Немало случаев, когда в Церковь приходят через горе, потерю. Иногда радостное событие приводит к храму. Время атеизма отдаляется, сегодня люди узнают о вере в семье, с детства с родителями ходят в храм, участвуют в Таинствах. Настоятель Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское, иерей Николай Герасимов с детства – с 10 лет хотел служить Господу. Он учился в православной гимназии, семинарии Троице-Сергиевой Лавры. Был рукоположен через десять лет после окончания семинарии. Такой перерыв был вызван не сомнениями в своём пути, а серьезным подходом к браку.
Вы росли, взрослели в то время, когда уже храмы стали открываться и восстанавливаться, люди постепенно возвращались к вере. Как Вы приобщались к духовной жизни?
Родился я в 1990 году в столице далёкого, но солнечного Забайкальского края городе Чите. У нас семья была неполная, я жил с мамой и бабушкой. Моя мама работала и до сих пор работает в музыкальной школе преподавателем по классу фортепьяно в детской школе искусств. Они вдвоём меня воспитывали, веру, церковность мне мама привила. Она сама родилась в советское время, её в семье в вере не воспитывали, и она путём проб и ошибок, может быть, в чем-то, имею ввиду духовный путь, пришла к вере православной, много читала разных книг и мне привила любовь к чтению с ранних лет. Остановилась на православной вере и меня начала воспитывать в церковной среде. Крестили меня в два года, в Свято-Воскресенском кафедральном храме города Читы, кто именно крестил не сохранилось, только дату знаю – 12 июля. Храм был один действующий на всю Читинскую область, потому что по понятным причинам все церкви были закрыты или разрушены. Меня там крестили, как и многих – сотни, а может и тысячи других забайкальцев, которые приняли решение стать православными.
С десяти лет началось моё активное воцерковление, сначала я пошёл в воскресную школу при том же храме, потом достаточно быстро меня взяли в алтарь, стал пономарить, даже иподьяконствовать, поскольку правящий архиерей служил в этом храме. Делал сознательные шаги – был не просто наблюдателем, а участником богослужений, активно помогал и на архиерейских службах, и на будничных. Мне нравилось по субботам и воскресеньям прислуживать в алтаре, по воскресеньям оставаться на вечернюю службу, когда уже народу мало и служба обычная вседневная, как правило.
В 15 лет я поступил в православную гимназию при Троице-Сергиевом Варницком монастыре. Сейчас это уже известное учебное заведение, а тогда я был во втором наборе, гимназия открылась в 2004 году.
Вы жили далеко от дома, как попали в гимназию?
У нас в Чите был построен и освящен в сентябре 2004 года Казанский кафедральный собор в центре города на привокзальной площади. Его освящал митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, нынешний Святейший патриарх. В числе гостей был директор и учредитель гимназии игумен Силуан – ныне епископ Лысковский и Лукояновский (Нижегородская митрополия). Игумен Силуан мне и ещё некоторым ребятам моего возраста рассказал, что есть такая православная гимназия, и пригласил нас туда поступать. Для юношей 10-11 классов предусматривался пансион с проживанием. Я окончил 9 класс в Чите и в следующий 10 класс поехал учиться туда – это Ростов Великий Ярославской области, за 6 тысяч километров от дома. Ехал на поезде четверо суток. Туда брали, в основном, тех, кто желает после гимназии продолжить учиться в семинарии.
Два года я там учился: 10-11 классы.
Наверное, скучали по дому, не хотелось вернуться?
Конечно, скучал, и первые полгода было тяжело. Я был домашним ребёнком, до этого ни в лагеря отдыха, ни в походы с ровесниками, никуда не ездил. Дом, школа, храм, воскресная школа. Воскресная школа не предполагает отрыва от дома, среднее общеобразовательное учреждение – рядом с домом. Друзья, одноклассники – всё рядом. Но, слава Богу, этот период прошёл, и хорошо, что он прошёл относительно рано – в 15 лет, некоторые ребята и в более взрослом возрасте сильно скучают по дому, даже в армии. Может быть, это было не испытание, но, тем не менее, непростой период.
