Notandum

По поводу реферата М. П. Соловьева о новейшей европейской литературе по вопросу о ветхозаветном храме

Достопочтеннейший русский палестинолог М. П. Соловьев в своем реферате о новейшей европейской литературе по вопросу о Ветхозаветном Храме, между прочим, касается и моей работы по тому же предмету (Русское Обозрение, 1891, Апрель и Май). Отдавая предпочтение почти всем главным выводам моего труда, М. П. Соловьев расходится с нами только в двух пунктах. Он, во-первых, находит недостаточно сильным указанный нами мотив для выделки двух колонн – Яхин и Боаз – из меди, а не из камня; и, во-вторых, считает неестественною шестидесятилоктевую высоту нижней пристройки. По поводу этих замечаний, мы, прежде всего, должны пожалеть, что достопочтенному референту известна была только часть нашей работы, печатавшаяся в Православном Обозрении. Между тем она потом вышла отдельною книгою, куда в исправленном виде, кроме того, вошло из прибавлений к Творениям Святых Отцов исследование скинии Моисеевой и совершенно новый и значительный отдел прибавлений.

Что же до вышеуказанных замечаний достопочтенного референта, то первая из них не имеет для нашей работы существенного значения, ибо причин, по которым колонны были отлиты из металла, а не вытесаны из камня, – мы касаемся мимоходом, – по вопросу о том, составляли ли Яхин и Боаз архитектонически – неотделимую часть притвора, или же они стояли вне притвора, на площади, в виде отдельных монументов, – причем за первое решение вопроса имеются ясные показания источников. – Гораздо важнее в вопросе о медных колоннах данное нами объяснение двенадцатилоктевой нити, обвивавшей колонну (3Цар 7, 15), в смысле верхней части ствола, составлявшей продолжение нижней, восемнадцатилоктевой части (ср. 2Пар. 3, 15). Кроме текстуально-экзегетических оснований и самоестественности дела, можем если и не для доказательства, то для археологической аналогии указать на витые колонны Харам-еш-Шериф’а (Омаровой мечети), с которых снимки можно было видеть на Палестинской Выставке нынешнего года (католог № 830). По всему видно, что это – не цельные колонны, но обрывки стволов, – тут недостает капители, нижней части ствола и базы. Может быть мы имеем в одном из этих обрывков отдаленное подражание Соломоновым Яхину и Боазу и смутное воспоминание о двенадцатилоктевой нити, обвивавшей их стволы, – как подобное подражание капителям Яхин и Боаз некоторые находят в одной из каменных капителей мечети Эл-Акса.

Глубже затрагивает дело замечание референта по поводу шестидесятилоктевой высоты храмовой платформы. Так как эта подстройка, обнимавшая высокую вершину холма и служившая высокою террасовидною платформою для верхнего корпуса храмового, имеет существенное и даже роковое значение для нашей работы, то находим нужным по этому поводу войти в некоторые ближайшие пояснения.

Во введении на 27 стр. в нашей книге сказано, что «всякая гипотеза в научном отношении тем более выигрывает, чем большее количество относящихся к ней дат она захватывает, примиряет и освещает, но не отрицает». Это значит: всякая мысль, чтобы быть способною к научной жизни, должна обладать не только особенностью и самобытностью, но и гибкостью, расширяемостью, приспособляемостью и видоизменяемостью, какие обычно свойственны всякому вообще проявлению жизни. Как всякий живой организм, сохраняя свою особенность (индивидуальность), обладает способностью видоизменяться приспособительном к условиям среды в которой живет: так и каждое живое порождение научной мысли, если это не есть безжизненный скелет из чужих и мертвых костей, или же невыношенная умственная недоросль, должно, при своей полной самобытности и особенности (оригинальности и индивидуальности), иметь способность, так сказать, вбирать в себя всякие вновь открываемые данные и приспособляться к ним, видоизменяясь в частностях и сохраняя самость в своей сущности и в своем основном начале. Как автор книги о Ветхозаветном Храме и как защитник раскрытой в ней мысли, я считаю для себя позволительным увлекаться своим порождением настолько, чтобы мечтать о сужденной ему жизни в библиологических науках, так как раскрытая мною идея легко может видоизменяться в мелочах и приспособляться к всем частным в науке случайностям, выдерживая однако ж свою особенную сущность и не меняя своего основного начала или типа, но обладая жизнетворною способностью вбирать и впитывать в себя все соки своей научной среды.

