Кирилл и Мефодий по документальным источникам. Критика документов. Римские папы и славянские первоучители

Учреждение епископств составляет одно из самых интересных и вместе с тем самых отрадных явлений так называемого периода средних веков: это были первые и долгое время единственные, центры веры, нравственности, просвещения. Следить распространение христианства в Европе, откуда бы оно ни исходило, из Рима ли, из Византии-ли, значит следить зачатки умственного и нравственного развития европейских народов. Учреждение первой церковной провинции в землях славянских, кроме этого, общечеловеческого интереса, приобретает для России, вследствие племенной и церковной родственности, интерес национальный. Быть может, в этом должно искать причину того пристрастия, с которым русская литература всегда относилась к вопросам, касающимся Солунских братьев. Те вопросы затрагивают самые чувствительные стороны народного ума и сердца; высказываемое при этом пристрастие достойно полного уважения, как пристрастие честное, коренящееся в патриотическом чувстве. При наших трудах, посвященных жизни и деятельности Кирилла и Мефодия, мы вовсе не имеем в виду отстранить это патриотическое чувство, – мы считаем это невозможным, несообразным с человеческою природою; мы постараемся лишь перенести его в область науки, в ту высшую сферу, в которой это патриотическое чувство перестает уже проявляться в ограниченном пристрастии и возбуждает более высокое стремление к изысканию истины, равно родной всем народам.

Деятельность Кирилла и Мефодия, столь многосторонняя, столь плодотворная, обращала на себя внимание не только современников: пройдут еще тысячелетия, и самое отдаленное потомство будет чувствовать на себе влияние той новой жизни, к которой славянские народы были призваны словом и делом тех великих мужей. И не только славянских племен коснулась деятельность Солунских братьев: Византия и Таврида, Германия и Италия были свидетелями их деяний. Патриархи и императоры, папы и короли, герцоги и епископы были в сношениях, знали, чтили просвещенных миссионеров. От тех сношений сохранилось не малое число документов, свидетельствующих о высокой мудрости и чистоте побуждений Кирилла и Мефодия. Славянские народы, среди которых они жили и действовали, жизнью и деятельностью своею внося к ним свет разума, теплоту веры и честность убеждений, славянские народы любили своих первоучителей, слагали свои бесхитростные рассказы об их жизни, и те рассказы, передаваемые из уст в уста, от отца к сыну и внуку, дошли до нас в Форме легенд, сказаний и житий.

Богатый материал для истории Кирилла и Мефодия, завещанный нам современниками и потомством, давно уже обращали на себя внимание; как на западе Европы, так и в России уже давно и много трудов посвящено различным вопросам, касающимся многосторонней деятельности Кирилла и Мефодия. Тысячелетнее празднование 1863 года вызвало целый ряд статей, сочинений и сборников.

Нет, следовательно, недостатка ни в источниках, в которых заключены живые сведения о Славянских Первоучителях, ни в пособиях, в которых те сведения подвергнуты критическому исследованию.

В виду такой довольно богатой литературы новый труд о Кирилле и Мефодии должен оправдать необходимость своего появления.

Источники по истории Кирилла и Мефодия многочисленны; но до настоящего времени не существует ни одного сборника, в котором эти источники составили бы один цельный свод. Кто желает ознакомиться с самыми источниками по истории славянских просветителей, тот принужден пользоваться многотомными, дорогими изданиями, имеющимися в редких библиотеках, недоступными для частных лиц.

Пособия по истории Кирилла и Мефодия многотомны; но до настоящего времени очень немногие из них удовлетворяют требованиям науки. За немногими исключениями они писаны с заднею, предвзятою мыслью: западные ученые, как напр. г. Гинцель, стараются доказать, что Кирилл и Мефодий были католики; славянские же ученые, как напр. г. Лавровский, видят в них членов православной церкви. Ложно поставленная задача необходимо приводит тех и других к ложным выводам, религиозная же раздражительность авторов заставляет исключить их труды из разряда трудов ученых и отнести их к трудам полемическим, к произведениям церкви воюющей. При немногих отрадных исключениях, о которых мы упоминали, встречаются, однако, мнения настолько противоречивые, что исключают всякую возможность соглашения, как напр. в недавнее время мнение г. Соболевского о притчах Константина Философа, и отзыв г. Платонова о том же предмете.

Уже давно чувствовалась потребность иметь сборник источников по истории Кирилла и Мефодия. Еще в 1863 году, О. Бодянский, сознавая неудовлетворительность предыдущих трудов и хорошо понимая причину такой их неудовлетворительности, «считал настоятельно нужным, для успешного сколько-нибудь составления нового критического исследования о деятельности Кирилла и Мефодия, собрание в одно место самих памятников, относящихся к этому предмету». Почтенный ученый взял на себя труд составления такого сборника памятников, который и печатается им в Чтениях в Обществе Истории и Древностей Российских¹.

Кому известно жалкое положение вопроса о Кирилле и Мефодии в русской науке, кто знаком с убожеством трудов по тому вопросу в русской литературе, тот поймет нас и вместе с нами принесет искреннюю благодарность московскому ученому за предпринятое им издание памятников.

В первом же выпуске своего сборника О. Бодянский сообщил порядок, в котором он намерен издавать те памятники². Он делит их на три отдела, сообразно трем языкам, на которых составлены дошедшие к нам памятники: а) на славянском языке, в) на греческом и с) на латинском.

Оставляя в стороне то глубокое уважение, которое мы питаем к трудам почтенного ученого, мы должны откровенно заявить, что не можем признать такое деление памятников сообразным с требованиями науки. Порядок им избранный прямо противоположен как значению самих памятников, так и времени их составления. Необходимо принять обратный порядок; необходимо начинать с издания тех памятников, которые древнее и в которых заключены более достоверный сведения, т. е., с памятников латинского языка, затем греческого и окончить памятниками языка славянского, как источниками времени более позднего.

Если же принятый О. Бодянским порядок трёх отделов по трем языкам не может быть признан сообразным с требованиями науки, то порядок, принятый им в каждом из тех трех отделов, должен быть отвергнуть, как противоречащей основным законам критики. Составитель сборника начинает с житий или легенд и оканчивает документами, т. е. избирает путь опять прямо противоположный степени достоверности тех памятников³.

Наконец, самое издание нам кажется неудовлетворительным: печатается одно жите по различным спискам, один список вслед за другим, без филологической критики, которая была так легка для издателя, без исторических указаний, которые быть может будут слишком трудны для того кто пожелает воспользоваться его изданием.

Указанные нами недостатки сборника, составляемого О. Бодянским, с лихвою искупаются его достоинствами, из которых первое и самое главное состоит в обнародовании памятников, которые до настоящего времени хранились в архивных рукописях и были, следовательно, доступны для очень немногих. В этом заключается право составителя сборника на признательность со стороны всех, интересующихся вопросом о Славянских Первоучителях.

Состав наших трудов по истории Кирилла и Мефодия ясно свидетельствует, что мы не имели в виду восполнить недостатки сборника О. Бодянского и тем менее соперничествовать с его достоинствами. Избранная нами задача ограничивается изданием критико-исторического сборника обнародованных уже памятников.

Согласно высказанному выше взгляду на значение источников, наш труд распадается на три части: часть первая – Кирилл и Мефодий по документальным источникам,

часть вторая – Кирилл и Мефодий по западным легендам, и

часть третья – Кирилл и Мефодий по русским сказаниям.

Каждая часть состоит из трех отделов: а) сборник памятников, в) критика источников и с) исторические выводы, делаемые на основании источников, при помощи критического их исследования.

Первая часть вашего труда, предлагаемая теперь вниманию всех интересующихся вопросом, касается лишь документальной истории Кирилла и Мефодия.

Под документами мы разумеем все более или менее официальные акты – письма и мемории, извещения и грамоты, инструкции и договоры, – т. е. такие письменные источники истории, которые не рассказывают о каком-либо историческом событии, но сами составляют частицу того события, остаток от прошлого. Документальные источники являются таким образом самыми драгоценными памятниками истории, самыми достоверными ее свидетелями: как создание самих лиц, принимавших участие в том или другом историческом явлении или событии, на документах по преимуществу лежит печать всего духовного образа как тех личностей, так и той эпохи, которой они принадлежат.

При рассмотрении памятников подобного рода, задача исторической критики ограничивается вопросом о подлинности документа, – действительно-ли документ есть то, за что он себя выдает. Этим, собственно, и заканчивается исследование документа, после чего он становится уже достоянием науки, ее материалом, которым наука пользуется для дальнейших целей – для раскрытия политических комбинаций, для узнавания руководящего закона, для полноты художественного представления.

Документальные источники, относящиеся к истории жизни и деятельности Кирилла и Мефодия, не многочисленны. Издавая их теперь в возможно полном сборнике, мы постараемся, прежде всего, исследовать подлинность каждого из них в отдельности, при чем укажем на те документы, которые не могли войти в состав настоящего сборника; затем, мы постараемся в возможно связном рассказе представить историю отношений римских пап к славянским просветителям, причем каждому документу будет дано свое место в ряду вызвавших его событий.

Обширность предпринятого нами труда и сознание слабости наших сил может служить для всякого надежным ручательством, что как указания, сделанных уже нами недосмотров и упущений, так и советы, касающиеся продолжений настоящего труда, будут приняты нами с полною благодарностью.

Первый по времени документ, относящийся к истории Кирилла и Мефодия – письмо Хазарского царя Иосифа к раввину Хисдаи – не помещен в настоящем сборнике; мы не имели того письма под руками. Об этом документе упоминает Шафарик, говоря, – что в том письме находится „известие об ученом прении Константина с иудеями в Таврии и Козарах“; славянский ученый прибавляет, что это письмо сохранилось „в книге Сеферъ-Козри“⁴. Ответственность за достоверность этого известия лежит на Шафарике; мы поставлены в невозможность проверить справедливость его слов, но мы не можем умолчать о важности письма Иосифа в Хисдаи: это письмо есть единственный документ, сохранивший известие о хазарской миссии Константина, упоминания о которой встречаются в легендах⁵.

I. Severus, Pragensis episcopus, cartulam donationum ad s. Petrum Olumucii olim a ducibus Ratis et Swatopluk faetarum transcribit.

В полов. XI стол., Пражский епископ Север списал и скрепил герцогскою печатью древнейшее известие об освящении братом Кириллом церкви св. Петра в г. Оломуце.

Север был шестым епископом Праги; время его избрания и посвящения неизвестно; сохранились однако же положительные указания, что предшественник его Иццон (Нizzo, Iso) скончался 30-го января 1030 г. Север умер 9-го декабря 1067 г. по мнению Палацкого, или в декабре 1065 г. по указаниям древнейших известий⁶. Рассматриваемый документ был писан, следовательно, между 1030 и 1065 годом⁷. – Город Оломуц, в котором Константин освятил церков, древний, известный город Speculi-Iulium, в средневековых актах – Iuliomontium, близ которого находится гора Iuliumberg, получившая свое название, по догадке Шафарика, со времен Квадов, от германского празднества Iulfest⁸.

Это извещение Севера, обращенное ко всем христианам, было отыскано проф. Монзе в одной древней Оломуцкой церкви⁹. До настоящего времени никто не оспаривал подлинность этого документа, но достоверность передаваемого им известия об освящении Константином церкви в Оломуце оспаривается двумя западными учеными – славянином Палацким и немцем Гинцелем. Палацкий находит, что освящение церкви в честь св. Петра, а не в честь св. Климента, служит уже достаточным доказательством, что церковь эта была освящена до прибытия Константина и Мелодия в Моравию¹⁰. Неосновательность подобного довода очевидна: Константин действительно привез с собою в Моравию обретенные им мощи св. Климента, бывшего римского папы, и в честь его освящал церкви; но заключать из этого, что всякая церковь освященная в честь св. Петра необходимо должна была быть освящена до прибытия Константина в Моравию, нам кажется, по меньшей мере, слишком смелым. Латинские миссионеры, несомненно, были в Моравии до прибытия туда Солунских братьев; постройка церкви в честь св. Петра могла быть начата задолго до появления Константина, который освятил эту церковь, не считая нужным изменять имя того святого, в честь которого она предназначалась. Мы не имеем серьезных причин полагать, что Константин не мог освятить церковь в честь св. Петра; Палацкий не говорит почему Константин должен был освящать церкви непременно в честь св. Климента.

Гинцель отвергает передаваемое Севером известие основываясь на том, что Константин был в то время пресвитером, а освящение храма, по уставу римско-католической церкви, может быть совершаемо только епископом¹¹. Такое мнение, выставленное немецким католиком, опровергается в существе своем известием, помещенным в одном документе из того же цикла и современным рассматриваемому нами вопросу. В „Истории обращения Хорутан“¹², рассказывая о том, как Хотимир, князь Хорутан, просил Зальцбургского епископа Виргилия¹³ прибыть в его страну „для укрепления народа в христианской вере“, прибавлено: „Виргилий не мог тогда выполнить такой просьбы, но послал вместо себя епископа именем Модеста для наставления того народа, и с ним послал Батона, Регинберта, Хозария и Латина, своих пресвитеров, также дьякона Экгарта и других клириков, и им свободу освящать церкви и поставлять клериков по определению канонов“¹⁴. Встречающееся в приведенном отрывке выражение о дарованной этим пресвитерам свободе освящать церкви, не может быть понимаемо в том смысле, что пресвитеры католической церкви в IX веке не имели права освящать храмы: несколько строк ниже, тоже самое выражение употреблено при упоминании существенных прав пресвитера: „архиепископ Лиупрам предоставил пресвитеру именем Доминику свободу служить мессы“¹⁵ – известно же, что отправление божественных служб составляет существенную принадлежность пресвитерского сана. Следовательно, на вышеприведенное данное епископом Виргилием дозволение пресвитерам освящать храмы, не должно смотреть как на исключение, чем и опровергается довод Гинцеля, по которому католический пресвитер IX в. будто бы не имел права освящать церкви, довод, в котором католический ученый переносит в IX стол, позднейшее постановление римско-католической церкви¹⁶.

В оломуцкой рукописи рассматриваемого документа, на поле, почерком XII стол.¹⁷, прибавлено: „эти святые мужи Кирилл и Мефодий освятили также капеллу в честь св. Климента в пределах Моравии”¹⁸. Не отвергая возможности самого факта, необходимо заметить, что употребленное здесь множественное число неуместно: положительно известно, что Мефодий, во все время пребывания Константина в Моравии не был еще посвящен в пресвитеры, следовательно не мог принимать равное с своим братом участие в освящении церкви. Эта неточность легко, впрочем, объясняется тем, что в то время деятельность обоих Солунских братьев представлялась совместною, нераздельною.

II. Donatio facta a civibus Litomysslensibus ecclesiae s. Clementis in Bohemia primae.

Община г. Лютомышля¹⁹ постановила известный сбор в пользу церкви св. Климента, при чем в акте сказано, что эта церковь есть самая древняя из всех церквей Богемии и освящена святыми Кириллом и Мефодием. Акт помечен 30-м июня 1416 года.

Что касается освящения этой церкви обоими братьями, Константином и Мефодием, то мы уже упоминали о невозможности того; посещение же Солунскими братьями Богемии, о котором упомянуто единственно лишь в этом документе, слишком вероятно, чтоб могло быть отвергаемо²⁰. Самый документ был доставлен издателю Бочеку из городской библиотеки одним из жителей Лютомышля по рукописи Фомы Пессины²¹.

III. Послание папы Адриана II к Ростиславу, Святополку и Коцелу.

Подлинный документ не сохранился; настоящее послание известно нам из восьмой главы так-называемого Паннонского Жития. Латинский перевод письма напечатан два раза²², с небольшими вариациями; встречающаяся же неточность перевода ввела западных ученых в недоразумение, как мы то увидим ниже.

Во второй части нашего труда – Кирилл и Мефодий по западным легендам – мы представим критическое рассмотрение Паннонского Жития; теперь же достаточно сказать, что оно была составлено в конце IX или в начале X стол, в Нижней Паннонии, что первоначально оно было написано на греческом языке и уже позже переведено на древнерусский, на котором и сохранилось. Письмо папы Адриана II вставлено вероятно по слуху: начальное выражение – „слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение“ – равно как и заключительное „аминь» не встречаются в папских посланиях, по крайней мере выражение подобное первому из вышеприведенных встречается довольно редко, последнее же– никогда.

По содержанию своему письмо не представляет ничего, что могло бы заставить признать его подложным; в этом согласны как Дюммлер²³, так и Палацкий²⁴ смотря на то, послание подверглось сильным нападкам со стороны католика Гинцеля сперва в небольшой статье, помещенной в одном из венских журналов, потом в его Истории славянских апостолов Кирилла и Мефодия. Гинцель приводит три доказательства подложности рассматриваемого документа:

во-первых, по поводу дозволения служить обедни на славянском языке. Принимая во внимание, что это дозволение вполне согласно с позднейшими распоряжениями папы Иоанна VIII, Дюммлер видит в этом согласии доказательство подлинности рассматриваемого документа²⁵, Гинцель же – доказательство его подложности: он находит невероятным, чтобы папа Иоанн VIII в июне 880 года, постановлял то, что уже было постановлено двенадцать лет тому назад папою Адрианом II²⁶. Замечание Гинцеля не имеет силы, так как папы очень часто подтверждали привилегии, данные их предшественниками; если же мы в упомянутом послании папы Иоанна VIII не встречаем обычного в подобных случаях выражения: quod antecessor noster Adrianus scilicet papa concessitf auctoritate nostra confirmamus или т. п., то это объясняется тем, что Иоанн VIII незадолго до того запретил славянское богослужение и теперь не хотел сознаться, что своим запрещением он противоречил постановлению своего предшественника.

во-вторых, по поводу духовного чина Мефодия. В письме сказано: мы же трегоубоу радость пріимше, оумыслихом испытавше послати мефодиа свящьше и с оученики, сына же нашего, на страны ваша. Место это разно понимаемое, различно переведено на латинский язык, именно:

перев. Миклошича:

перев. Эрбена:

Nos autem trina laetitia percepta statuimus, re considerata, Methodium, consecrantes eum cum discipulis, filium nostrum, in partes vestras.

Nos autem trina laetitia percepta cónstituimus animo, habita exploratione, mittere Methodium presbyterům una cum discipulis, filium nostrum, in partes vestras.

Основываясь на переводе Эрбена, Гинцель справедливо замечает, что название Мефодия священником противоречит несомненно подлинному письму Иоанна VIII к Святополку от 879 года²⁷, в котором сказано, что Мефодий был поставлен Адрианом II во архиепископы²⁸. Это противоречие не может служить доказательством подложности самого письма: автор Паннонского Жития признает, конечно ложно, как мы то увидим во второй части нашего труда при критическом рассмотрении легендарных источников, что Мефодий ездил два раза в Рим к папе Адриану (гл. VIII): настоящее письмо – результат первого свидания, а посвящение Мефодия в епископы – второго. Паннонское Житие вообще передает неверные известия о посвящении Мефодия: в VI гл. рассказывается, что папа Николай поставил Мефодия во священники, между тем как известно, что папа Николай I умер ранее прибытия Кирилла и Мефодия в Рим. Не говоря уже о том, что перевод Миклошича более точен, в подлинном письме Адриана II, которого не имел под руками составитель Паннонского Жития, Мефодий конечно был называем frater, как обыкновенно, а не filius.

наконец в-третьих, по поводу названия императора Михаила благоверным²⁹; Гинцель замечает, что никто из пап, и менее всех Адриан II мог назвать императора Михаила, который был защитником схизматика Фотия, благочестивым или православным³⁰. В подтверждение своих слов, Гинцель конечно мог бы сослаться на те выражения, которые употребляет библиотекарь Анастасий, говоря о Михаиле III³¹; но мы со своей стороны сошлемся, во первых, на выражения папы Иоанна VIII в письме его к Фотию³², и, во вторых, на примере Болгарии, который даже и не такого папу как Адриан II, который был лишь преемником Николая I, но не Николаем I, заставил бы быть осторожнее, тем более что расположенность Ростислава к Византийскому императору была хорошо известна Адриану II.

Нам кажется, относительно всех трех доказательств Гинцеля, что он игнорирует тем, что пред нами не самое письмо папы, но в общих чертах записанное содержание его, записанное вероятно по слуху и вероятно греком: Гинцель не обращает на это внимания. В самом послании встречается, между прочим, доказательство подлинности главного содержания рассматриваемого документа. В послании сказано: сеи же един храните обычаи, да на мши прьвое чтоутъ апостолъ и еванггелие римскы, таче словеньскы. Спустя десять лет, папа Иоанн VIII в послании к Святополку, Моравскому герцогу, говорит: „мы повелеваем, чтобы во всех церквах вашей области Евангелие читалось бы, ради большего уважения, на латинском языке и затем возвещалось бы переведенное на славянский язык слуху народа, не понимающего латинских слов, как то кажется и делается в некоторых церквах”³³. Постановление Адриана II приводилось даже в исполнение.

Точно определить, когда именно Адриан II писал письмо к Ростиславу – довольно трудно; но можно ограничить время его составления двумя крайними точками: с одной стороны, оно должно было быть писано после 14-го февраля 868 года, так как в нем говорится о Кирилле, как об умершем³⁴, с другой – не позже весны 870 года, когда Ростислав был выдан Немцам своим племянником Святополком³⁵.

Все недоразумения, высказанные Ассеманом относительно вопроса о дозволении Адрианом богослужения на славянском языке³⁶ объясняются тем, что письмо Адриана II, как и Паннонское Житие, не было известно автору.

Учреждение мораво-паннонского архиепископства вызвало протесты со стороны баварского духовенства, преимущественно же со стороны архиепископов Зальцбургских и епископов Пассавских. По поводу заявлений зальцбургского духовенства, из бывшей при этом переписки, сохранилось три документа:

во-первых,

IV. Historia convórsionis Carantanorum et de s. Methodio testimonium querulum.

История эта несомненно зальцбургского происхождения; цель ее – доказать историческим путем права Зальцбургского архиепископа на Моравию (восточную часть Паннонии) и представить таким образом деятельность Мефодия как противозаконное вторжение в церковную юрисдикцию Зальцбурга. Эта история заканчивается словами: „с того времени, когда, по дарению и определение государя императора Карла, жители восточной Паннонии стали управляться Зальцбургскими первосвященниками, до настоящего времени протекло 75 лет, в течении которых ни один епископ, откуда бы он ни прибыл, не имел духовной власти в той пограничной земле, кроме Зальцбургских первосвященников, и ни один священник, пришедший из чужой земли, не дерзал более трех месяцев исполнять там свои требы, не представив епископу свой отпуск из другого диоцеза. Так это там соблюдалось, пока не появилось новое учение Мефодия философа” ³⁷.

Обыкновенно автором этой истории называют „зальцбургского анонима” – anonymi Salisburgensis³⁸. Нам кажется, что в этой истории можно уследить официальный характер ее составления. Составитель этой истории имел громадный для того времени материал под руками: он приводит выписки из актов, в настоящее время утерянных³⁹; пользуется Жизнеописанием св. Рудберта, из которого приводит отрывки не редко слово в слово, часто собственными словами⁴⁰; многие хроники были ему доступны⁴¹. На официальный характер этой истории указывает к тому же как ее содержание, так и та выдержанность, с которою чрез все сочинение проводится одна главная мысль – право Зальцбургского архиепископа на Паннонский диоцез: Пиппин пожаловал Паннонскую землю Зальцбургскому архиепископу; Карл В. утвердил это пожалование; когда Паннонский князь, франкский леннил, Привина, был убит, его сын, Коцел, ненарушимо признал церковную зависимость своей земли от зальцбургского престола; вступивший в 859 году на архиепископский стол Зальцбурга Адальвин назначал благочинных (archipresbyteros) в страну Коцела; последним благочинным, назначенным от Зальцбурга, был Рихбальд, который и оставался в Паннонии, „пока не явился какой-то грек, именем Мефодий, со вновь изобретенными славянскими письменами, который в своей высокомерной мудрости вытеснив латинский язык, римское учете и древнеобычные латинские буквы, сделал для части населения той страны ненавистным обедни, евангелие и церковные службы тех, которые служили по латыни. Этого не мог вынести Рихбальд и возвратился к зальцбургскому престолу”⁴².

Нам кажется несомненным что „История обращения Хорутан” была ничто иное как memorandum, данный зальцбургскому посольству, отправленному в Рим; на основании этого меморандума послы должны были ходатайствовать пред папою за права зальцбургского престола на Паннонию. Признавая за этою историею такой официальный характер, мы помещаем ее в числе документальных источников.

Время составления этого документа определяется довольно точно. В нем, между прочим, встречаются следующие, приведенные нами выше, слова: а tempore igitur quo dato et praecepto domni Karuli imperatoris... usque ad praesens tempus sunt anni LXXV⁴³. Ваттенбах по поводу этих слов замечает: „и так автор считает от распоряжения Пиппина 796 г., а не от утверждения этого распоряжения Карлом 803 года”⁴⁴, – немецкий ученый ошибается: здесь речь идет, правда, не об утверждении Пиппинова распоряжения Карлом в 803 году, но также и не о самом распоряжении Пиппина в 796 году; здесь говорится о повелении Карла, которое, по точным словам самого автора, отнесено к 798 году: „в год от Р. Хр. DССХСVIII к Зальцбургскому архиепископу Арнону прибыли королевские гонцы с письмом от Карла, который повелевал ему тотчас же отправиться в земли Славян, разведать желания того народа и проповедать там слово Божие” ⁴⁵. Таким образом документ написан 75 лет спустя после 798 г. а не после 796 или 803 г., так что составление этого акта должно быть отнесено к 873 году, а не к 871 г., как то делают Ассеман⁴⁶, Ваттенбах⁴⁷ и др. Мало того: акт был составлен в первый триместр 873 года: он был писан при жизни Зальцбургского архиепископа Адальвина, – в 9 гл. сказано: „Адальвин отличается до настоящего времени, так как со всем старанием управляет вверенною ему от Бога паствою”⁴⁸, – а Адальвин скончался 21-го апреля 873 г.⁴⁹. – Копитар в своем „Хронологическом конспекте истории задунайских Славян” ⁵⁰, под 873 годом, отметил: „пишется анонимный трактат за права зальцбургского престола на Паннонию”⁵¹.

Весь меморандум заключает в себе 14 глав, по разделению Перца; мы выпустили в настоящем издании первых две главы, в которых кратко говорится об обращении в христианство Баварцев.

во-вторых,

V. Fragmenta ex Johannis VIII papae epistola ad Paulum, episcopum Anconitanum, legatum suum in Germaniam et Pannoniam destinatum, commonitoria.

Вследствие вышеприведенной жалобы Зальцбургского архиепископа, папа Иоанн VIII послал в Германию епископа анконского Павла, при чем дал ему инструкцию, из которой до настоящего времени найдены лишь отрывки. Ваттенбах издал отрывки этой инструкции по рукописи венской библиотеки, по списку XV века, с незначительными, впрочем, изменениями⁵².

и в-третьих,

VI. Johannes VIII papa Ludovico regi scribit, dioecesim Pannoniae sedi Romanae esse deputatam.

В возникших недоразумениях германский король принимал сторону Зальцбургского архиепископа, так что папа нашел необходимым писать ему особое послание по этому поводу. Подобно тому как в инструкции, данной своему легату, Иоанн VIII, в письме к королю, говорит о принадлежности Паннонского диоцеза римскому престолу, и ссылается при этом на исторические акты⁵³, в существовании которых мы позволили бы себе усомниться. Если же в инструкции своему легату, папа решительно отвергает всякую давность касательно прав римского престола, то, в письме к Людовику, он находит необходимым быть более точным и напоминает ему, что римское право полагает в подобных случаях столетий срок давности⁵⁴.

В вышеприведенных двух актах обращается преимущественное внимание на вопрос о годах: оба они ответ на заявленную зальцбургским престолом 75-летнюю давность владения Паннонским диоцезом.

VII. Exepistola Anastasii bibliothecarii romaniad Karolum Calvum regem de Areopagitici set Johanne Scoto eorum interprete.

Аббат и библиотекарь римской церкви Анастасий был, вероятно, в близких сношениях с Славянскими Просветителями во время пребывания их в Риме. Он известен своим сборником сведений о папах⁵⁵; это был человек чрезвычайно образованный; он перевел несколько греческих произведений церковной литературы на латинский язык и лишь дьякон неаполитанской церкви Иоанн, составивший жизнеописание епископов своего города, может быть сравнен с ним в учености, если только об учености может быть речь в то невежественное время: Иоанн знал греческий не хуже Анастасия и превосходил его литературным талантом. Сборник Анастасия обрывается на жизнеописании папы Николая I и потому в нем не упоминаются Солунские братья.

Посылая Карлу Лысому творения Дионисия Ареопагиты, Анастасий между прочим говорил: „философ Константин, прибывший в Рим при папе блаженной памяти Адриане, возвратил мощи св. Климента». Ваттенбах⁵⁶, по поводу этих слов замечает, что без такого упоминания можно было бы сомневаться в факте перенесения мощей в Рим, и тем придает слишком большую цену известию Анастасия. Конечно, легендарные известия о перенесении мощей св. Климента обрисованы слишком обычными при подобных рассказах красками, но, как мы постараемся доказать во второй части нашего труда, он не допускает сомнения в том факте, что мощи действительно были доставлены в Рим самим их открывателем и его братом. Но оставляя до времени в стороне все легенды, необходимо заметить, что всякое сомнение на счет вопроса о перенесении мощей св. Климента отстраняется вышеприведенным посланием папы Адриана II, которое сам же Ваттенбах признает подлинным⁵⁷, и в котором говорится о таком перенесении⁵⁸.

Второе известие о Кирилле, заключающееся в рассматриваемом документе, именно, что он знал весь кодекс Дионисия и видел в нем лучшее орудие против религиозных заблуждений, нам кажется преувеличенным. Один немецкий ученый заключает из этого известия о необыкновенной памяти Кирилла⁵⁹.

VIII. Johannes VIII papa Carolomanno regi Methodium ordinatum episcopum Pannoniensium, commendat.

Папа Иоанн VIII извещает короля Карломанна, что Паннонская провинция восстановлена, что епископом ее назначен Мефодий и что ему должно быть дозволено совершать все епископскому сану присвоению отправления. Из этого папского послания сохранился лишь небольшой отрывок.

Карламан, старший сын Людовика Шмецкого, стал королем Баварии в 876 году и Италии в 877 году; следовательно настоящее послание, писанное Carolomanno regi, должно было быть составлено не ранее 876 г. Все издатели, начиная с Тимона, который пользовался ватиканскою рукописью⁶⁰, и оканчивая Яффе⁶¹, относят это письмо к 875 году, не приводя тому причин и пишут в заглавии его Carolomanno regi, вероятно эти недоразумения заставили г. Лавровского называть Карломанна эрцгерцогом⁶², которым Карломанн не был и быть не мог. Из сохранившегося отрывка видно, что письмо действительно было писано в конце 875 г. и не позже 31-го января 876 года, когда умер отец Карломанна: письмо адресовано „преславному мужу, любезнейшего сына нашего короля Людовика, сыну»; папа следовательно пишет не королю Карломанну и пишет при жизни короля Людовика. Вследствие таких соображений заглавие должно быть изменено и выражение regi, королю, должно быть заменено выражением glorioso viro, преславному мужу, как-то значится в самом тексте папского послания.

IX. Johannes VIII papa Montemerum Sclavorum ducem, ne ве a Pannoniensi dioecesi segregit, monet.

До настоящего времени остается и, вследствие неразработанности истории западных Славян, вероятно еще надолго останется неразрешенным вопрос о Мутимире: по одним он был Хорватским жупаном⁶³, по другим – Сербским⁶⁴. Но во всяком случае папа напрасно увещевает Мутимира снова возвратиться в церковное подданство Паннонского диоцеза, „следуя в этом случае примеру своих предков”⁶⁵: Сербы и Хорваты заняли придунайские земли в половине VII стол., когда эти земли принадлежали Аварам, которые, конечно, мало заботились о том, чтобы внушить новопоселенцам, что по этим землям прошла некогда проповедь св. Андроника, и что эти земли, в церковном отношении, стояли некогда в зависимости от Паннонского епископства.

Переходим к четырём посланиям папы Иоанна VIII, составляющим главнейший источник в документальной истории Кирилла и Мефодия.

Эти письма были известны как подлинные задолго⁶⁶ до посещения Палацким ватиканской библиотеки⁶⁷, где он видел эти письма и издал затем регистр с обозначением номеров, под которыми они хранятся, как подлинные документы сношения папы с славянскими землями.

Архимандрит Макарий, признавая подлинность этих писем, желает „чтобы кто-либо, имеющий возможность, пообстоятельнее объяснил положительную сторону предмета, по условиям предложенным г. Кеппеном”⁶⁸. Это желание нам кажется неуместным, после того как Палацкий разрешил вопрос о подлинности писем, которые были заподозрены одним немецким ученым. В 1824 году Блумбергер напечатал в одном из венских журналов⁶⁹ критику на сочинение Дубровского о Кирилле и Мефодии; Блумбергер считает те четыре письма папы Иоанна VIII подложными и высказывает догадку, что они были составлены в полов. XIV стол., когда учреждение в 1343 году Пражского архиепископства могло дать повод к подобному подлогу. Кеппен, по поводу такой догадки Блумбергера, предлагает „ученым, несогласным с мнением Блумбергера, представить ясные доказательства, 1) что письма папы действительно не подложны, т. е. что они писаны и отправлены по принадлежности в таком точно виде, в каком оные для нас уцелели; 2) что списки с них или современны подлинникам, т. е. настоящее отпуски, или же по крайней мере писаны гораздо ранее 1343 года и наконец 3) что хотя один достоверный писатель, существовавший до 1343 года, ссылался на эти письма”⁷⁰. Эти три условия теряют уже свое значение после итальянского путешествия Палацкого, совершенного спустя тринадцать лет после Кеппенова предложения, но за восемь лет до труда архимандрита Макария, которому оно вероятно не было известно.

Сохранившиеся в Риме списки писем принадлежат XI стол.: „текст всего ватиканского кодекса писан лонгобардскою скорописью или беневентским почерком XI стол.”⁷¹. Ваттенбах относит самый кодекс ко второй половине XI стол. и не видит ни с чьей стороны повода к подлогу: „сохранилась часть регистра папы Иоанна VIII, в списке, писанном во второй половине XI столетия, вероятно для библиотеки монастыря Монте Кассино; самый список мог быть сделан только с рукописей ватиканского архива. Ни в Риме, ни в Монте Кассино не было повода составлять подложные письма об отношениях Иоанна VIII к Мефодию, и с тех пор как стало известным, что рассматриваемые письма действительно заключаются в том регистре, невозможно уже сомневаться в их подлинности”⁷².

X. Johannes VIII papa Svjatopolcum, ducem Moraviae, ad fidem hortatur miraturque Methodium aliter ac sit professus docere illumque Romam esse vocatum signifícat.

Как настоящее письмо, к Моравскому герцогу, так и следующее, к мораво-паннонскому архиепископу, были писаны в один и тот же день. Мы следуем тому порядку, в котором списки этих двух писем записаны в ватиканской библиотеке: письмо к Святополку помечено – ерist. 201, к Мефодию же – ерist. 202⁷³. Оба же письма мы относим, согласно указанию Палацкого, к 18 июня 879 года⁷⁴. Оба письма были впервые изданы Добнером; затем было несколько изданий, но последнее издание, сделанное Бочеком, которым мы и пользовались, точнее всех остальных⁷⁵.

Папа упоминает о „пресвитере Иоанне, которого вы к нам прислали»⁷⁶. Кто этот пресвитер Иоанн? Во главе моравского посольства 872 года к Людовику Немецкому был „пресвитер Иоанн из Венеции»⁷⁷. Если это одно и тоже лице, один и тот же венецианский Славянин⁷⁸, то можно догадываться, что при дворе Моравского герцога находился уже в то время, как бы постоянный венецианский посол, который должен был следить за положением дел в соседней с Венецию землей. Венецианцы принимают участие в судьбах Славян; они видят в своих соседях, населявших земли между Венецией и Германией, противовес увеличивающемуся могуществу Германцев, и вместе с папою хлопочут о независимости Моравии. Если же предположение о тождестве моравского посла к Иоанну VIII с тем венецианским Славянином допущено, то из этого можно заключить, что немецкая партия при дворе Святополка не была еще очень сильна в то время, в противном случае, немецкие епископы не допустили бы, чтоб Святополк отправил в Рим Венецианца и, к тому же, Славянина: как Венецианец, Иоанн был противник немецкой партии при моравском дворе; как Славянин, он был сторонник Мефодия, представлявшего в Моравии славянский, антинемецкий элемент.

