Житие и перенесение (мощей) св. Климента
Предлагаемый перевод так называемой Италиянской Легенды сделан для графа Η. Π. Румянцева, вероятно прот. I. Григоровичем, одним из ближайших сотрудников знаменитого мецената в его исторических работах. В указанной рукописи, кроме Италиянской Легенды, находится перевод и других, относящихся к истории Славянских Апостолов, латинских сказаний, а равно и предисловия и комментариев к ним (см. Востокова Описание Рум. Музеума, стр. 199). Русский перевод Италиянской Легенды напечатан по Румянцевской рукописи без всяких поправок.
Из рукописи Франциска Дюшеня V. CL. (Рукопись Московского Публичного (прежде-Румянцевского) Музея, № 151, л. 29–34.)
1. Тогда как император Михаил управлял Новым Римом, был некий благородный муж, родом из Фессалоникии, именем Константин, которого за чудесный ум, с малолетства в нем открывшийся, не напрасно прозвали Философом. Достигши зрелых лет, он привезен был родителями в столицу. Там, как муж весьма благочестивый и благоразумный, Богу изволившу, украсился священническим саном. В тоже время к упомянутому императору прибыли послы от Хазаров, прося и моля, да пошлет к ним ученого мужа, который бы научил их неложно кафолической вере, прибавляя между прочим, каким образом то иудеи, то сарацины стараются обратить их в свою веру. Но мы, не ведая, к которым паче склониться, решились просить совета о нашей вере и спасении у верховнейшего и кафолического Императора, полагаясь на вашу верность и старинную дружбу. Тогда Император, посоветовавшись с патриархом, призвал пред себя упомянутого Философа и с величайшею честию отправил его туда с хазарскими и своими послами, в полном уповании на его благоразумие и красноречие.
2. И так немедленно приготовя все нужное, он пустился в путь и прибыл в Херсонес, весьма близкий и смежный с землею Хазаров. Тут остановился на несколько времени, желая обучиться языку оного народа. Между тем по внушению Бога, который уже положил открыть правоверным своим столь драгоценное сокровище, т. е. тело св. Климента, упомянутый муж, как любознательный испытатель, начал от тамошних жителей прилежно наведываться и тщательно испытывать, чтó до него дошло, частию чрез письменное предание, частию по слуху, о теле блаж. Климента, о храме, воздвигнутом ангельскими руками и о гробе его. Все объявили, что, как пришельцы из разных народов, а не тутошние урожденцы, ни мало не ведают, о чем он спрашивает, ибо чудо морского отлива, знаменитое в истории страданий упомянутого первосвященника, давно уже прекратилось за грехи и нерадение жителей, и море прежния свои места покрыло волнами. Сверх того и от многих набегов варваров храм оставлен и разрушен, страна сия опустела и сделалась необитаемою. Да и самый гроб св. мученика с телом покрыт был волнами.
3. Сим ответом весьма удивленный и крайне опечаленный, Философ обратился к молитвам, да откроется ему свыше ради заслуг упомянутого первосвященника, чего не мог узнать от людей. Он пригласил митрополита из самого города, именем Георгия, вместе с причетом церковным и народом, да просят того же от небес. Сверх того, расказывая деяния страстотерпца, или чудеса блаженнейшего мученика, весьма многих возбудил увещаниями своими приступить к отысканию столь драгоценного и столь долго пренебрегаемого сокровища и с помощию Божиею извлечь на свет. В некий день, 30-тый, как пишут, генваря, при тихой погоде вступивши на корабль, путеводящу Христу, пускаются в дорогу, т. е. упомянутый Философ с епископом и честным клиром и некоторыми из города. И так водоплавая с великою набожностию и упованием, с псалмопением и молитвами, прибыли на остров, где находится, как думали, святое тело мученика. При блеске светильников обходя все места оного острова, начали паче и паче возсылать моления и прилежно рыть в некоторои кургане, где, как дóлжно было догадываться, покоится сокровище.
4. Долго и много рыли, надеясь на Божие милосердие. Наконец внезапно возсияла, подобно некоторой лучезарнейшей звезде, одна из костей неоцененного мученика. При сем зрелище все исполнились неописанного восторга и уже без всякого побуждения наперерыв копали землю. Тогда показалась святая глава его. Все со слезами возопили к небу, возсылая хвалы и благодарения Богу. Сей радости ежели вообразить не можем, то кольми паче описать; ибо столько все восхищены были, как обретением святых мощей, так и благоуханием, что мечтали быть в раю. Потом принялись опять за работу и, отрывая частичку за частичкой, ископали все. Напоследок нашелся и самый якорь, с которым он брошен был в море.
5. И так при всеобщей несказанной радости о толиких благодеяниях Божиих, по совершении на том месте таинств святым первосвященником, сам святый муж, возложивши на собственную главу святые мощи, при восклицаниях всех сопутствующих вступил на корабль и потом с хвалебными песнями перенес оные в столицу Глорию. Между тем приближающимся им к городу, встретил их со многими другими доблественный Никифор, князь того города, и, поклонившись святым мощам, с радостию предшествовал, поспешая в город. Там еще при всеобщих восклицаниях приявши, поклонился святому и честному телу и разсказал всенародно таинственное его обретение. Когда уже начинало смеркаться и от бесчисленного множества народа идти далее не возможно было, то с рачительною осторожностию положили тело в храме св. Созонта, в предместии города, а наконец перенесли в церковь св. Леонтия. На другой день утром при стечении всего народа, взявши святые мощи, с великими хвалами обошли кругом весь город и таким образом принесли оные в соборную церковь, с честию там положили и потом все радуясь возвратились по домам.
