Краткое пособие по старой орфографии русского языка

Важный аспект Русской Революции ― «культурная революция», должествовавшая явить миру новую культуру и отменить старую ― эта последняя обрекалась на частичное уничтожение, забвение, а то «самое ценное», чем решались загрузить корабль современности, беспощадно препарировалось и лишалось своего истинного веса и значения. Один из краеугольных камней новой культуры ― орфографическая реформа, которую можно смело назвать созданием нового русского языка. Реформа имела невидимые большинству современников, но поистине сатанинские цели: пресечь духовную преемственность, лишить русский народ его прошлого, чтобы тем вернее формировать «нового человека». Реформа содействовала также раздроблению русского народа, тогда как старая орфография была и сознавалась общею для всех русских: ею пользовались и Григорий Сковорода в 18 веке, и карпато-русские писатели в 19‒20 вв.

Культурная элита не приняла реформу. Её отвергли лучшие поэты (Блок, Цветаева, Вяч. Иванов, чтобы не называть многих других), писатели (Бунин и все остальные писатели первой эмиграции), мыслители (И. Ильин писал статьи против нового правописания, которое он называл кривописанием).

Часто говорят в защиту новой орфографии, что она предложена Императорской Академией Наук. Да, действительно, проект реформы возник в недрах Академии. Но он был там же и похоронен, т.к. Академия имела обыкновение изучать всякий вопрос со всех сторон, учитывая все «за» и «против». Мало того, бывшая Императорская Академия Наук была учреждением, дольше всех сохранявших в Советской России старую орфографию, в чём ей помогали остатки её былой свободы (до революции академические издания не подлежали цензуре).

Не была индифферентна к проблеме орфографии и Церковь, несмотря на множество проблем жизненно важных и трудностей смертельно опасных. В официальном Церковном Календаре на 1919 год на 4-й странице обложки мельчайшим шрифтом напечатано: «Церковный Календарь набран по новой орфографии. Так требовал Отдел по делам печати; только под этим условием им разрешено печатание Календаря».

Показательно отношение к орфографии той части русского народа, которая избежала большевицкого плена. Между мировыми войнами русское правописание, сохранявшееся в эмиграции, было знаком и знаменем общей «ностальгической» культурной установки. Глубокие изменения принесла Вторая германская война. Эмиграция, вобравшая в себя миллионы беженцев из Советской России, при всём своём политическом антибольшевизме, в каком-то существенном аспекте включилась в советскую культуру, стала одним из её звеньев. Отчасти это связано с влиянием либерального Запада, под которое всё больше попадала эмиграция. А Запад давно уже «и понял и принял» не только Великий Февраль, но и Великий Октябрь. Частным проявлением этого было принятие большевицкой орфографии почти всей послевоенной эмиграцией. Особо стояла Зарубежная Церковь, как некий печальный рыцарь старой и вечной России, сохранявшая и частично сохранившая до наших дней этот символ дорогого прошлого.

В последние годы, однако, произошли такие большие изменения, что сложились условия нового духовного и культурного самоопределения. Но видны и масштабы утрат. Страна завалена репринтами дореволюционных изданий самого разного содержания, но книготорговцы жалуются, что такие книги «идут» хуже, чем набранные «современным шрифтом». Спорадически появляются новые издания, набранные по старой орфографии, но, за немногими изъятиями, они заслуживают двойки. Церковные издания распространили новое правописание и на церковно-славянские книги, что грозит окончательным падением клиросной культуры. Отношение общества к старой орфографии смутное. С одной стороны, появилось немало людей, любящих щегольнуть ером на конце слова. С другой стороны, многие имеющие гуманитарные университетские дипломы отказываются читать книги, напечатанные по старой орфографии, потому что она представляется им непреодолимою трудностью, а для массы людей некнижных нет разницы между старой орфографией и церковно-славянским языком.

* * *

Сторонники «упрощения» орфографии обычно взывают к фонетическому принципу письма. Их идеал ― «пишу, как слышу и произношу». Но этот принцип очевидным образом не может проводиться вполне последовательно. Во множестве диалектальных и личных особенностях теряется единство языка. И к тому же ещё неизвестно, какова была бы судьба «ѣ» и даже конечного «ъ», решайся она не комиссарским «декретом», а добросовестным и широкоохватным исследование фонетики живой речи, даже в пределах одной Великороссии. То, что в московском диалекте буквы «е» и «ѣ» давно уже стали выражать один звук, не относится автоматически к другим великорусским говорам.

