Православная Церковь

Содержание

Введение

Введение

“Все протестанты – скрытые паписты, – писал своему английскому другу русский богослов Алексей Хомяков в 1846 году. – Если прибегнуть к сжатому языку алгебры, то Запад в целом знает лишь одну величину а; предшествует ли ей положительный знак плюса, как у римо-католиков, или отрицательный знак минуса, как у протестантов, а остается той же самой величиной. Так что переход в православие представляется поистине отступничеством от прошлого, от его науки, символа веры и жизни. Он означает стремительное вхождение в новый, неизведаннный мир”¹.

Говоря о величине а, Хомяков подразумевал тот факт, что все западные христиане имеют общее основание в прошлом, будь то члены свободных церквей, англикане или римо-католики. Все они равным образом (хотя и не всегда признают это) испытали глубокое влияние одних и тех же факторов: централизации папской власти, средневековой схоластики, Ренессанса, Реформации и Контрреформации. Но православные церкви – Греческая, Русская и все остальные – опираются на совершенно иной фундамент. Они не знали средневековья (в западном смысле), не пережили Реформации и Контрреформации; им довелось испытать лишь косвенное воздействие того культурного и религиозного переворота, который преобразил Западную Европу в XVI и XVII вв. Западные христиане, будь то римо-католики или протестанты, обычно начинают с одних и тех же вопросов, хотя могут расходиться в ответах. В православии же не только ответы, но и сами вопросы отличны от тех, что имеют место на Западе.

Православный христианин видит историю в иной перспективе. Возьмем, к примеру, православный подход к западным религиозным спорам. На Западе принято считать римский католицизм и протестантизм противоположными крайностями; но православному они видятся двумя сторонами одной медали. Хомяков называет Римского папу “первым протестантом”, “отцом немецкого рационализма”; и точно так же он, несомненно, мог бы назвать приверженца “Христианской науки” эксцентричным римо-католиком². “Как нам предотвратить губительные последствия протестантизма?” – спросил Хомякова высокопоставленный деятель Англиканской церкви, когда тот посетил Оксфорд в 1847 г. Хомяков ответил: “Стряхнуть с себя ваш римский католицизм”. На взгляд русского богослова, протестантизм и римский католицизм суть явления одного порядка: у них общие постулаты, ибо протестантизм проклюнулся из яйца, отложенного в Риме.

“Новый, неизведанный мир”: Хомяков был прав, говоря так о православии. Православие – не просто разновидность римского католицизма, но без папы; оно представляет собой нечто в корне отличное от любой западной религиозной системы. Но всякий, кто пристальнее вглядится в этот “неизведанный мир”, откроет в нем много такого, что при всем своем отличии покажется ему странно близким: “Именно в это я всегда верил!” Многие из тех, кто глубже узнает Православную церковь и ее учение, реагируют именно так, и отчасти они правы. Хотя вот уже более девяти столетий греческий Восток и латинский Запад развиваются в отрыве друг от друга, следуя каждый своим путем, первые века христианства составляют их общую основу. Афанасий и Василий жили на Востоке, но принадлежат также и Западу; в свою очередь, православные, живущие во Франции, Британии или Ирландии, могут считать национальных святых этих стран – Албания и Патрика, Кутберта и Беду, Женевьеву (Геновефу) Парижскую и Августина Кентерберийского – не чужаками, а членами своей собственной церкви. Вся Европа некогда была такой же частью православного мира, как сегодня Греция и Россия.

Когда Хомяков писал свое письмо в 1846 г., личные знакомства и контакты между обеими сторонами были редки. В 1830 г. Роберт Керзон путешествовал по странам восточного Средиземноморья в поисках рукописей, которые можно было бы задешево скупить. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что Константинопольский патриарх никогда не слышал об архиепископе Кентерберийском! С тех пор положение изменилось. Путешествовать стало намного легче, географические преграды отпали. Да и путешествовать не обязательно: человеку западного мира уже не надо покидать свою страну, чтобы узнать о Православной церкви из первых рук. Греки, живущие на Западе в силу личного выбора или материальной необходимости, а также славяне, эмигрировавшие на Запад в результате преследований, принесли с собой свою церковь. По всей Европе, Америке и Австралии раскинулась сеть епархий и приходов, семинарий и монастырей. Но важнее всего то обстоятельство, что на протяжении нашего столетия во множестве общин возникло и набрало силу беспрецедентное стремление к единству всех христиан, что подхлестнуло интерес к Православной церкви. Греко-русская диаспора рассеялась по миру в тот самый момент, когда западные христиане в своем стремлении к единству начинали осознавать важность православия и хотели больше узнать о нем. На совместных обсуждениях выступления православных неожиданно проливали свет на многие вещи: именно потому, что у православных иная основа, нежели у западных христиан, они смогли открыть неисследованные направления в христианской мысли и вновь предложить давно забытые решения старых проблем.