В настоящем письме обращают на себя внимание слова папы „мы очень удивились, услышав, что Мефодий... иначе учить, чем он то исповедал устно и письменно пред апостольским престолом“⁷⁹. О значении этого письменного испытания, которому подвергся Мефодий, можно бы было заключать из того обстоятельства, что папа Иоанн VIII отказал в паллиуме Вилиберту, архиепископу Кельнскому, находя его письменное испытание неудовлетворительным⁸⁰; но при этом не следует забывать, что именно восьмой Иоанн ставил политические соображения выше вопросов иерархических. Как бы то ни было, но не только в настоящем письме к Святополку, о письменном исповедании упомянуто и в следующем послании к Мефодию; не может быть следовательно сомнения в том, что такое исповедание действительно было составлено Солунскими братьями во время их пребывания в Риме. К сожалению, письменное исповедание веры Мефодия не сохранилось⁸¹.

XI. Johannes VIII papa Methodium, archiepiscopum Pannoniensem, adreddendam doctrinae suaerationem et linguae slavicae inmissis celebrandis inductae Romamevocat.

В послании к Мефодию папа между прочим говорить: „письмом нашим, отосланным к тебе через Павла епископа Анконскаго, мы запрещали уже тебе совершать божественные службы на славянском языке“. Письмо папы, посланное через Анконскаго епископа Павла, не сохранилось. Павел мог передать то письмо Мефодию или в 873 г. или в 878 году: мы уже говорили о том, что в 873 года этот Павел ездил в Германию и Паннонию, как папский легат; в 878 году Павел ездил послом в Константинополь⁸². Нам кажется более вероятным, что несохранившееся или, по крайней мере, не найденное еще письмо Иоанна VIII к Мефодию, в котором папа запрещал богослужение на славянском языке, должно быть отнесено к 878, а не к 873 году: в 873 году легат Павел ездил в Германию по поводу зальцбургских притязаний, которые главнейшим образом основывались на давности владения, о славянском же богослужении упомянуто лишь один раз, кстати, вскользь; в инструкции же данной при этом Павлу не упомянуто о славянском богослужении, хотя, правда, до нас дошли лишь отрывки из нее. Что из вопросов о правоте веры, о давности владения и о славянском богослужении, папа придавал последнему второстепенное значение, можно заключить из того, что в письме к Святополку он даже не упоминает об этом. Немецкий ученый Дюммлер относит первое запрещение славянского богослужения к 878 году⁸³, Гиндель – к 873 году⁸⁴, при чем спрашивает⁸⁵: „вероятно ли, чтобы враги Мефодия, который ввел славянское богослужение ранее 873 года, в течении пяти лет не обращали бы внимание на это нововведение“? Но если принять 873 год, то оказывается, что враги Мефодия, даже поддержанные папским заявлением, не обращали на то внимания уже не пять, а шестъ лет (873–879), что по теории Гинцеля должно быть еще менее вероятно.

Перевод настоящего письма см. Шлецер, II, 502 – 504.

ХП. Johannes VIII papa ad Svjatopolcum comitem. Confirmat Methodium in arсhiepisсopatu Moraviae, Vichinum facit episcopum Nitriensem et linguam slavicam in missis celebrandis adhibendam permittit.

Самый главный из всех документальных источников рассматриваемого вопроса, наиболее розно понимаемый, самый трудный для точного уразумения, касающийся существеннейших вопросов всего славянского миссионерства Солунских братьев. Рассматривая здесь внешнюю сторону письма, мы укажем в следующем разделе, в статье Римские Папы и Славянские Первоучители, внутреннее значение тех вопросов, которые составляют главное содержание настоящего послания папы Иоанна VIII к графу Святополку.

Папа говорит в начале письма: „когда собрат наш Мефодий, достопочтенный архиепископ святой Моравской церкви“⁸⁶, и т. д. В предыдущем письме, в вызове Мефодия в Рим, он назван „архиепископом Паннонской церкви“⁸⁷. В обоих случаях здесь, разумеется, одна и та же церковная провинция – мораво-паннонское архиепископство. Границы этой провинции не могли быть точно определены в то время, когда и самое существование ее, как отдельной, лишь от Рима зависимой церковной провинции, возбуждало, как мы видели то выше, споры и многими не признавалось. В связи с этим находится то обстоятельство, что ни в одном документе не говорится в каком именно городе был главный стол мораво-паннонского архиепископства: Мефодий, апостол Славян, подобно апостолу Германцев Бонифацию, был архиепископ без определенного стула.

Несколько строк ниже: „мы испытывали Мефодия пред лицом братьев наших епископов“⁸⁸ и т. д. Гинцель понимает это место в том смысле, что в Риме был созван синод для суда над мораво-паннонским архиепископом, хотя он и высказывается довольно осторожно⁸⁹. Если бы синод действительно был созван, если бы призванные папою епископы составили официальный синод то, во-первых, сам папа так бы и назвал это собрание синодом, и во-вторых, существование того синода не могло бы исчезнуть так бесследно из церковных актов и летописей Рима.

Далее: „мы, находя Мефодия православным во всех церковных учениях н полезным для всех церковных надобностей“⁹⁰ и т. д. Палацкий в этом месте предлагает изменить текст⁹¹ и вместо utilitatibus читает veritatibus. Мы не видим надобности в подобной коньектуре: как orthodoxum относится к ecclesiasticis doctrinis, так точно proficuum относится r ecclesiasticis utilitatibus; veritatibus было бы здесь плеоназмом.

Затем: „также и пресвитера именем Вихинга, согласно избранию, рукоположили мы во епископы святой Нитранской церкви“⁹² и т. д. Вихинг был Немец, Аллеман, на что, кроме Фульдских аннал⁹³, указывает то обстоятельство, что он упомянут в Necrolog. Augiense⁹⁴; на сколько же справедлива догадка Шафарика о значении этого имени⁹⁵, предоставляем судить другим. – По поводу выражения ecelesia Nitriensis или Nitrensis, Ваттенбах еще в 1849 году заметил, что местность этой епископии не определена; вопрос этот не разрешен и до настоящего времени. Нам кажется, что под Нитранскою церковью должно разуметь существующую в настоящее время церковь Nitria, Neitra, Neutra в Венгрии⁹⁶. Nitra, Nitrava принадлежала князю Привине: „архиепископ Адальрам освятил для Привины церковь по ту сторону Дуная, в собственных владениях Привины, в месте называемом Нитрава“, сказано в зальцбургском меморандуме⁹⁷. По смерти Привины Неитра перешла к Коцелу, а по смерти Коцела в Святополку, который в силу этого и рекомендует папе Вихинга для посвящения в епископы Нитранской церкви.

В конце письма сказано: „если же упрямые и непослушные дерзнут произвести соблазн или раскол, и если они нисколько не исправятся после первого и второго увещания, то такие, в силу нашего повеления и в силу тех статей, которые мы Мефодию передали“⁹⁸ и т. д. Выражение scandalum vel schisma facere понимается Гинцелем в тесном смысле: не признавать Мефодия исключительным главою мораво-паннонской провинции⁹⁹; но это не верно: приведенные выше слова составляют обычную заключительную форму, с которою мы еще встретимся. Форма употребленная папою в настоящем случае отличается лишь указанием на „статьи, данные Мефодию“. Статьи эти не дошли до нас. По поводу этих статей Гинцель восклицает: „каким мудрым является Мефодий, испросивший у папы подобный статут: этот статут дан не им, он дан главою всей церкви, Мефодий же является лишь исполнителем“ ¹⁰⁰! Это восклицание указывает, что автор не принял во внимание, что всякое распоряжение только тогда и может иметь значение, когда исходит от власти, обладающей достаточною силою для приведения его в исполнение. Иоанн VIII, так настоятельно рекомендующий Святополку Мефодия¹⁰¹, сам же высказал нам все свое бессилие заставить уважать свои апостольские распоряжения, как-то ясно из следующего письма его к Мефодию.

ХШ. Johannes VIII papa Methodium ob fidei orthodoxae cultum ejusque propagandae studium laudat et de malis, quae perpessus est, humanissime solatur.

Вскоре после возвращения Мефодия из Рима в 880 году, архиепископ был вынужден писать папе жалобу на Вихинга, на немецкую партию; письмо Мефодия к папе не сохранилось; пред нами ответ папы на то письмо: „из твоего же письма узнали мы“¹⁰² и т. д., и из этого ответа не трудно узнать содержание Мефодиева письма к папе.

В своем письме к Мефодию папа три раза упоминает о каком то епископе и ни разу не называет его¹⁰³; но Иоанн VIII конечно разумеет здесь Вихинга, не называет же его по имени лишь потому, что Вихинг был единственным епископом¹⁰⁴.

Из слов папы: „это же самое мы высказали в нашем послании к Святополку, которое ты ему передал и никакое иное письмо от нас к нему не было послано, и мы ни открыто, ни тайно ничего не приказывали тому епископу и не предписывали ему делать что-либо иное что ты делаешь“¹⁰⁵. Очевидно, что Мефодий извещал папу о каком-то письме, которое Вихинг, возвратясь из Рима, представил Святополку как подлинное папское послание, и в котором все было направлено против Мефодия, в пользу немецкой партии; папа отвергает существование такого письма, которое таким образом является подлогом.

Письмо папы заканчивается словами: „когда же ты, при помощи Божией возвратишься опять сюда, то мы желаем, по старательном выслушивании обоих, привести с Божьею помощью к справедливому концу все то, что было сделано противозаконно, все то, что вышеупомянутый уже епископ, вопреки своей обязанности, учинил против тебя, и мы не преминем уничтожить его непокорность приговором нашего суда“¹⁰⁶. Это дало повод Гинцелю к крайне ненаучным выводам: „вследствие этого к Вихингу должно было быть послано повеление папы явиться в Рим для ответа, и он не мог не последовать этому повелению. Кажется Мефодий, быть может задержанный болезнью, не ездил в Рим, и приговор папы против Вихинга быль произнесен лишь на основании представленных Мефодиевых обвинений. Этот суд, как кажется, был произведен еще в папствование Иоанна VIII“¹⁰⁷. С подобным методом Гинцеля мы еще встретимся; настоящий пример избран именно потому, что сам автор сознал уже свою ошибку¹⁰⁸ и тем снял с нас неопрятную обязанность опровергать его ни на чем не основанные положения.

XIV. M. praepositus de Raygrad transсribit Severo, episcopo Fragensi, quid certi constet de vetгstate ecclesiae S. Petri Brunae.

Настоящий документ был отыскан проф. Монзе в магистратском архиве г. Оломуца. Отрывок его был издан Копитаром¹⁰⁹; в сборнике Бочека напечатан полный документ. Как внешнею формою, так и заключающимся в нем известием, это послание вселяет полное к себе доверие¹¹⁰.

Райградский благочинный, по приказанию Пражского архиепископа и исполняя волю герцога Конрада¹¹¹, выписывает из читанной им книги известие о том, что брюннская церковь в честь св. Петра и Павла была освящена Моравским архиепископом Мефодием, 29 июня 884 г., в присутствии герцога Святополка и многочисленного народа¹¹². Политические события не противоречат приведенному известию: весной 884 г. Арнульф, враг Святополка, предпринял третий, последний и самый жестокий поход в Паннонию¹¹³; немецкая партия теряет свое значение при моравском дворе и Святополк присутствует в Брюнне при освящении Мефодием церкви.

Настоящий документ помечен у издателей 1062-м годом, как и первый из рассмотренных нами; в настоящем документе встречается имя Пражского епископа Севера, как и в первом, – это сходство ввело г. Лавровского в заблуждение: оба документа, первый и настоящий, он считает частями одного и того же „донесения пражскому архиепископу Северу от 1062 года“¹¹⁴. Надо полагать, что г. Лавровский не знаком ни с тем, ни с другим документом: настоящий, как мы видели, писан райградским благочинным, по приказанию Севера; первый же – самим Севером¹¹⁵. Между обоими документами нет ничего общего.

XV. Epistola Stepаni VI рарае ad Zventopolcum regem.

В декабре 1847 года Ваттенбах нашел в архиве цистерцианского монастыря св. Креста¹¹⁶ список письма папы Стефана VI к Святополку. Манускрипт чрезвычайно испорчен: издатель должен был сделать до сорока исправлений для восстановления смысла; о Мефодии говорится в настоящем времени, между тем как он скончался за полгода до вступления Стефана VI на папский престол; впрочем, эту хронологическую несообразность заметил переписчик и перед именем Мефодия поставил крест¹¹⁷. По мнению Ваттенбаха рукопись принадлежит XI стол. ¹¹⁸.

Два лучших немецких критика по средневековым источникам, Дюммлер¹¹⁹ и Ваттенбах¹²⁰, единогласно признают настоящее письмо подлинным посланием папы Стефана VI к королю Святополку. К сожалению, оба протестантские ученые не считали нужным подтвердить свои мнения очевидными доводами; католик же Гинцель положительно утверждает, что приписываемое Стефану VI письмо не могло быть им писано¹²¹. В защиту своего мнения Гинцель приводит три довода:

а) О Мефодии говорится как о живом, между тем как он умер ранее избрания папы Стефана VI. Мы упоминали уже об этой хронологической несообразности, которая, по нашему мнению, есть лишь, грамматическая неточность: манускрипт рассматриваемого послания крайне испорчен; очень возможно, что переписчик списывал с дурного экземпляра, не мог дешифрировать сокращений, не мог разобрать окончаний глаголов и, не зная сам, жил ли Мефодий при Стефане, поставил их в настоящем времени; это тем более вероятно, что пред именем Мефодия ни разу не встречается quondam, которое могло бы наставить переписчика; позже пред этим именем был поставлен крест.

б) Мефодий, признанный Иоанном VIII во всем согласным с римскою церковью, не мог быть обвиняем во лжеучении Стефаном VI, и

в) Богослужение на славянском языке, дозволенное Иоанном VIII, не могло быть запрещаемо Стефаном VI.

Два последние довода г. Гинцеля теряют свою силу при простом обзоре сохранившихся документов. Мы еще будем иметь случай подробно говорить о таких противоречивых действиях пап, теперь же считаем уместным напомнить, что в рассмотренных уже документах, папа Адриан II дозволяет славянское богослужение, а его приемник папа Иоанн VIII, запрещает славянское богослужение в 878 году, запрещает в 879 году и дозволяет в 881 году.

Рассматривая предыдущей документ, послание папы Иоанна VIII к Мефодию от 23-го марта 881 года, мы обратили внимание на указанный в нем подлог, сделанный Вихингом, епископом Нитранским, врагом Мефодия; не должно ли и настоящее послание Стефана VI быть рассматриваемо как вторичный подлог того же Вихинга?

Ваттенбах¹²², равно как и Дюммлер¹²³, находят такое предположение весьма возможным. Эрбен, на основании содержания рассматриваемого документа и характера предыдущей деятельности Вихинга, положительно обвиняет Нитранскаго епископа во вторичном подлоге¹²⁴; Гинцель, делая предположение о бывшем в Риме суде над Вихингом за первый подлог, допускает, что Вихинг прибег позже ко второму¹²⁵, причем, по смерти Иоанна VIII, имя восьмого Иоанна – Johannes, было заменено именем шестого Стефана – Stephanus¹²⁶. Католический ученый отказался в настоящее время от своих предположений на счет суда над Вихингом, вследствие его уничтожались его доводы в пользу вторичного подлога, и он, не будучи в состоянии признать письмо Стефана VI подлинным, вынужден видеть в нем результат первого подлога Вихинга¹²⁷.

Несмотря на авторитет четырех вышеозначенных ученых мы не можем принять выставленного ими предположения. Подлог мог быть сделан или ранее 880 года, или позже того. Что письмо папы Стефана VI не есть подлог, сделанный после 881 года, не есть второй подлог Вихинга, как-то прежде принималось, сознаются сами же те ученые, которые выставили такое мнение – Гинцель¹²⁸, Дюммлер¹²⁹, Ваттенбах¹³⁰. И действительно: так как есть указание на первый подлог, то тем западным ученым казался возможным и второй, – способ объяснения быть может довольно удобный и легкий, но он кажется нам мало научным. Постараемся рассмотреть, можно ли в настоящем послании Стефана VI видеть первый подлог Вихинга, вызвавший жалобу Мефодия в Рим и письмо Иоанна VIII к нему от 23 марта 881 года.

Что Мефодий жаловался папе Иоанну VIII на Вихинга и при этом указывал, что Нитранский епископ опирается на письмо папы к Святополку – это несомненно; что Вихинг действительно подделал письмо и выдал его Святополку за подлинное послание папы Иоанна VIII – это очень вероятно. Как личность Мефодия ручается за то, что его жалоба имела основания, так характер Вихинга вполне допускает возможность подлога с его стороны. Принимая последнее предположение даже за истинно-бывший факт, необходимо весь подлог Вихинга отнести к концу 880 года, так как ответ Иоанна VIII, из которого мы узнаем о подлоге, помечен 23 марта 881 года¹³¹; между же тем в рассматриваемом послании Стефана VI к Святополку сказано по поводу Мефодия: „проклятие же исходящее от презрения к католической вере, падет на голову того, который его произнес¹³². Мефодий действительно изрек проклятие над своими врагами¹³³, но трудно сказать, когда именно он решился на такой резкий, крайний поступок. Ваттенбах относит его к 885 году¹³⁴, когда Святополк заключил мир с Арнульфом, что естественно могло усилить немецкую партию в Моравии. Гинцель говорит об этом довольно неопределенно, тем не менее, и он считает проклятие одною из последних, решительных мер¹³⁵. В 880 году, во возвращении из Рима, Мефодий сперва терпит наносимые ему оскорбления и обиды; простой и честный, он верит, что Вихинг действует на основании папского полномочия; наконец, решается писать папе жалобу и наивно просить папу разъяснить, какие именно полномочия даны епископу Нитранскому независимо от архиепископа мораво-паннонского. Ответ папы от конца марта 881 года, и в нем нет ни слова об отлучении. Лично для Мефодия, это была мера тяжелая: он сперва терпит, потом жалуется папе, затем уже прибегает к последнему средству и отлучает своих врагов от церкви. Отлучение было произнесено непременно позже марта 881 г. и в письме, которое Вихинг подложно выдал за письмо Иоанна VIII, тотчас по возвращении из Рима, в средине 880 года, не могло быть и речи об отлучении. Следовательно, догадка, что найденное Ваттенбахом письмо Стефана VI есть именно то первое подложное письмо Вихинга, должна быть отвергнута.

Подложность рассматриваемого нами документа доказывалась также внешнею стороною слога. Гинцель по этому поводу говорит, что канцелярия римской курии никогда не называет имени архиепископа без обозначения предиката, присвоенного его сану, никогда просто „ Мефодий“, как то в данном случае¹³⁶. Вопрос о стиле письма именно тем и замечателен, что доказывает его подлинность. Если Гинцель находит, что это письмо есть снимок с послания Иоанна VIII¹³⁷, то мы в праве после Methodius ожидать archiepiscopus vester, a этого именно и нет, нет потому, что папа, обвиняющий Мефодия во лжеучении и клятвопреступлении, не мог уже называть его ни frater noster, ни archiepiscopus vester.

Касательно римского канцелярского слога, мы находим в письме этом более интересные данные, подтверждающие его подлинность.

Палацкий, в описании своего литературного путешествия в Италию, упоминает о сокращениях обычных форм в папских посланиях, и приводит восемнадцать примеров; таких обычных форм было много, все они писались сокращенно; при дешифрировании их встречаются отклонения, по большей части впрочем не важные¹³⁸. Мы уже упоминали об одной из таких сокращенных форм; совершенно подобное же встречается и в рассматриваемом послании Стефана VI. Для большей ясности сопоставляем их рядом:

Ep. Iohannis pp. VIII.

Ep. Stephani pp. VI.

Quod si contumaces et inobedientes existentes scandalum aliquod aut schisma facere praesumpserint, et post primam et secundam admonitionem se minime correxerint, quasi zizaniorum seminatores ab ecclesiis et finibus vestris auctoritate nostra precipimus esse procul abjiciendos.

Contumaces autem et inobedientes, contencioni et scandalo insistentes, post primam et secundam admonicionem si se minime correxerit, quasi zizaniorum seminatores ab ecclesie gremio abici sancimus et ne una ovis morvida totum gregem contaminet nostro vigore refrenari et a vestris finibus procul excludi precipimus.

Подобною жe формою Иоанн рекомендует Мефодия, Стефан Вихинга:

Quem veluti postorem proprium ut digno honore et reverentia, laetaque mente recipiatis jubemus... Nam populus domini illi commissus est et pro animabus eorum hic redditurus erit rationem.

Quem veluti spiritualem patrem, et proprium pastorem digno honore et debita reverentia sincera mente recipite tenete et amplectimini... Ipse itaque omnium aecclesiasticorum negociorum officiorum habeat curam, et dei timorem pre oculis habens dispenset eadem, quia et pro his et pro animabus commissi sibi populi ipse redditurus erit districto judici racionem.

Ваттенбах¹³⁹ справедливо видит в вышеприведенных примерах обычную канцелярскую форму; Гинцель жe, не обратив внимания на существование подобных форм, приходит к заключению, что Вихинг списывал местами слово в слово с послания Иоанна VIII¹⁴⁰. Мы уже видели, что по самому содержанию письма оно не могло быть писано Вихингом в назначенное Гинцелем время.

Мы должны были подолее остановиться на предположении, высказанном западными учеными, что рассматриваемый документ есть не более, как подделка Вихинга; позже не было уже основания прибегать к подлогу: подробное изложение учения об нисхождении св. Духа, составляющее главное содержание послания Стефана VI, и древность списка этого послания составляют, как справедливо замечает Ваттенбах¹⁴¹, достаточное опровержение возможности более позднего подлога.

Вопрос о времени написания папою Стефаном VI рассматриваемого документа решить довольно трудно. В самом послании встречается лишь один неясный на то намек: папа называет Святополка королем¹⁴². Регино в своей хронике впервые называет Святополка королем под 890 годом¹⁴³. В этот именно год, король Арнульф, при свидании со Святополком, в Мюнценберге¹⁴⁴, просил от имени папы Святополка идти в Рим на защиту. Быть может, подобно многим другим государям, Святополк получил свое королевское достоинство от папы, с которым он теперь вступал в более тесную связь; быть может, именно Вихинг привез Святополку просьбу папы о помощи; Вихинг много обвинял пред папою все нововведения Мефодия и ему удалось получить от Стефана VI рассматриваемый документ¹⁴⁵.

Католические ученые стараются не признать этого письма подлинным, главнейшим образом на том основании, что оно противоречит посланию Иоанна VIII от июня 880 года. В связном рассказе отношений римских пап к славянским первоучителям мы надеемся показать, что это противоречие папских посланий только кажущееся, и, вставляя каждый документ в ряд тех политических событий, которые его вызвали или при которых он был составлен, мы надеемся найти одну общую всем папам причину и цель, на основании которых римская курия выпускала документы, по-видимому столь различные.

XVI. Epistola episcoporum Bavariensium ad Johannem IX.

Настоящее письмо баварских епископов есть тот протест баварского духовенства, преимущественно Пассавского епископства, против учреждения Мораво-паннонского архиепископства, о котором мы упоминали выше.

Письмо это без пометы, но не трудно определить время его составления. С одной стороны, в нем между прочим сказано: „предки нашего пресветлого государя, именно Людовика“¹⁴⁶ и т. д.; Людовик, семилетней сын императора Арнульфа, умершего 8-го декабря 899 г., был возведен на престол отца 21-го января 900 года, следовательно, письмо не могло быть писано ранее конца января 900 года; с другой – письмо адресовано к папе Иоанну IX, который скончался в половине июля 900 года¹⁴⁷, следовательно, письмо не могло быть писано позже июля 900 года. К тому же письмо составлено от имени „всего клира и христианского населения всей Баварии“¹⁴⁸, из чего можно заключать, что оно было составлено на общем баварском сейме; из одного же документа¹⁴⁹ узнаем мы, что 13-го июля 900 года, в городе Рисбах, происходило собрание баварских вельмож, которые тогда только что возвратились из похода в Моравию. Более чем вероятно, что рассматриваемый документ был составлен именно 13-го июля 900 года, в Рисбахе.

Настоящее письмо баварских епископов к папе Иоанну IX чрезвычайно важно для разъяснения отношений баварского духовенства к мораво-паннонской церковной провинции. Епископы даже не упоминают о Мефодие, они игнорируют папским учреждением Моравского архиепископства, как бы не признавая его¹⁵⁰.

Некоторые выражения, встречающиеся в этом письме, обращают на себя внимание.

Говоря о прибывших трех епископах, сказано, что они прибыли, как то сами объявили, de latere vestro, то-есть, как папские легаты¹⁵¹. Подобное выражение впервые встречается в двух письмах папы Николая I к византийскому императору Михаилу и патриарху Фотию, от 861 года¹⁵², в которых употреблено выражение а latere для обозначения того, что Радоальд, епископ Портский, и Захария, епископ Ананьинский, суть папские легаты. В таком же смысле употреблено это выражение а latere, сделавшееся с конца IX столетия общеупотребительным в папских актах, в послании папы Иоанна X к Тамиславу¹⁵³, помещенном в настоящем сборнике под № XIX.

Несколько строк ниже: „Пассавский епископ, с самого начала обращения Моравов в христианство ездил в их землю, когда только хотел и находил нужным, не встречая там никакого сопротивления, посещал синоды, и в силу своего сана делал все там необходимое, и никто открыто не противился ему. Также и баварские графы держали в той земле суд, исправляли, что требовало исправления, собирали трибут и никто им не противился“¹⁵⁴. Здесь выражение ab exordio schristianitatis еоrит также точно преувеличено, как и вся картина полного подчинения Моравии в политическом и церковном отношении; то обстоятельство, что в 873 году баварское духовенство оспаривало у Мефодия одну лишь Паннонию, а о Моравии не было и речи, ясно указывает как должно смотреть на позднейшие притязания баварских епископов¹⁵⁵. Добнер замечает¹⁵⁶ что вышеприведенные строки могут относиться лишь к 870 – 871 годам; но в таком случае непосредственно следующие за ними слова: „Моравы начали вызывать баварцев на войну и свирепо упорствовать“¹⁵⁷, – должны быть отнесены к войне 871–874 годов.

Моравы не признают церковной зависимости от Баварии и „похваляются, что будто бы действуют так по милости денег, мы же никогда не слышали, чтобы подобные вещи исходили от апостольского престола“¹⁵⁸, сказано в письме, с очевидным желанием восстановить папу против Моравов, и католик Гинцель слишком уж щепетилен, когда видит в этом деньги, издержанные на посылку кардиналов в Моравию¹⁵⁹.

Далее: „Теперь одно епископство разделено на пять. Вышеупомянутые епископы, явившиеся, как они сами говорили, от вашего имени, поставили в одном и том же епископстве одного архиепископа и трех епископов“¹⁶⁰. Мы не видим в приведенном месте неточности или сбивчивости; мы понимаем его в том смысле, что папские легаты действительно учредили в Моравии одно архиепископство и три епископства, но баварское духовенство, считая Моравию частью Пассавского епископства, говорит, что теперь „Пассавское“ епископство разделено на пять частей¹⁶¹. Ассеман¹⁶² и за ним Гфрорер¹⁶³ думают, что присланные папою легаты не возвратились в Рим, но заняли архиепископский и епископские столы в Моравии.

Не говоря уже о том, что этих послов было только трое, в письме прямо сказано, что они „поставили“ на эти столы других лиц. Папа прислал трех, так как это число требуется каноническими законами для посвящения епископа.

В письме выставляется резкая противоположность между Франками и моравскими Славянами, и между прочим сказано: „Франки открыто являлись пред всем миром, Славяне же прятались в притонах и городах“¹⁶⁴. О том, что в моравской земле было много укрепленных мест, упомянуто в хрониках¹⁶⁵.

Оправдываясь перед папою в своих отношениях к Венграм, баварское духовенство обвиняет в свою очередь моравских Славян в том, что „они приняли к себе не малое число Венгров и по их обычаю остригли головы своих лжехристиан“¹⁶⁶. Венгры- язычники стригли волосы на голове особенным образом, и по этой стрижке отмечены в хрониках¹⁶⁷. Обычай Моравов стричь себе волосы именно ungarico more, очевидная клевета немецкого духовенства.

Письмо баварских епископов заканчивается припиской Зальцбургского архиепископа Дитмара: „Должные вам деньги я не мог по причине вражеской дикости язычников ни сам привезти, ни послать чрез кого-либо другого“¹⁶⁸. Баварскую десятину Дитмар был обязан доставлять в Рим каждогодно, как то было установлено при пожаловании ему паллиума¹⁶⁹ и как о том папа Иоанн VIII своевременно извещал германского короля¹⁷⁰.

К этому протесту баварских епископов тесно примыкает следующий отрывок:

ХVII. Ех epistola Hattonis, Moguntinensis arohiepiscopi, ejusque suffraganeorum ad Iohannem IX papam intercessoria, ne Moravi ac Pannonii, erecto in gratiam Methodii archiopiscopatu, a Bavaris separentur.

Письмо Майнцкого архиепископа Гаттона к папе Иоанну IX было писано несколько месяцев ранее предыдущего письма баварских епископов, и вероятно вскоре после избрания Людовика: Гаттон извещает папу об избрани Арнульфова малолетнего сына и извиняется присутствием Венгров, в том, что это избрание произошло без предварительного соглашения с папою¹⁷¹. – В конце письма Гаттон упоминает о том, что баварские епископы жалуются ему на непокорность Моравов; принимая вполне сторону немецкого духовенства, архиепископ просит папу приказать моравским Славянам быть в зависимости от Баварии, причем не только ход рассуждения, но даже способ выражения в обоих письмах иногда почти одинаков. Так и баварские епископы и Гаттон говорят, что Моравы должны подчиниться хотят ли они того или не хотят:

Epist. Ваѵаr. episcopp.:

Epist. Hattonis.:

et sive velint sive nolint, regno nostro subacti erunt.

velint, nolint, Francorom principibus colla submittent

Подобно баварским епископам Гаттон не упоминает о Мефодии.

Папа Иоанн X, вступивший на стол римского епископа 15-го мая 914 г. и низложенный в июне 928 года¹⁷², оставил два важных для нашего вопроса документа:

во первых,

ХVIII. Epistola Johannis X рараe ad Johannem archiepiscopum Spalatensem et episcopos provinciae Spalatensis.

Папа высказывает свое неудовольствие архиепископу г. Спалатро и всем епископам Спалатрской провинции за то, что они молчат, не протестуют против ложного учения, распространенного в их провинции, в Далмации, между Хорватами, и тем дают на него свое согласие; он находит, что не подобает христианам, покинув евангельское учение, церковные каноны и папские предписания, следовать учению Мефодия, которого папа не находит в числе св. отцов церкви. Вследствие того Иоанн X шлет к ним Иоанна епископа Анконского и Льва епископа Пренестинского, с целью исправить в римском смысле вкравшиеся заблуждения и, главнейшим образом, изгнать из священного богослужения славянский язык.

Далматские Славяне названы в папском послании особенно „любезными сынами святой римской церкви“¹⁷³. Папа Иоанн X имел право на такое обычное впрочем выражение: в 639 г. Славяне-язычники разрушили Салону и папа Иоанн IV, Далматинец, родом из Салоны, послал в 640 году аббата Мартина к иллирийским Славянам, который и обратил Хорватов в христианство¹⁷⁴.

и во вторых,

XIX. Epistola Iohannis X рарае ad Tamislavum, Croatarum regem.

Настоящее письмо папы Иоанна X имеет целью убедить государственных и церковных представителей далматинских Славян в необходимости совершать божественные службы на латинском языке.

Письмо адресовано к „Тамиславу, королю Хорватов, и Михаилу, герцогу Хулмцев, равно как Иоанну, архиепископу Салонитанскому, всем епископам, жупанам, священникам и всему народу Славонии и Далмации“¹⁷⁵. Упоминаемый здесь Тамислав был брат Владислава, сын Светолика¹⁷⁶. Хорваты жившие у горы Хулм назывались и, если не ошибаемся, до настоящего времени называются Хулмцами или Захлумами, то-есть, по ту сторону горы Хлумы, отчего н область получила название Захлумия¹⁷⁷.

Папа просил Тамислава обучать детей, предназначаемых к духовному званию¹⁷⁸; думаем, что Гинцель прав, когда видит в этом доказательство, что славянские священники пренебрегали изучением латинского языка¹⁷⁹.

Оба приведенные выше письма папы Иоанна X без пометки. Гиндель относит их к 925 году, не указывая причин. Яффе назначает время от 914 до 928 г. то-есть, все время папствования Иоанна X. Оба письма писаны в одно время: мы видели, что в первом письме, к архиепископу Спалатрскому, упомянуто о посылке двух легатов; тоже встречаем и во втором: папа увещевает держаться латинского языка и внять наставлениям Иоанна епископа Анвонского и Льва епископа Пренестинского¹⁸⁰. Очень вероятно, что те два папских легата привезли с собою из Рима оба папских послания. Время написания обоих документов ограничивается четырьмя годами, 923–926, по упоминаемым в документах лицам, что составляет единственную точку опоры в данном случае.

XX. Canon X Concilii nationalis Spalatensis c. a. 925 habiti.

Вышеназванные папские легаты, Иоанн и Лев, посланные для устройства Спалатрской церкви, председательствовали на местном соборе¹⁸¹, из постановлений которого для нас особенно важна десятая статья.

Этою десятою статьей постановлялось: богослужение должно совершаться на латинском языке и знающий только славянский язык не может быть возведен в какой-либо священнический сан.

Даже католик Гинцель должен был признать такое постановление слишком суровым¹⁸²; но он оправдывает его общим законом католической церкви, признающей знание латинского языка необходимым условием для посвящения в высшие церковные чины, начиная с субдьякона¹⁸³. Такое постановление теряет свою силу для тех церковных провинций, в которых богослужение совершается не на латинском языке. Как бы то ни было, десятый канон Спалатрского синода вызвал протест со стороны славянского духовенства, которое писало папе резкую жалобу и Иоанн X должен был приостановить исполнение этого канона¹⁸⁴. И лишь спустя полтораста лет, при папе Александре II (1061 –1073), провинциальный собор в Спалатро восстановил десятый канон собора 925 года¹⁸⁵.

XXI. Johannis XIII рарае epistoła ad Boleslaum II Bohemiae ducem.

В 972 году богемский герцог Болеслав II просил папу Иоанна XIII учредить особый для Богемии епископский престол. С этою целью он послал в Рим свою сестру¹⁸⁶, именем Младу, говоря о которой Козьма Пражский высчитывает все те качества, которые были так высоко чтимы не только современным обществом¹⁸⁷. Млада приняла в Риме монашеский обет по уставу св. Бенедикта, изменила свое местное, чешское имя на общецерковное имя Марии, и успешно выполнила данное ей братом поручение: она возвратилась из Рима неся с собою письмо Иоанна XIII к ее брату, которое начинается словами, ясно высказывающими согласие римского епископа на просьбу Богемского герцога¹⁸⁸.

Рассматриваемое письмо папы сохранилось лишь в списке, внесенном Козьмою Пражским в его „Три книги хроники Богемцев“, что и дало повод заподозрить его подлинность¹⁸⁹. Козьма Пражский отличается от всех хронистов истинностью и точностью передаваемых им известий¹⁹⁰. Приводя письмо Иоанна XIII хронист предварительно заявляет, что оно было получено Мариею от папы, ею самою привезено в Прагу и было следующего содержания¹⁹¹, – хронист не передает письмо своими словами, но списывает его слово в слово с имевшегося у него под руками списка, быть может даже оригинала, для нас теперь утерянного.

Этим посланием к Болеславу II папа давал дозволение устроить особое Пражское епископство, назначая для епископского стола церковь св. Вейта в Праге¹⁹², но при этом присовокуплял как непременное условие, что „богослужение должно быть совершаемо не по обряду или по секте народов болгарского или русского, и не на славянском языке, но учреждаемое епископство должно во всем следовать учреждениям и постановлениям апостольского престола и, ради удовольствия всей римской церкви, избирать духовных из лиц, особенно сведущих в латинском языке“¹⁹³. Это собственно место послания составляет для многих ученых главную причину, по которой они отвергают подлинность рассматриваемого документа.

Еще в прошлом столетии Ассеман не доверял этому посланию Иоанна XIII¹⁹⁴, находя, что уже задолго до учреждения Пражского епископства, папа Иоанн VIII, в письме к Святополку, Моравскому герцогу, от 880 г., дозволил совершать божественные службы в Богемии по уставу римской церкви, но на славянском языке¹⁹⁵. Это мнение Ассемана несправедливо: в приводимом им письме папы Иоанна VIII не упомянуто о Богемии.

