Приветствую все домашние церкви, которые сейчас с нами на связи!
Итак, мы выяснили, что в византийском обряде для воскресных и великих праздничных дней предназначается Литургия Василия Великого, а для дней менее праздничных — литургия Иоанна Златоуста. Но кроме этих дней в церковном календаре существуют и дни непраздничные, которые именуются обычно днями поста и в которые положено воздерживаться от пищи, в том числе и евхаристической!
Правда в наше время данное правило соблюдается лишь в период Четыредесятницы и то в неверно понятом смысле, согласно которому считается, что причащение в пост — это вид сугубого благочестия, тогда как это лишь снисхождение к тем, кто не в состоянии строго поститься. Более же уместным временем для причащения является не пост, а праздник, о чем говорят нам различные правила Церкви. Причем, эти правила считают непраздничными днями не только будние дни Четыредесятницы, но еще среды и пятницы всего года, которые в былые времена в некоторых Поместных Церквях чтились не только телесным воздержанием, но и безевхаристическим богослужением, положившим начало литургии Преждеосвященных Даров, о которой поминает 52 правило VI Вселенского Собора. И хотя это правило допускает служение такой литургии во все дни Великого поста, кроме субботы и воскресения, однако согласно Иерусалимскому Уставу ее принято совершать лишь по средам и пятницам, что косвенно указывает на привычку совершать данный вид богослужения в дни, посвященные воспоминаниям крестных страданий Господних и дающие больше повода для сетования, нежели для радости.
Первые бесспорные упоминания о литургии Преждеосвященных Даров датируются 615 годом. Примечательно, что в константинопольской «Пасхальной хронике», где содержится данное упоминание говорится, что Преждеосвященная литургия совершалась не только во время Четыредесятницы, но и вне ее. К примеру, при патриархе Никифоре (806-815) в Константинополе была практика совершать литургию Преждеосвященных Даров в день Воздвижения Креста Господня. Поэтому некоторые исследователи связывают ее происхождение и развитие с существовавшим в Древней Церкви обычаем причащаться отдельно от Евхаристии. Особенность этой литургии в том, что она совершается в соединении с вечерней в виду того, что целый день проводится в посте, т.е. неядении. Современная же практика совершения этой литургии утром не только входит в противоречие с Уставом, но и обессмысливает заложенную в ней идею. Если нет сил поститься до вечера, тогда и нет нужды соединять ее с вечерней. Теоретически ее можно соединить с утреней, но тогда не понятно, в чем будет заключаться пост. В случае ослабленного варианта поста уместней было бы соединять ее с чином изобразительных и служить днем, во сколько кто может, тем более, что изобразительные не имеют четкой привязанности к времени суток.
Если говорить о самом чине Литургии Преждеосвященных Даров, то внешне он напоминает чин обычной литургии, только без Анафоры и ходатайственных молитв.
Начинается этот чин двумя молитвами верных, после которых поется херувимская песнь «Ныне Силы Небесные», в которой собственно и пересказывается то, что происходит во время ее пения, а именно, уже освященная Жертва торжественно переносится на престол и все призываются приступить с верой и любовью к ней, дабы стать причастниками жизни вечной. После этого совершается моление «О предложенных и преждеосвященных Честных Дарех» с пением молитвы Господней.
Дальшейшие священнодействия до сих пор являются спорными в нашей Церкви. И все эти споры связаны с различным пониманием происходящего при погружении в чашу с вином освященного Агнца.
Согласно традиционному для Византии пониманию, в этот момент вино от соединения с Телом Христовым прелагается в Кровь Христову. По словам проф. Карабинова, данное понимание «по бесспорным, ясным и авторитетным свидетельствам можно проследить в глубь почти до X века».[1] К числу таких свидетельств относится и «Извещение царю» о литургии Преждеосвященных Даров патриарха Константинопольского Михаила, где сказано, что в каждое воскресенье из посвящаемых у нас для поста честных дней… освящаются преждеосвященные хлебы… Причем, к этим хлебам… не приливается ни одной капли Божественной Крови, и они так отлагаются без окропления св. Кровью. Затем в каждый из постных дней, когда не совершается полная литургия, они переносятся из места предложения на святую трапезу в алтаре, и над ними не произносится ни одной из таинственных и освятительных молитв… А перед причащением диаконы влагают преждеосвященный хлеб в таинственную чашу, и содержащееся в последней вино прелагается во святую Кровь Господню.
Обратим внимание, что в то время заготовлявшийся для Преждеосвященной литургии св. Агнец не пропитывался заранее святой Кровью, как это делается теперь. Обычай напитывать освященный Агнец святой Кровью сложился лишь к XV веку, как об этом свидетельствует св. Симеон Солунский, говоря, что находящееся на Преждеосвященной литургии в чаше, освящается не призыванием и запечатлением Святого Духа, а причастием и соединением с Животворящим Хлебом, который поистине есть Тело Христово в соединении с Кровью.[2] Но вот что примечательно. Даже после появления обычая напитывать св. Хлеб св. Кровию чин причащения на литургии Преждеосвященных Даров не отличался от причащения на литургиях Василия Великого и Иоанна Златоуста. По словам св. Симеона лица священные приобщались в алтаре по обычаю: сначала от Хлеба (хоть и пропитанного Святой Кровью), затем из Чаши, а мирян причащали лжицей.
