К истории провозглашения грузинами автокефалии своей Церкви в 1917 году

Вопрос об автокефалии Грузинской церкви возник в 1905 r., когда Экзарх Грузии, Архиепископ Николай, принял от четырех епископов Грузинского Экзархата и представил в Св. Синод заявление с ходатайством о восстановлении «в автокефальных правах Грузинской церкви».

Св. Синод образовал особое совещание из Митрополитов (бывших ранее Экзархами Грузии) Владимира Московского и Флавиана Киевского, Экзарха Грузии, Архиепископа Николая и двух Епископов из грузин – Кириона Сухумского и Леонида Имеретинского, которому и передал на рассмотрение выше названное ходатайство. Совещание предположило ввести следующие меры улучшения условий существования грузинских приходов: восстановить полноту власти епархиальных архиереев Экзархата, оставив лишь временно, до предстоящего Всероссийского Поместного Собора, Грузино-Имеретинскую Синодальную Контору; отвести грузинскому языку соответствующее место при преподавании предметов в духовно-учебных заведениях; продолжать улучшение материального быта духовенства и вообще устранить все существовавшие нестроения в церковной жизни Грузии. Во время совещания, казалось, было достигнуто полное соглашение по вопросу о предполагаемых мерах, но, когда был разослан журнал для подписания его членами, Преосвященные Кирион и Леонид отказались подписать журнал, подав взамен того особые заявления, в коих выставили определенные требования о восстановлении церковной независимости в Грузии. Требования содержали в себе следующие пункты:

1. Признать автокефальность Грузинской церкви исторически не подлежащим никакому сомнению фактом.

2. Признать канонически справедливым восстановление автокефалии Грузинской церкви, передать этот вопрос на окончательное утверждение имеющего состояться Всероссийского Поместного Собора.

3. Облечь грузинских иерархов всеми присвоенными вообще епархиальным архиереям правами.

4. Для решения общих епархиальных вопросов, грузинские преосвященные объединяются периодически устраиваемыми Поместными Соборами под председательством Экзарха Грузии, который избирается собором местных епископов, клиром и мирянами и утверждается Св. Синодом.

5. Все остальные вопросы, как то: реформа духовно-учебных заведений, основание новых епископских кафедр в пределах Экзархата, вопрос о материальном обеспечении духовенства и др. должны быть решены на месте и представлены подлежащему начальству.

На том и прервались работы особого совещания. Бывший тогда Обер-Прокурор Св. Синода, князь А. Д. Оболенский 8 апреля 1906 года доложил о работах Совещания бывшему Государю с таким заключением: а) исторические данные не дают бесспорного основания для признания автокефалии грузинской церкви; б) отделение Грузинской церкви от Российской потребовало бы начертания ясных территориальных границ, в пределах коих должна действовать автокефальная грузинская церковь, а это представляется очень трудным, так как в пределах Экзархата живет много русских, греков и православных других национальностей; в) препятствием для автокефалии Грузинской церкви является положение Православной Церкви в России, как господствующей. По этим соображениям разделение в России Православной Церкви представляется нежелательным. На докладе князя Оболенского Государь написал: «Поручаю Св. Синоду выяснить причины возникновения этого прискорбного ходатайства, клонящегося к разделению единого церковного Управления Господствующей Церкви. Вполне уверен, что Всероссийский Церковный Собор устранит поводы к подобному разъединению».

Согласно этой резолюции, вопрос об автокефалии Грузинской Церкви передан был на рассмотрение Предсоборного Присутствия с тем, чтобы впоследствии обсудить его на предстоящем Всероссийском Соборе. Но прежде, чем была закончена судьба этого вопроса в Предсоборном Присутствии, Синодальным определением от 16–19 августа 1906 года был намечен целый ряд мер, идущих навстречу пожеланию грузин улучшить положение церковных дел в Грузии, a именно: епархии Имеретинская, Гурийско-Мингрельская и Сухумская преобразовывались в самостоятельные с епархиальными управлениями при них; определялись взаимоотношения Экзарха Грузии и трех епископов названных епархий; ограничивались права, и устанавливался круг дел Грузино-Имеретинской Синодальной Конторы; усиливалось в духовно-учебных заведениях Экзархата преподавание церковно-грузинского языка и местного церковного пения, взамен церковно-славянского; образовывалась комиссия для перевода Библии и для издания церковно-богослужебных книг и церковно-певческих сборников на местных языках.

Намеченное преобразование не было в полном объеме осуществлено потому, что оно требовало значительного отпуска средств из Государственного Казначейства, к тому же и члены предсоборного присутствия, Епископы Кирион и Леонид, решительно высказались против указанного определения Св. Синода, заявив, что даже более совершенный план лучшего устройства церковного управления в Грузии не может уврачевать раны Грузинской Церкви и не принесет нравственного удовлетворения верующим членам ее. Единственно свободно избранный народом глава Грузинской церкви – Католикос – может возродить ее и успокоить сознание своей многострадальной паствы (Журн. и Прот. Засед. Предсоб. Пр. т. Ill, отд. II, стр. 99 и 100).

В чем же заключались раны грузинской церкви?

Исчерпывающим на это ответом можно назвать те обвинения против Русской церкви, которые приводит Преосвященный Леонид, Епископ Имеретинский, в своем докладе на вопросы циркулярного указа г. Обер-Прокурора Св. Синода, от 25 октября 1905 г. за № 100, относительно церковных реформ. «Русские Экзархи, – говорит Еп. Леонид, – управлявшие почти сто лет грузинскою церковью, против своей воли оказывались всецело чуждыми всего местного церковного: они не знали языка народа, ни его церковных и светских обычаев и нравов, ни местной церкви с особенностями ее строя, незнакомы были даже с грузинским духовенством, не говоря уже о высших влиятельных классах общества... Экзархи часто менялись (в среднем служа менее шести лет)... Заводили у себя приближенных, которые служили им очами и ушами, и которые в сущности управляли церковью, но эти лица по своим личным качествам всегда стояли низко в нравственном отношении. Это были льстецы, эгоисты, сребролюбцы и честолюбцы, умевшие искусно скрывать сии свои недостатки и подделываться под взгляды экзархов и исподволь вооружавшие их против всего грузинского. Экзархи являлись не действительными правителями и отцами народа, а номинальными главами церкви, ведавшими лишь через свои канцелярии и контору. Активное выражение власти экзархов проявлялось в гонении всего грузинского, что, постепенно возбуждая умы, породило в народе сначала недоверие к ним, перешедшее потом в нелюбовь, затем охлаждение к духовенству вообще, далее индеферентизм к религии, наконец, разразившееся неверием и даже преследованием всего того, что напоминает православие, с порываниями в другую веру. Экзархи преследовали в грузинских церквах изображения священных лиц на камнях и дереве, приказывая таковые уничтожать, не терпели низких иконостасов, каковые разрушались их распоряжениями, чтобы поставить русские многоярусные... грузинские надписи, по приказанию экзархов, стирались и заменялись славянскими... преследовали грузинские рукописи. Своими действиями экзархи породили в грузинах мысль о совершенном отделении от православия с объявлением Русской церкви раскольнической или о переходе в католическую унию» (Отзывы епарх. архиереев, ч. III, стр. 507–508). «Духовные училища и семинарии при экзархах были безусловно вредны для церкви, воспитывая в стенах своих отщепенцев от веры, от народа и от церкви» (там же стр. 513). Причины упадка духовных школ Преосвященный Леонид видит в том, что учителями почти всегда были русские, бездушные формалисты, враждебно настроенные против всего национального грузинского; что схоластика и учеба изгнала из духовных школ все живое, что было при католикосах; что религиозное настроение старались воспитать грубыми внешними мерами, дрессировкой, наказаниями и пытками; что учащихся отучали говорить по-грузински; что воспитанники не обучались даже чтению церковно-грузинского шрифта; что ученики отстранялись от знакомства с местными церковными обычаями и особенностями; что окончившие курс семинарии священники были «маловерами» (извлечение из тех же отзыв. стр. 513–515). Эти обвинения, тяжелым ударом кажущиеся вначале, с легкостью были опровергнуты Предсоборным Присутствием 1906 года, несмотря на горячую их защиту Епископом Кирионом в первых заседаниях, а потом и самим Преосвященным автором их. Предсоборное Присутствие остановилось на разборе обвинений и упреков по адресу русских экзархов и синодального управления со всею тщательностью, основываясь на фактах и документальных данных, принимая во внимание устные дополнения к обвинениям от Епископов Кириона, Евфимия и Леонида, требуя указания фактов и обоснований. Присутствие посвятило на это три заседания (см. журнал его т. III, отд. II, стр. 1–86). Член Присутствия, Епископ Могилевский Стефан, при наличности апологетов обвинений епископов Кириона и Евфимия (оба грузины), делая выводы из разбора обвинений, в заседании 8 июня 1906 года, заявил: «Мы видели, насколько обвинения преосвященного Леонида неосновательны. Он обвиняет Русскую церковь в гонении на грузинскую национальность и в ниспровержении древних, существовавших в грузинской церкви от первых времен христианства, обычаев. Но присутствующие здесь преосвященные Кирион и Евфимий ничем не могли засвидетельствовать преследования национальности грузинской. Они не могли указать нам и фактов гонения на народный богослужебный язык, ибо богослужение совершается на грузинском языке беспрепятственно не только по селам, но и по городам; они не указали нам также каких-либо серьезных доказательств ниспровержения русскими Экзархами обычаев, которые бы существовали от первых времен христианства и достойны были всяческого уважения» (журн. Прис. отд. II, стр. 20 и 21). Председатель Отдела Присутствия Архиепископ Никандр, по окончании прений по поводу обвинений Русской церкви Епископом Леонидом, заметил: «несомненно, можно сделать вывод, что большая часть обвинений против русского экзаршеского управления на Кавказе, приведенных в докладе Преосвященного Леонида, опровергнуты и должны быть признаны неосновательными» (там же стр. 86). Присутствовавший здесь епископ Леонид не протестовал и особого мнения не подал. Наконец, насколько основательны обвинения епископа Леонида и защита их епископом Кирионом, можно судить по следующим словам Епископа же Кириона в предисловии к его книге: «Краткий очерк истории грузинской церкви и экзархата за XIX столетие» (Тифлис. 1901). Автор, Епископ, а ныне Католикос – Патриарх всея Грузии, Кирион говорит: «Висевший над Грузией (до присоединения к России) дамокловым мечом туман опасностей рассеялся, мрачный горизонт ее прояснился, и для нас настали другие, лучшие времена. Весь грузинский народ, пользуясь под сенью могущественной России живительными благами невозмутимого спокойствия, мирно идет вперед по пути прогресса и цивилизации. Грузинская церковь благоденствует и различные стороны религиозно-нравственной жизни народа, как можно видеть из нижеследующего (разумеется, из очерка, где перечисляются благодеяния Русской церкви), за столетие со дня присоединения Грузии к России, значительно возвысились и улучшились, постепенно обновляясь новыми и новыми формами». В частности, о духовной семинарии тот же автор говорит: «Тифлисская духовная семинария за время своего существования принесла краю неоспоримую пользу, выпуская из стен своих образованных пастырей на весь обширный грузинский экзархат и народных учителей, с самоотвержением подвизавшихся и подвизающихся на благородном, но трудном поприще просвещения темных масс народных, нечуждых разных суеверий и предрассудков. Heмало выпустил этот рассадник духовного образования и таких лиц, именами которых смело может гордиться семинария» (178 стр.). Преосвященный автор в объяснение того, что его слова не совпадают: в книге говорит одно, а в Присутствии другое, объяснил, что книгу он писал к столетнему юбилею присоединения Грузии. Если автор добровольно взялся за труд, то надо полагать, что он был искренен. Если ж автор из книги сделал приятную и необходимую на официальном торжестве гримасу, в душе переживая совсем другое настроение, то едва ли епископу приличествует брать на себя роли, как актеру. Очевидно, что не мотивы, в обвинениях представленные, а что-то другое заставляло грузин выдвигать вопрос о свободной и независимой церкви.

