11. Миссия, паломнический центр, дипломатическое представительство

Действующие за пределами страны миссионерские центры не могли существовать без материальной и дипломатической поддержки со стороны России. Поэтому после революции ни одна из заграничных миссий не могла сохраниться в прежнем виде. Изменился и характер работы сотрудников заграничных миссий. Паствой русского заграничного духовенства теперь стали русские эмигранты. Русское духовенство за границей выполняло разные функции. Прихожанами части заграничных храмов были исключительно сотрудники русских посольств. В других храмах осуществлялась миссионерская работа среди местного населения. В третьих – основное внимание уделялось прибывшим из России паломникам. Однако в послереволюционные годы ситуация переменилась коренным образом, и основными прихожанами большинства заграничных храмов стали беженцы из России. И хотя в дни работы Собора еще сложно было представить себе, какое количество российских граждан в ближайшие годы окажется вне России, на заседаниях отдела О внутренней и внешней миссии был поставлен вопрос о том, что клирики заграничных храмов должны заниматься миссионерской деятельностью среди соотечественников. На заседании отдела об этом говорил настоятель посольской церкви в Константинополе архимандрит Ювеналий (Машковский).¹¹²² Основная мысль его выступления сводилась к тому, что храмы при русских посольствах создавались исключительно для дипломатов и ни в коей мере не ориентировались на проживающих за границей русских. Между тем, в европейских городах живет довольно много выходцев из России. Поэтому следует сделать посольские храмы более вместительными, а их подворья открыть в удаленных от центра рабочих кварталах. Здесь должны открываться курсы, проводиться беседы, устраиваться избы-читальни и т.д. Необходимо подумать о церковной организации за рубежом:

Центром, объединяющим церкви, если таковой должен быть вне России, может быть Париж как столица с очень многочисленной русской колонией, прекрасным храмом и поместительными причтовыми домами. <...> Епископ, проживающий в Париже, мог бы ведать безусловно всеми заграничными храмами Западной Европы, находящимися вне территории автокефальных православных церквей. <...> Желательно было бы открыть русский дом с церковью в центре богословского образования в Англии, в Оксфорде. Сюда можно было бы направлять на известный срок готовящихся к профессуре кандидатов академии. Англикане, безусловно, пойдут навстречу этому проекту, так как мысль о необходимости учреждения подобного дома высказывалась ими неоднократно. Этот дом мог бы обслуживать также нужды юношества других православных наций.¹¹²³

Архимандрит Ювеналий считал также, что следует возобновить прерванное войной строительство православного храма в Риме, чтобы избежать перехода русских эмигрантов в католичество. При этом он подчеркивал, что такие храмы должны сохранить статус посольских, чтобы не лишиться государственного финансирования.

В дни работы Собора нельзя было предугадать дальнейшее развитие политических событий, поэтому практических результатов обсуждение проблем заграничных миссий на заседаниях отдела не имело. Однако это обсуждение представляет интерес, поскольку здесь зафиксировано представление о будущем заграничных церквей, как оно виделось из Москвы 1917‒1918 годов. В этой главе мы не ставим перед собой задачи дать претендующие на полноту очерки истории функционирования русских храмов за границей. Наша задача сводится к тому, чтобы показать, как представлял себе будущее этих храмов Миссионерский отдел Собора. И объем приводимой нами информации напрямую зависит от того, насколько подробно отдел О внутренней и внешней миссии обсуждал проблему церковных учреждений, действующих в разных странах.

Миссия в Северной Америке начиналась в связи с освоением Россией этой территории в XIX веке.¹¹²⁴ В 1842‒1860 годах русские миссионеры крестили около 4 700 язычников. После продажи Аляски в 1867 году американское правительство не стало препятствовать деятельности русских миссионеров, однако положение русской миссии на Аляске было очень тяжелым. Активность русских миссионеров постепенно перемещалась в Калифорнию, где проживало много русских эмигрантов. Центром православия в Америке стал Сан-Франциско,¹¹²⁵ а Аляска, в которой проживало значительное количество крещеных туземцев, оказалась на периферии.

