Неразумие веры в разум – и разумность веры во Христа

Во множестве книг, фильмов и публикаций провозглашается (или даже подразумевается как что-то собой разумеющееся) определенный миф, картина истории, которая, с небольшими вариациями, входит и в советские учебники, и в документальные фильмы ВВС, и в американские сериалы.

Слово «миф» здесь используется не в уничижительном смысле, а в том, в котором это слово употребляют антропологи, – величественное повествование, объясняющее вселенную и наше место в ней.

Согласно этому мифу, раньше человечество жило в мире бессмысленных и пагубных суеверий, «средневековых догм» и мрачного фанатизма. Но потом стал постепенно разгораться свет разума, позволивший людям критически оценить (и отвергнуть) традиции и религию, взять судьбу в свои руки, преодолеть разделения и конфликты, которые порождают различие в религиях (в то время как разум на всех людей – один), и, вообще, вывести человечество на светлый путь «разума и науки».

Этот грандиозный миф восходит к эпохе Просвещения и вдохновляет (и вдохновлял) миллионы людей по всему миру – так что сомневаться в нем многим кажется столь же нелепым, как сомневаться в том, что Земля обращается вокруг Солнца. Тем не менее он ложен самым очевидным образом.

Недостаток этого мифа в том, что он требует закрывать глаза на слишком многое – фактически, на весь опыт ХХ века, когда влияние «средневековых догм» было окончательно преодолено, и общим знаменателем, который объединял политические элиты самых разных держав с самыми непримиримыми идеологиями, была как раз вера в разум и науку.

«Разумом и наукой» при этом обосновывались такие разные доктрины, как марксизм-ленинизм и национал-социализм, но адепты того и другого не сомневались в строгой научности своих взглядов.

Те и другие полагали, что они открыли законы развития природы и общества, нерушимые, как закон тяготения, и завладели ключом к будущему. Конечно, будущее, которого желали марксисты, выглядело несравненно более гуманным – предполагалось, что вооружившись передовой теорией, можно будет воздвигнуть мир свободы и братства.

Однако этот научно выверенный путь к всеобщему счастью привел к кровавой гражданской войне и бесчеловечной диктатуре. После десятилетий напряженного труда и миллионных жертв, самый грандиозный социальный эксперимент в истории человечества пришлось свернуть.

Многие привыкли воспринимать национал-социализм как внезапный взрыв самого архаического безумия, помесь оккультизма с гротескно реконструированным неоязычеством. Однако сами нацисты видели себя людьми науки – и имели на это причины. Основные черты нацистской доктрины формулировал еще выдающийся немецкий биолог Эрнст Геккель (1834–1919).

Геккель считал, что «цивилизация и жизнь народов управляются теми же законами, которые правят органической жизнью», «естественный отбор и борьба за жизнь так же определяют человеческое общество, как они определяют жизнь животных и растений». Он же (хотя далеко не он один – это было общее место в науке его времени) развивал идею, что разные человеческие расы представляют собой разные уровни эволюции. Как он писал еще в 1876 году, «морфологические различия между двумя общепризнанно разными видами, например, овцами и козами, намного менее важны, чем различия между готтентотом [т. е. чернокожим африканцем] и человеком тевтонской расы».

Нацистские идеологи на разные лады повторяли фразу: «Национал-социализм – это прикладная биология». Гитлер писал: «Когда человек пытается восстать против железной логики природы, он начинает бороться с теми самыми принципам, которым обязан своим существованием как человек», – и это не было неожиданным проблеском злого гения; это было избитое общее место. Британские (как и германские) ученые, как считалось, доказали это за пределами всяких разумных сомнений.

Конечно, сейчас никто не сочтет это наукой – но тогда это наукой считалось, что ставит нас перед неуютной истиной. Люди могут быть глубоко и искренне уверены в научности и рациональности своих взглядов, а в скором времени потомки будут изумляться их исступленному безумию.

Мрачная ирония истории состоит в том, что наиболее вопиющие проявления массового помешательства происходили именно под знаменами разума.

Прямо сейчас мы видим, как люди, которые, опять-таки, клянутся именем разума и науки, пичкают детей тяжелыми гормонами и производят калечащие операции в безнадежной попытке дать им тело другого пола. Пройдет еще немного времени, и эта практика, которая сегодня продвигается на уровне государств, тоже будет признана откровенно безумной.

Почему это происходит? Почему стремление к рациональности оборачивается торжеством безумия? Можно предположить вполне понятные причины.

Рациональность – это, прежде всего, способность обдуманно действовать ради достижения своих целей. Для того чтобы построить дом, нужно сначала составить смету, определить, сколько будет необходимо материалов, рабочих, времени, денег. Чтобы выиграть битву, надо оценить число и подготовку своих воинов, надежность союзников, возможности противника.

