Г. А. Острогорский

История Византийского государства

Источник

Содержание

Предисловие к русскому изданию

Г. А. Острогорский (1902–1976)

Список публикаций Г.А. Острогорского

Предисловие В. Otto ко второму изданию

Из предисловия автора к первому изданию

Предисловие автора ко второму изданию

Предисловие автора к третьему изданию

Введение. Развитие науки об истории Византии

I. Основные черты развития ранневизантийского государства (324–610) Источники 1. Христианизированная Римская империя 2. Эпоха переселения народов и христологических споров 3. Реставрационная политика Юстиниана и ее крушение II. Борьба за выживание и обновление византийского государства (610–711) Источники 1. Войны с персами и с аварами. Реформы Ираклия 2. Время арабского вторжения: последние годы Ираклия; Констант II 3. Спасение Константинополя и укрепление нового строя: Константин IV и Юстиниан II 4. Закат династии Ираклия III. Эпоха иконоборческого кризисА (711–843) Источники 1. Чехарда на престоле 2. Иконоборчество и войны с арабами: Лев III 3. Иконоборчество и войны с болгарами: Константин V 4. Закат иконоборчества и восстановление иконопочитания 5. Византия и Карл Великий 6. Реформы Никифора I и внешнеполитические опасности: Византия и Крум 7. Иконоборческая реакция IV. Расцвет Византийской империи (843–1025) Источники 1. На заре новой эпохи 2. Эпоха кодификации права: Василий I и Лев VI 3. Византия и Симеон Болгарский 4. Борьба центральной власти против могущества феодалов. Культурный расцвет при византийском императорском дворе: Роман Лакапин и Константин Багрянородный 5. Эпоха завоеваний: Никифор Фока и Иоанн Цимисхий 6. Наивысшая точка византийского могущества: Василий II V. Правление столичной чиновной аристократии (1025–1081) Источники 1. Крушение средневизантийской государственной системы 2. Крах внутренней и внешней политики VI. Правление военной аристократии (1081–1204) Источники 1. Восстановление Византийской империи при Алексее I Комнине 2. Новый взлет византийского могущества и первые поражения: Иоанн II и Мануил I 3. Попытка реакции при Андронике Комнине 4. Катастрофа VII. Латинское господство и восстановление Византийской империи (1204–1282) Источники 1. Возникновение новой системы государств 2. Взлет и падение Эпира. Победа Никеи 3. Накануне реставрации 4. Восстановление византийской великой державы: Михаил VIII VIII. Упадок и крушение Византийской империи (1282–1453) Источники 1. Византия как второстепенное государство: Андроник II 2. Эпоха гражданских войн. Господство Сербии на Балканах 3. Османское завоевание Балканского полуострова. Византия как зависимое от турок государство 4. Падение Библиографическое приложение Введение. Развитие науки об истории византии I. Основные черты развития ранневизантийского государства (324–610) II. Борьба за выживание и обновление византийского государства (610–711) III. Эпоха иконоборческого кризиса (711–843) IV. Расцвет Византийской империи (843–1025) V. Правление столичной чиновной аристократии (1025–1081) VI. Правление военной аристократии (1081–1204) VII. Латинское господство и восстановление Византийской империи (1204–1282) VIII. Упадок и крушение Византийской империи (1282–1453) Генеалогические таблицы и списки правителей Списки правителей 1. Восточная Римская империя (Византия) Императоры в Константинополе Императоры в Никее В Константинополе 2. Латинские императоры в Константинополе Титулярные 3. Эпирская держава В Эпире В Фессалонике В Эпире В Фессалии 4. Трапезундская империя (великие Комнины) 5. Болгария Западное болгарское царство Второе болгарское царство 6. Сербия В Зете (Дукле) В Рашке 7. Иран (сасаниды) 8. Арабский халифат а) «Праведные халифы» б) Омейяды (в Дамаске) в) Аббасиды (в Багдаде) 9. Сельджукиды Рума 10. Османы Список сокращений часто цитируемых работ и периодических изданий  

 
Предисловие к русскому изданию

«История Византийского государства» выдающегося византиниста Георгия Александровича Острогорского, давно уже ставшая настольной книгой у разноязычной аудитории во многих частях мира, наконец-то дошла и до русского читателя. Несмотря на немалый срок, прошедший со времени ее создания, эта работа и на сегодняшний день может считаться лучшим в мировой науке изложением тысячелетней истории Византийского государства – средневековой Римской империи. Г.А. Острогорскому удалось создать взвешенное и научно обоснованное повествование, свободное от широко распространенных до сих пор клише о мрачной деспотии, каковой Византия представляется подчас сознанию обывателя.

Созданная Георгием Александровичем картина истории великого государства сочетает концептуальность и обилие сообщаемых фактов с живостью и доступностью изложения, что делает его книгу полезным пособием для широкого круга читателей. Вместе с тем, труд Острогорского остается чрезвычайно важным и в научном отношении. Текст изобилует ссылками на источники и исследования, предоставляя основательный библиографический и историографический материал по каждому периоду и едва ли не по всем ключевым сюжетам государственной, военной, социально-политической и экономической истории Византии.

«История Византийского государства» впервые вышла в свет на немецком языке в 1940 г. Во втором издании (1952) она была коренным образом переработана. Третье издание, исправленное и заново переработанное, вышло в 1963 г. В 1965 г. появилось сокращенное немецкое издание для широкой публики (без научного аппарата), выдержавшее множество стереотипных переизданий (последнее в 2006 г.). Наконец, в 1969 г. появился сербский вариант

«Истории». Книга Острогорского была признана одним из лучших обобщающих трудов по византийской истории, о чем говорят ее переводы на английский (1956, 1957, 1968, 1969), французский (1956, 1977, 1996), сербский (1959, 1969, 1985, 1993), словенский (1961), польский (1967, 2008), итальянский (1968, 1993), турецкий (1981), новогреческий (1997, 2000, 2008), болгарский (1998), венгерский (2001) и украинский (2002) языки. Ее перевод на русский язык уже давно ощущался как настоятельная необходимость, однако ждать его пришлось долгие десятилетия.

В настоящем издании предпринята попытка по возможности бережно передать авторский текст книги, исправив лишь некоторые мелкие ошибки и неточности. Издание снабжено указателем, справочными таблицами и списками, а также новыми картами и иллюстрациями. Кроме того, к книге приложены библиографические дополнения, призванные отчасти скомпенсировать разрыв между 1963 г. прошлого века, когда появилось взятое за основу перевода 3-е немецкое издание «История Византийского государства», и современным состоянием византиноведческой науки.

Свою работу переводчик и редактор посвящают светлой памяти своего безвременно почившего учителя, профессора Игоря Сергеевича Чичурова (1946–2008), высоко ценившего классический труд Г.А. Острогорского.

М.В. Грацианский,

П.В. Кузенков

Г. А. Острогорский (1902–1976)

Георгий Александрович Острогорский, один из самых авторитетных историков-византинистов прошедшего столетия, родился в Санкт-Петербурге 6 (19) января 1902 г. в семье известного педагога и общественного деятеля Александра Яковлевича Острогорского (1868–1908). Окончив петербургскую классическую гимназию, Георгий с детства приобщился к изучению древнегреческого языка. После 1919 г. он вместе с родственниками уехал в Финляндию, и с тех пор его связи с родиной надолго оборвались.

В 1921 г. юноша, в совершенстве владевший многими иностранными языками, начал учебу в Гейдельбергском университете (Германия), где изучал сначала философию, а затем политэкономию, социологию и классическую археологию. Здесь он слушал лекции таких знаменитостей, как К. Ясперс, X. Риккерт и А. Вебер, и увлекся социально-экономическими теориями. Интерес к истории Византии пробудил в нем немецкий медиевист П.Э. Шрамм. В 1924 г. Острогорский отправился в Париж, чтобы углубленно изучать византийскую историю в семинаре знаменитого Шарля Диля в Сорбонне, византийское искусство у Габриеля Мейе и греческую палеографию у Жермены Руйар. Вернувшись на следующий год в Гейдельберг, он в июле 1925 г. защитил диссертацию на тему «Сельские податные общины в Византийской империи в X в.», в которой постарался соединить две основные области своих интересов – экономику и византиноведение. После присвоения докторской степени молодой ученый, получивший немецкое гражданство, начал преподавательскую деятельность, с 1928 г. в звании приват-доцента читая лекции по истории Византии в университете Бреслау (совр. Вроцлав). С 1931 г. он также являлся активным членом Археологического института им. Н.П. Кондакова в Праге.