Хотя самое приятное воспоминание об образовании, духовном в том числе, это как раз два года в гимназии. Во-первых, это родина преподобного Сергия, в селе Варницы он родился, сам монастырь построен на месте, где жил преподобный Сергий. Причина основания данного монастыря в 1427 году (дату и другие детали как сейчас помню, потому что проводил экскурсии по монастырю) – возвести памятник на месте рождения преподобного. Там же недалеко произошло в полях видение ангела в образе монаха отроку Варфоломею (так звали преподобного Сергия до принятия монашества), что послужило прообразом для картины М.В. Нестерова.
Наверное, все ученики гимназии отметят личность первого директора – отца Силуана, который по-доброму и по-отечески нас воспитывал.
Напомню, что в советское время монастырь был разрушен, шоссейная дорога шла через монастырь по всей территории, ничего не было, только один заброшенный храм и пара домов. Весь ансамбль был восстановлен при помощи Лавры, меценатов, можно сказать из пепла возродился. В результате у нас, учеников гимназии, было всё – новые корпуса, новый храм, который освящал Святейший Патриарх Алексей Второй летом 2005 года, и питание, и главное хорошее, внимательное к нам отношение директора, преподавателей. Самые теплые воспоминания об этом периоде и благодаря тому, что мы сдружились между собой. Поскольку возраст подростковый, то дружба завязывается проще, мы до сих пор общаемся. Небольшой группой из гимназии поступили в Лавру продолжать духовное образование, кто-то в другие церковные заведения – в Сретенскую семинарию, Свято-Тихоновский университет. Мы – поступавшие в Лавру, держались вместе, ходили вместе, подавали документы, готовились к поступлению, всё вместе, нас даже во время приёмной кампании один из проректоров шутливо назвал «Варницкой мафией».
Педагогический коллектив в гимназии очень хороший, несмотря на то что ещё шёл процесс формирования, среднеобразовательные дисциплины вели преподаватели из Ростова, а церковные предметы – либо священнослужители, либо выпускники духовных школ, но не в священном сане. Но никаких проблем не было. Учителя, которые из города к нам приходили, не были церковными людьми, были верующие крещеные, но не имевшие пока опыта церковной жизни. Но они постепенно воцерковлялись, интересовались духовной жизнью.
Как Ваши одноклассники относились к тому, что Вы алтарничаете, собираетесь учиться в гимназии?
Одноклассники не сразу узнали, что я прислуживаю в алтаре, я этого не скрывал, правда, и не афишировал. Стоит отметить, у нас были хорошие классные руководительницы – и в начальных классах, и в средних-старших. Сейчас они обе в храм ходят, раньше возможно тоже, просто я мог и не знать об этом. Как-то раз учительнице в средней школе по её просьбе принёс «Лествицу» преп. Иоанна Лествичника. Была, видимо, тема, связанная с работой святого, книга не простая, монашеская, тем не менее, педагог читала её. Класс, в котором я с 1 по 9 учился, был «отборный». У нас параллель состояла из 7 классов. В наш класс прошли ребята, которые сдали тест перед зачислением в школу, педагоги смотрели, у кого подготовка получше, кто хорошо читает, решает примеры. Таким образом, если можно так охарактеризовать, наш класс был не классом сорванцов. Ровесники не подшучивали, нормально реагировали, иногда даже обращались за советом или помощью – например, по истории, когда изучали устройство средневекового монастыря, просили объяснить значение слов аббат, епископ и так далее.
Нередко в подростковом возрасте встречаются сомнения, иногда повзрослевшие дети отказываются ходить в храм. Как Вы пережили это время?
Наверное, таких крупных сомнений в правильности пути не было. Я органично рос в церковной среде. 10 лет, когда стал алтарничать – с одной стороны, это возраст осознанный, а с другой стороны – ещё не те годы, когда что-то отрицаешь, подвергаешь сомнению. Я удачно оказался в гимназии, потом в семинарии, и самые «опасные» моменты переходного возраста провёл при монастырях – это гимназия и семинария.
Возможно, какие-то отдельные мысли посещали, но так чтобы отринуть всё, поставить всё под вопрос, перечеркнуть и сказать «это не моё», а такие случаи были, я видел подобные ситуации – не все пошли в семинарию, и не все, кто пошел в семинарию, потом остались в церковных структурах. Таких желаний у меня не было, слава Богу.
Какие книги помогали на Вашем пути?