6. После сего упомянутый Философ отправился в путь и, прибывши к тому народу, куда был послан, проповедывал Искупителя всех Бога, и силою своего слова отвратил всех тех от заблуждений, коих обольстило вероломство сарацин или иудеев. Утвержденные в кафолической вере и наученные, они с велиею радостию благодарили всемогущего Бога и служителя его Константина Философа. Сверх того они послали к Императору письма, благодаря, что постарался обратить их к истинной и кафолической вере, и утверждая, что они за сие всегда пребудут вернейшими и покорными власти его. Отпуская же Философа с великою честию, принесли они ему драгоценнейшие дары, которых он, как истинный философ, не принял, а просил вместо всех даров отпустить с ним, сколько есть, чужеземных пленников. Сие тот час было исполнено.
7. Возвратившуся же Философу в Константинополь, услышал князь моравский Ростислав о том, что учинил Философ в области Хазаров. Желая того же своему народу, послал он вестников к упомянутому Императору, донося, что народ его отступил от идолопоклонства и желает наблюдать закон христианский, но не имеет такого учителя, который бы наставил его читать и совершенно разуметь самый закон; и для того просит прислать такого человека, который бы мог ясно показать народу веру и порядок Закона Божия и путь истины. Император, вняв просьбе Ростислава, призвал к себе того же упомянутого Философа и послал его туда, т. е. в страну славян вместе с братом его Мефодием, наделивши их щедро на путевые издержки. Прибывшим им туда, жители весьма обрадовались, услыша, что они и мощи бл. Климента несут с собою и Евангелие переведено на их язык упомянутым Философом. И так вышедши за город на встречу, приняли их с честию и великою радостию. Святые мужи немедленно приступили к делу, начали учить детей грамоте, наставлять в законе Божием и изощрять красноречие свое на исправление разных заблуждений, обретенных в народе, и таким образом очищая вредоносное оное поле от многоразличных корней пороков, сеяли семена слова Божия. Они пробыли в Моравии четыре года с половиною, научили народ кафолической вере и оставили там разные писания, нужные для церковной службы.
8. Услыша все сие, знаменитейший папа Николай весьма обрадовался и пригласил их к себе апостольскими письмами. Восхищенные сим известием, они благодарили Бога, что удостоились первосвященнического приглашения. Отправясь немедленно в путь, они взяли с собою еще некоторых из учеников своих, коих считали достойными получения епископского сана, и таким образом чрез несколько дней прибыли в Рим.
9. Ho упомянутый папа Николай незадолго переселился ко Господу. Адриан второй, поступивший на место его первосвященником, услыша, что Философ несет с собою тело св. Климента, трудами его обретенное, весьма тому обрадовался, и, вышедши на сретение за город с клиром и народом, принял их с великою честию. Между тем в присутствии святых мощей, силою всемогущего Бога, начали совершаться чудесные исцеления: кто бы ни был одержим какою болезнию, прикосновением святых мощей мученика тот час исцелялся. Посему первосвященник, равно как и весь народ, принося велию хвалу и благодарение Богу, радовались, что он по долгом времени сподобил их принять в свою столицу святого и апостольского мужа и преемника Петра, главы всех апостолов, и не только весь Рим, но и всю Римскую Империю просветить его знамениями и добродетельми. И так, возблагодаря упомянутого Философа за оказанное благодеяние, рукоположили его и Мефодия в епископы, а прочих учеников их в пресвитеры и диаконы.
10. Когда же Философ, или Константин, почувствовал приближение своей смерти, то с позволения первосвященника дал себе имя Кирилла, говоря, что имя сие внушено ему было свыше, и такимь образом чрез сорок дней уснул в Господе 17 Марта. Святый отец папа повелел как римскому так и греческому духовенству собраться на погребение его с псалмами и песньми, свещами и ладаном, и погребсти с такою же честию, как самого первосвященника.
11. Тогда вышеупомянутый брат его Мефодий, пришедши к первосвященнику и повергшись к стопам его, сказал: достойным и нужным считаю внушить твоему святейшеству, что при выходе из дома нашего на службу, совершенную нами с помощию Божиею, мать со слезами просила одного брата оставшемуся в живых привезть успшего в свой монастырь и там погребсти его с подобающею честию. Итак позволь рабу твоему исполнить долг, да не ослушаюсь матери. Папа хотя с трудом, однако согласился на его требование: положивши рачительно тело успшего в мраморный гроб и запечатавши собственною печатью, чрез семь дней он отпускает Мефодия. Тогда римский клир, по совещании с епископами, кардиналами и вельможами города, приступил к первосвященнику и вещал так: мы считаем за недостойное дело отпустить в другие краи, по какому бы то ни было случаю, мужа столь знаменитого, чрез коего Рим и церковь сподобились стяжать столь драгоценное сокровище, коего Бог из отдаленных и чуждых стран по милости своей благоволил к нам привесть, и даже из сего места восхитил в небесное свое царствие. Лучше да погребется он здесь с честию, ибо весьма прилично столь знаменитому мужу быть погребену в столь знаменитом граде. Такой совет понравился первосвященнику: он велел положить его в церкви св. Петра, т. е. в собствениом своем памятнике.
12. Мефодий, видя намерение свое не исполнившимся, приступил опять с просьбою: когда не угодно было вам удовлетворить моему требованию, то молю вас, владыки, да погребется брат мой в церкви св. Климента, коего тело трудами его обретено и сюда принесено. Святейший отец внял сему молению и при стечении клира и многочисленнейшего народа, с великою радостию и благоговением, положили Кирилла, вместе с мраморным гробом, куда прежде папа заключил его, в приготовленном для сего памятнике с гимнами и велиими благодарениями Богу, творящему в сем месте чудеса, во славу и хвалу имени своего, ради заслуг и молений угодников своих благословенному и препрославленному во веки веков. Аминь.