Странничество есть отлучение от всего с тем намерением,
чтобы сделать свою мысль неразлучною с Богом
Лествица, 3, 3
И.И. Левитан. Над вечным покоем. 1894
Многообразны пути человека к Богу… Но начало пути богопознания – всегда в бескорыстном искании
истины, нравственной чистоты и понуждения себя к добру. В Евангелии это условие выражено кратко
и ясно: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8). А один из самых читаемых
и почитаемых на Руси древних святых – преподобный Иоанн Лествичник – уточнил: «Совершенство
чистоты есть начало богословия».
Для того, чтобы мы действительно смогли вступить на этот тернистый путь, мы должны знать, что
такое чистота – чистая природа, чистый воздух, чистая вода, чистые мысли, чистая
молитва, святое безмолвие. И сегодня, для многих из нас, годами живущих безвыездно в дебрях мегаполиса
и из-за нечеловечески стремительного уклада городской жизни почти единственной спасительной нитью
является практическое приобщение к свидетельствам о святости и чистоте.
Идут пилигримы – их светлые нимбы,
Для вечного мрака уже нестерпимы,
А их голоса, как весенние ливни,
Срывают с души твоей маски и гримы.
Конечно, главное из таких свидетельств содержится в Ветхом и Новом Завете, поучениях Святых отцов,
житиях святых, в самом православном богослужении. К этому перечню следует отнести и духовную практику,
обретаемую современными пилигримами во время их паломничеств ко святым и заповедным местам родной
нашей планеты Земля. Как есть в храмах намоленные иконы, так есть в мире намоленные места, где
душа молитвенно соединяется с душами предков и не думается о мелочном, и дышится спокойнее, и
теряется ощущение лихорадочной гонки, в которую современный человек втянут всей суетой жизни,
– здесь благодать, ощущение святости становится явью:
Нам зримо подается чистота
Таинственным призывом к обновленью.
И чистый снег, и чистая вода
Любой душе несут благословенье.
Сейчас на земле остается все меньше таких мест, не тронутых современной цивилизацией и не оскверненных
духовным растлением. Как сохранить эти роднички чистой природы, живительные оазисы чистоты и святости
среди духовной пустыни немноголюдными, девственными? Все труднее и труднее это сделать, ведь истинное
паломничество – занятие потаенное, но попробуй обойтись нынче без навязчивых организаторов, праздных
соглядатаев и невольных свидетелей паломничества.
О, если б мы с тайной сумели
Возвыситься над суетой!
Метите, метите, метели,
Окутайте Русь Чистотой
И.И. Левитан.Озеро Русь. 1899
Где же лежит дорога к человеческому благородству, достоинству и счастью? Святые подвижники оставили
нам все приметы этого пути. Сам Господь когда-то мудро отделил заповедные края Земли от шумных
поселений и караванных дорог многокилометровыми пешими или конными переходами, труднопреодолимыми
перевалами, раскаленными пустынями, стремительными реками, непроходимыми дебрями тайги и болот.
Тот, кому дано было преодолеть эти преграды, – испытывал радость соприкосновения с девственно
чистой природой и мудрой святой простотой. В такие места уходили отцы-пустынники, чтобы ради будущего
Царствия Духа не быть связанными узами житейских дел и попечений. Самое сокровенное, самое потаенное,
самое возвышенное и самое горькое высказывается в дорожном уединении и позволяет тогда сродниться
с молитвой:
Одни ли мы в дороге или дома?
Ужели не почувствовали близ
Тех, кто ведет? А мы всегда ведомы,
Не просто ж так идем, то вверх. То вниз.
М.В. Нестеров. Соловки. 1917
Только предавая в себя в зависимость от стихии, понимаешь величие Творца и красоту Его Творения,
ощущаешь всю суету и ничтожество человеческой гордыни, принимаешь всем сердцем совершенство Божественной
Истины и, смиренно перенося путевые испытания, обретаешь гармонию духа. Тогда-то и рождается сама
собой непрестанная и искренняя молитва. Молиться без икон трудно – икона концентрирует в себе
внимание молитвы. И при всем этом, как иногда легко и просто молиться бескрайнему небу – этой
величайшей иконе Творца! И тогда чувство небесной родины, чувство нестрашности окружающих пространств
и еще чувство свободы в христианстве охватывает человека с необъятной слой:
Благословен, кто слышит тихий стук,
Благословен, кто видит и за внешним.