Рациональный человек, принимая решения, оценивает свои ресурсы, и собирает информацию из различных источников, оценивает их достоверность и т.д.

Например, человек, который хочет вылечиться от болезни, поступает рационально, если он консультируется с медиками, которые специализируются на его проблеме, и принимает прописанное ими лечение. Если он пренебрегает «официальной медициной», чтобы обратиться за помощью к знахарям и шаманам, он поступает иррационально.

Человек, который собирается вложить свои деньги в покупку или, напротив, продажу квартиры, – должен поступать рационально, чтобы не столкнуться с мошенниками. Ему следует тщательно рассчитывать свои действия.

Обычно никто не спорит с тем, что нам следует поступать рационально – не лечиться у шаманов, не иметь дел с мошенниками и планировать наши действия.

Как не вызывает возражений и то, что люди склонны поступать иррационально – иногда к огромному вреду для себя и других. Алкоголик или наркоман губят свою жизнь ради недолгого облечения. Прелюбодей разрушает свою семью ради новой связи, которая обещает неземное счастье в момент гормонального опьянения, но потом оборачивается бесплодными сожалениями. Люди связываются с теми, с кем категорически не стоило, не доверяют добросовестным специалистам, отдают последнее мошенникам и следуют самым фантастическим теориям заговоров.

Люди часто действуют импульсивно – под влиянием страстей или вспышек эмоций, безо всякой цели и плана, просто под влиянием гнева или обиды. Как потом пишут в полицейских протоколах, «на почве внезапно возникших неприязненных отношений».

Рациональность проявляется в том, что человек обдуманно действует ради достижения цели. Но у нее есть еще одно измерение – определение самих целей. Террорист может проявлять большую изобретательность в том, чтобы достигнуть своей цели – убить себя и других. Но мы едва ли назовем его действия рациональными. Как-то давно я читал детектив, в котором преступник – страстный филателист – тщательно продумывает и совершает преступление, чтобы завладеть редкой маркой. Безумец может проявлять огромную целеустремленность и обдуманность в достижении своих безумных целей.

Рациональность, таким образом, это не только способность продумывать достижение целей, но способность правильно выбирать сами цели. Это способность ответить на вопрос: «Зачем вообще я к этому стремлюсь?»

И в атеистической картине мира разум не отвечает на этот вопрос; он даже не может его поставить.

Шотландский философ XVIII века Дэвид Юм (неверующий и кумир современных атеистов) в своем «Трактате о человеческой природе» высказал знаменитый афоризм: «Разум является и должен быть рабом страстей, и никогда не должен притворяться, что может не только подчиняться и служить им».

Это может показаться парадоксальным – все мы, в том числе атеисты, привыкли считать, что дело обстоит наоборот: разум призван владычествовать страстями. Но слова Юма прекрасно ухватывают суть его мировоззрения.

Дохристианские религии интуитивно усматривают в мироздании лад и порядок, которому должен соответствовать добродетельный человек. Для великих языческих мыслителей, главная цель человеческого разума – понять этот порядок и жить согласно ему.

Люди самых разных традиций – от конфуцианцев до синтоистов, от индуистов до стоиков – соглашались на том, что человек призван познать истину о своем месте во вселенной, о цели и предназначении своей жизни – и жить сообразно ей.

В отличие от мировых религиозных традиций, которые пытались отвечать на вопросы о смысле нашей жизни, о нашем предназначении и надежде перед лицом смерти, атеизм просто полагает сами вопросы бессмысленными.

Один из наиболее ироничных парадоксов веры в разум состоит в том, что такая вера не превозносит, а уничижает его. С одной стороны разум – это как бы божество просвещенческой мифологии, которое наделяют всеми правами и на которое возлагают все надежды, но в то же время в атеистической картине мира он занимает крайне немощное и бесправное положение.

В самом деле, в материалистической картине реальности основой всего является материя – лишенная воли, целей, сознания, которая, в ходе своего развития, без всякого плана и намерения, порождает жизнь, а потом и разум. Разум, таким образом, является поздним и незваным гостем в мироздании, ненамеренно порожденным какими-то безличными природными силами, и, хуже того, он сам сводится к действию этих самых сил – так что все наши акты мышления и воли определяются очень сложными, но чисто природными процессами в коре нашего головного мозга.

Как сказано в «Декларации в защиту клонирования», подписанной ведущими атеистическими интеллектуалами мира, «Способности человека, как представляется, только по степени, а не качественно отличаются от способностей высших животных. Богатство мыслей, чувств, упований и надежд человечества возникает, по всей видимости, из электрохимических процессов в мозге, а не из нематериальной души, способы действия которой не может обнаружить ни один прибор».