Епархия развивалась за счет эмигрантов, приезжавших из разных стран, и далеко не все прихожане русских храмов связывали себя с Россией. Для нормального окормления интернациональной православной общины Америки архиепископ Тихон (Беллавин)¹¹²⁶ предлагал преобразовать епархию в экзархат:

Северо-Американскую епархию следует преобразовать в экзархат Российской Церкви в Северной Америке. Дело в том, что в состав ее входят не только разные народности, но и разные православные Церкви, которые, при единстве в вере, имеют каждая свои особенности в каноническом строе, в богослужебном чине, в приходской жизни, особенности эти дороги для них и вполне терпимы с общей православной точки зрения. Посему мы не считаем себя вправе посягать на национальный характер здешних Церквей, напротив, стараемся сохранить таковой за ними, предоставляя им возможность быть непосредственно подчиненными начальникам их же национальности. Так, в прошлом году здесь сирийская Церковь получила своего епископа (преосвященного Рафаила Бруклинского),¹¹²⁷ который считается вторым викарием Алеутского епархиального архиерея, но в своей области является почти самостоятельным (таким же является и преосвященный Аляскинский); сербские приходы ныне подчинены непосредственно особому начальнику, который пока еще в сане архимандрита, но в ближайшем будущем может быть возведен в сан епископа. Желают иметь своего епископа и здешние греки, о чем и хлопочут перед афинским Синодом. Словом, в Северной Америке может образоваться целый экзархат православных национальных Церквей со своими епископами, возглавляемыми экзархом – русским архиепископом. <...> В состав проектируемого Северо-Американского экзархата могут входить:

1) архиепископия Нью-Йоркская, коей подчинены русские церкви в Соединенных Штатах и Канаде

2) епископия Аляскинская, обнимающая церкви православных жителей Аляски (русских, алеутов, индейцев, эскимосов)

3) епископия Бруклинская (сирийская)

4) епископия Чикагская (сербская)

5) епископия (?) греческая.¹¹²⁸

На Соборе вопрос о создании экзархата в США не поднимался, однако в самом начале 1918 года проблемы Аляски обсуждались отделом О внутренней и внешней миссии. Это обсуждение было инициировано, с одной стороны, заявлением 32 членов Собора о тяжелом положении православия в Северной Америке,¹¹²⁹ а с другой – активной деятельностью епископа Аляскинского Филиппа (Ставицкого).¹¹³⁰ Епископ Филипп прибыл в Москву и подал Собору проект, предполагавший создание на Аляске самостоятельной епархии. Параллельно с этим он издал брошюру «Погибающая миссия», рассказывающую о том, что православие на Аляске укоренилось, но из-за нехватки средств (и сокращения в связи с этим числа миссионеров) православных вытесняют католики.¹¹³¹

Кроме того, Собору предстояло разрешить непростые отношения, сложившиеся между клириками епархии и архиепископом Алеутским и Северо-Американским Евдокимом (Мещерским).¹¹³² Депутат от Северо-Американской епархии священник Александр Кукулевский¹¹³³ подал в Соборный совет заявление, в котором описывается этот конфликт:

Духовенство Северо-Американской епархии при избрании моем депутатом на Священный Собор Всероссийской Церкви уполномочило меня довести до сведения Высшей церковной власти о том ужасном положении, в котором ныне находится епархия. Благодаря неумелому и расточительному ведению хозяйства, излишним и ненужным тратам, Миссия разорена, имущество ее заложено, нечем платить процентов по займам; нищее, голодающее духовенство часто вынуждено искать пропитание сбором подаяний или посторонними занятиями, роняющими честь и достоинство священного сана; принятые в состав Миссии нежелательные элементы деморализуют прихожан и тем чрезмерно затрудняют работу более порядочных миссионеров. Все эти недочеты миссийной жизни были подробно раскрыты и детально обоснованы в протоколах Съезда духовенства Миссии, состоявшегося в июле месяце 1917 года в г. Питтсбурге. Духовенство епархии вменило мне в обязанность <...> хлопотать о том, чтобы Высокопреосвященнейший архиепископ Евдоким оставил управление епархией, и на его место было назначено лицо, которое могло бы повести дело надлежащим образом и возродить миссию, поставить ее на подобающую ей высоту.¹¹³⁴

