Православный интернет-курсПерейти
175. Миссионерская литургия

175. Миссионерская литургия

(2 голоса5.0 из 5)

Приветствую все домашние церкви, которые сейчас с нами на связи!

Разговор о миссионерской составляющей литургии мы начнем с рассмотрения того, что собой представляет сегодня так называемая «миссионерская литургия».

Согласно «концепции миссионерской деятельности» РПЦ, принятой в 2007 году,[1] миссионерским именуется богослужение, во время которого в дополнение к молитве Богу, внимание, не Евангелие проповедуется, а комментируется смысл и значение богослужебного чинопоследования. Проще говоря, миссионерской называют литургию «с объяснениями», призванными сделать последование богослужения и его текстов более доступными для понимания.

Идея и практика объяснения богослужения появилась в христианской Церкви давно, судя по наличию таких книг, как «Церковная иерархия» Ареопагита, «Мистагогия» Максима Исповедника, «Церковная история» Германа Константинопольского, «Протеория» Николая Андидского, «Беседы о богослужении» Симеона Фессалоникийского и т.п. Однако, сразу отметим, что это были толкования служб, а не комментарии во время их отправления, как это стало практиковаться у нас с начала нынешнего столетия.[2]

Причиной учреждения в РПЦ традиции совершения богослужения с объяснениями стало непонимание или неполное понимание его. Хотя если начать разбираться, то выяснится, что основной причиной непонимания богослужения является вовсе не оно, а его малопонятный церковнославянский язык или невнятное, тихое, быстрое чтение и пение богослужебных текстов или различные отвлекающие моменты, вроде совершение исповеди во время службы и т.п. Из чего следует, что достаточно устранить эти причины, чтобы богослужение стало доступным для понимания.

Кроме того, как уже было сказано ранее, желание комментировать богослужение является следствием восприятия обрядов литургии как вида аллегории, требующей разъяснения, а точней тех или иных интерпретаций. При таком понимании придается значение тому, что символизирует то или иное его действие совершаемое священником, а литургия воспринимается как театрализованное представление, в котором верные наблюдают за изображением жизни Христа. Что на самом деле совсем не так, ибо все литургические обряды появлялись и до сих пор являются средством достижения взаимного общения в любви и молитве, а также сопричастности Божеству, и литургия в этом контексте является не символом чего-то непонятно совершающегося для присутствующих на ней, а совместным действием, направленным на общение друг с другом и Богом.

И вот тут возникает еще одно недоумение. Согласно концепции РПЦ, миссионерское богослужение должно быть обращенно как к светским людям, так и к воцерковленным! В отношении к Евхаристии это выглядит весьма странным, если учитывать, что литургию верных ранняя Церковь отделяла от неверных, создав для последних специальный вид службы – литургию оглашенных, по окончании которой неверные должны были удалиться!

А здесь получается одно из двух. Если так называемая миссионерская литургия обращается к верным, то есть ли в этом смысл, если учитывать, что суть христианской миссии сводится к проповеди среди неверных и нецерковных людей? А если так называемая миссионерская литургия предназначается для неверных, тогда перед такой литургией следует возгласить: «Елицы вернии – изыдите», так как на ней планируется не таинственное участие в Евхаристии присутствующих, а некое разъяснительное богослужение и своего рода урок по литургике с использованием различных наглядных пособий, включая мультимедийное его сопровождение (с презентациями на больших экранах и «бегущей строкой»).

Кроме того и в таком случае, Евхаристия становится средством миссии, тогда как она должна быть не средством, а ее целью, и задача миссионера – привести к причастию Святых Христовых Таин до этого еще непричастного их, а не использовать Причастие как орудие для достижения этой цели. И вообще призыв к использованию Евхаристии в качестве метода миссионерства свидетельствует о непонимании как природы миссии, так и природы Евхаристии. Миссия осуществляется в среде людей нецерковных или малоцерковных. Молиться вместе с атеистами, язычниками, еретиками, сектантами, «сомневающимися» и «ищущими» каноны Церкви запрещают.[3] А если с ними недопустимо проводить совместные богослужения, то тем более — совместное причастие.