И если не отринул Чистоту,
Тот прикоснется к Чистоте Нездешней
Ныне же на наших глазах происходит глобальное размытие национальных границ. Упрощение
визового режима и стремительное развитие всех видов транспорта расширяют межэтнические контакты
– и вот, все больше и больше наших соотечественников спешат поклониться христианским святыням,
рассеянным по всему миру. Но не забываем ли мы при этом, что единственное назначение паломничества
– возводить творение к Творцу. А то зачастую бывает иначе – как
мудро сказал писатель Валентин Распутин, «сегодня на изломе нашей истории скорость
“вращения” жизни настолько возросла, что, кажется, именно по этой причине отталкивает многих от
отеческого притяжения и вталкивает в чужую атмосферу». Чужая атмосфера – это иная культура,
иная вера, иные идеалы… И тогда происходит подмена духовного паломнического делания «религиозным
туризмом». А ведь, если разобраться, культура туриста и паломника – принципиально разные вещи.
Старец Паисий Святогорец предупреждает нас об этом: «…в наши дни, путешествуя для того, чтобы
получить небольшую пользу, в поездах, самолетах, гостиницах получишь (скорее) большой вред. Все
пришло к обмирщению. Какую пользу можно получить, направляясь в духовное место и видя там великое
мирское бесчинство? Для того, чтобы все это пошло на пользу, надо быть очень сильным человеком…».
Турист и паломник – несовместимые антиподы. Цель туриста – получить максимум удовольствия:
отдохнуть, расслабиться. И любые духовные искания этому мешают. Для туриста весь мир – это красивый
набор мозаик в калейдоскопе, который, услаждая взор, не должен входить в глубину сердца. И, уж
конечно, всякое аскетическое самоограничение в ущерб изысканному разнообразию «шведского стола»
туристу в корне противопоказано:
Но кто же ныне думает о плаче?
Как от чумы, от тишины бегут.
Пресыщенность поет, гогочет, скачет.
И ей ли знать, куда ее ведут….
И.И. Левитан. Тихая обитель. 1890
Паломник же на всяком месте свидетельствует о своей Вере: всецело полагаясь на Бога,
зачастую терпит лишения и, преодолевая искушения и соблазны, будучи погружен в непрестанную молитву,
ограничивает себя от греха, соотнося все свои действия с евангельскими заповедями. В истинном
паломничестве нет ни капли развлечения: движение к избранной святыни – вовсе не цель, а лишь средство
приобретения опыта возрастания в Духе святости. Это – закалка духа и испытание веры. Это – своеобразный
уход от мира, оставаясь при этом в миру, но не входя в его завораживающие круги. А туризм, наоборот,
– глубочайшее погружение в мир, до захлебывания.
У всех народов есть люди, охваченные непоседливостью. Одних толкает в путь неудержимая
полнота их душевной жизни, других – пустота. Последние воображают, что возвращаются обогащенными,
но повсюду оставляют по себе лишь смуту и неурядицу:
Ты посетил святыни всей Земли.
Но не отвергни тягостное слуху –
Бог не с тобой: ты слишком суетлив.
Твои дороги от томленья духа.
В.М. Бондаренко. Северная Русь. 2008
А богатые духом дарят своими исканиями других, и очень часто их страннолюбивые скитания
бывают благодеянием для тех, кто встречается им на пути. В истинном паломничестве заключается
то, что никогда не может примелькаться, – совершенство человеческого духа, сила человеческого
чувства, моментальная отзывчивость на все, что окружает нас и вовне, и в нашем духовном мире.
И вовсе не географическое место определяет это состояние, а наша внутренняя гармония: «На всяком
месте владычествия Его благослови, душе моя, Господа!» (Пс. 102, 22). Жажда достигать
все новых пределов, жажда духовного совершенства движет жизнь и рождает шедевры человеческого
творчества. И вся Природа тогда видится нам великим шедевром Бога, целебным подарком, напоминающим,
что жизнь полна значения и смысла.
Лежат снега, искрят, миротоворят,,
Свидетельствуя неопровержимо,
Что мир стоит ,пока его хранят
Потоки Чистоты Непостижимой!
