Азбука веры Православная библиотека Жития святых Жизнеописания отдельных подвижников Жития и чудотворения преподобных и богоносных отцов наших Зосимы и Савватия, соловецких чудотворцев, и сотрудника их инока Германа, заимствованные из Четии Минеи и древних и новых, в монастырях имеющихся, харатейных книг

Жития и чудотворения преподобных и богоносных отцов наших Зосимы и Савватия, соловецких чудотворцев, и сотрудника их инока Германа, заимствованные из Четии Минеи и древних и новых, в монастырях имеющихся, харатейных книг

Источник

Содержание

Житие преподобного отца нашего Савватиа, начальника Соловецкого острова, нового чудотворца Житие преподобного отца нашего Зосимы, игумена Соловецкого Дополнение О чудесных способствованиях, бывших от Преподобных, повнегда сгоре в Соловецкой обители трапеза со всем запасом снедным и церковными вещьми О некоем Онисиме, впадшем в недуг зол Како преподобный Зосима обогатил некоего юношу посещением своим на море О отрочати, исцелевшем молитвами святого Зосимы О втором отрочати О третием отрочати, умиравшем и молитвами Святого ожившем Како преподобнии Зосима и Савватий избавиша некоего человека на Сухоне от татар О некоем человеце Матфеи, и жене его Мамелфе О человеце, испроверженном с ладьи в море О некоем человеце, Андрее именем, на црене плывшем Чудное явление преподобных отец наших Зосимы и Савватиа, еже бе старцу Леониду Посещение преподобных отец наших, Зосимы и Савватиа, болящего брата О иноце Сергии Двинянине О Иакове, брате того же старца Сергиа, и подруге его О брате Протасии и о страждущих человецех Чудо, еже предыдущему подобно бысть О исцелевшем отрочати от глазной болезни О иноце Стахии, исцелевшем от болезни зубной, и о брате Мисаиле О исцелевшем человеце, явлением преподобных отец наших Засимы и Савватиа О Феодоре, иже обеща дати жребя свое во обитель на Соловки Ино тому же подобно О покровах на гробы Святых О болезнующей княгине, како исцеле молитвами их О дву братех, ихже избавиша Святии от Татар за Доном О иноце Макарии, имущем руку десную скорчену, и како исцеление получи у гроба блаженного отца Зосимы О немом отроце, Иакове именем О пожаре мельниц и житниц в ограде Соловецкого монастыря, и как Бог соблюде монастырь от огненного запаления, молитвами Своих святых О слепом иноце Савватии О некоей жене боярине, именем Фекле, имущей руку десную скорчену О некоем человеце беснующемся, именем Илии О слепом Иоанне Батюкове О беснующейся девице Евдокии О Феодоре Кирьянове В том же дому бывшее О человеце расслабленном О Григории, исцелевшем во обители Преподобных О исцелении крестьянина, Исаака Губкина, от обдержавшего его расслабления, собывшемся в 22 день Октовриа 1695 года О исцелении беснующегося Устюжского мещанина, Павла Прошина, собывшемся в 8 день Июля 1800 года О исцелении отставного солдата Никифора Данилова сына Кокова от обдержавшей его немоты, собывшемся в Июне месяце 1810 года О разрешении немоты Старорусской округи поселянина Нестора Исаакова Об исцелении глухонемого отрока, имевшего корчу руки и ног, последовавшем 1822 года мая 29 дня О исцелении немо-расслабленного крестьянина Андрея Пинежанинова, собывшемся в 9 день Августа 1825 года О исцелении от разных недугов дщери купца Стефана Иванова Стречкова О спасении от погибели на море крестьянина Василия Юдина Об исцелении всецело закрытого левого ока у отставного рядового Чашкова, последовавшего 29 числа Июня, 1834 года О избавлении от смертной опасности на море одного послушника и двух крестьян О двух крестьянах, спасшихся от бедствия на море во время ловли тюленей Чудо подобное предыдущему Исцеление от болезни губернского регистратора Александра Буринского О чудесном возвращении Соловецкого корабля из города Архангельска О спасении от бедствия на море трех монастырских послушников и двух служителей О избавлении от опасности на море четырех женщин и бывших с ними О чудесном исцелении помещичьего крестьянина Ивана Ананьева не владевшего ногами

Житие преподобного отца нашего Савватиа, начальника Соловецкого острова, нового чудотворца

Во дни благочестивого Великого князя Василия Васильевича, Владимирского и Московского и всея России, и Великого князя Бориса Александровича Тверского, и Великого князя Феодора Ольговича Рязанского, содержащу престол Российской митрополии Фотию гречину, в велицем же Новеграде и во Пскове архиепископствующу Евфимию Брадатому, бысть в белоезерском Кирилловском монастыре старец Савватий, со иными тамо монахи в постничестве жительствующи, и работающи Господеви день и нощь. Умерщвляше же тело свое алчбою и жаждою, бдением и молитвами, и всякими прискорбного иноческого жития трудами, послушлив игумену и братиям сущи, и все монастырские службы неленостно проходящи: чесо ради любимый и почитаемый бе от всех, и бысть прочим братьям образ добродетельного и трудолюбного жития, и славно бе во иноцех имя его. Он же стужив си, не терпя славима себе быти человеки, ведый, яко не от человек, но от Бога подобает искать славы, мысляше удалиться оттуду, и поискать места, идеже бы был незнаемый. И слыша, яко в Новгородстей области есть езеро, глаголемое Нево, на немже остров нарицаемый Валам, и тамо монастырь Преображения Господня, иноцы же монастыря того зело подвижное имут житие, днем и нощию в Богоугождении труждающеся, пищу же имут от труда рук своих: моли убо игумена и братию, да отпустят его с благословением во оный монастырь. И отпущен быв, прииде на остров Валам, и прият бысть тамо в монастыре любезно, подражая же многотрудному иноков тамошних подвигу, и свои усугубляя труды, превзыде всех подвиги своими, и познано бысть житие его добродетельное: истни бо плоть свою до конца, и Духа Святого жилище явися.

Бысть убо тамо, якоже и в Кирилловском монастыре, от всех братий почитаем и хвалим. И паки преподобный Савватий скорбяше и снедашеся утробою, тяжко себе вменяя почитание от братий, и мысляше искать безмолвия. Слышав же о острове Соловецком, на море Окиане, иже отстоит от брега два дни плавания, бяше же в то время остров оный пуст, не населяемый человеки: о том слышав Преподобный, порадовася духом, и желанием зельным объят бысть еже ити тамо и вселиться на безмолвие, и моляше настоятеля, да отпустит его. Настоятель же и братия, любяще Преподобного за добродетель его, и яко Божия раба, от Бога посланного к ним, почитающе, и не хотяще такового лишитися сожителя, егоже добродетельным житием вси пользовахуся, моляху старца не оставлять их, и прилежными молении не пускали того от себе. Некое убо еще время мало с ними поживе Преподобный, таже помолився к Богу, и на Того помощь возложився, изыде нощию отай, никомуже ведущу, и Богом наставляемый, к Соловецкому острову пойде. Пришед же к морю и видев насельников, тамо близ моря, прямо острова Соловецкого жительствующих, вопрошаше их о острове, и глаголаша ему тии, яко далеко отстоит оный от берега, и путь неудобен: страшен бо морем, плавающие же к нему едва постизают его в два дни, и то в тишину. Преподобный же со многим прилежанием вопрошаше подробну о острове том, и разуме от повести их, яко место добро есть к пребыванию иноческому, пустынному и безмолвному: слыша бо, яко остров велик есть, имея в окружности яко сто верст, имать же в себе воды сладкие и езера рыбные, горы же и дебри, леса и боры, и иныя к пребыванию человеческому угодия. Не населяют же того мирские человецы неудобного ради к нему пути, и мнози многажды тамо водворитися хотевше, не возмогоша страха ради нужды; приходят же туда иногда в ладьях рыбари, усмотревше время, ловитвы ради рыб, и исполнивше потребу свою, возвращаются. Слышав сие от насельников, преподобный Савватий горяше духом, еже жити на острове том. И разумевше насельницы мысль Блаженного, яко хощет тамо вселитися, глаголаша ему: «О старче, чим имаши тамо питатися, или одеватися, нищ сый и стар? и един како поживеши в толикой от людей далекости, ничтоже могий сам о себе устроити?» Отвеща же им Преподобный: «Аз, о чада, такового имам Владыку, Иже естество старости юностно творит, якоже и младенца до старости маститой возращает. Весть же и убогих обогащати, и нищим подаяти потребная, и алчущие малою пищею насыщати довольно, якоже иногда насыти пятью хлебы пять тысящ народа в пустыни». Насельницы же, слышаще старца вещающа книжная, овии чудяхуся разуму старчу, друзии же несмысленнии посмевахуся тому. А Преподобный, возверг на Господа печаль свою, иде оттуду к реке глаголемой Выг, юже достигши, обрете тамо инока Германа, при молитвенном храме жительствующа, и у него дни некие пребыв, и о острове Соловецком от него тожде, еже и от насельников, слышав, советоваша оба с собою, еже возложившеся на Бога, ити и жительствовати тамо. Приуготовльше убо ладью, и еже на потребу телесную, и орудия к подобающему деланию, помолишася довольно к Богу, и упование несумненное на Него положивше, седоша в ладью и яшася плавания, тиху бывшу морю: и Господу поспешествующу, безбедно пучину ту преплывше, желаемого достигоша острова, радующеся и веселящеся духом и благодаряще Бога, наставившего их к месту оному пустынному. Шедше же от моря яко поприще едино, видеша некое красное близ езера место: тамо убо изволиша жительство себе устроити: и водрузиша крест, и келлию поставиша, и начата жити о Господе, труждающеся и делающе руками, и от пота лица своего постническую себе стяжавающе пищу. Руками убо непрестанно делаша, устнами же славословиша Господа, всегда молящеся и Давидовы псалмы поюще, умом к Богу приближающеся.

По некоем же времени, вышеупомянутые насельницы, прямо острова близ моря жительствующии, начата завидети преподобным старцем, яко на острове всельшеся жительствуют, и глаголаша к себе: «мы ближайшии есмы острову, яко того наследницы, природнии суще земли Корельской, и нам паче подобает тамо участие имети, и чадом нашим по нас в роды». И помале, муж некий рыбарь, по совету другов своих, прииде с женою своею и со всем домом на остров той, и всельшися не зело далече от келлии Богоугодных старцев, жити нача, и ловяше с своими во езерах рыбы. Блаженнии же отцы седяху в безмолвии, своему внемлюще спасению, и в обычных им упражняющеся делах. Единою же, в день недельный, рано, по отпетии правила своего, преподобный Савватий, вземши кадильницу, изыде из келлии покадити крест святый, егоже в начале водрузиша, и слыша глас биения и вопль плача, бываемого от некоего лица вельми биема: ужасеся же Преподобный от гласа вопля того, и мнев быти некое мечтание, крестным знамением оградися и возвратися в келлию, и поведа жительствовавшему с ним блаженному Герману о слышанном гласе биения и вопля. Герман же, изшед вон, тожде услыша, и шед на глас, обрете жену плачущуюся, и вопроси ю: «что бысть ей, и чесо ради плачет?» Она же, слезящи, сказа приключившаяся ей. «Идущей мне, рече, на езеро к мужу моему, сретоша мя два неких юноши, светлы образом, и емше мя, биша прутьями вельми, бьюще же глаголаша: отыдите от места сего, не достоит бо вам зде быти, понеже на пребывание иноком сие место Бог устроил; по биении же невидимы быша». Блаженный же Герман, возвратився к преподобному старцу Савватию, поведа ему, яже от жены слыша, и оба прославиша Бога: рыбарь же оный не медля, поемши жену и вся своя, отплы в весь свою, в нейже обиташе. И от того времени никтоже дерзну вселитися тамо с домом, токмо рыбарие иногда прихождаху рыб ради.

По некоторых же летех, блаженный Герман отъиде на реку Онегу, а преподобный Савватий остася на острове един, живый о Бозе. Каково же бе его тамо пребывание, каково пощение, каковы духовные подвиги, Сам точию весть вся ведый, свыше на угодника Своего призиравый Господь, и Ангели Его святии, иже посещаху Божия раба, в плоти бесплотным подражавшего. Нам же мощно от самого места, на нем же Преподобный живяше, проразумевати то житие: во острове бо морском, от человеков удаленном и редко от кого посещаемом, что ино творити имеяше, точию во едином упражнятися Бозе? О том непрестанно мысляще, с Ним молитвою беседующи, в Нем весь ум свой углубляющи, и возводящи к Нему плачевная очеса, день и ночь из глубины сердечные воздыхаше, желающи разрешитися от тела и прейти ко Господу. Егда же проразуме свое к Богу отшествие, исполнь сый дней и Богоугодных трудов, мысляше, како бы сподобитися причащения Божественных Таин, и помолився о том ко Господу, седе в малую ладийцу, утихшу морю молитвами его, и отплы на он пол моря: в два же дни брега достигши, пойде землею, хотя достигнути сущего при реке Выге храма молитвенного, при нем же тогда случися медлити игумену Нафанаилу, посещения ради правоверных Христиан пришедшу. И егда идяше Преподобный предпринятым путем, по Божию смотрению срете игумена того Нафанаила грядуща с Божественными Тайнами в некую дальнюю весь, причастити болящего: и по обычном метании совопросившеся и познавшеся кто суть, ради быша друг другу. Преподобный Савватий возрадовася, яко искомое обрете: Нафанаил же игумен рад бысть, яко сподобися видети честные седины и святолепное лице Савватиа преподобного, о егоже добродетельном житии слышал. Глагола же блаженный Савватий к Нафанаилу: «молю святыню твою, отче, да грехи моя, яже имам исповедати тебе, отъимеши от мене властью еже разрешати, данною тебе от Бога, и да сподобиши мя причащения Святых Таин пречистого тела и крови Христа Владыки моего: от многих бо лет желаю тою Божественною пищею напитати душу мою. Напитай убо мя ныне ты, святый отче: ибо Христос Бог мой объяви мне твое Боголюбие, да очистиши мя от согрешений яже от юности содеях словом, делом и помышлением, во всю жизнь мою даже до днесь». Отвеща Нафанаил: «Бог да простит тя, брате». И помолчав, воздвиже руце горе, и со многим удивлением и с слезами рече: «дабы аз, о Преподобие, имел грехи твоя во очищение нерадения моего!» Глагола святый Савватий к Нафанаилу: «понеже приближися конец жития моего, молю убо святыню твою, да не медля сподобиши мя Божественнаго причащения». Глагола ему игумен: «ныне, господине мой отче Савватие, иди ты к молитвенному храму, и пожди мене тамо: аз же иду к больному, и вскоре возвращуся к твоему преподобию: утро бо рано прииду к тебе». Глагола святый Савватий: «не отлагай, отче, до утра: не вемы бо, аще ныне дыхание наше соберем от воздуха, а яже посем имут прилучитися, о сих како имамы быти известны?» Сие же глаголаше святый, провозвещая свое скорое к Богу отшествие. И не смеяше прочее Нафанаил, что противно глаголати ему, видя его Божия угодника суща, но творя но желанию того, причасти его (по совершении исповеди) Божественных Таин Христовых, и любезное о Христе дав лобзание, глагола: «молю тя, рабе Божий, да пождеши мя на Выге, при молитвенном храме». И обеща святой ждати тамо игумена. Той убо пойде к больному, а Преподобный к реченному храму, в нем же благодарение Богу за получение причащения и за вся Того благодати воздав, и довольно помолився, вниде в келлию при храме бывшую, и в ней затворився, приготовляше блаженную свою душу, како отдати ю в руце Божии. В то время купец некий от великого Новаграда, именем Иоанн, путем водным идый с куплею, приста к тому храму молитвенному, при брезе стоящему, и вышед из насада своего, поклонися в храме святым иконам, и к келлии пришед, обрете в ней преподобного Савватиа, и благословися от него: святый же, благословение ему дав, поучи того довольно от Божественнаго писания, наставляя на добрые дела. И пользовався купец, даяше святому от имения своего, яже на потребу; бе бо богат зело. Он же ничтоже хотяше от него прияти, и глаголаше: «аще хощеши творити милостыню, имаши требующие, аз же ничесоже требую». И учаше Иоанна о нищелюбии и милосердии, и о прочих добродетелех. Муж же оный печален бысть, яко ничтоже взя у него старец, а Преподобный, хотя утешити того, рече к нему: «чадо Иоанне, препочий зде до утра, и узриши благодать Божию, и безтрудным путем отъидеши в путь твой». Но Иоанн хотяше отплыти оттуду; и абие трус бысть, и волнение в реке и в мори, и ужасеся Иоанн, видев нечаянное воздуха пременение и волнение водное велие, и обнощева тамо. Бывшу же утру, прииде Иоанн к келлии, хотя от Савватиа преподобного прияти благословение и отъити в путь свой, понеже волнение водное в тишину преложися: и толкнув с молитвою в двери, не прия ответа. Толкнувшу же ему вторицею и третицею, отверзеся дверь, и вшед внутрь, виде Святого седяща в мантии и в кукуле, и кадильницу близ его стоящу, и глаголаше к нему: «прости мя, рабе Божий, яко дерзнух внити к тебе, имея любовь и веру к твоей святыне. Молю же твое преподобие, подаждь мне благословение в путь, яко да благополучно шествую твоими святыми молитвами». Сия Иоанну глаголющу, не бе гласа, ни послушания: уже бо честная и святая душа Савватиа преподобного ко Господу отыде, благоухание же велие в келлии обоняшеся. Иоанн же видя, яко ничесоже отвещавает ему Преподобный, и мнев его уснувша, приступи к нему касаяся рукою, и видев его скончавшася о Господе, ужасеся, и вкупе умилися, и теплые от очес испущаше слезы. В то время игумен Нафанаил от больного возвращайся прииде, и видев святого преставльшася, слез исполнися, и облобыза честное того тело, и сказоваша друг другу, игумен и купец, я же о Преподобном: той, како Божественный Тайны угоднику Божию подати вчера сподобися, ов же, како душеполезный того беседы насладитися удостойся. И певше надгробная, погребоша честно святое его тело, отдавше персть персти. Скончася Савватий преподобный месяца Сентября в двадесять седмый день, в онь же и память его почитается, в славу Бога в Троице славимого, Отца и Сына и Святого Духа, Ему же честь и поклонение во веки. Аминь.

Житие преподобного отца нашего Зосимы, игумена Соловецкого

По едином лете преставления преподобного Савватиа, хотя Бог воздвигнути и прославити место, на немже угодник Его многая лета трудися в Соловецком острове, и в пустыни оной обитель множеству иночествующих преславну и превелику устроити, избра на то дело мужа по сердцу своему, подобного первому пустыннолюбному подвижнику, о нем же нам предлежит слово, преподобного отца нашего Зосиму. Бысть же той от области великого Новаграда, от села великого, зовомого Толвуя, езера Онеги; родители его – Гавриил и Варвара, христиане верою в благочестии пребывавшии, от нихже рожден бысть и воспитан отрок в книжном учении, и на добронравие наставлен, и бе тих и смирен и кроток, срамляяйся юношеских обычаев. Растый же телом и духом, тщашеся от Божественных книг приобрести бисер разума, и приобрет, разумеваше Богоугодная, и богатство благости Божия познаваше. Возлюби же чистоту целомудренный отрок и отречеся брака, не яко того гнушаяся, но яко благоразумия рачитель сущи, бегаше препятствия к Богослужению, послушая Апостола глаголющего: не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви: а оженивыйся печется о мирских, како угодити жене1. Убо да единому угождает Богу, плоти угодия отвержеся, и естественным сластем брозды наложи воздержание. Принуждаем же от родителей к браку, оскорбися о сем, и изшед из дому отча, отвержеся мира, и вселися в некоем безмолвном месте близ дому, яко отшельник, упражняяся в молитвах и постех, и во иных таковому житию приличествующих трудех, работати Господеви начиная. Желаше же имети наставника себе: не довольно бо ему бе от чтения книжного учиться житию добродетельному и монашеским подвигом, но требоваше такова искусна учителя, иже показал бы ему самым делом то, чесому усердному юноше на доброе навыкнути подобает. К сему же и близ своих пребывание не без препятствия себе быти мняше, и мысляше от соседства мирских удалитися весьма, и отъити в пустынные места, пребыванию иноческому приличная: разгарашеся бо в сердце его огнь любве Божественные, и на совершенство добродельное того возставляше. Еще же ему бе желание, где бы и како возградити монастырь, не себе ради точию, но и иных ради монашествовати хотящих: и моляше о том Бога, да покажет ему место и удобство на замышляемое дело. И по Божию смотрению, обрете добродетельна мужа, монаха Германа онаго, иже прежде с преподобным Савватием в Соловецком поживе острове: той сказа Зосиме блаженному вся яже о преподобном Савватии подробну, и о острове оном возвести ему, яко удален есть от селений мирских, угоден же на вселение иноком, имый леса и дубравы, и езера рыбами изобилующие. Блаженный же Зосима от старца Германа то слышав, порадовася духом, и возжела быти острова того житель, и Савватиа преподобного наследник: и моляше Германа, прилежно, да доведет его до острова онаго, и на житие пустынное наставить. В то время родители Зосимовы, естественный смерти долг отдающе, приложишася ко отцам своим: ихже телеса обычному погребению Зосима блаженный предав, и имения добре расточив, абие купно с Германом ятся пути к Соловецкому острову. И Господним поспешеством пучину морскую преплывше безбедно, желаемого острова достигоша: и обретше место, идеже морстии пловцы от обуревания покой и тишину имеют, близ езера сладку воду имущаго, тамо присташа, и мало далее от брега кущу себе поставиша, и в ней всенощное сотвориша бдение, псалмы Давидовы поюще и молящеся ко Христу Богу и к Пречистой Деве Богородице, да послется им помощь свыше к начинанию вселения их в том острове морстем. Бывшему же утреннему времени, изыде преподобный Зосима из кущи и виде лучу света, осиявающую его и все оное место, и ужасеся Преподобный, зря необычного света сияние, и к востоку очи возвед, узре церковь, на воздусе явльшуюся ему, образом велию и прекрасную; но понеже еще не обыкл к таковым откровениям, не смеяше смотрети долго на ту видимую церковь, и абие в кущу устремися. Герман же, видев его измененна лицем, разуме, яко новое нечто к видению ему случися, и вопроси его глаголя: «почто, о любезне, сице изменился еси лицем твоим? чесаго устрашился еси? еда нечто новое и необычное узрел еси?» Преподобный же Зосима сказа ему, како осияние свыше неизреченное, и места просвещение, и церковь странну на воздусе видел. Герман убо видения того силу умом со удивлением разсмотряя, воспомяну бывшее при авве Савватии прогнание мирян со острова того, и проречение о монашеском на нем житии, глагола к Зосиме: «Не ужасайся, о возлюбленне, но внемли себе: тобою бо, якоже мню, хощет Господь зде множество монахов собрати». И сказа ему прилучившаяся рыбаревой жене, с Корельского берега с мужем тамо, по зависти Корельских людей, пришедшей, еже удержати в наследие себе остров той: како биша ю два нецыи светлии юноши, и язвы довольны наложиша ей, глаголюще; «несть вам места во острове сем, отыдите отсюду, ибо на вселение иноком сие место Бог уготовал». Божий же раб Зосима, от тех старца своего Германа словес велия радости духовные исполнися, и на большее подвижеся усердие к возграждению монастыря на том месте. Помолишася убо оба к Богу, да поспешник будет делу их и начинаемое произведет в совершение: и тако емшеся труда, начаша дело, древеса секуще на здание. И поставиша келлии, и двор возградиша, и подвизашася сугубым трудом, телесным и духовным: телом в монастырстем здании трудящеся, духом же на бесы ополчающеся, молитвою и постом вооружени: пищу же имеяху от пота лица своего, землю возделовающе мотыками и семена сеюще. Бог же укрепляше рабы Своя, свыше на них милостивно, призирая и поспешествуя во всех делех их.