Однако в середине XVII века под влиянием латинского богословия на Русь проникло мнение о том, что вино на Преждеосвященной литургии не прелагается в Кровь Христову. Это мнение выразил Киевский митр. Петр Могила, включив в изданный в 1646 году в Киеве Требник следующую ремарку: «Егда же от чаши пиеши или диакону подаваеши, ничтоже глаголи, ибо тамо простое есть вино, а не Владычняя Кровь, точию церемониальнаго ради обиходу употребляема бывает, вместо полоскания уст».
В данном вопросе митр. Петр точно следовал западному богословию, воспроизводя (возможно, несознательно) учение, изложенное латинянами на Флорентийском Соборе, согласно которому хлеб и вино пресуществляются вследствие установительных слов – «Примите, ядите» и «Пийте от нея вси». И следуя этой логике, Петр Могила заключил, что, поскольку над вином на литургии Преждеосвященных Даров не произносится тайносовершительная формула, оно и не становится Кровью Христовой, а остается обыкновенным вином, употребляемым «церемониальнаго ради обиходу».
И под влиянием данного умозаключения в московские Служебники были внесены соответствующие правки, в результате которых изменился и сам чин причащения. Теперь священники, принимая вино из чаши, должны считать его не Кровью Христовой, а лишь простым вином. Отсюда следует и запрет пить из чаши тем, кто будет потреблять Святые Дары (включая и одинокослужащего священника). Отсюда же произошла практика недопущения младенцев к причащению за литургией Преждеосвященных Даров, поскольку они причащаются одним лишь св. вином.
Таким образом, под влиянием латинского богословия была деформирована древняя православная традиция причащения за Преждеосвященной литургией, которая в Греческой Церкви сохраняется и по сей день, и к который недавно примкнула так же Американская Православная Церковь.
На вопрос чью же сторону выбрать, предлагаю решить самим, исходя из такой логики: 1) Если вино на Преждеосвященной литургии остается просто вином, а я отношусь к нему как к Причастию, то это если и является грехом, то лишь грехом избыточного благочестия. 2) А вот если вино вследствие помещения туда св. Агнца становится св. Кровью, а я отношусь к нему как к запивке, то судите сами как это выглядит в очах Божиих!
Завершается Литургия Преждеосвященных Даров так же, как и полная литургия, только со своими молитвами.
Правда здесь тоже можно выделить ряд недоумений.
Так, по окончании причащения на месте тропаря «Видехом свет истинный» почему то поется запричастный стих (киноник) данной литургии, в результате чего получается нелепица, выражаемая в том, что по окончания всеобщего причащения слышится призыв «Хлеб небесный и Чашу Жизни вкусите», тогда как перед причастием этого призыва не было, в виду того, что этот же киноник там исполняется в сокращенном виде. При этом в дониконовских триодях после возгласа «Спаси Боже люди Твоя» предписывается петь обычный тропарь «Видехом свет истинный». Причина почему вместо него стал исполнятся причастный стих кроется в следующем. Как уже было сказано раннее, стих потому и называется причастным, что должен петься во время причащения, а не перед или после него. При этом причастные стихи когда-то перемежались со стихами псалмов. И на литургии Преждеосвященных Даров таким псалмом был 33-й, доказательством чего служит обычай петь 1-ый стих этого псалма сразу же после призыва приступить ко причастию «со страхом Божиим и верою». Далее после этого стиха следует петь запричастный стих: «Хлеб Небесный и Чашу Жизни вкусите и видите, яко благ Господь», перемежая им остальные стихи 33-го псалма, до тех пор, пока не закончится причастие или псалом, в конце коих до сих пор принято петь трижды «Аллилуиа». И вот это самое окончание каким-то образом захватило еще и момент приготовление Даров к переносу на жертвенник.
Еще одним недоумением является поминание на отпусте св. Григория Двоеслова, папы Римского. Примечательно, что приписывание литургии ему, встречается лишь с XVI века, тогда как в более ранних литургических рукописях и в различных церквях ее приписывали апостолам Иакову, Петру или Марку, святителям Василию Великому, Епифанию Кипрскому или Герману Константинопольскому. И в виду того, что атрибуция по большому счету неизвестна, греки, например, отказались вообще ее кому-либо приписывать.
Этими сведениями мы пожалуй и ограничимся в вопросе о непраздничной литургии.
[1] Карабинов И. А. Святая чаша на литургии преждеосвященных Даров. Христианское чтение. 1915. № 6. СПБ. С. 740.
[2]Respons. ad Gabrielem pentapolit. 57. Migne gr. 155, col. 909. // Там же. С. 746.
Комментировать