Пубичка, в своей истории Богемии, восстает особенно резко против слов: secundura ritus aut sectam Bulgariae gentis vel Ruziae; он видит в них двойной анахронизм, так как „в то время Болгары были преданными сынами римской церкви, Русские же не были „еще даже христианами“¹⁹⁶. Пубичка ошибается: Болгары с 868 года принадлежали греческой церкви, хотя Болгарский архиепископ с 925 г. не был в зависимости от константинопольского патриарха¹⁹⁷; что же касается Русских, то им уже в то время было известно христианство, переходившее из Византии¹⁹⁸, и в конце X века Богемия граничила на Востоке с землями русского языка¹⁹⁹. Наконец, Добровский, в своей истории чешского языка н литературы, высказывается против рассматриваемого документа, находя, что Козьма Пражский произвольно вставил в письмо Иоанна XIII положение, высказанное во время жизни хрониста Григорием VII в его письме к Вратиславу²⁰⁰. Козьма Пражский, умерший в 1125 г., конечно знал то послание Григория VII, но делаемый Добровским из этого вывод тем более смел, что требованию Иоанна XIII ничто не противоречит и оно является совершенно естественным.

ХХП. Benedictus VII papa Fridericum archiepiscopum Salisburgensem confirmat, ejusque jurisdictionem in utramque Pannoniam cum Moravia extendit.

Папа Бенедикт VII, правивший римскою церковью от 974 г. до 983 года, уступает Зальцбургскому архиепископу Фридриху и его преемникам церковную власть над всею Паннонией и Моравией.

Фридрих I, из дома графов Химгавских (von Chiemgau), был утвержден в сане Зальцбургского архиепископа в 959 году папою Иоанном XII, и лишь в 967 году мог действительно занять архиепископский стол, вследствие смут, порожденных eгo предшественником Герольдом в споре с Пассавским епископом за Лоршский диоцез.

Сохранившийся отрывок письма без пометки и время его составления должно быть отмечено годами папствования Бенедикта VII.

Настоящим документом папа „уступает Фридриху и его преемникам ту власть над Баварией, Паннонией и Моравией, какую его предшественники получили от предшественников Бенедикта VII“²⁰¹, при чем пояснено, что в сказанных землях „никто кроме архиепископа Зальцбургского не имеет права завладеть паллиумом, доставлять епископов и отправлять какие-либо службы, сану Зальцбургского архиепископа присвоенные“²⁰². Ссылка на пап, распространивших власть Зальцбургских епископов на Паннонию и Моравию, могла бы заставить видеть в этом документе подлог, если бы в этом не высказывалось невежество папских актов второй пол. X века: как мы видели, постановления пап Адриана II и Иоанна VIII, предшественников папы Бенедикта VII, именно ограничивали территориальную обширность власти Зальцбургского епископа, выделением Моравии и Паннонии из под его церковной зависимости и поставлением Мефодия Мораво-паннонским архиепископом.

ХХIII. Concilium рrоvinciale Spalatense contra liturgiam slavicam.

В течении двенадцати лет, в которые папский престол был занимаем Александром II, от 1061 до 1073 года, духовенство римской церкви собиралось для обсуждения своих нужд в местные синоды и соборы около тридцати раз²⁰³, в том числе прелаты Далмации и Хорватии составили в Спалатро торжественный синод²⁰⁴, от которого дошло к нам одно лишь чрезвычайно важное постановление. Мы упоминали уже об этом постановлении, – оно почти слово в слово повторяет десятый канон Спалатрского собора 925 года: „никто не смеет совершать божественные службы на славянском языке, а лишь на латинском или греческом; славянин не может быть возводим в духовный чин“²⁰⁵. На этом же соборе Мефодий был назван еретиком²⁰⁶. Мы видели, что папа Иоанн X приостановил исполнение десятого постановления собора 925 г.; сохранилось известие, что папа Александр II совершенно иначе отнесся к вышеприведенному постановлению Спалатрского собора втор. пол. XI века. Как и полтораста лет тому назад, так и теперь Хорваты протестовали против решения собора и отправили к папе особое посольство, которому Александр II сказал: „Знайте дети, что я часто слышал о том, чего домогаются Готы, но я, подобно моим предшественникам, никоим образом не осмеливаюсь дозволить им совершать богослужение на их языке, так как он изобретен арканами. Теперь идите и пусть тот народ исполнит все, что было постановлено на синоде“²⁰⁷.

Как постановление Спалатрского собора, так протест хорватского духовенства и ответ папы Александра II, не сохранились; они известны нам по записи, сделанной несколькими столетиями позже, и требуют полного с нашей стороны критического внимания, чтобы быть принятыми или отвергнутыми.

Архидьякон Спалатрский Фома, живший в перв. пол. ХIII стол., 1200–1268 г.²⁰⁸ составил „Историю салунских и спалатрских первосвященников“²⁰⁹; впервые она была издана во втор. пол. XVII века, в 1666 г., Иоанном Луцием²¹⁰, и издатель тогда же произнес суд над Фомою, говоря, что он подвержен общему пороку тех времен, неточности в передаче известий о временах, прежде его бывших, но что события ему современные описаны им старательно и верно²¹¹. Этот-то Фома, в XVI главе своего произведения²¹², передает нам известия о соборе, протесте и ответе папы Александра II.

Самый характер записи о Спалатрском соборе вселяет к себе полное доверие: автор знает не только папу, при котором собор состоялся, но даже имя того кардинала епископа, который председательствовал на соборе; он называет по имени лицо, занимавшее тогда архиепископский стол Спалатро²¹³, – все эти данные оказываются совершенно верными. Из постановлений собора автор обращает внимание лишь на главное, на запрещение славянского богослужения и посвящение славян в духовные чины, – что совершенно согласно с давнишним, старым уже, естественным стремлением латинского духовенства в тех землях. Называя при этом Мефодия еретиком, автор высказывает это как слух, и личный состав собора, не допускает сомнения в возможности передаваемого известия, – более чем вероятно, что Мефодий являлся еретиком в глазах латинского духовенства. Затем автор передает, в общих чертах, впечатление, произведенное сказанным постановлением собора на славянское духовенство, когда это постановление было утверждено папою: славянские священники сильно были опечалены тем, заперли все свои церкви, перестали совершать божественные службы²¹⁴. Что папа Александр II мог утвердить сказанное постановление собора – это очень вероятно; что славянские священники были тем сильно опечалены – это еще более вероятно. Но Фома не останавливается на этом и входить в подробности, которые слишком ясно изобличают сказочный характер их происхождения; вот что он передает:

Священник Ульф, Хорват, ездил в Рим с протестом против соборного постановления, но не имел успеха; возвратившись в Хорватию, он обманул своих земляков, сказав, что папа не только согласен дозволить богослужение на славянском языке, но обещает даже поставить особого для Хорватской земли архиепископа. Хорваты избрали во епископы почтенного старика именем Цедеду, с которым Ульф вторично является в Рим, пред лицом папы. Цедеда не понимает по латыни, слаб и доверчив, „умом прост“; Ульфу придан незавидный эпитет, он назван sceleratus presbyter. Ульф представил папе выборного епископа. Папа не доволен бородою Цедеды: „зачем он отказывается обрить бороду по обычаю католической церкви?“ спрашивает папа, на что Ульф отвечает заверением, что Цедеда прибыл в Рим, чтобы в присутствии папы высказать свое послушание и обрить бороду. Тогда папа собственною рукою вырвал у старика из бороды несколько волос и приказал присутствовавшим сбрить цедедину бороду согласно церковному обычаю²¹⁵. Вслед затем Александр II произнес вышеприведенную речь к тем двум Хорватам и вышел. Между двумя Славянами начинается разговор, слишком характерный, чтобы не привести его. Цедеда: Скажи мне, какая нам польза от папской аудиенции? Ульф: Моими стараниями ты получил то, что так страстно желал. Цедеда: Что такое? Ульф: Папа поставил тебя во епископы. Цедеда: Как так? Ульф: Папа имеет такую власть, что тот становится навсегда епископом, у кого он вырвет собственною рукою несколько волос из бороды. – Услышав это много порадовался простоватый старик²¹⁶.

Едва ли нужно прибавлять, что приведенный рассказ не более как сказка; но в ней должна быть историческая основа, которая нам является в таком виде: недовольные постановлением собора Хорваты отправили в Рим к папе посольство с протестом, но не имели успеха. Вот все, что можно вывести из вышеприведенной сказки; всякий дальнейшей выбор подробностей будет уже лишен научного основания. Гинцель признает тот рассказ сказочным, но тем не менее считает речь папы к тем двум Славянам за подлинные слова Александра II²¹⁷. Лавровский идет еще далее и видит в тех словах папы, связанных римским епископом после торжественного выдергивания нескольких волосков из бороды Цедеды, „грозное запрещение папы Александра II в 1061 году²¹⁸“ с особенною подробностью останавливается на этой речи, прозревает в ней „папское письмо²¹⁹ и пишет по поводу той сказки пятнадцать, роковых для него страниц²²⁰.

XXIV. Gregorius VII papa in litteris ad Wratislaum Bohemorum regem divinum officium in slavonica lingua celebrari prohibet.

Король богемский Вратислав, вступивший на трон по смерти своего брата Спитигнева, скончавшегося в январе 1601 года²²¹, обратился к папе Григорию VII с просьбою дозволить совершать божественные службы по всей Богемии²²² на славянском языке, мотивируя свою просьбу „желанием простого народа, к которому духовные мужи должны относиться с снисхождением²²³. Письмо короля не сохранилось, мы узнаем о нем из ответа папы Григория VII. Так как Вратиславу шлет ответное послание Григорий VII и это помечено 2 января 1080 года²²⁴, то мы заключаем, что богемский король писал именно Григорию VII, не Николаю II, Александру II или Кадалу, и писал вероятно в 1079 году.

В своем ответе, из которого мы приводим лишь отрывок, касающийся занимаемого нас вопроса, папа Григорий VII не только категорически отказывает королю Вратиславу в его просьбе²²⁵, но даже называет желание короля, „неразумным“ и советует ему „всеми силами противиться подобной суетной необдуманности“²²⁶. – Принимая во внимание, что в борьбе папы Григория VII с императором Генрихом IV Богемский король принял сторону последнего, надо полагать, что рассматриваемое послание Григория VII не имело большего влияния на Вратислава.

XXV. Innocentius IV papa ad еріsсорum Seniensem licentiam concedit in partibus Slavoniae divinum officium slavice celebrandi

Аграмская церковная провинция (Zagrabia) заключает в себе до настоящего времени два диоцеза – Модр (Modrusia) и Ценг (Zengg, Segnia, Senia), из которых последний обнимает хорватское побережье. В конце 1247 года, епископ Ценгский просил папу Иннокентия IV дозволить богослужение на славянском языке²²⁷, так как жители его диоцеза употребляют особую, изобретенную Иеронимом²²⁸ азбуку²²⁹. Как имя того Ценгского епископа, так и письмо его к папе нам неизвестны.

Папа Иннокентий IV отвечал тому епископу из Лиона, от 18-го марта 1248 года²³⁰ полным согласием на употребление славянского языка при богослужении, находя, что язык должен служить для дела, а не наоборот; но так как епископ мотивировал свою просьбу местными обычаями, то папа разрешал славянское богослужение лишь для тех местностей, в которых богослужение на славянском языке вошло уже в обычное употребление; папа предваряет, что от различия языков, славянского и латинского, не должно пострадать самое богослужение²³¹.

Последние два документа, подлежащие нашему рассмотрению, принадлежат времени авиньонского пленения пап, второй четверти XIV стол.; из них первый принадлежит папе Клименту VI, второй – императору Карлу IV.

Папа и император хорошо знали друг друга. Pierre Rоgеr, будущий папа Климент VI, был профессором Парижского университета, хранителем королевской печати, канцлером; он был воспитателем Карла и навсегда сохранил привязанность к своему воспитаннику: будучи уже папою он возвел Пражский стол в архиепископство²³², способствовал избранию Карла в короли Германии. – Карл был сын Иоанна Люксембургского и Елизаветы Богемской; в 1346 году он посетил в Авиньоне своего бывшего воспитателя и здесь, на словах, передал папе Клименту VI ту просьбу, о которой говорится в нижеследующем письме.

XXVI. Clemens VI papa ad archiepiscopum Pragensem concedit in uno loco regni Bohemiae divinum officium slavice celebrare.

Пражским архиепископом, к которому адресовано настоящее письмо, был Эрнст Пардубицкий, известный под измененным несколько именем Арнеста, как его называет и Карл IV в следующем за сим документе²³³. Настоящее письмо папы помечено 9-м мая 1346 года²³⁴, вследствие чего Карл назван в нем „маркграфом Моравским²³⁵“. Королю Иоанну было 37 лет когда он предоставил своему 17-летнему сыну Карлу участие в правлении, но без титула короля, „не желая в отличие от сына быть названным старым королем²³⁶“ и Карлу дан был титул маркграфа Моравии.

Климент VI, основываясь единственно на доверии к словам Карла²³⁷, разрешает Пражскому архиепископу принять приходящих в его провинцию славянских монахов и дозволить им богослужение на славянском языке²³⁸, но с тем однако же условием, чтобы для сказанных монахов было отведено одно лишь место в Богемии²³⁹.

ХХVII. Carolus IV imperator et rex Bohemiae scribit Cyrillum Methodiumque inter patronum regni Bohemiae esse.

Вследствие данного папою в вышеприведенном документе разрешения, Карл IV, настоящим актом, основывает монастырь при церкви св. Козьмы и Дамиана, в предместье Праги и дарит его различными доходами; он постановляет, чтобы в сказанном монастыре церковное пение, часы и все богослужение было бы на славянском языке, как то разрешил папа Климент VI и как то обычно в славянских землях. 11-го июля 1346 года Карл был избран в короли Германии и 26-го ноября того же года коронован; вот почему в настоящем акте, помеченном 21-м ноября 1347 года²⁴⁰, Карл титулуется королем Римлян и августом²⁴¹.

В рассматриваемом документе Кирилл и Мефодий названы патронами богемской земли, рядом с Иеронимом, Адальбертом и Прокопием²⁴².

Переселение Сербов и Хорватов в южно – придунайские земли, восстание Чехов, внутренние неурядицы и ослабление центральной власти готовы уже были вычеркнуть Аваров из числа грозных призраков Европы, когда Карл Великий рядом войн, начатых знаменитым походом 791 года, овладел всем Аварским царством до реки Раабы. В это именно время, в конце VIII или в первые годы IX стол., были подчинены франкскому игу различные племена юго-западных Славян. В современных памятниках еще различаются выражения Sclavi liberi и servi; но уже скоро это различие пропадает, и понятие Славянин отождествляется с понятием раба²⁴⁴ .

В числе Славян, подпавших франкскому игу, были и Моравы. Моравское царство обнимало тогда нынешнюю Моравию, Силезию и пограничные земли нынешней Венгрии и Австрии; оно простиралось позже к юго-западу до Каринтии включительно²⁴⁵. Не смотря на территориальную обширность покоренной страны, новостная тактика, которою пользовался Карл Великий в своих завоевательных походах против язычников, принесла и в настоящем случае свои благодетельные плоды: вода крещения, молитва и десятина были печатью признания верховной власти Франков; монастыри и епископские престолы –надежнейшими замками и крепостями. В конце VIII столетия моравские Славяне были предоставлены пастырской заботливости Зальцбургского архиепископа Арно²⁴⁶. Архиепископ сеял христианство не на каменистой почве: Карл дарил ему треть доходов со всех земель, которые его стараниями будут приобретены христианской церковью²⁴⁷; кроме того архиепископ получал четвертую часть из десятинного сбора²⁴⁸. Как только славянские земли были поставлены в церковном отношении в зависимость от Зальцбургского архиепископа, Алкуин пишет ему характерное письмо, в котором встречаются замечательные слова: „будь проповедником благочестия, не сборщиком десятины“²⁴⁹; при чем Алкуин указывал ему на пример Саксов, которые возненавидели христианство вследствие слишком усердного сбора десятины²⁵⁰. Но зальцбургская церковь пользовалась не только десятиной: Карл Великий и его преемники дарили церкви вновь завоеванные земли, которые она или обрабатывала принадлежавшими ей людьми, или отдавала в аренду самому населению, обязывая платить известный оброк и мало по малу ставя то население в крепостную от себя зависимость²⁵¹. Но рабы, или Славяне, они долго еще защищали, как могли, свою свободу, и лишь во второй половине XI столетия одному Зальцбургскому архиепископу ставится в заслугу именно то, что он первый собрал со Славян полную десятину²⁵². Если сбор десятины, на которую была обращена преимущественная заботливость баварских епископов, мог быть правильно организован лишь спустя два с половиною века, когда, между прочим, сила моравских Славян была окончательно подорвана, то уже не трудно догадаться, как медленно и небрежно шло дело распространения между Славян христианского учения. Правда, в современных хрониках уже под 818 годом записано о крещении всех Моравов²⁵³; спустя несколько лет, папа Евгений II уже раздает награды тем, которые „с большим успехом“ проповедовали Евангелие моравским Славянам²⁵⁴; в 829 году Баварский король Людовик определяет уже права Зальцбургского архиепископа в Моравии и Паннонии²⁵⁵; тем не менее и как бы в опровержение тех хвастливо-преувеличенных известий, Майнцский синод 852 года заявляет о „грубом христианстве“ Моравов²⁵⁶.

В политическом отношении новопокоренные славянские области, в том числе и Моравия, стали в зависимое отношение к Баварии: Людовик Немецкий, сын Людовика Благочестивого, был сюзереном Моравской земли²⁵⁷; Моравы, в числе других Славян, ездят в созываемые им сеймы²⁵⁸, платят дань ему²⁵⁹. Вердюнский договор 843 г. не изменил этих отношений; но особенное значение, приобретенное по этому договору Людовиком Немецким, не ослабило в Моравах ненависти к победителям и стремление к независимости. Уже в 846 году король должен был идти войною на восставших Моравов: он принудил их признать немецкое господство, низложил Моймира и возвел в Моравские герцоги племянника его Ростислава²⁶⁰.

Ростислав продолжал политику дяди, стараясь высвободить моравскую народность из-под немецкой зависимости. В 855 году Людовик Немецкий потерпел столь сильное поражение от Моравов, что фульдский анналист не счел удобным ясно высказаться и записал о событии лишь в общих, но не оставляющих сомнения словах: „Осенью 855 года повел король Людовик свое войско против Ростислава, герцога Моравов, которые восстали против немецкого господства; король сражался с малым счастьем и возвратился назад без победы, так как он предпочитал лучше предоставить самому себе противника, – который, как идет молва, оградился сильными окопами, – чем подвергать народ большим опасностям. Однако же Людовик опустошил большую часть страны и отбил нападения неприятеля на немецкий лагерь, нанеся ему большой урон. Но все-таки в конце концов Моравы остались в выгоде, ибо когда король двинулся в обратный путь, то Ростислав его преследовал и разрушил большую часть пограничных укреплений на Дунае“²⁶¹. Если перевести это известие с дипломатического языка фульдскаго монаха на язык исторический, то окажется, что Людовик Немецкий безуспешно атаковал Моравов за их окопами, после нападения Ростислава на немецкий лагерь был принужден отступить и был преследуем по пятам до самой баварской границы, где Моравы разрушили большую часть укреплений.

Победа Ростислава, успех моравских Славян произвела тяжелое впечатление на франко-немецкие земли и на их союзников. Папа Николай I воссылает молитвы к небу о даровании победы христолюбивому Германскому королю²⁶², и забывая высказанную его предшественником папою Евгением II радость по поводу крещения Моравов, благословляет Людовика на союз с языческими Болгарами, молит Бога послать ему того ангела, который был некогда с патриархом Иаковом, для отмщения Моравам, для подчинения их немецкому игу²⁶³. Король Людовик Немецкий дарит славянские земли латино-немецким монастырям²⁶⁴, собирает своих вассалов, заключает союз с Болгарами²⁶⁵: король вовлек Болгарского хана в свои интересы до того, что заключил с ним договор, которым хан обязывался к нападению на моравских Славян, с которыми до того он был в дружеских сношениях²⁶⁶.

Ростиславу грозила опасность с двух сторон: с запада от немецкого короля, не отмстившего еще не только отпадения Моравии, но даже личного поражения; с востока от Болгарского хана, сильного, жаждавшего войны ради добычи и упражнения. Моравский герцог был не в силах противиться двум врагам, из коих каждый был сильнее его; ему нужен быль союзник. Естественным и вернейшим союзником его мог быть тот, кто подобно ему был сам во вражде и с Франками и с Болгарами, и Ростислав шлет гонцов к Византийскому императору Михаилу III²⁶⁷, и просит прислать наставников для распространения света евангельского учения среди его народа языческого, идолопоклоннического.

Просьба Ростислава пришла к Византийскому двору не более как год спустя после возвращения Константина из миссионерского путешествия в нынешнюю юго-восточную часть России.

Константин и младший брат его Мефодий были родом Фессалоникийцы²⁶⁸, благородного происхождения; оба они получили высшее для своего времени образование; оба вступили в духовное звание. Братья пользовались известностью, как люди умные и образованные, особенно старший, Константин, почему и был прозван философом²⁶⁹. Он воспитывался во дворце, вместе с членами императорской фамилии, был в близких сношениях с Фотием²⁷⁰, человеком, по уму и образованию превосходившим всех своих современников. Константин отличался особенною способностью к изучению языков: он знал язык Хазаров, понимал язык еврейский, самаритянское наречие было ему известно²⁷¹; живя в Фессалониках, городе, окруженном славянскими поселениями, он говорил по-славянски, хорошо знал язык Славян. Он обладал огромною памятью и удивил в Риме ученого Анастасия теми цитатами из св. отцов, которые он приводил на память²⁷². Он много путешествовал, – ездил в землю Хазарскую к Азовскому морю, путешествовал по Греции, по землям Славянским, жил в Градиште²⁷³, посетил Рим.

Когда Хазары, обитавшие между Волгой и Азовским морем, просили Византийского императора прислать им ученого богослова для разрешения возникших теологических недоразумений, Михаил III отправил к ним Константина, и он успешно выполнил возложенное на него поручение. Во время этого-то путешествия открыл он, 30-го декабря 861 года, мощи св. Климента, четвертого римского епископа, сосланного императором Траяном в Херсонес²⁷⁴. Год спустя по возвращении Константина из Хазарской земли, император Михаил III, согласно просьбе Моравского герцога, отправил обоих братьев, Константина и Мефодия, в Моравию, как наиболее способных в предстоявшей миссионерской деятельности.

Братья прибыли в Моравию весною 863 года; при встрече их герцог оказал им почёт, народ – особенную радость, так как уже прошла молва, что новые законоучители везут с собою изобретенные ими, понятные народу, письмена, быть-может даже переводы главных молитв и мест из Евангелия на понятный народу, родной его язык. Подвиг великий: в нем высказался и практический ум, и политическая мудрость Солунских братьев. Приходившие ранее их в Моравию немецкие миссионеры проповедовали слово Божие, молились по латыни н не имели успеха; посещавшие с тою же целью Моравов византийские проповедники молились по-гречески и не были выслушиваемы народом. Константин и Мефодий являлись в Моравию именно в то время, когда еще были видны следы отверженных народом усилий латинства: вместо недоступной народу латинской речи ввести непонятный ему греческий язык значило повторить ту же ошибку, заменить одно препятствие к распространению христианства другим не менее существенным затруднением. В Константинополе хорошо знали о стараниях латино-немецкого духовенства и о причинах неуспеха его; Константин и Мефодий понимали, что вступают на почву, на которой им предстоит бороться и с притязаниями Зальцбургского архиепископа и с невежеством народа; Славянские Первоучители обратились к средству, которое разом обеспечивало им быстрый успех в народе и отстраняло немецкое влияние латинской церкви. Когда Смоленске братья вместо Pater noster запели Отче наш и вместо Credo провозгласили Верую, народ понял их, уразумел смысл слов и из язычника стал христианином, готовым защищать не только родную веру, но и тех, которые научили его той вере.

Константин вместе с братом поселился в крепком Велеграде²⁷⁵, откуда он разъезжал по Моравии и Богемии, проповедуя всюду слово Божие и совершая божественные службы на славянском языке, освящая капеллы и церкви: он освятил в моравском Оломуце церковь в честь св. Петра²⁷⁶ и в богемском Лютомышле – в честь св. Клемента²⁷⁷. Византийские миссионеры своею деятельностью как бы подтверждают, что они призваны Моравским герцогом в оппозицию латино-немецкому духовенству.

К независимости политической, добытой в борьбе с Людовиком Немецким, Ростислав присоединяет стремление к самостоятельности церковной: права баварских епископов на церковную юрисдикцию должны пасть, должны уступить свое место иному церковному учреждению, основанному на национальном начале. Ростислав довольно смело вызывает на бой короля Германского, с его союзником Болгарским ханом, и архиепископа Зальцбургского, с его суффраганами, баварскими епископами; в силах ли он выдержать неравный бой?

В фульдской хронике, под 864 годом, записано: „В конце августа²⁷⁸ король Людовик перешел Дунай с большим войском и осадил Моравского герцога в его городе, который называется по-славянски Довина, то-есть, девица. Так как Ростислав не дерзнул сразиться с немецким войском в открытом поле, и так как все пути к побегу были закрыты, то он выставил столько заложников, сколько Людовик желал, и, кроме того, принес вместе со всеми своими вассалами клятву верности немецкой короне“²⁷⁹. Известие это, хотя и преувеличенное, не оставляет сомнения относительно решения вопроса, выставленного нами выше. К этому должно присоединить неудовольствия архиепископа Зальцбургского, который, опираясь на пожалование Карла Великого, подтвержденное его преемниками, предъявлял свои права на моравскую церковь. Ростислав не мог сомневаться, что эти права будут поддержаны и королем Германским, сюзереном Моравского герцогства, и папою римским, главою баварской церкви. Положение Ростислава было теперь еще более затруднительно, чем до обращения к Византийскому двору: Болгарский хан нашел для себя выгодным просить у Рима света христианского учения и тем еще более ясно высказал ту политику, которой намерен был следовать; помощь Восточной империи ограничивалась лишь дружественными сношениями с Византией, что не могло уже служить в глазах Болгарского хана препятствием к нападению на Моравию; конечно, зависимость от баварской церкви была свергнута, но этим приобретался враг в лице сильного архиепископа Зальцбургского, который теперь выжидал лишь случая, чтоб отомстить чувствительный удар, нанесенный его интересам: с прибытием Кирилла и Мефодия он терял и десятинный сбор и треть доходов с тех земель, так как теперь все моравские Славяне перешли на сторону понятной им славянской церкви. Болгарский хан и архиепископ Зальцбургский с угрозой стоять на границе владений Ростислава; вдали виднеются две не менее грозные силы – Германский король и Римский папа. Таково было положение Моравского герцога.

Ростислав прибегнул к двум мерам; обе они политического характера; но одна должна была служить оплотом против материальной силы его германских врагов, другая же предназначалась для отпора притязаниям немецкого духовенства. О первой мере сохранились лишь краткие заметки хронистов, о второй не дошло никаких известий и на нее наводит лишь связь последующих событий.

У Германского короля Людовика Немецкого было три сына; уже давно в королевской семье происходили раздоры по поводу раздела владений. Двое из современников сохранили нам известия, что „весной 865 года король Людовик составил проект раздела всех земель Германского королевства между своими сыновьями: Карламану, старшему из сыновей, предоставлял он Баварию с пограничными марками против Славян и Лангобардов; Людовику, второму сыну, – восточную Франконию, Саксонию и Тюрингию; Карлу, младшему из сыновей, – Аламаннию и Рецию. Все сыновья должны вступить во владение предоставленными им землями еще при жизни отца и быть вполне независимыми в делах малой важности; разрешение же всех важнейших вопросов, назначение епископств, аббатств, графств, равно как и управление королевскими имениями король удерживал за собою²⁸⁰. Подражая в этом случае своему отцу, Людовик Немецкий имел несчастие испытать те же неудовольствия, которые пережил благочестивый Людовик: такое разделение поселило раздор между братьями и возбуждало неудовольствие против отца то в одном, то в другом из его сыновей. Старший сын не раз уже и прежде отказывал отцу в послушании, вследствие чего должен был скрываться в землях южных Славян, терпел немилость отца, даже содержался однажды в темнице около года; даже носились слухи, будто бы Карломанн при жизни отца стремится к германской короне²⁸¹. Двое младших сыновей, Людовик и Карл, посягали на жизнь отца²⁸². Этими семейными раздорами воспользовался Ростислав. В 865 году один из вассалов Людовика, второго сына короля, был обвинен в изменнических сношениях с Моравским герцогом; в начале следующего года сам Людовик решился восстать на отца, – подымал Саксонию и Тюрингию, призывал Моравского герцога произвести нападение на Баварию²⁸³. Уже давно двор Ростислава был убежищем для всех недовольных Германским королем и подпавших его немилости: Чешский князь Славита²⁸⁴ нашел радушный прием у Моравского герцога; первые сановники короля спасались при дворе Ростислава; Карломанн вел с ним переговоры, когда восстал против отца; теперь его брат, Людовик, прибегает к тому же Ростиславу²⁸⁵. Моравский герцог откликнулся на призыв Людовика напасть на Баварию, но неудачно: Карломанн, старший сын короля, прежний союзник Ростислава, „принудил его к миру“²⁸⁶. Влияя на врагов короля, которых Ростислав находил, как мы видели, даже между сыновьями Людовика Немецкого, тревожа короля в самих его владениях, Ростислав достигал одной, важной для него цели: Германский король не мог собрать свои силы против Моравской земли, и Моравский герцог выигрывал время для укрепления своей независимости, которая никогда не была официально признаваема Германией.

Такова была первая мера Ростислава; переходим ко второй.

Прибитые Константина и Мефодия в землю Моравскую вооружило против Ростислава Зальцбургского архиепископа. Моравской герцог хорошо знал, что немецкие епископы, под предлогом распространения христианства, наложат на него и на его народ латино-немецкую церковную зависимость, с которою соединялись и сбор десятины, и поборы в пользу архиепископа, и прежняя зависимость от Германского королевства, так как немецкие епископы были его покорными слугами, и наконец, изгнание славянского богослужения, что вызвало бы неудовольствие со стороны народа и, быть-может, привело бы его к восстанию. Никакая сделка с Зальцбургским архиепископом не была возможна, и Ростислав должен был прийти к убеждению, что лишь учреждение в Моравии отдельной, от Германии независимой церковной митрополии, могло оградить его землю от притязаний зальцбургской церкви. Как само учреждение Моравского архиепископства, так и признание его немецким духовенством могло быть прочно лишь в том случае, когда бы оно исходило из Рима, на условии подчинения непосредственно папе, при чем св. Петр взял бы новую церковную провинцию под свою защиту. Примеры подобных договоров уже встречались: во времена Бонифация, когда Германия достигла независимости от франкского церковного ига именно этим путем; во дни Ростислава, несколько лет тому назад, Болгары именно на таких условиях были приняты под защиту св. Петра. Вероятно, очень вероятно, что Ростислав вел с папой переговоры именно в этом смысле, и когда уже все предварительные условия были соглашены, папа Николай I позвал Константина и Мефодия в Рим, чтобы посвятить одного из них в архиепископы Моравии. В сохранившихся памятниках, преимущественно лишь легендах, факт призвания Константина и Мефодия в Рим стоит одиноко, ничем не объяснимый: в Моравии проповедуется Евангелие византийскими миссионерами, отправляются божественные службы на народном языке, нарушаются церковные права Зальцбургской митрополии, и папа – а в то время папой был не кто иной, как Николай I – зовет их в Рим лишь спустя более четырех лет; мы даже не знаем ни причин, ни цели этого призыва. Письмо папы Николая I, которым он звал Константина и Мефодия в Рим и которое не сохранилось, если только оно действительно существовало, без сомнения было результатом предшествовавших, быть – может, долгих переговоров. Отъезжая в Рим, Солунские братья не забыли взять с собою мощи св. Климента, одного из преемников св. Петра в ряду римских епископов. Мощи эти были найдены в конце 861 года и шесть лет Константин и Мефодий возят их с собою, не отсылая в Рим, не оставляя в Византии: быть-может, отвозя их теперь в Рим, они выполняли одно из условий, на которых папа согласился учредить славянское епископство.

13-го ноября 867 года умер папа Николай I. Это была личность замечательная: события самого серьезного характера сделали эпохою время его управления; личные же качества Николая, выдержавшего политические бури и религиозные смуты своего времени, заставили современников бояться и уважать его, а потомство – почитать и назвать его великим папою. Императоры и митрополиты, короли и кардиналы, бароны и епископы испытывали на себе тяжелую руку Николая: он судит брата императора, сладострастного короля Лотаря, и вырывает из его объятий прелюбодейную Вальдраду; он отлучает от церкви сильного епископа Равеннского и в самой Равенне предписывает ему унизительные условия; он ведет борьбу с императором и в самом Риме обезоруживает его своею железною твердостью; он мечет стрелы проклятая в Византию и, как некогда Григорий Великий, дает варварскому народу мудрую конституцию, сеет семена христианской цивилизации в дикой земле Болгарского хана.

В преемники такому-то папе был избран Адриан II, слабый и нерешительный. Теперь папство на себе же испытало прежде всего, что ослабление императорской власти отдавало и Рим и пап в руки гордой, сильной аристократии Рима: франкское императорство было ослаблено папами ранее, чем была найдена какая-либо материальная сила, на которую папство могло бы опереться. Дурные последствия такой политики пап, как для императорской, так и для папской власти, выступают тотчас наружу, как только апостольский посох достался в слабые руки: при Адриане II император Людовик, победитель Сарацин, содержится в плену у Беневентцев; с другой же стороны, герцог Сполетский Ламберт на глазах папы ворвался в беззащитный Рим, грабил церкви, опустошал дворцы; Елевтерий, брат кардинала Анастасия, завладел дочерью папы и жил с нею в самом Риме, смеясь над угрозами Адриана II²⁸⁷.

В то именно время когда Адриан II был унижаем и оскорбляем как светский глава Рима и как отец, явилось посольство Моравского герцога с Солунскими братьями во главе. Это было очень кстати: посольство везло с собою мощи св. Климента, что давало Адриану возможность явиться пред Римлянами в полном величии своего духовного сана. В торжественной процессии, сопровождаемый духовенствам и народом Рима, вышел папа за город на встречу св. мощам. Кто желал расположить и папу и Римлян в свою пользу, тому трудно было сделать более дорогой подарок: Константин и Мефодий стали в Риме дорогими гостями; за них были теперь папа, духовенство, народ. Скудны известия наши о пребывании Константина и Мефодия в Риме; из несомненных однако же документов мы узнаем, что главные условия переговоров Ростислава с папою Николаем I были в точности выполнены его преемником Адрианом II: моравское, независимое от немецкой церкви архиепископство было учреждено, богослужение на славянском языке было дозволено.

Полтораста лет тому назад, посвящая Винфрида в епископский сан, папа Григорий II потребовал от него не только устного, но и письменного удостоверения в том, что как в деле вероисповедания, так и в вопросах церковных, Винфрид вполне придерживается постановлений римской церкви; и только после такого испытания Винфрид стал 30-го ноября 723 года епископом Бонифацием. Это испытание было одним из предварительных условий посвящения в епископский сан; ему подвергались все без исключения. Константин захворал в Риме, постригся в монахи, при чем принял имя Кирилла, и 14-го февраля 868 года скончался. Из собранных нами документов не видно, принимал ли Константин посвящение в епископский сан; но относительно его брата Мефодия не может быть никакого сомнения: папа Адриан II, после устного и письменного испытания²⁸⁸ Мефодия, посвятил его в архиепископы²⁸⁹.

Когда в Риме убедилась в необходимости дать самостоятельность христианской миссии в южно-славянских землях, то воскресили память древнего епископства Сирмийского, в Паннонии. Один из 70 учеников Иисуса Христа, друг ап. Павла²⁹⁰, Андроник был первым Сирмийским епископом²⁹¹. В IV стол. Сирмийский епископ распространил свою церковную власть на всю Иллирию²⁹²; но с VI века, вследствие политических смут, Sirmium теряет свое прежнее значение, и церковною митрополией Паннонии становится Justiniana Prima. Еще древние знали Sirmium как богатый, населенный город²⁹³; Гунны опустошили и страну в город; Остготы и Гепиды воевали за обладание крепким Сирмием, который переходил насколько раз из рук Римлян к варварам и обратно, пока наконец опустошенный и безлюдный город не был взят Аварами. Карл В. возвратил всю страну христианскому миру, подчинив ее в церковном отношении архиепископу Зальцбурга²⁹⁴. Теперь папа Адриан II, учреждая Мораво-паннонское архиепископство, необходимо должен был изъять часть земель из ведения Зальцбургского митрополита и тем нарушить его права.