А что для этого можно использовать? Изначально для этого использовали лишь Слово Божие, составлявшее основную часть такого богослужения, которое именовалось «Литургией Слова» или «литургией оглашенных».

В наше время эта часть литургии состоит из службы 3-х антифонов, берущей начало из обычая городских литургических шествий в Константинополе и добавленой к литургии примерно в X веке. И как до того, так и до сих пор она не составляет непременного элемента Литургии и не имеет прямого отношения к оглашению, хотя и может получить, если ее использовать в соответствии с традицией чина тритекти.

Чин тритекти

Тритекти — это особый вид службы, предназначенной специально для оглашенных и проводившейся обычно в Четыредесятницу[4]. В переводе на русский название этой службы звучит как «третье-шестие». Данное наименование никак не связано со службами 3 и 6 часов, а стало употребляться из-за того, что чаще всего огласительная служба совершалась в промежутке между 3 и 6 часами.

Впрочем, в отличии от службы «Часов», молитвословия которых по содержанию и смыслу связаны с известными часами дня и приуроченными к ним священными воспоминаниями, тритекти, имея свое особое назначение, не было строго привязано ко времени, разве что ко времени поста, почему и название носило «Чин тритекти в посты совершаемый». По уставу Констанипольской Церкви, такая служба совершалась в среду и пяток сырной седмицы и ежедневно (кроме суббот и воскресений) в течение всего великого поста[5], в том числе и страстной седмицы до великой пятницы включительно[6]. Не возбранялось совершать ее и в другие посты, если это связывалось с подготовкой ко Крещению.

О времени совершения тритекти славянские рукописи обычно выражаются так: «на заутрени пение в тритекти»[7]. Это означает, что данная служба должна была начинаться с утра, но в виду предварявших её огласительных чтений и бесед, она обычно отодвигалась к полудню, представляя собой такое церковно-богослужебное последование, которое совершалось вслед за оглашением или совместно с ним[8].

Начиналось это богослужение с возгласа: «Благословено царство…», после которого произносилась мирная ектения с коленопреклонной молитвой. Затем пелись антифоны заканчивающиеся малой ектеньей. В качестве первого антифона использовался 24 пс. с припевом: «Молитвами Богородицы, Спасе, спаси нас»; вторым антифоном был  26 пс. (используемый и в чине крещения) с припевом: «Спаси нас, Сыне Божий, поющия Ти: аллилуиа». А третьим пелся 100 пс. с припевом: «Аллилуиа» и окончательным песнопением (вместо припева) — «Единородный Сыне».

А еще интересной была практика, согласно которой начиналось оглашение не до тритекти, а во время его, точнее, между его антифонами, по типу того, как после кафизм Устав предписывает назидательные чтения.

В соответствии с этой практикой 1-й антифон пели пред началом оглашения, состоявшего в толковании текстов Свящ. Писания; 2-й исполняли тогда, когда совершался переход от изъяснения св. Писания к изложению истин христианской веры, а 3-й антифон заканчивал оглашение. После чего епископ переходил из середины храма (где проходило оглашение) в алтарь для совершения заключительных молитвословий. Собственно этим объясняется, почему по дальнейшему ходу службы Тритекти по окончании антифонов совершается вход с обычными для этого случая обрядами и молитвами.

По дальнейшему его чину (вместо Трисвятого) троекратно исполнялся тропарь и произносился прокимен с тремя стихами, по типу «Да исправится молитва моя», по окончании которого на амвоне читались Паремия, оканчивающаяся вторым прокимном, или Евангелие, которое чаще всего предписывалось читать на страстной седмице.

