Кафедра новгородских святителей со времени введения христианства в Новгороде до покорения его Московской державой. Том 1

Том 2 →

Содержание

Христианство началось в Новгороде (в 992 г.) вскоре по утверждении его в Киеве, тогда же образовалась здесь и святительская кафедра, которая, в продолжение 168 лет, почти ничем не отличалась в отношении своих прав от других епископских кафедр в Русской земле; она состояла в полной зависимости от митрополита Киевского и не имела тени самостоятельности. Митрополит Киевский по своему усмотрению назначал епископов в Новгород, не посвящал в епископский сан тех, которых предлагали ему Новгородцы (напр. Ефрема – ученика св. Иоакима 1-го еп.), принимал жалобы на Новгородских епископов, судил их и подвергал заточению. Но с Нифонта отношение Новгородской кафедры к Киевской митрополии сильно уже изменяется, и кафедра Новгородская мало-помалу начинает приобретать самостоятельность. Это отношение, прежде всего, выразилось в независимом избрании епископа. После смерти Нифонта, владыки Новгородские стали избираться уже не митрополитом с собором епископов, а Новгородским вечем, митрополиту приходилось только посвятить избранного. Это право, присвоенное себе великим Новгородом, согласно с общим строем его жизни, выражалось различным образом. По свидетельству летописи, при избрании преемника Нифонту, епископа Аркадия, «собрался весь град людие, изволиша себе епископом поставити мужа Богом избранного Аркадия, ... и взяли его из монастыря св. Богородицы.... и поручили епископию во дворе св. Софии». Были случаи, что Новгородцы избирали себе нового владыку по указанию и благословению прежнего. Так, в 1274 г., незадолго до кончины архиепископа Далмата «посадник Павша с старейшими мужами били челом Далмату, прося его благословить на свое место пастуха им и учителя». Далмат назвал двух игуменов св. Георгия: – Иоанна и отца своего духовного Климента, и обещался благословить, которого «себе излюбят». Следующих за тем четырех архиепископов Новгородцы избирали по общему совещанию, и, кажется, без жребия, потому что в летописи об этом не упоминается. По кончине Климента (в 1299 г.) говорится в летописи: «Новгородцы, много гадавши, возлюбили Феоктиста игумена». Когда Феоктист отошел на покой (в 1308 г.) «Новгородцы все с игуменами возлюбили отца его духовного Давида». По смерти Давида (в 1324 г.) «сдумавши Новгородцы, взлюбили все Богом назнаменанного Моисея архимандрита». Когда Моисей принял схиму (в 1330 г.), «весь Новгород возлюбил Григория Калеку, священника у св. Косьмы и Дамиана». С 1359 г., после вторичного удаления на покой свят. Моисея, избрание владык по жребию, употреблявшееся иногда еще до Монголов, возобновилось в Новгороде. В этом случае всегда избирались три кандидата; жребии их полагались на престол в Софийском храме, в том уповании, что кого захочет Бог и св. София, того назнаменует; по окончании литургии, вынимались протопопом один за другим два жребия и объявлялись всему народу; наконец, жребий, оставшийся на престоле, указывал на избранника Божия. Таким порядком избран был чернец Алексий преемник свят. Моисея, а потом Иоанн, Симеон (Самсон), Феодосий, Евфимий I (Емилиан), Евфимий II, Иона и Феофил. Возобновившиеся в Новгороде выборы владык посредством жребия, отличались от прежде бывших лишь тем, что тогда вынимался и объявлялся народу только один из трех жребиев, за которым отправляем был нарочитый человек (слепец или отрок) с веча, и он-то, собственно, указывал избранника.