Быть может, здесь руководила ревность о попранных канонических правах, когда-то фактически самостоятельной церкви? И опять же нет. Факт слияния церквей не только в свое время не был опротестован ревнителями права, но он, наоборот, приветствовался от дней самого факта до первых лет текущего столетия. Преосвященный Кирион в 1901 году в своем юбилейном очерке экспонирует на выставку плоды слияния. Вопрос об автокефалии рождается в знаменательном 1905 году и с тех пор уже не сходит со сцены до 1917 года, когда он разрешается совершенно неожиданно. Еще 15 декабря 1916 года очередной съезд духовенства Грузинской епархии и 30 января 1917 года представители имеретинского духовенства обращались с усердными просьбами к наместнику Кавказа, Великому Князю Николаю Николаевичу о даровании автокефалии грузинской церкви в порядке Монаршего благоволения. Наместник, напомнив просителям, что вопрос об автокефалии Грузинской церкви, по воле Государя, выраженной еще в 1906 году, составит предмет суждения предстоящего Поместного Всероссийского Собора, направил ходатайство г. Обер-Прокурору Св. Синода при отношении, от 18 февраля 1917 г. за № 5273. Русская церковь, нуждающаяся в обновлении своего строя, терпеливо ждала предстоящего Собора, почему были так нетерпеливы и настойчивы в домогательствах автокефалии своей церкви грузины? Почему после того, как определенно было решено, что вопрос об автокефалии будет предметом суждений Собора, грузины пытались, как видно, добиться своих вожделений побочными путями? Разгадка ясна в установлении периода времени от рождения вопроса до его осуществления. 1905–1917 г.г. – период политических переживаний Российского Государства. Стремление к осуществлению автокефалии продиктовывалось совсем не теми соображениями, которые были выставляемы грузинами, а чисто политическими мотивами. В Предсоборном Присутствии еще проф. протоиерей Т. И. Буткевич пытался приподнять забрало грузин, обличая их, как сепаратистов, но тогда представители грузин сумели разуверить общество; теперь же, когда обстановка провозглашения автокефалии обрисовалась, тайна замыслов грузинских раскрывается сама собою.

Решение идти к автокефалии антицерковным путем созрело у грузин еще в 1916 году. В сентябре этого года в Тифлисе состоялось два совещания представителей различных групп и политических грузинских партий при участии прот. К. Кекелидзе. На первом было решено, во что бы то ни стало, восстановить автокефалию Грузинской Церкви, на втором же, где деятельное участие принимал профессор Петрогр. Университета Цегарели, вырабатывались самые способы объявления автокефалии. Было решено, что, если будет встречен отказ в осуществлении автокефалии со стороны Русского Правительства, а Св. Синод будет не вправе дать ее, то грузинское духовенство соберется во главе со своими епископами и, объявив Грузинскую церковь автокефальной, прервет всякие сношения со Св. Синодом. При этом состоятельные грузины выразили готовность, если будет отказано в отпуске кредитов, обеспечить духовенство в течение первого года по объявлении автокефалии вышесказанным путем.

После политического переворота, когда возможно стало не считаться хотя бы еще и с существующими законами Государства и с ограждаемыми ими канонами Православной Церкви, казалось бы, обязательными и для православных грузин, особенно настаивавших на их применении к жизни, неожиданно, 12 марта 1917 года группою лиц из иерархии, клира и мирян грузинской национальности в г. Мцхете Тифлисской губернии была провозглашена автокефалия Грузинской Церкви и положено начало к фактическому ее осуществлению. Официальный документ гласит о том так:

«1917 года, марта 12, в воскресенье, мы, архипастыри Грузинской Церкви, клир церковный и представители мирян, собравшись во Мцхете в католикосском всея Грузии храме Двенадцати Апостолов, по совершении Литургии и молебна о благоденствии нового русского правительства, уяснили себе происшедший в России коренной переворот и установление в ней нового правительства, а также основные руководственные положения этого правительства, в особенности исповедание им свободы совести и веры (пункт 3), и, приняв во внимание, что I) в Грузинской Церкви, имевшей согласно с канонами вселенских соборов, автокефальное существование, уничтожение или упразднение которого не подлежало компетенции никакой силы, за исключением вселенского собора, совершенно антиканонически приостановлено было автокефальное управление, и что II) в России установилась новая форма Государственного управления, с которой не гармонирует бесправное существование Грузинской Церкви, признали необходимым и единогласно и единодушно постановили: 1) с этого момента считать восстановленным автокефальное церковное управление в Грузии и, пока произведены будут канонические выборы Католикоса Грузинской Церкви, местоблюстителем его назначить преосвященного Леонида, епископа Гурийско-Мингрельского, и при нем для управления Церковью, под его председательствованием учредить Временное Управление Грузинской Церкви в составе духовных и светских лиц; 2) так как Грузия краеугольным камнем своего существования признает полную солидарность с новым русским правительством, настоящее решение довести до сведения председателя правительства г. Родзянко, председателя Совета Министров кн. Львова, обер-прокурора Синода г. Львова и Кавказского Комиссариата в Тифлисе».

Ha копии сего акта в грузинском тексте, засвидетельствованной Епископом Леонидом и Секретарем Д. Давиташвили, вместо подписей заметка: «Следуют подписи: Имеретинского Епископа Георгия, Горийского Епископа Антония, Алавердского Епископа Пирра, Архимандрита Назария, протоиереев, священников, других членов клира и массы мирян».

Тотчас же были отправлены телеграммы упомянутым в акте лицам следующего содержания:

«Освященный собор Иверской Апостольской Церкви, собравшись 12 сего марта в древнейшем католикосском Мцхетском храме во имя Двенадцати Апостолов, в лице четырех наличных Иерархов грузин, представителей от духовенства всех епархий Грузии, представителя Тифлисского Городского Исполнительного Комитета, всего Грузинского духовенства Гори и Тифлиса, предводителей дворянства всей Грузии, представителей церковных старост, городских самоуправлений, культурно-просветительных обществ, купечества и крестьянства Грузии, восторженно приветствует совершившийся величайший акт в жизни России, принесли бескровную жертву и, отслужив всенародное молебствие в ограде Мцхетского собора в присутствии несметной массы молящихся, усердно помолились за укрепление нового Правительства о даровании ему окончательной победы, как над внешними врагами отечества, так и над внутренними темными силами старого порядка, приступил, согласно объявленной Временным Правительством свободе совести, к фактическому осуществлению автокефальных прав Грузинской Церкви, искони ей принадлежащих, скрепив свое постановление соответствующим актом, копия коего особо препровождается. Подписали: Леонид, Епископ Гурийско-Мингрельский, Георгий, Епископ Имеретии, Антоний, Епископ Горийский». (Скопировано с телеграммы на имя Обер-Прокурора Св. Синода, полученной из Мцхета 12 марта 1917 года).

Вскоре же было под председательством Епископа Леонида сконструировано Временное Управление Грузинской Церкви, в которое вошли: Епископы Георгий, Антоний и Пирр. Протоиереи: К. Кекелидзе, К. Цинцадзе и Н. Талаквадзе; священники: В. Карбелашвили, П. Карбелашвили и X. Цицкишвили, диакон Т. Бакурадзе и псаломщик Г. Кубанейшвили, миряне: В. Барнов, А. Натрошвили, П. Кизирия, С. Мгалоблишвили, Г. Кипшидзе, И. Вартагава, С. Горгадзе, Д. Давиташвили, Д. Нахуцришвили, Ф. Сахокия, С. Ахвледиани, П. Бараташвили и С. Мачавариани, а всего 25 человек.

14 марта Епископ Леонид в сопровождении Епископов Антония и Пирра прибыл в экзаршеский дом и передал Экзарху Грузии, Архиепископу Карталинскому и Кахетинскому Платону письмо:

«Архиепископу Платону.