На Западе всегда находились люди, для которых христианство не ограничивалось Кентербери, Женевой и Римом; но в прошлые времена голоса этих людей были гласом вопиющего в пустыне. Теперь это уже не так. Последствия более чем девяти столетий отчуждения нельзя преодолеть быстро, но по крайней мере начало этому положено.

Что подразумевается под “Православной церковью”? Разделения, которые привели к нынешнему фрагментарному состоянию христианского мира, происходили в три этапа, с интервалом приблизительно в пятьсот лет. Первый этап разделения приходится на Ѵ-ѴІ вв., когда церкви, известные сегодня под именем Восточных (Oriental) православных церквей, отделились от общей массы христиан. Эти церкви распались на две группы: Церковь Востока (главным образом на территории нынешних Ирака и Ирана; порой ее называют “ассирийской”, “несторианской”, “халдейской” или “Восточно-сирийской церковью”) и пять нехалкидонских церквей (часто именуемых “монофизитскими”): Сирийскую антиохийскую церковь (так называемую “яковитскую”), Сирийскую церковь в Индии, Коптскую церковь в Египте, Армянскую и Эфиопскую церкви. Церковь Востока насчитывает сегодня не более 550 тыс. членов, хотя некогда она была гораздо многочисленнее; членами нехалкидонских церквей являются около 27 млн. человек. Эти две группы иногда совокупно называют “меньшими” или “отделившимися” восточными церквами; но подобных названий лучше избегать, так как они заключают в себе оценочное суждение.

Настоящая книга не претендует на освещение христианского Востока во всей его сложности и прямо не связана с “ориентальным православием”, хотя время от времени мы будем его касаться. Наш непосредственный интерес сосредоточен на православных христианах, которые находятся в общении с Вселенским патриархатом Константинополя. Так что, говоря о “Православной церкви”, мы подразумеваем эти, а не “ориентальные” церкви. К счастью, в наши дни есть серьезные основания надеяться на полное примирение между этими двумя родами христиан³.

В результате этого первого разделения православие оказалось ограничено со стороны востока, главным образом, грекоязычным миром. Затем произошло второе разделение, условно датируемое 1054 г. Основная масса христиан отныне разделилась на две общины: на Римско-католическую церковь под главенством Римского папы в Западной Европе и на Православную церковь в Византийской империи. Теперь православие оказалось ограниченным также и с западной стороны. Третье разделение – между Римом и реформаторами – не является нашим непосредственным предметом.

Любопытно заметить, что культурные и церковные разделения обнаруживают тенденцию к совпадению. Хотя христианство по своей миссии универсально, на практике оно ассоциировалось с тремя культурами: семитской, греческой и латинской. Вследствие первого разделения сирийские христиане-семиты с их развитой богословской и литературной школой оказались отрезанными от остального христианского мира. Затем последовало второе разделение, которое вбило клин между греческой и латинской традициями в христианстве. В результате в православии возобладало греческое влияние. Однако не следует думать, будто Православная церковь – это исключительно Греческая церковь: сирийские и латинские отцы тоже занимают свое место в полноте православного предания.

Когда Православная церковь оказалась ограниченной сперва с востока, а потом и с запада, она стала расширяться на север. В 863 г. свв. Кирилл и Мефодий, апостолы славян, предприняли с миссионерской целью путешествие к северу от границ Византийской империи, и в итоге их усилия увенчались обращением в христианство Болгарии, Сербии и Руси. По мере ослабления Византии эти более молодые северные церкви, наоборот, набирали силу; и когда Константинополь в 1453 г. был захвачен турками, Московское княжество оказалось способным занять место Византии как хранительницы и защитницы православного мира. В течение последних двух столетий ситуация отчасти переменилась в противоположную сторону: хотя Константинополь по-прежнему остается в руках турок и являет собой лишь бледную тень былого величия, православные христиане Греции постепенно возвращали себе свободу, начиная с 1821 г. В то же время Русская церковь в нашем столетии принуждена была в течение семидесяти лет страдать под игом агрессивного антихристианского режима.

Таковы основные этапы, определившие внешнее развитие Православной церкви. Географически ареал ее первичного распространения охватывает Восточную Европу, Россию и побережье восточного Средиземноморья. В настоящее время она объединяет следующие самоуправляемые, или автокефальные, церкви⁴:

(1) Четыре древних патриархата:

1. Константинополь – 6 млн.

2. Александрия – 350 тыс.

3. Антиохия – 750 тыс.

4. Иерусалим – 60 тыс.

