13. Миссионерские стратегии в условиях послереволюционной России

Несмотря на то, что новая ситуация не предполагала существования не только миссии, но и самой церковной организации, в первые послереволюционные годы Высшее церковное управление не оставляло надежд наладить миссионерскую работу. Этим занимался Миссионерский совет – структура, образованная в соответствии с определением О внутренней и внешней миссии. Миссионерский совет анализировал происходящие в стране события и разрабатывал миссионерские стратегии, пригодные для послереволюционной России.

Определение О внутренней и внешней миссии предусматривало, что для управления миссионерской деятельностью при Синоде будет создан Синодальный миссионерский совет.¹³⁸³ Совет начал свою работу лишь после закрытия Собора, несмотря на то, что соответствующее определение было принято за пять месяцев до этого, 6/19 апреля 1918 г. Инициатором создания Миссионерского совета стал А.Г. Куляшев, который в начале октября 1918 года написал патриарху Тихону, что в послереволюционной России миссионеры часто оказываются в ситуациях, с которыми раньше сталкиваться не приходилось:

Современная жизнь выбила миссию из ее обычной колеи и предложила ей великое множество великих и трудных вопросов. Под влиянием текущих событий, под влиянием новой жизни существенно меняется и характер, и направление миссии. беседы с раскольниками о двуперстии и с сектантами об иконопочитании нужно вести ныне миссионерам. От них, прежде всего, требуется борьба с неверием и широкая организаторская в духе исключительно евангельского учения работа в приходах. Глашатаи голого неверия устно и письменно, планомерно и настойчиво ведут ныне свое разрушительное дело и властной рукой уводят народ православный от Господа Бога. Они разъезжают по городам и селам, умело и энергично занимаясь здесь атеистической кощунственной пропагандой. Народ в смущении. Народ требует защиты, народ желает, чтобы хулители его веры публично получили отпор от защитников православия. Религиозными вопросами заинтересовались народные массы. Свидетельство тому – религиозные диспуты. Их посещают охотно и в громадном количестве люди самых разных положений, возрастов, профессий. Достаточно раз побывать на этих диспутах, чтобы убедиться, насколько велик ныне интерес к религиозным вопросам. Одни идут сюда с целью, чтобы хоть что-нибудь услышать в защиту своей веры, другие за тем, чтобы еще более углубиться в своем самомнении, неверии и отпадении от Церкви. Мы переживаем острый и великий момент в религиозной жизни русского народа. Быть только зрителем этого религиозного явления, бездействовать и не принимать в это время никаких безотлагательных мер, по нашему мнению, немыслимо и недопустимо. На местах в епархиях полная растерянность: не знают с чего начинать и как бороться с этим атеистическим шквалом. Внешние условия для ведения этой борьбы складываются весьма неблагоприятно. Нужно сознаться, что миссия наша в большинстве случаев работала не в этом направлении. Она сама крайне нуждается и в указании, и в руководстве. Эти указания должны исходить из <...> Синодального миссионерского совета.¹³⁸⁴

Это письмо стимулировало решение Патриарха, Синода и Высшего церковного совета от 19 октября (1 ноября) 1918 г. об учреждении Миссионерского совета, предусмотренного определением О внутренней и внешней миссии.¹³⁸⁵ Председателем этого совета стал митрополит Владимирский Сергий (Страгородский). Судя по сохранившимся протоколам, последний из которых датирован 29 августа (9 сентября) 1919 г., всего состоялось 38 заседаний Миссионерского совета.

Задачи, которые должен был решать этот орган, сформулированы в ходе первого заседания, на котором присутствовало всего четыре человека – митрополит Сергий (Страгородский), П.А. Миртов, А.Г. Куляшев и А.В. Карташев. Члены Совета исходили из того, что в новых условиях миссия не может ограничиваться в своей деятельности только защитой догматического и нравственного учения Церкви и даже борьбой с неверием. Миссионеры должны быть в состоянии давать ответы на будоражащие общественное мнение социальные вопросы: о социальном равенстве людей, о возможности устройства социальной жизни на безрелигиозных началах, об отношении христианства к социализму, о коммунизме и об отношении его к раннему христианству, об участии народа в государственной власти и т.д. А поскольку большинство миссионеров не имело необходимой для этого подготовки, было решено организовать издание популярных брошюр и листовок, где в понятной для народа форме будут разбираться вопросы, волнующие людей. Кроме того планировалось создание института агитаторов-добровольцев, которые могли бы могли защищать церковное вероучение не с кафедры или трибуны, а в частной беседе или споре.

Определив основное направление своей деятельности, члены Совета решили привлечь к участию в этой работе епископа Волоколамского Феодора (Поздеевского),¹³⁸⁶ протопресвитера Н.А. Любимова,¹³⁸⁷ настоятеля церкви Воскресения в Кадашах протоиерея Н.И. Смирнова,¹³⁸⁸ настоятеля церкви Николая Чудотворца в Кленниках протоиерея А.А. Мечева, настоятеля церкви Николая Чудотворца в Плотниках священника В.Н. Воробьева,¹³⁸⁹ М.А. Новоселова, Н.Д. Кузнецова, А.В. Карташева и С.П. Мансурова.¹³⁹⁰

На первом заседании Совета решили опросить епархиальных архиереев о том, в каком состоянии находится дело миссии. Поскольку почта действовала очень плохо, ответы пришли далеко не из всех епархий, однако и те, что были получены, позволяют представить себе, как происходило умирание прежних форм миссионерской деятельности и зарождение новых. Остановимся на этих ответах более подробно. Из Ярославской епархии пришло сообщение о том, что прежде миссионерской деятельностью занималось епархиальное Братство св. Димитрия, однако после того, как большевики реквизировали здания, капиталы и библиотеку, деятельность братства прекратилась.¹³⁹¹ Из Вологодской епархии жаловались, что епархия имела возможность платить епархиальным миссионерам жалование только до середины 1918 года. К тому же практически все молодые священники были насильственно мобилизованы в тыловое ополчение:

Вся епархия, – писал епископ Великоустюжский и Усть-Вымский Алексий (Бельковский),¹³⁹² – находится на осадном положении, один епархиальный миссионер <...> помер, а другой <...> мобилизован и зачислен в тыловую рабочую роту, духовенство в возрасте до 45 лет тоже мобилизовано, многие из духовенства арестованы, некоторые поплатились своею жизнью, – при таких условиях миссия не только не может развиваться, но вынуждена совсем замолкнуть.¹³⁹³

Из ответов епархиальных архиереев следует, что предусмотренные определением О внутренней и внешней миссии должности противораскольнического, противосектантского и противокатолического миссионеров не соответствовали тем задачам, которые ставили перед миссией реалии нового времени. Основным объектом миссионерской деятельности теперь были не старообрядцы, не сектанты или католики, а атеисты. И епархиальные архиереи, приславшие в Миссионерский совет свои ответы, хорошо это осознавали. Так, например, сообщая о ситуации во Владимирской епархии, епископ Юрьевский Евгений (Мерцалов)¹³⁹⁴ писал, что деятельность епархиальных миссионеров теперь направлена не только на борьбу со старообрядчеством и сектантством, но и на борьбу с усилившейся пропагандой безверия. В связи с этим Владимирский епархиальный миссионерский совет постановил обратить особое внимание на катехизацию православного населения по всем приходам епархии. Была разработана специальная программа катехизации, которую предполагалось рекомендовать всем священникам епархии.¹³⁹⁵

Авторы многих ответов писали о том, что в новых условиях миссионерская деятельность практически невозможна. Например, архиепископ Астраханский Митрофан (Краснопольский) указывал на то, что хотя епархии и удалось решить проблемы содержания миссионеров, деятельность их ограничивается проповедями в храмах, поскольку на территории епархии идет война и любая агитация чревата расстрелом.¹³⁹⁶ Епископ Курский Феофан (Гаврилов)¹³⁹⁷ писал, что в епархии собирались утвердить должность особого миссионера по борьбе с безбожием и начать издание специального миссионерского журнала, но из-за политических событий от этой идеи пришлось отказаться:

В настоящее время деятели миссии переживают исключительно тяжелые условия – за каждое слово, показавшееся подозрительным, сажают в тюрьму.¹³⁹⁸

О тех же проблемах говорилось и в ответе управляющего Московской епархией епископа Коломенского Иоасафа (Каллистова).¹³⁹⁹ Он жаловался на то, что проводить миссионерские беседы теперь невозможно, поскольку власти запретили проведение любых собраний, что запасы апологетической литературы по большей части конфискованы, а об издании новой нет и речи. Поэтому единственной возможной формой миссионерской работы теперь становятся неформальные беседы миссионеров со старообрядцами и сектантами. Епископ Филарет (Никольский),¹⁴⁰⁰ временно управляющий Костромской епархией, писал, что собственно миссионерская деятельность в епархии сведена к минимуму, поскольку возможность ездить ограничена, а полемика с безбожием опасна.¹⁴⁰¹

Сообщения о том, что прежние формы миссионерской работы теперь невозможны, часто сопровождались указаниями на то, что принципиально изменился объект миссионерского воздействия. Теперь миссионеры должны направлять основные усилия на православных, подвергающихся натиску антирелигиозной пропаганды. В письме епископа Калужского Феофана¹⁴⁰² говорится, что собственно миссионерской деятельности в епархии нет, потому что Церковь борется за выживание точно так же, как старообрядцы и сектанты. Бывшие оппоненты теперь сражаются не с православием, а с безбожием, поэтому собеседования с иноверцами теряют актуальность и миссионеры занимаются в основном религиозным просвещением.¹⁴⁰³ На то, что сектанты теперь затихли и собраний не проводят, указывал и епископ Курский Феофан (Гаврилов).¹⁴⁰⁴ В этой связи епископ Орловский Серафим (Остроумов)¹⁴⁰⁵ писал, что общеепархиальные миссионерские структуры теперь малоэффективны, а вся реальная работа ведется на местах, в приходах:

Что касается задач миссионерского дела в епархии, <...> то они, по мнению епархиального управления, в данный момент должны сводиться к миссионерству на местах, в приходах, осуществляемому деятельностью каждого приходского пастыря. Каждый пастырь должен быть миссионером, отрицающим собою необходимость особых официальных епархиальных и уездных миссионеров.¹⁴⁰⁶

Епископ Тамбовский Зиновий (Дроздов)¹⁴⁰⁷ писал о том, что основной формой деятельности епархиальных миссионеров теперь стала работа в приходах. Миссионеры разъезжают по епархии и оказываются там, где антирелигиозная пропаганда ведется наиболее успешно. Здесь миссионеры задерживаются на более или менее продолжительное время, совершают требы, произносят проповеди и беседуют с прихожанами. Миссионеры также используются для замены арестованных или расстрелянных священников. Таким образом, епархиальные миссионеры, которые, по замыслу составителей определения О внутренней и внешней миссии, должны были выступать в роли экспертов по сектантству, католичеству, старообрядчеству или мусульманству, начинают выступать в совершенно иной роли. Епархиальный миссионер теперь едет не туда, где требуется применение его специальных знаний, а туда, где священник по какой-либо причине отсутствует или не справляется с ситуацией. Таким образом, епархиальные миссионеры превратились в своеобразный резерв, которым архиерей может воспользоваться в затруднительной ситуации.¹⁴⁰⁸

Особо следует остановиться на ответе епископа Пензенского Иоанна (Поммера),¹⁴⁰⁹ который включил в число миссионерских задач полемику с приверженцами лишенного сана архиепископа Владимира (Путяты).¹⁴¹⁰ Кажется, это самый ранний случай рассмотрения церковных расколов советского времени как миссионерской проблемы.

Конечно же, попытки продолжать традиционную миссионерскую работу не прекращались. Из протоколов Миссионерского совета следует, что многие архиереи продолжали хлопотать о том, чтобы в их епархиях появлялись новые профессиональные миссионеры. Однако борьба большевистского государства с «поповской пропагандой» не давала сконструированным Собором миссионерским структурам возможности нормально функционировать.

Члены Миссионерского совета осознавали, что им предстоит действовать уже не в той стране, которую имел в виду Поместный Собор, когда принимал определение О внутренней и внешней миссии. Вопрос о том, как в новых условиях должна выглядеть миссионерская деятельность, обсуждался уже на втором заседании Совета (12 ноября 1918 г.).¹⁴¹¹ В ходе дискуссии было отмечено, что революция не только изменила систему государственного управления, но повлияла и на духовный облик народа. Даже наиболее воцерковленная часть народа не может найти ответа на те социальные вопросы, которые поставила революция. Социальные проблемы волнуют всех, и Церковь не может уклониться от их обсуждения. Однако подавляющее большинство духовенства не умеет говорить на социально-политические темы. К тому же борьба с антирелигиозными и антицерковными течениями не может вестись только силами священников: она требует широкой организации и большого числа проповедников из народа, которые могли бы проводить беседы в неформальной обстановке.

Понятно, что полная перестройка миссионерской деятельности должна была занять значительное время. Однако члены Совета сформулировали несколько задач, к решению которых следовало приступить немедленно. К ним относилось знакомство духовенства с популярными антирелигиозными теориями, подготовка полемической литературы, а также поиск среди мирян способных полемистов, которые, после соответствующего обучения, могли бы стать помощниками духовенства в деле миссии.

Другой, не менее важной задачей являлось «положительное церковное учительство»,¹⁴¹² то есть ознакомление прихожан с православным вероучением. Эта задача казалась вполне осуществимой и в ситуации гонений на Церковь. В отличие от полемики с антихристианскими и материалистическими теориями, которая могла быть расценена властями как антибольшевистская агитация, чистая апологетика аполитична, а значит, проводящий апологетическую беседу священник не особенно рискует. К тому же проведению апологетических бесед священнослужителей учили в семинариях, поэтому подавляющее большинство духовенства имело хотя бы минимальную подготовку, необходимую для проведения таких бесед. Правда, по мнению членов Совета, духовенство вело себя очень пассивно и недостаточно занималось делом церковного учительства:

Нельзя не признать, – читаем мы в протоколах заседаний Совета, – что за последнее время наше духовенство, даже в таких больших центрах, каковым является Москва, быть может, под влиянием всех ужасов переживаемого времени, хранит почти полное молчание; оно не только не выступает с обличениями господствующих заблуждений, но вообще мало занимается делом религиозного учительства. И это в то время, когда народ, истомленный мятежными событиями последних лет, жаждет услышать слово Божие, исправно посещает храм, стремясь здесь найти себе забвение от мирских тревог и духовное успокоение и желая запастись силами для перенесения житейских испытаний. Поэтому задача церковной власти пробудить духовенство от сна и настоятельно, властным словом, под страхом больших прещений, призвать его к церковно-учительной деятельности.¹⁴¹³

Подобная деятельность не предполагала изобретения каких-либо новых форм. Члены Совета в этой связи говорили об истовом и благоговейном совершении богослужения, с обязательным участием народа в пении и чтении, о том, что священники должны регулярно произносить проповеди, раскрывающие церковное учение, и, наконец, о развитии духовничества. При этом отец Алексей Мечев выступил в защиту московского духовенства:

Присутствовавший на заседании свящ. А.А. Мечев заявил, что он возражает против огульного обвинения московского духовенства в бездеятельности. Принадлежа сам к этому духовенству и отлично зная состав его, он может удостоверить, что в среде этого духовенства находится достаточное число лиц, даже в настоящее время беззаветно отдающих свои силы на служение делу религиозного научения пасомых. Затем, по его твердому убеждению, никакими начальственными распоряжениями, даже самыми строгими и грозными, нельзя создать церковное дело, а тем более подвигнуть духовенство на путь ревностного исполнения своих обязанностей. Пастырь только тогда с любовью может отдаться своему служению и только тогда может иметь успех в своей деятельности, когда в сердце его возгорится огонь святой ревности об исполнении своего долга, а это последнее достигается не начальственными предписаниями, не внешними какими-либо мерами и взысканиями, а возгреванием пастырем в своем сердце благодатно-молитвенного настроения через возможно частое совершение богослужения, общением с облагодатствованными пастырями, каковым, например, был почивший о. Иоанн Кронштадтский.¹⁴¹⁴

На основе этого доклада 22 ноября 1918 г. Священным Синодом и Высшим церковным советом было принято следующее постановление:

Признавая, что совершающиеся в государственной и общественной жизни события и усиленная пропаганда антирелигиозных и антицерковных учений в русском народе властно налагают на православное духовенство обязанность неусыпной пастырской деятельности для охранения пасомых от соблазна увлечения всякими лжеучениями и утверждения их в православной вере,

1). Пригласить епархиальных преосвященных призвать подведомое им духовенство к самой оживленной пастырско-учительной деятельности, осуществляемой через истовое и благоговейное совершение богослужения с обязательным участием самого народа в церковном пении и чтении, через неустанное, за каждым воскресным и праздничным богослужением, живое проповедническое слово, чуждое всякой политики и направленное только к положительному раскрытию православно-христианского учения, через духовничество и другие виды пастырской попечительности о пасомых, причем, дабы этот призыв не остался без должного внимания со стороны духовенства, иметь неослабное наблюдение за исполнением на местах данного распоряжения, подвергая священнослужителей, продолжающих оставаться бездеятельными и не принимающих никаких мер к возвышению в своих церквах богослужения и к развитию живой пастырской проповеди, самым строгим мерам взыскания.