Управление Грузинской Церкви, искони пользовавшейся автокефальными правами, в начале 19 века было забрано в свои руки, без согласия на то самой Церкви, Святейшим Синодом Русской Церкви. Находя этот акт канонически неправильным, практически же гибельным для Грузинской Церкви, последняя возбудила вопрос о восстановлении в ней канонического строя, но вопрос этот до сего дня оставался вопросом. С установлением в России нового строя государственной жизни, провозгласившего свободу веры и совести, Грузинская Церковь в лице своих иерархов и представителей клира и мирян, 12 марта 1917 года во Мцхете, отслужив божественную литургию и благодарственный Господу Богу молебен об укреплении нового русского правительства, восстановила у себя канонический строй. Посему с этого дня Вы юридически и фактически перестаете быть Экзархом Грузии, Архиепископом Карталинским и Кахетинским, и лишаетесь права распоряжаться Грузинскими епархиями и приходами, духовно-учебными заведениями и церковными учреждениями Экзархата, в пределах территории Грузинского Католикосата, а равно и кредитами, отпускаемыми на содержание Грузинской Церкви. В управление Грузинскою Церковью, до выбора Католикоса, с этого момента вступаю, по выбору Собора, Я.»

В ответ на это Экзарх Платон заявил: «Я не могу подчиниться постановлению Мцхетского Собора. Только высшая духовно-правительственная власть, которая поставила меня Экзархом Грузии, Архиепископом Карталинским и Кахетинским, может лишить меня законно данной мне должности и звания, а не собор из канонически подчиненных мне клира и мирян, отложившихся при том от подчинения не только мне, но и Святейшему Синоду, или что тоже Правительствующему Российской Церкви Собору. Я доложу об этом Св. Синоду и буду ожидать от него распоряжений, а пока остаюсь, конечно, вашим Экзархом и буду пользоваться правами Экзарха и властью».

На это епископ Леонид заметил «какой бы ответ Вы не получили, это нас совершенно не будет касаться; еще раз устно повторяю, что отныне Вы не изволите быть Экзархом и все функции Церкви Грузии переходят в мои руки». При этом Преосвященный Леонид не преминул заверить Архиепископа Платона в симпатиях к нему, как к личности.

В тот же день Экзарх Грузии, Архиепископ Платон в заседании Синодальной Конторы, где присутствовали ее члены из грузин: Епископ Антоний, Архимандрит Назарий и протоиереи М. Ткемаладзе и К. Кекелидзе, доложил присутствию о требовании Преосвященного Леонида и заявил следующее: «хотя я не враг грузинской церковной автокефалии и сочувствую устроению Иверской церкви на канонических основаниях, но протестую против предъявленных мне преосвященным Леонидом ультимативных требований, и, как воин на своем посту, я – духовный воин – останусь на нем, пока моя высшая церковная власть и правительство, поставившая меня на этот пост, не прикажут оставить его и передать другому. Я поставлен в Экзархате управлять церковною жизнью не только грузин, но и православных русских, греков, айсор и других национальностей и оставить управление их церковною жизнью на произвол судьбы или передать другому лицу, без их на то согласия, и разрешения Святейшего Синода, я, как их пастырь, а не наемник, не могу. Затем и самый вопрос о передаче управления Экзархатом с его учреждениями, имуществами и капиталами кому следует, в случае разрешения его в положительном смысле, настолько сложен по природе и происхождению имуществ, капиталов и т. п., что разрешить его в столь легкой форме, какую предлагает Преосвященный Леонид, не позволит мне ни Св. Синод, ни Временное Правительство, не отменившее относящихся к этому церковно-гражданских узаконений. Следовало бы в этом деле не спеша и по-братски, в духе любви и уважения друг к другу, разобраться и размежеваться, так как не в разъединении и обособлении церковной жизни, а в объединении и братской поддержке друг друга наша сила и наше взаимное благо».

Преосвященный Антоний заявил, что грузинские иерархи действуют в соответствии с требованием голоса грузинского народа.

Это заседание Синодальной Конторы было последним, в котором присутствовали члены – грузины.

Так были разорваны грузинами канонические отношения с Православною Русскою Церковью.

Высокопреосвященный Архиепископ Платон, Экзарх Грузии, в тот же день послал две срочных телеграммы в Петроград на имя Св. Синода и Синодального Обер-прокурора. В первой он изложил содержание письма Епископа Леонида, поданное Экзарху 14 марта, a во второй испрашивает указаний на дальнейшие действия. Он писал: «В случае признания Высшею властью автокефалии Грузинской Церкви и полной независимости ее от Святейшего Правительствующего Синода, почтительнейше просим возможно ускоренных и незамедлительных указаний, кому Св. Синод благоволит поручить управление негрузинскими приходами в Экзархате, коих насчитывается: 130 русских, 76 греческих и 5 айсорских, если греческие и айсорские приходы пожелают быть в зависимости от Синода. На каких началах Епархиальный Архиерей, Консистория, Училищный Совет и какие средства следует организовать и поддерживать эти управления? Как будет поступлено с Синодальною Конторою, Прокурором оной, другими служащими и денежными средствами, имуществами, делами, архивами оной, а также духовно-учебными заведениями и другими учреждениями экзархата? Как будет поставлено управление Сухумскою епархиею, подчиненной ныне Экзарху и Конторе?»

Телеграмму, кроме Архиепископа Платона, подписали: Дамиан, Епископ Эриванский, и Прокурор Синодальной Конторы М. Попов. Телеграммы, как ныне видно из дел Синода, были получены в Петрограде 15 марта, но ни одна не была доложена Св. Синоду г. Обер-Прокурором В. Н. Львовым. По свидетельству членов состава Св. Синода того времени, они, члены Синода, узнавали о церковном мятеже в Грузии лишь из газет. Таковы были расчеты г. Львова.

Между тем, фактическое осуществления автокефалии Грузинской церкви, никем пока еще не признанное и не санкционированное, уже входило в фазисы своего развития. Грузинское духовенство и учреждения Экзархата, руководимые начальствующими из грузин, прервали всякое общение с Экзархом, Архиепископом Платоном, подчинившись приказанию Епископа Леонида. Что такие распоряжения Епископа Леонида были, свидетельствует ниже приводимая копия официального сношения:

В.П.И. (?) Местоблюститель Грузинского Каталикоса Патриарха.

17 марта 1917 г. № 22.

Председателю Совета Тифлисского Епархиального женского училища.

12 марта сего года Грузинская автокефальная Церковь, в лице своих иерархов, а равно представителей клира и мирян, фактически восстановила у себя канонический строй, на целое столетие прерванный в ней антиканоническим вмешательством синодального режима Русской церкви. Освященным Собором, состоявшимся во Мцхете 12-го числа марта месяца, Местоблюстителем Католикоса – Патриарха всей Грузии единогласно избран я – епископ Гурийско-Мингрельский, старейший по рукоположению из наличных епископов грузин. С означенного числа вся полнота юрисдикции по делам церковного управления и заведывание всеми установлениями и духовно-учебными заведениями православного исповедания на территории Грузинского Католикосата перешла ко мне.

Объявляя о сем, предлагаю Вам впредь по всем делам вверенного Вам учебного заведения сноситься исключительно со мною, как Местоблюстителем Грузинского Католикоса – Патриарха.

Местоблюститель Грузинского Католикоса – Патриарха и Председатель Временного Управления Грузинской Церкви (подписал) Епископ Леонид.

Секретарь (подписал) Д. Давидов.

Ha 19-е марта Епископ Гурийско-Мингрельский Леонид совместно с другими Епископами назначил, без ведома Экзарха, архиерейское служение в экзархатском кафедральном Сионском Соборе и не явился на общий молебен, который, по случаю обновления России, служил Экзарх Архиепископ Платон на Гунибской площади, хотя грузинское духовенство и было приглашено и епископа Леонида долгое время ждали, не начиная молебна.

С этого времени, во избежание эксцессов, Архиепископ Платон не переступал порога своего Экзархатского Кафедрального Собора, занятого еп. Леонидом, отправляя все богослужения в Александро-Невском Военном Соборе и в своей крестовой церкви, против чего грузины в газетах протестовали, находя, напр., что Архиепископ Платон не имел права совершать одновременно с еп. Леонидом омовение ног в военном соборе, для чего, кстати сказать, с трудом пришлось достать из Сионского Собора необходимые сосуды. Больше того, когда Высокопреосвященный Платон, отъезжая в Петроград на сессию Св. Синода, пожелал приложиться к святыням в Сионском Соборе, он нашел собор закрытым, хотя и предупреждал о своем желании.

Тотчас же после разрыва грузин с Русскою Церковью чувствовалось, что наступает церковная анархия. Св. Синод безмолвствовал. Грузино-Имеретинская Синодальная Контора не могла работать, так как большинство ее членов, грузины, не являлись в заседания. Ректор Семинарии, Прот. К. Кекелидзе прекратил подачу журналов Правления на утверждение Экзарха и т. п. Возле вопроса об автокефалии начали разгораться страсти национального характера, грозя перейти в серьезные осложнения государственного характера. Положение Экзарха, лишенного руководственных указаний Церковной высшей власти, было трагическое.

По инициативе пастырского собрания военного духовенства г. Тифлиса 19 марта решено было на 22 марта созвать общее собрание русского приходского и военного духовенства г. Тифлиса, представителей приходов и духовно-учебных заведений для определения своей позиции к Грузинской автокефальной Церкви. Собрание состоялось 22 марта в здании Тифлисской Александро-Невской церковно-приходской школы и постановило организовать союз русского духовенства, мирян и представителей учреждений Экзархата, находящихся в Тифлисе. 23 марта в покоях Экзарха было общее собрание русского духовенства, законоучителей и служащих в учреждениях и заведениях Экзархата. Экзарх Грузии, Архиепископ Платон принял вновь образовавшийся союз под свое покровительство и подробно доложил собранию о событиях и фактах, которые произошли с 12 марта, дня объявления автокефалии Грузинской Церкви, а также и о том, что Св. Синод по этому поводу доселе не дал руководственных указаний. Принимая во внимание, что Высшая церковная власть не только не санкционировала провозглашенную автокефалию, но даже и вообще не высказалась по ее поводу, собрание постановило: 1) основываясь на свободе самоопределения религиозных обществ, сохранить самостоятельность Русской Церкви в Закавказье, оставив ее по-прежнему в подчинении Св. Синоду; 2) в целях восстановления нарушенной церковной жизни, учредить Исполнительный Комитет из представителей духовенства и мирян г. Тифлиса для сношения с Временным Правительством и его представителями в Тифлисе, с Временным Управлением Грузинской церковью, а также для разработки вопросов организации Русской Церкви в Закавказье. В состав Комитета, под председательством Архиепископа Платона, избрано 12 членов при 3-х секретарях. Исполнительный Комитет 27 марта представителем Временного Правительства, Комиссаром В. А. Харламовым, был признан правомочным.