В 1933 г. после прихода к власти национал-социалистов Острогорский был вынужден оставить преподавание и покинуть Германию. В том же году, получив приглашение на кафедру византологи Белградского университета (основанную в 1906 г. профессором Д. Анастасиевичем), он переехал в Югославию, где и провел всю оставшуюся жизнь. В 1938–1940 гг. при содействии Острогорского Институт им. Кондакова был принят под покровительство принца-регента Югославии Павла и частично переехал из оккупированной немцами Чехословакии в Белград. Однако институту не было суждено укорениться на сербской земле: в 1941 г., во время первого же налета немецкой авиации на Белград, его помещение было разрушено, значительная часть библиотеки и архива погибла, а остатки были возвращены в Прагу. Туда же предлагали вернуться и Острогорскому, но план по приглашению его на кафедру византологи Карлова университета не встретил одобрения немецкого ректората.

В начале 1941 г. Острогорский получил статус штатного профессора Белградского университета, где преподавал византийскую историю на отделении истории философского факультета, был руководителем Византийского семинара и заведующим кафедрой византологи. В марте 1946 г. Г. Острогорский был избран членом-корреспондентом Сербской академии наук и искусств, а уже через два года 46-летний ученый стал ее действительным членом. В том же году, 26 марта 1948 г., по его инициативе при Сербской академии наук был организован специальный Византологический институт (Византолошки институт). Острогорский до самой кончины был его директором, а с 1951 г. – главным редактором ежегодника его трудов («Зборник радова Византолошког института»). Неутомимая преподавательская и научно-исследовательская деятельность ученого привела к созданию в Югославии мощной научной школы, выдвинув эту страну в число лидеров мирового византиноведения.

Академик Острогорский пользовался всемирным признанием: 15 академий и научных институтов Европы и Америки избрали его своим членом, а Оксфордский и Страсбургский университеты присвоили ему звание почетного доктора. Он был отмечен государственными наградами Югославии (орден Демократии) и ФРГ (орден «За заслуги в науке и искусстве»). В 1961 г. под его непосредственным руководством прошел 12-й Международный конгресс византийских исследований в Белграде; некоторое время он был президентом Международной ассоциации византинистов. В декабре 1973 г. Острогорский вышел на пенсию, прекратив преподавание в университете, но оставаясь директором Института. Умер он 24 октября 1976 г. после тяжелой и продолжительной болезни, на семьдесят пятом году жизни. С самого начала своей научной деятельности Острогорский проявлял интерес к двум основным темам – экономике и политической идеологии Византии. С исследования податного устава X в. (т.н. Трактата Эшбёрнера) берет начало его путь к раскрытию одной из ключевых проблем византиноведения – о роли и месте государства в экономической и политической жизни. Несколько ранних работ Острогорского посвящены иконоборчеству. В контексте анализа ученым внутренней политики императоров-иконоборцев VIII в. изучению подвергся также основной для этой эпохи источник – «Хронография» Феофана Исповедника. В дальнейшем Острогорский обратился к основательному изучению экономической проблематики средне-и поздневизантийской эпох, написав образцовое исследование об институте пронии (1951). В области византийских государственных институтов и идей особое внимание Острогорского привлекали две темы: возникновение фемного устройства и иерархическая система дипломатических отношений империи с окружающими странами. Впоследствии его все глубже интересовали связи Византии со славянским миром, и прежде всего с сербами. Выводы исследователя о главных аспектах экономического и социально-политического развития Византии нашли отражение в его главной работе – «Истории Византийского государства». Главные отличительные черты предложенной Острогорским концепции социально-политического устройства Византийской империи – признание непрерывного внутреннего развития общественных отношений, важной роли в этом развитии славянского фактора, глубинного воздействия феодализации на всю общественную структуру.

Список публикаций Г.А. Острогорского

Византийский податной устав // Сборник статей, посвященный памяти Н.П.Кондакова Recueil Kondakov. Прага, 1926. С. 109–124.

Обзор литературы по истории Византии на немецком языке с 1914 г. // SK 1 (1926 (1927)). С. 325–330.

Соединение вопроса о св. иконах с христологической догматикой в сочинениях православных апологетов раннего периода иконоборчества // Ibid. С. 36–48.

Die ländliche Steuergemeinde des byzantinischen Reiches im X. Jahrhundert // Vierteljahresschrift fur Sozial- und Wirtschafts-geschichte 20.1927. S. 1–108. (Отдельное переиздание: Amsterdam: Hakkert, 1968).

F. I. Uspenskij // Byzantinisch-neugrichische Jahrbücher 6 (1928). S. 598–600.

John B. Bury // SK 2 (1928). S. 329–330.

Гносеологические основы византийского спора о свв. иконах // Ibid. С. 47–51.

Die Chronologie des Theophanes im 7. und 8. Jahrhundert; Anhang: Die Datierung nach Postkonsulatsjahren in Byzanz // Byzantinisch-neugrichische Jahrbücher 7 (1928–1929 (1930)). S. 1–51,51–56.

Gustave Schlumberger // SK 3 (1929). S. 292–294.

Die wirtschaftlichen und sozialen Entwicklungsgrundlagen des byzantinischen Reiches // Vierteljahresschrift fur Sozial- und Wirt-schaftsgeschichte 22 (1929). S. 129–143.

Studien zur Geschichte des byzantinischen Bilderstreites. Bre-slau, 1929. (Historische Untersuchungen; 5). ( Amsterdam: Hakkert, 1964).

Über die vermeintliche Reformtätigkeit der Isaurier // BZ 30 (1929–1930). S. 394–399.

Das Mitkaisertum im mittelalterlichen Byzanz // Kornemann E. Doppelprinzipat und Reichsteilung im Imperium Romanum. Leipzig; Berlin, 1930 (1931). S. 166–178.

El relicario de los déspotas del Epiro // Archivo Español de Arte у Arqueología 18 (1930). P. 212–221. (Соавтор: Schweinfurth Ph.).

Les débuts de la Querelle des Images // Mélanges Charles Diehl: Etudes sur Phistoire et sur Tart de Byzance. T. Ï Histoire. Paris, 1930. P. 235–255.

Les decisions du Stoglav au sujet de la peinture d'images et les prin-cipes de Piconographie byzantine // Recueil Uspenskij. T. I. Paris, 1930. P. 393–411.

Das Steuersystem im byzantinischen Altertum und Mittelalter // Byz 6 (1931). S. 229–240.

Das Reliquiar des Despoten von Epirus (соавтор Schweinfurth Ph.) // SK4 (1931). S. 165–172,2 Taf.

Отношение Церкви и государства в Византии // Ibid. S. 119–134.

Афонские исихасты и их противники: (К истории поздневизантийской культуры) // Записки Русского научного института в Белграде 5 (1931). С. 349–370.

Nikolaj Beljaev // BZ 32 (1932). S. 254–255.

Lohne und Preise in Byzanz // Ibid. S. 293–333.

Zum Reisebericht des Harun-ibn-Jahja // SK 5 (1932). S. 251–257.

Славянский перевод хроники Симеона Логофета // SK 5.1932. С. 17–37.

Die Kronungsordnungen des Zeremonienbuches: Chronologische und verfassungsgeschichtliche Bemerkungen // Byz 7 (1932). S. 185–233. (Соавтор: Stein E.; Stein E. Opera minora selecta. Amsterdam: Hakkert, 1968. P. 255–304).

Das Projekt einer Rangtabelle aus der Zeit des Caren Fedor Alekseevič //Jahrbücher für Kultur und Geschichte der Slaven, N.F. 9 (1933). S. 87–138.

Rom und Byzanz im Kampfe um die Bilderverehrung // SK 6 (1933). S. 73–87.

Theophanes // Real-Encyclopädie der classischen Altertumswissen-schaft / Hrsg. A. Pauly, G. Wissowa u.a. 2. Reihe. Bd. V A.2. 1934. Sp. 2127–2132.

Из чега и како je постала Византиjа // Српски Књжевни Гласник. 1934. С. 508–514.

Zum Stratordienst des Herrschers in der byzantinisch-slavischen Welt // SK 7 (1935). S. 187–204.

Синаjска икона св. Jованна Владимира // Гласник Српског научног друштва 14 (1935). С. 99–106.

Die Kronung Symeons von Bulgaren durch den Patriarchen Nikolaos Mystikos // Известия на Българския археологически институт 9 (1935). С. 275–286.

Автократор и самодржац: Прилог за историjу владалачке титулатуре у Византиjи и у jужниx Словена // Глас Српске Краљевске Академиjе Наука 164 (II разр. 84) (1935). С. 95–187. ( Он же. Сабрана дела. Књ. 4. Београд, 1970).

Das Kondakov-Institut in Prag (1925–1935) // BZ 36 (1936). S. 276–277.