Прежде всего, конечно, Священное писание и Евангелие. У нас в гимназии была такая традиция, когда я учился это еще не было распространено, как сейчас, и тогда воспринималось как некое новаторство – участие в Евангельских кружках. Мы каждый вечер читали Евангелие по главе, было отведено специальное время для этого, минут 45 между ужином и вечерней молитвой. Были группы по человек десять. Читали, разбирали, делились своими мыслями и обсуждали. То есть опыт не просто чтения, но и коллективного обсуждения, конечно, обращались к святоотеческим толкованиям, и синопсисы у нас были, можно было сравнивать, как одно и тоже место, событие у разных Евангелистов описывается.
Когда обучаешься в православной гимназии, всё имеется под рукой, не говоря уже о семинарии – труды святых отцов, книги по истории Церкви, и художественная классическая литература. Я прочитал «Братьев Карамазовых», «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского и «Войну и мир» Л.Н. Толстого. Произведение «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова мне нравилось, но я читал ещё дома до гимназии. По мере взросления в плане учебы читал исторические, литургические труды, «Православную энциклопедию» – хороший источник, можно и как в справочник посмотреть, найти ссылки и перейти к первоисточнику.
К кому Вы обращались и обращаетесь за советом?
В Священном Писании есть такие слова «спасение есть во мнозе совете» (Притч.11:14). У меня, конечно, сформировался круг друзей, знакомых, опытных священников, с которыми можно посоветоваться, если что-то серьёзное происходит. И я всегда советовался. Конечно, обращался и к маме. С друзьями и теми священниками, которых я знал ещё по дому, по Лавре, с кем-то из насельников советовался. То есть если требовалось принять какое-то решение, то оно было подготовлено такими «консультациями». Конечно, я сам окончательное решение принимал, тем не менее, слушал, что скажут. Конечно, когда духовник скажет или начальство – понятно, что надо исполнять, но когда свободный выбор, я обращался к молитве и совету окружающих.
Кто из знакомых, кроме мамы, оказывал духовное влияние?
Крепкий основательный фундамент моей духовной и церковной жизни заложил наш правящий архиерей, когда я еще был в Чите, архиепископ Евстафий Евдокимов (он сейчас на покое). Своим личным примером и благоговейным отношением к службе: он никогда не торопился, когда служил, такой настоящий русский архиерей. Он был строг к подведомственному духовенству, но прежде всего был строг к себе. Когда мы ехали по епархии, а она была огромная – на сотни километров, я его периодически сопровождал в поездках и в одной машине приходилось ехать, его водитель включал Псалтирь. Шло чтение Псалтири, владыка перебирал четки. Вокруг никого нет, кроме сопровождающих, видно было, что архиерей молится не напоказ, пребывает в глубокой молитве, готовится к службе, к Литургии или ко всенощной. Владыка личным примером показывал, как нужно служить Богу. Потом у нас в рекордные сроки был построен кафедральный собор. Учитывая, что регион не богатый, это было чудом Божиим, что вообще он был построен, да еще в сжатые сроки – 3,5 года прошло от закладки до освящения.
Владыка меня порекомендовал в гимназию, написал мне письмо-характеристику, а потом и в семинарию.
В гимназии игумен Силуан своим спокойным нравом, своей молитвой, служением являл пример правильного устроения духовной жизни. Мы действительно, кроме тепла и заботы, ничего не видели там.
Вы приняли сан через десять лет, как закончили семинарию, были какие-то сомнения?
С 10 лет как начал ходить в алтарь, я полюбил службы, красоту церковного пения, молитв, захотел посвятить себя служению Богу.
Я и в гимназию поступал, потому что хотел быть священнослужителем, и в семинарию – тоже зная, что я хочу служить Господу. Сомнений не было, но по мере обучения в семинарии встречались какие-то трудности разного характера, искушения, как мы это называем, это было. Но в итоге не привели к отказу от выбранного пути, с помощью Божией были преодолены и стрелки жизненного пути не направились в другую сторону.
Да, я сан сразу не принял, но я эти годы от Церкви никуда не уходил. Я не просто про посещение служб, приобщение к Таинствам, а ещё и про церковную работу говорю. До принятия сана весь мой труд был связан с исполнением церковных послушаний.