Атеизм, таким образом, предполагает, что реальность фундаментально неразумна и бессмысленна. Это прекрасно формулирует французский биолог (и атеист) Жак Моно, «Чистая случайность, абсолютно свободная, но слепая лежит у самых корней величественного здания эволюции, и в результате человек, наконец, знает, что он одинок в бесчувственных глубинах вселенной… Жизнь вообще и человек в частности – явление уникальное, единственное творение необъятной Вселенной, возникшее вопреки планам природы... Человек должен наконец пробудиться от тысячелетнего сна, и, пробудившись, он окажется в полном одиночестве, в абсолютной изоляции. Лишь тогда он наконец осознает, что, подобно цыгану, живет на краю чуждого ему мира. Мира, глухого к его музыке, безразличного к его чаяниям, равно как и к его страданиям или преступлениям… Человек наконец сознает свое одиночество в равнодушной бескрайности Вселенной, из которой он возник по воле случая».

Другой атеист, Ричард Докинз, формулирует ту же картину мира в блестящей фразе: «Во Вселенной нет ни добра, ни зла, ни цели, ни замысла, ничего, кроме слепого и безжалостного безразличия».

Мы не можем найти смысл и предназначение нашей жизни, потому что его просто нет. Вселенная породила нас случайно – в том смысле, что не хотела и не могла хотеть нашего появления. У нее нет на нас никаких планов, она ничего не требует и ничего не обещает.

Для чего мы здесь? Ни для чего, просто так получилось. Каковы наши обязательства? У нас их нет. На что нам надеяться перед лицом нашей смертности? Ни на что, мы просто навсегда прекратим наше существование.

Это сильно подрывает наше доверие к разуму – который порожден слепыми и внеразумными силами и ими же, на самом деле, полностью контролируется. Это особенно ставит под вопрос нашу способность к познанию мира. Предполагается, что мы познаем мир, лишенный разумного замысла, при помощи мозга, который развился в ходе эволюции для совершенно другой задачи – продвижения своих генов.

При этом человек не может жить без смысла – и мы видели, как безбожные идеологии этот смысл конструируют, обычно на (псевдо)научных основаниях. И этот искусственный смысл оказывается в итоге глубоко иррациональным – каким он только и может быть в радикально бессмысленной вселенной.

Дэвид Юм, в этой картине мира, совершенно прав – разум может быть только рабом иррациональных страстей. У людей есть желания – например, человек хочет сделаться миллионером, чтобы привлечь уважение мужчин и благосклонность дам – и разум изыскивает пути для этого. Хороши ли сами по себе эти желания? Стоят ли они того, чтобы им следовать? Разум не может отвечать на эти вопросы; он просто выполняет задачи, поставленные страстями.

Если какое-то мировоззрение и превозносит разум, то это явно не атеизм.

Христианская вера, напротив, говорит, что реальность фундаментально разумна. Как говорит пролог Евангелия от Иоанна, «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Иоан.1:1–3).

Причина бытия мира – творящий Логос, разумное, личностное целеполагающее Начало, Бог, Который создал рациональную, упорядоченную, осмысленную, эстетически прекрасную вселенную, и нас самих – наделив нас при этом разумом, созданным по образу Его разума. Первичен, таким образом, именно разум, разум Бога – и именно он является первоначалом, которое стоит за всем существующим.

Мы можем познавать вселенную, потому что она разумна и упорядочена (и поэтому ученые могут описать ее на языке математики) и потому что Бог наделил нас разумом, пригодным для этой задачи.

Наша жизнь осмыслена – это смысл отчасти ясен нам, а отчасти таинственен – и включена в великий замысел Бога о творении и спасении мира.

Истина о нашей цели и предназначении существует – мы призваны принять ее, возрастать в ее познании, и сообразовывать нашу жизнь с ней. Эта истина невероятно прекрасна и радостна и исполняет нас надеждой даже в самых тяжелых обстоятельствах.

Именно эта истина дает нам возможность поступать разумно – в свете того, что мы знаем о нашем происхождении, нашем предназначении и нашей надежде.

Когда мы обращаемся к Богу, мы обращаемся к разуму. Мы отрекаемся от веры в то, что мир бессмысленен и внеразумен. Мы принимаем, что вселенная разумно устроена, упорядочена, и само ее бытие коренится в благой воле Творца, у Которого есть замысел о каждом из нас.

Эта вера подходит к нашей природе, как ключ к замку. Мы ищем смысла в нашей жизни – и вера открывает нам этот смысл. Мы страдаем от разобщенности и одиночества – и вера вводит нас в общение с Богом и Его святыми. Мы нуждаемся в надежде – и Бог дает нам Свои обетования. Мы нуждаемся в том, чтобы любить и быть любимыми – и Бог дарует нам Святого Духа, чтобы удостоверить нас в Его любви и научить нас любить других людей.

Как мы поем на Рождество, «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума», мы исповедуем наше знание о том, что Христос есть свет разума. Он есть Логос, стоящий за гармонией мироздания, и Он спасает нас от безумия греха и противления Истине.