2). Дабы в указанной области духовенство могло найти в своих архипастырях достойный пример для подражания, пригласить всех преосвященных, как епархиальных, так и викарных, и пребывающих на покое, неопустительно во все воскресные и праздничные дни совершать богослужение, сопровождая его произнесением соответствующих поучений и настаивая, чтобы в пении и чтении за этими службами принимал участие весь народ, причем предупредить, что на такую деятельность преосвященных будет обращено особое внимание Высшим церковным управлением.

3). Указать далее преосвященным на необходимость для лучшей постановки дела церковного учительства в епархиях устраивать по благочиниям или уездам особые пастырские собрания духовенства с участием миссионеров и ревнителей из мирян, на каковых собраниях сами преосвященные или их викарии, или, наконец, особо назначенные ими священнослужители, миссионеры или миряне, заявившие себя особым умением или опытом в отношении постановки в своих храмах богослужения или в отношении приемов положительного церковного учительства, могли бы пробуждать духовенство и давать ему разъяснения касательно предстоящей Православной Церкви задачи, самым делом могли бы показать и научить, как поставить на должную высоту и богослужение, и церковную проповедь.

4). Ввиду особого значения в настоящее время Москвы как места пребывания Высшего церковного управления и как главного религиозного центра в государстве, к которому обращены взоры всего провинциального духовенства просить Святейшего Патриарха, не найдет ли он возможным призвать московское духовенство к пробуждению, и с этою целью устроить под своим председательством собрание названного духовенства с допущением участия в нем членов Миссионерского совета и некоторых мирян, известных своим опытом и ревностью в деле религиозного учительства, для выяснения на сем собрании духовенству предстоящих Православной Церкви великих задач, возлагаемых на нее современными событиями, и властного призыва его, под страхом строгой ответственности, к самой оживленной пастырско-учительной деятельности.

5). Просить также Святейшего Патриарха, в тех же целях выяснения вопросов, связанных с оживлением религиозного учительства в Москве, устроить, если это найдено будет возможным, собрание всех пребывающих в Москве архипастырей, не исключая и находящихся на покое, и пригласить их к возможно частому совершению в московских храмах богослужения и выступлению со словом проповеди, для чего предложить преосвященным распределить между собою городские благочиния с тем, чтобы они могли попеременно совершать в церквах данного благочиния богослужения, особенно вечерни по воскресным и праздничным дням, каковые вечерни должны сопровождаться беседами как самого архипастыря, так и миссионеров и особых проповедников из духовенства и мирян данного благочиния и заключаться чтением вечерних молитв. Об изложенном для исполнения послать епархиальным преосвященным циркулярные указы, а в личную канцелярию Святейшего Патриарха и в Миссионерский совет передать выписки из сего определения.¹⁴¹⁵

Епархиальное собрание московского духовенства, о котором говорится в четвертом пункте этого постановления, состоялось 26 декабря 1918 г.,¹⁴¹⁶ однако о его решениях мы ничего не знаем. Проходили подобные собрания и в других городах. Например, 28 ноября 1918 г. в Петрограде под председательством митрополита Вениамина (Казанского) прошло благочинническое собрание, которое постановило регулярно проводить торжественные вечерние богослужения с пением и проповедью, в которых бы участвовало все духовенство благочиния. Священникам рекомендовалось читать на русском языке положенные по уставу Пролог и святоотеческие творения и по возможности за каждым богослужением произносить проповеди.¹⁴¹⁷

Борьба с неверием была основной темой занятий Миссионерского совета. Обсуждение этого вопроса началось на заседании, которое состоялось 14 декабря 1918 г.¹⁴¹⁸ Открывая это собрание, митрополит Сергий (Страгородский) обратил внимание присутствующих на то, что борьба с неверием – это самостоятельная проблема, которую следует решать независимо от общих мероприятий по активизации религиозно-нравственной жизни. Выступившие затем протоиерей П.А. Миртов и А.Г. Куляшев говорили о необходимости создания массовой организации, члены которой будут противостоять антирелигиозной пропаганде. Кроме того, говорилось о необходимости проведения лекций и семинаров, притом не только в больших городах, но и в селах, а также издания апологетической литературы, не только научной, но и народной. К вопросу о характере апологетических сочинений вернулись на следующем заседании, которое состоялось спустя неделю. В выступлении митрополита Сергия звучала мысль, что научная апологетика не может бороться с антирелигиозной пропагандой, поскольку профессора духовных академий защищают веру, взывая к разуму, в то время как современная антирелигиозная пропаганда «черпает свою силу не в каких-либо ученых доказательствах, а только в низменных сторонах человеческой души и отличается полной беспринципностью».¹⁴¹⁹ Для противодействия такой пропаганде требуется особая пропагандистская литература, которую могут составить не ученые-богословы, а полемисты, хорошо знающие психологию народных масс. При этом никто не собирался совсем отказываться от издания серьезных апологетических трудов. В докладе А.Г. Куляшева подчеркивалось, что отсутствие научно-апологетической литературы противники православия, естественно, станут объяснять тем, что наука на стороне атеистов. Да и неверие свойственно не только народу, но и представителям образованных классов, которых популярные агитки не удовлетворят. В конце концов, члены Миссионерского совета пришли к заключению, что необходима как научная, так и популярная апологетическая литература. Для создания миссионерской литературы нового поколения (как популярной, так и научной) было решено объявить конкурс, победителям которого полагалась денежная премия.

На основе дискуссии А.Г. Куляшев составил проект указа, который 3 января 1919 г. был утвержден соединенным присутствием Священного Синода и Высшего церковного совета¹⁴²⁰ Текст указа мы приводим полностью:

1). Утверждение православных чад Церкви, укрепление колеблющихся в борьбе с нарастающим безверием, чуждое политических партий, является одной из первых главных и неотложных задач Российской Церкви.

2). В выполнении этой основной неотложной задачи принимает участие вся Церковь – пастырство и паства, учащие и учимые, клир и миряне без различия пола, возраста и образования.

3). При исполнении этой задачи во главе становится Высшее церковное управление.

4). В деле управления и защиты веры Высшее церковное управление дает общие руководства, основные задания, призывает, вдохновляет всех деятелей этой работы, поощряет, требует от них беззамедлительного исполнения поставленной задачи.

5). Заботясь о планомерном, плодотворном и систематическом исполнении поставленной задачи по укреплению и защите веры, Высшее церковное управление, предлагая общие положения, ближайшим образом проводит их через Миссионерский совет, призывая в состав его для исполнения этой работы людей опыта, знаний, науки, священнослужителей, церковно-общественных деятелей, профессоров академий и преподавателей других учебных заведений. Из состава этих лиц одни являются теоретическими, другие – практическими деятелями, столь нужными в данное для Церкви время.¹⁴²¹

6). Высшее церковное управление теоретическим деятелям, по преимуществу профессорам академии, поручает беззамедлительно приступить к научному разбору в общедоступных изложениях тех отрицательных доктрин, кои в настоящее время путем изустного изложения и печатного слова усиленно распространяются. Высшее церковное управление поручает профессорам академии и церковно-общественным деятелям составить курсы апологетического богословия, отвечающие запросам времени, столь нужные для пастырства и мирян, листки и брошюры, доступные для простого народа. Их задача – раскрыть положительное учение Церкви по затронутым вопросам и разобрать все положения и возражения отрицательной критики.

7). Высшее церковное управление имеет при себе временных или постоянных особых благовестников, в состав которых входят опытные лекторы, талантливые руководители и организаторы пастырско-миссионерской деятельности из епископов, священнослужителей, миссионеров, церковно-общественных деятелей, профессоров академий и преподавателей духовно-учебных заведений.

8). Высшее церковное управление по своему усмотрению или по просьбе правящих епископов командирует этих благовестников по епархиальным городам:

а) для чтения лекций по церковно-общественным вопросам, чуждых политических партий

б) для ведения краткосрочных богословских курсов, имеющих своей задачей познакомить православную мыслящую паству с христианским мировоззрением и подготовить церковных деятелей и борцов, могущих единодушно подвизаться за веру евангельскую

в) для собеседования с пастырством и инструктирования его по вопросам пастырско-миссионерской деятельности.

9). Высшее церковное управление призывает православную паству к материальной поддержке этих своих начинаний и предлагает епархиальным собраниям на апологетическое дело в епархии делать такие ассигнования, при наличности коих было бы возможно широко и правильно организовать борьбу с неверием.¹⁴²²

10). На защиту и укрепление православной веры в епархии становится во главе правящий епархиальный епископ вместе со своими викариями, считая борьбу с разрастающимся неверием своей первой, неотложной и главной задачей.

11). Борьба с неверием в епархии должна быть планомерной, постоянной, чуждой политических партий.

12). Для более успешного ведения борьбы с неверием прежде всего необходимы постоянное пребывание епископа среди народа, его беседы с ним, служение, участие на съездах, в крестохождении, объезде епархии.

13). При епископе для укрепления и защиты православия организуется миссионерский совет или епархиальное братство, его заменяющее, в состав которого, кроме избранных лиц и миссионеров, приглашаются опытные, широко просвещенные священно-церковнослужители, преподаватели духовно-учебных заведений, имеющие отношение к христианской апологетике, и церковно-общественные деятели.

14). На этот миссионерский совет или братство, находящееся в непосредственном ведении епархиального епископа, возлагается организация в епархии защиты святого православия.

15). Миссионерский совет по возможности ежегодно устраивает обще-епархиальные уездные и благочиннические краткосрочные собрания и курсы гомилетико-апологетического характера как для духовенства, так и для мирян, имеющие своей целью подготовить защитников православия и опытных благовестников.

16). Миссионерский совет устраивает по городам, заводам и большим селениям лекции и богословские чтения как для интеллигентного, так и для простого народа по тем вопросам христианской апологетики, кои ныне в этих местах особенно пререкаются.

17). Миссионерский совет поставляет себе в обязанность рекомендовать пастырям и пастве такую богословско-апологетическую литературу, которая бы отвечала запросам времени.

18). Миссионерский совет командирует на уездные благочиннические собрания своих опытных членов для инструктирования духовенства и мирян в деле борьбы за веру евангельскую.

19). Миссионерский совет дает духовенству и мирянам епархии ответы, справки и указания на все по делу защиты веры вопросы и требования.

20). Миссионерский совет для раскрытия сущности православия и защиты его организует епархиальные благочиннические братства и союзы.

21). В благочиннических округах дело борьбы с неверием возлагается прежде всего на благочиннические собрания.

22). Благочиннические собрания выделяют из своего состава или приглашают со стороны лиц, кои при благочинническом совете и вместе с ним составляют инициативную, руководящую по защите веры группу.

23). Инициативная руководящая по защите веры благочинническая группа развивает свою деятельность в согласии с епархиальным миссионерским советом.

24). На обязанности этой группы – давать советы, указания духовенству округа в деле борьбы с неверием и непосредственно с ним в этом деле участвовать.

25). Эта группа, согласно местным условиям, подбирает библиотеки для пастырства и мирян, устраивает краткосрочные курсы апологетические для духовенства округа и съезды, имеющие предметом своим вопрос борьбы с неверием и крестохождение по всему округу с произношением проповедей и бесед апологетического характера.

26). Благочиннические советы во главе с благочинным обращают на апологетическую деятельность окружного духовенства особое внимание и отмечают эту деятельность в своих годовых отчетах.

27). Современная пастырская деятельность в приходе одной из главных своих задач ставит защиту святого православия.

28). Такую деятельность пастырь развивает лично сам, с помощью причта и через прихожан.

29). Апологетическая деятельность пастыря протекает на общей почве приходского возрождения.

30). Пастырь и в богослужении, и в проповеди раскрывает и вводит в народное сознание основные и главные положения христианской православной веры. Он последовательно и планомерно катехизирует паству, раскрывая сущность православной веры и способы ее защиты.

31). Апологетическая проповедь является неотделимой частью пастырского проповедования.

32). Вопрос о борьбе с неверием пастырь обсуждает в приходском совете. Вместе с советом заботится:

а) об устроении краткосрочных для своих прихожан апологетических курсов

б) об организации юношеских христианских кружков, союзов, сестричества, благовестнических дружин

в) о создании приходских и летучих для деревень библиотек

г) торжественных богослужений и крестохождений по селам и деревням

д) об устроении по селам и деревням бесед и собраний по вопросам веры и защиты ее и

е) об организации преподавания закона Божия.

33). К делу защиты святой веры привлекаются мужские и женские монастыри.

34). В каждом монастыре, где это возможно, должны быть подготовлены один или несколько монахов или монахинь для борьбы с неверием.

35). Эти подготовленные монашествующие лица посылаются в народ для исполнения миссионерско-апологетического послушания.

36). Мужские и женские монастыри служат оплотом православия, где колеблющиеся и сомневающиеся находят для себя утверждение и укрепление в истинах святого православия.

37). Обители своим богослужением, уставно отправляемым, и своим назиданием, как за богослужением, так и вне его предлагаемым, будут поддерживать и укреплять бодрое и высокое настроение православно верующего народа.¹⁴²³

Это постановление было разослано по епархиям в качестве руководства к действию. Документ дошел до адресатов, о чем свидетельствует тот факт, что он обсуждался даже находящимся за линией фронта Высшим церковным управлением Юга России.

По мнению советского историка Б. Кандидова, работавшего с церковными документами, оставленными в Крыму после отступления белых, именно этот указ стимулировал появление «Писем о социализме» священника Валентина Свенцицкого, которые были напечатаны в издающихся в Крыму «Церковных ведомостях».¹⁴²⁴

При этом следует признать, что на территориях, контролируемых белыми армиями, дело миссии шло без особого успеха. Ведь значительную часть белой армии составляли бывшие студенты, адвокаты, чиновники, о чьей индифферентности к православию много писали в предреволюционные годы. Очень важным в этой связи представляется свидетельство митрополита Вениамина (Федченкова):

Генерал Кутепов в присутствии генерала Врангеля¹⁴²⁵ в вагоне рассказал ему и мне следующий очень характерный случай. Когда был обсужден вопрос о целях войны, дошли и до веры. По старому обычаю говорилось: «За веру, царя и Отечество». Хотели включить первую формулу и теперь, но, рассказывает очевидец Кутепов, генерал Деникин как «честный солдат» запротестовал, заявив, что это было бы ложью, фальшивою пропагандой, на самом деле этого нет в движении. С ним согласились, и пункт о вере был выброшен из проекта. Такая откровенность делает честь прямоте генерала, но она показывает, что в белом движении этого религиозного пункта не было, а если пользовались им после, то лишь в качестве антибольшевистской пропаганды. <...> Это не значит, что белые были нерелигиозными. <...> Но не религия двигала белых.¹⁴²⁶

Правда, по свидетельству того же митрополита Вениамина, в обращении генерала Врангеля «За что мы воюем» снова говорилось о войне за веру. Но это был лишь пропагандистский ход, повод лишний раз подчеркнуть отличие белых от красных безбожников.¹⁴²⁷ Характерно, что 2 октября 1920 г. Временное ВЦУ Юга России приняло решение привлекать священнослужителей, уклоняющихся от антикоммунистической пропаганды, к суду чести.¹⁴²⁸ Стоит ли говорить, что проповеди на политические темы с церковной апологетикой сочетались плохо.

Новое время требовало новых методов миссионерской работы. Это понимали все. При этом выработка миссионерских приемов, адекватных новой ситуации, была задачей очень непростой. Стремление говорить на языке эпохи нередко вело к тому, что православные традиционалисты, которые еще составляли большинство прихожан, воспринимали эту новую проповедь как кощунство. Так, например, весьма неоднозначно воспринимались попытки проведения в храмах различных концертов и выступлений артистов. Первоначально Миссионерский совет считал подобные выступления вполне допустимыми. На одном из его заседаний протоиерей П.А. Миртов говорил о желательности создания народных хоров и организации вечеров, на которых апологетическая беседа сочеталась бы с пением, причем и то, и другое служило бы одной идее, положенной в основание вечера.