Я учился пять лет в семинарии, поступил в магистратуру Московской духовной академии на богословское отделение, после окончания остался в Сергиевом Посаде. Полтора года трудился на подворье Троице-Сергиевой Лавры, в храме Святых Апостолов Петра и Павла, где отец архимандрит Герман (Чесноков) проводил отчитки. Там я был пономарем, затем последовало предложение на вакантное место секретаря Богородского благочинного, город Ногинск. Богородское благочиние включает в себя три административные единицы: городские округа Ногинск, Электросталь и Черноголовка. На этой должности я проработал до января этого года.
Считаю, что административное церковное послушание важно: это опыт, дисциплина, общение с людьми.
В этом году было десятилетие выпуска семинарии, а я только недавно принял сан, поскольку не хотел привязывать его к срочной женитьбе. Хотелось встретить «своего человека», чтобы это был осознанный выбор, чтобы я понял, что это та девушка, с которой проживу всю жизнь. Не хотел делать поспешных решений, чтобы потом не отматывать назад плёнку. К сожалению, такие случаи есть и среди моих знакомых, когда поспешность обернулась не пониманием в семье, не совсем счастливой жизнью. К созданию союза, выбору супруги с большой осторожностью и серьёзностью подходил, руководствуясь нашей русской пословицей: поспешишь, людей насмешишь.
Уместно тогда спросить, как Вы познакомились со своей будущей женой?
Если сказать одной фразой и с юмором – у нас был служебный роман.
Немного отвлекусь и поделюсь своим наблюдением. В семинариях, духовных образовательных учреждениях, если так можно сказать, есть выбор – регентские и иконописные школы, где подавляющее большинство обучающихся девушки. Как в светских вузах называют факультет филологии факультетом невест. Предполагается, что если не все будущие регенты и иконописцы, то многие из них станут матушками, к тому же среди студенток немало дочек священников, то есть со знакомством проблем нет. Действительно, мои некоторые сокурсники нашли свои половины именно там. Я тоже общался с девушками, будучи семинаристом, но либо не складывались отношения, не доходили до брака, либо чувствовал «не моё». Но признаюсь, с ними остались хорошие дружеские отношения.
Моя матушка местная, в Ногинске закончила православную гимназию имени священномученика Константина Богородского (его мощи почивают в Богоявленском соборе), потом отучившись в вузе Москвы, вернулась в свой родной город и устроилась в канцелярию благочиния, где я трудился секретарём, а она по соседству в бухгалтерии. У нас с ней потихоньку возникли взаимные симпатии. Вместе отправлялись в паломнические поездки. Известный совет: хотите проверить, узнать человека, съездите с ним куда-нибудь, чтобы посмотреть, как он 24 часа ведёт себя, проявляет себя. Но мы не только ездили, но и работали вместе – 8-часовой рабочий день, общие задачи решали, то есть видели друг друга достаточно. Но признаюсь: я осторожный человек и долго присматривался, думал, у меня такой основательный подход был к созданию малой Церкви. Потом случился ковид, это ещё на год всё отсрочило. В прошлом году мы поженились и повенчались у нас в соборе. Так открылся прямой путь к хиротонии, и я написал Владыке об этом прошение, которое было удовлетворено. 27 января в Богоявленском соборе города Ногинска меня наш правящий архиерей епископ Балашихинский и Орехово-Зуевский Николай рукоположил в сан диакона, а ровно через три месяца на Светлой седмице рукоположил в сан священника, но в другом храме – ап. Иоанна Богослова. А ещё через месяц меня назначили настоятелем Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское.
Сейчас мы с женой – молодые родители, нашему сыну два месяца.
Как Ваши близкие отнеслись к выбору пути – стать священником?
Близкие меня поддерживали, бабушка, может быть, пассивно, в том смысле, что она была верующей, но не церковным человеком. А мама была воцерковленной, активно поддерживала, она меня и в храм привела, и в гимназию отпустила, это тоже непростое решение – за тысячи километров отправить сына достаточно в раннем возрасте, но она понимала, что это важно и нужно для меня. Она и привила мне веру в Бога, любовь к Церкви, к высокому служению. Мама продолжает жить в Чите, периодически приезжает в гости, а в этом году впервые из моих рук причастилась. Она рада и счастлива, что так все сложилось.
