Расшифровка видео
Дорогие братья и сёстры, сегодня я хотел бы поговорить про сребролюбие, такую страсть. Если прошлые страсти, которые мы рассматривали, были так или иначе связаны с гордостью – и гнев, и уныние, сребролюбие непосредственно не связано с гордостью. Конечно, бывает так, что у человека много страстей сразу в душе живет, как в такой коммунальной квартире. Там может и гордость найти себе комнату может найти себе комнату и сребролюбие, но само по себе сребролюбие с гордостью не связано. Так что человек, допустим, сребролюбивый или очень сильно пораженные сребролюбием, может быть вполне и кротким – не кротким на самом деле по сердцу, но в плане того что, он не говорит заносчиво, не говорит надменно, может вполне ласково беседовать с человеком. Некоторые сребролюбцы ласково беседуют до тех пор, пока у них не попросят денег. Но другие сребролюбцы и в этом случае ласково беседуют, и также ласково или отказывают, или кормят завтраками, или находят какие-то другие случаи не оказать помощь. Святые отцы говорили, что если остальные страсти имеют корень в самом естестве человека, и потому они трудно выкорчевываются– например, чревоугодие, блуд – они имеют основание в самой плоти человека, то страсть сребролюбия нам изначально чужая, она не из естества человека, она привнесенная, приходящая извне. Поэтому бороться с этой страстью легче, чем с другими, но когда — когда она только поселяется в сердце человека. А когда она уже укоренилась и стала такой основной движущей силой, то тогда, конечно, она не так уж легко выкорчевывается, и может даже совсем приводить к страшным последствиям. Стоит отметить – это не моё наблюдение, это отец Рафаил (Карелин_ говорил, что человеку, зараженному сребролюбием, трудно и тяжело исповедовать свой грех. Часто даже такие постыдные для многих грехи как блуд или супружескую измену легче исповедовать, чем исповедовать сребролюбие.
Этому есть две причины. Первая причина – это то, что сребролюбие это та страсть, которую сребролюбец сам презирает. Допустим, гордость: многие люди не считают, что это проблема – ну, да, я гордый, всё в порядке, а почему, что там плохого – они скажут вам. Человек звучит гордо, я звучу гордо, у меня есть свое человеческое достоинство, я его блюду, так что гордость помогает пробиться в жизни, и все такое прочее. То есть гордые люди многие – мы не говорим сейчас про церковных людей,– многие гордые люди вполне нормально к этому относятся и не считают, что это проблема. А вот сребролюбивые люди сами презирают эту страсть в других и не хотят признавать ее в себе самих. Это первая причина, почему люди не хотят на исповеди каяться в сребролюбии.
Вторая причина более практическая, потому что сребролюбец опасается, что священник наложит на него епитимью, которая будет предписывать ему бороться со сребролюбием, раздавать свое имущество – а этого как раз он не хочет. И поэтому действительно, когда я прочитал эти слова отца Рафаила (Карелина), то мне тоже вспомнилось, что услышать сребролюбие на исповеди это довольно редко можно, чтобы человек каялся в сребролюбии. Во многих других грехах – да запросто, да, мы гордые, да, мы унываем, да, мы осуждаем. Чтобы кто-то исповедовался в сребролюбии– это редкость, Хотя это одна из основных страстей. Не может быть так, что это потому, что мы вдруг вот все свободны от сребролюбия. Некоторые, правда, говорят что может быть это из-за того, что современные люди церковное не понимают, что такое сребролюбие, не могут определить, допустим, есть во мне это страсть или нет. С гневом просто: вот разозлился, накричал, или тем более разбил что-нибудь в гневе – тут уж хочешь не хочешь, понятно, что у тебя есть проблемы с гневом. А сребролюбие – часто сребролюбец прячет его, он говорит, что я не жадный, я просто бережливый, я просто не хочу сорить деньгами, хочу использовать их с умом, может быть, на будущие добрые дела я их приберегаю. Самые разные такие вот вещи человек придумывает. Иногда я допускаю, что действительно, может быть, человеку не вполне понятно, где у него сребролюбие, а где у него просто разумная бережливость. Некоторым людям и само слово непонятно «сребролюбие», потому что в отличие от слова «гнев», например, «сребролюбие» как-то вышло уже из такого повседневного употребления, люди его обычно не называют, только церковные люди употребляют это слово и не все понимают. И опять же – «сребролюбие» буквально это любовь к серебру. Но допустим, человек сребролюбивый серебро может и не любить. Раньше серебро было синонимом денег, причём синонимом денег не таких, которые были только у богатых, у совсем богатых людей, допустим золото – да, почему не страсть «златолюбие»? Потому что золото было уделом богатых людей, золото бедный человек – и даже не то что бедный – во многих государствах в древности даже среднего достатка человек мог золота всю жизнь никогда не видеть. Золото было достаточно ценной такой вещью. Поэтому для того, чтобы, на мой взгляд – я сейчас делюсь своим соображением, –что может быть это связано с тем, что серебро – это более распространённый был денежный эквивалент, но при этом не как медные деньги. Это то, к чему человек хотел стремиться, и стремясь, бедный человек вполне мог заполучить себе серебряные монеты, и так далее.
Ещё здесь нужно сказать, почему это вот важно: сребролюбие, а не златолюбие. Потому что в принципе, когда мы говорим про страсть сребролюбия, почти любая беседа о сребролюбии приобретает уклон осуждения богатых людей — это они сребролюбивые, те, кто нашли там миллиарды, миллионы, это вот они, они. Нет, сребролюбие касается не только тех, кто сказочно богат. Сребролюбие может касаться и людей вполне себе бедных, у которых просто в силу отсутствия внешних обстоятельств, или в силу отсутствия соответствующих способностей или усилий, или ещё там каких-то пересечений, – только в силу этого они не стали богатыми, а не потому были равнодушными к богатству или не хотели стать богатыми. Еще скажу, что есть и другая версия, почему именно сребролюбие а не там «бриллиантолюбие», например. Потому что Господа за 30 серебренников продали — Иуда продал за 30 серебренников. Уже сама по себе эта связь сразу показывает и то, к чему сребролюбие ведет.