Основная проблема, которую должен был решить отдел, заключалась в проектировании административного устройства этой миссионерской епархии, в которую входило значительное число православных приходов, принадлежащих к различным национальным традициям. При этом основным предметом дискуссии оказался именно вопрос об Аляскинской епархии. И если председатель отдела митрополит Платон (Рождественский), бывший в течение некоторого времени архиепископом Северо-Американским, поддержал идею создания самостоятельной Аляскинской епархии,¹¹³⁵ то архиепископ Евдоким (Мещерский) был категорически против. Он указывал на то, что на Аляске слишком мало православных, что если давать самостоятельность Аляскинским приходам, то ее следует дать и православным приходам Канады. Кроме того, архиепископ Евдоким жаловался на то, что Миссия потратила огромные деньги на приобретение земель на Аляске, которые, по мере освоения их американским правительством, будут приносить хороший доход, необходимый всей Американской Церкви.¹¹³⁶ А в случае выделения Аляски в самостоятельную епархию эти средства достанутся не всем православным Америки, а только Аляскинской епархии.

Позиция архиепископа Евдокима не нашла поддержки среди членов отдела и в окончательном тексте подготовленного Отделом проекта определения Об устройстве Североамериканской миссии, именуемой «Русская православная греко-кафолическая церковь в Северной Америке» говорилось, что «Алеутская и Северо-Американская епархия-миссия расчленяется на ряд отдельных, связанных между собой епархий».¹¹³⁷ Докладчиком по этому проекту Отдел назначил митрополита Евдокима. Однако рассмотреть данный вопрос Собор не успел, и на 163 заседании Собора (30 августа/12 сентября 1918 г.) этот проект был передан Высшему церковному управлению.¹¹³⁸ Точку в споре поставило постановление Патриарха, Синода и Высшего церковного совета от 30 ноября (13 декабря) 1919 г., выделившее Аляскинское викариатство из состава Северо-Американской епархии.¹¹³⁹

Японская миссия начиналась с церкви при русском посольстве, служить в которой изъявил желание выпускник Санкт-Петербургской духовной академии иеромонах Николай (Касаткин). Именно личности святителя Николая мы обязаны тем, что посольский храм постепенно превратился в миссионерский и переводческий центр. На Поместном Соборе проблемы Японской миссии практически не обсуждались, поэтому мы не будем останавливаться на ее деятельности, тем более, что в последнее время вышло немало книг, посвященных православию в Японии.¹¹⁴⁰

Первыми православными, появившимися на территории Китая, стала группа пленных, среди которых, наряду с казаками Албазинского острога, был священник Максим Леонтьев. С 1712 года в Китае действовала официальная Российская духовная миссия, которая поначалу также исполняла функции дипломатического представительства России. В ноябре 1863 года Александр II подписал указ, согласно которому духовная миссия в Китае отделялась от российского дипломатического представительства:

Предоставить Пекинскую духовную миссию в полное заведование и распоряжение духовного ведомства, отчислив из нее в состав Миссии дипломатической состоящих ныне при первой из сих Миссий врача и трех студентов, а затем должности художника и одного студента упразднить. На одного из иеромонахов Духовной миссии возложить обязанность исправлять церковную службу при Миссии дипломатической.¹¹⁴¹

Благодаря этому указу, Миссия получила возможность заниматься исключительно миссионерским служением. В 1894 году Миссия имела четыре храма и две школы. К началу XX века были осуществлены переводы на китайский язык основных текстов, необходимых при свершении богослужения. К 1917 году в Пекине действовал Успенский мужской и Сретенский женский монастыри, близ Пекина – Крестовоздвиженский скит, а также 5 подворий, 19 храмов, 32 миссионерских стана, духовная семинария, 20 школ, в которых обучалось более 500 китайцев. По официальным данным в стране насчитывалось 5 587 православных китайцев.¹¹⁴²

