Димитрий Анопочкин живет в Свято-Троицком монастыре в городе Джорданвилль, Нью-Йорк, США, служит чтецом. Выпускник Российского православного университета Иоанна Богослова, Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле.
— Димитрий, расскажите, пожалуйста, немного о своей семье.
— Мои родители не были атеистами, правда, и глубоко воцерковленными тоже не были. Мы ходили, как правило, в монастырь на Рождество и Пасху, а также иногда на воскресные службы. Более важным для меня примером была бабушка по материнской линии. Она была глубоко верующая и несмотря на советское время постоянно неопустительно молилась в храме на воскресных Литургиях и во все православные праздники. Она никогда не пропускала службу и даже в непростые периоды своей жизни ее особенным образом укреплял Господь. Так приумножалась и закалялась ее вера. Также мой двоюродный брат служит сейчас священником.
— Скорее всего, Вас крестили в детстве?
— Меня крестили, когда мне было два года. Таинство совершил схиархимандрит Власий Перегонцев, а через несколько лет он стал моим духовником.
Крещение было в храме, который в советское время не закрывался — великомученика Димитрия Солунского. Как говорят, в жизни православного христианина ничего не бывает случайным: меня крестили в церкви моего святого. Понятно, что если бы это было сегодня, то выбрать храм можно любой, но мы говорим о советском времени, когда церкви закрывались и в них создавались музеи, клубы и так далее.
До сих пор вспоминают мои родители: я кричал во время крещения, как многие дети, наверное, беспокоился, волновался, что происходит. Но когда внесли в алтарь, я сразу затих, успокоился. В тот момент что-то произошло, я не помню, конечно, из-за своего возраста, но мама с папой говорят, что я в тот момент изменился.
— Учитывая советское время, приходилось ли в школе скрывать свою веру перед ровесниками?
— Я пережил это время с помощью Божией. Пример моих родных подкреплял меня. Я носил нательный крестик и у меня не возникало мысли, что можно как-то по-другому — снять и спрятать, или на уроки не надевать.
Но сознательность пришла позже. Помню этот момент: у нас в доме появилась икона Преподобного Сергия Радонежского из Свято-Пафнутьева Боровского монастыря, где отец Власий служил. С того момента постепенно что-то стало меняться внутри меня, я стал внимательнее и серьезнее относиться к своей учебе, стал задумываться о жизни, хотя мне совсем не много было лет, потом прочитал первые книгу на духовную тему. Это было как некое рождение в духовную жизнь, затем последовал интерес к духовной литературе. Потом, уже постарше, внимательно и с интересом познакомился с трудом Сергия Нилуса «Великое в малом», это уже была потребность напитываться духовным, мне хотелось постоянно к этому возвращаться.
— Были ли моменты ухода от веры?
— У каждого человека есть особые периоды в жизни — посещения Благодати Божией, а также время некого охладения к церковной жизни. Наверное, без этого вера бы не укреплялась, не становилась бы более прочной. Но мне было, наверное, проще. Я помню свой путь, начиная с осознания церковного мира, духовной жизни, это особый дар Божий, которому я бесконечно благодарен, потому что в те периоды юношеского забвения, если случалось, у меня было внутреннее ощущение, как будто во мне что-то черствеет, меня это беспокоило, я чувствовал удаление от веры и мне было дискомфортно. Я старался это наверстать, постоянно поддерживать в себе веру, огонь любви к Богу.
— Расскажите, пожалуйста, немного о своем первом образовании.
— Я родился на границе Калужской и Московской областях. Учился в Обнинском институте искусств, в котором я получил мое первое образование — художественно-графический факультет. Благодаря этому диплому устроился на работу, мог вести независимую в финансовом отношении жизнь, Господь всё так устраивал премудро, потому что, если на все посмотреть в целом, видно, что каждый шаг важен, каждое действие логично. Главная наша цель: подготовиться к вечности.
— Как пришло решение учиться в православном университете?
