Анафора (с греч. – возношение), центральный раздел полного евхаристического богослужения (Божественной Литургии), во время которого совершается преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христа. Анафора именуется также евхаристическим каноном, или евхаристической молитвой.

В течение исторического процесса с евхаристической молитвой произошло немало изменений. Единая по существу и замыслу, идущая от Единого Основателя, Вечного Архиерея Иисуса Христа и из той же «святой Сионской Горницы Тайной Вечери», анафора знает в своем прошлом немало дополнений и сокращений; она подвергалась всевозможным влияниям и изменениям.

Первые христиане в разных областях Римской империи и вне ее знали до 200 разных анафор. Еще в древней Церкви сформировались три основных типа структурной организации текста анафор: Aлександрийско-римский (анафоры этого типа сохранились в Коптской и Эфиопской Церквах, а также в Римском каноне), Западно-сирийский (это анафоры литургии апостола Иакова, сохраняющейся в Сиро-Яковитской Церкви и мазарабской литургии в Испании) и Восточно-сирийский (это анафоры литургий Иоанна Златоуста и Василия Великого, бытующих в обиходе Поместных Православных Церквей, и анафора литургии Афанасия Великого, используемой в Армянской Церкви).¹

В молитве анафоры для удобства литургической науки принято условно выделять, различать несколько ее частей.

Существенными элементами текста почти каждой анафоры (последовательность которых может быть различна) являются: префацио (с лат. – введение, предначинание, предисловие) – благодарение Богу за искупление во Христе, завершающееся славословием «Свят, Свят, Свят…» – которое называется санктус (с лат. – свят); повествование об установлении Евхаристии Иисусом Христом, содержащее тайноустановительные слова, т. е. слова, произнесенные Христом на Тайной Вечере над хлебом и над чашей – институцио (с лат. – установление); анамнесис (с греч. – воспоминание) – свидетельство о том, что это священнодействие совершается в память спасительных страданий, смерти и воскресения Христа, в ожидании Его Второго пришествия; эпиклесис (с греч. – призывание) – призывание благодати Божией (в большинстве анафор моление о ниспослании Святого Духа) на дары; интерцессио (с лат. – ходатайство) – ходатайственные молитвы поминовения живых (в частности, священноначалия) и усопших, наряду с прославлением Богородицы и святых, напоминающее о мистическом единении всей Церкви в Евхаристической Жертве. И краткое завершение евхаристической молитвы – доксологио (с греч. – славословие).²

Как уже отмечалось, молитва анафоры в составе различных литургий в течение истории претерпевала изменения. Так, с течением веков и в текст анафор Иоанна Златоуста и Василия Великого вторгались некоторые интерполяции (с лат. – изменение, переделка; в данном случае – вставка), наиболее обширная из которых прочно закрепилась в ХV–ХVI вв. в Служебниках России и Греции и ряда других Церквей, испытавших их влияние, – это вставленный в середину эпиклесиса текст тропаря третьего часа, повторяемого троекратно.

В данном реферате нам необходимо представить краткий историко-богословский анализ этого явления – интерполяции тропаря 3-го часа в анафору, т. е. показать исторический аспект (с лат.– взгляд, точка зрения) появления вставки тропаря в эпиклесис (коснуться времени, авторства и причины появления вставки); раскрыть богословскую интерпретацию (с лат.– разъяснение, истолкование) нахождения тропаря в составе анафоры и показать проблемность ее пребывания в данном месте, а также выяснить какие в результате анализа рассматриваемого вопроса имели место предложения в литургическую практику для разрешения этой проблемы.

В славянской редакции Служебника, в чине Божественной литургии священником после слов молитвы анафоры «… низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащыя Дары сия» читается текст тропаря 3-го часа: «Господи, иже Пресвятаго Твоего духа в третий час апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отыми от нас, но обнови нас молящих Ти ся». Священник читает этот тропарь трижды, а диакон в промежутках произносит стихи из 50-го псалма: «Сердце чисто созижди во мне, Боже…» и «Не отвержи мене от Лица Твоего…», где также упоминается Святой Дух.

Эта интерполяция тропаря 3-го часа в состав анафоры в настоящее время не имеет всеобщего распространения. В Православной Церкви параллельно уживаются две традиции в отношении этого центрального и важнейшего момента литургии. Греки, допускавшие в XV–XVI вв. чтение этого тропаря, после зрелого рассуждения изъяли его еще в ХIХ в., чтобы не нарушать единства смысла всего евхаристического канона и не вносить неправильности синтаксического свойства в текст молитвы. Теперешние греческие служебники этого тропаря больше не печатают. Книги Церквей, находящихся под греческим влиянием, также этого не делают. Так, вслед за греческой традицией и арабская и албанская этого тропаря не содержат.⁴ Например, албанский служебник, напечатанный в Корче в 1930 г., не поместил этот тропарь в тексте литургии святого Иоанна Златоуста.

Русская традиция с тропарем была усвоена балканскими славянами (т. е. Болгарской и Сербской Церквами), Чешской Церковью (в служебнике издания 1927 г.) и Румынской (служебник еще 1887 г.)⁵, а также в ХХ в. и Американской Православной Церковью, как имеющей начало от Русской Православной Церкви.