По установившемуся обычаю, избранию подвергалось одинаково как белое духовенство, так и монашествующие, и даже простые чернецы, не имевшие никакого духовного чина. Здесь все дело выбора зависело от расположения общества к избираемому, и на его чин не обращалось никакого внимания. В случае избрания из белого духовенства, избранный обязательно постригался в монашество, как поступил Григорий Калека, принявший вместе с пострижением имя Василия. Новоизбранного тотчас возводили с честью на владычния сени и предоставляли ему заведовать делами епархии, а сами давали знать митрополиту о своем выборе. Митрополит присылал своих послов в Новгород звать новоизбранного на поставление и по его зову он отправлялся в резиденцию митрополита, в сопровождении почетного посольства. Бывали случаи, что избранные вечем на владычний престол управляли Новгородской церковью год и более, как, напр., Аркадий, Иоанн, Феоктист, Моисей, Климент, Евфимий II и Феофил; а двое из таковых избранных, Арсений и Феодосий, и вовсе не удостоились рукоположения. Если избранный владыка был простой чернец, то он сначала был рукополагаем во диакона, потом во священника и, наконец, во архиепископа. Достойно замечания, что двое из избранных, чернец Самсон и священноинок Емилиан, при рукоположении в сан архиепископа, получили от митрополита новые имена, первый – Симеона, а второй – Евфимия.

Пред рукоположением своим, Новгородский архиепископ, как и другие епископы, давал письменный обет соблюдать мир церковный и во всем повиноваться митрополиту, но иногда недружелюбные отношения Новгорода к великим князьям, которым в большей или меньшей мере не мог не сочуствовать владыка, как гражданин и духовный глава Новгорода, а иногда и личные отношения самих владык к митрополиту были причиною того, что Новгородские архиепископы выказывали некоторую непокорность своему первосвятителю и даже приносили на него жалобы патриарху. Впрочем, таких случаев отмечено в летописях (под 1353, 1370 и 1385 гг.) не более трех; и, вероятно, тут действовали причины чисто политические. Когда же Новгород находился в добрых отношениях к великим князьям, Новгородские владыки оказывали полную покорность первосвятителю, с честью принимали его у себя, беспрекословно ездили к нему по его требованию, подчинялись его суду и налагаемому от него наказанию.

Значение Новгородского владыки было двух видов: одно каноническое, которое определялось греческим номоканоном и Русскими церковными правилами и уставами; другое политическое, которое определялось, единственно, Новгородскими обычаями. Но канонической власти Новгородский владыка учил, ставил на все церковные степени, освящал антиминсы и церкви, правил духовенством и монастырями, как в Новгороде и его пригородах, так и в отдаленных Новгородских волостях, и иногда обозревал лично свою духовную паству, чтобы «благословити свою архиепископию и своих детей». По канонической же власти, в ведении владыки был надзор за общественной нравственностью не только клира, но и мирских людей во всей Новгородской области; суду владыки подлежали как ссоры членов семейства между собою, так и споры по имуществам. Далее, в ведении владыки были все богоугодные и человеколюбивые заведения; еще далее, владыка, вместе с Софийским духовенством и старостою церкви Предтечи на Опоках, должен был заведовать всеми торговыми мерами и весами. В грамоте Всеволода Мстиславича сказано: «торговыя все весы, меры и скальвы восщаныя, и пуд медовый, и гривна рублевая и всякий вес, что на торгу между людьми, епископу блюсти без повреждения, ни умаливать, ни умножать, а на всякий год поверять». Для заведования всеми этими делами при Новгородском владыке был особый штат из духовных и мирских лиц, под именем «Софиян», которые все жили в Новгородском детинце. Суд по делам церковным принадлежал лицам духовным, избираемым из клира, в делах же мирских судили владычние бояре и дьяки, при которых всегда были Софийские священники. Наконец, Новгородский владыка был и главным охранителем православия в Новгородской земле, он заботился о распространении христианской веры между язычниками, посылал к ним проповедников, наблюдал, чтобы не было в Новгороде еретиков и отступников от православия, и преследовал таковых, если оказывались.

