Цитаты о духах (233)

…Диавола не бойся; кто боится Бога, тот одолеет диавола: для того диавол бессилен.

Если бы ты увидел горящим дом своего соседа, то, скажи мне, хотя бы этот сосед был злейшим из всех твоих врагов, не побежал ли бы ты гасить пожар, опасаясь, чтобы огонь, распространяясь далее, не дошел и до твоих дверей? Точно так же рассуждай и о бесноватых: демонское обладание есть жестокий пламень и пожар. Смотри, чтобы демон, пролагая себе дорогу, не занял и твоей души, и когда заметишь его присутствие, с великим усердием прибегни ко Владыке, чтобы демон, увидев душу твою пламенною и бодрствующею, признал твой ум недоступным для себя. Если он увидит тебя рассеянным и беспечным, то скоро вселится в тебя, как в пустое жилище; а если увидит тебя внимательным, бодрствующим и стремящимся к небесам, то не дерзнет даже смотреть на тебя.

Гадатель – это злой демон, который говорит из чрева женщин чревовещательниц и этим странным действием старается ложное сделать достоверным; говорит же он не естественным образом, а из живота, и этим людей невежественных повергает в изумление, заставляя поверить, что он говорит истину.

Нечувствие насаждается в душу враждебным Богу миром и враждебными Богу падшими ангелами, при содействии нашего произволения. Оно возрастает и укрепляется жизнью по началам мира; оно возрастает и укрепляется от последования своим падшим разуму и воле, от оставления служения Богу и от небрежного служения Ему.

Силою <лукавых духов> в древности совершались по всей вселенной бесовские волхвования и происшедшая от сюда прелесть поклонения идолам. […] Ученики их <бесов> суть все чародеи, и волхвы, и наблюдающие за полетом птиц, и ставящие участь человека в зависимость от рождения под влиянием той или другой звезды, которые по подобию змия, вливают в души человеческие яд своей злобы

Если же иногда, по попущению Божию, и сделают они <демоны> какое исцеление, как и люди, то такое попущение <исцеление> бывает для твоего испытания, не потому, чтобы Бог не знал <тебя>, но чтобы ты научился не принимать от демонов и исцеления.

Как прожорливые псы не отходят от мясных лавок, где есть кровь и гной, так и ненасытные демоны, уловляя случай усладиться кровью и туком жертв, любят быть около жертвенников и поставленных им кумиров.

Хитрец-диавол, знавши, что идолослужение само в себе может показаться отвратительным, соединил его с зрелищами, чтобы заставить полюбить его ради наслаждения.

Во всех […] идолах, из дорогого или недорогого вещества, которым кланяются язычники, присутствуют демоны, невидимо прилетающие и наслаждающиеся приятностью нечистых испарений.

Кто вкушает жертву, принесенную в честь демона, тот беспрекословно делается достоянием демонов.

Как мореходцы в виде пищи скрывают приманку и нечаянно уловляют рыб, так лукавые поборники ересей, красным словом прикрывая худые свои мысли, как удою, увлекают простодушных на смерть.

Ересь — более грех диавольский, нежели человеческий; она — дщерь диавола, его изобретение, — нечестие, близкое к идолопоклонству.

На вопрос твой, может ли враг принять вид Владычицы и являться прельщенным? – Может.

Душа высокая и твердая не отчаивается при несчастьях, каких бы то ни было. Иуда предатель был малодушен и не искусен в брани, и потому враг, видя его отчаяние, напал на него и принудил его удавиться; но Петр – твердый камень, когда впал в великий грех, как искусный в брани, не отчаялся и не потерял духа, но пролил горькие слезы от горячего сердца, и враг, увидя их, как огнем палимый в глаза, далеко убежал от него с болезненным воплем.

…Лукавый, как только заметит, что мы сами тяготимся сознанием злых дел, пришедши и сам еще налагает на нас помысл отчаяния, который тяжелее свинца; и если мы примем его, то увлекаемые тяжестью и оторванные от этой цепи <упования> неизбежно тотчас низринемся в глубину зол…

…Сокруши острый меч лукавого, которым он умерщвляет многих. А этот меч есть отчаяние, которое у пораженных отсекает надежду. Крепко это оружие врага, и плененных он удерживает не иначе, как связал этими узами, которые мы, если захотим, скоро можем разорвать благодатию Божиею.

Самомнительный, признающий в себе какое-нибудь достоинство, не может отразить бесовского обольщения извне, будучи объят и окован им внутри.