— Это важный момент жизни для меня. После того, как я получил диплом в светском вузе и начал работать, у меня все достаточно успешно устраивалось, из дизайнера я стал архитектором, настойчиво добивался успехов на трудовой ниве, даже открыл свою компанию по дизайну интерьеров. Однако, чем я становился взрослее, тем больше чувствовал потребность именно в духовной жизни. В результате, продолжая работать, я параллельно поступил в Российский Православный университет Иоанна Богослова. Это было так. Как верующий человек я искал воли Божьей и за советом я обратился к иеромонаху Арсению из Сретенского монастыря, в котором воцерковлялся. Сейчас я понимаю насколько важно иметь послушание, доверие, как важно иметь наставника, ведь тогда буквально Господь берет человека за руку и начинает его вести по жизни. Я рассказал отцу Арсению, что у меня есть желание учиться, но не знаю где, были мысли о Сретенской семинарии. Но я тогда видимо не был готов к семинарии, и отец Арсений, помолившись, сказал: «Надо поступить в Православный университет Иоанна Богослова и учиться там».
Я постарался сразу всё так и исполнить, и так удивительно сложилось: в день, когда я пришел в вуз, оказался последним днём для подачи документов на ближайший учебный год. Все было быстро сделано. Я с радостью стал учиться, желание и ревность к учебе не надо было поддерживать, испытывать, всё это уже было внутри меня.
На тот момент было большое желание понять смысл жизни, осознать Евангелие, разобраться в трудах святых отцов, понять глубже богословские вопросы, и поэтому обучение там было очень важно для меня. В момент такого пытливого ума, я попал в нужную среду. Там был хороший и сильный преподавательский состав, например, профессор Андрей Борисович Зубов, который читал курс по религиоведению. Я хотел поступить на самый серьезный факультет — религиоведения. Мне всё в целом это помогло и помогает сейчас находиться там, где я сейчас — в США. Я изучил все религии, все направления и благодаря Андрею Борисовичу, который сумел не просто передать академизм, знания, но религиозную основу, духовность, сумел показать, что для нас Православная Церковь — основа нашего спасения, но в то же время он передал, что люди чувствуют, находясь в другой религии.
— А как Вы оказались в США?
— Пока я учился, мне сказали, что нужен алтарник в храме Казанской иконы Божией матери на Красной площади. Я сразу откликнулся и впервые попал в алтарь в красивый праздник — собор вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустова. Это было первое вхождение в алтарь. Примерно год я алтарничал и помогал в храме, как мог, хотя у меня еще не было литургических знаний, опыта. Но один из клириков отец Игорь Фомин, ныне протоиерей, усмотрел во мне желание сделать важный шаг в жизни — учиться в семинарии, глубже изучать православие, я думаю он молился обо мне. Однажды батюшка мне предложил помочь отцу Герману Подмошенскому из небольшого американского городка Платина. Отец Герман вместе с отцом Серафимом Роузом основали там монастырь. Я тут же поехал к отцу Власию, своему духовнику за благословением. Был готов поступить так, как батюшка бы посоветовал, нужно ли мне ехать в Америку или нет. (Предполагалась поездка на 2-3 месяца) Отцу Герману нужна была помощь, ему было трудно из-за болезни работать с материалами для журнала «Русский паломник», которого он был основателем и идейным вдохновителем. Отец Власий сразу сказал: да, нужно помочь. Он описал интересный образ отца Германа — как плачущая ива, постепенно клонящаяся к земле. Батюшка был тогда и правда слабый. Так я попал первый раз в Америку в штат Калифорния. Это тоже был такой этап к познанию Евангелия, истины. У меня были разные вопросы, я периодически с отцом Германом это обсуждал. Несмотря на то, что у батюшки были непростые отношения с некоторыми иерархами РПЦЗ, отец Герман оставался человеком высокой духовной жизни, подвижником, опытным миссионером. Он также хорошо знал и понимал человека. После наших продолжительных бесед он мне четко сказал: нужно учиться в духовной семинарии, именно там я найду ответы на свои вопросы. Так и произошло, потому что ответы на богословские вопросы приходят из церковного опыта. Пока я находился в США, мне знакомые подсказали, что есть духовная семинария в Джорданвилле. Опять все чудесным образом сложилось, с Божией помощью. Я написал в семинарию письмо, по их ответу почувствовал, что у них есть стремление видеть меня семинаристом. Воспринял это как проявление воли Божией, что Господь мне открывает дорогу туда. Мне помогли быстро оформить поступление. После окончания православного университета Иоанна Богослова в Москве, я сразу начал учиться в семинарии в Джорданвилле.