Политическое значение владыки Новгородского определялись, собственно, Новгородскими обычаями и тем особым положением, в котором он находился по отношению к обществу; так: 1. Новгородский владыка, как первый сановник в Новгороде, имел своих бояр и свои полки ратных людей со своим знаменем и воеводами, которые содержались на средства владыки и были в полном его распоряжении. 2. Владыка Новгородский был богатейшим землевладельцем в Новгороде; ему не только принадлежали разные села, но и огромные, богатые волости в Заволочье. 3. Новгородский владыка по своему значению принимал самое деятельное участие во всех переговорах Новгорода с князьями, правил к ним посольства и сам ездил для приглашения их в Новгород и для заключения мирных договоров. Участие владыки даже требовалось в сношениях с чужеземцами. 4. В дни народных волнений и мятежей владыки старались убеждать возмутившиеся толпы, успокаивать страсти, и являлись миротворцами. 5. Новгородцы начинали войну, или заключали мир не иначе, как по благословению владыки, и поэтому все их договорные грамоты начинались благословением владыки. 6. Владыка Новгородский нередко принимал на себя значительные издержки на общественные дела, и давал денежные пособия во время войны и при отправлении посольств к князьям на заключение мира. 7. По благословению владыки, Новгородцы начинали и совершали и свои внутренние дела, каковы: строение городов, раздача льгот, жалованных грамот и проч.

Вообще, политическое значение владыки в Новгороде в описываемый нами период было такое, какого не имел сам митрополит в Москве, не имели и все прочие иерархи в России. Владыка считался в Новгороде первым лицом, главою его и отцом. Вследствие такого высокого значения и такой широкой власти склад жизни и деятельность Новгородских владык значительно разнились от жизни и деятельности иерархов других епископий. Но к чести их надобно сказать, что, имея такое громадное влияние на дела политические своей отчизны, они отнюдь не обнаруживали стремления к мирскому преобладанию и всю свою деятельность направляли ко благу и благоденствию своей обширной паствы, нередко жертвуя и собственным покоем и безопасностью. А с каким усердием и ревностью они исполняли долг своего пастырского служения при многоразличных обязанностях, об этом красноречивее всего говорит святая, богоугодная жизнь многих из них, прославленных нетлением, множество храмов и св. обителей, устроенных ими, из коих некоторые доныне остаются вековыми памятниками древнего благочестия.

В предлагаемом описании жизни Новгородских святителей в период с 992 по 1478 г., в период весьма замечательный для истории Новгорода, мы старались изобразить пастырскую и политическую деятельность Новгородских владык с возможною подробностью по тем источникам, какие были в нашем распоряжении; а для этого, в большинстве случаев, летописные сказания и исторические рассказы о выдающихся событиях мы приводили подлинным текстом. Насколько удалось нам выполнить эту задачу – судить не нам; тем не менее, мы позволяем себе думать, что посильный наш труд не лишен интереса, потому что, знакомя с историей Новгорода в жизнеописаниях святителей, он может послужить и к уяснению связи, которая соединяла тогда церковное движение в Новгороде с гражданским и может пролить некоторый свет на многие явления Новгородской церковной жизни.

К сочинению своему мы прилагаем 17 изображений святителей, прославившихся святостью жизни. Эти изображения, по внимательном сличении их в разновременных, но исключительно старинных списках, сняты с таких икон, которые отличались преимущественной древностью и отчетливостью письма.

Источниками для сочинения «Кафедра Новгородских Святителей», кроме печатных, цитуемых в самом сочинении, были следующие рукописи:

1. Список Новгородских святителей в 4-ю долю листа, с историческими замечаниями, начала второй половины прошедшего, 18 столетия.

2. Таковой же список, только более подробный, начала настоящего, 19 столетия.

3. Выписка из хронографа о святителях Новгородских, позднейшего времени, тоже с историческими замечаниями.

4. Рукопись о всех святых Новгородской области, с подробным описанием их жизни и чудес, в лист, второй половины прошедшего столетия; особенность этой рукописи составляет то, что в начале ее помещены разные канонические правила, изречения из книги премудрости Соломоновой и из Сираха.

5. Рукопись в лист без начала и конца, содержащая в себе подробную историю Новгорода, – труд знаменитого изыскателя Новгородских древностей, ученого монаха Платона Шишкина (из дворян), жившего и скончавшегося в Новгородском Юрьеве монастыре в первой половине настоящего столетия.

Все эти рукописи составляют собственность моей библиотеки.

Протоиерей П. Тихомиров