Очевидное свойство истинного шедевра – делать и нас равноправными творцами вслед за его истинным
Создателем. В природе и заключен один из признаков шедевра – её картины остаются жить в наших
сердцах надолго, почти навсегда. И мы сами обогащаем их песнями, словами молитвы, как бы додумываем
вслед за Богом, дописываем то, что Он не досказал.
Распространенно мнение, что святынь не так уж и много. Наоборот, мы окружены святынями. Мы не
сразу замечаем, как осветляют они нашу жизнь, какое непрерывное излучение исходит от них, рождает
у нас высокие стремления и открывает нам величайшее хранилище сокровищ – нашу богоданную Землю.
Есть на нашей Земле сакральные места, на которых, как на угодниках Божьих, печать Богоизбранности,
где время не искажает святые черты. Где сохранно все и ничто не портится ни сыростью, ни подлостью.
Где память не утрачивается, где можно самому увидеть все то, на что надеешься. И сколько бы ни
шли здесь многочисленные войны, ни пылали костры пожарищ, и ни сгущался туман заброшенности и
разрухи, вновь и вновь продолжается на них святая молитва, звучит колокол, совершаются Таинства:
Неуловимо веет Чистота,
Благоухает тайна Обновленья.
И светит неземная Красота,
И сердце ощущает примиренье.
И.И. Левитан. Вечерний звон. 1892
Но есть места, которые не связаны ни с какими церковными событиями или святыми людьми, а просто
выражают сущность православного духа. Такие места действуют на сердце с неотразимой силой – они
благостны, успокоительны, и в них есть нечто священное. Такие места не освящены никакими событиями
из «священной истории», но святы потому, что человек относится к ним, как к святыне. Такие места
наполняют нас душевной легкостью и благоговением перед красотой своей земли. Про такие духовные
оазисы писатель Константин Паустовский сказал: «Есть места, которые по своей прелести и сиянию
простых полевых цветов вызывают в душе состояние глубочайшего мира, и вместе с тем странное желание
умереть только здесь».
И солнце, и зябкое утро.
И в тайнах дымящийся вир,
И в сердце такая Премудрость.
Что сердце голубит весь мир!
Задыхаясь в хаосе мегаполиса, современному горожанину хочется испытать восторг и истинное удовлетворение
от молитвенного общения один на один с Творцом, неважно где – в намоленной веками монастырской
обители или убогой сельской церквушке, заснеженной сибирской тайге или на предвершинном горном
перевале. Это не безоглядное бегство от всех и вся, не отшельничество, а опытное испытание Веры
и Любви к Богу и человеку, ибо сказано: “Если находишься здесь телом, а не находишься духом,
то сие бесполезно.” (свт. Кирилл Иерусалимский).
И очень нелегко после этого возвращаться в мирскую суету и всеобщее оскудение духа, особенно
усугубившееся в последнее время в связи с умалением среди людей веры, надежды и любви. Чтобы успешно
противостоять воинствующей безнравственности и изысканному цинизму обывательского «потребизма»,
следует, прежде всего, истово возлюбить родные корни, данную нам Веру, нашу плодоносную землю,
молитвенно помнить и почитать предков, чувствовать связь поколений. И к чужим культурам надо пытаться
подходить с интересом, с любовью – это основа свидетельства Православия, меч духовный, как учат
нас прославленные пастыри-миссионеры: знаменитый востоковед архимандрит Иакинф Бичурин, святители
Николай Японский, Герман и Иннокентий Аляскинские, Макарий Алтайский, Стефан Пермский и другие.
Сегодня эгоцентризм, как медленно действующий яд, разлагает нас и в крупном, и в малом. Романтика
умирает, не находя опоры в окружающей жизни. Однако, оставаясь наедине с природой, человек любуется
заснеженными вершинами и излучинами рек, дремучим лесом и лесным зверьем, росой на утреннем лугу
и звездной бездонностью, – но только не собой. Самолюбование несовместимо со страннической
жизнью. Если он начнет самолюбование, он не сможет поставить палатку, развести огонек для озябшего
и накормить его супом. В окружающей нас предметной действительности правильно путешествующие люди
могут служить здоровым разоблачением нездоровому и ложному примитивизму в представлении о том,
что наружной шелухой предметов определяется все богатство бытия. Взирая на красоту окружающего
мира духовным оком и одновременно проходя по нему усталыми ногами, ни на минуту не забываешь о
внешней оболочке, и в то же время прозревается вечное, невидимое еще бытие – утверждение реальности
невидимого мира в добавлении к реальности видимого.