Historische Entwicklung der Balkanhalbinsel im Zeitalter der byzantinischen Vorherrschaft // Revue international des Etudes balkaniques 4 (1936). S. 389–397.

Возвышение рода Ангелов // Сборник Русского археологического общества в королевстве Югославии. 1936. С. 111–129.

Die byzantinische Staatenhierarchie // SK 8 (1936). S. 41–61. ( Idem. Zur byzantinischen Geschichtë Ausgewahlte kleine Schrif-ten. Darmstadt, 1973.)

Станоje Станоjевић // Annales de I’lnstitut Kondakov 9 (1937). С 86–87.

Историски развоj Балканское полуострва у доба византиске превласти // Књига о Балкану. Св. П. Београд, 1937. С. 92–100.

Autokrator Joannes П. und Basileus Alexios // Annales de l'lnstitut Kondakov 10 (1938). S. 179–183.

Рад Ст. Станоjeвићa на проучавању касниjor Средњег века византиске историjе // Гласник Историског друштва у Новом Саду 11 (1938). С. 67–74.

Der Brief des Demetrios Chomatianos an den hl. Sabas // Светосавски зборник 1 (1938). S. 91–113.

В.Г. Васильевский как византолог и творец новейшей русской византологии // Annales de I’lnstitut Kondakov 11 (1939 (1940)). С. 227–235.

L’expédition du prince Oleg contre Constantinople en 907 // Ibid. P. 47–62,296–298. ( Byzanz und die Welt der Slaven. Darmstadt, 1974. S. 17–34).

Владимир Святой и Византия // Владимирский Сборник в память 950-летия крещения Руси, 988–1938. Белград, 1939. С. 31–40.

Писмо Димитриjа Хоматиjана св. Сави // Светосавски зборник 2 (1939). С. 89–113.

Основни принципи источно-хришћанске иконографиjе // Уметнички преглед. 1939. С. 43–45.

Братья Василия I // Известия на Българското историческо дружество 16–18 (1940). С. 342–350.

Geschichte des byzantinischen Staates. 2 Bde. München: Beck, 1940. (Byzantinisches Handbuch im Rahmen des Handbuchs der Alter-tumswissenschaft, XII. Abt., 1/2).

Die Perioden der byzantinischen Geschichte // HZ 163 (1941). S. 229–254.

Предисловие // Расовский Д. А. Заметки к Слову о Полку Игореве. Вып. 2. 1941. С. I-VIII.

Agrarian Conditions in the Byzantine Empire in the Middle Ages // Cambridge Economic History of Europe from the Decline of the Roman Empire. Vol. I. Cambridge, 1941. P. 194–223, 579–583. (2 ed.: Cambridge, 1966. P. 205–234, 774–779).

Работы по византиноведению в Югославии за 1939–1945 гг. // BS19 (1947). С. 133–142. (Соавтор: Радойчич С).

The peasant""s pre-emption right // The Journal of Roman Studies 37 (1947). P. 117–126.

Историja Византиjе. Београд: Просвета, 1947.

Византийские писцовые книги // BS19 (1948). С. 203–306.

Утицaj Словена на друштвени преобpaжaj Византиjе// Историски гласник 1 (1948). С. 12–21.

Une ambassade serbe auprès de l’empereur Basile II // Byz 19 (1949). P. 187–194.

Филарет Гранич (1883–1948) // BSl 10 (1949). С. 135–138.

Le grand domaine dans I’Empire byzantin // Recueils de la Société Jean Bodin 4 (1949). P. 35–50.

Сербское посольство к императору Василию II // Глас Српске Академиjе Наука 193 (1949). С. 15–29.

Елевтери: Прилог историjи сељаштва у Византиjи // Зборник Филозофског факултета Универзитета у Београду 1 (1949). С. 45–62.

Византиске катастарске књиге // Историско-правни зборник 2 (1949). С. 3–68.

Порфирогенитова хроника србских владара и њени хронолошки подаци // Историски часопис 1 (1949). С. 24–29.

Филарет Гранић // Там же. С. 399–402.

Le système de la pronoia à Byzance et en Serbie médiévale // Actes du VIе Congres International des Etudes byzantines. 1950. T. I. P. 181–189.

Академик Драгутин Анастасиjевић // Универзитетски весник. 1950, 25. септембар.

Прониjа: Прилог историjи феудализма у Византии и у jyжнословенским земљама. Београд: Просвета, 1951. (Посебна издања Византинолошког института; 1).

Les Koumanes pronoiaires // Annuaire de Plnstitut de Philologie et d'Histoire Orientales et Slaves 11 (1951). P. 19–29.

Urum-Despotes: Die Anfänge der Despoteswürde in Byzanz // BZ 44 (1951). S. 448–460.

Душан и његова властела у борби са Византиjом // Зборник у част шестестогодишњице Законика цара Душана. Београд, Т. I.C. 79–86.

Нове публикациjе византиских повеља // Историски часопис 2 (1951). С. 199–206.

Charles Diehl // Старинар н.с. 2 (1951). С. 351–353.

Geschichte des byzantinischen Staates. 2. Aufl. München: Beck, 1952.

Dragutin Anastasijević // Byz 22 (1952 (1953)). P. 532–537.

Étienne Dušan et la noblesse serbe dans la lutte contre Byzance // Ibid. P. 151–159.

Sur la Pronoїä Apropos de l’article de M. Lascaris//Ibid. P. 161–164.

La Pronoїä Contribution à l’étude de la féodalite à Byzance et chez les Slaves du Sud // Ibid. P. 437–517.

Постанак тема Хелада и Пелопонез // ЗРВИ 1 (1952). С. 64–77.

Konstantin Porfirogenit о Konstantinu Pogonatu // Zgodovinski casopis 6–7 (1952–1953). S. 116–123.

Sur la date de la composition du Livre des Thèmes et sur l’époque de la constitution des premiers thèmes d'Asie Mineure // Byz 23 (1953 (1954)). P. 31–66.

Тактикон Успенског и Тактикон Бенешевића: О времену њиховог постанка// ЗРВИ 2 (1953). С. 39–60.

Pour I’histoire de la féodalité byzantine / Traduction frangaise, publiee avec la collaboration de P. Lemerle. Bruxelles: Ed. de Plnstitut de Philologie et d'Histoire Orientales et Slaves, 1954. (Corpus Bruxel-lense historiae Byzantinae, Subsidia; 1).

О византиjским државним сељацима и вojницима: Две повеље из доба Jована Цимиска // Глас Српске Академиjе Наука 214 (Оделење друштвених наука, н.с. 3) (1954). С. 42–43.

Размена поседа и сељака у хрисовуљи цара Алексиjа I Комнина светогорскоj Лаври из 1104 године // Историски часопис 5 (1954–1955). С. 19–26.

Bizantisko-južnoslovenski odnosi // EnciklopedijaJugoslavije. Sv. I. Zagreb, 1955. S. 591–599.

Bizantologija// Ibid. S. 603–605.

Лав Равдух и Лав Хиросфакт // ЗРВИ 3 (1955). С. 29–36.

Zur Kaisersalbung und Schilderhebung im spätbyzantinischen Krönungszeremoniell // Historia 4 (1955). S. 246–256. ( Idem. Zur byzantinischen Geschichtë Ausgewählte kleine Schriften. Darmstadt, 1973. S. 142–152; Das byzantinische Herrscherbild / Hrsg. v. H. Hunger. Darmstadt, 1975. S. 94–108).

Две белешке о Душановим хрисовулима светогорском манастиру Ивирону // Зборник Матице српске 13–14 (1956). С. 75–84.

Histoire de l'Etat byzantin / Traduction franchise de J. Gouillard, Avant-propos de P. Lemerle. Paris, 1956. (Bibliotheque Historique).

History of the Byzantine State / Translated from the German by Joan Hussey; With a Foreword by Peter Charanis. Oxford: Black-well, 1956.

Quelques problèmes d'histoire de la paysannerie byzantine. Bruxelles: Ed. de Tlnstitut de Philologie et d'Histoire Orientales et Slaves, 1956. (Corpus Bruxellense historiae Byzantinae, Subsidia; 2).

Staat und Gesellschaft der fruhbyzantinischen Zeit // Historia Mun-di 4 (1956). S. 556–569.

History of the Byzantine State / Preface by P. Charanis. New Brunswick (NJ): Rutgers University Press, 1957. (Rutgers Byzantine Series).

The Byzantine Emperor and the Hierarchical World Order // The Slavonic and East European Review 35, N 84 (1957). P. 1–14.

Pour l'histoire de l'immunité à Byzance // Byz 28 (1958 (1959)). P. 165–254.

