Летопись Одесской Духовной семинарии (1838–1885)

Содержание

1838 • 1839 • 1840 • 1841 • 1842 • 1843–1844 • 1845 • 1846 • 1847 • 1848 • 1849 • 1850 • 1851 • 1852–1853 • 1854 • 1855 • 1856 • 1857 • 1859 • 1860 • 1861 • 1862 • 1862–1864 • 1865 • 1866 • 1867–8 • 1868 • 1868–1869 • 1869–1870 • 1870–1871 • 1871–1872 • 1872–1873 • 1873–1874 • 1874–1875 • 1875–1876 • 1876–1877 • 1877–1878 • 1878–1879 • 1879–1880 • 1880–1881 • 1881–1882 • 1882–1883 • 1883–1884 • 1884–1885

Список окончивших курс в одесской дух. семинарии с 1839 г. по 1913 г.

1839 • 1841 • 1843 • 1845 • 1847 • 1849 • 1851 • 1853 • 1855 • 1857 • 1859 • 1861 • 1863 • 1865 • 1867 • 1868/9 • 1870 • 1871 • 1872 • 1873 • 1874 • 1875 • 1876 • 1877 • 1878 • 1879 • 1880 • 1881 • 1882 • 1883 • 1884 • 1885 • 1886 • 1887 • 1888 • 1889 • 1890 • 1891 • 1892 • 1893 • 1894 • 1895 • 1896 • 1897 • 1898 • 1899 • 1900 • 1901 • 1902 • 1904 • 1905 • 1906 • 1907 • 1908 • 1909 • 1910 • 1911 • 1912 • 1913

29 июля 1913 г. исполнилось семьдесят пять лет существования одесской духовной семинарии. Если жизнь одного человека, прожившего означенный период, не редко полна фактами захватывающего интереса, то, что сказать о целом учреждении, где суммируется жизнь тысячи лиц. Одесская дух. семинария, три четверти века с честью служившая духовной науке и святой Церкви, стяжала полное право на внимание к ее истории. Автор настоящей летописи решил раскрыть архив семинарии и, по мере своих сил, представить читателю более крупные факты из жизни рассадника пастырства земли херсонской с начала его основания. Насколько удалась эта работа, судить не мне, но читатель всегда должен иметь в виду, что поднимать события со дна седой старины при помощи архивных данных – труд не из легких.

3-го июля 1838 г. высокопреосвященный Гавриил, архиепископ херсонский получил следующее отношение обер-прокурора св. синода графа Протасова. «Преосвященнейший владыко, милостивый государь и архипастырь. Комиссия духовных училищ, рассмотревотношениевашего преосвященства от 6-го июня положила:

1) Ректором вновь учреждаемой в г. Одессе херсонской семинарии и профессором богословских наук назначить законоучителя одесского ришельевского лицея магистра архимандрита Порфирия; на инспекторскую должность переместить инспектора полтавской семинарии соборного иеромонаха Пантелеимона, с поручением ему преподавания церковной истории и еврейского языка, для занятия экономской должности предоставить вашему преосвященству избрать, хотя на время, до полного состава чинов семинарии, кого либо из блогонадежных лиц местного духовенства, назначение же прочих наставников в семинарию иметь в виду при распределении к учительским должностям воспитанников московской духовной академии.

2) Определение в низшие училища, имеющие учредиться при семинарии, блогонадежных учителей предоставить распоряжение местного училищного начальства на общих существующих на сей предмет правилах.

Комиссия духовных училищ поручила мне сообщить о сих положениях ее вашему преосвященству и просить вас объявить по надлежащему архимандриту Порфирию об определении его в училищную службу по духовному ведомству и сделать с кем следует сношение об увольнении его от занимаемых им должностей в одесском ришельевском лицее; по увольнении архимандрита Порфирия от службы в лицее, а равно по прибытии в Одессу назначенного комиссиею инспектора семинарии, о немедленном отправлении которого ныне же сообщено преосвященному полтавскому, и по определении эконома, распорядиться без потери времени в открытии семинарского правления для необходимых распоряжений к полному открытию семинарии в назначенный срок.

Относительно найма удобного помещения для семинарии и училищ имею честь уведомить ваше преосвященство, что комиссия желала бы, во избежание излишних издержек, приискать для сего дом за цену простирающуюся не более как до пяти или шести тысяч рублей в год; если же за всеми стараниями не найдется желающих отдать за сию цену, то употребить и до десяти тысяч рублей в год; но в сем последнем случае заключить условие таким образом, чтобы при могущей открыться возможности нанять впоследствии времени другой дом за умереннейшую цену, семинарское правление имело право прекратить обязательство свое с владельцем дома.

Что касается до обзаведения открываемых в Одессе духовно-учебных заведений необходимыми принадлежностями, то комиссия предоставляет вашему преосвященству поручить семинарскому правлению составить на эти вещи смету и, по утверждении оной вами, немедленно заняться приготовлением их с употреблением на сей предмет расходов из штатных сумм, которые должны быть в остатке от 1-го июля по 1-е сентября текущего года; если же не достанет сих остатков, то в таком случае войти о том с представлением в комиссию. На сей конец следующие на полное содержание семинарии с училищами штатные оклады с 1-го сего июля по 1-е янв. 1839 года на семинарию 12612 р 50 к. и на уездное училище с приходским 1887 рублей 50 к. всего четырнадцать тысяч пятьсот рублей переводятся ныне же чрез министерство финансов в распоряжение ваше, для передачи в семинарское правление, с присовокуплением к тому трех тысяч рублей на первый раз для задатка или для уплаты за наем помещения для семинарии с училищами.

О получении вышеозначенных сумм ваше преосвященство не оставите уведомить комиссию духовных училищ, а вместе с тем сообщить как об окончательных распоряжениях ваших на счет найма помещения для семинарии с училищами, так и о количестве суммы, какая потребуется на сей предмет для ассигнования оной к отпуску из капиталов комиссии. По заготовлении семинарским правлением вещей, нужных на обзаведение семинарии и училищ, комиссия просит ваше преосвященство освидетельствовать оные чрез посредство местного начальства и доставить в комиссию отчет о том, сколько и на что именно будет употреблено денег.

К сему нужным нахожу присовокупить, во-первых, что для первоначального обзаведения семинарской библиотеки книгами, назначены комиссией к отправлению ныне же поименованные в реестре, при сем прилагаемом, книги с тем, чтобы те из них, коих показано более одного экземпляра, обращены были в безмездную раздачу неимущим ученикам семинарии и училищ, один экземпляр уставов оставлен был в правлении для руководства и один отослать для того же в низшие училища; и во вторых, что о всех, вышеизложенных положениях комиссии дано знать киевскому академическому правлению с предписанием снабдить правление новооткрываемой семинарии для руководства правилами, в дополнение к училищным уставам разновременно постановленными комиссиею, и представить реестр книгам, необходимым для семинарской библиотеки. С совершенным почтением имею честь быть вашего преосвященства, милостивогогосударя и архипастыря, покорнейший слуга граф Протасов».

На этом отношении архиепископ написал такую резолюцию: «Июля 17 дня 1888 г. О. архимандриту Порфирию назначение и определение его ректором и профессором херсонской семинарии объявить в присутствии консистории с тем, что вступление им в должность сию назначится ему вслед за сим особым от нас предложением: по предъявлении внесть сие отношение к нам паки, для дальнейших по силе оного, нам предоставленных распоряжений».

На этом отношении находится и расписка архим. Порфирия: «Июля 17 дня 1838 г. Объявлено было мне в присутствии херсонской духовной консистории о назначении меня комиссиею духовных училищ ректором херсонской семинарии и профессором богословских наук, в чем и росписуюсь. Ректор херсонской семинарии и профессор богословских наук архимандрит Порфирий.¹

Дальнейшие действия местного начальства, относящиеся к основанию херсонской семинарии, представляются в таком виде: 28 июля херсонская дух. консистория представила архиепископу доклад о контракте, заключенном с коммерции советником Филиппом Лучичем, относительно найма у него дома для херсонской семинарии с уездным и приходским при ней училищами. Дом Лучича – это бывшая старая одесская дух.семинария, где ныне устроен Свято-Димитриевский херсонский епархиальный дом.

Резолюция архиепископа Гавриила на поданном консисторией рапорте последовала таковая:

«Июля 28 дня 1838 г. Статьи контракта, заключенного с г. Лучичем относительно дома им отданного в наем для семинарии херсонской с ее училищами находя удовлетворительными, предлагаю правлению семинарии сей акт законным образом кончить и дом в распоряжение принять, о том и донести мне. А правление семинарии отныне же учреждается из следующих лиц: 1) отца архимандрита Порфирия, яко ректором семинарии от комиссии духовных училищ назначенного и утвержденного; 2) инспектора семинарии соборного иеромонаха Пантелеймона; 3) исправляющего должность эконома той же семинарии священника Иакинфа Силина; 4) поскольку же инспектор семинарии иеромонах Пантелеймон еще не прибыл, а правление семинарии, на основании предписании мне от комиссии духовных училищ второго пункта подразделения четвертого, немедленно должно заняться приготовлением всех необходимых для семинарии и училищ принадлежностей, то в упомянутом правлении семинарии присутствовать за второе лицо священнику и магистру Михаилу Павловскому с тем, чтобы ему во всех рассуждениях участвовать и состоять при том участвующим и по приезде сюда инспектора семинарии впредь до нового от нас по сему предмету рассуждения и предложения. Консистория, объявив сию резолюцию прописанным членам правления семинарии, имеет считать себя по сей части от дела свободною. Члены же правления семинарского, вступив с сего самого числа в отправление своей должности, имеют мне донести и представлять от себя что следовать будет»².

На следующий день правление основываемой семинарии представило владыке следующий рапорт:

«Резолюция вашего высокопреосвященства, 28 сего июля на докладе херсонской консистории последовавшая, о бытии нам членами правления херсонской семинарии, – нам того же 28 июля в присутствии консистории, объявлена. Приступая к действиям, указываемым уставом семинарии, и впредь указываться имеющим святительскою волею вашего высокопреосвященства, мы смиреннейше испрашиваем на все таковые действия наши архипастырского благословения. Вашего высокопреосвященства нижайшие послушники: ректор семинарии архим. Порфирий, священник Михаил Павловский и священник Иакинф Силин. 29 июля 1838 Г. № 1».

Владыка на этом рапорте пишет: «Июля 29 дня 1838 г. Призываем Господне благословение на начинающих, что и да будет им известно»³.

Правление семинарии в составе означенных лиц открывает свои действия тем, что начинает приспособлять нанятый у г. Лучича дом для помещения в нем семинарии и училищ и приобретает необходимые для школьного обихода предметы. Заказываются деревянные крашеные столы, скамьи, кровати, табуреты, черные доски, стулья, вешалки, шкафы, скатерти, тюфяки, подушки, фланелевые одеяла и проч. и проч. На первый раз предположено было принять на казенный счет пятьдесят воспитанников; в виду этого приобретается материал для обмундирования такого числа будущих казенно-коштных учеников.

Архиепископ Гавриил с большой любовью относится к учреждаемой семинарии, уделяет ей много внимания, вникает даже в мелочи приобретаемого скарба. По поводу бесчисленных покупок владыка пишет массу резолюций, дает практические указания правлению семинарии и обнаруживает распорядительность и предусмотрительность заправского хозяина. Рамки предпринятого труда не позволяют нам останавливаться подробно на резолюциях владыки, но будущий историк одесской семинарии обязан использовать этот высокого интереса архивный материал.

24 августа правление семинарии представило владыке рапорт о том, что инспектор полтавской семинарии соборный иеромонах Пантелеймон прибыл в Одессу 23 числа. Владыка на рапорте пишет: «Августа 25 дня 1838 г. По сему о. инспектора иеромонаха Пантелеймона ввести в отправление дел по правлению семинарии, где и быть ему, согласно уставу, вторым членом с обязанностью при том преподавать церковную историю и учить еврейскому языку. И как о. архимандрит Порфирий еще в первый раз вступает в звание ректора семинарии, а священник Силин в должность эконома оной: то их привести к законной по сему случаю присяге, и тем утвердить выбор и назначение их. Сие исполнить имеют семинарии инспектор иеромонах Пантелеймон с священником М. Павловским, которому быть членом правления до самого семинарии действительного открытия. Гавриил А. Херсонский».

На рапорте об исполнении присяги владыка пишет такую резолюцию: «Августа 27 дня 1838 г. Обязавшихся присягою поздравив от нас, сие (донесение) приобщить к делу».

Таким образом, одесская духовная семинария первым своим ректором имела известного востоковеда архимандрита Порфирия Успенского, впоследствии, при митрополите киевском Арсении, епископа Чигиринского, автора «Книги бытия моего» 1885). В Одессу архимандрит Порфирий прибыл в сентябре 1831 г., будучи назначен законоучителем в ришельевский лицей, а с преобразованием последнего, профессором богословия, церковной истории и церковного права. 18 июля 1838 г. определен ректором херсонской семинарии и профессором богословских наук⁴.

Соборный иеромонах Пантелеймон (Помигуев) был назначен не только инспектором херсонской семинарии, но и смотрителем «одесских духовных училищ».⁵ В Одессе он пробыл всего лишь три года и, как увидим ниже, в 1841 году назначен был инспектором симбирской дух. семинарии.

Священник Михаил Павловский, воспитанник киевской дух. академии выпуска 1838 г., магистр богословия, – второй законоучитель одесского института и настоятель институтской церкви; впоследствии о. Павловский был профессором богословия и настоятелем церкви новороссийского Императорского университета⁶.

29 августа 1838 г. назначены были «на профессорские места в херсонскую семинарию воспитанники московской дух. академии: на класс философии – Иван Знаменский, на класс словесности и французского языка Гавриил Нектаров, на класс математики и немецкого языка Алексей Мухин и на класс гражданской истории и греческого языка законоучитель одесского института благородных девиц магистр священник Михаил Павловский». Предписанием киевского академического правления давалось знать, чтобы вновь определенные наставники, до утверждения их в ученых степенях, именовались учителями, а жалованье производилось им по времени прибытия их в семинарию. ⁷

В комплект учеников новой семинарии вошли дети духовенства двух епархий – екатеринославской в числе ста шести и кишиневской в числе пятидесяти трех, следовательно, всех учеников было сто пятьдесят девять⁸.

Открытие херсонской семинарии последовало первого октября 1838г. Какой соблюден был церемониал при открытии семинарии, следов об этом в архивных данных нет. Но сохранилось две речи, неизвестно кем произнесенные. Вот одна из них. «Почтеннейшее собрание. Имею честь объяснить настоящий торжественный случай, для которого вы, соизволив ныне собраться в сию храмину, весьма много имеете осчастливить вашим прибытием и присутствием предстоящее взору вашему духовное юношество и их руководителей.

Не безызвестно вам, почтеннейшие посетители, что по Высочайшей воле Благочестивейшего Самодержавнейшего Государя нашего Императора Николая Павловича, по благословению святейшего правительственного синода, учреждена в прошлом 1837 г. в Одессе херсонская и таврическая епархия и вверены благоразумной деятельности и опытности высокопреосвященнейшего Гавриила, которого вы сами созерцаете посреди вас, как светильника на свещнице.

Но недоставало в епархии главнейшего: семинарии и духовных при ней училищ, без которых епархия была бы подобна древу, приносящему плоды не довольно сладкие. По ходатайству преосвященного Гавриила архиепископа херсонского и таврического, о всевозможном ускорении отвратить этот недостаток, комиссия духовных училищ учинила положение учредить и открыть в Одессе херсонскую духовную семинарию с низшими духовными училищами и положение свое имела счастие представить Государю Императору на Высочайшее утверждение, которое от мудрого Отца отечества немедленно последовало.

Вследствие сего член духовных училищ г. обер-прокурор святейшего правительствующего синода граф Николай Александрович Протасов обрадовал преосвященного архиепископа Гавриила от 27 апреля текущего 1838 г. следующим отношением: Высокопреосвященнейший владыко. Государь Император в 14 день сего апреля Высочайше соизволил учредить следующие предположения комиссии духовных училищ:

1) Для образования детей духовенства, принадлежащего к новооткрытой херсонской епархии, учредить семинарию с низшими дух. училищами уездным и приходским в г. Одессе, где имеет пребывание епархиальный архиерей, на точном основании училищного устава, и причислить оную к киевскому учебному округу.

2) Штаты для семинарии и низших училищ херсонской епархии назначить те же, какие Высочайше утверждены для подобных учебных заведений, состоящих в третьеразрядных епархиях и следующую сумму на семинарию 25.225 р. и на училища уездное о приходским 3775 р. отпустить на общем основании из капиталов ведомства комиссии.

3) Отпуск вышеозначенных штатных окладов как на семинарию, так и на училища начать с 1-го июля текущего года с тем, чтобы к началу учебного года т. е. к 1-му сентября могли быть окончены все распоряжения к открытию учения в новоучреждаемых заведениях.

4) До построения новых зданий одесской семинарии с училищами, поместить означенные заведения согласно с предположением вашего преосвященства в наемном доме, обратив потребные для того издержки на счет капиталов комиссии. Во исполнение сей Высочайшей воли, комиссия признала нужным сделать следующие распоряжения. Потребную на содержание учреждаемых в Одессе заведений сумму по штатам 1820 и 1836 годов начать производить с 1-го июля текущего года и причитающееся по 1-е января будущего 1839 года штатные оклады в числе 12.612 руб. 50 к. на семинарию и 1887 руб. 50 к. на училища перевести в свое время в ведение вашего высокопреосвященства для передачи в семинарское правление, и на будущее время вносить штатные оклады как семинарские, так и училищные в общее расписание расходов по духовно-училищной части.

Для руководства в содержании новоучреждаемой семинарии препроводить чрез посредство вашего высокопреосвященства прилагаемый при сем штат, составленный из штатов 1820 и 1836 гг., и два экземпляра, напечатанных штатов для низших училищ.

Киевскому академическому правлению распорядиться таким образом, чтобы ученики, обучающиеся в екатеринославской и кишиневской семинариях с состоящими при них училищами, равно в, училище мариупольском, принадлежащие по рождению своему к херсонской епархии, явились в новоучреждаемое в г. Одессе семинарское правление в начале наступающего учебного года т. е. в 1-х числах сентября 1838 г.

Как по открытии при новоучреждаемой в г. Одессе семинарии уездного училища с приходским, по мнению вашего высокопреосвященства, не предвидится нужды в отдельном существовании тираспольского училища, то закрыть сие училище при окончании текущего учебного года, с прекращением дальнейшего отпуска штатных сумм на содержание его, учеников же перевести в новооткрываемое одесское училище, в которое передать удобное к перевозке имущество закрываемого училища, остаточные суммы, архив, учебные книги и прочее пособие, а равно и деньги, которые имеют быть выручены от продажи неудобных к перевозке вещей.

Комиссия духовных училищ поручила мне сообщить вашему высокопреосвященству как о Высочайшем соизволении на открытие в Одессе дух. семинарии с училищами, так и о выше изъясненных распоряжениях ее по сему предмету и вместе с тем просит вас, чтобы ваше высокопреосвященство, во 1-х, приступили немедленно к найму для помещения семинарии и училищ того дома, о котором вы уже доводили до сведения комиссии; в случаеже каких-либо препятствий, распорядились бы о приискании другого удобного и поместительного дома; во 2-х, вошли бы в соображение о том, сколько нужно будет назначить бурсачных и полубурсачных окладов для содержания бедных учеников вверенной вам епархии и в 3-х, дом, занимаемый закрываемым тираспольским приходским училищем, передали бы в ведение местного духовного начальства, а между тем собрали бы сведения о том, не может ли быть он продан.

Исполняя сим поручение комиссии духовных училищ и прося вас о доставлении ей по вышеизъясненным предметам сведений, имею честь быть с совершенным почтением вашего высокопреосвященства, милостивого государя и архипастыря, покорнейшим слугою граф Протасов».

Преосвященный Гавриил по силе сего положения комиссии духовных училищ Высочайше утвержденного и объявленного ему его сиятельством графом Н.А. Протасовым, сделал с своей стороны приготовительные распоряжения, снова отнесся в комиссию дух. училищ, прося назначения ректором семинарии законоучителя ришельевского лицея магистра архимандрита Порфирия и на оное отношение тот же г. обер-прокурор св. синода от 8 июля настоящего года ответил следующим образом (далее приводится копия отношения обер-прокурора, которое помещено в начале нашей летописи).

На основании первого пункта отношения прописанного от его сиятельства, члена комиссии, графа Николая Александровича Протасова к его высокопреосвященству, магистр богословия, архимандрит Порфирий определен ректором семинарии херсонской того же июля 29 дня настоящего года и обет свой проходить новую свою обязанность со всевозможным усердием подтвердил пред алтарем священною присягою. С сим вместе учреждено, на основании того же положения и правление семинарии, состоящее из трех членов, кои суть: 1) упомянутый ректор архимандрит Порфирий; 2) инспектор семинарии и смотритель уездного и приходского училищ соборный иеромонах Пантелеймон и 3) исправляющий должность эконома семинарии здешней успенской церкви священник Акинф Силин. Члены семинарского правления почли для себя первою обязанностью, чтобы к открытию херсонской семинарии, одолженной и одолжаемой бытием своим всемилостивейшей воле Государя Императора Николая Павловича, все нужное изготовлено было неукоснительно именно отнюдь не позже месяца сентября и чтобы они г.г. члены правления семинарского, по изготовлении всего нужного, о том представили его высокопреосвященству,

Все это ими действительно ныне и исполнено. Посему его высокопреосвященство, высокопреосвященнейший Гавриил, архиепископ херсонский и таврический, руководствуясь всеми правилами комиссии духовных училищ, объявленными ему чрез члена ее графа Николая Александровича Протасова, соизволил для открытия херсонской семинарии и училищ духовных избрать настоящий праздничный день Покрова Пресвятые Богородицы. Сей-то день и есть самый торжественный, сие событие самое радостное и достопамятное для вновь возникающей семинарии херсонской. Для ознаменования сего-то события семинария осмелилась призвать вас, почтительнейшие посетители, в тесные пределы сей храмины.

Будучи ободряема столь многочисленным вашим, достопочтеннейшие мужи, собранием и благосклонным вашим воззрением на предстоящее лицу вашему духовное юношество и на его наставников, юная семинария херсонская надеется современем принесть плоды, достойные вертограда духовного, который основывается и имеет быть созидаем на Христовых глаголах живота вечного».

Вторая речь, более краткая, представляет собой отчет о состоянии семинарии в день ее открытия. В ней говорится о помещении, занимаемом семинарией, о ее корпорации, о составе учеников, об уездном и приходском училищах при семинарии. Об учащихся оратор дает следующие сведения. «Учениковв новооткрытой семинарии а) в богословском классе 48, б) в философском 47 и в) в словесности 64, всех 159. Из них на полном казенном содержании 35, на полуказенном 15, всех на казенном коште 50. Все ученики поступили из двух семинарий, именно из екатеринославской 106 и из кишиневской 53⁹.

Можно предполагать, что первая речь, уясняющая формальную сторону учреждения херсонской семинарии, была произнесена ректором семинарии, а вторая секретарем правления учителем философских наук Иваном Знаменским.

Сейчас же, открытием учения в новой семинарии, произошла перемена в составе преподавателей, именно, свящ. М. Павловский уволен от должности наставника гражданской истории и греческого языка и на его место назначен смотритель «херсонских духовных училищ» протоиерей Николай Соколов¹⁰. 20 октября члены семинарского правления слушали «предложение его высокопреосвященства за № 2846, с препровождением в правление семинарии прот. Николая Соколова для поручения ему должности наставника по предметам всеобщей истории и греческого языка». ¹¹

В декабре произведены были впервые в Херсонской семинарии, «внутренние испытания» (частные, в отличие от публичных, производившихся в конце года, на которых присутствовали посторонние посетители). Из журнала этих испытаний видно, что начались они 17 декабря и продолжались до 22 числа. В первый день испытаний ученики высшего и среднего отделения писали рассуждения на латинском языке, первые на тему: de simbolica significatione proscomidae, последние – на тему: gnosce te ipsum. 19 числа ученики высшего отделения пишут по-русски: «о символическом значении главных обрядов Божественной литургии нашей», а ученики низшего отделения – на том же языке: «разговор между стариком и мужем о счастливом состоянии детского возраста». 20 декабря ученики среднего отделения пишут «разговор о нравственной свободе человека», а низшего отделения «curriculum vitae» на латинском языке. Испытания происходят до обеда и после обеда; ученики отвечают по гражданской истории, языкам французскому и немецкому, по философии, математике, богословию, греческому и еврейскому языкам, церковной истории и свящ. писанию. Архиепископ Гавриил присутствовал на экзамене в среднем отделении 19-го декабря на философии от 8 часов утра до часу дня и 20 Декабря в высшем отделении на Богословии от 8 часов утра до 2-х часов по полудни. 22 декабря с 8 часов утра до 12 дня были прочитаны в общем собрании лучшие сочинения учеников и записи инспектора о поведении воспитанников¹².

В январе 1839 г. предписанием киевского академического правления, вместо преподавателя математики и немецкого языка Алексея Мухина, назначен воспитанник московской дух. академии Михаил Покровский.

Означенный состав преподавателей новооткрытой семинарии не только ведет свое прямое школьное дело, но и принимает участие в проповедовании Слова Божия в соборе. 31 декабря правление семинарии заслушало сообщение херсонской духовной консистории, с препровождением расписания «накогда и кому из наставников семинарии и училищ назначается начать проповеди».

С начала 1839 года курс семинарских наук увеличивается введением преподавания истории русской церкви, как отдельного предмета в высшем отделении семинарии. Учебным руководством по новому предмету рекомендуется «История российской церкви» Муравьева. Правление херсонской семинарии уведомило об этом профессора церковкой истории соборного иеромонаха Пантелеймона и предложило ему сейчас же приступить к изложению курса нового предмета и выписать для слушателей соответственное количество учебников¹³.

Затем, по предложению архиепископа Гавриила, правление обсуждает вопрос об учреждении при новой семинарии практических курсов новогреческого языка. Наметив в учителя двух кандидатов «природных ученых греков – Хризохооса и Лунда», правление семинарии доложило владыке, что средств на вознаграждение нового преподавателя не имеется в виду бывших усиленных расходов «на обзаведение семинарии и больницы и на постройку платья и белья казеннокоштным ученикам»; контингент слушателей правление полагает на первый раз составить из отличных учеников всех трех отделений, назначив часы по четвергам и понедельникам еженедельно. На представлении правления семинарии последовала такая резолюция владыки: «Посему предмету по поводу ко мне отношения от г. обер-прокурора св. синода, комиссии духовных училищ члена, его сиятельства, графа Протасова и будет от меня сообщено тому же графу Протасову, чрез которого и исходатайствуется, полагаю, постановление о заведении у нас практической школы новогреческого языка. Между тем временем предлагаю правлению семинарии учредить ту самую школу приватным образом, и пригласить учителем сказанного в сем представлении коллежского асессора г. Лунда с жалованьем ему за полгода времени 500 рублей. Образ состава сей школы должен быть по 3-му пункту сего представления (из лучших учеников семинарии). Что касается до денег на жалованье наставнику, то источники к сему имею я показать впредь. О исполнении по сему, распорядясь, мне также доставить»¹⁴.

Правление семинарии сделало новое предоставление о назначении времени открытия лекций по новогреческому языку, и владыка возвратил его с такой резолюцией: «Поступить по содержанию сего представления с дополнением учителю еще сто рублей, что составит шестьсот рублей. Класс начать со вторника, чтобы и я имел возможность быть при сем начатии»¹⁵.

В том же январе месяце правление семинарии избрало третьим своим членом по учебной части наставника семинарии протоиерея Николая Соколова, а в феврале правление московской дух. академии уведомило, что наставники И. Знаменский и Г. Нектаров «возведены на степень магистра, а Д. Покровский на степень кандидата богословия»¹⁶. За первым из сих магистров вскоре «зачислено было священническое место в одесском кафедральном Преображенском соборе, он рукоположен был в сан священника и на него возложен был магистерский крест. О возложении креста правлением, семинарии, по старожитному обычаю, сделано было представление владыке и последний написал на нем следующую резолюцию: «Крест имел честь возложить на достойного. Сие сообщая к сведению правления семинарии, нахожу неизлишним, дабы чрез оное уведомлена была консистория»¹⁷.

Здесь необходимо упомянуть о крупной реформе в ведомстве православного исповедания, – именно, об упразднении комиссии духов. училищ и об учреждении при св. синоде Управления духовно-учебного и хозяйственного. Уведомление об этом получено было правлением херсонской семинарии в апреле 1839 г¹⁸.

В июне месяце правление семинарии испрашивает у владыки разрешения на начало 27-го числа «внутренних испытаний ученикам херсонской семинарии». Владыка пишет: «Требуемое благословение посылается c утверждением расписания. Надеюсь видеть зрелые плоды вертограда»¹⁹.

Учебные занятия в 1839 г. в херсонской дух. семинарии окончились во второй половине месяца июля. На представлении с разрядными списками учеников семинарии всех трех отделений владыка написал такую резолюцию: «Список разрядный утвержден и обращается в правление с тем, чтобы ученикам 3-го разряда перевода в высший класс ныне не предъявлять, а оставить то до рассмотрения впредь, не лишая впрочем их относительно того надежды».²⁰

Согласно предписанию киевской дух. академии о высылке двух воспитанников в состав низшего отделения той же академии, правление семинарии рекомендовало двух студентов Михаила Павловского и Петра Задерацкого, коим и испрошены были у военного губернатора, графа Толстого, две подорожные. Но кроме означенных студентов, посланных на казенный счет, отправились в Киев волонтерами И. Вахницкий и К. Мураневич. Когда правление семинарии доложило об этом владыке, последний писал: «Соизволяем и благословляем. Отпустив их, дать о том знать и херсонской консистории для отметки, где нужно»²¹. В этом же году принят был в число воспитанников киевской академии еще один ученик херсонской семинарии Георгий Попруженко. Был ли он послан на казенный счет, или поступил волонтером, в журналах правления сведений об этом нет. В декабре правление семинарии заслушало отношение киевского академического правления «о принятии ученика Г. Попруженко в число действительных учеников академии»²².

Уклад школьно-учебной жизни в первые два года по открытии семинарии представляется в таком виде. Правление семинарии по «ученой» части собирается каждую неделю, а по части экономической и чаще, по мере надобности. Правлению по ученой части ежемесячно докладывается инспектором состояние семинарии в учебно-воспитательном отношении. Правление по экономической части ведает текущие расходы по оборудованию семинарии и содержанию учеников. «Классические» занятия т. е. уроки были до обеда и после обеда. Молятся семинаристы в ближайшей к семинарии Покровской церкви.

Среди проступков учеников в первые годы существования семинарии замечается «бегунство». В июне инспектор докладывал «о неизвестном пребывании» ученика среднего отделения Г. Богдановича; ученик Ржевский тоже, вероятно, не за маловажный проступок «заключается в уединенное место на семь дней» и поручается особому надзору инспектора семинарии и профессора философии, а ученик Лебедев «исключается из семинарии за воровство ученических вещей и болезнь от сообщения с другим полом»²³.

В начале нового учебного года херсонская семинария комплектует свое низшее отделение новичками, учениками училищ, и доносит владыке о результатах «внутренних испытаний», по нашему, вступительных экзаменов, «с замечаниями смотрителям училищ исправить замеченные недостатки в приготовлении учеников в семинарию». Владыка по этому поводу пишет такую резолюцию: «Мало замечания смотрителям и учителям против всех оказавшихся неисправностей; потребовать от них ответа. И судя по их мере защищения себя, поставить меру взыскания, может быть, и отрешением некоторых от мест. Как это можно, чтобы ученики Корнелия Непота и в глаза не видали? Касательно учеников утверждается мнение с тем, чтобы исключенных реестр препровожден был в консисторию»²⁴.

С приливом в начале учебного года новых насельников семинарии, помещения последней оказались тесными. В виду этого правление входит с докладом к владыке о разрешении переделать сарай в жилые комнаты. Архиепископ написал: «не по сердцу моему сия переделка». Тогда правление сделало новое представление владыке, «не благоугодно ли вывесть наставников из заведения с выдачею им квартирного пособия по 400 рублей каждому в год, а в комнатах их поместить учеников²⁵. Но и эта мера оказалась недостаточной, почему в феврале следующего года консистория запрашивает херсонское духовенство, не согласится ли оно взносить деньги на наем в Одессе особого дома, где помещались бы ученики²⁶.

В текущем учебном году мы встречаем установление произнесения катехизических бесед наставниками семинарии ученикам. Когда расписание этих бесед было представлено архиепископу, последний в своей резолюции выразил желание, чтобы обязанность проповедования была возложена на одного какого-либо преподавателя. Правление однако отклонило такое пожеланиевладыки «по причине классических занятий, ежедневно требующих умственного напряжения» и просило разрешения чередоваться наставникам по неделям²⁷.

Неподготовленность учеников, поступивших в семинарию, не прошла даром для администрации и преподавателей дух. училищ. На докладе семинарии «по делу замечания смотрителю и учителям елисаветградских дух. училищ за неисправное приготовление учеников к поступлению в семинарию», владыка пишет: «Утверждается мнение правления семинарии, с тем притом, чтобы свящ. Мочульский некоторые посторонние училищу духовному должности оставил, а какие бы он оставить хотел, спросить его». Кроме того, по распоряжению владыки, предписано было, чтобы «смотрители елисаветградских и херсонских училищ в самом непродолжительном времени представили по несколько опытов письменности учеников по всем классам училищ»²⁸, что вскоре и было исполнено²⁹. «Опыты письменности» учеников училищ были просмотрены владыкой и сданы правлению семинарии с такой резолюцией: «чистописанием остаюсь не совсем доволен. О прочих задачах прошу мнения о. ректора»³⁰. Ректор семинарии архимандрит Порфирий нашел «задачи ученические мало удовлетворительными». Кроме сего, о. ректор вошел в правление семинарии о запиской о том, что в конспектах, представленных смотрителями училищ подведомых семинарии, находится большая разность, неопределенность и даже произвол в преподавании наук и языков во всех училищах. Правление семинарии постановило поручить ректору при ревизии училищ обратить внимание на этот недостаток³¹.

Вскоре состоялась и самая ревизия. По этому поводу владыка предписал правлению семинарии следующее. «Отправиться для обревизования херсонских и елисаветградских училищ о. ректору семинарии, ежели в том не препятствует ему та самая слабость здоровья, для которой он временно освобожден от преподавания богословских наук, по его прошению и моему согласию, академическим правлением утвержденному. При ревизии в особенности одолжается обратить внимание на способности, деятельность и старания учителей и смотрителей тех училищ, о которых потом и донесть мне самым справедливым образом для донесения св. синоду, которым от меня сие сведение чрез г. обер-прокурора св. синода требуется»³². 20 июня архимандрит Порфирий прибыл в Херсон, а 28 числа того же месяца в Елисаветград³³; в заседании правления семинарии 31-го июля заслушан был доклад ревизора о состоянии училищ в нравственном, учебном и экономическом отношении.

Приводим выдержки из этого отчета. а) «Классические книги, пишет ревизор, назначенные для упражнения в языках латинском и греческом переводимы были не сряду, как этому надлежало бы быть, а отрывками, по произволу учителей; б) не обращаемо было внимание на правописание и ударения греческих слов, при изучении оных; в) вовсе неупотребляем был самый лучший способ к усовершенствованию учеников в знании языка латинского, т.е. непрестанный разговор учителя с учениками на этом языке; г) преподавание русской грамматики (в елисаветград. уч.) ограничено одним сухим изложением правил и форм: ученики неознакомлены с лучшими произведениями русской поэзии и красноречия, соответственными их понятиям, а в херсонском училище ученики выучили наизусть несколько русских басен и некоторые прозаические отрывки и произносят их довольно порядочно; но практическое приложение заученных статей к правилам грамматики не было употребляемо; е) при преподавании катехизиса не были изъясняемы и перефразируемы слова, речения и тексты, и потому ученики имеют не совсем ясные катехизические понятия».

«По недостаточному преподаванию наук и языков и знания учеников в обоих училищах не совсем достаточны. В особенности ректор считает нужным сказать, что ученики высшего отделения затрудняются отвечать по латыни на самые простые вопросы о предметах обыкновенных, что они с трудом, медленно и ошибочно переводят с русского на латинский яз. и не имеют никакого понятия о разности значений слов, по-видимому однозначащих, напр. germanus = uterinus, puto = arbitror, duo = ambo и проч., а ученики низшего отделения елисаветградского училища хотя и переводят верно первые статьи латинской хрестоматии по книге и с голоса, но когда учитель, по указанию ревизора, начинал обращать эти же самые статьи в живой разговор в виде вопросов, то ученики вовсе не понимали его: так мало приучены они понимать и отвечать на латинском языке. Ученики херсонского училища низшего отд. знают из лат. грамматикиодни склонения и хотя они выучили наизусть довольно слов латинских, но эта номенклатура остается в их головах бессвязною, потому что учитель не приучил их к составлению полных речений из слов, заученных ими».

«Училищные библиотеки весьма недостаточны. В них нет библий и новых заветов ни на славянском, ни на латинском, ни на греческом языках. Учебных книг, назначенных уставом, также нет в них».

«В елисаветградском училище классы и темны, и непристойны по ветхости училищного дома, и неоднократным переделкам оного. Классическая мебель, как то, парты, скамьи, столы для учителей и стулья; черные доски с треножниками – в дурном и безобразном состоянии; все испачкано, изрезано, поломано. Настоит совершенная необходимость устроить в елисаветград. училищах новую классическую мебель в лучшем виде, а в херсонских сделать только арифметические доски в большем виде».

«Для улучшения училищ надобно составить конспекты с показанием самых способов преподавания наук и языков и с обозначением степеней знания учеников».

Далее, ревизор аттестует начальство и преподавателей училищ, большинство которых оказывается «способными и прилежными к своей должности и благонадежными»; один только инспектор елисаветград. училища, кандидат богословия, Семен Антонович оказался «способным и небезнадежным».³⁴

Отчет ревизора, как это и положено, представлен был владыке, который написал такую резолюцию: «из журналов сих выписать главнейшие статьи, предоставить мне о каждой порознь, на основании устава семинарии статьи, правлению уже известной. Что касается до смотрителей училищ, то представлено мною в св. синод по его требованию чрез г. обер-прокурора св. синода»³⁵. Вскоре ректор семинарии, архим. Порфирий, согласно прошению, освобожден был от обязанностей по должности профессора богословия. Богословие стал преподавать инспектор семинарии иеремон. Пантелеймон, а предмет последнего церковную историю с еврейским языком правление семинарии поручило временно преподавать учителю одесского дух. училища кандидату богословия К. Никитскому. Впрочем, вскоре духовно-учебное управление назначило профессором церковной истории в одесскую семинарию профессора вифанской семинарии Маркиана Гребинского³⁶.

Одна подробность, не лишенная интереса, дает характеристику не скрываемой экономии академич. правления за счет преподавателей семинарии. Иером. Пантелеймон преподавал богословие в продолжении пяти месяцев. Правление семинарии постановило вознаградить его за это, – тем более, что вел он свое дело «с ревностью, успехом и пользою для учеников». Но вот в декабре получается из Киева уведомление, «что инспектор соборный иеромонах Пантелеймон представляется академическим правлением к возведению в сан архимандрита, а потому ходатайство о вознаграждении его за временное исправление должности профессора богословия оставить без действия»³⁷.

В том же заседании, 29 дек. 1840 г., заслушано было «предписание о назначении ректора одесской духовной семинарии, архим. Порфирия к церкви при посольстве в Вене, а инспектора соборн. иером. Пантелеймона к исправлению его должности по семинарии до определения действительного ректора».

Архимандрит Порфирий пробыл еще некоторое время в Одессе; последний педагогический журнал подписан им 10-го января 1841 г. Затем из Одессы он отправился в С.-Петербург, а оттуда в Вену. С 3-го мая, как известно, начинаются его записки «Книга бытия моего», где он описывает свой выезд из столицы.

В начале текущего учебного года херсонская дух. семинария в сентябре месяце получила от академич. правления предписание «принять четырех присылаемых из Болгарии воспитанников и поместить их на казенное содержание на имеющиеся в семинарии штатные вакансии – по Высочайшему повелению». Учениками-пионерами из болгар в духовно-учебных заведениях г. Одессы были болгаре Захарий и Добри Петровы; первый был принят в херсонскую семинарию, а второй – в одесское духовое училище³⁸.

Любопытна резолюция владыки на одном из представлений правления семинарии, в котором ходатайствуется об обратном приеме исключенных из семинарии учеников, «по отметкам (сделанным, нужно полагать, на представлении) исполнить». Правлению-же семинарии, пишет владыка: «долг имею заметить, что по списку исключаемых многие оказались неодобрительного поведения, а в недельных донесениях мне всякий раз рапортовалось, что предосудительиых поступков нет или покрайней мере, умалчиваемо было о сем. Впредь мне замеченных неодобрительными по поведению выказывать отдельным списком»³⁹. Очевидно и встарь практиковалось то же, что замечается и ныне в докладах горе-администраторов. Выдавать свою бездарность высшей власти небезопасно, а потому доклад фальсифицируется. Это, так называемое, бумажное благополучие семинарии, выгодное для начальства и преступное по отношению к питомцам.

Интересна и другая резолюция архиепископа Гавриила, последовавшая на прошении исключенного за опущение уроков и ослушание ученика философии Гербановского. «Опущаемы были классы по недостатку за учеником надзора; ослушание есть порок удобоисправимый. Принять паки просителя в семинарию»⁴⁰. Правлению семинарии пришлось примириться с горьким назиданием владыки и принять Гербановского в семинарию.

По предложению владыки и заключению ректора семинарии архим. Порфирия, в текущем учебном году четыре ученика среднего отделения исправляли должность чтецов и певцов в греческой церкви. Тогда вопрос этот заслушан был правлением семинарии, владыка написал такую резолюцию. «На предложение поскольку о. ректор согласен, то значащимся в донесении ученикам в непременную поставить обязанность ходить в здешнюю греческую церковь на всякое Божественное славословие в те поры, когда от классов и уроков они свободны, а в праздничные и воскресные дни неопустительно. Тамо заниматься должностью чтецов и певцов. В сем случае дабы они не оставлены были без руководства и охотного приема, я нынеже предписываю той церкви настоятелю и прочим священно-церковно-служителям, отношусь и к г. митрополиту Герасиму, прося его влияния. Желал бы, дабы и ученик Серединский по временам тоже исполнял. Нужно полагать, что эта мера вызвана желанием архиепископии дать священников, знающих греческий язык, тем из греков колонистов, потомки которых и до сих пор живут в некоторых местах херсонской епархии.

В январе 1841 года киевское академическое правление дало знать семинарскому правлению, что ректором херсонской семинарии назначен ректор рязанской семинарии архимандрит и кавалер Афанасий (Соколов). Новоназначенный ректор рассчитан был жалованием в Рязани по 1-е янв. и прибыл в Одессу в феврале; первый педагогический журнал подписан им 22 числа означенного месяца⁴¹. Архимандрит Афанасий оставался в должности ректора херсонской семинарии недолго. 17 мая правление заслушало сданное владыкой отношение обер прокурора св. синода об определении архим. Афанасия ректором с.-петербургской дух. академии. В должность ректора опять вступил иером. Пантелеймон, а проф. Нектаров принял на себя обязанности инспектора семинарии. В июле месяце пришло извещение, в котором значилось, что ректором херсонской семинарии назначен ректор вятской семинарии архим. Никодим (Казанцев)⁴². Последний прибыл в Одессу нужно полагать, в первых числах октября; первое заседание правления семинарии под его председательством состоялось 11-го октября.

Произошли в текущем году и другие изменения в составе семинарской корпорации. 4-го октября правление семинарии заслушало уведомление киевского академич. правления о том, что инспектор херсонской семинарии, соборный иеромонах Пантелеймон, по распоряжению святейшего синода, перемещен инспектором в симбирскую семинарию, а на его место переведен инспектор с.-петербургской семинарии соборный иеромонах Иоасаф. Кроме этого, профессор словесности Г. Нектаров перемещен, согласно прошению, в московскую семинарию, а на его место переведен профессор волынской семинарии Мстиславский⁴³.

До приезда иером. Иоасафа должность инспектора семинарии исправлял профес. М. Гребинский. Новоназначенный инспектор прибыл в 20-х числах октября. Тотчас по прибытии, инспектор иеромонах Иоасаф подал прошение в правление семинарии «о поручении ему преподавать предметы, положенные для V-го наставника, вместо предметов III-го наставника, которые занимал его предшественник» т. е. вместо св. писания и патристики, инспектор желает преподавать церковную историю. В тоже самое время проф. Гребинский со своей стороны подает прошение о том, что он не согласен на такую мену предметов. Правление семинарии не признало себя вправе разрешить этот вопрос, а постановило доложить о нем владыке, а потом академическому правлению. Архиепископ по этому поводу писал правлению семинарии следующее. «Поскольку проф. Гребинский, по распоряжению св. синода и высшего академич. правительства, решительно и прямо прислан в херсонскую семинарию для преподавания церковной истории, и предмета сего сам лишаться вовсе не хочет, то и полагаю решительно предмет сей за ним и оставить тем более, что чтение св. писания гораздо приличнее инспектору, как действительно духовному лицу. О прочих резонах, коих много умалчиваю; изъяснив же сие, думаю, нет нужды затруднять и академич. правление. Впрочем, по силе устава семинарии, не возбраняю туда отнестись». Правление академии согласилось с мнением владыки и прошение иеромонаха Иоасафа не было удовлетворено⁴⁴.

В числе предметов, подлежащих изучению воспитанниками семинарии, в текущем году мы встречаем начала медицины. Вот еще когда – в сороковых годах прошлого столетия жива была мысль придти на помощь деревенскому населению чрез пастырей церкви. Кто знает село и условия его жизни, тому известно, что там умирает 50% детей потому только, что некому подать первой помощи при детских заболеваниях. Первым преподавателем начал медицины в одесской семинарии был надворн. сов. Сезеневский, опытный медик, получавший за свой труд сто сорок три рубля серебром в год⁴⁵.

Впрочем, в медицинской помощи в рассматриваемое время нуждались не одни сельчане. Нужна она была и горожанам. Смотритель елисаветградского училища кандидат Г. Мокиевский в мае 1841 г. докладывал правлению семинарии, что во вверенном ему училище появились заболевания нервною горячкою настолько многочисленные, что число больных дошло до 25-ти человек. Положение училища ухудшалось тем, что не было ни врачебной помощи, ни средств на лечение. По докладу об этом владыке, последний написал корпусному командиру барону Остен-Сакену отношение с просьбой оказать училищу помощь чрез военных врачей. Особенно много потрудился, для училища штаб-доктор Исполатов. Смотритель сделал об этом доклад правлению, а правление – владыке. Архиепископ на докладе пишет: «благодарность наша словом врачу была, а вещественно вознаградит рекший: друг друга тяготи носити"⁴⁶.

В текущем учебном году владыка обращает внимание правления семинарии на составление и произнесение учениками проповедей. На одном из правленских докладов владыка написал следующую резолюцию. «Обстоятельство не маловажное! ученики богословия готовятся к выпуску, между тем они проповедей почти не сочиняли и не говорили. И как сие явно вопреки распоряжению самого правления семинарии, много утвержденному, то тоже правление одолжается дать непременно ответ, почему такое опущение сделано, от кого главно оное зависело. Между тем, советую всенепременно и всевозможно учеников занять хотя несколькими опытами проповеди Слова Божия, буде не в церкви, то в домашней зале и классической кафедре». В справке по поводу этой резолюции правление семинарии силится объяснить, что ученики произносят проповеди, но называет только трех учеников, говоривших поучения⁴⁷. Очевидно, дело проповедования Слова Божия было не на должной высоте в семинарии, а оправдать такое состояние ее нечем, правление и вывертывается.

Вот несколько фактов из внутренней жизни учащихся в семинарии. В феврале 1842 г. правление семинарии заслушало такого рода дело. Свящ. г. Тирасполя Евстафий Руденков подал жалобу владыке на ученика семинарии Ремезова за то, что последний «жестоко наказал» его сына Александра, ученика одесского приходского училища. Инспектор семинарии расследовал дело; жалоба оказалась преувеличенною. На докладе правления владыка написал: «мнение правления семинарии утверждается с присовокуплением замечания смотрителю и инспектору училищ. Ибо сего случая и подобных оному других не происходило бы, если бы они строже и благоразумнее смотрели за тем, что им вверено. Почему не открывалось таких событий прежде сего? Вопрос достоин размышления»⁴⁸.

Несколько позже, в первых числах марта инспектор подал правлению докладную записку об ученике среднего отделения Константине Павловском. Последний аттестуется грубым и дерзким «и пред старшими, и пред наставниками и инспектором», увещания и наказания на него не действуют. Когда позван был в правление, «не показал ни малейших следов раскаяния, а напротив отрывистыми, грубыми ответами, дикою и безобразною физиономиею и блуждающими глазами выражал какое-то опасное, смятенное состояние духа»... За доблести, какими Павловский отличался среди товарищей, правление постановило: а) «поместить его жительством с учениками училища уездного низшего отделения; б) определить ему спать на войлоке в столовой; в) в столовой посадить его в кухне вместе с учениками училища; г) поставить его на неделю на колени в классах. За всем тем о. инспектору поручить сделать особенное наблюдение, как перенесет сей ученикназначенный ему штраф и покажет ли какое-ниб. раскаяние». По приказанию владыки, Павловский испросил прощения в своих поступках у начальства и наставников и от наказания был освобожден⁴⁹.

Не лучшим оказался и товарищ К. Павловского тоже воспит. среднего отд. Семинарии Ив. Индзинский. Сей философ, по докладу о. инспектора, был им наказываем многократно голодным столом и стоянием на коленях. Но «Индзинский налагаемые о. инспектором наказания не принимал, ослушаясь дерзновенно».

На поведение Индзинского, кроме этого, жаловался о. ректор и проф. Знаменский. Правление постановило: «ученика Индзинского, на которого уже не действуют домашние вразумления и даже наказания от о. инспектора, от о. ректора и от всего правления, исключить ныне же из семинарии, как безнадежного к исправлению, чем паче, что он, будучи ленив в прежнее время, ныне совсем бросил учение»⁵⁰.

В ноябре о. инспектор представил докладную записку «о происшествии, случившемся в ночь с 21 на 22 число, чему причиною было курение цыгары и с прошением употребить строгую меру наказания ученикам за курение табака». Очевидно, трубокуры неосторожно обращались с «цыгарой» и что-нибудь подожгли. «В остережение и страх другим подобным шалунам, исполнить над ними то, что сказано в объявлении ректора: выслать из семинарского корпуса (перечисляются виновные⁵¹).

В июне месяце правление семинарии заслушало «предложение владыки о том, не согласится ли кто из наставников семинарии или училищ поступить на состоящие при здешнем кафедральном соборе вакантные священнические места с тем, дабы быть действительным священнослужителем и о неукоснительном представлении их отзывов»⁵². Владыка заботится о своих ближайших сотрудниках, подвизающихся в рассадниках духовного юношества. В самом деле, кто имеет больше всего прав на занятие священнических мест в городе, как не преподаватели семинарии – эти духовные отцы будущих духовных отцов? Им честь и место принадлежат по праву, – за скорби и тяготы духовно-учебной службы. Всем известно, что такое преподаватель семинарии в материальном отношении. Это – интеллигентный пролетарий, всю свою трудовую жизнь нуждающийся, живущий нередко впроголодь и обязательно авансом. Владыка приходит на помощь преподавателям и предлагает им занять места священников, что, конечно, увеличит их материальные средства.

Но продолжим хронику жизни херсонской семинарии. Правлению последней не редко приходилось разбираться и в фактах, выдвигаемых жизнью подчиненных семинарии училищ. Так, в июле заслушана была правлением семинарии жалоба свящ. Херсонского успенского собора Илии Павловского «на исправляющего должность смотрителя херсонских духовных училищ иеромонаха Нестора за то, будтобы он назвал его, Павловского, на испытании в присутствии учителей, дураком». Правление потребовало объяснений от смотрителя и учителя Никиты Вахницкого и, заслушав их, постановило: «священнику Илье Павловскому объявить, что патетическое его прошение ...уничтожается объяснением, данным правлению от о. Нестора и учителя Вахницкого. О. смотритель назвал дураком сына свящ. Павловского, а не самого священника, и назвал справедливо: потому, что он то и есть. Поскольку же ученик Павловский вышел дураком от того, что редко являлся в класс, а редко являлся потому, что не посылал и даже, как видно из объяснения о. Нестора, удерживал его от хождения в класс его родитель, то правление семинарии не согласится назвать умным и самого родителя., который делает такую глупость, лишая сына учения толи по невежеству, то ли по каким-нибудь мелочным капризам с начальниками или наставниками училища. Кроме сего: 1) очень странно выслушивать обиду, неверно переданную от девятилетнего мальчика, и не удостоверяясь в ее подлинности, спешить тотчас формальною жалобою. И даже: на основании низкой ябеды от избалованного мальчика еще осмелиться обесчестить начальника училища и самые училища поносительными фразами, которых так много в жалобе свящ. Павловского. Это прощают только людям, забывающим все приличия. 2) Свящ. Павловский то ли от поспешности и разгорячения, то ли от небрежения и к правлению семинарии (подобно, как к начальнику херсонских училищ) не подписал на прошении и своего имени. От чего его прошение могло бы быть ему и возвращено с надписью. Правление удержалось от последнего, прощая. Затем: 3) Свящ. Павловского известить, что и. д. смотрителя херсонских дух. училищ ныне предписано: исключить сына его Илью Павловского из училищ за безуспешность от нерадения и по желанию его родителя»⁵³.

Очевидно, излишнее доверие к словам сына-подростка послужило для отца Павловского причиной крупной неприятности, в которой, прежде всего, пострадал выкинутый из училища недоросль.

В конце ноября правление семинарии от киевского академич. правления получило предписание с требованием объяснения «касательно неопределенной рекомендации о благонадежности учителя семинарии прот. Николая Соколова». По справке оказалось, что в формулярном списке его высокопреосвященством учитель протоиерей Николай Соколов отмечен так: «поведения тихого, исправен и небезнадежен».

Постановили донести в Киев, что правление семинарии «не имеет ничего сказать о том; почему учитель протоиерей Николай Соколов его высокопреосвященством отмечен небезнадежным».

Быть может, аттестация архиепископа была причиной того, что прот. Соколов с апреля месяца 1841 г. выбыл из членов семинарского правления, а его место занял проф. Мстиславский, соединявший с этим званием и обязанности эконома семинарии. В журналах правления семинарии об этом не сохранилось никаких следов.

По требованию высшего духовного начальства, правление семинарии, с утверждения архиепископа, в марте месяце1843 г. назначило члена правления, эконома и профес. Стефана Мстиславского обревизовать елисаветградские дух. училища по части учебной, нравственной и экономической. Профес. Мстиславский исполнил поручение правления семинарии и в апреле представил ему отчет о ревизии. Училище найдено в «исправном» состоянии, начальству и учащим освидетельствуется благодарность, а поручение, исполненное ревизором, заноситсяв его послужной список⁵⁴.

Интересно отметить, как относился высокопреосвященный Гавриил к болгарам, обучавшимся в одесской семинарии. Случилось, что два ученика болгарина в июне рассматриваемого года просили отпустить их на родину. Владыка на представлении правления пишет такую резолюцию. «Призвав учеников Поповича и Мончиловича в присутствие правления семинарии, предложить им от имени нашего, не рассудят ли они и не почтут ли за полезнейшее от семинарии навсегда не удаляться, взять временный отпуск в свою отчизну с надеждою поправить там здоровье воздухом природным и свободою. Сие же если Бог дарует, возвратиться паки для продолжения наук. Отзыв учеников представит с новым рассуждением правления семинарии. По новому представлению правления, болгаре уволены были в отпуск до выздоровления⁵⁵.

Следующие факты показывают, как сердечно относился владыка вообще к ученикам семинарии. Правление сделало доклад, что ученик среднего отделения Каллиник Исааков, находясь в отпуску в праздник Пасхи, на замечание священника Кальнева о его неблагоповедении в церкви, нанес ему грубости, почему правление постановило выслать его из семинарии. Владыка на этомже представлении пишет такую резолюцию. «Без суда никто не наказывается. Под условие сие подходит и ученик тем паче, что челобитствующий священник не объявляет вовсе, какие именно нанесены были ему грубости и насмешки. Предаю сие суждению правления семинарии; между тем, дабы он приватно выслан близ семинарии, я не соглашусь»⁵⁶. Правление должно было изменить свое постановление.

Еще факт. Инспектор докладной запиской заявляет правлению; что ученик низшего отд. Семен Павловский замечен в покраже ученических денег и вещей. Правление решило исключить ученика. Владыка и на этот раз берет под свою защиту осужденного. «Несть обычай – пишет владыка – выдати человека коего на погибель, прежде даже место ответа приимет о своем согрешении (Деян.25:16). Основываясь на сем, не могу согласиться с заключением правления, не видя ответа обвиняемого ни обследования всех обстоятельств; и то не недостойно замечания: при спальнях есть служители, спальни запираются; как похитители могли туда вкрадываться? Да и откуда ученики берут постольку для себя денег, будучи нищими сиротами, напр., Чечель?». Правление оставило Павловского в семинарии до испытания⁵⁷.

Распоряжением высшего начальства, в текущем учебном году потребовалось выслать для продолжения образования в академии двух студентов из херсонской семинарии. Назначены были в Петербург студент Брюховский, а в Киев – студент Чепиговский. Правление распорядилось приготовить все к отъезду означенных лиц, как вдруг появились непредвидимые затруднения. Студент Брюховский заболел «стеснением в груди», болезнь его, по мнению врача, настолько серьёзной, что пришлось заменить Брюховского студентом Савицким. Но и последний «сделался опасно болен горячкою» и потому пришлось отказаться от отправления и этого студента. Савицкий заменен был Савинским. Казалось бы, что дело уже уладилось; не тут-то было. Когда стали разбираться в документах Савинского, оказалось, что акт рождения и крещения его в метрических книгах не записан. Пришлось «просить консисторию о произведении исследования о рождении и крещении Афанасия Савинского» и затем о выдаче метрич. свидетельства⁵⁸. Кроме сего, по требованию того же духовно-учебного управления, назначен в Горыгорецкую земледельческую школу (м. Горки, могилевской губ.) студент Христофор Гербановский⁵⁹.

Нужно заметить, что отправление Гербановского имело свои основания. Дело в том, что в текущем учебном году, согласно «15 пункту правил нового образования в семинариях», вводились в курс семинарских наук новые предметы – естественная история и сельское хозяйство. Очевидно, чтобы иметь в будущем подготовленных наставников, семинарии и посылают теперь своих воспитанников в специальные школы⁶⁰. Согласно 4-му пункту тех же правил, с этого года вводится преподавание еврейского языка для желающих изучать таковой, по собственному выбору учеников. Первым преподавателем еврейского языка в одесской дух. семинарии был христианин из евреев Иван Литвин. Жалованья положено ему было 875 руб. в год ассигнациями⁶¹.

Что касается немецкого и франц. языков, то до сих пор уроки по ним распределялись среди наличных преподавателей.

В текущем году на представлении семинарского правления об определении преподавателей еврейского, немецкого и французского яз., архиепископ изъявил желание, «чтобы преподаватели языков были иностранцы, совершенно знающие сии языки». Для преподавания франц. и немец. яз. был приглашен иностранец некто – Оден⁶².

В том же заседании заслушано было предписание правления киевской духовной академии с уведомлением, что воспитанник той же академии Георгий Попруженко определен инспектором одесских училищ и учителем по низшему отделению уездного училища.

22 янв. 1844 г. правлением семинарии заслушано отношение херсонской дух. консистории, коим она просит объявить профес. Мстиславскому резолюцию архиепископа, последовавшую на прошение означенного профессора о зачислении за сестрою его Еленою оставшегося после смерти отца ее в военном селении Косовке священнического места. Резолюция владыки такова. «Согласно просьбе профессора Степана Мстиславского, состоять священническому месту в селе Косовке вакантным, в надежде, что приищется к сестре просителя жених, достойный быть священником в сказанном селе. Сие объявить просителю со внушением, чтобы принял всевозможные меры к безотложному выполнению позволяемого ему».

Опять добрый обычай доброго старого времени. Ныне много говорят об упадке пастырского авторитета. Село не хочет слушать своих пастырей, живет своей волей, ходит вне старо-житного уклада и часто поражает небывалыми примерами преступности. Быть может, в дикости сельских нравов, которых сельчане раньше не культивировали, отобразилось общее настроение или, лучше сказать, нестроение общества. Быть может, общая разнузданность захлестнула своей мутной волной и девственные пределы села, но нужно признаться, что на упадок пастырского авторитета в приходе имеет влияние и современные системы назначения священников. Скажите, какое влияние будет иметь в приходе неизвестно откуда появившийся молодой человек в рясе. Какое влияние на прихожан окажет этот юноша, сам нуждающийся в опеке и руководстве? Хорошо, если он постарается сникать себе среди сельчан внимание, завоюет симпатии своей паствы, исподволь подымется в глазах прихожан на пьедестал пастырского авторитета. А если он, как это можно наблюдать ныне, будет прикрываться авторитетом высшей власти, а если свои необдуманные поступки будет объяснять директивами, полученными от архиерея, в какие рамки уложатся тогда отношения пастыря к пасомым? Получится сначала недовольство, потом ропот, а затем жалобы архиерею. Голос пастыря будет голосом вопиющего в пустыне. Будут овцы делать что угодно, но только не то, что хотел бы пастырь... В старину такие факты не могли иметь места потому, что молодому пастырю редко приходилось созидать свой авторитет, он его только достраивал. Сын получал место после отца. Первого весь приход знал издетства. Но знал он также и отца, и вот на преемника переносились все симпатии, какие питал приход к предшественнику. В таком положении находился и зять, если приход «почислялся» за дочерью священника. Приход получал значение родовой вотчины, насельники которой в своих отношениях к «кормильцам» руководствовались традицией. Не удивительно, поэтому, если раньше не наблюдалось шатания с приход на приход, если пастырь праздновал 50-летний юбилей, прослуживши полвека при одной церкви, неудивительно, говорим, если авторитет такого священника был в приходе обаятельным.

Посмотрим теперь, какие перемены произошли в текущем учебном году в составе семинарской корпорации. Прежде всего, в апреле месяце уволен был, согласно прошению, от должности учителя херсонской семинарии протоиерей Николай Соколов, а на его место назначен был воспитанник киевской дух. академии Лебединцев. Затем, в мае определением св. синода инспектор семинарии иеромонах Иоасаф переведен преподавателем в тверскую семинарию. Временное исполнение обязанностей инспектора поручено было смотрителю одесских духовных училищ соборному иеромонаху Александру⁶³. Исполнение последним инспекторских обязанностей продолжилось до ноября месяца. В конце августа определением св. синода инспектором херсонской семинарии назначен учитель вятской семинарии иеромонах Вениамин (Суворов), «с поручением ему класса по чтению свящ. писания и прочих соединенных с ним предметов». В октябре он оставил Вятку, с 1-го ноября, после присяги, вступил в исправление своей новой должности в Одессе.⁶⁴

Произошли также некоторые изменения в исполнении служебных обязанностей среди наличных членов семинарской корпорации. 7-го апреля секретарь правления семинарии докладывает членамоного, что владыка приказал ему «посещать дух. консисторию и заниматься слушанием дел» и потому просит освободить его от исполнения обязанностей секретаря правления. 14 июня консистория уведомляет правление семинарии, что свящ. И. Знаменский назначен ключарем кафедрального собора и членом херсонской консистории. Резолюцией архиепископа в исправление должности секретаря правления семинарии вступил профес. М. Гребинский, а должность помощника инспектора поручена новому преподавателю А. Лебединцеву⁶⁵.

Из вопросов, подлежавших решению правления семинарии в текущем году, обращает на себя внимание дело о детях дьячка Ив. Крохмаля. Суть этого дела заключается в следующем. Дьячок Крохмаль за пьянство и нерадение по службе сначала был устранен от должности, а затем и совсем исключен из духовного звания и обращен в податное состояние. Жена Крохмаля просит правление семинарии принять детей ее на полное казенное содержание, так как муж более двух лет не получает ни каких доходов. Правление постановило: «детей дьячка (Крохмаля) по причине сущей беспомощности, принять на бурсачное содержание, представить о сем его высокопреосвященству и, между прочим, просить наставления: можно ли принимать на казенное содержание впредь детей, не имеющихсредств к воспитанию по нерадению и дурному поведению их родителей»⁶⁶.

Учебные занятия в текущем году идут обычным порядком; семинаристы трудятся. Впрочем, были исключения у богословов. Профес. Гребинский в рапорте правлению семинарии называет семь воспитанников высшего отделения, которые «не смотря ни на просьбы его, ни на увещания, решительно не учатся по его классу» (церк. истории)⁶⁷. Впрочем, эта доблестная седмерица и в списках других профессоров занимала последниеместа⁶⁸. От богословов не отставали и философы. По крайней мере, одного из них молодой преподаватель Лебединцев аттестует в своих списках так: такой-то «мало в класс ходил и не занимался; знает, впрочем, что Петр Великий был шведским королем»⁶⁹.

Владыка архиепископ заботится, чтобы семинаристы работали над сочинениями, лично просматривает последние и требует строгого отношения к письменным работам учеников со стороны преподавателей. В одной из своих резолюций он пишет правлению семинарии: «Опыты сочинений видел и читал; и возвращаются оные с требованием на будущее время, что бы г.г. наставниками они строже критикуемы были»⁷⁰. Внутренния и публичные испытания произведены в свое время, т. е. внутренние – в первой половине учебного года, а публичные – при выпуске учеников.

Поведение семинаристов, выражаясь языком того времени, в общем «добропохвальное», хотя, конечно, не без исключений. Таким исключением служит следующий факт. Некоторые члены вышеупомянутой седмерицы, историк, обнаруживший новые сведения о Петре В., и еще кое-кто из семинаристов составили хор, куда привлекли и малышей из духовного училища, пели в петропавловской, что на молдованке, церкви и зарабатывали, елико возможно. Все это делалось, конечно, без ведома начальства, но стало ему известным. И вот и. д. инспектора семинарии иером. Александр входит в правление с докладом, где говорит, что старейшие певцы «отвлекают некоторых учеников училищ от их классических занятий и останавливают их успехи, как это несколько раз было им замечено в классе». Правление постановило: всем вообще ученикам семинарии воспретить составлять певческие хоры по приходским церквам потому, что они, занявшись посторонними делами, по необходимости будут развлекаться и даже могут предаваться рассеянию»⁷¹.

В конце января 1845 г. архиепископ, в целях усовершенствования учеников в проповеданнии Слова Божия, дает предложение «занять всех вообще учеников богословия сочинением проповедей так, чтобы в следующей великий пост был проповедник из них в первую неделю поста на каждый день, в продолжении поста – в каждый воскресный день и, наконец, в неделю пасхи чтобы была также на каждый день проповедь». Так как означенное предложение касалось ближайшим образом ректора, как профессора богословия, то последний и составил расписание проповедей и при обширном докладе представил владыке. Ректор, между прочим, обращает внимание владыки на «18 пункт правил нового образования в семинариях», покоему для каждого ученика высшего отделения положено по одной проповеди в течении трети года, а теперь, в виду предложения, их придется по пяти для учеников первого разряда и по три для большей части учеников второго разряда. Владыка пишет такую резолюцию: «Мое предложение не противно изложенному здесь предписанию или правилу. Больше трудящемуся более похвалы. И могий вместити да вместит. Расписание проповедей утверждается; и желаю я быть свидетелем сочинения каждого. Почему проповеди и вносить ко мне благовременно; для отметки же сообщить реестр всех вообще воспитанников предполагающихся к выпуску»⁷².

Как раньше было сказано, с января 1844 г. в херсонской семинарии введено было обучение воспитанников языкам: еврейскому, французскому и немецкому. Испытания («внутренние») пред праздником Рождества Христова показали, что еврейский и преподавался, и усвоялся учениками слабо, тогда как в остальных языках учащиеся успевали. Принимая это во внимание, правление семинарии постановило уроки по еврейскому языку на время закрыть, а учителя Ив. Литвина от преподавания уволить, что и было исполнено. Возобновление преподавания еврейского яз. последовало лишь в октябре месяце 1845 г., при чем теперь оно поручено было инспектору семинарии иеромонаху Вениамину с вознаграждением 107 р. 14 ¼ к. в год⁷³.

В октябре получено было из духовно-учебного управления уведомление, что по определению св. синода «всем ректорам семинарий, преподающим богословие, определить в помощь по профессорской должности особых наставников с тем, чтобы за сим самим ректорам предоставлено было преподавание одного какого-либо из богословских предметов по их выбору, имея для сего не менее двух уроков в неделю». Жалованье этим новым наставникам должно производится такое же, как и остальным; в херсонскую семинарию таким преподавателем назначается воспитанник киевской академии иеромонах Геннадий⁷⁴.

Затем, к изменениям, касающимся порядка преподавания предметов семинарского курса, нужно отнести следующее распоряжение св. синода: преподавание логики и психологии в среднем отделении семинарии, продолжавшееся прежде два года, ограничить одним годом с назначением для сего четырех уроков в неделю с тем, чтобы наставник сих предметов во 2-й год в том же отделении читал патристику. Затем, чтение греческих и латинских отцов в высшем отделении продолжать, как дополнение к патристике. Вновь назначенный порядок преподавания внести в текущем году в семинариях петербургского и киевского округов, а в семинариях московского и казанского округов с будущего учебного года⁷⁵.

Из печальных событий, имевших место в текущем году в херсонской семинарии, необходимо отметить безвременную кончину воспит. высшего отделения Ив. Каченовского.

Последний был единственным сыном отца-священника, воспитывался на свои средства и жил на частной квартире; способностями обладал средними и до марта месяца был вполне нормален. Но в марте он стал не общителен с товарищами и беседовал только на религиозные темы. 15 числа, придя в класс, Каченовский стал доказывать товарищам, что в нем обитает Дух Святой, а все они одержимы духом нечистым и что на нем лежит долг изгнать из них сего духа. Товарищи такие речи приняли, как шутку, но один из них стал возражать оратору, чем последний счел себя оскорбленным. Когда затем, пришел на урок ректор, то Каченовский упал пред ним на колени и стал жаловаться на возражавшего ему товарища. Ректор успокоил больного и посоветовал ему по окончании уроков отправиться в больницу. Врач констатировал у Каченовского помешательство, оказал ему, какую мог, помощь и когда больной, не переставая повторять одно и тоже, стал «шуметь», то посоветовал отправить его в городскую больницу. Здесь Каченовский проболел недолго и 28 марта скончался. В семинарской больнице владыка лично навестил больного⁷⁶.

Интересно дело ученика низшего отделения И. Зеленского, в решении которого владыка не сошелся с мнением правления семинарии. В мае инспектор семинарии докладывает правлению, что Зеленский 14 числа побил своего товарища Тимашенка за то, что тот рассыпал курительный табак, принадлежавший первому; на следующий день Зеленский дерзко объяснялся с помощником инспектора, того же числа отлучился самовольно из квартиры и возвратился в нетрезвом виде. К этим «подвигам» Зеленского, добавляет инспектор, нужно отнести еще неоднократное «буйство», леность к богослужению и самовольные отлучки из квартиры. Постановление правления последовало такое. «Хотя сего ученика за его буйство, своеволие, дерзость пред начальством и другие нетерпимые в духовном воспитаннике поступки, следовало бы исключить нынеже из семинарии и препроводить в дух. консисторию на ее распоряжение, но принимая во внимание пробудившееся в нем чувство раскаяния, подвергнуть его на основании 108 § проекта устава дух. семинарий, наказанию розгами в духе отеческого попечения, со строгим внушением, что если он на будущее время не поправит своего поведения, то, при первом же подобном преступлении, будет немедленно исключен за дурное поведение из семинарии. Не приводя сего в исполнение, представить на усмотрение его высокопреосвященства».

Владыка на предоставлении правления написал следующую резолюцию. «Из записки г. инспектора семинарии иером. Вениамина вижу, что ученик Зеленский в 15 и 16 день сего месяца был в трактире, откуда и возвратился в нетрезвом виде, то полагаю, он имел себе компаньонов. Спросить его, были ли действительно участвующиес ним в питии чая в трактире и в горячих напитках и кто именно они таковы». Правление постановило: «приписать, кто были компаньоны Зеленского. Как они наказаны. Почему без представления преосвященному. Но на память семинарское правление из сей резолюции его высокопреосвященства да знает, что его высокопреосвященство неизвестными правлению путями знает гораздо больше того, что к нему правление представляет на бумаге. Это для охранения уроняемой чести правления записывается в сем журнале». В силу такого постановления, правление делает владыке доклад, в котором излагает подробности дела ученика Зеленского. Действительно Зеленский, в трактире был не один; с ним находились там и его товарищи Кошевский, Полянский и Рыбарский. Правлению семинарии известно о поведении означенных учеников, так как инспектор своевременно докладывал словесно об этом. Правлением тогда и «положено было о поступках ученика Зеленского инспектору семинарии войти запискою в правление, а о прочих учениках, менее виноватых, удовольствоваться словесным донесением.

17-го числа в присутствии семинарского правления вместе с Зеленским призваны были Кошевский и Полянский, Рыбарский же не мог явиться в оное по причине лихорадки, которою он был болен. Первый из них долго оказывался ожесточённым и нераскаянным; двое же последних тотчас же явили знаки искреннего раскаяния и просили себе отеческого наказания, обещаясь исправиться. Тогда семинарское правление поручено инспектору семинарии учеников Кошевского, Полянского н Рыбарского оштрафовать розгами домашним образом, что и исполнению в отношении к Кошевскому и Полянскому того-же числа, а оштрафование Рыбарского отложено до его выздоровления.

Распорядившись таким образом, правление семинарии признало нужным представить вашему высокопреосвященству только о дурных поступках ученика Зеленского, коего самовольной отлучке из квартиры и возвращению в оную 15 числа в нетрезвом виде предшествовали другие более важные и отнюдь нетерпимые преступления. Поступки же Кошевского, Полянского и Рыбарского, как менее виновных и искренним своим раскаянием подавших надежду к исправлению, не сочло нужным оглашать письменно, то и доводить до сведения вашего высокопреосвященства». Владыка, в свою очередь, на докладе пишет. «Из объяснения сего поскольку вижу, что правление семинарии прямо откровенных донесений мне не чинит, то и решительного своего мнения касательно оштрафования учеников Зеленского, Кошевского, Полянского и Рыбарского дать не могу. Предоставляю сие воле и ответственности самого правления с чем только, чтобы Зеленский не был исключен из семинарии по оказанному снисхождению к прочим ему подобным шалунам».

Правление постановило. «Ежели-бы правление не сделало представления его высокопреосвященству о ученике Зеленском, то, конечно, оно могло бы в сем отношении распоряжаться по своему усмотрению. Но так как сие дело было представлено его высокопреосвященству на бумаге и мнение правления не утверждено, ни отринуто, то и пусть оно остается только на бумаге. Однако ж, упреков в неоткровенности правление себе не приемлет по той причине, что на основании 3-го, 103-го и 104 п. п. устава, семинарий почитает себя в праве сортировать дела в рассуждении того, должно или не должно представлять о них преосвященному и в таком случае приемлет на себя ответственность и за последствия»⁷⁷.

Как смотреть на дело Зеленского? Чем объяснить острые резолюции владыки на докладах правления семинарии, с одной стороны, и жёсткие постановления последнего, – с другой? Думается, что в этом деле между правлением и владыкой стояло какое-то третье лицо или лица. Ясно, что правление семинарии не имело в виду скрывать что-либо от владыки, что оно в сем деле руководилось одной целью – посильнее наказать Зеленского, – а если можно, то и совсем освободить от него семинарию. Вот почему? Расправившись с остальными «шалунами» «по-домашнему», правление делает доклад только об одном – о нетерпимом Зеленском. Но здесь третье лицо и делает услугу правлению, докладывая владыке все дело, в подробностях и предоставляя его в таком виде, будто правление что-то скрывает.

Много хлопот доставило правлению семинарии и другое дело о нанесении семинарским поваром побоев ученикам 3-го класса одесского училища Тимофееву и Абламскому. Переписки по этому делу восходили даже до духовно-учебного Управления⁷⁸.

В июне получено было распоряжение, что в состав низшего отделения петербургской академии из херсонской семинарии вызывается один воспитанник, и для такого же состава в киевскую академию – два воспитанника⁷⁹.

Но самым крупным фактом в текущем году для херсонской семинарии был перевод ректора ее архим. Никодима на такую же должность в курскую духовную семинарию и назначение на его место ректора курской семинарии архимандрита Израиля (Лукин). Известие об этом пришло в конце августа, а новоназначенный ректор вступил в исправление должности в концесентября⁸⁰.

Сейчас упомянуто, что в состав низшего отделения петербургской академии херсонская семинария послала одного своего воспитанника. Таким оказался Феодор Гилявский, лучший из учеников выпуска 1845 года. Однако посланному не удалось поступить в академию. 19 января 1846 г. правление семинарии получило отношение духовно-учебного управления следующего содержания: «Воспит. Ф. Гилявcкий, присланный по требованию начальства в состав XVIII учебного курса петербургской академии, по освидетельствовании академич. врачом, оказался имеющим в частях полости зева, вследствие золотушных язв, органические недостатки, препятствующие ему продолжительно и громко говорить, а потому он признан неблагонадёжным к продолжению академического курса. Г. обер-прокурор св. синода, по докладу о сем духовно-учебного управления, разрешил воспит. Гилявского отправить обратно в херсонскую семинарию, предоставив управлению подтвердить семинарскому правлению, чтобы оно впредь, при избрании воспитанников в академию, обращало более внимание на благонадёжность их по состоянию здоровья. Воспит. Гилявский, оказавшийся «неблагонадёжным» к продолжению образования в академии оказался совершенно способным к прохождению службы в священном сане. Просвященствовав полвека, о. Феодор здравствует и по сие время, пользуясь завидным для 90-летнего старца здоровьем и замечательной в его возрасте подвижностью. Говорит он плохо, на что, без сомнения, влияет обнаруженный еще в юности недостаток, но мысль его свежа и речь интересна. Живет он со своей старицей – женой в г. Одессе, в иустиновском приюте лиц духовного звания⁸¹.

Раньше упомянуто было о «седмерице» семинаристов, составивших без разрешения начальства хор и промышлявших пением в одесской петропавловской церкви. Хор этот, как нелегальный, семинарским начальством был закрыт. Теперь, в конце мая настоятель означенной церкви прот. Исидор Гербановский с причтом и старостою подают владыке прошение, чтобы ученикам семинарии, живущим в их приходе, разрешено было по воскресным и праздничным дням петь в петропавловской церкви. Владыка на прошении написал такую резолюцию: «предлагаю правлению семинарии рассмотреть сие благосклонно и рассуждение вместе с сим представить». Само собой разумеется, правление семинарии не могло иметь ничего против того, чтобы ученики, ходившие на богослужение в покровскую церковь, вместо последней, посещали петропавловскую, участвуя при этом в чтении и пении. Владыка на этом докладе написав: «благодарю и исполнить». Певцов оказалось пятнадцать человек, включая трех учеников одесских училищ⁸².

В конце июня правление семинарии получило из Киева уведомление, что, по определению св. синода, обозрение при окончании настоящегоучебного года херсонской семинарии с состоящими при ней низшими училищами поручено ректору киевской академии архимандриту Димитрию (Муретову). В виду этого правление семинарии постановило не начинать годичных испытаний до приезда ревизора. Последний прибыл 5 числа и потребовал списки всех учеников семинарии и конспекты уроков, преподанных в истекшем 1845/6 учебном году. 6-го числа от 8-ми часов утра до часу пополудни произведен был экзамен ученикам низшего отд. в присутствии всех наставников. В тоже время ученики высшего отделения писали сочинение на тему, предложенную ревизором: «Какое лучшее средство сделаться истинным богословом?», а ученики среднего отд. писали на тему: «Какие главные причины заблуждений в познаниях человека и можно ли разуму избежать их?» На следующий день экзаменовались ученики среднего отделения по психологии и латинскому яз.; а ученики низшего отд. писали сочинение на тему «Ora et labora, tum proficies». 9 числа опять испытуемы были ученики низшего отд., а ученики высшего отд. писали сочинение на тему: «За что вменяется нам первородный грех, когда в нем не участвовала наша свобода?» Ученикам среднего отд. в тот же день дана была ревизором такая тема: «Quodnam gravissimum immaterialitatis animae argumentum?». В один из следующих дней ученики низшего отд. писали сочинение на тему: «Почитай родителей и старших себя». По испытании учеников всех отделений по всем предметам, 12 июля в собрании начальников и наставников составлен был ревизором разрядной список испытуемых. Кроме сего, ревизор вместе с администрацией семинарии посетил «классические» и спальные комнаты, больницу и столовую, осматривал кладовые с съестными припасами и другими принадлежностями семинарской экономии и службы, находящиеся при семинарском доме; свидетельствовал дела правления и архива и книги библиотеки семинарии и, наконец, проверил наличность семинарской кассы. Ревизия семинарии продолжалась о 5-го по 14 число июля⁸³.

Из воспитанников херсонской семинарии, окончивших курс в 1843 году, отправлен был в Горыгорецкую земледельческую школу воспит. Христофор Гербановский. В сентябре текущего года правление семинарии получило от духовно-учебного управления постановление св. синода открыть с началом наступающего учебного года «класс сельского хозяйства и естественной истории и наставником сих предметов в херсонскую семинарию определить Христофора Гербановского с производством ему штатного профессорского жалованья из экономических семинарских сумм, в случае же недостатка оных из духовно-учебных капиталов и проч. Правление семинарии, соответственно этому распоряжению распределяет уроки остальных предметов, 9-го сентября вводит в должность преподавателя нового предмета и докладывает об этом владыке. Последний на докладе пишет: «введен в класс; а за добрым началом такой же конец да последует»⁸⁴.

В августе месяце правлением семинарии получено было предписание, что, согласно определению св. синода, для преподавания в семинариях еврейского языка открывать на будущее время кафедры оного в таком только случае, когда число учеников, желающих обучаться сему языку, будет не менее 15 человек. Это предписание не могло касаться херсонской семинарии, так как преподавание еврейского языка введено было в ней еще 1843 году и теперь обучающихся этому языку было 21 человек⁸⁵.

Несколько иначе обстояло дело с французским и немецким языками. В сентябре преподаватель последних Иван Оден подал правлению семинарии прошение об увольнении его от должности, так как он не может «с надлежащею точностью исполнить своих обязанностей». Докладывая об этом владыке, правление полагает поручить преподавание новых языков наличным наставникам, именно, немецкий язык – профес. Мстиславскому, а французский – профес. Лебединцеву. Архиепископ на докладе написал следующую резолюцию: «сент. 13 дня 1846 г. Поскольку профес. Мстиславский занимается по семинарии предметами преимущественно многодельными, именно: преподаванием словесности и экономиею семинарскою, то потребен от него удостоверительный отзыв, надеется ли он по принимаемому вновь им классу успевать достодолжно и приходить в классы не опустительно. Отзыв сей взяв от него, приобщить и дело паки представить». Профео. Мстиславский требуемый отзыв дал. Тогда владыка на новом докладе правления написал следующее: «окт. 4 дня 1846 г. по содержанию отзыва профес. Мстиславского, допустить его к преподаванию в семинарии немецкого языка; а учителя Лебединцева к преподаванию французского на том же условии, какое объявлено профес. Мстиславским. В след за сим, учителя Одена уволив от обязанности преподавателя упомянутых языков по его, Одена, прошению, донесть академическому правлению»⁸⁶.

Согласно существовавшим в описываемое время указаниям, правление семинарии обязано было ежегодно доносить правлению академии с препровождением собственноручных расписок о том, кто из начальников и наставников семинарии и училищ желает продолжать службу в следующем учебном году. Когда в мае месяце собирались означенные сведения, то инспектор семинарии иеромонах Вениамин изъявил желание быть уволенным от должности инспектора с оставлением его преподавателем семинарии. Правление тогда же постановило уволить иером. Вениамина от инспекторской должности, обязав его исправлять эту должность впредь до определения на его место преемника по распоряжению высшего начальства. В виду этого правление представило на усмотрение высшего начальства учителя богословских наук при херсонской семинарии иером. Геннадия, как способного и благонадёжного к прохождению инспекторской должности. Св. синод, по представлению владыки, назначил иером. Геннадия инспектором семинарии, и последний после присяги вступил в исправление своих обязанностей 6-го ноября 1846 г⁸⁷.