На Соборе проблемы миссионерской работы в Китае не обсуждались, однако в истории Русской Церкви XX века китайские приходы сыграли исключительную роль. Дело в том, что после революции имеющейся в Китае церковной инфраструктурой воспользовались русские эмигранты. Китай (в первую очередь – Харбин) становится одним из послереволюционных центров русской эмиграции. При этом миссионерская деятельность среди китайцев здесь отошла на второй план. Уже в 1919 году в Китае были закрыты все миссионерские станы (несколько станов были вновь открыты в 1934 году), а сотрудники миссии теперь сосредоточили все свое внимание на проблемах русских эмигрантов.¹¹⁴³ Миссия быстро превращалась в чисто русское церковное учреждение. Среди ее сотрудников и прихожан число китайцев постоянно уменьшалось. В 1950 году патриарх Алексий I поставил перед епископатом и духовенством в Китае задачу создать Китайскую Православную Церковь с национальным клиром и паствой. Стало постепенно увеличиваться число китайских священников, а 30 июля 1950 г. был хиротонисан епископ Тяньцзиньский Симеон (Ду) – первый архиерей-китаец. В 1954 году Синод Русской Православной Церкви упразднил миссию, передав все православные храмы в ведение Восточно-Азиатского экзархата. Однако изменения в общественной жизни КНР привели к упразднению экзархата. 23 ноября 1956 г. Священный Синод Русской Православной Церкви передал все храмы в ведение Китайской Православной Церкви, которой была предоставлена автономия, с утверждением избрания ее предстоятеля патриархом Московским и всея Руси.¹¹⁴⁴

Миссия в Корее была учреждена в 1897 году «на общих для наших заграничных миссий основаниях». Цель миссии – обслуживание духовных потребностей русских людей, живущих в Корее, и, по возможности, насаждение православия среди местного языческого населения.¹¹⁴⁵ Реальная работа Миссии началась лишь в 1900 году, когда корейское правительство разрешило русским миссионерам въехать в страну. Вскоре после этого были созданы первые переводы богослужебных текстов, открылась школа. Популярность русской школы объяснялась тем, что корейцы, имеющие торговые связи с Россией, решили воспользоваться случаем обучить детей русскому языку. Миссионерская деятельность в Корее развивалась достаточно динамично, однако говорить об особом успехе православной проповеди едва ли стоит. К началу 1925 года среди корейцев было 592 православных христианина, в то время как католиков было 90 263, а протестантов – 48 452.¹¹⁴⁶

Корейцы, жившие на востоке России, принимали православие куда более охотно, чем жители Кореи. Правда, российское общественное мнение относилось к этому без особого энтузиазма. Приведем лишь несколько высказываний противников крещения и ассимиляции корейцев:

В печати, – писал в 1912 г. С.В. Недачин,¹¹⁴⁷ – и обществе утверждают, что у азиатов, будто бы, «самый мозг не приспособлен к принятию христианской догмы». Другие лица выражают опасение, что корейцы вообще народ ненадежный. Принимать их в русское подданство, – говорят они, – это значит сыпать стрелы на свою же голову. Можно ли верить азиатам? «Нет, – утверждают они. Это поголовные изменники и шпионы». А вдруг разгорится война на востоке, – говорят противники крещения корейцев, – эти желтолицые перейдут на сторону японцев или китайцев.¹¹⁴⁸

Против этой антикорейской кампании и был направлен процитированный выше доклад С.В. Недачина, который, ссылаясь на авторитет некогда служившего в Корейской миссии епископа Павла (Ивановского), говорил о том, что представление о безрелигиозности корейцев является мифом и что многие корейцы кровью засвидетельствовали верность христианству.¹¹⁴⁹