После «чтений» совершались моления в виде сугубой ектеньи, ектеньи об оглашенных, а со среды 4-ой недели и до великой пятницы еще и о готовящихся к просвещению. Причем, в последнем случае было не просто моление, а еще совершался особый обряд благословения «просвещаемых», т.е. тех из оглашенных, которые готовлись уже в Великую Субботу принять Крещение. Для этого после слов «Елицы ко просвещению, приступите к руковозложению и благословитесь» патриарх подходил к алтарной преграде и преподавал благословение каждому из подходивших к нему кандидатов на Крещение. Причем, не только благословлял каждого, но и дул на них, как это делается у нас в начале чина Крещения. По окончании этого произносились последние возгласы и делался отпуст для оглашенных.[9]

Когда просвещаемые удалялись и в храме оставались одни лишь верные, разделявшие с оглашаемыми их подвиг поста и принимавшие в их службе активное участие, совершались еще три ектении и две молитвы о верных в соответствии с 19 правилом Лаодикийского Собора. После чего все, напутствуемые возгласом диакона «С миром изыдем» и заамвонным славословием предстоятеля, рассходились.

Историческая судьба чина тритекти

Как видим, чин тритекти по форме является обычной службой песненного строя с трех-антифонным построением, ектениями и молитвами. Что касается содержания, то оно органически и тесно связывалось с древней практикой оглашения и предназначалось собственно для оглашенных, т.е. это вариант общественного богослужения, которым в древности сопровождалось и заканчивалось оглашение просвещаемых Христовым учением. Поэтому, пока существовал в церкви институт оглашенных как постоянное учреждение, до тех пор и служба тритекти сохраняла свое жизненное значение в качестве литургии оглашенных в собственном смысле слова, которая утратила это значение тогда, когда практика публичного оглашения была упразднена.

Правда, институт оглашенных прекратил свое существование уже к VI веку, а служба тритекти не только существовала, но и развивалась еще несколько столетий, обставляясь все большей внешней торжественностью. И это неудивительно, так как с обрядовыми пережитками такое бывает довольно часто. Существование их в таких случаях поддерживается по инерции и исключительно в силу традиции, а нарядной пышностью нередко прикрывается начавшееся увядание. Скажем, в Константинополе богослужение тритекти торжественно совершалось перед Пасхой даже еще в XI веке, но отправлялось оно как правило при отсутствии оглашенных. В лучшем случае, в нем участвовали готовившиеся к принятою крещения дети, над которыми совершался положенный по чину обряд благословения с руковозложением. И в этом усматриваются явные признаки деградации чина, ибо для детей нет и никогда не было специального общественного богослужения. Таким образом, внутри церковной жизни создались условия, в силу которых употребление тритекти рано или поздно должно было прекратиться. Конечно, оглашенные были и есть до сих пор, но с VI века их просвещение приобрело непостоянный характер, ограничиваясь лишь частными случаями. А так как потребности отдельных лиц стали удовлетворяться лишь частным «требоисправлением», то и богослужение строго общественного характера в таком случае потеряло смысл.

Значение Тритекти

Впрочем, веками выработанные стройные формы самого чина не могли погибнуть, не оставив после себя никакого следа в богослужебной практике.

Наверное, вы уже обратили свое внимание на то, что именно по «чину Тритекти» в наше время исполняются праздничные антифоны на Литургии. Причем, сходство здесь доходит да полного тождества, благодаря пению тропаря «Единородный Сыне» и произнесению малых ектений после каждого антифона.

В числе его сонаследников оказались и великопостные «Часы». Именно его влиянием можно объяснить тот формат «чтения», предваряемого и заключаемого особыми тропарями и прокимнами, который Великим Постом совершается на 6-м часе (а также на 1-м, в Великие Четверг и Пятницу).

Такие же чтения мы видим и в начале литургии преждеосвященных Даров, которая тоже возникла в связи с практикой оглашения, когда верующие во время Четыредесятницы, пребывая на положении еще «непросвещенных», лишались права делать приношения для Евхаристии (и даже причащаться).

А еще тритекти, будучи в буквальном смысле литургией Слова, по своему составу напоминает нынешнюю литургию оглашенных, с ее молитвословиями за оглашаемых, чтением Писаний и проповедью предстоятеля.