Положим, вечер посвящается раскрытию истины бытия Божия. Необходимо, чтобы не только лектор, но и песнопения данного вечера были направлены на раскрытие одной и той же мысли.¹⁴²⁹

Однако от таких мероприятий все-таки оказалось больше вреда, чем пользы, и на заседании Миссионерского совета, которое состоялось 14 декабря 1918 г., протоиерей А.А. Хотовицкий и священник В.Н. Воробьев говорили о том смущении, которое вызвало среди прихожан чтение артистами в московских храмах мистерии К.Р. «Царь Иудейский».¹⁴³⁰ Прихожане требовали запретить такие выступления,¹⁴³¹ и через несколько дней такое запрещение последовало:

Признавая со своей стороны устройство как платных, так и бесплатных чтений в церквах произведений светской драматической литературы, хотя бы и написанных на евангельские темы, безусловно недопустимым, поручить управляющему Московской епархией преосвященному Коломенскому сделать ныне же распоряжение о воспрещении впредь устройства подобных чтений в храмах г. Москвы; о том для исполнения послать преосвященному Иоасафу [Каллистову] указ и, вместе с тем, для предупреждения возможности подобных случаев в церквах других епархий послать всем епархиальным преосвященным циркулярные указы.¹⁴³²

Правда, вне храмов инсценировки «Царя Иудейского» продолжались. Так, например, профессор Н.А. Мещерский¹⁴³³ вспоминал, как он ребенком участвовал в постановке этой пьесы, осуществленной детским союзом при одном из Петроградских братств в 1921 или же 1922 году.¹⁴³⁴

Наиболее последовательно протест против разрыва с традициями высказывал М.А. Новоселов, говоривший на заседаниях Миссионерского совета о распространении среди православных протестантского отношения к вере.¹⁴³⁵ Сквозь всю дальнейшую историю миссионерской деятельности пройдет эта полемика между теми, кто считал необходимым говорить с нецерковным миром на понятном ему языке, и теми, кто считал более существенным уберечь Церковь от влияния секулярного мира.

Судя по всему, верующие достаточно быстро привыкли к нетрадиционным методам миссионерской работы. В последующие годы проводимые в храмах чтения и концерты вызывали протест властей, но не прихожан. Так, например, историк Н. Фокин приводит жалобы газеты «Красный Урал» за 1925 год, что духовенство города Уральска при работе с молодежью использует новые, ранее неизвестные методы, вроде подготовки стенгазет, организации кружков художественной самодеятельности, лекций, экскурсий и т.д. Один сельский священник организовал струнный оркестр и перед занятиями читал музыкантам лекции о вере, а другой давал уроки игры на скрипке.¹⁴³⁶

Особый интерес для нашей темы представляет содержащийся в параграфе 6 призыв приступить к подготовке и изданию современной миссионерской и апологетической литературы. Вопрос о том, какой должна быть такая литература, Миссионерский совет обсуждал достаточно подробно. А.Г. Куляшев указывал на то, что среди этих изданий должны быть, во-первых, отвечающие запросам времени полные апологетические курсы, во-вторых, популярные книжки, листки и брошюры, раскрывающие положительное учение Церкви, и, в-третьих, листки и брошюры, содержащие разбор современной антихристианской литературы. Наиболее актуальным Куляшев считал обсуждение вопросов о месте религии в жизни человека, значении христианства в истории России, деятельности русского духовенства, богочеловечества Христа, Евангелия как источника церковного вероучения.¹⁴³⁷ Митрополит Сергий (Страгородский) добавил к числу этих вопросов еще и вопрос о бессмертии души. Он также предложил наладить сбор антирелигиозной литературы, для того чтобы было понятно, с чем полемизировать. Были намечены и предполагаемые авторы апологетических сочинений. Так, курс апологетики должен был составить Н.Д. Кузнецов, а к работе над популярными изданиями собирались привлечь протоиерея С.И. Остроумова,¹⁴³⁸ протоиерея П. Слободского,¹⁴³⁹ профессоров МДА М.М. Богословского¹⁴⁴⁰ и Д.И. Введенского,¹⁴⁴¹ священника И.В. Гумилевского,¹⁴⁴² иеромонаха Серафима (Якубовича),¹⁴⁴³ петроградского епархиального миссионера Д.И. Боголюбова, М.А. Новоселова, протоиерея Василия Щукина,¹⁴⁴⁴ членов Собора протоиереев С.Н. Щукина¹⁴⁴⁵ и С.И. Четверикова,¹⁴⁴⁶ а также протоиерея И.И. Галахова.¹⁴⁴⁷ Весной 1919 года члены Миссионерского совета решили расширить круг авторов, которые должны были опровергнуть наиболее популярные аргументы антирелигиозных агитаторов. Протоиерей С.И. Остроумов должен был писать о соотношении веры и знания, священники М. Левитов,¹⁴⁴⁸ Е.Ф. Сосунцов,¹⁴⁴⁹ протоиерей М.П. Чельцов¹⁴⁵⁰ и С.Н. Дурылин¹⁴⁵¹ – о школе и преподавании Закона Божия, профессор С.С. Глаголев и В.А. Никольский¹⁴⁵² – о соотношении религии и нравственности, профессор А.А. Бронзов¹⁴⁵³ – о Библии и нравственности, протоиерей М.В. Сребрянский¹⁴⁵⁴ – о Божественном откровении, снах и сновидениях, епископ Сарапульский Палладий (Добронравов)¹⁴⁵⁵ – о чудесах и заклинаниях, М.А. Новоселов, В.П. Клевезаль и профессор Л.И. Писарев – о заслугах Церкви и духовенства перед народом. По каждому вопросу предполагалось выпустить листок, брошюру и книгу (объемом 4‒6 печатных листов).¹⁴⁵⁶

Заказывая подготовку этих работ, Миссионерский совет не знал, что возможности осуществлять самостоятельную издательскую деятельность Церковь будет лишена в течение многих десятилетий. И тем не менее этот проект, пусть в незначительной степени, но все-таки удалось осуществить. В Православный календарь на 1920 год¹⁴⁵⁷ было включено восемь статей, посвященных вопросам, актуальным для миссионерских бесед. В статье «О бытии Божием»¹⁴⁵⁸ разобраны основные аргументы атеистов. Статья «Значение христианства в истории»¹⁴⁵⁹ рассматривала положительное влияние христианства на европейскую и русскую культуру. В качестве ответа тем, кто склонен искать в церковной истории негативные стороны, здесь приведено высказывание Иосифа Волоцкого: «Игумены, иноки и попы могут впадать в согрешения, а Церковь Божия и монастыри никогда не согрешают».¹⁴⁶⁰ Отдельная статья посвящена святоотеческому учению о богопознании.¹⁴⁶¹ Статья «Религиозные верования современных ученых»¹⁴⁶² интересна тем, что отвечает на часто звучавшие утверждения о несовместимости веры и науки. Специальная статья была посвящена активно обсуждавшейся в начале века проблеме канонов и степени их выполнения различными Поместными Церквами.¹⁴⁶³ Из литургических вопросов специальной заметки удостоилась лишь проблема церковного пения,¹⁴⁶⁴ автор призывал к повсеместному введению общенародного пения. Поскольку особенно резким нападкам со стороны антирелигиозной пропаганды подвергались монастыри, специальная заметка¹⁴⁶⁵ была посвящена культурно-просветительному значению монастырей в прошлом и настоящем. И завершался этот раздел календаря рекомендательной библиографией¹⁴⁶⁶ по основным разделам богословия. Первоначально в календарь планировалось включить еще две статьи – «О почитании мощей»¹⁴⁶⁷ и «О содержании епископов», однако в окончательный вариант они не были включены по цензурным соображениям.¹⁴⁶⁸ Причина, по которой мы столь подробно описываем это небольшое по объему издание, заключается в том, что это единственный легально изданный в 20-е годы сборник апологетических материалов. Отсутствие церковной периодики в некоторой степени компенсировали различные машинописные сборники и журналы. Так, например, на заседании Миссионерского совета № 24 (20 мая 1919 г.) сообщается о том, что В.Б. Шкловский¹⁴⁶⁹ издал 8 выпусков журнала «Миссионерская хроника», который тиражировался при помощи пишущей машинки.¹⁴⁷⁰ Всего было издано 27 или 28 номеров этого журнала, ставшего летописью деятельности православных братств. При этом «Миссионерская хроника» оставалась частным изданием В.Б. Шкловского.

Потребность в апологетической литературе была огромна. В 20-е годы для подготовки к диспутам с атеистами такие материалы переписывали от руки.¹⁴⁷¹

Несмотря на попытки государства лишить церковные организации возможности заниматься миссионерской деятельностью, добиться полной изоляции церковных общин так и не удалось. Даже члены нелегальных общин находили возможность в той или иной форме свидетельствовать о Христе.

У церковной организации не было опыта и привычки существовать в подполье. Между тем, государственная политика по отношению к религиозным объединениям постоянно ужесточалась. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. «О религиозных объединениях»¹⁴⁷² внутренняя жизнь всех легально существующих религиозных общин была поставлена под абсолютный контроль государства. В мае 1929 года XIV Съезд советов изъял из четвертой статьи Конституции РСФСР положение о свободе религиозной пропаганды. В новой редакции речь шла лишь о «свободе религиозных исповеданий». В принятом этим же съездом комментарии к новой редакции четвертой статьи прямо говорилось, что «деятельность верующих по исповеданию своих религиозных догматов ограничена средою самих верующих».¹⁴⁷³ Любая катехизическая и миссионерская деятельность теперь определялась как противозаконная:

Всякая <...> пропагандистская и агитационная деятельность церковников и религиозников (и тем более «миссионерская») не может рассматриваться как деятельность, разрешенная им законом о религиозных объединениях, а напротив, рассматривается как выходящая за пределы охраняемой законом свободы вероисповедания и подпадающая под действие уголовных и гражданских законов, поскольку она им противоречит.¹⁴⁷⁴

Новые законодательные акты превращали общины верующих в резервации, закрывая для них контакты с окружающим миром. Все, что выходило за рамки богослужения и треб, оказывалось вне закона. Религиозные организации утрачивали право создавать кооперативы, кассы для сбора добровольных пожертвований, детско-юношеские кружки, библиотеки, читальни, врачебные пункты и т.д. Резко ограничивалась возможность проведения шествий под открытым небом (как мы помним, в сельской местности это было одним из основных средств миссионерского воздействия). Заявку о проведении шествия (крестного хода) необходимо было подавать за две недели. Исключение делали лишь для похоронных процессий.¹⁴⁷⁵

Эти обстоятельства привели к тому, что существенная часть церковной жизни ушла в подполье. В 30-е годы за пределами легальности оказались и миссионерская деятельность, и церковная благотворительность. Это в одинаковой степени касалось и «сергиан», и «иосифлян», и обновленцев. Массовое закрытие храмов лишало священнослужителей возможности обращаться с проповедью к тем, кто заходил в храм случайно, время от времени. Случайные посетители бывают в храме, но если храм закрыт, то на тайные богослужения, совершаемые в частных домах, случайные люди не попадают. В новой ситуации не находилось места ни для открытой полемики с атеизмом, ни для катехизации, ни для издания апологетической литературы. И тем не менее, как это ни парадоксально, было бы неправильно говорить о том, что ушедшая в подполье Православная Церковь оказалась в полной изоляции. Общины находили способы воздействия на людей, находившихся вне Церкви.

Церковные объединения, которые по той или иной причине оказались вне закона, могли строить свою деятельность по одному из двух сценариев. Члены одних общин (в дальнейшем мы будем условно называть их «конформистскими»¹⁴⁷⁶ пытались не терять социальных связей и не отказывались работать в советских учреждениях. Другие же (мы будем называть их «изоляционистскими»), наоборот, жили эсхатологическими ожиданиями, а потому всячески дистанцировались от окружающего их безбожного мира.

«Конформистские» общины возникали, в основном, в городах. Их члены работали в советских учреждениях и нередко занимали там довольно высокое положение. Так, например, в 30-е годы иеромонах Иоанн (Вендланд)¹⁴⁷⁷ преподавал в Среднеазиатском индустриальном институте, где занимался проблемами петрологии вулканических пород. Одновременно с этим в 1933‒1944 годы он был членом тайной монашеской общины, которую возглавлял находившийся в среднеазиатской ссылке архимандрит Гурий (Егоров).¹⁴⁷⁸ О том, что преподаватель является тайным монахом, ни студенты, ни администрация не догадывались:

Своей церковности мы не афишировали, – вспоминал митрополит Иоанн, – более того – стремились к тому, чтобы никто из посторонних (даже моя мама) о ней не знали. Это достигалось очень легко, потому что мы не были болтливы, а в гражданской жизни работали очень напряженно.¹⁴⁷⁹

При этом возможности проповеди в миру у членов подобных общин были. Например, благодаря профессиональной деятельности иеромонаха Иоанна (Вендланда), члены общины и сам архимандрит Гурий (Егоров) работали в геологических экспедициях, совершая богослужения в пещерах Средней Азии.¹⁴⁸⁰ Кроме того, иеромонах Иоанн вел в Ташкентском дворце пионеров кружок юных натуралистов-геологов.¹⁴⁸¹ Конечно же, во время таких занятий о прямой миссионерской проповеди речи не было, однако возможности для воздействия на далеких от Церкви людей имелись. В походах и экспедициях преподаватель всегда может найти повод для ненавязчивой беседы с детьми на мировоззренческие темы.

В Москве члены тайных общин группировались вокруг Высоко-Петровского монастыря. Здесь тоже было много советских служащих, артистов и других людей, вписавшихся в советскую действительность. Среди членов этих общин преобладала молодежь, то есть люди, родившиеся в 1900‒1910 годах.¹⁴⁸² Когда после войны появилась возможность выйти из подполья, члены многих «конформистских» общин предпочли поступить именно таким образом. Так, архимандрит Гурий (Егоров) стал наместником возрожденной Троице-Сергиевой лавры, а вскоре и архиереем, иеромонах Иоанн (Вендланд) в 1958 году был также хиротонисан во епископа.¹⁴⁸³

Другая стратегия церковного подполья заключалась в сведении к минимуму контактов с окружающим миром. Однако такой уход нередко носил демонстративный характер. Представители наиболее непримиримых течений замуровывали окна в своих домах, отказывались от уплаты налогов, службы в армии и выполнения практически всех государственных обязанностей. Вот как характеризует поведение членов Истинно-православной церкви докладная записка, подписанная Л.П. Берия¹⁴⁸⁴:

Активные участники организации находятся на нелегальном положении, а рядовые участники живут в домах с замурованными окнами, мужчины отпускают волосы, женщины отвергают брак, но в своей среде ведут распутный образ жизни.¹⁴⁸⁵ Сектанты ведут паразитический образ жизни и проводят антисоветскую работу: налогов не платят, от выполнения государственных обязательств и от службы в Красной Армии уклоняются, на вызовы в советские органы не являются, соответствующих документов не принимают. Из-за боязни советского влияния на детей организации не пускают их в школу и воспитывают в духе враждебности к советской власти.¹⁴⁸⁶

Несмотря на изоляционизм, такие религиозные объединения поддерживали активные контакты с нищими и странниками, которые во время своих путешествий достаточно много общались с народом. Имеются сообщения о том, что после Отечественной войны появилось новое поколение истинно-православных (советские авторы называют их «юношами»¹⁴⁸⁷), которые достаточно активно занимались проповеднической деятельностью. О формах этой деятельности и масштабе движения достоверных данных нет. Из материалов экспедиций Института истории АН СССР в Тамбовскую область следует, что в конце 40-х‒начале 50-х годов из 83 истинно-православных 44 были моложе 30 лет, 27 – в возрасте от 30 до 50 лет и лишь 12 человек принадлежали к поколению, родившемуся до Октябрьской революции.¹⁴⁸⁸ Таким образом, членами этого вроде бы закрытого для внешнего мира религиозного объединения были в основном люди, выросшие и воспитанные в атеистическом государстве. Появлению новых членов не препятствовала ни замкнутость общин, ни гонения со стороны властей. Члены изоляционистских общин не отдавали своих детей в школы, организуя для них домашнее обучение, строящееся, судя по косвенным данным, по традиционной модели. Скорее всего, дети, как это было и в дореволюционной деревне, осваивали грамоту по Часослову и Псалтыри. Не случайно советский автор, в 70-е годы исследовавший изоляционистские организации Тамбовской, Липецкой, Воронежской и Рязанской областей, делит верующих на грамотных, неграмотных и малограмотных:

Малограмотных, – пишет А.И. Демьянов, – мы выделили в отдельную группу лишь потому, что они, хотя и не имеют образования, но, в отличие от неграмотных, у них есть некоторые навыки в письме и чтении главным образом религиозных книг.¹⁴⁸⁹

Очевидно, что специфический навык чтения религиозных книг актуален лишь в том случае, когда человек может читать церковную кириллицу, но не читает книги гражданской печати. При этом «малограмотные» составляли в среднем 40,3% от общего числа анкетированных, в то время как неграмотных оказалось 28,8%.¹⁴⁹⁰

По данным А.И. Демьянова, наблюдавшийся в послевоенные годы рост числа молодых людей среди членов изоляционистских объединений вскоре прекратился, и в 1970‒1972 годах 30‒39 летние составляли в среднем 8,4% от общей численности истинно-православных христиан (50‒59 лет – 17,7%, а старше 60 лет – 52,4%).¹⁴⁹¹

Отделяясь от внешнего мира, изоляционисты (в отличие от конформистов) не были невидимыми для окружающих. Они и не пытались быть незаметными. Замурованные окна (а это практиковалось и после Второй мировой войны)¹⁴⁹² не могли не бросаться в глаза. Нужно сказать, что именно такая поведенческая модель активно использовалась советскими агитаторами для иллюстрации вреда, который несет «церковное мракобесие». И лишь на излете советской власти романтика жесткой оппозиции и «жизни не по лжи» стала вызывать сочувствие и симпатию. Таким образом, оба варианта поведения нелегальных общин давали возможность оказывать определенное миссионерское воздействие на окружающий мир.