Сребролюбие ведет к самым страшным вещам, к самым страшным грехам ведёт сребролюбие. Возьмём аборты. Мы здесь все воцерковленные люди, нет нужды подробно говорить, насколько страшный и тяжкий грех аборт, когда мать – а если с согласия отца, то оба родителя соглашаются убить своего ребенка, который на них надеется и ожидает самого лучшего. Что может быть страшнее этого? Даже грех отцеубийства или матереубийства не настолько тяжелый, потому что пока человек вырос, допустим, от матери или отца мог получить что-то и злое, мог получить какие-то обиды. Это не оправдывает, разумеется, грех. Грех убийства родителей – это один из тягчайших грехов, но я просто хочу сказать, что грех убийства нерожденного ребенка еще более тяжкий, потому что от него-то никакой обиды ещё не получили, он ничего плохого не сделал. А почему совершаются, наверное, все аборты – может быть, бывают иногда редкие исключительные случаи, но подавляющее большинство абортов совершаются по какой причине: зачем кормить лишний рот, зачем плодить нищету, как говорят. Что значит «плодить нищету»? Ну ты же не нищий сейчас. То есть если ты не убьешь твоего ребёнка, ты не будешь нищим, а если ты родишь своего ребенка, ты будешь нищим? То есть получается, что те деньги, которые ты бы потратил на своего ребёнка, ты хочешь использовать на себя, будущие деньги, даже те, которых ты сейчас не имеешь. Это и есть сребролюбие, и к таким страшным грехом оно приводит.
Мы с вами говорили в позапрошлый раз, когда мы беседовали про гнев, говорили о том, как приводят к убийству иногда вспышки гнева в своих крайних выражениях. Бывает убийство, совершенное в состоянии аффекта. Но намного больше убийств, совершённых из-за сребролюбия. Все грабежи, все убийства совершенные при грабежах, сама по себе мотивировка человека, который идет грабить – именно сребролюбивая. Он хочет заполучить себе ценности, которые есть у другого человека; и он считает свое желание получить эти ценности важнее, чем его желание, и даже порой, чем его жизнь.
Итак, мы понимаем сребролюбие – это не только любовь к серебру, это не только любовь к деньгам вообще. Это полагание надежды на собственное материальное обеспечение. Поэтому сребролюбие зачастую порождается маловерием, неверием в то, что Господь прокормит нас, даст все необходимое для нашей жизни. И вот человек, который не верит, что Господь о нём позаботится, думает, что он сам должен о себе позаботиться – и не только сейчас, но и себе завтрашнем, и о себе который будет через 10, через 20 лет, и так далее. Вы знаете, как много Господь обличает вот такое маловерие и такое желание позаботиться о себе, сопряженное с верой в то, что именно ты, своими силами, через материальные средства можешь обеспечить свое будущее. Вы помните, что Господь говорил. Он говорил: Посмотрите на лилии полевые, которые ничего не делали, а Господь их так наряжает. Посмотрите на птиц небесных, которых Господь питает. Вас не пропитает ли Господь? Ищите прежде всего Царства Божия, и это всё приложится вам. Что приложится – что нам есть, что пить, во что одеваться. И многие христиане – как в прошлом, так и в настоящем, испытали на своей жизни это: чем больше доверяешь Господу свою жизнь, тем больше Он о тебе заботится. В Евангелии, помните, когда Господь уже готовил Тайную Вечерю и апостолы Его спросили, где место, Он сказал: Вот вы пойдете туда-то, там найдёте человека, пойдете за ним, он вас приведет в дом, вы зайдёте и скажете господину: где Учителю устроить Вечерю. А почему Господь именно так им сказал, почему не дал конкретный адрес? Здесь есть две причины. Первая причина – это то, что рядом был Иуда, который уже согласился предать Господа и искал возможность. Если бы он знал адрес Тайной Вечери, то он бы сразу пошёл, и пришли бы и схватили бы Господа. Но Он хотел, чтобы это случилось не раньше, чем пройдет Тайная Вечеря. Это первая причина. Вторая причина – это то, что через это Господь показывает деятельно, как Он устраивает жизнь людей и апостолов, в том числе. Жизнь апостолов также устраивалась, и потом впоследствии – точнее не только в последствии, но и до этого, когда Он посылал их на проповедь, Господь посылал тех, кто их питал, тех, кто вводил их в свой дом именно в меру их доверия Богу. А когда перестанут доверять Богу, когда мы думаем: ну мы же живем на земле, надо нам всё-таки, вера, конечно, Бог– мы все понимаем, но надо же нам всё-таки и о себе позаботиться… Вот тогда получается: мы выводим сами себя из вот этой чудесной заботы Господа о нас.
Кроме этого доверия своему богатству сребролюбие – это также и привязанность к материальным вещам и желание, страсть обладать вещами, и желание всё больше и больше увеличивать количество своего имущества. Поэтому также сребролюбие называется и любостяжанием в Священном Писании. Что такое любостяжание? Это любовь к тому, чтобы больше и больше всего приобретать, больше и больше приобретать имущества. Это по-разному может проявляться. У какого-то магната-миллиардера – он приобретает компании; а нищий может ходить по помойкам и собирать вещи, которые на его взгляд неплохие, и ему еще пригодятся, и он таким образом умножает свое имущество. Конкретные выражения страсти разные, а страсть сама одна и та же – и в одном, и в другом случае.