Времени же некоему прешедшу, нужда бысть Герману блаженному отъити на ону страну моря потребы ради, идеже умедливши дни некие, егда восхоте ко острову возвратитися, не возможе; бе бо уже осень, и воздух переменися на хлад, и быша снеги и бури, и море волнами неукротимыми волняшеся, и льды по морю плаваху, и отнюдь никаковым же кораблем мощно бе преплыти пучину ту к Соловецкому острову. Озиме убо старец Герман на оном брезе даже до весны, а блаженный Зосима остался един на острове. Исперва убо скорбяше мыслию о старце Германе, таже возложися на Бога, глаголя с Давидом: к Тебе привержен есмь от ложесн, от чрева матере моея Бог мой еси Ты, не отступи от мене2. И паки: в Тебе утвердихся от утробы, от чрева матере моея Ты еси мой покровитель3. И нача более подвизатися, труды прилагая к трудом, в непрестанной молитве и в пощении пребывающи. Беси же такового жития его добродетельного зрети не могуще, не терпяще поругаеми от него быти, воздвигоша на него многая наветования: овогда уныние влагающе, овогда же страшилища различная метающе, и молвы некие творяще, да устрашат небоязненного воина Христова и поколеблют непоколебимого: иногда, преобразившеся в дивия звери и змии, с яростию устремляхуся на него во множестве силы своея, аки растерзати и пожрети того хотяще. Раб же Божий сопротивляшеся им крестным знамением и молитвою, и ругашеся им, глаголя: «о немощная сила вражия! аще прияли есте от Бога на мя власть, то творите, еже хощете: аще же ни, то почто всуе труждаетеся?» и пояше от Давидовых псалмов: обышедше обыдоша мя, и именем Господним противляхся им4. И паки: да воскреснет Бог, и расточатся врази Его5! И прилагаше молитву к Богу, со умилением вещая: «Боже вечный, Царю безначальный, всякаго создания Творче и Владыко! Ты еси Царь царствующих и Господь господствующих; Ты еси Спаситель душ и избавитель верующих в Тя; Ты еси надежда труждающихся и упование сущих на мори далече; Ты еси наставник рабов Твоих. Ты еси любитель всякаго добра; Ты еси утешитель плачущих; Ты еси радость святых; Ты еси живот вечный и свет незаходимый и святыни источник; Ты еси Бога Отца слава, Святого Духа исполнение; Ты еси седяй одесную Отца и владычествуй во веки. Тебе убо молю аз раб Твой, смиренно к Тебе припадая: послушай моления моего в час сей, Пресвятой Царь, преблагий Господи! и не отврати лица Твоего от молитвы моея, но избави мя от уст пагубного змия, зияющего на мя устнами своими и ищущего мя поглотити; соблюди мя от лаянья диавольского, да ополчением святых Твоих Ангелов ограждаемый и защищаемый, избуду зубов того, и получу спасение у тебе Владыки моего, в Негоже верую и на Негоже надеюся и славлю Тя со Отцем и Святым Духом нераздельного во веки!» Тако моляся, Преподобный прогоняше от себе вражия нападения, и бегаху от знамения крестного и от молитвы его беси, яко прах от ветра: он же без вреда пребываше, поя и хваля Бога. Еще же и иное искушение тогожде времене прилучися святому: зиме велией належащей, брашно, еже в лете бе собрано, скончавашеся, и усумневашеся Зосима помыслом: чим имать препитатися до лета? Влагаху бо ему врази невидимии скорбь глада ради находящего, и безгодною смертию страшаху. Преподобный же, размышляя в себе, помяну реченное Самим Господем в Евангелии: не пецытеся, что ясте, не пецытеся о утрие, ищите же прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам: весть бо Отец ваш небесный, чесо требуете6. Все убо, еже о себе, попечение на Бога, Промысленника всяческих, возложив, утешаше себе словесы псаломническими: возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает7. Тако утешающи себе, прогоняше сумнение, от врага ему влагаемое. Бог же, не оставляя угодника Своего, уповающаго на Него, посла к нему два мужа незнаемые, имущие с собою кошницу (яко обычай есть в приморье живущим людем бремена имети во отхождениях зимних), полну хлебов и муки и масла, и даша Преподобному, глаголюще: «аще хощеши, отче, взимай от бремени сего, и яждь: мы же, егда Господь повелит, придем к тебе». То рекше, абие отъидоша, и не ускори Преподобный вопросити их, откуда быша? Они же не приложиша ктому явитися святому. И многое время Зосима блаженный ожидав мужей тех, егда виде не возвращающихся, позна, яко то Божие есть посещение, и блатодаряше Господа о милостивном Того еже о нем промысле, и неисповедимом даре. Посем, прешедшей зиме, старец Герман прииде ведый с собою некоего от мирских человека, именем Марка, художеством рыбаря, и с ним довольную привезе пищу на долгое время, еще же и мрежи к ловитве рыб: и не по многом времени Марко монашеский чин прия, таже и прочии мнози, спасения себе желающии, начаша к ним приходити и сожительствовати, зиждуще себе келлии и трудом рук пищу стяжавающе. Потщався убо Зосима преподобный, созда церковь малу во имя Господа нашего Иисуса Христа, в воспоминание Боголепного Его Преображения на том месте, идеже бе видение ему явльшееся церкви со осиянием неизреченного света, присовокупи же церкви и трапезу малую, и общее нача житие. И посла единаго от братии в великий Новград, ко Архиерею Ионе, просити благословения на освящение храма, и да подаст игумена монастырю их пустынному. Архиерей же вскоре посла к ним благословение и иеромонаха Павла, да будет им игумен. И возрадовася преподобный Зосима и блаженный Герман, и вся братия о благословении архиерейстем и о игумене. И освящена бысть церковь и монастырь в славу Божию: и тако начася пречестная и преславная обитель Соловецкая. Но не по многом времени, игумен Павел, не стерпев пустынного труда, возвратися во град. По нем ин бысть игумен Феодосий, но и той такожде отъиде. И совещашася братия с Преподобным не взимати себе игумена от иных монастырей, но из сущих между собою избирати. Таже и другой совет братия приложиша: да самого того преподобного Зосиму на предстательство принудят, еже и сотвориша. Предваривше бо нецыи от братии в великий Новград, умолиша Архиерея, да писанием призовет отца их и рукоположит им на священство и на игуменство, аще и не хотяща; и сотвори то Архиерей: послав писание к Преподобному, призва его к себе, и убеди того прияти священство и игуменство. И напутствовав его довольно, отпусти с честию. Такожде и от граждан мнози многая даша Преподобному на монастырскую потребу сосуды и одежды, сребра и жита довольство. И прииде Преподобный во обитель свою, сияя честностью священства и саном игуменства, и усретен бысть от братии честно, всем веселящимся о отце своем. Егда же первую во обители своей нача Преподобный совершать литургию святую, бысть на нем Божественное чудо, всеми видимое: лице бо его просветися благодатию Святого Духа яко лице Ангелово, и благоухания велия исполнися церковь, еже бысть известным свидетельством достоинства его, яко достойно прия сан священства. И возрадовашася вси радостию велиею о таковом пастыре своем, Божия благодати исполненном, и прославляху Бога. Прилучишася тогда нецыи купцы, и даде им Преподобный просфору от священнодейства своего; они же небрежением погубиша ю, и виде брат Макарий пса, стояща над нею, и усты хапающа и огнем опаляема, и приступив близ, ничтоже обрете, точию просфору оную, и принес ю к Преподобному, виденное сказа, и чудищася слышащии. Посем преподобный Зосима, видя день от дне умножающуюся братию, яко уже не вмещати церкви собирающихся на обычное пение, потщася большую создать церковь, еже бы не тесно вмещатися всем на соборное церковное правило, и келлии многи постави, и монастырь распространи. Таже по неколиких летех, воспомяну преподобного Савватиа, в том острове много иноческими трудами подвизавшегося, и сожале о нем, яко честные его мощи инде почивают, идеже преставися, при реке Выге, а не в том месте, на немже лета довольна пустынное в постничестве проводи житие: и советова с братиею принести мощи Савватиа преподобного от Выги к себе. Еще же ему о том советующу, прииде писание из обители Пресвятой Богородицы с Белого езера, принесенное некиим иноком монастыря преподобного Кирилла, посланное от игумена и братии к преподобному Зосиме. Бе же писано сице: «Благодать и милость от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа, возлюбленному о Христе настоятелю духовному, Боголюбивому игумену Зосиме, со всею о Христе братиею, радоватися. Слышахом от приходящих из страны вашей к нам о острове Соловецком, яко морского ради неудобства не населяемый бе человеки от древних лет, отнележе солнце на небеси сияти нача: ныне же слышим, яко в острове том, Божиим изволением и Пречистой Богородицы ходатайством, и вашего о Бозе трудолюбия тщанием, сотворися жительство иноком, и устройся монастырь честного Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и братии множество собрася, и вся добре молитвами Пречистой Богоматери устроишася. Точию единаго блага лишаетеся, сие же есть, яко преподобный Савватий от вас забвен, иже прежде вашего трудолюбия на том месте о Бозе поживе, и сконча житие свое в пощениях и трудах, иже во исправлении добродетельном бе совершен, якоже древние преподобнии отцы: тако и он, всею душею Христа возлюбив, мира удалися, и блаженную получи кончину радуяся. Слышаху бо нецыи братия от монастыря нашего, бывшие в велицем Новеграде, повествование некоего Боголюбца мужа, именем Иоанна, яко егда по морю плавая куплю деяше, и бысть на реке Выге, сподобися видети жива преподобного Савватиа, и поучение духовное от него слышати: преставльшегося же душею к Богу, честное того тело, купно со игуменом Нафанаилом, певше надгробная, погребоша. И сказа Иоанн той братиям нашим, како в мори бысть чудо, и Феодора брата его от волнения морского и потопа Бог соблюде цела молитвами Савватиа преподобного, и иная, яко слышахом, творяхуся знамения и чудеса у гроба его. Угодил бо Богу, и свидетели есмы добродетельного его жития: ибо блаженный сей отец довольная лета поживе с нами в дому Пречистой Богородицы в Кирилловском монастыре. Сего ради пишем ныне к вашей святыне, дающе совет духовен, да не лишаетесь такового дара, но принесите с потщанием к себе преподобного и блаженного Савватиа, да идеже многая потрудися лета, тамо и мощи его честные положени будут. Здравствуйте о Христе Иисусе в жизнь вечную, и о нас молитеся, яко Боголюбивии, да от всех зол находящих на ны свободит нас Господь, молитвами преподобного Савватиа». Таково писание игумен Соловецкий блаженный Зосима прием и прочет, возвеселися духом он и вся братия, и яко едиными усты глаголаху: несть сие от человек, но от Самого Бога. И абие уготовльше корабль, пойде Зосима преподобный со множеством братий на он пол, веющу в помощь ветру. И достигше молитвенного храма, при бреге Выги реки стоящего, откопаша гроб Савватиа преподобного, и исполнися воздух благоухания. Егда же открыша раку, видеша угодника Божия всего цела, ничем же вреждена, и ниже одежде его истление коснуся, и удивляющеся прославляху Бога, и несоша в корабль со псалмопением. И паки ветру благополучно вспять возвеявшу, добре плаваша; и вскоре обители своея достигоша, радующеся и благодаряще Христа о получении такового сокровища духовного, мощей, глаголю святого Савватиа преподобного. Таже положиша оныя в земли, за олтарем в церкви Пресвятой Богородицы, честного Ее успения, и гробницу создавше, иконы святые поставиша. И елицы болящии с верою притекаху, получаху цельбы от гроба преподобного Савватиа, молитвами того святыми. А блаженный Зосима, по вся нощи в гробницу оную приходящи, моляшеся и поклоны многия полагаше даже до утреннего пения. Вышепомянутый же купец Иоанн, послуживый иногда погребению святого Савватиа, велию к нему имущи любовь и веру, с братом своим Феодором, от потопления морского избавленным, написаша образ Савватиа преподобного, и принесше в Соловецкий монастырь, игумену Зосиме отдаша со многим подаянием потребных вещей обители. Игумен же, Савватиев образ честный любезно прием и лобызав, над гробом того постави, и аки к живому Преподобному, ко образу его глаголаше: «о рабе Божий! аще и скончал еси временную жизнь свою телом, но духом не отступай от нас, руководствуй же нас ко Христу Богу, наставляя шествовати по заповедям Господним и носить крест свой, и последовать Владыце нашему! Ты, Преподобне, имея дерзновение ко Христу и к Пречистой Его Богоматери, буди молитвенник и ходатай о нас недостойных, жительствующих в святей обители сей, ей же ты еси начальник: буди помощник и заступник Богом собранной дружине сей, да жительствующе на месте сем, твоими молитвами сохраняемы, невредимы от бесов и от человек злых пребудем, славяще Святую Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа».

Цветущей обители Соловецкой благодатию Божиею и день от дне умножающейся и украшающейся добродетельными иноками и изрядными преподобного Зосимы подвигами, распаляшеся завистью ненавидяй добра диавол. Не могий же собою что творити, понеже прогоняем и посрамляем бываше Зосимою блаженным и прочими добрыми подвижники, наусти злых человеков, да пакости деют обители святей, и озлобляют начальника тоя и братию. Наущением убо диавольским, начаша приходити на Соловецкий остров мнози от насельников земли Корельские, и ловяху рыбы во езерах, а на монастырскую потребу ловити не попускаху отнюд, глаголюще себе быти наследников и господь острова того. Преподобного же Зосиму и всех иноков безчестными и досадными уничижаху словесы, и многие творяху пакости, и хваляхуся монастырь разорити и иноков оттуду отгнати, и нужда бе преподобному Зосиме идти в великий Новград ко Архиепископу Феофилу, просить помощи и защищения; и поемши некие от учеников своих, пойде: и достиг града, и Архиепископу поклонився, предложи ему моление свое о обители озлобляемой от мирских человек. Архиепископ же глагола ему: «аз, отче, Богу помогающу мне, готов есмь пособствовати монастырю твоему, но первее потребно возвестить сие начальнейшим боляром, содержащим град, и по их согласию делати помощь вам». Преподобный же Зосима иде к боляром с молением, и обходя их дома, просяше милости, да не попустят в разорение монастыря его, и освященного Богу места да не подадут мирским людем во одержание, и вси боляре содержащии град обещашася помогати монастырю его. Прииде же и к некоей боярине вдове, именем Марфе, яже бе едина от великих болярынь града того, хотя молити ю о обители своей: понеже ея насельницы и рабы часто на остров Соловецкий приходяще, многия обиды монастырю творят. Она же услышавши от рабов о пришествии его, повеле святого с безчестием отгнати от дому своего. Божий же раб терпеливо прия то безчестное отгнание, ко учеником же своим рече: «се дние грядут, в няже жители дому сего не изследят стопами своими двора сего и затворятся двери сего дому, и ктому не отверзутся, и будет двор сей пуст». То рекши, умолча, и сбышася во время свое та, яже прорече Преподобный. Тогда Архиепископ созвав к себе боляр, глагола им о пакостях, содевающихся блаженному Зосиме и обители его от насельников: боляре же вси согласно изволиша помоществовати Преподобному, и дароваша весь остров обители его, и даша ему писание крепкое на владение островом, к писанию же приложиша осмь печатей оловянных: первую Архиепископову, вторую посадничу, третию тысященачальническую, таже пять печатей с пяти концев града. Одариша же Преподобного многими потребами: сосудами церковными, одеждами священническими, златом же и сребром на потребу обители и множеством жита, и впредь монастырю его во всем помогать обещашася. То все слышавши предреченная болярыня Марфа, еще же и о добродетельном житии Зосимы блаженного от многих достоверных мужей уведавши, яко истинный есть раб Божий, раскаяся, яко оскорби Преподобного, и пославши с молением, призва его к себе на обед. Он же, незлобив сый, и прочим подая беззлобия образ, иде на обед к ней. И вшедшу ему в дом ее, благословися болярыня от Святого, с сынами и дщерьми своими, и посадиша его посреде пира. Всем же ядущим и пьющим и веселящимся, Преподобный с смирением и кротостью седя молчаше, мало пищи вкушая, по обычаю своему. Воззрев же на возлежащие, удивися, и поник долу ничтоже вещаше: виде бо чудное видение. И паки воззрев тожде виде, и пониче, долу, и третицею приложи воззрети на возлежащие, и виде тожде видение: виде бо без глав седящих шесть начальнейших мужей на пире том, и удивляшеся раб Божий зримому: како тии человецы седят и пируют, а глав не имут? Разумев же имущая быти, покива главою и воздохнув прослезися, и ктому не вкуси ничтоже от предлагаемых на обеде, аще и прошениями принуждаем бе. По обеде же болярыня Марфа, прося прощения у Преподобного за оскорбление, от нее ему содеянное, даде монастырю его деревню при реке Суме на пристанище, и отпусти его с миром. Изшедшу же Преподобному из дому ее, ученик его Даниил, имея дерзновение к нему, вопрошаше с прилежным молением: почто во время обеда, позрев трижды на возлежащие, покива главою, и воздохнув проплака, и не вкуси ктому от представляемых брашен? И глагола Преподобный ученику: «чадо! ожесточил еси просити, якоже и Елисей Илию; обаче не скрою судеб Божиих неизреченных, имущих сбыться в свое время: но сохрани тайну сию, дóндеже будет исполнение Божиих велений. Видех аз шесть мужей, начальнейших боляр градских, седящих на пиршестве без глав; то видя, удивляхся со ужасом на мнозе, и не возмогох ни ястия, ни пития принести ко устом моим от ужасного видения, и мню сим мужем обезглавленным быти вскоре. Блюди же, о чадо, да никому же глаголеши сего, еже слышиши от мене!» Посем Преподобный возвратися в свою обитель с крепостною грамотою и со многими даровании от Боголюбцев. Немногу же времени прешедшу, возвещено бысть Преподобному, яко Великий князь Иоанн Васильевич, всея России Самодержец, со многою силою на великий Новград приишед, казни смертию некие от боляр градских, да и прочие страх имут: и в то время усечены быша во главы оные шесть мужей, ихже Преподобный виде на обеде без глав седящих в дому болярыни Марфы; но и болярыня та повелением Великого князя послана бысть с чады своими в заточение в Нижний Новград, а имение ее разграблено, и остася дом ее пуст, по пророчеству преподобного Зосимы, еже прорече в оный час, когда изгнан бе с безчестием от дому болярыни оныя.

По сих всех, жившу Преподобному лета довольна и всякую добродетель исправившу, приближися время блаженные кончины его: исполнь бо бяше дней и Богоугодных трудов, и прежде времени уготова себе гроб, и взирая на него плакашеся, всегда в памяти имея свою смерть и ко исходу приготовляяся. Разумев же свое к Богу отшествие, болен сый телом, от старости и трудов многих изнемогши, призва братию, и глагола к ним: «Се, о чада и братия! отхожду от временной сей жизни, вас же предаю всемилостивому Богу, и Пречистой Богородице; глаголите же мне, кого хощете имети о Бозе игумена вместо мене?» Братия же вси со слезами возопиша, яко едиными усты глаголюще: «Хотели бы, отче и пастырю наш, вси с тобою погребени быти, но несть то во власти нашей: ин бо есть суд человеческий, а ин Божий: а Иже возвести тебе отшествие твое к вечным обителем, Владыка Христос Бог наш, Той может подати нам тобою наставника, егоже Он весть, могуща управляти нас ко спасению, и твоего преподобия благословение и молитвы на нас да препочиют, ты бо еси по Бозе отец наш, и якоже имел еси попечение о смирении нашем в житии сем, сице, молим тя, и по твоем к Богу отшествии не остави нас сирых». Сия рекше, братия умолкоша от глаголания, но не престаша от плача и рыдания многого. Преподобный же паки глагола к ним: «Чада! рех вам, яко предаю вы в руце Господни и Пречистой Богородицы, а о игумене, понеже возложисте на Бога и на Пречистую Богоматерь и на мою худость, убо да будет вам Арсений игуменом, яко доволен муж ко управлению монастыря и братии». И вручи Преподобный игуменство Арсению, мужу добродетельну и искусну. Глагола же ко Арсению: «Се, о брате! поставляю тя о Бозе строителя и кормчия святей обители сей и всей братии, о любви Божией собранной. Блюди убо, да не что оставится от монастырских законоположений, составленных от Апостольских учений и святых отец преданий, яже о соборном церковном пении, и о трапезном ястии и питии, и о всем чине и обычае монастырском, уставленом нашим смирением по Бозе, да вся цела и непременна соблюдете. Господь же да исправит стопы ваша к деланию заповедей Его, молитвами Пречистой Госпожи Владычицы нашей Девы Богородицы, и всех святых, еще же и угодника Своего Савватиа преподобного молениями. Господь наш Иисус Христос да покроет вас от всех вражиих наветов, и в Божественной Своей любви да утвердит вас: аз же, аще и отлучаюсь от вас телом, отдав долг естества смертный, но духом с вами неотступно пребуду. И сие разумно буди вам: аще обращу благодать пред Богом, то по моем отшествии обитель умножится паче, и соберется множество братий о любви Христовой, и наполнится место сие обилием духовным, и в телесных потребах скудости не будет». То Преподобный к братии изрекши, и довольно их поучив, и духовным лобзанием коегождо целовав и подав всем благословение, воздвиже руце свои горе и помолися о обители, и о всем стаде своем духовном, и о себе. Таже знаменався крестом святым, рече: «мир вам!» И паки к Богу возводя очеса, глагола: «Владыко Человеколюбче! сподоби мя одесную Тебе стати, егда приидеши во славе судити живых и мертвых, воздати коемуждо по делом его!» Сия изглаголав, возляже на одре и предаде святую свою душу в руце Господа своего, егоже возлюби и Емуже от юности поработа в преподобии и правде. Преставися преподобный отец наш Зосима в лето бытия мира 6986, воплощения же Бога Слова в лето 1478, месяца Априлиа в 17 день. И плакаху по нем братия многими рыданиями, и певше подобающая погребению, положиша во гробе, егоже еще жив сый ископа своими руками, за олтарем церкве Преображения Господня, идеже потом и гробницу над мощами Преподобного создаша, и иконы святыя, Христову и Богородицы, в ней поставив, и свечи, и приходяще братия моляхуся тамо. Бываху же и чудеса при гробе Преподобного, и исцеления болящим подавахуся, и ныне подаются с верою притекающим. Ибо якоже обещася, отходя душею ко Господу, не оставити места своего, на немже подвизашеся, но духом неотступно пребыти со ученики своими, тако и исполняет обещание свое, от горних обителей посещая дольнюю свою обитель, и присутствуя оней невидимо, иногда же и являлся некиим на земли и водах, в нуждах помогая. И многажды виден бываше на мори, во время волнения корабли управляяй, от потопления защищаяй, бурю в тишину прелагаяй: а иногда зряшеся в церкви, посреде собора братии стояй. В начале по преставлении своем, в девятый день, явися иноку Даниилу, извествуя о себе, яко воздушных духов и многокозненных их сетей избысть милостию Господнею, и преподобных лику причтен есть.

Таже старцу Тарасию явися очевидно на гробе своем, такожде и Герасиму ученику своему: в день недельный по утрени идый от гробницы преподобного Савватиа в свою гробницу, и обозревся вспять, к Герасиму рече: «подвизайся чадо, да противу трудов твоих воздаяние приимеши». И вторицею томужде Герасиму явися во время Божественной литургии, во святой великий четверток, в соборе церковном стояй, и егда причащахуся братия, глагола преподобный Зосима Герасиму: «иди, и ты причастися». И стояше Преподобный близ Святых Таин, дóндеже вси причастишася, потом невидим бысть. Священноиноку Досифею, во время вечерней молитвы в притворе церковном стоящу и о некоем брате бесном молившуся во уме своем, явися Преподобный, глаголя: «несть на пользу оному брату исцеление, о немже ты молиши, но подобает ему еще в том страдании пребыти». Старца Феодула, по случаю поползшася и падша на землю, и вельми телом разбившася и больна на одре лежаща, ни могуща на обычное свое правило востати, преподобный Зосима в вечер глубок, к келлии его пришед и в двери с молитвою толкнув, возстави здрава. От таковых явлений его известно есть, яко не отступает от места своего, и не оставляет подвизающихся на месте том чад своих отец чадолюбивый, и всякому призывающему того с верою скорую подает помощь. Митрофан монах исповеда о себе, яко егда бе в мире, и по морю плаваше, куплю деющи, некоего времене воста буря в мори, и бысть ладья его до тридесяти дней от волн носима. Таже множайшии ветры и волнения восташа, и бысть трус велий в мори и покрываема бе ладья волнами, а бывшие в ней отчаяшася жития своего и моляхуся к Богу и Пресвятой Богородице. Егда же воспомянуша преподобного Зосиму Соловецкого чудотворца, и призваша того на помощь, и абие виден бысть Преподобный седяй на корме: простирая же воскрилия мантии своей обеими руками на обе страны ладьи находящие волны морские воспящаше, и проходяше ладья волны безбедно. Так виден бысть Преподобный, день и нощь корабль управляяй, от волн же и потопления защищаяй, дóндеже приста ладья к брегу, и невидим бысть странный той кормчий. Елиссеа инока в пути водном разболевшася, и схимы зело желавша, и уже при брезе умерша, Зосима преподобный от тогожде больного виден недавно бывый в корабле, воскреси из мертвых: и жив бысть той инок, донележе прия на ся святую схиму, и причастися Божественных Таин, а потом паки возлег, почи о Господе. Никона мирянина от бесов зело мучима бывша, и в гробницу преподобного Зосимы приведена, свободи от мучительства вражия Преподобный явлением своим и в дом отсла его здрава.

Земледельцу некоему, Горяин зовомому, очесы ослепшу вельми, преподобный Зосима у гроба своего прозрение дарова: но и вторицею за неверствие ослепшу, и с покаянием ко гробу Преподобного притекшу и со слезами помолившуся, вторичное подаде очесем его исцеление: и иные различные многих болезни чудесно уврачевав, призвану бывшу с верою имени его святому.

Не точию же сам он преподобный Зосима, но многажды и с преподобным Савватием являшеся, и от многих оба чудотворца вкупе видены быша. Брат Иосиф, бывши некогда во острове нарицаемом Кузов, за 30 верст от Соловецкого острова отстоящем, некие нощи не спящи и молящися взыде на гору, и воззрев к монастырю Соловецкому, виде посреде монастыря два столпа огненных, от земли до небес досязающие и сияющие зело; и поведа то другим братиям. И реша тии: се начальницы монастыря Соловецкого, преподобнии отцы Зосима и Савватий, возсиявают от гробов своих: столпи бо суть духовнии воистинну, зарями благодати Божия просветившиися.

Два брата, Савватий и Ферапонт, в скончании святой четыредесятницы посланы быша на некую службу в Вирму: тамо бо бяше на пристанище двор монастырский, и всякие в нем потребы. Егда же пловуще, приближахуся ко острову, глаголемому Шужмуй, за шестьдесят верст от Соловков отстоящу, един от них, именем Савватий, виде на край острова того два столпа багряновидны, не вельми велики: и егда тамо присташа, обретоша при камени малу храмину, и в ней два человека нага и гладна, ногами согнившия зело и еле живы сущие. В начале бо зимы, разбившуся тамо судну водному, оставшеся на острове тии два человека зазимоваша, никомуже прилучившуся, дабы кто оттуда взял их. Тии узревше иноков, воззваша к ним, глаголюще: господие, кто есте вы? Соловецкии ли старцы прислаша вас к нам? Савватий же и Ферапонт вопросиша: которых старцев Соловецких вы глаголете? Отвещаша больные, глаголюще: два старца честные, зде приходящее посещаху нас, единому имя Зосима, а другому Савватий, и егда к нам при хождаху, тогда болезнь облегчавашеся нам, и глад отхождаше и хлад преставаше; ныне же быша у нас пред вашим приходом, и глаголаша нам: «не скорбите, уже пришлем по вас». То слышавше иноцы на службу посланные удивишася, и укрепивше пищею больных, взяша их с собою в ладью, и в монастырь привезоша.