Die Entstehung der Themenverfassung: Korreferat zu A. Pertusi // Berichte zum XI. International Byzantinisten-Kongress. Bd. I. Munchen, 1958. S. 1–8.

Das byzantinische Kaiserreich in seiner inneren Struktur // Historia Mundi 6 (1958). S. 445–473.

К истории иммунитета в Византии // ВВ 13 (1958). С. 55–106.

Byzance – état tributaire de l'Empire turc // ЗРВИ 5 (1958). S. 49–58. Ю2.

Историjа Византиjе. Београд: Српска књижевна задруга, 1959.

The Byzantine Empire in the World of the Seventh Century // DOP 13 (1959). P. 3–21.

Byzantine Cities in the Early Middle Ages // Ibid. P. 45–66. ( Idem, Zur byzantinischen Geschichte. Darmstadt, 1973. S. 109–113).

L’Exarchat de Ravenne et l’origine des thèmes byzantins // Corso di cultura sulParte Ravennate e Bizantina 1 (1960). P. 99–110.

Византиjка сеоска општина: Землюраднички закон – Трактат о пореском систему – Тебански катастар // Гласник Српске Академиjе Наука и Уметности 250 (Одељена друштвених наука, 10) (1961). С. 141–160.

Радоливо – село светогорског манастира Ивирона // ЗРВИ 7 (1961).С.67г84.

Zgodovina Bizanca. Ljubljanä Državna založba Slovenije, 1961.

La Commune rurale byzantinë Loi agraire – Traité fiscal – Cadastre de Thèbes // Byz 32 (1962). P. 139–166.

Edgar Salin und die Anfänge eines Byzantinisten // Αντίδωρον Edgar Salin zum 70. Geburtstag. Tübingen, 1962. S. 91–97.

Geschichte des byzantinischen Staates. 3., durchgearbeitete Aufl. München: Beck, 1963.

Господин Константин Драгаш // Зборник Филозофског факултета Универзитета у Београду 7 (1963). С. 287–294.

Серска облает после Душанове смрти. Београд, 1965. (Поеебна издања Византинолошког института; 9).

Byzantinische Geschichte 324–1453. München: Beck, 1965. (Переиздания: 1990,1996, 2006).

La prise de Serrès par les Turcs // Byz 35 (1965). P. 302–319.

Nikola Radojčić (1882–1964) // BZ 58 (1965). S. 285–287.

The Byzantine Background of the Moravian Mission // DOP 19 (1965). P. 1–18.

The Palaeologi // The Cambridge Medieval History. Second Edition. Cambridge; New York, 1966. Vol. IV/1. P. 331–388.

Autour d'un prostagma de Jean VIII ftdeologue // ЗРВИ 10 (1967). P. 63–86,4 fig.

Византия и киевская княгиня Ольга // То Honor Roman Jakobson: Essays on the Occasion of His Seventieth Birthday (11 October 1966). The Hague; Paris, 1967. (Janua Linguarum, Ser. major; 32). Vol. 2. P. 1458–1473.

Dzieje Bizancjum / Przeklad pod redakcjt H. Evert-Kappesowej. Warszawä Panstwowe wydawnictwo naukowe, 1967 (переиздание: 2008).

Das ChrysobuU des Despoten Johannes Orsini für das Kloster von Lykusada// ЗРВИ 11 (1968). S. 205–213.

History of the Byzantine State. 3rd ed. Oxford, 1968.

Двадесетогодишњица Византолошког института // ЗРВИ 11 (1968). С. 1–8.

Storia dell’impero bizantino. Torino, 1968.

Историja Византиjе. Београд: Просвета, 1969.

History of the Byzantine State. 3rd ed. New Brunswick (NJ): Rutgers University Press, 1969.

Сабрана дела. Књ. Ï О византиjском феудализму. Књ. IÏ Привреда и друштво у Византиjском царству. Књ. IIÏ Из византиjске историje, историографиjе и просопографиjе. Књ. IV: Византиjа и Словени. Књ. V: О веровањима и схватањима Византинаца. Књ. VÏ Историjа Визаштиjе. Београд: Просвета, 1969–1970.

О византиjском феудализму // Он же. Сабрана дела. Књ. 1. Београд, 1969. С. 282–311.

Време постанка тематског уређења // Там же. Књ. 3. Београд, 1970. С. 120–129.

Равенски егзархат и постанак византиjских тема // Там же. С. 130–140.

Die Pronoia unter den Komnenen // ЗРВИ 12 (1970). S. 41–54.

Света Гора после Маричке битке // Зборник Филозофског факултета Универзитета у Београду 11/1 (1970). С. 277–282.

Observations on the Aristocracy in Byzantium // DOP 25 (1971). P. 1–32.

Комитиса и светогорски манастири // ЗРВИ 13 (1971). С. 221 –256.

Эволюция византийского обряда коронования // Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа: Искусство и культура: Сб. в честь В.Н. Лазарева. М.: Наука, 1973. С. 33–42.

Drei Praktika weltlicher Grundbesitzer aus der ersten Hälfte des 14. Jahrhunderts // ЗРВИ 14–15 (1973). S. 81–101.

Zur byzantinischen Geschichtë Ausgewählte kleine Schriften. Darmstadt, 1973.

Byzanz und die Kiewer Fürstin Olga // Idem. Byzanz und die Welt der Slawen: Beiträge zur Geschichte der byzantinisch-slawischen Beziehungen. Darmstadt, 1974. S. 35–52.

Byzanz und die Welt der Slawen: Beiträge zur Geschichte der byz-antinischslawischen Beziehungen. Darmstadt, 1974.

Cpбиja и византиjска xиjepapxиja држава // О кнезу Лазару (Асtes du Symposium, 1971). Београд, 1975. С. 125–137.

Bizans Devleti Tarihi. Ankara, 1981.

Иστορία του Βυζαντινού Κράτους / Μεταφραστής: I. Παναγόπουλος, επιμελητής: Ευ. Χρυσός. Aθήνα: Вασιλόπουλος, 1997. 3 τόμοι (Переиздания: 2000, 2008).

A bizánci állam története. Budapest: Osiris, 2001.

История Византиї / Переклав з нимецької А. Онишко. Львив: Литопис, 2002.

Предисловие В. Otto ко второму изданию

Приблизительно полстолетия назад, в 1891 г., в рамках тогдашнего «Справочника по науке о классической древности» (Das Handbuch der klassischen Altertumswissenschaft), издававшегося Иваном фон Мюллером, вышла «История византийской литературы от Юстиниана до конца Восточной Римской Империи (527–1453 по Р.Х.)» Карла Крумбахера. Эта книга, в сущности, переступила ограду «классического палисадника», созданного трудом фон Мюллера. В свое время Крумбахер обосновал включение ее в «Справочник» тем, что исторический континуитет должен быть раскрыт в широком объеме и описан применительно к греческой филологии так же, как это принято во всех остальных областях знания. При этом позднее, в качестве своего рода параллели, в старый «Справочник» была включена и история латинской средневековой литературы.

В предисловии к первому изданию Крумбахер сетовал, что у него нет возможности разъяснить литературные факты посредством очерка исторических и культурных оснований византийской культуры. С его подачи ко второму изданию (1897) был приложен очерк истории Византии, написанный Генрихом Гельцером, а также обработанный Альбертом Эрхардом раздел о богословии. Тем самым был сделан первый подготовительный шаг к тому труду, который выходит ныне.

После преждевременной смерти Крумбахера его преемнику на кафедре, Августу Гейзенбергу, была поручена подготовка нового издания «Истории византийской литературы». При этом на его усмотрение оставлялась структура нового труда. Когда в 1920 г. я взял на себя руководство над изданием осиротевшего «Справочника» и, по соглашению с издательством «К. Бек», принял решение переделать его в «Справочник по науке о древности» (Handbuch der Altertumswissenschaft)1, передо мной тут же встал вопрос, следует ли в будущем придерживаться созданного Крумбахером πάρεργον2, каким бы гениальным оно ни было, или также и в этом случае следовало бы предпринять некое продолжение. Программно заявленную Крумбахером точку зрения об историческом континуитете я всегда разделял. Кроме того, мое обусловленное всемирно-историческим подходом восприятие истории позволило мне легко сделать последний шаг, на который еще не мог решиться Крумбахер. Мне показалось вполне оправданным добавить к «Справочнику по науке о древности» византийский справочник, который демонстрировал бы исследователям античности, что все, что создали греческий и римский дух, а сверх того и Древний Восток, продолжало жить в Византии. Впрочем, несмотря на этот континуитет, византийское государство и его культуру следует воспринимать не в качестве отпрыска старины, но как некую самодостаточную и самостоятельную структуру, как некую новую культурную единицу3. Со времени завершения обозначаемого как «античность» периода всемирной истории эта структура, со всемирно-исторической точки зрения, на протяжении многих веков оказывала на историческое развитие исключительно большое влияние, которое долгое время недостаточно оценивалось историками, однако теперь, по счастью, признано, похоже, повсеместно. Это влияние вовсе не прекратилось с прискорбным закатом государства и угасанием столь долго поддерживавшейся им претензии на универсализм и даже сегодня, через полтысячи лет после его упадка, чувствуется вполне ощутимо.