Несмотря на небольшую численность, эти четыре церкви в силу исторических причин занимают особое положение в Православной церкви и считаются первыми по чести. Главы названных церквей носят титул патриархов.

(2) Девять других автокефальных церквей:

1. Россия – 100–150 млн.

2. Сербия – 8 млн.

3. Румыния – 23 млн.

4. Болгария – 8 млн.

5. Грузия – 5 млн.

6. Кипр – 450 тыс.

7. Греция – 9 млн.

8. Польша – 750 тыс.

9. Албания – 160 тыс.

За исключением Польской и Албанской церквей, все эти церкви существуют в странах, где население целиком или большей частью является православным. Церкви Греции и Кипра – греческие; четырех других стран: России, Сербии, Болгарии и Польши, – славянские. Во главе Русской, Румынской, Сербской и Болгарской церквей стоят патриархи, Грузинскую церковь возглавляет католикос-патриарх, главы других церквей именуются архиепископами или митрополитами.

(3) Имеется также несколько церквей, которые хотя и пользуются самоуправлением во многих вопросах, однако не обладают полной независимостью. Такие церкви называются “автономными”, но не “автокефальными”:

1. Чешская Республика и Словакия – 55 тыс.⁵

2. Синай – 900

3. Финляндия – 56 тыс.

4. Япония – 25 тыс.

5. Китай – ? 10–20 тыс.

(4) Кроме того, существует большая православная диаспора в Западной Европе, Северной и Южной Америке и Австралии. Большинство православных, “рассеянных за рубежом”, юрисдикционно зависят от одного из патриархатов или одной из автокефальных церквей; но в некоторых областях отмечается движение к самоуправлению. В частности, была учреждена автокефальная Православная церковь в Америке (около 1 млн.), однако до сих пор она не получила официального признания со стороны большинства других православных церквей⁶.

Итак, Православная церковь представляет собой семейство самоуправляемых церквей. Она удерживается не централизованной организацией и не единоличной властью прелата, а двойными узами единства в вере и общения в таинствах. Каждый патриархат, каждая автокефальная церковь хотя и независимы, однако полностью согласны со всеми остальными церквами во всех вопросах вероучения. Между ними в принципе существует полное общение в таинствах. (Фактически имеются некоторые трещины в общении, в частности, между русскими и украинскими православными; но эта ситуация носит исключительный и, как можно надеяться, временный характер.) В православии нет иерарха, по своему положению сравнимого с папой в Римско-католической церкви. Константинопольский патриарх известен под именем “Экуменического” (то есть Вселенского) патриарха и со времен схизмы между Востоком и Западом занимает особо почетное положение среди православных общин; однако у него нет права вмешиваться во внутренние дела других церквей. Его место сравнимо с тем местом, какое занимает архиепископ Кентерберийский во всемирном Англиканском союзе.

Такая децентрализованная система независимых поместных церквей имеет то преимущество, что является чрезвычайно гибкой и легко приспосабливается к изменяющимся условиям. Поместные церкви могут создаваться, упраздняться и восстанавливаться с минимальными нарушениями церковной жизни как целого. Многие из этих поместных церквей представляют собой национальные церкви, так как в православных странах в прошлом церковь и государство были, как правило, тесно взаимосвязаны. Но хотя независимые государства часто обладают собственной автокефальной церковью, церковное членение не обязательно совпадает с государственными границами. Территории четырех древних патриархатов в политическом отношении поделены между несколькими странами. Православная церковь представляет собой федерацию поместных, но не всегда национальных церквей. Ее фундаментом отнюдь не является политический принцип государственной церкви.

Среди православных церквей существует, как можно заметить, большой разброс в численности – от России на одном полюсе до Синая на другом. Церкви различаются также по возрасту: одни восходят еще к апостольским временам, в то время как другие возникли чуть более поколения назад. Например, Албанская церковь стала автокефальной только в 1937 г.

Православие претендует на то, чтобы называться вселенской церковью – не каким-то экзотическим восточным христианством, а просто христианством. В силу человеческих заблуждений и случайностей истории Православная церковь в прошлом была в значительной мере ограничена определенными географическими территориями. Но для самих православных их церковь есть нечто большее, чем просто совокупность локальных общин. Слово “православие” имеет двойное значение “правильной веры” и “правильного прославления” (или “правильного богослужения”). Тем самым православные высказывают притязание, которое может показаться поразительным: они рассматривают свою церковь как такую церковь, которая хранит истинную веру и вероучение и прославляет Бога в правильном богослужении, – иначе говоря, как земную церковь Самого Христа. Как надлежит понимать это притязание, и что думают православные о других христианах, не принадлежащих к их церкви? В том, чтобы разъяснить это, отчасти заключается цель нашей книги.