Я приведу такой пример, это из Жития одного из новомучеников священномученика Александра (фамилию забыл), но имя Александр точно помню. Это дело было на рубеже 1929 года, кажется, или 1930 года, тогда началась волна закрытия храмов. В том числе и он узнал, что его храм, где он служит, собираются закрывать. И он тогда сказал, что я не выйду из этого храма, пока не буду уверен, что власти его не закроют. Он стал жить в этом храме, и понятно, что он сказал это на проповеди людям; собралась такая довольно большая группа людей верующих, которые его поддерживали и всё время дежурили в храме, чтобы не случилось так, что пришли бы представители Советской власти и закрыли бы батюшку, взяли, схватили, и так далее. Надо сказать, что по Житиям новомучеников было видно, что Советская власть боялась таких народных проявлений. Даже вот это, казалось бы, ничтожное – это не то, что там город встал, вышел, это сравнительно небольшой населенный пункт, сторонников небольшая группа людей, но они боялись действовать — прийти и их всех в бетон закатать, потому что боялись, что пойдёт цепная реакция и другие люди тоже подключатся. Тогда еще не так уж много времени прошло от революции, и люди были другой закалки, верующих было много, особенно по деревням. И вот власти не решались идти здесь, скажем так, в лобовую. Этот священник живет в храме, с ним живут его прихожане. А до этого как раз таки происходило изъятие у священников их имущества, в том числе и у этого священника. Посмотрите ,как раз это 1929 год – священников выселяли из домов причта, где они жили с дореволюционных времен, из их собственных домов, их облагали огромным налогом, у них отнимали скот отнимали землю, и так далее. И у этого священника тоже самое так сделали. Им было негде жить, землю у них отняли, скот подняли. Тогда тот самый человек из НКВД, которому поручили решить эту проблему со священником, как его арестовать, придумал следующий ход. Он приходит к матушке священника, которая живет в доме (понятное дело, она не с ним была), он ей говорит: вот знаете, меня прислали из центра для того, чтобы расследовать случаи, когда кого несправедливо лишили имущества. Она ему говорит: да-да, вот у нас то же самое было, и нас несправедливо лишили имущества. Он говорит: ну вы напишите, и мы разберёмся и все вернем – и землю вернем, и скот — всё вам вернут, так что давайте оформим документы, бумаги, но только мне нужна подпись вашего мужа. Она говорит: муж в храме. Он говорит: ну я же все-таки чиновник, мне неудобно ходить в храм, я официальное лицо, попросите вашего мужа, чтобы он пришел – это просто формальность; он поставит свою подпись, потом вернется к себе в храм, и я уже пойду и приму все необходимые действия для того, чтобы вам вернули все то, что у вас неправильно отняли. Вот матушка приходит к батюшке с такими хорошими новостями: так всё мы сейчас вернём, всё у нас будет, как прежде. Батюшка всё сразу понял (священномученик Александр) и сказал, что ничего не тебе не вернут, но она тут стала возмущаться: ну что – ты совсем не заботишься о нас,– и ругаться, и плакать, и всё такое прочее. И он сказал: хорошо я пойду с тобой, но ты сама увидишь, что дальше будет. И вот он пошел, соответственно, люди, которые его поддерживали, там остались дальше дежурить в храме, его паства; он пошел со своей матушкой к себе домой, уже ждал наряд там давно, его арестовали, отправили и расстреляли его, что в то время было редкостью, потому что расстреливать массово стали в 1937 году, но тогда именно в силу того, чтобы батюшка осмелился на такое вот народное противостояние, его расстреляли. Землю, разумеется, не вернули, скот, разумеется, не вернули. Эта матушка не была миллионершей, не была богатым человеком, но она была привязана к земле. Даже не к идее, то что ей должны вернуть эту землю – через это, конечно, лукавый ловит людей.
Другой приведу пример из Священного Предания. Это было раньше, в древности, во времена гонений на христиан со стороны язычников в Римской империи. Я думаю, вы хорошо знаете, как это всё происходило. Христианам официально запрещено было существовать как христианам, и когда христиане выявлялись как христиане – именно тогда, когда нужно было, выходило повеление от императора принести в жертву гению императора. То есть там стояла статуя и нужно было принести жертву. Многие к этому относились просто как к формальности, многие язычники вообще не верили в эти статуи, но они выполняли это всё. А вот для христиан это было принципиально, они не приносили идолам жертвы. Вот собственно христиане на этом и выявлялись. Если христианин отказывался приносить жертву, то его казнили, как вы знаете; а если или человек, которого подозревали в христианстве, или христианин-отступник, если он приносил жертву, тогда он был совершенно свободен по закону, всё, с ним никто ещё не имел права делать. Во время этих гонений жил один священник Павел, у которого были его духовные дочери, которых он учил, ученицы его. Когда начались гонения, он вместе с ними переселился в пустыню, там скрывался. Но при этом этот священник Павел был достаточно богатым человеком – не то чтобы космически богатым, но у него было имение, и вполне себе неплохое. и нужно тоже понимать: а как христиане во времена гонений становились богатыми – гонения не были каждый год, между гонениями проходили иногда десятилетия. То есть всё это время христиане жили сравнительно спокойно, они вроде бы были как бы запрещены, но при этом никто конкретно не ходил, или почти никто не ходил и не устраивал там допросы. А бывали времена, когда усиливались эти гонения. Так что он успел вот за это время подготовить себе неплохое имущество; может быть, он себе его нажил до того, как стал христианином – я не буду сейчас выдумывать, но оно у него было. И вот когда донесли, где находится священник Павел со своими духовными дочерями, привели их к судье. Судья очень был доволен, что попался именно Павел, потому что он хотел отнять его имущество. По закону полагалась не только смерть, но и конфискация имущества христиан, и на этой конфискации там были свои схемы, и судья, в общем, хотел нагреться. И вот он, как положено, предложил принести им жертвы. Сначала эти ученицы этого священника все отказались, сказали, что они не принесут, лучше предпочтут умереть. А когда пришло время этому священнику принести в жертву – тут вот из-за страсти сребролюбия он сказал, что я не христианин, вообще ничего не знаю о Христе, и если вы хотите, чтобы я принес жертву – хорошо, принесу без проблем. Судья расстроился, потому что он рассчитывал, и тогда он решил усложнить ситуацию. Он говорит: ну раз ты не христианин, а вот видишь, мы нашли христианок – закон предписывает, что их нужно казнить, как ты знаешь; так возьми меч и сам казни их. Здесь видна на примере этого несчастного священника деградация человека, который встают на путь греха. Сначала он, может быть, себя убеждал, что потом покаюсь, ведь можно исповедь, покаяние, и соответственно – да, я сейчас принесу жертву; а были такие христиане в то время – приносили жертвы а потом ходили, каялись, – и при этом жизнь и сохраню, и имущество сохраню, и со Христом буду. А тут ему предлагают более тяжкую вещь, которая уже даже по всем параметрам, даже по языческим параметрам гораздо более тяжкая – убить тех, кто тебе доверял, убить своих учениц. Недолгое время он колебался, взял меч и пошёл к своим духовным дочерям. И одна из них сказала ему: отец, ты подумай, что ты делаешь – мы не боимся умереть за Христа, мы уже решились на это, но ты-то подумай, что ты делаешь со своей душой, ради своей души не делай этого! Тем не менее он их убил, судья опять расстроился. Но судья был неглупым человеком, и он нашёл всё-таки выход, и он сказал: знаешь, ты очень выдающийся человек, я считаю, что о твоем подвиге нужно сообщить самому императору, поэтому, пожалуйста, тебя проведут в хорошее место, там они тебя постерегут – это не тюрьма, всё хорошо; а я пока сообщу императору, чтобы сам император тебя наградил. Его тогда отправили под таким почетным караулом, а ночью этот судья послал человека, чтобы тот убил этого священника. Соответственно священника убили, и имущество свое он потерял.
