Постоять перед Богом молча, но перед Богом. Знать, что Он видит нас всех насквозь, всегда, и любит нас таких, какие мы есть. Таких вот ужасных, безумных, боящихся, малосильных.
Я впервые почувствовала, что такое истинная Благодать! Один такой момент стоил всех моих предыдущих мытарств на пути к Церкви.
Я понял, что Бог меня несет на руках, я это ощутил – Божье присутствие.
Я сидел в первом ряду и звучала «Литургия» Рахманинова. И вот эта сила звука, слова, вот эта связка слов, мне непонятных, и музыки, которую пережил композитор – это так на меня подействовало, я был поражен до глубины души.
Стивен прошел свой тернистый путь духовных исканий от католицизма через протестантизм, но, в конце концов, в Православии нашел окончательный ответ на все духовные и экзистенциальные вопросы, которые его мучили.
Я ощутил что-то такое, что нельзя описать словами. Я слушал песнопения, посещал храмы, стал молиться. И в какой-то момент я это почувствовал, почувствовал присутствие Божие.
Я сделал выводы. Первый: духовная жизнь – это жизнь сердца. Второй: Бог действует Сам.
На богослужении в Лавре я услышал монашеское пение. Я испытал такой восторг духовный, что душа, кажется, улетела на небо. «Вот это, – думаю, – настоящая музыка, никакой рок-н-ролл, панк-рок и рядом не стояли».
Моя встреча с христианством произошла достаточно извилистыми, кривыми путями. К тому моменту я понял, что язычество для меня – это тупик.
Неожиданно в меня как будто влетела тысяча солнц. Я такого не ощущал никогда. Даже стоя перед стотысячной толпой. Когда я сидел после причастия на том бревне у храма, я почувствовал благодать, описать которую невозможно.
Одно мне кажется очевидным: Бог нам помогает, чтобы мы перешли рубикон — от зла к добру. Чтобы старались в дальнейшем не сеять семена раздора. Чтобы тех самых «ошибок» в будущем было меньше.
Когда у меня стряслась беда, я понял, что все потеряло смысл. А когда все теряет смысл, то ты понимаешь, что если нет Бога, то уже жить вообще незачем! Вот так я пришел к Богу.
В монастыре я ощутил, что там есть нечто, что я не умел выразить и не умел искать, но знал, что именно этого я жаждал в глубине души.
Никогда ранее я не видел объединенную общину людей (словно единое целое), молящихся вместе Богу с таким смирением.
Искал, метался, штудировал разного рода сомнительную литературу, вроде Блаватской. В итоге увяз в наркомании.
...я дошел до крайности, до границы самоубийства, осуществилось все, о чем я мечтал подростком, но когда я всего достиг, достиг и апогея внутреннего недовольства.