В отличие от остальных церковных группировок, обновленцы имели возможности для открытой миссионерской деятельности. Однако их миссионерские предприятия в значительной степени обесценивались тем, что они сражались не только с атеистами и сектантами, но и с Патриаршей Церковью.

Реабилитация обновленческого движения – задача безнадежная, поскольку этот инспирированный властями раскол, вне всякого сомнения, сыграл в истории Русской Церкви разрушительную роль. Нет ничего удивительного в том, что вплоть до сегодняшнего дня все, что связано с обновленчеством, вызывает отторжение, и любая идея, так или иначе ассоциирующаяся с этим движением, оказывается скомпрометированной. Между тем, для истории миссионерства опыт обновленчества очень важен. Дело в том, что обновленцы были единственной церковной группировкой, которая в 20‒30-е годы могла легально заниматься миссионерской деятельностью. Обновленцы имели возможность, пусть и в ограниченном объеме, проводить лекции и диспуты, издавать журналы и открывать учебные заведения. Конечно же, масштаб этих возможностей не стоит преувеличивать, однако факт остается фактом: именно обновленцам пришлось создавать миссионерские структуры и вырабатывать методы миссионерской работы в атеистическом государстве.

В миссионерских выступлениях обновленцев, как, впрочем, и во всем движении, мы видим определенную двойственность. С одной стороны, обновленцы использовали возможность полемизировать с атеистической пропагандой, отстаивать права религиозного мировоззрения на существование, а с другой – в число миссионерских задач была включена и «антитихоновская миссия», то есть прямая апология раскола.

Анализ обновленческой миссии имеет смысл начинать с разговора об апологетической деятельности обновленцев, поскольку именно здесь они достигли несомненных успехов. Наиболее эффективной формой полемики с атеистами, несомненно, были публичные диспуты. Конечно же, в подобных диспутах принимали участие не только обновленцы, однако, вне всякого сомнения, им удалось провести на порядок больше диспутов, чем представителям других церковных группировок.

Диспуты и публичные выступления Александра Введенского¹⁴⁹³ были событиями не только церковной, но и культурной жизни Советской России. Судя по многочисленным мемуарам, Введенскому удавалось брать верх даже в споре с таким серьезным противником, как А.В. Луначарский.¹⁴⁹⁴ Вот как описывает один из таких диспутов посетивший Москву французский иезуит Мишель Д’Эрбиньи¹⁴⁹⁵:

Странное зрелище представляла эта атеистическая толпа, которую покорял силою своего слова епископ. Шесть раз вырывал он ее почти единодушные аплодисменты, когда он вознес хвалу Богу, религии и Божественности Христа. <...> Рабочие, солдаты, студенты аплодировали вместе со священниками; две молоденьких, очень декольтированных стенографистки бросили запись: они слушают.¹⁴⁹⁶

Успех лекций Введенского признавали и советские лидеры. На состоявшемся 10 декабря 1928 г. заседании оргбюро ЦК ВКП (б) Л. Каганович жаловался на то, что провинциальным атеистам нечего противопоставить Введенскому: Приезжал к нам в Харьков протоиерей Введенский. Это блестящий оратор. Конечно, если против него выступает Луначарский, сила на нашей стороне. Но вот приехал Введенский в Харьков, у нас не было достаточно подготовленных людей, способных выступить против такого блестящего оратора. Введенский нас покрыл. Нужно создать кадры людей, способных вести борьбу против таких проповедников.¹⁴⁹⁷ А.И. Введенский был далеко не единственным обновленческим деятелем, участвовавшим в дискуссиях с атеистами. Известно о диспутах протоиерея Василия Адаменко¹⁴⁹⁸ с А.В. Луначарским.¹⁴⁹⁹ На Алтае такие дискуссии проводил обновленческий архиепископ Алтайский Александр (А.П. Введенский) и епархиальные миссионеры.¹⁵⁰⁰ Даже студенты обновленческой Московской богословской академии были обязаны во время каникул провести у себя дома «неделю духовного просвещения».¹⁵⁰¹ Организацией диспутов занимался созданный при обновленческом Синоде просветительский отдел, руководителем которого был все тот же А.И.Введенский. Только в 1924 году он объехал главнейшие города России, посетил Сибирь, прочитав более ста лекций.¹⁵⁰²

Для того чтобы представить себе аргументацию, к которой прибегали обновленческие апологеты во время диспутов, мы будем в основном обращаться к выступлениям А.И. Введенского, регулярно публиковавшимся в обновленческой периодике. Для начала обратимся к тексту речи, которую А.И. Введенский произнес 10 октября 1925 г. (она была напечатана под заглавием «Идеализм или материализм»¹⁵⁰³). Оратор начал с констатации того, что спор об идеализме и материализме фактически является спором о смысле жизни. При этом материалисты считают человека результатом случайного процесса развития материи, а идеалисты исходят из того, что человек – «не кусочек только организованной материи, но носитель сознания своей вечности». Далее Введенский отметил, что среди деятелей науки много материалистов, но идеалистов не меньше. При этом, ссылаясь на вышедшие в последние годы работы медиков, химиков, астрономов, биологов и других представителей естественных наук, он утверждал, что материализм не является научно обоснованным выводом. Такое обращение к публикациям ученых-естественников было актуальным, поскольку основной тезис советской антирелигиозной пропаганды заключался как раз в том, что материализм – это единственно возможное научное мировоззрение.¹⁵⁰⁴ Нужно сказать, что вопросом о совместимости данных естественных наук с идеалистическим мировоззрением обновленческие апологеты занимались достаточно много, и в дальнейшем мы еще вернемся к этой теме.

Показав совместимость религиозного мировоззрения и науки, Введенский перешел к доказательству того, что религиозное мышление является более глубоким, чем атеистическое. И здесь в качестве союзников он привлекал как Вагнера, Шопенгауэра, Якоба Беме, Мейстера Экхарта, так и современных ученых. Заканчивая свое выступление, Введенский говорил о будущем торжестве религиозного мировоззрения:

Религиозное чувство не вырываемо из духа человека. Атеизм есть заболевание, подчас эпидемическое. Если оно не всегда дает субъективно ощущаемое страдание, то оно всегда есть лишение гигантских возможностей познания. И теперешний ренессанс атеизма не есть ли последний провал в атеизм человеческого сознания, за которым последует девятый всепобеждающий вал океана религиозной стихии? И на гребне этой волны, в апокалипсический момент, когда, по слову Ангела, уже времени больше не будет, всечеловеческое сознание узрит не только яркие, волнующие огни звезд вечности, то вспыхивающие, то теряющиеся, но незаходимое солнце всепобеждающего торжествующего Божества.¹⁵⁰⁵

Совместимость научного знания и религиозного опыта была, пожалуй, основной темой обновленческой апологетики. Эта тема поднималась не только в выступлениях Александра Введенского, но и во многих обновленческих публикациях. Например, можно указать на напечатанную в «Вестнике Священного синода» статью «Наука и религия», автором которой, по всей вероятности, является Б. Титлинов. Статья была составлена на основе уже упоминавшейся нами¹⁵⁰⁶ книги Артура Табрума «Религиозные верования современных ученых»¹⁵⁰⁷ и представляет собой подборку высказываний ученых-естественников о том, что вера и знания друг другу не противоречат.

Многие выдающиеся представители европейской науки, – заключает автор, – не только не усматривают непримиримого противоречия между положениями современной науки и религии, но даже считают научное исследование путем к религиозным истинам. Наука и религия для них – не враги, а сестры, которые могут мирно уживаться друг с другом, дополняя одна другую, а не подрывая друг друга.¹⁵⁰⁸

Этот же круг проблем рассматривался в статье В.Н. Турчанинова, где говорилось об анкетировании, проведенном среди американских и английских ученых. Из 133 опрошенных 112 объявили себя верующими, 3 – атеистами, остальные 18 дали неопределенные ответы:

У нас, верующих, и у вас, неверующих, – заключает В.Н. Турчанинов, – не факты или точные знания, а только гипотезы, требующие веры. В вопросе о Боге, т.е., иными словами, в вопросе о мире, никто из нас ничего не знает точного, и потому ничего друг другу мы не можем «доказывать». В этом вопросе вам, как и нам, приходится только верить. Вы верите в то, что вселенная вечна или произошла сама собою. Мы верим в то, что она создана, т.е. произошла от причины, стоящей вне ее.¹⁵⁰⁹

Показав равную степень доказательности утверждений верующих и атеистов, В.Н. Турчанинов переходит к вопросу о происхождении вселенной и показывает, что материалистические теории происхождения вселенной не более доказательны, чем идеалистические.

В статье Александра Введенского «Знание и вера» история познания мира рассматривается как последовательная смена мифов или же гипотез. Многие из таких моделей обладают определенной объяснительной силой, но ни одна из них не является абсолютной. А в XX веке, – продолжал Введенский, – в значительной степени благодаря работам Альберта Эйнштейна, естествознание осознало свою ограниченность. Для подтверждения этого тезиса А.И. Введенский цитировал только что появившийся русский перевод «Физических очерков» Макса Планка:

Не следует думать, что можно даже в самой точной из естественных наук продвинуться вперед без всякого миросозерцания, то есть без недоказуемых гипотез. Для физики также имеет силу изречение, что нет спасения без веры, по крайней мере, без веры в некоторую реальность.¹⁵¹⁰

Как подчеркивал Введенский, это высказывание свидетельствует о том, что наука осознает свою ограниченность и, таким образом, подводит нас к вере.¹⁵¹¹

Обновленческие лидеры имели возможность печатать некоторые из своих апологетических выступлений. Значение таких публикаций не в новизне идей, а в том, что это был ответ на утверждение антирелигиозной пропаганды о несовместимости науки и религии.

Конечно же, такую полемику вели не только обновленцы. Подобные аргументы использовали и апологеты, сохранившие верность Патриаршей Церкви. Примерно в эти же годы появились апологетические работы Л.П. Карсавина¹⁵¹² и протоиерея Валентина Свенцицкого,¹⁵¹³ однако эти сочинения напечатаны не были. Это же касается и диспутов, в которых участвовали такие блестящие ученые, как епископ Лука (Войно-Ясенецкий)¹⁵¹⁴ или священник Павел Флоренский (ему тоже приходилось полемизировать и с А.В. Луначарским).¹⁵¹⁵ Однако возможностей публичных выступлений у них было намного меньше, чем у обновленцев. А публиковать свои апологетические сочинения могли только обновленцы. Обновленческими апологетическими публикациями охотно пользовались и те участники диспутов, которые сохранили верность Патриаршей Церкви. Статья А.И. Введенского «Бог ли Христос» упомянута среди источников, которыми пользовался при подготовке выступления сын борца с обновленчеством протоиерея Сергия Самуилова.¹⁵¹⁶

Апологетические сочинения регулярно печатал «Вестник Священного синода», тираж которого составлял 4 000 экземпляров, что для того времени было не так уж мало. Правда, наладить выпуск специальной апологетической литературы обновленцам не удалось. По-видимому, в 1925 году А.И. Введенский подготовил к печати какую-то апологетическую книгу. На это издание была объявлена подписка, однако на первой странице «Вестника Священного синода» за 1926 год было помещено объявление, сообщающее, что издание «Апологетики» откладывается на неопределенное время. Больше о судьбе этой книги ничего не сообщалось. В 1927‒1929 годах этот журнал периодически информировал читателей, что А.И. Введенский работает над серией апологетических сочинений, в число которых входит «Христианская химия», «Христианская биология», «Христианская физика», «Критика советского безбожия» и т.д.¹⁵¹⁷ Однако ни одна из этих работ света не увидела, и о месте нахождения рукописей нам ничего не известно.

Апологетическая активность обновленцев вызывала недовольство властей. В феврале 1926 года Антирелигиозная комиссия постановила разрешать А.И. Введенскому читать лекции только на темы, связанные с борьбой церковных группировок. Апологетических выступлений допускать не следовало:

Не допускать чтение лекций, носящих апологетический или мистический характер, о чем и поручить ОГПУ сделать соответствующее распоряжение по своей линии.¹⁵¹⁸

В марте того же года по настоянию властей «за слишком открытую и резкую пропаганду идеализма»¹⁵¹⁹ с поста ответственного редактора «Вестника Священного синода» был смещен Б.В. Титлинов, а его место занял С.М. Зарин.¹⁵²⁰ Препятствуя апологетическим выступлениям обновленцев, власти достаточно спокойно относились к антисектантской миссии, о чем свидетельствует решение Антирелигиозной комиссии:

Не препятствовать попам ведению борьбы с сектантством, однако с тем, чтобы эта борьба велась в плоскости догматической и из этих границ не выходила.¹⁵²¹

В протоколах АРК за разные годы имеется несколько подобных решений.¹⁵²² И лишь на заседании АРК, которое состоялось в сентябре 1928 года, речь шла уже о запрещении организации диспутов с участием священнослужителей и проведении вместо них антирелигиозных лекций.¹⁵²³

В предыдущем разделе речь шла о том аспекте деятельности обновленцев, который служил делу христианского просвещения. Однако стремление во что бы то ни стало вписаться в современность далеко не всегда было уместным. Иногда это стремление приводило к курьезным результатам. Если верить автору заметки в «Красной газете», то среди тем бесед, которые в 1928 году проводились в одном из киевских храмов, были такие как «Авиация духа, индустриализация религии, электрификация нравственности, украинизация церкви, химизация быта».¹⁵²⁴ А в обновленческой Покровской церкви Сталинграда рядом с распятием в 1931 году висел портрет Сталина и лозунг: «Обновленчество есть форма коллективизации духа на началах религии».¹⁵²⁵

Подобного рода «советизацию» церковной жизни можно объяснить не только стремлением любой ценой приспособиться к идеологии власть предержащих. Возможно, мы имеем здесь дело с еще не изжитой привычкой православных миссионеров апеллировать к власти. А может быть, это была неуклюжая попытка показать, что, вопреки утверждениям антирелигиозных брошюр, Церковь устремлена в будущее и участвует в строительстве нового общества. Неуместность и анекдотичность опытов подобного приспособления бросается в глаза. Куда более эффективными были построения в духе христианского социализма, попытки доказать, что Церковь не хуже коммунистов может строить социализм.

Обновленческие лидеры любили говорить о превращении Церкви из «служанки капитала» (так ее любили называть авторы антирелигиозных брошюр) в «служанку трудового народа». Выступая на обновленческом соборе 1926 года, Александр Введенский утверждал, что упадок церковной жизни в России является расплатой за то положение, которое Православная Церковь занимала до революции:

Все, наверное, помнят, как в последние десятилетия царизма холодно, полувраждебно относилась к Церкви наша либеральная интеллигенция. В чем был источник этой враждебности? Не в чем ином, как в связи Церкви с государством. Интеллигенция упрекала Церковь в отсутствии религиозной независимости, в прислужничестве власти, в приспособлении христианских идеалов к господствующему социальному и политическому строю. <...> Ведомственная церковность, казенная церковность отталкивала от Церкви людей не только более или менее индифферентных, но и людей с более чуткой религиозной совестью. <...> Необычайный успех неверия у нас в последнее время – это просто выявление старой скрытой болезни; теперь говорят прямо то, что думали раньше. Старая казенная церковность вообще не была искренней религиозностью.¹⁵²⁶

Введенский не ограничивается этим диагнозом, созвучным высказываниям церковных публицистов начала века, а пытается показать, что наследницей казенной церковности является «тихоновская» Церковь, в то время как обновленчество – это попытка преодолеть старые церковные недуги.