Жену некую бесну, именем Марию, супругу мужа Онисима, привезенную в Соловецкий монастырь, преподобнии отцы Зосима и Савватий своим явлением исцелиша, отгнавше от беса. И другую жену юну, дщерь Иеремии, бывшего иногда слуги Зосимы преподобного, яже сама себе, по действу бесовскому, ножом режущися по горлу и по персем, закла, и лежаше мертва, воскресиша нечаянно преподобнии, призвани бывше от родителей оныя с горькими слезами. В грядущую бо нощь явишася ей во сне, дающе сосуд полн некоей масти, и глаголюще: «помажи себе по ранам: ибо слез ради отца твоего и матери к нам вопиющих, приидохом исцелити тя». Она же мняшеся в видении том помазати раны свая мастию оною, и воспряну от сна, и по триех днех раны оныя, великие и смертные бывшие, совершенно исцелишася.

Василий некто, от разбойнического жития в монастырь Соловецкий на покаяние прииде, и чин иноческий на ся прия: по некоем же времени, влекомый диаволом на первый обычай, умысли из монастыря избежати, и уготовав ладью, украде некие вещи монастырские от книг и одежд и от сосудов, и вложив та в ладью, седе нощию, и отплыв бежа. По случаю же приста ко острову, Анзеры нарицаемому, за пятьнадесять верст от Соловецкого острова отстоящему, идеже нападе на него сон тяжек, и укрепив ладью стоять на брезе, сам паде на землю, и уснул: и явишася ему оба преподобнии в сонном видении, от нихже един Зосима преподобный, воззрев на него с гневом, рече: «окаянне! окрадаеши мя: аз созидаю, а ты разорявши!» Василий же в видении том прощения просяше. И рече к нему Преподобный: «прощение получиши, но седети имаши ту три дни». И воспрянув от сна Василий, никогоже виде, ни ладьи при брезе обрете, и купцы некие мимо острова того плывше, взяша его оттуду, и в монастырь привезоша кающася со слезами, и исповедающа грех свой, и явление преподобных поведающа. В то время рыбарие монастырстии ловиша рыбы за морем, на реке Умбе, в расстоянии от острова Соловецкого за пятьсот верст, бе же в них начальник старец Фотий: тому явишася во сне преподобнии оба, и глагола святый Зосима к Фотию: «се привезохом вам ладью на ловлю рыбную; уведахом бо, яко требуете еще ладьи, но блюдите, да ничтоже погибнет от тех, яже в ней, но вся цела до монастыря да проводите». Фотий же воспрянув, сказа виденное другим рыбарем, и шедше к брегу, обретоша ладью новую, и в ней многие монастырские вещи, яже потом привезше в монастырь, бывшее преподобных явление возвестиша. Человек некий, именем Феодор, на примории жительствовавший при реке Суме, поведа сие: случися мне, рече, плыти по морю с товаром, и внезапу наста буря велия в мори, мы же, пустивше якори, стахом, и быхом в беде велицей, обуреваеми и томими волнами, и молихомся к Богу, и преподобных отцев Зосима и Савватиа призывахом в помощь: таже аз внутрь ладии вшедши, воздремах, и видех два старца святолепна на ладье стояща, и кормчию глаголюща: «обрати ладью к ветру носом». И абие воспрянув притекох ко изливающим воду из ладьи, в них же такожде един утружден, воздрема, и той абие вскочив, нача поведати мне глаголющи: два старца видех в ладье сего часа, беседующие к себе, и един к другому рече: «постереги брате, ладьи сея, аз же спешу в Соловки к обедне»; мы же то слышаше, удивихомся и возрадовахомся зело, обнадежившеся избавлением от беды настоящей: и абие преста буря, и тишина бысть, мы же поидохом в путь свой добре, благодаряще Бога и Того угодников. Старец Филимон поведа, глаголя: жившу мне в пустыне во отшельничестве, прииде иногда скорбь велика от диавольского действа, вина же скорби сицева бысть: един от братии положи у мене в сохранение деньги своя, дванадесять гривен, и по некоем времени, неведомо како, то погибе, и оскорбися брат оный, и аз того ради скорбь приях, и пребых в скорби той дни некие печаляся зело. Единою же по отпетии правила моего, седшу ми, и мало воздремавшу, внидоша в келлию мою два старца, и рекох к ним: почто без молитвы внидосте? Они же реша: «творихом молятву, ты не слышал ли еси»? И рекох им: «сядите, господие мои: и паки рекох: кто есте вы, не нашего монастыря старцы? не знаю бо вас». И рече един: «Аз нарицаюся Зосима, а другой сей Савватий. Не скорби же, брате, о погибшей у тебе вещи: обрящется бо». Глаголаша же и иная на утешение души моей, и невидими быша оба: аз же воспрянув никогоже видех; и облегча мне скорбь, и ощутих в себе радость. Таже и изгибшие деньги обретошася на своем месте лежаще, и утешихся аз и брат оный, и воздахом хвалу Богу, и преподобным отцам нашим Зосиме и Савватию. Та и иная множайшие чудеса от преподобных тех отцев, начальников Соловецких, содеяшася, о нихже писано есть в великой Минеи Четии: мы же, любознательных ради благочестивцев, из древних, яже обретаются в Соловецкой обители, харатейных книг о чудесах преподобных Зосимы и Савватиа, к пользе душевней, к прославлению угодников Божиих, к славе же и хвале Пресвятой Троицы, аще и не зело художным слогом, обаче в простоте речи, о других чудесах поведаем, яже не суть писаны в Четии Минеи.

Дополнение

О чудесных способствованиях, бывших от Преподобных, повнегда сгоре в Соловецкой обители трапеза со всем запасом снедным и церковными вещьми

Поведа старец Саватий: случися, рече, по нашим грехом, Богу попущающу, погоре у нас в монастыре трапеза со всем монастырским запасом: собрана бо быша вся снедная и потребная под трапезу, зимнего ради настояния: також и от церковных вещей иконы, и сосуды, и ризы, и книги, елико служба содержит, та убо вся вкупе потреби. И тако мы в конечней нищете оставльшеся, недоумевахом, терпети ли нам, на месте сем пребывая, или разытися коемуждо куда-либо, едино прочее утешение имуще, еже ко гробом преподобных отец Зосимы и Савватиа притекати, помощи и заступления от них требующе. Старец же некий, Макарий именем, прежде спостник бе преподобному отцу нашему игумену Зосиме: той, тогда живый в пустыне, прииде к нам на посещение, и начал нас утешати: не скорбите, рече, братие! но потерпите со благодарением; возложите упование на Бога и на Пречистую Богородицу, и на преподобных отец Зосимы и Савватиа молитвы. Мы же старца того словесы утешившеся, судихом овых послать к Москве к Великому Князю, а овых в великий Новград к Архиепископу и к православным христианам, для испрошения вспомоществования, и отпустихом их вскоре на море: бе же зима, и лед мног по морю плавающ. Сице тем отпущенным бывшим, мы оставшии шедше в след, начахом посекати древеса на устроение трапезное; мне же, Савватию, делающу с братиею по обычаю, начал являтися в нощном видении некий старец, иже приходя глагола ми сице: «Савватие, буди готов ехати на море, за Салму проводити братию, их же отпустите на службу». Се же не единою, ни дважды, но по вся дни стужаше ми: аз же помыслих бесовское мечтание быти, и не веровах виденным, дóндеже в дело произыде. Помале бо прислаша по мене из монастыря старцы, повелевше мне быти в монастырь, и аз скоро притек ту, увидех братию, иже посланы бывше на службу, без пользы возвратишася: и вси начаша нудити мя, во еже проводити их морем за Салму. Аз же потщався текох ко гробу преподобного Зосимы, и начах простыми словесы глаголати, яко к живу: «О святче Божий Зосимо! понуждают мя братия на таковое нужное дело; аще се будет годе тебе буди ми помощник на сие». Помолившеся же довольно, яхомся пути: повеле же игумен и старцы слушати мене всем, сущим в судне со мною. Доплыхом же некоего островка, хотяще мало опочити, нощи наставшей: тогда аз Савватий хотех судно выше вовлещи на брег: прочие же препирахуся, и по своей воли поставиша его при брезе, и весла и дрова, яже имехом за настоящую зиму, близ судна положиша. Аз же кротости ради умолчах о сем, и почихом: возставшим же нам заутра, узрехом, яко судно и дрова вода в море отнесе, и начахом стужати си вельми: понеже ни в монастырь возвратитися, ни в море пуститися не на чем, и тако безнадежни быхом отвсюду. Аз же проглаголав к ним: «видите, братия, какова беда вашего преслушания!» начах со всеми вкупе молиться Господу Богу, и преподобных на помощь призывать. И помале абие воззрехом на море, и видехом, яко судно наше и весла по морю плавают, и помале до нас приплыша, таже и ко брегу приткнушася: мы же все свое взяхом, яко отнюдь изгибе ничтоже, и прославихом Бога и преподобных отец наших, Зосиму и Савватиа. Обаче же нам в недоумении сущим, понеже льду по морю множество плаваше, якоже и прежде, отступих аз един от братии мало вдаль, смотрети на море: и узремися во очию судно, к нам прямо плывущее, слышах же и глас людей, в судне том русским языком глаголющих. Призвав убо слугу, сущего с ними, показах ему судно то, и той ми рече: «и аз вижу». Мы же надолзе ждахом к себе судна того: оное же, вместо того еже бы приближитися к нам, невидимо бысть, и водный путь широк нам явися, льду разступившуся. Тогда вседше во свой корбас, поплыхом безбедне, дóндеже и брега достигохом, управлением и молитвами преподобных отец наших Зосимы и Савватиа: и приплывше ко брегу и судно возвлекше на гору, поидоша служебники кийждо на свою службу. Проводник же их бывший, той старец Савватий, устремися идти к Шуе реце, и к той пройдя тридесять поприщ, утрудися на пути, не могий идти, и воззрев к Шуе реце, виде человека седяща на дровнях, и борзо коня своего гоняща, и вопроси его старец: «далече ли, господине, едешь?» И отвеща ему той: «не вем, кто прииде ко мне, и посла мя по тебе»; и начал вопрошать о скорбех монастырских. Савватий же сказа ему вся по ряду, как трапеза сгорела со всем монастырским запасом. И тако взем отвезе старца к Шуе реце, к монастырскому прикащику старцу Зосиме. И вопроси старец Савватий прикащика Зосиму: «аще что служебники из Новаграда прислали?» Отвеща прикащик Зосима: «еще, брате, служебники из Новаграда не поспели: но не вем кто без мене привезе коробью за печатями, повелел дати ее тебе». Старец же Савватий, распечатав коробью, обрете вся вещи нужные в ней, священнические и церковные, о каковых приказывали игумен и братия. И видевши сие, прослави Бога, и преподобных отец Зосиму и Савватиа чудотворцев, и разуме, яко се бяше Богом послано. Посем же старец Савватий прикащику Зосиме рече: «аще возможно есть где половити рыбы, или купити, Бога ради, пошли». И отвеща прикащик Савватию: «идут христиане на езера рыбы ловити, и от мене идет старец: аще убо волиши, пойди и ты с ними, или пошли»; и снарядившеся поидоша рыбы ловити, и уловиша множество. Переменившейся же погоде, начал быти тепло зело: мы же, рече Савватий, не имуще соли для соления рыбы, и хлебы зря исходящи, и способов, пойти куда ради оных нужд своих, не обретающе, начахом призывати на помощь себе начальников Соловецкой обители, и молить, да сотворят нам скорее достигнуть до Вирмы реки понеже приспе вешнее время. И явися нам во сне преподобный Зосима, глаголя: «не скорбите, востаните и пойдите в путь свой». Мы же востахом и достигохом в тойже день в Вирму молитвами преподобных отец наших Зосимы и Савватия, и радующеся приидоша вси в домы своя. Тако, молитвами преподобных, снабдени бехом вмале и церковною утварью, и снедными потребы.

О некоем Онисиме, впадшем в недуг зол

Некоему мужу, именем Онисиму (егоже и жену Марию преподобнии Зосима и Савватий исцелиша, яко выше речено есть, отгнавше от нее беса), прилучися впасти в недуг: он же, забыв благодеяние Святых к себе, и прельстився яко человек, призва некоего кудесника в дом свой, хотя от него врачеваться. Седящу же по обычаю, на обеде, ясти и кудеснику с ним за столом, абие кудесник начал кричать нелепыми гласы, ктому же и очи своя развращати: Мариа же, Онисимова жена, над нею же от Соловецких Преподобных чудо бысть, абие смятеся умом, и возскочив от стола, начала ужасаться и плакать. Егда же Мариа собрася с умом, вопроси ее Онисим: «что ей бысть?» она же ответствова: «седшим нам за стол ясти, абие явистася преподобнии отцы Зосима и Савватий, с ними же познах и третьего старца, именем Иоанна». (Той же старец Иоанн всеми знаем бе, Соловецкий постриженник и жилец; мнози о нем свидетельствуют, яко великий подвижник бысть в монастыре том, пустынное бо обхождение и жительство любя, всяким послушанием и смирением и кротостью украшен). «Зосима убо, рече Мариа, якоже держал жезл в руце своей, абие начал кудесника бить, глаголя: «почто пришел еси, окаянне и страстне, к рабу Божию? не подобает ти семо приходити, но иди к подобным тебе, сих же остави». Приступи же и к тебе Зосима, имый в руце своей сосуд мал, и начал помазывать из него яко кистью по главе твоей и по лицу: в себе же пришедши аз, не видех никогоже». Сия убо слышав Онисим от жены своей, абие во уныние впаде, и начал вельми тужити и плакати о согрешении своем, понеже, рече, Бога прогневах и преподобных отец Зосиму и Савватиа в негодование на ся приведох; и нача той зело скорбети и каятися о бывшем. Является же ему в сонном видении Зосима, глаголя. «Почто тако скорбиши, человече, и зело унываеши? аз ти советую совет благ, в нем же велику пользу обрящеши: аще хощеши исцелитися до конца, молися Богу прилежно и глаголи псалтирь: аще сам не можешь говорити, ученику своему повели читать псалтирь, сам же слушая, молитву твори. Егда же праздник приидет святого Богоявления, ты искупайся во Иордане, и абие исцелееши». Онисим же вся повеленная ему в сонном видении яве сотвори, и бысть здрав всем телом, ничтоже болезни в себе имея. Призвавши же и кудесника оного, вопроси его: «чего ради возопи?» Он же начал ругаться ему, глаголя: «почто нас призывавши на срамоту токмо, имея себе лекаря, от него же аз зле пострадах?» Потом же Онисим поживе многа лета, здравствуя и благодаря Бога, молитвами преподобных отец наших Зосимы и Савватиа, дóндеже в добре исповедании ко Господу отъиде.

Како преподобный Зосима обогатил некоего юношу посещением своим на море

Некий юноша, именем Анфим, прииде из великого Новаграда с купцом неким в поморье, купли ради: обитавшу же ему в Шуе волости на брезе моря, приспе вешнее время, и людие места того начата готовиться на море для добычи весенния вальския, с ними же и юноша той Анфим согласися идти на промысел. И тако поплывше в судах по обычаю, Богу даровавшу угодно плавание, достигше до мест оных, идеже обычай имут морских зверей ловить, улови много кийждо на свою часть, и о велицем гобзовании веселящеся поплыша во свояси, но бурею принесены быша ко острову Соловецкому. Обычай же бяше в монастыре преподобных на Соловках, аще кого ветр принесет ко острову с добытком, игумен и старцы монастыря того, по грамоте жалованной им Великого князя, емлют десятину со всякаго добытка. И тии убо послаша из монастыря к ним единаго старца, именем Пахомиа, и сей пришед, глагола им: «дадите нам, чада, десятину от добытка вашего, якоже обычай содержит»; они же о сем никакоже помыслиша, и не восхотеша дати десятины монастырю, отвещавше ко старцу сице: «дадим разве мало нечто, еже обещахомся дати святому угоднику Николаю на молебен». Юноша же той Анфим Новгородец, прежде помянутый, рече ко старцу: «аз, господине отче! от своего участия десятину дам монастырю вашему, и не хощу преобидети установленного вашего обычая». Старец же благослови его, и рече: «Бог, чадо, да исправит добрую мысль твою!» и отъиде в монастырь (место же то, идеже они присташа, тридесять поприщ от монастыря). Юноша же той Анфим, отпустив старца, возляже опочити, и уснув, абие слышит над собою некоего молитву Иисусову творяща, таже по молитве рекша ему: «Бог да управит добрую мысль твою, чадо! Еже добре совещал еси, возвратится со вторицею в нынешний год». Юноша же, воспрянув скоро, нача смотрети прилежно около себе, от кого се слыша: и абие узрев издалече старца мала возрастом, в худых ризах, к монастырю идуща, скоро потече во след его, еже бы настигнуть; он же невидим бысть. Юноша убо, уразумев быти то видение, с радостью и ничтоже размышляя, даде десятину монастырю от своего участия; прочих, ихже скупость обдержаше, не восхотеша дати десятины монастырю, но вкладшеся в суды своя, поплыша по морю. И якоже отплыша в открытое море, абие прииде на них буря сильна зело: и аще много трудишася, обаче ничтоже успеша, но опрокинушася суды их со всем добытком их, яко еле и сами спасошася, и возвратишася во свояси тщима рукама: юноша же той Анфим, отдавый монастырю урочную часть от добытка своего, отплы по морю безбедно, благодатью Христовою и молитвами преподобного игумена Зосимы, и тако торг име добр, и приобрете довольное богатство по словеси святого старца.

О отрочати, исцелевшем молитвами святого Зосимы

Старец некий поведа, живый во обители Соловецкой: «послан бых, рече, игуменом и братиею на службу в великий Новград; бывшу же ми тамо и о монастырских делах труждающуся, присла по мене некий Боголюбец, именем Михаил Сисоев, у него же сын боляше, именем Матфей, возрастом шести лет, болезнь же бяше тяжка зело: оба бо прохода заняло, и отече все тело его, и уже при последнем издыхании бе, не могий ничесоже отвещавати на долго время, яко отец и мати отчаястася живота его. Мне убо пришедшу к ним показаста отроча, держаще его с зельными слезами на руках своих, мало нечто дыхания в ноздрию имуща. Начаша же ми глаголати: «слышали есмы, отче, о чудесах преподобного Зосимы, начальника вашего, яко его ради молитв Бог многим исцеление подает: помолися убо, отче, дабы чадо наше помиловал Бог». Старец же отвеща к ним: «аще хощете его здрава видети, то обещайте его на Соловки преподобному Зосиме». Они же с радостию слово приимше, рекоша: «не токмо его, но и двор сей в обитель Спасу и Пречистой Богородице и преподобному Зосиме обещаваем дати». Якоже сия рекоша, старец приступи ко отрочати начал именем звати его, и рече ему: «чадо Матфее!» Отроча же в том часе воззрев ясно на старца, начал глаголати языком, якоже здрав: старец же подъят его своими руками, он же седе на постели здрав, ничем же скорбен, и проси ясти, еже и принесоша ему. Егда же яде и пи, и бысть здрав благодатию Христовою, и молитвами святого и преподобного отца игумена Зосимы, начальника Соловецкого».

О втором отрочати

Ин некто странноприимец, в то же время и в том же великом Новеграде, Алексей Курюков именем, име сына боляща, Василиа именем, трех лет суща, бесом одержима, якоже многажды случается младым отрочатем. Отец убо отрочате в велицей скорби бысть, видя чадо свое на всяк день от лютого беса мучимо, и не разуме твердого пристанища, еже прибегнуть к Богу, и ко святым его приложиться: но пристави к нему некоего кудесника, иже по волхвом ношаше его, и ничтоже успе, болезни паче и паче усиливающейся от времени, и отроку в горшее пришедшу недугование, яко и видети его родителем бе страшно. Некогда же человеку тому Алексию прииде во ум, и начал той размышляти в себе: колико время погуби, и колико имения истощи волхвом и кудесником, и ни малы пользы не получи! Да и како можно бесу беса изгнать? понеже дружбу естественную между собою имут. Совещавает же себе совет благ, еже молитися Богу. Слышав же от неких о блаженном Зосиме, начальнице Соловецком, яко молитвами его исцеления бывают от гроба его, призывает того же старца Соловецкого в дом свой: и сказав ему о отрочати своем, како страждет велику болезнь от лютого беса, родителем же приносит нестерпимую скорбь, начал молить старца того, дабы нарекл имя преподобного Зосимы над отрочатем тем, и в молитве бы призвал. Старец же, верою оградився ко преподобному Зосиме, повеле отроча принести к себе. Принесену же ему, (кудеснику идущу во след его), старец приим отроча к себе, глагола ему: «прекрестися, чадо!» И взем руку его, нача крестити, глаголя: «молитвами преподобного Зосимы буди здрав». И абие отроча нача веселиться, и светло осклабляться, таже начал сам креститься рукою своею: яко благодатию Христовою, и молитвами преподобного Зосимы, даровася отцу здрав, и свободен лютых действ бесовских. Отец же его Алексий посла монастырю Соловецкому многу милостыню: и от того времени велику веру стяжа ко всемилостивому Спасу, и угоднику его, преподобному игумену Зосиме.

О третием отрочати, умиравшем и молитвами Святого ожившем

Человек некий, именем Андроник, иже бяше от нарочитых жителей волости Умбы, данник сый Великого Князя, идущу ему на Лопь дань брати, прилучися быти в волости Варзуге. Вяше же у него детище двою лет суще, Симеон именем: впаде же детище то в болезнь тяжку зело, яко уже и к смерти приближашеся. Отцу убо и матери жалостне слезящим над отрочатем, и уже гробная приготовившим, прилучися тамо быти старцам Соловецкого монастыря, на монастырь рыбы ловити, иже и приидоша ко Андронику утешить его от нашедшей скорби нань: понеже бе человек он велию веру держа к Соловецкому монастырю. Той видев их, рече к ним: помолитесь, отцы, Спасу и Пресвятой Богородице, и преподобному Зосиме, дабы его молитвами ожило детище наше. Отроча же ни очию бе возводя, но токмо мало дыша. Един убо от старец тех, тепл верою к преподобному отцу Зосиме, рече ко Андронику и жене его: хотите ли продать сына своего? аз куплю его у вас на Зосимино имя, вам бо не требе есть мертвое се тело. Они же рекоша: купи, отче! даждь за не, елико хощеши. Он же, взяв едину сребреницу, даде им; отроча же скончавающееся взем, и объем е, рече: отселе детище сие несть ваше, но преподобного Зосимы, начальника Соловецкого. Отроча же в том же часе начал устами двигать, якоже бы нечто ясти: старец же начал осязати рукама по главе и по устнам. Таже рече детище: дай еще. Отец же и мати его, видевше сие чудо, начаша от радости кричать и благодарить всемилостивого Спаса, действующего святыми Своими дивные и преславные чудеса. И тако отроча, благодатию Христовою и молитвами преподобного Зосимы, укрепися и бысть здраво, имя на себе нося преподобного игумена Зосимы Соловецкого, нового чудотворца.

Како преподобнии Зосима и Савватий избавиша некоего человека на Сухоне от татар

Прешедшу в вечный покой премудрому и православному государю, Великому Князю Василию всея России, много потрясеся царство его и многими отягчися скорбьми: понеже остася по нем наследником сын его, государь Великий Князь Иоанн Васильевичу зело в юне возрасте: вельможи же, приимше самовластие, много зла сотвориша, от многих бо многи безгодною смертью скончашася. Сия же видевше безбожнии татарове казанцы, яко змии използше из ущелий своих, многи страны Российского государства уязвиша: от Мурома даже до Вятки, Костромы, Вологды и Устюга протече их необузданное стремление, с нимиже и черемиса везде хождаше. Некогда же на Сухоне воююще варвары те, внезапу приидоша от леса в деревню: людем же иным разбегшимся, а иным ятым бывшим, един некто, известно ведавый о чудесах Соловецких чудотворцев, не успел ускочити от храмины, в нейже бе: оградився убо силою крестною, и призвав на помощь с верою преподобных отец Зосиму и Савватиа, ста во своей избе у столпа печного. Татарове же, вскочивше во храмину ту, собравше топоры, ножи и прочие все, яже во храмине оной быша, изнесоша вон: очи же их ослепи Бог молитвами святых Своих, Зосимы и Савватиа, яко не видеть им того человека, иже сам сказоваше, якоже стена стояща пред ним, защищая его невидима им быти. Отходяще же окаяннии, зажгоша все дворы: но той дом пребысть невредим, в нем же чудо сие преславное бысть. Аз, списавый чудо сие великое, слышах оно от священника Ионы, иже бе второй по настоятеле в обители Соловецкой, и уверися истине быти, яже Бог творит многая знамения и чудеса святыми Своими, с верою призывающим их в скорбех и бедах: суть бо теплые и скорые на помощь.