— Когда молодой человек с хорошим творческим образованием идет в православный университет, в семинарию, знакомые по-разному реагируют. Как Ваши близкие и друзья отнеслись?
— Когда человек немного уходит внутрь себя, пытается в своем сердце разобраться, безусловно, кто-то это понимает, кто-то, в первую очередь церковные люди, испытывают большую радость за него, потому что их близкий идет к познанию истины. Но кто-то отдаляется, потому что если человек живет только интересами развлечений, то дух другой и это чувствуется, то есть осознанно или неосознанно знакомые реагируют на твое духовное состояние. По-разному бывало. И достаточно отрицательная реакция, и даже попытки обвинить в религиозном фанатизме. Конечно, на самом деле никакого фанатизма у меня не было, считаю это дар Божий, когда сердце открывается Богу, и Господь наполняет человека благодатью, ревностью к познанию Бога, и желанием стараться жить по Евангелию.
Родители с пониманием отнеслись, слава Богу, потому что они не были атеистами, им был понятен мой путь.
А для моего лучшего друга детства я смог стать примером — он, глядя на меня, в храм начал ездить больше, интересоваться церковной жизнью. Сейчас мой друг старается быть не формальным, а настоящим членом Церкви.
Какие-то знакомые исчезли из моей жизни. Нам оказалось не по пути.
Правда, периодически я общаюсь и с ними, стараюсь помочь в чем-то, могу подсказать или посоветовать, если возникают какие-то вопросы. Если люди обращаются ко мне, я не отворачиваюсь. Даже если кто-то сегодня не верит, не значит, что человек не придет к Богу никогда. Каждый верующий православный христианин должен доносить слово Божие. Конечно, это должно делаться степенно и рассудительно, и правильно, нужно понимать, когда человеку можно сказать и как лучше сказать. Это важно. Господь потом спросит нас: как этот талант, который Он нам дал — веру, любовь к Богу, мы смогли приумножить в себе и своим примером в других людях зажечь. Если есть возможность рассказать человеку об истине мы должны это делать.
— Нередко люди говорят, в храм ходить необязательно, главное, что Бог есть в душе. Что бы Вы ответили?
— Бог в душе присутствует безусловно у каждого человека. Не зря раннехристианский философ Тертуллиан утверждал, что душа — по природе христианка.
Да, помолиться можно и дома, домашняя молитва — это тоже важно. Но насколько можно помолиться дома не отвлекаясь? В храме все располагает к молитве, к обращению своего сердца к Богу, есть пример других молящихся людей. Мы вместе обращаемся к Господу и Его святым. Когда мы соборно молимся, благодать касается нашего сердца. Очень важны таинства исповеди и причастия, как можно развиваться, устраивать свою духовную жизнь, если не будет покаяния? Это основа всего, изменение себя и своей жизни, работа над собой. Понимание этого приходит с развитием духовной жизни человека, зависит от того, насколько сердце открыто. Касаясь вопроса о необходимости ходить в храм на службы, мы должны воздействовать на человека с любовью, а не пытаться внушить, чтобы он насильно пошел в храм. Это неправильный способ. Нужно заинтересовать человека, рассказать о Церкви то, что конкретно применительно собеседнику, с каждым человеком это может быть по-разному.
— Что Вам дала вера в Бога?
— Вера дает свободу от греха. Это большая свобода. Мы должны быть как светильники — наполняться елеем. Что такое, когда светильник пуст? В православном понимании — жизнь светская, это гонка за фантазиями, которые потом все равно уйдут, мы не сможем свои материальные достижения перенести в вечность.
Мы говорим, религиозная жизнь, религия, а что означает это слово? Европейский мыслитель и оратор Лактанций (250–325 гг.), стяжавший за свою образованность и красноречие славу «христианского Цицерона», в своем труде «Божественные установления» высказал предположение о том, что слово religio могло быть образовано от латинского глагола religare со значением «связывать», «привязывать». Такое объяснение позволило ему определить религию как союз Бога и человека.