Немногим более 200 лет назад М.В. Ломоносов писал: «...буквы Е и Ѣ в просторечии едва имеют чувствительную разность, которую в чтении весьма явственно слух разделяет и требует [...] в Е дебелости, в Ѣ тонкости». (Российская грамматика, СПб, 1755, с. 49). Так что реформа оказывается несостоятельной даже с точки зрения фонетики.

Но фонетический принцип письма неизбежно сосуществует с этимологическим и, также неизбежно, вступает с ним в противоречие. Очень ёмкое понятие этимологии включает в себя два аспекта: синхронический, где этимология равно озабочена выявлением родства форм и выражением их различия (до революции этимологией называлось то, что нынче называется морфологией), и диахронический, где этимология, выявляя историю форм, показывает их существенное единство во времени.

Возьмите для сравнения три основных западных языка: немецкий, французский и английский. В их нынешнем правописании ― их более чем тысячелетняя история. Упростить правописание для носителей этих языков равносильно культурному самоубийству. Они дорожат, впрочем, не только племенной своей историей: для них существенна и культурная генеалогия, явленная в языке. Так, немцы не скупятся иметь в алфавите букву «у», служащую исключительно для написания иноязычных слов.

Так обращаются с языком народы, уважающие себя в своём настоящем и в своём прошлом. Конечно, можно предположить, что окажись заокеанские варвары хозяевами английского языка, они бы произвели в нём реформу, аналогичную нашей, и тогда всё было бы у них «о-кей», как нарочито неграмотно выражался один из «лидеров»... А пока что мы остаёмся жертвами реформы, в которой выразились злоба недоучек и преступное недомыслие устроителей всеобщего счастья.

* * *

Желая своему народу всего лучшего, нельзя не желать ему возвращения к правильному русскому правописанию. Как минимум можно требовать:

1. Привития пассивного знания старой орфографии ученикам средней школы (изъятые буквы алфавита, беглое чтение нескольких страниц нелёгкого текста). Это тем более необходимо, что старославянский всё ещё не возвращён в официальную школьную программу.

2. Издания в подлиннике всех писателей, пользовавшихся старой орфографией, даже если они не могли сами издаваться так, как писали, ввиду вышеупомянутого перехода издательств на новую орфографию. Не будем навязывать кривописание Пушкину и Достоевскому!

3. В тех случаях, когда будет сочтено за благо издание церковных книг (молитвослов и др.) не славянским, но гражданским шрифтом, издавать их с использованием букв дореволюционного алфавита.

4. И, конечно, же, тем, кто дерзает писать по старому ― делать это правильно!

А, Б, В, Г, Д, Е,

Ж, З, И, Й, Ї, К,

Л, М, Н, О, П, Р,

С, Т, У, Ф, Х, Ц,

Ч, Ш, Щ, Ъ, Ы, Ь,

Ѣ, Э, Ю, Я, Ѳ, Ѵ.

Из этих 36 букв реформа изъяла 4. Была также попытка изъять «ъ», но это не удалось.

I i ― Часто называют «i с точкой» или, с оглядкой на церковно-славянский язык ― «i десятеричное», потому что цифровое значение этой буквы ― 10. Буква «i» ставится перед гласными и перед «й». Она ставится также в слове «мiръ» в значении «вселенная» (в отличие от «миръ» ― покой, тишина) и в производных: мiрской, мiровой; Владимiръ (последнее написание не принято официально, по соображениям этимологии, но имеет распространение в силу «народной этимологии»).

Но: если слово образовано путём слияния двух слов, из которых первое оканчивается на «и», то «и» удерживается даже в том случае, когда второе слово начинается гласной: семиэтажный, пятиалтынный, ниоткуда.

Только слова, образовавшиеся из соединения «при» со словами, которые начинаются гласной, и слова иностранного происхождения пишутся согласно общему правилу: прiобрѣсти, прiѣздъ, патрiархъ.

Ѣ ѣ ― ять. Исторически эта буква обозначала особый гласный звук, в русском языке представлявший нечто среднее между «е» и «и», вроде закрытого «е». За невозможностью дать общее правило (так же как нельзя, скажем, вывести общее правило употребления «а» и «о»), предлагается запоминать случаи написания «ѣ».