О союзе церкви с капиталом говорят теперь много, – писал Введенский в другом месте. – Связь с капиталом – то, что позорит Церковь. Папа Лев XIII в энциклике «Рерум новарум»¹⁵²⁷ уверяет, что сам Бог установил на земле неравенство, по этому учению выходит, что Церковь принадлежит тому, кто одет в цилиндр или идет кутить. Это таков Христос папы и Феофана Затворника. Задача обновления – во имя идейного христианства осудить капитализм. Убеждение атеистов, что христианство коренится на богатстве – неверно. В сочинениях Лондона и Уэльса, в книге «Душа епископа»¹⁵²⁸ высказывается сознание, что христианство не должно оправдывать капитализма. Этот тип нарождается на западе. А когда христианство устами собора 1923 г. осудило капитализм, то значит, что с православия снято обвинение в защите богатых. Апологетически Христос защищен нами.¹⁵²⁹

Не имеет никакого смысла гадать, в какой степени сам А.И. Введенский верил в подобные утверждения, которые куда более органично смотрелись бы в антирелигиозной брошюре. Но даже если считать этот текст лишь платой в сделке с властями, позволявшими обновленцам не только легально существовать, но и издавать журнал, – плату нельзя не признать слишком высокой.

Полемика с Патриаршей Церковью – это то, чего власти хотели от обновленцев в первую очередь. Характерно, что в декабре 1922 года, приняв решение о закрытии значительного числа обновленческих изданий, АРК обязала еще не закрытые журналы вести борьбу с Патриаршей Церковью:

Оставить журналы в Москве, в Сибири и на Украине при условии самой строжайшей цензуры и только в том случае, если журналы будут вести активную борьбу с Тихоновской контрреволюцией; через наблюдательные органы добиться помещения в указанных журналах статей и заметок, посвященных борьбе с элементами магии и волшебства, имеющимися в православном культе.¹⁵³⁰

Поэтому, говоря о «миссионерских» приемах, призванных расширить и упрочить раскол, трудно провести границу между сознательным выполнением заказа властей и искренней полемикой с оппонентами. Создается впечатление, что во многих случаях эту границу не смогли бы провести и сами обновленцы.

Основное обвинение, которое обновленцы выдвигали в адрес «староцерковников», сводилось к тому, что тихоновцы– наследники дореволюционной эксплуататорской церкви. Другое обвинение – консерватизм и приверженность к внешним формам богослужения. Примером подобной критики является статья В. Белоликова¹⁵³¹ «Протодьяконское православие». Автор откровенно издевается над украшающими двери московских храмов рекламными объявлениями, сообщающими о выступлении хороших хоров и знаменитых протодиаконов. Такое обращение к внешним эффектам, которое, как мы помним, рекомендовал тихоновский Миссионерский совет, Белоликов считает совершенно неуместным:

Что же мы видим на этих протодьяконских службах? Артистическое нараспев исполнение ектений, причем в угоду красивым нотам делаются иногда неправильные разрывы фраз, делаются неправильные ударения; звероподобный разнос концов многолетий, евангелий, выкличек и т.д., особое подчеркивание мест, наиболее «дорогих» молящимся: «о богохранимой стране нашей и о спасении ея»; «о страждущих, плененных, в узах и изгнании сущих» и т.д. А хоры? Тоже играют на внешних эффектах, вводят и исполняют не церковные, а театральные мелодии, не заботятся о том, что <бы> слушатели могли понять что-нибудь из того, что поется.¹⁵³²

Приведенные Белоликовым прошения «о страждущих, плененных, в узах и изгнании сущих» и «о богохранимой стране нашей и о спасении ея» (вместо «властех и воинстве ея») являются еще и политическим доносом на оппонентов: молитва о заключенных и сосланных, а также отказ от молитвы о властях являлись признаками политической неблагонадежности и были чреваты репрессиями.

Полемика между церковными группировками породила особую «апологетическую» литературу.¹⁵³³ Десятки статей были посвящены доказательству неканоничности тех или иных действий священноначалия Патриаршей Церкви,¹⁵³⁴ а особенно – запрещений, которым подвергались раскольники.¹⁵³⁵

Полемические выступления обновленцев против «тихоновцев», «сергиевцев», «григорьевцев» и представителей других церковных группировок имеют характер не критики тех или иных сторон деятельности оппонентов, а поиска компрометирующих фактов, когда оппонента можно ругать даже за то, что делаешь сам. В этой связи чрезвычайно характерной является уничижительная критика, которой А.И. Введенский подверг митрополита Сергия (Страгородского) за его декларацию 1927 года. То, что конформист А.И. Введенский критикует кого-то за конформизм, производит впечатление абсурда и демонстрирует, что в полемике с Патриаршей Церковью обновленцы стремились не установить истину, а любой ценой уничтожить противника.

Когда теперь Сергий, митрополит Нижегородский, признал государственную власть, мы можем констатировать в этом факте не что иное, как окончательный крах политической платформы староцерковничества. Что Сергий признал власть, вы сами знаете; в какой форме он ее признал, вы также знаете. Бессмертная фраза, которую я могу сравнить с афоризмом Кузьмы Пруткова: «Ваши радости – наши радости, ваши горести – наши горести». Когда-то я <...> говорил <...>, что Достоевский приметил замечательную черточку в психологии русского человека. «Любит, – говорит он, – русский человек сапоги чистить у начальства». И я указывал, что обновленчество при всем своем глубоком уважении к новому государственному строительств не будет лакеем, не будет чистить лакированных красных сапог, но, очевидно, кой-кому профессия все же показалась завлекательной. Рассуждая о Сергии Страгородском и его сподвижниках, я бы сказал, что это – наши ученики. Они, слава Богу, перешли из приготовительного класса политграмоты в первый.¹⁵³⁶

У современного читателя приведенные в этом разделе образцы полемики с Патриаршей Церковью никоим образом не ассоциируются с миссионерской деятельностью. Однако сами обновленцы считали подобную полемику частью миссионерской работы. Поэтому, говоря об их миссионерской деятельности, нельзя не коснуться «антитихоновской миссии».

В отличие от всех остальных церковных группировок, обновленцы в течение относительно продолжительного времени имели возможность создавать специализированные миссионерские структуры. При этом они часто не могли устоять перед соблазном борьбы с сектантством руками государства. В этом отношении очень характерен доклад, который профессор В.З. Белоликов делал на Великом предсоборном совещании 1924 года (это мероприятие фактически имело статус второго обновленческого собора). В своей речи он, вполне в духе дореволюционных миссионеров, всячески подчеркивал антигосударственный характер деятельности сектантов:

В то время как деревня увлекается сектантством, некоторые слои бывшей интеллигенции с вывихнутым и искалеченным революцией мировоззрением увлекаются теософией, связанной своими корнями с темными мистическими учениями Востока. Теософия, эта своего рода религиозная философия, имеет некоторую идейную связь с фашизмом, в частности, с американским «ку-клукс-кланом». У теософов и у фашистов даже один общий символический знак.¹⁵³⁷

В том же докладе Белоликов говорит, что члены одной из сект в течение года не платили налогов, поскольку не работали, ожидая конца света. Понятно, что такого рода обвинения в первую очередь были рассчитаны на реакцию светских властей, следящих за уплатой налогов.

В резолюции по этому докладу говорится о создании при Синоде Миссионерского совета:

Принимая во внимание необыкновенный рост и усиление сектантства, в особенности рационалистического, уясня себе причины этого явления как в жизни Православной Церкви в революционное время, так и в субъективных свойствах сектантства и в условиях настоящего времени, благоприятных для усиления сект, и учитывая вред от этого явления для Церкви, начать энергичную, планомерную, неутомимую борьбу против сектантства во всех его видах и формах, побудив к ней церковную власть, церковно-общественные организации, духовенство и мирян.¹⁵³⁸

Новосозданный орган должен был заняться организацией миссии «против неверия, инославия, старообрядчества и сектантства как в центре, так и по епархиям, уездам, благочиниям и приходам».¹⁵³⁹ Таким образом, задачи Миссионерского совета формулировались так же, как в определении Собора 1917‒1918 годов О внутренней и внешней миссии,¹⁵⁴⁰ правда, в отличие от этого определения, выделялась особая благочинническая миссия, от которой Поместный Собор отказался.¹⁵⁴¹ Обновленческий Миссионерский совет возглавлял митрополит Вениамин (Муратовский),¹⁵⁴² а среди его членов были священник В. Соколов (до сентября 1924 года), профессор В.З. Белоликов и профессор протоиерей Н.Г. Попов.¹⁵⁴³ Свою деятельность этот орган начал с того, что разослал по епархиям циркуляр с требованием предоставить сведения о миссионерских проблемах епархий:

В целях выяснения положения и нужд миссии на местах, изыскания средств и людей для служения миссии, Св. Синодом 8 мая 1924 года за № 1413 был разослан циркуляр о представлении исчерпывающих сведений о местных расколо- и лжеучениях, их центрах и главнейших руководителях, об епархиальных учреждениях на местах, о лицах, способных к миссионерской деятельности, о местных средствах на дело миссии, об издательствах и т.д.¹⁵⁴⁴

Обновленческий Миссионерский совет, таким образом, предпринимал то же самое, что несколькими годами раньше сделал Миссионерский совет Патриаршей Церкви.¹⁵⁴⁵ В январе 1925 года пленумом Синода был создан (по крайней мере формально) институт противосектантских миссионеров, одновременно с этим стала формироваться служба разъездных миссионеров.¹⁵⁴⁶ Обновленцы пытались реанимировать те миссионерские структуры, которые существовали до революции. Остается открытым вопрос о том, функционировали ли эти структуры. Год спустя, на общем собрании членов Синода 16 апреля 1926 г., А.И. Введенский говорил о необходимости создания миссионерского совета так, будто бы его прежде не было. Председателем этого вновь организованного Миссионерского совета стал сам Введенский. А в его состав вошли представители Украинского синода (епископ Августин (Разумовский)¹⁵⁴⁷ и протоиерей Н. Фетисов), Белорусского экзархата (архиепископ Иосиф (Кречетович)),¹⁵⁴⁸ а также митрополит Корнилий (Попов),¹⁵⁴⁹ митрополит Петр (Сергеев),¹⁵⁵⁰ митрополит Василий (Смелов),¹⁵⁵¹ архиепископ Алексий (Диаконов),¹⁵⁵² протопресвитер П.Н. Красотин, протоиерей А.П. Эндека,¹⁵⁵³ протоиерей Н.Ф. Розанов (Ростов-на-Дону), протоиерей А.А. Акципетров (Московская епархия), протоиерей И. Мальцев (Череповец), протоиерей И.Н. Уфимцев,¹⁵⁵⁴ протоиерей В.И. Адаменко, протоиерей А.И. Боярский и Т. Скобелев (Ленинград), протоиерей Т.Д. Попов (Воронеж).¹⁵⁵⁵ Обращает на себя внимание присутствие среди членов Совета так называемых «идейных обновленцев» (Эндеки, Адаменко, Боярского), известных не политическим интриганством, а реальной миссионерской работой.

В феврале 1927 года прошел Всесоюзный миссионерский съезд (иногда его называют Всесоюзным миссионерским собранием) – первое и, по всей вероятности, единственное за весь советский период крупное миссионерское совещание. В работе участвовало более 70 человек.¹⁵⁵⁶

Съезд подготовил обращение «Ко всем верующим в Господа Иисуса Христа, Сына Божия».¹⁵⁵⁷ Авторы обращения подчеркивали, что принципиальное отличие этого съезда от дореволюционных заключается в том, что дореволюционные миссионеры работали не только на Церковь, но и на государство, а теперь миссия решает только церковные задачи. Однако в самом обращении никаких новых идей не содержалось.

30 мая 1927 г. в Москве, в помещении обновленческого синода открылись миссионерско-обновленческие курсы.¹⁵⁵⁸ Протоиерей А.П. Эндека читал здесь историю обновленчества, С.М. Зарин¹⁵⁵⁹ – идеологию обновленчества, протопресвитер Красотин¹⁵⁶⁰ – каноническую основу обновленчества, протоиерей П.В. Богословский – апологию христианства, В.З. Белоликов¹⁵⁶¹ – сектоведение. Некоторые из прочитанных здесь лекций были напечатаны.

Поскольку обновленцы, в отличие от «тихоновцев», имели возможность издавать журналы, можно сказать несколько слов об их миссионерской публицистике. Анализируя обновленческие публикации, мы ограничимся официальным «Вестником Священного синода». Интерес к этому журналу вызван тем, что, во-первых, он, в отличие от остальных обновленческих изданий, просуществовал целых восемь лет, во-вторых, тем, что это официальное издание, и, наконец, в-третьих, в этом журнале существовала специальная рубрика «Миссионерский отдел», где были помещены десятки статей. Материалы «Миссионерского отдела» очень разношерстны. Здесь и призывы к собственной пастве не давать сектантам повода для обвинений в пассивности, пьянстве, плохом знании Писания,¹⁵⁶² и имеющие характер политического доноса статьи, сообщающие об антисоциальной и антисоветской деятельности других религиозных объединений,¹⁵⁶³ и явно утопические проекты объединения со старообрядцами или сектантами.¹⁵⁶⁴ Не останавливаясь специально на анализе обновленческих публикаций, посвященных проблемам миссии,¹⁵⁶⁵ приведем фрагмент из программной статьи В. Белоликова, где сформулированы основные принципы миссионерской деятельности:

а). На страницах «Вестника Св. синода» мы постараемся дать посильное изложение положительного учения Православной Церкви по вопросам догматики, пререкаемым сектантами, и разобрать все те возражения, какие делают сектанты против православного учения, причем одновременно мы будем указывать и оттенять те места Писания, которые могут говорить против сектантов и которые ими не приводятся. Разбор как тех, так и других мест должен быть произведен так, чтобы православный собеседник с сектантами мог довести каждый вопрос до логического конца, чтобы сектант должен был неминуемо сказать: да или нет. Этих вопросов и ответов сектанты не любят, потому что логика говорит против них.

б). Мы должны постоянно следить за их «опытами» пользования Св. Преданием, историей, хронологией и т.д. и немедленно печатать в «Вестнике» указания положительного характера и указания на то, что сектанты, выражаясь очень мягко, лгут на православие, произвольно обращаются с тем, что может быть предметом научной критики и что, следовательно, может быть научно проверено, и ложь сектантства может быть разоблачена.

в). Мы должны с положительной стороны использовать историю, особенно археологию, предание, писание первых христианских писателей. И оттуда извлечь положительную защиту православия.

г). Мы должны всесторонне обследовать методы сектантской пропаганды, указать работникам на местах, к каким приемам они прибегают, особенно в темных уголках, и там совершенно бесцеремонно пользуясь Писанием, сеют свое темное дело. Тут можно указать такую кучу темных, чисто жульнических приемов, даже шулерских, к которым прибегают беззастенчивые «сеятели евангельской правды», как они себя именуют. Эти указания сослужат большую службу, особенно в деревне, беззащитной совершенно от нападок сектантства.

д). Опыт поездки по Сибири красноречиво подтверждает громадную пользу поездки на места и здесь прочтение самых популярных, доступных пониманию каждого лекций, бесед по разбору сектантского учения. Вооруженный хотя одним-двумя меткими ответами на сектантские хитрости и положительными вопросами по адресу их, а также ознакомленный с тактикой, приемами сектантов, каждый верующий явится на месте горячим миссионером-борцом против сектантства. Лекции потребуют не более 4‒5 дней для каждого места.

е). Небесполезно устраивать в крупных центрах сектантства и диспуты против них, с условием твердо держаться темы данного дня, так как сектанты обычно не умеют или не хотят спорить по-настоящему, с соблюдением всех правил диспутов.