Если упреждение южно-славянской митрополии не могло состояться без нарушения прав одного из митрополитов германской церкви, то богослужение на народном, славянском языке должно было нарушить вековой обычай всей латино-западной церкви. Со времен апостольских и до настоящих дней, римская церковь никогда не дозволяла употреблять при богослужении какой-либо язык, кроме тех трех, на которых была написана надпись на кресте Иисуса Христа, то-есть, кроме еврейского, гречневого, латинского; она разрешала проповедовать, молиться с народом на его местном наречии²⁹⁵, но не совершать божественные службы. В этом отношении Солунские братья, вводя славянский язык в священнодействие, противоречили вековому обычаю латинской церкви, и без сомнений, встретили сильное сопротивление в Риме, когда домогались от папы дозволения совершать в славянских землях литургию на славянском языке. Конечно, Константин и после него Мефодий употребили все усилия, чтобы склонить палу на свою сторону; но папа в данном случае мог руководствоваться лишь примером Григория В. в отношении к Англосаксам. Переговоры о такой решительной, беспримерной уступке должны были продолжаться еще долго по Смерти Константина; партия противная славянскому богослужению была сильна, – мы с нею еще встретимся. Два мотива могли побудить Адриана II сделать подобную уступку в пользу Мораво-паннонской церкви: противодействие усилению немецкого влияния и пример Болгар, перешедших к восточной церкви. Немецкая партия в Риме стесняла папу, немецкое духовенство в Германии в своих действиях не всегда согласовалось с видами римского престола; с другой стороны, если Адриан II не хотел потерять свою моравскую паству, как была потеряна для римской церкви паства болгарская, то папа должен был быть крайне уступчив: Мефодий, в случае неуспеха, мог поехать из Рима в Византию, откуда он был послан и где был бы принят и услышан тем более, что в это именно время византийский трон был занят Славянином, Василием Македонянином. В этом случае виды и намерения Ростислава сходились с целями и стремлениями Адриана, и папа уступил; но уступил с условием: он дозволил богослужение на славянском языке, с тем однако же ограничением, что при совершении литургии места из Нового Завета должны быть читаны сперва по латыни и затем уже в славянском переводе.

Письмо Адриана II, которым папа извещал Ростислава о том, что его желания выполнены, не сохранилось или по крайней мере до настоящего времени не найдено; главное содержание его записано в одной из легенд, в форме подлинного письма, в таком виде:

„Адриан, епископ и раб Божий, к Ростиславу, Святополку и Коцелу. Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение. Мы слышали о вас то, чего мы так страстно желали и о чем молились ради вашего спасения, именно, что Господь возвеличил ваше сердце до стремления к Богу и показал вам, что Богу должно служить не только верою, но и добрыми делами. Вера бо без дел мертва есть, и те обманываются, которые думают, что познали Бога, в делах же своих не следуют Ему. Вы просили себе учителя не только у этого святейшего престола, но и у благоверного императора Михаила. Император послал вам блаженного Константина Философа вместе с братом, прежде чем мы успели послать кого-либо. Эти же, принимая во внимание, что область ваша по наследству принадлежит апостольскому престолу, ничего не делали противного канонам, но явились к нам, принеся с собою мощи св. Клемента. Мы же, по зрелом обсуждении, с тройною радостью постановили отослать к вам посвященного Мефодия с его учениками, нашего сына, мужа совершенного по уму и православного, чтоб он, переводя книги на ваш язык, наставил вас, как вы о том просили, во всяком церковном обряде и святом богослужении, именно в литургии и крещении. Подобно тому как Константин Философ начал святым Евангелием и молитвами ко святому Клименту, также точно будет свято и угодно пред Богом, пред вами и пред всею кафолическою и апостольскою церковью, если кто-либо другой достойно и праведно наставит вас, да познаете легче заповеди Божии. Но при этом следуйте такому обычаю, чтобы на литургии Послания и Евангелие прочитывались сперва на латинском языке, потом на славянском, да исполнятся слова св. Писания, что все языки да восхвалят Бога²⁹⁶; и другие: все различными языками прославляют величие Бога, как св. Дух дал им провещевать²⁹⁷. Если же кто из учителей и слушателей, которых вы собрали, и из отпавших от истины дерзнет бессмысленно убеждать вас в чем-либо ином, порицая книги вашего языка, да будет он отлучен и да будет предан суду церкви, пока не исправится. Те бо суть волки, а не овцы; их можно познать по учению их и должно избегать их. Вы же, возлюбленные дети, послушайте божеское учение и не презрите закона церкви, но да обратитесь, как почитатели истинного Бога, к нашему Небесному Отцу со всеми святыми. Аминь“.

Подобное этому письму, в котором папа так заботливо охраняет своего нового духовного сына от других учителей и немецкого духовенства, „порицающего книги славянского языка“, подобное этому письмо повез к Моравскому герцогу вновь поставленный архиепископ Мефодий.

Во время пребывания Мефодия в Риме, политическое положение моравских Славян много изменилось. После того как Людовик Немецкий, при помощи своего старшего сына, усмирил восстание, во главе которого стоял его второй сын, моравский герцог должен был испытать на себе всю силу германского меча за свои сношения с возмутившимся сыном германского короля.

Весной 869 года, вероятно не без участия Ростислава, вспыхнуло общее восстание всех Славян по границе Восточной марки²⁹⁸. Людовик Немецкий лежал больной в Регенсбурге²⁹⁹. Три его сына повели три германских войска против Славян: окопы Моравской земли были разрушены, укрепления сожжены; Ростислав, его племянник Святополк, многие чешские и моравские князья разбиты³⁰⁰. Святополк, вассал своего дяди, вступил в тайные переговоры с Карломанном, изменил своему сюзерену и предательски предал его в руки врагов. Ростислав был заключен в одну из баварских темниц, где должен был ожидать выздоровления короля, который желал сам произнести над ним приговор. С огнем и мечом прошел Карломанн по Моравской земле³⁰¹.

Мефодий не застал уже Ростислава; его место в Велеграде было занято его племянником, преступным Святополком. Желание укрепить за собою изменою добытый трон не дозволяло Святополку защищать Мефодия, подобно дяде, от немецкой партии, и в 870 году³⁰² мы встречаем первого славянского архиепископа при дворе паннонского князя Коцела, родственника Святополка. Архиепископ Мораво-паннонской церкви распространял свою духовную власть на большую часть южных Славян всюду встречая себе опору в народе, который охотно шел в церковь слушать службу на своем родном языке; лишь в Моравию не проходила молитва на славянском языке, в страну, для которой Мефодий покинул Византию и которая уже несколько лет была театром войны, напрягая свои последние силы к спасению той самостоятельности, которая была добыта 15 лет тому назад.

Моравия утратила уже своего славного защитника; во главе ее стояли теперь Святополк, да два Немца, герцоги Энгельшалк и Вильгельм, которые получили от Германского короля земли в Моравии с обязанностью сладить за вольнолюбивыми Славянами и усмирять их восстания³⁰³. Святополк, став во главе моравского народа, необходимо должен был идти по стопам своего дяди Ростислава и испытал ту же участь: Карломанн, не доверяя Святополку, арестовал его и бросил в темницу. Моравы восстали; движением руководил священник Склагамар. Не будучи в состоянии утушить восстание, Карломанн заключил договор с пленным Святополком, в силу которого он поручал ему часть баварского войска, с которым Святополк должен был идти в Моравию, усмирить народ, изгнать Склагамара и получить, как награду, трон дяди. Едва Святополк вошел в Моравию, как тотчас же соединился с восставшим народом и разбил как вверенных ему, так и находившихся в Моравской земле Баварцев: половина немецкого войска была убита, другая – взята в плен. Одно это поражение, по словам немецкого хрониста, затемнило все прежние победы Баварцев³⁰⁴. Карломанн выкупил своих пленных Баварцев освобождением всех заложников Моравской земли, бывших при германском дворе. Новые нападения Баварцев на Моравов не имели успеха: Моравы, поддержанные Чехами, отбили Немцев³⁰⁵. – „В этом же 872 году, в середине поста – говорит хронист – король созвал съезд в Форхгейме; на этот съезд прибыли послы Моравского герцога Святополка с просьбою о мире и с обещанием быть впредь верными королю“³⁰⁶. Надо полагать, что переговоры о мире не были успешны, так как в следующем же году они были возобновлены. Тот же хронист говорит: „В 873 году, когда король Людовик оставался еще в Вормсе, туда прибыл к нему Немец, именем Бертрам, плененный Святополком в прошлом году, как посол от Моравского герцога, и передал королю предложения герцога“³⁰⁷. Нам неизвестны эти предложения; мы знаем только, что сын короля Карломанн был тесним в это время Моравами, что король поспешил в Регенсбург, где и был заключен мир с Моравским герцогом³⁰⁸.

Вот причины, почему мы не встречаем Мефодия в Моравии в первые три, четыре года по возвращении его из Рима. Борьба Моравов с Немцами заставила его перенести славянскую проповедь в другую землю, более мирную, более доступную святому делу просвещения, в Паннонию. К сожалению, у нас нет известий о первых годах деятельности архиепископа Мефодия; но по немногим дошедшим до нас указаниям мы можем догадываться о тайной внутренней борьбе, которую Мефодий вел с немецким духовенством в то самое время, когда в Моравии шла война открытая, внешняя, с немецким королем.

Уже давно Моравия и Паннония были причислены к Зальцбургской церковной провинции. Назначение Мефодия архиепископом мораво-паннонским, совершившееся помимо воли и без спроса Зальцбургского архиепископа, вызвало неудовольствие со стороны баварского духовенства. В 873 году Зальцбургский архиепископ протестовал против нарушения его прав и с этою целью отправил в Рим посольство, снабдив его историческим меморандумом³⁰⁹, на основании которого послы должны были ходатайствовать пред папой о восстановлении церковных прав Зальцбургской митрополии над Моравией и Паннонией. В этой исторической инструкции указаны в хронологическом порядке отношения зальцбургского стола к южно-славянским землям, начиная с конца VIII стол. и до прибытия архиепископа Мефодия:

„В год от P. X. 796 император Карл назначил графа Эриха и с ним неисчислимое множество воинов, чтоб изгнать Гуннов. Эти почти не сопротивлялись и покорились императору Карлу при посредстве сказанного графа. В том же году Карл послал своего сына Пипина в землю Гуннов с большим войском; Пипин дошел до знаменитого места Гуннов, называемого Ринг, где опять все князья их подчинились Пипипу. Возвратившись оттуда, Пипин ту часть Нижней Паннонии, которая лежит близ озера Пелиссы, за рекою, которая называется Рааба, и до реки Дравы, и до того места, где Драва впадает в Дунай, всю местность, над которою Пипин имел власть, поручил до приезда своего отца императора Карла Зальцбургскому епископу Арно, с тем чтобы тот заботился о вероучении и церковнослужении населения, оставшегося от Гуннов и Славян. После того, в 803 году³¹⁰, император Карл прибыл в Баварию и в октябре месяце постил Зальцбург. И он возобновил сказанное соизволению своего сына, в силу своей власти подтвердил оное, в присутствии многих своих верных, и определил, что таковое должно оставаться на веки нерушимым“³¹¹.

После упоминания о том, что и преемник Виргилия, епископ Арно „блюл в тех землях пастырскую заботу зальцбургского престола“³¹², рассказывается про Арно следующее:

„Между тем, именно в год от P. X. 798, случилось, что к архиепископу Арно, когда он возвращался из Рима, получив от папы Льва паллиум, за рекою По, прибыли королевские гонцы с письмом от Барла, который поручал ему тотчас же отправиться в земли Славян, разведать желания того народа и проповедать там слово Божие. Но так как Арно не мог этого сделать, не представив прежде того отчета о своем посольстве, то он поспешно поехал к императору и передал ему то, что поручил ему государь папа Лев. После того как архиепископ Арно выполнил свое посольство, сам император приказал ему отправиться в землю Славян, озаботиться о всей той стране, исправлять в ней церковные службы, как-то следует епископу, и проповедью укрепить народ в вере и христианстве. Как приказал Карл, так Арно и сделал: прибыв в земли Славян, он освящал церкви, поставлял пресвитеров, поучал народ проповедью“³¹³.

Затем говорится о том, как преемники Арно, архиепископы Адальрамм, Лиупрамм и Адальвин, заботились о распространении христианства в славянских землях и поставляли в них особых епископов – Теодерика, Оттона и Освальда³¹⁴. Перечислив зальцбургских епископов, меморандум приводит свидетельства хроник императоров и королей Франков и Баваров³¹⁵. И эти свидетельства говорят в пользу прав зальцбургского стола.

„Привина, по собственному желанию наставленный в вере, был окрещен в церкви св. Мартина, в месте, называемом Трейсма³¹⁶, которое принадлежало Зальцбургскому престолу³¹⁷. Несколько времени спустя король Людовик, по просьбе своих верных, пожаловал Привине в лен часть Нижней Паннонии близ речки, называемой Сала. Архиепископ Лиупрамм исполнял в той местности церковные обязанности, и при освящении им церкви в честь св. Богоматери Марии, в 850 г., все присутствовавшие видели и слышали мировое соглашение между Лиупраммом и Привиной. Тогда же Привина поставил своего пресвитера именем Доминика под власть и зависимость Зальцбургского архиепископа“³¹⁸.

Зальцбургские архиепископы освящают церкви в Паннонии, поставляют священников; Привина дарит Зальцбургскому престолу церкви и земли.

„Дошло до сведения благочестивого короля Людовика, что Привина благочестив и усерден в служении Богу и ему, вследствие частых присоветований своих верных, король уступил Привине в собственность все, чем этот владел до того как леном, за исключением того, что принадлежало епископскому престолу Зальцбургской церкви, то-есть, св. Петру, князю Апостолов и блаженному Родберту, – над всем тем должен повелевать в настоящее время архиепископ Лиупрамм. Так определил наш государь и король все, что тогда тем епископом в тех местах приобретено было и что при помощи Божией могло быть увеличено в будущем, для того чтобы все то, без противоречия какого-либо человека и без судейского приговора могло нерушимо и постоянно принадлежать престолу вышеупомянутых Зальцбургских епископов“³¹⁹.

Таковые распоряжения Пипина, Карла, Людовика точно выполнялись,

„пока не явился какой-то Грек, именем Мефодий, со вновь изобретенными славянскими письменами, который, в своей высокомерной мудрости, вытеснив латинский язык, римское учение и древнеобычные латинские буквы, сделал ненавистным одной части населения той страны обедни, евангелия и церковные службы тех, которые служили по латыни“³²⁰.

В заключение вычислено время, в течение которого Зальцбургский стол нерушимо пользовался своими правами: к прежним доводам, основанным на документах в хрониках, присоединяется таким образом право давности.

„С того же времени, когда по дарению и определению государя императора Карла жители восточной Паннонии стали управляться Зальцбургскими первосвященниками, до настоящего времени протекло 75 лет, в течение которых ни один епископ, откуда бы он ни пришел, не имел духовной власти в той пограничной земле, кроме Зальцбургских первосвященников, и ни один пресвитер, пришедший из чужой земли, не дерзал более трех месяцев исполнять там свои требы, не представив предварительно епископу свой отпуск из другого диоцеза. Так это там соблюдалось, пока не появилось новое учение Мефодия Философа“³²¹.

Этими словами заканчивается меморандум, важный остаток от борьбы нѣмецкаго духовенства со славянским. Нам неизвестны все перипетии этой борьбы, которая должна была быть довольно раздражительного, если о том можно судить по тому, что в инструкции не упомянуто об архиепископском сане Мефодия, но просто говорится о „каком-то Греке Мефодии“. Это впрочем понятно: если не желательно признавать факт, то самое удобное прежде всего игнорировать его!

Не могло быть ни малейшего сомнения в том, что ходатайство зальцбургского посольства останется без успеха, так как вопрос близко касался интересов собственно римской церкви: папа Адриан II, восстановив древний престол Сирмийский, отвлек славянские земли от церковной подчиненности Зальцбургу и поставил их в непосредственную зависимость от римского престола; преемник Адриана, конечно, не дозволит Зальцбургскому архиепископу отвлечь славянские земли от непосредственной подчиненности Риму. Папа Иоанн VIII не откажется от своих прав, хотя требования Зальцбургского архиепископа были поддерживаемы, как мы то увидим ниже, всем баварским духовенством и представлениями Германского короля.

Для разрешения возникшего спора, папа отправил в Германию своего легата Павла, епископа Анконского. К сожалению, от инструкции, данной Иоанном VIII своему легату, сохранился лишь небольшой отрывок³²², но отрывок чрезвычайно важный, касающийся вопроса о 75-лѣтней давности владения. Папа, упомянув о том, что права римского престола на Иллирию основываются на несомненных документах, опровергает зальцбургский довод давности довольно оригинально:

„Кто ссылается на число протекших годов, тот должен знать, что для таких случаев установлен между христианами известный срок давности. Но где к подобному вопросу примешивается ярость язычников и неверных, там никакое число лет не уничтожает прав церкви, так как церковь не знает земного оружия и терпеливо ожидает от Господа, когда Ему будет угодно помиловать Его церковь. Действительно, если в подобных случаях обилие годов имеет значение, то сам Господь подлежит порицанию за то, что освободил сынов Израиля от тягостного рабства фараонов после 430 лет. И сам Спаситель ведь освободил же человеческий род от власти ада по прошествии стольких тысячелетий“!³²³.

Так защищал папа Иоанн VIII право римского престола на учреждение Мораво-паннонского архиепископства перед немецким духовенством. За это духовенство, за права зальцбургской церкви высказались также и представители светской власти, король Германии Людовик Немецкий и его сын Карломанн, глава Баварской земли. Иоанн VIII не оставил и их без ответа. На сколько можно судить по сохранившимся отрывкам, язык папских посланий к Людовику и Карломанну был уже более категоричен и даже сух. Королю Германии³²⁴ папа пишет:

„Иоанн епископ, раб рабов Божиих, возлюбленному сыну Людовику преславному королю... Многие разнообразные и очевидные указания могли бы заставить твою мудрость признать, что Паннонский диоцез искони находится в распоряжении апостольского престола, если только тебе не чужда божеская справедливость. На это указывают синодальные акты; это же подтверждается историческими документами. Только военные смуты помешали некоторое время апостольскому престолу посылать туда первосвященников, – в справедливости этого сомневаются одни неучи... Права святой римской церкви, которой мы Божиим соизволением служим, не отчуждаемы; их не уничтожает никакое время, никакое разделение государств не может нанести ущерба тем правам. Наконец, и досточтимое римское право³²⁵ определяет давность лишь сотнею лет“.

В письме к Карломанну³²⁶, которому по разделу отца было предоставлено управление Баварией, в состав которой входила Зальцбургская церковная провинция, Иоанн VIII употребляет еще более решительный тон:

„Иоанн епископ преславному мужу Карломанну, сыну возлюбленного сына нашего короля Людовика. Так как епископство Паннонское снова возвращено и нами вновь восстановлено, то брат наш Мефодий, поставленный апостольским престолом в архиепископы той провинции, да исполняет свободно по древнему обычаю все епископские обязанности“.

Германский король Людовик и Баварский герцог Карлонанн подчинились воле Иоанна VIII: в руках папы была императорская корона, ради которой они легко отказались поддерживать притязания баварской церкви. К тому же, по известию одной хроники, которое мы приводили выше, Людовик Немецкий именно в 873 году желал мира, вел в этом смысле переговоры с князьями Моравскими, – в числе моравских князей разумелся и Коцел Паннонский, в области которого жил тогда Мефодий, вследствие чего в вышеприведенной переписке упоминается только о Паннонии. Если сила славянского оружия заставила Германского короля прекратить войну со Славянами, то конечно, притязания баварской церкви не были в состоянии понудить его возобновить неприязненные сношения с народом, силу которого уже не раз испытало германское войско. Обстоятельства помогли папе Иоанну VIII и по отношению к Зальцбургскому престолу: в это именно время умер Зальцбургский архиепископ Адальвин, и Иоанн VIII, вероятно, не упустил случая, при посвящении Теотмара, в 874 году, поставить одним из условий посвящения полное отречение от всяких притязаний на Паннонию; по крайней мере мы уже не слышим более об открытых притязаниях на Паннонию, хотя тайная вражда к Мефодию продолжалась, как мы то увидим ниже.

Иоанн VIII обращался не только к представителям Германии, Баварии и Зальцбурга. Сохранился отрывок из папского послания к сербскому князю Мутимиру³²⁷, в котором Иоанн VIII увещевает князя „по примеру предков своих обратиться к Паннонской епархии и так как в ней, милостью Божьею, поставлен уже апостольским престолом епископ, то подчиниться его пастырскому попечению“.

Вероятно, около этого же времени, в 874 г., Мефодий переехал опять в Моравию³²⁸, в страну теперь спокойную, ко двору сильного Святополка: письма папы Иоанна VIII по поводу Мефодия адресованы к Святополку, и в них Мефодий назван „архиепископом Святополка“.

Мефодий продолжает просвещать Славян и отправляет богослужение на славянском языке. Враги Мефодия, немецкие епископы, пользуются этим: и после того как им не удалось возвратить славянские земли к Зальцбургской провинции, они стараются очернить Мефодия в глазах папы за его славянское богослужение, которое отстраняло их от всякого влияния на соседние земли. Немецкие епископы представляли папе славянское богослужение как противное преданиям римской церкви, и Иоанн VIII, не смотря на официальное дозволение, данное его предшественником Адрианом II, категорически, собственным письмом, запрещает Мефодию совершать богослужение на славянском языке. Письмо это Иоанна VIII передал Мефодию епископ Анконский Павел, ездивший в 878 г. в Константинополь. Как не сохранились жалобы немецких епископов на славянское богослужение, так не сохранилось и то письмо папы, которое было вызвано теми жалобами; мы узнаем об этом письме из одного более позднего послания Иоанна VIII к Мефодию ³²⁹, в котором папа между прочим говорит: „Письмом нашим, отосланным к тебе чрез Павла, епископа Анконского, мы запрещали уже тебе совершать божественные службы на славянском языке, и дозволяли то на латинском или на греческом“.

Неизвестно, отвечал ли Мефодий папе, и если отвечал, то что именно; но положительно известно, что Мефодий продолжал служить на славянском языке. Убеждение в том, что только славянское богослужение может прочно распространить христианство в славянских землях и дать новому архиепископу полную независимость от немецких епископов; официальное дозволение славянского языка при богослужении, данное Адрианом II; наконец, самое запрещение Иоанна VIII, явившееся в форме письма, без приглашения явиться в Рим для ответа, как то обыкновенно бывало в тех случаях, когда нарушались канонические постановления римской церкви, – все это заставляло Мефодия продолжать свою деятельность в прежнем духе.

Запрещение славянского языка при богослужении должно было удивить более всего самого Мефодия: во время пребывания Кирилла и Мефодия в Риме, Иоанн был архидиаконом римской церкви, и все переговоры между Адрианом II и Мефодием происходили на его глазах; папа Иоанн не мог не знать, что его предшественник дозволил Мефодию совершать божественные службы на славянском языке. Что же заставляло Иоанна писать в начале 878 г. к Мефодию в смысле совершенно противном распоряжениям Адриана?

За недостатком положительных указаний, ответом может быть лишь более или менее вероятная догадка. В конце 877 г., Карломанн, уже король Италии, вышел с своим войском из Италии, недовольный папою, отказавшим ему в императорской короне; покидая Италию, Карломанн поручил двум своим наместникам, Ламберту Сполетскому и Адальберту Тусцийскому³³⁰, беспокоить, теснить папу, надеясь таким образом силою заставить папу дать свое согласие на коронование императорскою короною короля Италии. Что приказание Карломанна было в точности исполняемо, об этом есть несомненные свидетельства. Жалоба на Мефодия за его славянское богослужение была получена папой в это самое время и именно от баварских епископов. Очень возможно, что Иоанн VIII подобною уступкой желал, с одной стороны, удержать на своей стороне баварских епископов, с другой – хотя немного успокоить сильную немецкую партию в Риме, которая, конечно, принимала сторону немецкого духовенства.

Не прошло и года после отправки чрез легата Павла папского послания к Мефодию, как в Рим прибыла новая жалоба на Мораво-паннонского архиепископа, жалоба, по понятиям того времени, более серозного свойства: Мефодия обвиняли в неправославии, в том, что он распространяет заблуждения между Славянами, отступая в своих поучениях от догматов римской церкви, исполнять которые он клятвенно обязался в бытность свою в Риме³³¹, и что он поет Верую не по уставу римской церкви³³². К этому было присоединено обвинение в непослушании апостольскому престолу, так как Мефодий служит обедни на славянском языке, вопреки запрещению Иоанна VIII³³³.

Эти жалобы немецких епископов были поддержаны Моравским герцогом Святополком. Здесь мы можем уследить борьбу двух партий при дворе Святополка – немецкой и славянской. Человек грубый и невежественный³³⁴, преданный честолюбию и сладострастию³³⁵, ценою погибели дяди и измены своей земле вступивший на моравский престол, Святополк, конечно, легко был восстановлен немецкими епископами, льстившими даже его страстям ради своих интересов, против строгого, нравственно-сурового Мефодия³³⁶.

Они представляли Святополку ложным и вредным учение Мефодия³³⁷, и Святополк отправил в Рим пресвитера Иоанна с просьбою совета, кого именно он должен слушаться: Мефодия ли, поставленного папою в епископы его земли, или немецких епископов, которые обвиняют Мефодия в неправославии³³⁸.

Обвинения, взводимые на Мефодия, были слишком серьезны; они требовали личного разбора и приговора папы, и Иоанн VIII позвал Мефодия на суд в Рим:

„Иоанн епископ, раб рабов Бога, досточтимому Мефодию, архиепископу Паннонской церкви. Хотя учениями твоей проповеди ты должен бы вести к спасению и наставлять народ Божий, вверенный тебе как бы духовному пастырю, однако мы слышали, что ты распространяешь не то учение, которое святая римская церковь приняла от самого князя апостолов и которое она ежедневно проповедует, и тем вводишь народ в заблуждение. Поэтому мы сим посланием нашего апостольства тебе повелеваем, не мало не медля позаботиться тотчас явиться к нам, чтобы мы из твоих уст услышали и узнали, так ли ты исповедуешь и так ли проповедуешь, как устно и письменно обещал ты верить святой римской церкви, или нет, так чтобы мы точно познали твое учение. Также слышали мы, что ты поешь литургию на варварском, то-есть, на славянском языке. Потому-то мы уже нашим письмом, отосланным к тебе чрез Павла, епископа Анвонского, запрещали совершать божественные службы на этом языке, но или на латинском, или на греческом, как то поет церковь Божия, разделенная по всему земному шару и распространенная у всех народов; проповедовать же или говорить поучения к народу на славянском языке тебе дозволяется, так как Псалмопевец увещевает все племена восхвалять Бога, и Апостол говорит: всяк язык да исповесть яко Господь Иисус в славу Бога Отца. Дан в ХІV день июльских календ, индикта ХІІ“³³⁹.

Вызывая в Рим Мораво-паннонского архиепископа, Иоанн VIII извещает об этом Моравского герцога особым посланием, помеченным тем же 18 июня 879 года:

„Иоанн епископ, раб рабов Бога, Святополку Моравскому. Мы желаем известить вас, что мы, Божьею милостью, наместник князя Апостолов, блаженного Петра, вас как любезнейшего сына благочестивою любовью обнимаем и отеческою привязанностью любим и в наших непрестанных молитвах поручаем вас всех Господу Иисусу Христу, молясь постоянно за вас, да всемогущий Господь, просветивший сердце ваше и наставивший вас на путь истины, укрепить вас в добрых делах и да удостоят довести вас до конца в правой вере и притом изукрашенного добрыми делами и невредимого. Но вы колеблетесь в правой вере, как мы узнали то из донесения пресвитера Иоанна, которого вы к нам прислали. Мы увещеваем вашу любовь, чтобы вы были тверды в том и верили в то, что святая римская церковь приняла от самого апостольского князя, неизменно сохранила и сохранит до конца века. И церковь рассылает каждодневно по всему миру слова святой веры и истинные семена проповеди, чему, как вам известно, наши предшественники, святые представители апостольского престола с самого начала учили ваших отцов. Если же это, ваш ли епископ, или другой какой священник, дерзнет иначе поучать или иначе проповедовать, то со священным рвением единодушно и единомышленно отвергните ложное учение, но стойте и держите предание апостольского престола. Но мы очень удивились, услышав, что Мефодий, ваш архиепископ, который был рукоположен и послан к вам нашим предшественником, именно папою Адрианом, иначе учит, чем он исповедал устно и письменно пред апостольским престолом. Поэтому-то мы послали к нему, чтоб он безостановочно прибыл к нам, чтобы нам услышать из его уст, так ли он держит и верует, как он исповедал, или нет. Дано в ХІV день июльских календ, индикта XII“³⁴⁰.

Мефодий, „не медля ни мало“, поехал в Рим, сопровождаемый вассалом Моравского герцога Семизисном³⁴¹. В конце 879 г. он прибыл в Рим и здесь впервые увидел папу Иоанна VIII.

Архидиакон римской церкви стал папою Иоанном VIII в тяжелое для папского престола время. В Риме были две партии: немецкая и французская, из которых каждая готова была продать и город и самого папу; под стенами Рима были два войска: сарацинское и итальянское, из которых каждое было готово ограбить и окрестности и сам город; на севере – политическое падение Каролингских императоров, на востоке – церковное отпадение Византийских патриархов. Папы достигли своих честолюбивых замыслов: императорское достоинство было унижено; светский меч, созданный на защиту меча духовного, был ослаблен самими папами, и история редко насмехалась с такою злобною иронией над планами человеческого честолюбия, как то довелось испытать римским папам в ту эпоху: теснимые со всех сторон, они напрасно просили помощи у императоров, которых сами же лишили способности защищать даже достоинство императорской короны, не только интересы папской тиары. Иоанн VIII был призван унизить духовный сан римских епископов, но поддержать светское значение римского престола; он променял святое призвание папы на земное величие короля. Иоанн VIII родился, чтобы быть государственным человеком; он обладал всеми способностями, необходимыми для политической деятельности, и среди самых трудных обстоятельств не упускал из виду ни одной из возможных комбинаций. Он заключал союзы и нарушал их с непринуждённостью удивительною. Из страха пред Сарацинами, в надежде снова получить утерянную Болгарию и ради союза с Византией, он нисколько не задумался и с спокойною совестью признал Фотия, торжественно проклятого римскою церковью, патриархом, и почтил его изысканною похвалою³⁴². Он не обращал внимания на ортодоксию современников и пренебрегал приговором потомства; политические выгоды стояли у него выше догматических тонкостей filioque. В период Борджиев он возбудил бы удивление Макиавелли. Иоанн VIII был последний замечательный папа в ряду своих знаменитых предшественников: им заканчивается краткая эпоха блеска, до которого достигло папство при Каролингах. Полный высокого сознания о папском могуществе, он мог называть императоров своими креатурами, но не был в силах взять верх над итальянскими неурядицами; он не достиг того, чего не достиг ни один папа, что выше сил одного человека, как бы не был светел его ум, как бы ни была тверда его воля. Макиавелли был прав, говоря, что папы не были настолько сильны, чтобы создать единство Италии, и не были настолько слабы, чтобы не могли воспрепятствовать созданию единого Итальянского королевства. Иоанн VIII может быть признан двуличным, бессовестным, даже бесчестным человеком; но он отличался такими дарами ума, такою энергией духа, что в светской истории папства его имя должно быть поставлено наряду с именами Николая I и Григория VII. В ту эпоху, когда уже исчезли апостольские добродетели в преемниках апостолов, когда жизнь пап состояла в утонченной дипломатической борьбе, образ Иоанна VIII выступает тем ярче, чем большее бессилие отличало его преемников, жизнь и судьба которых является еще более темною из-под той святой одежды, которую он носил.

В конце 879 года, именно в то время, когда в Риме одержала верх немецкая партия, и Иоанн VIII уже предвидел необходимость короновать Карла Толстого, явился Мефодий в Рим, обвиняемый в распространении ложного будто бы учения, осуждаемый за очевидное неповиновение апостольскому престолу. Взвешивая всю тяжесть обвинений, принимая в соображение раздражительную нетерпимость обеих сторон в знаменитом вопросе о выражении filioque и его смысле, наконец, обращая внимание на силу немецкой партии и ее ненависть к Мефодию, – мы должны были бы ожидать, что согласно каноническому праву Мефодий будет лишен своего епископского сана и отлучен от общения с церковью. Понятно поэтому то удивление, какое возбуждает в нас приговор, произнесенный папою над Мефодием: Мораво-паннонский архиепископ не только был призван невиновным в возводимых на него обвинениях в распространении ложного учения, но, вопреки категорически не раз уже высказанному самим же Иоанном VIII запрещению употреблять славянский язык при богослужении, этот же папа официально признал теперь славянское богослужение вполне согласным с постановлениями и обычаями римской церкви. Такой исход дела был возможен только потому стол был занят Иоанном VIII, человеком, ставившим политику выше морали, выше собственной совести, даже выше вопросов религии. Только папа Иоанн VIII, с его слабою моралью и нетвердыми убеждениями, или вернее, лишенный того и другого, только Иоанн VIII мог признать славянский язык языком церкви, после того как он сам два раза запрещал богослужение на славянском языке; только Иоанн VIII, вследствие политических видов льстивший Фотию, мог обойти вопрос o filioque до такой степени, чтобы не увидеть различия в исповедании Мефодия и немецкого духовенства. Напрасно католические ученые стараются доказать, что Мефодий признавал учение о filioque, и тем объясняют приговор папы в пользу Мефодия: один из преемников Иоанна VIII, папа Стефан VI, нашел себя вынужденным подробно изложить, в письме к Святополку, учение об нисхождении Св. Духа, желая тем уничтожить распространенное Мефодием учение – ложное, по понятиям папы.