Политические события оказывали большое влияние на функционирование Корейской миссии. После того, как в 1910 году Корея была аннексирована Японией и стала ее провинцией, существование самостоятельной Сеульской миссии превратилось в дипломатический нонсенс, поскольку Сеульская и Японская миссия теперь действовали на территории одной и той же страны. Осенью 1917 года заведующий Корейской миссией епископ Павел (Ивановский) обратился к архиепископу Евсевию (Никольскому)¹¹⁵⁰ с предложением включить Сеульскую миссию в состав Японской. Эту просьбу поддержал как епископ Японский Сергий (Тихомиров),¹¹⁵¹ так и состоявшийся 26‒28 июня 1917 г.¹¹⁵² съезд духовенства Японской Церкви.¹¹⁵³ Оформить объединение должно было решение Поместного Собора. В связи с этим отдел О внутренней и внешней миссии подготовил проект «Положения о Сеульской Корейской заграничной православной миссии» (докладчик – епископ Павел). Этот документ предусматривал передачу Корейской миссии в ведение Японской при сохранении прежнего названия, целей и методов работы. Сеульская миссия должна была возглавляться особым начальником, считающимся помощником начальника Японской миссии. В материальном отношении Корейская миссия должна была сохранять свою независимость от Японской. В проекте специально оговаривалось, что среди корейцев не должны проповедовать японцы:

Проповедь слова Божия среди корейцев ведется через корейцев, миссионеров и катехизаторов. Проповедники из православных японцев, командируемые или проживающие в Корее, направляют свою проповедь на обращение японцев в христианство, как родных своих по крови и языку, среди же корейцев проповедуют лишь по соглашению с начальником Сеульской православной миссии и по крайней к тому нужде.¹¹⁵⁴

Эта оговорка делалась для того, чтобы не допустить ситуации, когда православную веру будут проповедовать завоеватели.

Доклад был готов еще весной 1918 года, однако его рассмотрение отложили до осени,¹¹⁵⁵ а 20 августа (2 сентября) 1918 г. Соборный совет предложил Собору передать этот доклад на рассмотрение Высшего церковного управления,¹¹⁵⁶ что и было сделано на заседании № 157.¹¹⁵⁷ Однако указ Синода о присоединении Корейской миссии к Японской последовал лишь в 1921 году.¹¹⁵⁸

Революционные события поставили Корейскую миссию на грань выживания. После большевистской революции из России в Корею перестали поступать деньги, а собственных источников доходов у миссии не было. На просьбу начальника Сеульской миссии архимандрита Феодосия (Перевалова)¹¹⁵⁹ о финансовой помощи находящийся в Москве на Соборе епископ Николо-Уссурийский Павел (Ивановский)¹¹⁶⁰ смог ответить лишь советом сдать в аренду здание миссии.¹¹⁶¹ В этом же письме епископ Павел писал о том, что главной задачей миссии теперь является не просвещение корейцев, а выживание:

Ваша задача протянуть с Миссией как можно дольше в ожидании помощи. Помощь же может придти и не придти, ибо события идут с головокружительной быстротой.¹¹⁶²

Примерно в том же духе писал архимандриту Феодосию и епископ Приморский и Владивостокский Евсевий (Никольский):

Посредством сокращения штата и продажи всего, что можно продать, вы можете просуществовать и еще несколько месяцев, а тем временем, Бог даст, выяснится и наше положение. Во всяком случае, патриарх высказал мне решительное намерение поддержать Сеульскую миссию.¹¹⁶³

Из России помощь так и не пришла, зато православную миссию поддержал начальник местной англиканской миссии епископ Троллоп, а затем – проживавший в то время в Иокогаме российский гражданин М.А. Гинсбург. Затем появились и другие жертвователи.¹¹⁶⁴

Начало миссии в Северной Персии относится к 1898 году, когда 13 тысяч сирийцев-несториан присоединилось к православию. После этого события была учреждена Урмийская миссия «с целью привлечения в недра православия сирийцев-несториан, а также и сирийцев-католиков и англикан».¹¹⁶⁵ К 1900 году к Русской Церкви было присоединено почти 20 тысяч несториан.¹¹⁶⁶

