Виртуальные игры и развлечения вытеснили собой многие русские игры. Забыты городки и лапта. Но игральные карты из детско-подростковой жизни окончательно не ушли. Чем опасны карты и правда ли, что символика мастей кощунственна – несет скрытые оккультные смыслы?
Предположение – не факт
Любой здравомыслящий родитель против игры на деньги и понимает вред нездорового азарта для детской психики. Но не каждый подозревает в ней более серьезные духовные опасности. Грешно ли играть в карты не на деньги? Да, однозначно грешно. Но вот о том, почему карты связаны с грехом, и о символике игральных карт есть много разнообразных мнений в православном сегменте интернета.
Заметим, что общецерковной точки зрения на вопросы, связанные с символикой карт, нет – тема никогда не выносилась на обсуждение Межсоборного присутствия, ни тем более на Соборы, что вполне объяснимо – не тот масштаб проблемы.
Протоиерей Игорь ФОМИН на сайте журнала «Фома» высказывает такую точку зрения: «Дело в том, что карты имеют очень глубокую антихристианскую символику. Обратите внимание на карточные масти. Все они изображают евангельские символы, но как бы глумясь над ними. Трефы – крест, на котором был распят Иисус Христос. Пики – копье, которым Он был прободен. Черви – губку с уксусом, которую поднесли умирающему на кресте Спасителю, чтобы напоить Его. Бубны – четырехгранные гвозди, которыми были прибиты к кресту руки и ноги Христа».
Делясь мнением, батюшка не ссылается на какие-либо источники информации по данному вопросу. Кто обнаружил связь этих символов, научно установил, фактически подтвердил это артефактами? Ни имен, ни дат, ни мнений авторитетных ученых на этот счет нет.
А ведь, чтобы точно расшифровать символику карт и подтвердить догадки, необходимо иметь какие-либо документальные свидетельства ее происхождения.
В большинстве своем безымянные авторы многочисленных статей на приходских сайтах, опираются на это предположение как на факт, но тоже не дают убедительных примеров. Их статьи пестрят «говорящими» и устрашающими иллюстрациями карт всех эпох и народов с чашами, полными крови, человеческими черепами и прочей пугающей атрибутикой. Все эти атрибуты характерны для Европы эпохи Просвещения, особенно склонной к оккультизму и мистицизму.
Глумление над евангельскими Страстями Христовыми и Святыми Христовыми Тайнами, конечно, заставляет содрогнуться любое христианское сердце. Но, рассуждая с духовной точки зрения, постараемся понять, имеет ли оно место в действительности? Единственное, что приводится в доказательство такой несколько прямолинейной и грубоватой интерпретации – это фрески всего ОДНОГО старинного храма доиконоборческого периода. В турецком городе Демра (бывших Мирах Ликийских) существует храм святителя Николая, где, по мнению не назвавшегося автора статьи сайта «Храм Предтеча.ру», есть изображения, похожие на карточные масти. Просмотрев фотографии, можно убедиться – то, что запечатлено на них, напоминает масти карт лишь отдаленно. Символы в большей степени похожи на элементы растительного и геометрического орнамента, распространенного в мире и одинаково свойственного разным культурам. Увы, больше догадки о «жидомассонских» или «сатанинских» корнях символики подтвердить нечем.
Символ живет в контексте
Чтобы наши выводы стали понятнее, придется слегка углубиться в науку. Свойства знаков и знаковых систем изучает отдельная дисциплина – семиотика. Упрощая определение Юрия Лотмана, определим ее как науку о знаках, используемых для общения.
Согласно ей, значение символов изменчиво – оно во многом зависит от нашего восприятия, от культуры, воспитания и многих других изменчивых вещей.
По Ю. Лотману, знак немыслим без контекста и интерпретации. Так что без участия нашего оценивающего взгляда сам по себе символ не несет никакой нагрузки. Возможно, оккультисты в своих ритуалах и придают мастям именно такой смысл, но судить об этом бездоказательно мы не можем.
К слову, в повседневной жизни «карточный» контекст и его интерпретация нашим сознанием совершенно другие – в наши дни мы ассоциируем карты, скорее, с миром, нарисованным в стихах и песнях Владимира Высоцкого – миром общества с низкой культурой. Мы олицетворяем карты с социальным дном, с преступным или околопреступным миром, с забегаловками, злачными местами, казино – а вовсе не с подпольным сборищем сатанистов-оккультистов.
Очевидно, что мало кто воспринимает сегодня карты в значении кощунственно-евангельских символов, понимая при этом, что в самой этой игре ничего хорошего нет.