Слова, имеющие ѣ в корне:

После «б«: Бѣг, бѣда, бѣдность, побѣда. Бѣлый, бѣльмо, бѣлуга. Бѣс, бѣшенство.

После »в»: Вѣдать, вѣдьма, вѣжды, вѣсть, невѣжда, свѣдѣнiе. Вѣжа (палатка). Вѣко. Вѣкъ. Вѣна (столица Австрии), но вѣна (кровѣносный сосуд). Вѣно (выкуп за невѣсту). Вѣнокъ, вѣникъ. Вѣра. Вѣсъ, повѣса. Вѣтвь. (От-, при-) вѣт, вѣче, завѣщать, обѣтъ, совѣщанiе. Вѣха. Вѣять, вѣтеръ, вѣеръ. Звѣзда. Звѣрь. Невѣста. Свѣжiй. Свѣтъ. Цвѣтъ. Человѣкъ.

После «д«: Дѣва, дѣвственный. Дѣд. Дѣлить. Дѣти. Дѣться, одѣваться (но одежда). Дѣять, (на-)дѣяться (но надежда). Злодѣй, дѣло, недѣля.

После »з»: Зѣвъ, разѣвать, ротозѣй. Зѣло (очень). Зѣница (глазъ).

После «л«: Блѣдный. Глѣбъ. Желѣзо. Калѣка. Клѣть, клѣтка. Колѣно. Лелѣять. Лѣвый. Лѣзть, лѣстница. Лѣкарь, лѣчить. Лѣнь. Лѣпить, великолѣпный, нелѣпость. Лѣс, лѣший. Лѣто. Лѣха (борозда). Млѣть. Плѣн. Плѣсень. Плѣшь. Полѣно. Слѣдъ, наслѣдникъ. Слѣпой. Телѣга. Хлѣбъ. Хлѣвъ.

После »м»: Змѣй. Мѣд. Мѣл. Мѣна, измѣнникъ, непремѣнно. Мѣра, намѣренiе. Мѣсить, смѣсь. Мѣсто, мѣщанинъ, помѣщикъ. Мѣсяцъ. Мѣтить, замѣчать, смѣтка. (По-)мѣха, мѣшать. Мѣх, мѣшокъ. Мѣшкать. Смѣхъ. Смѣть.

После «н«: Возгнѣтать (зажигать). Гнѣвъ. Гнѣдой. Гнѣздо. Днѣпръ. Днѣстръ. Нѣ – (нѣкто, нѣчто, нѣсколько). Нѣга, нѣжность. Нѣдро. Нѣманъ. Нѣмой, нѣмецъ. Нѣтъ, отнѣкиваться. Печенѣг. Рогнѣда. Снѣгъ, снѣгирь.

После »п»: Пѣгий. Пѣна. Пѣстовать (воспитывать), пѣстунъ. Пѣть, пѣсня, пѣтухъ. Пѣхота, пѣшiй, пѣшка, пѣшкомъ, спѣшить. Спѣть, спѣлый, спѣшить, успѣхъ.

После «р«: Грѣхъ. Зрѣть, зрѣлый, презрѣнiе. Крѣпкiй, крѣпость. Орѣхъ. Прѣть, прѣлый, прѣнiе (гнiенiе, но пренiе – споръ). Прѣсный. Рѣдкий, рѣдька. Рѣзать, рѣзвый. Рѣпа. Рѣсница. Рѣт- (встрѣча, прiобрѣсти, Срѣтенiе). Рѣчь, нарѣчie (но реку, изреченie, обрекаю). Рѣшать. (Про-)рѣха, рѣшето. Рѣять, рѣка. Свирѣпый. Стрѣла. Стрѣха (крыша). Хрѣнъ.

После »с»: Бесѣда. Сѣверъ. Сѣдло, сѣсть, сосѣдъ. Сѣдой. Сѣку, насѣкомое, пасѣка. Сѣно. Сѣнь, сѣни. Сѣра, сѣрый. Сѣтовать. Сѣть. (По-)сѣтить, посѣщение. Сѣять, сѣмя.

После «т»: Тѣло. Тѣнь, стѣна. Тѣсный. Тѣсто. (По-)тѣха, утѣшить. (За-)тѣять.