Миссионерская литургия

Что до чина миссионерской литургии, то он может и должен быть основан на чине тритекти. Следовательно, начинать такую литургию (как и чин тритекти) надо с возгласа «Благословено царство…», после которого поются те же антифоны, заканчивающиеся молитвами об оглашенных. Целесообразней всего было бы между антифонами совершать оглашение, по типу того, как после кафизм Устав предписывает назидательные чтения. Тем более, что этому вполне соотвествует содержание и самих антифонов. Так в 24 псалме кающийся грешник взывает в скорби: «Господи, призри на меня (–16), Укажи мне, пути Твои (–4); направь меня на истину Твою (–5). Грехов юности моей и преступлений моих не вспоминай (–7)». А в ответ слышит: «Благ и праведен Господь; наставляющий грешников на путь (–8). Все пути Господни – милость и истина к хранящим завет Его» (–10). В 26-м псалме, молящийся восклицает: «Господь мое спасение; кого мне бояться (–1). Одного просил я у Него, дабы пребывать мне в доме Господнем во все дли жизни моей (–4). Буду искать лица Твоего, Господи (–8). И Ты примешь меня (–10)». А 100-й псалом представляет собой торжественное исповедание судеб Божиих, уразумев которые грешник дает благочестивые обеты жить свято, избегая всякого порока.

В соответствии с этим 1-й антифон поется пред началом оглашения, состоящего в толковании текстов Свящ. Писания; 2-й исполняется тогда, когда совершается переход от изъяснения св. Писания к изложению истин христианской веры, а 3-й заканчивает оглашение тем, что священнослужитель переходит из середины храма (где оно совершается) в алтарь для заключительных молитвословий с обычными для малого входа обрядами.

По дальнейшему чину вместо Трисвятого троекратно исполняется тропарь и произносится прокимен с тремя стихами, по окончании которого читаются паремии или Евангелие. Далее совершается ектенья об оглашенных, а если следовать древней традиции, то со среды 4-ой недели и до великой пятницы можно к ней еще добавлять ектенью о готовящихся к просвещению в соответствии с чином тритекти. По окончании моления и благословения оглашенных делается для них отпуст, а литургия верных начинается с мирной ектении и молитвами о верных.

Такую литургию по праву можно именовать миссионерской, совершая ее как вместе с Литургией верных, так и отдельно от нее. Впрочем, если учитывать, что временем назидания верных являются преимущественно праздничные и воскресные дни, то лучшим временем для оглашения неверных являются дни Четыредесятницы, а так же все те дни (включая среду, пятницу), в которые Евхаристию совершать неуместно. Следовательно, миссионерскую Литургию естественней было бы соединять с Литургией Преждеосвященных Даров, дабы и участвующие в ней верные (что не запрещается ни правилами, ни практикой) могли бы причаститься без лишнего утомления.

Дидактика верных

Сразу же следует сказать, что «литургия оглашенных» как часть праздничной Литургии по своей идее представляет собой дидактику верных, направленную к назиданию тех, которые являются членами тела Христова, а не тех, которые «не суть тела Христовы уды».[10]

Вообще в древности каждая служба включала в свой состав те молитвословия, совокупность которых принято теперь называть «литургией оглашенных». Но предназначались эти службы не для готовящихся ко Крещению, а главным образом для верных. В том числе и огласительная часть Божественной Литургии изначально представляла собой дидактику верных, имевшую целью дать наставление перед совершением Евхаристии. Конечно, оглашаемые так же могли присутствовать на таком богослужении, слушая Слово Божие и пастырскую проповедь, но лишь в качестве пассивных и не всегда желательных участников.[11]

Почему? — спросите вы! А потому что многие наставления (особенно пред литургией), предназначались для «посвященных», оказываясь иной раз недоступными для понимания оглашенных. В виду этого в древней Церкви даже существовала практика, согласно которой нельзя было не только допускать присутствия некрещеных (включая и новообращенных) при совершении таинств и некоторых священнодействий, но и во избежание профанации не открывать им преждевременно некоторых тайн благовестия.[12]