К примеру, никто еще не додумался объявить кощунством логотип одной мобильной компании – перевернутый, как «негатив», образ красного пасхального яйца (белое яйцо на красном фоне). А образ креста при желании легко можно обнаружить и в германской свастике, и в древних языческих, мусульманских орнаментах, и в оконном проеме, и в перекрестке дорог, и в строении человеческого скелета, и так далее.
Родом из Европы
Обращаясь к истории, узнаем, что аналоги современных карт существовали на Древнем Востоке, в Персии и Индии, в Египте и Китае, в Древнем Израиле. Предположительно, оттуда они были занесены крестоносцами и прижились сначала в Италии, где у них было гораздо больше мастей и разнообразнее колода (латинский вариант), а затем в западноевропейском мире.
Сначала в Европе карты были игрой солдат и простого народа и не раз подпадали под запрет. За них показательно секли и даже казнили. Затем они перешли в королевские покои и надолго стали дворянской аристократической игрой.
К слову, они появились в Европе почти в современном виде, там они и набрали наибольшую популярность в эпоху Просвещения. В начале 17 века завезенные к нам из Франции через Польшу и Германию, карты оказались в России. Смекалистые русские кулибины упростили 54-ти карточную колоду французов до 36 карт, начав отсчет с шестерок.
В середине 19 века карты полностью приобрели привычный сегодня облик – симметрию верхнего и нижнего рисунка, скругленные углы и другие характерные детали.
Прощай, оружие!
Обращаясь к истории мастей, можно убедиться, что их символика идет из глубины веков и напрямую связана с рыцарством и куртуазной эпохой.
Возможно, именно она увела благородных господ с ристалищ и усадила их в уютные кабинеты за ломберные столы. Оружейная тема не чужда картам, игра в которые – это умственный поединок, пришедший на смену рыцарским турнирам: так копье переродилось в пики, герб – в бубны, меч – в трефы, а щит – в черви. Трефы также обозначали королевский геральдический атрибут – трехлистный клевер.
В латинской колоде было немного иначе: в ней в качестве мастей присутствовали многоугольные монеты-пентакли, чаши, палицы, отсылающие нас к папской власти и различиям сословий: духовного, королевского, аристократического и торгового.
Интересен дословный перевод названий мастей в разных странах Европы. У французов это трилистники, сердца, плиты мостовой и копья. У итальянцев – пики, цветы, квадраты и сердца, у испанцев – мечи, дубинки, кубки, монеты, у немцев и англичан – дубинки, сердца, лопаты и бриллианты. А кое-где в Германии масти по старинке именуют как желуди, бубенцы, листья, сердца.
Особой же оригинальностью отличились швейцарцы, называвшие масти карт розами, жёлудями, бубенцами и щитами. Всё это – популярная атрибутика европейского куртуазного Средневековья и последующей эпохи Возрождения, и ни полслова, ни намека на Страсти Христовы.
Сами картежные персонажи весьма условны, их состав изменчив – так, карточные королевы присутствуют не во всех национальных колодах, а в некоторых из них количество слуг-валетов у королей гораздо больше. Первоначально королей и королев ассоциировали с конкретными историческими персонажами – известными современными правителями и царями Ветхого Завета, высокородными дамами и библейскими героинями. Но постепенно фигуры стали максимально обобщенными.
Русский след
С новой опасной азартной игрой на Руси не единожды пытались бороться. Царь Алексей Михайлович по прозвищу Тишайший был глубоко религиозен, смиренен и благочестив, что, кстати, помогало ему бороться со вспышками гнева.
Православный государь старался противостоять заморской духовной заразе. Подписанное им Уложение 1649 года разрешало властям жестоко расправляться с картежниками, как с ворами – то есть отрубать руки и немилосердно бить. Указ 1696 года разрешал обыск азартных игроков – «и у кого карты вынут, бить кнутом».
В следующий раз законодательно ограничить карточную игру в России пытались в 1717 году с помощью штрафов. Еще через 16 лет наказание ужесточили – упорных игроков, не раз замеченных за картежным столом, ждала тюрьма и батоги.
Петр Первый не жаловал карт, хотя и активно завозил их кораблями из Европы, следуя моде на все европейское. Окончательно прижились карты при Екатерине ΙΙ. Вслед за сочинениями вольнодумцев эпохи просвещения мода на карты с ее легкой монаршей руки перекочевала в Россию и стала неотъемлемой частью аристократической придворной культуры. В последующие века умение составить партию было таким же необходимым атрибутом светского человека, как его манеры, начитанность, речь, знание языков, соответствующий моде внешний облик, умение танцевать и делать комплименты.
Живописец-академист Адольф Шарлеман создал традиционные для России «Атласные карты» в середине 19 века. Автор эскизов не сильно отошел от вида французской карточной колоды. Также были популярны англо-американский шаблон карт руанского происхождения и парижский шаблон.
Метафора судьбы
В преступном мире и сегодня картежная игра – метафора судьбы, и это не случайность.