После »ц«: Цъвка (мотушка для пряжи). Цѣвница (дудка). Цѣдить. Цѣлый, цѣловать. Цѣль. Цѣна. Цѣпъ, цъпь, цѣпенѣть.

«ѣ» в начале корня: Ѣда, ѣмъ, медвѣдь, обѣдъ, обѣдня, сыроѣжка. Ѣду, уѣздъ, ѣзжу, ѣхать.

Кроме того, «ѣ» пишется в словах: Алексѣй, Апрѣль, Елисѣй, Еремѣй, Матвѣй, Сергѣй. Свирѣль.

Всё это подлежит заучиванию, потому что, вообще говоря, в отношении языка мы гораздо чаще отвечаем на вопрос «как?», чем на вопрос «почему?». Однако же существуют и некоторые правила написания «е» и «ѣ», созвучных в нынешнем русском литературном языке.

Пишется «е», а не «ѣ»:

– когда при изменении формы слова «е» исчезает или на место его появляется «ь» или «й»: день – дня, кулекъ – кулька, китаецъ – китайца;

– когда «е» чередуется с «о»: везу – возъ, беру – заборъ;

– когда «е», поставленное под ударением, звучит как «е»: гнету – гнетъ, очередь – чередъ. Отсюда исключаются: гнѣзда, сѣдла, звѣзды, цвѣлъ, обрѣлъ; надѣванъ, позѣвывать, смѣтка и производные от них;

– после заднеязычных «г», «к», «х» и шипящих «ч», «щ» внутри слова, за исключением слов: кѣмъ, чѣмъ, похѣрить (перечеркнуть, от славянского названия буквы «х» – хѣръ).

Существительные на «а», «я» в дательном и предложном падежах единственного числа оканчиваются на «ѣ»: сушѣ, воеводѣ, кровлѣ, судьѣ.

Существительные мужского рода на «ъ», «ь», «й» и среднего рода на «о», «е» в предложном падеже единственного числа оканчиваются на «ѣ»: братѣ, ремнѣ, Сергѣѣ, полотнѣ, морѣ. Таким образом созвучные падежные формы различаются. Пример: Прохоръ с утра ушелъ въ поле (вин. пад.); тамъ, въ полѣ (предл. пад.), онъ и пообѣдалъ.

«ѣ» пишется в окончаниях сравнительной степени прилагательных – ѣе, -ѣй и превосходной – ѣйшiй: милѣе, милѣй, милѣйшiй; скорѣе, скорѣй, скорѣйшiй. Если в окончании сравнительной степени слышится только один звук «е», то пишется «е»: глубже, раньше.

Далѣе, болѣе, менѣе, заранѣе и долѣе имеют сокращенные формы, встречающиеся преимущественно в поэзии: далѣ, болѣ, менѣ, заранѣ, долѣ.

«ѣ» пишется в числительных: двѣ, двѣнадцать, двѣсти, однѣ, обѣ. В двух последних словах (женский род от одни и оба) «ѣ«удерживается во всех падежах:

И. З. обнѣ обѣ

Р. однѣхъ обѣихъ

Д. однѣмъ обѣимъ

В. (как именит. или родит.)

Т. однѣми обѣими

П. однѣх обѣихъ

«ѣ» пишется в местоимениях:

– в дательном и предложном падежах единственного числа возвратного и личных местоимений 1-го и 2-го лица: мнѣ, тебѣ, себѣ;

– в именительном падеже множественного числа местоимения 3-го лица женского рода: онѣ;

– в творительном падеже единственного числа местоимений кто, что, тот, весь: кѣмъ, чѣмъ, тѣмъ, всѣмъ.

– во всех падежах множественного числа местоимений тот и весь: тѣ, тѣмъ, тѣми, тѣхъ; всѣ, всѣмъ, всѣми, всѣхъ.

– в неопределённых местоимениях: нѣкто, нѣчто, нѣсколько, нѣкий, нѣкоторый. В отрицательных же пишется «е», некого, нечего.

«ѣ» в глаголах.