Чтобы иметь понятие, при каких условиях и в какой обстановке учились наши деды и отцы, достаточно принять во внимание такой факт. Для физического кабинета в текущем учебном году необходимо было выписать некоторые приборы, и так как отдельного помещения для кабинета не было, то ректор изъявил согласие поместить их в собственной квартире. Духовно-учебное управление; предполагая поместить означенные приборы в библиотеке, запрашивает правление семинарии, где находится библиотека и «не могут ли быть в оной помещены физические инструменты на столах, устроенных на середине комнаты». Правление на этот запрос отвечает таким постановлением. «Донесть духовно-учебному управлению, что в херсонской семинарии по крайней тесноте помещения нет отдельного места для хранения библиотеки, что она вместе с правлением семинарии и канцелярию оного помещается в одной комнате, в которой посему нет никакой возможности устроить столы для размещения на них физических инструментов⁸⁸. Вот какая теснота была в старой школе: правление семинарии, канцелярия и библиотека помещаются в одной комнате. Если с такими неудобствами мирится администрация семинарии, то что сказать об учениках? Как они были обставлены, каковы были их помещения? Как это не похоже на нынешние роскошные классы и залы, паркет и электричество! За то в бедноте и тесноте отарой школы вырабатывалось богатство и ширь знаний, выковывалась железная воля, строился трудоспособный работник, знавший «беду» и не боявшийся ее. В нынешней паркетной обстановке воспитываются не редко паркетные духовные недоросли с дряблой волей и темнотой знаний, противоположной электричеству.

В декабре, как обычно встарь велось, правление семинарии предоставило владыке программы внутренних испытаний учеников. Архиепископ на докладе написал следующее. «Имею честь сообщить, что я в каждый день из означенных в расписании располагаюсь быть в семинарии только не иначе, как в 10-ть часов утра»⁸⁹.

Раньше было сказано, что, по увольнении Ив. Одена, преподавание французского яз. поручено было проф. А. Лебединцеву. 1-го янв. 1847 г. последний принял священный сан и назначен на место при кафедральном соборе. Того же числа он подал прошение об освобождении его от преподавания французского яз. ввиду новых служебных обязанностей. Владыка удовлетворил просьбу о. Арсения и преподавание французского языка поручено было проф. Гребинскому. В тоже время возбуждено было ходатайство пред высшим начальством о высылке о. Арсению магистерского креста. Такой же крест исходатайствован был и для иером. Геннадия⁹⁰.

3-го янв. 1847 г. архиепископ, по поводу поступившего к нему отношения обер-прокурора св. синода дал предложение правлению семинарии о бывшем преподавателе еврейского языка христианине из евреев Иване Литвине, когда и как проходил он свои обязанности, когда и почему уволен, кто теперь занимает его место и было ли бы полезно, если бы Литвин снова возвратился к исполнению преподавательских обязанностей. Правление подробно ответило на все пункты предложения владыки. Очевидно, Литвин, по присущему его племени нахальству, после увольнения его от должности преподавателя еврейского языка, подал жалобу на действия правления семинарии. Между тем, эти действия были вполне справедливы, ибо Литвин «не имел способности передавать свои познания слушателям» и последние никаких успехов на испытаниях не обнаруживали. Не известно, чем кончилось бы дело Литвина, но он вскоре заболел, поступил в городскую больницу и 5 февраля умер. Одесская дума сообщала правлению семинарии, что Литвин в последнее время занимался портняжеским ремеслом и жил на большом фонтане⁹¹.

В июле месяце при окончании учебного года правление семинарии получило предписание выслать одного воспитанника в петербургскую академию, именно, «природного грека Димитрия Гумаликова», и двух – в киевскую академию таких, которые при отличных способностях и похвальном поведении, «оказали особые успехи в латинском языке, ибо из опыта видно, что весьма многие из поступающих в академию воспитанников оказываются со слабыми в том языке познаниями». Херсонская семинария выслала в Петербург, как это и требовалось, Д. Гумаликова, а в Киев Андрея Сердюкова и Ивана Диковского⁹².

Теперь необходимо упомянуть о тех переменах, какие произошли в составе семинарской корпорации в текущем учебном году. В одном из июльских заседаний правление семинарии заслушало прошение наставника иером. Вениамина, в котором он, ссылаясь на свою болезнь (мигрень), просит уволить его от должности преподавателя и ходатайствовать пред св. синодом об определении его в число братии Киево-Печерской лавры⁹³.

Вместе с этим заслушано было прошение и другого наставника Мстиславского о «перемещении его на класс чтения св. писания и отцов церкви, остающийся незанятым по случаю увольнения учителя иером. Вениамина». Владыка на докладе правления написал такую резолюцию. «Июля 24 дня 1847 г. Соглашаюсь с мнением правления семинарии и предоставляю ему представить правлению академии с тем, дабы профессор Мстиславский свободен был и от должности эконома семинарии». Между тем, на место Мстиславского подал прошение инспектор одесского дух. училища Михаил Павловский. Когда правление вошло с докладом об этом к владыке, то последний написал на нем следующее. «Спросить не рассудит ли принять сию должность и класс г. Гребинский. Так думаю я, не оскорбляя просителя, но старшего предпочитая младшему». Но проф. Гребинский, ссылаясь на восьмилетнюю опытность преподавания истории и на свою «любовь к историческим предметам», отклонил предложение владыки. Тогда архиепископ написал. «Июля 31 дня 1847 г. Мое мнение: ежели г. Гребинский опытен в историческом познании, то тем достовернее успех его по классу словесности, которого занятия мы ему предлагаем. Ибо история есть источник всех тех материалов, которыми пользуясь, блистает всякий оратор и проч. Впрочем, поскольку и принуждение здесь небезвредно, то оставляя г. Гребинского при своем мнении, если не переменит оного, соглашаюсь с предположением правления семинарии». Последнее вторично ходатайствовало, чтобы предмет проф. Мстиславского занят был инспектором училища Павловским⁹⁴.

Кроме этого, в декабре получено было уведомление от киевского академического правления, что проф. херсонской семинарии по классу физико-математических наук Димитрий Покровский переведен, согласно его прошению, в тульскую семинарию на вакансию по классу гражданской истории, а на место Покровского назначен воспитанник петербургской академии Аркадий Лашкевич⁹⁵.

Со времени открытия в херсонской семинарии «класса естественной истории и сельского хозяйства прошел ровно год. И вот духовно-учебное управление, желая проверить, что сделано по новой кафедре за истекший год, делает запрос правлению семинарии, какие именно предметы из естественной истории и сельского хозяйства и в каком объёме преподаны наставникам оных; были ли деланы о его стороны какие-либо опыты для применения теории сельского хозяйства к практическим занятиям по сей науке и какие успехи оказали воспитанники на годичных испытаниях. Правление донесло: 1. по классу естественной истории ученикам среднего отд. преподана ботаника, в коей рассмотрены органография, физиология и классификация растений и зоология, в коей царство животных рассмотрено в общем разделении па два вида, по Кювье, на животные позвоночные и беспозвоночные. Минералогия же, в приложении к сельскому хозяйству, преподана была на уроках но земледелию. 2; по классу сельского хозяйства прочитана была ученикам 1-я часть сей науки – земледелие, а на 2-й части т. е. растениеводства – полеводство. Остается прочесть садоводство, скотоводство и домоводство. (При этом препровождается программа прочитанного). 3. Ученики, вообще говоря, на годичных испытаниях оказали очень удовлетворительные успехи. Епархиальный преосвященный, посетив своим присутствием эти испытания, ответами учеников остался доволен». Что касается практических занятий учеников по указанным предметам, то таковых не было, так как семинария не имеет ни опытного поля, ни потребных орудий. Правда, ученики развели небольшой сад в семинарском дворе и совершили под руководством преподавателя две экскурсии в окрестностях города. Всех, обучавшихся сельскому хозяйству, было сорок четыре человека⁹⁶.

Первый год преподавания в херсонской семинарии естественной истории и сельского хозяйства прошел, по свидетельству правления семинарии, успешно. Дальнейшая хроника жизни последней покажет, как продолжительно было преподавание в ней этого нового и столь необходимого для священника предмета.

Здесь хочется оказать несколько слов, как прилагались в Херсонской епархии к жизни теоретические сведения по естествознанию и хозяйству. На пространстве 26-летней службы в Одессе, пишущему эти строки пришлось проезжать по различным местам херсонщины и во многих из них гостить. И удивительное дело – везде наблюдалась одна и тоже картина – беспредельная и безотрадная степь и обнаженный ряд домов в виде спичечных коробок, предоставляющий херсонское село. Ни деревца, ни кустика, ни былинки. Все выжжено палящими лучами солнца, благотворную силу которых не использовала людская косность. Известны приходы, где священник прослужил более трех десятков лет и не удосужился посадить возле церковного дома трех акаций. Поможет ли таким хозяевам курс естественной истории и сельского хозяйства? А между тем, что может быть легче, как посадить ранней весной деревцо? Что может быть приятнее ухода за ним? Затрат особых приобретение дерев не представляет. Казенные питомники за ничтожную плату или совсем бесплатно высылают саженцы. Только пользуйся. Нечего говорить о той материальной пользе, какую можно извлечь из правильно поставленного садоводства. Десятилетний сад уже окупает все труды и расходы по насаждению и уходу за ним. Само собой разумеется, что пример священника был бы поучительным для прихода. В полосе чернолесья не редкость приходы, где при благоприятных условиях хозяева-садоводы получают сотни рублей прибыли.

Но продолжаем хронику семинарской жизни. В октябре текущего года обер-прокурор св. синода обратился к архиепископу с отношением, в котором указывалось на появление в средней России холеры и рекомендовалось для возможного предохранения от нее духовных воспитанников принять все меры, какие по сношении с гражданам начальством будут признаны полезными. Владыка написал такую резолюцию. «Правлению семинарии предлагаю с сего отношения списать для себя копию для руководства на случай надобности, и подлинник сей возвратить ко мне с присовокуплением, не открылась ли где по ведомству училищному в нашей епархии зловредная эпидемия; ко мне таких донесений не поступало»⁹⁷.

Чтобы окончить обозрение 1847 г., обратим внимание, какие периодические издания выписывала херсонская семинария в то время. В декабре правление докладывает владыке, что оно намерено выписать для семинарии следующие периодические издания: Творения св. отцов (в русском переводе), Христианское чтение, Журнал министерства народного просвещения, Одесский вестник и Друг здоровья (врачебно-народная газета). Владыка на докладе пишет: «Соглашаюсь, предлагаю правлению, не расположится ли оно выписать какую-нибудь газету на иностранном языке – немецком или французском»⁹⁸.

1848 год для херсонской семинарии начинается вызовом в Петербург на чреду священнослужения и проповеди слова Божия ректора ее архим. Израиля. Распоряжение об этом высшего начальства последовало 31 дек. истекшего года, а сдано архиепископом правлению семинарии 15 янв. текущего года, причем исполнение обязанностей ректора семинарии поручено было инспектору иером. Геннадию, а исполнение обязанностей последнего возложено на проф. протоиерея Иоанна Знаменского. Неизвестно, по каким причинам, правление семинарии не торопилось исполнить представление владыки. Тогда архиепископ 22-го янв. дает такое предложение правлению. «Напрасно правление семинарии отлагает вступление в должность ректора семинарии – инспектора иеромонаха Геннадия до действительного отъезда самого ректора в С.-Петербург. Ныне-же вступить Геннадию в предположенную для него должность. Гавриил, архиепископ херсонский». Иером. Геннадий в должность вступил, но ректор с отъездом не торопился. Быть может, он ожидал прогонных денег. Что собственных денег на дорогу у него не было, видно из того, что таковые выданы были ему заимообразно из экономических семинарских сумм. Так затягивалось дело отъезда ректора до 10-го февр., когда архиепископ дал такое предложение правлению семинарии. «Имеет правление семинарии донесть мне, отправляли в С.-Петербург ректор семинарии архимандрит Израиль. Ежели отправился, то в какой день именно и в какой час». Время отъезда архимандрита Израиля совпало со временем предложения владыки: он оставил Одессу 10 февраля в 5 часов вечера, о чем правление и донесло архиепископу⁹⁹.

В конце марта правление семинарии заслушало указ св. синода о перемещении архиепископа Гавриила на тверскую кафедру и о назначении архиепископом херсонскими Таврическим Иннокентия (Борисова)¹⁰⁰. Преосвященный Гавриил святительствовал в Одессе свыше десяти лет (с мая 1837 г. по март 1848 г.) и много положил трудов для устроения церкви херсонской. Для ознакомления с светлой личностно архиепископа Гавриила, отсылаем читателя к книге прот. Петровского «Одесский Преображенский Собор». Здесь мы имеем в виду сказать лишь несколько слов об отношении владыки к духовно-учебным заведениям херсонской епархии, в частности, к основанной при нем херсонской семинарии. Отношения эти были по истине отеческими. Владыка подробно вникал во все нужды семинарии и нередко помогал ей из своих личных средств, хотя сам нуждался. Основав кафедру новогреческого языка, он на первых порах платил жалование преподавателю из своих средств, хотя не скрывал, что денег едва хватает ему на пропитание. Преподавателей семинарии архиепископ Гавриил всегда видно отличал и поощрял, чем мог. Мы имели случай указывать, (это было не раз) как владыка священнические места в Одессе предлагал прежде всего преподавателям семинарии. К ученикам владыка относился с отеческою любовию, всегда защищая их пред правлением семинарии. Смотрю на школу, как на средство исправления дурных навыков питомцев, он в редких случаях соглашался на увольнение учеников. Последние даже в крупных нарушениях школьного режима в любвеобильном сердце владыки были только «шалунами), хотя возраст этих шалунов нередко достигал двух десятков лет. В своих резолюциях на делах правления семинарии владыка всегда мягок, деликатен, обходителен. И на прощание владыка не забыл семинарии и пожертвовал в ее библиотеку много ценных книг. Неудивительно по этому, что он во всех слоях общества сникал себе симпатии одесситов и нарицание о ним носило трогательно сердечный характер. Архиепископ Гавриил святительствовал в Твери недолго и умер в 1858 году в тверском Желтикове монастыре, где он провел последние годы на покое.

На место архимандрита Израиля, вызванного в Петербург, ректором херсонской семинарии назначен занимавший такую же должность в Харькове архимандрит Парфений (Попов)¹⁰¹. Можно предполагать, что это назначение состоялось не без ведома архиепископа Иннокентия, которому по службе в Харькове архимандрит Парфений был хорошо известен. На долю новоназначенного ректора выпала нелегкая обязанность бороться с надвигающейся холерной эпидемией. 9 июля семинарский врач подал заявление правлению, что количество больных холерными припадками увеличивается, и что он со своей стороны необходимою мерою считает уволить учеников от занятий и распустить по домам, подобно светским учебным заведениям г. Одессы. Правление поддерживает заявление врача и просит у владыки разрешения прекратить на время занятия, и если будет необходимость, то и распустить учеников. Об этом поступил также доклад от начальства елисаветградского училища, где тоже появились холерные заболевания. Между тем, в семинарской больнице в некоторые дни число больных достигало тридцати человек. Хотя смертных случаев не наблюдалось, но ясно было, что болезнь усиливается. При тесноте помещений и сожительстве в одном доме учеников одесского училища и херсонской семинарии, положение могло быть опасным. Поэтому владыка на представление семинарии о роспуске по домам учеников училищ написал такую резолюцию. «Исполнить, а между тем заняться соображением о переделке дома семинарского и об отделении от семинарии училищ». Об отпуске учеников, правление семинарии тотчас донесло киевскому академическому правлению¹⁰².

Приведем теперь несколько резолюций владыки Инокентия на делах правления семинарии; оне очень оригинальны и интересны и в некоторой степени обрисовывают духовный облик новоназначенного владыки. 31 июля правление семинарии предоставило архиепископу Иннокентию список учеников херсонской епархии и кадетских училищ недуховного звания. Владыка на нем пишет: «От своей семьи стены дома идут врозь, а они набирают чужих! Но есть ли тут смысл и совесть? Строго поставить это на вид, особенно смотрителю училищ, а учеников выпроводить вон так, чтобы после каникул не было ни одного, о чем мне и донести тогда». Этой резолюцией определилось отношение преосвящ. Иннокентия к разряду воспитанников, известных у нас под именем иносословных. Что бы сказал владыка, если бы жил в наше время, когда духовные воспитанники бегут от службы в священном сане и приходится духовные школы обращать во всесословные, чтобы найти служителей алтаря. Что сказал бы он, слушая современные споры о том, какова должна быть духовая школа?

Вторая резолюция владыки последовала на докладе правления семинарии об увольнении из одесского училища ученика Петра Ламброва, сына священника. Отец Ламбров, ссылаясь на многочисленность семьи и скудость средств, просит уволить его сына в епархиальное ведомство. Правление выводит на справку успехи и поведение ученика Ламброва, которые оказываются хорошими, определяет исполнить пробу отца. Владыка на докладе пишет. «Скорое заключение! Во-первых, точно ли священник не в состоянии содержать в семинарии (в самарском доме?) сына своего? Во-вторых, если так, то нет ли вакантного места в семинарии между казеннокоштными учениками? он учится и ведет себя хорошо, а семинарское правление должно не потворствовать невежеству, а поощрять к учению». Владыка отклоняет постановление правления и желает, чтобы оно пришло на помощь ученику, обладающему хорошими способностями.

Еще одна резолюция. Она последовала на прошении учителя елисаветградского училища Егора Черкасского о зачислении за ним священнического места и о благословении на законный брак. «Учители здешнее просят себе мест, вовсе не думая о том, как остается место ими занимаемое по учебной части. Семинарское правление имеет делать циркулярное вразумление, что я не имею даже права, кроме известных случаев, отрывать учителей от места и произвести в священники, доколе уверюсь, что семинарское правление может заметить его тотчас с удобностью. По сему г. г. учители должны заблаговременно доводить до сведения семинарского правления, хотят они или не хотят продолжать службу, на что и назначен май месяц. Без сего пусть и не присылают просьб ко мне о сем деле»¹⁰³.

В октябре правление семинарии заслушало прошение проф. прот. Арсения Лебединцева о выдаче ему отпуска и билета на 28 дней для поездки, по распоряжению епархиального начальства, в г. Севастополь и об освобождении его от должности помощника инспектора. Правление удовлетворило просьбу о. Арсения, причем вакантное место помощ. инспектора предоставлено было учителю естественной истории Гербановскому. В ноябре о. Лебединцев прислал новое прошение о продолжении отпуска еще на 28 дней. Наконец, в декабре получено было извещение киевского академического правления, что определением св. синода проф. Лебединцев увольняется от должности преподавателя истории и назначается протоиереем севастопольской Петропавловской церкви¹⁰⁴. Это назначение, как известно, сделало о. Лебединцева свидетелем крупных исторических событий, разыгравшихся возле Севастополя, и беспристрастным летописцем 349 дней осады этого города. О. Арсений оставался в Севастополе до 1857 г., когда опять возвратился в Одессу.

Для характеристики учителей того старого времени и приемов, какими они пользовались, прививая горький корень учения, не лишним будет остановиться на следующем факте. И. д. смотрителя херсонского училища иером. Никодим в своем представлении правлению семинарии пишет: «Замечено мною, что учитель 2-го приходского класса Михаил Левитский обращается с учениками совершенно вопреки уставу духовных училищ, как-то: позволяет себе горячиться, называет учеников ослами, анафемами, проклятыми, определяет им жестокие наказания и даже сам бьет их кулаками по лицу. Неоднократно я делал ему замечания касательно его несообразного с уставом образа действования, но он продолжает вести себя также; а между тем сам он очень недалек в знании тех предметов, преподаванием коих занимается. Так, однажды, ученик, делая грамматический разбор словам: враждующие против Иисуса, говорил, что слово Иисуса стоит в падеже родительском, а учитель исправил его, сказав, что это падеж винительный; в другой раз, спрягая глагол вижу, в будущем времени ученик спрягал повижу, а глагол покупать в прошедшим времени покупил и учитель не только не поправил, напротив, в знак подтверждения вслед за учеником повторял». Правление постановило: «строжайше подтвердить учителю Левитскому, чтобы он отечески обращался с учениками; с отеческою заботливости занимался бы образованием вверенных ему учеников, а когда будет настоять необходимость; то наказывал бы их с любовью отеческою, – из одного желания сделать учеников умными и добрыми, а не по горячности и самолюбию. Начальству херсонских духовных училищ предписать, чтобы внушило об этом учителю Левитскому келейно»¹⁰⁵.

Вследствие оставления должности эконома семинарии проф. Мстиславским, обязанности по ней должности принял на себя проф. Гребинский; но последний, как известно, был секретарем правления семинарии; по этому, приняв означенную должность, он отказался от секретарства, которое поручено было студенту Алексею Тихомирову (вып. 1847 г.). Последний, впрочем, недолго нес обязанности секретаря, которым назначен был наставник Лашкевич¹⁰⁶.

В декабре 1848 г. архиепископ получил от обер-прокурора св. синода запрос о том, какое потребуется жалованье для наставника предполагаемого в херсонской семинарии класса татарско-крымского языка и не может ли оно быть отнесено на счет экономических семинарских сумм. Правлеиие семинарии постановило: «доложить его высокопреосвященству, что по неимению в г. Одессе лиц; кои бы взяли на тебя обязанность преподавания татарско-крымского языка, невозможно в настоящее время сказать определенно, сколько потребуется жалованья за преподавание сего языка. Что же касается до отнесения сего жаловаться на счет экономических сумм, то по херсонской семинарии излишних сумм нет и на будущее время не предвидится»¹⁰⁷.

В январе 1849 г. правление семинарии заслушано предписание академического правления о назначении на открывшуюся, за увольнением прот. А. Лебединцева, наставническую вакансию по классу гражданской истории учителя словесности херсонской семинарии Михаила Павловского, а на вакансию последнего – проф. минской семинарии Егора Попруженкова. Последний, как раньше было замечено, в 1843 году назначен был инспектором и учителем одесского дух. училища и некоторое время преподавал свящ. писание в семинарии, но в октябре 1844 г. переведен был в Минск. Теперь Е. Попруженков опять переводится в Одессу по его желанию, «для ближайшего вспомоществования родным, живущим в херсонской епархии»¹⁰⁸.

В феврале владыка сдал правлению семинарии отношение к нему обер-прокурора св. синода, в котором он просит «доставить план местности Успенского монастыря с обозначением всех монастырских строений и избираемого места для сооружения предполагаемых зданий семинарии и подробную программу воем необходимым для учебных заведений помещениям». На этом отношении владыка написал: «семинарское правление имеет немедля озаботиться добавлением мне того, что требуется в сем отношений для дальнейшего хода дела»¹⁰⁹. Правление постановило немедленно исполнить резолюцию архиепископа. К сожалению, кроме этого отношения, в делах правления семинарии за 1849 год ничего более о постройке семинарии не говорится. Кому бы не принадлежала мысль о постройке семинарии возле монастыря, – она блестяща. Водворить рассадник пастырства под сень обители, что могло быть уместнее? Центральное место в городе, которое занимали херсонская, а потом одесская семинария, небагоприятствовало задачам духовной школы. Шум городской жизни, да и самая эта жизнь в прямом и переносном смысле не могли не отражаться на укладе духовной школы. Уединенная от мирской суеты и приближенная к голубиной книге природы, за оградой монастырских стен и молитв, семинария, бесспорно, находилась бы в более благоприятных условиях для осуществления своих высоких педагогических целей.

Обращаемся опять к тем переменам в наличном преподавательском составе, какие произошли в рассматриваемом учебном году. За выходом на покой смотрителя одесского училища архим. Александра (Демченкова), на его место подал прошение проф. философии прот. И. Знаменский. Это было в феврале. Назначение о. Знаменского последовало только в декабре, причем сказано, что он назначается ректором училищ. Кафедру философии занял проф. Мстиславский, а предметы последнего (чтение свящ. писания и отцов церкви) перешли к бывшему смотрителю одесского училища иеромонаху Никодиму. На отношении духовно-учебного управления при св. синоде о назначении о. Знаменского, архиепископ написал: «надеюсь, что новый о. ректор училища, постарается сделать для него все возможное»¹¹⁰.

Преподаватель херсонской семинарии по классу новогреческого яз. кол. ас. Лиодис в феврале перемещен в кишиневскую гимназию. Вакантное место правление семинарии предложило протоиерею одесской единоверческой покровской церкви Серафиму Серафимову, природному греку, который изъявил на это свое согласие и св. синодом определен к должности¹¹¹.

Наконец, в августе инспектор семинарии иером. Геннадий подал прошение об освобождении его от преподавания еврейского языка. Правление уважило просьбу инспектора и на его место назначен был проф. Е. Попруженков, преподававший этот язык раньше в минской семииарии¹¹².

В текущем году предписанием духовно-учебного управления в состав низшего курса киевской академии требовалось выслать двух воспитанников из херсонской семинарии. Лучшими в выпуске 1849 г. оказались Михаил Сорокин, Иван Самборский и Антон Иващенко. Первый из, по освидетельствовании врачом, оказался не вполне здоровым, почему в академию отправлены два последних¹¹³. Тем не менее, Сорокин поехал в академию волонтером и был принят в число студентов; «за представление в академию воспитанника Ивана Самборского» обер-прокурор св. синода объявил правлению семинары признательность¹¹⁴.

Из проступков учеников семинарии в текущем году обращает на себя внимание поведение воспит. Егора Турчановского. Вот что пишет о нем в докладной записке правлению инспектор. «Ученик семинарии, назначенный к переводу в высшее отделение, Егор Турчановский в конце своего непостоянного поведения выказал свою подлую, решительную и недетскую послушность 22-го числа сего августа. По предварительно извещенному приглашению в-ного архипастыря, все ученики семинарии, находящиеся в г. Одессе, должны были участвовать в крестном ходе. Добрые ученики явились для этого из сел. Егор Турчановокий, в настоящие каникулы проживающий в Одессе, полнокоштный воспитанник, но весьма часто не ночующий в казенном корпусе, презрел общее внимание к святому делу и к призыву архипастыря. Когда требовали его к присутствию и участию в крестном ходе, не явился, и, проходя с посторонним человеком улицей, отвечал: «сейчас» и не явился». Правление постановило «ученика Турчановского за нетерпимую ослушность низвесть с полного казенного кошта на полуказенный». Наказанный не только не исправился, по своим поведением заставил инспектора подать новую записку правлению. Инспектор вновь докладывает, что «Е. Турчановский, прежде замеченный праздношатательстве и ослушности, не оказывает решительного исправления. Весьма редко присутствует при общественном богослужении, извиняясь неимением теплой одежды, а по городу шатается постоянно, часто не ночует в казенном корпусе и выслуженных наказаний не выполняет». Правление на этот раз решило совсем лишить его казенного содержания с предупреждением, что, в случае не исправления, «будет исключен с неодобрительным поведением»¹¹⁵. Турчановского не устрашило это постановление и в январе 1850 г. они сам подал прошение об увольнении. Так как при прошении не было согласия матери, то просителю отказано¹¹⁶.

В январе 1850 г. проф. Егор Попруженков подал в правление семинарии прошение об испрошении у владыки разрешения и благословения на вступление в брак. На представлении правления владыка пишет такую резолюцию: «Бог благословит! Не угодно ли скорее облещись в духовный сан? Наставников семинарии можно производить во священники и без определенного места о причислением к кафедральному собору или другой церкви». Проф. Попруженков вскоре рукоположен был в священный сан, и правление семинарии испросило ему магистерский крест»¹¹⁷.

Наставник естественной истории и сельского хозяйства Гербановский заболел воспалением мозга и после продолжительной болезни скончался 20-го июня. На его место распоряжением духовно-учебного управления назначен окончивший в сем году курс наук в горыгорецком земледельческом институте воспитанник казанской семинарии Александр Дашков¹¹⁸. Так как покойный Гербановский занимал, кроме преподавательской, и должность помощника инспектора, то за последнюю правление семинарии полагало определить наставника гражданской истории Михаила Павловского. Владыка согласился с мнением правления и доклад утвердил¹¹⁹.

Не заглохло также дело об учреждении в херсонской семинарии кафедры крымско-татарского языка. В сентябре попечитель одесского учебного округа пишет владыке, что, по отзыву директора училищ Таврической губернии, лучший из учителей татарского языка в сирабузском волостном училище Гизиев изъявил свое согласие принять преподавание в семинарии. При этом Гизиев поставил условие, чтобы он в отношении прав службы и жалованья был сравиеи с прочими преподавателями семинарии и чтобы ему, как семейному, были назначены квартирные деньги. Владыка на отношении попечителя написал такую резолюцию: «в семинарское правление для соображения»¹²⁰.

В заботах о благоустройстве подведомых ему духовно-учебных заведений, архиепископ Иннокентий обратил внимание, прежде всего, на елисаветградское училище. Оно помещалось в доме, приобретенном у протоиерея Карпа Павловского, и в последнее время не удовлетворяло уже своему назначению. Возбужден был вопрос о приобретении для училища нового дома у дворянки Мельниковой, но этот проект не был одобрен высшим начальством, почему решено было устроить специальное здание для училища. По сношении с военным начальством, последним отведено было место для постройки зданий училища¹²¹.

В текущем году учрежден статистический комитет для описания херсонской епархии. Консистория извещает, что членами этого комитета назначены следующие лица: ректор семинарии архимандрит Парфений, ключарь, ректор одесских духовных училищ прот. Иоанн Знаменский, профес. семинарии прот. Серафим Серафимов, проф. семинарии священник Георгий Попруженков и делопроизводителем профес. семинарии Маркиан Гребинский¹²².

Как курьез, следует отметить такой факт. Херсонская семинария существует уже тринадцать лет и сделала несколько выпусков воспитанников, которые в числе других наук изучали физику. В августе 1850 г. правление семинарии получило такую бумагу из духовно-учебного управления. «В конце 1845 г.. семинарское правление, обращаясь в духовно-учебное управление с просьбой о дозволении купить для кабинета семинарии у одесского оптика Штейнгарда 10-ть физико-математич. инструментов на сумму 1229 рублей на счет духовно-учебных капиталов, изъяснив при этом, что по недостатку в семинарии удобного места для хранения сих инструментов, бывший ректор сем. архим. Израиль изъявил готовность поместить их в собственной своей квартире. Духовно-учебное управление просит семинарское правление о доставлении сведения, не оказывается ли ныне в семинарском здании удобного места для хранения физико-математич. инструментов и приобретены ли между тем для семинарии некоторые из таковых инструментов и какие именно». Правление постановило: «уведомить духовно-учебное управление, что 1. правление семинарии не приобрело ни одного из физич. инструментов, по неимению на то потребной суммы, и 2. правление семинарии находит удобное место для помещения сказанных инструментов в семинарском же здании»¹²³. Тринадцать лет преподается физика и ученики не видят ни одного прибора. Что бы на это сказали современные преподаватели физики?

В январе 1851 года правлением семинарии заслушано предписание духовно-учебного правления о мерах предосторожности при увольнении учеников на вакационное время. В ноябре предыдущего года св. синод постановил: в предотвращение несчастных случаев в пути, поставить всем семинарским правления и училищным начальствам в непременную обязанность, при увольнении учеников в дома родителей и родственников на вакационное время и, в особенности, на праздники Рождества Христова и Св. Пасхи, наблюдать, чтобы ученики имели соответственную времени года и предстоящему пути одежду и обувь, а малолетних учеников одних, без благонадежных проводников, не отпускать, обязав родителей и родственников предоставлять их обратно в училища также в сопровождении благонадежных лиц¹²⁴. Чтобы понять приведение предписание, необходимо принять во внимание способы передвижения старого времени. Завоевав воду и воздух, двадцатый век иронически улыбается своему предшественнику, в пределах которого едва оборудованы были железные дороги. Еще на наших глазах кладь перевозилась «чумаками». Еще мы сами в 60-х годах прошлого века делали сотни верст на лошадях в такие места, как Киев и Чернигов. Но это было уделом немногих. Большинство совершало путешествия rer pedes apostolorum. К этому большинству принадлежало и учащееся юношество в лице наших дедов и отцов. Кончилась учебная страда, и бурсак на крыльях радости мчался домой: в собственном смысле «красными ногами» преодолевал десятки и сотни верст, чтобы попасть под родной кров. Весь багаж его был на нем, ибо, кроме тощей сумки с книжками и дневным пропитанием, у него ничего больше и не было. Он смело мог повторить слова мудреца: omnia mea mecum porto. И бывали случаи, что такие путники, не перенеся тяжести дороги, cваливались с ног, не доходя до намеченной цели нескольких верст. Но и тяжесть пути, и опасность путешествия стушевывались пред мыслью о свидании с родителями, о пребывании в родных местах. Не было тогда ни железных дорог с льготными билетами, ни пароходов с процентными скидками, но за то старая суровая школа воспитывала любовь к дорогим родителям. Чтобы оберечь неопытную юность, презиравшую невзгоды и опасности пути, готовую на всякие жертвы, лишь бы временно согреться у домашнего очага, и издано приведенное выше распоряжение.

В феврале месяце правление семинарии заслушало прошение учителя восточных языков при ришельевском лицее Алексее Алиева, в коем он, изъявляя желание занять должность учителя татарского языка при херсонской семинарии, просит об определении его учинить зависящее распоряжение. Управление сделало, что от него требовалось, и г. Алиев в сентябре месяце был назначен преподавателем с жалованием по 200 рублей в год. Извещая об этом архиепископа, обер-прокурор св. синода просит, чтобы об успехах преподавания правление семинарии ежегодно доводило до сведения духовно-учебного управления. Учеников семинарии, изъявивших желание изучать татарский язык, на первых порах оказалось 14 человек¹²⁵.

В рассматриваемом учебном году произошли следующие перемены в личном составе учащих. В марте месяце киевское академическое правление прислало запрос правлению семинарии, не пожелает ли учитель последней иером. Никодим, который не может далее оставаться на настоящем месте службы по причине вредного действия, оказываемого на его здоровье климатом г. Одессы, перевестись в черниговскую дух. семинарию, учитель которой Шкляревич хотел бы перейти в Одессу. Иером. Никодим изъявил особой подпиской новое согласие на перемещение его в Чернигов. В тоже время проф. семинарии свящ. Попруженков подал прошение правлению ходатайствовать ему перевод на класс свящ. писания (преподав. иером. Никодимом), так как этот предмет более соответствует и приличествует его сану и он имеет давнее желание заниматься им. Таким образом, по удовлетворении просьбы о. Попруженкова, его предмет– словесность занял переведенный в Одессу из черниговской семинарии учитель Шкляревич¹²⁶.

Затем, в апреле месяце духовно-учебное управление уведомило семинарию, что г. обер-прокурор св. синода, признав нужным оставить прежнее назначение Дашкова без исполнения (Дашков, как выше замечено, назначен был в херсонскую семинарию) и, определив его наставником сельского хозяйства в казахскую семинарию, нашел полезным

на класс сельского хозяйства в херсонскую семинарию переместить наставника по тому же классу в саратовской семинарии Палимпсестова¹²⁷.

22 июня правление семинарии было уведомлено, что св. синод, признав нужным обозреть в текущем году херсонскую семинарию и состоящие при ней училища, определил поручить это обозрение члену академической конференции протоиерею Иоанну Скворцову. Владыка на отношении к нему о предстоящей ревизии написал: «делать надлежащее приготовление к тому, что требуется по сему случаю». Со времени предыдущей ревизии прошло пять лет. Ревизор прибыл 5-го июля, в четверг, и в тот же день представлялся архиепископу. Затем, начиная с 6-го числа, стал ревизовать семинарию и училища и производить экзамен ученикам по всем предметам. На экзамене учеников низшего и высшего отд. семинарии присутствовал также и архиепископ. Ученики низшего отделения при ревизоре писали сочинение на тему: «Страшные явления в природе видимой при страданиях Господа нашего Иисуса Христа»; среднее отделение писало «о нравственной цели опытной психологии»; наконец, воспитанники высшего отд. писали «поучение народу по случаю (бывшего) затмения солнца». Ревизия продолжалась до 11-го июля включительно. Вскоре правление семинарии получило уведомление о результатах ревизии от киевского академич. правления. «Член академической конференции о. протоиерей Иоанн Скворцов в донесении своем о состоянии, в каком найдена им семинария, прописал, между прочим, а) знание латинского языка в семинарии неудовлетворительно; б) наставники семинарии, под руководством коих ученики занимаются сочинениями, отличаются удачным выбором приличных возрасту и предметам предложений, сопровождающимся ощутительною пользою для учащихся в развитии их дарований и возбуждение в них охоты к сочинению. Вследствие сего правление академии предписывает семинарскому правлению: а) озаботиться о возвышении и улучшении знания латинского языка; б) изъявить от академического правления одобрение тем из наставников семинарии, под руководством коих воспитанники семинарии занимаются сочинениями, за их умение и заботливость в руководствовании их в сем отношении»¹²⁸... Соответственно означенным результатом ревизии, правление семинарии сделало зависящие от него распоряжения.

По поводу замечания ревизора о латинском языке, просятся на бумагу несколько строк о преподавании этого языка в старой духовной школе. Последняя, между прочим, выгодно отличалась от современной тем, что в ней отлично изучались древние языки. Это изучение нисколько не уступало теперешнему изучению новых языков в институтах ведомства Императрицы Марии, если не превосходило его. Наши отцы прекрасно владели латинским языком и часто пользовались им в обществе товарищей. Припоминаются впечатления детства, когда, находясь в кругу взрослых, приходилось слышать непривычную речь, когда потом объясняли, что в школе придется и мне учить эту непонятную речь, которая называется латинским языком. Припоминаются и школьные годы, когда мне, ученику низшего отделения духовного училища предложена, была для перевода следующая фраза: quis proficit in litteris et deficit in moribus, plus deficit, quam proficit. Предложивший ее старик священник помог мне и перевести ее. Но эффект от этих немногих слов получен был тогда, когда мне растолковали значение фразы. Она стала для меня правилом жизни. Такова сила впечатлений детства.

Изучение латинского яз. в старой школе до степени полного обладания им в разговорной и литературной речи было не столько традицией школы, сколько вытекало из исторических условий церковно-религиозной жизни юго-запада России. Борьба с латинством требовала древнего оружия, а католическое духовенство и в настоящее время завидно владеет латинским языком. Естественно, что и православному пастырству необходимо было подняться до уровня латинян. Вот почему старая духовная школа так налегала на изучение латинского языка. Впрочем, кроме этой специальной цели, изучение латинского языка и в настоящее время необходимо для всякого образованного человека. Достаточно всмотреться в любую отрасль науки, чтобы видеть в каких широких пределах внедрен везде латинский язык. Терминология естеств. наук, юриспруденции, медицины и т. д. вся буквально заполонена латинскими словами. Юристы знают, что такие науки, как римское право или его догма, изобилуют не только терминами, но целыми речениями, которые необходимо вызубрить наизусть.

Что касается письменных работ, которые одобряются ревизором, то о них я подробно говорил в своих воспоминаниях, которые написаны мною ранее и которые составляют вторую часть истории одесской духовной семинарии.

Продолжим хронику жизни херсонской семинарии текущего года. Архиепископ Иннокентий, как и его предшественник, относится с особым вниманием к преподавателям семинарии. Это видно из следующих фактов. В покровской единоверческой церкви умер священник Иоанн Прокливитантов. Прихожане этой церкви подали прошение владыке назначить на место умершего его зятя священника Василия Диковского. На этом прошении владыка пишет такую резолюцию: «предложить профессорам семинарии, не пожелает ли кто заступить это место и о последующем уведомить». Точно так же преподавателям семинарии, прежде других, предлагаются места законоучителей в местных гимназиях¹²⁹. Правил архиепископа Гавриила держится владыка Иннокентий и в отношении замещения мест в сельских приходах. В январе 1851 г. правление семинарии заслушало отношение херсонской дух. консистории о смерти священника селения Старшей Маячки днепровского уезда Василиска Филатова, после которого осталась 16-летняя дочь и два сына мальчика 11 и 8 лет. Сообщая о сем, консистория просит уведомить, «не изъявит ли кто желание из оканчивающих курс взять место с невестою – сиротою». Аналогичное предложение со стороны консистории было в марте месяце о священническом месте в селе Верблюжке 4-го округа новороссийского военного поселения¹³⁰.

В текущем учебном году киевское академическое направление для состава низшего отделения академии потребовало одного воспитанника из херсонской семинарии. Таким воспитанником оказался Гавриил Селецкий «благонадежнейший по успехам и поведению», впоследствии ключарь и настоятель одесского кафедрального собора¹³¹.

Для сравнения с современной оплатой канцелярского труда, не лишним будет отметить здесь доклад секретаря правления проф. Лашкевича, в коем он просит/за особенные труды и усердие письмоводителя Петра Сазановича увеличить оклад получаемого им жалованья. Справка говорит, что «настоящий годовой оклад жалованья письмоводителя Сазановича состоит из 24 руб. Постановлено: в награду усердных трудов письмоводителя производить ему оклад по три рубля в месяц¹³². Такова была оплата труда 60 лет тому назад. Какова же была тогда дешевизна жизни, если можно было существовать при столь мизерном окладе?

1852 год начинается для херсонской семинарии отъездом ее ректора архимандрита Парфения в С.-Петербург на чреду священнослужения и проповеди Слова Божия. Извещая об этом архиепископа Иннокентия; обер-прокурор св. синода дает знать, что исправление должности ректора семинарии поручается инспектору иеромонаху Геннадию. После сдачи должности и исполнения всех формальностей оставления семинарии, архим. Парфений отбыл в столицу 15 января. В апреле сообщено было правлению семинарии, что бывший ее ректор назначен ректором казанской дух. академии¹³³.

По отъезде ректора, в исправление его должности вступил иером. Геннадий, а обязанности последнего принял на себя проф. прот. Попруженков. Точно так же распределены были и профессорские обязанности ректора между наличными наставниками. Так продолжалось дело до мая месяца, когда правление было извещено, что на должность ректора семинарии назначен занимавший такую же должность в могилевской семинарии архим. Серафим (Аретинский). Новый ректор, кроме того, назначен был настоятелем Успенского монастыря с удержанием за ним лично первоклассной настоятельской степени. Архим. Серафим прибыл в Одессу в первых числах июля и в отзыве киевскому академич. правлению доносит, что, вступая в должность и обозрев семинарию по части учебной, нравственной, экономической и административной, он нашел оную по всем частям управления в очень хорошем состоянии¹³⁴.

В августе инспектор семинарии иером. Геннадий, занимавший эту должность с 1846 г., согласно ходатайству архиепископа Иннокентия, в награду за усердную и полезную службу, возведен в сан архимандрита. На синодальном указе об этом владыка написал такую резолюцию: «представить в день Преображения к посвящению в архимандрита»¹³⁵.

В сентябре правление семинарии заслушало прошение помощ. инспектора семинарии М. Павловского об увольнении его от сей должности. Просьба наставника Павловского была уважена и на его место назначен учитель семинарии М. Шкляревич¹³⁶.

В октябре правление семинарии получило предписание правления академии относительно преподавания уроков по классу чтения Св. Писания в разных отделениях семинарии одним наставником во избежание ненужных повторений одного и того же, либо опущений необходимого¹³⁷. Настоящее предписание, сказать к слову, было бы в пору и в настоящее время. Теперь, как известно, Свящ. Писание преподается тремя преподавателями: ректором (VI кл.), инспектором (V кл.) и собственно преподавателем Свящ. Писания. Неудобство такого распределения ясно само собой. Веди дело преподавания этого предмета один наставник, он, без сомнения, выполняя программу, знал бы, что ему необходимо выяснить полнее и что можно сократить. Например, выясняя мессианские места В. З., преподаватель Слова Божия в высших классах знал бы, в какой мере он говорил о них в свое время, и при изъяснении книг новозаветных, не возвращался бы вспять. А теперь, когда одно дело ведут три лица, естественно, бывают и повторения, и опущения. Это особенно ясно для меня, преподавателя обличения раскола и сектантства, когда без текста Слова Божия нельзя ступить шагу и когда ясно видишь при параллелизме мест Свящ. Писания, на что обращалось внимание и что пройдено без такового.

В феврале текущего года обер-прокурор св. синода обратился к архиепископу с просьбой выбрать из окончивших курс воспитанников трех человек – одного баса и двух теноров для назначения псаломщиками в русскую посольскую церковь в Константинополе. Правление семинарии рекомендовало только одного ученика высшего отд. А. Корочанского, как способного и изъявившего на это свое согласие¹³⁸.

Из событий 1853 г. необходимо отметить крупный печальный факт для херсонской семинарии – смерть талантливого ее преподавателя Степана Мстиславского, последовавшую 17 августа. Проф. Мстиславский заболел параличом и скончался в одесской городской больнице. Семинарская корпорация дружно собралась вокруг гроба почившего и молитвенно напутствовала его в другую жизнь. Имущество покойного, как видно из дел правления, перешло к его брату свящ. Андрею Мстиславскому¹³⁹. А преемником его по кафедре психологии и логики назначен был воспитанник киевской дух. академии Иван Самборский, окончивший херсонскую семинарию 1849 году¹⁴⁰.

В старой школе уроки были очень продолжительны – двухчасовые. Это не могло не отражаться как на преподавателях, так на их слушателях. Первые нередко запаздывали на уроки и получали за это внушения¹⁴¹, а ученики томились от продолжительного классного напряжения. Особенно тягость такого распределения уроков чувствительна была на юге, где весенняя и летняя температура достигает высокой степени. Принимая все это во внимание, ректор семинарии архим. Серафим вошел в правление с запиской «о преобразовании учебных часов» на следующих условиях: «в осенние и зимние месяцы все три класса (чит. урока) ежедневного занятия в семинарии и училищах делать до обеда – с восьми часов утра до половины второго часа, полагая на класс по полутора часа и по полчаса между классами на отдых, . . в весенние же и летние месяцы два первые класса делать с 8-ми часов утра до половины 12-го, также полагая между ними полчаса на отдых для учеников, а третий класс с четырех часов до половины шестого часа пополудни; что же касается вольных языков, то классы их могут быть в тоже вечерние часы – в четверток и субботу». Журнал доложен был архиепископу, а последний отнесся по этому вопросу к киевскому академич. правлению. Правление разрешило изменить расписание уроков только в одной семинарии, а, относительно училищ обещало войти с предоставлением в духовно-учебное управление¹⁴².

В состав низшего отделения киевской академии из херсонской семинарии отправлен был в текущем году один воспитанник Агафоник Кильчевский¹⁴³.

В 1853-м, как и в 1847 году, в разных местах херсонской губернии появились холерные заболевания. Обер-прокурор св. синода особым отношением на имя владыки просит принять все зависящие меры для возможного предохранения духовных воспитанников от холеры. Владыка на отношении обер-прокурора написал такую резолюцию: «сделать все, что нужно, если окажется, по зрелом размышление о том». Эпидемия в этом году не приняла угрожающих размеров, и правление семинарии чрезвычайных мер не принимало¹⁴⁴.

Переходим к замечательному в летописях русской истории 1854 году. События последнего, имевшие место главным образом на крымском полуострове, не могли не коснуться Одессы вообще и всех ее насельников в частности. Коснулись они, конечно, и херсонской семинарии. Правление семинарии в марте месяце входит с представлением архиепископу о том, что в виду военных действий, оно находит необходимым уволить учеников семинарии с 31 марта по 18 апр., а учеников одесского духовного училища впредь до востребования. Владыка увеличил время пребывания учеников семинарии в домах родителей до 25 апреля и, со своей стороны, сделал доклад обер-прокурору св. синода. Последний прислал архиепископу следующий указ. «Святейший Правительствующий Синод слушали предложение его сиятельства г. обер-прокурора св. синода графа Н. А. Протасова с изъяснением отношения к нему вашего преосвященства о принятии мер для безопасности духовно-учебных заведений в г. Одессе по случаю настоящих военных обстоятельств. Приказали: ваше преосвященство, послу чего военных обстоятельств, в которых находится ныне Одесса, представляете на утверждение следующие свои предположения: 1) учеников Херсонской семинарии и училищ распустить по домам впредь до востребования, как то делалось и прежде в чрезвычайных случаях; 2) воспитанниц сиротского заведения, что при Михайловском монастыре, кои имеют родителей возвратить на все это время к ним, а кои безродные и не имеют своего приюта, раздать по благонадежнейшим священникам и дьяконам, кои находятся не в дальнем, однакоже достаточном, расстояние от Одессы, снабдив каждую воспитанницу необходимыми для нее вещами; 3) особенно ценные вещи из церквей вывезти в один из недалеких, но безопаснейших в военном отношении городов (напр. Вознесенск), отдав под надзор тамошнего протоиерея; 4) все это сделать не прежде, как наступит действительная в том нужда и без всякой напрасной огласки, во избежание смущения в народном мнении. Находя предположения сии основательными, святейший синод определяет утвердить оные и предписать привести в исполнение по надлежащим, в свое время, сношения с местным начальством. О чем и послать вашему преосвященству указ. Апреля 8 Дня 1854 года»¹⁴⁵.

Известны, затем, события, последовавшие в субботу страстной седмицы 1854 г., когда неприятельская эскадра, состоявшая из 28 судов, бомбардировала Одессу, осыпая ее бомбами, ядрами и гранатами. Смятение и ужас охватили население Одессы. Но это нисколько не нарушило обычного течения церковно-религиозной жизни одесситов. Мужественный владыка Иннокентий с сонмом духовенства беспрерывно совершал положенные церковные службы, ободряя своим мощным и увлекательным словом падающих духом.

Бомбардировка Одессы, продолжавшаяся с 6-ти часов утра до 6-ти вечера страстной субботы, не помешала одесситам по-христиански встретить праздник св. пасхи. Неприятельская эскадра простояла в виду Одессы с 8 по 14 апреля. В среду пасхальной недели вражеский флот оставил Одессу.

Дальнейшие военные действия переносятся, как известие, к многострадальному Севастополю и мало касаются Одессы. Но неутомимый владыка Херсонский спешит на обозрение своей епархии, и именно самого опасного места ее – крымского полуострова. Описание этого обозрения сохранилось в письмах владыки Иннокентия к тогдашнему обер-прокурору св. синода графу Протасову в виде дневника. Упоминаем об этой поездке владыки потому, что в делах архива семинарии сохранился о ней любопытный документ. Вот он. «Херсонскому семинарскому правлению. Тенорист хора епархиального, ученик среднего отделения Херсонской семинарии, Михаил Остроумов, сопровождая меня в моем недавнем путешествии по Крымскому полуострову, среди всех опасностей и показывал неустрашимость и полное присутствие духа, выполняя – за недостатком прочей свиты – разные послушания. Во свидетельство сего похвального и примерного самоотвержения на пользу общую, семинарское правление имеет выдать ему, в поощрение его самого и других к подобным же подвигам в будущем, похвальный лист. Иннокентий, архиепископ херсонский». Правление исполнило волю владыки¹⁴⁶.

6-го сент. 1854 г. киевское академическое правление предписало открыть при херсонской семинарии миссионерские курсы для приготовления воспитанников к борьбе с расколом. Открытие этих курсов последовало 9-го октября тогоже года, а в августе следующего года инспектор семинарии архимандрит Геннадий отчитывается в преподанном, прилагает программу занятий и список учебных пособий по расколу¹⁴⁷.

Остальная часть учебного года протекла для херсонской семинарии обычным порядком и в свое время произведены были полукурсовые внутренние испытания ученикам.

Время брани и скорби продолжается и в следующем 1855 году. В феврале этого года, как известно, Россия облеклась в траур. Могучая натура императора Николая I не выдержала жестоких испытаний крымской кампании; нравственное потрясение сломало железное здоровье императора, надорванный организм не вынес простуды и император Николай I скончался 18 февраля. В правление семинарии в разное время предоставлены были присяжные листы, по которым выполняли присягу все наставники и ученики подведомых семинарии училищ на верность подданства императору Александру II и наследнику его цесаревичу Николаю Александровичу.¹⁴⁸

Ранее смерти государя духовное ведомство понесло тяжелую утрату в лице обер-прокурора св. синода графа Николая Александровича Протасова. Граф Протасов занимал должность обер-прокурора почти 20 лет и принимал горячее участие в преобразовании духовных школ. При нем введены были в круг семинарских наук естествознание, медицина и сельское хозяйство и преподавание на латинском языке заменено было преподаванием на русском языке. Известие о смерти графа заслушано было правлением семинарии 1-го февраля, а указ о всемилостивейшем повелении директору духовно-учебных заведений тайному советнику Карасевскому исполнять должность обер-прокурора синода 28 февраля. Приемником графа Протасова по должности обер-прокурора св. синода был назначен 1-го ноября .1857 г. граф Толстой¹⁴⁹.

Бомбардировкой не ограничились военные действия неприятеля против Одессы. Так как война продолжалась, и соединенный флот держав находится в водах Черного моря, то нападения на Одессу можно было ожидать каждый день. Приняты были поэтому чрезвычайные меры, напр., институт благородных девиц был переведен в г. Вознесенск¹⁵⁰. На случай опасности приняты были меры и по отношении к другим учебным заведениям. В апреле правление семинарии заслушало выписку из журнала Комитета, учрежденного для принятия предохранительных мер на случай покушения неприятеля на г. Одессу. Вот эта выписка. «§ 3. Вывоз казенного и церковного имущества из присутственных мест возлагается на коменданта г. Одессы генерал-майора Шостака. К нему прибывают из назначенных мест подводы на соборную площадь, где он обязан их ожидать. § 6. К вывозу из присутственных мест подлежат только текущие и особой важности дела и документы; оконченные же дела, хранящиеся в архиве, должны быть оставлены на месте, и окна архивов теперь же заложены камнем, оставив в каждом окне просвет в один камень о тем, чтобы таковые просветы, при первой опасности можно было заложить без мастеровых, для чего, а равно и для дверей архива, иметь теперь приготовленный камень и приспособленный так, чтобы в случае надобности точно мог заложить их простой чернорабочий. При первой тревоге все служащие собираются в свои присутственные места и приготовляют дела к вывозу, под руководством секретарей или делопроизводителей, а архивариусы распоряжаются закладкою просветов в окнах, запирают двери архивов, от коих ключи берут к себе и заботятся немедленно о закладке дверей; в то же время один из чиновников командируется к коменданту на соборную площадь за подводами и возвращается с ними; по прибытии подвод дела на них укладываются, покрываются рогожами и увязываются веревками, дабы в дороге не могли подмокнуть или утеряться. Когда обоз будет готов, он выступает по назначению в сопровождении имеющихся при присутственном месте казаков, сторожей и несемейных чиновников по назначению секретаря на Тираспольскую таможню, присутственное же место запирается и семейные чиновники отправляются за своими семействами, с которыми и примыкают потом к обозу.

Для отвращения преждевременного и напрасного вывоза присутственных мест¹⁵¹начальник каждого места обязывается при тревоге явиться прежде всего к военному губернатору и от него получить наставление вывозить ли точно дела, или же только изготовить их к вывозу и ожидать особого приказания § 8. Присутственные места, равно казенные и церковные предметы, по вывозе за Тираспольскую заставу, следуют на право на с. Нерубайское, Гниляково, Палиову, Отрадовку, в Егорову, Ферстерово; потом на Еремеевку, Хутора-Шемиотовские, Петашенковы, в Катаржи, откуда направляются в Елисаветград. Первый этап для этих тяжестей Егорова, Ферстерово, от Одессы 34 версты; второй этап Катаржи от Егоровки 30 верст. § 24. Одесскому почтмейстеру предоставить для вывоза почтовой конторы, взять из ближайших пяти станций по две пароконных подводы с тем, однакоже, чтобы чрез это не произвело остановки в возке курьеров и проч., а на городской станции при осадном положении города должны быть в готовности 10 троек под экипаж архиепископа, и др. лиц по назначению военного губернатора. § 25. Преосвященный архиепископ, в случае опасности, извещается о том чрез особо посланного от военного губернатора, с объявлением, каким путем надлежит следовать его высокопреосвященству. § 26. Дабы отклонить нужды чиновников при внезапном выходе из Одессы, Комитет налагает выдать им тогда 2-х месячный оклад получаемого ими жалованья и на этот предмет с настоящего времени в каждом присутственном месте должна храниться постоянно та сумма, которая равняется двухмесячному жалованью своих служащих в том месте чиновников. § 32. Для конвоирования церковного имущества назначить 30 казаков с офицером, которые при тревоге должны прибыть к архиерейскому дому. Откупорка же вещей и надлежащие для этого материалы относятся к благовременному распоряжению духовного начальства».

По заслушании этой выписки правление семинарии постановило следующее: 1) «поручить секретарю правления семинарии священнику Аркадию Лашкевичу надлежащим образам приготовить к вывозу из города, на случай покушения на него неприятеля, текущие дела правления и документы, а также и духовно-училищные постановления, а дела оконченные, хранящиеся в архиве, перевести для сбережения в семинарский подвал; 2) эконому семинарии проф. М. Гребинскому поручить озаботиться перенесением в тот же подвал казенного семинарского и училищного имущества, а также и своевременною закладкою камнем окон и дверей подвала; 3) библиотекарю семинарии И. Самборскому вменить в обязанность перенести семинарскую библиотеку в означенный подвал; 4) профессору физико-математических наук свящ. А. Лашкевичу совместно с экономом семинарии, поручить благовременной заботиться надлежащим приготовлением семинарского физического кабинета к соблюдению его в подвале, в который впрочем перенести кабинет не ранее, как усмотрена будет очевидная опасность для города; 5) для отклонения нужд служащих при семинарии и одесском училище, в случае внезапного выхода из Одессы, вынуть из казнохранилища сумму, равняющуюся двухмесячному жалованнью всех служащих при семинарии и училище, которую впрочем раздать по принадлежности, при наступлении опасности для города; 6) прочее изъясненное в выписке из журнала Комитета, принять к сведению и должному, в чем следует, исполнению; 7) означенную выписку из журнала Комитета в копии препроводить к начальству одесского училища для зависящих от него распоряжений. Но предварительно статьею сего журнала представить о сем на Архипастырское благоусмотрение и утверждение его высокопреосвященство. Владыка на этом журнале написал: «смотрено, весьма поспешить исполнением всего этого. 1 мая 1855 г.»¹⁵².

Этим однако не ограничиваются меры, принимаемые начальством на случай опасности от неприятеля. 12 мая правление семинарии заслушало отношение одесского военного губернатора к владыке, в коем просит сообщить ему сведения, «какие учебные места (sic) духовного ведомства существуют в Одессе, где они находятся, сколько в каждом из них воспитанников, сколько для каждого из сих мест потребовалось бы подвод для вывоза малолетних воспитанников в случае опасности городу, к кому эти подводы должны быть доставлены и вообще не требуетсяли со стороны гражданского начальства каких-либо особых мер для помянутых заведений при нападении на приятеля». На этом отношении резолюция его высокопреосвященства такова: «семинарское правление имеет вникнуть немедля в это дело».

Правление семинарии постановило следующее: «поскольку ученики одесского уездного духовного училища, во исполнении воли архипастыря, в избежание затруднений начальства при отправлении малолетних воспитанников из Одессы, в случае покушения на город неприятеля, по производстве им испытаний, уже распущены в дома родителей или родственников, и малолетних воспитанников, для отправления коих требовались бы подводы, в настоящее время в Одессе не имеется, то на случай опасности городу, для семинарии и училища потребуется только две подводы – одна для вывоза текущих дел правления семинарии, а другая для вывоза некоторых необходимых экономических предметов. В других каких-либо мерах со стороны гражданского начальства для семинарии и училища, на случай нападения на город неприятеля, надобности не предвидится. С прописанием сего и сведений о духовно-учебных заведениях в Одессе, заготовить от имени его высокопреосвященства отношение к г. одесскому военному губернатору»¹⁵³.

Правление семинарии, с своей стороны, принимает меры к скорейшему окончанию учебного года. Особым представлением владыке от 29 апреля оно ходатайствует, чтобы экзамены воспитанникам семинарии произведены были в понед., вторн. и среду, 2, 3 и 4 мая. Владыка представление утверждает такой резолюцией: «утверждается, но если окажется нужным, то продлить испытание на четверток и пятницу. 29 апр. 1855 г.». Таким образом, учение в херсонской семинарии в тревожный 1855 г. окончилось, вместо июля, в мае. 14-го числа сего месяца ученики распущены были по домам.

21-го мая правление семинарии заслушало прошение эконома ее проф. М. Гребинского об отпуске его по домашним обстоятельствам в киевскую губернию, обе столицы и в другие города российской империи сроком по 1-е сентября. Правление не нашло препятствий к удовлетворению просьбы г. Гребинского. Но владыка посмотрел на дело с иной точки зрения. На журнале правления он написал следующие: «нехорошо эконому в подобное время таскаться по разным местам». А внизу журнала сделана такая приписка рукой владыки: «если нужно, пусть едет, но на его место советуется избрать другого»¹⁵⁴.

Киевская духовная академия, комплектуя низшее отделение, потребовала от херсонской семинарии одного воспитанника. Таким оказался третий ученик выпуска 1855 г. Феодор Туровский, который своевременно и отправлен был в г. Киев¹⁵⁵.

Теперь скажем несколько слов о тех переменах, которые произошли в текущем году в личном составе преподавателей херсонской семинарии. В виду военных действий, с одной стороны, и в виду постройки новых зданий института благородных девиц, с другой, – последние, как об этом было выше упомянуто, переехали в г. Вознесенск. Туда же переместилась и вся корпорация преподавателей института вместе с законоучителем его протоиереем Серафимом Серафимовым. Так как последний вместе с законоучительством совмещал и преподавание новогреческого языка в семинарии, и так как пребывание его в Вознесенске должно было продолжаться еще несколько лет, то кафедра новогреческого языка оказалась свободной. Между тем, в этом году окончил курс академии бывший воспит. одесской семинарии Гавриил Селецкий. Последний и подал прошение на открывшееся место. Правление семинарии постановило: в виду того, что «воспит. киевской дух. академии Г. Селецкий известен правлению по своему весьма удовлетворительному знанию новогреческого языка, которое он приобрел, ревностно изучив язык сей в продолжении своего воспитания в херсонской семинарии и усовершенствовавшись в нем чрез собеседование с природными образованными греками в академии, то особым представлением просит его высокопреосвященство ходатайствовать пред высшим духовно-училищным начальством об определении его на место прот. Серафимова наставником по классу новогреческого языка при херсонской семинарии¹⁵⁶.

Затем, в сентябре, проф. Гребинский, согласно прошению, уволен был от преподавания французского языка. Его место занял наставник семинарии Иван Самборский.

В том же сентябре поступило прошение наставника семинарии М. Павловского об увольнении его от должности преподавателя семинарии с выдачею ему аттестата для определения в гражданскую службу. И Павловского просьба была уважена: владыка предписал правлению изготовить бумагу от его имени о Павловском прямо обер-прокурору¹⁵⁷.

Наконец, определением синода, как об этом извещало правление академии, учитель херсонской семинарии кандидат богословия М. Шкляревич перемещен на вакансию по второму классу словесности в волынскую семинарию, а на его место наставником словесности назначен воспит. киевской академии Мартирий Чемена. Так как Шкляревич занимал еще и должность помощника инспектора, то за его уходом, она поручена была учителю Г. Селецкому, а должность библиотекаря пришла к учителю М. Чемене¹⁵⁸.

По сборе учеников после каникул, учебные занятия начаты были обычным порядком. Однако школьной машине не долго пришлось работать по той же причине, что и в конце учебного года – в виду военных действий неприятеля. Первым забило тревогу херсонское училище. 12 окт. правление семинарии делает архиепископу следующее представление. «Начальство херсонского духовного училища 8 окт. донесло правлению семинарии, что по поводу угрожающей г. Херсону опасности от неприятеля, по распоряжению г. начальника губернии и приказанию преосвященного Поликарпа, епископа одесского, ученики херсонского духов. училища отправлены 7-го сего октября в дома родителей или родственников впредь до востребования». Причиной такой тревоги было то, что 27-го сентября громадный неприятельский флот в составе 120 судов подошел к Одессе, что, конечно, не могло быть неизвестным в Херсоне. Владыка на представление правления написал следующее: «если в Одессе не распустили, то тем паче можно было не распускать учеников в Херсоне. Принять меры, чтобы как можно скорее были они собраны, при первой к тому возможности». Кроме этого, владыка наложил еще какой-то штраф на начальство. Об этом мы узнаем из следующего отношения преосвященного Поликарпа, епископа одесского, от 31-го декабря 1855 г. «В херсонское семинарское правление. Его высокопреосвященство, высокопреосвященнейший Иннокентий, архиепископ херсонский и таврический и кавалер, вследствие моего ходатайства о снятии с херсонского училищного начальства штрафа за торопливость и несвоевременный роспуск учеников, по случаю приближения неприятеля к Херсону, 28 декабря решил сложить с него штраф и не вписывать в формулярные его списки. Дав знать упомянутому начальству о таковом архипастырском уважении к моему ходатайству, сим считаю нужным известить о том и херсонское семинарское правление. Поликарп, епископ одесский»¹⁵⁹. Согласно резолюции владыки, ученики херсонского училища были собраны для занятий в первой половине ноября.

Нельзя, однако, сказать, чтобы появление неприятеля под Одессой 26 сентября не вызвало в администрации ее соответствующих моменту распоряжений. В делах правления архива остались копии тех бумаг, какие, по случаю появления неприятеля, были изготовлены от имени владыки к разным лицам. Так, например, военному губернатору заготовлено было отношение с просьбой прислать в случае опасности двадцать подвод для семинарии, чтобы они имели возможность вывезти больных и малолетних учеников, нужнейшие книги и экономические вещи. Тревога, однако, оказалась излишней. Не причинив Одессе никакого вреда, неприятельский флот ушел в Черное море 2-го октября¹⁶⁰.

5 ноября правление семинарии заслушало отношение херсонской дух. консистории об изъявлении архипастырской признательности ученику низшего отделения семинарии Ивану Плошинскому за исполнение своей обязанности при совершении литургии в присутствии Его Императорского Величества Государя Императора Александра Николаевича¹⁶¹. Нужно полагать, что это была литургия, совершенная архиепископом Иннокентием 23-го окт. 1855 г. Проезжая вместе с великими князьями в действующую армию в Крым, Государь присутствовал на богослужении в одесском кафедральном соборе. Архиепископ произнес, по обычаю, блестящую речь и поднес Государю в благословение икону Касперовской Божией Матери.

Учитель херсонской семинарии М. Шкляревич, как замечено было выше, был перемещен в волынскую семинарию. В январе 1856 года он обратился в правление семинарии с просьбой исходатайствовать ему перед высшим начальством увольниние от учительской должности для поступления в гражданскую службу. Правление семинарии не нашло препятствий к удовлетворению просьбы г. Шкляревича. Владыка взглянул на дело иначе и на журнале правления написал такую резолюцию: «смотрено, но в свое ли дело входит семинарское правление?» После этого управление отказалось от первоначального своего постановления и предоставило г. Шкляревичу, как «перемещенному в волынскую семинарию, просить правление последней, дабы оно учинило зависящее от него распоряжение об увольнении Шкляревича от духовно-учебной службы». Такое направление дела, очевидно, не входило в расчеты г. Шкляревича, так как он имел в виду занять место в канцелярии новороссийского генерал-губернатора, в г. Одессе¹⁶²,

В одном из февральских заседаний правление семинарии заслушало доклад своего секретаря о том, что учитель Г. Селецкий рукоположен в сан священника и по желанию архиепископа назначен в г. Орехов таврической губернии. По поводу того доклада правление постановило уволить о. Селецкого от занятий в семинарии по классу новогреческого языка, а на его место назначить проф. протоиерея Г. Попруженкова, как изучавшего этот язык во время воспитания его в херсонской семинарии и весьма хорошо знающего его, с оставлением за ним, как наставником весьма опытным и заведующим, классов свящ. писания в трех отделениях семинарии. Что же касается классов катехизического учения, учения о богослужебных книгах и чтения сочинений учеников высшего отделения, оставляемых о. Селецким, а также классные чтения отцов греческих и латинских, доселе занимаемых о. Попруженковым, то для занятия сими предметами нужен особый преподаватель, о назначении которого правление постановило ходатайствовать пред высшим начальством. Так как о. Селецкий, кроме классов вышеозначенных предметов, занимал еще должность помощника инспектора, то за уходом о. Селецкого, таковая поручена была учителю Мартирию Чемене¹⁶³.

С увольнением учителя семинарии М. Павловского вышла целая история. Заслушав его прошение, правление семинарии обязано было немедля донести о просьбе Павловского высшему начальству, но оно этого не сделало и с донесением опоздало. В виду этого духовно-учебное управление ответило, что так как прошение Павловского поступило не в установленный для подачи подобных прошений срок, назначенный от 1-го янв. до 1-го мая каждого года, то Павловский может быть уволен или по болезни, удостоверенной медицинским свидетельством, или по новому прошению, поданному в узаконенный срок. Владыка на этом отношении написал следующее: «от 13 апр. до 1-го мая 17 дней: почему же столько медлило семинарское правление? Это весьма не хорошо, и впредь не советую поступать таким образом». Павловский уволен был от службы только 5-го мая 1856 г. Увольнение это было неблаговременно, так как искомой должности в канцелярии генерал-губернатора не открывалось, и г. Павловский, как это видно из его прошения к архиепископу Иннокентию, сильно нуждался и бедствовал¹⁶⁴.

Отношением и. д. обер-прокурора св. синода 23 авг. дано было знать, что «на вакансию наставника гражданской истории и соединенных предметов в херсонскую семинарию определен воспитанник московской дух. академии Алексей Цветков, принадлежащий к лучшим студентам академии нынешнего выпуска и имеющий желание поступить на священническое место в херсонской епархии»¹⁶⁵. На класс катехизич. учения, учения о богослужебных книгах и проч. назначен был, за уходом о. Селецкого, сверхштатный преподаватель кишиневской семинарии магистр богословия Димитрий Рудинский¹⁶⁶.

С приездом учителя Цветкова, наставник Мартирий Чемена освобожден был от должности помощника инспектора, которая, согласно журнальному постановлению правления от 29 дек., перешла к новоназначенному преподавателю. Постановлением того же заседания правления проф. прот. А. Лашкевич уволен был от преподавания немецкого языка¹⁶⁷.

16 ноября киевское академич. правление предписало доставить в духовно-учебное управление списки всех служащих в херсонской семинарии и подведомых ей училищах, коим следует получить бронзовые медали в память минувшей войны. Правление семинарии доставило требуемые списки¹⁶⁸.

О назначенном в херсонскую семинарию магистре Д. Рудинском в марте 1857 г. получено было предписание правления киевской дух. академии, что он уволен из духовного в светское звание¹⁶⁹.

В апреле херсонская дух. консистория сделала чрез правление семинарии предложение проф. М. Чемене занять праздное священническое место при церкви тюремного замка в Одессе. Рапортом правлению г. Чемена не изъявил своего согласия на это предложение¹⁷⁰.

В конце мая большое горе постигло Одессу, а с нею и всю церковь русскую – 29 числа, в день св. Троицы, скончался архиепископ Иннокентий. Пред этим владыка предпринял поездку по Крыму, схватил простуду, и эта болезнь свела его в могилу. Говорить о в Бозе почившем архиепископе – значило бы писать большое сочинение. Крупная личность святителя приковывала к себе внимание многих, знавших его; назовем Погодина, Палимпсестова, Барсова, Буткевича, писавших об архиепископе Иннокентии. Тем не менее, хотя со времени смерти знаменитого владыки прошло более, чем полстолетия, сколько-ниб. полной биографии его мы не имеем. Объясняется это многосторонностью дарований почившего и разнообразием его деятельности. Ученый богослов, талантливый профессор, знаменитый вития, способный администратор, почивший владыка и своими дарованиями, и своею жизнью открывает широкие пределы для своего биографа.

Для херсонцев, в частности, для одесситов владыка Иннокентий особенно памятен: здесь протекли последние годы его жизни в моменты замечательной исторической важности, здесь он проявил необыкновенные дарования своей личности в самой разнообразной деятельности, здесь он оставил о себе нерукотворный памятник в виде крупных церковных установлений (крестный ход 22 авг., елеосвящение в страстную пятницу и проч.). Память у одесситов о преосвящ. Иннокентии передается из рода в род.

Отношения владыки Иннокентия к херсонской семинарии во многом напоминали его предшественника архиепископа Гавриила, хотя не отличались той мягкости и сердечности, какие проявлял последний. Архиепископ Иннокентий всегда отличал наставников семинарии, особенно, принимавших священный сан. Все молодые профессора, облекшиеся в рясу, тотчас возводимы были владыкой в сан протоиерея. Когда правление семинарии представило о. Иоанна Знаменского к награде крестом, владыка собственноручно исправил представление правления и написал кабинетным крестом. Места священников в Одессе прежде всего предоставлялись наставникам семинарии и т. д. В резолюциях на правленских докладах архиепископ допускал иногда жесткость, оправдываемую формальным отношением членов правления к своему делу. Воспитанники семинарии всегда были предметом его забот, а в тяжелое время крымской войны – особенно отеческого попечения. Чем-либо выдающихся воспитанников, как это сказано было выше, отмечал или похвальным листом, или письменно зарегистрированою благодарностью.

2 июля правление херсонской дух. семинарии получило указ св. синода, в котором изъяснено, что св. синод слушав Высочайший указ, данный на его имя в 11 день июля за собственноручным Его Императорского Величества подписанием, в котором изображено: «по случаю открывшейся херсонской епархиальной вакансии Всемилостивейше повелеваем епископу тульскому Димитрию быть епископом херсонским и таврическим» определили: Высочайший Его Императорского Величества указ объявить от св. синода во 1-х епископу херсонскому Димитрию, а 2-х херсонской дух, консистории, с предписанием последней, чтобы она, уведомя о новоопределенном преосвященном местные гражданские начальства, предписала ведомства своего духовным местам и лицам о возглашении имени его преосвященства во всех монастырях и церквах при священнослужении по чиноположению, и как сама консистория, так и все в той епархии духовного и мирского звания люди по делам духовным, ему, яко пастырю своему, на основании духовного регламента и указов св. синода, были послушны и подсудны».

В журналах и делах архива херсонской дух. семинарии мы не нашли даты, когда архиепископ Димитрий прибыл в Одессу. Первое постановление правления подписано им 1-го ноября 1857 г.

В отношении к наставникам семинарии владыка Димитрий держится того же правила, как и его предшественники. Открывшиеся в Одессе священнические места прежде всего предлагаются «профессорам» семинарии. Так, напр., 13 июня 1858 г. правление семинарии заслушало отношение консистории, коим последняя «просит объявить г. профессорам семинарии, не пожелает ли кто из них занять священнические места в одесских церквах – единоверческой Петропавловской и пересыпской Казанской Богоматери, а наставникам дух. училищ объявить, не пожелает ли кто из них занять таковые же места: в г. Бердянске, в селе Черниговке, Большом Ташлыке и Больших Копанях днепровского уезда»¹⁷¹. На это предложение отозвался профес. М. Чемена, изъявивший свое согласие занять место в Петропавловской, что на Молдаванке, церкви¹⁷².

В июле правлением семинарии получено было отношение киевского академического правления, что по определению синода, инспектор семинарии архимандрит Геннадий назначен ректором и профессором самарской семинарии, с предписанием ему немедленно отправиться к месту своего назначения для содействия местному преосвященному в приготовлении всего нужного для открытия семинарии¹⁷³.

Инспекторские обязанности до назначения нового инспектора поручены были правлением проф. протоиерею Г. Попруженкову. Эти обязанности последний исполнял до декабря. В ноябре на должность инспектора херсонской семинарии назначен ректор 2-го орловского училища иеромонах Вениамин (Быковский)¹⁷⁴.

В июле месяце правлением семинарии получено было из Киева предписание «о нововведении для соблюдения единообразия отметок в аттестатах и свидетельствах, выдаваемых воспитанникам духовно-учебных заведений, окончившим курс наук, а также исключенным из оных»¹⁷⁵. Духовно-учебное управление этим распоряжением хочет ввести однообразие в отметках, которые до этого времени были произвольны и разнообразны. Такия отметки, как «довольно хорошо», «достаточно хорошо», «не худо», «не плохо», «недостаточно», «изрядно», «средственно» и т. д. не давали определенного понятия об успехах учеников, как отметка начальства в формулярах подчиненного «не безнадежен» не давала такого понятия о служебных способностях отмечаемого. Необходимо было уничтожить эту неопределенность, особенно, в таких документах, как аттестаты и свидетельства, служащие ultima ratio при определении их владельцев на службу.

1-го сентября проф. свящ. М. Чемена подал правлению семинарии прошение, в коем просит, по поводу поступления его на законоучительскую должность при первой одесской гимназии, уволить его от занимаемых должностей, так как он не может совместить их с законоучительством. Предписанием киевской дух. академии дано знать, что на место о. Чемены, определение синода, наставником словесности и латинского языка назначен воспитанник киевской дух. академии Павел Капитанников¹⁷⁶.

Св. синод определением от 1-го декабря постановил: ректора одесской сем. архимандрита Серафима переместить на туже должность в тобольскую семинарию, а на его место ректором и наставником богословия назначить ректора тамбовской семинарии архим. Феофилакта (Праведникова), предписав ему, по прибытии в Одессу немедленно войти в подробное и основательное рассмотрение хозяйства херсонской семинарии и о последующим, вместе с заключением своим касательно сокращения расходов по семинарии, донести по установленному порядку, а между тем, до отбытия к месту нового назначения, явиться в С.-Петербург для получения от преосвященного митрополита новгородского и с-петербургского надлежащего наставления¹⁷⁷.

Из указа св. синода ясно видно, что причиной перевода архим. Серафима в тамбовскую семинарию послужило отсутствие в нем способностей хозяина. Большое зло нашей духовной школы заключается, между прочим, в том, что в лице ректора совмещаются разнородные функции: воспитательная, учебная и хозяйственная. Ректор может быть прекрасным воспитателем и учителем, но никуда не годным хозяином. Между тем, возглавляет администрацию данной школы, он является ответственным за ту сторону ее жизни, в которой он ничего не смыслит и которая к тому же не поддается никакому контролю. Не может, напр., ректор ездить на базар, заготовлять продукты и т. д. между тем, именно эти расходы требуют сильного дозора, так как цены базарные меняются ежедневно в зависимости от привоза, погоды и проч. Тут должно быть официальное лицо, которое бы ведало экономическую часть и всецело отвечало за ее дефекты. Бывают, конечно, случаи и противоположного порядка. Ректор, допустим, большой хозяин или мнит себя таковым. В первом случае он будет увлекаться хозяйственной частью в ущерб воспитательной и учебной; во втором, он будет наносить казне убытки и никто не в силах поставить ему преграды. Иное дело, если в учебном заведении хозяйственная часть находится в руках одного лица. Последнее знает только хозяйство, не разбрасывается в своей деятельности, все свои силы направляет в одну сторону и всецело отвечает за порученную ему часть. Напр., в институтах благородных девиц ведомства Императрицы Марии строго разграничены части воспитательная, учебная и хозяйственная. Каждая из этих частей имеет своего представителя в лице начальницы, инспектора по учебной части и управляющего хозяйственной части. Это трио составляет совет института, который контролирует каждую часть, отчитываясь пред высшим начальством.

В конце ноября правление семинарии получило следующее отношение бывшего преподавателя своего прот. О. Серафимова. «Херсонская семинария основана трудами и многими попечениями почившего в Бозе преосвященного Гавриила, бывшего архипастыря херсонского. В этом отношение память его в ряду осветителей херсонских также бессмертна для любителей блага духовного юношества, как незабвенны имена: Евгения Булгариса и Никифора, первых епископов новороссийского края, учредивших здесь первый рассадник духовного просвещения (новороссийскую, ныны екатеринославскую семинарию). Преосвященному Гавриилу выпал лестный жребий основать в стране нашей вторую семинарию, в Одессе. Посему честь имею препроводить в правление семинарии имеющийся у меня литографированный портрет покойного архипастыря, покорнейше прося принять оный, как усерднейшее приношение и поставить в зале семинарской, дабы воспитанники, взирая на изображение учредителя того святилища, в котором они получают приличное образование сану, возносили к Отцу духов теплые мольбы об упокоении души приснопамятного иерарха, всегда неусыпного ревнителя благосостояния питомцев церкви»¹⁷⁸.

Не известно, где находится этот портрет архиепископа Гавриила. В зале семинарии висит портрет владыки, сделанный масляными красками, говорят, довольно сходный с оригиналом. Жаль только, что прекрасный зал новых зданий семинарии не имеет сплошных стен, которые могли бы быть украшены портретами святителей. Припоминается конгрегационный зал киевской дух. академии, где в хронологическом порядке можно видеть изображения иерархов и деятелей высшей дух. школы юго-западной России. В г. Холме, люблинской губ., в архиерейском доме есть комната, известная под именем «залы епископов». Здесь висят портреты местных иерархов, начиная с печальной памяти епископа – изменника Ипатия Поцея, ратовавшего за унию с Римом (1596 г.), и кончая святителями последнего времени. Перед глазами посетителя целый сонм деятелей, для умеющих читать вся история многострадальной юго-западной церкви, на пространстве нескольких столетий. Думается, что портреты местных иерархов, помещенные в таких центрах, как духовные школы, действительно, производили бы впечатление на учащуюся молодежь, будили бы в ней интерес к прошлому своей епархии и были бы весьма назидательны для юношества.

Не лишено интереса дело свящ. Барановского, которое пришлось разбирать правлению семинарии в июне месяце 1858 г. Свящ. г. Берислава Иоанн Барановский подал смотрителю херсонского училища прот. М. Перепелицыну рапорт с жалобою на наставников училища «за безуспешие» его сына. Главным обвинением о. Барановского против наставников, «которые поступают хуже овечьих пастухов», служит то; что они разделили класс на два разряда и, «увлекаясь легким успехом, занимаются только с учениками высшего разряда, а низший оставляют на произвол судьбы, без всякого внимания». Выставляя такое положение дела главным обвинением, о. Барановский попутно шлет по адресу учителей и обвинения второстепенные. Затем, не считаясь с уставом училища, строгий обвинитель руководителей последнего, дает наставникам свои директивы и прилагает рубль серебром «на лозы» для порки его сына и «журнал» для записи числа лоз. Тетрадка для записи последних озаглавливается так: «Журнал, веденный количеству наказаний, за неисправности данных ученику среднего отделения херсонского духовного училища (Евгению Барановскому), в размере: за полное незнание (урока?) 10 ударов розгою, за полузнание – пять, за три ошибки – один, за шесть ошибок – два, за девять ошибок – три и т. д., как на уроках из книг, так и по письменным упражнениям». Характер рапорта о. Барановского и его приемы обучения яснее определяются отзывами, поданными наставниками по требованию смотрителя училища. Инспектор училища г. Чепурковский, опровергнув обвинения о. Барановского, в заключение своего отзыва пишет: «ученик Евгений Барановский, по рассеянности, крайней тупости, бессмысленности и лености, не подает никакой надежды на успехи, хотя бы еще остался в сем классе на четыре года... Поэтому напрасно свящ. Барановский, по слепой любви к своему сыну, претендует на всех и издает свой устав для училища». Старший учитель свящ. А. Мухин пишет: о. Барановский «презрительно и высокомерно язвит колкостями преподавателей; беспощадно и площадно трактует всех хуже «овечьих пастухов» и, наконец, возносясь в самомнении своем на высоту самодельного Синая, чертит для нас скрижали своих законов и якоже министр народного просвещения или директор учебных заведений повелительно обязывает всех и каждого к их выполнению с приказанием представления ему отчета по его приезде... Поступать по предписаниям свящ. Барановского считаю для себя постыдным как потому, что он при всех своих притязаниях на все великое и высокое, слишком мал для того, чтобы предписывать мне законы педагогики, так и потому, что его педагогика едва ли годится даже в исправительных арестантских ротах и на каторжных работах. По его педагогике сын его должен получить в неделю 170, в месяц 680, в год до 7000 полновесных ударов за одни незнания уроков, кроме письменных «соллицизмов». Учитель свящ. Д. Диаковский отзывается об Евгении Барановском так: «в продолжении шестимесячного моего учительства, при всем моем к нему внимании, он не был исправен и один раз. Употребляя и ласки, и меры строгие (последние по просьбе отца), задавая ему в половину меньше других учеников, я возился иногда с этою негодною овечкою по полчаса в продолжении класса, как бы забывая других учеников. Но все напрасно! Он остался тою же негодною травою, которую следует давно долой с поля». В таком духе дают свои отзывы и другие наставники херсонского училища. Начальство училища, согласно предписанию правления семинарии, потребовало от о. Барановского объяснения. Последний представил таковое, но многоглаголивая форма его мало чем отличается от первого рапорта. Чем кончилось это дело, в архиве семинарском следов нет¹⁷⁹.

Дело о. Барановского, прежде всего, характеризует свое время, его школьные порядки и примы воспитания. Школа, как таковая, обижается указаниями, правда, выраженными в острой форме, раздраженным родительским сердцем. Нельзя зазирать того, что школа обижается. Раз родитель доверил ей сына, раз он нашел возможным передать свою опеку над ним руководительству училища, этим самым он обязал уже себя признавать и те примы, какие практикуются в данной школе. Если отец не доволен укладом жизни и учебно-воспитательскими приемами школы, он волен отдать свое дитя в другое учебное заведение. Но выражать свое недовольство по поводу малоуспешности сына колкостями наставникам крайне неуместно. Не изменять же училищу своих порядков под диктовку родителей учащихся. Но смотрите, что делает время. Прошло полстолетия и мы наблюдаем явления обратного порядка. Учреждены чуть не при каждой школе родительские комитеты, явился контроль над школой не казенный, когда-то крутой, а самый ужасный по любви к детям – родительский. На своих собраниях родители ругают преподавателей, критикуют методы обучения, разносят приемы воспитания и преподаватели пред родителями являются в положении обвиняемых. Вместо наставлений дома детям, родители читают таковые на своих собраниях учителям. Tempora mutantur.