Когда-то карты вершили судьбы в России и Европе. С их помощью ткались дворцовые интриги, выяснялись дипломатические отношения, денежные и семейные споры.
Карточные игры в позапрошлом столетии были повсеместно популярными, но четко разделялись на коммерческие и азартные, то есть вполне приличные и неприличные, осуждаемые. В 19 веке в России дворяне разорялись, проигрывали целые деревни и даже своих жен, убивали друг друга на дуэлях из-за споров у карточного стола.
Тогда же пышным цветом расцвели масонские, кабалистические и прочие мистические течения, где не обходилось без специальных гадательных колод и игральных карт, и где они, возможно, и приобретали значение сакральных символов.
К слову, в храмах обеих столиц, особенно северной, до сих пор можно встретить разнообразную символику вольных каменщиков, поскольку многие из них строили русские архитекторы западного происхождения или их западные коллеги.
Это действующие соборы и храмы, где и сейчас совершается литургия. Вот где, действительно, на взгляд многих православных людей, имеет место кощунство. Но факт остается фактом: масонские символы в орнаментах фресок, потолков и пола питерских соборов – это уже часть нашей культуры и истории. Словом, в позапрошлом веке карточные игры и мистические манипуляции давали многочисленные злые всходы.
Мир наоборот
Пушкин, Лермонтов, Достоевский и другие писатели не обошли в своих произведениях тему игры карт. На память сразу приходят «Пиковая дама», «Маскарад», «Фаталист», «Игрок». Почему же карточная игра была такой значимой для людей того времени и отразилась в художественных текстах?
Как считает известный литературовед Юрий Лотман, карты – это культурная реалия. В русской литературе» карточная игра выступает ни много ни мало как модель бытия, в котором правят хаос и торжество случайностей. Книги на эту тему породили в обществе своего рода философию. Лучшие умы Отечества всерьез размышляли «над ролью случая, фатумом, противоречием между железными законами внешнего мира и жаждой личного успеха, самоутверждения, игрой личности с обстоятельствами, историей». Они ломали головы над вопросом: чем все-таки определяется выигрыш: расчетом или случаем? 
Советский литературовед неожиданно точно оценивает греховную природу картежного мира и его системы координат, из которой вычеркнуты Бог и нравственность. Герою «Пиковой дамы» Пушкина мир кажется игрой, которой он способен виртуозно управлять, манипулируя людьми.
Игрок желает выиграть все, рискуя при этом всего лишиться. Он получает прогноз будущего (некое гадательное предсказание), его линия поведения программируется, сам он при этом думает, что что-то решает, хотя правят им темные силы и его собственные страсти. «Господин» своей судьбы на деле оказывается рабом.
«В самой природе карт заложено двоемирие, – пишет Лотман, – они – простые знаки, «ходы» в игре, и имеют смысл в гадательной системе…Случайное выпадание карт превращается в некий текст, автором которого является судьба».
В азартном картежном мире игрок ищет стратегию, скрывая ее от противника. Только вдумайтесь: ближний становится для него врагом. Игра – это конфликт, ее цель – успех и превосходство, но оно достанется лишь одному. В итоге получается игра не с партнером, а с самим случаем, который становится своего рода зловещим божеством. Происходит подмена истинного Бога мнимым, а истинная вера подменяется фатализмом.
С точки зрения веры, с героями произведений происходит явное искушение гордыней и себялюбием. Увиденный через призму карт мир начинает двоиться – герой оказывается перед дилеммой выигрыша и проигрыша, игры и гадания, двух реальностей – мира повседневного и потустороннего. Герой сбит с толку, растерян, потерялся в жизни, утратив все ее ориентиры. Его захватил хаос, рассудок мутится, душа гибнет под напором жуткого, демонического, потустороннего, стихийного. Этой иррациональной и мощной силе он не может противостоять в одиночку, а опереться не на Кого – Бога у него нет. Так он оказывается во власти зла.
В литературу эта духовно опасная философия пришла из реальной жизни. Как считает литературовед, в петербургский, императорский период русской истории «…грандиозные состояния создавались мгновенно, в зависимости от скачков счастья, в сферах, весьма далеких от экономики. Причудливое перемещение богатств невольно напоминало перемещение золота и ассигнаций на зеленом сукне во время игры».
У Федора Достоевского «рулетка – это игра по преимуществу русская», основанная на стремлении «в один час» «всю судьбу изменить». Так завезенная из Европы игра причудливо совпала с нашим менталитетом, извратив и развратив его.
Лицо святой сохранилось… на картах?
Интересно, что фразеологизм «палка о двух концах» применим и к картам. Однажды они все-таки послужили добру. В безбожное время они сохранили для нас…лицо святой.
