Здравствуйте, дорогая Елена Анатольевна!
Любая самая малая частица Святых Христовых Таин не должна быть пренебрежена нами.?
Эмоциональный эффект от случайного и непреднамеренного «осквернения» святыни вызывает у человека больше негативных эмоций и, следовательно, лучше откладывается в памяти, соответственно оставляя больше страха пред повторным действием. Но высокий ли это Страх Божий или приземлённый страх человеческий? Страх раба или страх друга?
Вспоминаю, как давным-давно вскоре после рукоположения проходил дьяконскую практику в семинарском храме. Перед иконой Страстей Господних ярко горела лампада, на жертвеннике, среди золотистых потиров,- свеча; в окно алтаря смотрело мутное осеннее утро. Я, новоначальный дьякон, трепетал до дрожи в руках, когда прикасался к Святой Чаше, боясь неловким движением уронить или расплескать Святыню. Однако даже в Святая Святых не отменено действие психологического закона Мерфи, гласящем «чем больше ты боишься чего-то, тем с большой вероятностью это произойдет». Так и случилось: по окончании Литургии во время потребления Святых Даров крупная частица, изъятая из Потира, нечаянно скатилась по бороде на кафельные квадраты пола. И в тоже самое время служащий священник, закончив на амвоне проповедь, вошёл в алтарь – увидев моё «падение», укоризненно покачал головой. Но это покачивание сопровождалось изменением выражения глаз. Утопленные в красноватых морщинках, обведённые по контуру едва проступающими рисунками синевато-багровых прожилок, почти сокрытые заметно выступающими вперёд надбровными дугами, глаза эти вспыхнули, на мгновенье превратившись в два круглых бело-карих зеркальца, и бешеный отблеск их заставил меня похолодеть. Священник, будто на мгновение прошёлся острыми лучиками по самому дну моей смятенной души, вознамерившись покопаться по-хозяйски в захламлённом чулане моего неблагоговения. Ещё вчера он говорил со мною тёплым и мягким голосом, а сегодня он казался злым. Говорил он громко, резким галицийским говорком, и - быстро, как грозовое облако, рос передо мною, превращаясь из маленького, сухого священника в человека силы страшной и демонической, - словно высекал провинившегося солдата шомполами перед строем...
- Коли тебя бесы в пекле сечь будут, ты гляди, памятуй, как Тело Свято осквернил – грех какой великий сотворил, чуешь?
Я стоял, ни жив, ни мёртв, и это было угнетающе тяжело, открывало что-то новое в дьяконском служении - такое, с чем трудно было смириться и что, как будто раздавило меня. А батюшка всё стоял, вцепившись глазами в меня, и, точно пеплом покрываясь, серел, съеживался. Я отринул от жертвенника, бросился на колени и, торопливо подбирая упавшие частицы, ткнулся вперёд, коснувшись рукою пола, затем выпрямился, быстро перекрестившись:
- Прости, Господи...
- Всяк, нарушающий нерадением святыню наказан будет горем и погибелью! - шумел священник, сверкая глазами, и было странно, что, маленький такой, он может кричать столь оглушительно.
В те счастливые дни после хиротонии мысли и чувства о Боге были главной пищей моей души, самым красивым явлением в жизни,- все же иные мирские страсти только оскорбляли меня своей грубостью и грязью, возбуждая отвращение и грусть. Христос, явленный мне в таинстве священства, стал самым лучшим и светлым из всего, что тогда окружало меня. И, конечно, меня не мог не встревожить вопрос: как же этот маститый протоиерей не знает доброго вселюбящего Христа? У пророка Исайи есть такие слова: «На кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих»
(Ис. 66:2). Если человек в таком состоянии находится, то Господь милостиво взирает на него, если он это состояние разрушает, то оказывается в другом совершенно положении по отношению к Богу. И если ты хочешь, чтобы Господь милостиво взирал на тебя, будь кротким, смиренным, любящим, то есть благоговейным, а не наказывающим криком и руганью за нерадивое обращение с Его Телом.
Мне всегда было трудно поверить в жестокость ветхозаветного Бога,: вот, согрешили люди и - потоплены, ещё согрешили и - сожжены, разрушены города их; вот Бог наказал людей голодом и мором, и всегда он - меч над землёй, бич грешникам. И до сих пор не верится, что Христос, простивший на Кресте своих мучителей, станет казнить невинных чад за допущенную неосторожность к частицам Своей Плоти? Немногие понимают, что Страх Божий - это совсем другое, это не только благоговейный трепет, но и величайшая радость! Человеческий страх осквернения, про который прп.
Симеон Новый Богослов говорит: «Всякому, начавшему жить по Богу, полезен страх мук и порождаемая им болезнь сердца..» жизненно необходим неофиту, но недостаточен для его духовного развития. Если бы человек сразу бы достигал совершенства любви к Богу, то страх утратить её, был бы единым и единственным страхом: боязнь потерять любовь - есть та же любовь. Однако, свт. Игнатий (Брянчанинов) предупреждает «Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу есть самообольщение». В своё время «новоначальный страх» для христианина более надёжен, чем слишком молодое вино любви. Душе нужно время, чтобы ощутить в полном молчании рассудка несомненную реальность Голгофы, когда все сомнения сердца наконец снимаются и приходит Любовь, изгоняющая новоначальный страх. Вот почему говорится «Начало премудрости - страх Божий»
(Пс.110:10). Вот почему семинарский преподаватель так строго и жестко отчитал новоначального дьякона…
Смиренная осторожность веры – это первое движение человеческого разума принявшего евангельское Откровение, но реальность будущего Царства Небесного удостоверяется действительным предначатием его еще здесь на земле внутри человеческого сердца причастием благодати Святого Духа…
Как поступать тем людям, которые пользуются съемными зубными протезами или еще какими-либо стоматологическими конструкциями, ведь под ними остаются частички пищи, которые потом смываются пользователями в отходы. Причащаться без конструкций? Или - это вопрос несущественный, причащаться с оными и не смущаться
Все зависит от духовного состояния человека. Чем ясней обретает человек внутри себя Царство Христово, тем всё сильнее он чувствует действенность дыхания огня Божьей благодати, и тем меньше адских сомнений в какой-либо ритуальной нечистоте. Но вне благоговения и страха этот же самый огонь станет «огнём поядающим»
(Евр. 12:28-29). На практике же одно навязчивое сосредоточение может быть побеждено только другим – чтобы не думать об осквернении, нужно молитвенно думать о Боге…