Такая практика с XVII века получила название «Disciplina arcani», что в переводе с латинского означает тайное учение, подразумевавшее не разглашать чинопоследования таинств и их смысла, а также молитву Господню и учение о св. Троице, до перехода желающего креститься в разряд «приступающих ко просвещению».[13]

Кстати, отсюда видно, что низший класс оглашенных, так называемые «слушающие», не имели одинакового права с «просвещаемыми», т.е. оглашенными высших степеней, уже проходившими интенсивный курс обучения в период Четыредесятницы и не могли присутствовать при молитвах церкви об оглашенных.[14] В связи с этим свт. Иоанн Златоуст писал: «Мы отправляем таинства при закрытых дверях и не впускаем непосвященных не по причине какого-то недостатка, который мы признаем в наших обрядах, а по причине того, что они еще недостаточно подготовлены к ним».[15] Вот почему в публично произносимых проповедях и трактатах христианские проповедники IV-V вв. часто сознательно умалчивали о некоторых аспектах богослужения.[16]

Зачатки такого рода практики можно найти и в проповеди Спасителя, Который обращаясь к тем, кто не был в числе Его учеников, говорил притчами. Кроме того, мы от Него же получили заповедь «не давать святыню псам» (Мф 7;6), которая в ранней Церкви толковалась как относящаяся к участию некрещеных в Евхаристии.[17]

Впрочем, первоначально на ранехристианском богослужении присутствовали все желающие (1Кор 14;23), а православные авторы открыто излагали «правила веры» и для язычников[18]. Так же открыто излагались чины Таинств — Крещения и Евхаристии.[19] Хотя уже Тертуллиан требовал, чтобы верующие, новообращенные и язычники стояли раздельно во время совместного поклонения.[20] Разграничение между низшим или примитивным (экзотерическим) и высшим и более глубоким (эзотерическим) учением, которое следует скрывать от непосвященных во избежание соблазна или оскорбления с их стороны, обосновали Александрийские богословы, ссылаясь на предлагавшиеся ап. Павлом различия между «молоком для младенцев» и «твердой пищей для взрослых», между «духовными» и «плотскими» слушателями (Евр. 5:13-14). И в виду этого жившие в то время проповедники нередко произносили в один день два поучения: одно – приспособленное к пониманию младенцев по вере и незрелых по жизни во Христе оглашенных, а другое – для верных, достигших меры возраста Христова.

Это же разграничение стало отражаться и в проведении литургии, которая поделилась на общую для верных и еще лишь готовящихся ко крещению часть и часть, в которой было запрещено некрещенным даже присутствовать. Но опять же данное разграничение в учении и разделении актов поклонения, как появилось вместе с категорией взрослых новообращенных, так и после повсеместного исчезновения института оглашенных и введения крещения младенцев закончило свое существование. И хотя с тех пор института оглашенных больше не было и нет, однако до сих пор Восточная церковь хранит в чине литургии древнюю формулировку роспуска оглашенных, особые о них молитвы и частичное совершение Таинства Евхаристии за закрытой завесой.

Объяснить это можно тем, что когда чин тритекти, предназначенный для оглашенных, но позволявший присутствовать на нем и верным, отживал свой век, некоторые его особенности перенесли на родственную ему литургию оглашенных, которая изначально предназначалась собственно для верных. Более того, тождество построения и однородность состава этих служб объясняется также единством их общей основы – а именно, пастырской проповеди и чтения Свящ. Писания, которым сопровождались как тритекти, так и предлитургийная служба.

И в этом нет ничего удивительного, если учесть, что предварительное оглашение не могло навсегда удовлетворить духовную жажду новопросвещенных и устранить нужду в напоминании и восполнении преподанного им до принятия крещения. Для удовлетворения этой насущной потребности и предлагалась в начале литургии проповедь о Божественном домостроительстве или педагогическое наставление верным как углубление начальных знаний.