Как это неоднократно случалось, деятельность православных миссионеров встречала противодействие не только со стороны иноверцев, но и со стороны российского Министерства иностранных дел.¹¹⁶⁷ Противостояние МИДа и Синода ярко иллюстрирует история несостоявшегося присоединения к православию несторианского патриарха Мар-Шимуна Биньямина. В мае 1913 года начальник Урмийской миссии архимандрит Сергий (Лавров) получил от Мар-Шимуна перечень условий, на которых могло произойти присоединение. Однако продолжению переговоров воспрепятствовал российский МИД. По мнению российского посла в Константинополе М.Н. Гирса,¹¹⁶⁸ турецкое правительство никогда не согласилось бы с тем, чтобы бывшие несториане подчинялись Русской Церкви. М.Н. Гирс считал, что присоединение должна совершать не Урмийская миссия, а расположенный на турецкой территории Антиохийский патриархат. Давление со стороны МИДа сильно затруднило переговоры, и к началу Первой мировой войны они не успели завершиться.

В конце 1914 года российские войска оставили Урмию. Вместе с войсками ушло значительное число православных ассирийцев. Не успевшие убежать христиане были убиты турецкими и курдскими частями. В 1915 году миссионеры возобновили свою работу, но после того, как летом 1918 года в Урмию вошли регулярные турецкие части, миссия Русской Православной Церкви в Урмии фактически перестала существовать.¹¹⁶⁹

Несмотря на то, что Русская духовная миссия в Иерусалиме находилась вне территории России, приоритетным направлением ее деятельности было обслуживание русских паломников на Святой земле.¹¹⁷⁰ Таким образом, как это ни парадоксально, ее деятельность следует рассматривать в связи с воцерковлением рожденных в православии (о чем шла речь в четвертой главе). Однако на деятельность Русской духовной миссии в Иерусалиме и Православного палестинского общества влияла не только ситуация внутри страны, но и внешнеполитические события.

Как известно, паломничества в Святую землю играли в русской православной культуре очень важную роль. Можно с уверенностью сказать, что некоторое представление о Иерусалиме имели все православные жители России. О паломнических поездках в Святую землю рассказывали странники, о них повествовали лубочные картинки с видами Иерусалима. Паломнические поездки в Святую Землю совершали люди небогатые (состоятельные люди составляли примерно 10% от общего числа паломников).¹¹⁷¹ Русская духовная миссия в Иерусалиме организовывала быт паломников, предоставляла им дешевое жилье, пищу, средства передвижения. Это предполагало масштабную хозяйственную деятельность. Кроме строительства гостиниц и странноприимных домов, миссия целенаправленно скупала участки земли, на которых происходили события ветхо- и новозаветной истории.

Активная хозяйственная деятельность миссии вызывала в церковных кругах неоднозначную реакцию. Часто звучали обвинения начальников миссии в том, что они неправильно тратят церковные деньги. Именно по этой причине существенную часть архивного дела Поместного Собора 1917‒1918 годов «Об Иерусалимской миссии» занимают материалы проведенной в 1914 году ревизии миссии.¹¹⁷² В этом документе говорится о том, что, несмотря на финансовые проблемы, архимандрит Леонид (Сенцов),¹¹⁷³ продолжая дело архимандрита Антонина (Капустина),¹¹⁷⁴ скупает земельные участки:

При каждом приобретении в собственность Миссии земельных участков в Палестине, не говоря уже об их перепродажах с некоторою выгодою для Миссии, имеется в виду троякая цель: во-первых, как приобретение мест, имеющих первостепенную важность в отношении воспоминаемых священных событий Ветхого и особенно Нового Завета, соединенных с этими местами Палестины, во-вторых, как необходимых остановок или приютов для поклонников при посещении названных мест, а также при движении поклоннических караванов по Палестине и, наконец, в-третьих, как земельных участков с плодородною почвою и богатым орошением, годным для земледельческой, в частности, садовой культуры.¹¹⁷⁵

Таким образом, одной из целей, преследуемой этими закупками, было создание собственного паломнического пространства, «Русской Палестины», включающей не только гостиницы и странноприимные дома, но и святые места.