О пребывании Мефодия в Риме, о суде, произведенном над славянским архиепископом, о бывших при этом переговорах его с папою, обо всем этом мы не имеем никаких известий. Библиотекаря Анастасія не было уже в живых, а кроме него в Риме не нашлось ни одного лица, которое было бы на столько образовано, чтобы понять всю важность происходившего процесса. Сохранилось лишь послание Иоанна VIII к Святополку, которым папа извещает герцога о результате суда. Это послание, писанное Иоанном VIII, дипломатом и умнейшим человеком своего времени, должно рассказать нам все события и дать ответ на все вопросы; послание это не велико, но осторожно разсучивая его, мы можем восстановить до известной степени удовлетворительно весь процесс суда над Мефодием. Вот буквально точный перевод самого послания:

„Иоанн епископ, раб рабов Божиих, любезному сыну Святополку, славному графу. Мы желаем, чтобы твое рачение узнало, что когда собрат наш Мефодий, достопочтенный архиепископ святой Моравской церкви, вместе с Семизисном, твоим вассалом, предстали к порогу св. апостолов Петра н Павла и пред наше папское лицо и произнесли ясную речь, то мы узнали искренность твоей преданности и любовь всего твоего народа, которую вы питаете к апостольскому престолу и к нашему родительскому сердцу. Ибо, по воздействию божественной благодати, презрев других князей мира сего, ты сам, равно как и твои верные вассалы и все население твоей земли, вернейшею любовью избрали св. Петра, первого из апостолов и его наместника своими патронами, помощниками и заступниками во всех делах, и склоняя твою главу пред защитою его и его наместника, ты желаешь с благочестивым рвением и при помощи Божией остаться до конца дней самым верным его сыном. За таковую-то великую верность и преданность твою и твоего народа мы обнимаем тебя распростертыми объятиями нашего апостольского сана, с особенною любовью, как бы единственного сына, и принимаем тебя в лоно нашей родительской любви вместе с твоими верными, как овец Господних, нам вверенных, и мы желаем милостиво питать тебя хлебом жизни, и в наших непрестанных молитвах мы не перестаем поручать тебя Всемогущему Господу, да защищаемый заслугами св. апостолов возможешь и в сем мире одолеть все вражеское и восторжествовать потом в небесном царстве вместе с Господом нашим Христом. Поэтому-то мы испытывали этого Мефодия, вашего досточтимого архиепископа, поставив его пред лицом братий наших епископов, так ли он верует в символ православной веры и так ли поет святую литургию, как известно держит святая римская церковь и как то распространено и передано святыми отцами на вселенских соборах согласно евангельским постановлениям Господа нашего Христа. Мефодий же исповедал, что он верует и поет согласно с евангельским и апостольским учением, как то учит святая римская церковь и как то передано отцами. Мы же, находя его православным во всех церковных учениях и полезным для всех церковных надобностей, отсылаем его вам назад для дальнейшего управления предоставленною ему церковью, и мы приказываем вам принять его, как собственного вашего пастыря, с почестями, должным вниманием и радостью, так как мы повелением нашей апостольской власти утвердили за ним привилегию его архиепископства, и определили, что это при помощи Божией должно оставаться на веки нерушимым, подобно тому как властью наших предшественников постановлены и утверждены права и привилегии всех церквей Бога, именно, чтобы Мефодий старательно, как бы пред очами Бога, исполнял свою духовную обязанность сообразно каноническому преданию. Ибо народ Божий вверен ему и за их души отдаст он отчет Богу. Также и пресвитера, именем Вихинга, которого ты прислал к нам, избрав во епископы святой Нитранской церкви мы рукоположили, и мы повелеваем, чтоб он во всем был послушен своему архиепископу, как то учит святой канон, и мы желаем, чтобы ты с согласия и по предусмотрительному выбору самого архиепископа прислал к нам в удобное время и другого годного пресвитера или дьякона, которого мы могли бы также точно поставить для другой церкви, для которой по твоему усмотрению необходимо епископское попечение, так чтобы ваш вышеназванный архиепископ мог в последствии, при помощи этих двух нами поставленных епископов, посвящать согласно апостольскому определению и на другие места, где епископы должны и могут жить с почетом. Мы постановляем, что пресвитеры, дьяконы и клерики всяких чинов, славянского и другого какого-либо племени, живущие в пределах твоей области, должны подчиняться и во всем повиноваться собрату нашему, вашему архиепископу, так что они ничего не должны делать без его ведома. Если же упрямые и непослушные дерзнут произвести соблазн или раскол, и если они нисколько не исправятся после первого и второго увещания, то такие, в силу нашего повеления и в силу тех статей, которые мы Мефодию передали и вам послали, должны быть изгнаны из церкви и из пределов ваших, как сеятели плевел. Наконец, славянские письмена, некогда изобретенные Константином Философом, для того, чтоб ими возглашались должные хвалы Богу, мы справедливо похваляем, и мы приказываем, чтобы на этом языке были излагаемы проповеди и деяния Господа нашего Христа. Ибо не на трех только, но на всех языках побеждаемся мы священною властью славословить Бога, властью, которая предписывает, говоря: хвалите Господа вси язы́цы и восхвалите его вси люди. И Апостолы, исполненные Св. Духа: глаголаху всеми языки величия Божия. Поэтому и Павел небесною трубою звучит, увещевая: всяк язык да исповесть, яко Господь наш Иисус Христос в славу Бога Отца. Об этих языках поучает и увещевает он нас обстоятельно н очевидно в первом послании к Коринфинам, да глаголя язы́цы созиждем церковь Божию. И для истинной веры и истинного учения нисколько не служит препятствием, поются ли литургии на славянском языке; читаются ли св. Евангелие и Божественные чтения Ветхого и Нового Завета, и поются ли все другие часы, хорошо переведенные и истолкованные, на этом именно языке: ибо Тот, Кто сотворил три главные языка, именно еврейский, греческий и латинский, Тот создал и все другие на хвалу и славу Себе. Однако же мы повелеваем, чтобы во всех церквах вашей области, ради большего уважения, Евангелие читалось на латинском языке и затем возвещалось переведенное на славянский язык слуху народа, не понимающего латинских слов, как то, кажется, и делается в некоторых церквах. И если тебе и твоим вельможам нравится более слушать обедню на латинском языке, то мы повелеваем, чтобы для тебя служились литургии на латинском языке. Дан в июне месяце, индикта ХIII“³⁴³.

Таково послание папы Иоанна VIII к Святополку, от июня 880 г. Остановимся на нем и подробно разберем его, делая те выводы, которые могут осветить до некоторой степени вопрос о римском суде над Мефодием.

Когда Мефодий по зову папы явился в Рим, Иоанн VIII был настолько осторожен, что не созвал синода для суда над славянским архиепископом: многие из членов синода принадлежали к немецкой партии и своим присутствием стеснили бы свободу папского приговора. „Мы испытывали Мефодия, поставив его пред лицом братий наших епископов“³⁴⁴, – выражение, правда, иногда употребляющееся для обозначения синодского обсуждения; но во всем послании ни разу не упомянуто о синоде, и синод действительно не был созван: если бы призванные епископы составили синод, то во первых, папа не преминул бы упомянуть о том в своем послании, и, во вторых, существование синода и его решение не могло бы бесследно исчезнуть из официальных актов и церковных хроник Рима: все акты единственного римского синода, бывшего в 879 году³⁴⁵, равно как и единственного в 880 году³⁴⁶, сохранились. Можно догадываться, что папа пригласил только тех епископов, за голоса которых он мог ручаться, или по крайней мере не пригласил тех, которые принадлежали к враждебной ему немецкой партии. Вот почему в послании не сказано, что произнесенный приговор есть определение синода.

Папа со своими братьями епископами занялся двумя вопросами: во-первых, догматическо-религиозным, о происхождении Св. Духа, и во-вторых, обрядово-церковным, об употреблении славянского языка при богослужении.

По поводу первого вопроса Иоанн VIII пишет: Мы испытывали Мефодия, так ли он верует в символ православной веры и так ли поет святую литургию, как известно держит святая римская церковь и как то распространено и передано святыми отцами на вселенских соборах согласно евангельскому постановлению Господа нашего Христа³⁴⁷. Таков был вопросный пункт, предложенный Мефодию. Нельзя не видеть, что вопрос поставлен чрезвычайно искусно: с полным сознанием и по совести Мефодий мог отвечать на него утвердительно, так как ни на одном из соборов, признаваемых римскою церковью, приставка filioque не была даже постановлена, не только утверждена. Из предшественников Иоанна VIII, двое пап, Адриан I³⁴⁸ и Лев III³⁴⁹, признавали уже нисхождение Св. Духа от Отца и Сына, но последний из них, Лев III, не одобрял вставки filioque в Никейский символ веры, и хотя не мог воспрепятствовать принятию этой вставки церквами Франкской империи³⁵⁰, но для сохранения точных выражений символа веры приказал вырезать его по гречески и по латыни на двух серебряных досках согласно с текстом Никейского собора, то-есть, без filioque³⁵¹. Послы папы Николая I, Форноз Портский и Павел Папулонийский, проповедовали в Болгарии символ веры с прибавкой filioque³⁵², и римский престол не поставил им этого в вину. Сам папа Иоанн VIII, в письме к патриарху Фотию³⁵³, порицает в довольно резких выражениях это стремление изменить никейский текст символа веры, хотя и не высказывает своего мнения относительно самого учения. Церковная практика IX века разрешала вопрос о прибавке filioque таким образом, что баварские епископы были правы, обвиняя Мефодия за выпущение filioque, и Мефодий был вполне прав, выпуская эту прибавку и говоря, что вполне согласуется с римскою церковью: с одной стороны в IX веке собственно римская церковь еще не внесла в никейско-константинопольский текст прибавку filioque и вообще на литургии не пела еще Credo³⁵⁴; с другой стороны немецкая церковь, по примеру Толедского собора 447 года³⁵⁵, постановлениями двух соборов конца VIII века³⁵⁶ внесла уже эту прибавку и читала: а Patre Filioque procedens. Папа Иоанн VIII воспользовался таким положением вопроса и признал Мефодия невиновным. Что папа обратил внимание лишь на внешнюю сторону вопроса, на то, как Мефодий поет, а не как исповедует, в том убеждает нас как весь характер деятельности Иоанна VIII, так еще более его письмо к Фотию, в котором он также точно с искусством обходить главный вопрос³⁵⁷. Очень возможно даже, что в Риме обсуждался один вопрос о пении и что папа в письме к Святополку прибавил к вопросу о пении вопрос об исповедании. Папе Иоанну VIII хорошо было известно, как Мефодий исповедует: по отношению к себе лично Иоанн VIII не придавал этому различию в исповедании большего значения, но как папа он не мог быть вполне доволен Мефодием. Подтверждение тому мы видим в том, что Иоанн VIII, вполне расположенный в пользу Мефодия, как то ясно видно из рассматриваемого письма, все таки не пожаловал Мефодию паллиума: пример, бывший с Вилибертом, архиепископом Кельнским, которому Иоанн VIII отказал в паллиуме, не признав его письменного испытания удовлетворительным³⁵⁸, показывает, что как папа, Иоанн VIII строго относился к этому испытанию, именно по отношению к исповеданию символа веры; папа не жалует Мефодия паллиумом, очевидно, почему-либо недовольный Моравским архиепископом, чего однако же Иоанн VIII не считал уместным высказать, так как политические обстоятельства заставляли его взять Мефодия под свою особенную защиту.

На предложенный вопросный пункт Мефодий отвечал, что он верует и поет согласно с евангельским и апостольским учением, как то учит святая римская церковь и как то передано Отцами³⁵⁹. По выслушивании такого ответа был постановлен следующий приговор: Мы, находя его православным во всех церковных учениях и полезным для всех церковных надобностей, отсылаем его вам назад для дальнейшего управления предоставленною ему церковью³⁶⁰.

По поводу второго вопроса, о славянском богослужении, прения были, вероятно, продолжительнее, если об этом можно заключать из того, что в рассматриваемом письме на этот вопрос обращено большее внимание; сам же папа Иоанн VIII смотрел на славянское богослужение как на вопрос второстепенный, меньшей важности, если об этом можно заключать из того, что в письме к Моравскому герцогу от 879 года, которым папа извещал его о призыве Мефодия в Рим на суд, вовсе не упомянуто об этом вопросе.

Из настоящего письма папы не видно, как был формулирован вопросный пункт и какой именно ответ дал Мефодий. Положительно известен лишь результат прений: папа со своими братьями епископами не только дозволил совершать богослужение в славянских землях на славянском языке, но даже нашел теперь достойным похвалы то, что так недавно и неоднократно сам же порицал. Мефодий из письма к нему Иоанна VIII знал уже, что в Риме вопрос коснется и славянского богослужения; очень вероятно, что он привез с собою в Рим, как corpus delicti, имевшиеся у него переводы св. книг³⁶¹. Не может быть никакого сомнения, что Мефодий в защиту свою указывал, с одной стороны, на неуспех в славянских землях латино-немецкой церкви, и с другой, на быстрое распространение христианства при помощи славянской речи; Мефодий не забыл указать при этом и на соседнюю Болгарию, которая не задолго пред тем была навсегда утеряна для апостольского престола. Если Мефодий не указал при этом на Византию, то сам папа принял, вероятно, во внимание то обстоятельство, что престол славяно-греческого царства в Византии занимал теперь Славянин и никто иной как Василий Македонянин. К этим, и вероятно, еще многим другим доводам присоединились соображения чисто политические, которые напоминать такому папе как Иоанн VIII, конечно, не было нужды. Здесь на первом плане стояли отношения к Византийскому императору, от которого Иоанн VIII ожидал помощи против Сарацин³⁶², и мы знаем, что греческий флот действительно одержал блистательную победу над Сарацинами у берегов южной Италии. Далее: именно в это время папа возобновил сношения с Болгарией³⁶³ и хлопотал о церковном союзе с Далматским князем Бранимиром³⁶⁴. Наконец, мы знаем папу Иоанна VIII, как человека, которого взгляды были широки на столько, что он мог с терпимостью сносить различные мнения и обычаи внутри самой церкви, обладание же вновь приобретенною провинцией было слишком важно, чтобы такой политик как Иоанн VIII мог не дорожить им.

Такие доводы и соображения понудили папу отказаться не только от своих собственных распоряжений, высказанных в двух вышеупомянутых посланиях к Мефодию, но даже нарушить обычай римской церкви: папа со своими братьями епископами постановил приговор в пользу употребления славянского языка при богослужении. Год тому назад, в письме к Мефодию, папа, запрещал славянский язык, повелевал служить именно на латинском или на греческом языке; теперь же, нисколько не стесняясь, папа находит прежнее свое мнение ложным: не на трех только, но на всех языках должны мы славословить Бога³⁶⁵. Прежде, славянский язык был языком варварским, недостойным церкви; теперь же оказывается, что для истинной веры и истинного учения нисколько не служит препятствием, поются ли литургии на славянском языке, читаются ли св. Евангелие и Божественные чтения Ветхого и Нового Завета и поются ли все другие часы на этом именно языке³⁶⁶.

Если по приговору можно заключать об обвинениях и суде, то из рассматриваемого послания должно заключить, что два главнейшие пункта обвинения были признаны не имеющими никакой силы. С другой стороны должно сказать, что в данном случае произнесенный приговор не столько вытекал из сущности дела, сколько зависел от политических обстоятельств и личных воззрений Иоанна VIII: один из близких преемников Иоанна VIII кассировал как мы увидим ниже, его решение.

Настоящее послание сверх того освещает нам несколько положение партий при моравском дворе. Влияние немецкой партии на Моравского герцога было так велико, что Святополк не только не защищал Мефодия в деле распространения славянского богослужения, но сам склонялся, чтобы не сказать более к латинскому богослужению: и если тебе – пишет папа – и твоим вельможам нравится более слушать обедни на латинском языке, то мы повелеваем, чтобы для тебя служились литургии на латинском языке³⁶⁷. Иоанн VIII повторяет в настоящем случае слова Святополка, переданные ему одним из лиц, сопровождавших Мефодия, быть-может, Семизисном. Не делая крайнего вывода, мы имеем причины полагать что большинство лиц, окружавших герцога, большинство его советников, принадлежало к немецкой партии: пресвитера, именем Вихинга, которого ты прислал к нам, избрав во епископы святой Нитранской церкви, мы рукоположили³⁶⁸. Вихинг был Немец, Шваб, и если Святополк рекомендует папе именно его в епископы, то ясно, что немецкая партия была так сильна, что не только избрала Вихинга, но и получила голос герцога в пользу этого избрания. Немецкая партия усиливалась при моравском дворе именно вследствие политических обстоятельств. Святополк был уже давно в дружеских сношениях с баварским герцогом Карломанном; с сыном Карломанна, Арнульфом, он был до того близок, что крестил у него сына, который в честь крестного отца был назван Святополком³⁶⁹. Вихинг был креатура Арнульфа, герцога Каринтии; Нитранский же диоцез Паннонской провинции лежал на границе Моравии и Каринтии, к нему принадлежала часть земли, которою владел Арнульф, как вассал баварской короны.

Если не моравский герцог, то папа считал для себя выгодным взять Мефодия под свою защиту. Иоанн VIII признал выбор немецкой партии, выполнил просьбу Моравского герцога – рукоположил Вихинга в епископы, но извещая об этом Святополка, тотчас же прибавляет: мы повелеваем, чтоб он во всем был послушен своему архиепископу³⁷⁰. Немецкая партия, в лице Вихинга, выставляла первого немецкого епископа для борьбы с первым славянским архиепископом. Иоанн VIII знал это и принял меры на защиту Мефодия: „Мы желаем, чтобы ты с согласия по предусмотрительному выбору самого архиепископа прислал к нам и другого годного пресвитера или дьякона, которого мы могли бы также точно поставить для другой церкви, так чтобы ваш вышеназванный архиепископ мог в последствии, при помощи этих двух поставленных нами епископов, посвящать на другие места“³⁷¹. Состояние Паннонской провинции в церковном отношении было довольно безурядное: латино-немецкое духовенство не признавало Мефодия своим архиепископом. Папа знал это и решился пo возможности обезопасить Мефодия: по просьбе Мефодия, быть – может, под его диктовку, Иоанн VIII составил особый статут, которым регулировал отношение духовных лиц к их архиепископу. К сожалению, статут не сохранился; о цели и содержании его можно судить по следующем словам папы: Мы постановляем, что пресвитеры, дьяконы и клерики всяких чинов, славянского и другого какого-либо племени, живущие в пределах твоей области, должны подчиняться и во всем повиноваться собрату нашему, вашему архиепископу, так что они ничего не должны делать без его ведома; упрямые же и непослушные, в силу тех статей, которые мы Мефодию передали и вам послали, должны быть изгнаны из церкви и из пределов ваших³⁷². Очевидно, что эти строки направлены против притязаний и интриг латино-немецкого духовенства. На это духовенство, на его интриги и притязания, Мефодий сильно жаловался папе, и Иоанн VIII особенно настоятельно рекомендует герцогу с честью принять Мефодия и видит в нем единственного, безусловного главу нового, славянского архиепископства: Мы приказываем вам принять Мефодия как собственного вашего пастыря, с почестями, должным вниманием и радостью, так как мы утвердили за ним привилегию его архиепископства и определили, что это должно оставаться навеки нерушимым³⁷³. В последних словах нам слышится как бы укор тому, кто еще сомневается, точно ли Мефодий архиепископ Моравской земли.

Это сомнение было действительно велико при дворе Святополка; при том дворе не ожидали, чтобы Мефодий возвратился из Рима вполне оправданный и вновь утвержденный в сане архиепископа. Немецкая партия, сколько мы можем догадываться, интриговала против Мефодия при дворах Моравского герцога, Баварского короля н Римского папы: кто убежден, что в жизни нет ничего случайного, тот, конечно, поймет все значение поездки Дитмара, архиепископа Зальцбургского, в Рим, за мощами св. Винцентия, именно в 880 году, во время суда над Мефодием³⁷⁴.

В 879 году Мефодий оставил свою провинцию и поехал в Рим, обвиняемый в тяжелых преступлениях против римской церкви, призываемый на суд нелестным письмом папы, сопровождаемый врагами. Год спустя, в 880 г., Мефодий возвратился к своей пастве вполне оправданный, с посланием папы к герцогу, смеем сказать, с охранною грамотою, которая должна была обеспечить ему спокойное продолжение начатого его братом святого дела просвещения. После тяжелых трудов и тяжких испытаний, после многолетней борьбы, полной обид и оскорблений, Мефодий возвращается в Моравию с надеждою мирно провести последние годы своей бурной жизни. Эти надежды не сбылись.

Архиепископ Зальцбурга, епископ Пассау и епископ Нейтры – Дитмар, Энгельмар и Вихинг – были главными представителями немецкой, враждебной Мефодию партии; они не отказались от своих притязаний на церковное господство в славянских землях, они изменили теперь лишь план борьбы. Прежде они выставляли свои права давности, теперь – права силы; прежде они вели борьбу открытую, теперь – тайную, которая всегда способна унизить человека до обмана, до подлога. Сведения наши об этом периоде времени, о времени после 880 г., очень скудны; лишь в общих чертах можем мы обрисовать последние годы жизни Мефодия.

В 880 году умер Баварский король Карломанн; брат умершего, Людовик II, и единственный сын его, Арнульф, предъявили притязания на королевскую корону. Начавшиеся неурядицы сблизили еще более Святополка с Арнульфом. Немецкая партия при моравском дворе увеличилась и числом сторонников, и силою влияния. Мефодий своею суровою для того времени моралью восстановил многих против себя при дворе герцога; немецкой партии было не трудно восстановить против него и самого герцога. Опираясь на силу Арнульфа³⁷⁵, немецкая партия старалась теперь добыть силою то, на что она утратила уже свои права; пользуясь своим влиянием на Святополка, баварское духовенство, при помощи Вихинга, лишило Мефодия необходимой светской помощи. Не останавливаясь ни пред какими мерами, лишь бы они вели к цели, немецкая партия скоро дошла до признания обмана и подлога лучшими средствами для борьбы за неправое дело. Об одном из таких подлогов мы узнаем из уст самого папы.

Тотчас по возвращении из Рима, Вихинг представил Святополку подложное послание папы к Моравскому герцогу, в котором Иоанн VIII обвиняет во многом Мефодия, запрещает богослужение на славянском языке и объявляет, что взял с Вихинга клятвенное обещание наблюдать за поведением Мефодия. Это подложное послание, в руках немецкой партии, было сильным орудием против Мефодия. Насколько месяцев спустя после возвращения из Рима, Мефодий был уже вынужден писать папе Иоанну VIII жалобу на притеснения и обиды со стороны немецкой партии. Простой и чистосердечный, не подозревавший даже возможности низкого подлога, Мефодий обращается к папе и довольно наивно просит Иоанна VIII разъяснить, что могло его побудить писать Святополку послание, совершенно противное тому, которое папа писал несколько месяцев назад и которое привез с собою Мефодий. Как подложное папское послание, составленное Вихингом, так и письмо Мефодия к Иоанну VIII, с жалобою на немецкое духовенство вообще и на епископа Вихинга в особенности, не сохранились; до нас дошло лишь ответное письмо Иоанна VIII к Мефодию, помеченное 23-м марта 881 года, из которого мы узнаем о подлоге:

„Иоанн епископ, раб рабов Божиих, Мефодию архиепископу. Одобряя заботливость твоего пастырского попечения, которую ты выказываешь в уловлении душ верных Господу Богу нашему, и прозревая в тебе самаго ревностного исповедника истинного учения, мы много радуемся о Господе и не престаем восхвалять и благодарить его, который все более и более возжигает ревность твою к Своим заповедям, и ради споспешествования Его святой церкви милостиво спасает тебя от всех бедствий. Из твоего же письма мы узнали о различных твоих приключениях и случайностях; с каким участием мы сочувствуем тебе, можешь познать из того, как мы, когда ты предстоял пред нами, увещевали тебя следовать учению римской церкви сообразно преданию св. отцов, наставляли тебя как в символе, так и в истинной вере, которой ты должен поучать и которую должен проповедовать, и то же самое мы высказали в нашем апостольском послании к преславному князю Святополку, которое ты, как уверяешь, передал ему, и никакое другое послание от нас к нему не было писано, и мы ни открыто, ни тайно не приказывали тому епископу и не предписывали ему делать что-либо иное, чем ты делаешь. Еще менее заслуживает вероятия то, будто бы мы взяли с того епископа клятву, так как мы даже и в разговоре ничего не говорили ему об этом деле. Поэтому, да уничтожится это сомнение в тебе, и, с Божьею помощью и согласно с евангельским и апостольским учением, внушай всем верующим исповедание истинной веры, чтобы ты от труда твоего рвения принес обильный плод Господу Иисусу Христу, и ты, вознагражденный Его благодатью, получил бы справедливое возмездие. Вообще же не печалься о других искушениях, которым ты так или иначе подпал, но скорее прими их по словам Апостола с радостью, ибо если Бог за тебя, никто не может быть против тебя; но когда ты возвратишься при помощи Божией опять сюда, то мы желаем, по старательном выслушании обоих, привести с Божьею помощью к справедливому концу все то, что было сделано противозаконно, и все, что вышеупомянутый епископ, вопреки своей обязанности, учинил против тебя, и мы не преминем уничтожить его непокорность приговором нашего суда. Дан в X день апрельских Календ, индикта XIII“³⁷⁶.

Епископ, имени которого папа не упоминает и который решился на подобный подлог, не мог быть никто иной, кроме Нитравскаго епископа Вихинга, известного врага Мефодия.

Последними строками вышеприведенного послания Иоанна VIII к Мефодию обрываются все несомненно достоверные известия об отношениях римских пап к славянским первоучителям. Лишь в самых общих чертах можем мы обрисовать последние годы жизни и деятельности Мефодия, оставляя до времени богатый материал, предлагаемый легендами, источником всегда опасным, вызывающим сомнение каждою строчкой, каждым словом, и требующим поэтому строгой предварительной критики, которая составит предмет второй части нашего труда.

Борьба немецкой и славянской партии, раздор двух главных представителей тех партий, Вихинга и Мефодия, продолжается. Моравский герцог весь на стороне немецкой партии, которая сумела до крайности восстановить его против Моравского архиепископа. Святополк натянул уже лук, обнажил меч против Мефодия, но приостановился, – не спустил стрелы, вложил меч в ножны³⁷⁷. Отчего?

В начале 882 года Святополк и Арнульф становятся во враждебные отношения друг к другу³⁷⁸: Арнульф призывает Болгар на Моравию, Святополк мстит тремя походами в Паннонию³⁷⁹, из которых последний и самый жестокий был весною 884 года. Партия немецкая при моравском дворе должна была потерять прежнее свое значение: возвратившись из паннонскаго похода, Святополк присутствует 29-го июня 884 года при освящении Мефодием Брюннской церкви в честь св. Петра³⁸⁰. Нам хотелось бы видеть в этом знак расположения Святополка к Мефодию; но против этого предположения говорит продолжавшаяся вражда немецкой партии к Мефодию, так что не задолго до смерти он вынужден был прибегнуть к последней, тяжелой для него мере и предать своих врагов проклятию³⁸¹.

Мефодий скончался, вероятно, 6-го апреля 885 года, и вероятно, в Моравии. Великие люди не умирают бесследно; им присуждена завидная доля быть сеятелями на доброй почве. Великое дело народного образования, начатое Константином, было продолжаемо его братом Мефодием; умирая, Мефодий завещал всему славянскому миру свое великое дело христианской цивилизации. Отношения римских пап к славянским просветителям не заканчиваются смертью обоих братьев; эти отношения, как мы видели, касаются двух различных вопросов цивилизации: с одной стороны, римские папы являются как представители идеи всемирного подчинения римскому единству, с другой – славянские первоучители, как представители идеи самостоятельного развития славянского самосознания. Подобные вопросы не заканчиваются смертью лиц, которые были их представителями. Проследим занимающий нас вопрос по смерти Кирилла и Мефодия, проследим его, ограничиваясь по возможности тою местностью и теми славянскими племенами, среди которых Солунские братья жили и действовали.

Во главе славянской национальной партии становится любимейшей ученик Мефодия, Славянин Горазд³⁸². Борьба с немецкою партией становится неравною. В 885 году Святополк мирится с Арнульфом, и в 886 году все представители славянской партии, в числе которых было до 200 священников, учеников Мефодия³⁸³, были изгнаны из Моравии: уступая военной силе, они должны были удалиться в Болгарию. Немецкая партия торжествовала. Один из преемников Иоанна VIII, папа Стефан VI, вполне верит немецкой партии, которая представила все учение Мефодия ложным и для целей римской церкви вредным. В 890 году папа Стефан VI шлет длинное послание к Моравскому герцогу Святополку³⁸⁴, в котором с особенною тщательностью останавливается на вопросе об нисхождении Св. Духа, думая тем противодействовать посеянному Мефодием учению:

„Мы много удивлялись, слыша, что Мефодий стремился к лжеучению, не к назиданию, ко вражде, не к миру; и если это так, как мы то слышали, то мы осуждаем его заблуждения“.

Стефан VI не считает уже себя связанным распоряжениями Иоанна VIII и безусловно запрещает употреблять славянский язык при богослужении:

„Мефодий осмелился совершать литургию, святые таинства и божественные службы на славянском языке, хотя он клятвенно присягнул на св. мощах св. Петра впредь никогда того не делать: пусть же все отвратятся от его клятвопреступления и никто никоим образом не дерзает впредь на что-либо подобное. Властью Бога и нашею апостольскою властью, мы запрещаем славянское богослужение под страхом уз проклятия“.

Папа, так резко объявивший себя против главной задачи жизни Мефодия, против вероучения и богослужения на родном языке, естественно был весь на стороне врагов славянского начала, врагов Мефодия. Стефан рекомендует Святополку в самых лестных выражениях Вихинга, Нитранского епископа, не забывая прибавить несколько слов о политической преданности Шваба Моравскому королю:

„Достопочтенного епископа Вихинга, вашего любезного собрата, мы нашли в церковном учении сведущим и мы отсылаем его обратно к вам для управления вверенною ему церковью, тем более что, как мы узнали, он очень верен тебе и старательно заботится обо всем для тебя“.

Мы приближаемся не только к концу отношений пап к задаче славянских первоучителей, не только к уничтожению славянской церковной провинции в Моравии, но к падению самой Моравии.

Арнульф, теперь король Германии, стал снова врагом Святополка. В 892 год Моравия выдержала двойной натиск: с запада – Германцев, под предводительством самого короля, с востока – Венгров, под предводительством их диких вождей³⁸⁵. В 893 году – новое нападение Арнульфа на Моравию; в 894 году умирает Святополк. Баварцы грабят Моравию³⁸⁶ и в 899 году берут в плен сына Святополка (Святополка II) и сжигают город³⁸⁷. В том же году умирает император Арнульф, враг Моравов³⁸⁸. Моймир, старший сын Святополка, становится единственным повелителем Моравии.

С Моймиром воскресает опять славяно-церковная провинция в Моравии. Герцог шлет послов к папе Иоанну IX, не щадит подарков и просит посвятить архиепископа для его земли. Вихинга уже нет в живых³⁸⁹; его влияние на моравский двор не мешает уже Моймиру обратиться к пути, указанному Кириллом и Мефодием. В ответ на запрос Моймира папа прислал в Моравию трех прелатов, которые и рукоположили одного архиепископа и трех епископов. Вместе с тем воскресают опять притязания немецкого духовенства: баварские епископы, на сейме в Рисбахе, составили протест и отправили к папе Иоанну IX, от 13-го июля 900 года, жалобу на его распоряжения³⁹⁰. В этой жалобе высказывается отношение баварского духовенства к Мораво-паннонской церковной провинции:

„Великому понтифексу и всемирному папе, не только одного города, но всего мира, государю Иоанну, великолепному правителю римского престола, вашей отцовской любви смиренные сыны: Теотмар, архиепископ Зальцбургской церкви, Вильдон – Фрейзингенской, Эрхенбальд – Эйхштадтской, Захарий – Себонской, Туттон – Регенсбургской, Рихарий, епископ Пассавской церкви, равным образом весь клир и христианское население всей Норики, называемой также Бавариею, желаем спасения во Спасителе нашем, усиления всеобщего мира и вечного царствия. Декреты ваших предшественников н постановления католических отцов церкви вполне поучают нас, что мы должны апеллировать к Римскому епископу во всех затруднениях и несогласиях, касающихся нашей священнической должности, так чтобы необходимое для единодушного согласия и для сохранения порядка, не оскорблялось никаким раздором, но было бы разрешаемо им самим по его великой предусмотрительности. Ибо мы никоим образом не верим тому, что принуждены каждодневно слышать, именно, чтоб от того святого и апостольского престола, который есть мать нашего священнического сана и источник христианской религии, исходила какая-либо извращенность, но лишь учение и авторитет церковного благоустроенная. Но явились, как они сами называли себя вашими легатами, три епископа, именно Иоанн архиепископ, Бенедикт и Даниил епископы, в землю Славян, называемую Моравиею. Эта земля со всеми ее обитателями была подчинена нашим королям и нашему народу, также и нам, как в отношении культа христианской религии, так и трибута земных продуктов, ибо нами они были просвещены и из язычников обращены в христиан. И поэтому-то епископ Пассавский, в диоцезе которого находятся жители той земли с самого начала обращения их в христианство, ездил в ту землю, когда только хотел и находил то нужным, не встречая там никакого сопротивления, держал синоды и делал все необходимое в силу своего сана, и никто открыто не противился ему, пока дьявол не прельстил сердца их, и они начали покидать христианство, так что епископам и проповедникам нет уже более туда пути. Теперь же, что вам кажется важным и невероятным, они увеличивают свою несправедливость, похваляясь, что деньгами купили себе право так действовать: мы же никогда не слыхивали, чтобы подобные вещи исходили от того апостольского престола, как равным образом не слышали, чтобы канонические постановления допускали подобную схизму в какой-либо церкви. Ибо теперь одно епископство разделено на пять. Вышеупомянутые епископы, явившиеся, как они сами говорили, от вашего имени, поставили в одном и том же епископстве одного архиепископа (если только в епископстве другого может быть архиепископство) и трех епископов, без ведома архиепископа и без согласия того епископа, в диоцезе которого они находились. Общая печаль и взаимная горесть гнетет всех, живущих в Германии и во всей Норике, что единство церкви разделено пропастью, ибо, как мы выше сказали, одно епископство разделено на пять. Вы же, одаренные свыше добродетелью и вооруженные апостольскою властью, по словам пророка, свяжите разломанное, укрепите слабое, возвратите утерянное, так чтоб отныне и народ радовался неприкосновенности веры, и святая церковь пользовалась бы спокойною преданностью“.

Баварские епископы не упоминают о Мефодии, игнорируют учреждение Мораво-паннонского архиепископства, и с большим политическим тактом не забывают выставить на вид свои дружеские отношения к Франкам и Швабам³⁹¹, что должно было иметь значение в глазах папы, так как именно в это время Венгры делали опустошительные набеги на Италию.

Притязания баварского духовенства были поддержаны сильнейшим из духовных князей Германии, Кельнским архиепископом Гаттоном; в письме, которое должно быть признано образцом дипломатического искусства X века, Гаттон, между прочим, писал папе³⁹²:

„Мы не можем умолчать пред Вашею Святостью, что наши братья, баварские епископы, сильно жаловались нам на то, что Моравы опять восстали против их церковного господства и с Вашего согласия учредили у себя особую церковную провинцию. Я покорнейше прошу Вашу Святость, не угодно ли ей будет послать увещание к Моравам, чтоб они отказались от своего высокомерия и признали тех, кому, собственно, они должны принадлежать. Ибо если они не послушаются Вашего слова, то их силою научат, хотят ли они или не хотят, преклонять выю пред Франками; но это, конечно, не обойдется без кровопролития. Я заклинаю вас, Святой Отец, принять в соображение, что Баварцы, как духовные, так и миряне, – добрые католики, и что они постоянно, как в военных, так и в церковных делах, находятся в союзе с Франками, равно как и Франки не предпринимают ничего важного без содействия Баварцев“.

Кого посвятили римские прелаты в архиепископы Моравии, какой ответ дал папа архиепископу Кельна и всему баварскому духовенству – неизвестно; мы знаем только, что в Моравии были епископы в 900 году, и, быть-может, позже³⁹³.

Моравию опустошают Венгры, Немцы, Поляки³⁹⁴; еще год, два, и Моравы исчезают из списка европейских народов... Полуразрушенные валы и дымящиеся развалины едва напоминают места, освященные христианскою проповедью Кирилла и Мефодия; окопы и крепостцы, пред которыми пали лучшие герои немецкой силы, разрушены; народ, остаток некогда гордой моравской нации, разогнан... Пало великое создание Ростислава, пало – и кто может доказать, что нынешние Моравляне потомки славных Моравов IX века?

История знает очень немного примеров такого полного уничтожения целого народа, и, к счастью и славе человечества, история не знает ни одного примера, где великая, истинная идея была бы уничтожена. Не пропали и труды славянских просветителей.

Как славянское богослужение, так и его первые насадители в славянских землях, как все основанное на неложном национальном элементе, выдержали борьбу со своими врагами и после полутысячелетних усилий одержали верх. В этой борьбе, продолжавшейся более пятисот лет, опять проявляется тот же двуличный характер политики римского двора и та же сомнительная твердость убеждений римских пап. Папа Иоанн X, 914 – 928, в послании к архиепископу и епископам Спалатрской церкви³⁹⁵ говорит:

„До нас дошел слух, что в пределах вашей провинции распространяется учение, не встречающееся в Св. Писании, и что вы своим молчанием даете на то свое согласие, о чем мы искренно скорбим. Недостойно верных, поклоняющихся Христу и надеющихся своими делами заслужить царство небесное, пренебрегать учением Евангелия и следовать учению Мефодия, имя которого мы не встречаем в числе св. отцов. Мы увещеваем вас совершать божественные службы в славянской земле по обряду римской церкви, то-есть, на латинском языке, а не на каком-либо ином“.

Одновременно с этим посланием, папа Иоанн X шлет увещание к гражданским и духовным властям и ко всему населению Славонии и Далмации³⁹⁶ твердо держаться латинского языка при богослужении:

„Какой же столь любезный сын св. римской церкви, как вы, согласится совершать божественные службы на варварском, то-есть, на славянском языке?“

Местный Спалатрский собор 925 года³⁹⁷ постановил между прочим, что

„никакой епископ не может посвящать в какой-либо церковный сан кого-либо, знающего только славянский язык; те, которые уже посвящены, могут быть лишь клериками или монахами; знающий только славянский язык не должен быть допускаем к совершению божественных служб, разве при недостатке священников и то не иначе, как испросив предварительно согласие папы“,

и папа Иоанн X утвердил такое постановление собора. Папа Иоанн XIII в послании к Богемскому герцогу Болеславу II, от 972 года³⁹⁸ разрешает учредить в Богемии особое епископство, присовокупляя при этом, как непременное условие, что

„богослужение должно быть совершаемо не по обряду или секте народов болгарского или русского и не на славянском языке, но учреждаемое епископство должно во всем следовать учреждениям и постановлениям апостольского престола, и ради удовольствия всей римской церкви, избирать духовных лиц из особенно следующих в латинском языке“.