1859 год в летописях духовно-учебных заведений, вообще, и херсонской семинарии, в частности, замечателен двумя синодальными постановлениями, направленными, с одной стороны, к прочному усвоению преподаваемых в семинариях предметов, а с другой, – к развитию в духовных питомцах церковности.

В январе правление семинарии заслушало следующее определение св. синода. «Предписать семинарским правлениям, где по числу учеников и другим обстоятельствам окажется удобным, занимать воспитанников семинарии, при окончании ими в каждом отделении двухгодичного курса, повторением более важных предметов, изучаемых в первом году кура, и затем, сверх испытаний в предметах второго года, подвергать их с тем вместе повторительному испытанию и в предметах, преподанных в течение первого года; по догматическому же богословию производить таковое повторительное испытание при окончании двухгодичного курса во всех семинариях непременно: вместе с сим поручить академическим правлениям иметь со своей стороны наблюдение за производством таковых испытаний и по истечении полного шестилетнего семинарского курса представить заключение о том, в какой степени мера сия окажется на самом деле удобоисполнимою и полезною и будет ли признана необходимою и на будущее время».

По поводу этого предписания правление семинарии постановило, при окончании воспитанниками в каждом отделении двухгодичного курса, повторять следующие предметы: в низшем отделении – риторику и всеобщую историю, в среднем – библейскую историю, логику с психологией и русскую гражданскую историю и высшем отделении – догматическое богословие, учение о вероисповеданиях и церковную историю¹⁸⁰.

Общеизвестно правило, что все предметы, преподаваемые в школе, изучаются нами для того, чтобы потом их забыть. Это и есть то общее образование, которое служит базисом для дальнейшего здания науки. Но среди предметов, нами изучаемых, есть в разных школах, так называемые, специальные предметы. В университетах и академиях – это предметы факультетов и отделений, в семинариях – богословские предметы и т. д. Знание по таким предметам не только не должны быть забываемы, но их необходимо умножать и расширять.

Вышеприведенное предписание синода и направлено к тому, чтобы воспитанники семинарии, изучавшие на пространстве двух лет науки своего курса и естественно к концу второго года забывшие их, воспроизводилибы пройденный материал в системе.

Второе постановление св. синода таково: «Святейший синод, обращая заботливое внимание на то, чтобы образование воспитанников духовно-учебных заведений вполне соответствовало значению и приносило благодатные плоды, признал необходимым вместить в переменную обязанность духовно-учебных начальств приучать означенных воспитанников к правильному богослужению по уставу церкви и к исполнению христианских обязанностей, согласно с древними обычаями, внушая им, как все это важно и необходимо в деле названия паствы.

Для сего требуется: 1) чтобы изучение церковного устава в духовных уездных училищах было главным образом практическое, так чтобы ученики приобретали полное знакомство со всеми богослужебными книгами и приучились показывать по сим книгам и рассказывать своими словами, какое, когда и в каком порядке отправляется в церкви богослужение.

2) чтобы в семинариях чтения о богослужебных книгах, равно и об обрядах и о богослужении православной церкви, соединяемы были с повторением церковного устава так, чтобы наставники спрашивали, а воспитанники подробно рассказывали своими словами чин того богослужения, которого будет касаться то или другое чтение по означенным предметам;

3) чтобы со стороны училищных начальств обращено было самое строгое внимание на то, чтобы воспитанники приучаемы были читать по-славянски ясно и внятно, произнося слова славянские с правильностью, согласно свойствам сего языка;

4) чтобы в училищах и семинариях ученики, когда бывают в церкви при богослужении, непременно пели и читали на клиросах;

5) чтобы ученики в каникулярное время, когда живут в домах родителей, неопустительно бывали в церкви при всех богослужениях в воскресные и праздничные дни, а оканчивающие курс учения, по возможности, и в домах прихожан при совершении таинств и при отправлении треб, и чтобы при том старались замечать, каким образом совершается то или другое богослужение; по возвращении же в семинарию или в училище предоставлялибы начальству свидетельства за подписью священника с причтом;

6) чтобы в воспитанниках семинарии было как можно глубже вкореняемо и как можно более развиваемо живое сознание важности пастырского служения в церкви;

7) чтобы обращаемо было преимущественное внимание вообще на нравственное образование духовных воспитанников и в особенности на развитие в них тех нравственных качеств, которые частию указывает ап. Павел, когда говорит: подобает епископу быти блегоговейну, страннолюбиву, учительну, кротку, преподобну и проч.;

8) так как православный народ русский питает особенное благоговение и любовь к церковной обрядности и ко внешним действиям благочестия, то необходимо приучать духовых воспитанников к самому правильному употреблено крестного знамения и вообще к самому строгому соблюдению всех обрядов веры, – к усердному, образному с церковным уставом и с православными обычаями, исполнению внешних действий благочестия, каковы, напр., посты, поклоны и проч. и вообще к такому внешнему поведению, которое бы своим благоразумием и степенностию вполне соответствовало и важности пастырского служения, и тем желаниям, какие имеет касательно сего предмета православный народ русский»¹⁸¹.

Вот средства, при помощи которых старая школа внедряла в своих питомцев дух церковности, которыми приготовляла она юношей к высокому пасторскому служению и, как показал опыт, верно достигала намеченной цели. Почему же, невольно приходит вопрос, ныне нет таких результатов? Почему теперь, когда условия образования и воспитания духовного юношества гораздо более благоприятны, духовная школа не только не достигает поставленной ей цели, не только не воспитывает благонастроенных юношей, а напротив, вырабатывает невиданные типы худонастроенных и против церкви, и против пастырского служения воспитанников? Кончившие семинарию бегут от священного сана, принявшие таковой вызывают неудовольствие духовного начальства и нареканию прихожан. Какие упреки, какие укоры, в большинстве случаев совершенно заслуженные и вполне справедливые, не сыплются по адресу наших и средних, и высших духовных школ, по адресу их питомцев, а затем и всего пастырства? Что это значит? И высшая церковная власть вполне разделяет взгляды общества и установившееся о духовной школе мнение, ибо признала необходимым пересмотреть ее устав и выработать таковой на других основаниях.

Думается, что образовательно-воспитательных средств старой духовной школы недостаточно ныне по той причине, что уклад жизни современной духовной школы вылился из своего русла и повернул в сторону мирской жизни, «обмирщился». Начиная с внешнего облика духовных юношей, облеченных в не сродную среде духовенства, блестками унизанную форму, круто изменился и внутренний их облик. Волна мирской (светской) жизни, хлынувшая в духовные школы, смыла, с их питомцев установления старожитности. Семинария широко распахнула свои двери для таких новшеств, кои по своему характеру не должны в ней иметь места. Музыкально-вокальные, в особенности, танцевальные вечера в стенах семинарии (даже в дни поста), посещение учениками театров, праздное шатание по городу днем и ночью и т. п. – все это не может вкоренить в воспитанниках той настроенности, какая необходима будущим пастырям. Потом, самая внутренняя жизнь духовных школ не могла способствовать усвоению тех навыков, какие потребны духовному сану. Укорочение церковных служб, формальное к ним отношение, общий упадок школьной дисциплины вытравили последние плоды церковной настроенности воспитанников духовной школы. Конечно, ближайшей причиной такого состояния духовной школы были потаковники начальники и руководители духовных питомцев. Ворвавшийся в ограду духовной школы чуждый ей дух светскости и защитников его необходимо вымести оттуда, и чем скорее, тем лучше.

В марте месяце правление семинарии заслушало предписание правления киевской дух. академии, где сказано, что по высочайшему повелению в семинариях отменено преподавание геодезии, а преподавание естественных наук ограничено одними общими сведениями. В виду этого, правление академии предписывает представить соображения о преподавании естественных наук, сообразно высочайшему повелению, вместе с расписанием учебных часов, для общего по сему предмету представления вашему начальству¹⁸². Этим распоряжением полагается начало сокращения преподавания естественной истории в дух. семинариях, а затем, как будет видно ниже, этот предмет и совершенно упраздняется в курсе духовных семинарий.

В преподавании предметов семинарского курса произошли следующие перемены в текущем учебном году. В феврале месяце проф. прот. Самборский подал прошение об увольнении его от преподавания французского языка. На его место назначен был инспектор семинарии иером. Вениамин, как основательно знающий сей язык¹⁸³.

Проф. семинарии по классу гражданской истории и соединенных о ней предметов А. Цветков, взявший отпуск на каникулярное время 1858 г., не явился к началу учебного года в Одессу, прислав свидетельство о болезни. В виду этого правление семинарии, по прошествии узаконенного срока, обратилось в духовно-учебное управление с просьбой о назначении на место Цветкова другого преподавателя. В марте 1854 г. киевское акад. правление прислало следующее извещение херсонской семинарии. «Вследствие ходатайства преосвященного Филарета, митрополита московского, проф. московской семинарии Амфиан Лебедев 11-го текущего марта перемещен г. обер-прокурором св. синода в херсонскую семинарию наставником по классу гражданской истории и соединенных предметов, а занимавший сей класс проф. Алексей Цветков, назначен на вакансию Лебедева»¹⁸⁴.

В сентябре месяце правлению семинарии дано знать, что, по ходатайству академич. правления, г. обер-прокурор св. синода разрешил переместить проф. херсонской семинарии Павла Капитанникова и учителя орловской семинарии Николая Конокотина, согласно взаимному их желанию, одного на место другого, с поручением учителю Конокотину и должности помощника инспектора, какую занимал в херсонской семинарии проф. Капитанников, с тем, чтобы они, как перемещаемые по прошениям, на основании существующих постановлений, приняли на свой счет путевые при перемещении издержки¹⁸⁵.

В октябре текущего года проф. Гребинский подал прошение об увольнении его от должности эконома семинарии. Правление поручило исправление должности эконома учителю одесского училища Василию Левицкому впредь до усмотрения¹⁸⁶.

В журналах по учебной части за м. ноябрь находится интересная записка ректора семинарии архимандрита Феофилакта об аттестации успехов учеников. Ректор находит, что в разрядных списках наставники дают разноречивые и неопределенные аттестации успехов учеников. Одни из них стародавние, малоупотребительные, напр., изрядно, похвально; другие – неопределенные, как наприм., значительно, посредственно, довольно и очень изрядно; третьи, наконец, не соответствуют разрядам; некоторые ученики, успевшие хорошо, отнесены к первому разряду, аттестованные по успехам довольно изрядно, довольно порядочно, значительно, отнесены ко второму разряду, «от такого разноречия и неопределенности аттестаций г.г. наставников семинарии, говорит ректор, происходит великое затруднение для семинарского начальства при выдаче аттестатов окончившим курс наук, а также при выдаче свидетельств ученикам, исключенным или уволенным по прошению из семинарии», и предлагает правлению семинарии по содержанию записки учинить надлежащее распоряжение. Правление семинарии, приняв во внимание бывшие по сему предмету предписания академич. правления, постановило, чтобы к первому разряду были причисляемы ученики, успевшие отлично хорошо, если таковые есть, а также весьма и очень хорошо; ко второму – успевшие хорошо, довольно хорошо и порядочно и, наконец, к третьему разряду причислять учеников, рекомендованных мало, слабо или недостаточно успевшими.

Попытка архим. Феофилакта упорядочить аттестацию успехов учеников, сделанная полстолетия тому назад, – очень симпатична. Но, как известно, дидактический вопрос об однообразии отметок не решен и в настоящую пору. Достаточно сравнить оценку знаний учеников в различных учебных заведениях, и получится сильная разноголосица. В высших учебных заведениях, как напр., в духовных академиях существует пятибалльная система, в университетах–две отметки: весьма удовлетворительно и удовлетворительно, в военно-морской академии–двенадцатибалльная система и т. д. В средней школе – духовной и министерской – знания учеников оцениваются пятибалльной системой, в учебных заведениях военного ведомства и ведомства по учреждениям императрицы Марии 12-и баллами, есть кое-где и семибальные отметки, кратко сказать, в вопросе об аттестации учеников каждое ведомство действует по пословице: «всяк молодец на свой образец». В последние освободительные годы, так называемые, родительские комитеты поставили вопрос об отметках на иную почву: они добивались совершенной отмены аттестации успехов учеников. Думается, что для однообразия следовалобы установить одну какую-ниб. систему отметок во всех школах России, но отменять отметок ни в коем случае нельзя; это значило бы ослабить систему обучения одним из сильных дидактических средств.

В десятых числах января 1860 г. профессор церковно-библейской истории М. Гребинский подал правлению семинарии прошение об увольнении его от училищной службы при семинарии, мотивируя свою просьбу застарелою болезнью глаз¹⁸⁷. Несколько раньше (28 ноября 1859 г.) с таким же прошением вошел в правление профессор логики, психологии и соединенных с ними предметов протоиерей И. Самборский¹⁸⁸. На место проф. Гребинского назначен был воспитанник киевской академии кандидат П. Агапьев, а предметы прот. Самборского были предоставлены восп. той же академии кандидату А. Туровскому¹⁸⁹.

1860-й год обозначился для херсонской епархии крупным событием – изданием местного духовного органа – Херсонских епархиальных Ведомостей. Для современных читателей, вероятно, интересно будет звать, как начался этот орган, и кто был первыми его сотрудниками. 30 окт. 1859 г. преосвящ. Димитрий (Муретов), епископ херсонский и одесский, вошел в св. синод с представлением, об основании «Херсонских епарх. Вед.», которые, по изъяснению Владыки, могли бы принести не малую пользу для мест и лиц, подведомственных епархиальному управлению, и самому епархиальному начальству. Св. синод разрешил в виде опыта издание «Херс. епарх. вед.» со второй половины 1860 года¹⁹⁰.

В указе синода сказано: «так как при издании епархиальных ведомостей необходима цензура на месте, то его преосвященство просил св. синод возложить таковую на ректора херсонской семинарии архимандрита Феофилакта и проф. богословия и философских наук в ришельевском лицее прот. Михаила Павловского. Редакция же ведомостей имеет быть поручена кафедральному протоиерею Иоанну Знаменскому с приданием (sic!) ему в помощники одного из профессоров семинарии. Выход ведомостей предположен два раза в месяц 1-го и 15 чисел, цена за годовое издание по 4 рубля на простой и по 5 рублей на лучшей бумаге»¹⁹¹.

По получении синодального указа, всем священникам и настоятелям монастырей епархии сделано было приглашение присылать в редакцию статьи, поучения, описание церквей, утвари, икон, урочищ, замечательных историческими преданиями, сведения о движении раскола и мерах к его искоренению, о крестных ходах; о местных поверьях и обычаях и т. д. Так начало издание «Херс. еп. Вед.», которым истекло уже свыше пятидесяти лет. Насколько наш духовный орган исполняет так интересно-задуманную программу и насколько он удовлетворяет вопросам и запросам текущей жизни, об этом, конечно, осведомлены его читатели.

Со своей стороны, не могу пройти молчанием необъяснимой нескладицы в издании епархиальных органов. В продолжении выше 26 лет я имел возможность просматривать ведомости всех епархий в России. До боли тяжело видеть, в какой поразительный степени большинство из них издается неинтересно и неряшливо. Взять, для примера, недавно народившиеся издания сектантов и раскольников; какой-ниб. «Христианин» или «Старообрядец» дает удивительно интересный материал, который так и манит читателя, простеца в особенности, и новизною сюжетов, и простотой изложения. Где только берут эти журналы сотрудников? Нечего говорить об объеме и внешнем виде этих изделий. По объему они редко сравниваютсяо нашими академическими изданиями, а внешним видом превосходят их. Между тем, епархиальные ведомости могли бы обладать целой плеядой сотрудников. Не говоря о богословски образованных пастырях, из которых каждый представляет известную литературную силу, в епархии найдется немало священников с высшим образованием, везде корпорации наставников семинарии, мужских и женских училищ и проч. А возьмешь в руки епархиальные ведомости, рябит в глазах от выкладок части официальной, и веет тоской смертной от неофициальный части.

Но продолжим летопись жизни семинарии. В апреле месяце правление семинарии получило предписание конференции киевской академии о том, не пожелает ли кто из наставников одесской семинарии принять на себя труд обработать какой-либо из следующих трех предметов: 1) «Истина православия православной церкви так, чтобы всяк мог видеть, что именно она есть православная Христова церковь; 2) что патриарх западной церкви не есть глава всей церкви Христовой; 3) чтобы было доказано православие православной церкви для лютеран с кратким опровержение доказательств, какими лютеранство защищает свои мнения». О содержании этого предложения правление постановило объявить наставникам херсонской дух. семинарии¹⁹². Предложение конференции последовало по желанию Григория (Постникова), м. Новгородского и С.-Петербургского. Владыка митрополит назначил две тысячи рублей в награду авторам лучших сочинений по вышеозначенным предметам. Сочинитель каждого лучшего из трех сочинений получает премию в 650 р. сер. Каждое сочинение, удостоенное премии, предположено напечатать особо с именем автора и с выдачею ему ста экземпляров. Желающие принять на себя обработку которого-либо из трех предметов должны представить свои сочинения конференции киевской академии к 1-му октября 1860 г.

По поводу приведенного предложения академической конференции само собой просится на бумагу сравнение состояния духовной школьно-предметной литературы половины прошлого столетия с настоящим ее состоянием. Переход от схоластики к современным приемам преподавания в духовной школе обозначило, между прочим, отсутствием так необходимых в церковном укладе жизни догматико-полемических пособий. Очевидно, владыка-митрополит своим предложением хотел пополнить столь существенный пробел в нашей духовной литературе. По его мысли в означенных сочинениях предложенные вопросы должны быть твердо, обстоятельно и ясно, но всевозможно кратко доказаны словом Божиим, определениями св. соборов и свидетельствами св. отцов церкви и изданы во всеобщее в России сведение»¹⁹³. В трудах приснопамятных святителей Антония, Макария, Никанора, архим. Иннокентия и мн. др. эти чувствительные дефекты устранены на всегда.

В том же апреле месяце правление семинарии заслушало рапорт профессора прот. А. Попруженки об увольнении его от преподавания еврейского яз., при чем о. протоиерей принес в дар семинарской библиотеке экземпляр еврейской грамматики – гебраиста Гезения. Правление удовлетворило просьбу о. Попруженки и преподавание его предмета предоставило наставнику семинарии А. Туровскому, «как сведущему в еврейском языке», с назначением ему положенного жалованья¹⁹⁴.

В конце апреля правление семинарии получило такое извещение. «Херсонская консистория имеет честь уведомить правление семинарии, что, по указу св. синода от 9-го апреля за № 1140, Его Императорского Величества именным высочайшим указом, данным св. синоду в 3-й день апреля, за собственноручным подписанием, епископа херсонского Димитрия, во внимание к отлично-усердному служению и ревностным пастырским трудам, изволил пожаловать в сан архиепископа»¹⁹⁵.

С самого основания херсонской семинарии, с легкой руки первого болгарина Захария Петрова, братья славяне утвердились в ней крепко. К половине прошлого столетия их насчитывались здесь уже десятки. Образовалась отдельная колония «братушек», которую семинарское начальство отечески опекало. Братушки жили на отдельной квартире, пользовались отдельным режимом и имели особого надзирателя из наставников семинарии. Семинарское начальство делало крупную ошибку, не подчиняя славянских воспитанников общему школьному режиму и ставя их в ложно-привилегированное положение. Такая ненормальность рано или поздно должна была обнаружиться. И она сказалась в печальном факте столкновения «братушек» со своим надзирателем проф. Рудинским.

В июне месяце последний получил следующее письмо. «Господин Д. А. Рудинский! С некоторого времени мы примечаем, что между вами и нами возникает пропасть недоразумений. Устранять эти недоразумения было бы безрассудно, да и очень поздно. Очевидно, что эти недоразумения будут иметь очень дурные последствия, как для вас, так и для нас: вы; в порыве гнева, можете оклеветать кого-ниб., а мы, как молодые, не вытерпим и наделаем Бог знает что...

Поэтому покорнейше просим вас положить с себя название «надзирателя воспитанников из иностранцев» и удалиться от нас. А мы попросим о. ректора заменить ваше место другим более способным к исполнению надзирательской должности и который-бы был чужд всякого притворства и ненависти к нам и был бы для нас полезен.

Надеемся, что вы, как благородный и честный человек, исполните нашу просьбу. Воспитанники из иностранцев (следуют подписи 20 человек)».

Расшифровывая и переводя на современный язык письмо братушек, оказывается, что мы имеем дело с «ультимативным» решением и угрозой колонии иностранных воспитанников, предъявленными своему ближайшему воспитателю, который обязан уйти с занимаемого им поста. «Ультиматум» соединен с оценкой деятельности и «вуалирован» признанием воспитанников за своим надзирателем, что он – «человек честный и благородный». Что оставалось предпринять проф. Рудинскому? Входить в переговоры с зазнавшимися братушками он читал ниже своего достоинства. Он поступил так, как повелевал ему долг и представил полученную угрозу на усмотрение начальства.

Посмотрим, как отнесется семинарское начальство к обиженному учениками члену семинарской корпорации. Оно, конечно, станет на защиту воспитательского дела, окажет надзирателю за иностранными воспитанниками свою помощь, а последним укажет их место и накажет, как они того заслужили. Посмотрим.

Заседание 10 июня 1860 г. Докладывается правлению записка ректора семинарии архим. Феофилакта об увольнении проф. Рудинского от исправления должности надзирателя за иностранными воспитанниками и о назначении на его место, как благонадежного и образованного наставника училища, В. Левицкого. Правление постановило: «так как проф. Рудинский временно назначен исправляющим должность в квартире воспитанников из южно-славянских племен и как между г. Рудинским и воспитанниками из болгар возникло сильное неудовольствие, которое может иметь вредные последствия, то для прекращения дальнейшего безпокойства и неудовольствия между ними, проф. Рудинского уволить от исправления надзирательской должности, а на место его, по предложению о. ректора, назначить учителя Левицкого, как известного правлению по своей способности к этой должности, о чем к зависящему исполнению как проф. Рудинскому, так и учителю Левицкому, дать знать выпискою из журнала».

Это определение правления того же 10-го июня предоставлено было на утверждение преосвящ. Антония, епископа новомиргородского. Владыка написал такую резолюцию: «10 июня 1860 г. воспитанников из болгар без надзора оставить невозможно; по сему безотлагательно допустить к исправлению должности надзирателя рекомендованного о. ректором учителя Левицкого, а об увольнении проф. Рудинского представить его высокопреосвященству, равно и об утверждении учителя Левицкого временно исполняющим должность надзирателя над воспитанниками из болгар».

Такой оборот дела вызвал у проф. Рудинского немалое огорчение, каковое он и выразил в следующем прошении, поданном им в правление семинарии. «В правление херсонской семинарии. Надворного Советника Рудинского прошение. В августе 1858 г., определен я и. д. надзирателя без всякого с моей стороны не только прошения, но и предварительного согласия. Правление нуждалось тогда в человеке опытном и знающем язык и обычаи южнославянские.

Устроив надлежащий порядок в квартире южнославянских воспитанников, сообразно с их обстоятельствами, потребностями, положением и назначением, я в январе месяце 1859 г. просил правление об увольнении меня от надзирательских обязанностей потому, что действительно тогда было трудно исправлять должность и дядьки, и переводчика, и учителя, и гувернера, и инспектора, и ходатая по делам, и проводника, и письмоводителя, и собеседника, и экзаменатора и т. п. (В настоящее время это уже легче). Увольнение это не состоялось: начальству угодно было, чтобы я продолжал еще надзирательство. Правление упустило из виду это повиновение мое начальству, хотя знает о нем.

На основании этого прошения, правление могло меня уволить во всякое время и таким образом достигнуть своих целей, не оскорбляя меня.

27 июня сего 1860 г. я уволен. Но правление поступило не так, как бы следовало: правление слишком усердно выполнило желание воспитанников из иностранцев, не обращая внимания ни на то, как и почему и для чего высказано это желание, ни на то, против кого, ни на то, кому высказано: с вечера до утра успели и заседание сделать, и журнал изготовить, и к преосвященному свозить, и резолюцию выхлопотать и выписки приготовить. К чему такая поспешность?

Правление поставляет мне на вид несогласия между мною и воспитанниками и в них находит причину к моему увольнению. Но во 1-х, основывается почти буквально на записке воспитанников и не выслушало моего объяснения; во 2-х, не берет во внимание, что, так называемые не согласия произошли самым главным образом от самого же правления; в 3-х. правление ни разу мне не сказало, что я должен во всем согласоваться с желанием воспитанников, каковы бы ни были эти желания; в 4-х, правление умалчивает и о моих заслугах и о некоторых добрых чертах воспитанников, столько известных правлению и выразившихся в самой их записке. Такой образ действия несправедлив, оскорбителен и не внушает доверия к правлению. Если правлению угодно меня обвинять, то должно обвинять прямо, а не бросать косвенно сомнительную тень на мою службу рельефным изображением одного и умолчанием другого. Если же правление признает мои заслуги и только по своим видам и соображениям желает поставить другого надзирателя, то зачем умалчивает и о моем прошении, и о моих заслугах, которых не признать невозможно, потому что они признаны неоднократно даже самым правлением.

Далее, не составлен акт, которого я требовал от совместного заседания членов правления с членами болгарского общества. Если действия правления чисты и безукоризненны, то зачем эта уклончивость? К чему такой абсолютный отказ? Если бы правление составило тогда этот акт, то ему нельзя было бы выставить, так называемые, несогласия причиною моего увольнения. Нужно было бы поместить в этом акте, между прочим, и угрозы, сделанные мне некоторыми членами заседания.

В выписке своей от 11-го июня правление выставило рельефно, так называемые, несогласия, а резолюцию его преосвященство прописало неполно. Для чего? Для того, чтобы 11-го июня сказать мне, что я уволен, а потом, когда я перебрался по приказанию о. ректора, сказать, что я еще не уволен. О. ректор объяснил мне это тем, что окончание резолюции приписано его преосвященством после. Но как бы то и было, а правление могло прямо высказать свои намерения или опасения и прямо стремиться к своим целям и желаниям. Хотело ли оно иметь другого надзирателя? – Я не мог отказаться от увольнения честного – прежде поданное мною прошение было в руках правления. Боялось ли правление выдать воспитанников? Но никто не мешал ему защищать их открыто и гласно. К чему эти колебания и перемены в резолюциях или в их объяснении? И как их назвать?... Я требовал только акта и, по совершении акта, правление увидело бы, хочу ли я обвинять воспитанников, или предоставляю их правлению. За меня правление бояться не должно было и не могло потому, что я сам представил копию записки (письма) и сам требовал акта.

27-го июня утверждено высокопреосвящ. Димитрием определение о моем увольнении. В июле это дело было уже в руках правления. До 15-го июля я встречался по нескольку раз в день (до экзаменов, во время экзаменов и после) со всеми членами правления и с секретарем оного – и никто из них не нашел случая объявить мне об этом, хоть бы одним словом. Между тем, звание мое, заслуги и самые лета стоили, кажется, большого внимания. Неужели я ниже болгарина-воспитанника?

30 июля просил я правление уведомить меня о ходе дела и получил 6-го авг. только отрывок из справки. Правление не удостоило меня даже того, чтобы дать мне надлежащую выписку. Эта скрытность и проволочка показывают, что правление, не смотря на то, что признало отчасти мои заслуги, снова хочет отделаться неполными справками и недоконченными определениями и выражениями, дабы не отдать мне полной заслуженной похвалы и одобрения и оставить хоть какую-либо тень на моей службе. Предыдущий неправильный образ действий уполномочивает меня думать так. При том способе ведения дела, какого держится правление, сами же члены правления или секретарь могут находить, с течением времени, недоразумения и сомнения в этом деле.

А между тем я вполне заслуживаю ясного, полного, несомненного признания моих заслуг так, чтобы не было ни малейшей, намеренно или ненамеренно брошенной, тени на моей службе,– так, чтобы никто не мог впоследствии усомниться в моей правоте, честности, усердии, исправности, благородстве и понимании дела.

Обязанности надзирателя за воспитанниками из иностранцев исполнял я с отличным усердием, исправностью, заботливостью об их благе, неослабными трудами, с пониманием их нужд, положения и назначения, о любви к ним и вместе с твердостью, где нужно, честно, справедливо, благородно, великодушно, с истинною и не малою пользою для них во всех отношениях и с честью для семинарии.

Уже одно то, что я сберег их во все время надзирательства моего от венерической болезни, появившейся между ними в июле месяце сего года, вскоре после моего увольнения, – уже это показывает, что я и любил их, и умел обходиться с ними, и беречь их и руководить к добру.

В настоящее время правление отправляет заграницу, на родину Стоядина Иовановича по причине этой же самой, т. е. венерической болезни. Хотя этот грустный факт в настоящее время известен уже многим и самим членам правления, но если правлению угодно очевиднейших доказательств, то покорнейше прошу немедленно освидетельствовать Иовановича, в моем присутствии, чрез городового доктора.

А сколько других фактов, известных правлению и доказывающих и мою правоту, и благоразумие в надзирательстве и тому подобное!.. Правлению угодно было выставить одни, так называемые, несогласия!

По всему прописанному покорнейше прошу правление дать мне надлежащее удовлетворение и не медлить сим удовлетворением. Надворный советник Дмитрий Рудинский. 12 сентября 1860 г. Одесса»¹⁹⁶.

Письмо проф. Рудинского – это крик наболевшего сердца против неправильных действий правления семинарии. Человек получил угрожающее письмо с дерзким требованием от учеников оставить занимаемую должность и бежит с этим письмом, как больной в лечебницу, в правление семинарии, ища помощи и защиты. В правлении, вместо хлеба, дают ему камень. Ректор собирает членов правления семинарии и болгарского попечительства, рассуждает о деятельности своего сослуживца в отсутствии последнего и предлагает заменить его другим лицом. Уже одно удовлетворение несуразного требования учеников представляется делом со стороны правления неблаговидным. Правление не взяло на себя труда поглубже всмотреться в отношения между учениками-иностранцами и их воспитателем. Болгары, несшие иго турецкого гнета на родине, пользовались в русской духовной школе такой свободой, что били семинарских служителей¹⁹⁷ и наживали даже венерические болезни. Этот факт правлением семинарии не учтен. Но еще более неправильное действие допустило правление семинарии, когда увольняя г. Рудинского, базировало свое решение на несогласиях его с учениками, самого не выслушало. Все это тяжелым камнем легло на сердце проф. Рудинского, три года «с любвью к своим питомцам, но вместе и с твердостью» несшего свои многосложные обязанности надзирателя.

Что же заставило правление семинарии, в частности руководителя его архим. Феофилакта, допустить столь некорректные отношения к проф. Рудинскому? Нужно думать, что причиной всего происшедшего было отсутствие у ректора административного и педагогического такта и незнание им «психологии толпы». Из дела не видно, чтобы ректор принял какое-либо личное участие в происшедшем инциденте, побеседовал, напр., с учениками, выяснил побуждения, заставившие их послать угрозу своему надзирателю и т.д. Он просто смалодушествовал и поторопился прикончить дело стремительным формальным порядком, оборудовав его в один день. Он принес в жертву г. Рудинского, удовлетворил толпу, а о последствиях содеянного, видимо, не подумал. Подобные истории повторялись и в наши дни, когда бесталанные руководители духовной школы без боя сдавались ученикам на всех позициях, предполагая, что быть педагогом – это значит потакать прихотям учеников, и быть администратором – значить занимать известный пост.

Как замечено было выше, в 1849 г. в херсонской семинарии основана была кафедра крымско-татарского языка с тою целью, чтобы будущие священники, приходы которых соприкасаются с татарским населением, владея его языком, могли, где потребуется, иметь влияние и на сих инородцев. Сначала контингент слушателей татарского языка был довольно многочисленный, но не прошло и десяти лет, как число учеников, сократилось до трех, да и эти посещали уроки неохотно. Такое положение дела заставило преподавателя г. Алиева обратиться с жалобой на учеников семинарскому начальству. Последнее поручило инспектору иером. Вениамину разобраться в поднятом вопросе и 15 сент. заслушан был правлением семинарии его рапорт. Инспектор доносит, что вследствие жалобы наставника татарского яз. г. Алиева, состоящей в том, что из учеников семинарии, записавшихся на татарский язык, никто не является в класс для слушания уроков, им произведено дознание об этом деле и оказалось следующее. Из трех учеников, значащихся в списке татарского языка, ученик вашего отд. семинарии Гаврилов еще не явился из отпуска на «вакациальное» время, а ученики среднего отд. Прозоров и Стойков отказываются «ходить на класс татарского языка» по неимению учебников по сему предмету, без которых они не надеются сделать даже слабых успехов в нем. Правление семинарии постановило раздобыть необходимые учебники в библиотеке местного кафедрального собора¹⁹⁸.

Возвращаемся опять к воспитанникам семинарии – славянам. В сентябре месяце воспитанники из южно-славянских племен, обучающиеся в херсонской семинарии и одесском дух. училище, подали прошение в правление, чтобы им преподавались особые практические уроки для успешнейшего изучения французского языка и чтобы для этого семинарское начальство вошло в соглашение с известным тогда в Одессе учителем г. Бенуа и заплатило ему за уроки известную сумму. В правлении такой суммы не оказалось и оно, в свою очередь, обращается к болгарскому настоятельству. Последнее отвечает, «что болгарские воспитанники имеют более нужды в изучении русского и латинского языков и других предметов, и потому находит более соответственным обратить особенное внимание на сии предметы и тогда уже, по приобретении достаточных познаний в них, можно будет приступить к изучению французского языка, и при том настоятельство не имеет и средств производить плату учителю за обучение воспитанников француз. языку». Правление, точнее, ректор семинарии архим. Феофилакт, таким ответом настоятельства не удовлетворяется и обращается, с целью осуществить просьбу учеников, к преосвящ. викарию. «Правление семинарии, читаем в представлении владыке, сознавая необходимость практических уроков в изучении французского языка для воспитанников из южнославянских племен, по отношению к будущему их положению, на родине и желая по возможности удовлетворить этой потребности, долгом своим поставляет просить ваше преосвященство отнестись к попечителю учебного округа и просить уведомить о том, не признает ли возможным, в виде государственного интереса (sic!), разрешить воспитанникам из южно-славянских племен, состоящих в херсонской семинарии, ходить на класс француз. языка в 2-ю гимназию и пользоваться безмездно уроками по тему предмету». Преосвящ. Антоний согласился с мнением правления семинарии, снесся по возбужденному вопросу с тогдашним попечителем Могилянским и воспитаишики-болгары получили возможность практически изучать франц. яз. под руководством двух преподавателей второй гимназии Шапеллона и Белен-де-Баллю, по два часа в неделю; от 5 до 7 часов вечера¹⁹⁹.

Нельзя не сопоставить новой просьбы учеников болгар с их требованием увольнения от надзирательства проф. Рудинского. Выиграв у ректора ультиматум, предъявленный скопом своему надзирателю, братушки на этом не остановились, а подали новое прошение об изучении франц. яз. практически. Едвали можно сомневаться в том, что преподавание франц. яз. в семинарии было более, чем достаточным для ее учеников, значит, было оно достаточным и для болгар. Для последних желание практических занятий по франц. яз. было только ширмой для более важного для ученика желания иметь легальные часы для выхода в город. Кто знаком с укладом жизни духовно-учебных заведений, тому ясно, к чему клонятся подобные пробы. Ученик просит разрешения лечиться не у своего врача, который в урочные часы является в семинарскую больницу, а ищет помощи у стороннего врача, чтобы лишний раз на законном основании побывать в городе. Воспитанники-болгары достигли своей цели, так как для практических занятий франц. яз. им назначены были часы от 5 до 7 т. е. как раз то время, когда нужно было заниматься уроками к следующему дню. Но более всего похвальна в данном вопросе настойчивость ректора, с какою он старается угодить ученикам. Ясно, как Божий день, что болгарам, прибывшим в Россию учиться, прежде всего, необходимо знать тот язык, на котором учат и те предметы, которые преподаются. Болгарское настоятельство, состоящее из болгар же, подсказывает это ректору, справедливо утверждая, что для их соотечественников главным образом необходимо знать русский и славянский языки, а франц. яз. – дело второстепенное. Нет, это для ректора неубедительно. Он с редким усердием отыскивает новые пути, чтобы удовлетворить затее учеников, даже не стесняется придать ей значение «государственного интереса» (легко сказать!), впадает в рецидив угодничества и мил ся деет ученикам болгарам.

Но вскоре о. ректору пришлось самого себя корректировать. Не далее, как в начале апреля 1861 г. «архим. Феофилакт вошел в правление семинарии с запиской, в которой изъяснил, что из задач и других бумаг заметил он, что воспитанники из южно-славянских племен весьма мало успели в чистописании и часто погрешают против правил русской грамматики, неизвестно также, умеют ли они правильно и свободно читать по книгам славянской печати... поэтому о. ректор предлагает правлению семинарии делать надлежащее распоряжение». Правление постановило по поднятому вопросу сделать предписание начальству духовных училищ и проч²⁰⁰.

Получается нечто несуразное: о. ректор хлопочет об отдельных практических уроках франц. яз. для воспитанников-славян, а они бедные – ни читать, ни писать не умеют. И сам ректор подает об этом докладную записку правлению семинарии.

В январе 1861 г. правление семинарии в педагогических интересах придумало чрезвычайно интересную меру: оно привлекло к надзору за учениками семинарии всех священников г. Одессы. «Так как большая часть учеников семинарии – говорит правление в представлении преосвященному викарию – за величайшею дороговизною квартир внутри города помещается на квартирах в отдаленных частях его: на Молдованке, около кладбищенской церкви и на Пересыпи, где ученики семинарии помещаются в квартирах с людьми всякого звания в одних и техже домах, а о. инспектор семинарии частью за отдаленностью квартир, частью за не имением мостовых в городе, особенно в грязную пору, не может иметь постоянного и ближайшего надзора за поведением их тем более, что по штату положен ему только один помощник и жалованье ему назначено довольно ограниченное. Поэтому правление семинарии, желая усилить надзор за благоповедением учеников, квартирующих в разных частях города, приглашало местных священнослужителей принять участие в наблюдении совокупно с о. инспектором за поведением учеников квартирных священнослужителями градских церквей. О. И. Калашников, о. И. Глембоцкий, о. Ф. Левицкий и о. В. Силин в прилагаемых при сем письменных отзывах их изъявили полное согласие на предложение правления семинарии о принятии участия в надзоре за поведением учеников, квартирующих в их приходах, а о. прот. Попруженков, по должности члена правления семинарии по учебн. и нравств. частям, имеет право надзора за учениками, квартирующими в приходе сретенской церкви. Правление семинарии, имея в виду, что поименованные священнослужители градских церквей имеют полную возможность и притом сами заявили письменное согласие для поддержания нравственности воспитанников безмездно наблюдать за поведением их как в квартирах, так особенно в церквах во время богослужения, и примером своим руководить воспитанников к будущему пастырскому служению их, мнением своим полагает: 1; вышеупомянутых священнослужителей; изъявивших согласие принять участие в наблюдении совокупно с о. инспектором за поведением учеников, назначить помощниками его по нравств. части и представить на утверждение его преосвященства и если исследует на сие согласие, то, 2-х, сообщить вышеупомянутым священнослужителям списки квартир с показанием учеников там жительствующих, а также снабдить их инструкциею, проект которой повергнуть вместе с сим делом на благоусмотрение его преосвященства».

Слава Богу, современные семинарии имеют возможность помещать в своих стенах своих питомцев и квартирные ученики теперь – исключение, редкость. Не то было ранее. Пишущий эти строки в восьмидесятых годах прошлого века лично испытал тяготы надзора за квартирными учениками одесской семинарии. Надзирательство мое в должности помощника инспектора было непродолжительно, но для меня оно очень памятно. Приходилось делать невозможные концы: ученик А-в жил в конце дюковского сада, а ученик Л-в в пределах ботанич. сада. Не угодно ли навестить этих питомцев из центра Одессы – Александровского проспекта, где помещалась старая семинария? Но это – полбеды горя, это неудобство для инспекции. Беда от квартирной жизни касалась главным образом учеников. Если теперь, при конфликтной жизни воспитанников, в эту жизнь нередко врывается улица, то, что оказать о характере жизненного уклада квартирных учеников? Как располагали своим временем квартирные ученики, чем занимались, как вели они себя вне надзора начальства? Молодая, неустойчивая воля, часто смешивающая свободу с произволом, легко могла отдаться тысячи разных искушений большого шумного города.

Остроумная мера правления семинарии едва ли достигала каких-либ. существенных практических результатов. Приходское духовенство, вечно занятое исполнением своих прямых обязанностей, вечно не имеющее свободной минуты для отдыха, едва ли могло уделять свой досуг для посещения квартирных учеников, чтобы наблюдать за их поведением. Хочется обратить внимание на принципиальную сторону задуманной меры. Семинарское юношество, осведомлённое конечно, о том, что каждый священник имеет за ним право дозора, должно было быть всегда настороже, под известным нравственным прессом. Это сознание имело важное воспитательное значение. Так висящая на стене розга предупреждает многие шалости у резвых мальчуганов. Немцы и англичане учли это педагогическое средство, и в то время как «русские дикари» миндальничают в школах со своею молодежью, просвещенные европейцы даже школьникам высших учебных заведений всыпают в некоторые «места» по первое число.

В фундаментальной библиотеке одесской дух. семинарии есть отдел, известный под именем иннокентиевского. В летописи семинарии приобретение этого отдела является крупнейшим фактом и потому интересно проследить подробности его. Дело было так. В марте месяце архиепископ Димитрий получил от коллежского советника Матвея Борисова из Харькова следующее письмо. «Ваше высокопреосвященство, милостивый государь и архипастырь! Кончина брата моего, покойного архиепископа Иннокентия предоставила мне право на его имущество, которое осталось по смерти его. В числе прочего имущества, частью уже принятого, осталась принадлежащая мне библиотека покойного архипастыря, находящаяся в ведении члена комиссии, назначенной для разбора бумаг, и моего поверенного коллежского асессора Николая Палаузова, и занимающая место в одесском архиерейском доме.

Не предполагая воспользоваться этой библиотекой, я возымел желание пожертвовать ее в пользу херсонской дух. семинарии в память об усопшем моем брате, скончавшем свое земное служение церкви, царю и отечеству в херсоно-таврической епархии.

Имея честь известить о сем ваше в-во, покорнейше прошу архипастырского распоряжения вашего о принятии упомянутой библиотеки херсонскою дух. семинариею в том виде, как она есть, от г. Палаузова. Зоологический же кабинет предоставляю в пользу херсонского архиерейского дома. Испрашивая архипастырского благословения вашего, с глубочайшим почтением и совершенною преданностью имею честь быть вашего в-ва, милостивого государя и архипастыря, покорнейшим слугою Матвей Борисов: 14 марта 1861 г. Харьков».

Это письмо владыка Димитрий передал правлению семинарии с такой резолюцией: «9 апр. 1861 г. Семинарское правление имеет учинить распоряжение о принятии в свое ведение означенной библиотеки покойного преосвященного Иннокентия, причем препровождается и черновой каталог.

На основании такого распоряжения, правление семинарии 4 мая послало отношение г. Палаузову с просьбой сдать библиотеку преосвящ. Иннокентия в ведение правления и с извещением, что для приема ее назначен прот. А. Лашкевич. В тот же день г. Палаузов ответил правлению, что он сейчас не может приступить к сдаче библиотеки, так как по поручению новороссийского генерал-губернатора графа Строганова отправляется в Бессарабию. Была ли продолжительной командировка г. Палаузова, или какие-нибудь другие причины затормозили сдачу и прием библиотеки, но она поступила в ведение семинарии только в следующем 1862 г. В апреле этого года г. Палаузов прислал бумагу в правление семинарии, что он располагает временем учинить сдачу библиотеки и просит для этого прислать ему каталог.

Правление семинарии почему-то медлило приемом библиотеки от г. Палаузова и между ними началась длительная и неприятная переписка. 2 июня 1862 г. г. Палаузов пишет отношение, с надписью «весьма нужное», такого рода. «На отношение мое 19 апр. с. г. о приеме библиотеки покойного преосвящ. Иннокентия, правление семинарии уведомило меня (30 апр.), что по некоторым обстоятельствам оно положило прием библиотеки отложить до приезда его преосвященства Димитрия. Между тем, эконом архиерейского дома иеромонах Агафодор неоднократно и настоятельно обращается ко мне с требованиями вывезти библиотеку из архиерейского дома, как для очищения покоев от вмещающихся в них шкафов с книгами, так и для освобождения самих шкафов, подкрепляя свои требования оскорбительными для меня выражениями. Вчерашнего же числа, явясь ко мне с такими же требованиями и еще более резкими выражениями оскорбляя мое достоинство, угрожал, что библиотеку сегодня же он выкинет со шкафов и сложит в сарай на тот конец, что ему необходимы шкафы для помещения в них хозяйственных предметов. Передавая обстоятельство это правлению херсонской дух. семинарии на зависящее с ее стороны распоряжение об ускорении приема библиотеки, а также освобождения меня от дальнейших оскорблений моего достоинства, сим имею честь заявить, что за сим я отстраняю себя от всякой ответственности за последствия поступка иеромонаха Агафодора. О последующем же прошу меня уведомить».

Иеромонах Агафодор, наступавший «с оскорбительными выражениями» на г. Палаузова, не замедлил прислать бумагу и в правление семинарии. Приводим это послание в точности. «В семинарское правление. Покойного Преосвященного Иннокентия библиотека передана наследником его Господином Баратовым (sic!) в Херсонскую Семинарию, но и доселе таковая хранится в Архиерейском доме, в настоящее время к приезду Преосвященного Димитрия, комнаты приготовляются, но оная библиотека несколько раз с места на место была перекладываема, что в настоящее время решительно мешает и безобразит своим беспорядком парадный (sic!) ход, хотя и несколько раз было прошено Отца ректора семинарии Архимандрита Феофилакта, чтобы ее забрать, но оное оставалось без всякого удовлетворения. Правление Архиерейского дома покорнейше просит семинарское правление означенные книги немедленно забрать, даже в нынешний день; в случае непоследует о сем никакого распоряжения то Архиерейский дом отвечать не будет, как оно и не было принимаемо на свою (sic) ответственность. Член правления эконом Архиерейского Дома иеромонах Агафодор. Письмоводитель Рудковский. 4 июня 1862 г. № 263».

Правление семинарии ответило, что, так как шкафы, где хранятся книги, уступлены семинарии за сто руб., то «в принятии библиотеки не встретится серьезного затруднения, если только о. эконом архиер. дома иером. Агафодор не откажет в подводе для перевозки книг в семинарию».

Между тем, г. Палаузов, спустя пять дней, шлет 7-го июня новое отношение правлению семинарии. Повторив вкратце угрозу иером. Агафодора – выкинуть библиотеку в сарай, что расстроит ее порядок, в которой она приведена трудами целого года, г. Палаузов продолжает: «к этому нужным считаю присовокупить, что после этого я ни в каком случае приводить ее в порядок не буду и семинария должна будет уже сама принять ее и не иначе, как по каталогу, переданному мною ей для переписки, в полном виде, согласно моим отметкам. – Библиотека эта действительно стесняет архиерейские покои, в особенности 4 шкафа, находящиеся на самой площадке парадной лестницы, и шкафы эти во всяком случае должны быть приняты оттуда до приезда преосвященного Димитрия. – Мне казалось бы, что с 19-го апр. с. г., когда я просил распоряжения семинарии о принятии библиотеки, по настоящее время почти около двух месяцев, легко можно было принять эту библиотеку, заведывание коею составляет для меня обременение, тем более, что я, по обязанностям службы отлучаясь из Одессы, нахожусь в буквальной невозможности сберегать ее в чужом доме; в особенности, при известных семинарии обстоятельствах. Притом, после того, как библиотека пожертвована семинарии, я и не обязан заведовать ею, будучи притом обременён служебными и собственными делами. – Получив и вчера от эконома архиерейского дома настоятельное приглашение теперь же освободить покои от библиотеки, я вновь обращаюсь в правление семинарии с убедительнейшею просьбой распорядиться о приеме библиотеки ныне же, именно 9-го числа с. м., пока я имею свободное время. В противном случае, уклонение семинарии от принятия оной сочту за нежелание ее воспользоваться этим даром, после чего, конечно, мне ничего более не остаётся делать, как представить это обстоятельство св. синоду и быть вынужденным уже распорядиться о пожертвовании этой библиотеки, как ненужной семинарии, другому ведомству, которое не заставит себя напоминать ему о приеме оной, потому что прискорбно быть зрителем ее уничтожения, ибо медленность семинарии в приеме книг, после известных ей предостережений, к сожалению моему, я иначе не могу разуметь, как желание ее подвергнуть библиотеку этой печальной случайности, которую не имею решительно никакой возможности предотвратить, при невозможности мне самому перевезти ее в другое место, да и в высшей степени будет не справедливо нанимать мне для этого особое помещение, пока вздумается семинарии принять ее».

На это отношение правление семинарии 8 числа июня пишет следующее. «Вашему высокоблагородию небезызвестно, что замедление в принятии библиотеки произошло от того, что эконом архиерейского дома иером. Агафодор не соглашался уступить шкафов, в которых она помещается, а без шкафов так повергать книги на пол не приходится. Ныне оный иером. Агафодор согласился уступить семь шкафов за сто руб. сер., о чем мне объявили в присутствии преосвящ. Антония. Потому можно надеяться, что принятие библиотеки пр. Иннокентия не может встретить серьёзного препятствия, если только эконом архиерейского дома иером. Агафодор не откажет в подводе для перевозки библиотеки в семинарию».

Г. Палаузов на следующий день снова пишет в семинарию. Он говорит в своем отношении, что такое ничтожное обстоятельство, как ожидание от эконома подводы для перевозки книг, не должно служить препятствием к принятию книг, что, получая в дар такую богатую библиотеку, семинария не должна жалеть 5–10 руб. для найма подводы, и вновь просит командировать лиц, назначенных для приема библиотеки.

11-го июня г. Палаузов в новом отношении сообщает правлению семинарии, что, по распоряжению эконома архиерейского дома, книги из 4-х шкафов уже перенесли в подвал и что он, г. Палаузов в дополнение к прежним отзывам повторяет, «что приведение книг в порядок и прием по каталогу должен быть произведен самой семинарией»...

Правление семинарии вняло наконец просьбам г. Палаузова и поручило преподавателю П. Агапьеву принять библиотеку. Каков был результат его поручения, видно с докладной записки г. Агапьева правлению от 14-го июня. Последний пишет. «Во исполнение предписания херсонского семинарского правления от 11-го сего июня за № 399, я ездил в архиерейский дом для принятия библиотеки покойного преосвящ. Иннокентия, но лица, от которого я должен принять ее, не оказалось, а в предписании семинарского правления ничего об этом не сказано, т.е. от кого я должен принимать библиотеку. Я поэтому обратился к эконому архиерейского дома, в руках коего ключи от означенной библиотеки, но тот объявил мне, что по случаю ожидаемого на сих днях приезда преосвященного Димитрия, он не имеет времени сдавать ее. Доводя о сем до сведения семинарского правления, покорнейше прошу указать мне, от кого я должен принять библиотеку. – К чему честь имею присовокупить еще, что по рассмотрении каталога, выданного мне правлением семинарии, оказалось, что во 1-х, он не скреплен и не засвидетельствован ничьею подписью; во 2-х, много книг в нем вычеркнуто, много приписано другою рукою то черными, то красными чернилами, то карандашом; против некоторых книг на полях написано: оставить, по ошибке вписаны, у меня дома и т. п. Поэтому покорнейше прошу правление семинарии снабдить меня по сему предмету особой инструкцией, как я должен руководствоваться этим каталогом, или выдать мне другой более определенный и ясный каталог. При сем имею честь препроводить и самый каталог. Библиотекарь семинарии П. Агапьев. 14 июня 1862 г.».

Когда именно передана была библиотека преосвящ. Иннокентия семинарии, по архиву правления установить трудно. Можно предположить, что это случилось в промежуток между 15 июля и 10 сентября, и принимал библиотеку учитель Левицкий, назначенный, как об этом будет замечено ниже, вместо г. Агапьева. К такому выводу обязывает отношение г. Палаузова правлению семинарии, от 11-го сентября где он говорит, что при приеме библиотеки, «ненадлежаще передан г. Левицкому псалтирь патр. Филарета», с просьбой возвратить эту книгу по принадлежности.

В сентябре же из синода последовало предписание такого рода: «пожертвованную коллежским советником Матвеем Борисовым в херсонскую семинарию доставшуюся ему по наследству библиотеку родного брата его покойного преосвященного Иннокентия; архиепископа херсонского, именовать «Иннокентиевскою»²⁰¹.

Вот какие подробности находим в архивных данных относительно иннокентиевского дара. Лет тридцать тому назад, когда я вступил в заведывание семинарской библиотекой, тогда еще носились слухи, что иннокентьевский отдел попал в семинарию не в полном виде, и это объяснялось «вандализмом», с каким отнеслись к нему служки архиерейского дома.

Иннокентиевская библиотека является ценнейшей частью фундаментальной библиотеки одесской дух. семинарии не только как память о знаменитом святителе, – целое десятилетие украшавшем херсоно-таврическую кафедру, но и замечательным приобретением по своему составу, по книжным сокровищам, собранным в ней. «Кладбище мысли» преосвящ. Иннокентия это – паноптикум различных книг, по разным отраслям науки, на разных языках. Среди этого книжного богатства рисуется фигура святителя богослова, церковного оратора, классика, лингвиста, зоолога, естествоведа и т.д. Достоин замечания прием чтения владыкой Иннокентием книг: он читает не иначе, как с карандашом в руках. Чем-либо интересные для него мысли он подчеркивает и не редко на полях делает свои замечания. В этом отношении иннокентиевский отдел библиотеки одесской семинарии ждет своего описания. Краткая заметка об этой библиотеке и, главным образом, о дипломах в Бозе почившего владыки Иннокентия помещена мною в 90-х годах прошлого века в «Трудах Киевской дух. Академии».

Теперь скажем несколько слов о переменах, происшедших в составе семинарской корпорации. В декабре месяце наставник А. Лебедев, читавший гражданскую историю, синодальным обер-прокурором определен на место помощника инспектора в московскую духовную семинарию²⁰².

В сентябре месяце и. д. библиотекаря учитель В. Левицкий подал прошение правлению семинарии об увольнении его от обязанностей библиотекаря. Правление уважило просьбу г. Левицкого и его место занял наставник П. Агапьев²⁰³.

Инспектор семинарии и проф. богословских наук иеромонах Вениамин за отличное исполнение своих обязанностей с пользой для семинарии возведен в сан архимандрита²⁰⁴.

В июле месяце правление семинарии получило уведомление от киевской академии о назначении в оную «воспитанника самого благонадёжного как по способностям и оказании им успехам в науках, так не менее того и по поведению». Во исполнение этого предписания академии, правление семинарии, «сообразуясь с существующими на сей предмет постановлениями», решило отправить в Киев студента Ф. Новикова. Последний отправился, но возлагаемых на него надежд не оправдал. В декабре правление получило из Киева такую бумагу: «Внутреннее управление академии, препроводив в окружное правление выписку неудовлетворительных ответов на приемном в академии испытании студентов семинарии, поступивших в состав XXII-го учебного академического курса, просило окружное управление предписать семинарским правлениям, чтобы наставники тех предметов, по которым студенты отвечали неудовлетворительно, обратили внимание на преподавание порученных им предметов. В числе других студентов, неудовлетворительно отвечавших на приёмном испытании, показан и студент херсонской семинарии Ф. Новиков, слабо отвечавший по литургике, логике и латинскому языку. Посему окружное управление предписывает херсонскому семинарскому правлению обратить внимание на преподавание тех предметов, по которым означенный студент Новиков отвечали неудовлетворительно²⁰⁵.

Оставление проф. Рудинским должности надзирателя за воспитанниками из иностранцев сказалось вскоре в побеге одного из них из Одессы на родину. И. д. надзирателя г. Левицкий рапортом, правлению семинарии от 15-го ноября донес, что ученик Н. Саввов (он-же Шопов), отпросившись к больному брату 9 числа, не является на квартиру. Правление семинарии постановило о побеге Саввова доложить преосвященному, а между тем особым «отношением просить дипломатического чиновника г. Ивановского о том, чтобы он отнесся к тульчинскому консулу с просьбой от него уведомления: не находится ли бежавший ученик Саввов в доме своих родителей в г. Тульче». Дано было знать о беглеце и болгарскому настоятельству. Последнее уже в апреле 1862 г. сообщило правлению семинарии, что Саввов, как видно из донесения виденского консула новороссийскому генерал-губернатору, находится в г. Видине и правило «исключить его из числа воспитанников семинарии и, вместо него, принять Златьева, который уже давно ожидает вакансии»²⁰⁶. 131

Еще о воспитанниках-иностранцах. В январе 1862 г. правление семинарии делает представление преосвящ. Антонию; епископу новомиргородскому, в котором изъясняет, что «для благоустройства» жизни воспитанников-иностранцев, оно, «на общем обсуждении с болгарским настоятельством, признало необходимо нужным составить и ввести в употребление инструкцию, начертанную применительно к правилам устава духовно-учебных заведений». Правление просит утвердить ее для применения к жизни семинаристов-иностранцев. Вот эта инструкция. 1) Воспитанники в учебное время должны вставать в шесть часов утра и, одевшись, все вместе собраться в общую залу на молитву; один по очереди читает утренние молитвы, прочие благоговейно слушают. 2) В семь часов пьют чай; садясь за стол и вставая из-за стола, осеняют себя крестным знамением. 3) В восемь часов утра все идут в класс; остающиеся в квартире по болезни или по другим уважительным причинам сообщают о том г. надзирателю для записи в классических журналах причины отсутствия их. Классы должны посещать постоянно и неопустительно все ученики. 4) По выходе из позднего класса, в половине второго часа обедают. Пред обедом, а также и пред ужином всегда один (ученик?) читает молитву Господню, а вставая из-за стола – Благодарим тя, Христе Боже наш.. прочие, стоя на ногах, слушают, благоговейно осенняя себя крестным знамением. 5) Время после обеда до пяти часов пополудни назначается для отдыха, прогулок и, кому нужно, для отлучек из квартиры по надобностям. Если же надобность потребует кому-ниб. отлучиться позже, чем до пяти часов, тот непременно должен испросить на это позволения у г. надзирателя, объявив, куда именно, зачем отлучается и до которого времени. 6) С пяти часов все должны быть в квартире и заниматься приготовлением уроков к следующему дню. Выучившие свои лекции ни под каким видом и никаким образом не должны нарушать тишину и спокойствие, дабы не препятствовать занятиям других, но вести себя, сколь можно, прилично и скромно, занимаясь чтением книг или другими приличными воспитаннику упражнениями. 7) В восемь часов ужин. 8) Никто ни под каким видом, вне квартиры не должен ночевать и у себя никого постороннего на ночь не принимать, а также к завтраку, обеду и ужину не принимать никого без особенного разрешения болгарского настоятельства, которому эти лица должны быть известны. Равным образом, в часы занятий, как классических, так и домашних, не принимать и не удерживать лиц посторонних, приходящих без всякой надобности. Имеющие же какую-ниб. надобность или просто желающие навестить кого-либо из воспитанников посторонние лица могут приходить в послеобеденное время и находиться в квартире никак не позже пяти час., дабы присутствием своим не мешать занятиям воспитанников. 9) Долг всякого христианина, а тем более духовного воспитанника, свято соблюдать обязанности религии и постановления церковные. Поэтому воспитанники, избранные и воспитываемые для болгарского народа, – имеющего целью приобрести из среды своей не только умных и образованных людей, но преимущественно добрых и твердых в православии христиан;– обязаны всенепременно ходить в церковь – все и при том непорознь, а вместе во все воскресные и праздничные дни: на вечерню, утреню и па позднюю литургию в покровскую церковь; в церкви стоят от начала до конца богослужения благоговейно, памятуя, что в храме Божием предстоим невидимо присутствующему Самому Богу-Щедродателю всех благ достойно чтущим Его. Начальникам же своим всегда и во всем оказывать должное повиновение и покорность: несть бо власть аще не от Бога.

При инструкции находится такая приписка: «точное исполнение этих правил послужит выражением послушания, свойственного юношескому возрасту, и лучшим доказательством признательности и благодарности воспитанников к их воспитателям и попечителям. Старшие поведением своим да подадут добрый пример меньшим собратьям своим. Всякое же уклонение от обязанностей, сею инструкциею предписываемых, сочтено будет за выражение нежелания пользоваться всемилостивейшие дарованным содержанием, почему о таковых, как о самовольно-послушных и неблагонадежных, сделано будет соответственное распоряжение»²⁰⁷.

Воспитанники-иностранцы, как это видно из предыдущего, учились в херсонской семинарии почти со времени ее основания. Их жизнь нормировалась правилами семинарского устава, особой инструкции для иностранцев не составляли на пространстве двадцати пяти лет, для чего же понадобилось делать это теперь? Мы не впадем в ошибку, если скажем, что составление инструкции вызвано тем попустительством и отсутствием педагогического такта, какое допустил ректор семинарии архим. Феофилакт по отношении к воспитанникам-иностранцам в деле проф. Рудинского и в разрешении особых практических уроков по французскому языку. Эти уступки ученикам, при твердой власти ректора, не должны были иметь места. Ученики-иностранцы истолковали их по своему и, без сомнения, допускали большие нарушения семинарской дисциплины. Воспит. Саввов, обманув начальство, как замечено об этом выше, бежит на родину; назначенный, на место Саввова Златьев побил солдата и сидел в участке²⁰⁸, болгарин Воденов, уличенный в продаже на рынке чужих вещей, по донесению инспектора архим. Вениамина, учинил «жестокую драку, доходившую до смертоубийства»²⁰⁹ и т. д. Эти факты значатся в делах правления семинарии, а сколько их не занесено сюда, при общеизвестной тенденции семинарского начальства не предавать письмени темных пятен заведения. Таким фактам нужно было что-то противопоставить. Где нет личной воли и авторитета, там, как показал нам опыт и последних дней, подменивают их обыкновенно инструкциями, постановлениями правления и проч. Этот, никогда не ветшающий, прием и был применен семинарской администрацией к воспитанникам-иностранцам. Потакавший до сих пор требованиям учеников о. ректор поет теперь «назад» и составляет приведенную выше инструкцию. Но можно, не будучи пророком, наперед сказать, что прекрасно «начертанная» инструкция будет лежать во всей своей крае неосуществленной, а дебоши учеников, при безволии начальства, будут идти своим чередом.

В 1862 г. произошли следующие перемещения в личном составе наставников семинарии. Учитель Петр Агапьев получил место священника в Екатерининском соборе в г. Херсоне. Его место по кафедре церковной истории занял учитель Ф. Туровский, ранее читавший психологию; логику и патрологию²¹⁰. Кроме того, в херсонской семинарии, за выбытием наставника А. Лебедева в Москву, оставалась свободной кафедра по гражданской истории. Отношением окружного управления на эту кафедру назначен инспектор и учитель киево-софийского дух. училища Иван Левицкий²¹¹. Помимо своих прямых обязанностей, последний исполнял еще должность помощника инспектора, как живущий в семинарском корпусе²¹². На кафедру логики, психологии и патристики подал прошение бывший профессор семинарии, теперь преподаватель русской словесности в одесском коммерческом училище, надворный советник М. Гребинский. Правление, как говорится, не встретило препятствий к такому назначению и оно состоялось в мае месяце, о чем окружное управление и дало знать семинарии. Будучи утвержден в должности преподавателя семинарии, г. Гребинский в августе подал новое прошение о предоставлении ему кафедры церковной истории, какую он раньше занимал в продолжении двадцати лет. Наставник Туровский, занимавший теперь означенную кафедру, согласился уступить ее г. Гребинскому, как своему бывшему учителю. Преподаватель Левицкий уступил гражданскую историю г. Туровскому, а сам занял словесность и соединенные с нею предметы²¹³. 21 апреля 1863 г. скончался учитель словесности херсонской семинарии Николай Конокотин. Оставшейся без средств семье г. Конокотина правление семинарии выхлопотало за семилетнюю службу в семинарии единовременное пособие – годовой оклад жалованья в сумме 321 р. 75 к²¹⁴. В декабре получено было уведомление, что постановлением св. синода от 10-го ноября «на класс логики и психологии в херсонскую семинарию определен студент киевской академии Георгий Детский»²¹⁵.

Кроме этих перемен в личном составе служащих в семинарии, необходимо упомянуть еще о временном назначении инспектора семинарии архим. Вениамина управляющим Григорьева-Бизюковым монастырем. В последнем возникли «нелады» между братией монастыря и его настоятелем – архим. Дионисием. Братия написала архиепископу донос на своего настоятеля, возбуждено было дело и на время следствия о. Вениамин был командирован для управления обителью, а его должность стал исправлять прот. Попруженко²¹⁶.

Из распоряжений духовно-учебного управления при св. синоде в текущем году обращает не тебя внимание отношение сего управления на имя преосвящ. Димитрия, от 6-го марта, следующего содержания. «Для отклонения молодых людей из южно-славянских и разных единоверных нам племен востока от посещения западно-европейских университетов, высочайше утвержденным в январе 1857 г. положением св. синода, открыто для них на счет сумм духовного ведомства в учебных заведениях около 75 стипендий.

Местом образования для этих молодых людей назначены по преимуществу семинарии киевская и херсонская, где они пользуются отдельным помещением и особым от прочих воспитанников содержанием, применительно их народному быту.

Между тем, успехи образования молодых инородцев, не смотря на все поощрительные меры, которые были приняты со стороны духовного начальства, постоянно оказывались неудовлетворительными, что зависело главным образом от неудачного выбора самых воспитанников, являющихся или вовсе неприготовленными к учению, или не имеющими наклонности и расположения к духовному званию; при том же между ними стали возникать племенные неудовольствия. Для устранения их неудобств со стороны министерства иностранных дел предполагается подтвердить нашим консульствам, чтобы для поступления в наши духовно-учебные заведения предоставляемы были молодые люди, получившие предварительно образование, а между тем св. синод, по соглашению о сим министерством, признал полезным с начала наступившего 1863 г. прекратить прием в наши семинарии молодых сербов и по мере того, как с выбытием обучающихся ныне у нас сербов, будут освобождаться произведенные на них оклады, перечислять сии последние в ведение белградской семинарии (в Сербии) до тех пор, пока не составит сумма в две тысячи руб. сер., которую назначить для образования в этой семинарии сорока воспитанников из уроженцев старой Сербии, Боснии, Албании, Герцеговины и Черногории. Таковое предположение св. синода высочайше утверждено в 26 день января текущего года»²¹⁷.

Действительно, нужно сказать правду, воспитанники из южных славян поступают к нам, в семинарию, за редкими исключениями, весьма слабо подготовленными. В свидетельстве значится везде «добр» или «зело добр», а стоит спрашивать этого зело доброго ученика, оказывается, ничего не знает. Бывали случаи, когда ученик, предназначенный в средние классы семинарии, едва был принимаем в духовное училище. Конечно, при ответах иностранцев всегда принимается во внимание и новая обстановка, и незнание русского языка и пр. и пр., но сравнительный уровень подготовки всегда был низок. Впрочем, не к тому веду я речь. Меня больше всего занимал вопрос; почему братушки, напр., болгары и сербы, не живут между собой в мире. Это замечалось раньше, это можно наблюдать и сейчас. Два брата славянина, а смотрят друг на друга злобно. Я понимаю, когда поляк ненавидит русского: вздохи о «крулевстве» доводили и до восстания. Но я никак не могу понять психологии сербов и болгар. Если в классе случайно встретятся товарищами эти славяне, жалоб инспекция не оберется, вечные истории, хоть водой разливай.

В октябре окружное управление прислало правлению семинарии извещение обер-прокурора св. синода такого рода. «Министр народного просвещения сообщил синодальному обер-прокурору, что по возникшему вопросу о приеме в университеты студентов духовн. семинарий, он признал курс семинарского учения соответствующим гимназическому и потому нашел справедливым, чтобы воспитанники семинарии, с успехом окончившие общий курс учения в оных, принимались в число студентов университетов, на точном основании § 86 общего устава университетов 1863 г., без экзамена, с сохранением права университета подвергать их новому испытанию в тех случаях, когда университет признает это нужным». Это распоряжение не касалось Дерптского университета, неподчиненного действию общего устава университетов²¹⁸.

Признание министром народного просвещения «курса семинарского учения соответствующим гимназическому» было большой натяжкой»: курс этот никогда не соответствовал гимназическому, а всегда превосходил его. В отношении общего образования ни одна средняя министерская школа не полагала и не полагает такого солидного основания, как духовная семинария. Если последняя иногда уступала в чем-ниб. гимназии, так это в объеме преподавания математики. Но это случалось редко и зависело от преподавателя. Все же остальные общеобразовательные науки проходились в семинариях гораздо шире, чем в гимназиях, а группой философских наук семинария всегда превосходила гимназию. Вторая половина министерского распоряжения – разрешение семинаристам поступать в университет – была для духовной школы роковой.

Широкой волной устремилось юношество в двери университетов и духовная школа опустела. Пошли, конечно, лучшие, надеявшиеся на свои способности, а духовные академии подбирали остатки. В университетах духовные воспитанники по своей трудоспособности заняли лучшие места и вышли добросовестными деятелями на разных поприщах служения обществу, но церковь Христова лишилась их деятельности на ниве Божией в священном сане.

В состав низшего отделения киевской дух. академии правление выслало из херсонской семинарии одного воспитанника – Ивана Прозорова²¹⁹. Кроме того, в ноябре месяце отправлены в Киев для поступления в академию два воспитанника-иностранца из среднего отделения херсонской семинарии – Иван Пичета и Николай Билич²²⁰.

В обозреваемом учебном году немало тревог и забот доставило правлению семинарии елисаветградское училище. Между ректором сего училища М. Скворцовым и учителем И. Загорским возникли остро враждебные отношения, следствием которых были доносы со стороны того и другого правлению семинарии и владыке Димитрию. Назначена была ревизия в лице инспектора семинарии архим. Вениамина. Кроме того, диакон Симон Русаневич подал в св. синод прошение, в котором обвинял администрацию училища во взяточничестве. Следователем по этому делу назначен был эконом семинарии свящ. А. Тихомиров. Ревизия и следствие дали массу материала, которая представляет собой огромный том. Будущий историк елисаветградского училища найдет здесь для своей цели много интересных страниц²²¹.

Упомянем еще о переменах в личном составе преподавателей семинарии. Как замечено было выше, инспектор семинарии архим. Вениамин назначен был временно управляющим Бизюковым монастырем. Отсутствие инспектора вызвало затруднения в преподавании его предметов. В виду этого правление семинарии делает представление владыке о приглашении временно преподавать богословские предметы священника Николая Неводчикова. Архиепископ 9-го января 1864 г. написал на представлении такую резолюцию: «Прошу о. Николая Неводчикова принять на себя на время преподавание предметов о. инспектора»²²².

В феврале месяце проф. прот. А. Лашкевич уволен от занимаемой им должности секретаря правления и на его место назначен учитель И. Левицкий²²³. Затем, в сентябре, ректор семинарии архим. Феофилакт подал прошение владыке об увольнении его, в виду сложных административных обязанностей и слабости здоровья, от преподавания богословских наук, с оставлением его при одной должности ректора, а преподавание читаемых им предметов поручить священнику кладбищенской церкви Мартирию Чемене, как весьма способному и благонадежному, с отдачею ему назначенного по штату жалованья за исправление сей должности. Владыка на прошении написал: «11-го сент. 1864 г. Изготовить по содержанию сего отношение к г. обер-прокурору св. синода, поручив ныне же преподавание догматического и пастырского богословия свящ. Мартирию Чемене»²²⁴.

Переходим к хронике 1865 г. В этом году обращает на себя внимание отношение духовно-учебного управления при св. синоде от 27 февр. на имя высокопреосвящ. Димитрия следующего содержания. «Озабочиваясь скорейшим приведением к окончанию дела о преобразовании духовно-учебных заведений, тем более что на ход этого дела изволит обращать внимание Его Величество Государь Император, покорнейше прошу ваше преосвященство, не изволите ли признать возможным ускорить доставлением вашего мнения по проектам бывшего комитета о преобразовании духовно-учебных заведений»... По распоряжению владыки, составлена была комиссия, в которой приняли участие все преподаватели семинарии и следующие лица из городского духовенства: протоиерей И. Знаменский, М. Павловский, А. Лебединцев, Н. Соколов. С. Серафимов и священники М. Диевский и М. Чемена. В последовавшем ряде заседаний комиссия рассматривала проект нового устава по статьям, делала свои изменения и прибавления и пришла, между прочим, к следующим, приводимым здесь в сокращении, положениям. Комиссия признала нужным учреждение общежительных квартир, особенно для херсонской семинарии, по местным неудобствам иметь отдельные квартиры для учеников; введение особых надзирателей по трудности надзора за учениками в Одессе; учреждение особых духовников в видах улучшения нравственности учеников. В частности, при рассмотрении отдельных пунктов проекта, комиссия нашла нужным сделать некоторые замечания; напр., проект предписывает размещать учеников на квартирах по классам, комиссия находит это затруднительным; распределение часов занятий и отдохновения учеников комиссия предоставляет усмотрению педагогического совета применительно к местным обстоятельствам; ходить к ранней обедне по средам и пяткам не мешает обязать одних учеников высшего отделения и то во 2-й год учения, когда они готовиться будут к священству; рекреации в семинариях почти вывелись, лучше их вовсе уничтожить; выписывать духовые и светские журналы, для знакомства с современным движением литературы и с самым обществом, для которого духовные воспитанники готовятся; предоставить усмотрению педагогических советов награды выдавать не за поведение, а за отличные успехи при таком же поведении; о карцере комиссия делает такое примечание: «под карцером разумеется уединения комната с малым светом с потребным количествомчистого воздуха, опрятная, хорошо отопленная, с койкою, войлочноюпостелью и теплым одеялом».

Положенные по программе науки признаны все нужными, не исключая метафизики и истории систем философских, кроме того, преподавание устава (литургики?) положено отнести к богословскому отделению, а преподавание древних языков признанополезным начать с 5 класса семинарского курса и притом изучение их сделать обязательным для всех учеников. Кроме того, по мнению о. ректора, для учеников, оканчивающих курс богословских наук, необходимо изучение церковного пения. Касательно преподавания наук в семинарии для богословского отделения, признано и возможным, и полезным более пространное изложение семинарских наук, чем для прочих отделений, поскольку это нужно для пастырей церкви, чтобы самим знать основательно религию христианскую и уметь защитить ее от нападения и суемудрия. Для низших классов признан более полезным метод преподавания, указанный в прежнем семинарском уставе; впрочем, приложение к практике правил, указанных в новом проекте устава касательно преподавания наук, предоставить усмотрению педагогического совета. Об уменьшении сочинений ученических или увеличении их, смотря по надобности, педагогический совет может предоставлять епархиальному архиерею, а затем, если признано будет нужным, и духовно-учебному управлению. Для избежания однообразия в сочинениях, а также для устранения разногласия наставников при суждении о степени развития способностей в учениках, признано нужным давать темы ученикам для сочинений по всем предметам, которые преподаются в семинарии. Декабрьские испытания, по общему отзыву наставников и прочих участвующих в обсуждении проекта, признаны ненужными. Равным образом признаны ненужными и публичные испытания в том виде, как они ранее производились, но найдено полезным частные испытания по богословским предметам сделать открытыми и на оные приглашать как духовенство местное, так и публику, особенно при выпуске воспитанников богословия из семинарии. Кроме того, по общему отзыву, по окончании частных испытаний в таком виде, найдено полезным учреждать общие собрания, на которых бы читались отчеты о состоянии семинарии, разрядные списки об успехах учеников и поведении, раздавались бы книги в награду прежним ученикам и проч. Конспекты составлять и подавать только по тем предметам, для которых нет учебников, и вместо обыкновенных разрядных списков, представлять алфавитные с отметками цифрой только успехов. При суждении о степени успехов ученических, читать с 10 было бы слишком «дробно и довольно запутано», лучше начинать с шести и при том для обозначения успехов 1-го разряда употреблять 6 и 5, 2-го разряда – 4 и 3 и 3-го разряда – 2 и 1²²⁵.

Не приводим других постановлений комиссии, касающихся частичных изменений того или другого § проекта нового устава. Эти постановления, собранные со всех семинарий, легли в основание устава духовно-учебных заведений, известного под именем устава 1867 г. Последний, как известно, просуществовал всего 17 лет и был заменен уставом 1884 г. Под сенью первого устава пишущему эти строки пришлось пройти низшую, среднюю и три курса высшей духовной школы. О достоинствах и недостатках его скажем в своем месте.

В августе 1864 г. инспектор херсонской семинарии архимандрит Вениамин назначен был на таковую же должность в казанскую духовную академию. Временное исполнение обязанностей инспектора возложено было на прот. Г. Попруженко, а чтение лекций взял на себя, по распоряжению владыки, свящ. Н. Неводчиков. Последний происходил из дворян Екатеринославской губернии, окончил курс московской дух. академии и, согласно ходатайству известного в свое время в Одессе библиофила тайного советника А. Стурдзы, помогал последнему в его научных трудах и состоял при херсонском архиерейском доме. 27 января 1865 г. вследствие представления в-ного Димитрия, св. синод назначил свящ. Неводчикова инспектором херсонской семинарии и преподавателей нравственного и полемического богословия и гомилетики²²⁶.

В апреле проф. Ив. Левицкий подал прошение правлению семинарии о выдачи ему формулярного списка для перевода иа должность учителя русского языка и словесности в седлецкую гимназию²²⁷.

В июне из окружного правления, т. е. из Киева, получения была такая бумага. «Херсонскому семинарскому правлению. Предложением г. товарища обер-прокурора св. синода кн. Урусова, от 28 сент. 1864 г. за № 6066-м, сообщено академическому правлению следующее: «Св. синод, усматривая 1) что из окончивших курс студентов дух. академий один вовсе не желает поступать на училищную службу, другие отказываются от принятия того назначения, которое указывает им духовно-училищное начальство, а иные под разными предлогами стараются оставить духовно-училищную службу прежде выслуги определенного § 41 академического устава – срока четырехлетнего и 2) что за сим не только в семинариях, но и в академиях наставнические кафедры остаются незамещенными продолжительное время, наличные наставники обременяются излишними обязанностями, следствием чего бывает поверхностное и неудовлетворительное преподавание учебных предметов и, наконец, расстройство учебной части и малоуспешность воспитанников, определением 7-го сент. постановил: 1) предписать академич. правлениям, чтобы, при новых приемах воспитанников в академию, было непременно в точности соблюдаемо правило, по коему следует объявлять желающим поступить в академию об обязанности 4-х летней службы по духовно-учебному ведомству и по назначению высшего начальства, с отобранием в том от них подписок, без чего не принимать воспитанников в академию; 2) студентов академии утверждать в ученыхстепенях не прежде, как по прослужении ими на местах назначения 4-х месяцев, но с жалованием и старшинством по ныне действующим правилам, а именно, жалованье производить со дня действительного вступления в должность, а старшинство в степенях со дня утверждения конференцией.

Журнальным постановлением внутреннего правления академии от 17-го марта настоящего года, в виду предстоящего нового академического курса, между прочим определено: 1) вменить в обязанность семинарским правлениям, чтобы они, при избрании воспитанников для поступления в дух. академию, обращали внимание не на одни только умственные способности и успехи в науках, но и в особенности на их религиозное настроение и расположение к духовному званию и образованию, а также и здоровое телосложение, доказывающее способность к труду и ученым занятиям; при чем семинарские начальства избираемым для поступления должны предъявлять, что с поступлением в академию они обязываются, в благодарность за даровое воспитание, по окончании курса прослужить не менее четырех лет в духовно-учебном ведомстве и по назначению высшего духовного начальства. 2) Из прежних опытов правлением академии неоднократно было усматриваемо, что некоторые из волонтеров являются в академию, не осведомившись наперед основательным образом касательно условий, с которыми соединяется поступление их в академию, и тех обстоятельств, которые должны встретить они в случае своей неудачи. Одни, считавшиеся очень хорошими воспитанниками в семинарии по своему постоянному и усердному прилежанию, и могущие принести пользу на должности сельских пастырей, на испытаниях при приёме в академию, оказываются мало надежными для прохождения высших трудов духовного образования; другие, при медицинском освидетельствовании, оказываются неблагонадёжными по состоянию своего организма. Те и другие, заехавши в чужую сторону, больше или меньше отдалённую от родины, без достаточных средств к возвращению своему, обременяют академическое начальство своими прошениями и своим безвыходным положением поставляют его не редко в большое затруднение. Иные, выдержав удачно испытания, отказываются от взноса денег, требующихся на первоначальную экипировку их в академии, отзываясь незнанием правила, существующего для всех новопоступающих в академию, и чрез это поставляют академическое правление в затруднение относительно снабжения их однообразною со всеми прочими студентами одеждою. Иные поступают в академию, вовсе не имея в виду окончить свое в ней образование, а с тем, чтобы, осмотревшись с обстоятельствами, удобнее перейти в университет. И вообще поступающие в академию по собственному усмотрению, помимо избрания семинарских правлений, не представляют академическому начальству в полноте всех гарантий, на основании коих могли быть признаны во всех отношениях благонадёжными не только для образования в высшем заведении, но и для прохождения предстоящей им впоследствии службы. Имея в виду таковые обстоятельства, правление академии полагает: 1) чтобы желающие поступить в академию волонтеры из учеников ли семинарии, или из учителей духовных училищ не прямо относились с своими прошениями и документами в академическое правление, но чрез подлежащие семинарские правления; 2) чтобы семинарские правления не иначе входили о них с ходатайствами в правление академии, как по удостоверении, что они при своих способностях, как по состоянию здоровья, так в особенности по нравственным своим качествам могут быть признаны благонадежными; вместе с таковыми ходатайствами семинарские правления имеют представлять в академическое правление собственноручные от них подписки в обязательстве 4-х летней службы в духовно-учебном ведомстве по окончании академического курса, а также и в обязательстве взноса денег на первоначальную обмундировку, без чего являющиеся в академию волонтеры не будут и допускаемы к экзамену. 3) Лица духовного сана имеют являться на испытание для поступления в академию с документами и одобрением епархиального начальства. О чем и дается знать Херсонскому семинарскому правлению для принятия к надлежащему сведению и распоряжению²²⁸.

Означенное предложение товарища обер-прокурора нормирует два существенных вопроса в укладе жизни духовно-учебных заведений – об обязательстве воспитанников академии прослужить в духовной школе четыре года и о волонтерах т. е. студентах, поступающих в академию на свой, а не казенный отчет.

Дело в том, что духовные академии имеют целью подготовить деятелей для служения св. церкви, будет ли это служение в священном сане, или в должности учителя духовной школы. Между тем, воспитанник академий или кандидат богословия весьма редко оставляли те места по учебному ведомству, и какие назначались высшим духовным начальством и стремились уйти в другие ведомства. Основательное образование, испытанная работоспособность и высокий нравственный облик питомцев духовной школы останавливали на себе взоры светского начальства и кандидатам дух. академий везде любезно открывали двери и предоставляли лучшие места в разных ведомствах. Помнится, еще в 80-х годах истекшего века в привислинских губерниях, не только в министерстве народного просвещения, но и в других ведомствах, все высшие должности заняты были исключительные питомцами духовных академий. Нет ничего удивительного, что, напр., преподаватели дух. семинарий оставляли жалкими окладами оплачиваемые учительские места и стремились к светским должностям. Как известно, такое «бегство» преподавательского персонала из духовной школы в светскую наблюдается и теперь, в виду тех материальных выгод, какие предоставлены новыми штатами министерства народного просвещения. Чтобы пресечь уход молодых кандидатов дух. академий, приведенным выше распоряжением устанавливается обязательный 4-х годичной срок пребывания их в духовной школе.

Студенты-волонтеры существуют только в духовной школе. Дело в том, что в министерстве народного просвещения все, получившие аттестат зрелости, имеют право поступить в университет без экзамена. Высшая духовная школа фильтрует своих питомцев чище: чтобы поступить в дух. академию, недостаточно окончить семинарию по первому разряду, т. е. студентом, нужно еще выдержать вступительный экзамен при академии. У нас, в России, 4 духов, академии, а семинарий около 60-ти. Академии в состав своих курсов отбирают первых студентов по одному, по два из семинарии. Эти студенты, отправляемые семинариями и казенный счет, используются, как рекомендованные, большими льготами и преимуществами: за ними места в академиях обеспечены, хотя и они держат вступительный экзамен. Студенты-волонтеры – это студенты окончившие курс семинарии и отправляющиеся в академию на свой риск и страх и на свои средства. Им приходится на приемных экзаменах конкурировать с отборными силами, присланными в академию семинариями. При таких условиях конкурсный экзамен – вещь нелегкая: поэтому многие волонтеры, не рассчитав прыжка, попадают в лужу. Рассчитывая быть принятыми в академию и не достигнув цели, они, проживши последние гроши во время приемных экзаменов, и обратный путь во «своя-си» уже не имеют презренного металла и беспокоят академическое начальство. Бывало беспокойство последнему и в тех случаях, когда волонтеры, принятые в академию и обязанные на свой счет экипировать себя, обращались за помощью к приютившей их школе. Бывали и другие «выпады» со стороны волонтеров, которые предусматриваются приведенным выше предложением г. товарища обер-прокурора св. синода.