Когда перед окончанием неопределённой формы – ть (-ться) слышится звук «е», следует писать «ѣ», которое удерживается в других производных формах глагола, отглагольного существительного и прилагательного с тем же звуком «е»: умѣть, умѣю, умѣлъ, умъющий, умѣвший, умѣя, умѣвши, умѣй, умѣйте, умѣние, умѣлый. Отсюда исключаются глаголы: терпеть, переть, мереть, и производные от них слова, например: запереть, умереть, натереть.

Причастия оканчиваются на «ѣнный (ѣнъ),

когда они образуются от глаголов, имеющих в неопределённой форме «ѣ» перед «ть»: презрѣть – презрѣнный, презрѣн. Причастия от глаголов, имеющих «и» перед «ть», оканчиваются на «енный (енъ)»: замѣсить – замѣшенный, замѣшенъ.

«ѣ» пишется в окончаниях наречий, образовавшихся из существительных, числительных и местоимений с предлогами, которые требуют после себя дательного и предложного падежа с окончанием «ѣ»: поневолѣ, поистинѣ, вмѣстѣ, наканунѣ, посрединѣ, вначалѣ, вскорѣ, вчернѣ, вкратцѣ, наединѣ, вдвойнѣ и мн. др.; кроме того, «ѣ» пишется в наречиях: вездѣ, внѣ, возлѣ, гдѣ, доколѣ, доселѣ, дотолѣ, здѣсь, индѣ, кромѣ, негдѣ, нигдѣ, нынѣ, отколѣ, отселѣ, оттолѣ, подлѣ, послѣ, развѣ.

«е» пишется в окончаниях сравнительной степени, когда слышится одно «е»: прежде, лучше, раньше, а также в наречиях: прежде, лучше, раньше, а также в наречиях: вдвое, вовсе, вообще, всуе, втрое, втуне, далече, еле, еще, издревле, излишне, иначе, крайне, нынче, уже, весьма, всегда.

«ѣ» пишется в наречиях:

нѣгдѣ (гдѣ-то) и нѣкогда (когда-то).

«е«пишется в наречиях:

некуда, неоткуда, негдѣ (нѣтъ мѣста) и некогда (нѣтъ времени).

Ъ ъ (славянское название «еръ») в старину обозначал звук, близкий к современному безударному «о», в настоящее же время служит для обозначения твердости предшествующего согласного или раздельности произношения двух смежных звуков: пылъ, съѣесть. Критики старой орфографии любят говорить о неэкономности написания «ъ» в конце каждого слова с конечным согласным звуком. Возник даже либеральный «облегченный» вариант старой орфографии: без конечного «ъ».

В ответ можно сказать, что язык – не предмет экономии. Во-первых, как уже сказано, подлежит проверке наличие или отсутствие редуцированного гласного на месте «ъ» во всех говорах русского языка. Во-вторых, даже в случае полного отсутствия такового, «ъ» на конце слова необходим как обозначение краткой паузы, словораздела.

Отметим, что «ъ» сохраняется в приставках перед «э»: отъэкзаменовать. В прочих случаях «ъ» в приставках ставится так же, как в новой орфографии: изъянъ, но сыграть, сумѣть.

Ѵ ѵ ― ижица. Передает греческую Y ,υ (ѵпсилонъ) и соответствует «y» в латинском и в новых европейских языках, также используемой (хоть и не всегда) для передачи греческой «υ». В церковно-славянском языке ижица употребляется во всех греческих и еврейских словах и именах, в которых по-гречески пишется «υ»: смѵрна, Еѵгенiй, Сѵмеонъ, ѵссопъ. В русском языке «ѵ» обычно заменяется на «и» (или же «в» как в слове Евангелiе) и удерживается в немногих словах церковного обихода: сѵмволъ, Сѵнодъ. В облегченном «телеграфном» варианте правописания «ѵ» вообще отсутствует. С другой стороны, в те времена, когда возрастал интерес к греко-славянской традиции (например, при Императоре Николае I), появлялось тенденция употреблять «ѵ» и «ѳ» так же систематически, как и в славянском. То же самое мы видим в сочинениях видных эллинистов нашего века ― Ѳ. Ф. Зѣлинского и В. И. Иванова (последний даже ухитрился протащить эти две буквы в издание своего труда «Дiонисъ и прадiонисiйство», вышедшее в Баку в 1923.