Папа Бенедикт VII, 974–983, вопреки постановлениям своих предшественников, пап Адриана II и Иоанна VIII, особым посланием³⁹⁹

„уступает Зальцбургскому архиепископу Фридриху и его преемникам ту власть над Баварией, Паннонией и Моравией, какую предшественники архиепископа Фридриха получили от предшественников папы Бенедикта, именно: никто в тех землях, кроме Зальцбургского архиепископа, не имеет права завладеть паллиумом, поставлять епископов и отправлять какие-либо службы, сану Зальцбургского архиепископа присвоенные“.

Местный Спалатрский собор во второй полов. XI стол.⁴⁰⁰, называя Мефодия еретиком, повторил вышеприведенное постановление собора 925 года, но в форме более резкой и точной:

„Никто да не дерзает совершать божественные службы на славянском языке, но лишь на латинском и греческом, равно как ни один Славянин не может быть возводим в священнический сан“.

Папа Григорий VII в послании к Богемскому королю Вратиславу⁴⁰¹, от 1080 года, между прочим говорит:

„Что же касается твоей просьбы о дозволении совершать богослужение на славянском языке, то знай, что мы никоим образом не можем быть снисходительны в подобной просьбе“.

Папа Иннокентий IV в своем послании к Ценгскому епископу, от 1248 года⁴⁰²,

„принимая во внимание, что язык подчинен делу, а не дело языку, разрешает совершать божественные службы на славянском языке“.

Папа Климент VI в послании к Пражскому архиепископу, от 1346 года⁴⁰³, разрешает известным славянским монахам совершать божественную службу на славянском языке. Богемский король Карл IV, в ответ на такое разрешение папы, особым актом от 1347 года⁴⁰⁴, основывает монастырь св. Козьмы и Дамиана, при чем называет Кирилла и Мефодия патронами Богемской земли.

В 1380 году, пятьсот лет спустя после смерти первого Мораво-паннонскаго архиепископа, Кирилл и его брат еретик Мефодий торжественно причисляются самою римскою церковью к лику святых...

I. Severus, Pragensis episcopus, cartulam donationum ad s. Petrom Olumucii olim a ducibus Ratis et Swatopluk factarum transcribit⁴⁰⁵.

Iu nomine sancte et individue trinitatis. Innotescat omnibus Christi cultoribus, qualiter ego Severus Dei gratia ecclesie Pragensis episcopus, vidi quandam cartulam mihi a decano et capellanis S. Petri in Olomuc exhibitam, eamque vetustam esse agnovi et perlegi in hec verba: Ratis tradidit in die consecrationis ecclesie sancti Petri⁴⁰⁶ per venerabilem fratrem Kyrillum omnes homines castelli et civitatis ad ripam usque Marave fluvii. Zuatoplk vero dux tradidit ad altare sancti Petri in manus sacerdotis ioannis sextam partem omn, quecunque in supa Olomutici ad castellum proveniunt. Et ego frater sylvester scripsi hec feliciter. Amen. Quoniam vero hec cartula nimis parva et sigilli incapax existebat, quin immo humore et macerie non modice lesa cernebatur, ego prefatus Dei gratia episcopus eandem, utpote pium et post vastationem Hungarorum unicum superstes monumentum christianitatis cepte propria manu depixit et Otto, dux Moraviensis, ad cujus voluntatem hoc feci paginam meam suo sigillo ipse hilariter roboravit⁴⁰⁷.

II. Donatio facta a civibus Litomysslensibus ecclesiae s. Clementis in Bohemiaprimae⁴⁰⁸.

Wir Burgemeister vnd geschworne Schöpfen der Stadt Luthomischel bekennen... daz wir mit Willen... vnsers... Hern Iohannes, Bischoffs zu Luthomischel, vnd mit Willen... der ganzen Gemeinde... den Zinnsze vier vnd zweinzig gr. der sant Clements Kirchen vnser Pfarre, die die erste ist in Böhmerlandt geweyet von heiligen sant Cyrillo vnd Methudio, auf dem Haus, darinne da ist vnd wohnt Jan Schmidt auslössen. Geben zu Luthomischel nach Christi Geburt vierzehen hundert Jahr vnd darnach in dem Sechszehenden Jahre, an sant Philippi vnd Jacobi abende der heiligen Zwölff-Pothen.

III. Послание папы Адриана II к Ростиславу, Святополку и Коцелу.

Андриан, епископ и раб божий к Ростиславу и Святополку и Коцелу. Слава в вышних богу и на земле мир, в человеках благоволение. Яко о вас духовная слышахом, на няже жаждахом с желанием и молитвою вашего ради спасения, как есть воздвигл господь сердца ваши, искать его, и показал вам, яко нетокмо верою, но и благими делы достоит служити богу. Вера бо без дел мертва есть, и отпадают ти, иже ся мня бога знающе, а делы ся его отметают. Нетокмо бо у сего свидетельского стола просите учителя, но и у благоверного царя Михаила. Да посла вам блаженного Философа Константина и с братом, дóндеже мы недоспехом. Они же, уведевше апостольского стола достояща вашя страны, кроме канона несътвористе ничьсоже, но к нам приидосте, и святаго Климента мощи несуще. Мы же трегубу радость приимше, умыслихом испытавше послати Мефодиа свящьше и с ученики, сына же нашего, на страны ваши, мужа же съвершена разумом и правоверна, да вы научит, якоже есте просили, сказая книги в язык ваш, по всему церковному чину исполни, и с святою мьшею, рекше с службою, и крещением. Якоже есть философ Констаньтин начал божиею благодетию, и за святаго Климента молитвы: такоже аще ин кто възможет достоино и правоверно сказати, свято и благословенно богом и нами и всею кафоликиею и апостольскою церковью буди, да бысте удобь заповеди божиа навыкли. Сеи же един храните обычаи, да на мши прьвое чтут апостол и евангелие римскы, таче словеньскы, да ся сполнит слово книжное: яко въсхвалят бога вси языци, и другоици: вси възъглаголют языки различны величия божиа, якоже дасть им дух святыи отвещевати, аще же ктo от събранных вам учитель и слышащих слухи и от истинны отвращающих на бляди, начнет дръзнув инако разъвращати вы, гадя книгы языка вашего, да будет отлучен, но токмо в суд даны церкви, дóндеже ся исправит. То бо суть волъци, а не овца, яже достоит от плод их знати и хранити cя их. Вы же чада възлюбленная, послушаите учениа божиа, и неотринете казаниа церковнаго, да ся обрящете истиннии поклонници божии, отцу нашему небесному, с всеми святыми. Аминь

Аньдрѣянъ, епископъ и рабъ божїи къ ростиславоу и святополкоу и коцелю. слава въ вышнихъ богоу и на земли миръ, въ человѣцѣхъ благоволеніе. яко васъ доуховная слышахомъ, на няже жаждахмъ съ желанїемъ и молитвою вашего ради спасенія, како есть въздвиглъ господь сердца вашя, искати его, и показалъ вамъ, яко нетокмо вѣрою, но и благыми дѣлы достоитъ слоужити богоу. вѣра бо безъ дѣлъ мертва есть, и тпадаютъ ти, иже сѧ мнѧ бога знающе, а дѣлы сѧ его тметаютъ. нетокмо бо оу сего свѧтительскаго стола просисте оучителя, но и оу благовѣрнаго царя михаила. да посла вамъ блаженнаго Филосоѳа коньстаньтина и съ братмъ, донъдеже мы недоспѣхомъ. они же, оувѣдѣвше апостольскаго стола достоѧща вашѧ страны, кромѣ канона несътвористе ничьсоже, но къ намъ прїидосте, и свѧтаго климента мощи несоуще. мы же трегоубоу радость прїимше, оумыслихмъ испытавше послати мефодїа свѧщьше и съ оученикы, сына же нашего, на страны вашѧ, моужа же съвершена разоумомъ и правовѣрна, да вы наоучитъ, якоже есте просили, сказаѧ книгы въ ѧзыкъ вашь, по всемоу церковномоу чиноу исполнь, и сь свѧтою мьшею, рекше съ слоужбою, и крещенїемъ. якоже есть филосоѳъ коньстѧньтинъ началъ божїею благодѣтїю, и за свѧтаго климента молитвы: такоже аще инъ кто възможетъ достоино и правовѣрно сказати, свѧто и благословенно богомъ и нами и всею кафоликїею и апостольскою церковью боуди, да бысте оудобь заповѣди божїа навыкли. сеи же единъ храните обычаи, да на мши прьвое чтоутъ апостолъ и еѵанггелїе рімскы, таче словеньскы, да сѧ сполнитъ слово книжное: яко въсхвалѧтъ бога вси языци, и дроугоици: вси възъглаголютъ ѧзыкы различны величїя божїа, якоже дасть имъ доухъ свѧтыи твѣщевати, аще же ктo тъ събранныхъ вамъ оучитель и слышащихъ слоухи и тъ истинны твращающихъ на блѧди, начнетъ дръзноувъ инако разъвращати вы, гадѧ книгы ѧзыка вашего, да боудетъ тлоученъ, но токмо въ соудъ даны церкви, дóндеже сѧ исправитъ. то бо соуть волъци, а не вца, ѧже достоитъ тъ плодъ ихъ знати и хранити cѧ ихъ. вы же чада възлюбленная, послоушаите оученїа божїа, и нетринете казанїа церковнаго, да сѧ обрѧщете истинніи поклонници божїи, тцу нашемоу небесномоу, съ всѣми свѧтыми. аминь.

IV. Historia conversionis Garantanornm ct de s. Methodio testimonium querulum.

3. Hactenus praenotatum est, qualiter Bagoarii⁴⁰⁹ facti sunt christiani, seu numerus episcoporum et abbatum conscriptus in sede Juvavensi. Nunc adiciendum est, qualiter Sclavi, qui dicuntur Quarantani⁴¹⁰ et confines⁴¹¹ eorum, fide sancta instructi, christianique effecti sunt. Seu quomodo Huni⁴¹² Romanos et Gothos atque Gepidos de inferiori Pannonia expulerunt, et illam possederunt regionem, quousque⁴¹³ Franci ac Bagoarii cum Quarantanis continuis affligendo bellis eos⁴¹⁴ superaverunt, eos autem qui obediebant fidei et baptizmun sunt consecuti, tributarios⁴¹⁵ fecerunt regum, et terram quam possident residui, adhuc pro tributo retinent regis usque in hodiernum diem.

4. Nunc recapitulandum est de Quarantanis. Temporibus gloriosi regis Francorum Dagoberti Samo nomine quidam Sclavus manens in Quarantanis fuit dux gentis illius. Qui venienes negociatores Dagoberti regis⁴¹⁶ interficere jussit et regia⁴¹⁷ expoliavit pecunia. Quod dum conperit Dagobertus rex, misit exercitum suum et damnum quod ei idem Samo fecerat⁴¹⁸ vindicare jussit. Sicque⁴¹⁹ fecerunt qui ab eo⁴²⁰ missi sunt⁴²¹ et regis servitio subdiderunt illos⁴²². Non multo post tempore coeperunt Huni eosdem Quarantanos hostiti seditione graviter affligere. Fuitque tunc⁴²³ dux eorum nomine Boruth, qui Hunorum exercitum contra eos iturum Bagoariis nunciari fecit, eosque rogavit⁴²⁴ sibi in auxilium venire. Illi quoque festinando⁴²⁵ venientes expugnaverunt Hunos, et obfirmarunt Quarantanos servitutique eos regum subjecerunt, similiterque confines eorum, duxeruntque inde secum obsides in Bagoariam. Inter quos erat filius Boruth, nomine Cacatius⁴²⁶, quem pater ejus more Christiano nutrire rogavit, et christianum facere; sicut et factum est. Et de Chettimaro⁴²⁷ filio fratris sui similiter postulavit. Mortuo autem Boruth, per jussionem Francorum Bagoarii Cacatium jam christianum factum petentibus eisdem Sclavis remiserunt, et illi eum ducem⁴²⁸ fecerunt. Sed ille tertio postea anno defunctus est. Iterum autem permissione⁴²⁹ domini Pippini regis ipsis populis petentibus, redditus est⁴³⁰ eis Chettimarus christianus factus; cui etiam Lupo presbyter ordinatus de Juvavensi sede in insulam Chemingi lacus, quae et Avua vocatur⁴³¹, dedit ei nepotem suum nomine Majoranum ad presbyterum jam ordinatum. Et quia compater ejus erat idem Lupo presbyter, docuit eum, ut ad Juvavense monasterium se devota mente ad christianitatis officium subdidisset. Quem suscipientes idem populi, ducatum illi dederunt. Ille vero secum habens Majoranum presbyterum in Juvavensi monasterio ordinatum ad presbyterum, qui admonuit eum ad ipsum monasterium suum caput declinare in servitium Dei. Et ille ita fecit ac promisit se ad ipsam sedem serviturum. Sicut et fecit, atque annis singulis ibidem suum servitium persolvebat, et inde semper doctrinam et officium christianitatis percepit usque dum vixit.

5. Peractis aliquantis temporibus praenominatus dux Carantanorum petiit Virgiliuin episcopum visitare populum gentis illius eosque in fide firmiter confortare. Quod ille tunc minime adimplere⁴³² valuit, sed sua vice misso suo episcopo nomine Modesto ad docendam illam plebem; et cum eo Watonem, Reginbertum, Cozharium atque Latinum presbyteros suos, et Ekihardum diaconum cum aliis clericis, dans eis⁴³³ licentiam ecclesias consecrare et clericos ordinare juxta canonum diffinitionem, nihilque sibi usurpare quod decretis sanctorum patrum contrairet. Qui venientes Carantanis, dedicaverunt ibi ecclesiam S. Mariae⁴³⁴ et aliam in Liburnia⁴³⁵ civitate, seu ad Un drimas⁴³⁶, et in aliis quam plurimis locis. Ibique permansit usque ad vitae suae finem. Eo igitur defuncto episcopo postulavit iterum idem Chettimarus dux Virgilium episcopum, si fieri posset⁴³⁷ ut ad se veniret. Quod ille renuit, orta seditione quod⁴³⁸ carmula dicimus. Sed inito consilio misit ibidem⁴³⁹ Latinum presbyterum, et non multo posta orta seditione alia exivit inde ipse Latinus presbyter. Sedata autem carmula, misit iterum Yirgilius episcopus ibidem Madalhohum⁴⁴⁰ presbyterum, et post eum Warmanum presbyterum. Mortuo autem Chettimaro, et orta⁴⁴¹ seditione, aliquot annis nullus presbyter ibi erat; usque dum Waltunc dux eorum misit iterum ad Virgilium episcopum; et petiit ibidem presbyteros mittere. Qui tunc misit eis Heimonem presbyterum et Reginbaldum presbyterum, atque Majoranum diaconum cum aliis clericis. Et non multo post misit iterum ibidem eumdem Heimonem et Dupliterum⁴⁴² ac Majoranum presbyteros et alios clericos cum eis. Iterumque misit eis Cozharium presbyterum, Majoranum et Erchanbertura. Post eos Reginbaldum et Reginharium presbyteros. Ac deinde⁴⁴³ Majoranum et Augustinmu presbyteros. Iterumque Reginbaldum et Gundharium. Et hoc sub Yirgilio factum est episcopo.

6. Item anacephalaeosis⁴⁴⁴ de Avaris. Antiquis enim⁴⁴⁵ temporibus ex meridiana parte Danubii in plagis Pannoniae inferioris et circa confines regiones Romani possederunt, ipsique ibi civitates et munitiones⁴⁴⁶ ad defensionem sui fecerunt, aliaque aedificia multa, sicut adhuc apparet. Qui etiam Gothos et Gepidos suae ditioni subdiderunt. Sed post annos Nativitatis Domini CCCLXXYII et amplius Huni ex sedibus suis in aquilonis⁴⁴⁷ parte Danubii in desertis locis habitantes, transfretantes Danubium expulerunt Romanos et Gothos atque Gepidos. De Gepidis autem quidam adhuc ibi resident. Tunc vero Sclavi post Hunos inde expulsos venientes⁴⁴⁸ coeperunt istis partibus Dannbii diversas regiones habitare. Sed nunc qualiter Huni inde expulsi sunt, et Sclavi inhabitare coeperunt, et illa pars Pannoniae ad dioecesin Juvavensem conversa est, edicendum putamus. Igitur Carolus rex⁴⁴⁹ anno Nativitatis t)omini DCCXCVI Aericum comitem destinavit et cum eo immensam multitudinem Hunos exterminare⁴⁵⁰. Qui minime resistentes reddiderunt se per praefatum comitem Carolo regi⁴⁵¹. Eodem igitur anno misit Carolus Pippinum filium suum in Huniam cum exercitu multo, qui perveniens⁴⁵² usque ad celebrem eorum locum qui dicitur Rinch, ubi iterum omnes eorum principes se reddiderunt⁴⁵³ Pippino. Qui inde revertens partem Pannoniae circa lacum Pelissa inferioris, ultra⁴⁵⁴ fluvium qui dicitur Hrapa, et sic usque ad Dravum fluvium et eo usque ubi Dravus fluit in Danubium, prout potestatem habuit, praenominavit eum doctrina et ecclesiastico officio procurare populum qui remansit de Hunis et Sclavis in illis partibus, Arnoni Juvavensium episcopo usque ad praesentiam genitoris sui Caroli regis. Postmodum ergo anno DCCCIII Carolus imperator Bagoariam intravit, et in mense Octobrio Salzpurc venit⁴⁵⁵. Et praefatam concessionem filii sui iterans potestative multis astantibus fidelibus suis affirmavit, et in aevum inconvulsam fieri concessit.

7. Simili modo etiam Arn episcopus, successor Virgilii⁴⁵⁶, sedis Juvavensis deinceps curam gessit pastoralem, undique ordinans presbyteros et mittens in Sclaviniam in partes videlicet Quarantanas atque inferioris Pannoniae illis ducibus atque comitibus, sicut pridem Yirgilius fecit. Quorum⁴⁵⁷ unus Ingo vocabatur, multum carus populi et amabilis propter suam prudentiam; cui tam obediens fuit omnis populus, ut si cuiquam vel charta sine litteris ab eo⁴⁵⁸ directa fuit, nullus ausus est negligere suum praeceptum. Qui etiam mirabiliter fecit⁴⁵⁹. Yere servos credentes secum vocavit ad mensam, et qui eorum dominabantur infideles foris quasi canes sedere fecit, ponendo ante illos panem et carnes et fusca vasa cum vino, ut sic sumerent victus. Servis autem staupis⁴⁶⁰ deauratis propinare jussit. Tunc interrogantes primi deforis dixerunt: «Cur facis «nobis sic?» At ille: «Non estis digni, non ablutis corporibus, «cum sacro fonte renatis communicare, sed foris domum ut canes sumere victus». Hoc facto fide sancta instructi certatim cucurrerunt baptizari. Et sic deinceps religio christiana succrevit⁴⁶¹.

8. Interim contigit, anno videlicet Nativitatis Domini DCCXCVIII Arnonem jam archiepiscopum a Leone papa accepto pallio⁴⁶² remeando de Roma venisse ultra Padum eique obviasse missum Caroli cum epistola sua, mandans illo⁴⁶³ ipso itinere in partes Sclavorum ire et exquirere voluntatem populi illius et praedicare ibi verbum Dei. Sed quia hoc facere nequivit, antequam rosponsum referret suse legationis, festine perrexit ad imperatorem, et retulit ei quidquid per eum domnus Leo papa mandavit. Post expletam legationem ipse imperator praecepit Arnoni archiepiscopo pergere in partes Sclavorum et providere⁴⁶⁴ omnem illam regionem et ecclesiasticum officium more episcopali colere, populosque in fide et christianitate praedicando Confortare⁴⁶⁵. Sicut ille praecepit⁴⁶⁶, fecit illuc veniendo, consecravit ecclesias, ordinavit presbyteros, populumque praedicando docuit. Et inde rediens nunciavit imperatori, quod magna utilitas ibi potuisset effici si quis inde habuisset certamen⁴⁶⁷. Tunc interrogavit illum imperator, si aliquem habuisset ecclesiasticum virum, qui ibi lucrum potuisset agere Deo. Et ille dixit se habere talem, qui Deo⁴⁶⁸ placuisset et illi populo pastor fieri potuisset. Tunc jussu imperatoris ordinatus est Theodericus episcopus ab Arnone archiepiscopo Juvavensium; quem ipse Arno et Geroldus comes⁴⁶⁹ perducentes in Sclaviniam dederunt in manus principum, commendantes illi episcopo regionem Carantanorum et confines eorum occidentali⁴⁷⁰ parte Dravi fluminis, usque dum Dravus fluit in amnem⁴⁷¹ Danubii, ut potestative populum regeret sua praeicatione et evangelica doctrina doceret⁴⁷² servire Deo, et ut ecclesias constructas dedicasset, presbyteros ordinando constituisset, totumque ecclesiasticum officium in illis partibus, prout canonicus ordo exposcit perficeret, dominationem et subjectionem habens Juvavensium rectorum. Sicut ille fecit quamdiu vixit.

9. Post diem vero transitus de hoc seculo Arnonis archiepiscopi, anno Nativitatis Domini DCCCXXI. Adalrammus pissimus doctor sedem Juvavensem suscepit regendam; qui inter cetera beneficiorum opera finito cursu Theoderici episcopi, prout Arno archiepiscopus antea Theoderico episcopo Sclavos commisit, ita et ipse⁴⁷³ Ottonem constituit episcopum. Ipse enim Adalrammus anno Nativitatis Christi DCCCXXIII pallium accepit ab Eugenio papa rexitque gregem sibi commissum XV annos; eoque superna clementia vocante a nexibus corporis absoluto Liuprammus venerabilis praedictae sedis pontificatum accepit pastor), quem Gregorius papa⁴⁷⁴ pallio honoravit DCCCXXXVI. Qui innumerabilibus Deo placitis operibus peractis sydereas conscendit sedes anno Nativitatis Christi DCCCLVIII. Cui successor⁴⁷⁵ quem ipsi nutrivit Adalwinus venerabilis praesul pallio honoratus a Nicolao papa ad praesens enitet tem pus, cum omni regens diligentia divinitus sibi gregem commissum. Quorum temporibus, Liuprammi videlicet et Adalwini archiepiscoporum, Osbaldus⁴⁷⁶ episcopus Sclavorum regebat gentem prout jam priscis temporibus jam dicti episcopi fecerunt subjecti episcopis Juvavensium, et adhuc ipse Adalwinus archiepiscopus per semetipsum regere studet illam gentem in nomine Domini, sicut jam multis in illis regionibus claret locis.

10. Enumeratis itaque episcopis Juvavensium conamur prout veracius in chronicis imperatorum et regum Francorum et Bagoariorum scriptum reperimus, scire volentibus manifesare. Postquam ergo Carolus imperator Hunis rejectis episcopatus dignitatem Juvavensis ecclesiae rectori commendavit Arnoni videlicet archiepiscopo et suis successoribus tenendi perpetualiter atque regendi perdonavit, coeperunt populi sive Sclavi vel Bagoarii inhabitare terram, unde illi expulsi sunt Huni, et multiplicare. Tunc primus ab imperatore constitutus est⁴⁷⁷ confinii comes Goterammus⁴⁷⁸, secundus Werinharius⁴⁷⁹, III-us Albricus⁴⁸⁰, IV-us Gotefridus⁴⁸¹, V-us Geroldus⁴⁸². Interim⁴⁸³ vero dujn praedicti comites orientalem procurabant plagam, aliqui duces habitaverunt in illis partibus ad jam dictam sedem pertinentibus, qui comitibus praefatis subditi fuerunt ad servitium imperatoris, quorum nomina sunt Priwizlanga, Cemicas, Ztoimar, Etgar⁴⁸⁴. Post istos vero duces Bagoarii coeperunt praedictam terram dato regum habere in comitatum, nomine⁴⁸⁵ Helmwinus, Albgarius et Pabo⁴⁸⁶. His ita peractis⁴⁸⁷ Ratbodus suscepit defensionem termini. In cujus spacio terminis quidam Priwina exulatus a Moimaro duce Moravorum supra Danubium venit ad Ratbodum, qui statim illum praesentavit domno nostro regi Hludvico. Et suo jussu fide instructus baptizatus est in ecclesia S. Martini loco Treisma nuncupato, curte videlicet pertinenti ad sedem Juvavensem⁴⁸⁸. Qui et postea⁴⁸⁹ Ratbodo commissus aliquot cum illo fuit tempus. Interim exorta est inter illos⁴⁹⁰ aliqua⁴⁹¹ dissensio; quam Priwina timens fugam iniit in regionem Bulgariam⁴⁹² cum suis et Ohozil filius ejus cum eo. Et non multo post de Bulgariis Ratimari ducis , adiit regionem. Illoque⁴⁹³ tempore Hludowicus rex Bagoariorum misit Ratbodum cum exercitu multo ad exterminandum Ratimarum ducem; qui diffidens⁴⁹⁴ se defendi posse, in fugam conversus⁴⁹⁵ est cum suis qui caedem evaserunt⁴⁹⁶. Et praedictus Priwina substixit, et cum suis pertransivit fluvium Sawa, ibique susceptus a Salachone⁴⁹⁷ comite pacificatus est cum Ratbodo.

11. Aliqua vero iaterim⁴⁹⁸ occasione percepta rogantibus praedicti regis fidelibus praestitit⁴⁹⁹ rex Priwinae aliquam inferioris Pannoniae in beneficium partem circa fluvium qui⁵⁰⁰ dicitur Sala⁵⁰¹. Tunc coepit ibi ille habitare et munimen aedificare⁵⁰² in quodam nemore et palude Salae fluminis, et circumquaque populos congregare afc multum ampliari in terra illa. Cui quondam⁵⁰³ Adalrammus archiepiscopus ultra Danubium in sua proprietate loco vocato Nitrava consecravit ecclesiam. Sed postquam praefatum munimentum aedificavit, construxit infra primitus ecclesiam, quam Liuprammus archiepiscopus, cum in illa regione ministerium sacerdotale potestative exercuit, in illud veniens castrum in honore s. Dei genetricis Mariae consecravit anno videlicet DCCCL. Ibi fuerunt presentes Chezil, Unzhat, Chottemir, Liutemir, Zcurben, Siliz, Wulkina, Witemir, Trebiz, Brisnuz, Zwemin, Zeska, Crimisin, Goymer, Zistilo, Amelrich, Altwart, Wellehelm, Fridepercht, Serot, Cunther, Arfrit, Nidrid, Isanpero, Rato, Deoterih, item Deoterih, Madalpercht, Engelhadt, Waltker, Deobald. Ipsi viderunt et audiverunt complacitationem⁵⁰⁴ illo die inter Liuprammum et Priwinam, quando ille dedicata est ecclesia, id est IX Kal. Febr. Tunc dedit Priwina presbyterum cuum, nomine Dominicum, in manus et potestatem Liuprammi archiepiscopi, et Liuprammus illi presbytero licentiam concessit in sua dioecesi missam canendi, commendans illi ecclesiam illam et populum procurandum sicut ordo presbyteratus exposcit. Indeque rediens idem pontifex, et cum eo Hezila⁵⁰⁵, consecravit ecclesiam Sandrati⁵⁰⁶ presbyteri, ad quam Hezil territorium et silvam ac prata in praesentia praefatorum virorum tradidit et circumduxit in ipsum terminum. Tunc quoque ad ecclesiam Erinperti presbyteri, quam memoratus praesul consecravit, tradidit Hezil, sicut Engildeo et filii ejus duo, et Erenpercht presbyter, ibi⁵⁰⁷ habuerunt, et circumduxit praefatos viros in ipsum terminum. Transactis namque fere duorum aut trium annorum⁵⁰⁸ spatiis ad Salapiugin consecravit in honore S. Hrodberti ecclesiam, quam Priwina cum omni superposito tradidit Deo et S. Petro atque S. Hrodberto in perpetuum usum fructuarium viris Dei Zalzburgensibus habendi. Postmodum vero roganti Priwino misit Liuprammus archiepiscopus magistros de Salzburch muratores⁵⁰⁹ et pictores, fabros et lignarios, qui infra civitatem Priwinae honorabilem ecclesiam construxerunt, quam ipse Liuprammus aedificari coepit, officium ecclesiasticum ibidem colere peregit. In qua ecclesia Adrianus martyr humatus pausat. Item in eadem civitate ecclesia S. Iohannis Baptistae constat dedicata, et foris civitatem in Dudleipin, in Ussitin, ad Businiza, ad Bettobiam, ad Stepiliperc, ad Lindolueschirichun, ad Keisi, ad Wiedhereschirichun, ad Isangrimeschirichun, ad Beatuseschirichun, ad Quinque basilicas⁵¹⁰ temporibus Liuprammi dedicatae sunt ecclessiae. Et ad Otachareschirichun, et ad Palmunteschirichun ceterisque locis ubi Priwina et sui voluerunt populi. Quae omnes temporibus Priwinae constructae sunt et conseeratae a praesulibus Iuvavensibus.

12. Pervenit igitur⁵¹¹ ad notitiam Ludovici piissimi regis, quod Priwina benivolus⁵¹² fuit erga Dei servitium et⁵¹³ suum; fidelibus suis quibusdam saepius ammonentibus concessit illi in proprium totum, quod prius habuit in beneficium⁵¹⁴ exceptis illis rebus, quae ad episcopatum Juvavensis ecclesiae viderentur⁵¹⁵ pertinere, scilicet ad S. Petrum principem apostolorum et beatissimum Hrodbertum ubi ipse corpore requiescit; ubi tunc ad praesens rector venerabilis Liuprammus archiepiscopus praeesse dinoscitur⁵¹⁶. Ea ratione diffinivit domnus senior noster rex easdem res, quae tunc ad ipsum episcopum in ipsis locis conqaesitae sunt, et qui inantea Deo propitio augeri possunt, ut sine ullius hominis contradictione et judiciaria consignatione illibate ad ipsa loca supra dictorum perpetualiter valeant perseverare. Isti fiebant praesentes: nomine⁵¹⁷ Liuprammus archiepiscopus, Erchanbertus episcopus⁵¹⁸, Erchanfridus episcopus⁵¹⁹, Hartwigus episcopus⁵²⁰, Karolomannus, Hludovicus⁵²¹, Ernust⁵²², Ratpot⁵²³, Werinheri, Pabo, Fritilo, Tacholf⁵²⁴, Deotrih, Yuaninc, Gerolt, Liutolf, Deotheri, Wuolfregi, Jezo, Egilolf, Puopo, Adalperht, Megingoz, item Adalperht, Odalrih, Peringer, Managolt. Actum loco publice in Reganespurc, anno Domini DCCCXLVIII, indictione XI, sub die IV idus Octobris⁵²⁵. Quamdiu enim ille vixit, nihil minuit rerum ecclesiasticarum nec subtraxit de potestate praedictae sedis, sed ammonente archiepiscopo, prout valuit, augere studuit; quia ad augmentum servitii Dei primitus post obitum Dominici presbyteri, Swarnagal presbyter ac praeclarus doctor illuc missus est, cum diaconis et clericis. Post illum vero Altfridus presbyterum et magistrum cujusque artis Liuprammus illuc direxit; quem Adalwinus successor Liuprammi archipresbyterum ibi constituit, commendans illi claves ecclesiae, curamque post illum totius populi gerendam. Similiterque eo defuncto, Rihbaldum constituit archipresbyterum, qui multum tempore⁵²⁶ ibi commoratus⁵²⁷ est, exercens suum potestative officium, sicut illi licuit⁵²⁸ archiepiscopus suus, usque dum quidam Graecus, Methodius nomine, noviter inventis sclavinis litteris, linguam latinam doctrinamque romanam atque litteras auctorales⁵²⁹ latinas philosophice superducens vilescere fecit cuncto populo ex parte⁵³⁰ missas et evangelia ecclesiasticumque officium illorum, qui hoc latine celebraverunt. Quod ille ferre non valens sedem repetivit Juvavensem.

13. Anno igitur DCCCLXV⁵³¹ venerabilis archiepiscopus Iuvavensium Adalwinus Nativitatem Christi celebravit in castro Hezilonis, noviter Moseburch vocato, quod illi successit moriente patre suo Priwino quem Maravi occiderunt; illo quoque die ibi officium celebravit ecclesiasticum. Sequentique die in proprietate Wittimaris dedicavit ecclesiam in honore S. Stephani protomartyris. Die vero Kal. Ian. ad Ortahu consecravit ecclesiam in honore S. Michaelis archangeli in proprietate Hezilonis. Idem eodem anno ad Weride in honore S. Pauli apostoli Id. Nov. dedicavit ecclesiam. Idem in eodem anno XIX Kal. Febr. ad Spizzun in honore S. Margarethae virginis ecclesiam dedicavit. Ad Termperch dedicavit ecclesiam in honore S. Laurentii⁵³². Ad Fiskere eodem anno dedicavit ecclesiam. Et singulis proprium dedit presbyterum ecclesiis. Sequenti quoque tempore veniens iterum in illam partem causa confirmationis et praedicationis, contigit illum venire in locum, qui dicitur Cella, proprium videlicet Unzatonis⁵³³, ibique apta fuit ecclesia consecrandi, quam dedicavit in honore S. Petri principis apostolorum, constituitque ibi proprium presbyterum. Ecclesiam vero Stradach dedicavit in honore S. Stephani. Iterum in Weride ecclesia dedicata floruit in honore Petri principis apostolorum. Postea vero tres ecclesias consecravit, unam ad Quartinaha in honore S. Iohannis evangelistee; alteram ad Mzsu zilicheschirichun, tertiam ad Ablanza; quibus constituit proprio, sacerdotes⁵³⁴.

14. A tempore igitur, quo dato et praecepto domni Carali imperatoris orientalis Pannoniae populus a Iuvavensibus regi coepit praesulibus usque in praesens tempus sunt anni LXXV⁵³⁵ quod nullus episcopus alicubi veniens potestatem habuit ecclesiasticam in illo confinio nisi Salzburgenses rectores, neque presbyter aliunde veniens plus tribus mensibus ibi ausus est colere officium, priusquam suam dimissoriam episcopo praesentaverit epistolam. Hoc enim ibi observatum fuit, usque dum nova orta est doctrina Methodii philosophi.

V. Fragmenta ex Iohannis VIII papae epistola ad Panlum, episcopum Anconitanum, legatum suum in Germaniam et Pannoniam destinatum, commonitoria⁵³⁶.

Iohannes episcopus commonitorium⁵³⁷ Paulo episcopo fungenti legatione in Germaniam et Pannoniam⁵³⁸... Non enim solum intra Italiam ac caeteras Hesperie provincias, verum etiam intra totius Illyrici fines consecrationes, ordinationes et dispositiones⁵³⁹ apostolica sedes patrare antiquitus consuevit, sicut nonnulla regesta⁵⁴⁰ et conscriptiones sinodales, atque ipsarum quoque plurima ecclesiarum in his positarum demonstrant monumenta⁵⁴¹... Porro⁵⁴² si de annorum numero forte quis causatur, sciat quia inter Christianos, et eos qui unius⁵⁴³ fidei sunt, numerus certus affixus est. Ceterum ubi paganorum et incredulorum furor in causa est, quantalibet praetereant tempora, juri non praejudicant aecclesiarum, quae corporalia nescientes arma, solum Dominum et propugnatorem suum quando ei⁵⁴⁴ placuerit misereri patienter exspectant. Yerum, si annorum prolixitas in talibus impedit, ergo Deus ipse reprehendendus est, qui post CCCC et XXX annos filios Israel de durissima servitute Pharaonis et fornace ferrea liberavit. Sed et ipse per se redemptor hominum⁵⁴⁵ genus post tot annorum millia de inferni⁵⁴⁶ claustris eripuit.

VI. Iohannes VIII papa Ludovico regi scribit dioecesim Pannoniae sedi Romanae esse deputatam⁵⁴⁷.

Ioannes episcopus, servus servorum Dei⁵⁴⁸, dilecto filio Ludovico regi glorioso⁵⁴⁹... Multis ac variis manifestisque prudentia tua poterit indiciis deprehendere, Pannoniam dioecesim ab olim apostolicae sedis fuisse privilegiis deputatam: si apud excellentiam tuam justicia Dei locum, sicut decet, invenerit. Hoc enim synodalia gesta indicant, historiae conscriptae demonstrant. Verum quia quibusdam hostilium turbationum simultatibus impedientbus, illic⁵⁵⁰ ab apostolica sede non est diu directus antistes, hoc apud ignaros venit in dubium... Nemo autem de annorum numero resultandi sumat fomentum, quia sanctae romanae, cui Deo auctore servimus, ecclesiae privilegia, quae in firma beati⁵⁵¹ Petri⁵⁵² stabilitatis petra suscipit, nullis temporibus angustiantur⁵⁵³, nullis regnorum partitionibus praejudicantur⁵⁵⁴. Sed et venerandae romanae leges, divinitus per ora⁵⁵⁵ piorum principum promulgata rerum⁵⁵⁶ ejus praescriptionem nonnisi post⁵⁵⁷ centum annos admittant.