В рассматриваемом учебном году херсонская семинария в состав нового XXIV курса киевской академии выслала первого своего студента Александра Сосина²²⁹.

Здесь благовременно будет упомянуть, что, в этом же году возбуждено было дело об отправлении в академию, кроме Сосина, еще двух болгар – Друмьева и Благоева. Одесское болгарское настоятельство обратилось об этом с просьбой к архиепископу Димитрию в виду того, что «при настоящем положении болгарского народа, сделавшегося игралищем миссионеров различных пропаганд, отвлекающих его от православия, крайне необходимы болгары, достаточно подготовленные в духовном образовании для противодействия пропаганде, а также и для занятия в будущем архиерейских кафедр». С такой же просьбой тоже настоятельство обратилось и в правление семинарии. Последнее постановило возбудить ходатайство пред обер-прокурором св. синода. По поводу этого определения инспектор семинарии, свящ. Н. Неводчиков пишет следующее отдельное мнение. «С определением правления семинарии – ходатайствовать пред обер-прокурором св. синода о принятии иностранцев В. Друмьева и Д. Благоева стипендиатами в дух. академию – согласиться не могу по той причине, что оба – и Друмьев, и Благоев–постоянно замечаются в уклонении от семинарского порядка, в особенности относительно богослужения. Они не ходили в покровскую церковь даже в среды и пятки великого поста, когда им всего удобнее было идти туда прямо из семинарии, вместе с прочими воспитанниками. Во дни же воскресные и праздничные они не являются в семинарию на собрание пред литургией под тем предлогом, что у их есть какой-то домашний урок, после которого они идут в собор. На мои внушения, что первая обязанность каждого христианина, а тем более воспитанника духовной семинарии – усердствовать к богослужению и не уклоняться от порядка, они не обратили внимания и продолжают самоволием подавать дурной пример своим младшим соотечественникам, обучающимся в среднем и низшем отделениях семинарии. Между тем, но уставу духовных как семинарий, так и академий, духовые воспитанники наипаче обязаны приучаться к порядку и прилежать к богослужению, в противном случае подвергается наказанию. – После вышесказанного, ходатайство правления семинарии не подлежит ли поводом к большему самоволию как Друмьева и Благоева, так и прочих соотечественников их? Инспектор семинарии, священник Н. Неводчиков».

Несмотря на это мнение о. Неводчикова, ходатайство пред обер-прокурором св. синода генерал-адъютантом Алексеем Петровичем Ахматовыми было возбуждено, но чем оно кончилось, из дел архива семинариине видно²³⁰.

Переходя к следующему году, необходимо отметить следующий указ св. синода об отмене преподавания медицины, сельского хозяйства и естесственной истории и о введении преподавания педагогики. «Святейший синод, во исполнение высочайше утвержденнего в 27 день минувшего февраля мнения присутствия по делам православного духовенства об отмене преподавания в семинариях медицины, сельского хозяйства и естественной истории и о введении вместо их преподавания педагогики, определением от 11-го мая сего года постановил: 1) сделать распоряжение о повсеместном прекращеиии в семинариях преподавания медицины, сельского хозяйства и естественной истории с окончанием настоящего учебного года и в отношении наставников сих предметов принять следующие меры: а) преподавателям медицины, по вниманию к тому, что все они, кроме этой, имеют другие должности, по которым получают содержание, жалованье по означенной должности прекратить со времени прекращения ими занятий по классу медицины; б) наставников же сельского хозяйства и естественной истории поручить семинарским правлениям по возможности переводить на другие предметы, к преподаванию которых они будут признаны способными, а тем из сих наставников, которые останутся без назначения и которые не имеют других средствни в училищном, ни в епархиальном ведомстве, оставить за штатом и производить им на точном основании определения св. синода 12–24 мая 1854 г., прежнее жалованье в течении года, считая оный со дня прекращения ими учебных занятий или до определения их к новой должности, если сие последует прежде исполнения года. Затем, 2) с наступлением будущего 1866–7 учебн. г. открыть повсеместно класс педагогики на следующих основаниях: а) кафедру педагогики считать самостоятельною; б) наставникам оной назначить оклады жалованья в тех размерах, в каковых таковое производится прочим наставникам семинарии; при чем в семинариях, в коих оклады жалованья для наставников сельского хозяйства и естественной истории ассигнованы, а наставников этих на лицо не состоит, равно и в тех семинариях, в которых наставники сельского хозяйства, по упразднении занимаемых ими классов, получают другое назначение или же уволены будут за штат, но без производства им при этом содержания (лица духовные и имеющие посторонние должности) оклады означенных наставников обратить в пользу преподавателей педагогики; там же, где оклады по классам сельского хозяйства не были получаемы вовсе, как то в семинариях тобольской, томской и самарской; или где имеющие остаться за штатом должны будут пользоваться жалованием в течении года, предоставить в пользу преподавателей педагогики оклад наставника медицины с прибавлением недостающих до полного профессорского оклада денег из наличных семинарских сумм на счет духовно-учебного капитала; в) для преподавания педагогики поручить правлениям семинарий избрать благонадёжных лиц из наличных наставников, не возлагая на их других предметов, дабы дать им более возможности вникнуть и изучить свой собственный предмет для вполне успешного преподавания оного воспитанникам; г) так как обязанность обучения юношества в церковно-приходских и вообще сельских школах, кроме священников, диаконов, нередко возлагается и на церковно-служителей, то начать преподавание педагогики в среднем отделении семинарии, со второй половины курса и продолжать чрез все высшее отделение, вместо преподаваемых ныне в том и другом отделениях медицины, сельского хозяйства и естественной истории; затем, д) открытие при семинариях воскресных школ для практического ознакомления воспитанников с педагогическими приемами предоставить ближайшему усмотрению семинарских начальств с тем, чтобы распоряжениями по сему предмету отвод не были замедляемы, и чтобы приняты были всевозможные меры к благоустройству означенных школ и к успешному обучению в оных детей; и наконец, е) поручить епархиальным преосвященным, чтобы они обратили особое внимание на преподавание педагогики в семинариях и оказали бы все зависящее от них содействие, дабы вновь принимаемая мера, от которой ожидается существенная польза для народного образования, сопровождалась надлежащим успехом».

Трудно объяснить, чем вызвано изъятие из семинарского курса столь важных и полезных, а потому столь необходимых для пастыря церкви прикладных наук, как медицина, сельское хозяйство и естественная история. Можно ли отрицать хоть самые скромные знания пастыря по медицине для беспомощного села? Статистика вопиет о 50% смертности детей в сельской обстановке и объясняет ее отсутствием медицинской помощи. Вот и сейчас в «Колоколе» священник делится с братией сообщением, что сибирская язва излечима в самом сильном развитии, даже когда умирает человек, если раны на теле смазать маслом, истекающим из десятка желтков куриных яиц, когда желтки поджариваются на сковороде. Ведь к кому естесственнее всего обратиться крестьянину в случае телесной болезни, как не к батюшке, врачу души? – Непонятно, далее, зачем лишать священников сведений о лучшей постановке сельского хозяйства, когда от правильного возделывания земли и пользования ею и тем, что она дает, зависит благополучие и пастыря, и пасомых. Практическое применение пастырем знаний по сельскому хозяйству скажется продуктивным образом и на прихожанах, ибо последние всегда смотрят на батюшку, как на образец для подражания. В какой высокой степени нашей деревне недостает знаний по хозяйству, об этом свидетельствуют не прекращающиеся голодовки и ежегодные затраты сотни миллионов на общественные работы, как помощь голодающему населению. Это подтверждается, далее, «опытными полями», устраиваемыми теперь по селам и деревням с целью показать темной крестьянской среде, какие сокровища можно извлечь из земли, если умело взяться за ее обработку. – Естественная история тесно связана с сельским хозяйством, как две части одного целого. Знание ее обязательно для пастыря церкви и в другом отношении: он не разлучен с природой, он всю свою жизнь обязан читать эту раскрытую пред ним книгу Божию, извлекать из нее для себя и для своей паствы высокие назидания. Как важно поэтому для священника иметь хоть азбучные знания по природоведению. Принимая все это во внимание, нельзя не видеть, как много теряли питомцы духовной школы для будущей пастырской деятельности, лишаясь столь необходимых в глухой обстановке села знаний, каковы знания по медицины и сельскому хозяйству.

Никто не станет отрицать огромного значения педагогики, как нового предмета вводимого в курс семинарских наук. Отсутствие педагогики было большим пробелом в духовной школе. Пастыри церкви это – педагоги в самом широком смысле слова: своею деятельностью они обнимают не только школьников, но и их родителей. Задача пастыря воспитать не только школу, но все село; всех прихожан. Эта задача не укладывается в обычные рамки школьного воспитателя, владеющего сильным педагогическим средством – дисциплиной. Воспитание паствы школьным средствам не поддается, здесь нужен опыт и продолжительная практика. Естественно отсюда, как важно будущему пастырю «измлада» познакомиться с теми приемами воспитания, какие выработала педагогика. Имея под рукой вновь открываемую при семинариях воскресную школу, воспитанники семинарии владели прекрасным средством сейчас же применить теоретические знания, приобретаемые на уроках, к практическому их осуществлению, к живому делу обучения ребят. Такая постановка нового предмета была ручательством плодотворности результатов его преподавания.

Как же осуществило правление семинарии предписание синодального указа? Правление семинарии постановило преподавание медицины, сельского хозяйства и естественной истории с наступлением настоящего 1866/7 учебного года прекратить в херсонской семинарии, о чем и объявить выпискою из журналов преподавателям этих предметов, рассчитав их жалованьем по надлежащему. 2) Учителя медицины штаб-лекаря Сезеневского, как давно выслужившего срок службы, теперь же без замедления представить к пенсии, поручив канцелярии заготовить по этому предмету проект отношения от имени его высокопреосвященства г. обер-прокурору св. синода и копию с формулярного снимка о службе его, Сезеневского; равным образом представить к заслуженному награждению и учителя сельского хозяйства г. Палимпсестова за отличное преподавание сельского хозяйства, как многократно уже дознано это семинарским начальством на испытании учеников; 3) предложить г.г. наставникам семинарии (и предложено), не пожелает ли кто из их принять на себя преподавание педагогики ученикам среднего и высшего отделений, сообщив для прочтения и копию с программы, приложенной при отношении духовно-учебного управления и в случае, если кто пожелает принять на себя преподавание педагогики, то уволить его от всех предметов, на нем лежавших, для большего знакомства с этой новой наукой, а о назначении наставника для преподавания предметов, им прежде занимаемых, иметь особое суждение; 4) открытие воскресной школы при семинарии отложить до того времени, пока ученики семинарии значительно познакомятся с новой наукой и подготовятся все нужные к тому пособия учебные»²³¹.

Интересно отметить, как отозвались наставники семинарии на предложение занять кафедру нового предмета. «Читал (предложение) и не желаю. прот. И. Попруженко». «Читал и не согласен. Г. Детский». «Если бы это заявление сделано было по крайней мере за год до открытия кафедры педагогики, то еще можно было бы взяться за дело, посвятивши год предварительному изучению науки; но теперь приступать самому к изучению науки и в тоже время преподавать ее другим... я этого не желаю. Профессор Гребинский». «Не согласен. Проф. Д. Рудинский». «Не согласен. Палимпсестов». «Если никто из более опытных и благонадёжных наставников не согласится занять предлагаемую кафедру педагогики: то я готов предложить свои услуги, под тем, однакоже, условием, чтобы открытие кафедры отложено было на несколько времени, именно, до нового года, и чтобы правление семинарии позаботилось приобретением для библиотеки указанных в программе руководств. Учитель А. Иванов». «На преподавание педагогики без всяких пособий учебных в то время, когда началось уже учение и когда сделано и принято это предложение г. Смирновым, инспектором 2-й одесской гимназии, изъявить своего согласия не могу. Сентября 6-го дня 1866 г. Учитель Феодор Туровский».

Очевидно, начальство семинарии не рассчитывало поручить преподавание нового предмета кому-либо из своих наставников и пригласило человека «внешнего», каким оказался и. д. инспектора одесской второй гимназии А. Смирнов. Это приглашение в своем «несогласии» и выставляет на вид учитель Туровский.

Преподаватель медицины, штатный врач семинарии, статский советник Павел Сезеневский уволен от службы при семинарии по прошению, а на его место назначен был городовой врач Дмитрий Тюнеев²³². Преподаватель сельского хозяйства и естественной истории, надворный советник И. Палимпсестов также был уволен от службы, при чем, по представлению правления семинарии, архиепископ вошел с ходатайством о единовременной выдаче г. Палимпсестову из духовно-учебного капитала годового оклада жалованья в сумме 321 р. 75 к., в награду за усердную и полезную службу. Ходатайство это не увенчалось успехом. Обер-прокурор граф Димитрий Толстой ответил владыке, что при всем желании его делать угодное владыке «не представляется никакой возможности к выдаче просимой для Палимпсестова денежной награды, по причине крайней ограниченности средств в настоящее время духовно-учебного ведомства»²³³.

Постановление правления семинарии о воскресной школе осуществилось только во второй половине учебного года. Как видно из отчета преподавателя педагогики Смирнова, открытие ее при одесской дух. семинарии последовало 19 февраля 1867 г. Сначала предполагалось открыть воскресную школу, за теснотой помещений в здании семинарии, при одесской кладбищенской церкви, и правление семинарии запрашивало по этому поводу священника этой церкви М. Чемену, но впоследствии этот проект был отвергнут и воскресная школа была открыта в трех комнатах зданий семинарии: в зале, в богословском и философском классах. На приобретение пособий было отпущено 15 р. из семинарских сумм. Кроме этого, по распоряжению графа Толстого, на оборудование воскресной школы при одесской семинарии было отпущено сто рублей из кредита, назначенного по смете министерства народного просвещения. Кроме этого, граф препроводил владыке Димитрию 66 экземпляров хромолитографированных изображений св. первоучителей славянских Кирилла и Мефодия и столько же экз. их жития с просьбой, чтобы изображения эти «были выдаваемы от его имени в награду отличнейшим по успехам и поведении ученикам воскресной школы при херсонской православно-духовной семинарии». В первом полугодии, по открытии школы, в нее поступило 66 душ; преподавали ученики высшего отделения семинарии; предметами изучения были: закон Божий, чтение, исчисление, чистописание и пение; обучение велось по группам, под наблюдением преподавателя педагогики²³⁴.

Из распоряжений по духовно-учебному ведомству, последовавших в текущем году, обращает на себя внимание указ св. синода, сообщенный семинарии 22 сент. 1866 г., следующего содержания. «Херсонскому семинарскому правлению. Уведомляя при сем о последовавшем вследствие высочайшего рескрипта от 13 мая председателю комитета министров князю Гагарину указе св. правит. синода всем преосвященным епархиальным архиереям, напечатанном во всех духовных журналах и епархиальных ведомостях, академическое направление предписывает херсонскому семинарскому правлению, приняв означенный указ к непременному исполнению и постоянному руководству, иметь неизменно в виду указанные в нем руководящие начала и в исполнении сего наблюдать следующее: 1) Первым долгом всех, состоящих в духовно-училищной службе, должно быть точное, неослабное и неукоснительное исполнение обязанностей, предписываемых постановлениями государства и церкви, одушевленное сознанием того особенного их призвания, в силу коего они воспитывают пастырей, руководителей и просветителей народа. Посему и лица начальствующие и учащие, памятуя, что действующие правила и постановления усвояются и развиваются не столько внушениями, сколько примерами, сами должны быть искренно и глубоко проникнуты священными своими обязанностями и служить образцом для учащихся в уважении к церкви и государству и исполнении их законов и требований.

2) Так как учение и преподавание в стенах учебно-воспитательных заведений развивает и большей частью созидает умственный и нравственный характер воспитанников, то лица начальствующие в сих заведениях прямою, важнейшею и священнейшею обязанностью своею должны поставлять наблюдение за преподаванием в сих заведениях, требуя, чтобы оно было проникнуто духом уважения и сочувствия к основам веры, нравственности и общественных законов, не допуская отступления со стороны преподавателей от установленных для каждого заведения объема и программы преподавания, а особенно строго воспрещая преподавание, противное существующим правилам и враждебное коренным основам веры и условиям нравственного и материального благосостояния общества.

3) Начальники заведений и вообще лица, призванные для нравственного воспитания юношества в духовных заведениях должны иметь постоянный надзор не только за умственными успехами своих питомцев, но и за их нравственным развитием и преуспеянием. В сих видах они должны: а) наблюдать за постоянным и неослабным исполнением воспитанниками всех христианских обязанностей и требований доброй нравственности, устраняя и прекращая проявления малейшего равнодушия, а особенно пренебрежения к оным, обнаруживающиеся в поступках или словах; б) охранять умственно-нравственное развитие своих питомцев от вредного влияния чуждых учений и примеров, могущих нередко парализовать примеры и наставления начальников и наставников, а для сего необходимо иметь наблюдение за чтением воспитанниками произведений русской и иностранной литературы, отклоняя их внимание или сочувствие от сочинений или учений, критически относящихся к законам церкви и общества, колеблющих их основы и уклоняющих молодое поколение от серьезного приготовления к будущей деятельности, а также необходимо наблюдение и за частной жизнью воспитанников, местами их жительства, их знакомствами и отношениями к посторонним лицам и т. п.; в) при оценке воспитанников обращать преимущественное внимание на доброе умственное и нравственное направление, не стесняясь немедленным увольнением из заведения тех из воспитанников, в которых будет обнаружено противное.

Наконец, 4) необходимо вообще иметь постоянно в виду, что воспитание юношества на правильных основаниях и успешное образование из него полезного деятеля церкви и престола возможно только при совокупной, направленной к одной цели деятельности всех членов заведения, при строгой последовательности их действий, с надлежащею мудростью, избегающей как бездушной формалистики, так и бездействия необходимой власти и закона, – как уничтожения в питомцах нравственной самодеятельности, так и их полной разнузданности и ложной свободы».

Шестидесятые годы, как известно, обозначились в истории России крупными событиями. Освобождение крестьян от крепостной зависимости, восстание Польши, крупная судебная реформа – все это реагировало на широкие общественные круги, будило мысль и сказалось расшатанностью нравственных устоев общества. Забурлила, прежде всего, неопытная, пылкая и падкая к всяким демонстрациям молодежь, вспыхнули студенческие беспорядки. Дешевый либерализм высшей школы, как показывает опыт и наших дней, всегда находил себе отклик в горячих головах безусой молодежи средней школы. Была опасность, что эта расшатанность может захлестнуть и духовную школу. Начальство последней, ее преподаватели и руководители призываются синодальным указом к неусыпному бодрствованию над тем делом, к которому они приставлены. Внушения и наставления – прекрасное дело, но много лучше сего – живой пример руководителей. Воспитывая юношество в повиновении закону и долгу, воспитатели первые должны свято исполнять веления того и другого. Exempla trahunt. – Известно, как часто традиции семьи и дисциплина школы парализуются посторонними влияниями гнилой литературы, сбившихся с пути товарищей и подозрительных посторонних знакомых. По смыслу указа, духовная молодежь должна быть всемерно оберегаема от всего этого. Непременно. Будущие пастыри, призываемые к высокому служению, обязаны быть нравственно чистыми: нравственная муть и нечистоплотность, чем более какой-нибудь духовный яд должен проникать в их душу. Для этого руководители духовной школы воспользуются всей силой своего авторитета и власти.

Правление семинарии постановило объявить содержание указа в общем собрании всех наставников семинарии «со взятием расписки от каждого в слышании и в готовности к должному исполнению правил в нем прописанных», – а также начальствам духовных училищ. Кроме сего, признано полезным учредить общие месячные собрания всей корпорации семинарской «для совещания о мерах, клонящихся к возвышению и улучшению умственного и нравственного состояния учащихся»²³⁵.

Еще в 1865 г. правление семинарии возбудило вопрос «об открытии в низшем отделении херсонской семинарии по классу словесности параллельный класс с назначением на оный особого наставника по избранию правления академии и с производством оному жалованья из духовно-учебного капитала в определенном по штату размере». Разделение «словесников» или низшего отделения семинарии вызывалось тем, что число учеников, как это видно из списков за 1866 г., достигало почтенной цифры ста десяти душ. За переходом в седлецкую гимназию учителя И. Левицкого, на кафедру словесности назначен в июне 1866 г. был инспектор одесского дух. училища Александр Иванов. На должность второго наставника в июле месяце определен был студент киевской академии Иван Костенко²³⁶.

Кроме того; в декабре месяце правление семинарии было уведомлено правлением московской академии, что воспитанник ее Николай Крутиков определением св. синода от 18 ноября назначен на должность наставника педагогики в херсонскую семинарию²³⁷.

В делах правления семинарии очень часто можно встретить донесения «старших», экстракты из этих донесений, доклады инспектора правлению на основании рапортов «старших» и т. д. Институт «старших» – это неотъемлемая принадлежность старой духовной школы, вплетенная во все изгибы ее жизни. В делах семинарского архива за 1866 г. встречается, «начертание правил поведения учеников херсонской семинарии». Под этим «начертанием» оказалась инструкция «старшим», утвержденная архиепископом Димитрием. Чтобы дать понятие об институте старших, заносим правила, изложенные в «начертании», в нашу летопись.

1) Для ближайшего надзора за учениками семинарии избираются и утверждаются правлением семинарии старшие из лучших и благонадежнейших учеников высшего отделения. 2) Старшие находятся под непосредственным руководством инспектора семинарии и его помощника; от них получают советы и наставления, от них принимают поручения и указания для своих действий. 3) Как лица, пользующиеся особым доверием у своего начальства, старшие ежемесячно предоставляют инспектору семинарии или его помощнику ведомость о поведении подведомых им учеников с отметками своими о каждом из них; каковые отметки должны быть добросовестны и обстоятельны, дабы недостойные ученики не восхищали во мнении начальства преимущества пред достойнейшими. 4) Старшие наблюдают за порядком и благоповедением вверенных их надзору учеников: в церкви, в классе и вне класса.

А. Надзор за учениками в церкви

5) В воскресение, праздничные и табельные дни, когда не бывает в семинарии учения, ученики семинарии, как корпусные, так и квартирующие недалеко от семинарии непременно должны находиться при общественном богослужении в свято-покровской церкви.

Примеч. 1) Всенощное бдение в осеннее и зимнее время отправляется в самой семинарии, и потому для слушания его ученики собираются в определенное для того время в семинарию.

Примеч. 2) Ученики, квартирующие далеко от семинарии, ходят с разрешения инспектора семинарии или его помощника в ближайшую церковь. Для наблюдения за ними назначается, если можно, один из старших; в противном случае, сведения о бытии и поведении в церкви учеников, забираются инспектором или его помощником у местных священников.

Примеч. 3) Таким же образом получаются сведения и об учениках, находящихся в архиерейском хоре или прикомандированных к домовым и другим церквам,

6) Пред началом богослужения ученики заблаговременно собираются в семинарскую столовую на перекличку, которая производится дежурным или так называемым, церковным старшим и затем в порядке, по отделениям идут в церковь.

7) В церкви каждый старший должен находиться при своих подчинённых, коих побуждает к безмолвию и благоговейной молитве собственным примером. 8) Никакой поступок не может быть более предосудителен для духовных воспитанников, как безчиние или неблагопристойность в церкви. Посему рассеянность учеников старший останавливает тотчас кротким напоминанием, а об ослушниках непременно доносит инспектору семинарии или его помощнику. 9) Отсутствие при богослужении извиняется только тяжкою болезнию. Поздний приход в церковь, а равно безвременный выход из оной подвергает учеников строгой ответственности.

Б. Надзор в классах

10) Старшие наблюдают, чтобы ученики, вверенные их надзору, заблаговременно приходили в класс, об отсутствующих же с объяснением причины их отсутствия извещают дежурного (классного) пред началом класса. Посему каждый ученик, не могущий быть почему-либо в классе, обязан заблаговременно известить об этом своего старшего; в противном случае записывается в журнал неприбывших по неизвестной причине и подвергаются за это взысканию. 11) Надзор в классах за порядком и благоповедением учеников поручается особым старшим, которые называются классными дежурными. 12) Классные дежурные записывают классные журналы с означением, кого, по какой причине не было в классе и чем занимались, – отвечают за исправность своих записей и по окончании классов передают свои журналы дежурному старшему в собственные его руки. 13) Классные дежурные отвечают за чистоту и целость казенных вещей, находящихся в классе, а потому останавливают шалости товарищей своими замечаниями, об ослушниках же объявляют дежурному старшему для донесения о них в суточном рапорте инспектору семинарии или его помощнику. 14) Классные дежурные наблюдают за порядком в классах, как во время уроков, так и на переменах, а потому для облегчения своего имеют помощников по собственному выбору, но с утверждения инспектора семинарии или его помощника.

В. Домашний надзор за учениками семинарии т. е. в семинарском корпусе и на ученических квартирах

15) Старшие обязаны предохранить подведомых им учеников от рассеянности и приучить их к правильному и деятельному образу жизни, а потому наблюдают, чтобы все занятия производились согласно установленному порядку и приспособительно к следующему расписанию часов учебного дня: а) в шесть часов вставать; б) седьмой, по одеянии, на молитву; в) восьмой на приготовление уроков; г) с девятого до половины второго пополудни на занятие в классах, с необходимыми промежутками для отдыха; д) с третьего до шестого на обед, отдых и прогулку, к которой, при хорошей погоде, старшие побуждают учеников безотлагательно; е) шестой, седьмой и восьмой для домашних упражнений; ж) девятый и десятый для ужина, домашней прогулки и на молитву; з) в десять часов ученики ложатся спать.

16) Самовольные отлучки учеников позже девяти часов вечера строжайше воспрещаются; об ослушниках же старший доводит до сведения инспектора семинарии или его помощника, в противном случае сам подвергается строгой ответственности.

17) Во время отпусков ученики должны быть скромны, аккуратны и почтительны; посещать театр, места общественных собраний во время стечения народного, гульбища, винные погреба и проч. строжайше воспрещается ученикам семинарии, а об ослушниках старший доносит инспектору семинарии или его помощнику. 18) Частные посещения учеников лицами посторонними, малоизвестными и особенно в позднее время не дозволяются. 19) Игры в карты, в кости и др. вредные в каком-либо отношении для учеников и сопряженные с порчею казенных вещей, воспрещаются; об ослушниках доводится до сведения инспектора семинарии или его помощника. 20) Наконец, старший обязан заботиться и о внешнем благосостоянии вверенных его смотрению воспитанников. Для сего он наблюдает: а) чтобы ученические комнаты были всегда опрятны, обогреты и воздух в них чист; б) чтобы все принадлежности спальных и учебных комнат – мебель, койки, книги и проч. были всегда в порядке, не ставились и не бросались, как попало; в) чтобы платье, обувь и белье воспитанников были всегда чисты и исправны, не разодраны и не испачканы; г) чтобы сами ученики были опрятны, умыты, причесаны и правильно одеты, но чтобы в то же время не увлекало прихотливыми требованиями моды и избегали излишнего для духовных воспитанников щегольства в одежде, стрижке волос и т. д., мена книгами и платьем, а также и продажа их решительно воспрещаются ученикам семинарии и судятся как мотовство; е) о недостатках и неисправностях в комнатных принадлежностях, в одежде и пище воспитанников, а также неисправностях прислуги семинарской старший немедленно доводит до сведения инспектора или его помощника. 21) Старшие разделяются на корпусных и квартирных. Обязанности последних, сверх вышеозначенных, состоят в следующем: а) квартирный старший обязан посещать квартиры учеников, его надзору вверенных, два раза в неделю, а рассеянных и чаще; б) при посещении квартиры старший заботится с неутомимою настойчивостью, чтобы ученики не тратили времени даром, а также и на посторонние занятия, в ущерб собственным, как то: на переписку чужих лекций и других бумаг, на преподавание уроков в частных домах, которое дозволяется только с разрешения инспектора и т. д. в) на каждой квартире должен быть домашний журнал, в котором старший, при каждом своем посещении квартиры, записывает свои наблюдения, а именно: в какое время пообещал он квартиру, всех ли учеников застал дома и занимались ли они своим делом, все ли в квартире найдено в порядке и проч. Журнал этот еженедельно представляется на рассмотрение инспектору семинарии или его помощнику; г) старший наблюдает, чтобы ученики в занятное время не иначе отлучались из квартиры, как по уважительным причинам и при том записавшись предварительно в домашнем журнале: куда, по какому делу и насколько времени отлучается из квартиры; д) старший следит, чтобы ученики ни под каким предлогом и сами не ночевали вне своей квартиры и другим не позволяли бы ночевать у себя посторонним лицам и ученикам других квартир; об ослушниках немедленно доносить инспектору семинарии или его помощнику; е) на каждой квартире должен быть молитвенник хотя краткий и библия; ж) о больных учениках старший удостоверяется лично и доносит о них в общем нравственном (sic!) журнале, и о трудно больных доносит инспектору семинарии или его помощнику во всякое время дня и ночи так же, как и о всех вообще происшествиях весьма важных между учениками и заслуживающих особенно внимания начальства.

Представляя ученикам херсонской семинарии «начертание правил» для руководства в их поведении, желательно, чтобы ученики при неусыпном надзоре старших, опытнейших и добрых своих братьев, водились не строгостью только правил, но еще более уважением и любовью к будущему своему высокому званию, к которому приготовляются в семинарии. Желательно, прежде всего, чтобы они были богобоязненны и точно и неуклонно исполняли все церковные постановления и древние православные обычаи христианские, чтобы они занимались науками своими с любовью и почитали наставников своих не из страха, а по совести. Желательно, чтобы они привыкали к прямодушию, честности и добросовестности во всех словах и действиях своих так, чтобы, например, предпринятые добрые намерения исполнялись ими неотложно, данное обещание и слова выполнялись в точности и проч., чтобы они приучились к искреннему, прямому, дружелюбному и кроткому обращению друг с другом; напротив, чтобы они остерегались скрытности, лукавства, обмана, лицемерия, насмешливости, недоброжелательства, обид, зависти, мстительности, особенно осуждения и осмеяния друг друга. Вообще желательно, чтобы воспитаники херсонской семинарии во всех поступках своих представляли отрадную надежду для святой церкви, которая с истинно материнскою заботливостью приготовляет их, по мере средств своих, к пастырскому служению».

Таково «начертание правил», из которого ясно обнаруживается, что такое – институт старших и каковы были их обязанности. Последние, как видно, заключались только в нравственном дозоре и руководстве учеников. Это не был институт Троцендорфа и Песталоцци, где старшие ученики обучали младших, более способные менее способных; это не было пособничество учеников, нормированное по идее взаимного обучения Белля и Ланкастера. Это был особый институт старой духовной школы, может быть, с недостатками, но несомненно принесший огромную пользу тому школьному укладу жизни, в каком воспитывались наши деды и отцы. Современные педагоги, в особенности те из них, которым нравится цвет красной гвоздики, скажут, что институт старших – это пережиток, это исчадие клерикализма, это – сплошной шпионаж. При такой системе воспитания убивается «личность», отрицается ее свобода, все сводится к доносам и докладам, это не воспитание, а дрессировка, не школа, а полицейский участок. Каких бы страхов не представляли себе познакомившиеся с институтом старших в старой духовой школе, мы будем смотреть на него с той простотой, какой вообще отличались наша старожитность. Институт старших – это было продолжение традиций духовной семьи старого времени, когда не звали ни бонн, флиртующих со знакомыми, когда порученные их надзору дети шалят и балуются, ни гувернанток, спасающих из огня все новое имущество и оставляющих в нем вверенного им ребенка. В старых семьях старшие братья и сестры всегда руководили младшими и в потребных случаях заменяли им родителей. В крестьянской семье «большак» был работником на семью, а старший в семье духовной был учителем и воспитателем младших членов семейства. Этот уклад семейной жизни, перенесенный в школьные условия, и народил институт «старших».

Занесши на страницы летописи херсонской семинарии «пережиток» в виде института старших, хочется сказать несколько слов и о другом таком же пережитке старой школы – о пище. В делах архива сохранилось «расписание ежедневного приготовления пищи в великий пост 1867 года». Приводим это расписание, старым людям «на послушание», а современной, с большими аппетитами, молодежи на назидание.

Что бы могли возразить против этого «меню» современные вегетарианцы, так громко бахвалящиеся, что «они никого не едят». Сколько, подумаешь, оригинальности быть вегетарианцем и конечно афишироваться этим! А вот в старой духовной школе вегетарианствовали без рекламы и бахвальства, по традиции. Что скажут о пище отцов современные семинаристы, которых не удовлетворяет уже даже, по-современному, изысканное меню? Достаточно малейшего повода и на «пищевом» вопросе современный семинарист готов строить дебош. Ему не знаком суп, в котором «крупа крупу догоняет», он не знает каши ни в прямом, ни в переносном смысле, ему подай отличные блюда и «египетские мяса». В старину было не то:

Ох, ох, ох,

Semper горох, (чит. гороховый суп).

Quotidie каша

Мiseria наша.

В старину ели плохо, а работали хорошо, ныне едят хорошо, а работают неважно²³⁸.

В начале 1867–8 учебного года введен был новый устав духовно-учебных заведений. В соответствие этому уставу, пришлось распланировывать и жизнь духовной школы. Конечно, не обошлось при этом, как и при всяком новом деле, без заторов и трений, без сомнений и несогласий. Будем копировать жизнь так, как сохранилась она в архивных данных.

В мае месяце владыкой получен был указ следующего содержания. «Святейший правительствующий синод, имев рассуждение о порядке и способах приведения в действие высочайше утверждённых в 14 день сего мая уставов и штатов духовных семинарий и училищ и рассмотрев представленные бывшим комитетом по преобразованию духовно-учебных заведений соображения по сему предмету, между прочим, приказали: независимо от полного введения в действие новых уставов и штатов семинарий и училищ, в епархиях астраханской, костромской, рязанской, самарской и нижегородской, одновременно с сим ввести во всех семинариях и училищах некоторые новые порядки, не соединенные с увеличенными расходами, но весьма важные по отношению к постепенному улучшению духовно-учебных заведений и полезные в видах подготовления семинарий и училищ, неподлежащих ныне общему и всестороннему преобразованию, к сему последнему. А именно: 1) Ныне же поставить семинарии и училища в непосредственное заведывание епархиальных преосвященных, под главным управлением св. синода, по высочайше утвержденным 14 мая уставу семинарий и уставу училищ. 2) Вместе со введением такого порядка управления семинариями и училищами, прекратить нынешние отношения семинарий к окружным академическим правлениям, а училищ к местным семинарским правлениям, и за сим окружные (внешние) академические правления упразднить. 3) Семинарские и училищные правления учредить по новым уставам семинарий и училищ и предоставить им круг деятельности определяемый в означенных уставах, за исключением тех пунктов, которые условливаются полным преобразованием. 4) Предоставить местному духовенству попечение над духовными училищами по уставу сих училищ. 5) Поручить епархиальным преосвященным озаботиться, чтобы служащие при семинариях и училищах лица, при исполнении своих обязанностей, впредь сообразовались по возможности с правилами, постановленными для семинарских и училищных должностей в новых уставах. 6) Поручить епархиальным преосвященным, чтобы они, немедленно по получении новых семинарских и училищных уставов, сделали по вверенным им семинариям и училищам распоряжение о составлении учебных программ сообразно с новою постановкою учебной части в тех заведениях и представили оные в св. синод на рассмотрение и утверждение».

Владыка на этом указе написал такую резолюцию 12 июня 1867 г. «Семинарское правление имеет учинить по сему надлежащее распоряжение и представить».

На основании такой резолюции, правление семинарии делает такое представление владыке. «Во исполнение указа св. синода о введении новых уставов и штатов по духовным семинариям и училищам учинить следующее: 1) Как по указу св. синода, с наступлением нового учебного года, прежние отношения семинарии к окружному академическому управлению должны прекратиться, то и посылку дел, которые прежде посылались на рассмотрение и решение окружному академическому правлению, прекратить, так как решение таковых дел по новому уставу предоставлено власти местного епархиального архиерея под руководством св. синода. 2) Выбор членов в состав педагогического и распорядительного собраний из числа г.г. наставников семинарии произвесть, на основании 95 и 96 §§ нового устава семинарий, посредством закрытой баллотировки и о последствиях оной доложить его высокопреосвященству особым журналом, а о выборе членов в тот же совет из местного духовенства просить его высокопреосвященство учинить архипастырское распоряжение о том чрез херсонскую дух. консисторию. 3) Как по новому уставу прежние отношения духовных училищ к семинарскому правлению с наступлением нового учебного года, должны прекратиться, то предоставить им самим решение дел как по экономической, так по учебной и нравственной частям, за исключением дел поименнованных в §§ 27–33 глава IV нового училищного устава; вместе с тем подписать училищным начальствам, чтобы начальство каждого училища теперь же озаботилось выбором членов для правления училищного, согласно с IV пункт. 24 § нового училищного устава. А как в состав правлений назначаются два члена из священнослужителей училищного округа, то просить его высокопреосвященство учинить по сему архипастырское распоряжение чрез местную консисторию. 4) Как указом св. синода предписано приводить в действие новый устав по семинариями училищам постепенно как по экономической, так и по учебной частям, применительно к современным потребностями по мере средств к тому, то, не отменяя совершенно прежнего расписания учебных предметов и классов, исключить из преподавания только такие предметы, которые не поименованы в расписании нового устава, как то: катехизис Петра Могилы, учение о богослужебных книгах, библейскую историю, патрологию, обличительное богословие и учение о русском расколе, а оставшиеся от прежнего времени науки вместе со вновь введенными поручить г.г. наставникам преподавать в том именно порядке по времени, как это указано в расписании нового устава семинарий. А для устранения затруднений в сем важном деле, поручить г.г. наставникам составить программы по каждому из учебных предметов, ими преподаваемых за первый учебный год в I, IIIи V классах с тем, чтобы эти программы заблаговременно представлены были правлению семинарии, о чем по утверждении сего представления его высокопреосвященством канцелярия правления семинарии имеет без отлагательства сообщить выпискою г.г. наставникам к сведению и должному исполнению. 5) Проект распределения учебных предметов между наставниками и расписание уроков на каждую неделю, составлены применительно к новому уставу в общем собрании наставников семинарии совокупно с членами правления, при сем же представить его высокопреосвященству на архипастырское благоусмотрение и утверждение вместе с мнением г. Рудинского по сему же предмету»²³⁹.

Второй пункт изложенного представления приведен в исполнение 28 августа. Наставники семинарии вместе с членами правления, на основании 94 § нового устава семинарий, посредством закрытой баллотировки, избрали семь членов правления, именно: профессоров прот. Георгия Попруженко (9), свящ. Мартирия Чемену (11), Маркиана Гребинского (11), Димитрия Рудинского (11), учителей Александра Иванова (9), Феодора Туровского (8) и по перебаллотировке Ивана Костенко (4), а избранные вышеупомянутые члены выбрали из среды себя членом распорядительного правления профессора прот. Г.Попруженко.

30 августа архиепископ Димитрий на представлении об избрании написал следующее: «30 авг. 1867 г. Сделанный г.г. наставниками выбор членов, как педагогического, так и распорядительного собрания правления утверждается»²⁴⁰.

Когда были выбраны члены правления от духовенства, следов в архиве семинарии мы не нашли, но из подписи правленских журналов видно, что такими членами оказались прот. Арсений Лебединцев и прот. Иаков Гавеля.

Согласно четвертому пункту представления, необходимо было составить расписание учебных предметов и классов применительно к новому уставу. В делах архива сохранился проект расписания предметов между наставниками херсонской дух. семинарии, составленный применительно к новому уставу в общем их собрании, совместно с членами правления. Распределение предметов представляется в таком виде. 1) О. Г. Попруженко – изъяснение свящ. писания. 2) О. М.Чемена – основное, догматическое и нравственное богословие. 3) о. Николай Неводчиков – гомилетика и литургика. 4) Г. Гребинский – церковная история, история русской церкви и практическое руководство для пастырей. 5) Г. Туровский – всеобщая гражданская история и русская история. 6) Г.г. Иванов и Костенко – словесность, история литературы и логика. 7) Г. Детский – психология, обзор философских учений и педагогика. 8) О. А. Лашкевич – алгебра, геометрия, тригонометрия с пасхалией и физика. 9) Г. Рудинский – греческий язык. 10) Г. Смирнов – латинский язык.

Примеч. Применительно к новому уставу, в видах подготовки к полной реформе, можно распределить занятия наличных наставников следующим образом: 1) о. Чемена– основ. богословие (3) и догматическое (1); 2) о. Неводчиков – гомилетика (2) и литургика (2) Г. Гребинский – церковная история (3) и практ. руководство для пастырей (1); 4) Г. Детский – логика (2) и латинский яз. (4) в 3-м кл. (сред. отделении). 5) г. Смирнов – педагогика (1) и латинский язык (3) в первом классе (низшее отделение).

Примеч. Число часов недельных сохраняется тоже, какое имели наставники до сих пор. Вольные языки будут читаться по-прежнему два раза в неделю по четвергам и субботам.

В виду того, что из трех отделений семинарии, в силу нового устава, образовано было три класса – первый (низш. отд.), третий (средн. отд.) и пятый (высш. отд.), предметы в них распределены были таким образом.

Примеч. С вольными же языками по 20 уроков в неделю.

Вот в каком виде представляется расписание уроков в первый год после преобразования семинарий, до открытия в них полных шести классов. Расписание это однако не удовлетворило всех преподавателей. Проф. Рудинский подал по этому поводу следующее отдельное мнение. «Составители распределения предметов – пишет г. Рудинский – руководствовались тою мыслию, чтобы известному преподавателю дать известное число уроков (одному – три, другому – пять и т. д.) Вследствие этого 1) по-прежнему оставлено для возбуждения несогласий в коллегии деление предметов на главные и не главные, труднейшие и легчайшие и т. п., и по-прежнему опять оставлено(tacite de facto) деление преподавателей на главных и неглавных, имеющих голос и не имеющих оного. А пора бы позаботиться о прекращении несогласий, ибо это вредит науке. 2) Так как обращено было внимание составителями на удовлетворение известных наставников, а не на объем предметов и их восприемленносгь, то и вышло, что некоторые предметы расширены более меры, а другие сокращены. Не имея под руками составленного расписания, не могу указать в точности, но вот пример: если для основного богословия назначено 4 урока, то это много, потому что и новый устав при полном развитии реформы назначает для него менее. Конечно, если изучать его по руководству пр. Макария, то, пожалуй, и немного: но не значит ли это тогда обременять учеников и наносить ущерб другим предметам. Для церковной истории положено 4 урока. Конечно, если изучать историю по руководству со 2 века до 14 или 15, то этих часов достаточно. Но мне кажется, лучше позаботиться о том, чтобы преподавание истории церковной было чем-то полным и законченным. Есть и другие несообразности в распределении. Но за неимением под руками распределения указать их все невозможно. По моему мнению, во избежание вышеизложимых неудобств, должно поступить следующим образом. 1) Прежде всего, обсудить, сколько на какой предмет определить часов или уроков, без отношения к тому или другому преподавателю, а только но отношению к самому предмету преподавания, объему его и необходимости и пользе для учеников (чтобы не вышло, что иное существенное будет опущено, а другое будет повторяться несколько раз, как напр., по математике приходится повторять в 3-м классе то, что они уже учили и т. п.) Примеч. Распределение это сделать, разумеется, сообща, по голосам, в порядке и записать в протокол. 2) Составивши таким образом кафедры, которые, конечно, не будут все равномерны, как неравномерны их предметы, объявить, что жалованье будет разделено по числу уроков и с сентября месяца будет выдаваться соразмерно числу уроков у того или другого наставника 3) Предложить кафедры по порядку, по одиночке каждую, всем преподавателям, кто из них какую желает занять, с правом каждому претендовать на какую угодно кафедру. В случае нескольких претендентов, их баллотировать и затем оставлять кафедру за получившими наиболее число голосов. Я считаю этот способ распределения самым полезным, беспристрастным и справедливым и покорнейше прошу занести мое мнение в протокол. Думаю, что не один я – такого мнения. Проф. Димитрий Рудинский»²⁴¹.

Скажем теперь несколько слов о тех переменах в семинарской корпорации, какие совпали со временем введения в ней нового устава. Прежде всего, упомянем о смерти старейшего профессора прот. Аркадия Лашкевича, с 1848 г. занимавшего в семинарии кафедру математики. В последнее время о. Лашкевич был секретарем правления семинарии и читал французский язык. В заседании 1 сентября ректор семинарии предлагает правлению сделать распоряжениео замещении свободной кафедры по математике и должности преподавателя французского языка. Правление постановило, с разрешения архиепископа, пригласить временно кого-либо из опытных наставников гимназии для преподавания физико-математических наук, а между тем просить о назначении на должность преподавателя математики одного из студентов академии. Что касается французского языка, то предоставить преподавание его учителю И. Костенке. В заседании 6-го сент., по предложению председателя, секретарем правления посредством закрытой баллотировки избран тот же Костенко, названный уже Костенковым, на должность секретаря правления семинарии. Кроме того, вопреки постановлению предыдущего собрания, решено было пригласить на математику и французский яз. лиц, специально подготовленных по этим предметам. Спустя пять дней, 11 сент. управление семинарии рассматривало прошение учителя гимназии Константина Ставилло, поданное им архиепископу об определении его на должность преподавателя математики. На заседании выяснилось, что преподавать математику желает учитель семинарии Иванов, почему правление постановило спросить преподавателя семинарии Иванова, остается ли он при выраженном желании, или нет, и потом уже иметь суждение о прошении г. Ставилло. Владыка однако посмотрел на дело иначе и написал на журнале следующую резолюцию. «13 окт. 1867 г. исполнить за исключением 1-й статьи. Г. Иванову совместить преподавание математики с преподаванием словесности неудобно, а переместив его на класс математики, некому поручить класса словесности. Пока длиться будет эта переписка, пройдет и октябрь месяц, ученики теряют время безплодно. Предлагаю правлению допустить немедленно г. Ставилло к преподаванию математики и физике до конца учебного года. А по окончании года и по производстве испытаний, педагогическое собрание имеет решить этот вопрос окончательно»²⁴².

В следующем заседании произошло «некое разгласие» относительно преподавания еврейского языка. Правление слушало докладную записку председателя от 27 сент. «о закрытии при херсонской семинарии еврейского языка за недостатком учеников, изучающих этот язык, на что его высокопреосвященство, архиепископ херсонский и одесский Димитрий, по словесному докладу о. ректора, поручил педагогическому направлению закрыть класс еврейского языка, а штатный оклад, назначенный за преподавание его, обратить на вознаграждение учителей немецкого и французского языков, по ограниченности окладов, назначенных за преподавание этих предметов. Постановили: Припять к исполнению».

На деле, однако, вышло не то. Четыре преподавателя приложили к журналу отдельное мнение такого содержания. «В педагогическом собрание правления 27 минувшего сентября, по докладу председателя о закрытии при семинарии класса еврейского языка, постановлено было: «предварительно поручается инспектору семинарии спросить учеников, не желает ли из них кто-нибудь учиться еврейскому языку и, если найдутся желающие, то представить список их в следующее заседание собрания правления и затем уже иметь рассуждение о том, закрыть или не закрывать класса еврейского языка». В следующем заседании, 5 окт., при чтении протокола от 27 сент., оказалось; что вышеозначенное определение заменено другим: «принять к исполнению» т. е. закрыть класса еврейского языка. – Нижеподписавшиеся, убежденые в важном значение еврейского языка для богословской науки, не можем согласиться на такую перемену определения, тем более, что в тоже заседание правления (5 окт.) инспектор семинарии заявил, что 14 учеников изъявили желание учиться еврейскому языку и считает долгом представить это обстоятельство на благоусмотрение его высокопреосвященства прежде, чем приведено будет в исполнение распоряжение о закрытии класса еврейского языка при херсонской семинарии». Учитель Александр Иванов. Профессор Димитрий Рудинский. Профессор М. Гребинский. Учитель семинарии Феодор Туровский».

На журнале с вышеприведённым мнением владыка написал так. «13 окт. 1867 г. Исполнить, за исключением 4 ст. мне было объявлено о. ректором, что желающих учиться еврейскому языку оказалось только двое, почему я и поручил о. ректору предложить правлению о закрытии класса. Теперь четверо наставников свидетельствуют, что будто бы о. инспектором заявлено, что желающих учиться еврейскому языку 14 человек, между тем заявление о. инспектора не записано в журнале, как бы следовало, ни подписок желающих учиться еврейскому языку не приложено. Предлагаю рассмотреть это обстоятельство вновь по собрании надлежащих и точных сведений».

Предложение владыки было исполнено, желающих учиться еврейскому языку оказалось 17 человек и «класс еврейского языка был открыт»²⁴³. Очевидно, причиной происшедшей «заминки» была неосведомленность о. ректора, неверно доложившего, дело владыке.

В заседании 5 окт. правление заслушало прошение преподавателя свящ. М. Чемены об увольнении его от службы по семинарии, по расстроенному состоянию здоровья, не позволяющему выполнять ему преподавательские обязанности по семинарии. Правление удовлетворило просьбу о. Чемены и поручило занятие классов по богословским предметам преподавателю словесности и логики г. Иванову, согласно изъявленному им желанию читать богословские предметы, а параллельные классы словесности и логики до назначения нового наставника, на время соединить. В резолюции на сем журнале владыка, между прочим, писал: «желательно, чтобы преподавание богословских предметов принял на себя о. ректор семинарии по крайней мере на время, до поступления нового наставника». Но о. ректор не желал принять на себя преподавания и в заседании 27 окт. правление семинарии постановило: согласно желанию учителя Александра Иванова читать богословские предметы в семинарии, просить разрешения его высокопреосвященства подвергнуть его испытанию (посредством трех пробных лекций), а на параллельный класс словесности пригласить кого-ниб. из окончивших курс академии, если таковой имеется в виду. При журнале приложено относительно этого постановления отдельное мнение проф. Рудинского. Вот это мнение: «Просить о. ректора взять па себя преподавание богословия на этот учебный год. В облегчение же его некоторые из его обязанностей могли бы быть сложены с него. Напр., заведывание михайловским женским духовным училищем легко могло бы быть поручено другому духовному лицу. – Касательно пробных лекций г. Иванова я думаю так: так как другие преподаватели определены без пробных лекций, напр., г. Смирнов на греческий язык (правда, это сделано бывшим правлением накануне установленного собрания), г. Ставилло на математику, то и г. Иваиова не следует подвергать пробным лекциям тем более, что ему уже поручено на время преподавание богословия без пробных лекций. Впрочем, как угодно будет его высокопреосвященству и тем лицам, которых это касается ближе. Профессор Д. Рудинский».

Мнение г. Рудинского, по непонятным мотивам, не было принято во внимание и испытание г. Иванова посредствам трех пробных лекций состоялось 22, 25 и 27 ноября. Затем, в заседании 1-го декабря, по предложению ректора семинарии, педагогическое собрание объявило свое мнение по поводу испытания, посредством закрытой баллотировки. Результаты оказались неожиданными: большинство голосов (6 против 5-ти) высказалось отрицательно и потому решено было просить о назначении наставника в херсонскую семинарию на основное, догматическое и нравственное богословие. Владыка не согласился с определением правления и высказал свое мнение в такой резолюции. «11 дек. 1867 г. Исполнить, за исключением 3-го пункта, так как в докладе не объявлено: общим ли собранием наставников семинарии, или только педагогическим собранием правления произведен выбор баллотировкою. Сверх того, нет никакой нужды, до прибытия нового наставника изменять прежнее определение, которым поручено преподавание богословских уроков г. Иванову».

Нет у летописца достаточных данных, чтобы осветить этот инцидент. Можно догадываться, что причиной «разноголосицы» по отношению к г. Иванову были те несогласия среди корпорации, о которых упоминает проф. Рудинский в своем отдельном мнении. Г. Иванов – это автор известных прекрасных учебных пособий по изъяснению св. писания Нового Завета.

На место уволенного свящ. М. Чемены членом педагогического правления избран был большинством голосов посредством закрытой баллотировки преподаватель семинарии Александр Смирнов²⁴⁴.

В июле месяце архиепископ Димитрий получил от министра народного просвещения отношение, в котором сообщалось об учреждении филологического института для приготовления учителей по предметам, входящим в состав историко-филологического факультета. Министр обращается с просьбой к владыке предложить окончившим курс в философском классе херсонской семинарии и оказавшим отличные успехи преимущественно по древним языкам, не желают ли они воспользоваться казённым содержанием в институте с обязательством прослужить по окончании курса шесть лет в министерстве народного просвещения. Правление семинарии, которому передано было означенное отношение, постановило предложить отправиться в педагогический институт трем воспитанникам среднего отделения семинарии Илии Савинскому, Николаю Клопотову и Ивану Афанасьеву²⁴⁵.

Граф Д. Толстой, обер-прокурор св. синода и вместе министр народного просвещения, известен, как большой любитель и покровитель классицизма. Никто с такой энергией не отстаивал в школьной системе значения древних языков, как граф Д. Толстой. Заведывание им министерством народного просвещения считается порой полного расцвета в русской школе так нелюбимых ныне древних языков. Недостаток филологов в гимназиях граф восполнил учреждением филологического института в Петербурге. Проект устава последнего рассмотрен был в государственном совете и удостоился высочайшего одобрения. Филологический институт – закрытое учебное заведение с штатным числом воспитанников в сто человек. Окончившим курс учения в институте предоставлялось звание учителя гимназии, представлялись все права кандидатов университетов, а по прошествии одного года они имели право подвергаться испытанию на степень магистра. Учение в институте разделялось на четыре годовых курса, из коих два первые общие и преимущественно теоретические, и два последние – специальные и практические. Много полезных деятелей дал институт, особенно в среде педагогов. В этот-то институт и приглашает министр воспитанников семинарии для комплектования первого его курса.

Занесём теперь в нашу летопись дальнейшие мероприятия по преобразованию херсонской семинарии применительно к новому уставу. На одном из журналов правления семинарии владыка предложил ректору представить свои соображения относительно преобразования семинарии согласно синодальному указу. Эти соображения заслушаны были в педагогич. собрании 7-го февр. 1868 г. и сводились к следующему. С наступлением будущего учебного года (1868/9) каждый существующий ныне двухгодичный класс в семинарии разделить на два одногодичные так, чтобы из низшего отделения составились 1 и 2 классы, среднего – 3 и 4 и высшего 5 и 6. В высшие классы, по испытании, предположено перевести только лучших учеников и при том в таком числе, которое не превышало бы нормы, указанной новым уставом. В помещение для новых классов переделать находящийся при семинарии магазин. Для преподавания во всех классах предметов семинарского кура просить назначения новых наставников и проч²⁴⁶.

Между тем, и высшее духовное начальство, с своей стороны, принимало меры к скорейшему проведению намеченной реформы. Архиепископ Димитрий получил от обер-прокурора отношение, в котором, между прочим, говорилось следующее. «В видах наиболее соответственногоподготовления духовно-учебных заведений к предстоящему преобразованию, св. синод признал полезным ныне же обозреть по всем частям подлежащие реформе семинарии, равно как губернские и, по возможности, уездные духовные училища и на месте проверить, а в случае нужды и выяснить все распоряжения и меры, необходимые к надлежащему введению в действие новых уставов. – Для этой цели св. синод положил командировать члена учебного комитета при св. синоде коллежского советника Керского, в числе других епархий и во вверенного вашему преосвященству, поручив при том ему исправлять, если бы встретились, отступления от новых уставов духовно-учебных заведений в тех частях их, которые приведены уже в действие на основании циркулярного указа св. синода 27 мая минувшего 1868 г. – Долгом считаю уведомить о сем ваше преосвященство, прося вашего благосклонного содействия г. Керскому в исполнении возложенного на него поручения».

Исполняя возложенное на него поручение, г. Керский оставил несколько отношений на имя ректора семинарии, касающихся порядка ведения хозяйственных дел в херсонской семинарии, порядка ведения дел в правлении, порядка избрания преподавателей и т.п. Эти отношения очень интересны по содержанию и оказали свою помощь правлению семинарии в момент перехода последней к жизни по новому уставу. Не приводя их обширного содержания, а также содержания двух бумаг г. Керского на имя архиепископа Димитрия о некоторых уклонениях семинарского правления от правил нового устава семинарий, нельзя не занести на страницы нашей летописи результатов ревизии, как они изложены в отношении канцелярии обер-прокурора на имя правления семинарии.

«Из отчета о ревизии херсонской дух. семинарии, произведенной в мае настоящего года членом-ревизором учебного комитета при св. Синоде коллежским советником Керским, между прочим, усматривается, что:

а) При выборе членов семинарского правления допущены были разные уклонения от устава, почему ревизор просил епархиального преосвященного, по избрании на херсонском общеепархиальном съезде, предназначавшемся быть в первой половине прошлого июня месяца, новых членов семинарского правления из епархиального духовенства, сделать распоряжение и о производстве, посредством закрытой баллотировки новых выборов в звание членов и секретаря правления из преподавателей, на точном основании §§ 94–96, 107, 108 и 89 устава.

б) Бывший ректор семинарии архимандрит Феофилакт, в прошлом году не преподававший никакого предмета, выразил намерение «преподавать положенное число из уроков богословия» без обозначения, какой именно предмет он желает преподавать.

в) В виду того, что преподаватель церковно-исторических наук коллежский советник Гребинский в духовно-училищной службе состоит с 27 сент. 1839 г. и что, по § 187 устава, срок службы семинарских наставников ограничивается 25 годами и только при усмотрении особой пользы, приносимой наставниками заведению, дозволено избрание их вновь на одно пятилетие, оставление же в учительских должностях более 30 лет не до-пускается ни по каким уважением, – ревизором представлено безотлагательно решить баллотировкою, должен ли Гребинский проходить наставническую должность при семинарии до 27 сент. 1869 года, когда исполнится крайний 30 летний срок его службы, и, если избрания не последует, то занимаемую им кафедру считать вакантною к началу учебного 1868/9 г.

Для замещения вакантных при семинарии должностей учителя пения и учителя гимнастики ревизор рекомендовал озаботиться скорейшим приисканием способных к сему лиц.

д) По настоящее время было в обычае в херсонской семинарии дозволять прием учеников в семинарию во всякое время, даже в средине курса.

е) Учитель немецкого языка жаловался, что некоторые ученики ни разу не являлись на его класс и что из 60 учеников не более 10 учатся порядочно, прочие не занимаются.

ж) Постановлением педагогического собрания правления составление инструкции для инспектора поручено было ректору семинарии, с предоставлением ему избрать в сотрудники, если пожелает, кого-либо из членов правления. Но ректор в сотрудники себе никого не взял и инструкции не составил, объявив впрочем, ревизору словесно, что труд этот будет скоро приведен к концу. При этом ревизором объявлены порядок и способ составления означенной инструкции.

з) По неимению правил о дисциплинарных взысканиях с учащихся и в виду постоянно увеличивающейся необходимости в установлении действительных мер по сему предмету, ревизор представлял правлению о необходимости поспешить составлением означенных правил.

и) По журналу педагогического собрания правления от 23 сент. 1867 г., была образована особая комиссия из инспектора свящ. Неводчикова, его помощника преподавателя Туровского и преподавателя Смирнова для составления правил для учеников. Комиссия скоро исполнила возложенное на нее поручение. Составленный ею проект правил был готов еще к 3 ноября и тогда же доложен педагогическому собранию. Последнее постановило рассмотрение этого проекта отложить до следующего собрания, имея в виду избрание членов от духовенства, участие которых в обсуждении проекта может быть весьма полезно. Но ни в одно из следующих заседаний проект рассматриваем не был, хотя и участвовало два члена от духовенства. Относительно этого проекта ревизором сделаны педагогическому собранию надлежащие разъяснения.

и) Так как большая часть наставников херсонской семинарии состоят вместе с тем преподавателями в разных других учебных заведениях, то ревизором представлено о необходимости истребовать от преподавателей семинарии, занимающих посторонние должности, отзывы, могут ли они совместить посторонние занятия с обязанностями своими по семинарии, особенно, когда, с открытием в оной шести классов, число уроков по некоторым предметам значительно увеличится.

Канцелярия обер-прокурора св. синода покорнейше просит правление херсонской семинарии о сообщении, для доклада его сиятельству, сведений: а) сделано ли и какое именно распоряжение касательно новых выборов в звание членов и секретаря правления из преподавателей; 5) какой предмет взял себе для преподавания новый ректор семинарии протоиерей Чемена; в) какое сделано распоряжение на счет оставления на службе при семинарии преподавателя церковно-исторических наук коллежского советника Гребинского; г) что сделано касательно замещения при семинарии должностей учителя пения и учителя гимнастики; д) каким образом в настоящее время распределены ученики по классам, т. е. сколько учеников в каждом классе; е) какое сделано распоряжение на счет побуждения учеников более внимательным и серьезным образом заниматься немецким языком; ж) составлена ли инструкция для инспектора семинарии, согласно указаниям ревизора; з) составлены ли правила о дисциплинарных взысканиях с учащихся; и) рассмотренли педагогическим собранием правления составленный особой комиссией проект правил для учеников, и вместе с тем и) сообщить распределение уроков в семинарии, с означением имен преподавателей, а также отзывы преподавателей, занимающих посторонние должности»²⁴⁷.

Данные ревизором указания не могли, конечно, быть введены в жизни семинарии сразу, а осуществлялись они постепенно, исподволь, и отчитываться в их осуществлении пришлось уже новому ректору семинарии прот. Чемене. Не будем, однако, предупреждать событий, и последуем покорно за хронологическими данными семинарского архива.

25 мая инспектор семинарии в обычном своем рапорте о жизни семинарии за неделю доложил владыке, что к назначенному числу состоит больных в семинарской больше 8, а на квартирах 16 душ. Владыка на рапорте написал: «25 мая 1868 г. препровождается в семинарское правление. Больных что-то много; обратить на это внимание». Между тем, семинарский врач Д. Тюнеев накануне инспекторского рапорта, т.е. 24 мая вошел в правление с докладом, что большое число заболеваний среди учеников семинарии зависит от знойной погоды, и просил правление, в виду сохранения здоровья и сил воспитанников, прекратить посещение классов. 27 мая правление заслушало доклад врача и постановило просить у владыки разрешения прекратить учение 28 мая. Архиепископ на журнале сделал такую резолюцию. «28 мая 1868 г. Знойная погода в Одессе не составляет такого явления, которое выходило бы из обычного порядка вещей: прекращать учение ради одной этой причины не нахожу основаиия»²⁴⁸.

20 июня назначено было, как значится в журнале, экстренное собрание педагогического совета. На этом собрании заслушан был протокол общеепархиального съезда депутатов херсонской епархии от 12 июня 1868 г., на котором избраны три члена от духовенства в состав педагогического и распорядительного собраний правления херсонской семинарии. Избранными оказались: протоиерей, магистр богословия, Серафим Серафимов и священники – магистр богословия Мартирий Чемена и Алексей Соловьев. Заслушана была и резолюция владыки на протоколе съезда, от 17 июня 1868 г. Владыка писал: «избранных вновь членов семинарского правления от духовенства ввести в должность по порядку; прежним членам о.о. протоиереем Лебединцеву и Гавеле изъявить благодарность епархиального и семинарского начальства». В этом же экстренном заседании заслушано было предложение о новой баллотировке членов педагогического собрания, отобрании дополнительных отзывов от наставников семинарии касательно будущей их службы при семинарии и о замещении способными лицами тех должностей, которые исполняются по найму, т.е. учителей пения, гимнастики и проч. При этом владыкой препровождены были в правление семинарии к исполнению и руководству на будущее время два отношения к нему ревизовавшего херсонскую семинарию члена учебного комитета при св. синоде г. Керского²⁴⁹.

Согласно предложению владыки, 24 июня состоялось общее собрание преподавателей семинарии и членов от духовенства для выбора членов педагогического собрания правления семинарии. Кандидатами в звание членов педагогического собрания были намечены следующие лица: Ив. Костенков, Ал. Иванов, Георгий Детский, Ф. Туровский, М. Гребинский, Д. Рудинский и прот. Попруженко. По окончании баллотировки, на основании числа избирательных шаров, признаны избранными в члены педагогического собрания следующие наставники: А. Иванов, Ф. Туровский, М. Гребинский и Д. Рудинский. Акт избрания представлен был на утверждение архиепископа. На акте архиепископ написал следующее: «26 июня 1868 г. На избрание членами педагогического собрания г.г. профессоров Рудинского и Гребинского согласиться не могу, потому, 1) что первый сам заявил мне лично свое нежелание быть членом ни педагогического, ни распорядительного собраний правления, и под этим условиям просит оставить его на службе при семинарии, а последний подлежит еще баллотированию на тот конец, оставаться ли ему или нет на службе при семинарии еще на один год, – следовательно, и самый вопрос о том, останутся ли они оба на службе при семинарии не решен еще; 2) что ревизовавший семинарию член учебного комитета при св. синоде, передавая мне лично сделанные им замечания, объявил мне, что большая часть замеченных им в делах педагогического собрания беспорядков произошла именно от своеобразных действий только двух означенных г.г. профессоров, и потому оставлении их членами педагогического собрания повело бы к продолжению тех с беспорядков. Предлагаю на место их избрать новых членов из прочих г.г. наставников семинарии».

На основании означенной резолюции Владыки, назначены были 1-го июля новые выборы членов педагогического собрания и на этот раз выбранными оказались наставники Костенко и Детский. Владыка выборы утвердил точно также, как и выборы в распорядительное собрание, членами коего оказались прот. Серафимов и свящ. Чемена²⁵⁰.

5 июля, по предложению владыки, произведены были выборы инспектора семинарии; избранным на должность инспектора оказался протоиерей Попруженко. Владыка, однако, не утвердил этих выборов и на журнале написал такую резолюцию: «Как выбор, состоявшийся в пользу о. протоиерея Попруженкова, не совершенно решительный; то избрать и другого кандидата для представления св. синоду двух на его благоусмотрение»²⁵¹.

В заседании восьмого июля рассмотрено прошение проф. Рудинского о разрешении ему совмещать службу при семинарии со службой при гимназии. Правление представило этот вопрос на усмотрение владыки. Преподаватель Ставилло в своем отзыве, также рассмотренном в этом заседании, изъясняет, что на предложение правления семинарии быть штатным преподавателем согласиться не может, так как штатный оклад семинарского жалования не прослужившему 5 лет преподавателю недостаточен; г. Ставилло просит за 12 ур. 900 р., а остальные добавочные по 50 руб. Правление постановило считать кафедру физико-математических наук в семинарии вакантной и просить назначения на нее наставника. В этом же заседании преподавателем французского языка по найму принят был в семинарию л. Вюртц, а штатным преподавателем немецкого языка, как предоставивший необходимые документы, учитель гимназии г. Вельс. Наконец, в этом же заседании заслушано было заявление инспектора и преподавателя семинарии свящ. Неводчиков, в котором он говорит, что «с увольнением его от должности инспектора семинарии он признает нужным отказаться и от преподавания гомилетики и литургики, а потому продолжать службу в семинарии не согласен». Правление постановило предоставить заявление о. Неводчикова на благоусмотрение владыки. Наконец, секретарем избран учитель А. Иванов, а наставники Г. Попруженко и М. Гребинский избраны на продолжение ими службы; первый – на пять лет, а второй – на год и три месяца. На правленском журнале архиепископ пишет: «11 июля 1868 г. Г. Рудинского, по неудобству совмещения службы при семинарии со службой при гимназии, уволить от училищной службы в семинарии. Равным образом уволить и священника Неводчикова от училищной службы, согласно его желанию, Г. Вельса определить преподавателем немецкого языка. Прочее пополнить по определениям правления»²⁵².

В заседании 15 июля избран был второй кандидат на должность инспектора – свящ. Алексей Соловьев, а прот. Попруженке поручено временное исполнение должности инспектора семинарии²⁵³.

2 авг. правление семинарии получило уведомление от киевской дух. академии, что кандидат на должность помощника инспектора херсонской семинарии воспитанник киевской академии Александр Рубановский поведения весьма хорошего; по окончании курса представил сочинение на ученую степень, но утверждение его в степени может последовать не ранее 4-х месяцев службы. Правление постановило известить г. Рубановского по адресу, приложенному им к прошению, о допущении его к исправлению должности помощ. инспектора херсонской семинарии²⁵⁴.

Новый учебный 1868/9 год, как это видно из правленских журналов, начался, в херсонской семинарии 3-го сентября. В педагогическом заседании 31 августа заслушано предложение председателя «о собрании учеников для выслушивания молебного пения пред началом учения и об открытии классов». Предметом обсуждения этого же заседания было замещение вакантных кафедр. В справке к этой статье говорится следующее. «За распределением предметов семинарского курса по новому уставу между наличными наставниками и за увольнением от службы при семинарии г.г. наставников Н. Неводчикова, А. Сминова, Д. Рудинского и К. Ставилло, с начала 1868/9 учебного года имелись вакансии; 1) основного и догматического богословия; 2) литургики и гомилетики, 3) психологии и философии, 4) математики и физики, 5) греческого языка. Из них на вакансию физики и математики конференцией московской академии предложен студент Фома Еленевский; о зачислении его в число наставников семинарии послано уже уведомление в московскую академию; на кафедры основного богословия, гомилетики и греческого языка предложены кандидаты конференцией казанской академии и об отправлении их к месту служения получена телеграмма, но означенные лица еще не явились. На вакантную кафедру психологии и философии изъявлял желание студент киевской академии Николай Лучицкий, который чрез председателя собрания и приглашен к держанию пробных лекций и занятию вакантной кафедры. Но уведомление о ходе дела еще не получено.

Правление постановило: чрез о. инспектора и помощника его объявить ныне ученикам, чтобы они собрались 2 сент., в понедельник, утром для слушания в покровской церкви молебного пения пред началом учения и потом в семинарию 1) для прочтения общих списков, 2) для объявления заслужившим награды и похвал за успешное занятие в воскресной школе, за хорошее поведение и успехи, по определению педагогического собрания и 3) для выслушивания правил о дисциплинарных взысканиях с учащихся. 3-го же числа начать учение, при чем классы разместить до времени в таком порядке: 1-й класс в верхнем этаже в угольной (угловой?) комнате; 2 кл. в нижнем этаже под первым классом; 3 кл. в бывшем богословском классе; 4 в бывшей инспекторской зале; 5 в комнате с аркою в нижнем этаже; 6 в бывшей комнате правления, правление с канцелярией перенести в бывшую комнату наставника. Что касается замещения классов наставниками, то в ожидании скорого приезда их, поручить о. инспектору, чтобы он назначил ученикам полезные занятия, каковы, напр., чтение книг, составление задач и пр.

В это же заседание и. д. инспектора прот. Попруженко внес две докладные записки. В одной он просит устроить в семинарской кухне куб «для приготовления кипящей воды», так как живущие в корпусе ученики «пьют чай на свои средства и за горячей водой посылают служителей в трактир и отвлекают их от прямых обязанностей»: во второй докладывает «о необходимости ввести для учеников семинарии однообразную одежду одинакового темного цвета, по покрою принятому для гимназистов». Правление, признавая необходимым прийтина помощь ученикам, постановило передать предположение о. инспектора – устроить куб в распорядительное «правление»; туда же оно направило и вторую записку «о введении на будущее время однообразной формы платья для казеннокоштных учеников». Но, чтобы и своекоштные ученики носили однообразную с казеннокоштными форму, правления постановило чрез епархиальные ведомости «пригласить родителей позаботиться о построении подобной же одежды для их детей»²⁵⁵.

В первых числах сентября в херсонской семинарии начал преподавать церковное пение священник свято-николаевской портовой церкви Петр Троцинский²⁵⁶ по представленной им правлению программе, вступил в исправление должности помощник инспектора Александр Рубановский и введен в должность учителя греческого языка окончивший курс казанской академии Николай Брондеров. Кроме того, так как студент Н. Лучицкий, изъявивший желание занять кафедру психологии и философии, получил назначение в Варшаву, то правление постановило предложить вакантную кафедру какому-либо лицу, имеющему ученую степень, из местного духовенства²⁵⁷.

В половине сентября владыка дал педагогическому собранию правления херсонской семинарии следующее, написанное его рукою, предложение; «Святейший правительствующий синод, в указе от 31 августа 1868 г., давая мне знать о воспоследовавшем в 21 день минувшего августа Высочайшем Его Императорского Величества повелении о бытии ректору херсонской семинарии архимандриту Феофилакту епископом новгород-северским, викарием черниговской епархии, предписал, между прочим, сделать распоряжение об избрании кандидата на ректорскую в херсонской семинарии вакансию.

Посему предлагаю педагогическому собранию правления херсонской семинарии произвести, на точном основании предписанных в уставе православных семинарий и в циркулярном указе св. синода от 4 дек. 1867 г. правил, избрание на вакансию ректора семинарии кандидата из священно-служителей херсонской епархии, как по способностям и образованию, так и по заслугам в особенности в учебной и педагогической деятельности, – достойного сего назначения; а по окончании выборов журнал педагогического собрания и самый акт избрания представить мне за общим подписом всех участвовавших в избрании. Димитрий архиепископ херсонский, 16 сент. 1868 г.»

В указе св. синода о назначении архим. Феофилакта епископом новгород-северским сказано, что наречение и посвящение его должно быть совершено в Киеве митрополитом Арсением (Москвиным 1860–1876), епископом чигиринским Порфирием (Успенским 1865–1877) и бывшим епископом полтавским Александром (Павловичем 1860–1862), если он возвратился из-за границы.

Вследствие вышеозначенного предложения владыки, данного педагогическому собранию правления семинарии, архимандрит Феофилакт разослал некоторым протоиереям отношение с просьбой сообщить, не согласятся ли подвергнуться баллотировке на избрание в кандидаты на должность ректора семинарии.

Очень интересны ответы, данные предполагаемыми кандидатами. «По некоторым обстоятельствам моей службы в университете, подвергнуть себя баллотировке не могу». Писал на отношении о. архимандрита проф. университета прот. М. Павловский 19 сент. 1868 г.

А эти обстоятельства были следующие. Ректор новороссийского университета И. Соколов прислал о. прот. Павловскому такое письмо: «Милостивый Государь Михаил Карпович. Прошло семь пятилетий с того времени, как, посвятив себя учебной деятельности, вы руководите русское юношество на пути христианской нравственности и любви к престолу. Лета не ослабили вашей благотворной мысли, не охладили вашего горячего слова и новороссийский университет, имевший честь со времени своего основания видеть вас в числе своих преподавателей, понес бы весьма чувствительную потерю, если бы в стенах его замолк ваш назидательный голос. Руководимые этим сознанием и личным уважением к вам, члены совета, собравшись сегодня в чрезвычайное заседание, закрытой баллотировкой единогласно избрали вас на новое пятилетие, выразив таким образом искренне и всеобщее желание, чтобы ваше деятельное и полезное служение в новороссийском университете не прекращалось. Прошу принять уверение в отличном уважении и преданности И. Соколов».

На это письмо о. Павловский отвечал: «Ваше превосходительство. Сверх заслуги, и по тому сверх чаяния моего получив во вчерашнем письме вашем заявление желания г.г. членов совета, чтобы я еще продолжал службу в университете – желания столь искреннего и твердого, что оно выразилось и словами трогательными, и делом решительным для меня – единогласным избранием меня закрытой баллотировкой, – я не нахожу слов выразить досточтимому совету мою живейшую благодарность за то внимание, каким угодно было ему почтить меня и особенно проходимое мною служение: мысль, что новороссийскому университету дорог голос назидания в его стенах – мысль не новая для меня, но она радовала бы меня и, конечно, радует всякого русского человека, кому бы голос этот не принадлежал. Ободряемый снисходительным вниманием совета к моему старческому голосу, я ничем иным не могу отвечать, как моею полного готовностью – все остающиеся во мне силы посвятить той службе, которой принадлежат 35 лет моей жизни и на продолжение которой я имел участие вчера получить от совета лестное для меня право. Вашего превосходительства покорнейший слуга проф. прот. М. Павловский».

Протоиерей Михаил Диевский на отношение о. архимандрита отвечал так. «Основываясь на праве здесь (в отношении) указанном, я решился бы заявить свое согласие на участие в баллотировке лишь тогда, если бы паче чаяния, оказался недостаток в кандидатах старейших и достойнейших меня».

«Приношу благодарность вашему высокопреподобию за честь, делаемую мне вашим предложением. По тщательном размышлении, не могу принять этого предложения. Прослужив в духовно-училищных должностях непрерывно тридцать лет, я не ощущаю уже в себе столько сил и энергии, чтобы с достоинством и пользою мог проходить столь важную и трудную должность, какова должность начальника семинарии. Изъяснившись по совести, прошу принять уверение в глубоком моем к вам почтении и преданности. Вашего высокопреподобия покорнейший слуга прот. Иоанн Знаменский».

«Ваше высокопреподобие, досточтимейший о. архимандрит! Вследствие отношения вашего от 17 сего сентября о том, согласен ли я буду на внесение меня в число лиц, подлежащих баллотировке на избрание в кандидаты на должность ректора херсонской семинарии, почтительнейше имею честь уведомить ваше высокопреподобие, что не согласен. С душевным почтением и преданностью имею честь быть вашего высокопреподобия покорнейшим слугою протоиерей Арсений Лебединцев».

Отказ от должности ректора семинарии о. Павловского понятен: трудно менять долголетнюю профессуру на административную службу. Не улыбалась ректура и о. Знаменскому. Положение кафедрального протоиерея и любовь, какую снискал себе приснопамятный о. Иоанн среди прихожан собора, удерживала его на насиженном месте. Но вот уроки смирения и назидания – это отказ о.о. Диевского и Лебединцева. Богатый духовными талантами и бедный материальными средствами, находчивый и остроумный, о. Михаил Диевский мог украшать любое из видных мест в епархии, но по своей скромности он уступает ректуру «старейшим и достойнейшим». Краса одесского духовенства, умный и ученый, добрейший и симпатичнейший о. Арсений Лебединцев, по своим административным дарованиям, возглавил бы с достоинством и нечто большее херсонской семинарии. Но неуязвимо было его смирение. Таким благородно-смиренным остался он до конца дней своих. Известно, что о. Арсению, как и его брату киевскому кафедральному протоиерею о. Гавриилу, несколько раз предлагалось епископство, но ни величие сана, ни высота положения не соблазнили его смиренномудрия.

20 сентября архиепископ Димитрий дал второе собственноручное предложение правлению семинарии. «Высокопреосвященнейший Арсений, митрополит киевский в отношении своем ко мне просит, чтобы о. архимандрит Феофилакт, назначенный викарием черниговской епархии, которому наречение и посвящение в сан епископа повелено совершить в Киеве, явился для освещения в последней половине текущего месяца. Поручая принять от о. архимандрита Феофилакта должность ректора семинарии о. протоиерею Михаилу Павловскому, избранному первым кандидатом на сию должность, предлагаю правлению семинарии учинить немедленно надлежащее по сему распоряжение. Димитрий архиепископ херсонский».

Такой решительный оборот дела заставил о. Павловского написать рапорт архиепископу следующего содержания. «20-го текущего сентября, за № 1479-м, ваше высокопреосвященство повелели мне принять семинарию и вступить в исправление ректорской должности, на которую избрал я семинарией. Вчера его превосходительство г. ректор университета письмом дает мне знать, что «г.г. члены университетского совета, собравшись 24 сент. в чрезвычайное заседание закрытой баллотировкой единогласно избрали меня на новое пятилетие». Таким образом в настоящую минуту предстоит мне вопрос: где мне оставаться на службе?

После тридцати пяти лет службы, на 60-м году жизни, после всех несчастий, понесенных мною в моем семейном быту, вопрос этот должен быть решаем мною с крайней осмотрительности в виду польз службы, и в виду жизни моей.

После внимательного соображения моих сил с кругом обязанностей, лежащих на ректоре семинарии, и после сравнения этих обязанностей и трудностей с требованиями настоящей моей профессорской службы, я прихожу к решительному заключению, что продолжать еще на некоторое время проходимую мною службу, мои силы и здоровье еще представляют мне возможность, но поднять и понестис пользою ректорство – и именно теперь, в момент коренного преобразования семинарий, – было бы свыше сил моих и положительно против здоровья моего.

В таком убеждении, на единогласный призыв университетского совета продолжать службу при университете, я, с благословения вашего высокопреосвященства, изъявивши свое согласие, смиреннейше испрашиваю архипастырского предстательства пред св. синодом об оставлении меня на службе при университете и распоряжения вашего высокопреосвященства касательно приема семинарии и поручения ректорской должности иному лицу. Вашего высокопреосвященства нижайший послушник протоиерей Михаил Павловский. 25 сент. 1868 г.».

Кроме сего рапорта, архиепископ того же 25 сент. получил еще письмо ректора университета д. с. с. И. Соколова такого содержания. «Ваше высокопреосвященство, милостивейший архипастырь. В виду оканчивающегося второго пятилетия, сверх выслуги на пенсию 25 лет, службы в новороссийском университете ординарного профессора православного богословия о. протоиерея Павловского, совет университета, желая, чтобы деятельное и полезное служение этого достойного законоучителя в университете не прекращалось, в заседании своем 24 сего сент., закрытой баллотировкой единогласно избрал его на новое пятилетие. На такое единогласное желание университета о. Михаил отвечал, с своей стороны, полным согласием посвятить свою деятельность снова новороссийскому университету, вследствие чего совет в том заседании постановил ходатайствовать пред г. министром народного просвещения об оставлении протоиерея Павловского профессором на новое пятилетие. – Имея уведомление ваше об избрании о. Михаила на должность ректора херсонской семинарии, читаю долгом довести до сведения вашего высокопреосвященства о выше изложенном постановлении совета. Поручая себя вашим молитвам, с чувством искреннего почтения и совершенной преданности имею честь быть вашего высокопреосвященства покорнейшим слугою И. Соколов».

После рапорта о. Павловского и отношения ректора университета, стало ясно, что нужно искать другого кандидата на должность ректора. В виду этого владыка дает третье предложение правлению семинарии, также собственной рукой написанное. «В предложении моем от 20 сент. – пишет владыка – я предлагал правлению семинарии сделать распоряжение о том, чтобы ректорскую должность по семинарии принял от бывшего ректора архимандрита Феофилакта профессор богословия в новороссийском университете протоиерей Михаил Павловский.

Ныне г. ректор новороссийского университета уведомил меня, что совет университета в чрезвычайном заседании 24 сего сентября, закрытою баллотировкою единогласно избрал о. протоиерея Павловского на новое пятилетие службы в качестве профессора богословия в университете и положил ходатайствовать об оставлении его при университете пред г. министром народного просвещения. С своей стороны, и о. протоиерей Павловский донес мне, что он, побуждаемый единогласным желанием университетского совета, изъявил свое согласие на продолжение службы своей при университете, просил меня освободить его от назначения на должность ректора херсонской семинарии, как слишком отяготительную для его сил, ослабленных и летами, и недугами, и скорбями. Предположив ходатайствовать перед св. синодом об утверждении в должности ректора семинарии другого кандидата, избранного педагогическим собранием семинарского правления, священника Мартирия Чемены и об освобождении от сего назначения о. протоиерея Михаила Павловского, предлагаю правлению семинарии сделать вновь распоряжение о принятии должности ректора семинарии членом семинарского правления священником Мартирием Чеменою. Димитрий архиепископ Херсонский. 25 сент. 1868 г.».

Согласно этому предложению, 26 сент. созвано было экстренное собрание и священник Чемена вступил в исправление должности ректора херсонской семинарии. 30 октября о. Чемена утвержден св. синодом в должности, а 12 ноября правление семинарии получило об этом синодальный указ²⁵⁸.

Выборное начало оказало громадную услугу нашей духовной школе в тех случаях, когда на ректуру выбирались лица из белого духовенства. Дело в том, что для монашествующих должность ректора служит обыкновенно переходной ступенью к епископству. Архимандриты, за редкими исключениями, на ректорстве не засиживались: проходило несколько лет и они занимали епископские кафедры. Взять хотя бы херсонскую семинарию. С 1837 г. по 1868 г., т. е. на пространстве 31 года, переменилось семь ректоров. В среднем, значит; каждый ректор управлял семинарией четыре года с лишним – срок уж не так большой, чтобы войти в курс дела или направить его поторной дороге. Совсем другого рода получалась картина, когда пост ректора занимался протоиереем. Для последнего ректура являлась обыкновенно тупиком службы. Естественно, что при таких обстоятельствах ректор-протоиерей волей-неволей засиживался на занимаемом месте. Напр., о. Чемена ректорствовал свыше 35 лет, ректор подольской семинарии о. Княжинский, если не ошибаюсь, служил около этого, ректор нижегородской семинарии о. Годнев украшен был высокими орденскими наградами за 40-летнюю службу в должности ректора и мн. др. При ректорах протоиереях семинарии процветали потому, что долговременная служба вырабатывала в них огромную административно-педагогическую опытность, это; в свою очередь, давало им необходимый в их ответственном положении престиж власти и авторитета.