Суть раскрываемого нами положения состоит в том, что боковую пристройку храма мы спустили вниз, и именно по скале, в виде террасы холма, т. е. исходным пунктом реставрации храма мы поставили вершину Мориа, как подножие ног Ангела Иеговы и как место для покоя ковчега или для святая святых и давира. Основная идея храмоздания – устроение покоя для ковчега Господня и постоянного естественного жертвенника Богу Израилеву на вершине Святой Горы, где между небом и землей стояли ноги Его, – и основной мотив архитектуры – удвоение, по топографической необходимости, Синайского богооткровенного образца, бывшего для эпохи Давида и Соломона уже исконною святынею: эта идея и этот мотив дали нам новую террасу, обделанную сходственно другим нижним дворам (среднему и нижнему), благодаря которой получилась возможность осветить и объединить все доселе бывшие неясности и противоречия в первоисточниках. Суть ведь не в балконах, не в узких коридорах, не в птицегонителе, не в 20-ти локтевой высоте комнат и даже, если угодно, не в 60-локтевой высоте всей подстройки. Все это, конечно, важно, но только для одного Иосифа Флавия и частью для Мишны, для их показаний, а не для главной идеи, не для основного начала и не для общего мотива храмоздания. Нижней подстройке можно дать 15–20-ти локтевую общую высоту (чтó мы и делаем в рисунках на втором проекте храма). Но тогда показания Иосифа (и частью Мишны) придется объяснять тем, что в смутном древне-иудейском предании и в ясном свидетельстве 2 Пар. о 120-ти локтевой высоте притвора и о 15–20-ти локтевой общей высоте пристройки произошло смешение высоты одного только притвора (120 л.) с общею высотою храмоздания и обращение общей высоты всей нижней террасовидной пристройки (20 л.) в высоту одного только яруса ее (3 · 20 ­ 60 л.), – на что мог влиять Иродов храм, имевший притвор равный по высоте со всем храмом и имевший нижнюю трехъярусную пристройку 60-ти локтевой высоты, по 20 локтей в каждом ярусе. А если так, то ничто не препятствует нам видоизменить в таком именно роде частности внешнего вида храма, оставляя в полной неприкосновенности основной мотив и главный принцип нашей реставрации. Различие получается только в том, что вместо 60 локтей нижняя пристройка будет иметь 20 локтей высоты. Но 10-ти локтевая высота вершины Мориа под давиром сохранится в полной неприкосновенности, – тип нижней пристройки останется прежний, т. е. с уступами в скале, с укрепляющими верхнюю площадь храма поперечными стенами, с такою же толщиной их, с тем же количеством комнат, – натуральная скала под давиром не исчезает, – цоколь с подвальным этажом под святилищем и притвором и с папертью уцелеют те же самые, – храмовой корпус по прежнему будет открытый, – его высота, вид и размеры кровли, притвор и медные колонны, платформа при храме, площадь жертвенника, самый вид и размеры медного алтаря – все это и другое, даже на рисунке, не изменяет ни единой черточки...

Поэтому в альбоме рисунков, где нам предстоит необходимость обратить отвлеченные рассуждения и доказательства в наглядные образы, я предлагаю не один, а даже три вида храма, которые все однако ж строго выдерживают одно и тоже основное начало и определяются одною и тою же мыслью, причем соответственно этим трем проектам видоизменяется и та часть скинии, которая не дана прямо в источниках, но зависит от общих и принципиально-методологических начал реставрации – т. е. частности касательно стропил и шатра скинии.

Теперь же считаем своевременным несколько подробнее и точнее описать эти три разновидности нашего образа храмоздания, указав преимущества и недостатки каждого из них.

Первый вид: все храмоздание имеет 120-ти локтевую высоту, половина которой падает на нижнюю пристройку. Этот вид подробно изложен и обследован в первой части книги. В нем строго, даже быть может до педантизма, выдержаны принцип, мотив и идея храмоздания; он сосредоточивает в себе решительно все основные даты не только всех первоисточников, но и источников, т. е. показания 3Цар. 2 Паралипоменон, прор. Иезекииля, Флавия, Зоровавелевой и Иродовой реставрации в общих чертах, а также и описание Мишны. Эта до педантизма строгая выдержанность основного начала реставрации во всех частностях ее объясняется тем, что нам хотелось более резко и ярко начертить этот проект для возможно более резкой и яркой критики его недостатков, если наша книга удостоится внимания серьезных библиологов.

Второй вид: нижняя боковая пристройка имеет только 20 локтей высоты, верхний корпус храма остается прежний, но над притвором выдается башнеобразная надстройка (нечто в роде минарета) на 40 локтей выше храмовой кровли, т. е. на 1/3 – и на 70 локтей выше каменной кладки верхнего корпуса, т. е. ок. 1/2 (10 верхних локтей могли быть деревянные). При такой реставрации шатер скинии и ее вход остаются прежние, так как изменения тут касаются лишь таких частей храмоздания, коих Синайский образец совсем не имел, именно: нижней боковой подстройки и башни над притвором.