«Все ищут покоя, но покой приходит к нам изнутри. И те бедняги, что паломничают от одной святыни
к другой, хотят найти Христа, в то время как Христос находится возле них. Имея возможность найти
Его без труда, они утомляются и в конечном итоге не находят его. Человек по-настоящему духовный
не получает покоя от шатаний и любований разными достопримечательностями. Они для тех, кто страдает,
потому что помогают им немного забыть свое расстройство. Человек духовный, имеющий божественное
утешение, не нуждается в подобных вещах..» (старец Паисий Святогорец).
Чрезмерная стремительность нашего времени у многих порождает горечь о том, что не удалось и,
по-видимому, не удастся увидеть весь мир в его ошеломляющем и таинственном разнообразии. Не успеешь
опомниться – и уже проходит земная жизнь, а ты не увидел еще и сотой доли того очарования, которое
Господь щедро разбросал вокруг. Но это не так уж страшно, если вспоминать увиденные места не по
их количеству, а по их свойствам, по их качеству. Можно, даже сидя всю жизнь на дачном клочке
земли, увидеть необыкновенно много. Все зависит от пытливости ума и от глубины зрения души. Чужое
небо и чужие страны радуют нас только на очень короткое время, несмотря на всю свою красоту: «В
конце концов придет пора, когда одинокая ромашка на краю дороги к отчему дому покажется нам милее
звездного неба над великим океаном и крик соседского петуха прозвучит, как голос родины, зовущей
нас обратно в свои поля и леса, покрытые туманом» (Константин Паустовский). Важно
то, что сказал Христос самарянке: «Истинные поклонницы поклоняются Отцу в духе и истине» (Ин.
4, 23).
Борьба духа – это постоянный уход от подступающего зла. В действительности движение по этому
пути есть странничество духовное, богоискательство, присущее всем этапам веры. Русские странники,
скитальцы и богомольцы, проходя с дорожной сумой и посохом тысячи верст, вечно искали здесь, на
грешной земле, потонувший в озере град Китеж, где уже нет зла, а всегда благовест и служение Богу.
Про них писал Мельников-Печерский: «Хранит их Господь и покрывает Своею невидимою дланью, и
живут они в Невидимом граде. Возлюбили они Бога всем сердцем своим, всею душою и всем помышлением,
потому и Бог возлюбил их, яко мати любимое чадо». Благо тем, кто несет до конца в себе эту
невидимую Церковь!
И тогда, вдоволь побродив по просторам маленькой нашей планеты, уподобившись сим страннолюбивым
подвижникам, возвращающимся из диковинных краев домой на родную землю, обратимся к ней вдохновенным
словом, вторя сердцем нашему современнику, певцу Святой Руси поэту-патриоту Александру Ратыне:
«Всякий раз, прощаясь с тобою, я не в далекий безвозвратный путь отправлялся, но шел к тебе,
моя милая Родина. Шел, чтобы сказать: на всей Земле нет страны тебя прекрасней!»
И снова и снова, собираясь в ближнюю или дальнюю дорогу, не будем суетливы. Неспешно
помолясь, определим свои дорожные намерения и сделаем окончательный выбор – с каким путеводным
Ангелом будем в дороге! Присядем, остановимся на минуту, и нелицемерно спросим себя –
кто я, турист или паломник? И ответ на этот вопрос определит, станет ли для нас, новых пилигримов,
вожделенная путеводная святыня той Силоамской купелью, из который душа получит духовное исцеление:
И снова их песни, поведав о чуде,
Утешат духовною жаждой томимых.
И малые дети, и взрослые люди –
Увидят: идут по земле пилигримы.
А наша благословенная Земля, согреваемая тихим молитвенным пением паломников-пилигримов, пусть
отдохнет и найдет в себе силы очиститься от той чудовищной материальной и духовной скверны, которой
мы столь бездумно обижаем ее…
диакон Сергий Шалберов,
С.-Петербург, 2008-2009
Использованы стихи:
иеромонаха Романа (2-9),
Александра Ратыни (1,10)
Опубликовано с сокращениями в журнале «Православный паломник»,
№3, 2009