О некоем человеце Матфеи, и жене его Мамелфе

Человек некий купец бе в Великом Новеграде, именем Матфей, имый жену, именем Мамелфу. Бе же человек той от нарочитых, богат зело; жена его аще и рождаше ему чада, но не воспитоваше. Седмь бо роди, но ни единого наследника им не оста: вей бо умираху млади зело, абие по святом крещении пожинахуся яко пшеница несозрелая. Матфей убо, со своею супругою в велицей печали сый, желаше откуду бы облегчение печали своей обрести. Прилучися же тогда быти старцу Соловецкому в Великом Новеграде, Савватию именем: и они, страннолюбивы суще, призвавше старца того Соловецкого на обед к себе, якоже бе им обычай нищих кормити, начаша тужити пред старцем о своем безчадии. Паче же жена плакася, помянув скорби своя, яко болезнем убо причастна, обаче безчадна: бе же в то время во чреве имущи. Старец видев их сетующих, и в велицей печали о своем безчадстве, рече Мамелфе: аще ныне во чреве имаши, продаждь мне, и аз куплю его на преподобного Зосимы имя. Она же с радостию рече: купи, отче, да будет сей не ктому наш, но преподобного Зосимы неотступный раб; и старец взем две медницы, даде ей. Егда убо по уреченных днех жена роди мужеск пол, и крестиша его во имя Отца и Сына и Святого Духа: то отроча растяше без всякаго вреда, дóндеже и в возраст прииде. Посем Мамелфа ины многи сыны и дщери роди, и здравы бываху благодатию Христовою и молитвами преподобного Зосимы: и бе видети ее прежде яко безплодну, ж сетующу о безчадии, ныне же матерь о чадех веселящуся, и надеждою радующуся. Сицево благодеяние преподобного Зосимы имущим к нему веру и усердно призывающим его на помощь!

О человеце, испроверженном с ладьи в море

В пучине моря, на парусе покосным ветром плывя на ладье, некий человек мгновенно испровержеся в море; и не бе помогаяй кто ему. Человек он, якоже сказа нам, отчаявся живота своего в пучине моря, приведе на память себе святых чудотворцев Зосиму и Савватиа, яко скорых в бедах заступников, и абие услыша некоего глаголюща ему: «втесни руку свою скоро». Он же потщався рукою своею поискати места, в немже бы утвердити руку ему, якоже отверз уста своя и очи, се видит себе над водою утесняюща руку свою в место оно, идеже и ладья утверждена бяше: и тако твердо держащася его за ладью узреша его пловцы некии, и взяша его жива, и благодаряще избавителей святых чудотворцев Зосиму и Савватиа, дивистася великому чудеси, яко толико время бысть человек он невидим в пучине, и спасен бысть молитвами преподобных.

О некоем человеце, Андрее именем, на црене плывшем

Случися некоему соловару проводить от поморской соловарни црен в дом свой: и посла по него наемника своего, Андреа именем. «Аз Андрей», той рече, «црен спустивши на воду и умысливши подле брега по морю проводити на повеленное место, еже разстоянием от соловарниц бе на десять поприщ, стах на црене и начах мало по малу впредь подвизатися, на утлины црена того дерн положив. Дошед же до места, иде же множество каменья, восхотех объехати каменье оно, но внезапу дуну ветр яр от брега, и быв преодолеваем силою падучей воды, начах плыти в пучину на црене: и в мгновение ока толь много отплых, яко не видети ми брега, ни высоких гор, вскрай моря стоящих. Тогда аз окаянный, отчаявшись живота своего, начах рыдати и плакати, моляся преподобным Зосиме и Савватию о еже спастися от потопления, якоже обычай есть всем поморяном, во всех бедах по морю и по суху, призывать на помощь тех чудотворцев Соловецких. Молящумися же сипе: о «великие чудотворцы, Зосимо и Савватие, покажите милость, и избавите от нужныя смерти!» притом же и кающумися о грехах своих, и обет творящу, пребых носим по волнам два дни и две нощи во бдении, без пищи и пития: по сих же истомленный и изнемогший, в велием отчаянии рекох: «о святии чудотворцы Зосимо и Савватие, либо спасите, или вскоре погибнути сотворите мя!» И по сих абие, от монастыря святых, явися облак темен и страшен, море паче восколебася, и аз возроптах, глаголя: «о святии чудотворцы, вскую призывах вас? ничтоже ми помощи сотвористе!» И бысть в то время дождь велик и темен, яко и дерну на утлинах размытися, и аз, не могий стояти, ни седети, падах на црен яко мертв, и не вем, спах ли, или бдех, но вижу некоего в образе отца моего, глаголюща ми: «повелено ти извлещи сей црен на землю». Аз же, аки возбнув, узре брег близ мене стоящ, и от радости не ведех, что сотворити. Ту убо погрязе црен мой: аз же по шею в воде изыдох на берег, благодаря всесильного Бога и Его угодников, святых чудотворцев Зосиму и Савватиа. И егда отъиде вода по обычаю, обретох црен мой стоящ на плоском камени, и в том самом месте, идеже ми повелено поставить его. Пославый убо, видев мя, обрадовася зело и взя црен свой: аз же поидох во обитель святых работать до конца живота своего».

Чудное явление преподобных отец наших Зосимы и Савватиа, еже бе старцу Леониду

Старцу Леониду, пребывающу в пустыне Герасима, ученика святого отца Зосимы, на том же острове Соловецком, за четыре поприща от монастыря на монастырской службе труждавшуся, рыбы ловящу по езером со слугою, явишася преподобные отцы Зосима и Савватий, во святую Пятидесятницу на шестой недели. Явишася же сице: Леонид, в нощи правило свое совершив, сед усну, и внезапу слышан бысть некто, молитву Иисусову сотворивший пред дверьми келлии его; егдаже он отвещав рече: «аминь», взыдоша к нему три старца, пресветлым светом светящиеся: на ризах единого, иже впреди идый, аки крузи златозарнии сияху паче солнца, яко зрети очима не можаше Леонид, точию виде, яко возрастом бе мал, брадою рус впроседь; второй по нем идяше возрастом не мал, браду имея густу и сединами украшену: и позна их, яко преподобнии отцы Зосима и Савватий чудотворцы, якоже и на иконе написанный образ подобия их являет; третьего же не позна, кто есть, яко бе средний возраст имея, сухощав и скудобрад. Глаголют же ведущии, яко третий, светоносный по образу, есть преподобный Иоанн, иже бе Соловецкий постриженник и жилец. Мнози бо, иже помнят труды его, свидетельствуют о нем, яко великий подвижник бысть в монастыре том, пустынное отхождение и жительство уединенное любя, всяким послушанием, и смирением, и кротостью украшен, много же и монастырю поработа в рыбной ловитве: темже и сподобися от Бога причтен быти со преподобными отцы, яко поведаша нам сподобльшиися то видети в духовных видениях, многажды зряще того преподобного Иоанна молчальника с преподобными чудотворцами Зосимою и Савватием. Вшедшим убо преподобным в келлию мою, рече Леонид, аз, не могши зрети света блистающегося на них, вострепетах, и пад поклонихся им, и благословен был от них. Рече же ми светолепный он первый: «не бойся, брате, ни ужасайся»; и отъемши страх от мене, укрепив мя святой, глагола ко мне: «много молихом всещедрого и всемилостивого Господа Бога, но не послуша нас, но прогневася на место сие, и хощет вскоре обитель огнем пожещи: яко преимущии во обители неправе творят в братии, и братия також всегда ропщут, и терпения не имут, и того ради гнев Божий приводят на обитель». И глагола ко мне светоносный он: «темже, брате, шед в монастырь, повеждь им вся сия, яже от нас слышал еси». Таже рече: «дадим ему знамение, понеже не хощет поведати сих реченных от нас, и аще поведает, то братия в монастыре не имут веры ему». Другой же преподобный рече: «отче Зосимо! покажи милость на нем, яко престарелся есть: и не тяжко дай ему знамение». Аз убо, слышав сия, паки вострепетах, и падох ниц: воззрев же паки, и ктому не видех, и уверихся наипаче от собеседований святых, яко воистинну преподобнии отцы наши начальники, Зосима и Савватий чудотворцы, приидоша возвестити Божие негодование и про гневание на обитель грех ради наших. И по видении сем страшном, половина тела моего, левая страна, ослабе, руке и ноге мало владеющей. Слуга же, сый со мною в келлии, спяше крепко: ничтоже виде, ни слыша пришествия, ни беседы преподобных; егоже возбудив, послах скоро в монастырь, наказав ему вся, яже видех и слышах от преподобных, и повелев сия поведать игумену и братии, и отца моего духовнаго призвать к себе. Обаче слуга той, пришед в монастырь, и срамом побежден быв, не поведа никомуже в монастыре, мня, яко ложь есть или мечтание некое, а не истинну быти. Таже в самый праздник Вознесения Христова, в вечер глубок, погоре от молнии весь монастырь до основания, в лето 1538. После чего старец Леонид поведа видение то, еже виде, отцу своему духовному, таже игумену и многим от братии: и во второе лето по видении том преставися с миром ко Господу.

Посещение преподобных отец наших, Зосимы и Савватиа, болящего брата

Прилучися некогда Соловецкой обители священноиноку Ионе для монастырской потребы путешествовать с игуменом Алексием к Москве, и якоже обычно есть, провождающим им осеннее время в набрежной волости Вирме, в чаянии зимним путем отправиться к Москве, приключися реченному Ионе болезнь, и сея ради вины остави его игумен в Вирме: ту бо бяше двор монастырский для пристанища братии, приезжающей по монастырским послушаниям. Болезнь же Ионы тогда толико умножилась, яко чрез целые три недели ничтоже яде, ни пи, и в конечном своем разслаблении не познавая никогоже, лежал без всякаго чувствования: к смотрению же за ним приставлен бе брат, именем Иринарх. И се во едину от нощей, скончавающейся уже третьей недели тяжкому недугу болящего, возбнув Иринарх от сна, видит во храмине свет пречуден зело, и у болящего за запоною светоносна два мужа стояща, единого во освященней одежде, светло блистающей, другого же в мантии, одаль стояща, и оба некие священнодействия совершаху. Брат убо Иринарх не мало время зряше бываемая, мня, яко некий священник призван поет над болящим: но и дивляшеся, како не возбудивше его внидоша, и востав пойде к запоне, видети бывшее: но сотворив молитву Иисусову, и приник ту, никогоже виде, и света того пречудного блистание разыдеся. Иринарх убо страхом одержим стоя, дивляшеся преславному тому видению, и недоумеваше, что есть? Возмнев же, яко болящий умре, и по душу его приходиша святии, и вжегши огнь, видит его жива, и спяща сладко даже и до утра: прежде же ему не спящу от великой болезни, но вне ума лежащу и бред составляющу. Во утрии же дню просветившуся, больной от сна востав, болезни не ощути ни мало, и сладко пищу приемля, вскоре здрав бысть. Брат убо Иринарх всем чудное то видение, еже виде, поведа, и разумех, яко воистину преподобные отцы наши, Зосима и Савватий чудотворцы, своим посещением болящему брату подаша вскоре исцеление: и прославил в Троице единого Бога, Отца и Сына и Святого Духа, и Его угодников, преподобных отец, начальников наших.

О иноце Сергии Двинянине

Брат некий, Сергий именем, поведал нам, яко он, еще юн, сый в мире, начал помышлять, како бы мира сего суетного отлучиться, и во обитель преподобных отец Соловецких достигнуть, и образу иноческому сподобиться. Сия же ему помышляющу и прилежно Бога молящу, и чудотворцев Соловецких на помощь призывающу, еже споспешествовати в деле его, мати его, уведавши мысль сию, не благословляше его, клятвами заклиная не отлучаться от нее. Он же, аще и повинуся вмале матери своей, но во уме своем непрестанно поучашеся на любовь Божию, желанием зельне горя ко иноческому житию. И во едино время, со односельцами своими купли ради отшед в поморье, слагаше во уме, еще како бы товар на деньги изменив, во обитель Соловецкую отплыть: понеже близ дому отчего не возможно совершить ему сего благого предначинания. В сей мысли товар свой изменив на сребро, намеревашеся вскоре к Соловецкой обители из Вазуги реки отплыть (тако место нарицашеся, идеже он куплю творяше). Но ненавидяй добра диавол запинает его, простирая ему сеть славолюбия, еюже множайших улови и в преисподняя сведе. И начал человек он иная смышляти в себе, сиречь, сребро изменив на рыбы, к матери своей возвратитися и больше богатства приобрести, а чернечество де еще не уйдет. Сия помышляя, отлагает прочее ко обители преподобных Соловецкой шествие и возвращается с куплею к матери своей. Плывущим же им по морю и немного прешедшим от пристанища, воста буря сильна, и воздвигши волнение великое в мори, угрожаше потоплением: о сем убо им плачущим, наипаче же сему обещавающуся паки во иноческий чин, аще спасется от потопления, много страдавше, улучают спасение от погибели. И понеже судно, на немже бяху, разбилось, то оставивше его при брезе, взыдоша в другое судно. И сему разбившуся от зельного волнения, преидоша на третье судно: и на сем плывущим им, воздвижеся паки море от зельного ветра, подобно горам волны надымающего и ладью покрывающего. Тогда вси, иже на ладье, горько восплакаша, Богу молящеся, и преподобных Соловецких чудотворцев в молитвах своих тепле на помощь призывающе; аз же, рече Сергий, познавая наипаче прегрешение свое, яко се уже третье страждут на ладье грех ради моих, и не смея того никому поведать, во уме токмо своем плакахся о своих согрешениях. В сие время кормник наш стояй мало воздрема, и узре святолепна старца, иже глагола ему: «аще и велику нужду имате страдати, обаче живи будете вси». Кормник убо, возбнув и благодарив Господа Бога о извещении преподобного, с надеждою начал управлять ладью, призывая преподобных на помощь прилежно. Единою же внезапу возвысившися волна, аки гора сильна, и возшумевши страшно, покры всю ладью, и все, еже бе на ладье, отнесе в море, токмо люди едины соблюде Бог: тогда кождо их за что ухватяся держашеся, и вси тамо сущии велегласно возопиша, всесильного Бога со слезами моляще, и начальников Соловецких усердно призывающе на помощь, с обещанием молебнов чудотворцам. Аз же, глагола Сергий, не смея и уст своих отверсти, но токмо плачася, и во уме своем молясь преподобным чудотворцам Зосиме и Савватию, и каясь о своем безумии, уже ктому не солгати обета своего обещался. Внегда убо нам тако отчаяватися живота своего, всемогий и всемилостивый Господь Бог милость Свою показа: престаша бо волны на ладью нашу восходить, аще и полна бе воды, но тихо и кротко окрест ладьи проходиша, овы же не дошед ее разливашася. Мы убо, изметавше весь товар свой в море и выливше из ладьи воду, достигохом пристанища, преславно спасени бывше от потопления явлением и помощью преподобных. И аз, вместо еже большее богатство приобрести, и еже бе, потеряв, тщима рукама приидох к матери моей в дом свой, и поведав вся приключшаяся в мори, сказах ей, яко обещахся во обители преподобных Соловецких пострищися. Она же, якоже и прежде, не отпущаше мя, ни благословения даяше, ни прощаше, паче же повелеваше ми женитися: и аз, забыв Божие благодеяние и преподобных отец посещение, в конец отложих обещание свое: Бога преслушав, повинулся матери своей, и поях себе жену. Бог же, имеяй неизследимую пучину милости и благоутробия неистощимое сокровище и нехотящих нас привлекаяй неизреченными судьбами Своими к нашему спасению, се попущает на Сергия болезнь тяжку зело, от неяже вельми изнемогши, слуха лишившися и очима мало видя, начал молиться, воспоминая обет свой, хотя неотложно пострижен быти. Мати убо и прочие, сице и с трудом уступивше мольбе его, отвозят его к церкви, близ ту сущей, аможе и постриже его игумен, ту живущий. Но избывшу ему мало от болезни той, вскоре нападает на него враг, мирским житием смущая и воспоминая ему любовь матери и жены, восколеба ум его злыми помыслы, во еже образ иночества совлещи, или на самого себя воздвигнуть руки: он, видя себе конечне помыслы злыми одержима, молится Богу прилежно с плачем великим и Пречистой Богородице, и преподобных чудотворцев Зосиму и Савватиа на помощь призывая, еже бы избавиться ему от стужающих нань злых: и посем вскоре от сожития с своими отлучается, и оставив вкупе и пристрастия мирские, достигает в пречестную обитель преподобных на Соловки: наставлением святых окормляем, угонзе аки серна от тенет. Но многоковарный враг и зде не оставляет его, смущая помыслы мирскими его душу, яко и в исступлении ума прийти ему: но отца игумена Филиппа любовью и прилежною молитвою у чудотворных гробов, преподобных Зосимы и Савватиа молением, и святого Евангелия над главою прочитанием, злый дух прогнася от него и посрамися. Тако брат Сергий в здравое чувство пришед, прославляше всемилостивого Бога, и всей братии исповедав оный случай своей жизни.

О Иакове, брате того же старца Сергиа, и подруге его

Тойже брат Сергий поведа нам, яко некогда брату его, Иакову именем, идущу в ладье по морю с купцы соседы своими, и возвеявшу ветру сильну, смутися море, и воздвиже волнение зельно: столь же далече быша в мори, яко очима невозможно бе видети брега, ни превысоких гор, вскрай моря стоящих, и внезапу испровержеся ладья их ниц, не успевшим им ниже слова единого друг ко другу прощения ради последнего или утешения изрещи, всех бо мгновенно покрыло водою. Тогда Иакова, под ладьею в мори бывша, выкину волна близ ладьи, и он на дно ладьи ниц испроверженный седе, и узрев малый их корбас, близ той ладьи плавающ, и седяща в нем единого от товарищей, начал со воздыханием и слезами молить всемилостивого Бога и просить преподобных отец Зосиму и Савватиа, Соловецких чудотворцев (слыша бо преславная чудеса их, везде поведаема), таже и обет даде, аще Бог спасет его молитвами преподобных оных от потопления, послужить время некое во обители Соловецкой. И в том часе паки волна срину его с ладьи в море, и принесе к решенному корбасу, и он ятся за оный, отдохнув же мало, возлезе нань и рече подругу своему: молися, брате, Господу Богу и Пречистой Богородице, да спасемся. Товарищ же, пререкая ему, глагола: егда в ладье не спасохомся, то в сем ли малом корбасе возможем спастися? подругов наших покры море, а нам с тобою попусти Бог точию проститися: благослови убо и прости. Иаков же паки начал молиться Богу, призывая на помощь Соловецких чудотворцев: и се показася им на мори парус и ладья в далеком расстоянии к ним плывущая: им же не чающим ее дождаться и помышляющим, яко аще и достигнет та, не возможно будет им к ней на малом корбасе приблизиться от бьющих ее волн, абие милостью Божиею обретеся близ их ладья, с ней же опытные пловцы благовременно метнуша им ужище, за неже те крепко емшеся, привлечены бяху на ладью, и от потопления избавльшеся, возблагодариша спасшего Бога, вкупе премного славяще и угодников Его, Соловецких чудотворцев Зосиму и Савватиа. Тако Иаков, несомненною верою к Богу и неложными обетами ко преподобным спасшийся, пришел во обитель Соловецкую, исполнить свое обещание, со усердием и радением пожив тамо уреченное время, и во свояси отиде, исповедая и величая преславных Соловецких чудотворцев.

О брате Протасии и о страждущих человецех

Брат Протасий поведа нам, глаголя: еще сущу ми в мире, случися в самый праздник Христовой Пасхи, бывшим нам на море промыслов ради вешних, прийти на ны бури велией ветра, от неяже воста трус зельный и страшный в море, и лед, на краях коего стояхом, начал от сильных волн морских сокрушатися с шумом и треском, грому подобным. Страхом и ужасом объяты быв, чаяхом скорую себе смерти, и не ктому уже можахом стоять на льду, но влезше в судна и не ведуще, аможе несомы, начахом молить всещедрого Бога о спасении своем, и преподобных Соловецких, Зосиму и Савватиа, на помощь призывать; сицевыя бо нужды от волн и льдов николиже, аще и состарехомся на мори, видехом: и се внезапу, в отчаянии нам по морю влающимся, открыся Соловецкий остров, и мы той познавше, вящшия пряложихом молитвы, к Соловецким чудотворцам и обеты им творихом, содержими вкупе радостью же и страхом: радостию, яко зрим Соловецкий остров, страхом же, яко не вемы, како к нему пристанем, да не первее от льдов сотрены будем, у брегов бо зрим, аки стены высоки, взломанный лед стоящ, сим же подобный и позади нас постизаху: исходящим же непрестанно молитвам от нас и обетам ко преподобным, абие сотворися чудо, еже не точию видети, но и слышать преславно есть. В том бо часе начали около нас льды, аки руками чьими, в две страны возставлятися, и толико меж собою воды простые оставлять, елико требе есть, во еже ту судом нашим пройти, из них же шесть и проведохом невредно посреде льдов, аки во ограде некой твердей, точию едино седьмое судно не успе в ту, да реку тако, ограду внити, еже и рассыпано бе от льдов, людие же, бывшие на оном, все спасены. И якоже преста волнение, аще и с нуждою, из ограды той изыдохом, чрез седмь дний труждшеся лед разчищающе, и рассыпанное судно из льда извлекли и паки исправили, ничтоже от потреб в нем бывших утерявше. И тако мы вси, числом седмьдесят человек, целы и невредимы из ограждения того изшедше, во обитель Соловецкую поидохом, и чудотворцам Зосиме и Савватию при гробах благодарственная воспевше, с миром во свояси управихомся, помощью и заступлением тех преподобных окормляемы.

Чудо, еже предыдущему подобно бысть

Того же старца Протасия племянник поведал, глаголя: стоящим нам на мори, сопротивного ради ветра, двум якорям крепящим ладью нашу, внезапно придет на нас буря великая, и волны морские, воздымающееся зело велики, тако порываху ладью нашу, яко большому нашему якорю сокрушитися. Егда же и меньший якорь не можаше крепко ладью держать, и начал тая вельми колебатися: то мы, живота своего отчаявшеся, начахом молиться Господу Богу и Пречистой Богородице, и призывать на помощь преподобных отец Зосиму и Савватиа, начальников Соловецких. Всем убо страха ради скорого своего потопления без сна пребывающим и воду из ладьи изливающим, единому же токмо от нас мало нечто воздремавшу, узреся старец, святостью образа почтен, иже пришел на ладью нашу, рече: «спите прочее без печали, и не скорбите, аз бо затоптах якорь своими ногами твердо». Человек той возбнув, поведа всем видение, еже виде. И мы веру емше видению тому, отложше всю скорбь, глаголахом: аще чудотворцы соблюдают ладью нашу и велят нам спать, то уже не скорбим, яко слышим многие и преславные чудеса их. И не по мнозе действительно ветр преста, море в тишину преложися, и поветрие бысть нам во благополучное пристанище: и мы поидохом веселящеся в путь свой, славяще всесильного Бога, Господа нашего Иисуса Христа, и величающе преподобных Его угодников, святых чудотворцев Зосиму и Савватиа, яко молитвами их здравы достигохом в дома свои.

О исцелевшем отрочати от глазной болезни

Некий купец бе в Великом Новеграде, именем Илиа Селиванов, житие имея добродетельно, и бе от славных града того: бяше бо человек богатством кипя, и всеми домовыми потребы избыточествуя, и служащей ему быша мнози. Той от законной жены сына себе приживе, и нарече имя ему во святом крещении Иоанн. Еще же сему юну сущу, прилучися очима болезновати, яко и света не видети надолзе. Родители убо его вельми скорбни быша, и испытаху разные врачевства ко исцелению отрочати своего, и никакие пользы в тех не обретше, приемлют себе от христиан благочестивых добр совет, еже водити сына ко святым иконам, в церквах Божиих сущим, и молебствовать о исцелении его с теплою верою в чудотворных святых местах, и многою милостынею ходатайствовать о нем пред всесильным Богом, и пред святою Госпожою пречистою Девою Богородицею. Вся сия аще и совершиша те, но ни единые не бысть им помощи.

И тогда реченному Илии и супруге его в недоумении и скорби сущим, усердне же ко Творцу всяческих молитися не престающим, да невидимо ущедряя всех богатыми Своими милостями, поможет и им в конечной их скорби и сокрушении о недугующем очима отрочати, посылает Отец небесный сицеву мысль во ум их: да, якоже слышат велика чудеса содевати Богу угодниками Своими Соловецкими, преподобными Зосимою и Савватием, шедше ко иконописцам, образы подобия сих напишут, и в молитве Господней усердно их да призывают. Егда убо купец той с супружницею своею поставиша образы преподобных Соловецких в дому своем со святыми иконами, и со слезами тепле Господа Бога и пречистую Богородицу молиша, и на помощь свою чудотворцев Зосиму и Савватиа всеусердно с верою призываху, вскоре милость от Бога получили: отрок бо их от болезни свобождься, сладкий свет очима прияв, начал прозрачно и весело зрети. Родители, чадо свое исцелевшее зряще, пременяют печаль на радость, и якоже обычно есть православным христианам, при избытке благодарного Богу сердца, многие приношения сотвориша во святой церкви, разсылаша милостыни по домом нищепитательным, и всюду проповедоваша, коль велие благодеяние являет Бог, иже с верою творят себе молитвенники преподобных отец Зосиму и Савватиа. Но и сими всеми, прочее не удовлиша велияго усердия своего ко оным заступником своим и веры, ведяще, яко та совершенствуется делы благими, и не словесам мзда бывает, но делам веры, посылают убо отрока того исцелевшего из Великого Новаграда с приятелями своими во обитель всемилостивого Спаса на Соловки, презревше, за велию веру свою ко угодникам Соловецким, долготу пути и опасение страшных на море бываемых приключений. Достигши же отрок во обитель Соловецкую с приятелями своими, и обычное правило в церквах совершивши, и ко гробам Святых со слезами и молитвами теплыми припадая, спасителями их животу своему и просветителями, сладкий свет очима его даровавшими, нарицаше. Посем же сам отрок той и сущии с ним поведаша настоятелю обители той игумену Филиппу, и всей яже о Христе братии, все случившаяся поряду, како милостью и неизреченною Своею благостью помиловал его Бог, и, молитв ради преподобных Зосимы и Саватиа, даровал ему исцелеть очима своими. Игумен же и вся братия, и прочие люди слышавшие сие, и очима своими видевшие отрока, здрава очи имуща, аки николиже тии ему болеша, прославиша Бога, яко и в толь великом расстоянии тако Святых Своих прославляет Бог великими чудесами, знамении и силы.