Это очень заметное и существенное различие в важнейшем моменте литургии между греческой и славянской традицией не могло остаться незамеченным в церковном сознании. Первым, кто это приметил и об этом говорил – ученый греческий монах, a впоследствии, в царствование императрицы Екатерины II, – архиепископ Евгений (в миру Елевферий Вулгарис, 1715–1806 гг.). Кроме того, очень интересную книгу написал об этом в конце XVIII в. некий неизвестный «иерокирикс» (священно-проповедник) в Миссолонгах в Греции, которая начиналась словами: «Преподобнейшему и во Христе возлюбленному брату господину Дорофею…»⁶

Автор называет это нововведение «неуместным, неразумным» и даже «антихристовою дерзостью». Он протестует против этого новшества и требует, чтобы Церковь скорее исправила эту ошибку и не допускала чтения этого тропаря.

Несомненно, что кто-то, недолго думая о возможных последствиях, ввел это в текст молитвы эпиклезы совершенно «из лучших побуждений», как более острое логическое ударение против латинских домыслов об освящении Даров.

Греческие литургисты, после выявления проблемы вставки, увидев, что это нововведение богословски и литургически безграмотно, довольно быстро, хотя и не без борьбы, отвергли эту практику. Вот каковы были их соображения, высказанные миссолонгским «иерокириксом», и которые приводит известный русский литургист⁷:

«1. Ни в одном из старых кодексов литургий святого Василия или Златоуста вплоть до XV или даже XVI в. этот тропарь не полагалось читать.

2. В классических толкованиях литургии Германа Цареградского, Николая Кавасилы, митрополита Диррахийского, и Симеона, архиеп. Солунского, не говорится о необходимости чтения этого тропаря.

3. Этот тропарь, будучи вставлен в молитву эпиклезы, нарушает грамматическую целость и, следовательно, самый смысл молитвы. Это особенно видно из текста молитвы у святого Василия Великого, где логическая связь нарушается в самом важном месте молитвы. В самом деле: «…Тебе молимся, и Тебе призываем, Святе святых, благоволением Твоея благости приити Духу Твоему Святому на ны и на предлежащыя Дары сия, и благословити я, и освятити, и показати… Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отыми от нас: но обнови нас молящих Ти ся, – Хлеб убо Сей – Самое честное Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Аминь». Эта грамматическая целость нарушается особенно заметно в греческом тексте.... Ясно, что и в литургии Златоуста этот тропарь нарушает логическую связь. В самом тексте эпиклезы в этой литургии основная мысль настолько ясна, что тропарь ее только запутывает. Освятительное действие заключается в словах «Низпосли Духа Твоего Святаго… и сотвори убо Хлеб Сей… a еже в Чаши Сей… Преложив Духом Твоим Святым».

4. Этот тропарь вносит, наконец, дисгармонию и во всю структуру евхаристического канона, a не только одной молитвы призывания. В самом деле... весь евхаристический канон византийских литургий обращен к Богу-Отцу. Внесение тропаря третьего часа нарушает эту целостность и не может быть согласовано с этим общим планом. В этом тропаре говорится не о вечном исхождении Святого Духа по существу от Отца, a о ниспослании Его во времени от Господа Иисуса Христа. В ряд молитв, обращенных к Отцу, вдруг вносится молитва, обращенная к Сыну Божию. Стоит только прочитать этот тропарь в связи со следующей освятительной формулой, и нелогичность станет очевидной. Действительно: «Господи (Христе), Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отыми от нас: но обнови нас молящих Ти ся, – и сотвори убо Хлеб Сей честное Тело Христа Твоего, a еже в Чаши Сей честную Кровь Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым». Миссолонгский «иерокирикс» правильно и не без иронии спрашивает, скольких Господов Христов мы имеем и сколько Сынов Божиих?».

Различия в составе евхаристической молитвы у греков и славян из-за отсутствия у греков тропаря 3-го часа отмечались русскими церковными деятелями давно. Так еще в 1846 г. в ходе своего первого путешествия в монастыри и скиты Афона архимандрит Порфирий (Успенский), позже епископ, викарий Киевской епархии, инициатор, организатор и первый начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме, отмечает этот факт. И в описании этого путешествия вышедшем в 1877 г.⁸ указывает, что он согласен с мнением преосвященного Филарета, архиепископа Черниговского, которое было представлено в его «Историческом обзоре песнопевцев и песнопений Греческой Церкви», вышедшем в 1864 г.⁹, в том что «молитва... «Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа...» прерывает собою связь молитв св. Златоуста и не читается ни в древних греческих служебниках, ни в служебниках преп. Антония Римлянина и Варлаама Хутынского». Таким образом, первым в России публично заявил о проблеме вставки тропаря 3-го часа в анафору литургии именно святитель Филарет (Гумилевский)¹⁰.

Еще интересные свидетельства по данному вопросу находятся в частной переписке 1859 г. между архимандритом Антонином (Капустиным) и митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым), который еще в 1857 г. «писал некоему лицу в Т… в том именно духе, что этот тропарь есть позднейшая интерполяция»¹¹.

Публично в печати вопрос интерполяции тропаря 3-го часа рассматривается вновь уже позже в 1892 г., когда была издана «История Афона. Ч. 3. Афон монашеский» еп. Порфирия (Успенского), в которой он несколько подробнее касается истории вопроса появления вставки тропаря 3-го часа в составе анафоры, высказывая свои соображения в отношении авторства данной вставки¹². В своем отзыве на это сочинение епископа Порфирия, напечатанном в 1894 г. в «Византийском временнике» профессор Киевской Духовной Академии по кафедре церковной археологии и литургике А. А. Дмитриевский оспаривает предположения владыки Порфирия об авторстве интерполяции тропаря 3-го часа, но в главном соглашается с ним: «этот тропарь вносится в чин Златоустовой литургии в последний период ее развития»¹³.