Одним из первых постановлений Комитета было выражено пожелание, чтобы Высокопреосвященный Экзарх Грузии вновь обратился к Святейшему Синоду с запросом о даче руководственных указаний, дабы, на основании их, Комитет мог в окончательной форме выявить свои отношения к создавшемуся положению церковных дел в Закавказье.

Экзарх Грузии 24 марта телеграфировал г. Синодальному Обер-Прокурору следующее:

«В виду объявления грузинами автокефалии и требования именующим себя местоблюстителем Католикосата Преосвященным Леонидом передачи ему в заведывание и распоряжение Синодальной Конторы, экзаршеского дома и прочих учреждений Экзархата с их делами, имуществом капиталами, почтительнейше просим Ваше Высокопревосходительство, в дополнение посланной Вам и Синоду срочный телеграммы от 14 марта, во-первых, испросить, у кого следует, незамедлительных указаний, подлежит ли удовлетворению означенное требование Преосвященного Леонида предварительно признания автокефалии Высшей Правительственною властью и разрешения последнею вопроса, кому должны принадлежать и быть переданы эти учреждения, а также приобретенные или переданные им Правительством и Синодом имущества и капиталы и во-вторых, объявить служащим в этих учреждениях лицам, желающим подчиняться Временному Правительству и Святейшему Синоду, что они должны оставаться при исполнении своих обязанностей с правом на содержание, впредь до особых распоряжений законной власти, дабы оставление ими своих обязанностей или манкирование ими не вносило расстройства в деятельность этих учреждений, столь необходимых для местного духовенства и населения, продолжающего обращаться к ним с своими насущными нуждами». Телеграмма эта была Обер-Прокурором получена 24-го же марта, но Св. Синоду опять не была доложена и распоряжений по ней так и не было дано. Какими соображениями к тому руководился г. Львов, то ему одному известно.

Между тем, в целом ряде ежедневных заседаний Исполнительный Комитет продолжал устанавливать точку зрения на провозглашение автокефалии и вырабатывать положения, которые бы обеспечили дальнейшие условия существования Русской Церкви в Закавказье.

Так, в заседании Комитета на 27 марта постановлено выразить приветствие идее автокефалии Грузинской Церкви, не касаясь образа действий ее деятелей, а для дальнейшего устроения русской церковной жизни в Закавказье признан необходимым немедленный созыв поместного церковного русского собора Закавказья с самым широким участием представителей приходов не только русских, но и греческих, айсорских и осетинских, если они пожелают входить в состав Экзархата и в будущем. В целях разграничения интересов и справедливого раздела имуществ и капиталов Экзархата между ним и народившимся Католикосатом, Комитет постановил тогда же образовать из своей среды комиссию и поручить ей подготовительную работу, так как Комитет находил объявление грузинами автокефалии своей церкви фактом уже совершившимся и, вместе с тем, не считал для себя возможным войти в состав грузинского Католикосата. Об этих постановлениях Комитета, а равно о просьбе и желании Комитета, чтобы был образован Закавказский Экзархат, подчиненный Св. Синоду, Экзарх Грузии Архиепископ Платон телеграфировал Св. Синоду.

Телеграмму постигла та же участь, что и предыдущих. В планы обер-прокурора г. Львова входило не осведомлять Св. Синод о церковных делах в Закавказье. Также не получил дельнейшего из рук Львова движения и обширный доклад Экзарха Грузии, от 27 марта 1917 г. за № 925, о происшедшем в церковной жизни Экзархата с 12 марта. В. Н. Львов на указание одного государственного деятеля, что следовало бы выслушать по вопросу об автокефалии Св. Синод прежде, чем выносить решение Правительства, заявил: «Это Св. Синода не касается, я его близко не подпущу к этому делу».

Комитет изыскивал и другие меры, дабы не обострять отношений с грузинами и не дать им повода толковать, что с русской стороны ставятся какие-либо препятствия к осуществлению грузинской церковной автокефалии, желая лишь одного, а именно, чтобы разрешение дальнейших с нею связанных вопросов протекало закономерно и без спешности. Так, 27-го марта делегация Комитета пред Закавказским Особым комитетом Временного Правительства ходатайствовала:

1) чтобы Комиссариатом были посланы телеграммы Святейшему Синоду и Временному Правительству о необходимости незамедлительно дать руководственные указания по управлению церковной жизнью в Закавказье, 2) чтобы Комиссариат помог войти в сношение с Временным Управлением Грузинскою Церковью, составив для сего из представителей обеих сторон согласительную Комиссию для разрешения вопросов, затрагивающих интересы той и другой Церкви. Председатель Комитета, комиссар Вр. Правительства, В. А. Харламов обещал то и другое исполнить и исполнил, но согласительная комиссия состоялась значительно позднее и при особых обстоятельствах. Между тем, со стороны грузин проявлялось далеко не мирное настроение. 27 марта Архиепископ Платон получил от настоятельницы Бодбийского Святой Нины монастыря, игумении Анастасии, следующую телеграмму: «Причт требует немедленного моего выезда. Что делать?» (Игумения Анастасия – русская, причт – грузины). Архиепископ Платон ответил: «сидеть на месте». Игумения, при содействии Сигнахской милиции, обвиненная в реакционном настроении, однако, тогда же была удалена из монастыря и заведывание последним было взято на себя священниками. 29 марта стало известным постановление Временного Правительства, от 27марта 1917 года, по вопросу об автокефалии Грузинской Церкви следующего содержания:

«Временное Правительство, не касаясь канонической стороны восстановления автокефалии древней православной Грузинской Церкви с Мцхетским католикосом во главе, провозглашенной освященным собором Иверской церкви 12 марта сего года, признает необходимым установить правовые последствия, с таковым восстановлением связанные.

Посему:

1) Временное Правительство признает за автокефальной Грузинской Церковью характер национально грузинский, не ограничивая ее определенной территорией. Все православные приходы русские и другие негрузинские остаются в ведении Православной Русской Церкви.

2) Временное Правительство предоставляет Грузинской Церкви выработать в кратчайший срок основные начала ее правового положения в русском государстве, которые должны быть представлены на утверждение Временного Правительства.

3) Временно, впредь до утверждения Временным Правительством основных начал правового положения Грузинской Церкви в русском государстве, церковные учреждения бывшего грузинского экзархата остаются на прежних основаниях.

4) Окончательное установление и закрепление правоположения православной Грузинской Церкви принадлежит Учредительному Собранию.

Временное Правительство выражает твердую уверенность, что закрепление церковно-канонических основ великого акта самоопределения Грузинской Церкви совершится в духе церковного мира и любви, по сношению Церкви Грузинской в Православной Русской Церковью». Подписано Министром-Председателем кн. Львовым, Обер-Прокурором Львовым, 8-мью министрами и Управляющим делами Вр. Правительства Набоковым.

Как и надо было ожидать, грузины не стали рукоплескать по поводу данного правительственного акта, ибо он не осуществлял их действительных заветных стремлений. Управление Грузинскою Церковью еще 23 марта своей декларацией, поданной в Тифлисский Комиссариат Временного Правительства, настаивало на признании автокефалии в следующих территориальных границах, в которые входит все православное население, а именно: губерний Тифлисской и Кутаисской, округов Сухумского и Закатальского, области Батумской и Бзыбской Абхазии (от Пицунды до Гагр), приписанной к Сочинскому округу, причем для православно-русского населения названных местностей предлагался русский епископ, который должен находиться в номинальной зависимости от главы Грузинской Церкви, выражающейся в возношении за церковными службами имени Католикоса-Патриарха. Управление Грузинскою Церковью так ответило Временному Правительству на вышеизложенное его постановление:

«Выражая удовольствие по поводу признания Временным Правительством Мцхетского акта 12 марта 1917 г., Временное Управление Грузинской Церковью считает необходимым заявить следующее: признание за Грузинскою Церковью характера национальной, а не территориальной автокефалии, не имея прецедента в истории, решительно противоречит канонам церковным, обязательным для всех православных, оно не гарантирует грузинам блага церковного и мирного сожительства с русским элементом края, ибо воинствующим представителям Русской Церкви открывается возможность создания среди грузин церковного русского прозелитизма, а равно фактического стеснения и умаления Грузинской Церкви. В целях окончательного устранения одной из главных причин русско-грузинских недоразумений, Временное Управление Грузинской Церкви долгом почитает довести до сведения Временного Правительства, что автокефалия Грузинской Церкви должна быть признана на территориальной основе в пределах древнегрузинского католикосата. Русским приходам католикосата, поданной 23 марта в местный комиссариат декларацией, предоставлена полнейшая свобода церковного самоопределения в лице автономного русского епископа, канонически лишь зависимого от главы Грузинской Церкви. В случае непризнания настоящего канонического ходатайства, Грузинская Церковь оставляет за собою право пред лицем всей Вселенской Церкви заявить, что она сложит с себя всякую ответственность за могущие последовать в церковной жизни края ненормальные явления» (Телеграмма 29 марта Председателю Вр. Пр-ва Обер-Прокурору Св. Синода, Пред-лю Гос. Думы и Кавказскому Комиссару).

Представители русского православного населения и в этом случае проявили, несмотря на то, что признание автокефалии Грузинской Церкви Временным Правительством являлось нарушением канонических прав Церкви вообще, должное повиновение и терпение. Исполнительный Комитет, в заседании 30 марта, постановил выразить полное удовлетворение постановлением Временного Правительства, как отвечающим правде, чаяниям православных русских в Закавказье и требованиям момента и ожидать с терпением окончательного решения вопроса в церковно-законодательном порядке (проток. № 5).