В свою очередь блаженный Августин отметил, что наличие в слове приставки re-, означающей повторное действие, позволяет заключить, что religio есть не что иное, как восстановление утраченной связи между человеком и Богом.
Вера также дает представление о правильном устроении жизни, некую рациональность, понимание в том числе и в житейских вопросах. Успешные предприниматели в дореволюционной России, как правило, серьезно относились к своему спасению, к участию в церковной жизни. Господь дает человеку возможность мыслить, задавать вопросы, утончает ум.
Ну и, конечно, вера дает надежду на спасение, потому что, стяжав благодать, жизнь становится более правильной, верной.
— Вы можете сказать, что вера в Бога, обучение в духовной семинарии не «лишили» критического мышления?
— Критическое мышление должно быть связано с послушанием, нас Церковь призывает быть христианами по жизни. Эту связь надо держать и преобразовывать. Когда человек выходит из собора и думает, что там он христианин, а за пределами храма начинает жить по-другому, вне церковных предпочтений, правил, то конечно это неверно. Человек должен быть христианином всегда, поэтому я бы не сказал, что обучение в семинарии, в православных вузах сделает его просто системным. Конечно, это во многом зависит от каждого. Каждый должен работать над тем, чтобы воплотить христианство в жизнь. Человек не теряет способность критически мыслить, наоборот, вера и религиозное обучение дает ему правильное направление, утверждает и укрепляет мышление, знания, и это логично: семинария готовит будущих священнослужителей, и они должны понимать, как помочь людям устроить свою жизнь в Церкви, как отвечать на разные жизненные вопросы. Это расширяет познания и не удаляет критическое мышление.
— Влияет ли на Вашу веру негативная информация об иерархах Православной Церкви — дорогие машины, часы у священнослужителей и так далее?
— Я считаю, что такие вопросы являются оправданием нежелания идти в храм, нежелания жить жизнью прихода, участвовать в церковной жизни. Такая постановка вопроса происходит не из благочестия: «я не пойду в храм, потому что там такой-то-такой-то священник, там злые бабки, которые всех осуждают…» Даже если это так, ты хочешь молиться, исповедоваться и причащаться, значит, пойдешь в другой храм или монастырь. А это повод и оправдание для себя не жить по-христиански. В вопросе есть осуждение, а должно быть покаяние, нужно думать, как спастись. Необходимо делать акцент, фокус своей жизни на спасении, покаянии, любви к Господу и ближним.
— Удается приезжаеть в Россию?
— Для меня всегда важны и ценны поездки в Россию, в Москву. Я каждый год бываю на Родине, даже во время пандемии. У меня сформировался свой маршрут: это монастыри, где меня уже знают, где мне самому многое известно — Оптина пустынь, Дивеевский, Псково-Печерский, Валаамский монастыри. В Москве, кроме посещения «своих» любимых храмов, сложилась такая традиция: иду по улице, вижу храм, захожу помолиться, к иконам приложиться. В столице люблю Сретенский монастырь, Валаамское подворье.
— Какие у Вас сейчас планы, кем Вы служите?
— Закончив семинарию, я стал чтецом, церковнослужителем. Постриг во чтецы совершил митрополит Иларион в Знаменском Соборе Нью Йорка. В основном я нахожусь в монастыре в Джорданвилле. Быть чтецом — это тоже служение, включающее помощь в алтаре, чтение и пение на клиросе, чтец — это церковнослужитель. Если обратиться к более древним временам чтецам доверялось толкование Евангелия.
В США мы, православные верующие и служители, живем одной большой дружной семьей. Навещаем друг друга. Например, я посещаю Свято-Иоанно-Предтеченский собор в Вашингтоне — прекрасный приход, который для меня является примером церковной жизни, напитываюсь опытом настоятеля протоиерея отца Виктора Потапова. Также Богоявленский Собор в Бостоне и другие.
Пока из-за разных обстоятельств я не пришел к выводу, что есть мой путь, ищу волю Божию: или я буду женатым священником или буду монахом. Этот вопрос пока открыт для меня. Как Господь призовет, так и будет.
Беседовала Александра Грипас
Комментировать