Вообще надо сказать, что сребролюбец часто имеет очень горькую кончину. То есть не обязательно конечно вот так страшно. Но какую горькую: горькую в том, что его наследники обычно бездарно транжирят то, что от него осталось. О сребролюбцах часто мало вообще редко молятся, их быстро забывают даже их близкие, что в общем-то, не так уж удивительно, потому что с его скупостью чаще всего сталкиваются именно его близкие. Допустим, про этого священника мы рассказали, и вы можете задаться вопросом: но как вот такой священник, который настолько был поражён страстью сребролюбия, мог, во-первых стать священником; во-вторых, стать духовным наставником и воспитателем мучениц, допустим? Сребролюбие может вполне соседствовать с такими вещами, которые выглядят как добродетели. Сребролюбец может много поститься, может любить длинные службы, как я уже говорил, сребролюбец может вполне кротко и ласково общаться с людьми. И человек внешний, который не находится в постоянном близком общении со сребролюбцем, может полагать, что это вполне замечательный человек, даже духовный человек, такое бывает. Хотя конечно, рано или поздно сребролюбие проявляется, оно становится очевидным и для дальних людей, но ближние люди с этим сталкиваются постоянно. Именно жена, допустим, сребролюбца, чаще всего сталкивается с его скупостью, именно дети его чаще всего сталкиваются с его скупостью, и видят это, и страдают от этого, понимают это. Неудивительно, что они без восторга относятся к его памяти после его смерти.
Сребролюбие имеет несколько выражений, как и любая страсть. И здесь есть у сребролюбия две разновидности. Одни сребролюбцы копят богатство и расходуют его на свое удовольствие. Такие сребролюбцы как раз среди тех, которые могут поехать на дорогой курорт, там оставить в кафе на чай 10 тысяч долларов, такие случаи известны. Они себе покупают все лучшее, новые машины, меняют их, и так далее. Они могут даже транжирить и расточительствовать на свое удовольствие – но только на свои. Допустим зарплату его подчиненного он за лишнюю копейку удавится легче, чем ему отдаст. Это один вид сребролюбия. Другой вид сребролюбия – это когда сребролюбец жалеет деньги даже для себя самого. И это даже может выглядеть как своего рода, вы знаете, сатанинский аскетизм. Такой сребролюбец может ходить в рванье, может ходить в очень бедной обуви. Я думаю, вы тоже слышали, что некоторые миллионеры одеваются крайне бедно, ездят эконом-классом. Это не от того, что они не привязываются к богатству, не хотят для себя ничего, а потому что они привязаны к богатству настолько, что не могут его тратить даже на самих себя, им жалко даже потратить на самих себя.
Итак, давайте посмотрим теперь, что в Священном Писании говорится относительно этой страсти. Во-первых, в Послание к Евреям апостола Павла сказано Имейте нрав несребролюбивый, довольствуясь тем, что есть. (Евр.13:5). Вот это одна из тех вещей, которая помогает победить сами позывы даже к сребролюбию – а именно когда человек учится довольствоваться тем, что есть. Понятно, что у нас в жизни есть некоторые потребности, нужды – нужно что-то покупать себе, во что-то одеваться, и так далее. Нужно довольствоваться приобретением того, что необходимо. Иногда человек говорит: ну как определить – это необходимо мне, или не необходимо? Это лукавство, потому что в большинстве случаев вполне можно определить. Вот допустим, если есть у нас телефон сотовый, он нормально работает, но некоторые люди, многие люди прямо с ума сходят: нет, вот вышла новая модель, и у меня должна быть новая модель! – и в кредит берут, такие кошмарные вещи происходят. Человек жил себе, всё нормально было – реальный случай был: семья, захотелось человеку дорогой телефон –взяли кредит, купили телефон, потом эти кредиты стали расти-расти-расти и деньги стали исчезать, семья всё переругалась, живут в долгах не могут расплатиться. Ну и стоило ли его покупать, если при этом был подешевле телефон, попроще телефон, но вполне работал? понятно что, допустим, если телефон сломался, не грех его заменить, купить новый. Но если он функционирует, а хочется купить просто, чтобы было новое–это уже ненормально, уже позыв как бы, который изобличает вот это любостяжание. Или, допустим, бывают люди даже, которые на машине едут по дороге и смотрят, какие машины мимо проезжают: вот какая, вот бы мне такую, или: во– хочу такую машину! Уже само по себе это желание в христианине не должно быть. Ты едешь, у тебя есть на чём ехать уже, слава Богу. Понятно, если опять таки машина твоя сломалась, она не работает, не грех купить новую. Но если у тебя есть машина, она работает, все с ней нормально и тебе просто хочется ещё что-то лучше просто потому, что она красивее, статуснее, новее, и все такое прочее — это любостяжание. Или опять таки – женщин это больше касается, бывают, конечно, и мужчины такие щеголи, но в основном женщины покупают много нарядов, которые реально им ни к чему. И отчасти может быть женщины здесь заложницы моды. идея моды – это довольно новая вещь, которая была придумана для того, чтобы решить вопрос как обеспечить сбыт при перепроизводстве. Потому что раньше наши предки, ещё не далекие предки совсем, ещё лет 100 назад, они, знаете, вещи носили десятилетиями. Более того, в древности одежда была ценностью. Можно посмотреть в Житиях древних святых можно увидеть, как воры придумали схемы, как украсть одежду. Сейчас это смешно даже звучит, потому что сейчас одежда настолько дешевая, что собственно говоря, непонятно чего ради было устраивать это всё. Или даже, знаете, современные люди некоторые примеры