ж). Самым радикальным средством борьбы, как уже неоднократно доказывалось, должно быть признано проведение во всей широте и глубине основ обновленческого движения.¹⁵⁶⁶

Эта программа реализовывалась на страницах «Вестника» достаточно последовательно. Публикации посвящены защите учения о предании,¹⁵⁶⁷ о церковных таинствах,¹⁵⁶⁸ о церковных обрядах,¹⁵⁶⁹ о причащении,¹⁵⁷⁰ о священстве,¹⁵⁷¹ о почитании святых.¹⁵⁷² В качестве тем для бесед с сектантами журнал предлагал анализ сектантских гимнов.¹⁵⁷³ Кроме того, на страницах «Вестника» было напечатано значительное количество ответов на антиправославные публикации сектантских изданий.¹⁵⁷⁴ Большой интерес представляют публикации сектоведческого характера. Здесь и обзоры сектантской периодики,¹⁵⁷⁵ и монографические справки о духоборах,¹⁵⁷⁶ пятидесятниках,¹⁵⁷⁷ трезвенниках,¹⁵⁷⁸ адвентистах,¹⁵⁷⁹ баптистах,¹⁵⁸⁰ хлыстах,¹⁵⁸¹ молоканах,¹⁵⁸² о положении сектантства в провинции,¹⁵⁸³ статьи, посвященные определению того, что такое «секта»,¹⁵⁸⁴ опыты классификации сект,¹⁵⁸⁵ и обзоры эсхатологических течений современного сектантства.¹⁵⁸⁶

Наиболее непримиримую позицию «Вестник» занял по отношению к католикам. В статье «Туча с Запада» Белоликов пишет о расширении позиций католицизма в мире и о том, что России грозит католическая опасность:

Известно, что католичество, объявившее в 1917 году Россию «страной неверных», готовит для России целые кадры миссионеров совершенно нового типа, людей, хорошо знающих восточное богословие, восточный ритуал, творения восточных отцов Церкви, русский и славянский языки. Эти миссионеры даже и по внешнему виду должны будут походить на православных священников. Это армия, воспитанная по всем правилам иезуитского искусства, ждет благоприятного момента для движения на Россию.¹⁵⁸⁷

Таким образом, миссионерский отдел «Вестника Священного синода» пытался продолжать традиции дореволюционной миссионерской журналистики. Маловероятно, что при своем появлении эти публикации имели какое-либо практическое значение, однако для историков и исследователей религиозной ситуации Советской России в 20‒30-е годы эти материалы представляют несомненный интерес.

Следует отметить, что среди обновленческих приходов имелось несколько общин миссионерской направленности, которые пытались вести работу не только среди своих прихожан, но и среди неверующих и сектантов. К сожалению, сведений о приходской жизни обновленцев у нас немного.

Наверное, наиболее известна деятельность московской Гребневской общины, настоятелем которой был протоиерей Александр Эндека. В начале своего служения в храме Гребневской иконы Богоматери на Лубянке протоиерей Эндека стал три раза в неделю проводить беседы, в которых разбирались тексты Священного Писания. Эти беседы сопровождались всенародным пением церковных песнопений и духовных гимнов, заимствованных из листков «Слово жизни»¹⁵⁸⁸ и сборника «Лепта».¹⁵⁸⁹ Любопытно, что прихожане сначала реагировали на изучение Писания с большой опаской, полагая, что Библию изучают только сектанты. На первых занятиях присутствовало всего пять человек. Но спустя три года храм был полон, причем беседы посещались и сектантами, многие из которых потом обратились в православие. Но все же в центре жизни прихода были не просветительские мероприятия, а литургическая жизнь. Протоиерей Александр Эндека требовал от своих прихожан частой исповеди и причащения. Каждый прихожанин раз в месяц исповедовался индивидуально, а по воскресеньям проводилась общая исповедь.¹⁵⁹⁰ Обновленческий Синод видел в приходе Гребневской иконы Богоматери образцовую общину, опыт которой следовало внедрять в других обновленческих приходах. На страницах «Вестника» была напечатана большая статья настоятеля, в которой он рассказывал о своем приходе. Редакция «Вестника» считала эту статью очень важной. За несколько номеров до публикации этой статьи редакция, пытаясь привлечь внимание к этой публикации, поместила ее анонс:

Где нет и не будет сектантства? В приходе Гребневской церкви на Лубянке в г. Москве, у прот. А.П. Эндека. А о том, как он достиг этого, – он сам расскажет в одном из ближайших номеров. Его рассказ покажет, как много значит личность пастыря в приходе, как много он может сделать своим авторитетом и как отчасти правы сектанты, как на одну из причин своего отделения от Церкви указывающие на бездеятельность духовенства, на недостаточное руководство их духовной жизнью пасомы. Рассказ вселит в пастырей Церкви уверенность в то, что они при желании и энергичной работе при взаимной поддержке смогут спасти единство Церкви и отразить сектантов.¹⁵⁹¹

Не менее яркой была жизнь обновленческого прихода Ильинской церкви Нижнего Новгорода, настоятелем которого был протоиерей Василий Адаменко. Проповеди о. Василия пользовались огромной популярностью. Многолетнее миссионерское служение привело его к убеждению в необходимости ряда литургических реформ, в частности, перевода богослужения на русский язык. В 1918‒1919 году он просил на это благословения у патриарха Тихона, но тот, по дошедшим устным свидетельствам, сказал: «Разрешить не могу, делай на свой страх и риск». Именно жажда реформ привела о. Василия в ряды обновленцев. Вот как запомнили жизни Ильинского прихода прихожане:

В храме Ильи Пророка были установлены следующие порядки: хора не было, общее пение, канонарх. Почти для всех он установил обязательное ежедневное посещение литургии и вечерних служб. Утром – в храме – утренние общие молитвы, каждение всего храма, частная исповедь, иногда общая исповедь (к ней он допускал только тех, кто исповедовался и частно), литургия (заканчивалась около 9 часов), молебен, панихида. Службы кончались к 10 часам. Потом он занимался переводами в ризнице, в три часа общая трапеза в сторожке или в кухне. <...> По вторникам и четвергам после службы бывали братские собрания-беседы, пение кантов. <...> Основная тема проповедей о. Василия – предание себя воле Божией. Рекомендовал читать Добротолюбие, Исаака Сирина, Ефрема Сирина и др. Обязательное требование – чтение Библии. Начинающим – Книга Премудрости Соломона и Притчи, 12 малых пророков, а затем от начала до конца.¹⁵⁹²

До 1931 года Василий Адаменко был активным обновленцем, участвовал в различных миссионерских мероприятиях, издавал собственные переводы богослужебных текстов¹⁵⁹³ и брошюры о церковных реформах.¹⁵⁹⁴ В 1931 году Василий Адаменко был принят в церковное общение митрополитом Сергием (Страгородским), который не возражал против того, чтобы Ильинский приход сохранил принятый там распорядок жизни. В 1943 году митрополит Сергий пытался вернуть протоиерея Василия Адаменко из лагеря, но это ему не удалось.¹⁵⁹⁵

Несмотря на прямое противодействие государства, полностью прекратить учительную деятельность Церкви не удалось. Агентурные сводки, составляемые спецслужбами для руководства страны, постоянно сообщали о лекциях, кружках, приходских собраниях и других церковно-просветительских мероприятиях. О том, что эта работа приносила плоды, свидетельствуют результаты переписи 1937 года, в ходе которой большая часть жителей СССР назвала себя верующими.

Несмотря на кажущееся обилие материала, очень трудно делать какие-либо выводы о результативности миссионерской деятельности в предвоенные годы. Здесь не помогает обращение к мемуарной литературе, поскольку мемуарист описывает жизнь того социума, к которому принадлежит, перенося принятую здесь систему взглядов на весь мир. Из воспоминаний активного члена христианской общины можно заключить о живой и активной религиозной жизни, а из воспоминаний комсомольца – о полном уничтожении последней. Поэтому для выяснения вопроса о том, насколько эффективной была проповедь православных миссионеров, следует обратиться к источникам, во-первых, массовым, а во-вторых, претендующим на объективность. В качестве таковых мы будем использовать ежемесячные отчеты о положении в стране, которые готовились для руководителей государства, а также материалы переписи населения 1937 года.

Ежемесячные отчеты о положении в стране интересны, в первую очередь, тем, что они содержат информацию из разных регионов страны. Поскольку церковная проблематика в этих обзорах занимает далеко не основное место, факт упоминания религиозно-просветительских кружков, проповедей и массовых паломничеств свидетельствует о том, что эти события имели значительный резонанс: о мелочах авторы сводок не упоминали. Сейчас существенная часть этих отчетов опубликована, поэтому относительно несложно проследить, какие из организованных Православной Церковью мероприятий власти считали для себя опасными. Следует помнить, что, говоря о просветительской и миссионерской деятельности, авторы отчетов называли «православными церковниками» всех – и тихоновцев, и обновленцев, и непоминающих.

В отчетах за 1924 год указано, что в Волынской губернии наблюдается усиление религиозной агитации, регулярно проводятся различные вечера и беседы.¹⁵⁹⁶ Там же говорится об активной деятельности бродячих монахов, которые способствовали объединению мирян для борьбы с атеизмом. Авторы обзора указывают на создание братств и кружков в Ржеве, Москве, Киеве, Ленинграде, а также в Сибири и на Дальнем Востоке.¹⁵⁹⁷ А в одной из сводок за 1925 год говорится:

Организуются также районные объединения «братств» и «сестричеств» («Братство Христа», в Новгородской губ., в Кирреспублике¹⁵⁹⁸ и др.), причем деятельность этих новых объединений приобретает резко выраженный политическо-общественный характер и придает больше активности в церковной жизни.¹⁵⁹⁹

Сводка за июнь 1926 года сообщает о кружках, действующих в Москве, Иваново-Вознесенске и Киеве.¹⁶⁰⁰ Кроме того, упоминаются листовки и брошюры, которые печатали и распространяли тихоновцы.¹⁶⁰¹ В другом месте сообщается, что «тихоновская церковь» выступает с критикой марксистской философии, для чего в Нижегородской губернии митрополит Сергий (Страгородский) создал нелегальный кружок для критического изучения марксизма, в котором участвуют не только священнослужители, но и молодежь. Критическим изучением марксизма занимаются и в нелегальной тихоновской богословской академии в Москве.¹⁶⁰² Критика марксизма постоянно вызывала недовольство властей. В одной из сводок за 1928 год говорилось, что в Иваново-Вознесенске священник советовал верующим внимательно читать антирелигиозную литературу.¹⁶⁰³ В общем, как специально подчеркивает одна из сводок за 1926 год, отмечается «рост антисоветской агитации, направленной в первую очередь против культурно-просветительной работы, комсомола и т.д.».¹⁶⁰⁴

О кружках и просветительских организациях авторы сводок упоминают постоянно. В сводке начала 1925 года говорится о борьбе с атеизмом, которую церковники ведут при помощи устраиваемых в церквах проповедей, бесед и лекций, в которых развивается мысль об антихристовой сущности советской власти.¹⁶⁰⁵ В сводке за 1926 год говорится, что в Москве появилось значительное количество религиозно-мистических кружков, состоящих исключительно из интеллигенции, а также молодежных объединений, противопоставляющих себя комсомолу.¹⁶⁰⁶ Эту тему продолжают сводки 1927 года:

Среди мирян, особенно бывшей интеллигенции, а также близких к монашеству кругов пользуются значительным успехом мистические кружки и группы, по сути антисоветские, как-то: «Федоровцы», «Розановцы», «Савельевцы», «Имябожники», «христианская наука», «кружок православных поэтов-мистиков», «даниловская новая мистическая группа» и т.п., признающие советскую власть «антихристовой».¹⁶⁰⁷

Если верить сводкам, то в 1928 году в Великолукском округе «Союз христианского усилия» распространял листовку, в которой предлагал программу действий в борьбе против Коминтерна (Всемирного союза безбожников). Авторы листовки предлагали забыть старую межконфессиональную полемику и бороться с безбожием всем вместе – и православным, и старообрядцам, и католикам, и протестантам. Они призывали представителей различных конфессий совместно организовывать миссионерские кружки и устраивать жизнь на основе Евангелия.

Членами Союза, – говорилось в листовке, – могут быть лица православного вероисповедания с 18-летнего возраста обоего пола, не опороченные, причащенные святых тайн. Количество членов не ограничено. Члены устанавливают добровольные взносы на необходимые расходы. Союз разделяется на отряды и ячейки под председательством приходских священников. Количество в ячейке – не менее 5 человек.¹⁶⁰⁸

Описание методов миссионерской работы содержится в сводке за сентябрь 1928 года:

В целях улучшения религиозной пропаганды попы иногда организуются в философские кружки (например, Москва). Среди верующих ведется <...> пропаганда на такие темы как «о церковном положении в России» (Чита), «о человеческом мышлении», «о христианстве как социальном явлении» (Москва) и т.д. Кружки создаются иногда и среди верующих. Такой кружок, состоящий из рабочих, существует, например, на фабрике бывшей Циндель в Москве. Случаи выпуска специально церковной противоатеистической литературы участились; например, в Москве распространены брошюры архимандрита Кузнецова,¹⁶⁰⁹ отпечатанные на пишущей машинке и продаваемые по 25 руб. за экземпляр (Москва). Во многих городах попы говорят проповеди по специальным циклам. Антисоветская агитация духовенства ведется не только в устной, но и в письменной форме. Таковы, например, брошюры Ухтомского¹⁶¹⁰ о «христианской общине», рассылаемые им из ссылки, листовка поповского происхождения «встанем духом в руках с обухом» (Первомайский округ), две брошюры попа Голосова о его беседе с Максимом Горьким, якобы явившим себя сторонником попов и противником гонений на них (Москва),¹⁶¹¹ церковно-монархические, писанные рукой прокламации (3 случая в Москве), наконец, использование старой монархической литературы в церквах (Москва).¹⁶¹²

Особое беспокойство вызывает у властей религиозная пропаганда среди рабочих. Отмечается успешная проповедь среди рабочих в Иваново-Вознесенске, Гомеле, Нижнем Новгороде, Воронеже, Москве.¹⁶¹³

Христианские кружки действовали и в сельской местности. Упоминается, например, «религиозно-нравственный» кружок, созданный в селе Спас (Буйский уезд Костромской губернии), в который входило 24 человека, в том числе пятеро детей 10‒12 лет.¹⁶¹⁴ В некоторых местах Церковь даже пыталась участвовать в выборах в местные советы, о чем сообщают обзоры конца 1928 года. В частности, говорится о том, что монахини одного из монастырей бесплатно отпустили бедноте сено, уговаривая поддержать на выборах религиозных людей.¹⁶¹⁵

Авторы сводок отмечают, что распространенной мерой миссионерского воздействия на далеких от церкви людей является проведение различных концертов и вечеров

В районе, где религиозная жизнь начинает замирать, церковники пытаются активизировать свою деятельность путем устройства в церквах концертов: в Ленинграде в Спасско-Успенском¹⁶¹⁶ соборе в целях оживления церковной деятельности и вовлечения большего количества верующих в церковь церковники еженедельно устраивают два литературно-художественных вечера, на которых читаются отрывки из произведений Л. Толстого, Тургенева, Пушкина, Лермонтова и Есенина. После концертной части устраиваются диспуты.¹⁶¹⁷

Для того, чтобы не допустить членства детей и молодежи в антицерковных организациях, некоторые священники отлучали от причастия родителей, дети которых были пионерами или комсомольцами.¹⁶¹⁸

Желая не допускать молодежь к культурной работе, попы стараются воздействовать на родителей детей, помимо общей агитации, также и угрозами церковных кар, как-то: неисполнением треб, отлучением от церкви и т.д.¹⁶¹⁹

Такие запретительные меры были далеко не единственным методом воздействия на молодежь. В одной из сводок за 1925 год упоминается священник, который «раздает подарки участникам церковного хора». По мнению автора сводки, в результате этого четыре девушки вышли из комсомола и стали петь в церковном хоре.¹⁶²⁰

Если верить авторам сводок, одним из аргументов, к которым прибегали священнослужители в своих проповедях, было то, что советская власть долго не продержится и участие в жизни Церкви вновь станет ассоциироваться с лояльностью государству:

Местами попы еще продолжают запугивать население будущей войной. Так, в Актюбинской губ. один поп говорил: «Не уклоняйтесь от религии и не забывайте, что власть скоро переменится и религия примет обратно свое старое направление».¹⁶²¹

Любопытно, что подобные аргументы встречаются и в донесениях сотрудников НКВД времен переписи 1937 года. В одном из таких донесений говорилось, что люди не записываются неверующими, поскольку считают, что скоро начнется война, придет Гитлер и накажет тех, кто записался неверующим.¹⁶²²

Судя по тому, что события церковной жизни упоминаются чуть ли ни в каждой сводке, тезис официальной пропаганды о том, что религия практически не воздействует на жизнь граждан СССР, не соответствовал действительности. Авторы сводок постоянно подчеркивают, что церковным организациям удается собрать значительное количество верующих, готовых противостоять закрытию церквей или помогать гонимым священнослужителям. Организационным центром авторы сводок считали приходские советы, которые, «сконцентрировав в себе почти весь активный монархический элемент и в силу своего легального существования, имеют большие возможности в области влияния и руководства верующей массой».¹⁶²³ Сводки периодически сообщают о строительстве новых храмов и даже организации монастырей, ремонте и строительстве жилья для священнослужителей,¹⁶²⁴ о помощи церковнослужителям в уплате налогов, о массовых выступлениях против закрытия храмов.¹⁶²⁵

Отдельной темой, трудно поддающейся анализу и описанию, является массовое обновление икон, указание на которые содержатся во многих источниках.¹⁶²⁶ На «принявшее эпидемический характер» обновление икон указывают и авторы сводок, конечно же, обвиняя верующих в фальсификации чудес:

Были приложены все усилия к разжиганию религиозного фанатизма путем фальсификации всевозможных чудес, как то: явлений святых, чудотворных икон, колодцев, массового обновления икон, прокатившегося по всему СССР и т.д. Последнее, т.е. обновление икон, носило прямо эпидемический характер и захватило даже Ленинградскую губ., где зарегистрированы в октябре месяце <1924> до 100 случаев обновления.¹⁶²⁷

Обновление икон и слухи о чудотворных мощах разливаются широкой волной. За истекший месяц зарегистрировано более 1000 случаев по Иваново-Вознесенской, Брянской, Оренбургской, Уральской, Ульяновской губерниям и на Дальнем Востоке. «Чудотворная» икона в Ульяновской губ. дает монахам чистого дохода около 2500 руб. в месяц.¹⁶²⁸

На чудеса и исцеления сводки указывают регулярно.¹⁶²⁹ Любопытно, что в сводке за сентябрь 1928 года говорится об активизации сергиевцев, которые «спровоцировали» ряд обновлений икон.¹⁶³⁰ Не меньшее недовольство властей вызывали массовые паломничества к различным святыням. Например, сводка за август 1926 год сообщает:

На ежегодное чествование мощей Серафима Саровского (Саровская пустынь Пензенской губ.) в монастырь съехалось реакционное духовенство и множество богомольцев, в числе которых в значительном количестве находилась мистическая интеллигенция и бывшее дворянство (графы, князья и пр.).¹⁶³¹

Мы отдаем себе отчет в том, что обновления икон формально не имеют отношения к миссионерской деятельности. Однако подобные проявления благодати производили огромное впечатление на людей.