Ѳ ѳ ― ѳита служит для передачи греческой Θ, θ. Латынь и новые западные языки, не имея особой буквы для транскрипции буквы «θ», передают её сочетанием «th». По-русски произносится неразличимо с «ф», откуда происходит и смешение в написании. Южные славяне ― болгары и сербы слышат, однако, этот звук по-другому и соответственно пишут ― Атина, Текла. По-русски такая транскрипция бывает только тогда, когда слово пришло к нам через посредство западных языков: театръ, теорiя. Могут встречаться и варианты: ѳеатръ, ѳеорiя.

Попробуем дать небольшой список слов с «ѳ». Исчерпывающие сведения об употреблении этой буквы следует искать в орфографических словарях, в словарях церковно-славянского языка и даже в словарях греческих, поскольку греческий язык служит и продолжает случить источником терминологии, и вполне возможно появление новых слов с греческими буквами «θ» и «ν»!

Агаѳангелъ, Агаѳiя, Агаѳодоръ, Агаѳоникъ, Агаѳонъ, Анѳимъ, Анѳiя, Анѳуса, Ареѳа, Афѳонiй, Аѳанасiй, Аѳинагоръ, Аѳиногенъ, Аѳинодоръ, Варѳоломей, Голiаѳъ, Демосѳенъ, Дороѳей, Досиѳей, Еванѳiя, Евстаѳiй, Евѳалiя, Евѳимiй, Елевѳерiй, Еѳерiй, Иудиѳь (Юдиѳь), Iакинѳъ (на западе ― Гiацинтъ), Iероѳей, Iонаѳанъ, Ксанѳiй, Марѳа, Матѳей, Матѳiй, (обиходная форма «Матѳей» закономерно производится только от этого последнего имени), Меѳодiй, Маѳусаилъ, Наѳанаилъ, Наѳанъ, Парѳенiй, Пиѳагоръ, Пиѳiя, Руѳь, Саваоѳъ, Сосѳенъ, Тавиѳа, Тимоѳей, Филоѳей, Хрисанѳъ, Эсѳирь, Ѳаддей, Ѳалесъ, Ѳаллелей (нар. Ѳалалей), Ѳеагенъ, Ѳекла, Ѳемида, Ѳемистоклъ, Ѳеогнидъ, Ѳеогнiй, Ѳеодора, Ѳеодорит, Ѳеодоръ, Ѳеодосiй, Ѳеодосiя (Ѳедосья), Ѳеодота, Ѳеодотъ (Ѳедотъ), Ѳеодулъ, Ѳеоклитъ, Ѳеокритъ, Ѳеоктистъ, Ѳеона, Ѳеопемпт (нар. Ѳеопенъ), Ѳеофилактъ (нар. Филатъ), Ѳеофилъ, Ѳеофанъ, Ѳеохарiй, Ѳерситъ, Ѳерапонтъ, Ѳирсъ, Ѳома, Ѳомаида, Ѳрасивулъ, Ѳукидидъ.

Амаѳунтъ, Аримаѳея, Аѳины, Аѳины, Аѳонъ, Виѳанiя, Виѳенiя, Виѳлеемъ, Виѳсаида, Геѳсиманiя, Голгоѳа, Закинѳъ, Карѳагенъ, Коринѳъ, Мараѳонъ, Парѳiя, Парѳенонъ, Скиѳiя, Ѳаворъ, Ѳермопилы, Ѳессалiя, Ѳессалоники, Ѳивы, Ѳракiя, Ѳνатира, Эѳiопiя.

Анаѳема, Акаѳистъ, аколуѳъ, апоѳеозъ, апофѳегма (изречениiе), ариѳметика, вивлiофика (но: библiотека), диѳирамбъ, каѳолическиiй, каѳедра, каѳизма, киѳара, меѳимоны, миѳъ, моноѳелитство, Ѳеодицея, Ѳеократiя, Ѳеологiя (последние три слова не следует транскрибировать через «ф»), ѳерапевтъ (ист.), левiаѳанъ, логариѳмъ, логоѳетъ, орѳоэпiя, паѳосъ (страсть, но: Пафосъ ― островъ), риѳма, эѳиръ, ѳимiам.

* * *

Не только отмененные декретом буквы делают старое правописание выразительнее и точнее, но и падежные окончания. О некоторых из них мы уже упомянули в связи с буквой «ъ».