VII. Ex epistola Anastasii romanae ecclesiae bibliothecarii ad Karolum Calvum regem de Areopagiticis et Iohanne Scoto eorum interprete⁵⁵⁸.

Inter caetera studia, quae tam laudabilis actio quam saluberrima communitio, quin etiam odorifera volans opinio de virtutum ac morum quantitate tuorum, o dictator inclyte! montalium mentes excitat, et ad effodiendum sapentiae hortatur velut thesauros, illud quoque non mediocriter est admiratione stupendum, quod non solum Latinos Patres sed et Graecos rimari non cessas, et romana lingna pollentes Pelasgarum facis rerum non expertes... Denique vir magnus et apostolicae sedis⁵⁵⁹ praeceptor Constantinus Philosophus, qui Romam sub venerabilis memoriae Adriano juniori⁵⁶⁰ papa veniens, s. Clementis corpus sedi suae restituit (quique totum codicem saepe memorati et memorandi patris memoriae commendaverat, et quantum utilitatis medulla ejus haberet⁵⁶¹ auditoribus commendabat), solitus erat dicere: quod si sanctos videlicet priores institutores nostros, qui haereticos vix et quodammodo cum fuste decollaverunt, Dionysium contigisset habere, cum acuto illos gladio procul dubio trucidassent...

Deus omnipotens gloriam tuam a terrenis ad coeleste regnum transferat quandoque.

VIII.lohannes VIII papa Carolomanno regi⁵⁶² Methodium, ordinatum episcopum Pannoniensium, commendat⁵⁶³.

Ioannes episcopus glorioso viro Carolomanno, dilecti filii nostri Ludovici regis filio. Reddito ac restituto nobis Pannoniensium episcopatu, liceat fratri nostro Methodio, qui illic a sede apostolica ordinatus est, secundum priscam consuetudinem libere, quae sunt episcopi gerere.

IX.lohannes VIII papa Montemerum Sclavorum ducem, ne se a Pannoniensi dioecesi segregit, monet⁵⁶⁴.

Ioannes episcopus Montemero duci Sclavoniae... Admonemus te ut progenitorum tuorum secutus morem, quantum potes, ad Pannoniensium reverti studeas dioecesim. Et quia illic jam Deo gratias a sede beati Petri apostoli episcopus ordinatus est, ad ipsius pastoralem recurras sollicitudinem.

X.lohannes VIII papa Svjatopolcum, ducem Moraviae, ad fidem hortatur, miraturque Methodium aliter ac sit professus docere illumque Romamesse vocatum significat.

Ioannes episcopus, servus servorum Dei, Zuventapu de Maravna⁵⁶⁵. Scire vos⁵⁶⁶ volumus, quia nos, qui per Dei gratiam beati Petri Apostolorum principis vicem tenemus, pio amore vos quasi karissimos filios amplectamur, et paterna dilectione amamus, nostrisque assiduis precibus vos omnes lhesu Christo Domino commendamus orantes semper pro vobis, nt Dens omnipotens, qui corda vestra inluminavit, et ad viam veritatis perduxit, in bonis operibus confirmet, et usque ad finem in recta fide, bonaque actione decoratos vos atque incolumes dignetur perducere. Quod autem, sicut Iohanne presbitero vestro, quem nobis misistis, referente didicimus, in recta fide dubitetis. Monemus dilectionem vestram, ut sic teneatis, sic credatis, sicut sancta romana ecclesia ab ipso Apostolorum principe didicit, tenuit, et usque ad finem seculi tenebit. Atque per totum mundum cottidie sancte fidei verba, rectaque predicationis semina mittit. Et sicut antecessores nostros, sanctos videlicet sedis apostolice presules parentes vestros ab initio docuisse cognoscitis. Si autem aliquis vobis, vel episcopus vester, vel quilibet sacerdos aliter adnunctiare, aut predicare presumpserit, zelo Dei accensi uno animo, unaque voluntate doctrinam falsan abjicite, stantes et tenentes traditionem sedis apostolice. Quia vero audivimus, quia Methodius vester archiepiscopus ab antecessore nostro Adriano scilicet papa ordinatus, vobisque directus, aliter doceat, quam coram sede apostolica se credere et verbis et litteris professus est, valde miramur. Tamen propter hoc direximus illi, ut absque omni occasione ad nos venire procuret, quatenus ex ore ejus audiamus, utrum sic teneat et credat, sicut promisit aut non. Data X1III Kalendas Iulii, indictione XII.

XI.lohannes VIII papa Methodium, archiepiscopum Pannoniensem, ad reddendam doctrinae suae rationem et linguae slavicae in missis celebrandis inductae Romam evocat.

Ioannes episcopus, servus servorum Dei⁵⁶⁷, reverentissimo Methodio archiepiscopo Pannoniensis ecclesie. Predicationis tue doctrinis populum domini tibi quasi spiritali pastori comissum, salvare instruereqtie cum debeas, audivimus, quod non ea, que sancta romana ecclesia ab ipso apostolorum principe didicit, et cottidie predicat, tu⁵⁶⁸ docendo doceas, et ipsum populum in errore mittas. Unde his apostolatus nostri litteris tibi jubemus, ut, omni occasione postposita, ad nos de presenti venire procures, ut ex ore tuo audiamus, et cognoscamus, utrum sic teneas, et sic predices, sicut verbis ac litteris te sancte romane ecclesie credere promisisti, aut non, veraciter cognoscamus doctrinam tuam. Audimus et jam quod missam cantes in barbara, hoc est in sclavina lingua. Unde jam litteris nostris, per Paulum episcopum Anconitanum tibi directis prohibuimus, ne in ea lingua sacra missarum solempnia celebrares, sid vel in latina, vel greca lingua, sicut ecclesia Dei⁵⁶⁹ toto terrarum orbe diffusa, et in omnibus gentibus dilatata cantat; predicare vero aut sermonem in populo facere tibi licet» quum psalmista omnes commonet Deum⁵⁷⁰ gentes laudare, et apostolus omnis inquit lingua confiteatur quia⁵⁷¹ Ihesus in gloria est Dei Patris. Data XIII Kalendas Iulii, indictione XII.

XII. lohannes VIII papa ad Svjatopolcum comitem. Confirmat Methodium in

archiepiscopatu Moraviae, Vichinum facit episcopum Nitriensem et linguam slavicam in missis celebrandis adhibendam permittit.

Ioannes episcopus, servus servorum Dei dilecto filio Sfentopulcho glorioso comiti. Industriae tuae notum esse volumus, quoniam confratre nostro Methodio reventissimo archiepiscopo sanctae ecclesiae Marabensis una cum Semisisno, fideli tuo, ad limina sanctorum apostolorum Petri et Pauli, nostramque pontificalem praesentiam veniente, atque sermone lucifluo referente, didicimus tuae devotionis sinceritatem et totius populi tui desiderium, quod circa sedem apostolicam et nostram paternitatem habetis. Nam divina gratia inspirante contemtis aliis seculi hujus⁵⁷² principibus, beatum Petrum, apostolici ordinis principem, vicariumque illius habere patronum, et in omnibus adjutorem, ac defensorem pariter cum nobilibus viris fidelibus tuis, et cum omni populo terrae tuae amore fidelissimo elegisti, et usque ad finem sub ipsius, et vicarii ejus defensione colla submittens, pio affectu cupis, auxiliante Domino, utpote filius devotissimus, permanere. Pro qua scilicet tanta fide ac devotione tua, et populi tui apostolatus nostri ulnis extensis te quasi unicum filium amore ingenti amplectimur; et cum omnibus fidelibus tuis paternitatis nostrae gremio, veluti oves Domini nobis commissas, recipimus; vitaeque pabulo clementer nutrire optamus, atque nostris assiduis precibus omnipotenti te Domino commendare studemus: quatenus sanctorum apostolorum suffragantibus meritis, et in hoc seculo adversa omnia superares et in coelesti postmodum regione, cum Christo Deo nostro valeas triumphare. Igitur hunc Methodium venerabilem archiepiscopum vestrum interrogavimus, coram positis fratribus nostris episcopis, si orthodoxae fidei symbolum ita crederet, et inter sacra missarum sollempnia caneret, sicuti sanctam romanam ecclesiam tenere, et in sanctis⁵⁷³ universalibus synodis a sanctis patribus secundum evangelicam Christi Dei nostri auctoritatem promulgatum atque traditum constat. Ille autem professus est, se , juxta evangelicam et apostolicam doctrinam, sicuti sancta romana ecclesia docet, et a patribus traditum est, tenere et psallere. Nos autem illum in omnibus ecclessiasticis doctrinis et utilitatibus⁵⁷⁴ orthodoxum et proficuum esse reperientes, vobis iterum ad regendam commissam sibi ecclessiam dei remisimus; quem veluti pastorem proprium ut digno honore, et⁵⁷⁵ reverentia, laetaque mente recipiatis, jubemus: quia nostrae apostolicae auctoritatis praecepto ejus⁵⁷⁶ archiepiscopatus ei privilegium confirmavimus, et in perpetuum, Deo juvante, firmum manere statuimus sicuti antecessorum nostrorum auctoritate omnium ecclesiarum dei jura, et privilegia statuta, et firmata consistunt, ita sane, ut juxta canonicam traditionem omnium negotiorum ecclesiasticorum curam habeat ipse, et ea, velut Deo contemplante, dispenset. Nam populus Domini illi commissus est, et pro animabus eorum hic redditurus erit rationem. Ipsum quoque presbiterum, nomine Vichinum, quem nobis direxisti, electum episcopum consecravimus sanctae ecclesiae Nitriensis⁵⁷⁷ quem suo archiepiscopo in omnibus obedientem, sicuti sancti canones docent, esse jubemus, et volumus, ut pariter cum ipsius archiepiscopi consensu et providentia et⁵⁷⁸ alterum nobis apto tempore utilem presbiterum vel diaconum dirigas; quem similiter in alia ecclesia, in qua episcopalem cathedram⁵⁷⁹ noveris esse necessariam, ordinemus episcopum: ut cum his duobus a nobis ordinatis episcopis praefatus archiepiscopus vester juxta decretum apostolicum per alia loca, in quibus episcopi honorifice debent, et possunt existere, postmodum valeat ordinare. Presbiteros vero et diaconos, seu cujuscunque ordinis clericos, sive Sci avos, sive cujuslibet gentis, qui intra provinciae tuse fines consistunt, praecipimus esse subjectos et obedientes, in omnibus jam dicto confratri nostro archiepiscopo vestro ut nichil omnino praeter ipsius conscientiam agant. Quodsi contumaces et inobedientes existentes, scandalum aliquod, vel schisma facere praesumpserint, et post primam et secundam admonitionem se minime correxerint, quasi zizaniorum seminatores ab ecclesiis et finibus vestris auctoritate nostra praecipimus procul esse abjiciendos, secundum auctoritatem capitulorum que illi dedimus et vobis direximus. Litteras denique sclavonicas⁵⁸⁰ a Constantino quondam philosopho repertas, quibus deo laudes debite resonent, jure laudamus, et in eadem lingua Christi domini nostri preconia et opera ut⁵⁸¹ enarrentur jubemus. Neque enim tribus tantum, sed omnibus linguis dominum laudare auctoritate sacra monemur, que praecipit dicens: laudate dominum omnes gentes, laudate⁵⁸² eum omnes populi. Et apostoli repleti Spiritu sancto locuti sunt omnibus linguis magnalia dei. Qinc et Paulus, coelesti quoque tuba insonat monens: omnis lingua confiteatur, quia dominus noster Iesus Christus in gloria est Dei Patris. De quibus etiam linguis⁵⁸³ in prima ad Corinthios epistola satis et manifeste nos admonet, quatenus linguis loquentes ecclesiam dei aedificemus. Nec sanae fidei, vel doctrinae aliquid obstat, sive missas in eadem sclavonica⁵⁸⁴ lingua canere, sive sanctum⁵⁸⁵ evangelium vel lectiones divinas novi et veteris testamenti bene translatas et interpretatas legere, aut alia horarum officia omnia psallere: quoniam qui fecit tres linguas principales, hebraeam scilicet, graecam et latinam, ipse creavit et alias omnes ad laudem et gloriam suam. Iubemus tamen, ut in omnibus ecclesiis terrae vestrae propter majorem honorificentiam evangelium latine legatur, et postmodum sclavonica lingua translatum in auribus populi, latina verba non, intelligentis, adnuncietur, sicut in quibusdam ecclesiis fieri videtur. Et si tibi et judicibus tuis placet, missas latina lingua magis audire, praecipimus, ut latine missarum tibi sollemnia celebrentur. Data mense Iunio, indictione XIII.

XIII.Iohannes VIII papa Methodium ob fidei orthodoxae cultum ejusque propagandae studium laudat et de malis, quae perpessus est, humanis –sime solatur.

Ioannes episcopus, servus servorum Dei, Methodio archiepiscopo pro fide. Pastoralis sollicitudinis tue curam quam in lucrandis animabus fidelium Domino Deo nostro exhibes, approbantes, et orthodoxe fidei te cultorem strenuum existere contemplantes, nimis in eodem Domino jocundamur⁵⁸⁶ et ei immensas laudes, et gratias agere non cessamus, qui⁵⁸⁷ te magis ac magis in suis mandatis accendat, et ad sancte sue ecclesia profectum ab omnibus adversitatibus clementer⁵⁸⁸ eripiat. Verum auditis per tuas litteras variis casibus, vel eventibus tuis, quanta compassione tibi condoluerimus ex hoc advertere poteris, in quo te coram nobis positum sancte romane ecclesie doctrinam juxta sanctorum patrum⁵⁸⁹ traditionem sequi debere monuimus et tam simbolum, quam rectam fidem a te docendam, et predicandam subdidimus⁵⁹⁰, nostrisque apostolicis litteris glorioso principi Sphentopulcho quas ei asseris fuisse delatas, hoc ipsum significavimus, et neque alie littere nostre ad eum directe sunt, neque episcopo illi palam, vel secreto aliud faciendum injunximus et aliud a te peragendum decrevimus. Quanto minus credendum est, ut sacramentum ab eodem episcopo exhigeremus⁵⁹¹ quem saltem levi sermone super hoc negotio allocuti non fuimus. Ideoque cesset ista dubietas, et Deo⁵⁹² cooperante, sicut evangelica, et apostolica se habet doctrina, orthodoxe fidei cultum fidelibus cunctis» inculca, ut de labore tui certaminis Domino Ihesu Christo fructum afferas abundantem, et gratia ejus remuneratus mercedem recipias competentem. Ceterum de aliis temptationibus, quas diverso modo perpessus es, noli tristari, quin potius hoc secundum Apostolum omne gaudium prorsus exhistima, quia si Deus pro te, nemo esse poterit contra te, tamen cum, Deo duce, reversus fueris, quicquid.inhormiter adversum te est commisum⁵⁹³, quicquid jam dictus episcopus⁵⁹⁴ contra suum ministerium in te exercuit, utramque audientiam coram nobis discussam, adjuvante Domino, legitimo fini trademus, et illius pertinaciam judicii nostri sententia corripere non omittemus⁵⁹⁵. Data X Kalendas Aprilis, indictione XIII.

XIV.M. praepositus de Raygrad transcribit Severo, episcopo Pragensi, quid certi constet de vetustate ecclesiae S. Petri Brunae⁵⁹⁶.

Reverendo in Christo patri ac domino nostro S.⁵⁹⁷ Pragensi episcopo salutem in eo, qui nos omnes sanguine suo fecit salvos. Ego humilis frater M. prepositus de Raygrad vobis hanc paginam juxta mandatum vestrum et de voluntate illustris ducis Chunradi scribere propriam manum adaptavi. Scribo igitur, quod veraciter didici legendo in libro quodam, qui est ecclesie sancti Petri in Bruna et inscribitur his verbis: Incipiunt traditiones et portiones ecclesie sancti Petri in , in cujus initiante charta prima conscriptus est sequens notitie tenor in hunc modum: +C+In nomine patris et filii et spiritus sancti, amen. anno ab incarnatione domini nostri Iesu Christi DCCCLXXXIII consecrata est hec ecclesia in honore beatorum Petri et Pauli principum apostolorum Dei per reverendissimum in Christo patrem Methodium,archiepiscopum Maravensem, ipso eorundem festi die dicato ac prima ejus dos in Brne et Luze confirmabatur scripti tenore coram Zuatoplch duce glorioso et populo illegibili. Arnen in eternum. amen. amen. Et his finis. Aliud vero, quod vetustiora attingeret tempora, neque in libro praefato, neque alibi scriptura testante adnotatum reperi. Illum etiam, quod Zlaua, sacerdos ad eandem ecclesiam clamans testabatur, qualiter ecclesia sancti Petri in Bruna tempore Moymari ducis edificata et dotata, postea incurrente inimico igne conbusta a Zlavimaro tempore Zuatopluk ducis gloriosi de novo constructa extiterit litteris mandatum non legi, sed tantummodo ex narratione antiquorum hominum aure percepi, quod quidem ipse Zlaua etiam fatebatur. Et hec habetis, reverende in Chrito pater ac domine, que secundum mandatum vestrum et de voluntate ducis illustris legendo inquerendoque percepi atque cognovi, necnon in hujus pagine ordinem redegi. Pax domini nostri Iesu Christi sit vobiscum.

XV.Epistola Stephani papae ad Zventopolcum regem⁵⁹⁸.

Stephanus episcopus servus servorum dei, Zventopolco regi Sclavorum. Quia te zelo fidei sanctorum apostolorum principi Petro videlicet regni celestis clavigero, omni devocione devovisti, ejusque vicarium pre cunctis hujus fluctibus vagi seculi principibus principalem patronum elegisti, ejusque te cum primatibus ac reliquo terre populo tuicioni pariter commisisti: continuis precibus deum bonorum omnium largitorem exoramus, ut ipsius muniaris suffragio, in cujus manu⁵⁹⁹ sunt omnia jura regnorum quatenus ejus vallatus auxilio et interventionibus apostolorum principum Petri et Pauli et a diabolicis muniaris insidiis, et corporali sospitate laeteris, ut anima et corpore tutus, ab eterno judice, bonis operibus decoratus, perpetua felicitate doneris. Nos eciam qui ejus vicariacione fungimur debitam solicitudinem pro te gerentes, inquocumque indigneris negocio, in bis que ad salutem tuam pertinent deo auxiliante protectorem invenies in omnibus. Quem ob fidei dignitatem cum omnibus tuis fidelibus, nulla terrarum obsistente inter capedine, spiritualibus ulnis quasi presentem amplectimur amore ut spiritualem filium. Igitur quia orthodoxe fidei anhelare te studio⁶⁰⁰ audivimus, et certo indicio ex hoc agnoscimus, quod ad matrem tuam sanctam videlicet romanam aecclesiam recurrere voluisti⁶⁰¹, quae capud est omnium aecclesiarum collato sibi privilegio in beato Petro principe apostolorum, cui suas oves verus pastor commisit dicens: tu es Petrus et super hanc petram edificabo aecclesiam, et porte inferi non prevalebunt adversus eam – portas inferi, ora orthodoxam fidem blasfemancium appellans; que auctore Christo omnes hereses destruxit, et vacillantes omnes in fide solidavit creatoris sui munita auxilio, dicente domino nostro lesu Christo: Simon ecce satanas expetit vos ut cribraret sicut triticum. Ego autem rogavi pro te ne deficiat⁶⁰² fides tua et tu aliquando conversus confirma fratres tuos. Quis, rogo, nisi insipiens in tantum audeat blasphemie baratrum⁶⁰³ mergi ut Petri fidem infamet ? pro quo verbum dei induabus naturis existens, quod naturam servi autem natura contulit deitatis⁶⁰⁴. Tuam devocionem amplectimur, volentem discere ut prudenciam tuam digna attollamus laude, quae non alibi vagari, sed ipsam⁶⁰⁵ (ecclesiam) quse caput est studuit consulere, a qua eciam omnes ecclesiae sumpserunt exordium. Verumptamen fundamentum fidei super quod suam Christus constituit aecclesiam istud est: tres certe persone subsistentes, patris, et filii, et spiritus sancti coaeterne sibi sunt et coaequales, et istarum trium personarum una est deitas natura⁶⁰⁶, una substantia, una divinitas, una majestas. In quibus personis discrecio est non confusio, distinctio non separatio. Distinccionem dico, quia alia est persona patris, alia filii, alia spiritus sancti; pater enim a nullo, filius a patre, spiritus sanctus ab utroque, unius ejusdemque⁶⁰⁷ substantiae cujus pater et filius est. Et hec sancta trinitas, unus, et verus deus est, que nec inicio incipit, aut fine clauditur, nec loco comprehenditur, nec tempore variatur. Pater enim solus de alio non est, et ideo solus ingenitus appellatur, filius autem de patre sempiternus filius et ideo genitus dicitur, spiritus vero sanctus patris et filii est spiritus sine ullo intervallo, ubi nulla tempora quaeque habent prius vel posterius, sunt cogitanda: et ideo nec ingenitus, nec genitus, sed procedens dicitur, nec duo patres nec duo filii credantur. Quod filii sit spiritus apostolus, et in evangelista testatur:⁶⁰⁸ si quis spiritum Christi non habet hic non est ejus; et Paulus apostolus quod patris filiique sit spiritus testatur: vos autem non estis in carne, sed in spiritu; si tamen spiritus dei habitat in vobis. Et iterum ut patris sit spiritus, lucidissime destinguit dicens: quod si spiritus ejus qui suscitavit Jesum a mortuis habitat in vobis, vivificavit et mortalia corpora vestra. Ut vero filii sit spiritus, idem Paulus testatur: Quoniam autem estis filii dei, misit deus spiritum filii sui in corda nostra, clamantem abba pater. Ut a patre procedat ipsa veritas dicit: spiritus qui a patre procedit, ille me clarificavit. Ut a filio procedat eadem veritas testatur: ille me clarificavit, quia de meo accipiet. Absit enim ut spiritus sanosus credatur de patre in filium, et de filio ad sanctificandam creaturam quasi quibusdam gradibus procedere, sed quem admodum de patre, ita et de filio simul procedit. Quis enim negabit esse spiritum sanctum vitam? et cui vita pater, vita sit filius; sicut pater vitam habet in semet ipso, sic dedit et filio vitam habere in semet ipso. Haec tibi de multis pauca dixisse sufficiant, quae te absque ambiguitate lingua confiteri et corde oportet credere sed non ultra vires examinare. Quia solis corporei radio oculorum retunditur intuitus, quanto magis ineffabilis deitatis claritate terrena mens retunditur. Hanc fidem a domino in apostolos et apostolis fundatam sancta catholica et apostolica romana tenet ecclesia: quam tu ut firmiter teneas monemus, exoramus et testificamus. Inqua et Vichingum venerandum episcopum et carissimum confratrem aecclesiastica doctrina eruditum reperrimus, et ideo eum vobis ad regendam sibi commissam a deo secclesiam remisimus, quia fidelissimum eum⁶⁰⁹ tibi, et pro te satis solicitum in omnibus agnovimus. Quem veluti spiritualem patrem, et proprium pastorem digno honore et debita reverencia sincera mente recipite, tenete et amplectimini, quia in eo exibitum honorem Christo conferitis, ipso dicente: qui vos recipit, me recipit, et qui me recipit, recipit eum, qui me misit. Ipse itaque omnium ecclesiasticorum negociorum⁶¹⁰ officiorum habeat curam, et dei timorem pre oculis habens dispenset eadem, quia et pro animabus commissi sibi populi ipse redditurus erit districto judici racionem. De jejunio itaque scias a lege, prophetis, et ab ipso domino in evangelio approbatum. Moyses namque ut legem acciperet quadraginta diebus et noctibus jejunavit. Haelias qui caelum orando clausit, ut non plueret annos tres et menses sex, et rursum orando aperuit, et caelum dedit pluviam et terra dedit fructum suum⁶¹¹ quadraginta diebus et noctibus jejunavit. Auctor et ipse legis Iesus Christus dominus noster quadraginta diebus et noctibus jejunavit. Si quis vero jejunium reprobat, re probet et oracionem et blasphemet esse malum demones eici, dicente domino: hoc genus non eicitur nisi in oracione et jejunio. Preceptum quippe est jejunare, sed quibus diebus sit jejunandum quibus ve prandendum, precepto domini vel apostolorum non est diffinitum asercione, sedantiqua patrum consuetudine tenet⁶¹² aecclesia, quia et priorum instituta et consuetudo majorum pro lege tenenda sunt. Quatra feria jejunandum est, quia considerato evangelio quarta sabbati Iudei consilium inierunt, ut Jesum dolo tenerent et occiderent. Sexta autem sabbati recte jejunio deputatur, propter dominice passionis reverenciam. Sabbato quoque nihil ominus jejunandum est propter renovandam memoriam rei geste, quia discipuli dominum humane intelligentes eo die in sepulchro quiescentem doluerunt. Quintam vero feriam quidam arbitrati sunt esse dissolutam quia eo die reconciliacio sit penitencium, et eo die sanctum erisma conficitur, et eo die redemptor cum discipulis cenavit, et eis sacramentum sui corporis et sanguinis tradidit, eo die videntibus discipulis ad caelos ascendit. Dominicus certe dies propter resurreccionis gloriam et adventum sancti spiritus laeticie consecratus est. Duos qui remanent, proprio unius cujusque relinquamus arbitrio; in quibus id observandum censeo ut qui manducat non manducantem non spernat, et qui non manducat manducantem non judicet, ut quicquid⁶¹³ agimus, in gloria dei faciamus. Iejunium scilicet quod quattuor temporum dicitur antiqui patres celebrandum non frustra⁶¹⁴ sanxerunt, dicente psalmista: benedicam dominum in omni tempore, ut singulis quibusque temporibus anni humiliemus animam in jejunio. Primi itaque mensis jejunium dominus in exodo, quarti, septimi et decimi jejunium per Zachariam prophetam celebrari precepit, ut qui omni tempore de misericordia confidamus penitendo. Haec tibi de jejunio pauca dixisse sufficiant, quam vis plurima dici possent ejus misteria que nunc exponere non est temporis. Hoc tamen jejunium deo pre ceteris acceptabile credito: dissolve colligaciones impietatis, solve fasciculos⁶¹⁵ deprimentis, dimitte eos qui confracti sunt liberos et omne onus disrumpe. Quod his adornandum est monilibus: frange esurienti panem tuum et egenos vagosque induc in domum tuum. Hac scias deo acceptabiles lampades, quibus jejunium adornandam⁶¹⁶ est cotidie ut deo sit placitum. Methodium⁶¹⁷ namque supersticioni, non edifieacioni, contencioni non paci insistentem audientes plurimum mirati sumus⁶¹⁸; et si ita est ut⁶¹⁹ audivimus, supersticionem ejus penitus abdicamus. Anathemo vero pro contemnenda catholica fide, qui indixit in caput redundabit⁶²⁰ ejus. Tu autem et populus tuus sancti spiritus judicio eritis innoxii, si tamen fidem quam romana praedicat aecclesia tenueritis⁶²¹ inviolabiliter. Divina autem officia et sacra misteria ac missarum solemnia que idem Methodius Sclavorum lingua celebrare presumpsit, quod ne ulterius faceret supra sacratissimum beati Petri corpus juramento firmaverat, sui perjurii⁶²² reatum perhorrescentes⁶²³ nullo modo deinceps a quolibet presumatur. Dei namque nostraque apostolica auctoritate sub anathematis vinculo inter dicimus, excepto quod ad simplicis populi et non intelligentis sedificacionem attinet, si evangelii, vel apostoli, exposicio ab eruditis eadem lingua annuncietur⁶²⁴ et largimur et exortamur, et ut frequentissime fiat monemus, ut omnis lingua laudet deum, et confiteatur ei. Contumaces autem et inobedientes, contentioni et scandalo insistentes, post primam et secundam admonicionem si se minime correxerit, quasi zizaniorum seminatores ab secclesie gremio abici sancimus, et ne una ovis morvida totum gregem contaminet nostro vigore refrenari et a vestris finibus procul excludi precipimus.

XVI.Epistola episcoporum Bavariensiam ad Ioannem IX.

Summo pontifici et universali papae, non unius nrbis, sed totius orbis domino Ioanni romanae sedis gubernatori magnifico, humillimi paternitatis vestrae filii, Theotmarus, Juvavensis ecclesiae archiepiscopus, Waldo, Frisingensis, Erchenpaldus, Eystatensis, Zacharias, Saebonensis, Tutto, Ratisponensis, Richarius Pataviensis ecclesiae episcopus, nec non et universus clerus, populusque christianus per totam Noricam, quae et Bavaria vocatur⁶²⁵ prosperum in salvatore nostro profectum, catholicae pacis augmentum, et regnum optamus aeternum. Antecessorum vestrorum decretis, et catholicorum patrum institutis plenissime instruimur, in omnibus nostro ministerio sacerdotali obstantibus et adversantibus romanum appellare pontificem, ut, quod ad unitatem concordiae, et ad custodiam pertinet disciplinae, nulla dissensione violetur; sed ab ipso summa provisione decernatur. Nequaquam enim credimus, quod coacti quotidie audimus, ut de illa sancta et apostolica sede, quae nobis sacerdotalis mater est dignitatis, et origo christianae religionis, profluxerit quippiam perversitatis, sed doctrina et auctoritas ecclesiasticae rationis. Sed venerunt, ut ipsi promulgaverunt⁶²⁶, de latere vestro tres episcopi, videlicet Joannes archiepiscopus, Benedictus et Daniel episcopi, in terram Slavorum⁶²⁷, qui Moravi⁶²⁸ dicuntur, quae regibus nostris et populo nostro, nobis quoque cum habitatoribus suis subacta fuerat, tam in cultu Christianae⁶²⁹ religionis, quam in⁶³⁰ tributo substantiae saecularis: quia exinde primum imbuti et ex paganis christiani facti sunt. Et idcirco Pataviensis episcopus civitatis, in cujus dioecesi⁶³¹ sunt illius terrae⁶³² populi ab exerdio christianitatis eorum, quando voluit et debuit, illuc nullo obstante intravit, et synodalem cum suis, et etiam ibi inventis, conventum frequentavit, et omnia quae agenda sunt potenter egit et nullus ei in faciem restitit. Etiam et nostri comites illi terrae confines placita secularia illic continuaverunt, et quae corrigenda sunt, correxerunt, tributa tulerunt, et nulli eis restiterunt; usque dum incessente corda eorum diabolo christianitatem abhorrere, et omnem justitiam detrectare belloque lacessere et obsistere saevissime coeperunt, adeo ut via episcopo et praedicatoribus illuc⁶³³ non esset, sed libitu suo egerunt quae voluerunt. Nunc vero, quod grave nobis videtur et incredibile, in augmentum injuriae jactitant se magnitudine pecuniae id egisse, qualia de illa apostolica⁶³⁴ sede numquam audivimus exisse, neque canonum decreta⁶³⁵ sanxisse, ut tantum schisma una pateretur ecclesia. Est enim unus episcopatus in quinque divisus. Intrantes enim praedicti episcopi in nomine vestro, ut ipsi dixerunt, ordinaverunt in uno eodemque episcopatu unum archiepiscopum, si tamen in alterius episcopatu archiepiscopum esse potest, et tres suffraganeos ejus episcopos, absque scientia archiepiscopi, et consensu episcopi, in cujus fuerunt⁶³⁶ dioecesi. Cum in concilio Africano cap. XX decretum sit, ut plebes quae in dioecesibus ab episcopis retinentur, quae numquam episcopos habuerunt, nonnisi cum voluntate ejus episcopi, a quo tenentur, proprios accipiant rectores vel episcppos. Et etiam in eodem concilio cap. LXV ut plebes, quae numquam habuerunt proprios episcopos, nisi ex concilio⁶³⁷ uniuscujusque provinciae et primatis, atque consensu ejus, ad cujus dioecesim eadem plebs pertinebat, episcopos⁶³⁸ minime accipiant. In decretis papae Leonis cap. XV scriptum est: Nulla ratio sinit, ut inter episcopos habeantur, qui a provincialibus episcopis cum metropolitani⁶³⁹ judicio non consecrantur. Item cap. XLIX. Si indignis quibusque et longe extra sacerdotale meritum constitutis pastorale, fastigium et gubernatio ecclesiae detur, non est hoc consulere populis, sed nocere, nec praestare regimen, sed augere discrimen. Et in eodem capite post pauca: Difficile est,

ut bono peragantur exitu, quae malo sunt inchoata principio. Et in decreto papae Coelestini antecessoris vestri cap. XXII continetur, ne alicui locus concedatur sacerdoti in alterius⁶⁴⁰ injuriam. Antecessor vester Zuentibaldo duce impetrante⁶⁴¹ Vichingum consecravit episcopum, et nequaquam¹ in illum antiquum Pataviensem episcopatum eum⁶⁴² transmisit, sed in

quamdam neophytam gentem, quam ipse dux domuit bello, et ex paganis Christianos esse patravit⁶⁴³. Cum autem iisdem⁶⁴⁴ Sclavis locus familiaritatis apud legatos vestros dabatur, accusabant nos et diffamabant in multis et verbis mendacibus instabant, quia nemo eis vera respondebat, dicentes: nos et cum Francis et Alemannis scandalum et discordiam habuisse; cum

hoc falsum esse ex hoc convincitur, quia amicissimi nostri sunt etcaritative cooperantes⁶⁴⁵. Et etiam cum ipsis impacatos nos esse accusabant; quod non nostra culpa exigente, sed sua protervia faciente, ita fatemur esse. Quia quando christianitas illis coepit vilescere, et insuper debitum tributum senioribus nostris regibus, et principibus eorum solvere respuerunt, belloque resistere et gentem nostram coeperunt lacessere, orta est seditio inter illos. Et quoniam armis si eos defenderint⁶⁴⁶ in servitium redegerint⁶⁴⁷: idcirco jure proprio tributarios habere debuerunt et debent; et sive velint, sive nolint, regno nostro subacti erunt. Quapropter oportet vos ab⁶⁴⁸ alto speculari, et moderaminis temperiem prae omnibus tenere, ne pejor pars confortetur, et melior infirmetur. Progenitores namque serenis-simi senioris nostri, Ludovici videlicet imperatoris⁶⁴⁹ nostris⁶⁵⁰ et reges ex christianissima Francorum gente prodierunt. Moravi⁶⁵¹ vero Sclavi a paganis et ethnicis venerunt; illi potentia imperiali Romanam rempublicam sublimaverunt⁶⁵², isti damnaverunt; illi christianum regnum confortaverunt⁶⁵³, isti infirmaverunt; illi toti mundo spectabiles apparuerunt, isti latibulis et urbibus occultati fuerunt; illorum consilio apostolica sedes pollebat, istorum persecutione christianitas dolebat. In omnibus his juvenculus rex noster, nulli praedecessorum suorum secundus, nulli et ⁶⁵⁴ inferior, sed secundum virtutem a Deo sibi datam sanctae romanae ecclesiae et vobis, summo pontifici, cum omnibus regni sui principibus adjutor optat esse fortissimus. Omne namque regnum divinitus sibi comissum ad Dei servitium suumque adjutorium unum vult et operatur. Unde et. pace viget, et concordia gratulatur, atque ad vestram paternitatem, sicut patres sui, se pertinere laetatur. Quod, nos praefati Sclavi criminabantur, cum Ungaris fidem catholicam violasse, et per canem et lupum aliasque nefandissimas et ethni cas res sacramenta et pacem egisse, atque ut in Italiam transirent pecuniam dedisse; si vobis coram posito ratio inter nos agitaretur ante Deum, qui cuncta novit, antequam fiant, et coram vobis qui vicem ejus apostolicam tenetis, eorum falsitas manifestaretur et innocentia nostra probaretur. Quia enim Christianis nostris longe a nobis positis semper imminebant et persecutione⁶⁵⁵ nimia affligebant, donavimus illis nullius pretiosae pecuniam substantiae, sed tantum nostra linea vestimenta; quatenus eorum feritatem aliquatenus molliremus et ab eorum persecutione quiesceremus⁶⁵⁶. Talia namque, ut praescripsimus, juxta malitiam cordis sui argumentantes, et pontifices nostros⁶⁵⁷ ad injuriam nostram incitantes adeo, ut directa nobis epistola, quasi ab apostolica sede, haec omnia improperabant et diversas injurias ingerebant⁶⁵⁸, atque inter alia divino gladio feriendos dignos dicebant. Impletur enim in nobis, quod quidam sapiens ait: justus tulit; crimen iniqui. Ipsi enim crimen quod⁶⁵⁹ nobis falso semel factum imposuerunt, multis annis peregerunt. Ipsi multitudinem Ungarorum non modicam ad se sumpserunt, et more eorum capita suorum pseudochristianorum penitus detonderunt et super nos christianos immiserunt; atque ipsi supervenerunt et alios captivos duxerunt, alios occiderunt, alios ferina carcerum fame et siti perdiderunt, innumeros vero exitio deputarunt⁶⁶⁰ et nobiles viros ac honestas mulieres in servitium redegerunt, ecclesias Dei incenderunt et omnia aedificia deleverunt, ita, ut in tota Pannonia, nostra maxima provincia, tantum una non appareat ecclesia, prout episcopi a vobis destinati, si fateri velint, enarrare possunt, quantos dies transierint⁶⁶¹ et totam terram desolatam viderint⁶⁶². Quando vero Ungaros Italiam intrasse comperimus, pacificare⁶⁶³ cum eisdem Sclavis, teste Deo, multum desideravimus, promittentes eis, propter Deum omnipotentem ad perfectum indulgere omnia mala contra nos nostraque⁶⁶⁴ acta, et omnia reddere, quae de suis nostros constaret habere; quatenus ex illis securos nos redderent et tamdiu spatium darent, quamdiu Longobardiam nobis intrare et res sancti. Petri defendere, populumque Christianum divino adjutorio redimere liceret. Et nec ipsum ab eis obtinere potuimus, ut post tanta maleficia haberent beneficia; et sunt falsi accusatores, qui semper fuerunt⁶⁶⁵ Christianorum persecutores. Si quis in toto mundo aliorsum nos oberrasse et justitiae restitisse probare conetur, veniat praesens, et eum ludificasse nosque de hac re sentietis purissimos esse. Idcirco singuli omnesque admonendo⁶⁶⁶ precamur, ne ullo modo alicui falso, de nobis aliquam suspicionem referenti, creduli sitis, antequam opportunitas exigat, ut hujus rei gratia missus de vestra celsitudine nobis, aut a nostra parvitate directus appareat vobis. Communis hemitus et generalis dolor angustat, quos Germania et tota tenet Norica, quod unitas ecclesiae dividitur scissura. Est enim, ut praemisimus, unus episcopatus in quinque divisus. Ideo, si quis fraus maligni⁶⁶⁷ Sclavorum calliditate adduxerit⁶⁶⁸, justitia avertat⁶⁶⁹. Vosque virtute ex alto induti, et apostolica potestate armati juxta Prophetam: quod fractum est, alligate; quod infirmum, consolidate, quod abjectum, reducite; ut deinceps populus et fidei integritate gratuletur, et sancta ecclesia tranquilla devotione laetetur.