21-го октября правлением семинарии заслушано было отношение конференции московской духовной академии о назначении в херсонскую семинарию преподавателем по кафедре психологии, обзора философских учений и педагогики окончившего курс наук в московской дух. академии Александра Боголепова, который, после испытания в означенных предметах посредством трех пробных лекций, признан конференцией академии способным к преподаванию сих предметов. Правление постановило допустить г. Боголепова к исправлению должности преподавателя, ходатайствовать об утверждении его исправляющим должность преподавателя до утверждения его в ученой степени и проч.

К началу 1868/9 учебного года, как замечено было выше, оставались не занятыми в херсонской семинарии пять кафедр. Правление семинарии сначала отношением, потом телеграммой просило конференцию казанской дух. академии избрать на эти кафедры кандидатов. 22 августа академия известила, что она избрала и отправила в Одессу, снабдив прогонными, следующих трех лиц, окончивших курс академии: Василия Анисимова на кафедру основного и догматического богословия, Евлампия Арнольдова на кафедру литургики и гомилетики и Николая Брондерова на греческий язык. Последние два явились к месту службы и вступили в исполнение своих обязанностей. Что же касается Василия Анисимова и окончившего курс московской академии Фомы Еленевского, назначенного в херсонскую семинарию на кафедру математики, то они к месту службы своевременно не прибыли.

В заседании правления семинарии 21 окт. заслушано было словесное предложение председателя собрания о немедленном отношении в конференцию московской и казанской академий, с просьбой дать знать правлению херсонской семинарии, где находятся назначенные еще в августе, но доселе не явившиеся и не дающие о себе никаких известий, преподаватель физики и математики Фома Еленевский и Василий Анисимов, преподаватель основного, догматического и нравственного богословия, и если означенные лица получили другое назначение, рекомендовать новых кандидатов на указанные кафедры. При этом председатель собрания заявил, что так как, при ежедневном напрасном ожидании означенных лиц, их уроки не были никем занимаемы и оттого произошло довольно опущений по столь важным предметам, то войти с представлением к его высокопреосвященству 1) о допущении к временному преподаванию богословия преподавателя гомилетики и литургики г. Арнольдова, изъявившего на то свое согласие, с платою ему по 50 р. за годовой урок по расчету согласно пункту 10 § 106 и примеч. к § 61 устава сем. и 2) о допущении к временному же преподаванию физики и математики кандидата московского университета, бывшего учителя владимирской гимназии, Павла Христича, изъявившего на то согласие с производством ему вознаграждения за труд, сообразно его желанию и § 62 уст. сем. в виду § 61, из 850 р. за 15 годовых уроков по расчету за то время, какое придется ему быть преподавателем семинарии. Правление согласилось с предложением председателя.

Какие же были причины, непозволившие г.г. Еленевскому и Анисимову своевременно явиться к месту службы? В правленском архиве находим ответ на этот вопрос. Правление московской дух. академии сообщает на основании частных известий, что кандидат Ф. Еленевский, «отправившись из академии 6 сент. с. г. к месту назначения чрез Москву, Петербург и Динабург, в Петербурге, подвергшись временной болезни, оставался две недели, – и затем, отправившись, на месте родины своей в (хепельском уезде) витебской губернии пробыл, после четырехлетней разлуки, у 70-летнего своего отца три недели. От этого и произошла продолжительная неявка Еленевского на службу по назначению. Около 21-го прошедшего октября он, как сообщено из частных источников, отправился из дома своего отца к месту службы – в Одессу». Г. Еленевский, как это видно из правленских журналов, вступил в должность 15 ноября.

Что касается г. Анисимова, то причиной несвоевременного прибытия его к месту службы была серьезная болезнь. Вот что пишет он в правление казанской академии. «На полученный мною 13 сего декабря запрос правления академии, вследствие отношения правления херсонской семинарии относительно причин моей продолжительной неявки к должности по назначению, сим честь имею объяснить, что застигшая меня на пути в Одессу болезнь, о которой телеграммою от 28 августа я уведомлял правление академии, по настоящее время не оставила меня, – и как тогда я находился на излечении в госпитале воткинского завода вятской губернии, так и теперь пользуюсь медицинскими пособиями там же». Далее, г. Анисимов пишет, что желание скорее отправиться к месту службы заставило его поспешить выходом из больницы и этим он уничтожил результаты своего лечения и принужден снова поместиться в госпитале. «В настоящее время –продолжает г. Анисимов – болезнь моя по-видимому ослабела, но положение моего здоровья довольно неопределенно, чтобы можно было рассчитывать на возможность в скором времени отправиться в Одессу, особенно при том холоде, какой стоит теперь и обыкновенно бывает в первые зимние месяцы. Посему осмеливаюсь покорнейше просить правление академии, равно как и правление херсонской семинарии, во внимание к так нечаянно постигшей меня болезни, пождать моего выздоровления еще несколько времени, примерно, до февраля 1869 г. Если к этому времени положение моего здоровья не будет настолько удовлетворительно, что буду иметь возможность отправиться в Одессу на службу, обязуюсь своевременно сообщить об этом как правлению казанской академии, так и правлению херсонской семинарии. – В доказательство того; что подлинно нахожусь с 28 августа по настоящее время в госпитале воткинского завода и что раннее февраля будущего 1869 г. нельзя надеяться на возможность отправиться на службу в Одессу, прилагаю при сем свидетельство врача местного госпиталя». Какая болезнь постигла г. Анисимова, из данных архива не видно. Но принимая во внимание весь последующий, полный сильного режима и диеты, образ жизни, можно думать, что это была болезнь кишок, которая впоследствии и свела его в могилу. Г. Анисимов прибыл в Одессу 24 марта и вступил в исправление своих обязанностей²⁵⁹.

В начале декабря правление семинарии слушало указ св. синода от 13 ноября за № 3424, на имя его высокопреосвященства о производстве нового выбора в должность инспектора семинарии из лиц, имеющих ученую степень магистра или кандидата богословия, как облеченных духовным саном, так и не имеющих одного, – и резолюцию его высокопреосвященства, последовавшую на оном от 27 ноября за №1701: «предлагаю педагогическому собранию семинарского правления учинить распоряжение к исполнению сего указа». Согласно этой резолюции, 28 числа ноября состоялись выборы инспектора семинарии. Выбранным оказался законоучитель ришельевской гимназии свящ. Алексей Соловьев, получивший 11 избирательных голосов против 2 неизбирательных²⁶⁰.

На одном из заседаний в августе месяце заслушано было предложение председателя собрания о приглашении учителя гимнастики и устройстве необходимых для того орудий. С 15 октября 1868 г. место учителя гимнастики, впервые введенной согласно новому уставу в херсонской семинарии, занимал учитель частной гимназии в Одессе Сергей Бокариус²⁶¹.

Из жизни учеников херсонской семинарии в 1868 г. необходимо отметить поступок воспит. Смирнова, о котором сделан был доклад правлению семинарии. Последним в апреле заслушано было прошение инспектора семинарии свящ. Николая Неводчикова от 19 марта 1868 г., в котором он прописал, что означенного числа, после утренней молитвы, пришел к нему ученик высшего отделения Димитрий Смирнов и стал просить у него книги для чтения, а он, инспектор, отвечал, что для выдачи книг ученикам высшего отделения назначены два дня в неделю – понедельники четверг, – что выдавать книги ученикам, но всякое время ему не возможно по множеству его занятий и что дать ему, Смирнову, книгу он может только в четверг. Смирнов начал требовать книги с грубостью. На отказ о. инспектора подчиниться его требованию, Смирнов прокричал между прочим: «было время, когда инспекторов боялись, а теперь то время прошло, теперь инспектор ничего не значит», – стал ему, о. инспектору, тыкать и наконец обругал его, когда инспектор велел вывести Смирнова из квартиры. О чем доводя до сведения правления семинарии, усерднейше просит о немедленном удалении ученика Д. Смирнова из корпуса и семинарии. В противном случае, он вынужден будет просить начальство о немедленном освобождении его от должности инспектора.

Когда навели справку о поведении Смирнова, то оказалось, что формуляр его далеко не безукоризнен. В январе инспектор семинарии доносил правлению, что 15 и 19 чисел этого месяца Смирнов был пьян и вел себя неблагопристойно, к общему соблазну учеников. В оба раза приходилось выводить его из столовой во время вечерней молитвы. По поводу того доклада правление семинарии делало распоряжение, чтобы семинарский врач г. Тюнеев освидетельствовал Смирнова, потому что он «и прежде замечен был в расстройстве ума и беспорядочном поведении». Врач донес, что не мог уследить в Смирнове какого-либо душевного страдания и потому не может положительно высказать свое мнение о нормальном или болезненном состоянии умственных его способностей. Но так как о Смирнове известно, что он страдал уже расстройством ума и «был пользуем в городской больнице на казенный счет» и так как в семействе Смирновых известно несколько случаев душевного страдания, то доктор присовокупляет, что для более верного и положительного заключения о состоянии умственных способностей воспитанника Смирнова, необходимо подвергнуть его долговременному и осторожному наблюдению. По справке в делах правления, оказалось, что Смирнов лечился в городской больнице в 1864, 65, 66 и 67 годах. Правление постановило: «принимая во внимание, что сделанные Д. Смирновым неодобрительные поступки могли произойти от расстройства умственных способностей, педагогическое собрание правления семинарии мнением своим полагает: вместо исключения Смирнова с неодобрительным поведением, уволив его из семинарии, выдать ему свидетельство с отметкою поведения «довольно хорошего»²⁶².

Менее выпуклые, но все-таки оказавшиеся достойными попасть в семинарские анналы, оказались поступки учеников Д. Козачинского и И. Хухровского. О первом из них помощ. инспектора г. Туровский писал в докладной записке, что «он ведет себя неудовлетворительно, тратит отцовские деньги на прихоти, за квартиру не платит, во время уроков ведет себя так, что мешает даже наставникам заниматься (заявление преподавателя А. Смирнова) и вообще не подает никакой надежды к своему исправлению». Подобный же отзыв неоднократно передан был словесно о. ректору тем же наставником Смирновым и об ученике И. Хухровском. Curriculum vitae означенных учеников оказалось не важным. Держали экзамен в августе 1867 г., но не были зачислены действительными учениками низшего отделения, а оставлены «приватными», «до усмотрения их успехов». Оказались на декабрьских испытаниях не успевшими и неблагонадежными, а потому были «исключены». Подали владыке прошение о дозволении слушать им уроки до июльских испытаний. В статье особых замечаний о первом значит: «мот, опускает богослужения», о втором – «рассеян.» Правление постановило: так как Д. Козачинский и И. Хухровский «не воспользовались милостью архипастырскою и, сверх малоуспешности, замечены были в неодобрительном поведении, то, воспретив им ходить в семинарию для слушания уроков, обратить их в епархиальное ведомство, о чём и сообщить херсонской дух. консистории²⁶³.

«Обратить в епархиальное ведомство» – прекрасное средство и для обращаемых, и для семинарии. Последняя избавляется от ненужного балласта, заражающего леностью и фатовством окружающую среду сверстников, а «обращаемые» горьким опытом дознают, что бездельничать нельзя, что школа и жизнь, как дерево сухие листья, отбрасывают от себя лентяев. Как пригодно было бы это средство и современной духовной школе!

Болгарское настоятельство просило правление семинарии сообщить сведения об успехах и поведении болгарских воспитанников. Правление исполнило эту просьбу и, в свою очередь, просило настоятельство обратить побольше внимания на домашнюю жизнь и занятия учеников-славян. Настоятельство ответило отношением от 16 янв. о сделанном внушении южно-славянским воспитанникам как об исправном посещении ими классов, так и о приложении большего усердия к удовлетворительному обучению преподаваемых предметов. При этом настоятельство сообщило и о некоторых заявлениях воспитанников, почему они оказали неудовлетворительные успехи. «Дымо Драганов заявил настоятельству, будто в продолжение трети он был спрошен только один раз; Георгий Неделков, – что вовсе не был спрашиваем и только один раз был заставлен читать из словесности Водовозова; Манойлов и Гаведарица, – будто в их классах только недавно начали изучать латинский и греческий языки, к коим они не были еще подготовлены и в такое короткое время не могли делать надлежащих успехов. При этом все они выразили желание, чтобы г.г. наставники почаще спрашивали их. Касательно поведения воспитанников из южных славян настоятельство просит сообщить ему более точные сведения, чтобы иметь возможность сделать им надлежащее внушение.

При чтении сего отношения, преподаватели выразили удивление, что воспитанники из южных славян дали настоятельству столь несправедливые объяснения, и само правление убедилось в полной неосновательности показаний воспитанников. Показания Д. Драганова и Г. Неделкова о том, будто они не были спрашиваемы ни разу в течение своей трети ясно опровергаются отметками, выставленными им по всем предметам, кроме латинского яз., по которому Неделков действительно не был спрошен. Показания Манойлова и Гаведарицы, будто в их классах только недавно начали изучать латинский и греческий языки не стоит и опровержения и может быть извиняемо только тем, что, быть может, оно не точно редактировано болгарским настоятельством; в этом показании верно лишь то, что сами воспитанники из южных славян теперь только, при введении нового устава, стали изучать древние языки, хотя и прежний устав семинарий не увольнял их от этой обязанности. Касательно поведения болгар не в пользу их говорит то, что они очень неисправно посещают уроки, – что, напр., Попович в то время, как в семинарии шло учение, ходил по городу, и в семинарию являлся собирать подписки для составления славянского общества. О неисправном посещении воспитанниками из славян уроков заявил как о. инспектор, так и члены преподаватели, но за неимением под руками классных журналов, число пропусков не могло быть точности определено в сем заседании». Правление постановило: поручить помощнику инспектора сделать подробную выпись из классных журналов числа пропущенных воспитанниками из южных славян уроков, при чем обратить внимание особенно на пропуски такого рода, что в один день они бывали на иных уроках, а от других уклонялись. Эти сведения сообщить болгарскому настоятельству с присовокуплением опровержения неправильных показаний воспитанников, изложенных в отношении настоятельства. Ректор семинарии сделает воспитанникам надлежащее внушение, чтобы они честно и справедливо давали объяснения, наставникам древних языков предложить обратить особенное внимание на славян, доселе занимавшихся древними языками и по возможности своею помощью, руководством и советами облегчить для них восполнение пропущенного²⁶⁴.

В январе 1869 г. правление семинарии заслушало прошение преподават. Иванова об увольнении его от секретарской должности по причине его нездоровья и усложнения работ по части секретарства. В прошении своем г. Иванов изъявляет желание быть уволенным и от звания члена педагогического и распорядительного собрания, но не смея отказываться от обязанностей по сим званиям, предоставляет это на усмотрение его высокопреосвященства. Правление уважило просьбу своего секретаря и на его место большинством голосов избрало преподавателя Феодора Туровского²⁶⁵.

В феврале месяце конференция московской дух. академии прислала извещение, что на открывшуюся в херсонской духовной семинарии вакантную кафедру по классу латинского языка изъявил желание поступить окончивший курс в истекшем году воспитанник московской академии Сергий Соловьев с тем, чтобы держать пробные лекции дозволено было ему пред конференцией московской академии, так как он не может отправиться в херсонскую семинарию, не получив казенных прогонов. Правление приняло это сообщение к сведению и послало в московскую академию согласие, чтобы г. Соловьев, держал пробные уроки пред конференцией. Г. Соловьев вступил в исправление должности 12 марта 1869 г.²⁶⁶

12 марта состоялось экстренное педагогическое собрание правление семинарии, на котором заслушали указ св. синода от 22 февр. об утверждении в должности инспектора херсонской семинарии священника Алексея Соловьева, с резолюциею его высокопреосвященства на сем указе: «11 марта 1869 г. семинарское правление имеет учинить распоряжение о введении в должность вновь определенного инспектора семинарии и сообщит о том консистории и редакции епархиальных ведомостей». После приведенных справок, правление постановило: 1) вновь определенный инспектор имеет расписаться на указе синода в слушании оного; 2) выдать ему теперь же копию с инструкции для инспектора, составленной правлением семинарии для руководства и исполнения; 3) поручить вновь определенному инспектору, согласно § 55 уст., составить инструкцию помощника его и представить ее в правление семинарии на рассмотрение; 4) завтра т. е. 13 марта в 12 часов утра сделать общее собрание учеников семинарии, в котором ректор имеет ввести инспектора в управление и в котором имеют быть прочитаны «правила для учеников», составленные в педагогическом собрании в конце прошлого 1868 г. и розданы печатные брошюры правил по одному экземпляру на пять человек для руководства и исполнения; 5) службу инспектора считать со дня состоявшегося о нем определения св. синода т. е. 22 февраля сего года, а жалованье выдавать ему с нынешнего числа; по 11-е же марта включительно рассчитать жалованьем исправлявшего должность инспектора протоиерея Попруженко; 6) согласно заявлению в сем заседании инспектора, предоставить ему преподавание литургики, на основании § 40 уст. сем.; 7) согласно резолюции его высокопреосвященства, сообщить об определении свящ. Алексея Соловьева инспектором херсонской семинарии в херсонскую дух. консисторию, препроводив ей копию указа св. синода и в редакцию херсонских епархиальных ведомостей для напечатания; 8) на место свящ. Ал. Соловьева представить на утверждение его высокопреосвященства членом педагогического собрания правления избранного на общем съезде духовенством кандидата в члены протоиерея магистра Михаила Диевского²⁶⁷.

Здание херсонской семинарии, как ранее было замечено, по тесноте помещений не удовлетворяло своему назначению: в одной комнате находилось и правление, и канцелярия, ученики собирались на молитву в столовой и проч. Эта теснота чувствовалась при старом уставе семинарии, когда три отделения составляли три класса, теперь же, при новом уставе, необходимо было разместить шесть классов. Как мы видели, с трудом и неудобствами это было сделано, тем не менее необходимость расширить здание семинарии этим не устранялась. И вот, в апреле последовал на имя архиепископа указ, что св. синодом разрешено прекратить в херсонской семинарии учение с испытаниями в настоящем году в мае месяце по случаю предстоящей перестройки зданий херсонской семинарии, но с тем, чтобы в будущем учебном году учение почато было своевременно. На указе этом от 27 апреля сего же года его высокопреосвященство сделана следующая резолюция: «семинарское правление имеет учинить по сему надлежащее распоряжение». 6-го мая правление постановило: 1) учение по всем классам семинарии прекратить 7-го мая; 2) 8 мая по всем классам назначить ученикам письменные упражнения, которые должны быть написаны под надзором особого наставника в каждом классе, а прочтены и оценены другими наставниками, по назначению правления. Имея в виду незавидные успехи учеников в письменном изложении своих мыслей и краткость времени для написания их (от 8 часов утра до часу по полудни), назначить темы для сих упражнений возможно легкие и простые 3 именно: в VI классе – поучение при вступлении на приход; в V кл. – поучение о пятом прошении молитвы Господней; в IV кл. – чем преимущественно можно доказать присутствие в человеке особенного, отличного от тела, духовного начала, называемого душою? в III кл. – краткое исчисление услуг, оказанных России Петром Великим; в II кл. – св. царь Давид, как прообраз Мессии; в I кл. – содержание былины об Илие Муромце. При писании упражнений на сии темы в классах присутствуют преподаватели (перечислены, кто в каком классе). 3) Испытания начать с 12 числа сего мая и производить, согласно уставу, в особых комиссиях, для чего ныне же составить расписание сих комиссий. 4) Согласно выслушанному указу св. синода, назначить сбор вновь поступающих учеников к приемным испытаниям, а наличных к передержкам испытаний к 15 августа, сбор – остальных учеников к 22 августа.

Кроме того, правление семинарии послало отношение в конференцию киевской дух. академии с просьбой уведомить, будет ли в настоящем году вызов из херсонской семинарии воспитанников для поступления в число студентов академии и в каком количестве. Правление академии ответило (в августе), что св. синод разрешил ему «вызвать в состав нового академического курса в настоящем году, в числе других, из херсонской семинарии двух из лучших воспитанников, окончивших курс семинарского учения». В свою очередь, правление семинарии 14 августа послало уведомление, что из четырех воспитанников, признанных достойными к поступлению в академию, изъявил согласие только один Порфирий Мочульский, который отправлен 12 августа, снабженный аттестатом, медицинские свидетельством и необходимыми вещами из белья и обуви»²⁶⁸.

Преподаватель церковной истории М. Гребинский в феврале текущего года подал прошение о продлении ему срока службы при семинарии, который, в силу предложения ревизовавшего херсонскую семинарию г. Керского, должен окончиться 27 сент. 1869 г. Проситель пояснил, что 27 сент. 1869 г. исполнится 30 лет со времени вступления его в службу, но не самой службы, потому что он находился в отставке с 5 марта 1860 г. по 13 мая 1863 г. Посему не признает ли правление семинарии справедливым и возможным исходатайствовать ему у высшего начальства разрешение на продолжение службы при семинарии до действительного окончания пятилетия. Правление признало возможным удовлетворить просьбу г. Гребинского, послано было ходатайство от имени архиепископа и на его же имя в мае получено отношение обер-прокурора с препровождением копии с утвержденного св. синодом заключения учебного комитета, который находит вполне законным считать крайним пределом пятилетия, на которое преподаватель херсонской семинарии М. Гребинский по § 187 был избран произведенною семинарским правлением в июле 1868 баллотировкой 5 декабря 1872 г. и во вторичной баллотировке означенного преподавателя (как предполагало правление) не видит никакой надобности»²⁶⁹.

В июле месяце правление семинарии заслушало отношение обер-прокурора св. синода о том, что в Высочайшем повелении, объявленном в январе 1857 г., г. министром иностранных дел бывшему обер-прокурору св. синода изъяснено, что, по уважению ограниченных средств к образованию славян на родине, Государю Императору благоугодно было разрешить, чтобы духовно-учебные начальства оказывали воспитанникам из иностранцев возможное снисхождение, как на приемных и выпускных испытаниях, так и во время прохождения наук. Согласно с сим Высочайшим повелением, св. синод, в разрешение сомнения начальства духовно-учебных заведений, при поступлении в оные воспитанников из иностранцев, когда сии последние прибывают без надлежащей научной подготовки, а иногда и без знания даже русского языка, определением от 11марта/5 апреля сего года постановил, чтобы начальства духовно-учебных заведений, поступающим в сии заведения иностранцам оказывали возможное снисхождение как на приемных и выпускных экзаменах, так и во время прохождения наук, не стесняясь требованиями уставов тех заведений»²⁷⁰.

В августе месяце архиепископ сдал правлению семинарии следующее отношение к нему обер-прокурора св. синода от 28 мая 1869 г. Преосвященнейший владыко, милостивый государь и архипастырь. Св. синод, находя необходимым удостовериться, в какой степени произведенная в минувшем 1868 г. реформа духовно-учебных заведений в некоторых епархиях соответствует семинарскому и училищному уставам, определением от 1–12 текущего мая постановил: командировать члена-ревизора учебного комитета при св. синоде д. с. с. Лебедева, между прочим, и в вверенную вашему преосвященству епархию, для образования как семинарии, так и училищ, находящихся в губернском, а в случае возможности, и в уездных городах. Долгом поставляю уведомить о сем вас, милостивый государь и архипастырь, и покорнейше просить вашего благосклонного содействия д. с. с. Лебедеву в исполнении возложенного на него поручения. С совершенным почтением и преданностью имею честь быть вашего преосвященства покорнейшим слугою граф Димитрий Толстой». Владыка сдал это отношение правлению с такою надписью: «16 авг. 1869 г. Семинарское правление имеет представлять г. члену-ревизору д. с. с. Лебедеву все дела и документы, а также личный состав учащих и учащихся и семинарское имущество по его востребованию».

Сколько времени велась ревизия и в чем она состояла, в архивных данных не находим сведений, но безусловно она была благоприятной для херсонской семинарии, потому что в декабре владыка получил следующее отношение обер-прокурора св. синода. «Ревизовавший в настоящем году, по определению св. синода, херсонскую дух. семинарию член учебн. комитета д. с. с. Лебедев в отчете своем об исполнении возложенного на него поручения, между прочим, заявил, что 1) установление законного порядка в ведении делопроизводства по правлению и правильных современных распоряжений вообще по управлению семинарии нельзя не отнести к личным высоким качествам ректора семинарии протоиерея Чемены, к отличной деятельности и распорядительности, при самом добром влиянии его не только на учеников, но и на всю семинарскую корпорацию. 2) Возвышением нравственного направления учеников херсонская семинария обязана инспектору оной священнику Алексею Соловьеву, который по способностям своим и по характеру действий вполне соответствует принятым им на себя обязанностям и неутомимо исполняет их с редкою кротостию, незлобием, радушием, но настойчиво. 8) Согласно распоряжениям семинарского правления, вся библиотека в настоящее время вновь освидетельствована и приведена в надлежащий порядок почти окончательно: книги расположены по наукам и языкам и внесены в новые каталоги по принадлежности оных к трем главным частям библиотеки. Работа эта трудная и кропотливая, приводится к концу настоящим библиотекарем Феодором Туровским, который, сверх того, состоит преподавателем гражданской истории в херсонской семинарии. Вследствие сего имею честь покорнейше просить ваше преосвященство, не изволители признать справедливым войти с представлением об удостоении вышеупомянутых лиц соответствующим их заслугам наградами, если только вы сами находите их того достойными». Архиепископ передал это отношение в правление с такой надписью: «16 дек. 1869 г. Изготовить представление о награждении о. ректора орденами св. Анны 2-й степени, а о. инспектора – 3-й степени; а г. Туровского орденом св. Станислава 3-й степени с приложением наградных списков».

В апреле месяце следующего года получена была копия с заключения учебного комитета при св. синоде о ревизии херсонской семинарии. «Определено; из отчета д. с. с. Лебедева о произведенной им ревизии херсонской семинарии учебный комитет усматривает, что означенная семинария деятельною заботливостью и благоразумными мерами своего начальства, а равно и трудами наставников доведена до значительной степени желаемого благоустройства. Но при сем, в виду некоторых данных, усмотренных в отчете, учебный комитет полагал бы просить преосвященного херсонского предписать семинарскому правлению: 1) доставить сведения, определен ли в настоящее время в семинарию учитель немецкого языка; 2) принять меры к возвышению уровня классического языкознания, математики и новых языков, пользуясь, между прочим, указаниями, сделанными г. ревизором. 3) не допускать на будущее время в воскресную при семинарии школу детей женского пола; 4) озаботиться выпискою в фундаментальную библиотеку учебных пособий для наставников; 5) обратить должное внимание на указание ревизора относительно необходимости и возможности частого требования наставниками от учеников отчета в знании уроков и сделать распоряжение, чтобы сведения об успехах учеников ежемесячно выставлялись в ведомостях, требуемых от инспектора семинарии § 50 устава; 6) представить объяснение, почему при произведенных в прошлом году в семинарском здании переделках не было принято в соображение требование § 169 устава семинарий относительно надлежащего количества воздуха в классных и вместе занятных комнатах, с указанием, что моглобы быть сделано для приведения вышеозначенных помещений в соответствие с требованием устава; в настоящее же время озаботиться по крайней мере об очищении в упомянутых классных комнатах воздуха посредством вентиляции; 7) выполнять в точности на будущее время обязанности, возлагаемые на семинарские правления по отношении к училищам 25 п. § 106 сем. и § 31 учил. уст. относительно рассмотрения отчетов училищ по учебно-воспитательной части, и в составление заключений по сему предмету принимать во внимание ответы учеников на приемных экзаменах в семинарию»²⁷¹.

Таковы результаты первой ревизии херсонской семинарии после преобразования ее в 1867 году. Других результатов и не могло быть при ректоре Чемене. Он, прежде всего, известен своими громадными административно-педагогическими талантами. Эти последние он применял с такой тонкостью и безукоризненностью, что его нередко называли дипломатом. Не диво, что семинария, возглавленная ректором, сумевшим привлечь симпатии и снискать уважение всей школьной семинарской семьи, сразу заработала дружно и потому продуктивно. На пространстве тридцати пяти лет не одному г. Лебедеву приходилось любоваться отменно-прекрасным состоянием херсонской, ныне одесской, семинарии.

В декабре необходимо было сделать выборы новых членов педагогического собрания. Выбранными оказались: прот. Попруженко, Василий Анисимов, Александр Боголепов и Сергий Соловьев, а в распорядительное собрание – Феодор Туровский²⁷².

В том же заседании рассмотрен составленный ректором семинарии проект правил вечерних собраний при херсонской семинарии. «1) При херсонской семинарии, в виде опыта, на один год учреждаются по временам вечерние праздничные собрания. 2) Цель их: а) знакомить учеников с замечательнейшими явлениями текущей, отчасти и прошедшей, литературы и журналистики, преимущественно духовной; б) поощрить учеников к письменным упражнениям; в) приучить их к ясному, раздельному и выразительному чтению печатных и письменных сочинений; г) приучать особенно учеников V и VI классов к устному последовательному изложению мыслей на данные темы в виде уроков, бесед и поучений; д) вести в однообразную жизнь ученика семинарии, особенно казеннокоштного, движение, благотворно возбуждающее к деятельности сверх-урочной и сверх-обыкновенной; приучать будущих пастырей церкви к готовности учреждать и поддерживать благочестивые христианские собрания для созидательных собеседований с прихожанами по праздникам, с целью отвлекать их от подобных собраний у разных сектантов и неприличных собраний по питейным домам. 3) Для возможно лучшего достижения указанных целей, все лица, принадлежащие к педагогической корпорации семинарии, приглашаются содействовать постановке вечерних собраний. 4) Содействие их может быть выражено: а) приготовлением к собраниям и чтением в них собственных очерков по предметам текущей литературы и выдержек из замечательнейших сочинений; б) избранием предметов и вопросов для таких же очерков и выдержек и указанием статей и книг по сим предметам и вопросам для составления означенных очерков лучшими и более свободными от занятий учениками; в) выбором цельных небольших статей для прочтения их учениками и подготовкою учеников к толковому чтению; г) личным своим присутствием по мере возможности. Примечание. Каждый наставник может предлагать предметы и вопросы для письменных очерков не только по преподаваемому им предмету, но и по другим предметам, если найдет что-либо достойное внимания. 5) Ректор семинарии есть главный распорядитель собраний, ответствующий за разумную и благотворную постановку их, поэтому все наставники, желающие или сами приготовить статьи к собраниям, или дать для таковых ученикам темы и источники, обязаны предварительно совещаться с ректором и с его разрешения приступать к подготовке статей. Ректор обязан прочесть и приготовленные к чтению статьи и очерки, и решить окончательно вопрос о том, в каком виде должна быть прочтена приготовленная статья. 6) Порядок чтений определяется программою, составленною ректором по совещанию с преподавателями, которые или приготовляли к предстоящему собранию собственные очерки, или руководили к тому учеников. 7) В собраниях могут быть читаемы и лучшие сочинения учеников, обязательно писанные ими по расписанию в определенные сроки для классов. Здесь же допускается изустная передача учениками прочтённых статей несложного содержания, равно опыты изустных произношений поучений и т. п. 8) Между чтениями допускается пение приличных по выбору ректора и учителя пения пьес. 9) Приготовление учениками статей более сложного содержания не должно быть для них обязательно. Наставник избирает воспитанника, по его усмотрению, способного для такого дела и предлагает ему исполнить под собственным руководством известный очерк. Ученик может при самом предложении отказаться по достаточно уважительным причинам, но, согласившись взять на себя известный труд, он обязан его исполнить. 10) Вечерние собрания учреждаются преимущественно для учеников казеннокоштных, хотя на них могут присутствовать и своекоштные ученики, но и для казеннокоштных они не строго обязательны. Занятый уроками ученик имеет полное право не быть в собрании. 11) В собрания допускаются и лица, не принадлежащие к семинарской корпорации, сочувствующие духовному образованию юношества, преимущественно из местного духовенства. 12) Собрания бывают один раз в месяц, а если найдется довольно пригодного материала для чтений, и два раза в месяц, но не более. Они бывают в дни праздничные, когда ученики могут быть более свободны от занятий. Начало их в шесть часов вечера. Место собрания – актовая зала семинарии. 13) Ректор и инспектор строго наблюдают, чтобы приготовление к вечерним собраниям не отнимало у учеников времени, необходимого для исполнения ими прямых обязанностей их и не развивало в них тщеславия в ущерб солидному образованию их нравственного характера».

Правление рассмотрело эти правила и сделало следующее постановление. «1) Проект правил вечерних собраний при херсонской семинарии представить на благоусмотрение и утверждение его высокопреосвященства, дополнив § 8 сих правил допущением в вечерних собраниях, кроме пения, и музыки, на основании § 160 от. сем., который гласит, что «занятия музыкой... развивающие эстетический вкус и отвлекающие от праздности и грубых удовольствий, должны быть не только дозволяемы, но и поощряемы с тем, чтобы они всегда были строго нравственными». 2) Если его высокопреосвященство благоволит утвердить проект сих правил приводить в исполнение, то просить архипастыря хоть по временам удостаивать таковые собрания своим присутствием»²⁷³.

Если о. Чемена и не был оригинален в своем проекте вечерних собраний (очевидно, он копировал известные в Одессе «четверги» приснопамятного архиепископа Иннокентия), то он верно угадал, чем разнообразить с пользой серую жизнь «бурсака», – жизнь казенную, монотонную. Психологически необходимо однообразные впечатления возможно чаще освежать притоком новизны и разнообразия. Конвикт нередко представляет нам такие уродливые явления, которые по своей экстравагантности с обычной точки зрения совершенно необъяснимы по отношению к данному субъекту. Между тем, достаточно всмотреться в психологию питомца и мотив школьного проступка будет выяснен. Необходимо дать школе элемент труда; несовпадающий с приевшимся ей кругом деятельности, и дисциплинарных дефектов не будет. В этом отношении замечательны правила школ ведомства Императрицы Марии. В этих школах с половины учебного года практикуются, так называемые, состязательные вечера. На них играют, поют, декламируют. Под руководством преподавателей и воспитательниц дети к ним готовятся, и нужно видеть, как это занимает их и разнообразит конвиктную жизнь. Кроме того, эти вечера имеют еще и ту особенность, что учебный персонал знакомится с детьми помимо официальных уроков. Это знакомство и в учебном, и в воспитательном отношении имеет значение в высокой степени.

Обычно преподаватели и ученики – эта два лагеря, в учреждениях ведомства Императрицы Марии это – семья в лучшем смысле слова. В частных собраниях питомицы, в свою очередь, имеют возможность ближе приглядеться к своим учителям и воспитателям и понять, что это лицо далеко не враждебное им, как это могло казаться с точки зрения полученной плохой отметки в классе. Повторяю, о. Чемена верно угадал полезное средство оживить однообразие семинарского режима и жаль, что это средство заменили в херсонской семинарии «бубны и домры» современных танцевальных вечеров.

Чтобы разработать вопрос о мерах к возбуждению в учениках усердия к письменным упражнениям, правление семинарии поручило это дело (в марте 1869 г.) комиссии из следующих лиц: члена правления прот. Серафимова и преподавателей Е. Арнольдова, Н. Брондерова и И. Костенкова. Эти лица внесли свое представление в заседание 4 декабря. Правление постановило: «соглашаясь с соображениями комиссии по вопросу о мерах к возбуждению в учениках усердия к письменным упражнениям, 1) предложить г.г. наставникам почаще внушать ученикам любовь к чтению полезных книг, рекомендуя самые книги, для обогащения учеников познаниями, как материалом для сочинений; 2) обратить самое строгое внимание на приспособительность тем для сочинений к познаниям, возрасту и степени развития учеников; 3) обратить внимание, чтобы сочинение по самому роду своему и форме возбуждало к деятельности все душевные силы ученика, а особенно не пренебрегать силами, более всего действующими в юном возрасте – воображением и чувством, – и потому рекомендовать ученикам не одну форму сухих рассуждений, но и форму благочестивых размышлений для письменных упражнений их, и сообразно с тем давать темы; 4) при разборе и оценке сочинения ученика всячески остерегаться раздражать его самолюбие жесткими и колкими замечаниями, не упуская без разумных и терпеливых замечаний действительных недостатков сочинений, Что касается до мнения комиссии об образовании особого ректорского совета, состоящего из ректора, инспектора и двух наставников, для предварительного рассмотрения и оценки предполагаемых для сочинений тем, то, во избежание умножения излишних учреждений, применяясь к п. 14 и 15 § 106 и § 27 и 28 уст. правл. сем., предложить наставникам представлять предполагаемые к задаванию ученикам темы для сочинений педагогическому собранию правления семинарии в м. августе и в конце ноября или начале декабря, когда составляется расписание сроков письменных упражнений учеников, во всякое же другое время учебного года представлять таковые темы на рассмотрение и оценку ректора; 5) меры поощрения учеников к более охотному занятию сочинениями, представляемые комиссией, одобрить и на будущее время прилагать их к практике в том виде, в каком они уже прежде введены и приняты правлением и начальством, именно: повышение общих баллов за хорошие сочинения производить, давая оценку сочинениям особо от устных ответов, вследствие чего неподанное сочинение пропорционально своему достоинству должно возвысить общий балл успехов по данному предмету; б) представление лучших сочинений ректору для одобрения заменить предоставлением ему для просмотра всех сочинений учеников, как это делается в настоящее время; в) чтение и разбор лучших и худших сочинений в классе пред товарищами, не выходившее из обычая, не оставлять и на будущее время, и если возможно, усилить оное; г) чтение лучших сочинений в торжественном собрании учеников всей семинарии, на основании опытов таковых чтений, бывших в правлении ректоров (ныне преосвященных) Парфения и Серафима, по благословению покойного преосвященного Иннокентия, иногда удостаивавшего таковые собрания своим присутствием, признать полезною мерою поощрения учеников к сочинениям и, по возможности, приводить ее в исполнение; д) сохранения списков лучших сочинений ученических при библиотеке семинарии, указанного и в § 35 правил для учеников херсонской семинарии, не упускать из виду.

В педагогике, как и в медицине, есть верные и испытанные средства, оказавшие драгоценные услуги человечеству. Но последнее часто хочет перемудрить само себя и, стремясь к призрачному прогрессу, пренебрегает полезной стариной. Взять хотя бы, нашу среднюю русскую школу: «испакостилась» до того, что разучилась писать грамотно. Гимназисты, а потом студенты, а потом и взрослые стали писать, как дворники. Что-же? приняты меры к поднятию грамотности? Ничуть не бывало. Хотели было уничтожить букву ять, чтобы не различать грамотных от безграмотных. Нет орфографии труднее французской, тем неменее там никому в голову не приходит уничтожить частности, указывающие на грамотность пишущего. У нас это просто пустяки: об уничтожении буквы ять поднимается вопрос в академии наук. И кто знает, куда повернут наши мудрецы. Быть может, нынешний министр народного просвещения новой программой по русскому языку окажет помощь средней школе, завязнувшей в безграмотности. Последняя коснулась отчасти и средней духовной школы, всегда отличавшийся тем, что семинаристы прекрасно писали. Вместо «новых правил» и «решительных мер», руководителям духовного юношества следовалобы оглянутся назад и повторить средства, испробовавшие старой школой.

В конце декабря правление заслушало предложение архиепископа об избрании в педагогическом собрании семинарского правления кандидатов на смотрительскую должность в херсонском училище, так как избранный съездом депутатов духовенства херсонского училищного округа инспектор семинарии священник Алексей Соловьев отказался от сей должности, а преподаватель семинарии Маркиан Гребинский, избранный тем же съездом на смотрительскую должность одесского училища, утвержден в сей должности. На основании § 106 п. 8 уст. сем., представляющего избрание должностных лиц педагогическому собранию правления семинарии, последнее приступило к выборам и из предложенных кандидатов единогласно избран был протоиерей Серафим Серафимов и владыкой утвержден в должности.

Чтобы покончить с 1869 г., необходимо упомянуть здесь о праздновании 50-летия киевской дух. академии со времени ее учреждения и о командировке на это празднество от херсонской семинарии представителя, ее ректора прот. Чемены. Еще в марте академия прислала приглашение нашей семинарии почтить юбилейное ее торжество, имевшее состояться 28 сентября. К этому времени и отправился о. Чемена в Киев с следующим приветствием от херсонской семинарии.

«Слишком тридцать лет существует херсонская дух. семинария, и во время своей скромной жизни она большею частью заимствовала свои образовательные силы из киевской дух. академии, и ей же вручала для высшего образования своих лучших питомцев.

Состоя в округе ее, херсонская семинария наравне с другими семинариями округа, была поставлена в необходимую связь с академией, и эта связь не была официально-сухою и безжизненною, но благотворно руководила семинарию к ее назначению, благодаря высоким качествам лиц, управлявших этой связью и служивших ей. Еще не забыла херсонская семинария запечатленной просвещенным разумом ревизии покойного профессора киевской академии И. М. Скворцова

Служение академии и воспитанников ее духовной науке и назидание верующих посредством печатного слова принесло и для херсонской семинарии те благотворные плоды, какими пользовались от сего не только школы, но и все любители и чтители слова веры и духовного назидания. Имена высокопреосвященнейших Макария и Антония, профессоров Я.К. Амфитеатрова и Н.А. Фаворова, составляющие честь воспитавшей их академии, с признательностью чтятся и на юге России, как известны они во всех краях нашего отечества, где радуются успехам русского духовного просвещения.

Не исчисляя еще услуг, оказанных киевской академии в истекшее пятидесятилетие духовному просвещению вообще, херсонская семинария не может не упомянуть ныне о том, за что она собственно обязана особенною признательностью академии.

Два замечательнейшие воспитанника ее оказали высокое влияние на благо херсонской семинарии в качестве архипастырей и два с великою пользою послужили благу ее в качестве ближайших начальников ректоров.

Первый студент первого курса преобразованной в 1819 г. киевской академии, известный всему образованному русскому, отчасти и иностранному, миру, блестящий оратор архиепископ Иннокентий Борисов, в последние зрелые годы своей жизни, управляя херсонской епархией, полным силы и власти влиянием своих талантов и мудрой опытности много возбуждал деятельность семинарии, и самою могилою своею долго еще будет преподавать великие уроки духовному просвещению. Зная любовь архипастыря к воспитавшей его академии, мы с уверенностью говорим: как он рад был бы видеть день сей, – день не только пятидесятилетия любезной ему академии, но и день реформы, дающей более средств и простора для расширения благотворной деятельности академии! И без сомнения, сорадуется дух его нашей радости там, где радуются только чистому, истинно-высокому и святому!

Одним из известнейших своим научным и нравственным влиянием ректор киевской академии, своими устными лекциями почти вновь образовавший систему богословия в русской церкви, воспитавшей многих замечательных деятелей духовой школы и литературы, высокопреосвященнейший Димитрий, уже 12 лет право правящий херсонскою паствою, кротким путем веры и любви христианской руководит и ныне семинарию к истинному духовному просвещению, теплым, искренним словом и высоким, смиренномудрым примером ободряя труд и возбуждая силы к делу, так что иго труда делается благим и бремя службы легким.

Не забудет херсонская семинария неустанной, основательно просвещенной деятельности бывшего ректором ее воспитанника киевской академии, ныне высокопреосвященнейшего Парфения, архиеп. иркутского.

С любовью и сыновним почтением вспоминает она о благочестивом, кротком и смиренномудром служении благу ее в должности ректора другого воспитанника академии преосвященнейшего Серафима, ныне епископа воронежского.

Признавая с глубокою благодарностью эти и многие другие высокие заслуги киевской академии, херсонская семинария с искренним приветствием соединяет теплые молитвы и задушевные желания, чтобы свет духовного просвещения, уже не пятьдесят лет, а более двух столетий благотворно изливавшийся от академии, не в одну какую-нибудь скромную семинарию, а по разным краям нашего отечества, не оскудевал, а при содействии Отца светов, с новою силою распространялся, почерпая свет от Христа Спасителя, просвещающий людей истинным ведением и согревающий тою любовью, которая оставляет соуз совершенств и которая николиже отпадает, аще же пророчествия упразднятся, аще ли языци умолкнут аще разум испразднится (1Кор. 13, 9).

Адрес этот подписали следующие лица: ректор семинарии прот. М. Чемена, воспит. XVII курса киев. акад., инспектор свящ. А. Соловьев XV к., члены правления от духовенства прот. С. Серафимов X к., прот. А. Лебединцев ХI к. и прот. М. Диевский XV к., преподаватели семинарии: прот. Г. Попруженко ХI к., М. Гребинский IХ к., Ф. Туровский XIX к., Ал. Иванов XX к., И. Костенко ХXII, помощ. инспектора семинарии А. Рубановский ХXIII к. и шесть преподавателей, окончивших курс в других академиях: С. Соловьев, Ф. Еденевокий, А. Боголепов, Е. Арнольдов, В. Анисимов и Н. Брондеров²⁷⁴.

Из предложения архиепископа выяснилось, что преподаватель церковной истории М. Гребинский избран и утвержден смотрителем одесского дух. училища. На этом основании ректор семинарии предложил педагогическому собранию решить вопрос: может ли г. Гребинский оставаться преподавателем семинарии, переходя на должность смотрителя и, если не может, то озаботиться приисканием достойного кандидата на его место. Собрание постановило отнестись в канцелярию обер-прокурора и в конференции всех четырех академий с извещением об открывающейся при херсонской семинарии вакансии преподавателя церковной истории и практического руководства. До приискания же достойного кандидата на означенную должность преподавание церковной истории оставить за г. Гребинским, не увольняя его и оставляя за ним все права штатного преподавателя по жалованью и службе. О постановлении правления сделано было соответствующее донесение. На последнее обер-прокурор св. синода отвечает отношением на имя владыки от 12 февраля и предлагает уволить г. Гребинского от должности преподавателя семинарии, так как совмещение им занимаемых им должностей, противоречит 5: 0–61 §§ уст. дух. училищ. Тогда правление семинарии постановлением от 5 марта поручает преподавание церковной истории г. Туровскому, а – практического руководства г. Соловьеву. Начинаются поиски преподавателя. Конференции академий отвечают, что у них нет кандидатов.

В марте месяце объявился ищущий открывшейся вакансии в лице преподавателя курской семинарии Григория Вознесенского, а в апреле подал прошение о представлении ему преподавания церковной истории помощник инспектора херсонской семинарии г. Рубановский.

В мае г. Вознесенский прислал письмо, которым извещает, что по изменившимся обстоятельствам он не может прибыть в Одессу для сдачи пробных лекций и потому отказывается от изъявленного им прежде намерения занять кафедру церковной истории. Правление семинарии назначает тогда пробные уроки г. Рубановскому, который и дает их три: о гностицизме, о степенях родства и о беглопоповщине. После баллотировки г. Рубановский представлен был к утверждению в должности. Неизвестно, что случилось, но в июне г. Рубановский подал правлению семинарии прошение в котором изъясняет, что «чувствует себя не совсем здоровым и имеет в виду другие обстоятельства, препятствующие вступить в должность преподавателя по церковной истории и соединенному с ней предмету, – и потому просит правление семинарии выдать ему свидетельство о прочитанных им пробных лекциях и оставить его по-прежнему в должности инспектора. Правление, конечно, уважило просьбу г. Рубановского. Между тем, нашлись новые кандидаты: подал прошение на занятие вакантной должности помощник инспектора тульской семинарии г. Зеведеев и окончивший курс учения в 1869 г. в киевской академии г. Гришковский. Объявился еще один кандидат. Ректор казанской академии архимандрит Никанор (впоследствии архиепископ херсонский) прислал телеграмму на имя правления семинарии, что воспитанник той академии Дмитриевский сдал пробные лекции по церковной истории и просит известить, будет ли он утвержден наставником этого предмета при херсонской семинарии, за каковой ответ по телеграфу уже уплачено. Ректор семинарии созвал педагогическое собрание и подверг баллотировке нового кандидата. Большинством голосов (11-ть против 1-го) кандидат Александр Дмитриевский избран был преподавателем церковной истории и утверждён архиепископом в этой должности. Казалось-бы, херсонская семинария ликвидировала, наконец, вопрос о преподавателе церковной истории. Не тут-то было. В августе получено было отношение казанской дух. академии, коим уведомлялось, что г. Дмитриевский по причине болезни не может явиться к месту службы до выздоровления. Правление опять распределило преподавание церк. истории и практ. руководства между наличными преподавателями; первую взял г. Анисимов, последнее – г. Соловьев.

В сентябре получается новое отношение из Казани. Академия уведомляет о смерти избранного наставником церковной истории г. Дмитриевского и дает знать, что других кандидатов на означенную должность в виду не имеют ее. Что делать? На выручку подоспел преподаватель Е. Арнольдов, подавший прошение о допущении его к чтению трех пробных уроков для занятия церковной истории. Темами первых двух своих уроков Арнольдов избрал «пастырь, как домохозяин» и «о древнейших еретиках в русской церкви Адриане и Дмитрие», а третий назначило ему правление семинарии – «о внешнем состоянии христианской церкви при Константине Великом и его преемниках до вступления на престол Ивана». Лекции были прочитаны, баллотировка произведена и г. Арнольдов в должности утвержден²⁷⁵.

С избранием на должность смотрителя херсонского духовного училища члена распорядительного собрания прот. Серафимова, оказалось необходимым избрать нового члена. Избранным оказался священник Алексей Тихомиров²⁷⁶.

В делах правления находим два мало понятных прошения членов педагогического собрания правления семинарии. Вот прошение преподавателя С. Соловьева. «Чувствуя быструю раздражимость своего духа, находящегося в болезненном состоянии вследствие домашних обстоятельств, вполне понимая всю важность предстоящих теперь собранию занятий и, в силу вышеуказанного состояния, сознавая свою бесполезность в них, я покорнейше прошу означенное собрание уволить меня от должности члена оного и сопряженных с нею обязанностей». А вот что пишет, между прочим, другой член правления г. Иванов в своем прошении. «Находя, что со времени постигших меня тяжких семейных несчастий, вследствие постоянно мрачных мыслей и чувствований, я стал раздражительным и в некоторой мере ожесточенным, – и не желая, потому, своею случайною или хроническою раздражительного доводить себя до резкого и, может быть, неправильного противодействия кротким и спокойно изыскиваемым мерам педагогического собрания правления, покорно прошу оное собрание уволить меня от звания члена педагогического собрания, о чем, между прочим, я просил правление уже не раз, в самые минуты постигавших меня несчастий, в которых я вижу источник моего мрачного настроения духа». Правление удовлетворило желание оросителей и на их место избраны были преподаватели Елеонский и Арнольдов²⁷⁷.

В конце августа ректор семинарии делает предложение правлению, как лучше расширить классные комнаты, на тесноту которых указывал ревизор и о которых говорится в указе св. синода на имя архиепископа от 8 апр. 1870 г. По словам архитектора, с которым имел совещание ректор, единственно что может помочь делу, это – сделать в конце здания семинарии, с западной стороны, двухэтажную пристройку; в нижнем этаже устроить классные комнаты, а в верхнем спальни для пансионеров или занятные комнаты для казеннокоштных учеников. Правление постановило изготовить от имени владыки представление св. синода с надлежащим ответом на вопросы, изложенные в указе от 8 апр. 1870 г., присовокупив туда изложенное в настоящем предложении ректора мнение епархиального архитектора касательно способа расширения классов и пояснив, что и в настоящем виде своем классные комнаты херсонской семинарии хотя не имеют требуемого уставом объема, несравненно лучше классов прежнего времени в том же здании, что если для семинарии необходимо расширение и этих комнат, то еще необходимое устройство церкви и потому просить св. синод разрешить войти с представлением плана и сметы на устройство таковой и с просьбой ассигновать на сей предмет потребную сумму, так как местные пожертвования, которые собираются при семинарии около года, едва достигают девятисот рублей»²⁷⁸.

Интересна мера, при помощи которой в старые годы заставляли неаккуратных учеников подавать в срок письменные работы (сочинения). В заседании 5 марта заслушана была записка преподавателя г. Соловьева, в которой докладывается, что ученики IV кл. не подали в срок данного им перевода с латинского языка на русский. Два другие преподавателя, г.г. Боголепов и Анисимов, заявили при этом, что в том же IV кл. не подано в срок сочинение по философии, а в VI по догматическому богословию. В виду того, что напоминания и внушения не оказывали дальнего действия на учеников IV и VI класса, правление постановило: «в первый воскресный день, после ранней обедни, на которой ученики означенных классов должны присутствовать, часов с 8 утра они должны собраться в классы и написать: ученики IV класса новый перевод с латинского отрывков, которые им будут указаны, а ученики VI класса сочинение по догматическому богословию на тему, которая им будет тогда дана; в следующее воскресение ученики IV кл. обязаны в такое же время написать сочинение по философии»²⁷⁹.

В старой школе все делалось просто и выходило плодотворно; это потому, что слово не расходилась с делом: назначили наказание и привели его в исполнение.

Обращаемся опять к старой истории, к замещению в херсонской семинарии кафедры по церковной истории. С назначением преподавателя Е. Арнольдова, казалось, вопрос о церковной истории кончен, на деле вышло не то: в январе месяце 1870 г. г. Арнольдов стал просить о перемещении его на кафедру гомилетики, которую он преподавал прежде. Мотивом такой просьбы было занятие г. Арнольдовым места законоучителя в ришельевской гимназии и трудность совмещения обязанностей по новой должности с 12-ю уроками по церковной истории в семинарии. Правление исполнило просьбу г. Арнольдова и опять объявило кафедру по церковной истории вакантной, распределив уроки по этому предмету между преподавателями г.г. Соловьевым и Еленевским. Объявились и кандидаты на праздную кафедру. Студент IV курса петербургской академии г. Автономов письмом на имя ректора просит иметь его в виду кандидатом; второе письмо прислал студент киевской академии из воспитанников херсонской семинарии Порфирий Мочульский, коим он рекомендует студента означенной академии Капитона Ястребова; третье письмо получено от студента киевской духовной академии XXV курса Григория Маркевича с такойже просьбой, с какой обращается и г. Автономов. Подавали прошение в правление семинарии студенты киевской академии Малов, Воскресенский и вышеупомянутый Ястребов.

Праздной оказалась в херсонской семинарии и кафедра психологии и соединенных в ней предметов. Преподаватель сих предметов г. Боголепов серьезно заболел и вынужден был оставить службу для лечения. Свободную кафедру хотел было занять студент IV курса петербургской дух. академии г. Гусев, о чем письмом просил архиепископа, и студент киевской академии Василий Тихомиров.

В июне месяце прислано было отношение с.-петербургской академии на имя владыки, коим совет ее рекомендует на вакантные наставнические должности в одесской семинарии по кафедре психологии, обзора философских учений и педагогики кандидата Игнатия Котовича, а на кафедру церковной истории Николая Успенского и уведомляет, что кандидаты Александр Автономов и Федор Гусев, зачисленные кандидатами на означенные должности, ищут звания приват-доцентов академии и потому не могут быть рекомендованы на наставнические должности в одесской семинарии. Постановление правления семинарии было таково. «Так как правление семинарии вполне предоставило совету петербургской дух. академии избрать и оценить кандидатов на вакантные должности преподавателей церковной истории и психологии с соединенными предметами, то, считая излишним подвергать баллотировке рекомендуемых ныне кандидатов, войти с особым представлением к его высокопреосвященству об утверждении кандидатов Котовича и Успенского в должности. Затем, изготовить от имени владыки отношение в совет с.-петербургской академии с просьбой сделать распоряжение об отправлении означенных кандидатов к должностям их, присовокупив, что учебные занятия при одесской семинарии начинаются 16-го авг. и проч²⁸⁰.

Преподаватель Е. Арнольдов, занявший место законоучителя в ришельевской гимназии, должен был отказаться от церковной истории в семинарии, не будучи в состоянии совместить 12-ти уроков по этому предмету с обязанностями законоучителя. Не успел он еще переменить историю на гомилетику, как последовал указ св. синода об отнесении преподавания в дух. семинариях практического руководства для пастырей к кафедре гомилетики и литургики. Причиной отнесения руководства для сельских пастырей к гомилетике и литургике было то, что в академии эта наука преподавалась на практическом отделении, след., преподаватель церковной истории, состоя в историческом отделении, не имел бы достаточных познаний в практическом руководстве. Таким образом, преподаватель Е. Арнольдов получил три лишних урока²⁸¹.

В том же заседании заслушан указ св. синода касательно времени приемных испытаний в духовных семинариях. По этому предмету учебный комитет при св. синода постановил: так как летние вакации в духовно-учебных заведениях продолжаются только полтора месяца и дальнейшее сокращение вакационного времени было бы стеснительно для наставников и что выражение (устава?) «пред началом учебного курса» должно быть принимаемой (понимаемо?) в смысле начала правильных и постоянных занятий во всех классах, поэтому приемные испытания должны быть производимы немедленно по истечении вакационного времени, с тем, впрочем, чтобы на это было употребляемо не более недели.

В феврале учитель немецкого языка Карл Вельс подал прошение об увольнении его от должности, по случаю назначения его попечителем учебного округа в херсонскую гимназию. На его место избран был лектор императорского новороссийского университета коллежский советник Василий Топоров²⁸².

В апреле получен указ св. синода о воспоследовавшем высочайшем повелении об учреждении в духовных семинариях должности надзирателя из воспитанников оных, окончивших курс науки в первом разряде. «Хотя при усердии и постоянстве – говорится в постановлении правления – нынешнего о. инспектора и его помощника надзор за учениками, особенно живущими в семинарском корпусе, ведется неослабно, но правление одесской семинарии считало бы весьма полезным иметь, по крайней мере, одного надзирателя из окончивших курс семинарии студентов для усиления надзора как за живущими в корпусе, так и особенно за живущими на квартирах учениками. Но как на сей предмет не ассигнуется св. синодом никаких средств, то ходатайствовать пред его высокопреосвященством о предложении духовенству херсонской епархии на епархиальном съезде вопроса, не найдет ли она возможным назначить жалованье по крайней мере для одного надзирателя из сумм епархиальных. По утверждении его заключения его высокопреосвященством, сообщить вопрос о сем в редакцию херсонских епархиальных ведомостей для напечатания»²⁸³.

Что вызвало к жизни институт семинарских надзирателей? Безусловно, недостаток лиц с высшим богословским образованием. Кончивших курс духовной академии не хватало даже для занятия учительств кафедр в семинариях. Замещение такого предмета, как церковная история в херсонской семинарии длится более года. По той же причине самостоятельной должности помощника инспектора до 70-х годов не было, она всегда соединялась с должностью преподавателя. Да и в преподавателях кандидаты академий долго не засиживались; отслуживали, как это было положено, казенные лета и оставляли духовное ведомство, если не надевали рясы. Как относились семинаристы к надзирателям, это помнится из собственного ученического опыта. В семинарии ученики строго различали помощников инспектора от надзирателей, и если первые были представителями власти, то распоряжения вторых часто игнорировались. Правда, и среди надзирателей попадались личности, завоевавшие симпатии учеников, но последние обыкновенно вызывались личными качествами «маленького семинарского начальства». С надзирателями иногда ученики бывали откровеннее, задушевнее, и это в умелых руках приносило несомненную пользу делу воспитания.

Интересное предложение дал ректор семинарскому правлению 20 мая. Просматривая ученические письменные работы, ректор нашел, что общий недостаток их грубые погрешности против правописания, пунктуации и построения речи. Опыт показал, что одних замечаний наставников недостаточно, поэтому необходимо принять более решительные меры. И последние, по постановлению правления, заключались в том, что открыто было (в начале учебного года) преподавание русской грамматики во всех шести классах семинарии. Ученики были разделены на две группы по три класса в каждой. Первой младшей группе преподавал грамматику (один урок в неделю) г. Костенков, и второй – г.г. Анисимов и Еленевский. Уроки эти были для всех учеников обязательными, при чем им объявлено было, что кто по истечении года будет писать с ошибками против грамматики, тот не будет удостоен перевода в высший класс. Преподаватели трудились бесплатно²⁸⁴.

В заседании 26 июня правление семинарии заслушало указ св. синода о правилах к предупреждению уклонений воспитанников духовных академий от обязательной для них службы по духовно-учебному ведомству. Эти правила дают подробные указания, в каком порядке занимают места назначенные на таковые казеннокоштные воспитанники академий, и «чем обязываются» не получившие такого назначения и «обращаемые в епархии по месту их родопроисхождения» и проч.

На этом же заседании решен вопрос касательно отправления воспитанников в духовные академии. Из херсонской семинарии в этом году в московскую академию потребован один воспитанник, а в киевскую – два. Правление постановило отправить в Киев Евгения Шпаковского и Василия Радионова, а в Москву – Михаила Зиорова (ныне архиепископ варшавский Николай)²⁸⁵.

В августе заслушали «указ св. синода от 17-го апреля 1871 года за № 23 о воспрещении устройства в духовно-учебных заведениях концертов, спектаклей, чтений и других публичных собраний. По сему указу приказали: «по §160 уст. дух. сем. хотя и поощряются развивающие и облагораживающие эстетический вкус воспитанников занятия пением и музыкою, но таковые занятия должны строго согласоваться с назначением духовно-учебных заведений и не отвлекать воспитанников от исполнения их главных и прямых обязанностей. Вследствие сего и усматривая из предложения г. обер-прокурора, что допущенные в некоторых духовно-учебных заведениях литературно-музыкальные собрания, вопреки Высочайше одобренным 26 мая 1867 года правилам о надзоре за учащимися, имели вид публичности, св. синод определяет: устройство подобного рода собраний в духовно-учебных заведениях воспретить, о чем для должного распоряжения послать епархиальным преосвященным циркулярно печатные указы».

Интересно знать, отменен этот указ или нет?

На этом же заседании доложено было членам правления прошение на имя владыки преподавателя Ф. Еленевского о зачислении за ним вакантного настоятельского места при елисаветградском успенском соборе и резолюцию на этом прошении такого содержания: «Семинарское правление представит мне свое мнение, может ли быть уволен г. Еленевский от училищной службы и на каких условиях». Доложено было и прошение свящ. Арнольдова об увольнении от должности преподавателя семинарии за невозможностью совместить обязанности законоучителя гимназии и преподавателя семинарии. Правление представило необходимые справки и на журнале по поводу увольнения г. Арнольдова владыка написал следующую резолюцию. «17 августа 1871 г. исполнить; об увольнении от службы при семинарии преподавателя Евлампия Арнольдова изготовить отношение к г. обер-прокурору св. синода».

Что касается преподавателя Ф. Еленевского, то архиепископ сделал такое предложение правлению семинарии, написанное собственноручно. «По случаю упразднившейся вакансии настоятеля елисаветградского собора, преподаватель одесской семинарии Фома Еленевский вошел ко мне с прошением об определении его на означенную вакансию с производством его в священный сан. Как в числе священнослужителей елисаветградских церквей нет ни одного, получившего академическое образование; между тем, и по обширности города Елисаветграда, с населением выше 30000 тысяч душ, и по немалому числу в нем учебных заведений, было бы весьма полезно, чтобы во главе тамошнего духовенства стояло лицо с академическим образованием, то предположив определить г. Еленевского на вакансию настоятеля елисаветградского собора, предлагаю семинарскому правлению сделать распоряжение об увольнении его от наставнической службы при семинарии в епархиальное ведомство. Димитрий архиепископ херсонский. 3 сентября 1871 г.»²⁸⁶.

Несколько слов о братьях-славянах. Состоящий в распоряжении новороссийского и бессарабского генерал-губернатора полковник Кишельский (из славян) обратился с отношением к ректору семинарии прот. Чемене, в котором говорит, что «образование славян казенных стипендиатов не достигает той цели, какой желает правительство, так как большинство стипендиатов, по выбытии из одесской семинарии, не возвращаются на родину, – что вообще, живя на квартирах без постоянного надзора и руководства и получая стипендию чрез одесское болгарское настоятельство прямо на руки, молодые славяне скоро развращаются и часто не оканчивают своего образования. Поэтому Кишельский предлагает следующие меры к лучшему воспитанию стипендиатов из южных славян: 1) наблюдать, чтобы при поступлении в учебные заведения они не принимались в высшие против их сил классы; 2) собрать всех на общих квартирах под опекой строгой и нравственной инспекции; 3) отнять у них всякие личные о себе заботы, за исключением заботы учиться; 4) обставить их однообразной пищей и одеждой; 5) обязать старших по воспитанию и образованию быть полезными своим родичам младших классов, внушать им взаимную любовь и полное друг к другу уважение и 6) наконец обратить особенное внимание на веками деморализованный характер южных славян, именно: на искоренение зависти и эгоизма, которые мешали и долго еще будут мешать единодушному и взаимному согласию их».

Ректор семинарии счел необходимым предложить означенное отношение г. Кишельского членам педагогического собрания правления семинарии. После пяти справок, относящихся к рассматриваемому вопросу, правление сделало следующее постановление. «Из справок оказывается, что нравственные меры, предлагаемые полковником Кишельским для возвышения образования и воспитания в одесской семинарии стипендиатов из южных славян, постоянно приводились и приводятся в исполнение начальством семинарии. Собирать же стипендиатов в одно общежитие значит возвратить те неудовольствия и неприятности между стипендиатами, которые были причиною закрытия общежития в 1864 году, – пораспоряжению св. синода. Но признавая, что отсутствие строгого надзора и руководства за стипендиатами, особенно слишком молодыми, живущими разрозненно на вольнонаемных квартирах, не может благоприятно влиять на их нравственность, и, приняв во внимание, что одесское болгарское настоятельство взяло на себя попечение об означенных стипендиатах и получает стипендии их не для того только, чтобы передать их воспитанникам из южных славян, но чтобы с участием вникать в нужды своих соплеменников, управление полагало бы справедливым отнестись в одесское болгарское настоятельство с просьбой найти одну или две, много три квартиры для воспитанников из южных славян, войти в соглашение с хозяевами квартир об условиях содержания стипендиатов в означенных квартирах, при чем расплату с хозяевами вести самому настоятельству, деньги же остальные давать на руки стипендиатам для покупки одежды и учебных пособий; со стипендиатов же одесского духовного училища вовсе сложить заботу и об одежде, и об учебных пособиях. В таком случае инспекции семинарии и училища будет открыта возможность иметь лучший надзор за стипендиатами. Что касается того, что значительное большинство стипендиатов из южных славян не возвращаются на родину, для которой воспитывает их русское правительство, то правление полагало бы просить его высокопреосвященство ходатайствовать чрез г. обер-прокурора пред св. синодом о том, чтобы в увольнительных свидетельствах, равно и в аттестатах об окончании курса учения каждого стипендиата из южных славян было разрешено делать отметку, что предъявитель этого документа обязан возвратиться на родину и поступить там на службу, соответствующую его способностям и образованию, и не должен быть принимаем в России ни в каком ведомстве».

Об этом постановлении правление уведомило болгарское настоятельство, которое отношением от 23 сент. сообщает, что воспитанники из южных славян не согласились на общежитие их в одной или двух квартирах и спрашивает, как поступить с ними. Чтобы побудить к повиновению, их следовало бы лишить стипендии, но на такую меру не дал своего согласия архиепископ Димитрий, когда подобный вопрос был поднят в 1867 году. Правление на это отношение ответило таким постановлением: «Уведомить одесское болгарское настоятельство, что 1) стипендиаты из южных славян, обучающиеся в семинарии, дали обещание ректору семинарии соединиться в общежитие на одну или две квартиры, кроме Донева и Стамбулова²⁸⁷,из которых первый, по своей болезненности, нуждается в особом уходе, каковой он нашел у хозяев нынешней квартиры своей, а второй разделяет с ним школьные труды и избавляет его от тяжелой на чужбине скуки уединения; 2) что, по вниманию к безукоризненному поведению, заметному трудолюбию и успехам славян – семинаристов, правление считало бы справедливым не принуждать их усиленно к соединению в общежитие, а чаще напоминать им об этом и разъяснять нравственную и экономическую пользу общежития; 3) что в особенном надзоре и руководстве нуждаются ученики из славян, обучающихся в одесском училище, по своей малоразвитости, легко могущие быть вовлеченными в неодобрительное поведение и малоуспешность, что посему настоятельство благоволило бы их взять в особую опеку и снестись с правлением одесского духовного училища, чтобы оно усилило инспекторский надзор за стипендиатами училища и приняло бы меры к возможно лучшему направлению их воспитания».

Вопрос о мерах к лучшему достижению стипендиатами из южных славян цели их воспитания в России, возбужденный правлением одесской дух. семинарии вследствие отношения полковника Кишельского, закрыт был лишь в декабре. В первых числах сего месяца правление семинарии заслушало отношение обер-прокурора на имя архиепископа с препровождением копии циркуляра азиатского департамента нашим агентам на востоке по делу о воспитании наших единоверцев из южных славян и уведомлением, что за изложенными в сем циркуляре соображениями министерства иностранных дел, предположение правления одесской семинарии делать отметки в аттестатах и свидетельствах, выдаваемых стипендиатам из южных славян об обязательстве их возвращаться на родину, не может быть признано удобным для приведения в исполнение»²⁸⁸.

В заседании 7-го октября правление семинарии заслушало указ св. синода о ревизии духовных училищ ревизорами, назначаемыми от семинарских правлений. По указу, такими ревизорами могут быть ректор, инспектор и преподаватели члены правления, как имеющие высшее образование и педагогическую опытность, но не члены правления от духовенства. Что касается времени обозрения училищ, то, по указу, им должно быть не окончание года, когда нет возможности вполне ознакомиться с положением учебно-воспитательной части, а учебное время, когда можно наблюдать за методом и приемами преподавания и действиями инспекторского надзора. Отчеты о ревизии должны быть представляемы на рассмотрение правлений и разрешение епархиальных преосвященных, а по окончании года с годовыми отчетами св. синоду. Суточные и прогонные деньги ревизорам, избираемым семинарскими правлениями для обозрения дух. училищ, должны быть отнесены на счет местных средств и пр. Как известно, этот указ повторен к исполнению и в текущем 1911–12 уч. году²⁸⁹.

Необходимость ревизий дух. училищ ревизорами от семинарий вызывалась той связью, какая существует между низшей и средней духовной школой. Ученики училища по окончании в нем курса поступают в семинарию. Последней, естественно, важно знать, с кем она будет иметь дело. Показателем подготовленности питомца училища для продолжения учения в семинарии в прежнее время были вступительные экзамены. Но этот показатель был недостаточен как потому, что многие из учеников в продолжении каникул могли забыть пройденное ими в училище, так и потому, что недостаток времени не давал возможности вполне ознакомиться на экзамене с познаниями поступающих в семинарию. Оценка ученических знаний на экзамене – это мимолетное знакомство с ними post factum; необходимо видеть работу в самом процессе, чтобы определить ее качество. А так как это качество складывается из двух слагаемых – занятий преподавателя с учениками и усвоения последними преподаваемого, – то отсюда вытекает необходимость видеть в натуре взаимообщение этих двух элементов. Ревизия не только удовлетворяла этому требованию, но давала еще возможность знакомиться с другими сторонами жизни учеников. Если ревизии училищ необходимы были для семинарии прежде, когда практиковались вступительные экзамены, то тем более необходимы они теперь, когда эти экзамены отменены. Теперь семинарии с закрытыми глазами принимают учеников духовных училищ и потом нередко выбрасывают их из своих стен, как ненужный балласт.

За уходом преподавателей г.г. Еленевского и Арнольдова, в одесской семинарии оказались свободными две кафедры математики и гомилетики. На первую из них подал прошение окончивший курс в императорском новороссийском университете Эдуард Валицкий, а члены правления от духовенства протоиереи А. Лебединцев и М. Диевский рекомендовали как весьма способного и достойного к занятию этой должности учителя математики при одесской прогимназии г. Фота. 10 ноября последний продал свое согласие на занятие должности преподавателя математики в семинарии.

Того же числа была произведена баллотировка и г. Фот признан избранным (7 изб. и 1 не изб.)

Место преподавателя гомилетики изъявил желание занять окончивший курс киевской академии Николай Трипольский, который и заявил об этом письмом на имя ректора семинарии. В ноябре месяце получено было и отношение ректора киевской дух. академии с документами г. Трипольского. До прибытия нового преподавателя его уроки были распределены между ректором, инспектором и бывшим преподавателем гомилетики, ныне свящ. Арнольдовым. Г. Трипольский вступил в исполнение своих обязанностей в первых числах декабря (присяжный лист подписан им 10-го числа этого месяца, а в феврале в Одессе получено было уведомление правления киевской семинарии, что г. Трипольский митрополитом киевским Арсением утвержден в должности преподавателя киевской семинарии. Таким образом, кафедра гомилетики и пастырского руководства опять осталась вакантной²⁹⁰.

Преподаватель семинарии А. Еленевский, назначенный настоятелем елисаветградского собора, состоял членом педагогического и распорядительного собрания правления семинарии. Его место в первом собрании занял преподаватель Николай Успенский, а во втором – преподаватель Николай Брондеров.

6 апреля ректор семинарии сделал предложение правлению о том что, на основании указа св. синода от 14 апр. 1871 г. за № 20, к первому мая надлежит предоставить св. синоду установленным порядком, скольких студентов одесская семинария может рекомендовать ныне для отправления в состав поступающего курса студентов дух. академий. По справке оказались печальные результаты.

«Настоящий шестой класс одесской семинарии состоит из слабейших учеников бывшего до реформы семинарии среднего отделения и ни один из сих учеников, по отметкам их успехов, не может быть причислен к первому разряду». Постановлено донести, что правление семинарии не имеет в виду достойных к отправлению в академию воспитанников²⁹¹.

В июне месяце преподаватель французского языка Феофил Вирц подал прошение об увольнении его от должности в одесской семинарии. Кандидатами, желавшими занять освободившуюся должность, оказались следующие лица: имеющий звание учителя гимназии, швейцарско-подданный Карл-Генрих Зоель, гувернер при пансионе ришельевской гимназии Евгений Буске и удостоенный звания младшего учителя в гимназии Людвиг Госсен. 28 августа посредством баллотировки избран был г. Зоель, но 15 сентября заявил, что «по изменившимся обстоятельствам в педагогической практике не может воспользоваться честью быть преподавателем при одесской семинарии». Новой баллотировкой избран был второй соискатель должности г. Буске²⁹².

В августе правление заслушало отношение ректора московской духовной академии, что воспитанник сей академии кандидат богословия, Николай Катаев, изъявивший желание занять место преподавателя гомилетики в одесской семинарии, был испытан советом академии посредством трех пробных лекций и признан способным к занятию должности преподавателя. Ректор просит уведомить совет академии о времени вступления Николая Катаева в должность. Правлением семинарии постановлено послать уведомление, что г. Катаев вступил в должность 16 августа²⁹³.

За выбытием из семинарии преподавателя Евлампия Арнольдова, осталась незамещенной вакансия члена педагогического собрания правления семинарии. Избранным на эту вакансию оказался преподаватель Игнатий Котович²⁹⁴.

В начале настоящей главы приведено было содержание указа св. синода о мерах к улучшению учебно-воспитательной части в духовных училищах. По поводу этого указа, правление семинарии в своем заседании 18 сентября постановило: образование учебно-воспитательной части духовных училищ херсонской епархии в настоящем году с первых чисел октября возложить на ректора семинарии прот. М. Чемену, о чем своевременно сообщить правлениям дух. училищ, подлежащих ревизии. На время отсутствия ректора, в исправление его должности вступил инспектор семинарии прот. А. Соловьев, а, исправляющим должность последнего назначен преподаватель И. Костенков. Для обозрения симферопольского училища назначен был преподаватель прот. Г. Попруженко²⁹⁵.

В октябре последовал указ св. синода, коим последний, согласно заключениям учебного комитета и хозяйственного управления, признает необходимым, прекратив с будущего 1873 г. отпуск сумм на вознаграждение по преподаванию учения о расколе в семинариях, где таковой производился из духовно-учебного капитала, предписать епархиальным преосвященным циркулярным указом для объявления к исполнению семинарским правлениям и в предупреждение дальнейших со стороны их ходатайств об учреждении в семинариях отдельных кафедр для преподавания учения о расколе на счет средств синода, чтобы преподавание учения о русском расколе, не составляя предмета отдельной кафедры с особым преподавателем, было вводимо в курсы наук догматического богословия и русской церковной истории. Если же епархиальные преосвященные, в видах подробнейшего и ближайшего ознакомления воспитанников местной семинарии с существующими в епархии раскольническими толками, найдут необходимым особое преподавание о таковых толках, ознакомление воспитанников с источниками, на которых основываются расколоучители и другие подобные меры, то, на основании § 129 уст. сем., может быть разрешено особое преподавание учения о расколе и его толках в богословских классах семинарии, в свободное от учебных часов, определенных уставом, время и для желающих заниматься сим предметом воспитанников, как это уже принято постановлениями св. синода относительно миссионерских предметов в некоторых семинариях, но с тем, чтобы вознаграждение в сих случаях преподавателей за таковой труд было производимо из местных епархиальных средств»²⁹⁶.

Пишущему эти строки пришлось учиться в 5 и 6 кл. семинарии после того, как этот указ приведен был в исполнение. И нужно правду сказать, мы; ученики, слушая историю русской церкви и догматическое богословие, имели очень смутные сведения по истории русского раскола и не имели никакого понятия о его обличении. Дело в том, что преподаватели истории и догматики должны были пройти обширные программы; на раскол, вклинившийся в курс их чтений, они обращали случайное внимание. Крупных фактов из жизни раскола в истории русской церкви еще нельзя было обойти, но догматист, обозревая разности главнейших инославных вероучений (римско-католичества, протестантства, реформаторства и англиканства), завален был массой обличительного материала и ни минуты не мог уделить обличению раскола. Что получалось от такой постановки дела, догадаться не трудно. То же самое продолжалось и в академии. Говорю не с укором добрейшему своему профессору, блаженной памяти, о. А. Воскресенскому. Но расширенные рамки истории раскола, представляя интересные подробности в академических лекциях, не давали единого на потребу по этому предмету – обличения раскола. Мы даже не приближались к нему. И вот, когда пришлось самому стать «на линию огня», когда настало время учить других, тогда только во всей микроскопичности обнаружилась «скудость» знания по расколу. Но, по русской пословице, «терпение и труд все перетрут». Перетерта была и эта скудость. Дело не в этом; гораздо опаснее было закрытие кафедры по расколу для семинарий, питомцы которых выходили неподготовленными к борьбе с нашим вековым злом. Эта ошибка исправлена спустя тринадцать лет, но за это время раскол свое дело сделал. Открытые в 1886 г. самостоятельные кафедры по расколу в семинариях дают уже сравнительно подготовленных к борьбе с расколом деятелей, но пастырям, желающим иметь успех на миссионерской ниве, нужно работать и за стенами школы.

Секретарь правления семинарии преподаватель Ф. Туровский, принявши священный сан, не мог совместить секретарской должности с принятыми им на себя обязанностями приходского священника и заявил об этом ректору семинарии. Особой баллотировкой на должность секретаря правления избран преподаватель Николай Успенский²⁹⁷.

В марте 1873 г., с 5 по 19 число, одесскую семинарию обозревал член-ревизор учебного комитета при св. синоде коллежский советник Григоревский. Подробности этой ревизии не сохранились в делах правления семинарии и потому нам приходится ограничиться лишь заключением по поводу этой ревизии учебного комитета при св. синоде. «На основании данных, представленных в рассмотренном отчете по ревизии одесской семинарии, учебный комитет пришел к заключению, что одесская семинария как в учебном, так и в воспитательном отношении, находится в положении весьма удовлетворительном и что администрация означенного заведения ведется с надлежащей правильностью. По поводу же некоторых замечаний, приведенных в отчете ревизора, учебный комитет полагал бы просить преосвященного херсонского предписать ректору семинарии: 1) ввести в употребление на уроках по священному писанию, где читается Новый Завет, книги с одним греческим текстом, чтобы побудить воспитанников разбирать греческий текст без помощи готового перевода; 2) озаботиться, чтобы ученики первого класса имели достаточное количество славянских библий; 3) обратить внимание преподавателя Котовича на необходимость большей отчетливости и раздельности в изложении его предмета, так как устранением этого недостатка он может значительно возвысить достоинства своего преподавания, которому ревизор отдает полную справедливость; 4) в виду замеченного ревизором нетвердого знания воспитанниками прежде пройденного по церковной истории указать преподавателю этого предмета на необходимость оживлять пройденный курс в памяти учащихся части особыми повторениями, частию хронологическими вопросами при каждом удобном случае; 5) ввести на уроках по гомилетике упражнения в устных экспромтах и в V кл., назначая воспитанникам этого класса не представляющие особых затруднений поучения; 6) усилить требования, чтобы ученики семинарии неопустительно посещали классы; 7) привлекать к гимнастическим упражнениям и воспитанников двух высших классов, так как при усидчивых занятиях они также имеют нужду в занятиях гимнастикой. – Что-же касается до указанного в отчете неудобства относительно недостаточности числа уроков по еврейскому языку, то в виду того, что таковое неудобство одинаково относится ко всем семинариям, учебный комитет признал необходимым представить по сему предмету особое соображение».

Это заключение учебного комитета, как видно из резолюции архиепископа, попало в семинарию только спустя год после ревизии. Архиепископ на заключении написал следующее: «24 апреля 1874 г. Предлагаю о. ректору семинарии объявив г.г. наставникам семинарии сделанные учебным комитетом замечания, наблюсти за исполнением».

Правление одесской семинарии возбудило вопрос касательно порядка удостоения оканчивающих курс воспитанников семинарии звания студента. По этому поводу получен был указ св. синода, в котором по возбужденному вопросу сказано было следующее: «принимая во внимание, что звание студента семинарии дается преимущественно за успехи в богословских предметах, составляющих главную и специальную цель семинарского образования, св. синод, согласно заключению учебного комитета, полагает: права оканчивающих курс воспитанников семинарии на звание студента определяются успехами их по предметам, преподаваемым в двух последних классах, назначенных для специально-богословского образования с тем, чтобы звания этого удостаивались только те, которые по предметам V и VI классов имеет баллы 5 и 4 и только по одному из сих предметов балл 3. Но при самом начислении баллов по указанным предметам, по тем из наук, которые читаются в том и другом классе (гомилетика и педагогика), в видах более справедливой оценки по сим предметам, необходимо складывать вместе и брать во внимание средний вывод из отметок за тот и другой год. Что касается до успехов по общеобразовательным предметам, то по ним требуется, какие это изъяснено и в правилах касательно экзамена на звание студента для лиц посторонних, только вообще удовлетворительный балл (не менее 3), каковой уже сам собою предполагается у воспитанников высших классов, так как иначе они не могли бы, по существующим правилам и перейти в высшие классы»²⁹⁸.

Этим предписанием семинарские правления руководятся и сейчас при удостоении оканчивающих курс учения званием студента семинарии.

В заседании, 23 апреля заслушано было предложение ректора семинарии об исходатайствовании правлению разрешения произвести баллотировку преподавателя греческого языка прот. Г. Попроуженко, в виду исполняющегося 35-летия его службы, на оставление при семинарии еще на пять лет. Архиепископ, на основании постановления правления семинарии, возбудил ходатайство пред св. синодом и в августе получен уже был синодальный указ с заключением учебного комитета по возбужденному вопросу. В журнале учебного комитета сказано, «что во внимание к отлично-усердной, засвидетельствованной членами-ревизорами учебного комитета Керским и Лебедевым, службе протоиерея Попруженко, а также во внимание к тому, что в настоящее время трудно найти опытного наставника по классическим, и в особенности по греческому, языкам, учебный комитет полагает оставить протоиерея Попруженко на службе при семинарии впредь до усмотрения без баллотировки, как несогласной с § 187 уст. пр. дух. сем.» Об этом постановлении св. синода прот. Г. Попруженко уведомлен был правлением семинарии²⁹⁹.

В июне 1873 г. правлением семинарии получено было предложение преосвященного Гурия, епископа таврического и симферопольского, коим он уведомляет правление одесской семинарии, что преподаватель ее г. Иванов, согласно его желанию, принят в новооткрываемую таврическую семинарию преподавателем св. писания. На этом же заседании доложено было правлению уведомление ректора киевской духовной академии, что 1) из окончивших ныне курс ее и специально изучавших в ней свящ. писание остается еще без должности один кандидат богословия Михаил Тарасевич, который предназначался на кафедру св. писания в симферопольскую семинарию и вместо которого определен на нее преподаватель одесской семинарии А. Иванов, 2) г. Тарасевич в конце мая выдержал удовлетворительно установленные пробные уроки и немедленно будет рекомендован в одесскую семинарию по получении от правления ее официального отношения о вакантной кафедре по св. писанию. – Заслушано было и письмо г. Тарасевича ректору семинарии с просьбой зачислить его кандидатом на должность преподавателя св. писания в одесской семинарии. 23 июля 1873 г. резолюцией преосвященного Нафанаила, епископа новомиргородского г. Тарасевич утвержден в должности, а 31 августа принес присягу на верность службы и вступил в исполнение своих обязанностей³⁰⁰.