Прилагательный на «ый» имеют в родительном падеже единственного числа мужского и среднего рода (и в винительном, когда он совпадает с родительным) окончание «аго». Прилагательные на «iй» имеют в тех же формах ― «яго». Прилагательный на «iй», имеющие в конце основы ж, ч, ш, щ, ц, г, к, х, в указанных формах имеют окончание «аго». Прилагательные же на «ой» имеют в этих формах окончание «ого». Поэтому: толстый ― толстаго, но Толстой ― Толстого, дикiй ― дикаго, но Дикой ― Дикого. По родительному падежу можно видеть предполагаемую автором форму именительного: «живаго» предполагает в именительном не «живой», а «живый».

В именительном (и винительном, при его совпадении с именительным) падеже множественного числа прилагательные женского и среднего рода имеют особое окончание «ыя (iя)». Например: радостные взгляды, но радостныя улыбки, радостныя волнения. Только прилагательные на «iй, ья, ье» и краткие прилагательные на «ъ, а, о» имеют в именительном падеже множественного числа общее окончание для всех родов: лисьи, мамины.

Окончание «аго» имеют местоимения на «ый, iй». Поэтому форма самаго (от самый) отличается от самого (от сам).

Местоимение «она» имеет в родительном падеже единственного числа «ея»,а в винительном ― «ее». Поэтому: Онъ взялъ со стола ея (род. пад.) книгу и отдал ее (винит. пад.) ей.

Причастия в склонении следуют правилам склонения прилагательных (жалѣвшаго, собирающiяся, и т.д.).

* * *

Приставки «воз, низ, из, раз» в тех случаях, когда слово, с которым сливается приставка, начинается с «с», удерживают «з»: изсушить, разсказать, возсоздать.

Приставки «без» и «чрез (через)» пишутся во всех случаях без изменений: бесшумный, черезполосица, черезчуръ.

* * *

И, наконец, приведем спряжение глагола «быть» в изъявительном наклонении настоящего времени. Официальные блюстители языка объявили его несуществующим, и поэтому в употреблении его форм царит вопиющая безграмотность, когда путают и лица, и числа, употребляя, например, форму суть в единственном числе.

1 лицо ед. число ― я есмь

1 лицо ед. число ― ты еси

3 лицо ед. число ― онъ (-а, -о) есть

1 лицо мн. число ― мы есмы

2 лицо мн. число ― вы есте

3 лицо мн. число ― они (онѣ) суть

* * *

Да поможет эта маленькая книжечка всем, кто хочет в совершенстве владеть русским языком!

Словарь церковно-славянского и русского языка, составленный вторым отделением Императорской Академии Наук Т. 1‒4, СПб 1847.

В. Зелинский. Подробный орфографический словарь. М., Синод. Тип., 1909.

Я. К. Грот. Русское правописание. Руководство, составленное по поручению второго отделения Императорской Академии Наук. СПб. 1885. (Лучше пользоваться последующими изданиями, начиная с 10-го).

Ф. Буслаев. Учебник русской грамматики, сближенной с церковно-славянскою. М. 1874.

Можно пользоваться также любым дореволюционным учебником русского языка, например, С. Бородина, Е. Ф. Будде, Д. Н. Овсянико-Куликовского, П. Смирновского, Б. Е. Соколова.

Вяч. Иванов. Наш язык. // Вехи. Из глубины. М. 1991.

В. Чудновский. За букву ѣ. // Аполлон. 1917, 4‒5.

И. А. Ильин. О русском правописании. О наших орфографических ранах. // Собр. Соч. Т.2, кн. II. М. 1993 (другое издание: И. А. Ильин. Наши задачи. М. 1992).

К вопросу о старой и новой орфографии. Сб.; Джорданвилль, 1962.

А. Солженицин. Некоторые грамматические соображения. // А. Солженицин. Публицистика. Вермонт ― Париж, 1989.

1. Меры длины:

Верста = 500 саженей = 1,067 километра.

Сажень = 3 аршина = 7 футов = 2,13356 метра.

Аршин = 15 вершков = 71,119 сантиметра.

Фут = 12 дюймов = 30,479 сантиметра.

Дюйм = 10 линий = 2,539954 сантиметра.

Линия = 10 точек = 2,539954 миллиметра.

Точка = 0,2539954 миллиметра.

2. Поземельная мера:

Десятина = 2400 кв. саженям = 10925,00 кв. м.