Третий вид: нижняя боковая подстройка в 15 л. высоты, цоколь в 10, каменные стены храма в 20, кровельная надстройка в 15 и притвор с своею башнею и кладовыми комнатами нижней подстройки в 120 локтей, т. е. он будет вдвое выше всего храмоздания, вчетверо превысит каменную кладку верхнего корпуса и втрое – все верхнее здание. Никакой тут архитектурной невозможности и небывальщины не имеется, так как подобные отношения минаретов к мечетям на Востоке не редкость. При этой реставрации шатру скинии придается дать высоту только в 5 – 7,5 локтей, при чем все прочее останется без всякого изменения, так как локтевой спуск верхнего покрова на боках скинии можно объяснять красивым подбором его, на подобие карниза, в один локоть, а равно и задний спуск верхнего покрова задрапируется точно таким же способом.

Наконец, если угодно, наш принцип может быть не без пользы внесен и в общепринятую реставрацию: надобно только будет боковую пристройку спустить вниз на 15–20 локтей, оставив на верху каменный корпус в 35–40 л. высоты с притвором 20-ти локтевой высоты и с плоскою кровлею храма, – или же с двускатною крышею в 10–15 локтей высоты над 30-ти локтевым каменным корпусом, при той же 20-ти локтевой высоте притвора. В первом случае т. е. при плоской крыше, реставрация скинии будет общепринятая т. е. без шатра, угловые столбы будут представлять не цельный выруб древесного ствола, но окажутся сколоченными из двух стволов в одно кольцо, – а во входе получится только то изменение, что соответственно уменьшится высота двух передних колонн (пастас) и несколько изменит свой вид развернутое переднее полотнище (аэтома). Во втором случае останется прежний шатер, но с высотой, уменьшенною до 5 – 7,5 локтей. Расположение же входных колонн, надстолбия, вавимы, двойное развертывающееся полотнище – все это и другое останется без всякого изменения. Проект этот, хотя и нарисован у нас, но мы решительно высказываемся не в его пользу по ниже изложенным основаниям.

О высоте же медных колонн должно заметить, что в первых трех проектах выбор между 35–40 локтями, за отсутствием прямых данных, остается на усмотрении реставратора и должен быть решен по обще принципиальным соображениям. Кроме того, имеется возможность ставить эти колонны не на верху цоколя, но на полу платформы при основании паперти, которую надо будет представлять с навесом над этими колоннами. А в неодобряемой нами четвертой реставрации, основывающейся на отрицании всех дат 2 Паралипоменон, колоннам можно дать только 23-х локтевую высоту или же поставить их в виде отдельных монументов, хотя это будет вопреки совершенно ясным показаниям всех источников и не будет соответствовать Синайскому образцу.

При настоящем состоянии науки необходимо со всею решительностью отвергнуть этот четвертый проект, как основывающийся на совершенно произвольном и противонаучном отрицании вполне ясных и математически точных дат 2 Паралипоменон и Флавия, а также косвенных указаний Зоровавелевой и Иродовой реставраций, Евполема и Мишны. Притом, превращение, благодаря ошибке писца, низенького крылечка 20-ти локтевой высоты в огромную башню 120 локтей, или изменение всего храма 40-ка локтевой высоты в 120-ти локтевое здание также неестественны ни в каком предании и ни при каких описках, как невозможно превращение церкви Похвалы Богородицы... в храм Христа Спасителя или упраздненного Казанского монастыря Иоанна Богослова в Сумбекину башню (башню Сююмбике – прим.ред.) или в Кафедральный собор. Пропуск слова «локоть», как самопонятного, конечно мог создать редакцию, но обращение слова «локоть» в числительное «сто» и превращение здания 20-ти локтевой высоты в здание 120-ти локтевое – это небывалый и чудовищный пример превращений, до которого едва ли бы хватила фантазия даже Овидия. А наконец: это превращение и описка должны повлечь за собою целый ряд бездоказательных предположений о новых превращениях и описках, например, 18–23-х локтевых медных колонн в 35–40-ка локтевые и подобное. Как кому угодно, но швыряющие за борт науки свидетельства 2 Паралипоменон, Флавия, иудейского предания времен Зоровавеля и Иродова храмов и Мишны, – и притом на основании единственной описи греческого писца V в. по Р. Хр. – таковые ученые, по нашему мнению, не далеки от того, чтобы совсем остаться без науки.

Что же до других трех видов храма, то каждый из них имеет свои преимущества и свои недостатки, свои слабые и сильные стороны.