В ходе работы богослужебно-уставного подотдела Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. рассматривался и вопрос вставки тропаря 3-го часа в евхаристическую молитву литургии. Но сначала революционные, а затем последующие трагические события российской истории не позволили ни широко знакомиться с материалами Собора, ни вести какие бы то ни было литургические дискуссии в публичном пространстве. Впервые материалы Собора начали переиздаваться только в 1993 г., а научно-академическое издание трудов Собора началось только в 2012 г.

Самое серьезное, на наш взгляд, исследование данной проблемы представлено в фундаментальном труде архим. Киприана (Керна) «Евхаристия», изданном в 1947 г. в Париже. В работе о. Киприана целая глава посвящена этому вопросу. Она так и называется «Интерполяция тропаря третьего часа».¹⁴ В этой главе о. Киприан указывает, что «греки отвергли эту литургическую реформу (имеется ввиду интерполяция тропаря 3-го часа в состав анафоры), a у нас она, в сущности, никогда даже и не была предметом серьезной литургико-богословской полемики и обсуждения…».¹⁵

После торжественного проведения юбилейных торжеств в связи с 1000-летием Крещения Руси, и особенно после упразднения «государственной опеки» над делами Русской Православной Церкви в результате «самоликвидации» советской власти в 1991 г., в нашей стране наметилось возрождение богословской мысли. В связи с этим возродился интерес и к данной теме, а также появилась и некоторая «литургико-богословская полемика» по этому вопросу.

Среди последних авторов, уделивших пристальное внимание вопросу интерполяции тропаря 3-го часа, следует отметить прот. Николая Деснова (1923–1999 гг.), к сожалению, ныне покойного, бывшего преподавателя Одесской Духовной Семинарии с его статьей «Еще несколько слов об известных расхождениях между русскими и греками в литургиях святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста», опубликованной в 1992 г.¹⁶ в сборнике «Богословские труды». В ней он помимо историко-богословского анализа интерполяции тропаря 3-го часа привел свои рассуждения о невозможности совершенно удалить тропарь из анафоры литургии в реалиях современной церковной жизни и привел интересный вариант разрешения этой проблемы в литургической практике.

Прот. Михаил Желтов, будучи еще мирянином, в соавторстве с прот. Сергием Правдолюбовым в исследовании «Богослужение Русской Церкви Х–ХХ вв.», опубликованном в «Православной Энциклопедии» в 2000 г., кратко касаются вопроса вставки тропаря в состав литургии.¹⁷ Но в связи с нашей темой особенно интересна «ремарка» о. Михаила по поводу появления тропаря, выложенная на форуме «Дiаконникъ» 3 декабря 2010 г.¹⁸

Очень интересна по своему неординарному взгляду статья Ульянова О. Г. «Митрополит Киприан и тропарь третьего часа», опубликованная в материалах «Ежегодной богословской конференции ПСТБИ» в 2001 г.¹⁹, в которой он касается проблемы авторства интерполяции тропаря и приводит свои рассуждения о «богословском обосновании для включения тропаря 3-го часа в структуру эпиклесиса».

О времени появления вставки тропаря 3-го часа в состав анафоры интересна статья, ставшая результатом серьезного исследования к. и. н., кандидата богословия Рубана Ю. И. «Об одной литургийной интерполяции». Она напечатана в материалах «Ежегодной богословской конференции ПСТБИ» в 2000 г.²⁰

Касался этой темы и прот. Николай Балашов в своей книге «На пути к литургическому возрождению», изданной в 2001 г., в которой он, затрагивая тему интерполяции тропаря 3-го часа, отсылает читателя в главе «Анафора» к материалам Поместного Собора 1917–1918 гг.²¹, где предлагается решение данной проблемы.

Совсем особняком, на наш взгляд, в ряду публикаций на рассматриваемую тему, стоит статья некоего Ивана Неронова (вероятно, что это псевдоним), выложенная им на интернет-сайт «Киевская Русь» 30 декабря 2013 г. – «Несторианство» в эпиклезе православной евхаристической молитвы».²² И. Неронов в своей статье вообще не касается вопросов времени и авторства вставки, т. к. имеет иную цель – обосновать довольно радикальный и небесспорный взгляд на то, что вставкой тропаря 3-го часа в анафору «внесена догматическая несуразица в главную церковную молитву».

В некоторой степени резюмирующей все предыдущие исследования, касающиеся вопроса вставки тропаря 3-го часа в молитву анафоры, на наш взгляд, является книга В. В. Печатнова «Божественная Литургия в России и Греции. Сравнительное изучение современного чина»²³, вышедшая в свет в 2008 г. Она содержит в разделе «4. Анафора» главу «Эпиклеза и преложение Св. Даров», которая по доступности изложения является, наверное, самым популяризаторским пособием для желающих разобраться с вопросом интерполяции тропаря 3-го часа в литургию, и в то же время глубоко обоснованным, судя по ссылкам на изученные исследования по данной теме. «Работа написана на основе широкого круга источников, в том числе труднодоступных греческих материалов, немалая часть которых впервые вводится в поле зрения русской богослужебной науки»²⁴.