Правительство в своем намерении урегулировать взаимоотношения Грузинской и Русской православных церквей и в целях содействия скорейшему_/ осуществлению правовых последствий нового строя Грузинской Церкви, 28 марта постановило командировать в Тифлис, в качестве Уполномоченного от Вр. Правительства, Профессора Петроградского Университета Владимира Николаевича Бенешевича, который и прибыл в Тифлис 11 апреля.

Но, пока прибыл уполномоченный, страсти около вопроса об автокефалии и осуществления прав, с нею связанных, разгорались, и настроение создавалось тяжелое. Огромную роль в этом деле сыграла местная пресса, не стеснявшаяся в подборе материала. Грузинское духовенство также своими нетерпеливыми и далеко небеспристрастными выступлениями немало содействовало тому, что в разрешение церковных вопросов стали вмешиваться совсем не церковные круги. Отношения обострялись и грозили перейти в серьезные осложнения национально-политического характера. Комиссар Вр. Правительства в Закавказье, В. А. Харламов, не мог не обратить на положение дел своего внимания, почему и собрал под своим председательством совещание из представителей русской и грузинской церкви. Излагаем о происходившем в совещании словами протокола № 2 Общего Собрания духовенства и мирян г. Тифлиса на 5 апреля 1917 г., где делался подробный доклад об упомянутом совещании.

«Справка: Совещание происходило во дворце, в 7 часов вечера 4 апреля под председательством председателя Особого Закавказского Комитета, Комиссара Временного Правительства, В. А. Харламова, в присутствии другого Комиссара Временного Правительства М. И. Пападжанова. Со стороны Русской Церкви присутствовали: Священник Тифлисского военного собора В. Н. Егоров, Прокурор Синодальной Конторы, Μ. Г. Попов, преподаватель Семинарии В. П. Тихвинский, священник И. Лозовой и преподаватель Епарх. женского училища И. И. Авраменко; со стороны Грузинской Церкви: Преосвященный Антоний, Епископ Горийский, ректор Семинарии, протоиерей К. Кекелидзе, протоиерей К. Цинцадзе, и преподав. Епарх. женского училища С. Р. Горгадзе.

Совещание открылось речью В. А. Харламова, который заявил, что объявление 12 марта с. г. собранием духовенства и мирян автокефалии Грузинской Церкви создало весьма острое напряженное состояние, на которое должно быть обращено самое серьезное внимание. Эта напряженность тем опаснее, что она успела проникнуть в армию. Действия воинствующей автокефальной Грузинской Церкви вызывают в армии ропот, который, если не принять теперь же мер к его ослаблению, в будущем может даже угрожать правильному и мирному строительству на новых началах государственной жизни в Закавказье. Для упрочения нового порядка необходимо единение, поэтому надо из воинствующего положения перейти к мирному, чтобы получилась не борьба, а мирное размежевание интересов двух братских единоверных народов.

Комиссар М. И. Пападжанов предложил такую меру для успокоения: до созыва Собора и Учредительного Собрания создать такой орган, который урегулировал бы церковную жизнь и взаимные отношения при минимуме требований, с одной стороны, и максимуме уступок с другой.

Преосвященный Антоний выразил свое недоумение, почему объявление автокефалии вызвало такое возбуждение. Грузинская Церковь в данном случае лишь использовала свое право, которое было отнято у нее силой 100 лет тому назад. Если же замечается брожение, то причины его исходят от русских: в русских церквах ведется агитация против грузинской автокефалии, причем последние церковные события обрисовываются в неправильном свете. Необходимо поэтому назначить расследование, чтобы выяснить виновников волнения. Епископу Антонию отвечал священник Вл. Егоров, который указал на то, что русские православные люди за 200 лет синодального управления сами настолько стосковались по церковной религиозной свободе, что чрезвычайно рады открывшейся возможности устроить церковную жизнь на началах свободного самоопределения по евангельским заветам. И, радуясь за себя, мы всей душой благословляем самоопределение и Грузинской Церкви, доказательством чему служит помещенное в местных органах печати братское приветствие Исполнительного Комитета русского духовенства Грузинской автокефальной Церкви. Если же, тем не менее, русские православные люди возбуждены, то причины этого не в них, а в том образе действий, какой усвоили себе грузинские церковные деятели. Самоопределяясь, они хотят лишить этого права русских, желают подчинить нас своему католикосу; отстаивая и устраивая свою свободу, хотят лишить ее нас. Правда, в декларации грузинского духовенства говорится, что русские будут иметь своего автономного епископа, который лишь канонически будет подчинен католикосу. Всем известно, что означает каноническое подчинение. Оно почти всегда ведет к тяжелым недоразумениям. Пример – Болгарская Церковь. Во избежание могущих быть недоразумений, мы и желаем остаться в подчинении Св. Синоду со своим особым епископом. Отчасти причина возбуждения среди русских кроется в том приеме, каким было осуществлена автокефалия. Последняя проведена крайне спешно и даже конспиративно: никто из русских не был оповещен и приглашен; скрыли от всех дело, которое требует признания его Синодом и всеми восточными патриархами. Возбуждение вызывает и поведение грузинского духовенства, например: причт Бодбийского монастыря (грузины), при содействии сигнахской милиции, выдворил игумению Анастасию за то только, что она русская, хотя она положила все силы, чтобы на собранные ею русские пожертвования довести монастырь до такого процветания, что он является рассадником просвещения в крае, имея у себя учительскую школу. Наконец, газетные выступления по вопросу об автокефалии, полные грязи по адресу Русской Церкви. Отсюда, причины возбуждения не в нас, а в грузинах. Мы приветствуем автокефалию, но, не желая чужого, не хотим отдавать своего, предлагая все разделить по справедливости. Для этого мы с первого дня разделения предлагаем создать такую комиссию, которая во всех спорных вопросах пришла бы к мирному и полюбовному соглашению.

Выслушав заявление грузин, что они не питают агрессивных намерений и готовы на разрешение вопросов в комиссии, Совещание постановило учредить под председательством В. А. Харламова Согласительную Комиссию, в которую войдут по 5 членов с той и другой стороны, и которая должна начать работу 6 апреля.

Насколько искренни были уверения и намерения грузин, свидетельствуют дальнейшие их действия, а равно и то, что 6 апреля комиссия не начала своих работ, под благовидными со стороны грузин предлогами, хотя Исполнительный Комитет русского духовенства и мирян избрал 5 апреля из среды себя пять членов вышеназванной комиссии.

Тот же Комитет не оставил без внимания заявление грузин об агитации в русских храмах против грузинской автокефалии. Расследование показало, что вопрос об автокефалии поднимался только в Иоанно-Богословской церкви г. Тифлиса, где настоятель, протоиерей И. Михайловский предложил прихожанам свободно решить вопрос: желают ли они идти под омофор католикоса всех грузин, или оставаться в подчинении русскому Св. Синоду. Прихожане, в количестве 586 человек, 3 апреля единогласно постановили оставаться под управлением русского епархиального епископа, зависимого от Св. Синода. Можно ли было обязанность священника назвать агитацией?

Между тем, со стороны грузин предпринимались шаги, свидетельствующие только об агрессивных их намерениях, а именно: представителями Тифлисского Исполнительного Комитета, по распоряжению Местоблюстителя Католикоса, был выдворен из Кобинского монастыря Настоятель, Архимандрит Авраамий (русский). У него отобраны были деньги в количестве 1400 рублей, из которых 1200 рублей розданы местным крестьянам. В насилии над Архимандритом принимал участие священник – грузин. В Бодбийском монастыре был устроен бунт монахинь против настоятельницы. Священники смешанных русско-грузинских приходов перестали повиноваться Экзарху, не поминая его за Богослужениями, или в лучшем случае, поминали после имени местоблюстителя Католикоса. Вопреки пункту 3-му постановления Временного Правительства, Ректор Семинарии продолжал не представлять журналов Правления на утверждение Экзарха. Сигнахский Исполнительный Комитет отдал распоряжение Сигнахскому уездному Казначейству о том, чтобы за отстранением от должности Игумении Бодбийского монастыря и переходом заведывания хозяйством в руки старшего священника о. Георгия Шишниева, Казначейство, без разрешения Комитета, никому денег не выдавало. Игумению мог отстранить от должности только Экзарх Грузии, чего он, однако, не делал. Епископ Антоний, Архимандрит Назарий и другие члены Грузино-Имеретинской Синодальной Конторы продолжали не являться в Контору, между тем, через чиновников Конторы – грузин, без ведома Прокурора Конторы, Временное Управление Грузинскою Церковью делало выемки из архива Синодальной Конторы.

Особо уполномоченный Временного Правительства по делам Грузинской церкви, профессор В. Н. Бенешевич, прибыв в Тифлис 11 апреля, в тот же день начал свою работу ознакомлением на местах с тем материалом и вопросами, которые народились с 12 марта. Поставив себе задачей, как агент Правительства, строго выполнять предначертания Правительства, выраженные им в постановлении от 27 марта, проф. В. Н. Бенешевич вскоре же вызвал по отношению к себе неприязнь со стороны грузин, полагавших, что с приездом уполномоченного тотчас же будут осуществлены их желания, вопреки постановлению Вр. Правительства. Газеты, приветствовавшие назначение Бенешевича, вскоре же начали обнаруживать враждебное к нему отношение. Работа по укреплению автокефалии на национальных началах, что делалось в согласии с постановлением Временного Правительства, вызывала выражения подозрительности и недоверия к совершенно беспристрастному ведению дела проф. В. Н. Бенешевичем. Грузинам была нужна территориальная автокефалия, им необходимо было тотчас же быть хозяевами положения в крае, не ожидая ни окончательного решения вопроса Всероссийским Церковным Собором, Временным Правительством и Учредительным Собранием. Характерна просьба Временного Управления Грузинской Церковью, обращенная к уполномоченному 18 апреля, за № 49, в коей Управление просит профессора В. Н. Бенешевича сделать распоряжение о предоставлении освобождающегося, после отъезда Архиепископа Платона в Петроград на летнюю сессию в Синод, экзаршеского дома местоблюстителю Католикоса-Патриарха и об учреждении особого комитета для управления делами в смешанных учреждениях духовного ведомства. Временное управление Грузинскою Церковью, видимо, совершенно не желало считаться с п. 3 постановления Временного Правительства, по которому все учреждения бывшего грузинского экзархата, а, следовательно, и экзаршеский дом и Синодальная контора оставались на прежних основаниях. Неудивительно, если грузины встретили отказ. Впоследствии с такими же просьбами они обращались к Особому Закавказскому Комитету и также получали отказ. Комиссар Временного Правительства, В. Н. Бенешевич, наоборот, счел себя вынужденным указать членам Синодальной Конторы из грузин, не являющимся на заседания Конторы, на необходимость более правильного и законного отношения к своим служебным обязанностям на точном основании преподанного Временным Правительством по сему вопросу указанию. Однако, это указание не возымело действия: грузины продолжали, состоя членами Конторы и получая за то положенное содержание, бойкотировать Контору.