не могут понять из святоотеческой письменности. Есть, кажется, в «Луге духовном» такой рассказ, что к старцу пришел воин и сказал: есть ли покаяние, и ему старец отвечает: если у тебя плащ порвется, неужели ты его выбросишь? Воин говорит: конечно, нет, я его залатаю. Современный человек это не понимает. Современный человек конечно, скажет: выброшу, куплю себе новый, я куплю себе новый, даже этот не выбрасывая. Это вот как раз-таки современная тяга к любостяжанию. И сама по себе идея, что если у тебя там не меняется гардероб каждый год или каждый сезон, то ты уже какая-то отсталая, бедная, несчастная. Есть у тебя хорошая одежда, она не сношена, она не стара, она не порвана, она нормально выглядит, ее даже не стыдно там другим отдать, и люди будут рады носить – а ты не рада, потому что хочешь ещё, хочется больше. Вот это «хочется больше» – это и любостяжание, это проявление того же самого сребролюбия. И это как раз-таки путь к тому, чтобы быть постоянно несчастным. Потому что чем больше человек погружается в сребролюбие, тем больше он становится несчастным. И даже независимо от того, становится он богатым или не становится он богатым, в зависимости от того, как складывается жизнь человека, сребролюбец может стать богатым, а может остаться нищим. И даже если он стал богатым, это не делает его счастливым. Потому что на этом пути он, как правило, теряет близких, семью, теряет друзей. Очень сложно, даже если говорить про бизнесменов – сколько историй слышал: брат кидает брата родного ради выгоды, с которым они вместе начинали; друзья друг друга подставляют, отжимают бизнес друг у друга. Страшные вещи иногда бывают. Даже знаю пример, когда один бизнесмен своего родственника- бизнесмена привёз на кладбище и начал копать ему могилу, заставляя его отдать свой бизнес. Родственника своего, понимаете! Ну, слава Богу, не закопал, потому что бизнес тот отдал, а если бы не отдал? Поэтому на этом пути как может человек найти счастье, как человек может остаться и действительно быть счастливым?
Дальше посмотрим, что говорит Господь (Лк.12: 15) сказал апостолам Господь берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения. Нужно разорвать эту связь у нас в голове, когда мы думаем, что чем больше богаты мы будем, тем больше счастливы мы будем. Господь здесь говорит: нет этой связи. И сказал им притчу: у одного богатого человека был хороший урожай в поле;и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих? И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю бо́льшие, и соберу туда весь хлеб мой и всё добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет. И сказал ученикам Своим: посему говорю вам, – не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться: ( Лк. 12:16-22). В толковании на этот притчу святой Иоанн Кронштадтский говорил: как ты, богач, как ты можешь говорить: не знаешь, куда деть избыток, когда ты мог бы отдать это в руки тех, кто нуждается? И другие святые говорили, что Господь то что дает нам, Он дает нам не только для нас, Он смотрит на то, как мы распоряжаемся тем, что Он дает. Если мы получаем что-то, что превышает наши потребности, мы получаем это не только для себя, но и для того, чтобы поделились с другими. И Господь спросит с нас за то, как мы распоряжались теми вещами, которые Он нам давал. Поэтому очень хороший такой способ, если допустим захотелось что-то купить, а иногда это бывает: так человек днями целыми ходит, думает о том, что купить какую-то вещь, и как бы ее купить где бы найти подешевле и так далее, несколько дней своей жизни выбрасывает на это. И когда человек начинает размышлять об этом или приходит в магазин, уже только думает – ему нужно спросить: Господь меня спросит – Я тебе дал деньги, на что ты их расходовал? Если эта вещь мне действительно нужна, и если она мне необходима, Господь не осудит меня, если я ее куплю. Но если она мне не так уж и нужна, если я спокойно проживу и без этой вещи, то лучше мне употребить эти средства на то, что поделиться с тем, кто нуждается. И об этом говорит другая притча Господня, вы знаете о ней, я думаю. Но прежде чем к ней перейти, я бы еще хотел сказать по поводу этой притчи. Здесь, в этой притче, Господь предлагает и второе лекарство против сребролюбия, а именно память смертная. Это действительно помогает искоренить эти сребролюбивые наклонности, поскольку сребролюбец всё надеется, что он будет пользоваться тем, что он скапливает себе. Хотя нередко он и в этом обманывается. Можно привести пример: в позднем СССР было очень распространено у простых людей – не каких-то там богачей, откладывать копить на черный день. Люди копили, и вот пришел 1990-91 год – люди всё потеряли. Сколько людей тогда были в огромном стрессе, сколько людей даже умерли от этого, от переживаний, некоторые и с собой кончали, потому что деньги их все прогорели, которые они копили себе годами или даже десятилетиями. А если бы эти деньги они бы отдали тем, кто нуждается, эти деньги не пропали бы для них, они бы их использовали с пользой, и во время кризиса им не было бы из-за чего жалеть, потому что у них не было бы потерянных денег. И вот напоминание о том, что придёт в день, когда ты все потеряешь, а смерть забирает – сколько бы ты ни накопил, смерть это заберёт, и до смерти много что может забрать, но уж смерть заберет 100%. Так чего ради? Современный мир, конечно, убегает от мысли о смерти, потому что в принципе современный мир особенно подвержен сребролюбию. Почему? Потому что в современной массовой культуре есть установка на то, что нужно получать удовольствие, что именно тогда, когда