План по изданию «Византийского справочника» (Byzantinisches Handbuch – образец для названия дал основанный Крумбахером журнал «Byzantinische Zeitschrift») я немедленно обсудил с А. Гейзенбергом и А. Эрхардом, и оба с радостью на него согласились. Издательство также решилось взять на себя это расширение «Справочника по науке о древности», однако по издательским соображениям новый труд не должен был стать слишком объемным, а также не должен был скрывать своего происхождения от старого. В воспоминание о шедевре Крумбахера особое место в новом справочнике должно быть предоставлено новой истории византийской литературы. Наряду с литературой достаточное внимание предполагается уделить стране, народу, языку, государству, его развитию, устройству, управлению и экономике, Церкви и искусству.

Положить какой-либо определенный год в качестве временной границы для начала предложенного в справочнике материала показалось невозможным, тем более что, как известно, не существует согласия относительно времени завершения античности: любой год, который в этой связи предлагается, является более или менее произвольным4. Границы исторических периодов следует обозначать растяжимо. Большие перемены происходят в политической и культурной жизни народов не одновременно – одни не безусловно совпадают с другими. Также и многообразие жизни, которое должен отразить «Византийский справочник», оказывается несовместимым с установлением строгих временных границ. Эпоха Юстиниана не могла безусловно быть избрана в качестве исходного пункта изложения. Для раздела «Церковь и богословие» это вводило бы в очевидное заблуждение, ибо в этой области эпоха Юстиниана не ознаменовала никакого перелома. Таким образом, IV и V в. по Р.Х. должны равным образом учитываться в «Справочнике» как время подготовки последующего развития, хотя и в различном размере, согласно особенностям отдельных периодов: то более кратко, то более пространно.

Вследствие известного ограничения объема «Справочника» представляется недопустимым стремиться к полноте при приведении ссылок и литературы. Однако приложенный вспомогательный научный аппарат должен давать возможность каждому получить сведения об отдельных проблемах и их развитии; это, я надеюсь, облегчит расширение и продолжение исследовательской работы.

Как и с некоторыми другими частями «Справочника по науке о древности», Τύχη5 сыграла с «Византийским справочником» свою зловещую шутку. Из числа привлеченных первоначально сотрудников остались лишь немногие. А. Гейзенберг и Э. Герланд, к прискорбию, умерли прежде, чем смогли выполнить взятую на себя задачу. Но здесь я хотел бы особо поблагодарить слишком рано ушедшего Гейзенберга за живое участие, которое он всегда проявлял к моему плану. То, что ему не довелось приступить к обновлению «Истории литературы» Крумбахера, как он того горячо желал, будучи учеником и преемником последнего, было тяжелой потерей для науки. Было введено новое Членение, когда Георгий Острогорский принял на себя раздел о византийской истории. Во избежание дублирования и разбухания объема было решено отказаться от изначально запланированных самостоятельных разделов об устройстве государства, его управлении и экономике, присоединив их к изложению истории Империи. Название «История Византийского государства», который получил обработанный Острогорским раздел, должно указывать на обширность затронутого в нем материала. В истории Империи, само собой разумеется, нужно было остановиться на церковной истории. В этом случае невозможно было избежать пересечения с первым томом второй части, «Церковь и богословие», однако там на первом плане будет стоять не внешний ход церковной истории: помимо очерка богословской литературы, в нем в первую очередь должен быть представлен систематический обзор всех действовавших в истории Церкви факторов и религиозных идей.

Поскольку господа Э. Фельс и Ф. Дёльгер еще не вполне завершили свои разделы о стране, народе и языке, в то время как г-н Острогорский подал свою рукопись уже два года назад, то я в согласии с издательством решил опубликовать его раздел в качестве второго тома первой части еще до публикации первого тома, несмотря на то что этот первый том призван дать чрезвычайно важную для понимания сущности и развития истории византийского государства основу. Существует уверенная надежда на то, что первый том последует за вторым через краткий промежуток времени6. Далее, том о византийском искусстве составит завершение второй части, а не первой, как это было изначально запланировано.

К сожалению, вследствие войны выход «Истории византийского государства», отпечатанной, кроме карт, уже осенью (1939 г.), затянулся на несколько месяцев. Мне показалось особенно насущным снабдить книгу достаточным количеством карт, которые при этом должны предложить больше, чем уже имеющиеся карты, и я благодарен г-ну Острогорскому за то, что он и в этом случае пошел навстречу моим инициативам, несмотря на большие усилия, которых ему стоило приготовление этих карт.

Наконец, я хочу исполнить приятную обязанность и искренне поблагодарить коллегу Франца Дёльгера за большой интерес, который он проявляет к «Справочнику», доказывая это делом. Неоднократно и бескорыстно оказывал он мне ценную помощь в деле устранения препятствий, которые стояли на пути всего предприятия. Тем самым он оказал большую услугу не только мне, но и византиноведческой науке.

Вальтер Отто

Мюнхен, весна 1940 г.

Из предисловия автора к первому изданию

Этот том призван обрисовать развитие византийского государства, насколько оно было обусловлено действием внутри- и внешнеполитических перемен. По этой причине внутреннее развитие государства будет учитываться полнее, чем в составленных до сего дня обобщающих очерках византийской истории; будет предпринята попытка представить события внутренней и внешней истории, а также церковной истории и истории культуры в их живой, исторически заданной связи. Пришлось принципиально отказаться от деления материала на особые главы, посвященные истории государства, Церкви и культуры, восточной и западной политике, поскольку такой способ изложения не способен дать представление ни об общем развитии государства на протяжении столетий, ни об общей ситуации в конкретной временной точке, не говоря уже о назойливых повторах, к которым неизбежно приводит такой подход.

Соответственно плану «Справочника», ранневизантийский период изложен лишь в основных чертах: в той степени, в какой это показалось необходимым для понимания истории средневекового византийского государства.

Обзор источников и список научной литературы даются в начале каждого раздела, что позволило сэкономить место при указании источников и литературы в конкретных местах текста. <...>

Предисловие автора ко второму изданию

Первое издание настоящего тома было распродано за неожиданно короткий срок, и уже долгое время давала о себе знать потребность в новом издании. Таким образом, я, следуя призывам издательства и неоднократно высказанным пожеланиями коллег, был вынужден решиться на пересмотр книги.

Прежде всего, следовало устранить недостатки, на которые либо сам я впоследствии обратил внимание, либо же мне указала критика. Впрочем, рецензии на книгу в специализированных журналах были, паче чаяния, по большей части благоприятными. Тем не менее они содержали и многочисленные критические замечания, которые не могли остаться неучтенными и, как я с искренней благодарностью могу подчеркнуть, пошли на пользу делу переработки книги. Но в первую очередь следовало учесть и оценить новые результаты исследований. Несмотря на неблагоприятные времена, прогресс нашей науки за прошедший со времени выхода первого издания книги срок был значительным, и моим естественным стремлением было учесть этот факт, как можно более полно использовать надежные результаты, а также определиться в отношении достойных обсуждения гипотез и наиболее важных спорных вопросов. Сверх того, оказались необходимы и дальнейшие изменения первоначального изложения. Написанная более десяти лет назад книга, по понятным причинам, во многом уже не может удовлетворить автора. Некоторые части должны быть оформлены по-новому, другие расширены или дополнены, многое должно быть переформулировано или изложено с иными акцентами. Таким образом, это новое издание не только исправлено, но в значительной мере также и переработано. Особенно возросшие с начала войны трудности в получении новой профессиональной литературы то и дело вставали препятствием в работе и, к сожалению, не могли быть устранены полностью. Однако они были значительно уменьшены благодаря любезности многих коллег, которые предоставляли мне свои работы. Особой благодарности заслуживают г-н Франц Дёльгер (Мюнхен) и г-н Анри Грегуар (Брюссель), которые, наряду с прочим, как истинные коллеги предоставили в мое распоряжение из своих библиотек многие труднодоступные работы, в то время как издательство «С.Н. Beck» не щадило усилий, чтобы снабжать меня недостающей новой литературой. Кроме того, я имею долг искренней благодарности издательству и персонально г-ну д-ру Г. Зунду за часто доказывавшуюся готовность к помощи и чуткую предупредительность. Наконец, нельзя не упомянуть того, что г-н приват-доцент д-р Ханс-Георг Бек (Мюнхен) был столь любезен принять на себя трудную и затратную по времени работу по вычитке корректур, при этом сделав мне несколько ценных указаний, за что я ему здесь также хочу выразить искреннюю благодарность. Лично ему принадлежит заслуга в поощрении расширения приложенных к работе списков правителей и подготовка списка исламских правителей.