О иноце Стахии, исцелевшем от болезни зубной, и о брате Мисаиле

Брату некоему, именем Стахию, жившу в Соловецкой обители, в нейже и пострижен бе, трудолюбиву зело, любовию и смирением, паче же послушанием преспевавшу, случися болезнь люта зело: еюже аще и надолзе одержим бяше зле, обаче не переставаше терпети со благодарением, преподобных отец Зосиму и Савватиа призывая в молитве своей на всяк час, и у гробов их чудотворных часто молясь прилежно, еже бы облегчить ему болезнь. Некогда же стоящу ему в церкви при Божественней литургии, нестерпимо страждущу от болезни своей и мыслившу, яко несть ему исцеления от Преподобных, бысть по окончании пения, поити, идеже трудники монастырские пребывают, и тамо извлещи зуб больной: но мало нечто забывшуся ему, внезапу зрится преподобный отец Зосима, от олтаря исходящ во освященных ризах, и прямо к нему грядущ. Грядый же Преподобный, увидев брата именем Мисаила, стояща от оныя страны, отъонудуже и он изшед, и гневно воззрев на того, отвратився отъиде, отонудуже прииде: егда же брат он изыде из церкви, тогда паки зрит боляй Преподобного к себе идуща, иже пришед знамена ему лице рукою, животворящего креста знамением, и рече: «аз, брате, днесь Божественную литургию служу», и сия рек, святый невидим бысть. А брат оный Стахий от того часа болезни не ощути в себе нимало. Не просто же бысть и то, яко узрев святой того Мисаила, отвратися, и по изшествии того из церкви, святой пришед, исцеление болящему подаде: прозре бо Преподобный брата онаго блазненную имети жизнь, еже помале и изъяснися. Послану бо бывшу ему со иным братом на службу рыбы ловить на монастырь, бе пререкая тому, и появ вся, яже у них монастырская, отъиде своим устремлением, аможе восхоте. Толико убо прозрение Преподобного, яко не токмо настоящая видит, но и грядущая вся дарованием Святого Духа, опасно и тонце зрит.

О исцелевшем человеце, явлением преподобных отец наших Засимы и Савватиа

Поведа нам некий землевладелец явление, и бывшее чудо на нем преподобных отец Зосимы и Савватиа: имя же человеку тому Мелетий, Космин сын, житие имея на Онеге реце, против храма всемилостивого Спаса, на конце острова. Некогда, рече, обещася дати в монастырь на Соловки земли своея участие, понеже приближено бе к монастырской земли, но отложи тогда исполнить сие, и прешедшу времени многу во отлагании том, забыл обещание свое. начал человек той болезновати телом, и уже много время в немощи пребывая, а о обещании своем отнюдь не памятоваше: во едину же от нощей изшедшу ему из храмины своей, идеже лежаше, зрит во храмине той свет пречуден блистающ, и черноризца святолепна предстояща святым иконам. Мелетий убо, забыв болезнь свою, потече ко старцу, и сотворив молитву Иисусову, вопроси его: откуду еси, отче? и что ти есть имя? с кем шествуеши, и что шествие твое безвременно? понеже время осеннее, и замороз наста. Старец же поведа о себе, яко Соловецкой обители есть, именем же Зосима, и другого брата имать с собою, иже в судне есть на реце: человек той не разуме, егда беседоваше, яко преподобный есть Зосима чудотворец Соловецкий, но мняше, яко простой старец есть, и еще истязоваше его о путном шествии, яко нужну сущу и безгодну времени, и камо грядут. Святой же рече: нужда и безвременство никое не удержит быти нам в Пияле, да оттуду к Москве грядем. Восприим же слово по беседе оной, рече преподобный Зосима: «помниши ли, человече, яко положил еси слово дати жребий земли своей в монастырь на Соловки?» и то рек, невидим бысть, и света онаго пречудного разыдеся осияние. Человек той пристрашен быв, вкупе же и дивяся ужасному тому видению, ощути себе здрава, яко николиже болевша.

О Феодоре, иже обеща дати жребя свое во обитель на Соловки

Человек некий, именем Феодор, житие имея на той же преждереченной Онеге реце, на малой стране реки той, поведа нам сам бывшее чудо на нем преподобных отец Зосимы и Савватиа. Некогда случися ему, рече, жребя свое скопити, и оттоле начал оное болезновати и худети: и уже приближашеся снедь псом и птицам быти. Феодор же ко своим рече: завещаем жребя свое Чудотворцам в монастырь на Соловки, аще оздравеет: понеже слышим преславная их чудеса. Сим же реченным бывшим, обещанное жребя от болезни пременися, и начал лучши быти. Возрастшу же тому, и бывшу коню добру и борзу, наветуя человеку тому враг, идеже бо той видит обещание, ту и преступление тщится сотворити, сводит Феодора от предложения своего, и сей отложив обет свой, задержа коня у себя. Таже потом диавол научает злых татей коня того украсти, и посем воздвизает сильных людей боярских на полцене коня того взяти, или туне. Феодор, не терпя стужения насилующих, скоро продает коня своего свободно: и ту не воспомяну обет свой, яко завеща его отдати преподобным на Соловки, диаволу на се ведущу его в совершенное преступление: обыче бо враг добре завещанная от сердец наших украдати, и забвением сия помрачати, якоже и сей человек пострада поруганием от диавола. Что же по сих сотворяет всесильный Бог, и каковым художеством исправляет сия? не замедли на долго время, но скоро отмщает, да не преобидена будет благодать Его, юже дарова угодником Своим. Тояже нощи человек он в недуг впадает лют зело: лице бо ему и гортань опровадися назад на едину сторону и скривися, и всем ужасно бе видети наказание Божие. День той бедне стражда, и нощию ниже вопль испущая, нача во уме своем размышляти, чего ради сие ему приключися? и воспомяну обет свой, егоже не соблюде, и солгал Преподобным, и начал укоряти и поношати ся, аще и глас его болезнь пресецаше, но умом вседушно со слезами моляшеся всемилостивому Спасу, и преподобных чудотворцев Соловецких Зосиму и Савватиа, с теплою верою на помощь призываше, еже свободитися ему от болезни тоя и близкой смерти избыти, обещанное же свое хотя уже истинно совершити: молящуся же о сем Феодору со слезами, и кающуся прилежно о своем согрешении сон найде нань: от сна же воспрянув, ни следа болезни обрете в себе, лице же и гортань и глас, яко и прежде болезнь бысть: и стекшеся вси к нему, преславному чудеси дивишася, вкупе же вси радостно прославиша Бога, и Его угодников, преподобных отец Зосиму и Савватиа чудотворцев; Феодор же дает коня того в монастырь на Соловки: незамедли бо, наказан быв, и обет свой исполнити.

Ино тому же подобно

Чудный случай, подобен преждереченному, произыде, на тойже реке Онеге, в Турчасове, сице место то именуется. У единаго от жителей веси тоя затеряся некогда в лесу рабочий его конь, и уже немало прешедшей зиме, никакоже возможе обрестися животина его. В печали таковой и безнадежии человек той сый, воспомянув премногие чудеса преподобных Соловецких, рече ко своим: «аще обрящется конь наш, не ктому уже себе того усвоим, но дадим его во обитель на Соловки преподобных Зосимы и Савватиа чудотворцев». Сим реченным бывшим, в той же вечер седящим всем в доме человека того живущим, конь той у врат двора их проржа; они услышавше изыдоша за врата, скоро хотяще видети бывшее, конь же, нимало не медлив, сам во двор вбежа, и тии познавше его, и видевше сицевое чудо, вкупе радости и ужаса исполнишася, яко толико много искавше коня, ниже следа, ни вести обретоша о нем: егда же человек той обеща дати его в монастырь на Соловки, в том же часе сам обретеся. Прилучися же тояжде зимы Соловецкому игумену Алексию, путешествовати к царствующему граду Москве: и человек той, поведавши о своем обете игумену сему, просяше его, да приимет от него в искуп за коня деньги. Игумен, смотря на коня того, приведену ему бывшу вне двора, и держиму монастырским слугою, повеле деньги за искуп взяти: но се абие исторжеся конь из рук слуги, и поразив его, побеже по улице, идеже игумен Соловецкий обиташе, ту прибеже во двор, и ста с монастырскими коньми при яслех. Игумен убо Алексий и человек той реша к себе: се и не хотящим нам, Бог коня приводит, и безсловесный сей скот сам собою хощет служить во обители Преподобных. И тако взя его игумен Алексий, и приведе с собою в монастырь на Соловки, славя и благодаря Бога, тако чудотворцев Своих, Зосиму и Савватиа прославляющего.

О покровах на гробы Святых

В царствующем граде Москве некогда бывши, отец наш игумен Филипп имел желание покровы купить на гробы преподобных отец наших Зосима и Савватиа чудотворцев, и о сем поведал некоему от вельмож града того, Иоанну Иоанновичу Третьякову, иже содержа тогда царскую казну, и той, имея усердие к Соловецким чудотворцам, вопроси игумена: аще мера есть Преподобных гробом? Игумен же глагола, яко сажень моя мера есть. Он же поведе принести парчи, и саженью смерив, и отрезав по конец самих перстов, даде игумену, иже приим сия, отъиде. И посем помысли в себе игумен кратким быти покровом, яко не подумав, скоро меру сказа, и о сем во уме своем скорбяше: измерив же покровы саженью, обрете у всякой сажени пядь, елико довольно гробом преподобных отец. Мы убо слышавше сия от самого игумена, и сами видевше чудо сие преподобных отец, написахом сия во славу Христу Богу нашему, и в память Его угодником преподобным отцам нашим, Зосиме и Савватию чудотворцем, и дивихомся, яко и мала скорбь помысла не утаися от Бога. Аще же в малых наших нуждах исполняет нам Бог, якоже хощет, полезная: то кольми паче в великих прошениях скорбных услышит нас, прилежно от Него просящих, ради преподобных отец наших Зосимы и Савватиа чудотворцев моления.

О болезнующей княгине, како исцеле молитвами их

Князь некий от вельможных, именуемый Иоанн Александрович Оболенский, послан бысть некогда от благоверного Государя, царя и великого князя Иоанна Васильевича, всея России Самодержца, на воеводство в Устюг: и отцу его князю Александру прилучися в том граде Устюге наместником быти в то время. Сему князю Иоанну случися, от навета вражия, во гневе ударить княгиню свою, непраздну сущу: она же пад на землю от удара того, повредися и болезноваше зельне, яко безгласной лежати на три дня и подмертвой, и младенца, иже бе во утробе, не могущей родити. Князю убо о сем нестерпимою печалью содержиму, таже отцу его и матери неутешне скорбящим о приключившемся зле, прииде тиун, иже содержа едину половину града того, и вкупе с ним приидоша града того вольможи утешити князя печальна, поведающе ему Божественная чудодействия, яже творит Бог Святыми Своими. Князь убо, прилежно моля Бога, и каяся, исповедашеся пред всеми, глаголя: Господи Боже всесильный, и страшный и всемощный? не попусти якоже убийце вменитися ми, и избави мя от належащей сей скорби: понеже младенца с материю поразих, родители в скорбь велику сведох и всех домашних опечалих! начал же многих Святых призывать на помощь в молитве своей, предлагая сих ходатаи к Богу и заступники во своей скорби. Воспомянув же премногая чудеса преподобных отец Зосимы и Савватиа, Соловецких чудотворцев, поведе вскоре книгу жития их принести к себе, и начал чести, седя на одре своем. Обрет же место, идеже бе написано, како человека некоего, Иеремиа именем, дщи наветом вражиим сама ся закла ножом, и како верою родителей своих и многим молением, Преподобнии преславно воскресиша ее от мертвых, глагола: аз сему веры не иму, понеже не мощно сему тако быти. Аще ли же истинно было преславное чудо сие, то воистину и ныне могут святые Чудотворцы княгиню мою здраву сотворити, и мене от печали и греха свободити. О, кто изречет силы Твоя, Господи! в той час мало ми забывшуся, тако сам Князь последи поведа, и в одной убо руце книгу держащу, а в друзей руце свещу, внезапу предсташа ми два старца светла видом, тихо утешающе мя и глаголюще: «не скорби, княже, не печалуйся: княгиня бо твоя здрава будет, и младенец от нее рожденный, жив и воспитан, в веселие ти будет». Мнеже же вопросившу их: откуду есте, и коего монастыря? реша «Соловецкой обители». Аз слышав сие, и возбнув, начах ту приседящих вопрошати: где суть Соловецкие старцы, иже глаголаша со мною в сей час? Тиун же и прочие с ним во храмине сущие изумишася, глаголюще, яко от великой печали несоставная глаголеши: понеже они мужие, сущии ту, не слышаша беседы ко мне Святых. Но в той самый час прииде некая, жена от предстоящих у княгини моей, поведающи ми внезапное той здравие, и рождение младенца жива женского полу: и аз поведах всем посещение и беседу Преподобных, и обещахся храм воздвигнути во имя преподобных отец, чудотворцев Соловецких Зосима и Савватиа. И егда отлагах обет свой, тогда скоро внезапу напасть некая стужаше ми: но егда же паки призывах в молитве своей чудотворцев, еже избыти ми от беды, и ктому обета своего не солгати обещаяся, тогда скоро, помощью и заступлением их, от напасти избавляше мя Бог. Се же бысть не единою, ни дважды, но многажды: иногда же и от самой напрасной смерти исхищахся, предстанием тех чудотворцев. Сия вся исповеда сам князь Иоанн Александрович отцу нашему игумену Филиппу: мы же слышавше у отца своего, написахом в славу Христу Богу нашему, и в похвалу преподобным отцам, Зосиме и Савватию.

О дву братех, ихже избавиша Святии от Татар за Доном

В лето 1543, приидоша в. монастырь на Соловки два юноши от Псковских предел, воинска чину, и со умилением, тяжкими воздыханиями и слезами, от нихже едва могуще глаголати, поведаша, како преславно спасены быша от варварских рук, пособием и заступлением святых чудотворцев Зосимы и Савватиа. Нашедшим, глаголаху, татаром на пределы Рязанския, воеводы православный нашей веры, нас же двух родных братьев, единого отца и матери чад, послаша вкупе стрещи прихода варварского. Тии же растекошася по разным местом, хотяще захватите, егоже обрящут, якоже обычай есть воинствующим, да вопросят о Русских воех, и наехавше на нас, прочиим отбегшим, яша нас. Егда же речи наши не явишася им благоприятны, убоявшеся бежаша от Николы Зарайского до реки Мечи, яже есть за Доном два дни ходу, и пребыхом в руках их осмь дний, крепкими узами связуеми, смерть пред очима видяще, всяку нужду и поругание от них приемлюще. Бывше убо во отчаянии живота, из глубины сердца многих святых на помощь призывахом, обаче помощи и ослабы нимало не получихом. Во един же от дний приидоша нам на память Соловецкие чудотворцы, ихже имен аще от грубости мирские и не ведехом, обаче с великим воздыханием глагола кийждо нас особь: Отцы святии, чудотворцы Соловецкие! помозите избавитися нам от горькой смерти! Бысть же в то время варваром от зельныя истомы в полудне почивающим, нецыим точию от них стрегущим, и нам убо связанным возлегшим коемуждо особь, но ниже совершенно бдети, ниже крепко от опасения спати могущим, два старца приидоша, рече старший брат, – и глаголаста ми: «востани, что лежиши?» аз же, очувствовавшись и отверз очи, узрех стоящих пред собою Преподобных, единого ко другому глаголющих: «иди, возбуди другого брата». И той також глагола нам, яко возбуди и мене мних, глаголя: «зри, брат твой востал есть уже, востани и ты, и идите в путь свой». Мы убо воставше, и узревше узы наши отпадша от нас, идохом в чащицу, яже при пути. Ощутившим же им наше отшествие, и устремившимся на взыскание наше, нам же от страха падшим в траву, бысть чудо преславно: ибо татаром чрез нас скачущим, пребыхом невредими, покрываеми Святых помощью и заступлением. И тако Богу сохраншу нас молитвами Своих угодников, Зосимы и Савватиа, се приидохом на Соловки ко Святым, потрудитися во святей обители их, благодаряще Бога и славяще преподобных угодников Зосиму и Савватиа, Соловецких чудотворцев.

О иноце Макарии, имущем руку десную скорчену, и како исцеление получи у гроба блаженного отца Зосимы

В лето 1551, по празднице Покрова Пресвятой Богородицы, прииде в Соловецкий монастырь инок некий от Каргополя, именем Макарий, имея руку десную скорчену, красящуся румянством яко окровавлену, еюже нимало могий двизати. И той поведая о себе иноком обители тоя, глагола: все тело мое бе разслабленно седмиц шестьнадесять, в той убо болезни и облекохся во иноческие одежды. Вдах же обет свой Богу, и угодником его преподобным отцам Зосиме и Савватию, еже отъити во обитель их, и ту пребывати до скончания жизни своей; и от того часа все тело мое укрепилось, и бе здраво, токмо едина десница ми сия оста скорчена, и красящися румянством аки окровавлена. Вы убо господие мои, отцы и братия, молите Господа Бога и угодников Его, великих чудотворцев, за мое окаянство. Посем неколико дней пребывшу ему во обители оной, и часто прихождавшу ко гробом Святых, и со слезами молившуся, во един день недельный по отпущении утрени, егда по обычаю припаде ко гробу блаженного Зосимы и со слезами умильно моляшеся, абие зрит старца святолепна, явльшася ему и вземша его за больную руку, тихо повлекша и глаголюща: «востани, брате, отсюду: должно бо есть ту иному поклонитися». И в том часе святолепный он старец невидим бысть; рука же болящего здрава ста, и тело на ней обретеся бело, якоже и прочая плоть. Братия же обители тоя видевше сия, прославиша Бога и его угодников, блаженных отец Зосиму и Савватиа, содевающих о Бозе преславные чудеса.

О немом отроце, Иакове именем

Поведа нам некий отрок, именем Иаков Петров, родом града Мурома: жившу ми, рече, в дому отца моего, прииде на мя болезнь тяжка зело, и разслабление велие на все тело мое, и лежах в болезни той три месяца. По сих аще тело мое и оздравися, но отъятся у мене язык, и не могох глаголати седмь лет, токмо манием, что рассуждая: и от того времени начах аз скитаться, и ходить по многим святым местом и по монастырям, но исцеления себе нимало не получих за мои пред Богом великие и тяжкие согрешения. Пришедшу же, рече, некогда во обитель Пречистой Богородицы в Печерский монастырь, иже есть за Псковом, и слышав от Боголюбивых ту иноков, яко велика и многа различная исцеления Бог подавает преподобными отцами Зосимою и Савватием, Соловецкими чудотворцами, с верою приходящим ко святым гробом их: начах молиться и призывать на помощь чудотворцев Зосиму и Савватиа, как бы достигнуть Соловецкого монастыря, и видеть чудотворные гробы Преподобных отец, и обещался потруждатися во обители святых некое время: не по мнозе же времени желаемое улучив, достигох святой обители Соловецкой, и начал труждаться с трудники монастырскими. Но понеже нецыи от труждающихся ту начаста мене оскорблять и укорять зело, и поносить немоте моей: то аз, помалодушествовав от малого себе досаждения, труждався два месяца, выехал из монастыря с московскими людьми, иже по обещанию приехали в монастырь молиться Всемилостивому Спасу и Пречистой Богородице, и преподобным чудотворцам Зосиме и Савватию. Егда же начаста плыти по морю, прииде на мя болезнь велия зело, и начал манием молити людей тех (иже взяли мене на ладью), дабы высадили мене из судна того на остров Соловецкий; они же моления моего не послуша, и мы плыхом до Николая чудотворца в Яренгу, идеже явишася мне в сонном видении пустынницы Иоанн и Логгин, Соловецкого монастыря жители, новые чудотворцы, и глаголаша ми сице: «чадо Иакове! возвратися на свое обещание во обитель преподобных отец Зосимы и Савватия, и труждайся, и исцеление получишь». Аз убо прилежнейше начах молити первенствующего на судне нашем, и манием показывая явление святых оных отец пустынножителей Иоанна и Логгина, дабы мене выкинули из ладьи на брег: человецы же тии не послушаша моего моления, и святых явления ко мне нимало не разумеша, и привезоша мя в Корельский монастырь Николая чудотворца, и вынесоша мя из ладьи, еле жива суща. Игумен Варлаам монастыря того не презре моей нищеты, и повеле мене взять в монастырь: идеже по некоем времени освободившуся ми мало от болезни тоя, в день недельный бывшу ми у утрени, внезапу прииде на мя аки сон, и аз забывся падох на помост церковный кроме всякого чувства, и лежал аки мертв в церкви святого отца Николая чудотворца, за правым клиросом под лавкою. По отпетии убо утрени, братьям всем разшедшимся по келлиям своим; мне же единому оставшу в церкви той, от всех людей в забытьи, в нем же не вем колико пролежах, се явились мне во сне преподобнии чудотворцы Зосима и Савватий, и глаголаша ми сице, с запрещением великим: «О чадо Иакове, како убо ты малого укорения и досады не могл еси терпети, и своего обещания не понесл еси? востани убо, и помяни от ныне к нам твое обещание, еже обещался еси труждатися некое время во обители нашей на Соловках; возвратись и труждайся: се ныне Господь тя исцеляет нами, рабы Своими, и твори молитву Иисусову». Егдаже аз помыслих в себе, како возмогу творити молитву Иисусову, понеже нем есмь и не могу глаголати, то паки услышах глас, явственно глаголющ мне: «молися». Аз убо начах во уме своем творити молитву Иисусову, лежа на земли, и зря из-под руки на преподобных отец Зосиму и Савватиа чудотворцев. Они же подъявше руку мою, глаголаша ми: «не сумняйся, востани!» и ктому невидимы быша мною. Тогда аз приидох в чувствование маловерия своего, и Преподобных исцеление и милость на себе разумев, абие ощутих страх и ужас велик, и трепет обдержа мя: хотел изыти из церкви, но от страха оного не мог нимало востати. Прииде же ми глас от образа Николая чудотворца, глаголющ сице: «не бойся, востани, се здрав еси молитв ради преподобных отец Зосимы и Савватиа, и не забывай благодеяния их». Пришедый в то время пономарь готовить потребная к Божественной службе и слышавый сия, начал вопрошати мя: «кто с тобою говорил в сей час в церкви сей? и быв нем, како ныне глаголеши?» Аз же начал ясно поведати ему, како явилися чудотворцы Соловецкие, преподобные Зосима и Савватий, и како меня явлением своего пришествия исцелили. Пономарь же не верова моим глаголом, и начал искать в церкви, кто есть со мною глаголавый, чая кого иного: понеже сам слышал глас он глаголющий, и не обрет глаголющего в церкви никогоже, тече скоро ко игумену, и поведа ему вся, яже от мене слыша. Игумен же Варлаам, нимало не замедлив, скоро прииде в церковь, и начал молебные пения совершать, хвалу воздая Господу Богу, прославляющему святых Своих угодников, преподобных отец наших Зосиму и Савватиа чудотворцев. После чего исцелевший отрок той Иаков возвратися и прииде на Соловки, идеже притек, припаде ко гробам святым, моляся и проливая слезы теплого благодарения ко Преподобным, поведая милость Божию на себе, и Преподобных посещение и исцеление, настоятелем обители той и всей братии, а игумена в том году не бысть на Соловках: братия же вся, прежде сего видевше его нема суща и не глаголюща ничтоже, ныне же языком своим ясно глаголюща, яко николиже болевша, прославиша Бога, творящего дивная и славная чудеса святыми Своими. И тако Иаков он, во исполнение обета своего, потрудився во обители Преподобных уреченное время, отъиде во свояси.

О пожаре мельниц и житниц в ограде Соловецкого монастыря, и как Бог соблюде монастырь от огненного запаления, молитвами Своих святых

В лето 1601, месяца Ноемврия в 1 день, на память святых чудотворцев и бессребреник Космы и Дамиана, в седьмой час нощи, Богу попущающу грех ради наших, загорелись у нас на Соловках, в монастыре две мельницы, а от сих сперва загорелись три житницы: две с рожью, а третья со пшеницею и ячменем, а после загореся кровля на ограде, и по другую сторону мельниц четвертая житница, на сушиле кровля, переход подле ограды и лествицы огнь зажже, яко велий бе зело, и пламень возвысися над всем монастырем: понеже случися в то время буря велика, дышуща на монастырь, и пламень распаляшеся на все страны, и бе монастырю покрыватися от углия огненного, бурею носимого, и на келлии падающа, яко уже и келлиям загоратися. Игумен Исидор, видевши страшное наказание Божие, внезапу пришедшее грех ради наших, зело опечалися, и со священным собором, пришедши ко святым гробам Богоносных отец Зосимы и Савватиа чудотворцев, начал петь молебные пения Господу Богу и Пречистей Богородице и великим чудотворцем Зосиме и Савватию, проливающе теплые слезы и призывающе их на помощь, еже освободиться нам от настоящей сей скорби огненного прещения. По совершении молебного пения, повелел игумен вынести честный и животворящий крест Господень и святую воду, такожде чудотворную икону Пречистой Богородицы, из Казани привезенную, и святых чудотворцев образ Зосимы и Савватия. И пришел с оными игумен тот на пожар, стал против пламени огненного, и начал огнь осенять честным и животворящим крестом Господним, и святою водою кропить, и святые иконы устава против пламени огненного и бури ветреные, призывая в помощь святых чудотворцев Зосиму и Савватиа, еже избавимся от огненного жжения обители. И якоже пророк пишет: близ Господь всем призывающими Его во истине8: абие начал пламень огненный умалятися, и житница четвертая, яко главня огоревши, начал угасать; близ же ее и иным житницам стоящим, Божиим соблюдением, огнь не прикоснулся, такожде и на сушиле кровля гореть преста, никим же гасима. И тако Бог соблюде монастырь от огненного запаления при мельничном пожаре том, молитвами Пречистой Богородицы и преподобных отец наших Зосимы и Савватиа чудотворцев.