ты получаешь от жизни максимальное удовольствие, твоя жизнь правильная, осмысленная, твоя жизнь как раз таки вот такая, как и должно быть. Это, конечно, мысль абсурдная, потому что мы здесь не для удовольствий. Но понятно, что удовольствия требуют денег. Очень мало таких удовольствий можно найти, которые не требуют деньги. Для обеспечения удовольствий нужны деньги, и здесь подключается сребролюбие. А вот мысли о смерти уходят очень далеко потому, что мысли о смерти как раз таки несовместимы с любовью к удовольствиям и с любовью к деньгам, любостяжанию. Понимаешь, что если придет смерть, значит, в твоей жизни должно быть что-то более существенное, более значимое, чем удовольствие и деньги, потому что и то, и другое смерть у тебя забирает. Поэтому наше современное общество больше, чем любое общество в древности бережёт себя от любого напоминания о смерти. О смерти, конечно, говорят, но как: в рамках шутки, в рамках высмеивания этого, несерьезно, у некоторых даже есть какое-то упоение смертью. Бывает такое у некоторых категорий людей определенной философии. Но всё это ни то, ни другое, ни высмеивание, ни упоение какими-то разглядываниями, что там бывает со смертями, оно не переходит у человека в то, что он думает: а что возьму я с собой, что останется после меня, когда я буду умирать? Смерть придает завершение нашей жизни и смерть придаёт целостность. Сразу становится видно, когда человек умирает– к чему пришел, кем он был. Пока человек жив, понятно, можно еще видеть, к чему он склоняется, это можно увидеть, но всё-таки пока человек жив, разное бывает. Бывает, и святые падали, бывает, и грешники приносили покаяние. Поэтому пока человек жив, это ещё не видно. А когда человек умирает – всё, его жизнь уже приобрела ценность, и как бы замерла, и стало очевидно, что он достиг и чего он не достиг в этой жизни. И конечно, вопрос напоминания себе о памяти смертной – это тоже для борьбы со страстью сребролюбия как одно из таких основных орудий.
Можно даже посмотреть, как в Первом Послании к Тимофею, в 6 главе апостол Павел пишет: Великое приобретение – быть благочестивым и довольным. Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. (1Тим.6:6-8) Мы видим, что апостол показывает как пример довольства, можно еще крышу над головой добавить, пропитание и одежду, еда –это необходимо, это есть, и уже нужно быть довольным.
Надо ещё сказать, почему сребролюбец помимо всего прочего, что мы сказали ранее, почему сребролюбец – человек несчастный. Потому что он всегда недоволен тем, что есть, потому что ожидает большего и хочет всегда большего. Это такая уловка, когда человек отдает свое сердце тому, чего у него нет и чего, скорее всего, у него не будет, вместо того, чтобы радоваться и благодарить Бога за то, что у него есть. И далее апостол продолжает: А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям. (1 Тим.6:9-10) Эти примеры мы уже рассматривали. Богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога живаго, дающего нам всё обильно для наслаждения; чтобы они благодетельствовали, богатели добрыми делами, были щедры и общительны, собирая себе сокровище, доброе основание для будущего, чтобы достигнуть вечной жизни. (1 Тим.6:17-19). Здесь апостол указывает еще одно средство против сребролюбия, а именно – воспитание в душе доверия Богу. Поскольку, как мы уже сказали, одной из тех вещей, которые в человеке порождают сребролюбие, помимо похоти обладания другим, также неверие Богу в том, что Бог позаботится обо мне и даст всё необходимое. Так вот когда человек напоминает себе, что Господь о нем заботится, это тоже становится для него средством для того, чтобы победить сребролюбие. Но только в каком случае: в практическим случае, то есть если человек, допустим, лежит на диване или на матрасе, в котором забиты деньги, как в прежние времена так делали — в матрасах деньги хранили, – и вот лежит на таком матрасе и размышляет, что Господь о нем позаботится, что Господь этим всем управляет, и так далее. Нет, это еще не победа, не борьба со сребролюбием. А вот когда он из этого матраса достает деньги, идет и помогает тем, кто нуждается – вот тогда да. Начнем с этого: приходит человек и просит у него, допустим, в долг даже, или он сам знает, что какой-то человек нуждается, и вот он думает: помочь или помочь – вот тут-то он и должен напоминать себе, потому что у человека возникает: ну а как же я тут без этих денег проживу, ведь эти деньги мне нужны были для того, для того и того. И вот тут-то как раз таки напоминание о том, чтобы Господь заботится обо мне, и Господь даёт всё полезное и нужное мне для жизни, оно и помогает принять правильное решение и осуществить помощь. И здесь мы подходим к такому сильному средству, может, основному средству борьбы со сребролюбием, а именно к милостыни. Именно через раздаяние своих благ и учится человек освобождаться от милостыни.
Помимо того что мы перечислили ранее, это деятельная борьба человека в зависимости от того, насколько глубоко в нем укоренилось сребролюбие, человеку бывает иногда очень тяжело расстаться со своими деньгами, или иногда это бывает связано с вещью. Преподобный Паисий Святогорец приводил такой пример. Мы видим человека, у которого нет часов, ему нужны часы, а у нас двое часов. Допустим, часы получше и часы похуже. Если мы ему отдаем часы похуже, а получше оставляем себе это не милосердие не милостыня. Лучше, если мы отдаем ему лучшие часы, а себе оставляем похуже. А если же, продолжает преподобный Паисий, если мы вообще никаких часов – ни хороших, ни плохих не отдаем, то это уже состояние сатанинское.