По мнению ревизора, операции с недвижимостью отвлекали Миссию от ее основной деятельности, однако политические события создавали ситуацию, когда церковная недвижимость давала возможность организовать в Палестине центр православной науки, где сотрудники разгромленных духовных академий могли бы продолжать свои исследования. На заседании отдела О внутренней и внешней миссии Б.А. Тураев предложил посылать в Палестину ученых монахов, которые могли бы здесь заниматься исследованиями православного Востока. Он полагал, что «ученое монашество, извергаемое в настоящее время в России силою текущих событий из центров, где созидалась богословская наука, могло бы найти приложение своим силам в Палестине».¹¹⁷⁶ Правда, никаких практических шагов в этом направлении не было предпринято.

В подготовленном отделом проекте соборного деяния говорилось о том, что начальником Иерусалимской миссии должен быть епископ и что хотя бы раз в неделю представители русской православной миссии должны иметь возможность совершать полное суточное богослужение у гроба Господня на своем богослужебном родном языке, что ассигнования на нужды Иерусалимской миссии из казны должны идти непосредственно в миссию, а не в Православное палестинское общество, и что миссия должна иметь подворье в Москве.¹¹⁷⁷ Собором этот проект не рассматривался, а был, в числе прочих, передан Высшему церковному управлению.¹¹⁷⁸

Понятно, что в новой политической ситуации ни одно из требований этого проекта не могло быть осуществлено. Перемена власти в России и вход английских войск в Иерусалим ставили миссию перед необходимостью защищать свои права самостоятельно, не рассчитывая на помощь России. Очень интересным в этой связи является заявление группы членов Собора о необходимости защищать русские церковные интересы в Палестине. Авторы письма напоминали, что существует ряд международных договоров, защищающих интересы паломников-христиан на Святой Земле. После вступления в Палестину британских войск и начала создания еврейского государства, вновь встает вопрос о православных интересах на Святой Земле, о том, кто будет осуществлять контроль над христианскими святынями. Рим уже сформулировал, в чем заключаются интересы Католической Церкви в Палестине, однако ни Константинопольская Патриархия, ни Россия своей позиции не высказали. Члены Собора, подписавшие заявление, исходили из того, что пришедшие к власти большевики защищать церковные интересы не будут, а значит, этим должен заняться Поместный Собор. Для разработки вопроса предлагалось создать особый комитет, работа которого будет основана на следующих положениях:

1. Христианские святыни должны быть изъяты из ведения нехристианской гражданской власти и переданы в ведение христианских государств наиболее заинтересованных в обладании этими святынями, причем одно из первых мест должно по праву принадлежать России.

2. Законодательство о праве собственности для церковных имуществ и для имущества иностранцев, приобретающих недвижимость с духовно-просветительскими целями и благотворительными целями, должно быть разработано на основаниях, соответствующих современным юридическим требованиям.

3. Русская Церковь должна иметь в Иерусалиме свое, достойное ее величия представительство в лице епископа.

4. Права, имущество и учреждения – странноприимные, учебно-воспитательные, медицинские и другие Палестинского Общества и Русской духовной миссии в Иерусалиме – должны быть ограждены и закреплены за ними.¹¹⁷⁹

Собор так и не рассмотрел это заявление, а приглашенный на последнее заседание отдела (17/30 августа 1918 г.) начальник Иерусалимской миссии архимандрит Леонид (Сенцов) сообщил, что практически все учреждения миссии целы, и что английское правительство не препятствует тому, чтобы миссия продолжала свою деятельность. Миссия владеет 20 участками земли, хотя юридическое оформление прав на эту землю весьма затруднительно.¹¹⁸⁰

Обретение независимости от государства ставило Русскую Церковь перед перспективой осуществлять регулярные контакты с предстоятелями других Православных Церквей. Однако идеи создания дипломатических представительств Московского патриарха не были реализованы. Для всех было очевидно, что большевистское правительство не позволит Церкви вести какую бы то ни было внешнеполитическую деятельность.