После «великой схизмы» 1054 г. в Церкви разгорелась настоящая «богословская война» по вопросу о том, в какой момент и каким образом хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа. Католики утверждали, что Таинство совершается в момент произнесения установительных слов Господа и силою этих слов (т. е. в той структурной части анафоры, которая именуется «институцио»).

Православные настаивали на том, что Евхаристия осуществляется схождением на Дары призываемого на них Церковью Св. Духа (т. е. во время «эпиклесиса» анафоры). Православные подчеркивали, что совершительную силу здесь имеют не сами слова, а свободно, по дару любви, действующая в ответ на них Божественная благодать. Вскоре, однако, православные, вслед за католиками, начали искать свою тайносовершительную формулу Евхаристии. Обнаружили ее во фразе «Преложив Духом Твоим Святым».

При этом, ради доказательности того утверждения, что преложение совершается не благодаря произнесению установительных слов Христа, а именно наитием Святого Духа, осуществляемым через произносимую священником фразу «преложив Духом Твоим Святым», в православную анафору был включен тропарь 3-го часа.

Вот что пишет об этом архим. Киприан: «Эта интерполяция совершилась, несомненно, с полемическим намерением, чтобы ярче подчеркнуть православный взгляд на эпиклезу в пику латинскому. Первый раз в полемике этот вопрос был поднят 9 июня 1439 г. на Флорентийском соборе. Как апологеты латинского взгляда особенно выдвинулись доминиканский богослов Иоанн Турекремата и «кардинал» Виссарион Никейский. B 1552 г. доминиканец Амвросий Катарини в специальном трактате занимался вопросом: «какими словами Христос совершил Таинство Евхаристии». B 1570 г. после Тридентского собора буллой папы Пия V латинское мнение было провозглашено официально. Как отражение и протест против этого, явилось православное противодействие в нашем литургическом богословии. Рукой неизвестного переписчика этот тропарь вносится то на полях служебника, то в самом тексте молитвы призывания и постепенно завоевывает себе там более или менее прочное положение. Не следует, однако, думать, что это нововведение сразу и повсюду привилось»²⁵.

Среди выводов архим. Киприана по итогам рассмотрения вопроса интерполяции тропаря 3-го часа есть очень важный для нас: «7. Добросовестное изучение святоотеческих текстов древности и самих литургических памятников убеждает историка в том, что церковному сознанию всегда было чуждо искание «тайносовершительной» формулы и точного момента преложения Даров. Это позднейшее схоластическое мудрование в древности заменялось верой в освятительную силу всего текста евхаристического канона (анафоры)».²⁶

Но в связи с этим очень интересна «ремарка» (с франц. – замечание) прот. Михаила Желтова по данному вопросу. Приведем ее почти полностью:

«Как показывает исследование, в Византии существовали две различные точки зрения на то, когда конкретно освящаются Дары. Как бы странно это ни казалось нам сейчас, в византийских источниках – включая очень авторитетные – встречается не только привычное нам мнение об освящении Даров в момент эпиклезы, но и мнение об освящении Даров во время их поднятия на возглас «Святая святым». Последнее мнение было не просто распространенным, а очень распространенным – даже более, чем мнение об освящении во время эпиклезы. Оно засвидетельствовано в официальном декрете одного из Константинопольских патриархов 12 века, в нескольких византийских толкованиях литургии, в некоторых житиях святых (включая жития свт. Иоанна Златоуста, свт. Николая Мирликийского, а косвенно – и прп. Сергия Радонежского) и, наконец, в литургической практике византийцев. А именно: момент «Святая святым» византийцы постепенно окружили целой группой текстов, посвященных Святому Духу, а также поклонами, каждением и проч. До сих пор раздробление, соединение Даров и теплота сопровождаются подчеркнуто пневматологическими (с греч. – духоведение, духословие) формулами, а возношение Даров предваряется троекратным поклоном. Именно в рамках этого процесса тропарь третьего часа впервые был включен в чин литургии – в нескольких греческих рукописях 13 в. засвидетельствовано его чтение сразу после «Святая святым».

Но ближе к концу 14 в. византийцам пришлось отказаться от идеи об освящении в момент поднятия. Это было связано с обострением православно-католической полемики по вопросу о моменте освящения Даров (кульминацией этой полемики стал Флорентийский Собор; вопрос, впрочем, остался по факту для православных решенным не до конца, так что в 17 веке вновь возникла полемика по этому вопросу – теперь уже внутри самих православных; только к концу 17 века учение об освящении в момент эпиклезы было окончательно зафиксировано в качестве официальной доктрины Православной Церкви). Возвращаясь к концу 14 века: византийцам потребовалось занять консолидированную позицию по вопросу, причем позицию, которая была бы понятна католикам (идея с освящением при поднятии для католиков не могла быть понятной в принципе, поскольку они связывали освящение только с конкретными _словами_, а не священнодействием). Поэтому, начиная с рубежа 14–15 вв., идея об освящении на «Святая святым» сходит на нет. Перенос тропаря третьего часа (и не его одного, а и прочих пневматологических песнопений, которые также могли добавляться на «Святая святым"…) со «Святая святым» на эпиклезу, произошедший в конце 14 в., стал видимым знаком этого перемещения акцентов».²⁷