3. Меры веса:

а) торгового

Берковец = 10 пудов.

Пуд = 40 фунтов = 16,3804 килограмма.

Фунт = 32 лота = 0,40951156 килограмма.

Лот = 3 золотника = 12,7972 грамма.

Золотник = 96 долей = 4,2657 грамма.

Доля = 44,43485 миллиграмма.

б) аптекарского

Аптекарский фунт = 12 унций = 0,358322 килограмма.

Унция = 8 драхм = 29,860215 грамма.

Драхма = 3 скрупула = 20 гран = 3,732527 грамма.

Гран = 62,2088 млг.

4. Меры объемов:

Для жидкостей: бочка = 40 ведрам; ведро = 10 штофам, или кружкам = 20 бутылкам = 12,298932 литра; штоф = 10 чаркам, или осьмушкам = 1,229893 литра.

Для сыпучих тел: четверть = 2 осьминам = 8 четверикам = 64 гарнцам = 209,90175 литра; 1 гарнец = 3,270340 литра.

5. Меры бумаги:

Стопа = 20 дестей.

Десть = 24 листа.

1. Меры веса:

Ласт = 12 бочек. Четверть вощаная = 2 бочки = 12 пудов.

Берковец (веск, также батман) = 10 пудов.

Контарь = 2,5 пуда = 100 больших гривенок.

Безмен = 5 малых гривенок.

Ансырь старый = 2,5 малых гривенки и 8 золотников или 128 золотников.

Большая гривенка (также: ансырь, «нынешний» фунт) = 2 малые гривенки.

Литр малый = 1,5 малых гривенки или 72 золотника.

Малая гривенка = 48 золотников.

Четверть малой гривенки (подразделялясь на полчети, полполчети и полполполчети) = 12 золотников.

Треть малой гривенки (подразделялась на полтрети, полполтрети и полполполтрети) = 16 золотников.

Золотник = 25 почек = 50 пирогов.

2. Линейные меры:

Верста = 500 сажень.

Сажень (косовая) = 3 аршина.

Аршин = 1,5 локтя = 4 пяди (позднее 4 четверти).

Локоть = 10 ⅔ вершка.

3. Меры поверхностей:

а) постоянные

Мерная верста = 1000 (1000 «четвероугольных» (квадратных) сажень.

Десятина = 2 четверти или 80 (40 четвероугольных сажень до середины XVIII века и 80 (30 четвероугольных сажень после этого времени.

Четверть или четь = 2 осмины или 3 третника пашни или 40 (40 четвероугольных сажень до средины XVIII века) и 40 (30 четвероугольных сажень после того).

Осмина = 2 полосмины = 4 четверика.

Четверик. Следующими подразделениями были: полчетверики, полполчетверики, пополполчетверики или малые четверики, полмалые четверики.

Третник. Следующими подразделениями были: полтретники, полполтретники, полполполтретники или малые третники, полмалые третники, половины полумалого третника.

б) изменяющиеся с качеством почтвы

Выть ― содержала в случае «доброй земли» 12 четвертей, в случае «средней земли» 14 четвертей и в случае «худой земли» 16 четвертей.

в) изменяющиеся с качеством почвы и родом владения

Соха ― для поместных и вотчинных земель (а также и для принадлежащих государевым дворцовым селам и черным волостям) содержала 800 четвертей «доброй земли), 1000 четвертей «середней земли» и 1200 четвертей «худой земли»; для монастырских земель 600 четвертей «доброй», 700 четвертей «середней» и 800 четвертей «худой земли»; для безугодной («добре худой и безугодной») земли, принадлежащей государевым дворцовым селам и черным волостям, содержала 1300 четвертей.

4. Меры объёмов

а) Меры зерновых хлебов:

Окова = 2 четвертка = 4 чети.

Четверть или четь = 2 меры или осмины = 4 четверика.

б) Меры жидкостей:

1. Меры вина (казенного):

Ведро = 2 полуведра = 4 чети ведра = 8 братин (у Магницкого 8 осьмух).

Братина = 1,5 кружки (у Магницкого осьмуха = 2 кружкам).

Кружки делились на чарки, но твердого соотношения между ними не было.

2. Мерами других жидкостей были: ушаты, ведра, стопы, братины, стаканы, чарки. Определенных отношений между ними не было.