Лицемерие (27)

Ведь ты лицемерка… и лицемерие у тебя самое тонкое, так же как и самолюбие. Ведь ты так ловко все узнаешь, так ловко заставляешь других высказываться и разоблачаться перед тобой, тогда как сама о себе ни гу-гу, никак не обличая своего затаенного. Простоты ведь тоже у тебя мало. Оставь других, а займись следить за собой. За другого ведь ты не отвечаешь, а только за себя.

…Лицемер, недугуя недовольно приметными для человеков страстями… прикрывая их лицемерством и притворством, неспособен, как неспособен сатана, к признанию себя грешником.

…Многие, как на позорище собственной жизни, лицедействуют, иное нося в сердце, а иное выставляя напоказ людям. Поэтому не помрачай лица. Каков ты сам в себе, таким и кажись.

Тот лицемер, кто на зрелище принимает на себя чужое лицо; будучи рабом, представляет нередко лицо господина, и, будучи простолюдином, — лицо царя.

…Из лицемерного поведения возникают образ мыслей и учение фарисейские; наоборот, учение и образ мыслей фарисейские воспитывают лицемера…

Лицемерство, стараясь удовлетворить своим страстям, всецело работая греху, желает сохранить пред очами людей личину добродетели.

Лицемерие есть противоположное тела с душой устроение, переплетенное всякими вымыслами.

Если увидишь, что кто-либо лицемерно тебя хвалит, то ожидай от него в свое время порицания.

В толпу людей мирских не вмешивайся, но и фарисею не подражай, который делал все напоказ.

Горе лицемеру! Пастырь от него отказывается, и волк похищает его.

Кто хвалит ближнего по какому-нибудь лицемерию, тот при случае уничижит его, и сам посрамится.

Некоторые… отрекались от веры в Бога из подражания другим и по ложному стыду. И вот случай: один так-то не верил в Бога. А когда во время войны на Кавказе пришлось ему драться, он в самый разгар сражения, когда летели мимо него пули, пригнулся, обнял свою лошадь и все время читал: «Пресвятая Богородице, спаси нас!» А потом, когда, вспоминая об этом, товарищи смеялись над ним, он отрекся от своих слов… Да, лицемерие хуже неверия.

Не смотри… на похвалы, произносимые открыто из страха и ласкательства, — это краски и прикрасы, но вникни в совесть каждого, кто так льстит тебе, и увидишь тысячи обвинителей, которые внутренне говорят против тебя, отвращаются и ненавидят тебя более, нежели злые враги и неприятели.

…Всего страшнее льстецы, которые, завися от языка богатых, если тем угодно будет изъявить удивление чему-либо нелепому, клянутся, что это всего лучше, и немедленно хулят, если те вздумают похулить и самую добродетель. Поэтому людям здравомыслящим надлежит избегать и того, чтобы самим льстить, и того, чтобы им льстили. И то и другое… порождает и неисправимое злонравие и нестерпимое мучение.

Лесть… сильнее и ужаснее страха. Чего не в состоянии сделать нужда, то может произвести услужливость, и неодолимых страхом нередко порабощала лесть. Посему надлежит мужественно стоять и против страха, и против ласкательства <та и другая страсть неблагородна> и чтить одну истину.

…Нам, если только целомудренны, надлежит отвращаться льстецов более, нежели людей наглых. Ибо такая честь невнимательным делает больше вреда, нежели оскорбление, и труднее человеку одержать верх над собою, когда ему льстят, нежели когда его оскорбляют.

Льстец есть слуга бесов, руководитель к гордости, истребитель умиления, губитель добродетелей, отводитель от истинного пути.

Лесть есть скрытое злодеяние против ближнего, совершаемое под личиною добра.

…Если любишь лживую лесть, то терпи при себе обманывающих тебя.

Как червь, зародившийся внутри плода, истребляет всю внутренность плода, оставляя только его оболочку, так и лицемерие истребляет всю сущность добродетели.

Тот лицемер, кто напоказ принимает чужое лицо; будучи рабом греха, надевает маску свободного.

Мы все – грешники. Всякое выставление себя праведником, и прямое и косвенное, есть лицемерие.

Горе нерадивым, которые притворствуют и под наружностью чистоты питают собственные свои страсти.

Сама живешь нерадиво, а с других строго требуешь, чтобы исполняли все.

Ничто так не враждебно смирению Христову, как смиренномудрие своевольное, отвергшее иго послушания Христу и под покровом лицемерного служения Богу […] служащее сатане.

Как может человек не воздержанный учить воздержанию? У него нет на это дерзновения. Или как может чревоугодник говорить о посте? Он не имеет дерзновения, слово его будет пустое, бессильное. Так вообще и все мы, если желаем быть истинными христианами, то должны быть ими не на языке только, а на деле, т.е. по жизни своей. Тогда не будут соблазняться на нас другие люди, не будут хулить Христово учение и жизнь христиан за то, что житие наше плохое, недостойное имени христианского…. Поэтому, чтобы не хулилось имя Божие грехов ради наших, возревнуем о добродетелях на деле, а не на словах только, постараемся исправить жизнь нашу, принесем истинное покаяние.

Мы потому забываем о добрых делах, что и благополучием пользуемся неумеренно и, называя себя грешниками, говорим это неискренне.