Но есть еще одна точка зрения на появление тропаря 3-го часа в составе анафоры, она изложена у Печатнова В. В.: «Иную гипотезу подсказывает… примечание в Божественной литургии («Св. Георгий»²⁸) 1852 г., а именно что тропарь был добавлен «благоговения ради», для личной молитвенной подготовки священнослужителей перед преложением Даров. В пользу этой гипотезы, как представляется, говорят данные о процессе появления тропаря 3-го часа в анафоре. До появления каких-либо указаний на него, в источниках, таких как «Устав» свт. Филофея, помещается указание: «Егда же восхощет священник творити призывание Святаго Духа совершати святыя дары… приходит (диакон) близ священника и покланяются оба трижды пред святою Трапезою молящееся в себе». По-видимому, сначала считается необходимой какая-то личная подготовка в этот момент литургии, и она в данном случае состоит из поклонов и некоей про себя читаемой молитвы. Затем предлагается тропарь. Еще несколько позже перед тропарем прибавляется молитва «Боже, очисти мя грешнаго и помилуй мя» (хотя первоначально она появляется здесь вместо тропаря)… О личном подготовительном характере тропаря говорят и некоторые русские авторы…»²⁹.

Среди русских литургистов, пишет Печатнов, «встречается утверждение, что тропарь является личной молитвой священника о «своем недостоинстве», т. е. что он предназначается для священнослужителей, а не для освящения Даров… И все же это не отменяет того факта, что тропарь 3-го часа прерывает течение молитвы св. анафоры, а в литургии Василия Великого вставлен посреди предложения, нарушая течение мысли и затемняя богословский смысл молитвы, составленной святым иерархом»³⁰.

Ульянов О. Г. в своей статье связывает введение тропаря в эпиклезу с учением свт. Григория Паламы, сторонником и проповедником которого был патриарх Филофей Коккин (ок. 1300–1379 гг.). По Ульянову, тропарь 3-го часа был введен в анафору именно свт. Филофеем, а затем – на русской почве – митрополитом Киприаном (1376–1406 гг.), его ставленником³¹. Также он утверждает, «что тропарь обращен ко всей Св. Троице, и прежде всего к Отцу, уходя от проблемы выражения тропаря «апостолом Твоим ниспославый» ссылкой на эпиклесис литургии Иакова»³². Ульянов пишет, что свт. Филофей в своем Синодике в Неделю Православия развивает «богословское воззрение свт. Григория Паламы, что «Бог совершенно неучаствуем и недомыслим по божественной сущности, участвуем же Он для достойных по божественной и боготворной энергии, как говорят церковные богословы» (перевод А. Ф. Лосева). Именно этот паламитский взгляд мог послужить богословским обоснованием для включения тропаря 3-го часа в структуру эпиклесиса»³³.

Архим. Киприан в своем трактате «Евхаристия» убедительно показывает, что интерполяция тропаря 3-го часа в состав анафоры не является предметом литургического творчества ни святителя Иоанна Златоуста, ни тем более святителя Василия Великого. Он пишет, что «труды всех ученых литургистов, как западных (Свэйнсон, Брайтман, Дом де Меестер), так и отечественных (еп. Порфирий, Красносельцев, Дмитриевский) с достаточной убедительностью доказали, что тропарь есть вставка более позднего времени».³⁴

Следует отметить, что и все вышеприведенные в реферате исследователи³⁵ сходятся с архим. Киприаном во мнении о том, что тропарь 3-го часа – это поздняя интерполяция в состав анафоры.

Свои предположения об авторе данной вставки высказали только еп. Порфирий (Успенский)³⁶, а также Ульянов О. Г. в статье «Митрополит Киприан и тропарь третьего часа». В ней он не только утверждает, что именно «преосв. Порфириий (Успенский) впервые связал постановление о включении тропаря Третьего часа в текст анафоры с именем патриарха Филофея»³⁷ в греческой традиции, но и приводит свою аргументацию в пользу этого. Попутно утверждая, что в русской традиции появление этой вставки связано с деятельностью митрополита Киприана, поставленного свт. Филофеем на киевскую кафедру.³⁸ Из работ этих двух авторов следует, что время появления вставки – это конец ХIV века.

Профессор Дмитриевский А. А. в своем отзыве заявил, что он «не согласен с объяснением еп. Порфирия (Успенского) о внесении этого тропаря патриархом Филофеем»³⁹ и приводит свои аргументы.

Больше никто из приведенных выше исследователей не касался вопроса авторства интерполяции тропаря 3-го часа в состав анафоры.

В отношении же времени появления вставки большинство известных нам исследователей сходятся к обобщенному выводу, изложенному у Печатнова В. В. о том, что «в России тропарь Третьего часа в анафоре впервые появляется в рукописных Служебниках конца ХIV – начала ХV вв.⁴⁰ Вначале он вставляется в анафору литургии Иоанна Златоуста, а в литургии Василия Великого заметен с середины ХV в.⁴¹» У Печатнова В. В. приводятся также выводы, касающиеся и греческой традиции. Он сообщает, что тропарь 3-го часа «появляется в греческом тексте литургии лишь с конца ХIV – начала ХV вв… С ХVI в. тропарь Третьего часа… становится регулярным элементом греческого чина Божественной литургии…».⁴²

И вот его обобщение: «Из вышесказанного следует, что тропарь Третьего часа практически одновременно вошел в греческий и в русский чин Божественной литургии (предположение о чтении его в греческом мире в более ранний период пока не имеет документального подтверждения). Имеющиеся данные не позволяют сказать, переняли ли русские практику его чтения на литургии у греков, или же она возникла самостоятельно в России и в греческом мире. Неясна и причина его привнесения в анафору. Согласно популярной гипотезе, он был введен в процессе полемики с римокатоликами для того, чтобы еще ярче подчеркнуть православное учение, что Честные Дары прелагаются при призывании Святого Духа, а не при установительных словах»⁴³.