Выпады грузинской стороны по адресу В. Н. Бенешевича усилились, когда он 18 апреля переехал из гостиницы в одно из помещений экзаршеского дома, где было наиболее удобно заниматься делами, имея вблизи и учреждения Экзархата, и грузинское управление. Временное управление Грузинской Церковью в тот же день телеграфно просило Временное Правительство незамедлительно прислать на место В. Н. Бенешевича нового комиссара.

В. Н. Бенешевич продолжал свою работу, хотя встречал всяческие препятствия к тому со стороны грузин. Он предложил 18 апреля русской и грузинской сторонам делегировать от себя по шесть членов в комиссию по размежеванию русско-грузинских имуществ и дел. Грузинское Управление на это устное предложение профессора В. Н. Бенешевича ответило молчанием. В. Н. Бенешевич повторил свое предложение 20 числа, к чему вынужден был, вследствие молчания стороны. Управление, предварительно выбора членов комиссии, пошло на торг, написав г. Бенешевичу, что оно готово сегодня же прислать комиссию для дальнейших работ на следующих условиях: 1) все решения немедленно будут запротоколированы и подписываемы, как проф. Бенешевичем, так и грузинской стороной; 2) до окончательного размежевания русско-грузинских интересов будет установлен следующий порядок: чисто грузинские дела будут вершиться местоблюстителем Католикоса, чисто русские – русским иерархом, для заведывания же смешанными делами и учреждениями образована будет особая русско-грузинская комиссия.

Уполномоченный категорически потребовал, чтобы заседание состоялось 21 апреля в 7 ч. вечера.

Заседание состоялось, но член комиссии Епископ Антоний заявил, что грузинская сторона примет участие в работах комиссии лишь при соблюдении условий, поставленных Управлением. На это комиссар Вр. Правительства ответил, что постановку дела, предлагаемую Вр. управлением Грузинской Церкви он признает для себя неприемлемою и считает совершенно недопустимым, чтобы ему, как представителю Временного Правительства, ставились те или другие условия для работы и делались указания, а равно предрешались за него и за русских представителей комиссии даже самые способы управления смешанными делами при существовании законно неуничтоженной Синодальной Конторы, где стороны могут быть представлены поровну. Представители грузин без дальнейших указаний местоблюстителя не сочли себя правомочными приступить к работе по разграничению приходов, и заседание было закрыто. Назначенное на 23 апреля заседание не состоялось за неявкою грузинской стороны, по непредвиденным обстоятельствам, как было ими письменно заявлено. Как выяснилось потом, временное управление Грузинской Церкви решило прервать работы с проф. В. Н. Бенешевичем. Однако, 26 апреля согласительная комиссия начала работы с просмотра списка церквей г. Тифлиса, признав одни бесспорно русскими или грузинскими, другие спорными. Работы комиссии по определению принадлежности церквей той или другой национальности продолжались до 3 июня. Составлен был окончательный список церквей и монастырей экзархата и католикосата, который и должен был быть представлен на соответствующее утверждение, так как работы комиссии признаны предположительными. Далее работа не пошла, так как В. Н. Бенешевич вынужден быль выехать в Петроград по вызову Правительства, откуда уже не возвратился в Тифлис. Деяния комиссии доселе не утверждены.

Работа в согласительной комиссии в строгом смысле ее целей не входила в задания особо уполномоченного В. Н. Бенешевича, тем не менее, он положил на это дело немало труда, вызвав, вместо благодарности, резкие нападки грузинофильской прессы.

Ему предстояло, главным образом, выработать основные начала правового положения Грузинской Церкви в Русском Государстве, что и удалось сделать, выправив, в согласии с потребностями времени, а равно и согласуясь с данными момента, представленные ему основные начала, разработанные Временным Управлением Грузинской Церкви 17 апреля 1917 года. В конце печатается приложением четыре редакции правил.

Рядом с этим в различных съездах, собраниях, обществах и учреждениях, вопреки постановлению Временного Правительства и указанию им законного пути осуществления правовых последствий провозглашенной грузинами автокефалии своей церкви, шла работа по укреплению ее начал на территориальной основе. В этом приняли участие даже местные социалистические партии. В конце апреля состоялся съезд учащих церковно-приходских школ бывшего экзархата, вынесший целый ряд резолюций, а именно: об удалении всех членов епархиального училищного совета, об упразднении должностей окружного и епархиального наблюдателей, об избрании комиссии по управлению церковно-приходскими школами из 5 лиц и комиссаров для заведывания школами на местах, о передаче комиссии всех кредитов по содержанию школ и т. п. Епископ Леонид рукополагал священников в Сионском соборе без ведома епархиального епископа, т. е. Архиепископа Платона, и не только принимал просителей по таким делам, по которым, согласно 3 п. пост. Вр. Пр-ва, следовало по-прежнему отсылать просителей к Экзарху Грузии, титул которого еще не был отменен, но предпринимал попытки, чтобы по его запискам Государственное казначейство выдавало разным лицам деньги. Получалось впечатление наступившей церковной анархии. Комиссар Временного Правительства, В. Н. Бенешевич счел себя вынужденным через газеты обратиться с воззванием, в котором, изъясняя смысл 3 пункта правительственного постановления и доводя до сведения, что ведется при его руководстве работа по скорейшему установлению основных юридических начал автокефалии, указывал, что наблюдается нарушение деятельности церковных учреждений бывшего экзархата, грозящее принять формы настоящего бедствия для всех. От имени Временного Правительства он просил лиц, учреждения, всякого рода организации и органы печати содействовать восстановлению и сохранению обычного порядка в церковных учреждениях бывшего Экзархата в Тифлисе и по епархиям. Небезынтересно здесь привести те вопросы, которые задал комиссар Bp. Правительства Временному Управлению Грузинской Церкви, чтобы понять, что автокефалисты не чувствовали под собою твердой почвы к обоснованию их действий. В. Н. Бенешевич 2 мая спросил: «Почему четыре епископа Русской Церкви в акте 12 марта названы иерархами Грузинской Церкви, тогда как они пользуются всеми преимуществами своего положения лишь постольку, поскольку входят в состав Русской Церкви? Если был какой-нибудь акт, в силу которого эти епископы сделались иерархами Грузинской Церкви, το прошу сообщить мне его копию. Что представлял собою «освященный собор» 12 марта: было ли это торжественное богослужение, после которого была прочитана заранее приготовленная декларация, или же текст последней тут же вырабатывался на собрании? Как избирались представители на собор, и как велось на нем обсуждение вопросов, изложенных в акте 12 марта? Как было выбрано Временное Управление Грузинской Церкви? Как был выбран местоблюститель Католикоса-патриарха? Были ли оповещены или приглашены к 12 марта представители иерархов, клира и мирян других православных национальностей, которые по принципу территориальности должны были бы войти в состав Грузинской Церкви? Намерено ли Временное Управление Грузинской Церкви последовать выраженному в постановлении 27 марта приглашению Временного Правительства закрепить церковно-канонические основы своего строя в духе мира и любви к русской церковной власти?»

Как и следовало ожидать, на эти вопросы ответа не последовало.

25–29 мая в Тифлисе состоялся Закавказский Церковный Собор духовенства и мирян Экзархата, который к церковным событиям последнего времени выразил свое отношение в следующей резолюции: «Закавказский Собор приветствует решение Временного Правительства о признании автокефалии Грузинской Церкви, которой с братской любовью желает установить канонические и церковно-правовые основы своего существования. Заявляя, что только Всероссийский Собор вынесет свое высокое решение по обстоятельствам восстановления грузинской автокефалии, Закавказский Церковный Собор, с своей стороны, выражает уверенность в том, что Закавказская Российская Церковь останется независимой от Грузинского Католикосата, как часть Всероссийской Православной Церкви». Та же резолюция была и ответом на приветствие Собору от Грузин, в лице Антония, епископа Горийского.

Этот же Собор принял выработанные Закавказским Исполнительным Комитетом основные положения о Православной Русской Церкви в Закавказье, утвержденные впоследствии Временным Правительством.

Несмотря на призывы В. Н. Бенешевича и братское отношение к автокефалии со стороны Закавказского Собора, тем не менее, эксцессы по отношению к Русской Церкви периодически продолжались. В средине июня прихожане Михаило-Архангельской церкви, что на Авлабаре в г. Тифлисе, признанной в согласительной комиссии русской церковью, выразив недоверие своему церковному старосте за дачу им показаний в комиссии, заведомо ложных, что могло повлечь к признанию церкви, принадлежащей грузинам, просили Исполнительный Комитет уволить старосту, утвердив избранное приходским собранием лицо, а равно воздействовать на протоиерея Яева (он же Иашвили), не поминающего за богослужениями имени Экзарха Платона. Комитет, после выяснения обстоятельств, просил Преосвященного Бакинского Григория, управляющего Экзархатом, уволить старосту и сделать Архипастырское внушение священнику. Протоиерей Яев воспротивился передаче церковного имущества новому старосте, заявив, что у него есть предписание местоблюстителя Католикоса, воспрещающее, в виду спорности церкви, подчиняться экзархатскому Управлению. За этот поступок протоиерей Яев Епископом Григорием был впредь до расследования отстранен от должности, а на его место временно назначен священник Карташев. Прихожане грузины, которых в приходе не более 20 домов, оповестили население всей той части города, и толпа не позволила сдать ключи церкви новому старосте и священнику, согласившись, чтобы они остались в руках члена Исполнительного Комитета В. И. Бера. После неоднократных сборищ, которые стали привлекать и милицию, и солдат, что вносило возбуждение и грозило бедствием, пришлось церковь совершенно закрыть для богослужений.