Предисловие автора к третьему изданию

После выхода в свет в 1952 г. второго издания у меня была неоднократная возможность провести ревизию данной книги. Поводом к этому прежде всего послужили ее переводы на французский (Histoire de l'Etat byzantin / Trad, de Jean Gouillard. Paris: Payot, 1956) и на английский (History of the Byzantine State / Transl. by Joan Hussey. Oxford: Blackwell, 1956; New Brunswick (NJ.): Rutgers University Press, 1957) языки. Недолгое время спустя вышло в свет издание на сербохорватском языке (Историjа Византиjе. Београд, 1959), которое затем было переведено на словенский (Zgodovina Bizanca / Prev. Jože in Milena Župančić. Ljubljana, 1961). Переводы на французский и на английский привели, по сравнению с немецким оригинальным изданием 1952 г., к многочисленным дополнениям и исправлениям, которые сделал необходимым бурный прогресс науки. Моя собственная работа над сербохорватским изданием, помимо дальнейших подобных дополнений, приводила также местами к изменению самого изложения.

Настоящее новое издание, однако, значительно отличается не только от десятилетием старшего второго немецкого издания, но также и от более новых изданий на иных языках. Во-первых, были использованы результаты новейших исследований. При этом, так же как и в более старых изданиях, для меня была важной вовсе не библиографическая полнота, но выделение важнейших работ. Тем не менее неуклонное движение исследований вперед сделало необходимым большое количество исправлений и дополнений. В самом деле, продуктивность в области некогда находившейся в загоне византинистики в настоящее время столь велика, а места публикации столь рассеянны, что автор общего изложения византийской истории должен с беспокойством задавать себе вопрос, в какой мере удалось ему просмотреть все достойное внимания и избежать нежелательных упущений. С другой стороны, при работе у меня возникала потребность в глубоких вмешательствах в форму текста. Такие вмешательства, конечно же, имеют свои пределы, поскольку, нравится это автору или нет, менять структуру работы при подготовке нового издания непозволительно. Как бы то ни было, предпринятые изменения являются более значительными, чем это дает понять простой прирост числа страниц книги по сравнению с предыдущим изданием.

С искренней благодарностью я хотел бы отметить, что издатель «Справочника по науке о древности» г-н Херманн Бенгстон сделал мне ряд предложений по улучшению текста, которые были весьма кстати. Я и на сей раз благодарю издательство «С.Н. Beck» и лично г-на д-ра Георга Зунда за многолетнее безоблачное сотрудничество, чуткую предупредительность во всех возникающих вопросах и неослабную готовность к помощи.

От трудной и затратной по времени работы по пересмотру именного и предметного указателей избавил меня г-н Любомир Максимович, ассистент семинара по византинистике Белградского университета, за что я его также благодарю здесь.

Георгий Острогорский

Белград, август 1963 г.

Введение. Развитие науки об истории Византии

Настоящий очерк, естественно, может обозначить лишь основные моменты развития и упомянуть лишь отдельные работы и исследователей. Обзоры общего развития византиноведческих исследований можно также найти в работах: Васильевский В.Г. Обозрение трудов по византийской истории // ЖМНП. Ч. 250. 1887. С. 222–265; Ч. 252. 1887. С. 113–147; Ч. 253.1887. С. 97–153; Ч. 266.1889. С. 380–392 (не окончено). – Bréhier L. Le développement des études d'histoire byzantine du XVIIе au XXе siècle // Revue d'Auvergne. 1901, Janvier-Février. – Vasiliev A. Histoire de PEmpire byzantin. Vol. 1 (1932). P. 1–51; дополнено: Vasiliev A. History of the Byzantine Empire (1952). P. 3–42. – Gerland E. Das Studium der byzantinischen Geschichte vom Humanismus bis zur Jetztzeit. Athen, 1934 (BNJ; Beiheft 12). – Ангелов Д. История на Византия. Т. I. София, 1959. С. 4–17. – Ζακυθινός Δ. Βυζαντιναί σπουδαί // Μεγάλη Ἐλληνική Ἐγκυκλοπαιδεία. Συμπλήρωμα. Т. В». 1959. Σ. 176–182. Сообщения об исследованиях отдельных областей и периодов можно найти в большом и постоянно растущем числе в специализированных журналах. Они достаточно полно представлены в книге: Moravcsik G. Byzantinoturcica. Bd. I. Berlin, 19582. S. 2–6. Здесь укажем лишь на две специальные библиографические публикации (для 1938–1950 гг.): Dix années d’études byzantines: Bibliographie internationale 1939–1948. Paris, 1949; DölgerF., Schneider A.M. Byzanz// Wissenschaftliche Forschungsberichte. Geisteswissenschaftliche Reihe. Bd. 5. Bern, 1952. О развитии церковно-исторических и богословских исследований см.: Beck. Kirche. S. 7–23.

Научный интерес к Византии вырос из изучения классической древности. Путь к греческой древности вел через Византию, поскольку Византия сохранила античное наследие и была для людей Запада единственным источником, который мог утолить появившуюся в эпоху Возрождения жажду греческой культуры. Когда началось собирание греческих рукописей, исследование и издание классической литературы, неизбежно последовало обращение к Византии, и именно византийцы, такие как Мануил Хрисолора, Иоанн Аргиропул, Виссарион и др., положили начало греческой филологии на Западе. Впрочем, Византия поначалу заслуживала внимания только как хранилище культурных богатств античности: интерес к самой «схизматической» Византии был мал. Однако распространение знания греческого языка, частые поездки к местам древней византийской культуры и изучение классической литературы через посредство византийских авторов подготовили почву для исследования Византии. Это происходило тем быстрее из-за того, что собственная ценность византийской культуры еще не была признана, не было возможности провести четкую границу между античными и византийскими авторами, и потому наряду с классическими писателями часто издавались и византийские.

Первым, кто стал находить удовольствие в самой византийской истории и признал ее самостоятельную ценность, был ученик Меланх-тона Иероним Вольф (1516–1580). Работая в Аугсбурге библиотекарем и секретарем семьи Фуггеров, он занимался византийскими авторами не менее интенсивно, чем классическими, и при поддержке Антона Фуггера издал хронику Иоанна Зонары, «Историю» Никиты Хониата и часть «Истории» Никифора Григоры. Вольф первым усмотрел в византийской истории особую историческую область и первым стал вынашивать мысль о создании «Корпуса византийской истории» (Corpus byzantinae historiae).

Пример Вольфа нашел подражателей. Новый исследовательский дух гуманизма подстегивался политическими и церковными интересами: борьбой с турками, стремлением к унии в католических кругах и симпатиями к враждебной Риму Византии в протестантских. В разных местах и исходя из разных побудительных мотивов западноевропейские гуманисты конца XVI и начала XVII в. приступали к изучению византийских исторических и правовых источников. Главные заслуги в этой работе принадлежат в Германии – ученикам Вольфа Вильгельму Гольцману, или Ксиландеру (Wilhelm Holzmann, Xylander), Давиду Хёшелю (Hoeschel) и крупному историку права Иоганну Леунклавию (Leunclavius), во Франции – ученым иезуитам, прежде всего Дени Пето (Petau, Petavius), в Голландии – Бонавентуре Вулканию (Vulcanius) и в особенности Иоганну Меурсию (Meursius), в Италии – грекам-униатам Николаю Алеманну (Alemannus) и Льву Алляцию (Allatius).

Эта первая фаза византиноведческих штудий была отмечена тем, что в основном ограничивалась издательской работой и переводами источников на латинский язык, причем выбор конкретных авторов был более или менее случаен. Еще не было возможности обозреть весь материал, и работа велась без ясного плана, на ощупь.

После этого заметного, но все еще скромного начала византийские исследования пережили первый расцвет во Франции во второй половине XVII в. Научная активность при дворе Людовика XIII и особенно Людовика XIV весьма сильно сказалась в области византинистики. Проводившаяся до того времени бессистемная издательская работа была подчинена единообразному долгосрочному плану, и постепенно началась активная и плодотворная исследовательская деятельность. Под патронатом Людовика XIV и Кольбера знаменитая луврская типография приступила к изданию большой серии византийских историков. Первым в 1645 г. вышло историческое произведение Иоанна Кантакузина, а опубликованным в 1648 г. «Отрывкам о посольствах» Константина Багрянородного Филипп Лаббе предпослал воззвание, в котором излагал план корпуса византийских историков, указывал на значение византийской истории и приглашал ученых всех стран к сотрудничеству. В последующие десятилетия работа деятельно продолжалась, и таким образом появилось первое полное издание византийских исторических источников, к которым присоединяются последующие издания (венецианское полностью и боннское большей частью).