Важным источником, характеризующим отношение к религии жителей СССР, являются материалы переписи населения 1937 года. Это была единственная из советских переписей, в которую был включен вопрос о вероисповедании. Как известно, власти не были удовлетворены результатами этой переписи, и ее материалы были рассекречены лишь в начале 90-х годов.

Строго говоря, включение в переписной лист такого вопроса было не совсем корректным: в стране шла антирелигиозная кампания, и объявить себя верующим казалось небезопасным. Можно предположить, что во многих случаях люди называли себя неверующими из страха репрессий. А в некоторых ситуациях люди записывали себя верующими из побуждений протестного характера. В этом отношении интересно привести отрывок из анонимных воспоминаний о переписи 1937 года:

Счетчица, симпатичная учительница, спрашивала меня, больного, лежавшего в постели под образом Божией Матери . В такой обстановке мне, лежавшему рядом с постелью жены, и ей, присутствовавшей здесь в комнате, задавались вновь введенные в перепись вопросы о веровании и вероисповедании, очевидно с целью статистической проверки успехов антирелигиозной пропаганды. Сама учительница сразу же быстро внесла наш ответ: «верующие, православные». А многие другие в то же время отвечали из малодушия и страха «неверующие», будучи на самом деле верующими; некоторые же неверующие, возмущенные подобного рода вопросами чисто личного порядка, «залезанием сапогом в душу», как они говорили, отвечали наоборот: «верующие, православные», совершенно резонно объясняя это тем, что они принадлежат, невзирая ни на что, к великому христианскому культурному обществу по своему рождению и деятельности.¹⁶³²

Колоритный рассказ об ответе на вопрос переписчика о вероисповедании имеется в мемуарах А.Э. Краснова-Левитина:

1 января, в полдень, явился к нам переписчик, молодой парень, еврей, видимо, студент. Отец долго думал, как поступить, и решил дело дипломатически; сказал мальцу: «Ставь черту». Он ответил: «Нет, так нельзя». И записал в графу: неверующий. Отец дернулся на своем стуле, но смолчал. Затем студент обернулся к моей мачехе; та с совершенно спокойным видом сказала: «Неверующая». (Это вполне соответствовало истине.) Бабушка ответила тоже что-то неопределенное; он и ей записал «неверующая». Заполнив мой вопросный листок («преподаватель, студент») и дойдя до каверзной графы, стал, не спрашивая меня, писать: «неверующий». Я так и вскрикнул: «Нет, нет, пишите православный». Парень засмеялся, думая, что я шучу. А я твердо сказал: «Пишите православный, иначе я не подпишу». Он удивленно вскинул на меня глаза и написал «православный». Отец и бабушка, бледные, молча наблюдали эту сцену. В передней, когда отец его провожал, статистик сказал: «Интересно у вас получается: единственный верующий – и самый молодой!» Отец молча пожал плечами. Простившись со статистиком и войдя в комнату, отец сказал, обращаясь ко мне: «Смотри, ты уже один раз попал в тюрьму из-за такой штуки. Опять попадешь <...>». На этот раз все оказалось не так страшно: никто из-за переписи не пострадал. Сталин, по приказу которого был включен этот пункт, действительно интересовался тем, сколько в СССР верующих. Процент оказался очень большой, и это имело определенное значение для переориентировки Сталина в церковном вопросе во время войны. Однако испуг моей семьи показывает, насколько ужас террора охватывал в это время всю страну. Деревня вся показала себя верующей, так же, как в городах пожилые люди. Интеллигенция струсила.¹⁶³³

В рассекреченных отчетах сотрудников НКВД зафиксированы слухи, которые распространялись во время проведения переписи. Из уст в уста передавались рассказы о том, что после падения советской власти по отношению к тем, кто записался неверующим, будут применены репрессии. Однако подавляющее большинство населения ждало неприятностей именно для верующих. Говорили о массовой высылке верующих, о введении для них специального налога, о том, что детей верующих родителей выгонят из школы, а их самих – с работы или же из колхозов.¹⁶³⁴ Не имея возможности установить, каким именно был процент заведомо ложных ответов, выскажем предположение, что верующих, скрывших свое вероисповедание от переписчиков, было больше, чем неверующих, назвавших себя верующими. Это означает, что количество верующих было скорее заниженным, чем завышенным. И при этом верующими признали себя 56,7 % жителей СССР.¹⁶³⁵ О чем же свидетельствует эта цифра? Много это или мало?

Наибольшее число неверующих приходится на возрастные группы 16‒19 и 20‒29 лет.¹⁶³⁶ Родившись в пред- и послереволюционные годы, эти люди воспитывались во время революции и Гражданской войны. Часть из них посещала занятия по Закону Божию, но практически всем им пришлось соприкоснуться с комсомольско-молодежной субкультурой послереволюционной России, избежать влияния которой было непросто. Именно над этим поколением первых пионеров и комсомольцев проводили свои эксперименты педагоги новой формации.¹⁶³⁷ В каждой следующей возрастной группе процент верующих оказывается больше. Так, среди представителей группы 30‒39-летних удельный вес верующих на 5,8% больше, чем в предшествующей возрастной группе (20‒29 лет), среди 40‒49-летних – на 7,9% (по сравнению с группой 30‒39 лет), среди 50‒59-летних – на 12,9% (по сравнению с группой 40‒49 лет).¹⁶³⁸ Конечно же, есть большой соблазн на основании этих цифр сделать вывод о том, что люди, воспитание которых пришлось на период, предшествовавший революционным событиям и войнам, в основной массе сохранили верность религии. Однако, делая такой вывод, не следует забывать, что и в спокойные времена пожилые люди более религиозны, чем молодежь. И тем не менее, данные переписи можно считать свидетельством не только провала большевистских планов атеизации всей страны, но и неплохого качества работы предреволюционных законоучителей. Да и цифры, характеризующие степень религиозности молодого поколения, об успехе большевиков явно не свидетельствуют.

Любопытно, что в последующие годы вопрос о степени религиозности населения СССР по данным переписи был темой жарких и бесплодных споров. Авторы многих неподцензурных публикаций полагали, что именно цифры, полученные в результате этой переписи, в конце концов, заставили большевиков пересмотреть свою политику по отношению к Церкви.

Опыт создания при Священном Синоде Миссионерского совета был предпринят весной 1945 года. На первый взгляд это кажется совершенно фантастичным, ведь на советском юридическом языке миссионерская деятельность называлась религиозной пропагандой и являлась деянием уголовно наказуемым. Трудно себе представить, что Синод будет создавать структуру, уставной задачей которой является нарушение советских законов. И тем не менее, такая структура была создана.

Наши недоумения разъясняются после знакомства с материалами Совета по делам Русской православной церкви. 2 марта 1945 г. Совет получил от В.М. Молотова указания изучить вопросы, связанные с Греко-католической церковью.¹⁶³⁹ 14 марта 1945 г. Г.Г. Карпов¹⁶⁴⁰ подготовил подробную записку, посвященную борьбе с католицизмом.¹⁶⁴¹ В этой записке Г.Г. Карпов утверждал, что в прошлом Русская Церковь внутри страны не вела систематической борьбы против католичества, за исключением западных районов, где действовали православные братства. Не велась борьба с католицизмом и вне страны. Теперь же Совет предполагал использовать Московскую Патриархию для борьбы с влиянием Ватикана:

Русская Православная Церковь, в прошлом не прилагавшая достаточных усилий для борьбы с католицизмом, в настоящее время может и должна сыграть значительную роль в борьбе против Римско-католической церкви (и против униатства), ставшей на путь защиты фашизма и добивающейся своего влияния на послевоенное устройство мира.¹⁶⁴²

Для осуществления этой программы Комитет предлагал ряд практических мер. В их число входило создание во Львове православной епархии и предоставление ей права миссионерской деятельности, поддержка Почаевской лавры (ее настоятель должен был стать викарием Львовского епископа). Внутри униатской церкви предлагалось образовать инициативную группу духовенства, «которая должна будет декларативно заявить о разрыве с Ватиканом и призвать униатское духовенство к переходу в православие».¹⁶⁴³ В Латвии и Литве в пику Ватикану предлагалось создавать старо католические группы.¹⁶⁴⁴ В ряде городов (Рига, Вильнюс, Гродно, Луцк, Львов и Черновцы¹⁶⁴⁵) предлагалось создать православные братства, предоставив им право заниматься миссионерской и благотворительной деятельностью, то есть прямо нарушать действующие законы.¹⁶⁴⁶ Задачей братств должно было стать укрепление православия и противопоставление его католицизму.

Для осуществления антикатолической политики Г.Г. Карпов предлагал осуществить ряд мероприятий, в число которых входило и создание при Синоде Русской Православной Церкви Миссионерского совета:

В том случае, если вышеуказанные предложения будут правительством одобрены, необходимо будет разрешить следующее:

а) при Синоде Русской Православной Церкви организовать Миссионерский совет, который будет заниматься братствами и миссиями

б) для подготовки кадров священнослужителей и миссионеров по типу и программе Московских пастырско-богословских курсов, открыть курсы в городах: Ленинграде, Киеве, Минске, Луцке, Львове и Ставрополе

в) для изготовления богослужебных книг, а также в целях печатания других изданий Московской патриархии и Синода (что сейчас является узким местом), а также в связи с развертыванием миссионерской деятельности за границей, предоставить Московской патриархии право иметь свою типографию на один печатный станок

г) предоставить в Москве для Сербской, Грузинской, Антиохийской и Александрийской церквей по одной церкви как ранее имевших в Москве свои подворья.¹⁶⁴⁷

Эти предложения были утверждены И.В. Сталиным,¹⁶⁴⁸ а 16 апреля 1945 г. на заседании Синода был создан Миссионерский отдел.¹⁶⁴⁹ Председателем этого отдела был назначен экзарх Украины митрополит Киевский и Галицкий Иоанн (Соколов),¹⁶⁵⁰ его заместителем – архиепископ Минский и Белорусский Василий (Ратмиров),¹⁶⁵¹ а членами – протопресвитер Николай Колчицкий,¹⁶⁵² протоиерей А.П. Смирнов,¹⁶⁵³ протоиерей Д.И. Боголюбов, а также управляющий делами Киевского экзархата протоиерей Д.А. Введенский.¹⁶⁵⁴ Информации о том, чем именно будет заниматься вновь созданный орган, в протоколе нет. Что же касается персонального состава, то обращает на себя внимание тот факт, что большинство его членов связаны с западными областями, где влияние католичества являлось наиболее заметным.

Спустя год, 4 апреля 1946 г., последовало решение Синода о создании Миссионерского совета,¹⁶⁵⁵ который, по всей видимости, должен был заменить бездействующий Миссионерский отдел.

Приведем текст Положения о Миссионерском совете:

1. Миссионерский совет руководит деятельностью епархиальных миссионерских братств: направляет типовые уставы братств в те епархии, где возникают братства; имеет наблюдение за выполнением уставов на местах, разрешает вопросы, возникающие на местах в процессе деятельности братств; оказывает содействие в деле устройства торжественных братских богослужений и собраний на местах, в деле снабжения братств иконами, крестами и т. п.; получает от братств годовые отчеты и со своими заключениями докладывает их Священному Синоду.

2. Миссионерский совет объединяет деятельность епархиальных и уездных миссионеров: утверждает их в должности по представлениям епархиальных преосвященных, руководит их деятельностью, дает заключения Священному Синоду по поводу годовых отчетов о их деятельности.

3. Миссионерский совет сосредоточивает у себя сведения о деятельности против православия со стороны инославных церквей и сектантских организаций, о численном составе этих инославных обществ, об отпадающих из православия в католичество и другие исповедания и секты и пр.¹⁶⁵⁶

Мы видим, что положение не ограничивает миссионерскую деятельность борьбой с католичеством и предусматривает существование таких институтов, как миссионерские братства, епархиальные и уездные миссионеры. А поскольку документ, ставший причиной создания Миссионерского совета, имел гриф «совершенно секретно», епархиальные архиереи, ознакомившись с Положением о Миссионерском совете, должны были воспринять этот текст как указание на необходимость развития миссионерской деятельности. Дополнительным стимулом для развития миссионерской деятельности стало упоминание о том, что Миссионерский совет заслушивает годовые отчеты архиереев о миссионерской деятельности.¹⁶⁵⁷ Совет по делам Русской православной церкви сетовал на то, что архиереи «неправильно поняли как указание об организации миссионерской деятельности и приняли ряд мер в этом направлении».¹⁶⁵⁸ Здесь уместно будет привести выдержку отчета за 1947 год архиепископа Крымского Луки (Войно-Ясенецкого), дающую яркое представления об условиях, в которых происходило возрождение миссии:

1. Миссионерская деятельность в епархии¹⁶⁵⁹ невозможна по четырем причинам:

1. Низкий уровень образования и развития крымского духовенства. В епархии только 16 священников с полным семинарским образованием, из них 10 в возрасте 69‒83 лет. Такие старцы вряд ли много помнят из курса семинарских наук и по возрасту мало способны к миссионерской деятельности. Нет ни одного священника с академическим образованием.

2. И те единичные священники, которые могли бы проявить хотя бы небольшую миссионерскую деятельность, бессильны ввиду почти полного отсутствия в Крымской епархии литературы о расколе и сектантстве.

3. Некому слушать проповеди против сектантства, так как народ почти не посещает сельских церквей.