На первых порах нынешняя литургия оглашенных не составляла исключительной принадлежности литургии верных и не находилась в неразрывной связи с нею. По крайней мере, имеются чины литургии с одной евхаристической частью или же чины не содержащие молитв за оглашенных, а в некоторых чинах после литургии оглашенных даже полагается отпуст.[21] Следовательно, дидактическая часть литургии напрямую не связанная с евхаристией была и остается подвижной частью, видоизменяющей сообразно времени и обстоятельствам свое содержание. А чтобы все происходило «благообразно и по чину» с самого начала стали назначать особые времена как для назидания верных, так и для наставления оглашенных. Верные поучались, преимущественно, в дни праздничные, пред совершением евхаристии, а для наставления оглашенных предпочтительно избирались будничные дни поста, когда литургия не служится. И применительно к тому или иному составу слушателей вырабатывался и разный состав богослужения, который постепенно все более и более закреплялся, пока не вылился, наконец, в устойчивые формы отдельных последований: с одной стороны – нынешняя литургия оглашенных, как дидактическая часть обычной литургии, а с другой – «чин тритекти в посты», или же литургия оглашенных в собственном смысле слова.

[1] Положения о данном богослужении содержатся в параграфе 3.7. под названием «Миссионерское богослужение» и относятся к разделу о практике церковной миссии. Сам документ является нормативным актом органа высшей власти РПЦ, заверенным Святейшим Патриархом Московским и Всея Руси Алексием II. В связи с этим, его действие распространяется на всю каноническую территорию РПЦ.

[2] 27 февраля 2008 г. в Крестовоздвиженском монастыре г. Екатеринбурга по благословению архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского Викентия была совершена и впервые в истории РПЦ записана на видео миссионерская Литургия Иоанна Златоуста. Эта служба отличалась бо́льшим количеством богословских комментариев и более подробным их содержанием. Совершала эту службу братия монастыря, а комментировал ее протод. Андрей Кураев. Сегодня легко можно найти литургические последования с комментариями в двух вариантах. Первый из них явяется толкованием Литургии Иоанна Златоуста, представляя собой способ изъяснения этого богослужения путём произнесения пяти богословских комментариев и одной экзегетической проповеди после евангельского чтения. Второй вариант представлен толкованием на чинопоследование Литургии Преждеосвященных Даров путём произнесения шести богословских комментариев и одной экзегетической проповеди. К этим богословским комментариям 30 ноября 2013 года была еще предложена не общеобязательная альтернатива в виде использования мультимедийных средств. Первое богослужение с мультимедийным сопровождением было совершено в Санкт-Петербургском храме Воскресения Христова («Спаса-на-Крови») архиепископом Петергофским Амвросием (Ермаковым). За этим богослужением не было произнесено ни одного словесного богословского комментария. Они были вынесены на слайды, сменяющиеся в зависимости от хода богослужения на двух мультимедийных экранах, установленных лицевой стороной к западной части храма у двух первых колонн близких ко входу. На них желающие могли прочесть плавно сменяющиеся названия частей службы и краткие их объяснения. Трансляция происходящего в алтаре, как и какое-либо видео отсутствовали.

[3] Ап. 10, 11, 45, 46; I Всел. 19; II Всел. 7; III Всел. 2, 4; Трул. 11, 95; Лаод. 6, 7, 8, 10, 14, 31, 32, 34, 37; Василия Вел. 1, 47; Тимофея Алекс. 9

[4] Конечно, в случае надобности, тритекти могло совершаться и в другое время, но в великий пост оно имело особенно широкое применение.

[5] С данной практикой можно сопоставить и чтение «оглашений преподобного отца нашего Феодора Студита», положенное, по нынешнему уставу: «во всякую среду и пяток святыя 40-цы по отпусте 1-го часа» (Устав, гл. 49, послед. св. 40-цы, понед. 1-й седьмицы. М. 1896, л. 412 об. сн. 395).

[6] По крайней мере, известно, что и в великую пятницу в храме св. Ирины совершалось оглашение готовящихся к крещению, после или до которого следовало тритекти (Migne, Patrol. graec. t. 112 col. 421).

[7] См. рукопись Московской синодальной типографии. № 49, л. 12; № 52, л. 39.