После того, как министерство народного просвещения открыло доступ в университет воспитанникам семинарии, последние ринулись туда стремительной волной. Случалось, что, не выдержав проверочных испытаний при университете, семинаристы возвращались «вспять» и семинарии их принимали. В феврале 1873 г. правление семинарии получило указ св. синода о том, могут ли быть обратно принимаемы в семинарию воспитанники, которые, увольняясь, ранее окончания полного курса, снова возвращаются в семинарию. «Определением св. синода 31 янв.–24 февраля 1870 г. (собр. пост. к сем. и учил. уст. стр. 39–40) дозволено принимать обратно в семинарию по уважительным причинам (напр. опасной болезни или чрезвычайной бедности), в случае возвращения их в том же году, в котором они выбыли, в прежние классы без экзамена, а возвращающихся по окончании учебного года не иначе, как до испытания. Но некоторые из семинарских начальств распространяют это правило и на таких воспитанников, которые, увольняясь по прошениям для поступления в высшие учебные заведения и не поступив по каким-либо причинам в таковые заведения, возвращаются в семинарию. Находя обратный прием воспитанников последнего рода несогласным с указанным определением св. синода и тем более неудобным для общего хода учебной части в семинариях, чем значительнее может быть число учеников, выбывающих из семинарий для поступления в высшие учебные заведения и по невыдержании приемного в них испытания, возвращающихся снова в семинарии уже по открытии учения в последних, – св. синод признает необходимым циркулярным указом для надлежащего в потребных случаях руководства и испытания в подведомственных им семинариях, чтобы воспитанники, увольняемые по прошениям по окончании общеобразовательного курса из семинарий для поступления в высшие учебные заведения, отнюдь не были обратно принимаемы в семинарию». Правление постановило копию указа препроводить в редакцию «херсонских еп. вед.» для напечатания к сведению духовенства херсонской епархии, а ученикам семинарии объявить содержание чрез о. инспектора.

Этим указом если не предотвращался отлив из семинарий духовных воспитанников, то во всяком случае сдерживался. Вопрос, куда деться, если не придется выдержать экзамен в университет, был сильной уздой для семинаристов.

Когда настало время определить, кого из воспитанников управление семинарии признает достойным к отправлению в дух. академию, то таких воспитанников оказалось четыре: Ильчевич, Кохановский, Руденко и Федоров. Из них, но мнению семинарского врача, можно рекомендовать только двух, так как Кохановский и Федоров «страдают довольно сильным расстройством груди». Когда же ректор семинарии предложил избранным отправиться в академию, то «ни один из них не изъявил желание воспользоваться средствами, предлагаемыми для дальнейшего образования»³⁰¹.

Среди мер, какими пользовалась семинария для воздействия на своих питомцев, обращает на себя внимание средство, предложенное ректором семинарии в одном из педагогических собраний. «Учебный комитет при св. синоде признает, между прочим, полезною мерою при воспитании учеников приглашение родителей и родственников неисправных учеников к участию в деле их исправления с тем, однако, ограничением, что инспектор или правление должны входить в сношение с родителями учеников, минуя всякое стороннее посредство, напр., благочинных, и избегая в этих сношениях всякой гласности. (Журн. учеб. ком. при св. син. касательно устройства учебн. воспит. части в сем., стр. 117). Служащие делу воспитания учеников одесской семинарии из практики пришли к убеждению, что в некоторых случаях сношение с родителями и родственниками учеников могло бы принести несомненную пользу в деле исправления учеников; но самое сношение с означенными лицами делается иногда невозможным по неимению точных адресов их. Не признает ли правление нужным принять меры к тому, чтобы иметь точные адреса родителей и родственников учеников одесской семинарии, на воспитание которых сии последние состоят?»

Постановление правления: «чрез напечатание в «херс. епарх. вед.» пригласить родителей и родственников, на воспитание коих состоят ученики одесской дух. семинарии точные дать свои адреса, пригласить их доставлять таковые же адреса при поступлении вновь в семинарии всякого ученика, равно извещать о перемене адреса, в случае перемены места жительства»³⁰².

Первый летописец херсонской (ныне одесской) семинарии – большой почитатель педагогических талантов, административных способностей и вообще высокой личности покойного о. Мартирия Феодоровича. Но как ни симпатично вышеприведенное его предложение, согласиться с ним не могу, не нахожу в себе сил. И с обычной прямотой скажу: плоха та школа, которая обращается в своем прямом деле за помощью к родителям. Это все равно, как если бы художник, обязавшийся научить искусству живописи врученного ему сына, обращался в этом деле за помощью к его родителям. По-моему, это – абсурд. Родители, отдавая детей в учение, в школу, относятся к ней с великим доверием, так как вручают ей самое драгоценное, что у них есть. Мысли каждого родителя таковы: я вручаю вам свое дитя с тем, чтобы если оно хорошо, сделали его лучше, если плохо, исправили, наставили, ибо вы – наставники и воспитатели, специалисты, вы в силах и обязаны это сделать. И, вдруг, эти педагоги-специалисты обращаются за помощью к родителям! Я этого понять не могу. Я не допускаю, чтобы покойный о. Мартирий Феодорович нуждался в помощи родителей при воспитательном руководстве семинаристов и объясняю его предложение той широкой инициативой в педагогических приемах, какую он проявлял в первые годы своего ректорства и которая иногда своим масштабам заслоняла обратную сторону медали в возбуждаемом вопросе.

Теперь остановим наше внимание на поступках некоторых учеников и посмотрим, как семинария 70-х годов карала своих питомцев, если они не подчинялись установленному режиму. Быть может, занесенные в анналы семинарии и воспроизведенные в ее летописи, они скажут что-ниб. нынешним школьникам и подскажут современным воспитателям.

«Воспитанники первого класса Д. Крыжановский, Л. Левицкий и С. Кубеницкий 25 апреля с. г. (1873) – писал инспектор семинарии в докладной записке правлению – были свидетелями, как товарищ их И. Павловский дал расписку торговцу – еврею в том, что он Павловский, продал ему, еврею, пальто свое собственное. При расследовании однако же оказалось, что Павловский продал пальто не свое собственное, какого он не имел, а казенное и притом данное в пользование не ему самому, а товарищу его Н. Телегинскому. Сам Павловский, при допросе его мною и моим помощником, сознался, что он продал не только казенное пальто, но и казенные брюки; замену же пальта, данного ему в пользование, пальтом Телегинского объясняет случайною со стороны его ошибкою. – Не считая себя в праве обвинить Павловского на основании данных в злоумышленном воровстве, я считаю однако же долгом представить на благоусмотрение правления семинарии самоуправную растрату Павловским казенных вещей и просить правление о примерном наказании Павловского, имея в виду чаще и чаще повторяющиеся пропажи казенных вещей у казеннокоштных воспитанников семинарии. Правление постановило: ученика первого класса И. Павловского за самовольную продажу казенного платья уволить из семинарии, отметив в свидетельстве, которое будет ему выдано, что он обучался при поведении «довольно хорошем»³⁰³.

Еще случай. «13-го сего марта, (1874 г.) – пишет в своей записке помощ. инспектора г. Рубановский – в семь часов утра, после обычной ученической молитвы, я зашел в четвертый класс поговорить с воспитанником этого класса А. Обновленским относительно того, что многие ученики, в том числе и Обновленский, тяготятся своевременно вставать от сна по звонку и недовольны на самый звонок, которым принято будить. Разговаривая с Обновленским, что вставать утром не всегда бывает легко, что звонок, которым обыкновенно будят не всегда нравится, я заключил свой разговор тем, что во всяком случае вставать нужно своевременно, что будить воспитанников посредством звонка – мера неизбежная, что она принята во всех учебных заведениях, при которых есть пансионы, что подчиняться ей необходимо. При этом передал припомнившийся рассказ бывшего несколько лет назад воспит. одесской дух. семинарии, потом окончившего курс в военном николаевском училище в Москве, Н. Слюсаренко, что в последнем заведении строже, чем у нас смотрят на то, чтобы воспитанники своевременно ложились спать и своевременно вставали, что эта мера, по отзыву того воспитанника, приучает к правильной жизни и скоро заявляет себя хорошими последствиями. Так как лицо, слова которого я передавал, неизвестно Обновленскому, поступившему в нашу семинарию всего полтора года назад, то я обратился к находившимся тут воспитанникам Н. Грабенко и И. Дробязгину с такими словами: «вот г. Грабенко и г. Дробязгин, кажется, еще помнят этого человека». Такое обращение, не имевшее и тени чего-нибудь оскорбительного для Дробязгина подействовало на него, к удивлению моему, совершенно иначе. С несвойственною воспитаннику важностью, расхаживая по классной комнате, он начал внушительным тоном рассуждать по поводу сообщенного мною. Понимая, что Дробязгин рад случаю привязаться к разговору и вызвать меня на неприятное объяснение, я поспешил остановить его словами: «я знаю, что вы всегда готовы возражать; оставьте меня в покое; я теперь не намерен говорить с вами» После этих слов, Дробязгин, подступая ко мне ближе и возвышая голос, начал допрашивать меня таким образом: «почему вы не хотите говорить? почему не хотите говорить? Если не хотите говорить, то... убирайтесь!» После такого выражения Дробязгина, при свидетелях учениках, я счел необходимым прекратить объяснение и выйти из класса. – Этот поступок Дробязгина я не могу счесть случайностью, временной вспышкой, после того, обыкновенно, рассудок вступает в свои права, является желание исправить допущенную ошибку, объясниться и проч». Далее, г. Рубановский характеризует Дробязгина, как человека тяжелого, обнаружившего нерасположенность к семинарскому порядку, отличавшегося нередко грубыми выходками и готового «отвечать на всякое слово инспекции либо тоном оскорбленного самолюбия, либо насмешками, либо, наконец, прямо дерзостью. «В последнее полугодие – говорится в записке – Дробязгин уже четвертый раз, если не более, заявляет себя непростительными выходками. В октябре месяце он имел грубое объяснение с преподавателем и секретарем правления г. Успенским; в январе два раза раздражительно отвечал на мои замечания касательно нехождения в церковь и открытого курения табаку; наконец, теперь 13 марта прямо выгнал меня из класса. Поле всего этого остается одно из двух: либо оставить Дробязгина в покое, предоставив ему полную свободу в образе жизни и действий, либо ожидать себе с его стороны нового оскорбления, так как поведение его и после поступка 13 марта не изменилось. Дробязгин и теперь не думает исправиться; напротив, он носит в себе твердое убеждение в правоте своего поступка, гордится им, как особенною доблестью. Это видно из того самоуверенного и презрительного взгляда, которым окидывает он меня при встречах, – из самоуправных на моих глазах отлучек из семинарского корпуса в неположенное время (14 марта в 6 час. веч.), из преднамеренного нехождения на уроки (16 марта на урок пения) или опаздывания (16 же на урок философии), из открытого курения табаку в семинарском здании и других поступков, которыми он старается, очевидно, вызвать меня на новое объяснение и вместе с тем на новое, более сильное оскорбление».

Постановление правления таково: «приняв во внимание крайнюю грубость объяснения Дробязгина с г. помощником инспектора семинарии, неоднократность подобного рода объяснений и то обстоятельство, что после совершения столь важного проступка Дробязгин не выказал сознания своей виновности ни обращением к оскорбленному, ни хорошим поведением своим, ни во время объяснения своего с о. ректором семинарии, а также замечаемую с некоторого времени нерасположенность Дробязгина к порядкам заведения, правление семинарии считает справедливым исключить Дробязгина из семинарии за неодобрительное поведение, с отметкою в свидетельстве «исключен по неблагонадежности» и просить его высокопреосвященство довести об исключении до сведения г. обер-прокурора св. синода»³⁰⁴.

Одесская семинария периода ректорства о. Чемены, человека высокогуманного, христиански-снисходительного, применила к Дробязгину высшую меру наказания, уволила его с оповещением т. е. «с волчьим билетом». За что такая строгость? За неуважение к школьному порядку. Всякая школа, старая ли, или новая, если она уважает себя, должна обладать терпением, снисходительностью, любовью к своим питомцам и т. д. Но есть мера вещей, есть предел, после которого ни одно из указанных качеств не может и не должно иметь применения к питомцам, особенно, старших классов, особенно сознательного возраста. Тяжкое преступление берут на душу те из руководителей школы, которые не оберегают ее законов, порядка, режима. Они не воспитывают, а развращают юношество; неуважение к школьным законам дает повод питомцам думать, что и в жизни можно их не уважать. Кого-же такие школы и такие руководители подготовляют к жизни?

Остановимся еще на одном документе. В июле месяце архиепископ получил от обер-прокурора св. синода следующее отношение. «Высокопреосвященный владыко, милостивый государь и архипастырь. До сведения высшего духовно-учебного начальства доведено, что обучающиеся в одесской дух. семинарии воспитанники из южных славян, к крайнему прискорбию, дозволяют себе проступки весьма компрометирующие их поведение и совершенно несоответствующие той цели, с какою они приняты для образования в наших духовно-учебных заведениях. Так, в конце января сего года было обнаружено, что означенные воспитанники по ночам собирались в свою библиотеку, помещавшуюся в доме г. Дашкова, запирались там и читали возмутительные рекламации против правительства, прилагавшиеся к издаваемой в Букареште, под редакцией Каравелова, запрещенной в России, болгарской газете «Независимость». Болгарское настоятельство, получив сведение о сем деле, приняло горячее участие в исследовании оного. Воспитанники обознались в своем предосудительном поведении, извиняясь только тем, что они ничего дурного не имеют против России, а читают подобные произведения для того, чтобы изучить способ составления рекламации, которые понадобятся им, когда они будут возмущать болгарский народ против Турции. В виду возможности обвинений, падающих на означенных воспитанников, долгом считаю покорнейше просить ваше высокопреосвященство, почтив меня сообщением вашего отзыва по сему делу, не оставить конфиденциально изъяснить ректору семинарии о необходимости принятия усиленных мер надзора вообще за поведением и направлением обучающихся в семинарии молодых славян, самого бдительного воспитательного руководства по отношению к ним и немедленного удаления из семинарии тех из них, которые окажутся неблагонадежными в политическом отношении. Поручая себя вашим молитвам с совершенным почтением и преданностью имею честь быть вашего высокопреосвященства, милостивого государя и архипастыря, покорнейшим слугою Юрий Толстой»³⁰⁵.

Что последовало по этому отношению, какие меры были приняты против политиканствующих воспитанников-болгар, среди которых был известный Стамбулов, в семинарском архиве никаких следов не осталось.

В текущем учебном году 5-го октября скончался состоявший преподавателем немецкого языка при одесской семинарии Василий Топоров. Об определении на вакантную должность подали прошения следующие лица: учителя ришельевской гимназии Андриясевич и Гаффкорн и домашний учитель Крейнер. Однако два первые не могли давать уроков в семинарии в те часы, которые объявлены были ими свободными, а Крейнер, как имевший звание только домашнего учителя, не имел права давать уроки в среднем учебном заведении. В виду таких обстоятельств, к исполнению должности наставника в семинарии временно допущен бывший учитель немецкого языка николаевской гимназии Антон Гобольд, который затем и был утвержден в должности³⁰⁶.

В марте 1874 г. получен был указ св. синода о том, в каком порядке замещать вакантные кафедры физики и математики в духовных семинариях, в виду отсутствия между оканчивающими курс воспитанниками духовных академий, кандидатов на означенные кафедры, вследствие отмены преподавания в академиях физико-математических наук. Указ разрешает правлениям семинарий предоставлять места магистрам и кандидатам академий, если в их аттестатах есть отметки по математике, и приглашать окончивших курс со степенью кандидата по физико-математическому факультету воспитанников императорских университетов. Назначенные на должность получают прогоны и третное не в зачет жалованье. Окончившие курс высших светских заведений могут быть избираемы в члены педагогического и распорядительного собраний, в секретари правления и библиотекари; жалованьем рассчитываются на общих основаниях т. е. не выслужившие пяти лет получают 700 р. за 12 ур. и по 50 р. за дополнительные сверх 12-ти, а по выслуге означеннего срока получают до 900 р. и за добавочные уроки по 60 р., пенсию – после 25 лет и проч.³⁰⁷.

В июне месяце правление приступило к выборам членов педагогического и распорядительного собраний из преподавателей и от духовенства. Шестилетний срок службы в звании членов педагогич. собрания истек двум преподавателям свящ. Туровскому и И. Костенкову. Выбранными оказались: г. Костенков и г. Катаев. Затем, на общеепархиальном съезде в состав семинарского правления членами от духовенства избраны: проф. новороссийского университета по церковной истории прот. Войтковский, проф. богословия при том же университете свящ. Кудрявцев и свящ. церкви реального училища Арнольдов. В члены распорядительного собрания оказались избранными священники Кудрявцев и Арнольдов³⁰⁸.

В августе получен был указ св. синода с заключением учебного комитета о мерах «к устройству преподавания еврейского языка в духовных семинариях». Журнал комитета гласит следующее. «При рассмотрении отчетов о ревизиях дух. семинарий, учебный комитет обратил внимание на нижеследующие обстоятельства относительно преподавания еврейского языка в означенных учебных заведениях. Еврейский язык в дух. семинариях не введен в число обязательных предметов, и на обучение оному желающих из воспитанников всех классов назначается всего два урока в неделю, так как в один год при двух уроках в неделю, воспитанникам семинарии невозможно приобрести достаточных сведений по еврейскому языку, а заявления о желании обучаться этому предмету делаются ежегодно при начале каждого учебного года, то преподавателям еврейского языка приходится разделять учащихся по меньшей мере на два отделения, помещая в одно отделение начинающих, а в другое продолжающих изучение предмета. При существовании двух отделений, на каждое из них может быть уделяемо только по одному уроку в неделю, (а одного урока мало); соединение же обоих отделений на каждом уроке представляет неудобство как для преподавателя, так и для учащихся: первому приходится постоянно иметь пред собою часть учеников, не принимающих участия в занятиях, а вторым напрасно терять время, присутствия при занятиях учителя с тем отделением, к которому они не принадлежат. Для устранения таких неудобств, учебный комитет полагал бы необходимым устроить дело так, чтобы заявляющие желание обучаться еврейскому языку могли слушать курс по этому предмету в течении двух лет, пользуясь еженедельно вполне обоими уроками, назначенными на этот предмет по штату. Для достижения этой цели следовало бы: 1) установить во всех семинариях двухгодичные курсы изучения еврейского языка, сообразно с чем должны быть составляемы преподавателями учебные программы и 2) принимать заявления о желании обучаться еврейскому языку в два года раз, и именно при начале каждого двухгоднаго курса, располагая приступать к этим занятиям по преимуществу воспитанников IV и V классов. Те из воспитанников, которые будут начинать курс еврейского языка с V кл., будут оканчивать его вместе с окончанием полного семинарского курса, приступающие к нему с IV кл. могут оканчивать за год до окончания полного семинарского курса.

Примечание. Само собой разумеется, что нет основания не допускать ко вступлению в курс и воспитанников других классов, если они того пожелают, но в тех только случаях, когда общее число всех желающих обучаться еврейскому языку не будет доходить до 55. При таком устройстве дела, все воспитанники, располагающие посвятить себя изучению богословских предметов, будут иметь полную возможность приобретать в семинариях достаточные сведения по еврейскому языку. Чтобы при приведении этой меры в исполнение не лишить возможности учеников IV кл. обучавшихся еврейскому языку, докончить начатый курс, потребовалось бы только в тех семинариях, где таковые ученики найдутся, прибавить для них на один год по одному уроку в неделю».

Правление постановило: «во исполнение сего указа св. синода,

1) установить с началом настоящего учебного года для преподавания еврейского языка двухгодичный курс, для чего предложить преподавателю означенного языка прот. Георгию Попруженкову составить и предоставить правлению семинарии программу преподавания еврейского языка применительно к двухгодичному курсу; 2) о. инспектору поручить о таковом распределении занятий по изучению еврейского языка объявить ученикам семинарии, пригласив преимущественно утренников IV и V классов к занятиям по еврейскому языку; 3) преподавателю изъяснения свящ. писания поручить на своих уроках располагать своих учеников, в особенности старших классов, к занятиям еврейским языком для лучшего уразумения текста священных книг Ветхого Завета»³⁰⁹.

Останавливаясь на мерах «к устройству преподавания еврейского языка в дух. семинариях», необходимо заметить, что они не достигли желанной дели. Ни за время своего учения, ни за время преподавания, т.е. на пространстве почти сорока лет, я не встречал ни одного ученика мало-мальски, порядочно изучившего еврейский язык. Были среди питомцев духовной школы знающие французский и немецкий языки, были любители знатоки английского языка, но не было примера более или менее глубокого знакомства с языком еврейским. Причина такого, мало сказать, печального явления в духовной школе скрывается в необязательности изучения этого языка. Большое несчастье наших школ – это деление предметов на обязательные и необязательные. Такое деление сразу подрывает в глазах учеников значение необязательных предметов. Возьмите самый основной предмет какой-либо школы и приклейте к нему марку необязательности и вы увидите, что учащиеся сейчас станут к нему спиной. В летописи херсонской семинарии мы наблюдали такую картину с крымско-татарским и новогреческим языками; в истории духовных семинарий вообще, – с новыми языками в тот злополучный период, когда эти языки считались необязательными. У трудоспособного юноши всегда найдется достаточно работы по предметам обязательным и, по опыту говорю, ему даже в голову не придет записаться на какой-то необязательный, значит, второстепенный, значит, неважный, предмет. А между тем, если питомцы духовной школы все обязаны знать основание всякого богословия – Слово Божие, если лучшим средством уразумения текста свящ. книг служит еврейский язык, то он непременно должен быть обязательным. Нет поэтому основания низводить еврейский язык на степень необязательного предмета.

В том же заседании заслушано было предложение ректора семинарии относительно преподавания греческого языка. Вот это предложение. «У каждого преподавателя одного и того же предмета есть свои особенности: один обладает большим педагогическим тактом, другой меньшим или вовсе не имеет его; один больше, знает предмет и с большим усердием занимается им, другой и слабее знает свою специальность, и меньше изучает ее; один настойчивее и требовательнее в отношении к ученикам, другой снисходительнее и довольствуется малым знанием, один живее и энергичнее, другой – более вял и медлен. Даже допустив в преподавателях одни достоинства, без всяких недостатков, нельзя не посмотреть, что у одного из них сильнее одни добрые стороны, у другого же другие. Поэтому если в учебном заведении, при многочисленности уроков по одному и тому же предмету имеется несколько преподавателей, по моему мнению, и справедливее, и выгоднее для учеников в учебном и воспитательном отношении находиться попеременно под влиянием не одного только наставника, но двух-трех, преподающих один и тот же предмет. Таким правилом, между прочим, сколько мне известно, руководятся в заведениях министерства народного просвещения. – В одесской дух. семинарии с 1868 г. до настоящего времени принято за правило, чтобы каждый из двух наставников по греческому языку проводил учеников своих чрез все классы семинарии. Это выгодно для одних наставников, поскольку каждый из них отвечает за своих только учеников; но не всегда выгодно для учеников, как видно из предыдущего. Поэтому имею честь предложить правлению семинарии, не признает ли оно лучшим с начала настоящего учебного года разделить, между наставниками греческого языка преподавание так, чтобы каждый из них состоял наставником всегда в одних и тех же классах, т.е. один в I, III, и V, а другой во II, IV и VI, или один в I, II и V, а другой в III, IV и VI. Тогда каждый ученик успевает побывать под руководством того и другого наставника и воспользоваться добрым влиянием особенностей обоих наставников. По выслушании сего, член правления, преподаватель греческого языка, Николай Брондеров высказал, что вполне соглашаясь с мнением о. председателя относительно распределения классов между наставниками греческого языка, он считает более удобным разделить классы так: ему предоставить классы II, III и V, а о. Георгию Попруженкову классы I, IV и VI, так как в этом случае ему, г. Брондерову, пришлось бы иметь дело при преподавании с греческими сочинениями ионического диалекта преимущественно».

Это предложение вызвало постановление правления, по которому в I, IV и VI классах уроки были предоставлены о. Попруженкову, а в остальных классах – г. Брондерову, – каждому числом 12, при чем это распределение должно оставаться неизменными и на последующие годы ³¹⁰.

Среди многочисленных предложений энергичного ректора о. Чемены это – не единственные, основные мысли которого можно оспаривать. Мотивом вышеозначенного распределения уроков по греческому языку является то, что «справедливее и выгоднее для учеников в учебном и воспитательном отношении находиться попеременно под влиянием не одного только наставника, а двух-трёх, преподающих один и тот же предмет». Так-ли это? Известно, что в закрытых учебных заведениях, напр., кадетских корпусах, институтах благородных девиц и пр., воспитатели ведут из класса в класс своих питомцев до окончания ими полного курса. Такой порядок практикуется в означенных школах в этих видах, что воспитателю представляется возможность на пространстве нескольких тех всесторонне изучить характер и способности вверенных ему питомцев. Никто не будет оспаривать, что в учебно-воспитательным отношении это – в высокой степени важно. Если это правило мы приложим к питомцам семинарии, где только в последнее время учреждены должности воспитателей, то получится тот прямой вывод, что для учеников выгоднее и в педагогическом отношении полезнее, когда один и тот же преподаватель будет учить одних и тех же учеников на пространстве всего семинарского курса. Продолжительность обучения с учениками даст ему возможности более глубокого знакомства с их достоинствами и недостатками, чем когда они будут переходить от одного преподавателя к другому.

Была речь об еврейском и греческом языках, теперь несколько слов о языке русском. В заседании 31-го августа ректор семинарии внес следующее предложение. «Усмотрев из отчетов наставников и письменных учреждений учеников семинарии всех классов, представлявшихся мне в течении учебного года, слабость познаний учеников в русской грамматике и особенно в правописании и не желая затруднять кого-либо из наставников безмездными занятиями, по примеру прежних лет, с учениками по русскому языку, я предложил распорядительному собранию правления в заседании от 28 августа сего года изыскать средства к вознаграждению того или тех из наставников, которые согласятся давать ученикам уроки (по два в неделю) русского языка вне классного времени. По сему предложению моему, определено из 1500 рублей, назначенных епархиальным съездом духовенства херсонской епархии, бывшим в мае месяце настоящего года, в виде квартирного пособия наставникам семинарии, выделить 150 р. в вознаграждение за два урока русского языка. Предлагаю правлению войти в обсуждение вопроса о том, кому из наставников поручить преподавание русского языка и в какие дни, для каких классов назначить часы предполагаемых уроков. – Бывший в собрании преподаватель г. Костенков изъявил желание взять оба урока по русскому языку».

Постановлено: Поручить преподавание уроков по русскому языку преподавателю словесности г. Костенкову за определенное вознаграждение. Время уроков назначить от 12 1/2 до 13/4 по четвергам и субботам с тем, чтобы ученики 1 и 2 классов занимались русским языком в один из этих дней, а ученики остальных классов – в другой³¹¹.

Было бы далеко не лишним повторить эту меру в настоящее время.

В заседании 31 августа заслушано было прошение учителя немецкого языка при одесской дух. семинарии Антона Гобольда об увольнении его от должности. Соискателями открывшегося места явились следующие лица: учитель одесского реального училища Сергей Синицын, учитель мелитопольского реального училища Вильгельм Гаферкорн и отставной коллежский асессор Петр Нежинцев. Большинством голосов избран был учитель С. Синицын и владыкой утвержден в должности. Случилось, между тем, что в реальном училище открыты были параллельные классы и это обстоятельство не позволило г. Синицыну совместить обязанности преподавателя в гимназии с уроками в семинарии. Об этом он прислал письмо ректору семинарии. Опять объявлена была в семинарии вакантной должность преподавателя немецкого языка. Найдены были прошения г. Скульте, окончившим курс в рижской гимназии, и преподавателем немецкого языка в одесском институте благородных девиц г. Скоканом. Последний и занял должность преподавателя в семинарии и проходил ее в продолжении свыше 25 лет, до самой своей смерти.³¹²

Здесь уместно будет упомянуть, что владыка Димитрий в 1874 г. был переведен из Одессы в Ярославль. Назначение состоялось 2-го окт., но последний журнал правления семинарии подписан владыкой 28 окт. Его место занял архиепископ Леонтий (Лебединский), назначенный в Одессу из Каменец-Подольска. Так как в нашей духовной литературе имеются биографии означенных святителей (см. прот. С. Петровского о преосвящ. Димитрие и прот. Н. Страшкевича о преосвящ. Леонтие), то я не вижу надобности останавливаться на характеристике их личности и перехожу к летописи одесской семинарии.

В феврале 1875 г. член правления семинарии от духовенства свящ. А. Кудрявцев подал прошение владыке об увольнении его от означенной должности. На место уволенного избран был правлением и утвержден архиепископом в должности члена правления прот. М. Диевский³¹³.

В июне заслушан был правлением следующий указ св. синода. «Св. синод слушали предложенный г. обер-прокурором журнал учебного комитета № 66, по представлению преосвященного митрополита Исидора, о произведенном в общем собрании правления с.-петербургской дух. семинарии избрании кандидатов на ректорскую в оной должность. Между прочим, приказали: сообразив поставленный учебным комитетом, по случаю выбора ректора подольской семинарии прот. Княжинского его на ректорскую должность с.-петербургской семинарии, вопрос о том, могут ли духовные семинарии избирать на открывающиеся в них ректорские вакансии, в числе иных кандидатов, и наличных ректоров других семинарий, св. синод находит, согласно заключению комитета, а) что выбор на ректорскую вакансию в одну семинарию наличного ректора другой семинарии имеет значение не нового избрания, а перевода его на ту же должность из одной местности в другую и на сем основании должен принадлежать исключительно непосредственному усмотрению синода, по соображении особых нужд и пользы духовно-учебных заведений и б) что, при допущении выбора на ректорскую вакансию в одной семинарии наличного ректора другой, замещается одна вакансия и вместе с тем открывается другая, а повторение такого действия не может не сопровождаться тем большим ущербом для семинарий, что замещение вакансий посредством выборов сопряжено, как доказывает опыт, с значительною потерею времени. Посему разъяснить правлениям духовных семинарий, чтобы при избрании кандидатов на ректорские вакансии отнюдь не включали в число таковых кандидатов наличных ректоров других семинарий. О чем, для объявления правлениям духовных семинарий, дать знать епархиальным преосвященным печатным указом»³¹⁴.

Выборная система замещения ректорских мест имела за собой ту хорошую сторону, что при ней в ректора не могли попасть бездарности. Необходимо было иметь общепризнанную сумму достоинств, чтобы занять ответственный пост руководителя духовного юношества. С другой стороны, эта система налагала нелегкую обязанность на выборщиков: нужно было подумать крепкую думу, кого посадить себе начальством. Отсюда кандидаты на ректорские места должны были удовлетворять разнообразным требованиям. Они должны были обладать и педагогическими, и административными способностями. Найти таких людей и сейчас, когда ряды духовенства наполнены лицами с высшим богословским образованием, нелегко, а, полвека тому назад было еще труднее. И вот одна семинария, не задавая себе больного труда, избирала ректора другой семинарии, не рискуя при этом проштрафиться в выборе. Выше приведенный указ дает наставление, что выбирать выбранного уже ректора нельзя, ибо это значило бы переводить его с одного места на другое, сие же принадлежит прерогативам высшей власти, а необходимо корпорации данной семинарии самой хорошенько обсудить, кого она желает иметь своим начальником.

Кое-что о братьях-славянах. 4 апреля 1875 г. инспектор семинарии прот. А. Соловьев подал в правление рапорт такого содержания. «Воспитанники одесской дух. семинарии из южных славян – ученик первого кл. Петр Петров и ученик четвертого кл. Стефан Стамболов крайне небрежно относятся к ученическим своим обязанностям и систематически, упорно не подчиняются порядку и правилам семинарской дисциплины. Богослужения решительно никогда не посещают, от уроков постоянно уклоняются под разными благовидными предлогами, а часто и без всяких предлогов, и адресов своей квартиры не дают, так что ни за образом их жизни, ни за характером поведения нет никакой возможности иметь какой-либо инспекторский надзор. Петр Петров с начала нынешнего учебного года по настоящее время опустил 159 уроков и если иногда представлял свидетельства, от доктора о своей кратковременной болезни, то не иначе, как после неоднократного настойчивого инспекторского его напоминания и при том почти всегда после назначенного ему урока; а Стефан Стамболов, пробыв на родине по болезни сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, январь, февраль и большую часть марта и явившись в семинарию 22 числа марта, посетил всего только 10 уроков, из всех 36 уроков, бывших в течении 10 учебных дней, прошедших со дня явки Стамболова в семинарию. – Донося о сем правлению одесской дух. семинарии, покорнейше прошу оное сделать зависящее от него распоряжение относительно Петрова и Стамболова, так как в руках инспекторских нет средств заставить Петрова и Стамболова быть исправными, а между тем пример их распущенности может иметь вредное влияние на других воспитанников семинарии».

О. ректор семинарии к сему присовокупил, что Стамболов явившись к нему 23 марта без паспорта, обещал ему предоставить таковой в самом скором времени, но не предоставил до 31 марта, так что он, о. ректор семинарии, в повестке о педагогическом заседании правления 2 сего апреля между другими вопросами для обсуждения правления поместил вопрос о том, следует ли выдавать стипендию Стамболову со дня явки его в семинарию, так как с 23 марта Стамболов не является в семинарию. При представлении 31 марта консульского билета, Стамболов объяснил свое нехождение в класс тем, что его задерживали приехавшие с ним родственники. Впрочем, Стамболов и после явки своего билета 31 марта и по получении стипендии снова не являлся в семинарию несколько дней.

При дальнейших расследованиях выяснилось, что о. инспектор и о. ректор много раз делали этим молодым людям выговоры, напоминания и употребляли другие нравственные меры к исправлению их. Показаний же в роде наказания голодным столом, заключения в карцер и т.п. им не назначалось не потому, чтобы они этого иногда не заслуживали, но как уже взрослым молодым людям и при том находящимся в семинарии на особом положении.

На основании всего вышеизложенного, правление постановило: Петру Петрову и Стефану Стамболову, упорно уклоняющимся от подчинения правилам семинарской дисциплины, не смотря на меры, принимавшиеся к их исправлению, предложить подать прошение об увольнении; если же они не пожелают подчиниться этому определению правления, то уволить их, во избежание соблазна, какой они могут причинить прочим ученикам, и без прошения. В случае подачи ими прошения предоставить о. ректору семинарии уволить их и сделать распоряжения о выдаче им надлежащих свидетельств об успехах и поведении³¹⁵.

Увольнение Стамболова было очень благовременно. Числясь учеником одесской дух. семинарии и оставаясь более полгода на родине под предлогом болезни, он увлечен был в политику и занимался агитацией. 10 апр. 1875 г. одесское болгарское настоятельство прислало ректору семинарии такую бумагу. «В числе южно-славянских воспитанников вверенной вам семинарии находится болгарский уроженец г. Тернова Христо Ст. Стамболов. По дошедшим в настоятельство сведениям, сообщенным бывшим редактором болгарской газеты «Дунайская Заря» г. Войниковым члену настоятельства М. И. Пашову, оказывается, что в Рущуке турецкими властями открыто участие вышеупомянутого Стамболова в политической агитации и перехвачена его переписка с Каравеловым. С другой стороны, члены настоятельства заметили в Стамболове такое свободомыслие и направление, которые могут иметь заразительное влияние на прочих болгарских воспитанников. А потому, находя, что дальнейшее пребывание Стамболова в среде своих соотчичей в семинарии, как славянского стипендиата, может иметь вредное на них влияние, а при его участии и в политической агитации компрометирует учебное заведение, в коем воспитывается, одесское болгарское настоятельство имеет честь сообщить о сем вашему высокопреподобию, присовокупляя, что оно находило бы полезным исключить Стамболова из семинарии, дабы он не считался воспитанником ее»³¹⁶.

В текущем учебном году в состав академических курсов отправлены были три студента Шаревский, Логинов и Луговенко. Первый, однако, не был принят в Киевскую академию, а Логинов и Луговенко поступили в число студентов, казанской академии³¹⁷.

В заседании 16 августа ректор семинарии сделал предложение правлению об избрании члена распорядительного собрания сего правления на место выслужившего в этом звании положенное время преподавателя Н. Брондерова. 28 авг. состоялись выборы и членом распорядительного собрания утвержден был владыкой 1-го сентября преподаватель И. Костенков³¹⁸.

В сентябре месяце ректор семинарии сделал следующее предложение правлению семинарии. «Согласно § 122 уст. правл. дух. сем., в V классе семинарии для изучения предметов богословских могут быть допускаемы, по личному усмотрению епархиального архиерея, люди зрелого возраста, не моложе 28 лет, и имеющие значительную церковную начитанность. С 1869–70 учебного года в одесскую семинарию в V кл. ее поступают, на основании проведенного § устава, подобные лица и оканчивают богословский курс. Большинство из них лица духовного звания (причетники и диаконы), которые проходят курс не выше полного курса бывшего прежде в семинариях низшего отделения.

Опыт показал, что чтение отцов церкви по-гречески с этими начетчиками наставнику вести весьма трудно, почти невозможно, по неподготовленности их к тому. Незначительность сведений по греческому языку, полученных в учебных заведениях и затем более или менее долговременные службы могут легко объяснить эту неподготовленность начетчиков. Имея в виду это обстоятельство, а также и то, что в семинарию, на основании § 122 уст. могут поступить и такие лица, которые не обучались вовсе в учебных заведениях, я считаю необходимым предложить на обсуждение правления вопрос: следуетли начетчиков 5-го и 6 классов обязывать заниматься греческим языком, или не требовать от них этих занятий, предоставив им свободное от них время употреблять на изучение прочих предметов богословских классов семинарии?»

Правление постановило просить владыку ходатайствовать пред св. синодом о разрешении возбужденного в настоящем собрании вопроса об обязательности изучения греческого языка в V и VI классах начетчиками.

На ходатайство владыки получен был указ синода от 12 декабря. Из указа видно, что вопрос о начетчиках, кроме одесской семинарии, поднят был семинариями рязанской и таврической. В указе, между прочим, сказано было следующее: «принимая во внимание, что лица зрелого возраста (не моложе 28 лет) принимаются в V и VI классы дух. семинарий, на основании § 122 уст. дух. сем., для изучения предметов собственно богословского содержания, и при том по личному усмотрению епархиальных архиереев, если только лица эти имеют значительную церковную начитанность, св. синод признал необходимым, согласно заключению учебного комитета, разъяснить, в видах устранения на будущее время недоразумений, встречаемых в семинариях: 1) что лиц зрелого возраста, имеющих значительную церковную начитанность и желающих поступить в семинарию на основании § 122 уст. сем., не следует подвергать приемному испытанию по различным предметным программам, так как решение вопросов о приеме означенных лиц в семинарию предоставлено указываемым § сем. уст. личному усмотрению епархиального архиерея и 2) что от этих лиц нельзя требовать познаний по греческому языку наравне с воспитанниками семинарий, а потому, располагая их к изучению греческого языка настолько, чтобы они со временем могли читать в подлиннике книги нового завета, во время пребывания их в семинарии не считать для них обязательными испытания по греческому языку. О вышеизложенном, для объявления правлениям духовных семинарий, к руководству и исполнению, дать знать епархиальным преосвященным печатным указом, и вашему преосвященству, вследствие возбужденного в подведомственной вам семинарии вопроса по сему предмету, послать особый указ ³¹⁹.

Ученики-начетчики, как показал опыт, представляли лишний балласт в высших классах семинарии, с которым преподавателям справиться было нелегко. Они были на особом положении, к ним прилагали особый масштаб требований как в учебном, так и в воспитательном отношении. Слава Богу, что семинарии освободились от этих полуучеников. В свое время о начетчиках и богословски образованных пастырях я писал на страницах местных епархиальных ведомостей³²⁰.

В октябре заслушан был правлением семинарии указ св. синода такого содержания. «В виду принятых по ведомству народного просвещения и предположенных к распространению на высшие и средние учебные заведения других ведомств правил для ограждения начальных училищ от неблагонадежных преподавателей, св. синод, согласно заключению учебного комитета, признает целесообразным ввести таковые правила и в учебных заведениях духовного ведомства, а потому предписать советам духовных академий и правлениям духовных семинарий и училищ, чтобы при выдаче свидетельств воспитанникам, уволенным почему либо до окончания курса, если они признают таких воспитанников благонадежными к исполнению учительских обязанностей, делали о сем, сверх других установленных отметок, и особые отметки на их свидетельствах в следующем виде: «к удостоению учительского звания препятствия не встречается»; в противном же случае выдавали бы документы без всяких в этом отношении отметок, отсутствие которых будет служить указанием, что предъявители документов не должны быть удостоверены учительского звания. О вышеизложенном для объявления по духовно-учебному ведомству к надлежащему в потребных случаях руководству и исполнению, послать епархиальным преосвященным печатный указ»³²¹.

Значение этого указа понятно само собой. При незначительном числе специально подготовленных лиц, на учительские должности обыкновенно попадали отбросы школы, т.е. такой элемент, который менее всего был пригоден для учительской службы. Выкидывались из школ или пьяницы, или атеисты, или не благонадежные в политическом отношении. Какую пользу могли принести эти нравственные уроды и недоучки в звании учителя? Какой пример могли подать они своим питомцам? Между тем, нива, которую они обязаны были обрабатывать, была очень восприимчивой: это – нива детских сердец, одинаково чуткая и к слову доброму, и к «глаголам лжи». Что может сделать учитель из своих учеников, чем может напитать их, сколько разлагающей душу пакости и гнили могут усвоить ученики, это мы видели в пресловутые освободительные годы. Мы видели, как распропагандированы были университеты, гимназии, города и села. С другой стороны, немцы хвалятся, что французов (в 1870 г.) победил школьный учитель. Так вот, чтобы в учителя народной школы не попадали негодные элементы, указ предписывает обозначать на свидетельствах, можно ли данное лицо удостоить звания учителя. Напр., ученик низших классов семинарии малоспособен: для него трудно осилить алгебру, языки; но этот же ученик в качестве учителя начальной школы может прекращено вести свое дело.

В ноябре последовал укал св. синода о мерах для улучшения письменных сочинений воспитанников дух. семинарий и училищ. Согласно этому указу, баллам по письменным упражнениям дано самостоятельное значение, независимо от баллов по устным ответам, и потому существовавшее прежде правило, по коему балл по сочинениям входил в общий годичный наставнический балл наравне с отметкой по устным ответам, отменяется. При указе приложен журнал учебного комитета. По прочтении журнала, члены правления семинарии пришли к заключению, что большинство мер, рекомендуемых учебным комитетом, практикуется уже в одесской семинарии, за исключением некоторых, на кои правление и обратило особенное внимание. Именно, правление постановило: «баллам по письменным упражнениям учеников, представляемым на приемных и переводных испытаниях, давать то значение, какое предписывается указом св. синода, почему сделать соответственное изменение редакции правил о производстве в семинарии испытаний. В виду того, что расписание сроков письменных упражнений для учеников делается обыкновенно на полугодия, предложить г.г. наставникам, чтобы они представляли ректору списки тем на все полугодие тотчас по объявлении расписания, чтобы ректор мог в первое после сего заседание внести эти списки на общее обсуждение наставников. Наставникам древних языков предложить назначать ученикам письменные переводы не только с русского на греческий или латинский язык, но и наоборот, а также сокращенные письменные изложения прочитанных авторов в том виде и тем методом, который предписывается указом. Пред началом устных испытаний в конце года назначать письменные упражнения не по одному какому-либо предмету, а по всем предметам, по которым назначаются письменные упражнения в течение года. Наставникам предложить представить пред окончанием года средние баллы по письменным упражнениям особо от баллов по устным ответам. Ученикам напомнить и требовать от них, чтобы они представляли свои упражнения переписанными четко, чисто и ясно. Вместе с сим разъяснить ученикам чрез о. инспектора о том значении письменных упражнений и баллов за оные, какое узаконяется указом св. синода, чтобы побудить их к более серьёзному занятию письменными упражнениями. Копии с указа и журнала учебного комитета препроводить в правление одесского, херсонского и елисаветградского дух. училищ»³²².

В первых числах декабря истек шестилетний срок в звании членов педагогического собрания правления семинарии преподавателей прот. Г. Попруженко и В. Анисимова. После произведенной баллотировки большинство голосов получили преподаватели Василий Анисимов и Карл Фот. Последние в звании членов педагогического собрания утверждены преосвященным Нафанаилом, так как архиепископ Леонтий 12 декабря оставил Одессу, будучи назначен на варшавскую кафедру. Как известно, на его место к ним в Одессу из Варшавы прибыль архиепископ Иоанникий (Горский)³²³.

В том же заседании заслушано было такое предложение ректора семинарии. «Так как разрешенный к построению при одесской семинарии храм, по своему высокому значению и назначению, должен иметь особенное отношение к делу воспитания молодых людей для служения православной церкви, то желательно, чтобы и главнейшие подробности будущего храма соответствовали этому высокому назначению его. Поэтому имею честь предложить правлению следующие вопросы: 1) в честь какого святого лица или священного события должен быть посвящён будущий семинарский храм? Не предрешая вопроса, считаю нелишним сделать несколько соображений; именно: можно посвятить храм имени св. апостола Андрея первозванного, как апостола славян, по преданию проповедовавшего св. евангелие народам, обитавшим на северных берегах черного моря; б) можно посвятить храм в честь св. апостолов Иоанна Богослова или Петра и Павла, чтобы болезни и труды св. апостолов во благовестии Христовом служили для воспитываемых юношей указанием и примером болезней и трудов, предстоящих пастырям церкви в их высоком и многотрудном служении, – частнее, чтобы высокое и глубокое богословие св. апостола и евангелиста Иоанна побуждало питомцев углубляться и проникать сердцем в тайны божественного откровения, или пламенную ревность о имени Христовом первоверховных апостолов Петра и Павла воспитывала в юношах самоотверженную ревность о спасении ближних и готовность быть всем вся, да всяко некия спасут; в) можно посвятить храм имени святителей, прославившихся особенно силою слова и дела в служении св. церкви, каковы св. Златоуст или три святителя: Василий В., Григорий Б. и И. Златоуст; 2) если взять во внимание, что в последнее время, при пробуждающемся внимании к славянству, и св. синодом предписано с особою торжественностью праздновать память св. просветителей славян Кирилла и Мефодия, то в одесской семинарии, между воспитанниками которой есть юноши из славян, и которая находится в городе, имеющем близкие сношения с славянскими землями, было бы прилично иметь храм, посвященный просветителям славян св. Кириллу и Мефодию; д) если более руководиться патриотическими мыслями и целями, то можно посвятить храм имени кого-либо из русских просветителей или святителей, как напр., св. равноапостольного великого князя Владимира, св. Димитрия ростовского или Тихона Задонского.

2) Какие иконы, кроме Спасителя, Богоматери и храмовой, поместить в иконостас? По проекту иконостаса предполагается еще три иконы, кроме изображений, имеющих быть на северных и южных вратах. Думаю, что на иконе, имеющей быть поставленной на левой стороне в соответствии с храмовой иконой, следует изобразить небесных покровителей тех преосвященных херсоно-одесских, при которых происходило дело устроения храма и имеет быть закончено, именно: изобразить 1) святителя Димитрия ростовского, в память об архиепископе Димитрие, при котором началось дело о построении храма и который содействовал этому делу и ходатайствами, и пожертвованиями; 2) святителя Леонтия, еп. ростовского, в память о преосвященном Леонтии, при котором получено утверждение проектов и сметы на устройство храма и отпущена на этот предмет из св. синода сумма в дополнение к местным сборам; 3) небесного покровителя преемника преосвящ. Леонтия, которого Господь сподобит освятить строящийся храм. – На остающихся за сим двух свободных местах можно поставить икону а) представителей трех степеней церковной иерархии: св. архидиакона Стефана, священномучеников Лукиана пресвитера или Федора Студита и святителя Иоанна Златоуста или Иакова брата Господня; б) икону св. архистратига Михаила в память об умершем почётном блюстителе по хозяйственной части при семинарии Михаиле Гладкове, завещавшем на церковную утварь 5000 руб. и выразившем даже желание, чтобы храм, если можно, был посвящен имени архистратига Михаила. – На северных и южных вратах можно изобразить ангела молитвы и ангела-хранителя. На горнем месте – Спасителя в царском виде; на жертвеннике – моление о чаше или распятие Христа Спасителя. Предлагаю эти вопросы разрешить правлению семинарии».

Правление постановило: храм посвятить имени св. апостола Андрея Первозванного, по преданиям многих славянских народов, трудившегося в проповеди этим народам и, по весьма древнему преданию, проповедовавшего слово Христово насельникам северных берегов черного моря.

Что касается икон, имеющих быть поставленными в иконостасе нового храма, то, кроме икон Спасителя, Богоматери, храмовой и архистратига Михаила, поместить иконы: небесных покровителей трех архипастырей херсонских и трех св. представителей степеней священства: св. Иоанна Златоуста, св. Лукиана пресвитера антиохийского и мученика и св. архидиакона Стефана первомученика. На северных и южных вратах, а также на горнем месте и жертвеннике поместить иконы, указанные в предложении о. ректора³²⁴.

В Заседании 19 дек. 1875 г. правление слушало предложение ректора семинарии о том, следует ли относительно неудовлетворительно успевших в течение сентябрьской трети настоящего года учеников принимать меру, практиковавшуюся в прошедшем и других годах и состоявшую в том, чтобы заставить таких учеников во время зимних вакаций повторить те отделы наук, в которых они оказали неудовлетворительные успехи и после рождественских праздников подвергнуть их испытанию в знании назначенного к повторению.

При обсуждении этого вопроса было принято в соображение, что 1) в первые годы, когда практиковались эти меры, учеников казеннокоштных правление предупреждало, что они будут лишены казенного содержания, если на испытании окажутся неудовлетворительно успевшими, а своекоштные ученики при неудовлетворительности ответов будут подвергнуты более подробному и самому тщательному испытанию в конце учебного года.

В последний раз правление, снисходя к тому, что иные из экзаменовавшихся оказывались малоуспевшими по малоспособности, лишало казенного содержания только неуспевающих по лености и небрежности, а прочим назначено более тщательное испытание в конце года; вместе с тем правление делало поправки месячных выводов на лучшие баллы и тем из учеников, которые отвечали на этих испытаниях вполне удовлетворительно. 2) Меры эти большею частию достигали желанной цели. Правда, некоторые ученики не поправлялись и после того, как угроза лишением казенного содержания приводима была в исполнение, но большая часть из них, особенно в младших классах, оказывала значительно лучшие успехи на испытаниях.

Постановление правления. «В виду того, что испытания после зимних каникул учеников семинарии, оказавших неудовлетворительные успехи в течение сентябрьской трети большею частию оказывали доброе влияние на возвышение успехов учеников, при-вести эту меру в исполнение и в настоящем учебном году. Для сего предоставить о. ректору и о. инспектору войти в совещание с наставниками для определения, кого из учеников, по каким предметам и по каким отделам предметов, подвергнуть испытанию после рождественских праздников. При этом назначить испытание только таким ученикам, которые подают надежду на улучшение успехов. О результатах испытания довести до сведения правления, которое, по рассмотрении их, поправит месячные результаты успехов учеников, вполне удовлетворительно отвечавших на испытаниях, о чем предварить и самих учеников для ободрения их и возбуждения в них большего внимания к этой мере»³²⁵.

Нужно пожалеть, что в настоящее время забыта эта мера поднятия уровня знаний учеников. Теперь все трактуют о переутомлении учащихся и не могут найти средств заставить юнцов учиться. Хороша, конечно, забота о здоровье ученика, но если он выйдет из школы с пустой головой, что толку в нем. Прекрасна мысль о здоровье тела, но если телесно здоровый питомец не приучен к усидчивости и труду, если его тяготит работа, что ожидает его в жизни? Школа должна приготовить трудоспособных членов общества. Вот эта способность к труду и должна быть выработана в ученике. Не учился в положенное время, учись, когда другие отдыхают, исправь свое неряшливое отношение к науке, победи свою леность. Впрочем, не все учебные заведения забыли старые меры: в институтах благородных девиц и в настоящее время рекомендуются в продолжение каникул, так называемые, обязательные работы, – не только слабо успевающим, но и хорошо учившимся с целью поднятия уровня их званий.

2 янв. 1876 г. ректор семинарии дает предложение о том, не признает ли правление, в виду неоднократно повторяющихся случаев избрания нескольких наставников семинарии на одну и ту же четверть года в присяжные заседатели, принять какие либо меры к тому, чтобы не было одновременно отвлекаемо от учительских занятий по нескольку наставников. Так в настоящем году на последнюю четверть его, с 1-го окт. по 31 дек., внесены в список присяжных заседателей три человека из наставников семинарии, а именно: учитель греческого языка Николай Брондеров, учитель обзора философских учений, психологии и педагогики Игнатий Котович и учитель изъяснения св. писания Михаил Тарасевич. Если всем трем из наставников придется одновременно заседать в окружном суде, то почти третья часть учеников семинарии останутся без уроков».

Правление постановило предложить наставникам семинарии Брондерову, Котовичу и Тарасевичу, по взаимному их совещанию, подать прошение председателю одесского окружного суда о перенесении заседаний двух из поименованных наставников в качестве присяжных заседателей из последней четверти 1876 г. в другие, по их усмотрению³²⁶.

Исполнение высокого гражданского долга в качестве присяжных заседателей преподавателями учебных заведений, приносит сим последним существенный ущерб. Попавший в присяжные наставник должен прекратить свою работу в классе самое малое на две недели, говоря иначе, должен отстать от товарищей в выполнении программы на несколько уроков. С каким трудом вообще налаживается школьная машина после известного перерыва занятий, об этом знают педагоги. Но не в этом беда. Беда в том, что наставник, попавший в заседатели нередко к своей педагогической болезни нервов присоединяет новую – в виде полного переутомления. Это бывает особенно в тех случаях, когда в сессию попадают сложные дела, требующие нервного напряжения и бессонных ночей. Тогда преподаватель-присяжный вместо того, чтобы приняться за наверстыванье пропущенных уроков, должен просить отпуска для отдыха. Приходилось наблюдать состояние здоровья таких преподавателей. Нечего говорить о том ущербе, какой наносится школе, если из корпорации, как в вышеприведенном предложении, изымается три души.

Еще предложение ректора о составлении правил для внеклассного чтения учеников семинарии не только в видах усовершенствования их письменных работ, но и в видах возможно лучшего направления их образования и воспитания. Председатель собрания при этом обратил внимание на те стороны этого вопроса, какие намечены в журнале учебного комитета при св. синоде от 28 мая 1875 г. № 105, стр. 28–29. В этом журнале сказано: «предмет этот, к сожалению, до сих пор мало подвергавшийся обсуждению в педагогических собраниях, заслуживает полного и даже особенного внимания. Внеклассное чтение учащихся, при отсутствии правильного руководства, из прекрасного учебно-образовательного средства может обратиться в орудие расслабления и рассеянности мысли, ведет к безусловному многочтению, при чем ученик мало по малу теряет способность находить удовольствие в серьезном чтении и совершенно отвыкает от сосредоточенной и напряженной деятельности мышления, направленного к систематическому развитию понятий. Для предупреждения и устранения подобных явлений необходимо, между прочим, обстоятельное обсуждение вопросов: аа) что рекомендовать ученикам для чтения; бб) как следует читать книги с пользой; вв) в чём должно состоять руководство сим делом со стороны преподавателей; гг) как правильно педагогически устроить наблюдение за чтением; дд) как поставить внеклассное чтение в прямую и тесную связь с классными занятиями и вообще с учебном курсом и, наконец, ее) как поставить чтение в связь с их письменными работами, при этом, как уже было изъяснено в определении св. синода от 7–19 июля 1872 г., весьма полезно требовать от учащихся письменных отчетов в прочитанном, а равно поручать им делать краткие извлечения из прочитанных книг, изложение общего плана, хода главных мыслей и доказательств и сжатой передачи целых статей и т. п. Всего лучше, если подобные задачи будут стоять в связи с известным отделом учебного предмета, который проходится учениками.

После оживленных прений по предложенному вопросу, члены правления пришли к заключению образовать комиссию для оставления предлагаемых правил и закрытою подачею голосов в состав этой комиссии избраны: преподаватель словесности И. Костенков, преподаватель латинского яз. О. Соловьев и помощ. инспектора А. Рубановский. Преподаватель педагогики И. Котович при сем выразил мнение, чтобы поручить всем наставникам, каждому особо, дать ответы на вопросы, изложенные в журнале учебного комитета, и затем отзывы наставников подвергнуть рассмотрению и обсуждению в правлении. Мнение это не встретило поддержки в прочих членах правления.

Правление постановило поручить избранной комиссии выработать, изложить и представить правлению правила для внеклассного чтения учеников в видах возможно лучшего направления этого учебно-образовательного средства, при чем комиссии руководствоваться теми разъяснениями по сему вопросу, какие изложены в журнале учебного комитета от 28 мая 1875 г. № 105, стр. 28–29³²⁷.

Посмотрим, какие правила выработает комиссия, и тогда скажем несколько слов о внеклассном чтении учеников семинарии, как оно практиковалось в дни нашего учения.

Среди предложений неистощимого на этот счет о. Мартирия Чемены обращает на себя внимание следующее. В конце прошедшего 1875 г. до моего сведения дошло, что в доставленном полициею консистории списке лиц, посещающих немецкие штундистские собрания в одном из домов Одессы, оказался записанным Георгий Кальчев, ученик IV класса семинарии из болгар, пользующийся стипендиею св. синода, и со времени поступления своего в семинарию живущий особняком, на вольно-наемных квартирах.

Призвав к себе означенного болгарина и расспросив его, с какою целью он посещает эти собрания, я получил ответ, что он, Кальчев, до предоставления ему казенной стипендии, изыскивая средства для своего существования, давал начальные уроки грамотности в семействе одного немца, который и водил его несколько раз в религиозные собрания его знакомых, где читаемо было свящ. писание, были петы различные гимны и члены собрания взаимно наставляли друг друга, внушая честный труд, трезвую жизнь, миролюбие.

Объяснив Калчеву, что собрания эти – штундистские и что они делаются для отвлечения людей от церкви православной, я услышал уверения Кальчева, что в таком случае он посещать этих собраний не будет.

Но в марте месяце настоящего года, чрез священника новослободской церкви, на основании показаний одного из совращенных в штундизм прихожанина его, мне стало известным, что Кальчев стал посещать собрания русских штундистов, именующих себя евангелистами. Собрания эти имели место на ольгиевском спуске в доме Северина, в квартире хлебопека Лисицына. Тогда я счел за нужное дать Кальчеву несколько письменных вопросов для ответов с его стороны также письменных.

Вопросы и ответы эти при сем прилагаются. Этими вопросами желательно было выяснить то, каким образом Кальчев познакомился с русскими штундистами, часто ли посещает религиозные собрания их, какими побуждениями и целями руководился он, посещая эти собрания, и почему он не удержался от этих посещений после того, как ему выяснено было мною, что эти собрания недозволены и противоцерковны. Из письменных ответов Кальчева видно, что он не отрицал связи своей с штундистами, но и считал себя сыном св. церкви. Я дал понять Кальчеву, что противно посещать собрания противоцерковные особенно тому, кому церковь дает средства к образованию. Кальчев уверял, что во время религиозных собраний штундистов не было речи о церкви, и только иногда по закрытии собраний завязывались прения об обрядах, таинствах, иконах и постах; что во время таких прений он всегда отстаивал учение православной Церкви, за что был у штундистов в подозрении.

По получении 29 марта письменных ответов Кальчева, я дал ему отпуск, согласно его желанию, в Константинополь на праздник св. пасхи и в тоже время, для возможно обстоятельного выяснения этого дела, я отнесся к назначенному от правительства содержателю югославянского пансиона в Николаеве г. Минкову, в котором до поступления в семинарию Кальчев воспитывался, – с запросом, не замечалось ли в Кальчеве, во время пребывания его в пансионе, каких-нибудь действий, по которым бы можно было заключить о склонности его к сектаторству и, в частности, к штундизму.

Г. Минков уведомил меня письмом от 15 сего апреля, из какого письма видно, что Кальчев привезен был в Россию архимандритом Павлом Дуковым, по просьбе Тошкова (одесского купца Николая Мироновича, теперь умершего, болгарина по происхождению) был принят в славянский пансион, что в бытность Кальчева в Николаеве он не мог оказать склонности к секте штундистов, потому что в Николаеве об них в то время не было слышно, что Кальчев действительно читал книги духовного содержания и показывал в некоторых отношениях страсти, но не вредные для других, напр., чтобы выучить урок, он непременно должен был держать в руках евангелие для того, чтобы Бог помог выучить урок; что часто случалось слышать такие вещи: на приказание «Кальчев, занимайся!» он отвечал: «если Бог захочет, то я выучу урок, а если нет то не выучу»; что из Николаева Кальчев отправился в Одессу для поступления в семинарию и приютился у покойного Николая Мироновича Тошкова, который просил Минкова ходатайствовать ему стипендию, что затем он, Минков, обратился в семинарию с вопросом, каков он ученик и, получив удовлетворительный ответ, он обратился в азиатский департамент и Кальчеву была выдана стипендия.

По возвращении из Константинополя 15 апреля сего года, Кальчев, предоставив мне свой билет, выданный российский императорским генеральным консульством в Константинополе от 12 апреля 1876 г., выразил мне желание для лучшего надзора за ним перейти в семинарское общежитие пансионером, о чем подал мне прошение, которое я имею честь вместе с сим предложить вниманию правления, присовокупляя, что я дал дозволение Кальчеву переселиться в семинарское общежитие немедленно. Одновременно с билетом, он подал мне прошение от 15 апр. следующего содержания.

«Вчера, по приезде моем из Константинополя, я повидался с господами Пашовым и Тошковым. Первый на улице, пред многими знакомыми, а второй в конторе, также пред многими знакомыми, выразили мне свое сожаление, что будто бы меня исключили из семинарии. Встревоженный этим, я все таки не могу открепиться от убеждения, что я несравненно менее виновен, чем сколько меня считают виновным. Мне очень тяжело, что из-за меня столько беспокоились выше высокопреподобие и многие другие. Еще более тяжело мне то, что мое поведение считается компрометирующим семинарию, в которой я воспитываюсь.

Принимая горячо дело религии, я испытывал разные христианские исповедания, согласуясь с ними во многом и не согласуясь во многом. Я еще учусь, я еще не изучал богословских предметов, мои убеждения нельзя считать твердо установившимися и придавать им большое значение. Изучением богословских наук я надеялся и надеюсь удовлетворить своей религиозной потребности, а не лишением себя этого изучения. Я уже дал обещание не посещать больше русских штундистов, чего и не нарушаю, и теперь присовокупляю, что я буду вести себя так, как мне следует вести себя т.е. буду посещать церковную службу с учениками семинарии и буду даже рад, если надзор за мной будет увеличен».

Имею честь вышеизложенное предложить на обсуждение правления семинарии, считая, с своей стороны, долгом обратить особенное внимание правления на то, что, с одной стороны, в Кальчеве очень заметно сильное возбуждение религиозного чувства, но что, с другой, – это чувство может быть на опасном пути в виду склонности Кальчева посещать недозволенные религиозные собрания даже после предостережений со стороны воспитателей и обещаний со стороны его самого прервать с ними связь. Позволяю себе обратить внимание правления на это дело не только с точки зрения школьно-воспитательной, но и с точки зрения церковной. В настоящем году, по окончании курса IV класса, Кальчев может оставить семинарию для университета; не изучив богословских наук и не имея твердых и основательных познаний в истинной вере, он легко может не только увлечься религиозными заблуждениями, но и других увлекать в оные».

Постановление правления. «Хотя Кальчев, как видно из предложенного дела, не чужд увлечений религиозными собраниями штундистов, но в виду того, что 1) это увлечение не привело его к отпадению от св. церкви, а было только следствием возбужденности его религиозного настроения, которое, при опытном руководстве воспитателей, может получить доброе направление и 2) что сам Кальчев добровольно отдает себя под сильный бдительный надзор инспекции и в своем прошение от 15 апреля дает письменное обещание впредь не посещать штундистов, – поручить Кальчева особому вниманию и руководству ректора и инспектора, предупредив Кальчева, что, по его религиозному настроению, ему более, чем кому-либо, необходимо систематически-основательно изучить полный курс богословских наук в семинарии, и что поэтому он не должен заканчивать свое семинарское образование только IV классом»³²⁸.

Если бы дело Кальчева можно было рассматривать, не только как отпадение в штундизм, но лишь как увлечение им, то и тогда оно представлялосьбы исключительным, неслыханным для воспитанника духовной семинарии, хотя и иностранца. Думается, что здесь имела место простая случайность – сначала пребывание в семье немцев-штундистов, а потом знакомство с Лисицыным-штундистом. Эти знакомства втянули Кальчева в среду штундистов, в учении которых он искал не истины, а собрания коих были для него развлечением. Случайно попав он в собрание и случайно записан полицией. Трудно поверить напряженности религиозного чувства Кальчева и исканию им истины. Последнее, как показывает опыт, выливается совсем в другие формы. Лучшим показателем религиозного индифферентизма Кальчева служит то, что, не смотря, на данные ректору семинарии уверения изучить курс богословских наук, он в следующем же году, по окончании IV класса, оставил семинарию и поступил в университет³²⁹.

Когда наступило время известить канцелярию св. синода, сколько учеников можно в текущем учебном году отправить в духовные академии, то члены правления пришли к тому заключению, что ни один из учеников шестого класса не может быть рекомендован для поступления туда. Быть может, на такое решение правления имело влияние предложение архиепископа, данное семинарии в апреле месяце. Владыка писал: «в указе св. синода, последовавшем на мое имя, от 7 апр. за № 1010, изъяснено, что по рассмотрении представленных академическими советами сведений о приеме в августе месяце 1875 г. семинарских воспитанников в духовные академии, св. синод, согласно с заключением учебного комитета, определил: так как из трех рекомендованных воспитанников одесской семинарии, поступило в академию только двое, то, поставив это обстоятельство на вид правлению названной семинарии, рекомендовать ему на будущее время назначать к поступлению в академии таких окончивших курс воспитанников, которые отличались бы своими успехами в науках и способностями, а при удостоении оканчивающих курс воспитанников звания студента наблюдать надлежащую осмотрительность и не допускать никакого послабления. – Давая о сем знать правлению одесской дух. семинарии, я предлагаю оному принять означенное определение св. синода к сведению и должному руководству».³³⁰

Как замечено было выше, из трех студентов одесской семинарии отправленных в академии, Шаревский не был принят в киевскую академию. Чем проштрафился Шаревский, в делах архива сведений об этом нет.

В конце учебного 1875–6 учебного года ректор семинарии сделал предложение правлению такого содержания: «В виду того, 1) что по высочайше утвержденным штатам при одесской семинарии полагается общее число учеников до 238 человек, тогда как ныне состоит их на лицо только 130 и след., до штатного числа недостает 108 человек; 2) что по §6 уст. сем., в семинарии принимаются по надлежащем испытании молодые люди православного исповедания всех сословий, – не признает ли правление семинарии полезным, для привлечения в семинарию большего числа учеников, напечатать в «Херсонских епарх. ведомостях», «Одесском вестнике» и «Новороссийском телеграфе» объявление о приеме воспитанников в одесскую духовную семинарию в предстоящем 1876–7 учебном году« (далее приводится текст объявления). Правление согласилось с предложением председателя, а владыка утвердил журнал³³¹.

В начале 1876–7 учебного года одесскую семинарию оставил преподаватель французского языка г. Буске. Причиной ухода был непрерывный пропуск г. Буске уроков в продолжении целого года, нанесший громадный ущерб в изучении учениками французского языка. Из двух кандидатов, желавших занять место г. Буске, – учителя ришельевской гимназии Людвига Дени и учителя училища св. Павла при лютеранской церкви в Одессе Феодора Масса, правление семинарии избрало первого³³².

В декабре 1876 года постройка церкви при здании одесской дух. семинарии близилась к окончанию. В виду этого ректором семинарии составлено было в шести пунктах «Положение о церкви при одесской дух. семинарии» и предложено на рассмотрение правления 23-го декабря. В «положении» изъяснялось, какие священнослужители причисляются к семинарской церкви, и кто считается ее прихожанами, из кого выбирается староста, какие выдаются ей из консистории книги и, наконец, кому и по какой причине подчиняется настоятель церкви. Последний пункт изложен в такой форме. «Так как настоятель семинарской церкви, ректор, по важности занимаемой должности, по силе указа св. синода от 22 января 1869 г., пользуется правом при соборных священнослужениях занимать место непосредственно после кафедрального протоиерея, и выше кафедрального протоиерея, когда последний моложе его по заслугам, то причт семинарской церкви не входит в ведение градского благочиния, как и причт кафедрального собора, а непосредственно подчиняется в лице своего настоятеля власти епархиального архиерея, по делам же метрическим состоит в ведении консистории»... Против этого пункта владыка делает карандашом такое замечание: «не та должна быть причина изъятия семинарской церкви из ведения градского благочинного», а в резолюции на журнале пишет следующее: В «положении» о семинарской церкви (V ст. журн.) нужно нечто изменить, о чем словесно и сообщено мною о. ректору семинарии.

В соответствие с разъяснениями владыки, ректором сделана редакция «Положения о семинарской церкви» в следующем виде:

1) под настоятельством ректора семинарии, в состав причта семинарской церкви входят все священно-служители, состоящие на службе при семинарии, или же обучающиеся в оной, если кто-либо из тех или других лиц не числится при какой-либо другой церкви, 2) к семинарской церкви причисляются все лица православного исповедания, состоящие на службе при семинарии, равно как и семейства их, а также учащиеся при семинарии и наемные служители, если последние не состоят в приходах городских церквей. 3) Для исповеди служащих и учащихся приглашается, по примеру прежних лет, в установленное для этого время, духовник из монашествующих одесского успенского монастыря. 4) Состоящие на службе при семинарии избирают из среды себя или из посторонних лиц, пользующихся добрым именем, церковного старосту на узаконенный для этого срок, обязанности которого определяются общими положениями о церковных старостах. 5) церковные приходо-расходные книги ведутся по установленной для таковых форме. По окончании каждого месяца, как книги, так и наличность церковных сумм поверяется распорядительным собранием правления семинарии. 6) Для записи актов крещения, браков и погребений лиц, причисленных к семинарской церкви, выдаются из консистории метрические книги, на том же основании, на каком выдаются таковые для церкви университетской и института благородных девиц г. Одессы и с.-петербургских домовых церквей. 7) Состоя в духовно-училищном ведомстве, причт семинарской церкви, как и самая церковь, применительно к духу устава семинарии, не входит в ведение градского благочиния, а непосредственно подчиняется в лице своего настоятеля власти епархиального архиерея, по делам же метрическим состоит в ведении консистории. 8) отчет о суммах, которые могут быть ассигнуемы на содержание семинарской церкви из хозяйственного управления при св. синоде, входит в общий экономический отчет по семинарии, который, по поверке местным ревизионным комитетом, высылается в контроль при св. синоде³³³.

В февральском журнале правления находим предложение ректора семинарии о внесении в журнал памятной записи о том, что 30 января 1877 года высокопреосвященнейшим Иоанникием, архиепископом херсонским и одесским, при сослужении состоящих на службе при семинарии и обучающихся в оной священнослужителей, в присутствии г. одесского градоначальника Владимира Васильевича Левашева, при многочисленном стечении граждан Одессы, совершено освящение домового семинарского храма во имя св. апостола Андрея Первозванного, при чем ученики VI кл. Феофил Стаматьев, Игнатий Чемена, Димитрий Курбет и Димитрий Недельский посвящены в стихарь, а в конце литургии его высокопреосвященством произнесена проповедь, произведшая на слушателей весьма благотворное впечатление. На благословение семинарии его высокопреосвященством пожертвована св. икона Божией Матери (копия Касперовской) в киоте.

Постановление правления. «Занести в журнал (и заносится) изложенные в предложении о. ректора сведения об освящении домового семинарского храма; о посвященных в стихарь учениках VI класса сообщить херсонской духовной консистории.

О. ректор совместно с старостою преподавателем Соловьевым приносит от имени всей корпорации служащих при семинарии глубочайшую благодарность его высокопреосвященству как за труды по освящению, так и за дорогой для семинарии знак архипастырского внимания, выраженный в принесении для храма копии местночтимой святыни. На образе св. иконы Божией Матери сделать надпись с обозначением того, кем и когда она пожертвована; самую икону поставить на аналое пред иконостасом и внести в опись имущества семинарской церкви»³³⁴.

Журналом от 23 декабря владыке доложены были темы для письменных упражнений учеников одесской дух. семинарии на 2-ю половину 1876–7 учебного года, причем каждому классу по одному и тому же предмету предлагалось по несколько тем. Владыка на журнале правления написал следующее: «я не признаю нужным и полезным предлагать ученикам одного и того же класса по несколько тем для письменных упражнений: это не может не затруднять как учеников в выборе темы, так и самих наставников при сравнительной оценке ученических сочинений»³³⁵.

Совершенно справедливо. Прежде всего, обилие тем затрудняет ученика выбором предмета, какой он должен избрать себе для обследования. Ученик кидается от предмета к предмету и поставлен в затруднение, на чем ему сосредоточиться. Конечно, в интересах ученика взять более легкую работу, значит, необходимо подумать над каждой из тем, а это до некоторой степени отнимает время. Но выбор может быть неудачным, тогда бросается начатая работа, и ученик хватается за другую тему и проч. Совершенно иная получается картина, когда для класса дается одна тема: тут выбирать нечего, а нужно прямо приступать к делу. Придумай ответ на предмет речи, садись и пиши. К слову сказать, у нас принято давать темы с указанием источников. Какая работа при этом условии предстоит ученику? Он должен прочитать известный отдел и изложить его на бумаге. Такой порядок письменных работ пригоден, пожалуй, в низших классах семинарии, где упражнения в передачи прочитанного будут по возрасту учеников. Но какую пользу принесет тема с пособиями ученикам высших классов, которые должны обнаружить в работе зрелость мысли и умение углубиться в предмет речи. Не будут для них такие темы с премией наставника в виде источников легчайшей гимнастикой в письменной работе?

Но «многотемие» затруднительно и для преподавателей при оценке работ. Как бы преподаватель не старался сравнить данные темы, т. е. сделать их одинаковыми для исполнения, ему это не удается, если их будет несколько: тождественных тем не найти. Коли так, то и оценка письменных ответов учеников не может быть нивелированной, и этим, конечно, нарушаются интерьеры дидактики.

Здесь необходимо упомянуть о том, что высокопреосвященный Иоанникий прибыл в Одессу больным катаром легких и болезнь владыки, не смотря на благоприятные климатические условия, заметно прогрессировала. Владыка пробыл в Одессе год и скончался 28 февраля 1878 г. Преемником его был высокопреосвященный Платон (Городецкий), архиепископ донской и новочеркасский, впоследствии митрополит киевский, назначенный в Одессу 25 апр. Время назначения архиепископа Платона совпало с тревожным для юга России периодом русско-турецкой войны. Все одесситы так или иначе были встревожены военными действиями, пережила эту тревогу и одесская семинария. По приложению преосвящ. Нафанаила, епископа новомиргородского, викария херсонской епархии, управлявшего ею, правление семинарии выработало ряд мер на случай опасности от военных действий и доложило свои изображения в особом представлении. Последнего владыка правлению не возвратил, о чем в книге журналов под № 14-м осталась заметка, подписанная ректором и секретарем правления семинарии³³⁶.

Теперь занесем на страницы нашей летописи два факта из жизни учеников одесской семинарии. В заседании 21 янв. члены его слушали словесное предложение ректора семинарии следующего содержания. «По моему распоряжению, 20 сего янв. все ученики семинарии собраны были инспекцией в неосвященной еще семинарской церкви для того, чтобы лучше определить для них места при богослужении и сделать опыт совместного пения учеников некоторых церковных песней. Во время расстановки учеников по местам, ученик IV класса В. Заводовский позволил себе сесть на поставленной в крайнем углу церкви скамье. Г. помощник инспектора А. Рубановский пригласил его, Заводовского, встать и стать в ряды с товарищами. Когда Заводовский не повиновался, то г. помощник инспектора спокойно, без гнева, взял его за рукав, чтобы поднять с места. Заводовский оскорбился этим и, в присутствии всех учеников, возвысил голос и сказал: «что вы меня берете за рукав? я и сам пойду!» Скоро явился в собрание о. инспектор и когда, по заявлении ему о поступке Заводовского, он стал делать разъяснение о неприличином поведении Заводовского, то сей последний грубым тоном начал говорить о помощнике инспектора: «Зачем же он брал меня за рукав? Я и без этого готов был встать». За сим Заводовский пошел в ряды учеников и оперся о стену. О. инспектор объявил ему, что даже теперь он, Заводовский, неприлично держит себя, опираясь о стену, когда, сейчас объявлено было всем ученикам не опираться о стену. Тогда о. инспектор предложил ему выйти из собрания. Бывший свидетелем этого проступка преподаватель Иван Костенков заявил, что тон речи и манеры Заводовского в это время отличались особенно дерзостью. Предлагаю правлению семинарии обсудить проступок В. Заводовского и изыскать меры к тому, чтобы грубости учеников подобного рода не могли повторяться.

Правление семинарии сделало такое постановление. «Так как ученик IV класса В. Заводовский в присутствие всех учеников семинарии объяснениями оскорбил помощника инспектора, то посадить его за голодный стол в общей столовой в течении целой недели и внести его имя в штрафную книгу, предупредив его, что повторение подобного поступка поведет его к исключению из семинарии³³⁷.

Гораздо печальнее был другой факт, который в рапорте правлению инспектора семинарии прот. А. Соловьева представлен в таком виде. «На второй день пасхи, 28 марта сего 1877 года, поздно вечером, казеннокоштный воспитанник, ученик 2 класса Феодор Клеоповский вышел из семинарского общежития и провел ночь на квартире у своего двоюродного брата, ученика того же класса Ивана Клеоповского на нежинской улице, в доме Георги. На другой день, 29 марта, в 12 часу утра И. Клеоповский дал знать в семинарию, что сейчас в его квартире уволенный из семинарии Михаил Даневский убил из револьвера Феодора Клеоповского. Получив уведомление о таковом ужасном происшествии, я немедленно отправился в квартиру Ивана Клеоповского, но нашел ее запертою, а охранявший ее полицейский солдат объявил мне, что до прибытия судебного следователя и доктора никому нельзя входить в квартиру. В ожидании последних, я узнал от хозяйской кухарки, что Феодор Клеоповский ночевал один в квартире с Иваном Клеоповским, что утром часов в семь пришел к ним Михаил Даневский в пьяном виде, а еще позже, около 10-ти часов, подошло еще два товарища, неизвестные ей, что Клеоповский бегал за водкой и что когда, спустя несколько времени, раздался в квартире выстрел, четверо, в том числе и квартирант Иван Клеоповский, поспешно убежали из квартиры неизвестно куда. По прибытии в квартиру судебного следователя, доктора, полицейского чиновника, понятых и Ивана Клеоповского, который сам дал знать полиции о случившемся в его квартире, собраны были и остальные свидетели убийства – ученик одесской дух. семинарии Иван Зельницкий и ученик херсонской учительской семинарии Николай Неумытый, не найден был в то время только Михаил Даневский. Все три свидетеля показали, что ссоры между ними, а равно между убитым и убийцею не было, что Даневский был пьян и в пьяном виде, вероятно, желая напугать их, бросился прежде на них с револьвером, что они отняли у Даневского револьвер и заперли в комод, но по неосторожности не вынули ключи из комода, и что, воспользовавшись их удалением от комода, Даневский снова достал револьвер и мгновенно выстрелил в Феодора Клеоповского, который лежал в то время на кровати возле комода. При осмотре трупа доктором, как в одежде, так и на теле покойника не оказалось ни малейших признаков борьбы и насилия, найдена была только одна огнестрельная рана на лице убитого возле правой ноздри. 30 марта по вскрытии трупа, доктор нашел пулю, засевшую в правом позвонке и повредившую мозг, отчего, по его мнению, и произошла мгновенная смерть. Вследствие чего тогда же, 30 марта, выдан был билет за подписью судебного следователя и доктора на предание земле тела убитого по христианскому обряду и в тот вечер воспитанник Феодор Клеоповский погребен на одесском городском кладбище протоиереем кладбищенской церкви Гавриилом Селецким.

Донося сим правлению о таком прискорбном для одесской семинарии событии, считаю долгом присовокупить, что дальнейшее расследование дела находится в настоящее время в руках судебного следователя 3-го одесского городского участка г. Ульгрена».

Из допросов, произведенных о. инспектором, а потом, по важности происшествия, в присутствии всего педагогического собрания правления в заседании 5-го апр., свидетелям этого печального происшествия, ученикам 2 класса Ивану Клеоповскому и Ивану Зельницкому, выяснилось 1) что Феодор Клеоповский, утром 29марта, вышел из квартиры Ивана Клеоповского, где ночевал, и чрез несколько времени принес с собою полуштоф водки, которую и стал распивать с Ив. Клеоповским и немного спустя пришедшим уволенным из семинарии Михаилом Даневским; 2) что для позже прошедших – ученика одесской дух. семинарии Ив. Зельницкого и ученика херсонской учительской семинарии Н. Неумытого осталось в полуштофе водки не более, как по рюмке для каждого, и потому Феодор Клеоповский потребовал от своего брата И. Клеоповского, нанимавшего квартиру, позаботиться об угощении вновь пришедших гостей, для чего и принесен был вновь штоф водки, который однако был только раскупорен, но даже не надпит по случаю неожиданно совершившегося печального происшествия с Феодором Клеоповским; 3) что о. инспектор, бывший на месте происшествия не позже получаса после его совершения, слышал от Ив. Клеоповского и Ив. Зельницкого только запах водки, но не заметил в них нетрезвого состояния и опьянения и 4) что револьвер, которым совершено нечаянное убийство, принадлежал уволенному из семинарии Михаилу Даневскому, но хранился в квартире Ивана Клеоповского и сам Ив. Клеоповский делал с Даневским за несколько дней до происшествия опыт стрельбы из того же револьвера за городом».

Правление постановило: «ученика 2-го класса семинарии Феодора Клеоповского, за смертию, исключить из списка учеников одесской дух. семинарии. – Признавая, с одной стороны, несомненным то, что Иван Клеоповский допустил на 3-й день праздника пасхи в своей квартире употребление спиртного напитка, что он сам покупал оный и сам участвовал в употреблении его что он держал в своей квартире огнестрельное оружие, хотя и непринадлежащее ему, с другой оторопи, – что поведение Ивана Клеоповского до настоящего времени было удовлетворительно и ни в чем предосудительном он не был замечен, что, по свидетельству о. инспектора, видевшего Ивана Клеоповского спустя не позже получаса после совершившегося печального происшествия. Иван Клеоповский не обнаруживал никаких признаков нетрезвого состояния, что самый даже печальный случай неожиданной смерти его двоюродного брата послужил для него тяжелым уроком, что исключение его из семинарии с закрытием ему доступа в другие учебные заведения может тяжело отозваться на судьбе его, и по молодости и недоученности подвергнуть его влиянию неблагонамеренных людей, враждебных общественному порядку, – удалить его, Ивана Клеоповского, из семинарии по прошению с выдачею ему заслуженного свидетельства. Ивана Зельницкого внести в штрафную книгу с тем, что если повторится еще один случай внесения его в оную за неодобрительное поведение, то он будет исключен из семинарии».

Преосвященный Нафанаил, епископ новомиргородский, на журнале правления по этому пункту написал такую резолюцию: «1877 г. апр. 21. Согласен с мнением большинства членов правления на увольнение ученика Ивана Клеоповского из семинарии по прошению с баллом по поведению в свидетельстве не выше 3 и без отметки, что он может быть народным учителем, и на внесение Ивана Зельницкого в штрафную книгу с лишением казенного содержания, если он таковым пользуется»³³⁸.

В состав нового академического курса киевской академии отправлен в этом году лучший по успехам и поведению из окончивших учение Константин Тимковский³³⁹.

В августе месяце 1877 г. учитель семинарии Николай Успенский подал прошение об увольнении его от обязанностей секретаря правления семинарии и члена педагогического собрания. Кроме того, необходимо было выбрать члена распорядительного собрания на место выслужившего трехлетний срок в этом звании свящ. Е. Арнольдова. 27-го августа произведены были выборы и избранными оказались на должность члена педагогического собрания – преподаватель свящ. Ф. Туровский, на должность члена распорядительного собрания – тот же свящ. Арнольдов и, наконец, на должность секретаря правления семинарии – преподаватель В. Анисимов³⁴⁰.