В то же время в Бодбийском женском монастыре и в его Тифлисском подворье не только не наступал мир, но настроение настолько обострилось, что игумения Анастасия, по выражению благочинного монастырей, Архимандрита Назария (грузина), «настоятельница весьма заботливая, хозяйственная, распорядительная, целиком преданная как монастырю, так и школе», вынуждена была ходатайствовать перед Св. Синодом об ее переводе, что и было исполнено в июле месяце.

Наконец, 1-го июля по докладу Высокопреосвященного Экзарха Грузии, Архиепископа Платона, высказал свое отношение к делу провозглашения грузинами автокефалии своей церкви и Святейший Правительствующий Синод. Определением своим за № 4259, он не счел себя правомочным признать провозглашенную уже 12 марта автокефалию Грузинской Церкви, отложил решение вопроса об означенной автокефалии до Всероссийского Чрезвычайного Поместного Собора, и вместе с сим не мог признать канонически обоснованным создавшееся в Грузинской Церкви современное положение.

Если бы Св. Синод своевременно сказал по поводу нестроений церковной жизни на Кавказе свое авторитетное слово и издал по этому поводу соответствующее послание, не ставив одно лишь Временное Правительство лицом к лицу с антиканоническим явлением, то многих скорбных обстоятельств могло и не произойти. Церковный грузинский народ мог еще и не пойти за зачинщиками церковного мятежа. История своевременно укажет имя виновника молчания Св. Синода.

Деятели автокефалии не теряли надежды найти в Св. Синоде признания каноническим акта провозглашения автокефалии церкви в Грузии, почему при содействии бывшего тогда Обер-Прокурора В. Н. Львова и члена Синода еп. Андрея, через особую депутацию с Епископом Антонием во главе, пытались, чтобы Св. Синод, приняв эту депутацию, выслушал извещение о восстановлении Грузинской Церкви в автокефальных ее правах и благословил бы братски приветствовать от Святой церкви Грузинской Святейший Синод.

На этот раз Св. Синод по мотивам определения своего от 1 июля отклонил принятие депутации, но 30 июля, в отсутствии первоприсутствующего, Архиепископа Платона, под председательством Сергия, Архиепископа Финляндского, принял приветствие и ответил на него.

10 июля Св. Синод, определением своим за № 4423, утвердил нижеследующие временные правила об устройстве Православной Русской церкви в Закавказье, в пределах губерний: Тифлисской, Елисаветпольской, Бакинской, Эриванской, Кутаисской и Черноморской; областей: Карсской, Батумской и Закаспийской; округов: Артвинского, Закатальского и Сухумского. 1) В экзархат Русской Церкви на Кавказе входят православное русское население и другие народности некартвельского племени, по выраженному ими на то желанию. 2) Кафедра экзарха находится в г. Тифлисе, где сосредоточиваются и органы церковного управления Экзархата. 3) Экзарх именуется митрополит Тифлисский, экзарх Кавказский. 4) Экзархат делится на епархии, управляемые епископами, подчиненными Экзарху и 5) Экзарх управляет судебно-административными и церковно-просветительными учреждениями Экзархата через экзаршеские органы. Эти правила утверждены Временным Правительством.

25 июля Временное Правительство опубликовало следующее свое постановление об установлении временных правил о положении Грузинской Православной Церкви в Российском Государстве:

I. Установить временные правила о положении Грузинской Православной Церкви в Российском Государстве, при сем приложенные.

II. Поручить особой комиссии, состав коей определяется Временным Правительством, разработку вопросов о выделении подлежащих церковных учреждений из Грузинского экзархата для передачи в ведение Грузинского католикосата, а равно о размерах и основаниях отпуска из государственного казначейства кредитов на содержание Грузинской Православной Церкви, с тем, чтобы заключения комиссии представлялись на усмотрение Временного Правительства.

III. Впредь до окончательного устройства Грузинской Церкви, в соответствии с настоящим постановлением, и впредь до учреждения министерства вероисповеданий, сохранить за обер-прокурором Святейшего Правительствующего Синода в отношении Грузинской Церкви те права, кои принадлежали ему в отношении Грузинского экзархата.

Подписали: Министр-Председатель А. Керенский.

Обер-Покурор Св. Синода А. Карташев

Правила прилагаются в конце.

Грузины остались недовольны этими правилами, видя в них умаление своих прав и несбывшиеся надежды, а потому решили осуществлять свои планы по проведению спроектированных ими самими основных начал автокефалии захватным порядком, не считаясь с постановлениями Временного Правительства ни от 27 марта, ни от 25 июля 1917 года.

Началось с того, что на вакантное место настоятельницы Бодбийского монастыря, еще состоящего, согласно этим правилам, в ведении Экзарха, распоряжением местоблюстителя католикоса–патриарха, Епископа Леонида, назначена игумения Нина Вачнадзе. В присутственной камере Синодальной конторы, без чьего-либо разрешения и согласия, стали происходить заседания Временного управления Грузинской Церкви с допущением сюда посторонней публики. Однажды, когда, за отсутствием Прокурора Конторы, ключ от присутственной камеры находился у председательствующего Епископа Бакинского Григория, управляющего экзархатом, явился к Епископу Григорию член управления Давиташвили с требованием выдать ключ. Преосвященный, напомнив ст. ст. 46, 47 и 48 т. II свода законов и циркуляр секретарям консисторий от 27 марта 1917 г. за № 2, в выдаче ключа отказал. Тогда в дело вмешался представитель Временного Правительства г. Чхенкели (грузин) и настоял, чтобы ключ был выдан. Отдав распоряжение лицам и учреждениям будущего своего католикосата не сноситься ни с Экзархом, ни с Конторой, а лишь с управлением Грузинскою Церковью, получаемые от этих лиц и учреждений бумаги, написанные на Грузинском языке, управление и местоблюститель сдают при грузинских надписях и подписях секретарям Синодальной конторы «для исполнения».

Не обращая внимания на п. II пост. Временного Правительства, от 25 июля 1917 года, Местоблюститель католикоса – патриарха посылает особую депутацию в Кавказский комитет с ходатайством: 1) о передаче в полное распоряжение местоблюстителя католикоса учреждений духовного ведомства, Грузинско-Имеретинской Синодальной конторы и канцелярии Экзарха (вместе с Обществом восстановления православного христианства на Кавказе) с архивами и со всеми кредитами, с отведением для русской части служащих места в указанных учреждениях впредь до устроения управления Русской Церкви вне этих учреждений; 2) об установлении резиденции для Экзарха Кавказского вне пределов Грузии, – во Владикавказе или, в крайнем случае, в Баку, с воспрещением Архиепископу (ныне митрополиту) Платону приезда в Тифлис, чтобы таким распоряжением легче и безболезненно разрешен был вопрос о передаче, как помянутых в 1 п. зданий, так и занимаемого ныне Экзархом помещения, принадлежащих Грузинской церкви; 3) чтобы Экзарху Кавказскому не присваивать географических имен, принадлежащих иерархам Грузинской церкви, как ныне предположено именовать Экзарха Кавказского Архиепископом Тифлисским; 4) о немедленном расследовании действий прокурора Синодальной конторы Попова, Епископа Григория и их соучастников в деле систематического преследования, вплоть до увольнения Грузинских священников и лиц, служащих по духовному ведомству, причем, в случае установления их несомненности и выяснения, что преследования эти имели в основе своей не простое изгнание грузинского элемента, а имеют признаки контрреволюционного деяния, могущего столкнуть русских с грузинами, – немедленно их устранить от занимаемых должностей, а во втором случае вовсе выселить из пределов Закавказья и Кавказа.

Вопреки временным правилам о положении Грузинской Церкви от 25 июля и пункту 3-му правил о Русской Церкви, по которым в г. Тифлисе должна быть кафедра русского Митрополита, предсоборная грузинская комиссия 15 августа провозглашает местоблюстителя католикоса – патриарха, Епископа Гурийско-Мингрельского Леонида митрополитом Тифлисским.

23 августа был захвачен грузинами экзаршеский дом при следующих обстоятельствах:

В 5 часов вечера в экзаршеский дом явились грузины в числе около 30 человек, вооруженных кинжалами и револьверами, предводимые чиновником временного управления Д. Давиташвили, Архимандритом Назарием и несколькими священниками, имея при себе ящик с разными слесарными инструментами. Давиташвили, приказав открывавшему дверь иеродьякону Гавриилу «ни с места», повел толпу в верхний этаж. Не получив ключей от дверей гостиной, один из грузин приступил ко взлому дверных замков. Тем временем эконому экзаршеского дома, иеромонаху Серафиму, было предъявлено объявление Местоблюстителя Католикоса о немедленной передаче всего имущества экзаршеского дома представителям временного управления Грузинской Церкви. Эконом отказался исполнить это требование, а равно и отказал выдать ключи, заявив, что никаких ключей у него нет. Давиташвили, заявив, что потребует милицию, запер эконома в его комнате и братию дома на замок, приставив к двери и окнам вооруженных грузин. Через полчаса милиционеры провели о. эконома в покои Экзарха, где уже были Епископ Леонид с духовенством, несколько милиционеров, те же вооруженные грузины и помощник начальника милиции Татиев. Все двери покоев и крестовой церкви были уже открыты, и всюду расхаживали солдаты грузинского полка и разнообразная публика, не исключая и женщин. Татиев заявил эконому: «Я, как помощник начальника милиции, именем революционной власти предлагаю вам сдать все церковное и экономическое имущество Экзаршеского дома со всеми документами и капиталами представителям управления грузинской церкви». Эконом заявил, что без ведома своего доверителя, Экзарха, он сделать этого не может, тем более, что все двери уже открыты. Татиев потребовал опись имущества дома, что Эконом и исполнил. Представитель власти приказал указать, где вещи Митрополита Платона. Иеромонах Серафим ответил, что в одной из комнат, ключи от которой у директора 2-ой гимназии, родственника Владыки. Оказалось, что и эта комната уже открыта, и по вещам Экзарха лазает человек. Указывая на этот факт, эконом отказался исполнить приказание – принять вещи Экзарха и снести их вниз. Эконом также отказался категорически исполнить приказ Татиева о сдаче церковного имущества, на что последовала угроза: «Я вас отправлю сейчас же в черной карете в монастырь». Однако Татиев, в отношении к церкви не предпринял решительных мер и, предварительно посоветовавшись с сидящими в соседстве на балконе Епископами Леонидом и Антонием, Архимандритами Назарием и Амвросием, протоиереями Ткемаладзе, Татибадзе, Цицкошвили и др., приказал приступить к опечатанию церковных дверей.