О слепом иноце Савватии

Бе некий муж, именем Савва, христианин сый Новгородские области, Пудоги волости земледелец: сей был болен глазами долгое время, наконец совсем потерял зрение свое. И тако, аще и не хотя оставив возделывать жребий земли своей, начал жить в той же волости у церкви святого Николая чудотворца, яко един от убогих, и тако пребысть слеп, ничтоже видя, пятьнадесять лет. Слышано же бысть у них о чудесах преподобных отец Зосимы и Савватиа Соловецких чудотворцев, яко неизреченна чудеса творит Бог оными святыми: и тот разгоревся духом, начал попечение иметь, како бы ему достигнуть на Соловецкий остров, и по вся дни упражняшеся мыслию о том. Аще слепота и нищета долго удержаваше его, яко продолжителен путь оттоле бяше на Соловки: обаче облекшися во иноческий образ, и нарекшися именем Савватиа, предприемлет путешествовать на Соловки, и брат ему родной, именем Стефан, проводил его до места, нарицаемого Повенец, отъонудуже есть зимний путь на Соловки. Некий же Боголюбивый муж, купец из града Тубуя, Петр именем, видя его в последней нищете, умилися над ним, и взяв привез его до моря: а оттуда иный некий Боголюбец отпровади его и на остров Соловецкий. И тако той старец Савватий, на память пренесения мощей святителя Николая чудотворца, прииде в монастырь, идеже слепоты ради его знаем бе всеми сущими: паче же всех прилежаше о нем священноинок Иосиф, во своей келлии упокоевая его, поучая и вразумляя с несомненною верою молиться Господеви, и Пречистой Богородице, и Преподобных на молитву призывать. Савватий, послушая его в сладость, по вся дни у чудотворных рак моляшеся со слезами и сокрушенным сердцем. В неделю же Всех Святых, быв в церкви Преображения Господня, и ту, во время утрени, на чтении сидя со умилением, и зело размышляя о своей слепоте, воздрема: и абие показася ему, яко сниде со стены образ преподобных отец Зосимы и Савватиа чудотворцев, и прииде к нему, и он взем его с радостию, пойде из церкви по переходам; но помале пробудився, и удивляйся видению сему, паки послушаше чтущего и прочего пения утреннего. И якоже во обители обычай на Соловках имеют братия по вся дни, по девятой песни Богородицы и по Достойно, приходить к ракам честных мощей преподобных отец Зосимы и Савватиа, просить прощения о согрешениях своих, и целовать святых иконы, яже суть верху рак возложены: то брат некий, именем Ипатий, поят с собою того Савватиа прежде реченного, и отвел в церковь преподобных отец Зосимы и Савватиа чудотворцев, и поставил его у преподобных, близ честных рак и многочудесных мощей. Савватий убо, пал на лице земли у раки преподобного отца Зосимы, с плачем велиим и рыданием горьким начал молиться, и слезами мочить землю, и посем востав, паде и у раки преподобного Савватиа, моляся со слезами и теплою верою и сокрушением сердечным. По мале же времени восклонившуся ему от земли, абие отверзошася ему очи, и узре все церковное украшение и честные златозарные раки, и яко во изумлении быв от великой радости, начал глаголать едино слово: «Господи, Господи, слава Тебе!» Таже велегласно начал глаголать с рыданием: «господие мои, иноцы Христолюбивии! се все вижу церковное украшение, якоже есть, и всех человек вижу: Бог просветил ми очи молитвами преподобных Своих, Зосимы и Савватиа чудотворцев; в сей бо час, яко испаде что от очию моею, и слепота отъиде». Сущии убо иноцы, и мнози мирстии из прилучившихся гостей, услышавше таковое чудо, дивишася, и стекошася видеть: и бысть радость неизглаголанная во всей обители Соловецкой. Не токмо бо той един обретеся в радости, иже слеп бе множае двунадесяти лет и прозрел, но и вси людие исполнишася радости, видяще таковое преславное чудо. И сотвориша звон на мног час велик, и собравшеся начата молебные пения Господу Богу, и Пречистой Богородице, и преподобным отцам Зосиме и Савватию чудотворцам, за Благоверного Царя и за все православное христианство, по чину церковному. Содеяся же чудо сие в лето 1607, Мая 30 дня.

О некоей жене боярине, именем Фекле, имущей руку десную скорчену

В лето 1603, Иуния в 28 день, прииде во обитель на Соловки жена боярского сына Симеона Космакова, Фекла именем, и к чудотворным ракам умильно припадши, обливашеся слезами на мног час, и ясно исповеда на себе бывшее Божие наказание, и молитвами преподобных и Богоносных отцов, Зосимы и Савватиа чудотворцев, скорое Божие милосердие и исцеление свое. Жившей ми, рече, с мужем своим в поместье Суздальского уезда, в селе Вяткине, случися стоять у заутрени, на память святителя Николая чудотворца, и во время великого славословия прииде на мя страх и ужас велик, и сила недоразумеваемая подъят мя выше возраста человеческого, удари о помост церковный, и от того ударения разсыпашася вси составы тела моего, и завратися назад десная моя рука, на нюже падох, и прикорчена бысть к хребту, и вси персты руки моей скорчишася; и пребых аз целый день на одном месте без памяти и движения. Образумев же, ни во едином от уд своих ощутих силу, и манием токмо показовав болезнь свою. Аще же не по мнозе времени и начах с великою нуждою ходить, обаче чух, яко десная ми рука омертве, и никакоже в свой состав привестися могла: таже начал изсыхати, и тяжку болезнь чинить мне. Желая убо избавиться от сей болезни, начах по триех летех ходити по святым местом, умоляя всемилостивого Бога и Его угодников о спасении и исцелении своем. И некогда в праздник Успения Пресвятой Богородицы, в Печерском монастыре, иже за Псковом, стоящей ми за утренним пением, и молящейся премилосердой оной Заступнице, прииде на мя милость Божия, и ощутих, яко рука моя обратися из-за хребта на свое место; аще и не могох владеть ею, и персты ее не разгибашася. И по сих во едину от нощей, спящей ми, явися некий муж, святолепен образом, во одежде светлой, и рече ми: «аще хощеши совершенное исцеление получить, иди на Соловки, во обитель преподобных отец Зосимы и Савватиа чудотворцев». Аз убо, востав от сна, начах размышлять в себе, како бы ми достигнуть во обитель Соловецкую. Дошед же до великой реки Онеги, и увидев тамо некоего Христолюбивого мужа, именем Илариона, отправляющегося со дружиною своею на Соловки, аз начах его молить со слезами, дабы меня взял с собою: и он, видев меня в последней беде, милосердова о мне, и взят меня с собою. Плывущим же нам по морю в малой ладийце, воста в мори волнение велие: а на мя прииде страх велик и скорбь зельна, ово морского ради волнения, ово же яко немощью бех одержима, и повергшись на помост, лежала безгласна, аки мертва, ни помня ничего. Но скорый в помощех милосердый Господь, не до конца прогневася на мое согрешение, и даде ми уразумети, яко идеже умножися грех, тамо преизбыточествует благодать9. Се бо видех во сне два мужа светоносна образы близ мене стояща: един во священней одежде светло блистающий, а другой в мантии, и разумех, яко то воистину преподобные отцы Соловецкие чудотворцы, Зосима и Савватий. И один, иже имея священную одежду, емь мя за больную ону руку, рече: «что спиши, о жено! востани, и молися; се ныне исцеляет тя Христом». Аз же, востав от сна, не видех никогоже, разве оных Боголюбивых мужей, иже со мною в судне: рука же моя ста здрава, яко николиже болезни имея, молитвами преподобных отец наших Зосимы и Савватиа.

О некоем человеце беснующемся, именем Илии

Бе некий земледелец Устюжского уезда, волости Комарицы, от Николая чудотворца, из веси глаголемой Вещкурья, имя же человеку тому Илия. Сей, в лето 1604, Мая 29 дня, прииде внезапу в беспамятство и не можаше болезни оныя избыти, ниже чрез целый год. Некогда же прииде ему на память слышанное о чудесах, содеваемых преподобными Зосимою и Савватием, Соловецкими чудотворцами: и начал в помышлениях своих слагать, како бы достигнуть ему в монастырь на Соловки, и начал о сем молиться Зосиме и Савватию. В то время прилучися отправляться на Соловки человеку той же веси именем Захарию Бордину с товарищи, иже и умолен бе братиями реченного Илии взять сего с собою. Плывущим же им по реке Двине, нападе на Илию совершенное обезумление, в немже пребываше, дóндеже Захарий с товарищи достигше в Соловки, и молебная пения сотворше, еще же два дни и две нощи тамо пребывше, возвращахуся во свояси. Противного же ради ветра стоящим им двои сутки в некоем пристанище, именуемом Березовая губа, яже отстоит от Соловецкого монастыря на десять поприщ, тогда Илия, крепко ужи связанный за неспокойство велие его, уснув, виде преподобных Зосиму и Савватиа, сице глаголющих к нему: «о человече Илие! почто еси поехал от нашего жительства, а обета своего не сохранил, еже обещался выменити образы во имена наша? возвратися убо, мы пособствуем по тебе». Воспрянув убо от сна, начал именем звать сущих ту в судне с великим плачем, и глаголати: «господие мои, Бога ради разрешите мя от уз сих!» И начал Захария именем звать, и молить о разрешении своем; они же вси, видевше его смысленно глаголюща, разрешиша его от уз, яже на нем, и начал их вопрошати: «где есмы ныне, братие?» Они же реша ему: «мы ныне во пристанище стоим Соловецкого острова». Человек же он Илия великой радости исполнися, яко достиг Соловецкого острова: не бе бо ведомо ему, яко уже был во обители Соловецкой. И начал их со слезами и великим рыданием молить и звать в монастырь. Они же глаголаша ему: «мы уже, брате, были с тобою в монастыре, и ныне есмы устремилися к путному шествию во свояси». Егда же он, в здравом уме и зело умилительном чувстве, поведал всем с ним сущим бывшее себе Соловецких чудотворцев явление, и глаголы, имиже повелеваху ему возвратиться в монастырь, и выменять их образы, и обещаваху свое ему пособствование: тогда человек той Захария, и вси внемльшии исповеданию чудесного посещения преподобных Зосимы и Савватиа чудотворцев, поведоша Илию ко всемилостивому Спасу и Пречистой Богородице, и ко гробам чудотворцев в Соловецкую обитель, и ту поведаша бывшее чудо игумену Антонию и всей братии, иже, яко лепо есть, соборно молебствоваша, тепле благодаряще Господа Бога, тако прославляющего угодников своих, Зосиму и Савватиа, обители Соловецкой начальников. И тако Илия возвратился во здравии и мире, славя святых своих заступников, во свояси, с Захариею и прочими сопутниками своими.

О слепом Иоанне Батюкове

В лето 1607, Июня в 18 день, в 9 часу дня, Двинского уезда, с реки Пинеги, деревни Юрловой сотники привезоша в Богоспасаемую обитель преподобных отец Зосимы и Савватиа, Соловецких чудотворцев, человека, именем Иоанна Амосова сына Батюкова, иже бе от прилучившейся ему великой болезни слеп очима, яко уже три лета ничтоже виде. Сей егда бе приведен в церковь, идеже почивают нетленные мощи преподобных чудотворцев Соловецких, начал проливать молитвенные слезы при их гробах, и тн благоговейно осязать своими руками, всеумильно испрашивая от угодников Божиих, Зосимы и Савватиа, исцеления очесем своим: и абие возопив гласом велиим, начал всем поведать, яко улучи скорое, ходатайством Преподобных, от Бога милосердие. Зрит бо яко свечу горящую у чудотворных гробов, и таже всех предстоящих ту и знаемых своих, и бысть аки николиже стражда слепотою. Тогда игумен Антоний, соборно молебствовав о сем, знамена исцелевшего честным крестом, и окропи святою водою. И тако слепец той, чудесно прозревши, отъиде во свояси, славя Бога, таже воздая благодарение и угодником его Зосиме и Савватию, и поведая всюду о сицевом их бывшем ему чудотворении.

О беснующейся девице Евдокии

В лето 1611, на реке Онеге, села Пятницкого священника Ипатия дщерь Евдокия, двадесяти и пяти лет сущи, одержима бысть великою болезнью, яко мучимой ей от неприязненного духа, скорчевахуся руки и ноги и все жилы: иногда же ужасом великим исполняся кричаше неутолимо, не ведая покоя ни днем, ни ночью, ниже что помняше, и пребысть в сицевей беде и болезни два лета. Отец ее и мать, в велицей бывше скорби, начаша с плачем молиться Господу Богу и Пречистой Богородице, и призывать на помощь преподобных и Богоносных отец Зосиму и Савватиа, Соловецких чудотворцев: и возложив на них несумненно всю надежду свою, посылают со други своими дщерь свою в Соловецкий монастырь к преподобным отцам Зосиме и Савватию чудотворцем. И тамо в тот же день, воньже у чудотворных рак соверши молебные пения и приложися к мощам преподобных отец Зосимы и Савватиа, получи та Евдокия здравие, еже бе на память иже во святых отца нашего Кирилла Александрийского. И тако отъиде в дом свой, радуясь и славя Бога и преподобных чудотворцев, Зосиму и Савватиа.

О Феодоре Кирьянове

Во граде Каргополе человеку некоему, именем Феодору Кирьянову, имущу веру ко преподобным чудотворцам Зосиме и Савватию, прилучися терпеть напасть от общего врага роду человеческому, ненавистника добру, диавола. Вселибося нечистый дух во храмину его, и многи ему пакости деяше: овогда на человеки нападая давляше, овогда же и скоты его умучаше, и ина многа злая мечтаньми и страшилищи своими творяше, в храмину же ту и внити уже не можаху. Таковая убо стражда оный Феодор от нечистого демона на много время, не домышляшеся, что сотворити: по некоем же времени, прииде к нему черноризец некий, именем Герасим, иже знаем бе тому Феодору, и даде ему во благословение просфору обители Соловецких чудотворцев Зосимы и Савватиа. Феодор, прием ее с великою верою, помолив Бога, и преподобных чудотворцев Зосиму и Савватиа на помощь призвав, внесе в храмину ту, идеже нечистый дух живяше, и положи ее на стол: и се, милостию Божиею и молитвами преподобных отец наших Зосимы и Савватиа чудотворцев, от того времени нечистый дух от храмины отбеже, и никомуже ктому явися. Человек же той, свободився такового навета вражия, живяше прочее во храмине своей мирно, радуясь и славя Бога и Его угодников преподобных отец Зосиму и Савватиа, и храняше себе просфору оную честно.

В том же дому бывшее

Минувшим двою летом, по отбежании того нечистаго духа, во едину от нощей, сын того Феодора пяти лет, именем Аггей, внезапно вздрогнув на постели своей, начал вопить и трепетать толико, яко едва мощи его удержать. Родители, видяще сыну своему нашедшую внезапную напасть, начаша прилежно со многими слезами молить Господа Бога и Пречистую Богородицу, и преподобных отец Зосиму и Савватиа на помощь призывать. Прииде же во ум им, како прежде сего освободил их Бог от пакости нечистого духа молитвами преподобных отец Зосимы и Савватиа, принесением святой просфоры от обители их, яже бе хранима у них со другою просфорою из Печерского монастыря. Вземше убо обе святые просфоры, положиша страждущему сыну своему на главу и на грудь, и от того часа страждущее отроча трепетать и вопить преста, и утишившися усну: во утрии же убудися больное отроча здраво, и не име в себе ни следа болезни, молитвами Пречистой Владычицы нашей Богородицы, и преподобных отец Зосимы и Савватиа чудотворцев. Родители убо, видевше его исцелевша, радости многи исполнишася, и благодаряху Бога и Пречистую Богородицу, и их угодников преподобных отец Зосиму и Савватиа.

О человеце расслабленном

Человек некий из Сумска острога, именем Тимофей Юрьев Ложечников, Божиим попущением бысть расслаблен рукою и ногою, и всею десною половиною телесе своего, и лежаше в недуге четыре недели. Во един же от дней тех, седящу ему на одре своем и молитву Иисусову творящу, внезапу найде на него мрак, и начал трястися, и ощути, яко руку его десную скорчило, лице его превратися назад, и язык его отъяся, и бысть безгласен яко мертв с час времени. Жена же его, именем Феврониа, с горькими слезами принесе к нему икону преподобных отец наших Зосимы и Савватиа чудотворцев, и начала ее прикладывать к лицу его и ко очам, и в том часе милостию Божиею и Пречистой Богородицы, и молитвами великих преподобных отец наших Зосимы и Савватиа чудотворцев, лицо его ста во своем надлежащем месте, и рука его бысть по прежнему здрава. Мы же сия слышавше, прославихом Бога, прославляющего святых Своих.

О Григории, исцелевшем во обители Преподобных

В лето 1645, некий муж от детей боярских, именем Григории Яковлев сын Беленков, прииде во обитель Соловецкую и моли настоятеля, да прият будет в монастырь работать на братию: игумен же Илиа благословляет, повелев его устроить с прочими труждающимися во обители Преподобных: и той убо со всяким покорением и послушанием заповеданные ему труды усердно совершаше. Видевше же его супостат диавол тако творяща и беспрекословно со смирением труждающеся, и позавидев его добродетели, восхоте его отклонити от такового усердия, и по неколицем времени злыми ухищрениями своими строит ков опасен Григорию, имже уловив сего, подвергает зело тяжкому страданию. Сице же улови его: во время зимнее послану бывшу Григорию монастыря ради рыб ловить на некое озеро, и провождавшу ему по льду вся рыбная орудия, складенная в воз, нападе на него жажда нестерпимая, и сего ради восхоте мало воды испить, да угасит ту. Но рассуждая воздержания пользу, к немуже и случай ныне обретеся, тщится различными меры отклонить себе от вкушения воды: ово бо мыслить, яко не лето есть на пути пить, егда и день склоняется к вечеру: ово, яко срамно, не имея сосуда, преклониться разумной твари, по образу бессловесных скотов, и прикасаться усты своими к ледяной проруби. Обаче лукавнующего диавола наветом, искушаемый томлением жажды, преклоняется к воде и пьет: елико же пьет, толико паче жаждою распаляется, и забыв всякую меру, преизлиха наполни водою свою внутренность, яко еле мощно бе на ноги своя стати и возлезти на воз свой. Зельное бо воспаление произыде во внутреннем его, и первее ощути удар в поясницу, потом начата разслабевати все составы тела: нозе его яко отсечени соделашася, и на теле его многия язвы явишася, ови посиневше, инии же яко кровь чермняхуся, и около поясницы его яко надувшися плоть показася. И тако всю нощь в презельном мучении проводив, наутрие во обитель привезен в больницу отводится, идеже вдаша ему два костыля, на нихже с великою нуждою хождаше, а потом и на костылях ходить не возможе, но на рукоятных древах по земли пресмыкашеся, плача присно и рыдая своего согрешения, выну Богу молясь, и токи слезными душу и тело очищая. Обаче переходит прочее страдалец той, подобно Иову, к большему недугу: яко жилам всем его скорчитися, и не ктому уже можаше носити рукоятных древ; главу его порази болезнь, чело яко огнем извнутрь опаляшеся, таже постиже его слепота очей, ноги же его быша пригбены к персем, и тако клубу некоему ста подобен; соверши же тако даже до шести месяцев. По сих начал лукавый паки наветовати нань, убеждая к своему свобождению от болезни употребить удавление: обаче, благостью Божиею, отревашеся невидимою силою некоею от орудий, на самопогубление годных, и побеждая все помыслы сердечною молитвою к Богу и призыванием на помощь преподобных угодников его Зосиму и Савватиа, с ними же воспоминая и святителя Филиппа, яко и сей бе некогда обители Соловецкой игуменом. И се, в един от дней недельных, бысть внезапу тишина велия во уме его, и в телеси болезни облегчение, и той скорчився, на сон преклоняется: но внезапу слышит стук некиих поскору идущих к келлии его и между собою совопрошающихся: «зде ли келлия его, и в ней ли боляй»; другой же отвеща: «се есть жилище его, и он здесь». Григорию же недоумевающуся о сем, двери сами отверзошася, и внидоша к нему два мужа: и един став одесную его, а другой ошуюю, подняста его от земли, и глаголаху к нему: «не бойся, стани на нозе и молися Богу; мы бо, ихже призывавши на помощь, сами к тебе приидохом». Он же мнев, яко от земных нецыи приидоша, рече к ним: «не весте ли беды моей? и не тревожьте мене, господие, Бога ради». Пришедшии же глаголаху к нему: «вемы скорбь твою, сего ради приидохом к тебе; молися Богу, будеши бо здрав». И сия изрекше отъидоша; он же паки седе, Богу молясь и великих чудотворцев на помощь призывая, мечтание то мнев быти. И се паки преблаженные отцы, представше ему, подняста его под руки, глаголюще: «не бойся, встань на ноги». И абие прострошася ноги его, и слепота от очей отъиде, сердце неизреченный радости исполнися. Мужие же тии, заповедавше паче всего Богу молиться, отъидоша от него. Григорий начал помалу ступати, и обретеся яко николиже болев: и от многия убо радости потече из келлии к дружине своей, и ясно всех узре, и глагола им: «мир вам, братие!» Они же от внезапного пременения его вскоре не познавше, вопрошаху его: «ты ли еси Григорий?» Он же отвеща: «аз есмь, братие, Григорий, иже был скорчен и слеп, ныне же преславно Чудотворцы мене здрава в сей час сотвориша. И от многой радости плач велий вси составиша и Богу благодарение возсылаша; таже ко игумену Илии приводят его. Сей же слышав от болящего, и видев его здрава, яко николиже болевша, прослави Бога, и после вечернего пения прииде в притвор великих Чудотворцев к честным их ракам, со всем освященным собором и с братиею, отправи тамо молебен вкупе святителю Филиппу, Митрополиту Московскому, и преподобным отцам нашим Зосиме и Савватию, и бе во всех радость велия.

О исцелении крестьянина, Исаака Губкина, от обдержавшего его расслабления, собывшемся в 22 день Октовриа 1695 года

Сей Исаак Матфиев, сын Губкин, родом Вологодской губернии, Устюжской округи, Никольской волости, деревни Присли, крестьянин, по случаю обдержавшего его расслабления, за которым последовало необычайное слячение всего тела его, усушение и скорчение рук и ног, лежал без движения в Сольвычегодской городовой богадельне десять лет; в сие время, явившись ему в сонном видении, преподобнии Зосима и Савватий звали к себе в монастырь, с уверением о исцелении. Сие приняв с несомненною верою, вскоре приехал он в Соловецкую обитель, и получив способность ползать на седалище, возвратился на родину: потом чрез шестнадцать лет, по совету других, паки приехав в сию обитель, жил в трапезе, и слушал всякое церковное пение со вниманием. Наконец несумненная его вера и теплые молитвы к угодникам Божиим приобрели ему благодать Господню, ибо сего 1695 года, октября на 22 число, последовало ему в полночь второе сонное видение, в коем пришел к нему из олтаря благообразный старец невеликого роста, положил на чресла его ремень, и сказал: «ты пойдешь к Архимандриту». Исаак смиренно представлял свою невозможность всходить на высокие лестницы, но явившийся преподобный Зосима отрицал сию невозможность. Исаак пробудился от радости, но с сего времени шла у него носом кровь, двукратно в сутки, чрез целые седмь дней; и 22 числа, в день празднества Пресвятой Богородицы Казанской, пришел он к утреннему пению уже с помощью двух костылей, и чрез несколько часов совершенно от болезни оправился и стал ходить ногами твердо, и исправно действовать руками. В благодарной признательности к Соловецким чудотворцам Зосиме и Савватию, исцеленный Исаак Губкин посвятил себя монашескому житию в Соловецкой обители навсегда, имя же ему, по принятии иноческого образа, Иероним.