Как резюме этого раздела реферата можно привести мнение Ульянова О. Г. о том, что «вопросы происхождения и авторства т. н. «литургийной интерполяции»… по существу остаются нераскрытыми по сей день. Равным образом в необходимом уточнении нуждается не только датировка, но и богословский смысл предпринятой некогда попытки возвысить эпиклесис с помощью трегубого тропаря Третьего часа»⁴⁴.

Тропарь 3-го часа оказался в тексте анафоры не совсем на своем месте, разрывая ее текстовое и смысловое – богословское – единство. Дело в том, как это уже отмечалось, что текст молитвы анафоры обращен к Богу Отцу; тропарь же 3-го часа обращен к воплотившемуся Богу Сыну. Посреди единой и неразрывной евхаристической молитвы вдруг Церковь начинает обращаться к иному, чем прежде, Лицу Пресвятой Троицы.

Вот как св. Николай Кавасила объясняет причину того, почему молитва анафоры обращена к одному Богу Отцу: «для чего священник к освящению Даров призывает не Сына, тогда как Он, как сказано, и Священник и освящает, а Отца? Чтобы ты знал, что Спаситель освящает не как человек, а как Бог, по Божественному Своему могуществу, которое у Него одно с Отцом».⁴⁵

Рассмотрим несколько пристальнее вставку тропаря 3-го часа в состав анафоры с целью ее богословского анализа. Для этого приведем, скажем так, «резко критические» слова ныне покойного прот. Николая Деснова:

«Для уяснения неуместности тропаря в этой части анафоры нам, священнослужителям, следует задать себе вопрос: к Кому мы обращаемся в молитве «Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отыми от нас, но обнови нас молящих Ти ся»? Ответ у всех, несомненно, будет однозначный: к Сыну Божию, Спасителю нашему, Господу Иисусу Христу, Который по Своему обетованию послал от Отца Духа Святого на Своих апостолов.

Обращаясь же в этой молитве к Иисусу Христу, в литургии св. Иоанна Златоуста, мы далее продолжаем, благословляя святой хлеб: «И сотвори убо хлеб сей Честное Тело Христа Твоего. А еже в чаши сей – Честную Кровь Христа Твоего...». Вот здесь-то и обнаруживается несуразность, к которой приводит эта позднейшая вставка: Господи Иисусе Христе, «сотвори убо хлеб сей Честное Тело Христа Твоего...». Получается, что Христос должен сотворить Тело какого-то другого Христа.

Но если в анафоре св. Иоанна Златоуста тропарь третьего часа внешне как-то вписывается в последование слов евхаристической молитвы, то в текст анафоры св. Василия Великого тропарь вносит грубый разлад. В анафоре св. Василия Великого перед благословением Даров мы молимся: «Сего ради, Владыко Пресвятый, и мы грешнии и недостойнии раби Твои, сподобльшиися служити святому Твоему Жертвеннику... и предложше вместообразная Святаго Тела и Крове Христа Твоего, Тебе молимся и Тебе призываем, Святе святых, благоволением Твоея благости приити Духу Твоему Святому на ны и на предлежащия Дары сия, и благословити я, и освятити, и показати». Здесь молитва обрывается, незаконно стоит точка, когда предложение еще не окончено ни синтаксически, ни по смыслу. Здесь явно напрашивается вопрос: что же «показати»? – «Хлеб убо сей, самое Честное Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа; Чашу же сию, Самую Честную Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, излиянную за живот мiра». Такова должна быть целостность анафоры святителя Василия Великого в самом кульминационном ее месте. Мы же обрываем ее на слове «показати» и читаем тропарь третьего часа, растворяя его стихами из 50 псалма. После троекратного прочтения тропаря, в котором обращаемся к Господу Иисусу Христу, слова молитвы «Хлеб убо сей, самое Честное Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» уже не вяжутся со словом «показати», на котором мы оборвали евхаристическую молитву; не согласуются они и со вставленным сюда тропарем третьего часа ни внешне – синтаксически, ни тем более внутренне – по смыслу. Вставкой тропаря мы отрываем слова освящения Даров от евхаристической молитвы как их питательной среды, их основы, нарушаем целостность этой молитвы, ломаем ее стройное единство и искажаем глубокий богословский смысл анафоры в ее центральной части – эпиклесисе».⁴⁶

Необходимо отметить также и то, что в истории нашей Русской Церкви «даже существовало представление, что тропарь Третьего часа вносит вклад в эпиклезу, дополняя молитву эпиклезы как ее часть (отсюда и именование тропаря «молитвою призывания Св. Духа»)» – как об этом сообщает Печатнов⁴⁷. И что встречающееся среди толкователей литургии и литургистов конца ХIХ – начала ХХ вв. утверждение о том, что «тропарь является личной молитвой священника о «своем недостоинстве», т. е. что он предназначается для священнослужителей, а не для освящения Даров»⁴⁸. Тем не менее, как резюмирует автор, это «все же не отменяет того факта, что тропарь Третьего часа прерывает течение молитвы св. анафоры, а в литургии Василия Великого вставлен посередине предложения, нарушая течение мысли и затемняя богословский смысл молитвы, составленной святым иерархом»⁴⁹.