Theotmarus indignus archiepiscopus et apostolicarum rerum procurator promtissimus. Pecuniam vestro juri debitam, propter infectam⁶⁷⁰ paganorum saevitiam, nec per me poteram nec per alios transmittere; sed quia Dei gratia liberata est Italia, quantocius⁶⁷¹ potero, vobis transmittam. Precatur nostra humilitas, ut dignetur vestra sublimitas respondere per singula transmissa cum epistola.

Alme Pater mundi, dignus praenomine⁶⁷² Petri,

Nomine quem sequeris, utinam virtute sequaris;

Sisque tuis famulis protector verus, et ipsos⁶⁷³

Commendes Domino, coelo qui praesidet alto.

XVII.Ex epistola Hattonis, Moguntinensis archiepiscopi, ejusque suffraganeorum ad lokannem IX papam intercessoria, ne Moravi ac Pannonii, erecto in gratiam Methodii archiepiscopatu, a Bawaris separeutur⁶⁷⁴.

Domno sanctae et apostolicae et universalis Romanae ecclesiae papae Hatho indignus praesul Moguntiensis ecclesiae, cum universis suffraganeis, nostrae exiguitati adjunctis, debitum orationis obsequium et fidelem servitutem... Insuper etiam pietati vestrae intimamus, quod fratres et patres et coepiscopi nostri Bavarienses se apud nos conquerentes, et alta suspiria trahentes, gemebant, qualiter Maravenses populi Francorum potestati rebelles jactent, se ab illorum consortio esse divisos, et seorsum metropolitano gloriantur a vestra concessione esse sublimatos: cura nunquam metropolitana sedes inter illos haberetur, sed semper illorum provinciae et dioecesi cohaererent. Dolebat se etiam apud nos, quod quorumdam machinatione magna infamia circa vestram celsitudinem sint denotati, scilicet, ut cum paganis foedus et pacem inirent, et ipsi pagani consilio eorum agerent tam multa nefaria et illicita. De his omnibus consilium a nobis quaerentibus Bavariensibus episcopis, justum respondimus esse, fratrum solatio semper adhaerere... Illi vero non in unum habitant, qui fratrum se solatio subtrahunt, aut insidias fratrius praeparant. Nos illorum tristitiae compatientes nolumus illis consilium de talibus objectionibus praebere, priusquam ad vestram interrogationem per epistolam nostram veniremus. Semper nos scimus carnales spirituales solere persequi, et malevolos benevolos infamare et lacerare. Praevidere ergo summopere debent omnes, qui sacerdotes Domini persequuntur, tam occulte, quam manifeste, ne ad illos pertineat, quod propheta dicit: cogitaverunt malitias in corde suo, tota die constituebant proelia, exacuerunt linguas suas sicut serpentes... Non debent enim alieni episcoporum aut accusatores, aut judices fieri... Accusator autem episcoporum nullus servus, aut libertus, nulloque persona suspecta, aut infamis; repellantur omnes inimici, et omnes laici. Isti fratres et coepiscopi nostri Bavarienses veraces Dei cultores, et boni pastores pervigili custodia custodiunt gregem sibi commissum, ne lupi rabies aliquam sancti gregis oviculam rapiat in praedam suam. Stant pro muro domus Israel, ne aliqua vis inimica firmamentum ecclesiae dissolvat. Qui tales inquietat, de sua malitia impugnat, licet praesentem, futuram tamen non evadet poenam, quia scriptum est: qui nos tangit, tangit papillam oculi mei. Haec autem omnia praescripta vobis ideo dirigimus, quia estis caput totius sanctae ecclesiae, quaecunque per orbem diffunditur, et solamen moerentium; quaecunque tristitia nobis contigerunt membris vestris, quia ipsi sanctissimi pastores Christi superius dicti in nulla re a catholica fide deviantes, sed eandem sanctis operibus et ecclesiasticis officiis ornantes, apud nos conquerentes postulaverunt, ut vestrae notitiae manifesta faceremus, quia et illi per se ipsos vobis eadem innotescere vita comite promittant. Unde poscimus, ut vestra consolatio illorum moerorem ad laetitiam reformet, et semper talia membra summo capiti, quod estis vos, se gaudeant adhaerere. Illi autem Maravenses, ut nostris auribus illatum est, in occasionem superbiae suae assumunt, quia a vestro concessione dicunt se metropolitanum suscipere, et singulariter degentes, aliorum episcoporum consortia refutant; si hac confidentia diutius inflantur, usque sanguinis effusionem, ut multi arbitrantur, prosilient. In quantum praesumimus, admonemus, quatenus vestra auctoritas, priusquam hoc contingat, ad humilitatis viam illos corrigendo deponat, ut tandem cognoscant, cui dominatui subjici debeant. Nos siquidem debitores esse cognoscimus, si quid a sanctae matris Romanae ecclesiae⁶⁷⁵ scilicet contingerit elabi, vos inde certificari, ut vestra potentia ad rectitudinis lineam perducatur. Quod si vestra admonitio illos non correxerit, velint nolint, Francorum principibus colla submittent, et credimus absque effusione sanguinis et mutua caede, ex utraque parte tunc posse bene contingere. Iterumque vestrae dignitatis auribus replicamus, quod tam episcopi, quam laici Bavarienses in religione christianitatis nulla gente inferiores esse probantur; neque umquam Franci absque illorum auxilio, aut in ecclesiasticis rebus, aut in bellicis negotiis nominatim, vel fama dignum aliquid peregerunt, sicut meque illi absque istis.

XVIII. Epistola Iohannis X papae ad lohanen archiepiscopum Spalatensem et episcopos provincae Spalatensis⁶⁷⁶.

Ioannes episcopus servus servorum Dei reverendissimo et sanctissimo confratri nostro Ioanni S. Salonitanae ecclesiae archiepiscopo omnibusque suffraganeis. Cum religio vestrae dilectionis per tot annorum curricula et mensium spatia sanctam romanam et apostolicam atque universalem ecclesiam, in cujus cathedra Deo auctore nos praesidemus, visitare neglexerit, omnino miramur. Cum per caritatis augmentum omnis religio ad soliditatem fidei et ad lapidem pertinet, sicut scriptum est: tu es Petrus et super hanc petram aedificabo ecclesiam meam; meam videlicet, quod aliud dicere⁶⁷⁷ nisi absque reprehensione et in fidei robore solidatam, non habentem maculam aut rugam, a qua omnes ecclesiae augmentum inlelligentiae atque saporem bonae doctrinae suscipere debent. Et quia fama revelante cognovimus per confinia vestrae parochiae aliam doctriam pullulare, quae in sacris voluminibus non reperitur, vobis tacentibus et consentientibus valde doluimus juxta illud apostoli: si quis aliter docuerit, praeter id quod in sacris canonibus, atque voluminibus reperitur, etiam si angelus de coelo fuerit, anathema sit. Sed absit hoc a fidelibus, qui Christum colunt, et aliam vitam per operationem se credunt posse habere, ut docrinam evangelii atque canopum volumina apostolicaque etiam praecepta praetermittentes, ad Methodii doctrinam confugiant, quem in nullo volumine inter sacros auctores comperimus. Unde hortamur vos, dilectissimi, ut cum nostris episcopis Ioanne scilicet sanctae Anconitanae et Leone sanctae Palestrinae ecclesiarum Dei juncti, cuncta per Slavinicam terram audacter corrigere satagatis: ea videlicet ratione, ut nullo modo ab illorum supradictorum episcoporum doctrina in aliquo deviare praesumatis. Ita ut secundum mores romanae ecclesiae Sclavinorum terrae ministerium sacrificii peragant, in latina scilicet lingua, non autem in extranea, quia nullus filius aliquid loqui debet vel sapere, nisi ut pater ei insinuaverit; et quia Sclavi specialissimi filii sanctae romanae ecclesiae sunt, in doctrina matris permanere debent, sicut ait apostolus: filioli, quos per doctrinam evangelii ego genui; et iterum: filius sapiens laetificat patrem. In hoc utique gaudemus, si Sclavi nostram doctrinam sequi delectentur, ut Deo sacrificium gratum exhibeant. Quoniam qui non fide sacrificant et Deo pura libamina offerunt, vereor ne illis veniat, quod scriptum est: maledictus homo, qui opera Dei negligenter facit. Unde vos moneo, ut mala radix in vestris partibus minime pullulet; sed vestra praedicatione assidua defaecata maneat; ut Deo fructum offerre valeatis per praedicationem vestri ministerii, alium centesimum, alium sexagesimum; qui habet aures audiendi audiat.

XIX. Epistola lohannis X papas ad Tamislavum, Croatarum regem⁶⁷⁸.

Ioannes episcopus, servus servorum Dei dilecto filio Tamislao regi Croatorum et Michaeli excellentissimo duci Chulmorum, necnon reverendissimo et sanctissimi confratri nostro loanni sanctae Salonitanae ecclesiae archiepiscopo, omnibusque episcopis suffraganeis; verum etiam et omnibus zupanis, cunctisque sacerdotibus et universo populo per Sclavoniam et Dalmatiam commorantibus, dilectissimis filiis nostris. Divina omnipotentis Dei dispensatione hoc factum est, ut sollicitudo omnium ecclesiarum nobis commissa esse credatur; ea videlicet raione, ut spirituali augmento valeamus nequitiae caliginem radicitus extirpare ab omni coetu Christianorum praesertim in illis, qui specialissimi filii sanctae romanae ecclesiae comprobantur. Quis enim ambigit, Sci a vinorum regna in primitiae apostolorum et universalis ecclesiae esse commemorata, cum a cunabulis escam praedicationis apostolicae ecclesiae perceperunt cum lacte; carnis, sicut Saxones novo tempore a nostro antecessore piae memoriae Gregorio papa, doctrinam pariter, et litterarum studia in ea videlicet lingua, in qua illorum mater apostolica ecclesia infulata⁶⁷⁹ manebat. Unde hortamur vos, dilectissimi filii, ut caritas Dei per zelum rectitudinis in vestris resplendeat cordibus, quatenus ab omni torpore mentis ekpulsi Deo omnipotenti placere possitis; et quia in Decalogi mandato commissum est, ut decimas et primitias ex nostris facultatibus contulissemus, in novo quippe praeceptum est, ut non solum ex facultatibus, verum etiam ex nostris diebus in spatio vitae praefixis Deo decimas offeramus. Unde hortamur vos, o dilectissimi filii, ut vestros tenerrimos pueros a cunabulis in studio litterarum Deo offeratis. Quatenus divinitus informati vos suis admonitionibus valeant relevare ab illecebris delictorum ad supernam patriam, in qua Christus est cum omnibus electorum agminibus. Quis etenim specialis filius sanctae romanae ecclesiae, sicut vos estis, in barbara seu sclavinica lingua Deo sacrificium offerre delectatur? Non quippe ambigo, ut in eis aliud maneat, qui in sclavinica lingua sacrificare contendunt, nisi illud quod scriptum est: ex vobis exierunt et non sunt ex nobis. Nam si ex nobis essent, manerent utique nobiscum, nisi in nostra conversatione et lingua. Unde iterum atque iterum vos monemus, dilectissimi filii, ut in vestra conversatione maneatis, et linguam et praecepta reverendissimorum episcoporum loannis sanctae Anconitanae ecclesiae et Leonis nostri familiarissimi a nostro latere vobis transmissi, in omnibus nobis creduli, atque perspicaci industria suffulti sanctae Palestrinae ecclesiae audiatis. Quod vobis attentius commendamus, ut illorum admonitionibus obediatis, et quidquid vobis ab illis injunctum fuerit ex divinis sive canonicis ar gumentis, sub omni celeritate obedienter adimplere satagite, si non vullis sequestrari a nostro collegio.

XX. Canon X concilii nationalis Spalatensis c. a. 925 habiti⁶⁸⁰.

Ut nullus episcopus nostrae provinciae audeat in quolibet gradu Slavinica lingua promovere⁶⁸¹; tamen in clericatu et monachatu Deo deservire⁶⁸². Nec in sua ecclesia sinat eum missas facere; praeter si necessitatem sacerdotum haberet, per supplicationem a romano pontifice licentiam ei sacerdotalis ministerii tribuat⁶⁸³,

XXI. Iohannis XIII papae epistola ad Boleslaum II Bohemiae ducem⁶⁸⁴.

lohannes, servus servorum Dei, Boleslao, catholicae fidei alumno, apostolicam benedictionem. Justum est benivolas aures justis accomodare petitionibus: quia Deus est justitia, et qui diligunt Deum justificabuntur et omnia diligentibus Dei justitiam cooperantur in bonum. Unde apostolica auctoritate et sancti Petri principis apostolorum potestate, cujus licet indigni, tamen sumus vicarii, annuimus et collaudamus, atque incanonizamus, quo ad ecclesiam sancti Viti, Wenceslai fiat sedes episcopalis; ad ecclesiam vero s. Georgiimar tyris sub regula sancti Benedicti et obedientia filiae nostrae, abbatissae Mariae, constituatur congregatio Sanctimonialium. Verumtamen non secundum ritus aut sectam Bulgariae gentis vel Ruziae, aut Slavonicae linguae, sed magis sequens instituta et decreta apostolica, unum potiorem totiils ecclesiae ad placitum eligas in hoc opus clericum, latinis adprime literis eruditum, qui verbi vomere novalia cordis gentilium scindere, et triticum bonae operationis serere, atquae manipulos frugum vestrae fidei Christo reportare sufficiat. Vale.

XXII.Benedictas VII papa Fridericum archiepiscopum Salisburgensem confirmat, ejusque jurisdictionem in utramque Pannoniam cum Moravia extendit⁶⁸⁵.

Concedimus itaque vicem apostolicam Friderico Salzburgensis ecclesiae antistiti, ejusque successoribus in tota Norica provincia, et in tota Panuonia, superiori videlicet et inferiori, quomodo sui antecessores eandem potestatem a nostris habuere antecessoribus; ita scilicet, ut nulli liceat in praefatis provinciis sibi usurpare pallium, nec episcopos ordinare, nec ullum officium, quod ad archiepiscopum pertinere debet, praeter praefatum archiepiscopum ejusque successores.

XXIII.Concilium provinciale Spalatense contra liturgiam slavicam⁶⁸⁶.

Temporibus domini Laurentii archiepiscopi quaedam execrandi schismatis fuit suborta contentio in Dalmatiae et Croatiae regno. Fuerat siquidem tempore domini Alexandri papae, et loannis decessoris Laurentii supradicti, a domino Maynardo, quondam Pomposiano abbate, et postea episcopo cardinali, quaedam synodus omnium praelatorum Dalmatiae et Croatiae multum solenniters celebrata, in qua multa fuerunt conscripta capitula. Inter quae siquidem hoc firmatum est et statutum, nullus de cetero in lingua sclavonica praesumeret divina mysteria celebrare, nisi tantum in latina, et graeca, nec aliqui ejusdem linguae promoveretur ad sacros ordines. Dicebant enim gothicas litteras a quodam Methodio haeretico fuisse repertas, qui multa contra cotholicae fidei normam in eadem sclavonica lingua mentiendo conscripsit, quamobrem divino judicia repentiha, dicitur morte fuisse damnatus. Denique cum hoc statutum fuisset synodali sententia promulgatum et apostolica auctoritate confirmatum, omnes sacerdotes Sclavorum magno sunt moerore confecti, omnes quippe eorum ecclesiae clausae fuerunt, ipsi a consuetis officiis siluerunt.

XXIV. Gregorius VII papa in litteris ad Wratislaum Bohemorum regem divinum officium in slavonica lingua celebrari prohibet⁶⁸⁷.

Gregorius episcopus servus servorum Dei Uratislao Bohemorum duci salutem et apostolicam benedictionem.... Quia vero nobilitas tua postulavit, quo secundum sclavonicam linguam apud vos divinum celebiferi annueremus officium, scias nos huic petitioni tuae nequaquam posse favere. Ex hoc nempe saepe volventibus liquet non immerito sacram scripturam omnipotenti Deo placuisse quibusdam locis esse occultam; ne, si ad liquidum cunctis pateret, forte vilesceret et subjaceret despectui, aut prave intellecta a mediocribus in errorem induceret. Neque enim ad excusationem juvat, quod quidam religiosi viri hoc quod simpliciter populus quaerit patienter tulerunt, seu incorrectum dimiserunt; cum primitiva ecclesia multa dissimulaverit, quae a sanctis patribus, postmodum firmata christianitate, et religione crescente, subtili examinatione correcta sunt. Unde ne id fiat quod a vestris imprudenter exposcitur auctoritate beati Petri inhibemus, teque ad honorem omnipotentis Dei huic vanae temeritati viribus totis resistere praecipimus... Data Romae, quarto Nonas Januarii, indictione tertia.

XXV. Innocentias IV papa ad episcopum Seniensem licentiam concedit in partibus Slavoniae divinum officium slavice celebrandi⁶⁸⁸.

Porrecta nobis petitio tua continebat, quod in Slavonia est littera specialis, quam illius terrae clerici se habere a b. Hieronymo asserentes, eam observant in divinis officiis celebrandis. Unde ut illis efficiaris conformis, et terrae consuetudinem, in qua existis episcopus, imiteris, celebrandi divina officia secundum praedictam litteram, a nobis licentiam suppliciter postulasti. Nos igitur attendentes, quod sermo rei, et non res sermoni subjecta, licentiam tibi in illis dumtaxat partibus, ubi de consuetudine observantur praemissa, dummodo ex ipsius varietate litterae sententia non laedatur, auctoritate praesentium concedimus postulatam. Lugduni XIV Kal. Aprilis, 1248.

XXVI. Clemens VI papa ad archiepiscopum Pragensem concedit in uno loco regni Bohemiae divinum officium slavice celebrare⁶⁸⁹.

Clemens episcopus servus servorum Dei venerabili fratri archiepiscopo Pragensi salutem et apostolicam benedictionem. Significavit nobis dilectus filius nobilis vir Karolus Marchio Moraviae, quod in Slavonie et non nullis partibus de Slavonica lingua existentibus misse et alie hore canonice ad laudem Christi in eorum vulgari de licentia et ex induito sedis apostolice leguntur, et etiam decantantur, et quod multa monasteria et loca monachorum nigrorum sancti Benedicti et aliorum ordinum in illis partibus hujusmodi ritum ex antiqua consuetudine usque in hodiernum diem tenentiam propter brigas et guerras illarum partium destructa et ad nihilum sunt redacta.... Idem Marchio nobis humiliter supplicavit, ut eisdem fratribus et religiosis, quod in regiio Boemie et confinibus supra dictis loca eligere, in quibus et circa que possint stare, et verbum Dei exponere predicare et missas celebrare, secundum ritum et consuetudinem partium ipsarum licentiam concedere de speciali gratia dignaremur. Nos igitur de predictis notitiam non habentes fraternitate tue, de qua plenam in Domino fiduciam gerimus, eisdem monachis seu fratribus dicti sancti Benedicti vel alterius ordinis per sedem eandem approbati, recipiendi unum locum dumtaxat in dicto regno vel ejus confinibus, in quo servare valeant dictum ritum, alias tamen per sedem approbatum, eandem auctoritate nostra concedas plenam et liberam facultatem, jure tamen parochialis ecclesie ipsius loci, quem ut premittitur dicti monachi seu fratres receperunt, et cujuslibet alterius alieni in omnibus semper salvo. Datum Auinione VII idus Maii, pontificatus nostri anno quarto.

XXVII. Carolus IV Imperator et rex Bohemiae scribit Cyrillum Methodiumque inter patronum regni Bohemiae esse. ⁶⁹⁰

Karolus Dei gratia Romanorum rex semper angustus et Boemie rex Dudum sanctissimus pater dominus noster papa Clemens VI venerabili Arnesto archiepiscopo Pragensi principi et consilario nostro karissimo, ad nostri instantiam et requestam committere voluit, ut ipse in nostra civitate Pragensi monasterium conventuale et claustrale ordinis sancti Benedicti instituere et auctoritate posset apostolica ordinare, institutis ibidem abbate et fratribus, qui domino famulantes divina officia in lingua slavonica duntaxat ob reverentiam et memoriam gloriosissimi confessoris beati leronymi Strydoniensis doctoris egregii et translatoris, interpretis que eximii sacre scripture de ebraica in latinam et slavonicam linguas, de qua siquidem slavonica nostri regni Boemie idioma sumpsit exordium primordialiter et processit, debeant futuris temporibus celebrare, ad quod siquidem monasterium construendum et edificandum parochialem ecclesiam sanctorum Cosme et Damiani in suburbiis nostre civitatis Pragensis predicte in Podschal inter Wyssegradum et Sderaz situatam, cujus jus patronatus ad Ecclesiam Wyssegradensem tunc temporis pertinebat, facta per nos dicte ecclesie Wyssegradensi pro jure patronatus dicte parochialis ecclesie restitutione et satisfactione condigna duximus ordinandum, quam prefatam parochialem ecclesiam in dictum monasterium claustrale et conventuale ad honorem Dei, beatissimeque Marie Virginis Matris ejus, ac gloriosorum leronymi prefati, Cirullique, Methudii, Adalberti et Procopii patronorum dicti regni Boemie martyrum et confessorum titulum et honorem, prefatum archiepiscopum requirimus et hortamur attente, juxta commissionem a sede apostolica sibi factam erigi, et etiam exaltari inibi abbate et fratribus auctoritate predicta institutis, qui sub regula et regulari habitu ordinis sancti Benedicti, cui dictorum sanctorum conversatio gloriosa suis tribuit temporibus quos adhuc per Dei gratiam retinet, speciem et decorem in lingua slavonica duntaxat futuris et perpetuis temporibus ob memoriam et reverentiam prefati beatissimi leronymi, ut ipse in dicto regno velut inter gentem suam et patriam reddatur perpetuo gloriosus, ipsiusque dignissima memoria celebris habeatur perpetuo Domino famulantes, divinum officium nocturnum videlicet et diurnum valeant celebrare.... Datum Nuremberg anno domini millesimo trecentesimo quadragesimo septimo, indictione decima quinta, XI Kalendas Decembris, regnorum nostrorum anno secundo.

I. Severus, Pragensis episcopus, cartulam donationum ad s. Petrum Olumudi olim a ducibus Eatis et Swatopluc factarum transcribit (pp. 1 et 109).

II. Donatio facta a civibus Litomysslensibus ecclesiae s. Clementis in Eohemia primae (pp. 4 et 110).

III. Посланіе папы Адріана II къ Ростиславу, Святополку и Коцелу (рр. 5 et 110).

IV. Historia conversionis Carantanorum et de s. Methodio testimonium querulum (pp. 9 et 111).

V. Fragmenta ex Iohannis VIII papae epistola ad Paulum episcopum Anconitanum, legatum suum in Germaniam et Pannoniam destinatum, commonitoria (pp. 12 et 126).

VI. Iohannes VIII papa Ludovico regi scribit, dioecesim Pannoniae sedi Romanae esse deputatam (pp. 12 et 127).

VII. Ex epistola Anastasii bibliothecarii romani ad Karolum Calvum regem de Areopagiticis et Iohanne Scoto eorum interprete (pp.

13 et 128).

VIII. Iohannes VIII papa Carolomanno regi Methodium, ordinatum episcopum Pannoniensium, commendat (pp. 14 et 129).

IX. Iohannes VIII papa Montemerum Sclavorum ducem, ne se a Pannoniense dioecesi segregit, monet (pp. 15 et 129).

X. Iohannes VIII papa Svjatopolcum, ducem Moraviae, ad fidem hortatur, miraturque Methodium aliter ac sit professus docere illumque Romam esse vocatum significat (pp. 17 et 129).

XI. Iohannes VIII papa Methodium, archiepiscopum Pannoniensem, ad reddendam doctrinae suae rationem et linguae slavicae in missis celebrandis inductae Romam evocat (pp. 19 et 130).

XII. Iohannes VIII papa ad Svjatopolcum comitem. Confirmat Methodium in archiepiscopatu Moraviae, Vichinum facit episcopum Nitriensem ed linguam slavicam in missis celebrandis adhibendam permittit (pp. 20 et 131).

XIII. Iohannes VIII papa Methodium ob fidei orthodoxae cultum ejusque propagandae studium laudat et de malis, quae perpessus est, humanissime solatur (pp. 23 et 135).

XIV. M. praepositus de Raygrad transcribit Severo, episcopo Pragensť quid certi constet de vetustate ecclesiae s. Petri Brunae (pp. 25 et 136).

XV. Epistola Stepani VI papae ed Zventopolcum regem (pp. 26 et 137).

XVI. Epistola episcoporum Bavariensium ad Iohannem IX (pp. 33 et 143).

XVII. Ex epistola Hattonis, Moguntinensis ärchiepiscopi, ejusque suffraganeorum ad Iohannem IX papam intercessoria, ne Moravi ac Pannonii, erecto in gratiam Methodii archiepiscopatu, a Bavaris separentur (pp. 37 et 149).

ХVIII. Epistola Iohannis X papae ad Iohannem archiepiscopum Spalatensem et episcopos provinciae Spalatensis (pp. 38 et 152).

XIX. Epistola Iohannis X papae ad Tamislavum, Croatarum regem (pp. 38 et 153).

XX. Canon X concilii nationalis Spalatensis c. a. 925 habiti (pp. 39 et 155).

XXI. Iohannis ХIII papae epistola ad Boleslaum II Bohemiae ducem (pp. 40 et 155)

XXII. Benedictus VII papa Fridericum archiepiscopum Salisburgensem confirmat, ejusque jurisdictionem in utramque Pannoniam cum Moravia extendit (pp. 43 et 156).

XXIII. Concilium provinciale Spalatense contra liturgiam slavicam (pp. 43 et 156).

XXIV. Gregorius VII papa in litteris ad Wratislaum Bohemorum regem divinum officium in slavonica lingua celebrari prohibet (pp.47 et 157).

XXV. Innocentius IV papa ad episcopum Seniensem licentiam concedit in partibus Slavoniae divinum officium slavice celebrandi (pp.48 et 158).

XXVI. Clemens VI papa ad archiepiscopum Pragensem concedit in uno loco regni Bohemiae divinum officium slavice celebrare (pp.49 et 158).

XXVII. Carolus IV imperator et rex Bohemiae scribit Cyrillum Methodiumque inter patronum regni Bohemiae esse (pp. 50 et 159).

(Означенных звёздочкой сочинений нет в Императорской Публичной Библиотеке)

*Alcuini opera, edit. Frobenius.

Assemanus, I. S. Kalendaria ecclesiae universae. Romae. 1755.

Baluzuis, S. Miscellaneorum libri I–VII. Paris. 1715.

Blumberger, Fr. Cyrill und Method. (Iahrbücher der Literatur. Wien. Sechs und Zwanzigster Band. 1824).

Boczek. Ant. Codex diplomaticus et epistolaris Moraviae. Olomucii. 1836.

Boehmer, I. F. Regesta chronologico-diplomatica Karolorum. Frankfurt a. M. 1833.

Dlugosz, L. Historia polonica in tres tomos digesta. Dobromili. 1615.

Dobner, G. Monumenta historica Boemiae. Pragae. 1764.

Добровскій, Іос. Кириллъ и Меѳодій, Словенскіе первоучители. Историко-критическое изслѣдованіе Д. Переводъ съ нѣмецкаго М. Погодина. Москва. 1825.

*Dobrovsky. Geschichte der böhmischen Sprache und Literatur. Prag. 1818.

Dümmler, Ernst. Geschichte des Ostfränkischen Reichs. Erster Band: Ludvig der Deutsche. Berlin. 1862. (Iahrbücher der Deutschen Geschichte).

Dümmler, E. Die pannonische Legende vom heiligen Methodius (Archiv für Kunde österreichischer Geschichtsquellen. Wien. Dreizehnter Band. 1854).

Dümmler. E. Ueber die südöstlichen Marken des fränkischen Reiches unter den Karolingern. (Ibid. Zehnter Band. 1853).

*Ebeling, F. W. Die deutschen Bischöfe. Leipzig. 1858.

*Eichhorn, Beiträge zur Geschichte der Kärnthen. 2 B. Berlin.

Engel, I. C. v. Geschichte des Ungrischen Reichs. Wien. 1813.

*Endlicher, Monumenta rerum Hungaricarum.

Erben, C. I. Regesta diplomatica nec non epistolaria Bohemiae et Moraviae, Pragae. 1855.

Farlatüs, D. Illyricum sacrum. Venetiis. 1751.

Féjer, Codex diplomaticus Hungariae ecclesiasticus ac civilis. Budae. 1829.

Gfrörer, A. Fr. Geschichte der ost-und westfrankischen Karolinger vom. Tode Ludwigs des Frommen bis zum Ende Conrads I. Freiburg. 1848.

Ginzel, I. A. Geschichte der Slawenapostel Cyrill und Method und der slawischen Liturgie. Wien. 1861.

*Ginzél, I. A. Zur Geschichte der Slawenapostel Cyrill und Method. (Zeitschrift für die gesammte katholische Theologie. Wien. 1856. VII B).

Hagek, Wencesl. Annales Bohemorum. Pragae. 1761.

Hanzig, M. Germania sacra. Viennae. 1755.

Hardninus, I. Acta Conciliorum et Epistolae Decretales ac Constitutiones summorum pontificum. 1714.

Iaffé, Ph. Regesta pontificum romanorum. Berolini. 1851.

Keller, F. Das alte Necrologium von Reichenau. (Mittheilungen der Antiquarischen Gesellschaft in Zürich. VI B. 1849).

Константинъ Философъ. Начертаніе правой вѣры изложенное блаженнымъ К. Ф., учителемъ народа славянскаго (Воскресное Чтеніе, журналъ, издаваемый при Кіевской Духовной Академіи. Кіевъ. Годъ IV, 1840, № 40).

Kopitar, Bartholomaeus. Glagolita Clozianus. Vindobonae. 1836.

*Kössing, Liturgische Vorlesungen. Regensburg. 1856.

*Labbe, Ph. Sacrosancta concilia. Paris. 1671.

Лавровскій, П. Кириллъ и Меѳодій, какъ православные проповѣдники у западныхъ славянъ въ связи съ современною имъ исторіею церковныхъ несогласій между востокомъ и западомъ. Харьковъ. 1863.

*Landon, Manual of Councils. London. 1846.

Lucius, loh. De regno Dalmatiae et Croatiae libri VI. Vindobonae. 1758.

Макарій, Архим. Исторія христіанства въ Россіи до равноапостольнаго князя Владиміра. С.-Петербургъ. 1846.

Mansi, I. Sacrorum Conciliorum nova et amplissima collectio. Venetiis. 1772.

Meichelbeck, C. Historia Frisingensis. Augustae. 1724.

Meinert, I. Die böhmischen Geschichtschreiber des ersten Zeitraumes. (Iahrbücher der Literatur. Wien. Fünfzehnter Band. 1821).

Miklosich, Slavische Bibliothek. (Ibid. Siebenzehnter Band. 1822).

Monumenta Boica. Editio Academiae scientiarum Boicae. Monachii. 1763.

Muratori, L. Rerum italicarum scriptores. Mediolani. 1723.

Palacky, František. Dějiny národu Českého w Čechách a w Morawe. W Praze. 1848.

Palacky, Franz. Literarische Reise nach Italien. Prag. 1838.

Palacky, Fr. Würdigung der alten böhmischen Geschichtschreiber. Prag. 1830.

Pelzel, Fr. Kaiser Karl der Vierte. Prag. 1780.

Pertz, G. I. Monumenta Germaniae historica. Hannoverae. 1826.

Pertz, G. I. Italienische Reise. (Archiv der Gesellschaft für ältere deutsche Geschichtskunde. V. B. 1828).

Pez, H. Scriptores rerum Austriacarum. Ratisbonae. 1721.

*Photii epistolae. Editio Montacutii. Londini. 1651.

Платововъ, И. Изслѣдованіе объ Апологахъ или Притчахъ св. Кирилла. (Журн. Мин. Нар. Просв., 1868, мaй).

Погодинъ, M. П. Рѣчь произнесенная 11 мая 1863 г. въ память о св. Кириллѣ и Меѳодіѣ (Кирилло-Меѳодіевскій Сборникъ, изданный М. Погодинымъ. Москва. 1865).

Pubitschka. Chronologische Geschichte Böhmens unter den Slawen. Leipzig. 1770.

Racki. Viek i djelovanje sv. Cyrilla i Methoda slovjenskih apoštolov. U Zagrebu. 1857.

Raynaldus, O. Annales ecclesiastici. Romae. 1646.

Ried, Th. Codex chronologico-diplomaticus episcopatus Ratisbonensis. Ratisbonae.1826.

Schafarik, P. Slawische Alterthümer. Deutsch von M. v. Aehrenfeld. Leipzig. 1844.

Schwandtner, I. G. Scriptores rerum Hungaricarum veteres ac genuini. Vindobonae. 1746.

Соболевскій, C. A. О притчахъ св. Кирилла Философа (Кирилло-Мефодіевскій сборникъ, изд. М. Погодинымъ. Мосвва. 1865).

Тіmon, Sam. Imago antiquae Hungariae, representans terras, adventus et res gestas gentis Hunnicae. Cassoviae. 1733.

Usserius, I. Veterum epistolarum Hibernicarum sylloge. Dublinii. 1632.

Шафарикъ, П. I. Разцвѣтъ славянской письменности въ Булгаріи (Чтения в Обществе Истории и Древностей Российских. 1848. № 7).

Wattenbach, W. Beiträge zur Geschichte der christlichen Kirche in Mähren und Böhmen. Wien. 1849.

Wiszniewsky, M. Historya literatury polskiéj. W Krakowie. 1850.