Для меня нет ничего важнее или красивее, чем русская православная литургия.
У меня появилось стремление не только изучать христианство, но и иметь веру. Но я остро, почти болезненно чувствовал, что не могу эту веру обрести.
Без идеи Бога многие вопросы заходят в дурную бесконечность или просто в тупик. Я сначала пришел к этому рациональными размышлениями, потом уже началась Церковь.
Я смотрела на людей в храме и понимала, что они здесь что-то находят. Меня мучил вопрос: что же?! Мне хотелось понять.
Когда я стал читать Библию, я был сразу же сокрушён Новым Заветом абсолютно. И потом, читая, проникая в глубину, у меня душа была перевернута вся.
Церковные произведения русских композиторов стали моим первым катехизисом.
В университете философия преподается как наука, а скурпулезный научный подход оказался мне не близок. Хотелось мудрости настоящей. Я нашел ее в области богословия.
Я крестился, следуя своему внутреннему желанию, исходя из духовной потребности. Жаль, что не встретил я раньше человека, учителя, который бы меня привел в Церковь, объяснил, рассказал многие вещи вовремя. Считаю, что минимум 10 лет сознательной жизни я потерял.
Под влиянием жены у Ивана Киреевского пробуждается интерес к творениям Св. Отцов, и по мере погружения в их мысли начинает набирать силу благодатный процесс интеллектуально-духовного преображения его самогό.
Мне почти сразу стало понятно из книг и разговоров с православным священником, что православие, в отличие от различных ветвей протестантизма, строго придерживается всех канонов веры, сформированных на Вселенских Соборах Церкви.
Я думал, что христиане, которые ходят в церковь, это старые, больные люди, которые боятся смерти и ищут утешения в религии.
Первая встреча со священником стала для Андрея лишь началом знакомства с православным вероучением.
Все религиозные философии мне были очень понятны. Они мне были понятны, потому что я сам хотел создавать свою религиозную философию.
Мною овладело безвыходное отчаяние. В это мгновение тончайший луч, который был не то незримым светом, не то – не слышанным звуком, принес имя – Бог.
Евгений Трубецкой переживал потерю детской веры. Неожиданно откровение бытия Божьего было ему дано при исполнении девятой симфонии Бетховена под управлением Антона Рубинштейна.
Пришло осознание того, что без Предания нет Церкви, да по сути нет и св. Писания, а есть только разноголосица частных мнений и предпочтений, произвол интерпретаций.
«Невозможно передать, – говорил отец Никон, – то действие благодати, которое убеждает человека в существовании Бога с силой и очевидностью, не оставляющей ни малейшего сомнения.
Обращение происходит, когда что-то трогается в человеческом сердце, и оно возгорается от соприкосновения с Богооткровенной истиной. Но для этого человеку предстоит обнаружить ее отсутствие и испытать страдания от жажды истины.