В Парижском корпусе сотрудничали крупнейшие ученые тогдашней Франции, такие как иезуиты Филипп Лаббе (Labbé, 1607–1667), Пьер Пуссин (Poussine, 1609–1686), доминиканцы Жак Гоар (Goar, 1601–1653) и Франсуа Комбефис (Combéfis, 1605–1697), известный юрист Шарль Аннибаль Фабро (Fabrot, 1580–1659). Многие византийские авторы были впервые изданы в луврском корпусе. Поскольку уже известные ранее писатели были изданы заново, издания Парижского корпуса знаменовали собой значительный прогресс в оформлении текста, а особенно в комментировании.

Наряду с работой над луврским корпусом решающую поддержку получили также церковно-исторические исследования и исследования по истории права. Следует упомянуть акты Соборов Лаббе, заложившие основание для позднейших изданий Ж. Ардуэна и Дж. Манси7, знаменитый греческий Евхологий Гоара, издаваемые Комбефисом патристические творения, издание «Василик» Фабро.

В то время как луврский корпус поначалу делался Гоаром и Фабро, с 70-х гг. в центре этого предприятия оказывается выдающаяся фигура Дюканжа. Шарль Дюфрен дю Канж (Charles Dufresne sieur du Cange, 1610–1688), собственно, и является основателем научных исследований по истории Византии и одновременно – величайшим и самым эрудированным интеллектуалом, который когда-либо подвизался на почве византиноведения. Дюканж издал историю Иоанна Киннама, хронику Иоанна Зонары и Пасхальную хронику, подробно откомментировал их, равно как и изданные Пуссином сочинения Анны Комнины и Никифора Вриенния. Кроме того, Дюканж развил поразительно плодотворную и многостороннюю исследовательскую деятельность, которая обнимала области истории, филологии, генеалогии, топографии и нумизматики. Некоторые из его сочинений до сих пор незаменимы для исследователей, особенно его «История Константинопольской империи при французских императорах» (Histoire de Tempire de Constantinople sous les empereurs frangais, 1657) и большой двухчастный труд «Византийская история, проиллюстрированная двойным комментарием» (Historia Byzantina duplici commentario illustrata), состоящий из топографического исследования «Христианский Константинополь» (Constantinopolis Christiana) и основополагающей генеалогической работы «О византийских фамилиях» (De familiis byzantinis). Но наиболее выдающимся достижением Дюканжа являются словари средневековых латинского и греческого языков, из которых для византиноведения особенно важным является «Glossarium ad scriptores mediae et infimae graecitatis»8. Хотя современный византинист наряду с «Глоссарием» Дюканжа имеет перед собой и другие лексикографические пособия, как, например, добротный словарь Е.А. Софоклиса9, тем не менее поразительный труд Дюканжа с его многочисленными указаниями источников и историческими пояснениями остается до сих пор одним из главных столпов византиноведческих исследований.

Рядом с Дюканжем стоят его младшие современники, основатель науки о документах Жан Мабийон (Mabillon, 1632–1707) и Бернар де Монфокон (de Montfaucon, 1655–1741), с «Греческой палеографии» которого начинается изучение этого предмета. За ним следуют доминиканец Мишель Лекьен (Lequien, 1661–1733) с его «Христианским Востоком» (Oriens Christianus) и бенедиктинец Ансельмо Бандури (Banduri, 1661–1733) из Рагузы, автор важной с исторической, топографической и археологической точек зрения работы «Восточная империя» (Imperium Orientale).

Впрочем, большой интерес к Византии, который проявился в XVII в., а во Франции принес богатые плоды, под влиянием просветительского рационализма уступил место представлению, в наименьшей степени способствовавшему прогрессу византиноведческих штудий. Гордая своим «разумом», своим отвлеченным морализмом и религиозным скептицизмом, эпоха Просвещения с презрением взирала на весь средневековый период человеческой истории. Особо отталкивающим находили «просветители» дух консервативной, связанной с религией Византийской империи. История Византии была для них не чем иным, как «не имеющим никакой ценности собранием декламаций и чудес» (Вольтер), «сплетением мятежей, восстаний и низостей» (Монтескье) или, в лучшем случае, трагическим эпилогом славной римской истории. Так, в виде истории тысячелетнего упадка Римской империи описывают византийскую историю известные труды Шарля Лебо «История поздней империи» (Lebeau Ch. Histoire du Bas Empire. Paris, 1767–1786) и Эдуарда Гиббона (Gibbon E. The History of the Decline and Fall of the Roman Empire. London, 1776–1788)10. Сам Гиббон говорит, что в своем труде он описал «триумф варварства и религии»...

Сегодня распространяться об исторической несостоятельности воззрений Лебо и Гиббона означало бы ломиться в открытые двери. К счастью, мы пережили те времена, когда всякий, кто публиковал книгу из области византийской истории, считал своей обязанностью оправдывать выбор темы посредством долгих общих рассуждений о значении Византийской империи и посредством нудно повторяющихся пассажей горячо опровергать мнения Гиббона. Сейчас мы можем рассматривать труды Лебо и Гиббона с бόльшим спокойствием, не боясь просмотреть за недостатками важных достижений обоих историописателей: ведь Лебо и Гиббон были настоящими историками, Гиббон – даже весьма крупным, и их содержательно неудовлетворительные труды с художественной точки зрения стоят на большой высоте. И потому, несмотря на все недостатки, они все еще заслуживают прочтения, в противоположность большинству либо совсем не обремененных просвещенческими воззрениями, либо обремененных ими в малой степени, более основательных с филологической и исторической точек зрения повествований о византийской истории XIX в. Подготовленное Джоном Б. Бëри (Bury) новое издание труда Гиббона (1897–1900) благодаря дополнениям и ученым примечаниям издателя является с содержательной точки зрения весьма полезным для исследователя.

Как известно, труд Гиббона, не в последнюю очередь благодаря силе повествования, сильно и продолжительно повлиял на умы, подавив при этом волю к исследованию византийской тематики более чем на полных сто лет. Понятно, что византиноведческие штудии полностью не прекратились. Иоганн Альберт Фабрициус (Fabricius) создал своей «Греческой библиотекой» (Bibliotheca graeca) до сих пор незаменимое пособие по истории византийской литературы (Hamburg, 1705–1728.14 vol.; новое издание в 12 томах: 1790–1809). Счастливое открытие лейпцигской рукописи «Книги церемоний» и комментарий на нее Иоганна Якоба Раиске (Reiske, 1716–1774), без сомнения, является одним из великих событий в истории византиноведческой науки; однако показательным образом комментарий выдающегося грециста и арабиста оставался неизданным на протяжении десятилетий. Значительный вклад в византиноведение также знаменовало собой подготовленное Карлом Бенедиктом Газе (Hase) издание Льва Диакона (1819), которым завершился Парижский корпус византийских историков. Вскоре после этого Бартольд Георг Нибур (Niebuhr) через издание Агафия (1828) заложил камень в основание боннского «Корпуса писателей византийской истории» (Corpus scriptorum historiae Byzantinae). Для такого человека, как Нибур, общепринятые предрассудки и общее отсутствие интереса к предмету не могли затмить исторического значения Византии. Хотя Боннский корпус по большей части представляет собой перепечатку луврского, не стоит много распространяться о значении этого более полного и удобного для пользования издания.