То есть человеку, который заражён сребролюбием, может быть реально тяжело почти физически тяжело пойти и действительно дать – ну, не рубль там протянуть там попрошайке профессиональному, который ему предлагает как откупиться: на вот тебе рубль, и иди! Или: на тебе 10 рублей и давай отстань от меня! А действительно оторвать от себя свое бывает очень трудно. Конечно, это борьба, и в этой борьбе это и полезно – и надежда на помощь Божию, и воспоминание о памяти смертной, и разные воспоминания о словах Господа, потому что Господь для того нам эти притчи и сказал, чтобы помочь нам избавиться от этой греховной заразы. Вы знаете, о каких словах Господа я говорю сейчас. Когда Он говорил: Приобретайте себе сокровища на небесах. Отец Даниил как раз любил особенно эти слова, про них тоже нередко говорил, что это замечательный способ сделать свое богатство вечным. Здесь оно не вечное — а именно через то, что ты раздаешь его другим, ты получаешь от Бога награды и свое сокровище как бы переправляешь на небеса– там, где как говорит Господь, никто – ни моль не может пожрать, ни ржавчина испортить, ни вор не может украсть. А если человек заражен этой любовью к вещам, поначалу может давать то, что, может быть, ему не очень нужно. Можно начать с этого. Со временем, даже если человек с усилием дает, то он начинает со временем чувствовать благодать Божию. Как Господь сказал: Блаженней давать, чем получать. И когда человек делает усилие над собой и даёт, он начинает всё-таки чувствовать; и то, что он дает сначала с усилием, он потом начинает давать охотно, и со временем он приходит к тому, что он уже будет делиться не только тем, что ему не особо и нужно, но и тем, что ему самому нужно. Поэтому у возрастания вот этой добродетели нестяжания тоже есть свои ступени. Высшая из этих ступеней – это мы знаем, то что Он сказал богатому юноше: Раздай имение свое и следуй за Мной. Но и на пути к этой вершине тоже есть свои степени.
Хотел бы несколько цитат привести вам из слов отца Рафаила (Карелина) о сребролюбии. Он говорил, что это в своей глубокой сущности вражда к человеку как своему потенциальному противнику и захватчику. Это потеря надежды на Бога и упование на деньги. Сребролюбцу кажется, что Промысл Божий оставит его, и он, обеднев, будет умирать, покинутый всеми в этом мире. Он считает, что богатство – единственный друг, на которого можно положиться, а остальные – это только посягатели на его имущество. Поэтому человек сребролюбивый становится подозрительным, и он сам отдаляет от себя тех людей, которые бы без его страсти были бы ему близкими, потому что он подозревает, что им от него нужны только его деньги, или даже им от него не только деньги нужны, всё равно так или иначе они предполагают траты. Как мы говорили, отношение к детям соответствующее: нередко сребролюбцы вообще не заводят семьи, и не от того, что они такие аскеты, а именно из нежелания тратить на других то, что они могли бы потратить на себя. Сребролюбцы либо не имеют детей, либо имеют детей очень мало, это всё вполне понятно из логики сребролюбца. Иногда, бывает, сребролюбие доходит до такой степени, что человек может пожертвовать ради своего имущества или ради надежды увеличения своего имущества не только жизнью других людей, но и своей собственной жизнью. Если говорят про разные проявления сребролюбия, то говорят о жадности и скупости, иногда воспринимают это как синонимы, иногда же это всё-таки разделяют, а именно говорят, что жадность – это желание захватить чужое, а скупость – нежелание отдать свое.
Мелочность также бывает связана со сребролюбием. Иногда даже в мелких каких-то вещах человеку не хочется поделиться. Не то чтобы сребролюбивый человек вообще никогда, ни в каких условиях ничего бы не давал, но он не дает ничего, чтобы не принесло бы ему выгоды. Я помню такой рассказ, читал его давно – в светской газете, что примечательно, был написан такой рассказ – не писательский рассказ, а реальный случай из жизни был. Некий богатый человек – там я уж не помню, что но кажется, он там чем-то помог больнице – купил, может быть, какой-то аппарат для неё, ещё что-то, и, понятное дело, устроили на этом пиар, пригласили журналистов, устроили презентацию, батюшку позвали, чтобы он там молебен отслужил благодарственный, людей нагнали, вот и этого самого богача пригласили. И, собственно говоря, началось его чествование, и благодарности ему все произносят, и вот батюшка, как светский журналист наблюдал этот разговор,– батюшка говорит этому богатому человеку: вообще-то хорошо бы дела милосердия делать тайно, чтобы о них никто не знал. Ему этот богатый человек совершенно искренне говорит: так зачем тогда делать, чего бы ради я это делал, если не для того, чтобы получить с этого выгоду себе! Редко когда можно услышать такое искреннее признание. Конечно, бывает так, что человек сребролюбивый может что-то отдать, но именно для того, чтобы получить через это больше, не просто так. Поэтому, как вы знаете, Господь говорил: Давать милостыню так, чтобы твоя правая рука не знает, что делает левая. Именно тайно, и мы знаем у святых отцов – этому самому учились, и это тоже очень важно при борьбе со сребролюбием: чтобы мы давали тем, кто не может воздать чем-то другим. Нередко сребролюбивый человек может дать что-то, кому-то помочь, но он ожидает, что этот человек будет ему обязан. И нередко Господь посрамляет таких людей, которые помогают другим ради того, чтобы как бы закабалить того, кому они помогли, и они встречают неблагодарность со стороны этих людей. И что они обычно говорят? – Они говорят: не делай добра, не увидишь зла. Потому-то ты и видишь зло, что ты не добро сделал, ты просто захотел купить человека, захотел сделать его обязанным себе, захотел купить его расположение. Это не добро. Ты просто его покупал, или обменивал свою помощь на его обязанность, на его лояльность, преданность, что он тебе должен быть обязан, он должен тебя слушаться, он должен теперь делать всё, что-то ты хочешь, то есть фактически порабощение человека. Человек, который помогает, когда Господь говорил: Давайте тем, от кого не ожидаете получить обратно. Это тоже очень хороший признак, потому что те, кто дают взаймы от тех, кого ожидают получить обратно, они, как Господь говорит, ничем не лучше язычников– и язычники тоже самое делают.