Существенный недостаток первого вида состоит, так сказать, в вычурности подстройки – платформы в 120 локтей высоты, хотя ни архитектурной, ни топографической невозможности тут нет, как не встречает этот проект решительных препятствий и со стороны источников¹. И раз такая высота нижней подстройки была делом необходимости, то ни о какой архитектурной вычурности речи быть бы не должно, – тем более, что почти математически точная аналогия имеется в Ассиро-Вавилонской архитектуре. Но за то существенное преимущество именно этой реставрации состоит в том, что она не принуждена заподозривать решительно ни одной из существующих на лицо дат о храме, объясняя и сосредоточивая показания и 3 Царств, и 2 Паралипоменон, и пророка Иезекииля, и Иосифа Флавия, и иудейского предания времен Зоровавелева и Иродова храмов, а также соответствуя реставрациям Зоровавеля (косвенно и отчасти), Ирода (прямо и почти вполне – в общих чертах) и Мишны (так же, как и Ирода).

Второй и третий виды, хотя и избегают вычурности первого проекта, имея платформу только в 15–20 локтей высоты и прямо соответствуя Зоровавелевой реставрации (три ряда камней, новый деревянный дом на месте сгоревшего прежнего, 60-ти локтевая общая высота). Но зато они противоречат Флавию, Иудейскому преданию времен Ирода и Мишны, реставрации Иродовой и отчасти Зоровавелевой (башня в 120 локтей). Таким образом они основываются, хотя и на вполне естественном, но все же только предположительном мнении, что в позднейшее иудейское предание времен Флавия, Ирода и Мишны вникло смешение высоты одной только башни притвора (120 л.) с высотою всего храма (60 л.) и превращение высоты всей боковой подстройки (20 л.) в высоту одного только яруса ее (60 л.). Смешения эти и превращения могут казаться, впрочем, тем более вероятными и возможными, что, как увидим, нижняя боковая подстройка и цоколь в Зоровавелевом и Иродовом храмах получили существенно иное назначение и имели совсем другое внутреннее устройство (уже не было обделки подножия ног Божиих под Ковчег Завета и святое святых скинии Моисеевой), каковое изменение могло конечно повлиять и на хранившийся в памяти иудейского предания архитектурный образ Соломонова храма.

Из сказанного ясно, что в нашей работе необходимо и должно различать принципиально-неизменную сторону от стороны возможной для частных видоизменений. Видоизменяемою стороною дела оказывается та, которая не определена ни первоисточниками, ни даже источниками: высота шатра скинии и деревянной надстройки храма. Неизменными же остаются: задние угловые брусья из цельного древесного выруба в квадратный локоть толщины с верхними продолжениями к одному кольцу в виде стропил, четырехпальцевая толщина брусьев-досок с боковыми шипами, размещение входных колонн – двух впереди и трех сзади с их надстолбиями, однолоктевой карнизовый спуск верхнего покрова, переднее развертывавшееся полотнище двойное, это – в скинии, – а в храме: общие топографические условия вершины холма при обделке ее как подножия ног Божиих в престол или жертвенник для Ковчега Завета, для святого святых Моисеевой скинии и вообще для давира, 10-ти локтевой высоты цоколь с подвальным этажом под святилищем и, притом, одинаковая 20-ти локтевая внутренняя высота давира и святилища и 30-ти локтевая наружная высота, отсутствие световых окон в храмовом корпусе, его наружное убранство золотом, драгоценными камнями, мрамором, резьбою пальм и херувимов, – спуск боковой трехъярусной пристройки вниз по скале и ее уступам в виде платформы-террасы, – назначение, толщина и количество поперечных стен, – общая 20-ти локтевая ширина подстройки на уровне храмового цоколя с северной и южной сторон, – отсутствие комнат на задней стороне и их количество, ширина и длина – на северной и южной сторонах, устройство боковых входов, частный вид и приблизительные общие размеры медных колонн (35–40 л.) притвора, – паперть, площадь и размеры жертвенника всесожжений, – наконец, деревянная кровельная надстройка с двускатною кровлею, план всей постройки и устройство входов по математически точным датам пр. Иезекииля – все это, как и многое другое, должно остаться в своем неизменном виде, независимо от частного начертания и дробных наблюдений наших в первой части труда. Наконец, среднее и не решительное место у нас дано: высоте нижней пристройки (60, 20, 15 л.), высоте и виду верхней части притвора над медными колоннами (башня-минарет до 120-ти локтевой общей высоты, или же надстройка до общехрамовой высоты в 60 л. при 60-ти локтевой нижней пристройке), и некоторым частностям в устройстве деревянной кровельной надстройки, сожженной Навузарданом.