К числу предметов, которыми занимался отдел О внутренней и внешней миссии, относились и вопросы, связанные с созданием зарубежных представительств Московского патриарха.

Проблема зарубежных представительств была для Русской Церкви новой, поскольку в предшествующую эпоху внешнеполитическая деятельность Синода контролировалась Министерством иностранных дел. После Февральской революции Русская Церковь могла рассчитывать на то, что патриарх будет иметь возможность самостоятельно, без вмешательства МИДа, налаживать отношения с другими Православными Церквями. Первым вопрос о представительстве Московского патриарха зарубежом поднял настоятель посольской церкви в Константинополе архимандрит Ювеналий (Машковский). В письме на имя патриарха, датированном 25 ноября 1917 г., он писал:

До сих пор заграничные церкви подчинялись Петроградскому митрополиту, но лишь постольку, поскольку в Петрограде был центр церковного управления. С переменой центра правления заграничные церкви, естественно, должны стать в зависимость от Москвы. Заграничные храмы, находящиеся в пределах автокефальных церквей, желательно подчинить патриарху непосредственно, с тем, чтобы их настоятели получили права церковного представительства и были бы апокрисиариями60 при местных кириархах.¹¹⁸¹

Далее архимандрит Ювеналий писал о том, что восточные патриархи, несмотря на все свои материальные проблемы, находили средства для того, чтобы в Москве продолжали функционировать их представительства. А значит и Московский патриарх должен иметь свои представительства при восточных патриархах. Такие представительства должны создаваться на базе уже существующих за рубежом церковных организаций. При этом особое значение должны были приобрести Константинопольская посольская церковь и Иерусалимская миссия.

Для того чтобы решить материальные проблемы представительства Московского патриарха в Константинополе, архимандрит Ювеналий предлагал открыть там подворье одного из московских монастырей, превратив его в научный центр, куда бы ездили на стажировку профессора и студенты духовных академий.

В начале января 1918 года архимандрит Ювеналий направил патриарху еще одно письмо, в котором предлагал более широкий план организации патриарших представительств:

Что касается Александрии, Антиохии, Иерусалима, Синая, Кипра, то сношение с этими Церквами с успехом может поддерживать такое богатое и прекрасно оборудованное учреждение как Иерусалимская миссия. В Балканских православных государствах церковное представительство могут принять на себя настоятели миссийских (разумеется дипломатическая миссия). Останутся, таким образом, лишь автокефальные Церкви Австро-Венгрии, сношения с которыми могут быть так или иначе установлены по выяснении политического положения Европы.¹¹⁸²

Архимандрит Ювеналий не был членом Собора, однако отдел О внутренней и внешней миссии пригласил его на одно из своих заседаний. Результатом выступления отца Ювеналия стало появление доклада (проекта соборного деяния) Об учреждении представительства патриарха Московского и всея России пред всеми восточными патриархами и главами православных автокефальных Церквей. Проект предусматривал:

1). Назначить представителей патриарха Московского и всея России ко всем православным вселенским патриархам Востока и главам православных автокефальных Церквей, с тем, чтобы через посредство этих представителей были впредь производимы сношения Российской Православной Церкви с Православными Церквами, находящимися в других странах.

2). В виду особливой важности Константинополя как пункта, через который ежегодно проходят тысячи русских православных паломников, направляющихся во Святую Землю и Бар-Град¹¹⁸³ и нуждающихся в помощи и руководстве, назначить будущего представителя патриарха Московского и всея России при Вселенском патриархе настоятелем одного из московских монастырей, с тем, чтобы подворье сего монастыря было открыто в Константинополе, впредь же до устройства такого подворья просить управление Афонского Андреевского монастыря дать помещение для названного представителя при подворье сего монастыря в Константинополе.¹¹⁸⁴

Этот доклад Собором не рассматривался, и на своем последнем заседании Собор передал его Высшему церковному управлению. Дальнейшего развития проект не получил, поскольку не было никакой надежды на то, что власти разрешат Православной Церкви осуществлять независимую деятельность за границей.