О исцелении беснующегося Устюжского мещанина, Павла Прошина, собывшемся в 8 день Июля 1800 года

Павел Иванов сын Прошин, уроженец Вологодской губернии, города Устюга мещанин, будучи 30 лет от роду, вступил в супружество 1798 года в 24 день Января, и с сего времени неизвестно от чего стал тосковать, что со дня на день умножалось в нем более, и продолжалось даже до 6 числа Декабря. В день же праздника святителя Николая, когда Павел начал одеваться, дабы идти к Божественной литургии, внезапно в безпамятстве упал он на пол, и в неистовстве кричал разного рода голосами, драл на голове своей волосы, скрежетал зубами и испускал из рта пену, при чем необычайно ломало ему все члены в продолжение двух суток сряду. И с того времени случались с ним таковые припадки нередко, во время коих являлся ему неоднократно преподобный Зосима в монашеском одеянии, и, благословляя его, посылал в Соловецкий монастырь с обещанием исцеления: но Павел не прежде послушал сего безмездного врача, как уже испытал к облегчению своему все меры. На пути в Соловецкий монастырь, случился с ним в городе Холмогорах подобный первым припадок, от коего поднялся у него живот столь необычно высоко, что уподоблялся надутому меху. Тут, паки явившись ему очевидно, преподобный Зосима покропил его водою из чаши, которая была у него в руках, покрыл своею мантиею, и послал в свой монастырь с прежним уверением. В сие время от бывшей внутри его нечистой силы произошел крик: «зачем, Зосима, сюда пришел? ты нам и так не даешь нигде покою: отъиди, не можем терпеть». По приезде Павла в Соловецкий монастырь, был в оном оставлен он, по прошению своему, Архимандритом, и со дня приезда своего, то есть, с 22 Июня, по 7 число Июля месяца жил без всякаго приключения; а сего 7 числа пополудни, во 2-м часу, последовал с ним таковой же, как и прежде, припадок, в коем пребыл он до самого благовеста ко всенощному бдению, начавшемуся с 8 часов пополудни, Причем произносил с криком сии слова: «ой, сожег Зосима, и гонит нас; отъиди прочь! не можем более терпеть». А преподобный Зосима, явившись в то самое время Павлу, читал над главою его книгу, и, благословивши, отошел. При начатии всенощного бдения, по приказанию настоятеля, Павел был веден в церковь Преподобных без всякого сопротивления; когда же поравнялся с папертью, то начал сильно рваться и кричать, почему бывшие при нем люди подхватили его на руки, и едва могли насильно внести в церковь, в коей положивши к раке преподобного Зосимы, покрыли с оной пеленою, и весьма крепко держали его. Во время же чтения шестопсалмия, вскричали бывшие в нем демоны: «не оставляй нас, товарищ!» и повторяли очень громогласно, что один вышел. Когда же предстоявшие тут монахи спрашивали у беснуемого: много ли еще их осталось? на сие ответствовано: было нас трое, а теперь осталось двое. Чрез всю службу неумолкно кричал страдалец сей столь страшно, что некоторые, исполнившись страха, выходили вон из церкви, а иные от чувствительности плакали. Демоны же, чрез усты Павла, непрестанно повторяли жалобы свои на преподобного Зосиму, разоряющего жилище их, урекая себя неведением того, что одержимый ими останется жить в монастыре, говоря, что «если бы мы то знали, то давно бы его растерзали», причем было сильное членов его ломание. Негодования на преподобного Зосиму снова возбуждены были в бесах, когда обладаемому ими лили в рот масло, взятое из лампады, горящей у рак Преподобных. По окончании всенощной службы, три иеромонаха собором пели Преподобным молебен, с коленопреклонением и водосвятием; при погружении животворящего креста Господня, бесноватый сильно стал биться, и раззевая необычно рот, испустил из себя дважды с храпом воздух; начальствовавший иеромонах покропил его святой водою, и он мгновенно, вскоча с полу на ноги, произнес в молитве своей благодарение Зосиме и Савватию с признательностью своего недостоинства, и в сих чувствованиях припал к ракам Преподобных с слезами сокрушения сердечного. Потом сказывал, что чрез все всенощное бдение видел он преподобного Зосиму, читавшего книгу, и часто наклонявшегося к его голове: и что когда на молебне стали читать молитву с коленопреклонением, видел он и обоих преподобных, Зосиму и Савватиа, стоявших тогда на коленях и молившихся; а во время кропления его от Священника святою водою, принимал он таковое же от преподобного Зосимы, и пил святую воду от рук преподобного Савватиа, от чего и опамятовался. После мучения своего, Павел был в крайнем изнеможении, и отведен в келлию. На другой день, который был воскресный, Павел во время Божественной литургии многократно обезпокоиван был страшными видениями бесов, являвшихся ему в образе трех эфиопов, с яростию устремлявшихся на похищение его, но защищаемый Преподобными чудотворцами, превозмогал смущение свое даже до дьяконского возглашения: Со страхом Божиим и верою приступите. В сие время, пораженный зрелищем тех страшилищ, с великим криком он припал к раке преподобного Зосимы, который покрывши его своею мантиею, ободрил его, и приказал сказать Архимандриту, чтобы он с братиею отслужил молебен с звоном. После оного исцеления Павел, в благодарной к угодникам Божиим мысли, остался по обещанию своему жить в Соловецком монастыре три года. Но не протекло еще после сего и трех недель, Павел, конечно искушаемый диаволом, замышляет удалиться из монастыря в дом свой, что и исполнил бы он, если б не был удержан от того невозможностью: но за таковое пременение благого намерения своего, пременяется и умиренное его состояние. По прошествии шести недель, случилось ему выйти в поле для монастырского послушания: в то время нашло на него помрачение ума, от чего, отдалившись от прочих людей, скрылся он в густой лес; бывшие с ним, не могше дождаться его возвращения, принуждены были искать его по лесу и, нашедше его опять в состоянии беснования, связали ему руки и ноги, и содержали в таком положении до времени успокоения. Когда же понесли его в монастырь, то на пути начал он весьма рваться и кричать необычайным образом, выражая бесовскую боязнь к Преподобным. По принесении его в церковь Преподобных, положили у Зосиминой раки, и покрыв пеленою с оной, держали его; в сие время терзало у него всю внутренность и ломало все члены: он страшно скрежетал зубами, оцепеневал, точил изо рта пену, и испускал нестройные голоса. В сем положении пробыл он с полудня все вечернее пение, по совершении которого три иеромонаха пели молебен преподобным Зосиме и Савватию, с водоосвящением. При начатии молебна беснующийся стал столь крепко рваться, что державшие вынуждены были связать его. При погружении Креста Господня бесноватый необыкновенным образом расширял гортань, и с великим храпом, как и прежде, испустил из себя трижды дыхание. Полежавши у раки Преподобного с четверть часа в тихом положении, стал устами своими шевелить тихо, показывая вид разговаривающего, и с тем вместе произнес ясно: «благослови», и приподнявши с полу голову, как будто бы кого поцеловал в руку, и затем в скором времени став на ноги, со слезами припадая к ракам угодников Божиих, приносил оным свое благодарение. Бывшим тут рассказал он, что видел преподобного Зосиму, изшедшего из олтаря царскими дверьми, облеченна в священнические ризы и имущего в руках своих святой крест, окруженный сиянием, с которым подойдя к нему, дал поцеловать, повелевая прожить в монастыре обещанное время. По истечении четырех недель со времени вторичного получения Павлом в болезни своей облегчения, воспоследовало с ним еще следующее происшествие: накануне Воздвижения Креста Господня, 13 Сентября, пришел он в церковь преподобных Зосимы и Савватиа к вечернему пению, где постоявши несколько времени, почувствовал у себя внутри необычайное мучительное движение, и уразумев что опять подвергается вражескому нападению, просил предстоявших тут, дабы неослабно держали в церкви, а сам по воспоследовавшему с ним в то же время припадку, и от чувствуемой от того жестокой болезни не могши ни стоять, ни сидеть, лег у раки преподобного Зосимы, и призывал непрестанно в помощь первых своих заступников, Зосиму и Савватиа. Мучение его продолжалось до самой полунощи: здесь внезапно слышен был всем, в храме бывшим, необычайный шум вкруг церкви Преподобных; Павлу же в то время представилось в видении множество страшилищ и он, объятый ужасом, кричал и неистовствовал. Потом, мало по малу успокоясь, к удивлению бывших тут, приятным и кротким голосом пропел тропарь и кондак преподобным Зосиме и Савватию: окончив оные, поспешно встал, и бывших тут приглашал с собою молиться Преподобным, которых он столь ощутительно видел, что не верил, чтобы и другие не могли также видеть их. Затем рассказывал, что Зосима в своем ему явлении ободрял его против всякого страха от бесов, говоря, что нападения их впредь не последуют, если он будет тверд в исполнении обета своего. Павел и прочие, находившиеся с ним в храме, благодарили Бога и Его угодников Зосиму и Савватиа. После сего, во все время обетного своего в монастыре пребывания, Павел был в совершенном здравии и благополучно возвратился домой 1803 года, 23 Августа.

О исцелении отставного солдата Никифора Данилова сына Кокова от обдержавшей его немоты, собывшемся в Июне месяце 1810 года

Оный Коков – уроженец Олонецкой губернии, Пудогской округи, Салможерской волости, деревни Рубцовой, из государственных крестьян поступивший в военную за означенное седение службу, в продолжении коей был в разных походах, а наконец в 1807 году в действительном сражении противу французов, где от неприятеля ранен пулею в правый бок, от чего, во время пользования его медиками, хотя наружность раны и была излечена, но вместо того, от приключившейся затем горячки, лишился употребления ума и языка, а потому, за неспособностью уже к продолжению далее службы, отставлен на прежнее жилище и отдан на попечение родственникам. Оная немота языка, равно и помешательство в уме, продолжались с ним около трех лет, то есть, до того времени когда он, по совету родственников и частью по собственному своему желанию, был привезен в Соловецкий монастырь, для поклонения святым мощам угодников Божиих Зосимы и Савватиа, где, во время своего пребывания, неоднократно притекал с теплейшею верою и умиленным сердцем к цельбоносным оным врачам, возлагая на них свое упование. Однажды, по обыкновенно своему пришедши в храм Преподобных, просил священника отслужить им молебен, в продолжении коего почувствовал некоторое сотрясение в теле своем и не зависевшее от воли его движение. Спустя после сего несколько минут, к удивлению всех предстоявших тут, произнес немой Коков весьма ясно сии слова: «надобно мне положить в кружку преподобных отец Зосимы и Савватиа денег рубль». И с сим, вынувши из-за пазухи мешочек с медными деньгами, от радости не был в состоянии отсчитать означенного рубля: отдал для сего тот мешок предстоявшим тут же с ним родственникам, и в то же время получил совершенное исцеление.

О разрешении немоты Старорусской округи поселянина Нестора Исаакова

1816 года, Июня 4 дня, оный Нестор Исааков, показанный в плакатном своем паспорте немым, пришел в Соловецкую обитель для поклонения святым мощам преподобных Зосимы и Савватиа, и оставшись здесь с прочими богомольцами, он двукратно удостоен был ощутительно видеть преподобных отец Зосиму и Савватиа, являвшихся ему при молитве пред образом Пресвятой Богородицы, который находится при здешней хлебне. Наконец, Июля 12 дня того же года, ночью получил совершенное разрешение своей немоты, в которой, по собственному его показанию, находился девять лет, по глаголу, бывшему к нему от Преподобных Соловецких чудотворцев. Он, получив употребление языка, начал от радости своей кричать, и разбудил прочих в хлебне тогда находившихся, которые пришед к нему в великом удивлении, услышали его говорящего свободно и ясно. Братия монастырская, и все во оном бывшие, принесли молебное благодарение Господу Богу, Пречистой Богородице Марии, и преподобным Зосиме и Савватию, тако силою Божиею чудодействующим.

Об исцелении глухонемого отрока, имевшего корчу руки и ног, последовавшем 1822 года мая 29 дня

В 8-мь часов по полудни упомянутого здесь числа, прибыв в Соловецкую обитель, Сумского посада мещанин Иосиф Михайлов сын Одинцов привез с собою отрока, которому, по виду, можно было полагать лет 18 от рождения. Левая рука его была скорчена и обращена к плечу, обе ноги согнуты кругообразно, и он не иначе мог иметь движение, как только ползая, опираясь на правую руку; слух его закрыт, язык связан и уста точили слюну. Подъезжая к монастырю, отрок с веселым лицем показал всем, кои были с ним на судне, левую свою руку совершенно оздоровевшею, кроме большого оной пальца, который еще не разгибался. Когда принесли его в монастырь, то помаваниями сопровождаемыми плачем, изъявил он желание, чтобы несли его в церковь преподобных отцов Зосимы и Савватиа. Желание сие было, по приказанию настоятеля Архимандрита Макария, исполнено: его приложили к раке святого Зосимы, и в ту ж минуту течение слюны прекратилось. Дали ему выпить масла из лампады, употребляемой при Преподобных, также святой воды и часть просфоры; несколько времени пребыл он в изумлении, потом трикратно выговорил: «слава тебе, Боже!» приложился к раке святого Савватиа, и вразумительно возопил опять: «слава тебе, Боже!» что и повторял непрестанно. За тем говорил, что и ушами слышит; ноги же его только способны стали разгибаться, а ходить ими он еще не мог. Для успокоения своего, он препровожден был в келлию, где в молчании смотрел с удивлением на бывших там, и вскоре заснул. На другой день, то есть 30 числа, когда после утреннего моления, Архимандрит соборно отправлял благодарственный молебен преподобным Зосиме и Савватию об исцелении его, спрашиван был отрок о месте своего рождения, о сословии, к коему принадлежал, о имени своем, и сколько времени был глух, нем, скорчен: также и о том, откуда взял он бумажные картинки с изображением лиц Преподобных Соловецких, кои при нем находились; на сие он отвечал, что места своего рождения и времени своих недугов не знает, а как бы мечтательно представляется ему, что из какого-то селения был он везом, неизвестно куда, крестьянами, и оставлен на дороге не доезжая до Сумского, дотоле ему неизвестного, посада: где неоднократно являлись ему преподобнии Зосима и Савватий, которые и говорили ему, чтобы он ехал к ним в Соловецкий монастырь, где обещается ему исцеление, чего и желал он нетерпеливо. После сего продолжал он говорить, что по принятии им масла из лампады, святой воды и просфоры, чувствовал он, что язык его начал выправляться, а из ушей как бы пробки выскочили с звуком, от чего он и пришел в изумление. А что давал он вид удивления в келлии, смотря на других, то сие происходило от неведения его, где и с кем он находится. Теперь отрок сей находится в Соловецком монастыре, наслаждаясь добрым здоровьем, хотя и чувствует скорее обыкновенного усталость от ходьбы. Что же касается до места его рождения, то по исследованиям открывается, что он рожден Новгородской губернии, Тихвинского уезда, Тервниской экономической волости, деревни Хабурдосы, от крестьянина Парфениа Иванова: а имя его в христианском крещении Александр. Похищен же из дому родительского неизвестно кем, на шестом году своего возраста.

О исцелении немо-расслабленного крестьянина Андрея Пинежанинова, собывшемся в 9 день Августа 1825 года

Сей государственный крестьянин Андрей Фомин Пинежанинов, родом Вологодской губернии, Сольвычегодского уезда, селения Относного-двора, от болезни, приключившейся ему осенью 1822 года, в толиком был расслаблении, что без пособия людей не мог идти, ни даже встать, и ничего не говорил. В таковом положении своем, молил преподобных отец Зосиму и Савватиа, Соловецких чудотворцев, о исцелении своем, и дал обет навсегда пребывать в обители их, трудов ради. Между тем болезнь его усилилась: Пинежанинов в таковое впал бесчувствие, что до весны 1823 года ничего не помнил из бывшего с ним, и телом стал весьма худ. Весною же, пришел в прежнее чувство и память и видя собирающихся в Соловецкий монастырь богомольцев, знаками убедительно просил крестьянина Петра Софронова взять и его с собою. Софронов, сжалившись над ним, взял его, и привезши в монастырь представил тогдашнему настоятелю Архимандриту Макарию, которого больной сам, помаваниями, и чрез помянутого крестьянина умолял принять в монастырь трудов ради. Архимандрит, хотя и не находил больного способным к трудам, но за благочестивое его усердие дозволил ему остаться, и назначил жить в лежащей за монастырем избе трудников, занимавшихся ловлею рыбы. Спустя немного времени, больной стал выздоравливать и, научившись вязать мрежи, трудолюбиво упражнялся в сем ремесле. Потом, по мере укрепления в силах, начал уже разделять с товарищами и труды рыболовства с примерным усердием. Проведши в сих трудах два года, Августа 9, 1825 года, на другой день праздника пренесения Святых мощей преподобных отец Зосимы и Савватиа, пришел с рыболовства, которым всю ночь занимались, лег он, Пинежанинов, отдохнуть. И се видит во сне явившегося ему многолетнего старца, который говорит ему: «разрешается от немоты язык твой, иди в церковь и благодари Бога». Пробудившись от слов сих, ощутил он свободу языка и прославил Бога, многократно говоря: «Слава Богу!» Радуясь о сем исцелении своем, тотчас пошел в церковь, и там при раках преподобных отцев Зосимы и Савватиа преклонив колена, от всей души благодарил Бога за исцеление свое молитвами угодников Его. Сие было в два часа по полудни: почему о совершившемся чуде извещен был настоятель Макарий, бывший в своей келлии, который немедленно пришел в церковь, и видя немотствовавшего Андрея говорящим и славящим Бога, повелел благовестить в великий колокол, чтобы собралась вся братия: и соборно отслужил благодарственный молебен со звоном. Исцеленный же Андрей, в благодарение за полученную от Бога благодать, решился навсегда пребыть в монастыре трудов ради, в которых и упражнялся неутомимо до истощения сил. В последние же годы жития своего в монастыре, за старостью лет, уже находился на покое в монастырской больнице, и скончался 9 Февраля 1849 года.

О исцелении от разных недугов дщери купца Стефана Иванова Стречкова

В месяце Июне 1828 года, прибыл в Соловецкую обитель из Санкт-Петербурга упомянутый купец Стречков, с женою своею Наталиею Матфеевою и пятнадцатилетнею дщерию Екатериною. Пришел с ними к настоятелю Архимандриту Досифею, сказал ему причину своего прибытия во обитель Соловецкую, и при сем, показав исцелевшие места на челе и на главе дщери своей, поведал настоятелю со слезами следующее о болезни дщери своей: Сия дщерь моя была больна полтора года головою, с наружною опухолью и краснотою и нестерпимым внутри ломом, кожа на всей главе растрескалась; на челе и прочих местах были гнойные раны, от чего вся была расслаблена и не вставала с одра. Для исцеления ее пригласил я искуснейших в столице врачей, и много истратил имения, но пользы ей от сего никакой не было. Наконец один из иноземных врачей прямо сказал, что болезнь дщери моей неизлечима, никто из смертных не может помочь ей, и она близка к смерти, и отказался врачевать ее. Сильно скорбя о сем, пошел я по делам купли в лавку свою. На пути встретил меня неизвестный мне человек, неся под верхнею одеждою своею святую икону преподобных отец Зосимы и Савватиа, обложенную сребром, и показав мне оную, сказал: не угодно ли тебе купить сию икону? Цену за нее просил умереннейшую. Радуясь о сем, я дал ему просимое, и в тот же час возвратился с купленною иконою в дом свой, и призвал от церкви Знамения Божия Матери священника – отслужить Зосиме и Савватию молебен с водоосвящением. По молебном пении, священник окропил дщерь мою святою водою, после чего она тотчас уснула, не спавши до сего времени несколько дней от болезни, и не принимая пищи: спала же часов около пяти. Пробудившись от сна, укрепилась пищею и сказала, что молитвами Преподобных она здрава, и никакой болезни не чувствует. В тот же день по всей главе ее раны покрылись сухими струпами, которые на другое утро все отпали, и под ними показалась новая кожа,– как видите, сказал отец, указывая на красноватые знаки дщери, которые несколько видны были. За таковую милость Божию к дщери своей, по молитвам Соловецких чудотворцев, купец Стречков до смерти своей оказывал услуги Соловецкой обители, закупая для нее в Санкт-Петербурге разные потребности по выгоднейшим ценам.

О спасении от погибели на море крестьянина Василия Юдина

1833 года, Мая 15 числа привезен был в Соловецкий монастырь с монастырского острова, по имени Муксолма, крестьянин Архангельской губернии, Онежского уезда, деревни Лямецкой, Василий Спиридонов Юдин, у которого ноги были озноблены, в теле опухоль, и весь был слаб. По собственному объявлению Юдина, вред сей приключился ему во время ловли тюленей на море, и вот каким образом: он и трое товарищей его из того же селения, отправившись о Святой неделе на промысел, ловили тюленей на льдах моря, верстах в пятнадцати от берега. Когда наступила чреда его, Юдина, пошел он 8 Мая отыскивать тюленей, и одного убил. Пока чистил его, сделалось туманно, так что уже не мог он видеть знака, ставимого на высокой мачте в ладье, от которой он находился верстах в четырех, и думая, что идет к ладье, сбился с пути, и не мог отыскать ладьи ни в тот, ни в следующие три дня, и уже отчаялся в жизни, не имея пищи и сна. Во время перескакивания по льдинам, упал в воду по чресла, и только с помощью багра освободился из воды. Между тем убил другого тюленя. Блуждая же по морю и не видя надежды спастися, начал молить преподобных Соловецких чудотворцев Зосиму и Савватиа, да не попустят умереть ему без покаяния, но да управят его в обитель свою. Причем изрек и обет – отдать в обитель их добычу свою, всячески стараясь между тем достигнуть бывшего в виду вышеупомянутого Муксолмского острова. Святые угодники Божии не презрели теплого моления к ним: в тот же день ветер склонился к берегам Соловецким, и крестьянин к вечеру достиг по льдам острова, но изнемогший в борьбе с опасностями на море, и несколько дней не евший и не спавший, едва мог дойти до находящегося на острове скотного двора монастырского, где была оказана ему помощь к подкреплению его. Потом он привезен был в Соловецкий монастырь. Два же тюленя, которых он не в силах был тащить с собою, отысканы были посланными со скотного двора людьми, и по обету крестьянина отданы в монастырь. Укрепившись в здравии и возблагодарив Бога и Его угодников за избавление от предстоящей смертной опасности, крестьянин Юдин возвратился в дом свой.

Об исцелении всецело закрытого левого ока у отставного рядового Чашкова, последовавшего 29 числа Июня, 1834 года

1834 года Июня 25 числа, пришел в Соловецкий монастырь по обету на год, трудов ради, отставной пехотного генерал-фельдмаршала князя Варшавского графа Паскевича Эриванского полка рядовой Иоанн Стефанов Чашков, уроженец Архангельской губернии, у которого левое око всецело было закрыто, почему и в паспорте, в описании примет его, Чашкова, сказано, что на левое око крив. По собственному объявлению Чашкова, поданному в монастырскую Контору, закрытие его ока последовало, когда он еще был на службе в 1829 году, от приключившейся во всем теле и в голове боли, и слабости от многих походов и полученных в сражениях ран, каковые походы его и раны прописаны и в паспорте. По прибытии своем в монастырь, отслужил молебен преподобным чудотворцам Зосиме и Савватию и, взяв из лампады пред их святыми мощами елея, мазал оным в разное время раз до шести закрытое левое око свое, в полной надежде на помощь угодников Божиих, которую они вскоре и даровали ему. Ибо на 29 число того же месяца Июня, на праздник Святых Апостолов Петра и Павла, око его открылось. Востав в сей день поутру от сна, сам не мог того заметить, потому что еще не мог видеть ясно. Товарищ же его в чеботарной мастерской, Иоанн Лебедев, взглянув на него, сказал, что у него левое око отверсто так же, как и правое. То же подтвердили и прочие там бывшие, и сам он, посмотрев в зеркало, уверился в том. Цветом око было червлено, но после более и более стало просветляться и лучше видеть, а наконец так же стало здраво, как и десное. О сем исцелении своем Чашков тогда же объявил наместнику, иеромонаху Александру (за отсутствием тогда настоятеля Архимандрита Досифея в отпуске в Санкт-Петербург и Москву), который от себя письменно подтвердил, что сей рядовой прибыл в монастырь с закрытым левым оком, которое при объявлении ему, наместнику, было уже отверсто. Также и бывшие с Чашковым в чеботарной разного звания восемь человек письменно в Конторе монастырской засвидетельствовали о исцелении ока его. Таковое удостоверение нужно было получить от них для того, что оный рядовой, по исполнении годичного обета в монастыре, имея намерение возвратиться на родину, просил монастырское начальство дать ему письменное свидетельство о полученном им в монастыре исцелении, чтобы Начальства, видя его здравым обоими очами, не возымели сомнения, при сличении примет его в паспорте, в котором, как выше сказано, левое око показано кривым. По сей просьбе его, и дано было от монастыря свидетельство.