Забежим вперед. В советские годы было опробовано много различных картежных колод. Были среди них и откровенные инструменты пропаганды, и антирелигиозные карты, на которых изображалось духовенство, а позади нарисованных фигур – «побуждающие к вере» приземленные мотивы. Но ни одна из таких колод не пользовалась популярностью и в народе не прижилась. А полюбилась русским людям и стала самой распространенной в СССР совсем другая колода, дошедшая до наших дней под названием «Русский стиль».
Колода эта была еще дореволюционной. Ее история такова. На известном ПОСЛЕДНЕМ имперском балу 1903 года члены Царской Семьи и придворные были наряжены в уникальные по красоте и стилю стилизованные русские костюмы. Автор многих эскизов – Сергей Головко, исполнители – известнейшие портные, в том числе мастерская небезызвестной Надежды Ламановой.
На балу было отснято множество фотографий высочайших особ в русских народных нарядах. Они и послужили основой для создания колоды карт к 300-летию Дома Романовых. Очевидно, как и открытки с портретами Семьи, новые карты должны были пробудить народную симпатию к царственным особам и послужить популяризации имперской власти, став для простых людей любимым сувениром. И вот в 1911 году немецкий мастер фабрики «Дондорф» разработал эскизы карт.
В стиле романтичной русской старины им были выполнены атрибуты мастей – щиты, оружие, доспехи. Прототипом бубнового валета стал великий князь Андрей Владимирович, бубновой дамы – фрейлина обеих императриц графиня Александра Толстая. Червовой дамой была выбрана княгиня Ксения Александровна, а трефовой – Елизавета Федоровна Романова, впоследствии – святая новомученица и исповедница Российская.
На обороте карт был изображен герб России – двухглавый орел. Конечно, изображения не имели точнейшего портретного сходства с прототипами, но если сопоставить картинку и фото, можно увидеть – сходство есть. В 1913 году карты были отпечатаны на Александровской мануфактуре Санкт-Петербурга прямо к праздничной дате.
Дальше – интереснее. После революции мануфактуру закрыли, но уже в 1923 году она снова работала. Рисовать новые эскизы для карт и изготавливать формы для оттиска поленились, да и дорого, вот и стали печатать карты для народа по старым шаблонам.
В послевоенное время советский художник Ю. Иванов точь-в-точь перерисовал старые карты, адаптировав их для офсетной печати. Таким образом, лица Романовых и их приближенных, в том числе лицо святой Елизаветы не канули в небытие, а сохранялись на игральных картах весь ХХ век. Но этот случай – пожалуй, единственное и удивительное исключение.
Зло с традициями
Обобщая сказанное, согласимся с авторитетным мнением большинства священников – карты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО несут духовную угрозу. Но искать ее, очевидно, нужно не на поверхности, не во внешних проявлениях – мастях и картинках, а на более глубоком СМЫСЛОВОМ уровне. На уровне веры.
Игра в карты отрицает и преступает две основные заповеди Нового Завета – возлюби Господа Бога твоего и возлюби ближнего как самого себя. Они подменяют любящего и промышляющего о человеке Бога бесовским «божком» – слепым случаем, а любовь к ближнему обращают в ее противоположность – ненависть, конкуренцию. Ближний становится противником, а принцип игры – выиграть, обмануть, обойти, победить в интеллектуальном поединке любой ценой – утверждает самость и гордыню. Все эти смысловые подмены, по сути, являются сатанинскими: дьявол – отец всякой лжи.
Духовно опасно и то, что понятия и идеалы – случай, удача, судьба успешность, конкуренция – из картежной игры перекочевали в бизнес и другие сферы жизни, в том числе образование, воспитание, медицину, искусство, что само по себе духовно опасно.
Стоит признать, что в наши дни карты растеряли свой авторитет, а вместе с ним не такими явными стали и духовные угрозы. Популярность карточных игр у нового поколения становится все меньше. Пожалуй, теперь они, в большей степени, инструмент безделия, праздности, нежели гордыни, себялюбия, кощунства.
Заложенные в них принципы, в том числе двоичная система кодов, давно перешли в компьютерные технологии. Развитая с их помощью психология конкурентной борьбы тоже находит себе применение в других сферах жизни. Зло совершенствуется, не отстает от прогресса.
Поэтому дурную инициативу азартной игры сегодня перехватили «продвинутые» «внуки» и «правнуки» карт – компьютерные «стрелялки». «Внуки» шагнули гораздо дальше своих «дедов», развивая гораздо более опасную зависимость и прочнее улавливая юные души.
Продолжая злую «семейную» традицию, они учат наших детей преступать те же две главные заповеди – вычеркивать из своей жизни Бога и обесценивать человеческую жизнь. Так давайте не дадим им в этом преуспеть!
Валентина Киденко
Комментировать