Этот бес <самомнения> хитрее всех бесов и успевает пролезть в душу в самую незаметнейшую скважину. Засядет там и все сгубит.

Тогда возненавидишь порок, когда рассудишь, что это — демонский блещущий над нами меч.

Лукавый никогда не бывает в мире, но всегда в смятении, всегда исполнен раздражительности, коварства и гнева, всегда подсматривает за ближним, всегда наушничает… вразумления ставит ни во что, братий развращает, простодушных притесняет, кротких отдаляет от себя, великодушных осмеивает, перед посторонними лицемерит.

Видел я, как один бес опечалил и прогнал брата своего. Один монах рассердился, а между тем пришли мирские; и вдруг окаянный сей, оставив гнев, перепродал себя тщеславию, ибо не мог в одно время служить обеим страстям.

Дух отчаяния веселится, видя умножение грехов, а дух тщеславия, — когда видит умножение добродетелей; ибо дверь первому множество язв, а дверь второму изобилие трудов.

Пес враждует против зайца; а бес тщеславия есть враг сонливости.

Лукавый предпринимает все, чтобы внушить нам помысел отчаяния. Ему уже не нужны будут усилия и труды для нашего поражения, когда сами падшие и лежащие не захотят противиться ему. Кто мог избежать этих уз, тот и силу свою хранит, и до последнего воздыхания не перестает сражаться с ним, и хотя бы испытал множество падений, опять восстает и сокрушает врага.

…Чрезмерное уныние вреднее всякого демонского действия, потому что и демон если в ком властвует, то властвует через уныние, а если уничтожишь уныние, то и от демона не потерпишь никакого вреда.

Диавол для того и ввергает нас в помыслы отчаяния, чтобы истребить надежду на Бога, этот безопасный якорь, эту опору нашей жизни, этого руководителя на пути к Небу, это спасение погибающих душ.

Узнал я, что бес уныния предшествует бесу блуда и уготовляет ему путь, чтобы, совсем расслабив и погрузив в сон тело, дать возможность бесу блуда производить, как наяву, осквернения.

Не демон причиняет уныние, но оно делает демона сильным и внушает худые помыслы.

Память о смерти и наказаниях есть меч против беса уныния.

Власть демонов и страстей над человеком усиливается унынием, двоедушием человека, уклонением его воли, заразившейся порочным стремлением, уклонением от мужественного и решительного покаяния.

Лукавая воля вводит меня во грехи, а когда согрешу, то слагаю вину на сатану. Но горе мне! Потому что во мне причина. Лукавый не заставит насильно меня согрешить. Грешу я по своей воле, почему же слагаю вину на лукавого?

Адам, преступив заповедь Божию и послушав лукавого змия, продал и уступил себя в собственность диаволу, и в душу — эту прекрасную тварь, (которую уготовал Бог по образу Своему), — облекся лукавый.

…Не бывает дьявол виною наших грехов, если только мы захотим быть внимательными. […] Слабый волею, нерадивый и беспечный (человек) и без дьявола падает и низвергается во многие пропасти греха.

Прежде падения нашего бесы представляют нам Бога человеколюбивым, а после падения – жестоким.

Всякий худой поступок вооружает диавола, но вооруженный жестоко обходится с вооружившими.

Во всех деланиях, которыми стараемся угодить Богу, бесы выкапывают нам три ямы. Во-первых, борются, чтобы воспрепятствовать нашему доброму делу. Во-вторых, когда они в сем первом покушении бывают побеждены, то стараются, чтобы сделанное не было по воле Божией. А если они в сем умышлении не получают успеха: тогда уже тихим образом приступивши к душе нашей, ублажают нас, как живущих во всем Богоугодно. Первому искушению сопротивляются тщание и попечение о смерти; второму – повиновение и уничижение; а третьему – всегдашнее укорение самого себя.

Иногда бесы отступают и сами собой, чтобы ввергнуть нас в беспечность. Потом внезапно нападают на бедную душу, расхищают ее и до такой степени приучают к порокам, что она… уже сама себя обманывает и себе противоборствует.

Диавол, будучи творение и раб Божий, не столько искушает, сколько ему рассудится, не в такой степени озлобляет, сколько бы ему хотелось, но сколько дозволит и попустит ему мановение Божие.

Смущение, недоумение суть верные признаки помыслов, ощущений и явлений бесовских. Но и по этим признакам может познать искусителя только обучившийся… различению добра и зла.

Но нет у диавола ничего столь вредного, от чего не нашлось бы у нас противодействующего средства. Нет такой тайной сети, о которой не имели бы мы сведения.