В том же заседании заслушано было отношение правления одесского духовного училища с резолюцией архиепископа Иоанникия на прошении упомянутого преподавателя семинарии В. Анисимова. Дело в том, что съездом духовенства херсонской епархии, бывшим в октябре месяце 1876 г., г. Анисимов избран был на должность смотрителя одесского духовного училища, но прошением архиепископу от сей должности ходатайствовал его уволить. Владыка Иоанникий написал следующую резолюцию на прошении: «16 ноября 1876 г. По вниманию к изъясненным в прошении учителя Анисимова причинам, назначение его на должность смотрителя одесского дух. училища я отменяю и, до будущего съезда духовенства, предоставляю продолжать исправление сей должности помощнику смотрителя Лисицкому». Почему так поздно рассматривает правление семинарии резолюцию архиепископа, объясняет приложение к этой статье журнала. Правление семинарии спрашивало правление училища о полном тексте резолюции в-ного Иоанникия, каковое сведение нужно было для представления заключения по прошению учителя таврической дух. семинарии Порфирия Мочульского об определении его на должность смотрителя одесского дух. училища»³⁴¹.

Наступило время исполнения 50-летнего священно-служения архиепископа Платона. Ректор семинарии по этому поводу внес в правление следующее предложение. «8 сентября сего 1877 года истекает 50 лет служения св. церкви и отечеству нашему высокопреосвященнейшему Платону, архиепископу херсонскому и одесскому. Мне стало известным, что духовенство г. Одессы и херсонской епархии ходатайствует о разрешении отпраздновать достойным торжеством этот знаменательный день. Вполне уверенный, что семинарская корпорация не уступит духовенству в чувствах высокого почтения к архипастырю, имею честь предложить правлению на обсуждение вопрос, каким образом семинария желала бы принять участие в предположенном торжестве». При сем о. ректор объявил, что духовенство между прочим намерено поднести его высокопреосвященству св. икону, по поручению представителей его заказанную им в Москве, у Хлебникова. – Вместе с сим о. ректор, на основании известий, сообщенных в № 83 и 89-м «Современности», обратил внимание правления на предположенное в тот же день юбилейное торжество преосвященного Софонии, епископа туркестанского и ташкентского, бывшего в течении восьми лет викарием херсонской епархии.

Правление постановило: вполне разделяя мысли и чувства, выраженные в предложении о. ректора, совершить в семинарской церкви благодарственный молебен о здравии и благоденствие архипастыря, за сим всем служащим присутствовать в надлежащей форме при совершении общего молебствия в кафедральном соборе, присоединиться к духовенству города и епархии в поднесении иконы, затем, всем служащим представиться архипастырю в архиерейском доме и принести поздравление с представлением особого адреса за подписью всех служащих; ученикам семинарии сделать на тот день улучшенный стол. – Преосвященному Софонии послать приветственный адрес за надлежащим подписом.

В делах правления сохранилась копия адреса, поднесенного семинарией архиепископу Платону. Вот в каких выражениях приветствовала семинария своего святителя. «Высокопреосвященейший владыко, милостивейший архипастырь и отец! Ты уже оканчивал ближайшее служение образованию духовного юношества, когда одесская семинария только начинала свою жизнь. Не мало лет пережила уже и она; не юны и мы, далеко не первые представители и деятели ее. Но как юно заведение наше, как не многолетни и мы пред тобою, маститый архипастырь!

Юность любит с достойным почтением останавливаться пред примером и трудами богатой опытом старости, а старость с любовью делится плодами своей мудрой опытности, руководя и поощряя к успешному труду юных и менее опытных.

Позволь же, милостивейший архипастырь, в настоящий знаменательный для тебя и поучительный день хоть слегка вспомнить из твоей многоплодной жизни о делах служения твоего на пользу духовного просвещения.

Служение твое св. церкви, как служение почти всех русских архипастырей, началось просвещением духовного юношества. Но замечательна в истории духовного просвещения та пора, когда Господь церкви своей вызвал тебя на это святое уложение: то была пора, когда лучшие умы сознавали необходимость и пытались обновить духовные школы, усиливались оживить богословскую науку, заключенную не только в мертвые схоластические формы, но и в чуждый для нас и мертвый язык, стремились глубже изучить явления религиозной жизни родного русского народа, старались сделать живою и действенною церковную проповедь. Ты, архипастырь, принадлежишь к светлому ряду лиц, успешно трудившихся над выполнением этих задач. Тебе первому в одном из высших рассадников духовного просвещения нравилось облекать учение православной церкви о христианской жизни в ясную и понятную русскую, вместо латинской, речь. Ты из первых разрабатывал науку о прискорбном явлении религиозной жизни русского народа – о расколе. Оставляя схоластические приемы проповеди, ты умел, еще в молодые годы своего служения, благовременным, живым и убедительным словом обратить внимание на церковную проповедь, заставить слушать ее, признать ее силу в общественной жизни.

Призванный к высшему служению св. церкви, ты не переставал не только влиять на духовное просвещение, но и любить, покровительствовать ему, а своим положением показал, как многоплодно православное духовное просвещение, основательно усвоенное и разумно проводимое в жизнь.

Пастырь, с честью и достоинством державший знамя православия среди тайно и явно враждующих к православию и русской народности иноверцев и иноплеменников, служит живым и поучительным уроком для православной науки, желающей быть жизненною.

Пастырь, который дал бытие двум семинариям и принимал живое участие во внешнем и внутреннем благоустроении духовно-учебных заведений всех епархий, где горел и светил он, как светильник, пастырь, который оказывал не только служебную, но личную помощь духовному просвещению, который жертвовал на нужды учащихся из своих собственных средств, который устраивал на свой счет стипендии и поощрительные награды для учащихся, – такой пастырь не может быть назван равнодушным к духовному образованию юношества.

Правда, плодами твоей любви к духовному просвещению пользовались другие епархии и духовно-учебные заведения иных мест. Но православная христианская наука менее всего страдает узким своекорыстием. Развиваясь под святым покровом единой церкви Божьей, она благодарно радуется всякому добру, оказанному братьями о Христе, где бы они не находились.

И нам ты принес с собою разнообразную, умудренную жизнию, опытность; принес слово ясное, живое, твердое, полное внутренней силы и власти, всегда готовое ободрить и направить к достойному делу. Уповаем, что дорогие для тебя успехи духовного просвещения нашли и для нас место в твоем святительском сердце.

И потому мы молились и будем молиться, да прибавит Господь милость к тебе и да сохранит еще на долго бодрыми силы духа и тела твоего на пользу св. церкви и духовного просвещения³⁴².

Следует шестнадцать подписей лиц, служащих при одесской дух. семинарии.

В фундаментальной библиотеке одесской дух. семинарии, кроме книг разновременно приобретенных на отпускаемые для этого средства, есть еще 2 отдела пожертвованных книг. Один из них иннокентиевский, пожертвованный братом в Бозе почившего архиепископа Иннокентия Борисова. Другой отдел называете стурдзовским. О пожертвовании этого отдела в журнале правления семинарии находится заявление княгини М.А. Гагариной, урожденной Стурдзы, от 14 сентября 1877 года такого содержания. «Покойный родитель мой, тайный советник Стурдза, скончавшийся в июне 1854 г., в § 8 своего духовного завещания, утвержденного бессарабскою палатою гражданского суда, изъясняет следующее: «Я желаю, чтобы моя библиотека из 3000 томов приблизительно, состоящая преимущественно из богословских греко-латинских книг, пригодилась со временем внукам моим. Но ежели по направлению и духу нынешнего века, они в классической письменности древней останутся малосведущими, то дабы сии сокровища древней словесности, истории и богословия не пребывали вечно под спудом, не принося никому пользы, приказываю я, издания древних классиков, и в особенности издания богословов отобрав, отдать в Сокольскую духовную семинарию в Яссах, моими стараниями преобразованную, и если ее не будет, то херсонской и кишиневской семинариям, сколько возможно будет по ровной части».

Ныне, как настало время привести в исполнение священную для меня волю родителя моего, я, по должном обсуждении, решилась сказанную библиотеку с шкафами, в коих она сохраняется, передать одесской дух. семинарии. К числу причин, склоняющих меня к сему решению, относится с одной стороны то, что родитель мой большую часть жизни своей провел в Одессе, где по сие время не исчезла о нем добрая память и где сохраняются следы его христианского благотворения; с другой стороны – то, что благоустройство одесской дух. семинарии под руководством нынешнего начальства ее дает мне надежду, что даруемые мною книги могут принести некоторую пользу юношам, приготовляющим себя к пастырской деятельности, и это доставит мне не малое утешение.

Так как я на днях уезжаю за границу, то библиотеку сдаст управлению семинарии поверенный мой Александр Семенович Шведов, жительствующий в моем доме, на екатерининской площади».

О. Ректор заявил при сем правлению, что, бегло просмотрев каталог даруемой библиотеки, он нашел отдел русских книг не богатым сочинениями, но между латинскими и греческими книгами есть издания замечательные по древности и потому имеющие важное в научном отношении значение.

Правление постановило: просить особым представлением его высокопреосвященство о пожертвовании ее сиятельства княгини М.А. Гагариной донести св. синоду; изготовить от правления семинарии благодарственный адрес княгине; имя собирателя библиотеки, покойного родителя княгини, Александра Скарлатовича Стурдзы внести в диптих семинарской церкви для всегдашних и вечных молитв о блаженном упокоении души его; а даруемую библиотеку поместить особо с именем «стурдзовской», по примеру того, как в книгохранилище семинарии есть особый отдел библиотеки, именуемой «иннокентиевской». О времени и способе перевозки библиотеки иметь суждение в распорядительном собрании правления. Библиотекарю, по принятии книг, донести правлению особым рапортом о последствиях».

В апреле 1878 г. из св. синода на имя владыки получен был указ, в котором сказано между прочим следующее. «Во внимание к сделанному княгинею Марией Александровной Гагариной пожертвованию значительной библиотеки в пользу одесской дух. семинарии, св. синод преподает жертвовательнице свое благословение, о чем и поручает вашему преосвященству объявить княгини Гагариной». На этом указе последовала такая резолюция владыки: «1 мая 1878 г. Имеет правление семинарии заготовить от меня подлежащее отношение к княгине М.А. Гагариной по предмету настоящего указа»³⁴³.

По случаю выслуги шестилетия в должности члена педагогического собрания правления семинарии учителя Николая Брондерова, произведен был акт выбора нового члена посредством закрытой баллотировки; избранным оказался преподаватель Михаил Тарасевич³⁴⁴.

В январе правление семинарии получило указ св. синода о мерах к предупреждению несвоевременной явки воспитанников духовных академий, семинарий и училищ из каникулярных отпусков. «В видах устранения на будущее время – говорится в указе – несвоевременной явки воспитанников духовных академий, семинарий и училищ из отпусков на вакации, постановить, согласно заключению учебного при св. синоде комитета, следующие правила: 1) Все ученики поименованных духовно-учебных заведений после летних, рождественских и пасхальных вакаций обязаны возвращаться в подлежащие заведения непременно в назначенный начальством срок, возвращая при сем инспектору отпускной билет с подписью родителей или попечителей о времени отправления их из дому. 2) Неявившийся в заведение более недели после назначенного срока и непредставивший уважительного, по мнению академических советов и семинарских и училищных правлений, свидетельства о законной причине своей неявки считается выбывшим из заведения, и от усмотрения советов и правлений зависит вновь принять его в заведение или отказать в приеме. Правила эти должны быть прописываемы или отпечатываемы на выдаваемых воспитанникам отпускных билетах. Для исполнения и руководства в подлежащих случаях по духовно-учебному ведомству, настоящее определение напечатать в «Церковном вестнике» с тем, чтобы епархиальные преосвященные сделали известными вышеозначенные правила всему духовенству во вверенных им епархиях чрез напечатание оных в местных епархиальных ведомостях, где таковые издаются».

«Определение св. синода – читаем в постановлении правления семинарии – принять к должному исполнению и заготовить бланки для отпускных билетов учеников, пропечатавши в этих билетах изданные св. синодом правила, которые теперь же объявить ученикам семинарии»³⁴⁵.

Неаккуратное возвращение учеников в учебные заведения – большое зло нашей духовной школы. Кажется, учебные заведения других ведомств меньше погрешают в этом отношении. У нас как-то повелось, что разъезжаться и собираться мы должны чуть не месяцами. Само собой понятно, что эти затяжные отъезды и приезды в школу отражаются на учебном деле. Позже уехал – позже приехал, это почти всегда так бывает. Нередко случается, что истекает неделя после срока, а в классе не досчитываешь трети учеников. Как тут вести занятия? Важные вопросы программы для многих учеников останутся невыясненными, а это отразится на общем уровне знаний класса и т.д. Указ имеет целью прекратить эти затяжные съезды учащихся, но цели не достигает: пропущенная неделя много значит в жизни ученика и учителя. Между тем, об уважительной причине неприбытия ученика всегда можно известить школу к сроку, в экстренных случаях телеграфом. Следовательно, ученики обязаны являться в назначенное время, а в случае неприбытия в срок должны считаться выбывшими. В некоторых школах практикуется такая мера: опоздавший явиться к назначенному сроку в училище, в следующий отпуск оставляется в школе на столько времени, насколько в прошлый раз опоздал. Такая мера отбивает охоту опаздывать.

В июне месяце заслушано было отношение обер-прокурора св. синода на имя владыки, коим давалось знать, что для ревизии духовно-учебных заведений херсонской епархии командируется член учебного комитета д.с.с. Зинченко. Владыка сдал это отношение правлению семинарии с такой резолюцией: «21 мая 1878 г. Предлагаю правлению одесской дух. семинарии допустить г. Зинченко к обозрению этой семинарии и сообщить о содержании настоящего отношения правлениям других духовно-учебных за-ведений, находящихся в херсонской епархии, в том числе и совету сировоспитательного заведения, состоящего при одесском женском монастыре с тем, чтобы г. Зинченко допущен был к обозрению и сих заведений. О последующем же начальства этих заведений должны донести мне обстоятельно и своевременно».

21-го же мая г. Зинченко и начал ревизию одесской семинарии. О действиях ревизора мы узнаем из донесения ректора семинарии архиепископу. Ректор докладывает, что «г. Зинченко начал ревизию одесской семинарии 21 мая и окончил таковую 21 июня текущего года. Ревизию эту он производил по всем частям: учебной, воспитательной, экономической и административной, а именно: 1) 21 мая он посетил воскресную школу и нашел ее в удовлетворительном состоянии. 2) В последующие дни до начала экзаменов посещал уроки преподавателей и посетил всех, кроме преподавателя гражданской истории свящ. Ф. Туровского и преподавателя математики К. Фота. У преподавателей изъяснения свящ. писания, греческого языка Н. Брондерова и прот. Г. Попруженко он был по два раза и обратил особенное внимание на строгую обдуманность преподавания г. Брондерова. При посещении уроков рассматривал классные журналы с отметками ответов учеников и записями преподанного. 3) Присутствовал на экзаменах по гражданской истории и математики т. е. по предметам тех наставников, у которых не успел быть на уроках. 4) 25 мая в день Вознесения Господня, присутствовал на литургии в семинарской церкви. 5) Рассмотрел письменные упражнения учеников I, IV, V и VI классов за весь 1877–8 учебный год. 6) Рассмотрел журналы педагогического и распорядительного собраний правления семинарии со времени последней ревизии, бывшей в 1873 г., по настоящее время. 7) Посетил ученические спальни, больницу, осмотрел все здания семинарии и присутствовал при столе учеников. 8) Рассмотрел инструкцию инспектору, правила для учеников и кондуитные книги инспекции. 9) Рассматривал книги и документы семинарской экономии. При ревизии делал различные словесные разъяснения по разным частям, но письменных разъяснений не давал. 21 июня послал чрез правление одесской семинарии, донесение в канцелярию обер-прокурора о том, что он окончил ревизию духовно-учебных заведений Одессы и что после каникул он имеет произвести ревизию херсонского и елисаветградского дух. училищ»³⁴⁶.

В рассматриваемом учебном году правление семинарии донесло канцелярии св. синода, что оно из оканчивающих курс учения воспитанников одесской семинарии не может ни одного рекомендовать для поступления в духовную академию, так как в числе их не находит лиц, вполне удовлетворяющих тем требованиям, которые указаны относительно воспитанников, назначимых семинарскими правлениями к поступлению в духовные академии³⁴⁷.

23 июня 1878 г. преподаватель математики Карл Фот подал заявление правлению о том, что он не может совместить все уроки по математике и физике в семинарии с уроками в третьей одесской гимназии и просит передать четыре урока математики в семинарии другому преподавателю. Пожелавшим взять эти уроки оказался лаборант новороссийского университета Евгений Вернер, заявление коего и заслушано было в заседании 12 авг. 1878 г. При этом г. Вернер просит вознаградить его за эти уроки жалованьем в высшем размере, т.е. по 75 руб. за урок. Правление согласилось ходатайствовать об этом, «так как г. Вернер известен в Одессе, как знаток и отличный преподаватель физико-математических наук»³⁴⁸.

В заседании 31 авг. произведены были выборы двух членов правления семинарии, преподавателя И. Котовича – в педагогическое собрание и преподавателя Н. Катаева – в распорядительное³⁴⁹.

В том же заседании правление семинарии обсуждало отношение канцелярии архиепископа херсонского и одесского по поводу постановления епархиального съезда духовенства херсонской епархии, бывшего в конце месяца 1878 г. В вечернем заседании 22 июня «съезд, рассуждая о мерах, какие нужно принять к уничтожении штундизма и раскола в херсонской епархии, и принимая во внимание, что лжеучение штундизма главным образом основывается на неправильном толковании истин Слова Божия, заключил ходатайствовать пред св. синодом о новом издании евангелия в русском переводе с подстрочным толковым текстом, по возможности кратким, но таким, в котором бы изъяснялось все вероучение и обряды православной церкви. Было бы полезно также издать и распространить в народе книгу о заблуждениях штундизма, общепонятную и по цене доступную для всякого. Резолюция его высокопреосвященства на сем постановлении последовала такая. «Имеет канцелярия предложить о. ректору одесской семинарии от моего лица, чтобы он, по совещании с подведомственными ему наставниками семинарии, доложил мне о том, 1) признается ли удобным составить такой подстрочный толковый текст евангелий, о каком говорится здесь, и может ли евангелие с таким текстом быть дешево для народного употребления? 2) Не лучшели издать такую книгу, в которой бы обличались заблуждения штундизма и вместе оправдывались те пункты учения православной церкви, против коих восстают штундисты? и 3) Нет ли в числе наставников одесской семинарии, которые бы желали составить такую книгу для пользы нашей церкви и к их чести».

Постановление правления. «Доложить его высокопреосвященству следующее мнение правления: 1) так как все религиозные заблуждения возникали и возникают из неясного и неправильного понимания отдельных мест Слова Божия, то в видах ослабления и пресечения, по крайней мере, распространения религиозных заблуждений в России и, в частности, заблуждений штундизма, целесообразно и полезно было бы издание Нового Завета на русском языке с примечаниями к нему, в которых были бы предложены, с одной стороны, краткие объяснения отдельных, не вполне вразумительных для людей необразованных мест из Евангелия и Деяний Апостольских, с другой, – цельный на простом, удобопонятном языке перифраз посланий Апостольских и Апокалипсиса. Такое издание, не затрагивая прямо ничьих заблуждений и лишь уясняя истину, может быть, нашло бы себе доступ в самые общества сектантские и способствовало бы вразумлению их. Особенно такое издание могло бы быть полезно для назидания в духе православия молодого поколения из простого народа во время обучения в народных школах. Правление семинарии полагает, что такое издание Нового Завета могло бы обойтись не дороже, чем вдвое против обыкновенных изданий книг Н.З. на русском языке. 2) Вместе с этим управление семинарии полагает, что хорошо было бы для блага церкви и народа издать книгу, в которой излагалось бы учение, подрывающее сектантские заблуждения, существующие теперь на Руси и, в частности, заблуждения штундизма. Но для того, чтобы успех такой книги был верен, она не должна открыто восставать пройти тех или других заблуждений, обличая этим самим цель своего появления и таким образом наперед располагая заблуждающихся не в свою пользу. Она должна иметь только в виду известные заблуждения, чтобы, в соответствие с ними, с особенною очевидностью и доказательностью было изложено учение православной церкви о тех предметах веры и жизни церковной, которые или извращаются, или совершенно отрицаются в обществах сектантских. Так, например, в этой книге с особенной очевидностью и доказательностью должно быть изложено учение православной церкви о церкви, церковной иерархии, таинствах, значении обрядовой стороны и т.д. 8) Так как составление подобной книги далеко не легкая задача, которая потребует для своего исполнения не малого времени, труда и зрелой обдуманности, точного соображения средств с целями, и так как поэтому никто из наставников семинарии не решил заявить желания взять на себя составление такой книги, то правление постановило предоставить наставникам, если кто либо из них пожелает потрудиться в составлении такой книги, заявить о сем о. ректору или его высокопреосвященству впоследствии времени».

На докладе о таковом постановлении правления архиепископ Платон написал следующую резолюцию. «В дополнение настоящего доклада донесите мне, о. ректор, не согласятся ли наставники подведомственной вам одесской семинарии написать хотя краткие, но ясные и основательные трактаты о таких предметах относительно которых погрешают штундисты в своем учении, именно: 1) об учреждении и составе Церкви Христовой; 2) об отличительных признаках этой церкви; 3) об истинных учителях и пастырях ее; 4) о необходимости пребывать в ее недрах для вечного спасения; 5) дано ли мирянам от Христа право поучать других» вере Его? 6) о тяжком грехе тех христиан, которые удаляются от истинной церкви Христовой и составляют свои религиозные общества, несогласные с нею в учении; 7) о почитании икон и других священных предметов; 8) о необходимости внешнего богослужения и пользе совершающихся в православной церкви священнодействий; 9) главный источник ересей и вред их в разных отношениях и проч. Настоящий доклад возвратите мне».

«По предмету сей резолюции о. ректор заявил, что он сам, о. инспектор, г. преподаватель богословия Василий Анисимов, г. преподаватель изъяснения свящ. писания Михаил Тарасевич и г. помощник инспектора Александр Рубановский изъявили согласие принять участие в предполагающемся составлении противосектантских сочинений; при заявлении же о сем о. ректора в заседании правления и прочие члены оного изъявили готовность, если найдется у них хоть небольшой досуг, принести со своей стороны посильные труды на пользу этого важного дела»³⁵⁰.

Штундизм в херсонской губ. появился в 60-х годах прошлого столетия, а духовенство херсонской епархии поднимает вопрос о мерах борьбы с сектой спустя почти два десятилетия! Чего же удивляться, что штундизм так прочно зашел и так глубоко пустил корни в земле херсонской? За два десятилетия приходит в зрелый возраст новое поколение, какже не созреть новой секте, особенно, на такой плодоносной почве, какой явилась для штундизма среда простого народа?

Одним из условий, благоприятствовавших успешному развитию секты штундистов, необходимо считать поразительную неподготовленность нашего духовенства к встрече нового врага и к борьбе с ним. Конечно, опираясь на общее богословское образование, пастыри церкви могли вести (и вели) борьбу с сектантами. Но это была борьба при случайных встречах с врагами православия, а необходимо было нарочитое искание врага, необходима были непрестанная брань миссионеров с первыми приверженцами штундизма. Но, к сожалению, института миссионеров тогда у нас не было. В данном случае получалась тоже картина, что и в борьбе с расколом. Сперва дана была возможность расколу окрепнуть, а потом стали с ним бороться.

Первый залог успешной борьбы – оружие, но со штундистами сражаться было нечем. Архиепископ Илларион правильно понял дело: необходимо было пустить в народную толпу противоядие против штундизма в виде брошюр по пререкаемым вопросам. Штундисты для доказательства своих лжемудствований собирали тексты слова Божия, заставляли своих последователей заучивать эти тексты, необходимо было простецам открыть очи на их заблуждения, а этого можно было достигнуть только при помощи печатного слова. Но и последнее средство появилось очень поздно. Правление семинарии вполне согласилось с предположением владыки, но ничего не сделало.

В октябре получен был указ св. синода о порядке перемещения помощников инспекторов духовных семинарий на преподавательские должности. Дело в том, что в некоторых семинариях допущено было перемещение помощников инспектора на преподавательские вакансии после весьма незначительного срока службы, иногда менее года, и при том на такие преподавательские кафедры, по предметам коих не было приобретено ими специальной подготовки в академиях. Св. синод, согласно заключению учебного комитета, определяет следующее: 1) не дозволять перехода помощников инспектора семинарий на преподавательские места в сих учебных заведениях ранее двух лет и 2) разрешить правлениям семинарий допускать на вакантные преподавательские должности только тех помощников инспектора из академических воспитанников по выслуге ими двухлетнего урока, которые имели науки вакантной преподавательской кафедры предметами своих специальных занятий в четвертом курсе академии и по ним дали пробные уроки. Вместе с сим, в видах поощрения занимающих должности помощников инспектора академических воспитанников к продолжению их важной для благоустройства духовных семинарий службы на сих должностях, св. синод признает справедливым засчитывать и им, в случае перехода на преподавательскую службу в семинариях, годы службы на должности помощника инспектора для получения высшего оклада преподавательского содержания подобно тому, как засчитываются годы училищной службы воспитанников дух. академий, занимающих должности смотрителей, их помощников и учителей в духовных училищах³⁵¹.

Указ этот, как известно, вызван был тем обстоятельством, что места помощников инспектора в семинариях занимались крайне неохотно, и покидались с больной радостью и как можно скорее. На эти места всегда смотрели, как на переходную ступень к преподавательству. Объясняется это трудностью исполнения обязанностей воспитателя и, главным образом, неопытностью молодых кандидатов. Думается, что места помощника инспектора нужно оплатить большим против преподавателей окладом и назначить на них старейших преподавателей с богатым педагогическим опытом, отлично знающих природу юношей, тогда изменится и взгляд на помощнические места.

Правление одесской дух. семинарии возбудило вопрос о том, какие следует принимать меры против частого уклонения от заседаний в правлениях духовно-учебных заведений, без уважительных причин, со стороны членов от духовенства. В ответ на возбужденный вопрос получен был указ св. синода, заслушанный правлением семинарии 7-го декабря. Этим указом предписывалось следующее. «В видах устранения частых уклонений от заседаний семинарских и училищных правлений со стороны членов сих правлений от духовенства, постановить, согласно заключению учебного комитета, следующие правила: 1) член правления от духовенства, уклоняющийся от исполнения своих обязанностей без уважительных причин, подвергается за сие, по донесениям семинарского и училищного начальства, в первый и второй раз замечаниям, и в третий раз выговору епархиального архиерея. 2) В случаях недействительности этой меры, неисправный удаляется от должности члена правления и замещается имеющимся к нему кандидатом.

II. Принимая во внимание, что лица белого духовенства, избираемые в члены семинарских и училищных правлений, проходят свои обязанности в духовно-учебных заведениях безвозмездно, св. синод признает полезным обратить на сие внимание епархиальных преосвященных, дабы они не оставляли своим архипастырским одобрением и поощрением тех из подведомственных им священнослужителей, которые деятельным участием в трудах правлений и советов местных духовно-учебных заведений способствуют их благоустройству и процветанию».

На этом указе владыка написал следующее. «4 декабря 1878 года. Препровождая настоящий указ в правление одесской духовной семинарии предлагаю сему правлению: 1) принятьэтот указ к сведению и руководству в потребных случаях и для того же сообщить надлежаще засвидетельствованные копии его в правления одесского, херсонского и елисаветградского духовных училищ, а также в совет епархиального женского училища;

2) своевременно доносить мне, если какой-нибудь чин семинарского правления от духовенства будет уклоняться от исполнения своих обязанностей по правлению без уважительных причин и при том объяснять, в какой раз он это делает, а по окончании каждого учебного года докладывать мне о тех членах правления от духовенства, которые деятельным участием в трудах семинарского правления способствуют благоустройству и процветанию и 3) о таком распоряжении моем сообщать правлениям и совету выше упомянутых духовных училищ с тем, чтобы они поступили согласно с сим распоряжением относительно присутствующих в них членов от духовенства»³⁵².

По какому случаю возбужден был рассматриваемый вопрос, в архивных данных следов мы не нашли.

Теперь скажем несколько слов о тех переменах, какие произошли в рассматриваемом учебном году в среде семинарской корпорации. 1-го сентября учитель французского языка г. Дени подал прошение об увольнении его от должности в одесской дух. семинарии, так как он, вследствие нового распределения уроков в ришельевской гимназии, к сожалению, не может совместить их с уроками в семинарии. Место г. Дени занял учитель французского языка в первой одесской прогимназии Густав Бюрнанд³⁵³.

В декабре преподаватель греческого и еврейского языков прот. Г. Попруженко просит уволить его от должности преподавателя греческого языка и исходатайствовать ему пенсию за 35-летнюю службу по духовно-учебному ведомству. Правление уважило просьбу о. Попруженки, но оставило его на службе при семинарии до конца учебного года³⁵⁴.

В апреле 1879 г. подал прошение об увольнении из одесской семинарии преподаватель греческого языка Николай Брондеров. О г. Брондерове известно, что это был в высшей степени талантливый преподаватель, отлично знавший преподаваемый им греческий язык, но был в тоже время в высшей степени требовательным и сурово обращался с учениками. На этой почве возникали очень часто дела и правлению приходилось разбираться в целом ряде «недоразумений» между г. Брондеровым и учениками. Г. Брондеров перешел в псковскую семинарию³⁵⁵.

В том же апреле подал прошение об увольнении учитель одесской дух. семинарии по церковной истории Николай Успенский. Причиной увольнения г. Успенского было его назначение настоятелем собора в г. Василе нижегородской губ. с возведением в сан протоиерея³⁵⁶.

Остановимся теперь на некоторых предложениях ректора семинарии правлению ее. В декабре ректор предлагает правлению сделать предложение правлениям духовных училищ, а также родителям, дети которых обучаются в духовных училищах, о том, чтобы как те, так и другие позаботились о приучении учеников к славянскому чтению в церкви, так как особенно в последнее время ученики, поступающие в семинарию, не только оказываются мало знакомыми с церковностью, но и вообще слабо читают по славянски в церкви.

Правление постановило: «в виду того, что ученики, поступающие в семинарию, по недостатку навыка, неудовлетворительно читают в церкви, просить родителей позаботиться о приучении детей к славянскому чтению в церкви во время праздников и каникул, которые дети проводят в домах родителей, о чем напечатать в епархиальных ведомостях, и училищным правлениям предложить о том же особыми отношениями»³⁵⁷.

Плохое чтение в церкви, как видно из приведенного предложения, давняя, застарелая болезнь в нашем церковно-религиозном укладе жизни. Всемерно бороться о ней – долг, прежде всего, церковной, духовной школы. Конечно, важно, чтобы и родители с своей стороны, прилагали к этому старание. Да беда в том, что ныне стали дичиться славянского языка даже в духовных семьях. А старину этого не было. Начатки учения проходились по букварям славянской печати. Сначала нужно было осилить славянскую азбуку, а потом уже читать по «граждански», как тогда выражались. Не беда была бы, если бы начинали сейчас с грамоты русской, но оканчивали бы славянским языком. Но дело в том, что последний совсем забыт, особенно в светских школах. Быть может, последний циркуляр министра народного просвещения несколько усилит в гимназиях внимание к церковно-славянскому языку. А в наших духовных школах необходимо довести чтение и знание славянского языка до искусства. Это отразится на совершении богослужения будущими пастырями и, быть может, тем отобьет охоту «современным» батюшкам кричать о замене в богослужении церковно-славянского языка русским.

Пред каникулами ректор сделал правлению предложение о принятии предупредительных мер против нарушения в каникулярное время дисциплины учениками, которые остаются на жительство во время каникул в семинарском общежитии. Таковые меры, по мнению о. ректора, необходимы как потому, что каникулярное время, при отсутствии определенных обязательных занятий для учеников, располагает сих последних к нарушению порядка в жизни, так и особенно необходимы для ограждения учеников от вредных внешних влияний.

Постановление правления. «Объявить ученикам семинарии в общем их собрании чрез о. ректора, что те из них, которые останутся на жительство во время каникул в семинарском общежитии, обязаны строго подчиняться порядку жизни для учеников в учебное время, определяемому правилами, за исключением тех требований, которые относятся к посещению классов и к приготовлению уроков; обратить особенное внимание учеников на то, чтобы они не отлучались из общежития без ведома инспекции, не заводили знакомств с людьми неблагонадежными, не читали книг, не рекомендованных наставниками или воспитателями, своевременно ложились спать и вставали, в праздничные дни неопустительно посещали богослужение. При этом предупредить их, что упорное уклонение от требований дисциплины повлечет для них лишение казенного содержания или исключение из семинарии среди каникулярного времени»³⁵⁸.

Пребывание в стенах учебного заведения в каникулярное время учеников – большое зло духовной школы, какого разряда она бы ни была. Трудно допустить, чтобы бездомный ученик не нашел себе приюта на время вакаций у кого-либо из родных или у товарищей. Такие бесприютные вообще – редкость. Чаще в стенах учебного заведения остаются такие, которые не питают никаких чувств к родному очагу, и готовы променять высокое удовольствие пребывания в родной семье на рассеянную жизнь в городе. Это – нравственные уроды в семьях, это особый тип детей – выродков, к сожалению, встречающийся довольно часто. Можно представить себе последствия пребывания таких юношей в вакационное время в школе, т.е. в городе. Духовные юноши, прежде всего, лишают себя знакомства о той средой и обстановкой, в каких впоследствии им придется жить и трудиться. Они лишают себя возможности всмотреться в уклад церковно-религиозной жизни села, участвовать в отправлении богослужения в качестве чтецов и певцов и изучать быт сельчан в разных его проявлениях. Они, не замечая этого, наносят себе громадный урон, ничем невознаградимый впоследствии. Лишая себя столь ценных для сельского пастыря сведений, они в тоже время приучаются в городе к бесцельному и рассеянному времяпровождению. Главным ученик обеспечен: у него есть приют и стол. Деньги нужны для развлечений. И вот он пускается на разные аферы включительно до продажи необходимых принадлежностей костюма. Он ищет какой-ниб. подходящей работы; сводит нежелательные знакомства, кидается из стороны в сторону за добыванием презренного металла. Можно судить, как укладывается жизнь такого юнца в школьные рамки. Он уже не может выполнить того режима, какой предписывается школьными правилами, он даже как будто забывает, что живет в школе. Само собой понятно, что допускать этого нельзя, и потому начальство школы должно быть на страже школьных интересов. Но ведь и начальству нужно же когда ниб. отдохнуть. Целый год оно опекает своих питомцев, хотелось бы легко вздохнуть хоть каникулами. Вот почему ректор и возбуждает вопрос о жизни учеников одесской семинарии: пусть они живут в семинарии каникулами по правилам школы или за нарушение этих правил будут увольняемы из семинарии даже не в учебное время.

В рассматриваемом учебном году правление семинарии, согласно требованию совета киевской духовной академии рекомендовать одного воспитанника в состав нового академического курса, постановило отправить в Киев студента Владимира Величкова³⁵⁹.

Как известно из предыдущего, в одесской семинарии к началу 1879–80 учебного года оказались свободными три преподавательские вакансии: две по греческому языку и одна по церковной истории. Последнюю вакансию хотел было занять преподаватель кишеневскего дух. училища г. Прозоровский, но это желание было отклонено правлением семинарии³⁶⁰.

В августе получено было извещение из канцелярии обер-прокурора на имя архиепископа, что «на имеющиеся в одесской дух. семинарии преподавательские вакансии: две по греческому языку и одну по церковной истории определены обер-прокурором св. синода 9-го текущего августа, на первые две кандидаты киевской дух. академии Стефан Шафаревич и Николай Зеньков, а на последнюю кандидат казанской дух. академии Евгений Логинов»³⁶¹.

В октябре ректор семинарии сделал следующее предложение правлению семинарии. «§ 174 уст. дух. семинарий требует, чтобы ученики носили одежду однообразную и приличную соответственно временам года. Десятилетний опыт показал, что соблюдение этого требования во всей точности не удобоисполнимо при отсутствии определенной формы. Принятое в нашей семинарии однообразие в одежде, при отсутствии формы, нисколько не отличает учеников семинарии от мастеровых и всякого рода промышленников, для которых может быть желательно ношение костюма, подобного костюму семинаристов. Такое смешение костюмов и у учеников семинарии отнимает охоту заботиться о приличии одежды. Установление определенной формы для учеников семинарии заставило бы их больше заботиться и о внешности своей. Поэтому имею честь предложить правлению, не найдет ли оно возможным ходатайствовать пред высшим начальством об установлении особой формы одежды для учеников семинарии. Образцом такой формы могла бы быть форма учеников гимназий министерства народного просвещения с изменением цвета сукна и с заменой кепи фуражками с форменным кожаным козырьком и плисовым околышком».

Правление постановило. «Так как высказанные в предложении о. ректора мотивы к установлению особой формы одежды для учеников семинарии вполне верны и уважительны, то просить сим журналом его высокопреосвященство ходатайствовать пред св. синодом об установлении для учеников семинарии особой формы одежды, образцом каковой могли быть формы учеников гимназий министерства народного просвещения с изменением цвета сукна, напр., в темно-зеленый, и с заменой кепи фуражками с форменным кожаным козырьком и плисовым околышком»³⁶².

В декабре получен был ответ на ходатайство владыки о введении форменной одежды от обер-прокурора графа Д. Толстого. В своем отношении обер-прокурор говорит, что «так как в духовно-учебных заведениях никогда форменной одежды не было установлено и уставом семинарий (§ 174), равно духовных училищ (§ 117) и дух. академий (§ 163), требуется только, чтобы воспитанники оных носили одежду однообразную и приличную, то и не представляется удобным установление особой формы в одежде для воспитанников духовно-учебных заведений вверенной вам епархии»³⁶³.

Свои мысли по поводу современной не то светской, не то военной, но сильно «кричащей» формы воспитанников семинарии, я высказывал печатно. Желающие ознакомиться с этими мыслями благоволят взглянуть в первый том моих «Статей и заметок»³⁶⁴.

В феврале ректор семинарии внес в правление ее следующее предложение. «В виду истекающего 25-летия царствования Его Императорского Величества Благочестивейшего Государя Императора Александра Николаевича, имею честь предложить общему собранию служащих при одесской семинарии:

1) Определить подробности празднования семинариею 19-го февраля текущего года и 2) решить, не признаетли собрание возможным ознаменовать этот важный в истории русского государя, православной церкви и в истории духовного просвещения, день соответствующим по возможности делом.

При этом долгом считаю сообщить собранию, что духовенство г. Одессы, в память 25-летия царствования Государя Императора, предполагает учредить при семинарской церкви братство св. ап. Андрея Первозванного с целью издавать и бесплатно распространять в народе листки и брошюры религиозно-нравственного содержания для поддержания и возвышения в обществе здравой православно-христианской истины. В состав членов этого братства приглашаются все священнослужители епархии, а чрез них и миряне обоего пола, сочувствующие целям братства. Спросить согласие епархиального вне-одесского духовенства на осуществление этого намерения одесское духовенство поручило о. кафедральному протоиерею, а мне поручило просить согласия вашего на открытие предполагаемого братства при семинарской церкви, пригласить желающих сделаться членами братства и оставить проект устава братства.

Сообщая об этом г.г. сослуживцам, я позволяю себе выразить уверенность, что они отнесутся с живым сочувствием к предприятию духовенства, присоединятся к составу братства и сделаются самыми деятельными и полезными членами его. Вместе с сим имею честь предложить, не благоугодно ли будет кому-нибудь разделить со мною труд по составлению устава братства».

Для более точных сведений о предполагаемом братстве о. ректором предложен был собранию доклад комиссии, назначенной для разработки подробностей дела, которым одесское духовенство полагало бы ознаменовать 25-летие царствования Его Императорского Величества³⁶⁵.

По поводу доклада о. ректора правление семинарии сделало такое постановление. «Ознаменовать 25-летие царствования БЛАГОЧЕСТИВЕЙШЕГО ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВИЧА следующим образом; на кануне 19-го февраля совершить всенощное бдение, а в день 19 февраля – литургию и молебствие при участии всех состоящих при семинарской церкви священнослужителей, в присутствии всех служащих и учащихся в семинарии на литургии произнести приличное торжеству слово.

Вместе с сим доложить кому следует, что общее собрание служащих в семинарии выражает свое согласие на открытие в память 25-летия царствования Государя Императора предполагаемого братства при семинарской церкви и полную готовность служащих при семинарии принять участие в братстве в качестве членов оного»³⁶⁶.

В книге «Десятилетие одесского свято-Андреевского братства», составленной секретарем оного покойным инспектором семинарии В. Анисимовым, подробно говорится о начале и первых шагах деятельности братства. Здесь достаточно упомянуть, что наше братство основано по мысли блаженной памяти архиепископа Платона. Владыка, как мы раньше видели, серьёзно был обеспокоен народившейся в земле херсонской сектой штундистов и в противовес работе ее вожаков выдвинул коллективное учреждение в виде братства. О правильно организованном институте миссионеров тогда еще мысли не было. Штундисты, пользуясь доверием простого народа к печатному слову, наводняли города и села листками и брошюрами заграничного изделия. Франкфурт на Майне был главным поставщиком штундистских листков. Нужно было с сектантами сражаться их же оружием: противосектантские листки составлялись братством и рассылались по местам, зараженным штундизмом.

Современные штундисты действуют тем же испытанным оружием – печатным словом. Инженер-технолог Проханов издавал штундовский журнал «Христианин», украшенный на обложке изображением св. креста, отвергаемого штундистами, а латыш Фетлер, получивший богословское образование в одном из баптистских колледжей в Англии, на 24 линии васильевского острова приобрел землю, выстроил на ней типографию и основал «книгоиздательство полезной литературы». Последнее и снабжает всю Россию сектантскими изданиями, летучими листками, брошюрами и другими печатными пособиями для пропаганды штундовского лжеучения³⁶⁷.

Правление одесского духовного училища отношением от 12 ноября 1879 г. дало знать правлению семинарии, что помощник инспектора оной А. Рубановский избран на должность помощника смотрителя училища. Не находя препятствий к занятию г. Рубановским новой должности, правление отнеслось в канцелярию обер-прокурора с просьбой назначить на вакансию помощника инспектора семинарии кого-либо из воспитанников, окончивших курс академии. До такого назначения исправление должности помощника инспектора правление поручило преподавателям семинарии Стефану Шафаревичу и Николаю Зенькову. В декабре канцелярия обер-прокурора ответила, что сейчас нет лиц, желающих занять должность помощника инспектора одесской семинарии, почему правление постановило оставить за вышеозначенными преподавателями исправление должности помощника инспектора до половины августа 1880 года³⁶⁸.

26 мая исполнилось 50-летие священства маститого владыки Платона и правление семинарии обсуждает вопрос, в чем должно выразиться участие служащих в семинарии в сем торжестве. Собрание постановило «совершить в семинарской церкви благодарственное Господу Богу молебствие по случаю пятидесятилетней годовщины высокопреосвященного архиепископа Платона и в память этого дня поднести архипастырю икону с изображением святителя Николая, имя которого носил архипастырь в мире, и преподобного исповедника Платона, небесного покровителя его в монашеском чине, а над ними св. Троицы, в память рукоположения святителя в священный сан в этот праздник, при чем выразить от лица семинарской корпорации чрез депутацию приветствие и благожелание архипастырю, да хранит его Господь молитвами тезоименных ему святых в здравии и благоденствие на многие лета³⁶⁹.

В июне произведены были выборы двух членов педагогического собрания и двух – распорядительного. В собрание педагогическое избранными оказались бывшие его члены преподаватели Иван Костенко и Николай Катаев, а в распорядительное собрание – протоиерей Георгий Попруженко и священник Евлампий Арнольдов³⁷⁰.

Когда наступило время определить, кого из воспитанников одесской семинарии можно рекомендовать для поступления в академию, то оказалось, что среди оканчивающих курс нет такого воспитанника. Нужно заметить, что подобное явление в одесской семинарии в последние годы было не редкостью. «Лучшие воспитанники семинарии из четвертого класса уходили в университет, а слабосильных нельзя было рекомендовать. Раньше это сходило. Теперь в Петербурге обратили внимание, что одесская семинария не имеет кандидата в академию, и владыке прислан был указ синода. Между прочим, в нем было сказано следующее: «в виду того, что правление херсонской дух. семинарии не нашло возможным рекомендовать ни одного воспитанника из оканчивающих ныне курс в семинарии, поручить вашему преосвященству истребовать от начальства оной отзыв, отчего произошел такой слабый состав курса (6-го класса) в семинарии, каковой отзыв и препроводить св. синоду».

На этом указе владыка написал такую резолюцию от 16 июня. «Имеет правление одесской дух. семинарии без отлагательства представить мне требуемый настоящим указом отзыв, а вместе доложить: 1) справку о том, сколько каждый из наставников одесской семинарии имеет уроков в неделю в этой семинарии и вне оной – в других учебных заведениях или не имеет ли иных каких либо обязанностей, кроме преподавательских? и 2) мнение семинарского правления о том: не обременяют ли посторонние занятия семинарских наставников излишне и не препятствуютли им преподавать предметы их в семинарии с должным усердием и успехом, а поэтому не следует ли сделать распоряжения, чтобы те из наставников, которые имеют очень много посторонних занятий вне семинарии, оставили иные из них, дабы иметь более времени и сил на приготовление уроков в семинарии?».

Управлению пришлось давать очень пространное объяснение по поводу резолюции владыки. В этом объяснении, между прочим, сказано, что преподаватели семинарии вынуждаются занимать уроки вне ее дороговизною жизни в Одессе. Чтобы семьянину прожить год в Одессе, необходимо затратить по меньшей мере две тысячи рублей, а семинария дает едва половину³⁷¹.

На объяснении правления – архиепископ, написал такую резолюцию: «доложить мне по надлежащем соображении, не нужноли ходатайствовать пред св. синодом, чтобы преподавателям одесской семинарии увеличено было жалованье по существующей в г. Одессе большой дороговизне на все жизненные потребности, дабы они затем не были вынуждаемы принимать на себя много посторонних должностей и могли более посвящать времени на исполнение своих обязанностей по семинарии».

Правление семинарии, заслушав приведенную сейчас резолюцию владыки в заседании 28 августа, постановило. «Согласно заслушанной резолюции, просить сим журналом его высокопреосвященство ходатайствовать пред св. синодом об отпуске суммы как на постройку дома для квартир преподавателей, так и на ремонт и содержание дома, так чтобы преподаватели могли пользоваться совершенно даровыми квартирами. Это, при постоянной изменяемости ценности рубля, в действительности окажет более существенное влияние на улучшение быта преподавателей семинарии, чем увеличение жалованья, которое чрез 10–20 лет опять окажется недостаточным».

Владыка, приняв ко вниманию это постановление правления, пишет 31 августа на журнале такую резолюцию: «исполнить, кроме третьей статьи, по которой предварительно доложить мне особым представлением: 1) чего примерно, по приблизительному архитекторскому исчислению, будет стоить постройка того дома, о которой говорится в упомянутой статье, а также ремонт и содержание его? и 2) где предполагается построить сей дом, сколько потребуется земли для него и чего будет стоить покупка ее, если придется покупать ее»³⁷².

Таким образом, вопрос о квартирах для преподавателей семинарии возбуждался еще 32 года назад; но и до сих пор не получил осуществления. В бозе почивший архиепископ Иустин вновь возбудил этот вопрос и в память перехода одесской семинарии в новые здания пожертвовал на сей предмет пять тысяч рублей из личных средств. Большая благодарность – духовенству херсонской епархии за его квартирное пособие преподавателям семинарии. Скудно это пособие, но все-таки им облегчается положение тружеников – преподавателей, которым приходится платить, при дороговизне квартир в Одессе, за самое скромное помещение огромные деньги. Быть может, новый устав семинарии разрешит этот жгучий вопрос для преподавателей семинарии. Как известно, по этому уставу все преподаватели обязаны жить в семинарском здании.

В августе пришло извещение, что на вакансию помощника инспектора одесской семинарии, за выбытием г. Рубановского на должность помощника смотрителя одесского училища, назначен кандидат киевской дух. академии Георгий Садзагелов. Присягу на верность службе новый помощник инспектора принял 25 сентября³⁷³.

В десятых числах ноября получена была правлением семинарии телеграмма, и 28 числа того же месяца отношение правления черниговского дух. училища о том, что преподаватель одесской семинарии по кафедре греческого языка Николай Зеньков определен на должность помощника смотрителя этого училища. Правление семинарии постановило считать г. Зенькова уволенным от должности преподавателя с 21 декабря и пригласило протоиерея Георгия Попруженко занять его уроки до назначения нового преподавателя³⁷⁴.

В феврале 1881 г. заслушано было отношение обер-прокурора св. синода К.П. Победоносцева на имя архиепископа с препровождением копии журнала учебного комитета о ревизии 1878 г. одесской семинарии членом сего комитета г. Зинченко. В отчете заключаются следующие данные.

«Одесская семинария при обозрении ее оказалось в том же положении, в каком была при ревизии 1873 года. В личном составе учащих произошли перемены только по кафедрам св. писания и новых языков. Нынешний преподаватель св. писания кандидат Тарасевич ведет дело весьма обстоятельно, у него нет упущений его предместника по кафедре, отмеченных под цифрами 1 и 2 в заключении учебного комитета по предшествовавшей ревизии. Преподаватели новых языков – французского учитель ришельевской гимназии Дени и немецкого учитель одесского женского института Скокан ведут свое дело удовлетворительно. Относительно прочих преподавателей семинарии ревизор разделяет то общее заключение предшествовавшего ревизора одесской семинарии г. Миропольского, что состав преподавателей в этой семинарии весьма удовлетворителен, что, кроме основательного знания своего предмета, каждый из них усерден к классным занятиям и ведет их правильно. Об одном только преподавателе церковной истории Успенском ревизор делает замечание, высказанное и прежним ревизором, что наставник этот не в надлежащей мере оживляет пройденное в памяти учеников. Ныне он заменен другим лицом.

Замечания, изложенные в 5, 6 и 7 пунктах заключения учебного комитета по поводу замечаний предшествовавшего ревизора, не оставлены ректором семинарии без внимания. Сверх того, по наблюдениям ревизора г. Зинченко, требуются еще следующие исправления: а) преподавателю греческого языка протоиерею Попруженко следует строже относиться к ученикам, так как вследствие его излишней снисходительности ученики VI класса, по наблюдениям ревизора, слишком безучастны к предмету им преподаваемому, а в учениках 1-го класса не видно полной внимательности к классным занятиям, что выражалось в подсказывании учеников друг другу во время уроков и в ответах по готовым переводам. За выслугою 35-летнего срока службы протоиерей Попруженко уволен от должности преподавателя греческого языка и заменен ныне другим лицом.

б) Ректору предстоит наблюсти, чтобы все наставники с полною тщательностью исправляли упражнения учеников. Исправными в этом отношении найдены ректор, инспектор и преподаватели латинского языка и словесности. У остальных преподавателей ревизор встречал ученические упражнения с неисправленными ошибками.

Определенная выше удовлетворительность учебной части семинарии есть только относительная, так как уровень успехов учеников не высок. По разрядным спискам 1877–8 года из 144 воспитанников шести классов семинарии было перворазрядных только 13; в том числе в II классе – 4, в III – 1 и VI – 1. Малочисленность перворазрядных учеников, по замечанию ревизора, составляет факт, повторяющийся из года в год. Семинарское начальство считает такое явление нормальным, видя в нем действие правильного применения действующего устава духовных семинарий: в ректорском отчете о семинарии за 1876–7 год проводится мысль, что «семинарский устав не дозволяет выдвигаться в первый разряд дарованиям, если к ним не приложено серьезного труда, так же, как и трудолюбию, если оно соединено с малоспособностью». Но ревизор находит такое объяснение теоретическим и, не входя в его рассмотрение, представляет следующее фактическое объяснение вышеозначенного явления.

Количество ежегодно принимаемых в 1-й класс семинарии воспитанников может дать повод к предположению, что приемные экзамены в семинарии очень строгие: среднее число ежегодно удостоившихся приема равняется за последние пять лет 31,4 а не принятых 19,0 но, наоборот, качество познаний воспитанников, принятых в семинарию, дает видеть, что приемные экзамены чрез меру снисходительны. В доказательство ревизор ссылается на свидетельства экзаменационных комиссий. Так в 1876–7 году принято в семинарию 32 воспитанника; но все они, за исключением некоторых, строго говоря, по своей неподготовленности не имели нрава быть принятыми. Из записки преподавателя математики Фота усматривается, что из 45 подвергавшихся приемным испытаниям 30 показали совершенно неудовлетворительные незнания по арифметике. Судя по экзамену из одной арифметики, следовало принять в первый класс не более 15, между тем из 45 экзаменовавшихся получили по этому предмету баллы ниже 3-х только 5 человек. Баллы ниже 3 по русскому языку оказались только у 12-ти, а латинскому у 11-ти воспитанников. Между тем, экзаменационная комиссия по русскому языку заявила, что она ставила балл три таким ученикам, которые имели в диктовке более 30грубых грамматических ошибок в надежде, что они научатся, русской грамматике в семинарии; вместе с тем комиссия свидетельствовала о полном невежестве учеников всех училищ херсонской епархии в русско-славянском языке. Экзаменационная комиссия по латинскому языку заявила, что ученики, подвергавшиеся испытаниям, имеют в памяти самый ничтожный запас латинских слов, не знают отчетливо ни склонений, ни спряжений, и не умеют переводить. Неблагоприятный отзыв дан был и об ответах по-гречески. В таком же свете представляются познания училищных воспитанников и по приемным экзаменам за дальнейшие годы, и только на экзаменах 1877–8 годы ученики оказались несколько лучше подготовленными.

Причину крайней снисходительности семинарских приемных экзаменов ревизор указывает в неудовлетворительном положение учебного дела в духовных училищах херсонской епархии. Между тем, и при снисходительном ныне приеме, количество наличных учеников семинарии почти на половину менее положенного по штату (238). Своих учеников было во время ревизии 144 человека, из коих принадлежащих к херсонской епархии только 98, что слишком мало для епархии почти в 500 приходов,

Независимо от снисходительного приема в первый класс училищных воспитанников, заботы семинарского начальства о пополнении некомплекта учащихся проявляются в открытии беспрепятственного доступа в V и VI классы семинарии диаконам и причетникам, обладающим церковною начитанностью. В 1876–7 году таких лиц в V и VI классах было 9-ть из числа 25 учеников этих классов, из коих только 13 принадлежали к херсонской епархии, в 1877–8 году их было 5 в VI классе.

Семинарское начальство и педагогическое собрание правления, вынуждаясь заботиться о количестве учащихся, прилагали особые старания об изменении их качества к лучшему. В этих видах, кроме обычных повторений по древним и русскому языкам слабо усвоенных в училищах отделов, назначались по русскому языку по два особых урока во всех классах семинарии и полугодичные, после зимних каникул, экзамены для слабо успевающих учеников. Но обе последние меры не имели желательного успеха и оставлены: полугодичные экзамены продолжались только до 1875 года, особые уроки русского языка до 1877–8 г. В настоящее же время применяются только общеупотребительные меры: выговоры, замечания, карцер, лишение казенного содержания, исключение, оставление на повторительный курс. С 1877–8 учебн. года семинарское начальство, сверх того, заставляет родителей слабоуспевающих учеников нанимать для них репетиторов.

В высших классах семинарии поднятию уровня успехов препятствуют, так называемые, начетчики. По заявлению преподавателя гомилетики, объяснения его вполне понятные для учеников, прошедших общеобразовательный курс, трудны для понимания начетчиков и, в видах общепонятности, требуется крайнее упрощение классных объяснений и некоторое раздвоение. Преподаватель свящ. Писания встречает затруднения в том, что 1) начетчики не понимают чтения евангелий и посланий по-гречески и с трудом разбирают греческие буквы, почему наставник вынуждается объяснять славянский текст Нового Завета, не оставляя впрочем греческого; 2) начетчики не изучили ветхозаветных книг, и знание Ветхого Завета необходимо при изучении Нового. Преподаватель должен возвращаться к старому, чтобы быть понятным части своих учеников, между тем такие возвращения и повторения излишни и безынтересны для большинства класса. Еще большая трудность чувствуется при преподавании основного богословия. Все же вообще преподаватели V и VI классов испытывают затруднения в оценке баллами успехов начетчиков.

В воспитательном отношении в одесской семинарии господствует дух благодушия, умеренности и благоразумия. Ревизор выражается так «с целью избежать выражения: дух послабления, как могущего положить к обвинению инспекции, что было бы, может быть, несправедливо, так как неполнота (?) и некоторые послабления ученикам имеют свои причины в местных условиях». В пояснение этой мысли, ревизор ссылается на оказавшиеся неудобства в применении узаконенного для одесской семинарии, по примеру петербургской, правила, воспрещавшего ученикам семинарского общежития выходить за ворота в будние дни.

Правило это пришлось оставить, так как местные сборы, при тесноте семинарского двора, замкнутого со всех сторон высокими зданиями, вредно влияли на здоровье учеников. Ныне инспекция наблюдает лишь за тем, чтобы ученики, отлучившиеся из общежития в послеобеденные часы, своевременно возвращались к началу вечерних занятий. Ревизор замечает, что «при такой свободе в этом отношении не удобна была особенная строгость в других отношениях. И таковой нет, что обусловливается, между прочим, и благодушием инспектора протоиерея Алексея Соловьева, человека престарелого, и небольшим составом инспекции: у инспектора один только помощник; живущих же в общежитии до 120 человек. Мягкость и благодушие инспекции видны даже в записях в кондуитной книге; например, такой: «№№ не соглашался идти в церковь, в класс и т. п.» Из других записей в той же книге усматривается, что между учениками уклонений от посещения богослужения немало; немало уклонений от классов, хотя и менее, чем было до предшествовавшей ревизии; табакокурение в классах еще не выведено; бывали и случаи отлучек из общежития даже ночью. Нет записей только о пьянстве. Но нельзя сказать, чтобы этого порока вовсе не было между учениками; о нем не знает только инспекция, так как при свободе отлучек из общежития учеников есть возможность скрывать следы этого проступка. В подтверждение ревизор указывает на факт, имевший место в апреле 1877 г. и обнаруженный только потому, что при этом случае совершено было уголовное преступление. Ревизор указывает также на факт посещения учеником Кальчевым штундистских собраний, сделавшийся известным помимо семинарской инспекции.

Определено. Из отчета д.с.с. Зинченко усматривается, что одесская дух. семинария, при обозрении ее в 1878 году, продолжала оставаться в том же положении, в каком была при ревизии 1873 г. Учебная часть оказалась в положении довольно удовлетворительном. О педагогической деятельности наличных наставников, знании ими преподаваемых предметов, усердии к своему делу и умении вести его надлежащим образом ревизор отзывается одобрительно, с некоторыми ограничениями. Но уровень успехов учеников одесской семинарии очень невысок, что доказывается как малочисленностью перворазрядных воспитанников во всех классах, так и письменными документами об ученических успехах. Причина невысокого уровня заключается в крайне неудовлетворительном состоянии обучения в духовных училищах херсонской епархии, вследствие чего правление семинарии принимает училищных воспитанников без достаточной учебной подготовки. Допускаемая вследствие сего снисходительность приемных экзаменов, переступающая должные границы, влечет за собою понижение требовательности от учеников и при дальнейшем прохождении семинарского курса. В специально богословских классах возвышению уровня успехов препятствуют, так называемые, начетчики, число которых значительно. Особые затруднения для семинарского начальства встречаются, кроме того, в не совсем правильном отношении некоторых наставников к делу оценки ученических успехов. По воспитательной части в одесской семинарии господствует снисхождение. Должной строгости в отношении к ученикам нет, что объясняется местными условиями и, между прочим, благодушием инспектора, протоиерея Соловьева, человека престарелого, и небольшим составом инспекции. Со стороны лиц инспекции оказывается необходимою большая, чем ныне, требовательность в отношении к поведению учеников, ввиду немалочисленного количества дисциплинарных проступков, значащихся за ними в кондуитной книге и большая бдительность надзора, так как в одесской семинарии имели место и нетерпимые в духовно-учебных заведениях проступки, сделавшиеся известными семинарской инспекции не непосредственно, а сторонним путем и случайно.

В виду сих данных, учебный комитет, в целях улучшения учебно-воспитательного дела в одесской духовной семинарии, полагал бы необходимым просить преосвященного архиепископа херсонского:

1) Предложить семинарскому начальству и педагогическому собранию правления а) в производстве приемных экзаменов училищным воспитанникам, оценки их знаний баллами и приема их в первый класс семинарии не устраняя совершенно снисходительности к испытуемым, вынуждаемой пока низким и медленно поднимающимся уровнем обучения во всех духовных училищах херсонской епархии, не допускать ее свыше меры и крайней нужды и не опускать из виду своего долга неуклонно и твердо стремиться к постепенному приведению состава учащихся в соответствие с требованиями действующего устава дух. семинарий; б) в отношении к воспитанникам, уже приятным и обучающимся в семинарии, усилить требовательность как в деле обучения, так и в деле воспитания. В частности: в) обратить внимание и на малочисленность во всех классах семинарии перворазрядных учеников, так как подобное явление, указывая на невысокий уровень (?), не может быть признано, вопреки мнению, заявленному в ректорском отчете, нормальным и результатом правильного применения устава, цель которого, как и всей духовно-учебной реформы 1867 г., состоит в подъеме степени образования не в массе только учащихся, но и в каждом из них.

2) Поставить в обязанность лицам инспекции со всевозможною бдительностью следить за поведением учеников и, пользуясь предоставленными инспекций мерами взысканий, с надлежащею строгостью относиться к проступкам воспитанников и настойчиво требовать от них неуклонного исполнения установленных в семинарии воспитательных правил и порядков.

3) Рекомендовать преподавателям семинарии исправлять письменные ученические упражнения с надлежащею тщательностью.

4) Преемника преподавателя Успенского, недостаточно оживлявшего пройденное в памяти учеников, позаботиться об устранении этого недостатка».

Архиепископ на отношении обер-прокурора написал по поводу ревизии семинарии следующую резолюцию. «Препровождая в правление одесской дух. семинарии приложений к настоящему отношению журнал учебного комитета при св. синоде от 17 дек. прошедшего 1880 года за № 335, оставляю в обязанность сему правлению, а чрез него и всем заведующим учебною и воспитательною частями в одесской дух. семинарии в точности исполнять все то, что помянутый комитет признал нужным в конце препровождаемого при сем журнала его: предложить семинарскому начальству и педагогическому собранию семинарского правления поставить в обязанность лицам семинарской инспекции и рекомендовать преподавателям семинарии вообще и в частности преемнику преподавателя Успенского. Сверх сего, предлагаю семинарскому правлению: 1) заготовить от меня предложения правлениям духовных училищ, находящихся в херсонской епархии, чтобы они приняли все зависящие от них меры к тому, чтобы подведомственные им ученики как можно лучше обучались всем предметам, преподаваемым в духовных училищах, и при этом обратить внимание правлений как на тот отзыв, какой сделан в препровожденном журнале о состоянии обучения в духовных училищах херсонской епархии, так и на то, что отныне, по распоряжению высшего духовного начальства, приемные экзамены учеников, желающих поступить в одесскую семинарию по окончании курса в духовных училищах, будут производиться строже; и 2) доложить мне о том: а) какие меры семинарское правление полагает принять для подъема степени образования воспитанников семинарии и усиление надзора за поведением их? б) сколько теперь в семинарии, так называемых, начетчиков, как они учатся и ведут себя, и можноли надеяться, что они хорошо окончат курс семинарии, с пользою для епархии?»

В очень обширном постановлении своем правление семинарии, приняв во внимание замечания ревизора, вырабатывает ряд мер к устранению замеченных недостатков. На вопрос владыки о мерах для подъёма степени образования и надзора за поведением учеников правление отвечает следующим определением: «Объявить ученикам всех классов семинарии, что невысокий уровень образования их, обнаруживающийся малочисленностью учеников первого разряда, а также часто повторявшиеся в среде их разного рода упущения, неисправности и проступки вызывают неудовольствие высшего духовного начальства, при чем внушить им, что как для чести заведения, так и для личной своей чести они все должны учиться с большим усердием и с большею ревностью и вести себя достойным образом, чтобы не затруднять высшего начальства заботами о том, что должно быть понятно само собой для каждого доброго и честного воспитанника. б) Поставить ученикам на вид, чтобы они усилили особенно занятия свои по математике и классическим языкам, по которым успехи их слабее успехов по остальным предметам. в) Преподавателям семинарии рекомендовать под руководством о. ректора твердо и строго держаться выработанных в 1871 году в правлении семинарии правил для оценки успехов учеников. г) При рассмотрении в педагогическом заседании правления месячных ведомостей об успехах и поведении учеников обратить внимание и на таких учеников, которые, имея удовлетворительные баллы (3) по всем предметам, могли бы по своим способностям, при большем усердии, оказывать лучшие успехи и потому делать таким ученикам надлежащие наставления и внушения. д) Для привлечения учеников к более усердным занятиям и приучению их к порядку, воспретить им выход из семинарского общежития в послеобеденное время без билетов инспекции, каковые билеты, по возвращении, они должны лично возвращать лицам инспекторского надзора. е) Для усиления надзора за учениками, как живущими в общежитии, так и в особенности за живущими на вольнонаемных квартирах, просить его высокопреосвященство предложить ближайшему съезду духовенства херсонской епархии изыскать средства для содержания двух надзирателей из окончивших курс семинарии, согласно указу св. синода от 30 января 1871 года за № 6, каковое содержание должно быть не менее четырехсот рублей в год для каждого, ввиду дороговизны жизни в Одессе»³⁷⁵.

Ревизия 1878 г., не смотря на мягкий тон замечаний г. Зинченко, не была благоприятна для одесской семинарии ни в учебном, ни в воспитательном отношении. Не смотря на то, что состав преподавателей был на высоте своих обязанностей, уровень успехов учеников был посредственный. Ревизор отчасти указывает на причину такой посредственности слабую подготовку в духовных училищах. Думается, что не в этом – зло. Слабая подготовка могла быть покрыта возрастом и занятиями в семинарии зреющих воспитанников. Беда в том, что в одесскую семинарию принималось слишком много учеников других епархий и, конечно, не лучших. Это был балласт, выкидываемый из родных семинарий и находивший радушный приют в Одессе. Балласт и под южным солнцем не менял своего характера, и одесская семинария наполнена была «посредственностями». Последние своей массой естественно давили лучший элемент учащихся, он, как капля в море, растворялся в среде недоучек и обесцвечивал одесскую семинарию. Не помнится, в каком году, правлением сделано, наконец, постановление не принимать в одесскую семинарию иноепархиальных. Что касается упадка одесской семинарии в воспитательном отношении, то г. Зинченко причину этого завуалировал словом «благодушие». Владыка Платон прочел слово благодушие и написал на отчете: т.-е. слабостью. Это, так знакомая, фиктивная власть инспектора, точнее паралич ее, полное отсутствие какой-либо власти; инспектор – сам по себе, ученики сами по себе, друг друга мало касаются и по возможности отрицают.

12 марта правление семинарии заслушало словесное предложение председателя собрания такого содержания. «Царствование недавно почившего в Бозе Государя Императора Александра Николаевича, замечательное в истории русского народа великими деяниями и подвигами, весьма знаменательно и в истории русского духовенства и русской духовной школы. Уже одна благодетельная реформа духовной школы, улучшение быта и возвышение прав служащих и учащихся в ней представляют собою такие благодеяния, которые никогда не забудут благодарные сердца наши. Мученическая же кончина Благочестивейшего Государя, положившего живот свой за благо нашего отечества, возлагает на нас священную обязанность с благоговейным умилением ознаменовать благодарную память о почившем благодетеле нашем особенным образом. Города, общества и сословия спешат ныне выразить свою глубокую скорбь о почившем Государе каждый по своим средствам. Вполне уверенный, что и вы, милостивые государи, не уступите в силе чувств другим добрым и верным сынам русского царства, имею честь предложить вам обсудить вопрос, каким образом одесская семинария желала бы увековечить память в Бозе почившего Государя Императора Александра Николаевича? С своей стороны, я позволяю себе выразить желание, чтобы то, что должно увековечить память о Царе Благодетеле, не только служило выражением наших благодарных чувств к Почившему, но и поддерживало эти чувства, воспитывала и развивало их в питомцах нашего заведения».

Правление постановило: в ознаменование благодарных чувств к царю-благодетелю Императору Александру Николаевичу, мученически скончавшемуся за благо нашего отечества, а также для поддержания, воспитания и укрепления таковых чувств в воспитанниках семинарии и вообще для увековечения памяти о великом Государе, поставить в семинарской церкви икону св. благоверного князя Александра Невского, небесного покровителя почившего в Бозе Государя Императора; на иконе изобразить слова Спасителя: больши любви сия никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя, а также сделать надпись: «в память о Благочестивейшем Государе Императоре Александре Николаевиче, мученически скончавшемся 1-го марта 1881 года. Служащие и учащиеся в одесской духовной семинарии». Для иконы сделать приличный киот и неугасимую лампаду. На устройство таковой иконы с киотом и лампадой открыть добровольную подписку в среде служащих и учащихся; для приобретения же масла для неугасимой лампады приглашать из года в год к добровольным пожертвованиям состоящих на службе и обучающихся в семинарии для напоминания о великих благодеяниях Монарха»³⁷⁶.

Неслыханное злодеяние, заставившее содрогнуться и всколыхнувшее чувством негодования всю Россию, подвигнуло сердца русских людей увековечить память о Царе-Освободителе домом молитвы в виде замечательного храма Воскресения на крови, – на месте обагренном кровью царственного мученика, в С.-Петербурге. Много и других памятников раскинуто по лицу земли русской, напоминающих о беззаветной любви к родине Царя-Освободителя и Царя-Мученика. Среди этих памятников найдем и икону св. Александра Невского, на левой стороне семинарского храма в г. Одессе.

Икона представляет св. благоверного князя Александра Невского в молитвенном положении во весь рост; св. Александр одет в воинскую одежду своего времени, прикрываемую великокняжеской мантией; на голове у него великокняжеская шапка, позади его виднеется изображение того места в С.-Петербурге, где совершенно страшное событие 1-го марта. На нижней части иконы вязью написаны слова: больше сия любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя. Рама для иконы сделана по рисунку рам иконостаса семинарской церкви, только светлый над золотыми украшениями фон заменен черным (траурным). Весь киот сделан также по образцу иконостасных украшений. Особенности его состоят в том, что на двух колоннах опирается дугообразно арка с черным фоном, на котором белыми буквами написано: «в память о Благочестивейшем Государе Императоре Александре Николаевиче, мученически скончавшимся 1-го марта 1881 г.» На карнизе, завершающем арку, возвышается крест, у подножия которого сложены символы императорской власти: корона, скипетр и держава, но корона украшена еще двумя венками – терновым и лавровым, – лежащими на кресте; внизу этих эмблем извивается черная змея, опускающая из пасти струю огня и пламени на серебряный щит с вензелем А. Внизу иконы поставлена дощечка с надписью: «служащие и учащиеся в одесской духовной семинарии». Икона торжественно освящена при участии всех священнослужителей семинарской церкви на всенощной 27 февраля 1882 г., при чем после освящения совершена заупокойная лития о почившем в Бозе Царе-Мученике. Устройство иконы стоит 275 рублей³⁷⁷.

В первых числах того же марта заслушано правлением прошение преподавателя семинарии Сергея Соловьева о том, чтобы уволить его в Москву для излечения болезни (катар мочевого пузыря). Правление уважило просьбу г. Соловьева, при чем его уроки частию заняты были преподавателями прот. Попруженко и г. Логиновым, частью же предназначены были для письменных латинских упражнений под руководством инспектора или его помощника. Между тем, 15 марта на имя ректора прислана была из Москвы телеграмма, в которой сообщалось о смерти преподавателя Сергея Соловьева, последовавшей того же 15 марта. Правление семинарии распорядилось предоставить временное преподавание латинского языка в одесской семинарии кандидату богословия Порфирию Мочульскому, бывшему преподавателю в Таврической семинарии³⁷⁸.

В апреле месяце преподаватель латинского языка в одесской семинарии Стефан Шафаревич вошел в правление с прошением о перемещении его на должность преподавателя латинского языка в житомирское духовное училище. Перемещение это состоялось в конце учебного года³⁷⁹.

В киевскую академию в текущем году отправлен воспитанник одесской семинарии Григорий Крыжановский³⁸⁰.

За выходом в отставку преподавателя греческого языка прот. Г. Попруженко и за перемещением в черниговское дух. училище второго преподавателя того же языка г. Зенькова, две кафедры оставались свободными. Отношением обер-прокурора св. синода на имя владыки дано было знать, что окончившие курс в императорском с.-петербургском историко-филологическом институте стипендиаты духовного ведомства Степан Орловский и Василий Каменский 28 июля определены на означенные две вакансии по греческому языку. Из журналов правления видно, что первый приведен был к присяге на верность службы 31 августа, а второй – 29 сентября³⁸¹.

По случаю окончания трехлетнего срока службы в должности члена распорядительного собрания правления одесской семинарии преподавателем Н. Катаевым, произведен в общем собрании правления 27-го августа закрытою баллотировкою выбор члена распорядительного собрания правления из преподавателей, состоящих членами педагогического собрания правления. Большинство избирательных голосов получил преподаватель И. Котович, который и признан избранным в должность члена распорядительного собрания³⁸².

В конце августа преподаватель французского языка в одесской семинарии г. Бюрнанд подал прошение об увольнении его от должности преподавателя. На его место большинством голосов избран был имеющий звание учителя гимназии по французскому языку воспитатель ришельевской гимназии А. Лоран³⁸³.

После ухода из одесской семинарии преподавателя г. Шафаревича в житомирское дух. училище, оставалась свободной кафедра латинского языка. В августе правление семинарии обращалось с просьбой в канцелярию обер-прокурора о замещении свободной кафедры, а в сентябре повторило эту просьбу телеграфно. Ответ был получен, что кандидата на вакансию не имеется. Тогда ректором семинарии сделано было правлению предложение предоставить временно, до окончания учебного года, преподавание латинского языка в одесской семинарии вновь определенным на вакансию греческого языка окончившим курс императорского с.-петербургского историко-филологического института С. Орловскому и В. Фаминскому, как специально изучившим классические языки в институте. Правление согласилось на означенное предложение и уроки латинского языка были разделены между упомянутыми преподавателями так, что г. Фаминский преподавал в I, II и VI классах при восьми уроках, а г. Орловский в III, VI и V классах при девяти уроках. Пришлось вновь составлять расписание уроков. Расчет жалованья новых преподавателей решено произвести с 1-го октября³⁸⁴.

30 октября ректором семинарии сделано было предложение правлению ее следующего содержания. «Известный мне, но не желающий быть известным другим, посетитель семинарского храма, по сочувствию к нашему учебному заведению и любви к храму Божию, пожертвовал для семинарской церкви большое художественное изображение Христа Спасителя, шествующего по водам и спасающего Петра утопающего. Изображение это – копия с известной картины Айвазовского, находящейся в феодосийском соборе; копия написана учителем рисования в феодосийских учебных заведениях Феслером, под наблюдением самого Айвазовского; она имеет с золоченой рамой, сделанной одесским художником Леонардом, более четырех аршин в длину и более двух с половиною аршин в ширину; сделана на холсте; поставлена согласно желанию жертвователя и моему распоряжению на западной стене семинарского храма. Приблизительная стоимость ее шестьсот рублей. Обо всем этом читаю долгом довести до сведения правления³⁸⁵.

Означенная картина находилась в семинарском храме в старом здании семинарии; теперь в новых зданиях она находится в одной из зал.

По случаю выслуги шестилетнего срока в звании членов педагогического собрания правления семинарии преподавателями К. Фотом и В. Анисимовым, 8 декабря произведены новые выборы двух членов означенного собрания. Избранными оказались Е. Логинов и В. Анисимов³⁸⁶.

В феврале правление семинарии заслушало указ св. синода об изменениях в порядке замещения должностей начальников и наставников в духовных семинариях и училищах. В том указе, между прочим, сказано следующее: 1) об открывшихся вакансиях ректора и инспектора в семинариях епархиальный преосвященный доводит до сведения св. синода, о вакансияхже смотрителя и помощника смотрителя духовных училищ сообщает обер-прокурору св. синода. 2) св. синод или обер-прокурор оного, по принадлежности, или замещает помянутые должности по своему усмотрению и назначению, или делает распоряжения о замещении оных на основании существующих постановлений, посредством выборов, при чем в случае несогласия епархиального архиерея с произведенным выбором на должность смотрителя или помощника смотрителя в училище, преосвященный сообщает синодальному обер-прокурору, применительно к § 24 семинарского устава о своем кандидате, с указанием оснований несогласия с произведенными выборами; 3) существующий порядок относительно назначения на преподавательские должности центральным управлением духовно-учебного ведомства окончивших курс воспитанников духовных академий и стипендиатов духовного ведомства в светских учебных заведениях, распространить: а) на окончивших курс наук в высших светских учебных заведениях и изъявивших желание поступить на учебную службу в духовные семинарии и училища, б) на преподавателей духовно-учебных заведений, оставшихся за штатом по случаю закрытия параллельных отделений, а также в) вынужденных болезнью или другими уважительными обстоятельствами временно оставить учебную службу и впоследствии снова изъявивших желание вступить в оную; 4) этот же порядок применять и к перемещению из одного духовно-учебного заведения в другое начальствующих и учащих лиц как по усмотрению высшего начальства в пользах службы, так в исключительных случаях, по прошениям лиц, нуждающихся в перемещении»³⁸⁷.

Этим указом, как известно, отменено было избрание лиц администрации личным составом духовно-учебных заведений и назначение их или всецело зависимо от св. синода, или утверждалось последним по предоставлению местной епархиальной власти.

6-го февраля 1882 года архиепископ Платон назначен был митрополитом киевским и Галицким. 4-го марта правление семинарии рассуждало о том, как почтить маститого архипастыря ввиду его отъезда к месту нового служения. Постановлено было просить ректора семинарии составить приличный случаю адрес от одесской семинарии, который, по подписании служащими в семинарии, поднести его высокопреосвященству³⁸⁸. В каких выражениях одесская семинария прощалась с любимым архипастырем, в правленском архиве следов нет. При оставлении Одессы, митрополит Платон вручил ректору семинарии тысячу рублей с тем, чтобы эти деньги оставались неприкосновенными, а проценты с них выдавались в виде награды одному или двум лучшим из оканчивающих ежегодно курс учения семинарии, или же в виде пособия особенно нуждающимся в таковом воспитанникам семинарии, по усмотрению и определению правления семинарии³⁸⁹.

На место высокопреосвященного Платона назначен был второй раз 20-го февраля 1882 года архиепископ волынский Димитрий, святительствовавший ранее в Одессе с 1857 г. по 1874 г. К месту служения Владька прибыл 8 апреля и с радостью был встречен одесситами. Первый журнал правления семинарии подписан им 16 апр. 1882 г.

В апреле месяце преподаватель греческого языка в одесской семинарии Степан Орловский подал прошение об увольнении его от должности преподавателя означенного языка и о зачислении преподавателем латинского языка в одесской семинарии. Правление удовлетворило просьбу г. Орловского и сообщило канцелярии обер-прокурора о вакантной должности преподавателя греческого языка в одесской семинарии³⁹⁰.

В том же апреле правление слушало конфиденциальное предложение ректора семинарии, в котором сообщив правлению об обнаружении между учениками разных семинарий агитации от имени одесских семинаристов к подаче коллективного прошения на Высочайшее имя в день ожидаемой коронации Его Императорского Величества об отмене для семинаристов, при поступлении в университет, экзаменов зрелости, о. ректор предлагает на обсуждение правления проступки двух учеников III класса одесской семинарии, прикосновенных к этой агитации, а именно: 1) Алексея Иващенко, который, получая с почты письма на имя учеников семинарии для записи их особую книгу, не внес в эту книгу трех писем, адресованных на имя несуществующих в семинарии учеников Кондрата Фомаицкего, Кушниренко и Чеховича, допустил товарища своего Василия Околовича взять эти письма для передачи лицам, ему известным, и не донес об этом до сведения инспекции; 2) армейского воспитанника Василия Околовича, который получил вышеупомянутые письма, как оказалось, агитационного характера и упорно отказывается открыть того ученика, который будто поручил ему получить эти письма, так что даже вызванный почти за 600 верст, по распоряжению ректора, отец Околовича, состоящий священником 7-го ольвиопольского уланского полка, квартирующего в г. Новомиргороде, не мог убедить его, Василия Околовича, назвать зачинщика агитации или же то лицо, которое поручило ему принимать агитационные письма.

Правление постановило: ученика III класса Алексея Иващенко за невнесение полученных с почты псевдонимных писем в книгу почтовой корреспонденции одесской семинарии, за выдачу их не по праву ученику того же класса Василию Околовичу и за недонесение об этом инспекции заключить в карцер на три дня и сверх того отдать его под особый строгий надзор инспекции. Ученика того же класса, армейского воспитанника Василия Околовича за получение псевдонимных писем агитационного характера и упорное нежелание открыть фамилию ученика, поручившего ему получить такого рода письма, не смотря на убеждение начальства и родного отца виновного, – удалить из семинарии в дом родителей его в надежде, что домашняя среда смягчит его упорство и виновный даст возможность открыть начало незаконной агитации, а отцу Околовича, священнику 7-го ольвиопольского уланского полка; предоставить подать прошение об увольнении сына его из семинарии, если Василий Околович укажет виновного в агитации»³⁹¹.

Неизвестно, указалли Околович адресата, которому вручены были письма, но сам он был уволен из семинарии постановлением правления от 21 июля 1882 г³⁹².

В мае правление заслушало «определение св. синода о перемещении учителей одних семинарий в другие на преподавательские должности, каковым св. синод, согласно заключению учебного комитета, определяет, что кандидаты академий, назначение центральным управлением духовного ведомства на должности преподавателей семинарии или училища по таким предметам, какие они с успехом изучали в продолжении трех первых академических курсов, признаются правоспособными и могут быть избираемы семинарскими и училищными правлениями на открывающиеся преподавательские вакансии тех же самых предметов в других семинариях и училищах, не подвергаясь испытаниям посредством пробных уроков, хотя бы они и не занимались специально этими предметами в IVкурсе академии»³⁹³.

Отмена пробных уроков была благовременной. Семинарии копировали обычай академий: там корпорация выбирала новых преподавателей и потом выборные проверяли себя, удачно ли исполнили свою обязанность. В семинариях, с отменой выборной системы, нечего было проверять себя. Назначенный преподаватель, как изучивший данный предмет в академии, ео ipso должен был уметь и преподать его.

В том же заседании заслушано и другое распоряжение св. синода о классных окладах лиц, имеющих ученые богословские степени и состоящих в епархиальной службе. Сим определением отменяется на будущее время правило о производстве помянутых окладов с тем, однако, что за лицами, уж получающими таковые оклады, сохраняется право пользования ими на прежнем основании.

Тут же принято было к сведению извещение обер-прокурора на имя владыки, что определением св. синода член учебного комитета статский советник Григорьевский командирован для обревизования духовно-учебных заведений херсонской епархии.

Наконец, в этом же заседании доложено было следующее предложение ректора семинарии. «По климатическим условиям г. Одессы и по сравнительной тесноте помещений в одесской семинарии, весьма затруднительно производить испытания учеников во второй половине июля. По отзыву семинарского врача, основанному на 25-летних наблюдениях, усиленные занятия учеников в эту пору года вредно отзываются на их здоровье. Принимая это во внимание, а также и то, что 1) во всех учебных заведениях Одессы, кроме заведений духовного ведомства, учебный год оканчивается в первой половине июня и что 2) кишиневской и таврической семинариям предоставлено право продолжать летние каникулы до двух месяцев, предлагаю правлению семинарии на разрешение вопрос, признает ли оно необходимым по вышеизложенным соображениям ходатайствовать установленным порядком о разрешении духовно-учебным заведениям оканчивать учебный год 15 июня, а начинать по-прежнему 15 августа». По, означенному вопросу заслушана была докладная записка семинарского врача.

Правление постановило просить владыку ходатайствовать установленным порядком о разрешении духовно-учебным заведениям г. Одессы и всем таковым заведениям херсонской епархии оканчивать учебный год 15 июня, а начинать 15 августа³⁹⁴.

В текущем учебном году было обращено особое внимание правления на составление и произнесение воспитанниками семинарии проповедей. Поводом к сему послужило предложение ректора семинарии такого содержания. «Считаю нужным обратить внимание правления на оживление практических занятий учеников V и VI классов одесской семинарии по одной из существенных обязанностей будущего пастырского служения их – по проповедничеству. До настоящего времени у нас практикуются следующие три меры: 1) ученики обоих старших классов пишут по две проповеди в течении года в общие для всех учеников каждого классов сроки, назначаемые по расписанию правления, для чего определяетсяот 14 до 20 дней. 2) Во время уроков по гомилетике ученики упражняются в импровизации простых поучений на темы, назначаемые преподавателем за несколько минут до произношения, а иногда за день – за два дня. 3) В каждый воскресный и праздничный день ученики произносят в семинарской церкви небольшие научения из печатных изданий, по выбору, и иногда после переделок, сделанных ректором. Эти поучения предварительно произносятся учениками в актовом зале семинарии, пред литургией, под наблюдением и руководством ректора, а иногда в классе, в присутствии учеников, под руководством преподавателя гомилетики, а затем непременно под руководством ректора. Весьма редкие из учеников (охотники) выучивают такие поучения наизусть и произносят их в церкви наизусть (Торубаев – два раза в течении настоящего года).