Иногда бывает так, что в душе человека, который объят сребролюбием, поселяется тщеславие. Эти страсти борятся в нём, особенно если он живет в христианской среде, где понятие благотворительности, милостыни очень ценится. Хотя и не только в христианской среде такое бывает, и у других народов в принципе тоже бывает, высоко уважается милостыня, милосердие. И такой человек, с одной стороны, хочет получать похвалы как меценат и благодетель; а с другой стороны, не хочет ничего делать. Нередко бывает, особенно в среде людей, как их называют «православные бизнесмены» – можно ли их так назвать, или «околоправославными бизнесменами», что придет человек: а у вас тут в храме, ремонт, наверно нужен, у вас этого нет, этого нет – я оплачу, я заплачу! Или: что вам нужно, какие нужды есть у храма, не беспокойтесь, я всё сделаю! И ничего не делают, даже забывают, а если его спрашивают, он говорит: или не получается, или потом или не берёт трубки – ну, обычное дело. Спрашивается: ну если ты не хотел делать, чего ты устраивал всё это? Именно потому что хотелось, тщеславие толкает к тому, чтобы строить из себя щедрого благодетеля, а сребролюбие толкает прямо в противоположную сторону – чтобы ни копейки не потратить. Какая бы страсть из этих ни выиграла, все равно ничем хорошим для него это не закончится. А есть вполне последовательные сребролюбцы, у них есть своя философия, что они ещё никому ничего не должны, всё, что у них есть, они заслуживают, и более того – они заслуживают большего, никому и ничего выделять они не обязаны. И таких сребролюбцев гораздо больше, чем тех, про которых я упомянул сейчас.
Господь говорил, что нельзя служить Богу и мамоне, то есть богатству. Человек, который поселяет в своем сердце надежду на материальные вещи, которые он добывает, или предполагает добыть, он, соответственно, отворачивается от надежды на Бога и от служения Ему. Не то, чтобы все сребролюбцы были атеистами – нет, конечно. Формально они могут быть вполне верующими, могут на службы ходить, посты держать – как я уже говорил, сребролюбие этому не противоречит. Могут ездить по святым местам, книжки духовные читать, умиляться прочитанному– всё это может быть. Но при этом страсть не выливается в милосердие. Еще эти верующие сребролюбцы для себя находят разные такие уловки, знаете: например, некоторые святые отцы пишут, что духовная милостыня важнее, чем такая материальная, и они себя оправдывают: ну зачем я вам буду давать деньги – лучше помолюсь за человека, помолясь за него, я ему окажу лучшую милостыню, а денежки при себе оставлю – и прямо такой духовный молитвенник. Это, конечно, бесовская издевка над человеком, который принимает вот эту мысль, потому что у святых отцов, которые это говорили – для них и телесная милостыня была законом, и духовная милостыня.
Есть в псалмах такие слова Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба: он всякий день милует и взаймы дает, и потомство его в благословение будет. (Пс.36:25-26). То есть здесь говорится о том человеке, которого щедрый и милостивый Господь не оставит, его детей, но не говорится, не обещается что они будут в роскоши купаться, но они будут иметь необходимое пропитание, им не придется просить подаяние. Это тоже помогает человеку сребролюбивому уберечься, потому что некоторые думают: ну, вот мне нужно скопить там, для детей оставить или ещё что-то, если я не скоплю, как же они будут?
Есть ещё тоже близкая к сребролюбию страсть – это страсть к накопительству. Иногда, бывает, она выливается в накопительство ненужных вещей – то, что называется таким редким слово «мшелоимство», когда человек находит, собирает вещи, которые ему особо не нужны, и долго хранит, весь этот хлам собирает. Не всех это касается, но бывает такое у людей, и такое бывает искушение.
Также стоит иметь в виду в плане милостыни слова Священного Писания из Второго Послания к Коринфянам: Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет. А кто сеет щедро, тот щедро и пожнет. То есть в милостыни тоже нужно понуждать себя, убеждать себя помогать щедрее. Нередко во многих коллективах – думаю, что в большинстве коллективов есть такая практика, когда люди скидываются, если у кого-то из них случилась какая-то нужда: заболел ребенок, нужно на операцию, или, допустим, умер близкий человек. Вот к вам подходят, говорят: мы собираем. И присмотреться: а в душе у тебя что первое, какое у тебя первое движение в душе, когда к тебе подходят и говорят: давай поможем коллеге? Ты жалеешь о том, что не остался дома в этот день, или ты думаешь: а какая у меня самая мелкая купюра, или ты думаешь, что – да, действительно надо помочь, и надо постараться поучаствовать как можно больше в нужде близкого. То есть примеров этого – возможности деньгами помогать по назначению, у нас много. Но если у нас даже нет таких ситуаций, если нас окружают вполне самодостаточные и обеспеченные люди – такое может быть, слава Богу, – есть, допустим, сайт Синодального отдела по делам церковной благотворительности miloserdie.ru. Там конкретные проекты, которые нуждаются в милосердии. Вот вы хотите, чтобы точно у вас не было каких-то сбоев, потому что, я думаю, вы это тоже слышали, что нередко там собирают в интернете, в соцсетях собирают: вот ребёнок умирает, киньте хоть по 50 руб., или ещё что-то пишут. Насчёт сайта miloserdie.ru можно быть уверенным, потому что это Отдел по церковной благотворительности, там именно руководитель этого отдела наладил очень четкий контроль за пожертвованиями, всё прозрачно. Любой человек, который пожертвовал средства, может приехать, запросить документацию – ему покажут документацию по тому проекту, на который он пожертвовал средства. Ему покажут: вот, пожалуйста, средства пришли, Ввот на что они ушли. Поэтому здесь и нет того, что говорит в человеке какой-то такой горький опыт. Потому что иногда бывал – человек от души помог кому-то, а оказалось что это мошенники. Но тоже нужно сказать, что если вы попали на мошенников, не надо слишком уж сильно убиваться из-за этого. Господь спросит с них за их грех. Но Господь судит наши дела по намерениям. И об этом прямо говорят святые отцы, что Господь смотрит намерения. Если у человека было доброе намерение, он получает так, как если бы доброе дело его воплотилось. Предположим, если кто-то собирал на умирающего ребенка, и вы пожертвовали, а оказалось, что это не на умирающего ребенка, а на покупку кому-то там очередного «мерседеса» пошло – с него Господь спросит за это. А вам зачтет так, как если бы вы пожертвовали на умирающего ребенка.
Вот это я хотел предложить вам – такие размышления о грехе сребролюбия, и о том, как бороться с ним, исходя из того, что говорит нам Священное Писание и Священное Предание нашей Церкви. Время наше уже вышло, спасибо большое за внимание.
Комментировать