О избавлении от смертной опасности на море одного послушника и двух крестьян

Того же 1844 года, Августа 29 числа, пошли из Соловецкого монастыря в Анзерской скит, отстоящий в двадцати верстах от обители, помолиться на одни токмо сутки, послушник монастырский Георгий Дементьев и два временно жившие богомольца, крестьяне, Санкт-Петербургской губернии, Новоладожского уезда, селения Халезова, помещика Дивова, Александр Евфимов, и Тверской губернии, Колязинского уезда, Карабузинской волости, селения Степанова, Евстафий Иларионов: но, вместо одних суток, возвратились в монастырь по прошествии трех недель, будучи почитаемы уже погибшими, потому что и в скит не приходили. И сие случилось с ними таким образом: пришедши из монастыря на пристань называемую Ребольдская, откуда надлежало им плыть на Анзерский остров в ладье, через морской залив, шириною в пять верст, уже часу в десятом вечером, – по причине позднего времени, ночевали там. На утро, 30 числа было погодливо, и в заливе морском, которым надлежало им плыть, восстало сильное волнение. Когда же, часа два спустя, довольно стихло, то они, севши в малый корбас и поднявши парус, поплыли на Анзерский остров. Но лишь стали приближаться к оному, погода снова начала подниматься, и когда они уже были в полуверсте от берега, корбас их от оного крепкою зыбью стало уносить в море. Посему правивший кормилом Георгий Дементьев, опустив парус, велел двум товарищам своим грести, чтобы достигнуть берега: они же, будучи неискусны в этом деле, и ктому же оробев, потому что, по опущении паруса, корбас начал кружиться от бури, отказались грести и просили, чтоб он сам правил, как знает, сами же, держась за доски, на которых сидели, не смели и пошевельнуться. Видя угрожающую беду, Дементьев едва мог с великою опасностью закинуть мачту с парусом в свое место и стал править рулем: тогда корбас под парусом быстро понесся от Анзерского острова в открытое море. Дементьев же, не зная мест и куда понесло корбас, правил рулем только к ветру, моля Господа Бога и Его угодников, Соловецких чудотворцев о спасении. В таком бедственном положении они носимы были по направлениям переменяющихся ветров два дня, и уже ночью часу в двенадцатом, при непрестанно усиливавшейся погоде, выброшены были на берег, как после узнали, Кольского уезда, близ устья реки Варзуги, от волости сего имени в двадцати верстах, от монастыря же в трехстах (верст). Сошед с корбаса, вытащили его на берег и привязали к дереву, и тут же принуждены были провести и ночь, не могше от темноты ночной увидеть стоящей близ рыболовной тони хижины, в которую вошли на другой день утром, и к утешению своему увидели там прибывших в тот день в первый раз рыбарей, готовившихся начать рыболовство, которые и подкрепили их, изнемогших, пищею и обогрели. Ибо, со дня отбытия их из Ребольды, ничего не ели и одетые в одни летние кафтаны монастырские, иззябли и промокли от волн морских. Отдохнувши здесь, пошли в вышереченную Варзугскую волость: корбас же, поскольку был ветх и нельзя было доставить его в монастырь, продали на оной тоне, без паруса, за пять рублей. В волости Варзугской пробыли дней восемь, пока случились отправлявшиеся в город Архангельск с рыбою на продажу, которыми и привезены были на монастырское подворье: а отсюда возвратились в монастырь на корабле монастырском, на котором привезен был купленный в Архангельске разного рода годовой запас. Когда послушник Дементьев правил кормилом, то от бессонницы и расслабления часто дремал. И вот виделось ему, будто бы сшествуют ему другие суда. Воспрянув от дремоты и ободрившись сопутствованием их, смотрел во все стороны, но видел одно только необозримое пространство моря. Впрочем, и без дремания слышны были голоса человеческие. О сем Дементьев и его товарищи возрадовались, надеясь получить себе помощь Божию: в самом же деле никаких судов и людей в виду не было. Бывшая сильная буря, носившая их в море, по Божию милосердию послужила им во спасение. При распущенном токмо парусе, не гребя, во время оной погоды, они в два дня принесены были к берегу: если бы не это, они погибли бы. Ибо товарищи Дементьева не умели грести и не могли, ослабев в силах от стужи и глада, и сам Дементьев, не смотря на крепость натуры своей, изнемог от непрерывного управления корбасом с напряжением всех сил своих. Крестьяне Варзугской волости, люди искусные в мореходстве, дивились, как они, во время сильной бури, носимые по пространству океана в малом ветхом судне и неискусные в управлении им, спаслись. Приписывая такое чудесное спасение их от предстоявшей им погибели милосердому Промыслу Божию, дали им от себя, 31 Августа, письменное свидетельство, хранящееся при делах монастырской Конторы, в том, что они принесены были на Терский берег в отчаянном положении.

О двух крестьянах, спасшихся от бедствия на море во время ловли тюленей

1835 года, Апреля 14 дня, прибыли с моря два крестьянина Онежского уезда, Пушлахотской деревни, Роман Яковлев Каменской и Никифор Бутылкин, бедствовавшие не малое время в море на ловле тюленей. На ловлю сию они отбыли из дому 3 Февраля, но, отплыв верст на десять от берега, окружены были льдами и носимы в море до Марта месяца, по невозможности выйти из льдов. От изнеможения сил, холода и голода, в отчаянном были положении. Не видя ни откуда помощи и, по неимению хлеба, страшась голодной смерти, начали молиться Господу Богу об избавлении своем от предстоящей погибели. По обычаю же всех поморян, во всех бедах по морю и посуху, призывать на помощь Соловецких чудотворцев, молились, яко теплым заступникам, и преподобным Зосиме и Савватию, и молитва их была услышана. Когда они уже отчаялись в жизни, подул попутный ветр к твердой земле, которую, к великой радости своей вскоре и узрели, приплыв к находящимся у берега льдам, простиравшимся в море верст на двадцать. Тогда Никифор Бутылкин, будучи от природы крепкого сложения, решился истощить последние силы, чтобы достигнуть берега пешком и добыть хлеба себе и товарищу Каменскому, который, за слабостью сил, не мог уже идти вместе с ним и остался в вытащенном на лед корбасе, в ожидании от товарища своего помощи, усердно просив его возвратиться и не оставить его в таковом бедственном положении. И Бутылкин обещал ему непременно исполнить его просьбу. Вышедши на берег, достиг он селения, в котором добродушные крестьяне с любовью приняли его и подкрепили в силах; потом, из сострадания к нему, дали ему пуд печеного хлеба. Получив необходимую помощь сию и поблагодарив благодетелей своих, пошел к оставшемуся на море, товарищу своему, которого, по многотрудном искании, обрел уже на другие сутки, отнесенного на льдах в корбасе от прежнего места каждодневно бываемым приливом и отливом воды. Каменской же, радуясь возвращению его, благодарил его за неоставление и поспешил снять с него ношу с хлебом, утомившую его, шедшего по глубокому снегу на льдах, смешавшемуся с водою. Подкрепившись принесенным хлебом, отплыли на корбасе на Терский берег, и пришли в селение называемое Кедрино для отдыха, где жители накормили их и успокоили. Отсюда отправились в Соловецкий монастырь благодарить Господа Бога и Его угодников, Зосиму и Савватиа, за явленную им милость.

Чудо подобное предыдущему

Того же года Мая 9 числа, в праздник святителя Христова Николая, утром в 4 часу, пришли в Соловецкий монастырь два крестьянина Архангельского уезда, селении Яренги, отстоящего от монастыря на сто пятьдесят верст, Сергий Волокитин и наемник его Петр Козмин. Вид их показывал в них большую слабость, которую, как сами они рассказывали, причинило им постигшее их на море бедствие во время ловли тюленей. Отплыв на сию ловлю из реченного селения на корбасе 16 числа Апреля и встретив плавающий лед, вытащили на него корбас, и носимы были по морю, стреляя тюленей. В третий день Мая восстала жестокая буря, продолжавшаяся три дни, от которой лед в море разбился. 6 Мая они спустили корбас на вольную воду, но грести нельзя было, по причине великого волнения. Итак они старались, сколько возможно было, только держать весла с обеих сторон корбаса, чтобы он не опрокинулся. Наконец, изнемогши от продолжительной натуги, при усилившейся буре, находились в крайней опасности жизни, ожидая с каждым порывом ветра потопления судна своего. Во время такового бедствия своего, молили об избавлении от оного угодников Божиих, чудотворцев Святителя Николая и преподобных отцов Зосиму и Савватиа, и дали обет отдать в Соловецкий монастырь добытых ими восемь тюленей. Вскоре после сего обрадованы были утишением бури, и подул попутный им ветр, которым достигли до островов, называемых Кузова, отстоящих от Соловецкого монастыря верст на тридцать. Ночевав на оных, на другой день, 8 числа Мая, утром отплыли в Соловки, и прибыли благополучно в день Святителя Николая, празднованный в обители Божественною службою в храме сего угодника Божия. Бывших при них восемь тюленей, по обету своему, подали в монастырь и, благодарив Господа Бога и Его угодников за спасение свое, по необходимом отдыхе и укреплении в силах, отправились восвояси.

Исцеление от болезни губернского регистратора Александра Буринского

1837 года Июня 10 числа, прибыл в Соловецкий монастырь для богомолья служащий в Архангельском губернском правлении, губернский регистратор Александр Буринский, который во время плытия по морю простудился и, с 13 числа заболев, лежал до 20 числа оного месяца, и во все сии дни не мог никакой пищи принимать, ни сам собою вставать с постели, ни даже поворотиться с боку на бок. Ноги у него опухли, и в них открылась ломота с сильным жаром, так что не мог он выносить. Посему, того же 20 числа, по опасению за жизнь, по желанию его, монастырским духовником был исповедан и Святых Таин приобщен. Сподобясь сей святыни, вечером того же дня помыслил, что если получит облегчение от болезни, то пробудет несколько времени в монастыре трудов ради, и вскоре после сего уснул. И се видит во сне двух монахов пришедших, которые, указывая на него, сказали: «нужно отдать сего в послушание». Пробудившись от сна, он уже никакой боли в ногах и в себе не чувствовал, как будто бы и болен не был, и стал ходить свободно. Письменное объявление о сем исцелении чиновника Буринского засвидетельствовано духовником его иеромонахом Моисеем и служившим ему, Буринскому, в болезни послушником Титом Леонтьевым, и прочими людьми, бывшими с ним вместе в больнице.

О чудесном возвращении Соловецкого корабля из города Архангельска

Того же года, Сентября 12 дня, Соловецкий корабль, нагруженный в Архангельске купленными там необходимыми на год жизненными припасами и разными материалами, отплыл оттуда устьями на шестьдесят верст к северу, где морем надобно делать поворот к Соловецку на запад, но ветр был тогда от запада сильный и кораблю противный. И хотя закупщики монахи, по причине позднего осеннего времени, всячески старались продолжать путь и многократно покушались отъити в море, но без успеха, и только всякий раз подвергались опасности, когда возвращались опять на прежнее место для выжидания попутного ветра. Так ждали они почти целый месяц, потому что ветр был противный. Между тем, из Архангельска стеклось в те же устья разных частных судов около ста, и все они ждали попутного ветра. Время водяному пути было последнее, продлившееся до 10 числа Октября, и было весьма холодно, как зимою: уже все Соловецкие озера покрылись крепким льдом и само море далеко от берегов замерзло, от усилившихся со дня на день морозов с вьюгами и снегом. Посему все в Соловецке в отчаянии были. Ибо что нам угрожало, посреди моря на Соловецком острове живущим, где каждый год, купно со всеми трудниками, зимует сот до шести человек, которые в течении седми и более месяцев не имеют сообщения с матерою землею, пока лед пройдет и откроет судам свободное шествие по морю! Поистине предстояла крайняя беда. Для избавления от оной, все притекли с молитвами ко Творцу всяческих, Ему же и ветры и вся тварь послушна. Благочестивый настоятель Архимандрит Иларий назначил братии трехдневный пост и просил всех пролить ко Господу теплое моление, с таковым чином служения: в первый день поста служить Всемилостивому Спасу всенощное бдение, на котором к обычным ектениям присовокуплять умиленные прошения и молитвы, по окончании же литургии, молебное прошение с коленопреклонением. Во второй день служить Царице Небесной, Божией Матери; на третий преподобным и Богоносным отцам, Зосиме и Савватию, всенощное бдение с коленопреклонением по литургии. Во все три дня на трапезе было токмо сухоядение по единожды. И, о дивные судьбы Божии! и коль близ есть Господь всем призывающим Его во истине в крайних нуждах и в печали сущим! уже во второй день общего духовного подвига в монастыре, закупщики иеродиаконы, Иов и Мельхиседек с трудниками своими, получают утешительную весть, и именно: кормчий чуждого судна, Кольского уезда, селения Керети, крестьянин Василий Савин, во время качки на воде несколько вздремнул и видит во сне двух монахов в черном одеянии, стоящих на Соловецком корабле, одного напереди на носу, а другого на корме, и стоящий на корме говорит первому: «будь, брат, готов в путь, ибо завтра пойдем в обитель свою». Когда оный кормчий очнулся, то, исполненный благой надежды, тотчас, перешел на Соловецкий корабль, рассказал бывшим там о своем радостворном видении, думая, что явившиеся были Соловецкие чудотворцы Зосима и Савватий, хотящие помочь им в нужде. Закупщики же монахи сказали в ответ оному доброму кормчему: завтрашний день, брат, покажет, привидение ли твой сон, или истинное посещение Преподобных отец наших. Впрочем, после такового рассказа все ободрились духом, не смотря на продолжающийся сильный и противный ветр. И не тщетна была надежда их. Ибо на следующий день, лишь только начало рассветать, увидели они милость Божию к себе: подул попутный и весьма благоприятный ветр. Тогда исповедали они, что рассказанный спутником их сон не пустое мечтание было, но истинное посещение преподобных отцов, Зосимы и Савватиа. Радуясь о сем, все суда отошли в свои места. И хотя корабль Соловецкий от неискусной оснастки на ходу был очень нескор, но на этот раз, к удивленно всех, обогнал все поморские суда и благополучно достиг Соловецкого острова в один день. Но и здесь явно открылась свыше помогающая сила, которая уничтожила предстоявшие препятствия ко входу корабля в монастырскую пристань. Поскольку Соловецкий монастырь стоит на острове с запада, в заливе, лежащем от моря на две версты, сам же остров в окружности на сто верст, и чтобы обойти кораблю около острова и войти в пристань, надлежало плыть против ветра, что невозможно, то закупщики монахи, подходя к острову своему, вознамерились, опустить паруса, стать на якоре при острове, покуда подует способный ветр, сами же хотели на малом корбасе переплыть на остров и берегом прийти в монастырь, чтобы скорее известить настоятеля своего и братию скорбящих. Но преподобные отцы Зосима и Савватий, по видимому, желали привести корабль к самой пристани монастырской. Лишь только кормчие наши стали заботиться об остановке корабля, как в то же время явилась Божия помощь: ветр опять подул кораблю благоприятный и понес его прямо к монастырю в залив, и к самой пристани, на место. Поистине досточудное событие! Такового дивного прихода судов наших никогда не было, и не естественно сему быть: ибо для сего потребны два противных ветра, и обыкновенно из Архангельска корабли и ладьи, не дожидаясь способного ветра ко входу, приводятся к монастырской пристани буксиром, помощью малых корбасов. За таковое небесное благодеяние, Отцу щедрот и Богу всякия утехи тотчас принесено было благодарственное молебное пение. Ветр же, на один день переменявшийся и бывший не как обыкновенный, но свыше ниспосланный по молитве ищущих Господа, после опять дул около месяца из Архангельска к Соловецкому монастырю противный. Вместе с сим и морской путь, за наступлением зимы, прекратился, и многие поморские суда, не достигши своих мест, принуждены были пристать к чужим берегам на зимовку, и уже в следующую весну могли возвратиться в места свои.

О спасении от бедствия на море трех монастырских послушников и двух служителей

В 1838 году Соловецкий монастырь, по прекращении привоза в оный казенной почты из города Кеми, отстоящего от монастыря чрез море на шестьдесят верст, принужден был отправить туда почтовую корреспонденцию свою с нарочными своими людьми, чтобы не осталась она на зиму, продолжающуюся в здешнем суровом климате шесть и семь месяцев. Для отвезения оной в Кемь посланы были, 8 Ноября, три послушника и два штатных служителя, которые прибыв к пристани, отстаящей от монастыря на пятнадцать верст, прожили там, за противным ветром, двенадцать дней, и отплыли в опасный путь свой, исполняя монастырское послушание, уже 20 числа того же Ноября, когда подул попутный им ветр. Но лишь отплыли они версты четыре, попутный ветр утих и нанес столь густой нилас (самый мелкий густой лед, вредоносный судам), что ни веслами, ни баграми нельзя было действовать, на прибылой же воде повредило оным один набой корбаса, и в нем открылась малая течь. Наконец, когда нилас тот поразнесло крепким ветром, то они, напрягши все свои силы, добрались до крепкого льда, и вышед на него, извлекли с собою и корбас. Так шли они, с крайнею опасностью жизни, чрез весь путь трое суток, не отдыхая и не спя, то по свободный воде, то в ниласе, то на льдах, вытаскивая на оные каждый раз с собою и корбас, для облегчения коего, так как он от примерзшего к нему ниласа и снега глубоко сидел в воде, принуждены были бросить в море взятые на путь разные потребности, и даже нужные съестные припасы и дрова: от непрестанных же трудов, жестокого холода и мокроты изнемогли в силах и были в отчаянном положении. Но в третий день, к великой радости их, показалась вдали земля. Посему они притекли ко Господу Богу с теплою молитвою, призывая в ходатаи и Его угодников Зосиму и Савватиа, да помогут им достигнуть той земли, тем паче, что из съестных припасов осталась токмо малая часть и предстоял им голод. Вскоре после сего лед пораздвинулся не широко, и они плыли свободно, пока встретил их тонкий нилас, сквозь который с усилием должны были пробиваться. Между тем наступила мрачная ночь и в море поднялась сильная погода со снегом. Но когда они были в таком положении, Всеблагий Бог, присно пекущийся о рабах Своих, чудесным образом избавляет их от угрожавшей беды: вдруг в темноте ночной, по правую сторону, не вдалеке, показался им огонь в хижине, в двух окнах светящийся. Ободренные столь явною помощью Божиею, напрягли они последние силы свои, чтобы прибыть к оному месту, и приплывши к твердому льду, вытащили на него корбас и оставили тут, сами же, взяв почтовую суму и несколько оставшегося хлеба, пошли на островок к видимой хижине с огнем. И что же? пришед на то место, удостоверились, что огня там нет и быть не могло, потому, что хижина была пуста, и вся занесена снегом, вместе с окнами; жили в ней рыбаки только летом. Возблагодарив Бога и преподобных отец Зосиму и Савватиа за избавление от бедствия на море, откопали снег, занесший дверь хижины, и вошедши в нее подкрепились хлебом, и пробыли до утра. Пред наступлением дня пошли к корбасу своему, но оказалось, что он сильным ветром унесен был в море вместе со льдом. К утешению их у хижины оставлены были промышленниками два корбаса, на которых послушники могли переплыть с островка на твердую землю, и потом шли уже берегом весь день до селения Пангамы, где для отдыха пробывши два дня, отправились в город Кемь, и пришли в оный 30 Ноября. Жили в Кеми до Апреля месяца следующего 1839 года; 22 же числа сего месяца возвратились в Соловецкий монастырь и привезли принятую ими в Кемской почтовой конторе следующую монастырскую почтовую корреспонденцию.

О избавлении от опасности на море четырех женщин и бывших с ними

1844 года, Июня 22 дня, пришли в Соловецкий монастырь поклониться святым мощам угодников Божиих, Зосимы и Савватиа чудотворцев, Тамбовской губернии, из города Липецка, четыре женщины: дщерь боярина Евфимия Болденкова, девица Марфа, и три мещанские девицы: Евдокия Герасимова Шахманская, Татьяна Евфимиева Богомолова и Наталья Иванова Ракова, которые рассказали о нижеследующем бывшем с ними на море опасном приключении, от коего избавились одним токмо милосердием Божиим и предстательством к Нему святых Его угодников Соловецких, которые никогда не оставляют путешествующих во святую обитель их, на земли и на море.

Девицы, прибыв в город Архангельск 5 числа Июня, утром следующего дня отплыли сюда на наемном корбасе, в числе семидесяти человек богомольцев. Еще когда садились в оный, бывшие тут зрители отбытия их, градские жители, говорили, что корбас ветх и плыть в нем весьма опасно. Но полицейский чиновник, осмотрев оный, уверил их, богомольцев, что корбас крепок и благонадежен. Колеблемые сомнением, но более предавши себя в волю Божию, богомольцы решились плыть в том корбасе, которого хозяин сам не поплыл, вместо же себя послал кормчим другого крестьянина, именем Феодора; судно шло очень медленно, так что в три дня едва отплыли на семьдесят верст от Архангельска, за недостатком попутного ветра, и в корбасе открылась течь. Десятого же числа, часу во втором по полудни, подул весьма сильный ветер, почему кормчий бросил якорь, и тогда корбас затрещал; сверх сего, течь в оном чрезмерно увеличилась, и потому воду непрестанно вычерпывали. Все богомольцы и сам кормчий пришли в смятение и страх, не видя уже никакого средства спастися от угрожавшего потопления, и начали все молить Господа Бога и преподобных чудотворцев Соловецких Зосиму и Савватиа о помощи. Тогда корбас сорвался с, якоря, и несен был волнами, но кормчий хотел возвратить его назад и управить, как выговорил он, к пристанищу, которое было от них в двадцати пяти верстах. Сему намерению его некоторые из богомольцев воспротивились, по негодности корбаса на столь дальний переход, и приказав всем путникам перейти на корму, в то же время подняли парус. Тогда корбас, силою ветра несен был с необычайною скоростью, и выброшен был на берег при селении Неноксе: и лишь только богомольцы вышли на землю, корбас распался и оказался гнилым. Кормчий поспешно удалился, а богомольцы, видя над собою столь явную милость Божию в сохранении от предстоявшей погибели, единодушно воздали благодарение Господу Богу, и его угодникам, Зосиме и Савватию. После сего, обсушившись и отдохнувши, пошли пешком берегом, и прошедши еще верст седмьдесят, приискали другой корбас и кормчего (имени его не знают), который и довез их в Соловецкий монастырь 21 числа.

О чудесном исцелении помещичьего крестьянина Ивана Ананьева не владевшего ногами

1852 года Мая 28 дня, приехал в Соловецкую обитель в числе богомольцев, по обещанию, помещичий крестьянин Иван Ананьев, родом Костромской губернии, Чухломского уезда, деревни Лобанова, имеющий от роду 23 года, который ногами не владел, а оттого он ползал на коленях и на руках, ноги же влачились по земле, почему и в плакатном годовом паспорте его написано: «ногами не владеет». Но по вере своей и по молитве к угодникам Божиим Зосиме и Савватию, Соловецким чудотворцам, в обители коих он, несмотря на предстоявшее затруднительное дальнее путешествие, в его положении, нетерпеливо желал быть и припасть ко святым мощам их, с молением о избавлении его от страдания, Ананьев, как ниже сего показано, исцелился в скором времени от болезни, в которой тринадцать лет находился. По собственному объявлению его, невладение ног случилось на десятом году возраста его, в припадке, называемом в простонародии младенческим, так что он мог только ползать на коленях и руках: ноги же от невладения сделались нечувствительными и волочились по земле, плюсны или ступни ног были уже в настоящем своем положении, но повертывались во все стороны: с тех пор Ананьев обвертывал ноги в чулки и сверху в чехол кожаный, а сапогов надевать уже нельзя было. Во время проживания его дома, случилось узнать ему от странников, бывавших в Соловецком монастыре для богомоления, о получаемой в болезнях помощи от угодников Божиих Зосимы и Савватиа: с того времени возымел и он великое усердие быть в их обители, на что и родители его с радостию согласны были. Посему в нынешнем году, 1852-м, мать проводила его на лошади от селения их за сто верст, до пристани на реке Сухоне, где нагружаются барки и разные суда с хлебом и товарами, идущие в город Архангельск: тут и он принят, из сожаления, без платы, на барку одним добродушным хозяином судна, который оказывал ему и в пути, по его немощи, человеколюбивую помощь, перенесением его из барки на берег, и в других случаях. Наконец достигнув, с большими затруднениями, Соловецка того же года Мая 28 числа, Ананьев не упускал быть в церкви при каждой службе Божией, и 26 числа Июня, в день празднуемой на их родине Тихвинской иконы Божией Матери, отслужил молебен преподобным Зосиме и Савватию в храме их, по обещанию своему, и принял внутрь себя из лампады, при мощах их теплящейся неугасимо, ложечку елея, сверх того взял еще пузырек оного для мазания ног. После ежедневного мазания, он вскоре приметил, что ноги, бывшие до того нечувствительными, начали приходить в чувствительность и жилами укреплялись, ступни ножные приходили в настоящее свое положение, и уже не вертелись во все стороны, как было прежде, так что он осмелился вставать на ноги, только не мог еще ходить. Но 4 числа Июля почувствовал себя так хорошо, что с помощью двух костылей мог ходить в церковь, вместо того, что прежде ползал на коленях и руках. Потом вскоре, именно 10 Июля, еще более укрепился, и не имел уже нужды в двух костылях, но об одном костыле стал ходить, и получив от монастыря сапоги, в первый раз, после 13 лет, надел их. После чего 13 числа, в день воскресный, встал очень рано, дабы идти к ранней обедне в церковь преподобных Зосимы и Савватиа: но, в ожидании благовеста задремавши, неприметно заснул, и представилось ему во сне, якобы сидит он сам на кровати, и видит вошедшего к нему старца преклонных лет, имеющего браду с проседью в монашеском одеянии, в мантии и клобуке, который стал говорить ему: «ты теперь начинаешь ходить»! Ананьев, вставши пред ним, поклонился и отвечал ему: слава Богу, батюшка, хожу! Старец продолжал: «благодари же угодников Божиих, и проповедуй братии и прочим, что тебе сделалось такое облегчение». Но продолжение сего сновидения прекратилось от пробуждения его, Ананьева, в ту минуту рясофорным монахом Павлом, так как наступило уже время благовеста к ранней обедне. Почему он, встав, поспешил в церковь. Между тем увидевшие его братия и богомольцы, уже не ползающим, а ходящим, дивились чудесному и скорому его исцелению: и он с своей стороны, к прославлению имени Божия и угодников Зосимы и Савватиа, данною им от Бога благодатью исцеливших его, объявил о сем настоятелю и старшей братии. За каковое явленное над ним чудо, настоятель с братиею служили 14 числа торжественно благодарственный молебен с звоном праздничным, при многочисленном собрании народном, в коем и исцелевший находился. Он, в благодарность к Господу Богу и Святым угодникам Его за исцеление, остался в монастыре на годичное житие, и зная портное мастерство, шил трудолюбиво платье и белье для монашествующей братии, и к церкви Божией оказал себя усердным, а по выжитии года, пошел совершенно здоровым домой.

* * *


Источник: Жития и чудотворения преподобных и богоносных отец наших Зосимы и Савватия, соловецких чудотворцев, и сотрудника их инока Германа, заимствованные из Четии Минеи и древних и новых, в монастыре имеющихся, харатейных книг. - 10-е изд. - Санкт-Петербург : Синод. тип., 1913. - 132, 3 с.

Комментарии для сайта Cackle