Означенные меры принесли свою долю пользы. Первая приучила учеников к серьезному обдумыванию того, о чем предполагалось говорить в церкви; вторая мера развивала в учениках навык, не стесняясь говорить импровизированные поучения по разным случаям, пользуясь готовым запасом богословских познаний; третья мера приучала учеников к обращению на церковной кафедре и образовала в них навык к тому, чтобы проповедь составляла необходимую часть литургии. Успех последней меры видимо выражается в том факте, что посетители семинарской церкви не бежали от проповеди, а весьма часто значительная часть их приближалась к аналою проповедника, чтобы удобнее выслушать его. Находя, однако, нужным придать более силы и интереса практическим занятиям учеников по проповедничеству, придать более самостоятельности занятиям их, сделать проповедь их более содержательною и убедительною и приучать учеников обращаться на церковной кафедре с большею уверенностью, я полагал бы, оставив две меры в прежней силе, видоизменить последнюю меру следующим образом: 1) пред началом каждого учебного полугодия преподаватель гомилетики составляет расписание с назначением проповедей на все воскресные и праздничные дни полугодия. 2) На каждый из таковых дней назначается по два проповедника, а иногда и по три, смотря по числу учеников в классах. В первое полугодие в это расписание вносятся только ученики 6-го класса, а во второе к ним присоединяются и ученики 5-го класса, с которыми успеет уже ознакомиться преподаватель и которые сами ознакомятся несколько с делом проповеди. 3) Расписание это утверждается ректором. 4) Каждому из назначенных для проповеди учеников преподаватель гомилетики дает готовую печатную проповедь (разумеется из лучших проповедников) для того, чтобы ученик переделал ее, сократив, изменив выражения, дополнив, где окажется нужным это сделать. 5) Переделанную таким образом проповедь ученик представляет преподавателю не позже, как за неделю до произношения. Преподаватель поправляет ее и предоставляет ректору для просмотра. 6) По одобрении проповеди ректором, ученик обязывается заучить ее наизусть и произнести в классе под руководством преподавателя, а в день произношения – в актовой зале семинарии под наблюдением ректора.

Примечание. Заучивание проповедей наизусть и произношение их в классе в присутствии учеников и преподавателя и в актовой зале в присутствии ректора обязательно для всех учеников, готовивших проповедь к известному дню, а разрешение произношения проповеди в церкви предоставляется усмотрению ректора. 7) При произношении учеником проповеди в церкви, тетрадка с проповедью лежит на аналое и ученику разрешается иногда смотреть в нее для облегчения памяти. 8) Содержанием проповедей на первый раз может служить изъяснение евангельских и апостольских чтений, события праздников, затем, рассказы из священной и церковной истории и объяснение богослужения в целом последовательном ряде поучений. 9) Объем поучений должен быть невелик, так чтобы на произношение одного поучения употребляемо было от 10 до 15 минут. В видах подготовления учеников к такому делу, желательно, чтобы преподаватель словесности задавал ученикам выучивать наизусть образцовые отрывки лучших прозаических и поэтических произведений и обратил особенное внимание на приучение учеников к ясному и выразительному чтению как по книгам, так и выученного наизусть. Предлагаю вышеизложенные меры на обсуждение правления».

По заслушании сего предложения, преподаватель словесности И. Костенков высказал, что он признает волне необходимым упражнение учеников в заучивании наизусть образцов литературных произведений, а также в ясном и выразительном чтении как выученного наизусть, так и по книгам, но не в состоянии исполнить всего этого во время классных уроков, так как их у него небольшое число, а курс преподаваемых им предметов велик; потому со своей стороны он считает нужным для достижения помянутых целей просить правление разрешить, хотя раз в неделю, устроить специально для учеников литературные чтения во внеклассное время, на которых, под руководством преподавателя, ученики приучились бы к ясному и выразительному чтению. Это тем необходимо, что ученики не успевают приготовлять к урокам те образцы литературных произведений, с которыми они должны ознакомиться при изучении преподаваемых им предметов.

Преподаватель гомилетики Н. Катаев выразив желание, чтобы предложенные о. ректором меры были пополнены тем, чтобы к произношению в церкви были допускаемы и лучшие из ученических проповедей, что и теперь исполняется, а член от духовенства свящ. Арнольдов выразил желание, чтобы ученики были посылаемы для произношения проповедей на раннюю литургию в приходские церкви по соглашению с настоятелями.

Правление постановило: так как изложенные в предложении о. ректора меры для оживления практических занятий учеников семинарии по проповедничеству вполне целесообразны и весьма желательны для развития в учениках способности и любви к делу проповеди, то принять эти меры, дополнив их тем, что заявлено преподавателем гомилетики и членом от духовенства свящ. Арнольдовым, а способ и подробности осуществления этих мер предоставить усмотрению о. ректора, по соглашению с преподавателем гомилетики. Преподавателю словесности предложить содействовать развитию в учениках способности произносить хорошо церковные поучения указанным в предложении о. ректора способом. Согласно заявлению преподавателя словесности, признать весьма полезным устройство литературных чтений раз в неделю специально для учеников, но прежде обсуждения подробностей этого дела, поручить преподавателю составить программу предположенных вечеров, приблизительно указать те образцы литературных произведений, которые он полагает необходимым и возможным избрать для таких литературных чтений»³⁹⁵.

В настоящее время в одесской семинарии для преподавания правил ораторского искусства приглашен особый преподаватель. Во внеклассное время он читает несколько лекций в неделю для учеников старших классов. С большим вниманием относятся к этим лекциям будущие пастыри. Конечно, преподаватель декламации, как человек светский, силен в области светских произведений. Но правила ораторского искусства, усвоенные по образцам светской литературы, приложатся самими слушателями к церковной проповеди и, без сомнения, принесут свою пользу.

В текущем учебном году, согласно требованию, из одесской семинарии отправлены в академии два воспитанника – Леонид Кириаков в петербургскую и Михаил Вишневецкий – в киевскую³⁹⁶.

Первый от поступления в академию отказался в виду вредного влияния климата Петербурга на его здоровье³⁹⁷.

В начале 1882–3 учебного года отношением канцелярии обер-прокурора св. синода дано знать, что на вакансию преподавателя греческого языка в одесскую духовную семинарию определен г. обер-прокурором окончивший курс в Императорском историко-филологическом институте стипендиат духовного ведомства Александр Никитский. Последний прибыл в Одессу 1-го сентября, а 2-го числа принял присягу и вступил в исправление своих обязанностей³⁹⁸.

В первых числах сентября подал прошение об увольнении от должности преподавателя учитель французского языка Александр Лоран. Уроки по означенному языку предоставлены были учителю одесского коммерческого греческого училища Луке Фюмелю³⁹⁹, а с ноября месяца, за отказом Фюмеля, надворному советнику Михаилу Мотылеву⁴⁰⁰.

В октябре правление семинарии заслушало указ св. синода по возбужденному им вопросу о продолжении летних вакаций для духовно-учебных заведений херсонской епархии. В синодальном указе сказано следующее: «принимая во внимание местные климатические условия херсонской епархии, вредно отражающиеся, по удостоверению врача херсонской семинарии, на состоянии здоровья воспитанников; св. синод признает возможным предоставить вашему преосвященству разрешать, когда окажется особая по климатическим условиям данного года надобность, продление летних каникул в духовно-учебных заведениях херсонской епархии, но не более, как на две недели сверх шести недель, положенных по уставу, с тем, однако, чтобы таковое продление каникул не послужило препятствием к исполнению нормальных программ преподавания предметов семинарского и училищного курсов»⁴⁰¹.

В том же заседании удовлетворена была просьба преподавателя математики в одесской семинарии Карла Фота об увольнении его по расстроенному здоровью от занимаемой им должности. Уроки по физике и математике предоставлены лаборанту при одесском университете Ивану Пономареву и кандидату математики Ивану Слешинскому⁴⁰².

В марте 1883 г. прислан был на имя владыки журнал учебного комитета по отчету статского советника Григоревского о ревизии одесской дух. семинарии в 1882 г.

«Из отчета усматривается следующее: учащихся во время ревизии было 186, из коих 24 иносословных и 6 болгар.

Все преподаватели наук признаются ревизором опытными и усердными. В частности, ревизор замечает: на уроках догматического богословия учитель Анисимов при изложении положительного учения вовсе не касается вероисповедных разностей, а также не отводит места и доказательствам от разума.

Преподаватель литургики, инспектор протоиерей Соловьев мало знакомит учащихся с составом и употреблением богослужебных книг путем практическим; ученики оказались не знающими некоторых важных молитвословий, как, напр., «Ныне силы небесные».

Практические занятия по гомилетике были поставлены не вполне правильно: ученики говорят только экспромты и преподаватель Катаев не упражняет учащихся в пересказывании печатных поучений. В VI классе ученики писали два поучения и при том все на один день: некоторые из них оценены наставником слишком щедро.

Чтение свящ. писания Нового Завета ведется не по греческому тексту. Учитель Тарасевич ведет свои объяснения в виде лекций и не заставляет учеников читать в классе славянский текст свящ. книг.

На уроках по русской словесности усмотрено, что воспитанники вовсе не изучали наизусть стихотворений, а на уроках логики затруднялись приводить свои примеры. Наставник Костенков слишком щедр на дополнительные разъяснения и сам отвечает вместо спрошенного ученика; спрашивают ученики вообще весьма редко.

На уроках по обзору философских учений замечен недостаток определенности и раздельности в изложении. Учитель Котович также иногда отвечает за ученика и к ответам относится не в меру снисходительно; ученики не приучены отвечать в точных выражениях без уклонений в сторону.

Учители: гражданской истории свящ. Туровский, математики Фот, древних языков Орловский и Фаминский, немецкого Скокан и еврейского прот. Попруженко ведут дело удовлетворительно.

Учитель церковной истории Логинов ведет свои занятия на подобие лекций, редко обращается к повторению пройденного и недостаточно требователен относительно учеников.

Церковному пению обучает свящ. Троцинский; уроков по пению два. У учеников не имеется нот и поют они по слуху; о развитии голосов учитель не заботится. Семинарский хор по составу не велик и управляется воспитанником семинарии; хор охотно выбирает пьесы трудные и выполняет их плохо; замечен также недостаток стройности в пении и неотчетливость в произнесении слов в песнопениях.

Сочинения для учеников назначаются в достаточном количестве и на установленные сроки. Темы хотя и обсуждаются в правлении, однако не все могут быть признаны удачными; особенно по русской словесности не мало тем чрез меру обширных и отвлеченных. Почти по всем предметам и, особенно, по свящ. Писанию ученики пишут весьма коротенькие сочинения, свидетельствующие о недостатке усидчивости и старания. Вследствие этого они пишут неотчетливо, нескладно и неправильно. Баллы по сочинениям ставятся снисходительно, особенно преподавателям св. Писания и словесности; исправляются они недостаточно внимательно. Так, преподаватель Котович ограничивается лишь подчеркиванием выражений и пишет на всех одну и ту же рецензию. Инспекция не наблюдает за своевременным занятием учеников сочинениями и за изготовлением их к надлежащему сроку.

Фундаментальная библиотека семинарии весьма богата, но ученическая бедна; последняя содержится на добровольные пожертвования учеников, собираемые инспектором; количество этих пожертвований остается неизвестным ученикам, не существует и записей того, сколько кто внес. В течение последних двух лет покупки книг в библиотеку не производилось, хотя собранных денег у инспектора было до 80 рублей, которые им предназначались для переплета избитых книг. Ученики из года в год меньше жертвуют на библиотеку и вместо того получают книги для чтения из городских библиотек, с ведома инспектора.

При семинарии существует воскресная школа, посещаемая 10 – 30 мальчиками. Занимающиеся в ней ученики VI класса приобрели некоторое знакомство с приемами обучения, но живости приемов или особенной любви к сему делу в них не усматривается.

В надзоре за воспитанниками помогает инспектору г. Садзагелов. Требуемые уставом инструкции и правила существуют с давнего времени.

По отчету о предшествующей ревизии было предписано начальству семинарии установить более строгий надзор за воспитанниками, которые до того времени могли свободно выходить из общежития во внеклассное время. Во исполнение сего, начальство вовсе запретило ученикам выход из общежития, за исключением трех дней в неделю. При тесноте семинарского корпуса и двора, такое ограничение прогулок весьма тяжело для учеников и вредно отзывается на их здоровье. Часто лишаются ученики отпуска в виде наказания, которое, по заявлению ревизора, следует налагать с большой осмотрительностью.

Поведение учеников, особенно, за прежние годы не может быть признано вполне одобрительным. Из более важных проступков отмечено: самовольный уход из общежития, грубость, опущение богослужения, неблагоговейное присутствие при оном. В 1881 году ученик II кл. Танасевич покушался на самоубийство; он отличался болезненно- меланхолическим состоянием духа. В апреле 1882 г. в семинарии были получены три письма на вымышленные фамилии учеников семинарии; в письмах этих заявлялось о том, что владимирские, полтавские и калужские семинаристы согласны подать на имя Государя Императора коллективную просьбу о допущении их в высшие светские учебные заведения без экзамена на аттестат зрелости. Письма эти принял, по просьбе одного из своих товарищей, ученик III кл. Околович, который, сознаваясь в своем поступке, не смотря ни на какие убеждения ректора семинарии, не захотел открыть имени своего товарища, за что и был удален в дом родителей в надежде, что домашняя среда смягчит его упорство и виновный даст возможность открыть начало агитации.

В семинарском общежитии помещалось 139 учеников, из них 76 казеннокоштных – на 24 меньше нормального. Прием на казенное содержание, по постановлению правления, производился только в два срока, а потому оно иногда отказывало в приеме ученикам нуждающимся и хорошо успевающим.

Содержание учеников пищей не может быть признано удовлетворительным: мясные порции недостаточны, постный стол особенно скуден и ученики, по их заявлению, часто голодают. Поступающие на кухню материалы никем не свидетельствуются. Содержание учеников платьем также неудовлетворительно.

Вечернее занятное время ученики низших 4-х классов, для удобства инспекции, проводят в двух залах и только ученики V и VI кл. занимаются особо – в своих классных комнатах. В течении занятого времени от 6–9 ч. вечера не устроено ни одной перемены и ученики три часа сидят в душных помещениях с испорченным воздухом, при дурном и недостаточном освещении. Совместное занятие нескольких классов представляет значительные неудобства вследствие шума, который мешает занятиям. По мнению ревизора, ученики каждого класса могут заниматься в своих классных комнатах, при чем для отдыха следовало бы установить перемену до 20 минут, в течение которой ученики выходили бы в залы, а классы освежались; смотря по нужде учеников и по числу их в том или другом классе следовалотбы некоторым из них дозволять заниматься и в самых залах, как это в прежнее время и дозволялось; для удобства надзора двери из классов в коридор могли бы иногда, по усмотрению инспектора, оставаться открытыми.

В спальнях ученики помещаются весьма тесно, вследствие принятия в общежитие значительного числа своекоштных; от спертого воздуха в спальнях разводится множество насекомых. По заявлению учеников, зимою спальни бывают холодны от недостаточного отопления.

При семинарии нет ни бани, ни купальни, ни прачечной; расходы на мытье учеников и стирку их белья вследствие этого весьма значительны.

Семинарская церковь устроена прекрасно и воспитанники помещаются в ней весьма удобно.

Здоровье учащихся далеко не может быть призвано удовлетворительным; сему, при неблагоприятных климатических условиях города, при тесноте помещения и недостаточности питания, немало способствует и то обстоятельство, что учеников редко отпускают на прогулку вне стен семинарии. Преобладающие болезни – лихорадка и ангина; смертных случаев было по 2 ежегодно. Стол для больных учеников тот же, как и для здоровых; только для опасно больных готовится особое кушанье по предписанию врача; между тем от больницы остается ежегодно более 100 руб., употребляемых обыкновенно на покрытие передержек по другим статьям. При больнице числится фельдшер; по мнению ревизора, в нем нет особой необходимости; между тем деньги, которые освободятся при его удалении, могли бы с большею пользою быть употреблены на улучшение больничной обстановки и особенно больничного стола.

Дела семинарского правления находятся с внешней стороны в порядке. Но при более внимательном рассмотрении оказываются и неисправности. Так, в месячных ведомостях об успехах учеников многим ученикам не ставились отметки за два и за три месяца по некоторым предметам, особенно по русской словесности, и против такой неисправности правление не принимало никаких мер; при обсуждении сих ведомостей не принимались во внимание баллы учеников по сочинениям и вообще не поднимался вопрос об их улучшении; неосновательно отказывало правление в приеме на казенное содержание ученикам, подававшим прошения о сем среди учебного года.

Немало неисправностей подобного рода оказалось и по части экономической; они приведены в отчете ревизора, который в заключение приводит свои соображения относительно мер к улучшению содержания воспитанников.

Определено. Из отчета с. с. Григоревского о произведенной им в 1882 году ревизии одесской дух. семинарии усматривается, что состояние оной не может быть признано вполне удовлетворительным; лучше других найдена часть учебная вследствие того, что большая часть преподавателей оказались лицами опытными и усердными; поведение учащихся, особенно за прежние годы, не было вполне одобрительно, а обстановка, в которой они помещаются, остается неудовлетворительною доселе: теснота помещения, недостаток чистого воздуха, скудость пищи отзываются неблагоприятным образом на семинаристах, в среде которых ежегодно бывают смертные случаи; по семинарской администрации и особенно экономии ревизором найдено немало неправильностей. Для устранения отмеченных ревизией недостатков и уклонений от устава и разъяснительных к нему определений св. синода, учебный комитет полагалбы необходимым просить преосвященного херсонского предложить правлению семинарии: а) обратить особенное внимание на правильную постановку письменных ученических упражнений, приняв к руководству и исполнению указания учебного комитета 28 мая 1875 г. № 105.

б) принять меры к пополнению ученической библиотеки книгами для чтения, рекомендованными св. синодом по заключениям учебного комитета, при чем лицу, заведывающему сбором добровольных пожертвований учеников на эту библиотеку, выдать особую книгу для записи взносов и обязать его в определенные сроки представлять правлению отчет как в поступлении, таки в расходе денег.

в) поддерживая строгий надзор за отлучками учеников из общежития, не лишать их возможности пользоваться в определенные часы дня прогулкою на свежем воздухе, с целью гигиенической. В тех же видах лишение отпуска из общежития, в виде наказания, употреблять с большею осмотрительностью;

г) принять зависящие меры к исправлению поведения учащихся, воздействуя на них не только карательными мерами, но прилагая и меры предупредительные;

д) отменить постановление правления, коим прием от учеников прощений о принятии их на казенное содержание ограничивается всего двумя сроками в год, так как постановление это не имеет для себя основания в уставе;

е) исполняя требование §§ 173 и 174 уст., давать ученикам пищу в достаточном количестве и снабжать их прилично и соответственно временам года одеждою;

ж) Приняв к исполнению §§ 171 и 172 уст., сколь возможно чаще освежать воздухом все ученические помещения, надлежаще отоплять и освещать оные и соблюдать в них чистоту;

з) В виду неудобств, с которыми сопряжены вечерние занятия учащихся в залах, обсудить, не окажетсяли более удобным отвести для этих занятий классные комнаты, двери в которые, для удобства инспекторского надзора и по распоряжению инспектора, могут быть открываемы; сверх сего установить вовремя этих занятий промежуток до 20 минут, в течении которых ученики выходили бы в залы, классы освежались чистым воздухом;

и) при приеме в общежитие своекоштных учеников, строго соображаться со вместимостью спален и не дозволять переполнения оных;

й) войти в обсуждение мер, которыми можно было бы уменьшить значительные и обременяющие семинарскую экономию расходы на баню учеников и стирку их белья;

к) обратить особенное внимание на физическое воспитание учащихся и всеми мерами содействовать уменьшению болезненности в их среде;

л) обсудить, не окажетсяли удобным упразднить должность состоящего при больнице фельдшера, обратив деньги, имеющие остаться вследствие сего, на улучшение как стола заболевающих воспитанников, так и всей больничной обстановки;

м) при рассмотрении ежемесячных ведомостей об успехах и поведении учащихся наблюдать за тем, чтобы все ученики были по всем предметам аттестованы отметками, а также принимать к рассмотрению и баллы, полученные воспитанниками на письменных их сочинениях.

2) Инспекции вменить в обязанность наблюдать за тем, чтобы ученики своевременно занимались сочинениями и изготовляли оные к надлежащему сроку.

3) Учителям семинарии рекомендовать:

а) Обратить особенное внимание на письменные ученические упражнения, приучая учащихся писать обстоятельно, правильно и складно, внимательно просматривая и исправляя эти сочинения и избегая оценивать их выше их действительного достоинства. В частности рекомендовать: б) учителю догматического богословия Анисимову полнее изъяснять, согласно указанию объяснительной к программе записки, истины христианской веры. Сверх сего, наставнику следует требовать от учеников более твердого изучения священных текстов. в) Учителю литургики прот. Соловьеву –знакомить учеников практически с составом и содержанием богослужебных книг и требовать от учащихся знания наизусть важнейших церковных молитв и песнопений; 2) учителю гомилетики Катаеву озаботиться более правильной постановкой практических занятий по гомилетике, для чего, между прочим, упражнять учеников, особенно в V кл. в пересказывании печатных поучений с некоторой домашней подготовкой; учениковVIкласса следует чаще упражнять в составлении поучений, причем по возможности разнообразить темы и избегать назначать всем ученикам писать поучения на один и тот же праздник; наконец, наставнику следует с должною требовательностью относиться к оценке этих поучений; д) учителю св. писания Тарасевичу – чтение книг Нового Завета вести по греческому тексту, избегать объяснений непрерывных, в виде лекций, и заставлять самих учеников читать текст объясняемых священных книг;

е) учителю русской словесности Костенкову–требовать от учеников изучения наизусть образцовых стихотворений, чаще спрашивать учащихся, не предупреждать ученических ответов и соблюдать должную меру в дополнительных разъяснениях уже пройденного; при прохождении логики следует приучать учащихся к составлению собственных примеров на изучаемые ими правила. При назначении ученикам тем для письменных упражнений следует избегать тем не в меру обширных и отвлеченных;

ж) учителю педагогики и обзора философских учений Котовичу предлагать свои объяснения с должной отчетливостью и определенностью, которых требовать и от учеников, при их ответах; ответов этих не предупреждать и относиться к их оценке с должною требовательностью; при просмотре письменных ученических ответов делать исправления ошибок, а не ограничиваться одним их подчеркиванием и писать на сочинениях обстоятельные рецензии. При занятиях учеников в воскресной школе наставнику следует приучать их к живости и разнообразию в приемах элементарного обучения и наблюдать, чтобы к занятиям этим ученики относились с должным вниманием и усердием;

з) учителю церковной истории Логинову избегать вести классные занятия на подобие лекций, чаще обращаться к повторению пройденного и к ученическим ответам относиться с надлежащей требовательностью;

и) учителю пения свящ. Троцинскому–приучать учащихся к пению по нотам, длячего войти в правление семинарии с заявлением о приобретении нужного количества пособий из числа рекомендованных св. синодом, принимать должные меры к развитию посредством целесообразных упражнений, голосов, приучать к стройности в пении и к отчетливому произношению словв песнопениях.

Что же касается отмеченных в отчете неисправностей в ведении семинарской экономии, а также и соображений ревизора относительно мер к улучшению содержания воспитанников, то соответствующую выписку из отчета учебный комитет полагалбы необходимым передать на рассмотрение и заключение хозяйственного управления при св. синоде»⁴⁰³.

В общем, как видно из вышеизложенного, ревизия г. Григоревского одесской семинарии оказалась для нее благоприятной. Обнаруженные в школьной жизни дефекты имели главным основанием тесноту помещений, которая чувствовалась много раньше ревизии 1882 г., но устранена была спустя 20 лет, когда сооружены новые здания семинарии.

В апреле месяце правление семинарии, согласно предложению ректора, наметило двух воспитанников, достойных к отправлению в духовные академии для продолжения образования–Нафанаила Левицкого и Михаила Самборского. При решении этого вопроса преподаватель Н. Катаев не признал ни одного заслуживающим рекомендации правления. Г. Катаев отчасти был прав, ибо Самборский не был принят в число студентов киевской академии «по недостаточности баллов, полученных им на поверочном испытании»⁴⁰⁴.

В июне правление заслушало указ св. синода на имя владыки об изменении времени приемных испытаний для поступления в одесскую духовную семинарию. В этом указе сказано: «в виду заявленного съездом духовенства херсонской епархии желания перенести приемные экзамены для поступающих в местную дух. семинарию окончивших курс воспитанников дух. училищ на время пред летними вакациями и согласия правления одесской семинарии на таковое изменение времени приемных испытаний, св. синод, согласно ходатайству вашего преосвященства и заключению учебного комитета, определяет разрешить производство приемных испытаний для воспитанников дух. училищ херсонской епархии, поступающих в первый класс местной семинарии до начала летних вакаций с тем, чтобы семинарское и училищные правления в отношении к времени и порядку как выпускных испытаний в училищах, так и приемных в семинарии, точно следовали правилам, указанным в определении св. синода от 25 янв.–8 февр. 1878 г. за № 109, напечатанном в официальной части журнала «Церковный вестник» за 1878 г. № 7, о чем, для зависящих распоряжений, послать вашему преосвященству указ»⁴⁰⁵.

Чем мотивировано перенесение приемных экзаменов на время пред каникулами и когда отменен выше приведенный указ, неизвестно.

В начале следующего учебного года произошли некоторые перемены в составе служащих в одесской семинарии. Так, помощник инспектора Георгий Садзагелов, согласно прошению, переведен помощником смотрителя в телавское духовное училище (грузинский экзархат), а на его место назначен был кандидат богословия Владимир Величко, бывший воспитанник одесской семинарии⁴⁰⁶.

Затем, вследствие командировки преподавателя греческого языка Александра Никитского в Грецию с ученою целью на два года, его уроки были распределены между. преподавателями Орловским и Фаминским⁴⁰⁷.

В первых числах сентября оставил семинарию учитель пения свящ. Троцинский; приемником его был назначен регент архиерейского хора Емельян Маккавейский⁴⁰⁸.

В половине сентября произведен был выбор двух членов от духовенства в распорядительное собрание правления семинарии и такойже выбор двух членов из преподавателей в педагогическое собрание. В первое оказались выбранными прот. Попруженко и свящ. Арнольдов, а во второе преподаватели семинарии М. Тарасевич и В. Фаминский⁴⁰⁹.

В ноябре семинарию постигло тяжкое горе: она лишилась своего благостного архипастыря, своего любящего отца–владыки Дмитрия! «14 ноября он готовился совершить литургию по случаю дня рождения государыни императрицы Марии Феодоровны; с вечера совершил правило, прилег отдохнуть, но всего ночь не уснул. Встав утром, он не чувствовал никакого особенного утомления, прочел молитвы к причащению и собрался в церковь. Раздался благовест к литургии. Архиепископ совершенно оделся и выходил уже из внутренних покоев, чтобы отправиться в собор. Вдруг он почувствовал слабость и, сомневаясь, в состоянии ли будет совершить литургию, послал сказать, чтобы служили без него; там же возвратился в спальню и прилег. Через несколько минут, без всякой агонии, в 9 часов 35 минут утра преосвященный Дмитрий скончался. Последние слова его, по свидетельству прот. Г. Лебединцева, были: «пребываю одесную Бога всевышнего»⁴¹⁰. Оплакали благостного владыку не одна Одесса и херсонская епархия, скорбели о нем многие места земли русской, знавшие глубокий ум и золотое сердце почившего.

12 декабря 1883 года состоялось назначение на одесскую кафедру преосвященного Никанора (Бровковича), епископа уфимского. Первый журнал правления семинарии подписан новым владыкой 27 янв. 1884 г.

На журнале правления от 6-го марта 19-го числа этого месяца преосвящ. Никанор пишет такую резолюцию: «1884 г. 19 марта. Исполнить. Но поVII статье на будущее время принять в обсуждение мою особую резолюцию. Никанор Е. X. «В VIIст. перечислены темы для письменных упражнений, данные ученикам на второе полугодие 1883/4 учеб. года. Между прочим, по словеcноcти предложена была такая тема: «Параллельная характеристика Василисы Егоровны, жены капитана Миронова, Пульхерии Ивановны, жены Афанасия Ивановича, и Анастасии Петровны Коробочки, на основании повестей Пушкина «Капитанская дочь», Гоголя «Старосветские помещики» и поэмы его же «Мертвые души». Владыка против этой темы пишет: «Что дети могут сказать на эту тему от собственного соображения? «По гражданской истории дана такая тема для учеников 3-го класса: «Сравнение реформ Екатерины II с современными им реформами в западноевропейских государствах». Владыка пишет: «Да где же такие знания у учеников?! Вообще рекомендую давать темы более ходячие, а главное более определенные. Практика не показывает особенного превосходства влияния новейшей педагогии пред старою по развитию учеников. Выходит только, что не только семинаристы, но даже академики не знают правописания, пишут вообще небрежно по почерку и по складу мыслей, не привыкают к строгой логичности, а главное вовсе не приучаются к логичности, сдержанности, строгому приличию и практической назидательности в проповедях».

В марте же правление заслушало отношение херсонской дух. консистории о предоставлении инспектору семинарии прот. Соловьеву настоятельского места в одесской покровской церкви. На место о. Соловьева назначен был преподаватель догматического богословия В. Анисимов. Так как последний состоял членом педагогического собрания и секретарем правления семинарии, то правление на первую должность избрало преподавателя Стефана Орловского, а на вторую преподавателя Николая Катаева; на предмет же догматического богословия, который читал г. Анисимов назначен был преподаватель Михаил Тарасевич.⁴¹¹

Помощник инспектора одесской семинарии Владимир Величков согласно прошению, определен был законоучителем одесской второй гимназии с рукоположением в сан священника⁴¹². Указом св. синода от 22 августа на означенную вакансию назначен был кандидат киевской дух. академии Константин Бречкевич; а на кафедру св. писания в первых четырех классах – кандидат той же академии Евгений Бекетовский.⁴¹³

В сентябре ректор семинарии сделал правлению следующее предложение: «Имея в виду, что 1) по требованию § 130 уст. дух. сем. «в каждом из первых трех классов семинарии должно быть не более 50 учеников», а в настоящее время число учеников первого класса одесской семинарии (52) превышает указанную норму, что 2) по указанию § 8 уст. сем., по желанию духовенства, для детей его может быть увеличено число учащихся, если будут изысканы местные, независимо от состоящих в распоряжении св. синода, средства к открытию особых классов на одинаковых основаниях с классами, по штату положенными, что 3) в ожидании увеличения числа учащихся в первом классе семинарии, общеепархиальный съезд духовенства херсонской епархии, бывший в 1882 г. указал источник для содержания параллельного класса, а консистория препроводила в правление семинарии деньги, причитающиеся на содержание этого класса в течение сентябрьской трети сего года, предлагаю правлению семинарии войти в ближайшее обсуждение вопроса об открытии параллельного отделения в первом классе семинарии».

Правление семинарии постановило безотлагательно открыть параллельное отделение в первом классе семинарии, преподавание предметов распределить между наличными преподавателями, имеющими свободные часы, преподавание латинского языка поручить учителю одесского дух. училища кандидату богословия Михаилу Богоявленскому, а греческого языка протоиерей Г. Попруженко; об открытии параллельного отделения довести до ведения канцелярии обер-прокурора св. синода.⁴¹⁴

В том же месяце преподаватель Василий Каменский вошел в правление с прошением об освобождении его от должности преподавателя в одесской семинарии в виду приглашения его попечителем московского округа графом Капнистом занять место преподавателя тверской гимназии; правление постановило удовлетворить просьбу г. Каменского и просить о назначении нового преподавателя греческого языка⁴¹⁵.

В ноябре правление семинарии заслушало указ св. синода об изменении уставов и штатов духовных семинарий и училищ. В указе сказано следующее: 1) ВЫСОЧАЙШЕ утвержденные в 22 день августа сего года уставы и штаты духовных семинарий и училищ поручить хозяйственному управлению при св. синоде, по напечатании в здешней синодальной типографии в потребном количестве экземпляров, разослать в синодальные конторы, членам св. синода и епархиальным преосвященным архиереям, в подлежащем каждому из преосвященных количестве, как для них лично; так для духовных академий (где они находятся), духовных семинарий и училищ, епархиальных консисторий, состоящих при преосвященных канцелярий, а равно и викарных архиереев, передав сверх того по два экземпляра таковых уставов и эпитетов в учебный комитет при св. синоде канцелярию обер-прокурора, во все отделения синодальной канцелярии и к делам управляющего сею канцеляриею. 2) Для пропечатания означенных ВЫСОЧАЙШЕ утвержденных уставов и штатов в «Сенатских Ведомостях», в «Церковном и правительственном вестниках» препроводить печатные экземпляры тех уставов и штатов в правительствующий сенат при ведении, а в редакции названных изданий при выписках. 3) На основании 2-го пункта изъясненной в настоящем предложении ВЫСОЧАЙШЕЙ воли, ввести новые уставы и штаты с наступившего 1884–85 учебного года одновременно во всех духовных семинариях и училищах лишь в тех частях, которые касаются собственно административного строя духовных семинарий и училищ, введение же в действие части учебной на основаниях, которые имеют быть выработаны впоследствии отложить до будущего 1885–86 учебного года. 4) Принимая во внимание, что с введением в будущем учебном году в действие учебной части в духовных семинариях и училищах на основаниях настоящих ВЫСОЧАЙШЕ утвержденных уставов и штатов сих учебных заведений, некоторые из преподавателей, вследствие новой постановки учебной части по всем предметам и особенно вследствие уменьшения числа уроков по классическим языкам, должны будут остаться за штатом, поручить епархиальным преосвященным представить св. синоду к 1 апреля 1885 года сведения о таковых преподавателях и соображения о том, не окажетсяли возможности дать этим лицам другие назначения в учебных заведениях их епархий. 5) О содержании настоящего определения поставить в известность епархиальных преосвященных архиереев для зависящих с их стороны, в чем следует, распоряжений к исполнению сего определения.⁴¹⁶

Речь идет об уставе духовно-учебных заведений 1884 года, заменившем собой, как известно, устав 1867 года. Говорить о преимуществах устава 1884 г. не приходится: он был также недолголетен, как и его предшественник. Не просуществовав и 20 лет, он был перекроен комиссией под председательством преосвященного Арсения Московского. Затем, для него сделан был новый футляр в комиссии, возглавленной архиепископом финляндским Сергием. В каком виде устав духовно-учебных заведений будет применен к действительности, покажет будущее.

В том же заседании заслушаны были еще две интересные бумаги: во 1-х, предложение преосвященного Никанора и во 2-х, отношения херсонской дух. консистории. Владыка, писал: «Сим, предлагаю к исполнению следующее: предписанием конторе архиерейского дома ныне я назначил помощником регента и надзирателем певчих архиерейского хора, особенно же из учеников духовно-учебных заведений, оканчивающего ныне курс в семинарии Александра Новицкого с тем, чтобы Новицкому передано было в надзор все хоровое имущество, принадлежащее архиерейскому хору. Начальству же семинарии настоятельно предлагаю ввести общее в семинарской церкви пение всех учеников по простым староцерковным напевам, а не но певческим новомодным, которыми в здешней епархии вытеснены староцерковные, равно как завести в семинарской церкви и очередное всех учеников чтение, с достоподражаемым соблюдением церковного устава».

Отношение херсонской дух. консистории. «Его преосвященство, Никанор, епископ херсонский и одесский, 23 окт. за № 259 дал предложение херсонской дух. консистории следующего содержания: «Вчера, при моем богослужении в казанской церкви, что на Пересыпи, к крайнему моему изумлению, оказалось, что приписанный к этой церкви на вакансию псаломщика Ш-в, кончивши курс в одесской духовной семинарии, не умеет прочитать в порядке обыкновенные молитвы от трисвятого до приидите поклонимся. Не знает, что между Пресвятая Троице и Отче наш читается Господи помилуй трижды и Слава и ныне. Не знает, что после Отче наш следует Господи помилуй 12 раз. Не знает, что между этими Господи помилуй и приидите поклонимся следует Слава и ныне. Одним словом, стало ясно, что он, даже прослужив полгода псаломщиком, никогда толково не прочитал обыденнейшие молитвы, которые знают 8-летние дети. И упорствует!

Не знает, совсем не умеет читать по-славянски, по церковному. Ошибался даже при чтении Благословлю Господа на всякое время во второй половине псалма! Все это удивительно и поразительно! Сверх сего в эти 8 месяцев пребывания моего в Одессе, я основательнейшим образом убедился, что ни наши псаломщики, вышедшие из здешней семинарии, ни ее воспитанники, даже певчие, никак не могут и не умеют петь на гласы без нотной придворного обихода книги. И потому предлагаю консистории: 1) сего Ш-ва, окончившего курс в одесской духовной семинарии, не умеющего ни читать по церковному, ни прочитать обыденнейшие молитвы, послать в успенский монастырь на ежедневное упражнение в церковном пении и чтении сроком на две недели. Этот срок мал и для наказания за подобную непростительно небрежность для научения его, Ш-ва, по мере его возмутительного невежества. Но на нем я, по крайней мере, хочу показать главный пример, до какой невообразимой степени может простираться ныне невежество воспитанников семинарии, даже окончивших курс. 2) Сообщив о сем правлению семинарии, что я рекомендую этот предмет наизаботливейшему его вниманию с тем, чтобы правление представило мне обстоятельные соображения, как исправить это глубокое зло. 3) Точно также в техже видах сообщить это и правлениям всех трех наших училищ. 4) Тоже сообщив и совету епархиального училища, рекомендовать и его заботливому вниманию посильное попечение о сем грустном предмете. О чем и для исполнения второго пункта предложения его преосвященства херсонская духовная консистория честь имеет сообщить правлению одесской дух. семинарии».

Постановление правления. Принять к усердному и точному исполнению. Общее пение семинаристами некоторых церковных песнопений, введенное в одесской семинарии во исполнение указа св. синода от 6 апр. 1881 за № 1202-м, расширить пением, по возможности, всего богослужения.

Для обучения простым староцерковным напевам, выписать десять экземпляров обихода (в 3-х частях), изданного московским обществом любителей церковного пения и десять экземпляров учебного сокращенного обихода синодального издания. Учителю церковного пения настоятельно предписать обратить особенное внимание на то, что бы ученики умели петь на гласы без пособия нот, наизусть, по готовым образцам общеизвестных песнопений. Очередное чтение учеников семинарии при богослужении, постоянно практикуемое со времени устроения домовой семинарской церкви и все же предоставляющее ученику не более 12 случаев практики в течении всего семинарского курса, участить, обязав учеников поочередно ходить для чтения в соседнюю покровскую

церковь, под наблюдением о. настоятеля, которого просить особым отношением принять на себя этот труд наблюдения для пользы св. церкви. А так как первоначальное изучение церковного устава и оснований церковного пения входит в курс духовных училищ и имеет весьма важное значение для дальнейшего освоения с церковностью, то предложить правлениям одесского, херсонского и елисаветградского духовных училищ обратить особенное внимание на обучение учеников чтению в церкви и совместному общему пению, особенно на гласы, учредив для чтения возможно частую очередь»⁴¹⁷.

По новому уставу, члены педагогического и распорядительного собрания правления семинарии не избирались, а назначались епархиальною властью. На представлении правления семинарии от 9-го ноября о назначении членов правления из преподавателей и от духовенства, согласно §§ 92 и 94 устава сем. 1884 года, владыка написал такую резолюцию: «Назначаю: 1) членами педагогического собрания преподавателей Ивана Костенкова, Игнатия Котовича и Михаила Тарасевича, как старейших; 2) членами от духовенства послужат до нового съезда духовенства лица; уже служащие в этом звании, протоиерей Георгий Попруженко и священник Феодор Пискунов; 3) в распорядительном же собрании членом из преподавателей останется до истечения срока по прежнему уставу избранный и уже состоящий в сем звании наставник Евгений Логинов, а членом от духовенства останется о. протоиерей Попруженко»⁴¹⁸.

В январе 1885 г. преподаватель латинского языка СтефанОрловский подал прошение правлению об увольнении его от должности в одесской семинарии в виду того, что ему предложено место преподавателя древних языков в гимназии с.-петербургского историко- филологического института⁴¹⁹. На освободившуюся вакансию преподавателя латинская языка подано было в феврале прошение, а затем в августе состоялось назначение инспектора кишиневской духовной семинарии Льва Мацеевича⁴²⁰.

В заседании 25 мая правлением заслушаны прошения трех лиц: преподавателя гражданской истории свящ. Феодора Туровского об увольнении его от должности за выслугою 25 лет; преподавателя догматического богословия Михаила Тарасевича о назначении его на освобождающуюся кафедру гражданской истории и, наконец, помощника инспектора Константина Бречкевича о представлении ему места преподавателя догматического богословия⁴²¹. Удовлетворение просьб означенных трех лиц сделало вакантной должность помощника инспектора в одесской семинарии, на каковую в сентябре 1885 года и был назначен пишущий эти строки. 1884–5-м учебным годом мы оканчиваем летопись одесской дух. семинарии, которая составит первую часть материалов для истории семинарии⁴²². Вторую часть таких материалов, обнимающую период с второй половины 1885 года по настоящее время, читатель найдет в «Воспоминаниях педагога», которые готовятся к печати.

I.

Киприан Мураневич. Петр Задерацкий. Никита Вахницкий. Онисим Карабинович. 5. Иван Барановский. Георгий Попруженков. Николай Мочульский. Иван Левицкий. Платон Черкасский. 10. Григорий Рыбальский. Александр Гайдабуров. Димитрий Диаковский. Виктор Барановский. Прохор Чебалдов. 15. Яков Делов. Афанасий Рыбальченков. Яков Рудковский. Иван Мураневич. Василий Иващкевич.

II

20 Константин Ровинский. Антон Брижицкий. Онисифор Заянчевский. Поликарп Шаповаленков. Захарий Зиоров. 25. Пантелеймон Добровольский. Иван Паномаренко. Николай Ржевский. Дамиан Иваницкий. Гавриил Рудковский. 30. Афанасий Осадченко. Феодор Назаревский.Феодор Тинтулов. Иван Тинтулов. Елеазар Тимошенко. 35. Алексей Сложинский. Петр Гордиевский. Василий Прохоров. Николай Синкевич. Стефан Рудковский. 40. Феодор Кошевич. Петр Тинтулов. Василий Спиранде. Николай Гербановский. Авксентий Бурмистров. 45. Иван Гукович⁴²³.

Тарасий Серединский. Афанасий Базарянинов. Михаил Заиончевский. Сергей Каневец. 5.Михаил Чуянов. Петр Сердюков. Василий Левицкий. Иван Недзельницкий. Иван Соловьев. 10. Алексей Недригайлов. Антоний Синицкий.

*)

II.

Иван Синицкий. Димитрий Мочульский Гавриил Телятников. 15. Тимофей Тодорцев. Александр Ржевский. Феодосий Постриганев. Петр Диковский. СтефанПрозоров. 20.Павел Новиковский. Моисей Глуша. Василий Щербинин. Захарий Соколовский. Лазарь Загоруйченко. Василий Ржевский. 25.Павел Игнатьев.

III.

Василий Луговенко. Гавриил Судковский. Федот Пелюховский. 30. Петр Петрушевский. Андрей Соколовский. Димитрий Кальнев.

I.

Григорий Брюховский. Георгий Бощановский. Ефрем Савицкий. Иван Чепиговский. 5. Афанасий Савицкий. Григорий Дармостук. Александр Жуковский. Гавриил Силин. Григорий Александрович.10.Федор Анфиников. Владимир Семашкевич. Константин Евтосиев.

II.

Петр Демидович. Анания Манжелей. 15.Владимир Цыбульский. Александр Демянович. Феодор Михайлов. Феодор Миргородский. Христофор Гербановский. 20. Михаил Жежеленков. Егор Черкасский. Иван Романенко. Дорофей Диковский. Георгий Илличевский. 25. Николай Сухомлинов. Павел Лосиевский.

I.

Феодор Гилявский. Роман Левицкий. Петр Биентовский. Алексей Угринович. 5. Поликарп Герболинский. Степан Шпаковский. Артений Сахневич. Григорий Судковский. Авраам Афанасьев. 10. Илья Кириаков. Василий Мстиславский. Александр Трофимовский.

II.

Михаил Левицкий. Алексей Белоусов. 15. Петр Лонгинов. Константин Назаревский. Василий Погорелов. Дмитрий Дубрава. Николай Ковалевский. 20. Николай Козицкий. Семен Ситницкий. Василий Чухнов. Феодор Щербинин. Иван Стойков. 25.Илья Зиоров. Димитрий Тертацкий. Иван Ремизов. Захарий Княжский (болгарин).

Андрей Сердюков. Иван Диковский. Илья Иванов. Василий Дьяковский. 5. Филлипп Кильчевский. Николай Зеленкевич. Никифор Нестеровский. Алексей Тихомиров. Николай Двивяников. 10. Ефим Рыбальский. Иван Тинтулов. Навел Терлецкий.

II.

Афанасий Чуляков. Яков Опойченко. 15. Иван Дыманский. Степан Павловский. Феодосий Дзбановский. Степан Чеважевский. Евтропий Пашкевич. 20. Петр Панкеев. Михаил Угринович. Андрей Карлашевич. Яков Гордиевский. Степан Сахневич. 25. Андрей Строганов. Александр Воскресенский. Александр Семашев. Илья Кривошеев. Илья Терлецкий. 30. Василий Мочульский. Иосиф Кириллов.АлексейПорудеев. 33. Захарий Белецкий.

I.

Михаил Сорокин. Иван Самборский. Антон Иващенков. Николай Селецкий. 5. Тихон Щербаков. Семен Демидович. Семен Щербаков. Евфимий Корновалов. Петр Красницкий. 10. Александр Накропин. Никифор Нериевский. Иван Тимошенко.

II.

Григорий Стрижевский. Михаил Алексеев. 15. Феодор Шепитьковский. Федор Попруженко. Емельян Кузубский. Давид Жевченко. Добри Чинтулов (болгарин). 20. Никита Апостолов. Алексей Диаковский. Михаил Гопанович. Алексей Черняговский. Андрей Тисовский. 25. Симон Слободской. Андрей Кишевский. Семен Троцинский. Иван Ивашкевич. Феофил Малявинский. 30. Иван Диаковский. Павел Силин. Мойсей Потапов. Василий Пасхалов. Фортунат Пухальский. 35. Василий Брилев. Иван Зиоров.

I.

Гавриил Селецкий. Михаил Шевченко. Петр Николаевич. Никита Добровольский. 5. Николай Кравцов. Иван Пасхалов. Георгий Терлецкий. Иоаким Щербинин. Павел Федоровский. 10.Илья Левицкий.

II.

Автоном Гопанович. Терентий Мочульский. Михаил Марченко. Иван Полянский. 15. Фома Куциевский. Даниил Диковский. Иван Заиончевский. Георгий Турчановский. Петр Созонович. 20. Иоаким Федоров. Димитрий Пальковский. Павел Пестриченко. Иларион Заводовский. Василий Попруженко. 25. Федор Селецкий. Филлипп Черный. Андрей Горянов. Василий Бужиницкий. Григорий Полонский. 30. Алексей Дюков. Павел Тишковский. Иван Калашников. Петр Троцинский. Лука Загоруйченко. 35. Павел Дармостук.

III

36.Николай Силин.

I.

Василий Никольский. Агафоник Кильчевский. Николай Игнатьев. Андрей Шеневский. 5. Сильвестр Демиденко. Егор Кошевский. Андрей Демидович. Зиновий Симонов. Михаил Жежеленко. 10. Филипп Ситницкий. Димитрий Лубинский. Митрофан Лубинский. Яков Лисогоров. Леонид Сорокин. 15.Анастасий Корочанский.

II.

Василий Романов. Николай Тарчевский. Диомид Гаевский. Иван Данильченко. 20. Дамиан Синицкий. Александр Романовский. Иван Сорокин. Василий Диаковский. Григорий Семашкевич. 25. Григорий Молчанов. Григорий Семененко. Петр Петрученко. Сампсон Зиновьев. Димитрий Барвинский. 30. Асинкрит Погорелов. Иосиф Дерманский. Михаил Погорельский. Иван Стратонович. Иван Черняховский. 35. Матфей Молдованов. Петр Алексеев. Иосиф Калишевский. Иван Чебалдов.

I.

Иларион Лозянов. Василий Никифоров. Федор Туровский. Филипп Каймакан. 5. Константин Крыжановский. Поликарп Швачко. Трофим Волков. Петр Перекрестов. Андрей Жежеленко. 10. Петр Смирнов. Аполлон Щербаков. Константин Гинкулов. Эраст Рыбчинский. Тимофей Пономарев. 15. Алексей Голоскевич. Димитрий Гутарович. Михаил Запорожский.

II.

Илья Артисевич. Егор Щербаков. 20. Иван Гончаров. Александр Попруженко. Илья Иващенко. Илья Грабенко. Давид Дармостук. 25. Феодор Никулин. Андрей Левитский. Петр Юрьев. Афанасий Орлов. Василий Дометьев. 30.Иван Высикирский. Павел Михайловский. Митрофан Швачко. Владимир Пасхалов. Аверкий Клеоповский 35. Феодор Паномарев. Андрей Брюховский. Иван Иванов. Иван Исааков. Николай Дымов. Иван Киселевич.

III.

Трофим Молчановский. Илья Сорокин. Алексей Нериевский. 44. Григорий Тарановский.

I.

Александр Иванов. Семен Зеленкевич. Василий Завадовский. Ианнуарий Вартминский. 5.Марк Дармостук. Роман Надеждин. Егор Чехович. Гавриил Смирнов. Иларион Осадчфнко. 10. Леонтий Ромоданов. Феодор Тимошенко. Матфей Сидоренко. Иван Курлов. Феодор Пухальский 15. АлексейАлександрович. Иван Сербинов. Павел Казанский. Стефан Доктуровский.

II.

Иван Чепурин. 20.Иван Стефанович. Николай Сергеев. Иларион Телятников. Михаил Руданский. Михаил Назаревский. 25.Поликарп Дубневич. Семен Беляев. Петр Лобачевский. Вукол Ластовецкий. Василий Марцыновский. 30. Иван Тихонович. Поликарп Ростовский Михаил Фреенко. Евфимий Сикиринский. Яков Синицкий. 35. Ермолай Козловский. Феодор Еленев. Константин Подгурский. Андрей Погорелов. Александр Красноставский 40. Григорий Делов. Петр Бутенко. Мардарий Кошевич. Павел Шеларь. Стефан Рыжановский. 45. Феодор Стоматьев. Иван Добровольский. Василий Годиевский. Иван Горянов. Михаил Остроумов. 50. Митрофан Федоров.

I.

Иван Чехович. Павел Синимский. Павел Юрьев. Иларион Шаревский. 5. Михаил Косовский. Владимир Лобачевский. Андрей Шостаченко. Алексей Боголюбский. Антон Филатов. 10. Маврикий Булашев. Евдоким Иванов. Петр Прозоров. Егор Драгун. Афанасий Лохвицкий.

II.

15. Петр Галицан. Аким Чехович. Павел Пухальский. Николай Марченко. Михаил Дмитриевский. 20. Николай Брадучан. Яков Ластовецкий. Георгий Стратонович. Сильвестр Погорелов. Петр Клопотовский. 25. Семен Донцов. Николай Мищенко. Антон Манжелей. Стефан Казачинский. Егор Погорелов. 30. Василий Синицын. Роман Сулима. Григорий Алейников. Сергей Погорелов. Иуда Косовский. 35. Петр Черняев. Николай Краснопольский. Александр Петренко. Митрофан Фёдоров. Василий Полянский.

III.

40. Евграф Глижинский. Иван Буженицкий. Яков Чепурин. Алексей Березин. Иван Билин. 45. Корнилий Левицкий. Николай Кумпан.

I

Феофан Новиков. Корнилий Шеларь. Николай Августинович. Андрей Игнатьев. 5.Михаил Рыльский. Феодор Чемена. Михаил Панкеев. Николай Юрьев. Афанасий Беззабава. 10. Семен Сербин. Феодор Синицкий. Александр Глембоцкий. Андрей Карабинович. Стефан Назаревский. 15. Аристарх Зеленкевич,

III.

Григорий Туровский. Евгений Торский. Василий Мстиславский. Александр Кальнев. 20. Василий Диаковский. Николай Акименко. Василий Ильчевич. Митрофан Цивчинский. Павел Постриганев. 25. Аполлон Новиков. Григорий Гаврилов. Семен Угринович. Михаил Данилов. Николай Бычковский. 30.Григорий Михайловский.

I.

Иван Прозоров. Василий Клопотов. Петр Еланский. Лазарь Михо. 5. Онисифор Карюков. Василий Ровинский. Михаил Пареенов. Леонид Сухомлинов. Яков Федоровский. 10. Гавриил Мстиславский. Иван Пухальский. Матвей Кереселидзе. Антон Орловский. Егор Гукович.

II.

15. Михаил Матковский. Иван Новиковский. Нестор Стойков. Климент Матковский. Александр Венцель. 20. Семен Дахнов. Павел Чехович. Сергей Пантелеев. Петр Похвалитов. Василий Синькевич. 25. Михаил Стойков. Пётр Гусаков. Николай Подгорский. Феоктист Гераскевич. Николай Шеметов. 30. Николай Чепурин. Иван Добровольский. Петр Климович. Иван Селецкий. Владимир Грабенко. 35. Михаил Бычковский. Александр Цынкаловский.

III.

Михаил Анфиников. Платон Погорелов. Василий Евнитский. 40. Иван Русаневич. Александр Дамиденко. Иван Плошинский. Виктор Тимошенко.

I.

Александр Сосин. Феодор Синицын. Иван Левицкий. Феодор Евнитский. 5.Алексей Рыбальченко. Даниил Диаковский. Василий Рыбальченко. Михаил Козицкий. Андроник Синицкий. 10. Григорий Смирнов. Михаил Клопотов. Димитрий Синицкий. Иван Тимошенко.

II.

Александр Жуковский. 15. Виктор Писаренко. Александр Юрьев. Косма Козловский. Димитрий Новиков. Александр Русаневич. 20. Александр Шеметов. Афанасий Додырев. Егор Рыбальченко. Николай Агапьев. Варлаам Мочульский. 25. Марк Татаров. Григорий Молдавский. Иван Дейнега. Антоний Гентус. Николай Брижицкий. 30. Николай Бондаренко. Николай Левицкий. Дометий Бахталовский. Павел Плошинский. Онисифор Лохвицкий. 35. Николай Делов. Иван Ерыгин. Анания Брижицкий. Александр Вартминский.

Иностранцы: Василий Друмьев. 40. Димитрий Благоев

I.

Мойсей Шишацкий. Михаил Климович. Семён Доктуровский. Василий Лопатинский. 5.Иван Русаневич. Павел Игнатьев. Алексей Буримович. Григорий Буримович. Игнат Самарский. 10. Аврамий Казанский. Павел Торский. Александр Попельницкий. Николай Мочульский.

II.

Григорий Угринович, 15. Виктор Дерманский. Михаил Тодорцев. Иван Павловский. Федор Харжевский. Егор Морозов. 20. Михаил Мочульский 1-й. Михаил Беззабава. Василий Заводовский. Алексей Бычковский. Феодор Гуковский. 25.Иван Любинский. Андрей Пасхалов. Николай Пухальский. Григорий Артасевич. Николай Кокошинский. 30. Владимир Жуковский. Иван Матковский. Прохор Левитский. Михаил Сорокин. ИванВоскресенский. 35. Михаил Мочульскийи 2-й. Николай Ивченко. Андрей Лосиевский. Агафангел Луговенко. Евфимий Березов. 40. Василий Слотвинский. Василий Васютинский. Филарет Синьковский.

III.

Василий Иващенко. Михаил Шарков. Петр Загоруйченко. Констан. Матковский (не причилен к разряду, не был на экзамене). Василий Гавеля (не причилен к разряду, не был на экзамене). Терентий Россиков (не причилен к разряду, не был на экзамене).

Иностранцы:

I.

Петр Генчев. Христо Меленкович. Иван Гузелев.

II.

Димитрий Богитевич. Стефан Златьев. Христо Заховский.

I.

Илья Савинский. Мочульский Порфирий. Попельницкий Димитрий. Русаневич Василий. 5. Чехович Савва. Клопотов Николай. Афанасьев Иван. Белинский Димитрий. Добровольский Егор. 10. Мочульский Димитрий.

II.

Утулов Феодор. Волков Иларион. Пирожный Александр. Бабура Иван. 15. Брадучан Александр. Лфвнцкий Федот. Шеларь Феофан. Жадановский Лев. Карабинович Николай. 20.Смирнов Григорий. Жежеленко Николай. Карабинович Александр. Балдинский Василий. Жадановский Александр. 25. ВасютинскийВиктор. Загоруйченко Петр. Добровольский Николай. Диковский Константин. Говедарица Стефан.

III.

Шеларь Александр. Сербин Николай.

I.

Зубачевский Василий. Ханичковский Павел. Добрицкий Лев. Григорович Димитрий. 5. Здоров Георгий. Диаковский Иван. Луговенко Агафангел. Стратонов Владимир. Пивоваров Леонтий. 10. Кокошинский Николай. Ульяницкий Григорий. Петрушевский Василий. 13. Намичей-Швили Николай.

I.

Евгений Шпаковский. Михаил Зиоров. Василий Радионов. Иван Таранец. 5. Феодот Таранец. Михаил Вержбицкий. Симеон Грушевой.

II.

Евгевий Дуброва. Феодор Тимковский. 10. Игнатий Вергелесов. Яков Булгаков. Димитрий Коцюбинский. Исаак Похвалитов. Василий Михайловский. 15. Димитрий Петрушевский. Иван Синицкий. Яков Волошенко. Михаил Франкевич. Иларион Звелиндовский. 20. Василий Клопотовский. Юлиан Корчинский. Даниил Беликов. Яков Фомицкий. Петр Боцаренко.

III.

Павел Рудницкий. Михаил Пухальский.

I.

Иван Демидович.

II.

Кирилл Тихомиров. Григорий Бураков. Павел Тимошенко. Сергий Коцюбинский. 5. Феодосий Долгополов. Михаил Губенко. Симеон Козловский. Георгий Барановский. Владимир Телятников. 10. Василий Соловьев.

I.

Иван Кохановский. Власий Ильчевич. Павел Федоров. Григорий Руденков. 5. Петр Рыльский. Феофан Беззабава. Николай Величков.

II.

Иван Гошовский. Диакон Кирилл Ситницкий. 10. Димитрий Россиков. Василий Шарков. Григорий Брижицкий. Александр Гринчевский. Капитон Добрицкий. 15. Андрей Сербинов. Иван Дымов. Никита Торский.

III.

Иван Кириаков. Николай Клопотовский.

I.

Дионисий Галяцато. Виктор Логинов. Михаил Новиков. Николай Зимин. 5. Андрей Самарский.

II.

Николай Петренко. Михаил Балдинский. Александр Крыжановский. Матфей Канин. 10. Василий Суворов. Николай Ковалевский. Иван Иванов. Феодор Чехович. Михаил Загоруйченко. 15. Флор Нестеровский. Петр Левицкий. Иван Мильский. Димитрий Ширяев. Кирилл Шеларь.

I.

Василий Шаревский. Евгений Логинов. Игнатий Зубов. Никодим Яворский. 5.Димитрий Луговенко.

II.

Исаак Попов. Мануил Бортовский. Андрей Тертацкий. Исаак Ерыгин. 10. Яков Баскевич. Константин Гринчевский. Злато Паламидов. Диакон Афанасий Короповский. Диакон Симеон Подгорский. Диакон Василий Якубовский.

I.

Грабенко Николай.

II.

Венцель Иван. Добровольский Кириак–диакон. Дубенко Симеон–диакон. 5. Жевченко Владимир. Лебедев Захария. Морозов Иван–диакон. Селецкий Гавриил. Торский Феодор. Угринович Даниил–диакон.

I.

Тимковский Константин. Стаматьев Михаил. Чемена Игнатий.

II.

Курбет Димитрий. 5.Домович Александр. Певнев Михаил–диакон. Слотвинский Василий. Недельский Димитрий.

I.

Телегинский Николай. Диковский Панкратий. Вишневецкий Николай.

II.

Красницкий Димитрий. 5. Беззабава Сергий. Крыжановский Даниил. Околович Афанасий. Вадзинский Григорий. Васютинский Николай. Панкеев Николай. Мажелей Иоанн–диакон. Черкасский Петр. Завадовский Орест. Крупский Василий–диакон.

I.

Николай Рыбчинский. Владимир Величков.

II.

Николай Ситницкий. Пантелеймон Луговенко. 5. Василий Кондратович. Василий Брюховский.

I.

Дармостук Александр. Кандиларов Георгий. Ростовский Михаил. Клопотовский Антоний. 5. Павлович Виталий.

II.

Курлов Александр. Лебедев Платон.

I.

Крыжановский Григорий. Сикорский Иван. Федоровский Михаил. Костецкий Валериан. 5. Клеоповский Яков. Бринкин Петр. Костинский Авраамий. Зафиров Григорий–диакон. Колчев Анфим–диакон.

II.

10.Ульянов Константин. Дымов Георгий. Синькевич Владимир. Зельницкий Иван. Медведский Семен. Грущенко Петр. Иваницкий Василий –диакон.

I.

Леонид Кириаков. Александр Чебалдов. Михаил Вишневецкий. Иван Чебалдов. 5. Григорий Постриганев. Леонид Лобачевский. Елеазар Речпер. Михаил Стеблина.

II.

Петр Примоленный. 10. Петр Ширяев. Петр Викул. Григорий Телегинский. Александр Жержерумов – диакон. Давид Шпотаковский.

I.

Левицкий Нифонт. Самборский Михаил. Лебедев Мануил. Тузенко Николай. 5. Ярошенко Дионисий. Шургаевич Евгений. Трехбратский Антоний. Лебедев Автоном. Дубневич Александр. 10. Балуца Димитрий.

II.

Демкович Филарет. Шевцов Николай. Крысин Феодор. Франкевич Орест. 15. Евницкий Николай. Клеоповский Иван. Иванов Василий. Курлов Александр. Чухнов Иван. 20. Стефанович Иван. Демьяновский Георгий. Торубаев Михаил.

I.

Базилевич Сергий. Новицкий Владимир. Новаков Митрофан. Дармостук Иван.

II.

5. Стоянов Антоний. Флоров Василий. Левицкий Михаил. Голятовский Василий. Синицкий Михаил. 10. Тищенко Андрей. Сергеев Александр. Пенчев Иларион–диакон. Попруженко Георгий. Стратонович Александр. 15. Богданов Андрей. Спевачевский Анатолий. Красницкий Агафангел. Сахневич Николай. Турчановский Николай. 20. Лопатинский Семен. Крыжановский Василий. Лисецкий Константин. Апостолов Иван. Вербанов Анфим–диакон.

III.

25.Панкеев Димитрий.

Слушавшие курс V н VI кл.

Мажара Андрей. Гончаров Феодор–диакон. Кондратович Максим–диакон. Емельянов Павел.

I.

Чемена Климент. Руденко Константин. Перелогов Павел. Шамановский Николай. 5.Иващенко Алексей. Воронковский Михаил. Панкеев Семен

II.

Нестеровский Сильвестр. Левицкий Михаил. 10. Аушев Константин. Шпаковский Семён. Костецкий Василий. Торский Иларион. Гайдов Марин – диакон (болгарин). 15. Грушевой Михаил. Новицкий Александр. Остапович Константин. Котляревский Феофан. Москов Моско (болгарин). 20. Вербицкий Иосиф. Христов Стойко (болгарин). Кожейков Стефан (болгарин). Алексеев Александр. Павлюк Даниил*–диакон.

I.

Недзельницкий Иван. Кальнев Михаил. Семенов Феодор. Лядский Александр. 5. Завиновский Иосиф. Тихонов Иван. Пантелеев Пантелей (болгарин).

II.

Лысый Леонид. Никулин Петр. 10. Дунчевский Арсений. Топузов Павел. Рябко Лука. Стратонович Феодор. Мамучев Роман. 15. Михайловский Василий. Виноградов Димитрий. Топузов Михаил. Полонский Василий. Димитриу Михаил. 20. Беркос Петр. Михайловский Александр. Спасов Петр – диакон.

I.

Станиславский Владимир. Загоруйченко Михаил. Дунчевский Александр.

II.

Звиногродский Иван. 5. Синицкий Гавриил. Галкин Василий. Соколозубов Константин. Гребинский Михаил. Чебалдов Павел.10. ФилоновскийНиколай. Погорелов Михаил. Тутевич Андрей. Ширяев Василий. Левицкий Никита. 15. Тучанский Викентий. Панкеев Александр. Любистков Лев. Лубинский Иван. Гроза Кирилл. Крыжановский Авраам.

III.

Купчевский Платон. Новицкий Андрей.

I.

Тихомиров Георгий. Мышаков Адриан. Рожновский Григорий. Чередеев Николай. 5. Лиханский Феодор. Ростовский Алексей. Брилев Петр. Глядковский Илья. Любистков Иван. 10.Черкасский Александр. Руденко Даниил.

II.

Козачинский Дионисий. Филиппович Иван. Севериновский Николай. 15. Орловский Иван. Краснянский Василий. Ниценко Иван. Вильковский Исидор. Кедров Леонтий. 20. Вадзинский Феодор. Усаневич Николай. Добровольский Хрисанф. Матвеевич Петр. Угринович Леонид. 25. БондаренкоПётр. Васильев Феодор. Еленев Леонид. Манжелей Семён. Аушев Алексей. 30.Зельницкий Феодор.

I.

Глядковский Симеон. Турчановский Владимир. Леончуков Говриил. Бречкевич Василий. 5. Русаневич Иван. Михайловский Иван. Шамановский Орест. Романовский Николай. Бражник Иван.

II.

10. Стоянов Петр. Бузков Иван. Синькевич Сергий. Рыбальченко Савин. Лебедев Митрофан. 15. Стоянов Димитрий. Фащевский Симеон. Гукович Николай. Бассарский Александр. Васильченко Иван. 20. Яворский Каллист. Иванов Александр. Богдан Константин.

I.

Чемена Мартирий. Вильковский Петр. Бортовский Николай. Якубович Диодор. 5. Туровский Николай. Оратовский Михаил. Стефанович Константин. Фиалковский Ианнуарий. Артасевич Антоний. 10. Гаврилов Виктор. Новиков Иван. Бельгольский Алексей. Подлипский Александр. Хрижантовский Иларион.

II.

15.Дудицкий Михаил. Усаневич Сергий. Пухальский Константин. Черкасский Иван. Еленев Димитрий. 20. Радзиевский Михаил. Волков Феодор. Малявинский Феодор. Матвеевич Николай. Рыбальченко Константин. 25.Делов Павел.

I.

Лобачевский Александр. Дьяков Георгий. Тимковский Димитрий. Бойченко Димитрий. 5. Швидченко Евфимий. Миляновский Феодор. Левандовский Николай. Загоруйченко Петр. Зеньчевский Петр. 10. Павленко Стефан.

II.

Четыркин Владимир. Лиханский Хрисанф. Панкеев Василий. Ивашкевич Иван. 15.Гачкевич Павел. Лисицкий Феодосий. Диаковский Владимир. Куницкий Василий. Луценко Александр. 20. Лата Владимир. Бузков Сергий. Чебалдов Михаил. Рожновский Михаил. Кульпинский Димитрий. 25. Грепачевский Александр. Соколозубов Александр. Соколозубов Владимир. Пальковский Петр.

I.

Бермес Гавриил. Брижицкий Константин. Буженицкий Виктор. Слуцкий Анатолий. 5. Пташинский Яков. Галицкий Димитрий. Попов Митрофан. Оратовский Дионисий. Слободянников Аврамий. 10. Красногорский Александр. Лата Вавил. Горецкий Петр. Сорокин Вячеслав. Демидович Александр. 15. Всеволодов Ипполит.

II.

Подгорский Иван. Добрика Антоний. Машкевич Димитрий. КарлашевАлександр. 20. ВишневскийАлександр. Виталин Иван. Дружинин Василий. Курбет Иван. Пашковский Михаил. 25.Добрика Василий. Феодотьев Михаил. Сериков Павел. Зволинский Трофим.

Бортовский Игнатий. Пухальский Михаил. Кедровский Андрей. Копылов Николай. 5. Долганев Ефрем. Стратонов Алексей. Стратонов Виктор. Бабура Владимир. Хухровский Пётр.

II.

10. Вильковский Григорий. Краснянский Виктор. Праведников Михаил. Татаров Владимир. Плошинский Викторин. 15.Грабенко Николай. Жадановский Пётр. Павловский Александр. Курлов Николай. Черниченко Павел. 20. Николаев Владимир. Диаковский Даниил. Лисицкий Лев. Левицкий Николай. Сосин Павел. 25. Сорокин Илья. Бузков Александр. Щетинский Петр.

Лобачевский Стефан. Русаневич Василий. Беззабава Николай. Брижицкий Анатолий. 5. Дьяченко Алексей–диакон. Соенко Яков. Семенов Митрофан. Славво Василий. Шаповалов Андрей. 10. Синькевич Александр. Зубковский Леонид.

II.

Подлипский Алексей. Павловский Константин. Никитский Иван. 15. Соколовский Михаил. Попов Яков. Попельницкий Николай. Купчевский Серафим. Чепиговский Иосиф. 20. Сербин Александр. Шредер Леонид. Грушевский Николай. Сикорский Василий. Рыльский Николай. 25.Чернявский Петр. Бойков Леонид.

Разумеев Феодор. Диаковский Евфимий. Дмитриев Владимир. Генкин Виктор. 5. Лоссиевский Леонид. Диаковский Владимир. Филиппович Димитрий. Зеленкевич Николай. Кулинский Василий. 10. Городков Григорий. Ксенис Яков. Лиханский Стефан. Угринович Макарий. Орловский Симеон.

II.

15. Головатюк Василий. Андриевский Симеон. Жуковский Петр. Завадовский Герасим. Швачко Иван. 20. Синицкий Григорий. Брадучан Александр. Ниценко Александр. Устиновский Владимир. Добровольский Евгений. 25. Буженицкий Александр. Тимковский Владимир. Коломацкий Иван. Шевченко Василий. Попов Петр. 30. Сендульский Георгий. Чернявский Владимир. Грепачевский Павел. Савицкий Стефан.

I.

Шостаковский Иван. Воскресенский Михаил. Галкин Дометий. Гераскевич Феодор. 5. Григорьев Иван. Беднов Василий. Соколовский Ксенофонт. Ульяницкий Михаил. Ниценко Виктор. 10. Кедров Николай. Тодорашко Феодор. Дверницкий Александр. Игнатов Василий.

II.

Рожновский Николай. 15. Матковский Иаков. Шостаченко Николай. Накич Иван. Дудицкий Феодор. Пономарев Михаил. 20. Швачко Григорий. Галкин Василий. Соловьев Александр. Ксидиас Николай. Еленев Андрей. 25. Сандулевский Симеон. Шеларь Владимир. Щербаковский Стефан. Клопотов Евгений. Шутак Димитрий. 30.Завадский Николай. Караманов Владимир. Ханичковский Димитрий. Косарев Василий. Клопотов Владимир. 35. Лопатинский Вячеслав. Кальнев Василий.

I.

Нетованный Василий. Туровский Иван. Коич Георгий. Павлов Василий. 5. Хащаб Антоний. Подлипский Порфирий. Григорьев Михаил. КовалёвСимеон. Сергеев Иван. Лобачевский Владимир.

II.

Любинский Евгений. ИващенкоМихаил. Жержерунов Николай. Константинов Иван. 15.Мякенко Аркадий–диакон. Иванов Николай. Муретов Михаил. Соболев Николай. Кульчицкий Евгений. 20. Фирсов Василий. Котранджиев Велко. Любинский Михаил. Швачко Александр. Липский Ксенофонт. 25. Потапенко Александр. Штенко Сергий. Иванов Иван. Рыбальченко Ювеналий. Бойченко Феодор. 30. Брадучан Сергий. Рогозинский Константин. Войцеховский Михаил. Афанасьев Владимир. Вердиш Георгий. 35. Герман Иеродиакон (грек). Смирнов Николай. Горич Владимир.

I.

Акель Христофор. Беззабава Иван. Бибиков Стефан. Брадучан Илиодор. 5. Белоусов Анатолий. Белявский Даниил. Гадзинский Сергий. Галевич Валериан. Генкин Григорий. 10. Господинов Крести. Грабенко Алексей. Диаковский Александр. Дубовецкий Николай. Киселевич Алексей. 15. Клопотов Василий. Коляда Феодор. Коротенко Димитрий. Крыжановский Андрей. Лиханский Афанасий. 20. Лобачевский Евгений. Любинский Николай. Любистков Косьма. Мацко Симеон. Миронов Иван. 25. Мстиславский Владимир.

*)

Муретов Александр. Павловский Михаил. Плакунов Георгий. Романовский Димитрий. 30. Слюсаревский Петр. Соломаха Димитрий. Тимковский Александр. Тимофеев Василий. Хрижантовский Алексей. 35.Цедрик Николай. Чемена Виктор.

I.

Потапов Владимир. Лебедев Платон. Гинкул Иоаким. Панадиади Димитрий. 5. Раззук Иван. Берзули-Швили Михаил. Бунтовников Стефан. Ситницкий Иларион.

II.

Чернов Николай. 10. Шрамков Павел. Фролов Павел. Слободянников Пантелеймон. Чинченко Лука. Крыжановский Василий. 15. Кульчицкий Леонид. Цыкаловский Кирилл. Тимковский Геннадий. Чернов Иван. Рогава Андрей. 20. Криницкий Вячеслав. Чернявский Роман. Гроза Николай. Буримович Григорий. 24. Сурмели Димитрий.

I.

Дегтяров Косьма. Тихонов Михаил. Кнышев Владимир. Мильский Михаил. 5. Довбня Николай. Сикорский Иван. Дубневич Вадим. Ковердынский Вячеслав.

II.

Черкасов Димитрий. 10. Ферлат Георгий. Маков Георгий. Булацель Николай. Фадеев Петр. Семенов Николай. 15. Завадовский Феодор. Баранский Григорий. Шутак Григорий. Богоявленский Николай. Молчановский Севастьян. 20. Подымский Василий. Зубов Петр. Гребеников Александр. Когутовский Никон. Загоруйченко Николай. 25. Еленевский Иосиф. Левандовский Василий. Емельянов Виктор. Раевский Александр. Грепачевский Лука. 30. Рыбальченко Макарий. Симаков Евгений. Шостаченко Иван.

Адамов Яван. Ашихман Иларион. Вортовский Владимир. Букетов Феофан. 5. Гвинджилия Иван. Гераскевич Иван. Гераскевич Петр. Грисенко Виктор. Данилевский Михаил. 10. Диаковский Иван. Добровольский Николай. ДудицкийИван. Зинович Феодор. Карлашев Николай. 15. Квашенко Кирилл. Короткий Михаил. Криницкий Александр. Лащенко Александр. Лужинский Пантелеймон. 20. Манжелей Николай. Мойсеев Нил. Новаков Павел. Петрушевский Виктор. Радченко Иван. 25. Рыбальченко Николай. Руденко Владимир. Решетивский Владимир. Селезнев Василий. Черкас Василий. 30. Чхенкели Лука. Шабля Прохор. Яворский Иван.

I.

Иваницкий Виктор. Пономарев Василий. Карпов Пантелеймон.

II.

Еленев Александр. 5. Трехбратский Димитрий. Квитковский Феодор. Дименский Михаил. Белинский Феодор. Китаев Николай. 10. Глижинский Климент. Заводовский Леонид. Карюков Антоний. Орлов Иван. Шамжинов Михаил. 15. Рыбальченко Константин. Зимницкий Аполлон. Кравченко Василий. Пападаки Афанасий.

Иностранцы: Велинов Иордан. 20. Градевский Александр. Лупанов Илья. Цветинов Георгий.

В 1903 г. выпуска не было.

I.

Кедровский Александр. Тихонов Александр. Поручиков Димитрий. Миронович Петр. 5. Ильменский Иван. Подымский Александр. Воронцов Василий. Бринкин Леонид. Олейников Иван. 10. Троицкий Василий.

II.

Подгорский Лев. Доменик Петр. Галицкий Иван. Щербаковский Василий. 15. Ларкин Филипп. Жадановский Александр. Клопотовский Александр. Генкин Иларион. Петрушевский Леонид. 20. Щербаков Петр. Гусаренко Леонид. Козак Владимир. Нестеровский Андрей. Завадский Петр. 25.Кулик Илья. Ткаченко Василий. Завадовский Виктор. Ковальский Стефан. Чернявский Стефан. 30. Хури Матфей.

Иностранцы: Кутев Георгий. Константинов Димитрий. Златарев Димитрий. Станчев Илья. 35. Арнаудов Константин.

I.

Якимец Тимофей Синицкий Павел. Россиков Алексей. Адамов Александр. 5. Литвиненко Александр. Трехбратский Георгий. Беляев Петр. Михаличенко Павел. Чухнов Александр. 10. Дадие Вячеслав. Цюпка Александр. Брижицкий Павел. Петрушевский Александр. Вышегородский Александр. 15. Ранов Ростислав. Селецкий Сергей.

II.

Мирошниченко Сергий. Назаревский Павел. Манжелей Виталий. 20. Бутенко Александр. Белоненко Ипполит. Жуковский Николай. Пещанский Иван. Калкатин Димитрий. 25.Новиков Сергий. Кокошинский Борис. Ищенко Феодор. Цитович Григорий. Семенов Николай. 30. Комарницкий Григорий. Лысенковский Василий. Месков Евгений. Банаки Георгий. Грабенко Александр. 35. Оснеговский Леонид. Якушев Иван. Васильковский Евгений. Арчаков Иван. Иванов Михаил.

Иностранцы: 40. Станчев Иван. Кара-Иванов Георгий.

I.

Жевченко Георгий. Ульяницкий Леонид. Вышегородский Михаил. Евдокимов Андрей. 5. Щукин Николай. Сильченко Владимир. Литвиненко Николай. Гурковский Михаил. Донченко Андрей. 10.Калюжный Николай.

II.

Фомицкий Владимир. Ниценко Сергей. Жадановский Никодим. Маслянников Стефан. 15. Завадовский Николай. Писецкий Порфирий. Охлоповский Иван. Трифонов Иван. Шаревский Евгений. 20. Ниценко Феодор. Цюпка Иван. Разумеев Димитрий. Матковский Павел. Попельницкий Феодор. Иностранцы: 25.Попов Георгий. Драгиев Афанасий. Спасов Мануил.

I.

Крысин Георгий. Матвеев Владимир. Россиков Леонид. Торский Николай. 5. Глобин Алексей. Рыбальченко Пантелеймон. Шокотко Петр. Руденко Михаил. Крысин Николай. 10. Крупский Василий. Озеран Григорий. Самарский Поликарп. Зубков Симеон. Навроцкий Андрей. 15. Козий Феодор. Зельницкий Петр. Стратонович Григорий. Ходзицкий Николай.

II

Шрамков Герман. 20. Луговенко Николай. Витвицкий Феодор. Лысенковский Григорий. Александров Николай. Борисевич Павел. 25. Соболев Михаил. Луговенко Василий

Иностранцы: Бениславский Константин. Симонов Симон.

I.

Ревва Евдоким. Георгианов Виктор. Соколов Александр. Селецкий Петр. 5. Сорокин Яков. Следкевич Нестор. Статкевич Георгий. Шеларь Петр. Карпов Николай. 10. Карюков Феодосий. Жуковский Константин. Лукьянов Владимир. Мураневич Борис. Глобин Александр. 15. Белоненко Константин. Ходыкин Иустин. Шапошников Георгий. Миронов Сергий. Мажара Кодрат. 20. Брюховецкий Яков. Гросул Василий. Зубов Николай.

II.

Гончаров Леонид. Кирилленко Василий. 25.Рошиор Феодор. Смолянский Ипполит. Соколов Аркадий. Канорский Александр. Черниченко Леонид. 30. Корнийчук Евгений. Ластовецкий Феодор. Щефирцы Михаил. Соколов Николай. Лопатинский Леонид. 35. Караманов Матфей. Витвицкий Алексей. Георгиев Афанасий (иностр.).

Окончившие курс семинарии в 6-м основном классе.

I.

Иванов Виктор. Куницкий Максимилиан. Соколов Григорий. Григорьев Андрей. 5. Котов Димитрий. Пашин Никон. Блаженов Владимир. Катков Григорий. Иваницкий Сергий. 10. Иванов Феофан. Цивилин Евгений. Кондратович Анатолий. Бекетовский Серафим. Мойсеенко Иван. 15.Семенов Андрей. Машкевич Георгий. Тимотиевич Сергий. Щефирцы Владимир. Березский Анастасий.

II.

20. Ниценко Георгий. Брижицкий Петр. Шпаковский Михаил. Синицкий Пётр. Тутевич Николай. 25. Гришин Прокопий. Гончар Димитрий. Диаковский Михаил. Яновский Василий. Абрамов Стефан. Окончившие курс семинарии в С-м параллельном классе.

I.

Голоносов Павел. Щербаков Михаил. Калиничук Савва. Карев Александр. 5. Статкевич Александр. Синькевич Алексей. Афендик Михаил. Подольский Сергий. Котов Петр. 10. Синькевич Николай. Куницкий Симеон. Львовский Димитрий.

II.

Машкевич Феодор. Гончар Савва. 15. Бокий Василий. Галабутский Павел. Бычковский Василий. Харитонов Николай. Стаматьев Иван. 20. Кедрович Стефан. Кузьмин Григорий. Семилет Григорий. Бахман Константин. Белов Петр. 25. Щукин Александр. Боярский Андрей. Парабин Исидор.

Иностранцы: Колев Николай. Саман Илия.

Фон-Зорг Александр. Нагнойный Димитрий. Закрицкий Леонид. Авраменко Михаил. 5. Замиховский Илья. Лисневский Валериан. Борисенко Алексей. Селецкий Димитрий. Новицкий Владимир. 10. Горянов Иван. Витвицкий Леонтий. Лисинский Антоний. Лешок Иосиф. Марценко Александр.

II.

15. Гончар Авксентий. Хращевский Николай. Нестеровский Григорий. Ластовецкий Иван. Иваницкий Григорий. 20. Станкевич Феодор. Дьяконов Иван. Луговенко Георгий. Иваницкий Александр. Михов Николай. 25.Шокотко Алексий. Вдовиченко Илья. Жолобенко Леонид. Цветаев Владимир. Калиничук Феодор. 30. Паскарь Афанасий.

Жадановский Димитрий. Георгианов Всеволод. Гросул Сергий. Венцель Борис. 5.Недзельницкий Виктор. Косовский Алексей. Замеховский Яков. Поляков Виктор. Жевченко Иван. 10. Сулима Валентин. Сапожников Николай. Чалый Иван.

II.

Постников Григорий. Горбов Леонид. 15. Лебедев Димитрий. Иванов Платон. Торский Виктор. Спасов Антонин. Бывалый Стефан. 20. Сапожников Александр. Афендик Сергий. Сидоров Михаил. Лобачевский Виталий. Матковский Иван. 25. Романенко Евгений. Дориомедов Иван. Тихонов Павел. Чернявский Сергий. Вальпер Константин. 30. Глобин Гавриил. Борисевич Стефан. Гребнев Иван.

Иностранцы: Иеродиакон Галактион Кордун. Стоянов Семен. Панагиотов Ангел.

Панкеев Василий. Иваницкий Иван. Коцар Александр. Белобабченко Владимир. 5. Брадучан Димитрий. Суворов Леонид. Топузов Симеон. Станиславский Григорий.

II.

Сохацкий Димитрий. 10. Балдинский Иван. Сухобрусов Иван. Ходзицкий Григорий. Завойчинский Василий. Демянович Леонид. 15.Жуковский Иван. Климентьев Игнатий. Поляков Александр. Бертенев Иван. Шокотко Виктор. 20.Рынский Антоний. Ждановский Вячеслав. Трембовельский Николай.

Иностранцы: Радопич Лазарь. Иванов Николай.

Буршин Стефан. Глядковский Алексей. Запольский Николай. Попельницкий Александр. 5.Четыркин Александр. Тихонов Димитрий. Лебедев Григорий. Чехович Сергий. Завадосский Сергий. 10. Жуковский Александр. Смирнов Димитрий. Яновский Сергей. Новицкий Евгений. Любавский Николай. 15. Жадановский Леонтий. Заплатип Димитрий.

II.

Гмошинский Николай. Байбузенко Константин. Клеоповский Михаил. 20. Брижицкий Симеон. Горянов Кирилл. Шевазудкий Сергий. Зеленев Павел. Вадзипский Александр. 25. Сложинский Исидор. Белинский Александр. Норочевский Иван. Козачинский Константин. Рубан Павел. Пономарев Алексей. Полонский Николай. Липский Николай.