[8] Так, в константинопольском храме св. Ирины оглашение начиналось около трех ли шести часов (Migne, Patr. s. graec. t. 112, col. 421) и обставлялся весьма торжественно. Его совершал сам патриарх с собором духовенства и двумя хорами (А. А. Дмитриевский. Древн. патр. Типиконы. С. 324-327). А в понедельник первой седьмицы великого поста, на эту службу торжественно являлся император, произносивший поучение о благочестивом соблюдении поста. Он же присутствовал на тритекти и в великую пятницу (Migne, Patrol, t. 112, col. 393, 421 и 1017. Сн. Беляев, Byzantina, II, стр. 255, 256).

[9] А. А. Дмитриевский. Древн. патр. Типиконы. С. 341.

[10] Златоуст. Толков. на 2-е посл. к Коринф. М. 1843. С. 44.

[11] См. Постан. Апост. VIII, 6–9, в русск. Перев. И. Н. Казань, 1864. С. 257.

[12] Творения св. Кирилла Иерусалимского в русск. перев. Москва, 1855. С. 15.

[13] К IV в. окончательно сформировалась система, при которой готовящиеся к принятию Крещения изучали Символ веры (точная формулировка сообщалась незадолго до совершения таинства в обряде «передачи и возвращения Символа», который не записывался, а заучивался), а новокрещеные знакомились с учением о таинствах и толкованием молитвы «Отче наш». Свидетельства существования этой системы происходят из Александрии (Athanas. Alex. Apol. contr. ar. 11. 2; 44. 4; 72. 6), Иерусалима (Cyr. Hieros. Procatech. 12; Catech. 6. 2; 18. 32 и след.; Eger. Itiner. 46 и след.), Антиохии (Ioan. Chrysost. In Ep. 1 ad Cor. 40. 1), М. Азии (Basil. Magn. De Spirit. Sanct. 27. 66; Greg. Nyss. De bapt.), Константинополя (Sozom. Hist. eccl. 1. 20), Северной Африки (Aug. Serm. 232. 7; Tract. in Ioan. 45. 9), Рима (Innocent. I, Papa. Ep. 25. 3, 12), Медиолана (Ambros. Mediol. De myst. 1. 2; 9. 55; Zeno Veron. Serm. 1. 1. 4; Petr. Chrysol. Serm. 161).

[14] Кроме того, при господстве в древней церкви весьма строгой дисциплины, случалось иногда, что оглашенным вовсе возбранялся доступ к общественному богослужению. Так, например, в тех же Апостольских Постановлениях, где говорится, что оглашенным дозволялось вместе с верными слушать поучение пред литургией, встречается и такого рода предписание: «С оглашенным да не молится верующий и дома, ибо несправедливо, чтобы освященный осквернялся с неосвященным» (Постан. Апост. Кн. VIII. Гл. 34. С. 295).

[15] Ioan. Chrysost. In Matth. 23. 3.

[16] Greg. Nazianz. Or. 40. 45; Epiph. Ancor. 57. 3-6; Theodoret. Eranist. 2; Sozom. Hist. eccl. 8. 21.

[17] Ср. Дидахе. 9. 5.

[18] Iren. Adv. haer. 3. 3. 1; 15. 1; Orig. Contr. Cels. 1. 7; Hipp. Refut. 7. 20. 1

[19] Так Иустин Мученик, в своей первой апологии, обращаясь к язычнику–императору, описывает проведение крещения и евхаристии без каких бы то ни было ограничений (Iust. Martyr. I Apol. 61-68. Ср.: Tertull. De bapt.).

[20] При этом язычники все равно знали, что совершается в Церкви (Idem. Apol. adv. gent. 7. 4; Ad nat. 1. 7. 19-21).

[21] См. архиеп. Филарет, Историч. обзор песнопевцев и песнопения греч. церкви, изд. 2. (Чернигов, 1864), стр. 154–155 прим. 394, 395. А. П. Голубцов. Соборные чиновники и особенности службы по ним. Москва. 1907, стр. 178.

Комментировать