Несмотря на то, что прот. Николай Деснов довольно резко высказывается о вставке тропаря 3-го часа в состав анафоры, он тем не менее приводит свои рассуждения о невозможности в настоящее время совершенно удалить тропарь 3-го часа из литургии:

«Нам кажется: чтобы в служении литургии быть с греками и со всей Восточной Церковью «единой силой и единым сочетанием о Христе», то, безусловно, тропарь третьего часа следует изъять из обеих анафор (как это сделали греки еще в ХIХ в.), хотя сделать это и в настоящее время, по-видимому, будет очень трудно и, пожалуй, невозможно. Для этого, во-первых, необходимо, чтобы в высших наших церковных инстанциях и хотя бы в некоторой части духовенства произошло полное осмысление и осознание его неуместности в евхаристических молитвах, а это – процесс очень длительный. Здесь проявляется наша косность и сильная привычка к утвердившемуся веками обычаю. Во-вторых, неизвестно, какая может быть на это реакция простых верующих (мiрян). И в-третьих, в наших научно-богословских сферах на этот вкравшийся случайный элемент в анафорах мало обращают внимания.»⁵⁰

А также прот. Николай приводит, на наш взгляд, очень интересные предложения по практическому разрешению данной проблемы:

«Об изъятии тропаря из анафор в настоящее время, по-видимому, не может быть и речи,⁵¹ а вот перенести его в промежуточную часть анафоры, между анамнесисом и эпиклесисом, напечатать другим шрифтом⁵² – это вполне возможно и необходимо. Здесь он не будет восприниматься за некую главную часть молитвы, не будет отрывать слов благословения Даров от молитвы призывания Святого Духа для освящения Даров как их питательной среды и не будет вносить разлада в эпиклесис. Т. о. будут сохранены неповрежденными евхаристические молитвы призывания Святого Духа на Дары и их благословение»⁵³ (см. в ПРИЛОЖЕНИИ полный текст предполагаемых изменений в Служебнике, предложенных прот. Н. Десновым).

Печатнов В. В. резюмирует его предложения, сообщая, что покойный прот. Николай Деснов, бывший ректор Одесской духовной семинарии, предлагал переместить тропарь 3-го часа на место непосредственно перед молитвой эпиклезы, то есть сразу после возгласа «Твоя от Твоих...», где по мнению протоиерея его можно будет произносить с поднятием рук, но это – будет моление священнослужителей о своем недостоинстве, как в служебнике сказано: «молящеся в себе» (т. е. не громко, для себя), а не для освящения Даров. Иными словами: следует поставить тропарь со стихами перед словами «Еще приносим Ти…» в литургии Иоанна Златоуста и «Сего ради, Владыко Пресвятый…» в литургии Василия Великого, и печатать его более мелким шрифтом. А затем уже будет следовать литургийная молитва на освящение Даров и благословение их.⁵⁴

То же, как теперь известно, предлагалось и в тезисах Отдела «О богослужении, проповедничестве и храме» Поместного Собора 1917–1918 гг.⁵⁵ Кроме того, как указывает Печатнов, в это же место помещали тропарь и некоторые греческие богослужебные книги ХIХ – начала ХХ вв. Там тропарь 3-го часа не отрывает благословение Св. Даров от молитвы эпиклезы и не приводит так легко к вышеупомянутой бессмыслице «двух Христов».⁵⁶

Итак, можно сказать, что предложения прот. Николая Деснова, согласующиеся с документами Поместного Собора 1917–1918 гг. и некоторым опытом греческого богослужебного книгопечатания ХIХ – нач. ХХ вв. – это самые реалистичные предложения для претворения их в литургической практике с целью разрешения проблемы интерполяции тропаря 3-го часа в состав анафоры.

В заключении работы над рефератом сделаем некоторые выводы:

1). Тропарь 3-го часа в составе анафоры (конкретно в ее наиболее кульминационной части – эпиклесисе – призывании благодати Святого Духа предвечно «от Отца исходящего» для освящения предложения) является некоей чужеродной вставкой, поскольку вся евхаристическая молитва (т. е. анафора) литургии обращена к Богу Отцу. А содержание самого тропаря 3-го часа – это обращение к Богу Сыну, «некогда» во времени ниспославшего Святого Духа на Своих апостолов. К тому же и по смыслу, и чисто грамматически (особенно в литургии св. Василия Великого) эта вставка разрывает единство евхаристической молитвы.

2). Даже принимая, что тропарь «Господи, Иже Пресвятого Твоего Духа…» – это есть некая молитва приуготовления священнослужителя (или священнослужителей) перед преложением Даров, и что он предназначается для священнослужителей, а не для освящения Даров – все равно по факту «тропарь 3-го часа прерывает течение молитвы св. анафоры, а в литургии Василия Великого вставлен посередине предложения, нарушая течение мысли и затемняя богословский смысл молитвы».⁵⁷

3). Появилась интерполяция тропаря 3-го часа в молитве эпиклезы, по мнению большинства исследователей, примерно в конце ХIV – начале ХV вв. Причем тропарь 3-го часа практически одновременно вошел в греческий и русский чин Божественной литургии (предположение о чтении его в греческом мире в более ранний период пока не имеет документального подтверждения). Имеющиеся данные также не позволяют сказать, переняли ли русские практику его чтения на литургии у греков, или же она возникла самостоятельно в России и в греческом мире.