Другие родственники пишут, просят помолиться, спрашивают что-то по церковной теме, когда появляются такие вопросы проще, конечно, спрашивать у своего родственника-священника. Все живут далеко от меня, поэтому общаемся и поддерживаем отношения в режиме Вотсапа.
От чего Вас освободила вера?
Вера освобождает от предрассудков. Люди не церковные и якобы не верующие верят в гороскопы, приметы, гадания по картам и так далее. У многих людей мозг засорен таким религиозным примитивизмом. А ещё есть большой пласт, тоже серьезный вопрос – загробная жизнь. В православии есть учение о загробной жизни, о Страшном суде, о всеобщем воскресении, вера даёт и показывает перспективу, надежду. Вера объяснила, что жизнь не заканчивается могильной плитой, земной путь – переход в вечную жизнь, после смерти жизнь идёт дальше. Каждое воскресенье мы в храме вместе поём слова Символа веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века, Аминь». Исповедание нашей веры заканчивается надеждой на обетование Божие. Мы понимаем, что земной путь – преддверие настоящей жизни. Верующий человек знает, что у него горизонт гораздо шире, знает, что раз родившись в этот мир, уже не умрёт, будет воскресение мертвых и жизнь со Христом. Апостол Павел пишет: мечтаю разрешиться и быть со Христом. Вера дарует большое упование, освобождает от отчаяния.
Распространённое мнение среди не воцерковленных людей: зачем ходить в храм, главное – Бог в душе. Что Вы могли бы сказать в ответ?
Есть люди крещёные, которые считают себя верующими, но не живут церковной жизнью, может быть, иногда зайдут в храм и свечу поставят, а есть наши прихожане – воцерковлённые, которые постоянно ходят на службы, исповедуются, причащаются, встречают церковные праздники в храме. Они живут ритмом церковной богослужебной жизни. Конечно, у них много вопросов, «жалоб», мол, много молюсь, а у меня всё тоже самое, грехи те же самые? Но они растут, поднимаются по духовной лестнице. Можно параллель провести. Семечко мы посадили, один раз полили, а как будет оно возрастать без воды, солнца? Так же и человек крестился, а что дальше? Как без благодати Божией будет возрастать? В храме ему подаётся всё потребное для духовного роста, в первую очередь Таинства, и потом Господь подаёт нам благодать в храме обильно. Бог в душе, домашняя молитва – это хорошо, но не сравнится домашняя молитва с общей, соборной, да и к таинствам приобщаться дома, кроме случаев тяжелых болезней, невозможно.
Нередко люди говорят: есть негативная информация о Церкви и иерархах, как можно сохранить веру, зачем ходить «туда», если там священники на дорогих машинах?
Если внимательно присмотреться, то это всё, как правило, штампы, которые часто под собой не имеют оснований. Рядовой священник – как правило, многодетный, ему о таких вещах и мечтать некогда. Если ему кто-то и подарит машину представительского класса, он, скорее всего, продаст её и вырученные средства потратит на восстановление храма, если он разрушен, или на нужды храма. Да и содержать такой дорогой подарок ему не под силу.
Если Христос терпит служителей, которые может быть не совсем соответствуют нашим представлениям, то что о нас говорить. Потом для этого есть и священноначалие, которое контролирует проступки, недостатки. У нас ректор совершившему какой-нибудь проступок семинаристу говорил: «Ты профнепригоден». Выражение, возможно, из советского времени, тем не менее, он его использовал в таких случаях. А не ходить в храм, терять веру из-за таких случаев? Мы за благодатью Божией приходим для своего спасения.
А на Вас лично непростые истории, когда люди уходили из Церкви, не сказывались?
Нет. Читал я недавно интервью с одним архиереем о людях, которые ушли из Церкви, оставили сан, отреклись от веры и так далее. Архиерей сказал: у этих людей произошла «автокатастрофа». Это трагедия, несчастье. После ДТП кто-то инвалидом остается, кто-то погибает, но это не значит, что нужно запретить машины. Этих людей надо пожалеть, они не нам обеты давали, а Богу. Церковь – это живой организм, где есть люди со своими слабостями, грехами. К этому нужно трезво относиться.
Беседовала Александра Грипас
Комментировать