4. Собеседования с сектантами, которые я считаю вообще мало полезными, невозможны при существующих политических условиях. Небольшую миссионерскую деятельность осуществлял только сам архиепископ, выступавший в восьми городах и селах с большими полуторачасовыми речами о сектантстве, его истории и происхождении и нередко проповедовавший в Симферопольском соборе на догматические темы. Впрочем, сектантов в Крыму не особенно много.¹⁶⁶⁰

Наиболее активные архиереи разделили епархии на миссионерские округа, выделили священников-миссионеров, приступили к созданию епархиальных миссионерских советов. О том, что организация миссионерских структур происходила совершенно открыто, свидетельствует рапорт, который в 1948 г. направил в Синод епископ Пензенский и Саранский Кирилл (Поспелов).¹⁶⁶¹ Он сообщал, что в епархии имеется вакантная должность лектора-проповедника,¹⁶⁶² обязанностью которого является проведение еженедельных «религиозно-нравственных бесед с миссионерским уклоном».¹⁶⁶³ На эту должность приглашалось лицо, имеющее академическое образование. Священники, в свою очередь, выстраивали свои проповеди как циклы бесед и организовывали в храмах занятия с детьми.¹⁶⁶⁴ Например, священник Покровской церкви г. Бийска после окончания богослужения проводил в храме беседы о религиозных темах в произведениях русских классиков, которые пользовались большой популярностью у молодежи.¹⁶⁶⁵ Возродилась и уже упоминавшаяся нами традиция проведения в храмах концертов духовной музыки, причем в городе могли расклеиваться объявления о предстоящем концерте. При этом местные власти не имели четкого представления о том, как должны строиться отношения между Церковью и государством. В Калининской области священник проводил беседы с детьми в школе, а в Ставропольском крае священник с разрешения местной администрации собирал средства в помощь сиротам.¹⁶⁶⁶ Оригинальным явлением стало участие архимандрита Псково-Печерского монастыря Агафона (Бубица)¹⁶⁶⁷ в предвыборной кампании 1946 года:

Секретарь Печерского РК ВКП(б) Псковской области т. Пичугина за месяц до выборов в Верховный Совет СССР обратилась к настоятелю Печерского монастыря архимандриту Агафону с просьбой включиться в предвыборную агитацию. Агафон, не желая обидеть местную власть, отправился по церквам района, в которых после службы в проповедях агитировал за выдвигаемые кандидатуры. Районная газета печатала статьи Агафона, пригласила его на митинг, где он выступал с речью третьим.¹⁶⁶⁸

Выступления архимандрита в качестве агитатора во время выборов в Верховный совет, конечно же, не стоит рассматривать как форму миссионерской работы. Однако участие священнослужителя в мероприятии такого рода создавало иллюзию того, что государство относится к церковной проповеди вполне лояльно.

Создается впечатление, что произошла своеобразная коммуникационная ошибка, в результате которой часть клириков пришла к выводу, что государство ожидает от Православной Церкви активного участия в жизни страны. Государство же, как мы видели, ничего подобного не имело в виду. Активизация миссионерской деятельности Церкви в планы властей не входила. Епископ Кишиневский и Молдавский Венедикт (Поляков)¹⁶⁶⁹ в письме патриарху Алексию обвинял республиканского уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви в «открытом саботаже» миссионерского дела. Саботаж заключался в том, что уполномоченный более полугода держал предложенный архиереем список епархиальных миссионеров, не отвергая кандидатов, но и не одобряя их.¹⁶⁷⁰ При этом в своем отчете Совету за период с 1 января по 1 июня 1947 г. уполномоченный писал о том, что он рекомендовал епископу разработать детальный план миссионерской работы, направленной на борьбу с сектантством.¹⁶⁷¹ В июле 1948 года Совет по делам Русской православной церкви разослал уполномоченным секретную инструкцию, в которой предлагалось пресекать подобные действия: В феврале 1948 года Московская патриархия предложила епархиальным управлениям сообщать в годовом отчете сведения о миссионерской работе. Этот вопрос некоторые правящие архиереи неправильно поняли как указание об организации миссионерской деятельности и приняли ряд мер в этом направлении. Так, некоторые из них организовали при себе миссионерский совет, выделили священников-миссионеров, наметили т.н. миссионерские округа, разработали план миссионерской работы, как например: проведение специальных бесед, издание и распространение миссионерской литературы и т.п. мероприятия миссионерского характера, направленные, главным образом, против сектантов и других религиозных культов. Совет разъясняет, что Московская патриархия не ставила перед Советом вопроса о миссионерской деятельности церкви и вообще подобного рода деятельность церкви может быть допущена в каждом отдельном случае только с разрешения Совета. Там, где епархиальные архиереи начали проводить указанные мероприятия по миссионерской работе, уполномоченным следует лично в тактичной форме разъяснить епископу, что вопрос об организации миссионерской деятельности он может поставить перед Московской патриархией, которая, если найдет это нужным, войдет с представлением в Совет.¹⁶⁷²

Однако инструктажем уполномоченных дело не ограничилось. Совет потребовал от Патриархии призвать архиереев ограничить миссионерскую деятельность. И на заседании Синода, состоявшемся 25 августа 1948 г., был подготовлен указ, в котором епархиальным архиереям запрещалось совершать объезды епархии во время посевной, печатать в местных типографиях воззвания, обращения к пастве и акафисты без предварительного представления этих материалов Священному Синоду. Специальный пункт был посвящен духовным концертам:

Духовные концерты вообще – дело не строго церковное и могут быть допускаемы лишь в особых, исключительных случаях. Что касается обычного порядка – их не следует допускать и поощрять. Расклеивание же объявлений об этих концертах, как это имело место в одном епархиальном городе, – совершенно недопустимо. Преосвященным епархиальным надлежит усилить свое внимание по отношению к истовому и благоговейному совершению духовенством богослужений и строго церковному пению, и всеми мерами бороться против введения в церковный обиход мирского духа, чему способствуют и эти, так называемые, духовные концерты.¹⁶⁷³

О неоднозначном отношении к духовным концертам мы уже говорили выше.¹⁶⁷⁴ Здесь же обращает на себя внимание несомненно появившееся под давлением Совета заявление о недопустимости расклеивания объявлений, сообщающих о концерте. Такие объявления могли привлечь в храмы не только верующих, но любителей музыки и просто любопытствующих.

Но наиболее чувствительным ударом по миссионерской и катехизаторской деятельности стал запрет проводить в храмах регулярные беседы, адресованные детям, а также требования к священникам не выходить в своей деятельности за пределы храма:

Проповеди и беседы в храме – законное дело, согласно принятому в Церкви обычаю и по долгу пастыря назидать своих пасомых церковным словом. Но придавать этим поучениям характер систематических уроков специально для детей недопустимо потому, что это является прикровенным нарушением действующего у нас государственного принципа отделения школы от церкви.

Все настоящие указания высшей церковной власти клонятся к тому, чтобы направить деятельность архипастырей, а за ними и пастырей, в строго церковное русло и парализовать стремление некоторых епископов и подведомственных им священников выходить, так сказать, за ограду церковную и простирать свое влияние вне своих непосредственных паств.

Дорожа свободой исповедания веры и широкой возможностью совершать во все умножающихся, благодарение Богу, храмах церковные богослужения и молитвы, – архипастыри и пастыри, и верующие миряне не должны подавать повод к возможному осуждению их в том, что они злоупотребляют дарованной им свободой, что духовенство (а в особенности епископы) – склонно «расширять воскрилия риз своих»,¹⁶⁷⁵ и забывая о том, что наше служение есть следование по пути «смиренного сердцем Иисуса»,¹⁶⁷⁶ нашего пастыреначальника и Господа, идти по несвойственному духу православного пастырства пути мирскому с его тяготением к внешним земным правам и благам.¹⁶⁷⁷

Журнал этого заседания Синода не был опубликован. Архиереи получали его копии из Патриархии, а уполномоченным этот же текст рассылался в качестве приложения к инструктивному письму, в котором прямо сообщалось, что этот указ появился в результате рекомендации, полученной патриархом Алексием 1296 от Совета.¹⁶⁷⁸

Для священников и архиереев, пытавшихся организовать религиозное просвещение, этот указ был ударом. Их позицию высказал архиепископ Симферопольский Лука (Войно-Ясенецкий). В своем письме, адресованном патриарху, святитель Лука писал, что постановление, запрещающее проповедовать детям и учить их закону Божию, его потрясло и что лучшие священники обращаются к своему архиерею с вопросом, зачем они крестят детей, если не могут их научить.¹⁶⁷⁹

По всей видимости, письмо святителя Луки задело патриарха, и в ответном послании он достаточно подробно аргументировал свою позицию.¹⁶⁸⁰ Патриарх писал, что запрещена не проповедническая деятельность вообще, а лишь проведение под видом проповедей «систематических уроков, предполагающих специальный созыв детей, как на школьные уроки».¹⁶⁸¹ Патриарх, в частности, ссылался на напечатанную в «Журнале Московской Патриархии» статью самого святителя Луки, где говорилось о том, что у Православной Церкви нет оснований для вражды против правительства.¹⁶⁸² Перечислив шаги, которое власти сделали навстречу Церкви (возвращение мощей, открытие духовных учебных заведений, открытие храмов), патриарх писал, что при воспитании и обучении прихожан не следует выходить за пределы прав, которые государство предоставило Церкви, нельзя обходить или нарушать законы государства. Слишком активные действия Церкви могли, по мысли патриарха, нарушить status quo и снова вернуть эпоху массовых гонений. Поэтому невозможность открытия воскресных школ признается в этом письме чуть ли не благом:

Допустим, однако, невозможное, именно, что была бы разрешена организация воскресных школ или каких-либо специальных классов для преподавания Закона Божия. Представляете ли Вы себе, какая это была бы богатая почва для обвинения «законоучителей» в контрреволюционных уклонах, в антисоветских выступлениях и т.д. И сколько было бы новых жертв таких сознательных или даже бессознательных выступлений! Так что хорошо, что священнослужители избавлены от этой опасности.¹⁶⁸³

Святитель Лука был не единственным архиереем, пытавшимся отстоять возможность организации духовного просвещения паствы. На заседании Синода, состоявшемся 16 ноября 1948 г., был рассмотрен рапорт епископа Ульяновского Серафима (Шарапова)¹⁶⁸⁴ о желательности организации во всех храмах циклов проповедей, проводимых по программе, утверждаемой архиереем. Эти проповеди должны были заменить уроки Закона Божия. Епископ Серафим пробовал организовать такие циклы проповедей у себя в епархии, однако уполномоченный опротестовал его распоряжение. Синод епископа Серафима не поддержал и принял следующее решение: Разъяснить Преосвященному Ульяновскому, что каждый священник по воскресным и праздничным дням может говорить поучения на евангельские темы и разъяснять истины веры Христовой, но преподавать Закон Божий по определенной программе и определенной системе, это будет противоречить Декрету отделения (sic! – А. К.) Церкви от государства и школы от церкви и потому допущено быть не может. Необходимо разъяснять духовенству, что их проповеди по объяснению Евангелия должны быть чужды всякого вмешательства в политику и носить чисто церковный характер.¹⁶⁸⁵

Чувствуя противодействие властей, епархиальные архиереи стали, фактически занимаясь миссионерской деятельностью, стараться избегать использовать слово «миссия». Например, временно управляющий Кишиневской епархией епископ Нектарий (Григорьев),¹⁶⁸⁶ предлагая уполномоченному план проведения 22 февраля 1949 г. благочиннического собрания, включает в эту программу такой пункт:

Опровержение сектантства за богослужением (без проведения со стороны духовенства специальной миссионерской деятельности).¹⁶⁸⁷

«Опровержение сектантства», вне всякого сомнения, является формой миссионерской деятельности, однако слово «миссия» может вызвать недовольство властей, поэтому епископ и оговаривает, что миссионерской деятельностью никто заниматься не собирается.

Судя по всему, Патриархия изо всех сил старалась балансировать между требованиями властей о прекращении какой-либо учительной деятельности и стремлением эту деятельность все-таки проводить. На заседании Синода, состоявшемся 21 февраля 1949 г., был заслушан отчет Миссионерского совета, на основе которого было постановлено лучшим методом борьбы с сектантством признать открытие большего числа приходских храмов. Архиереям было предложено обратить особое внимание на поднятие дисциплины среди духовенства, «так как в борьбе с сектантством имеет большое значение безупречная личная жизнь духовенства»,¹⁶⁸⁸ а также «принять все меры к поднятию совершения богослужений на должную высоту». Кроме того, Синод очередной раз обратился к Совету с просьбой о регистрации разъездных священников, которые могли бы совершать требы в селах, где нет храма.¹⁶⁸⁹

Это решение стало последним действием Синода, связанным с деятельностью Миссионерского совета. На заседании Синода, состоявшемся 19 октября 1949 г., по предложению патриарха Миссионерский совет был ликвидирован.¹⁶⁹⁰ Протокол заседания не сообщает о мотивах этого решения. У нас нет материала для того, чтобы строить предположения о том, исходила ли эта инициатива от Совета по делам Русской православной церкви или же Патриарх сам предпочел ликвидировать структуру, одно название которой могло вызывать у властей раздражение. Известно, что к тому времени государственное давление на Церковь заметно возросло. Определенную роль в этом сыграл тот факт, что проект превращения Москвы в «православный Ватикан», как выяснилось, не имеет шансов быть реализованным. Церковная «оттепель» заканчивалась. Сохранять совет, основной задачей которого была запрещенная законом «религиозная пропаганда и агитация» больше не имело смысла.¹⁶⁹¹

Вновь вопрос о создании миссионерских структур встает лишь после падения советской власти.

В постсоветское время внешняя история воссоздания миссионерских структур выглядит следующим образом. Первым официальным документом, посвященным проблемам миссии стало определение Архиерейского Собора 1994 года О православной миссии в современном мире.¹⁶⁹² Констатировав, что существовавшие к 1917‒1918 годам миссионерские структуры были полностью уничтожены, это определение призывало пастырей и мирян «выйти на новое поприще миссионерского служения».¹⁶⁹³ Определение напрямую связывало успех миссионерского служения с задачей восстановления полнокровной церковной жизни в епархиях и приходах:

Миссионерским целям должна служить вся приходская жизнь, в особенности духовно-просветительные труды пастырей и мирян и повседневная диакония, являющиеся органически присущей общинам верующих «литургией после литургии». Именно поэтому сильное миссионерское воздействие имеет социальное служение Церкви, ее забота о бедных и угнетенных людях, беженцах, мигрантах, безработных и лишенных крова.¹⁶⁹⁴

Таким образом, в конце XX века вновь оказались востребованными неоднократно высказываемые накануне Поместного Собора 1917‒1918 годов идеи о том, что миссионерская деятельность предполагает активизацию приходской жизни и социального служения Церкви.

Собор 1994 года создал рабочую группу, занимающуюся проблемами миссионерской деятельности. Ее задачей была выработка концепции создания общецерковной миссионерской структуры (аналога существовавшего в начале XX века Миссионерского совета при Священном Синоде). Результатом работы этой комиссии стало образование 26 декабря 1995 г. Синодального миссионерского отдела.

Миссионерская деятельность предполагает диалог с обществом. При этом особенно остро начинает ощущаться необходимость формулирования официального отношения Церкви к проблемам, волнующим современное общество. Первым опытом решения этой задачи стало принятие Юбилейным Архиерейским Собором 2000 года Основ социальной концепции Русской Православной Церкви. Здесь впервые в истории Русской Церкви были сформулирована церковная позиция «по вопросам церковно-государственных отношений и по ряду современных общественно значимых проблем», а также официальная позиция Московского Патриархата в «сфере взаимоотношений с государством и светским обществом».¹⁶⁹⁵

Ныне действующая Концепция миссионерской деятельности Русской Православной Церкви была принята на заседании Священного Синода 27 марта 2007 г., а затем одобрена Архиерейским Собором 24‒29 июня 2008 г. Среди источников этого документа названы и материалы Собора 1917‒1918 годов, а также дореволюционных Всероссийских миссионерских съездов. И действительно, предреволюционный опыт используется здесь достаточно активно. Так, например, Концепция структурирует «сферы миссионерской ответственности» по той же схеме, как это делало определение О внутренней и внешней миссии. В Концепции учтен опыт использования профессиональных миссионеров для решения задач на местах. Как и в дореволюционной практике, и в Определении о внутренней и внешней миссии здесь предусматривается существование синодальных миссионеров, которые несут «миссионерское служение по поручению Священного Синода (в лице его Миссионерского отдела) по приглашению епархиальных Преосвященных в тех епархиях, которые не могут иметь (или содержать) собственные квалифицированные миссионерские кадры»,¹⁶⁹⁶ а также епархиальных миссионеров, осуществляющих служение в конкретной епархии по благословению правящего архиерея. При этом Концепция не предусматривает в соответствии с дореволюционными уездными миссионерами института районных миссионеров. Из дореволюционной практики заимствована и идея создания миссионерских станов – региональных центров миссионерской деятельности. Авторы Концепции прямо ссылаются здесь на деятельность преподобного Макария (Глухарева). В Концепции не оговаривается, что миссионерские станы создаются в регионах, удаленных от православных и культурных центров, но это, по всей видимости, подразумевается. Этот список соответствий можно было бы продолжить. Однако наиболее важным представляется не наличие прямых заимствований из опыта миссионерской работы столетней давности, а осознание того, что в новых условиях такие заимствования далеко не всегда эффективны. Знаменательно, что Концепция прямо указывает на малоэффективность использования катехизаторского и миссионерского материала, созданного в дореволюционную эпоху¹⁶⁹⁷ и предлагает активно использовать современные средства коммуникации (присутствие в Интернете и т. д.).