4). Наиболее общепризнанной причиной появления данной интерполяции тропаря 3-го часа в составе литургии считается полемика между православным и римокатолическим воззрением о времени преложения Даров. Латинское воззрение исходит из того, что Дары «пресуществляются» по факту произнесения священником тайноустановительных слов Спасителя и силою этих слов (т. е. в части анафоры, именуемой «институцио»). Православное же понимание утверждает, что Евхаристия осуществляется схождением на Дары призываемого на них Церковью Св. Духа. Причем совершительную силу здесь имеют не сами слова, а свободно, по дару любви, действующая в ответ на них Божественная благодать. Поэтому древнее святоотеческое понимание – вся анафора Василия Великого и Иоанна Златоустого есть целиком совершительная! Но в полемике с римокатоликами стали говорить об освящении Даров в евхаристической молитве призывания Св. Духа (т. е. в момент эпиклесиса). И именно поэтому, уже после установительных слов Спасителя в состав молитвы эпиклезы и был вставлен тропарь 3-го часа, чтобы акцентировать это православное понимание. Хотя возможно, что первоначально тропарь 3-го часа и появился как молитва личного приуготовления священнослужителя к важному моменту литургии, т. к. размещался еще в ХII–ХIII вв. в Служебниках после возгласа «Святая святым» перед причащением священнослужителей.⁵⁸

5). Были высказаны предположения в отношения авторства вставки тропаря 3-го часа в состав анафоры – это патриарх Константинопольский Филофей Коккин (ок. 1300–1379 гг.) в греческой традиции и митрополит Киприан Киевский, Русский и Литовский (ок. 1330–1406 гг.) в русской традиции, но это мнение не является общепризнанным среди исследователей.

6). Осознавая «неуместность» нахождения тропаря 3-го часа именно в этом месте эпиклесиса и учитывая более чем 500-летнюю практику его употребления в Русской Церкви, наиболее реалистичны, на наш взгляд, предложения прот. Николая Деснова по решению данной проблемы, вполне согласующиеся со взглядами участников Поместного Собора 1917–1918 гг., о перемещении тропаря в тексте Божественной литургии на место непосредственно перед молитвой эпиклезы, т. е. сразу после возгласа «Твоя от Твоих...», где его можно произносить с поднятием рук, как моление священнослужителей о своем недостоинстве, а не для освящения Даров. А затем уже будут следовать литургийная молитва на освящение Даров и благословение их.

7). Учитывая, что в настоящее время уже есть Служебники (в т. ч. даже 2017 года издания⁵⁹), где тропарь 3-го часа со стихами из 50-го псалма напечатаны более мелким шрифтом (т. е. как некая «вариативная часть»), и то, что Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в своей практике служения Божественной литургии произносил тропарь именно перед молитвой эпиклезы «Еще приносим Ти…» и делал это еще «до недавнего времени»⁶⁰, то и любой священнослужитель может поступать в данной ситуации, согласуясь со своим пониманием и совестью.

Но исходя из понимания церковного послушания, как основы всей церковной жизни, священнослужитель должен это делать либо когда изменения-перестановки будут напечатаны в Служебнике (или иным образом), т. е. как послушание всей Церкви; либо необходимо взять на это благословение правящего архиерея, как возглавляющего местную церковь – Епархию.

8). Работа над интереснейшей темой данного реферата позволила мне лично: не только освежить свои знания по литургике; открыть для себя множество новых авторов по различным темам церковной жизни; несколько «продвинуться» в работе с компьютером и с материалами в интернет-пространстве; но, наверное самое главное, позволило новым взглядом посмотреть на красоту и богословскую глубину православной Божественной Литургии.

* * *

1. Служебник (б/ф). – М., Издательство МП РПЦ, 2017, 560 с.

* * *

2. Николай Кавасила. Изъяснение Божественной литургии. Гл. 31: Почему священник призывает освятить Дары не Сына, а Отца. – См. интернет: https://azbyka.org/otechnik/books/download/9599 – Изъяснение Божественной Литургии. fb2

* * *

3. Балашов Н., прот. На пути к литургическому возрождению. – М., 2001. – 510 с.

4. Деснов Н., прот. Еще несколько слов об известных расхождениях между русскими и греками в литургиях святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста. // Богословские труды. № 31. – М., 1992, с. 86–96.

5. Желтов М., прот. Тропарь третьего часа в эпиклезе. – См. интернет: https://cyberpedia.su/9x11db2.html/ Протоиерей Михаил Желтов. Тропарь третьего часа в эпиклезе.

6. Желтов М. С., Правдолюбов С., прот. Богослужение Русской Церкви Х–ХХ вв. // Православная Энциклопедия. Том 00, Русская Православная Церковь. – М., 2000, с. 485–518.

7. Киприан (Керн), архим. Евхаристия. – Париж. YMKA-PRESS, 1947. – 352 с. (репринт)

8. Печатнов В. В. Божественная литургия в России и Греции. Сравнительное изучение современного чина. – М.: Паломник, 2008. – 368 с.

9. Рубан Ю. И. Об одной литургийной интерполяции. – См. интернет: http://pravmisl.ru/ Рубан О. Ю. Об одной литургийной интерполяции

– или: Х Ежегодная богословская конференция ПСТБИ. Материалы. – М., 2000, с. 107–117.

10. Соколовский А. А. Духовное содержание и смысл анафоры. – См. интернет: http://www.blagobor.by/ Соколовский А. А. Духовное содержание и смысл анафоры.

11. Ульянов О. Г. Митрополит Киприан и тропарь Третьего часа. // ХI Ежегодная богословская конференция ПСТБИ. Материалы. – М., 2001, с. 98–101.

Avt