По приказанию Татиева вся братия и прислуга дома была собрана в зал. Делясь между собою впечатлениями, иеромонах Ираклий имел неосторожность заметить: «хорошие мастера: умеют без ключей двери открывать». Подслушавший это, чиновник Давиташвили истерически закричал, угрожая кулаком: «если еще повторите эти слова, то у вас вылетят три зуба». Операция захвата дома продолжалась до 1 ночи. Все насельники экзаршеского дома были лишены свободы до 11 часов дня 24 августа. 24 августа эконома, иеромонаха Серафима, провели под конвоем в заседание Исполнительного Комитета через весь город для приноса, по требованию Татиева, ключей от кассы, в чем Комитет отказал.

25 августа, в присутствии грузинского духовенства, милицией был сломан замок у дверей каретного сарая и выкачен оттуда фаэтон, в который тотчас же были запряжены экзаршеские лошади для поездки местоблюстителя Леонида.

Так грузинский католикос-патриарх вошел во владение экзаршеским домом. Ныне уже, по некоторым оброчным статьям дома, деньги получает католикос.

В конце сентября грузины приступили к национализации духовно-учебных заведений, состоящих еще в ведении Св. Синода. Русские преподаватели, состоящие на службе в Ведомстве Православного Исповедания, предназначены грузинским церковным управлением к увольнению. Для проведения в жизнь национализации в каждом учебном заведении образованы из грузинского преподавательского персонала, состоящего еще на службе у Св. Синода, ячейки: в Тифлисской духовной семинарии во главе с ректором прот. Кекелидзе, в Горийском духовном училище – Свящ. Пхаладзе, в Телавском – Миминашвили, в епархиальном женском училище – Горгадзе и начальницею Тавгеридзе. Известно, что из епархиального училища уволены 107 девочек – не грузинок.

1 октября во Мцхете коронован в сан католикоса – патриарха русский Епископ Кирион, бывший полоцкий, избранный грузинским собором, бывшим в Тифлисе с 8 сентября. Этот же собор избрал 3 митрополитов и 3 самостоятельных епископов, открыв кафедры, не считаясь с правилами Вр. Правительства. На большинство этих кафедр назначены и уже рукоположены также епископы и архимандрит Русской Церкви, без разрешения высшей власти последней, как и епископ Кирион.

В нарушении прав Русской Церкви грузины продолжают идти неудержимо вперед. Ордером Католикоса назначен преподавателем духовного училища архимандрит Иоанн (Маргиев). По его же ордеру назначены и заняли места избранные собором комиссарами Синодальной Конторы протоиерей Н. Талаквадзе и г. Капанадзе, и канцелярии Экзарха – г. Иваницкий. Чиновникам Конторы вручены приказы о переводе их в ведомство Католикоса. Несмотря на протест управляющего Экзархатом, Епископа Григория и самой Синодальной Конторы, что Синодальная Контора есть орган Св. Синода Русской Церкви, комиссары посещают Контору и проявляют активность, вскрывая пакеты, делая надписи на бумагах и отдавая распоряжения служащим. Епископу Григорию отказали в открытии Крестовой Экзаршеской Церкви. Квартира беспричинно высланного из Тифлиса Прокурора Синодальной Конторы была вначале предоставлена заместителю Экзарха (пребывающего в Св. Синоде), Епископу Григорию, но ему уже через милицию заявлено, чтобы квартира была освобождена под квартиру Тифлисского грузинского Митрополита Леонида.

3 сентября грузинское духовенство при содействии Сигнахской милиции опечатало в Бодбийском монастыре ризницу, все кладовые, живописную, рукодельные, игуменское помещение и школьную бельевую комнату. Ключи от ризницы монастырем были переданы при описи Благочинному русских монастырей, по его требованию. 1 октября, в день коронования Католикоса, из Сигнаха прибыл в монастырь крестный ход. Замки у ризницы были сломаны. Четыре посторонних священника грузина, вместе с монастырскими, совершили литургию на грузинском языке при пении грузинского хора, а затем крестный ход вокруг храма. После богослужений, до 50 человек сигнахских грузин, вместе с сестрами, приверженными католикосу, перешли в трапезную. Из Сигнаха в этот день были присланы готовить обед 5 поваров. Они привезли много мяса и вина. Овощи и хлеб были взяты из монастыря. До 5 часов продолжался в трапезной обед, состоявший из мясных блюд, чего в монастыре никогда не полагалось. За обедом напились допьяна, много курили, кричали... Пир был закончен в монастырской ограде в 9 ч. вечера. Здесь стоял стон от веселья и танцев. Уходя, грузины заявили, что монастырь теперь уже грузинский. Так отпраздновали грузины захват монастыря, состоящий до разграничения в ведении Св. Синода Русской Церкви. В Кобинском монастыре, населенном русской братией, национализация проводится другим способом. Грузины разобрали водопроводные трубы, оставив монастырь без воды. К источнику монахов не допускают местные жители, избивая каменьями. Монастырь находится на осадном положении. Он пользуется дождевою водою. Так как у монастыря иссякают запасы продовольствия и дров, а подвоз не допускается, то монастырь, вероятно, скоро капитулирует, и монахи его покинут совсем. 29 сентября Тифлисская милиция, именем Католикоса, предпринимала попытки выселить из Тифлисского подворья Бодбийского монастыря его русских насельниц. В подворье поднялся шум, обративший на себя внимание русских солдат, вмешательством которых сестры были оставлены милицией в покое.

Если к этому добавить, что грузинская сторона отказалась послать своих представителей в особую государственную комиссию, установленную постановлением Временного Правительства от 25 июля с. г., то пред лицом Всероссийского Церковного Собора развертывается во всю ширь картина мятежа, учиняемого в Православной Церкви грузинами. Собору предстоит произнести свое слово по адресу церковных мятежников безотносительно к тому, как смотреть на право грузинского народа в деле осуществления того или иного строя Церкви. Собор со всеми доступными ему средствами должен выступить на защиту и восстановление поруганного представительства Русской Церкви, которая грузинами самочинно лишена всего, что является необходимым для самого существования и развития церковного дела. Русская Церковь и Епископия в данное время не имеет в Закавказье ни кафедрального митрополичьего Собора, ни покоев Экзарха, ни крестовой архиерейской Церкви, ни духовно-учебных заведений, ни правильно функционирующего органа управления – Синодальной Конторы, ни школ, ни монастырей, ни свечного завода.... вот-вот еще и русское духовенство будет изгнано насильственным образом из своих храмов, как под разными предлогами, изгоняются русские общественные деятели, вредные, с точки зрения грузин, для осуществления их агрессивных намерений в деле укрепления провозглашенной территориальной автокефалии, под личиной которой, несомненно, кроются стремления политического характера, признаки которого проглядывают в игнорировании постановлений и указаний Временного Правительства. Но, впрочем, грузины уже откровенно и публично говорят об этом. Во время коронования Католикоса (1 окт.), Священник Тр. Джапаридзе говорил во Мцхете о политической автономии Грузии пред громадною толпою слушателей – грузин, и речь его была принята с полным общим одобрением. «Грузия, говорил он, добыв церковную свободу, должна приступить к фактическому осуществлению своего политического самоопределения» (газ. «Возрождение» от 3 окт.). Таким образом, провозглашение грузинами автокефалии своей Церкви было средством к предстоящему политическому акту.

В наши задачи не входит обсуждение стремлений грузин к политической независимости, а потому предлагаем рассматривать Грузинскую автокефалию со стороны проступка церковного, а именно:

1) Без ведома первоиерарха области, епископы, его подчиненные, в его области собирают возле себя собрание, именуя его собором. Они совершают без его же ведома в состоящих в его ведении храмах Богослужения, рукополагая священнослужителей.

2) Объявляют своему первоиерарху о его ниспровержении ими и призывают к неповиновению ему подчиненных ему лиц и учреждений.

3) Без сношения со Св. Синодом и восточными патриархами объявляют приходы на территории бывшей Грузии независимой (автокефальной) церковью.

4) Одному из Епископов присваивают именование законом предоставленное русскому православному иерарху: «Митрополит Тифлисский» и учреждают кафедру в том же городе, где существует кафедра русского канонического епископа.

5) Состоя русскими епископами и архимандритами, без сношения и разрешения Русской Церкви, принимают высшие саны и рукоположение в католикоса – патриарха, в митрополиты и епископы.

6) Состоя на службе русского Синодального ведомства, епископы, священники и персонал духовно-учебных заведений отказывается от повиновения Св. Синоду и его представителей.

7) He считаясь с постановлением Временного Правительства, ограждающим русские интересы впредь до окончательного их размежевания в особой комиссии при Временном Правительстве, автокефалисты захватным порядком входят во владение зданиями, имуществом и самыми учреждениями, хотя не малая часть их, вне всякого сомнения, должна остаться за русскими.

8) Главным же образом, предводители автокефалии повинны в том, что прервали всякое каноническое общение с Православною Русскою Церковью, призвав к тому и народ.

Кличем крикнуть должен Церковный Собор, призывая к покаянию нарушивших мир в Церкви своим непокорством "ибо, говоря словами Св. Ап. Петра, время начаться суду с дома Божия, если же прежде с нас начнется, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию?» (1Пет.4:17).

Священник Владимир Егоров

Москва. Октябрь. 1917 г.

Приложение

Сравнительная таблица