Но и в области историографии по византийской тематике не наступило полного затишья. Филэллин Джордж Финлей (Finlay, 1799–1875), друг юности Байрона, в рамках своей широко задуманной «Истории греческого мира» уделил достаточно большое внимание византийскому периоду. Его многолетняя работа увенчалась семитомным трудом, покрывающим огромный период с 146 г. до Р.Х. до 1864 г., под названием «История Греции от завоевания ее римлянами до настоящего времени» (A History of Greece from the Conquest by the Romans to the Present Time. London, 1877)11. Во Франции вышли монографии Валентена Паризо (Parisot) об Иоанне Кантакузине (1845) и Жюля Берже де Ксивре (Berger de Xivrey) о Мануиле II (1853), которые до сих пор не вполне утратили своего значения. В Германии следует упомянуть исследования и издания текстов Готлибом Л.Ф. Тафелем (Tafel, 1787–1860) и Георгом Мартином Томасом (Thomas, 1817–1887), а также остроумные сочинения Якоба Филиппа Фальмерайера (Fallmerayer, 1790–1861), особенно же – работы Карла Хопфа (Hopf, 1832–1873). «История Греции от начала Средневековья до нашего времени» Хопфа (Geschichte Griechenlands vom Beginn des Mittelalters bis auf unsere Zeit // Allgemeine Encyklopadie der Wissenschaften und Künste von Ersch und Gruber. Bd. 85–86. Leipzig, 1867–1868), которая опирается не только на тщательное исследование источников, но и на обширные архивные исследования, сохраняет устойчивую ценность как собрание материала, а конкретно для эпохи латинского господства и времени Палеологов является важным пособием, несмотря на то что чтение этого, в повествовательном отношении замысловатого, труда является мучительным, а также на то, что, как мы теперь знаем, данные Хопфа не всегда отличаются той надежностью, какую им в свое время приписывали. На представленном Хопфом материале в значительной мере основываются сейчас уже практически не заслуживающие прочтения, однако в свое время очень популярные в качестве справочников изложения Густава Фридриха Херцберга «История Греции со времени отмирания античной жизни до современности» (Hertzberg G.F. Geschichte Griechenlands seit dem Absterben des antiken Lebens bis zur Gegenwart. Gotha, 1876–1879. 4 Bd.) и «История Византийской и Османской империи до конца XVI столетия» (Geschichte der Byzantiner und des Osmanischen Reiches bis gegen Ende des 16. Jahrhunderts. Berlin, 1883)12 Непригодным ныне для использования является некогда весьма читаемый, исполненный фантазии труд Августа Фридриха Гфререра «Византийские истории» (Gfrörer A.F. Byzantinische Geschichten. Graz, 1872–1877. 3 Bd.). Примером серьезного, стимулирующего исследования, напротив, являются работы Фердинанда Хирша (Hirsch), а именно его «Византийские исследования» (Byzantinische Studien. Leipzig, 1876), из которых до сих пор можно почерпнуть много поучительного.

Более глубокое понимание истории, которое принесло человечеству XIX столетие, в конце концов пошло на пользу византийской истории, оказавшейся дискредитированной из-за пренебрежения в эпоху Просвещения. Пробудилось ощущение важности исторического развития, и после трудов Ранке и Моммзена уже нельзя было доверчиво придерживаться легенды о тысячелетнем состоянии упадка какого-либо государства. В последние десятилетия XIX в. в ведущих тогда европейских странах вновь пробудился интерес к византийской истории. Альфред Рамбо, Василий Григорьевич Васильевский, Карл Крумбахер, Джон Бэгнэлл Бери смогли, каждый в своей стране, придать авторитет византиноведению как самостоятельной отрасли науки. Деятельность этих личностей, основателей современного византиноведения, теперь, когда старые схемы и предубеждения уступили место много лучшим воззрениям, нашла сильный отклик, и исследование византийской истории, которое ранее хромало позади других исторических отраслей, постепенно стало выходить на первый план.

А. Рамбо (Rambaud, 1842–1905), к сожалению, достаточно скоро изменил византиноведению, обратившись к русской истории, на поприще которой он, впрочем, смог выступить скорее как популяризатор, нежели как исследователь. Тем не менее его вышедшая в 1870 г. эпохальная книга об эпохе Константина Багрянородного пробудила во Франции интерес к византийской истории, и его преемники, Гюстав Шлюмберже (Schlumberger, 1844–1928) и Шарль Диль (Diehl, 1859–1944), позаботились о том, чтобы этот интерес более не угас.

Г. Шлюмберже, следуя за Жюстеном Сабатье (Sabatier J. Description des monnaies byzantines. Paris, 1862. 2 vol.), чрезвычайно плодотворно поработал в области нумизматики и наряду с этим сигиллографии: среди его обширного научного наследия современный византинист более всего ценит «Сигиллографию Византийской империи» (Sigillographie de l'Empire byzantin. Paris, 1884). He стоит недооценивать и значение его монументальной «Византийской эпопеи» (Épopée byzantine) и прочих многочисленных сочинений, ибо они смогли пробудить у широкой образованной публики интерес к Византии. Конечно, той же цели еще более блестяще достигли совершенные с точки зрения искусства эссе, которые представил Шарль Диль в виде своих знаменитых и по праву вызывающих восхищение «Византийских портретов» (Figures byzantines)13. Чрезвычайно многосторонний ученый, мастерски владевший всеми областями византийской истории, в том числе и истории искусств, Ш. Диль соединял в себе редкий дар изображения со способностью к точному исследованию, наилучшим доказательством чему являются его большие работы по Равеннскому экзархату (1888), византийской Африке (1896), его труд о Юстиниане (1901), а также некоторые из собранных в «Византийских портретах» (1905) статей. Немногие так сильно продвинули византиноведение своими работами и стимулировали работу других, как Ш. Диль, который, как у себя на родине, так и за пределами ее границ, обрел большое число учеников. Таким образом, византийские исторические штудии во Франции в конце XIX и начале XX в. пережили бурный взлет: наряду со многими стоит упомянуть о работах Луи Брейе (Вгéhier, 1868–1951), Фердинана Шаландона (Chalandon, 1875–1921) и Жюля Ге (Gay, 1867–1935).

В Германии начало систематическим исследованиям в области византиноведения было положено Карлом Крумбахером (Krumbacher, 1854–1909). В 1891 г. Крумбахер опубликовал свою «Историю византийской литературы», а через шесть лет вышло значительно расширенное второе издание, в котором был также опубликован раздел по богословской литературе, переработанный Альбертом Эрхардом, и в качестве приложения – очерк истории византийских императоров Генриха Гельцера. Труд Крумбахера, самый великолепный памятник человеческой учености и трудоспособности, который только знало византиноведение со времен Дюканжа, стал для каждого византиниста важнейшей путеводной нитью в его работе. Основав в 1892 г. журнал «Byzantinische Zeitschrift», Крумбахер дал византинистике постоянный профессиональный орган, вокруг которого тотчас сгруппировались западноевропейские византиноведческие исследования и который, благодаря превосходной библиографии, держал всех интересующихся византиноведением в курсе хода исследований. Кроме того, Крумбахер смог превратить свой Семинар по средне- и новогреческой филологии в Мюнхене в международный византиноведческий центр. Посредством всего этого великий филолог смог дать мощный импульс в том числе и историческим исследованиям в области византиноведения.

Изучение византийской истории велось в конце XIX в. в Германии прежде всего Карлом Нойманом (Neumann, 1860–1934) и Генрихом Гельцером (Gelzer, 1847–1906). Богатое идеями сочинение Ноймана «Международное положение Византийской империи до крестовых походов» (Die Weltstellung des byzantinischen Reiches vor den Kreuzztigen. Leipzig, 1894) остается шедевром исторического исследования и изложения, и можно только искренне пожалеть, что автор этого и других важных исследований по византийской истории достаточно быстро перешел к общей истории искусства. Хотя «Очерк истории византийских императоров» Гельцера (Abriβ der byzantinischen Kaisergeschichte // Krumbacher. S. 911–1067)14 и стоит далеко не на высоте труда Крумбахера, но его автор продвинул далеко вперед изучение византийской истории благодаря специальным исследованиям и особенно сочинению о генезисе византийского фемного устройства (Genesis der byzantinischen Themenverfassung. Leipzig, 1899), как бы ни были его результаты далеки от окончательных. Преемник Крумбахера в Мюнхене, Август Гейзенберг (Heisenberg, 1869–1930), который также работал в исторической области и области истории искусств, имеет заслуги перед византиноведением прежде всего благодаря новым критическим изданиям византийских авторов, а также публикации и комментированию новых источников.

Большой стимул изучение византийской истории в Германии и Австрии получило благодаря работам интересовавшихся византиноведением историков и филологов, занимавшихся античностью и средневековьем, прежде всего Лудо Морица Хартманна [Hartmann, 1865–1924], Отто Зеека [Seeck, 1850–1921], Эдуарда Швартца [Schwartz, 1858–1940] и особенно – благодаря трудам великого историка права Карла Эдуарда Цахариэ фон Лингенталя [Zachariä von Lingenthal, 1812–1894], который в своем «Греко-римском праве» (Jus graeco-romanum. Leipzig, 1856–1884.7 pt.) сделал доступными науке важнейшие византийские правовые источники, а посредством своей «Истории греко-римского права» (Geschichte des griechisch-romischen Rechtes. Berlin, 18923; репринт: Aalen, 1955) поставил на надежную основу изучение истории византийского права.

Начало византиноведения в России связано с изучением древнерусской истории. Одним из наиболее значительных предшественников русских византиноведческих исследований был силезец Арист Аристович Куник (Ernst Kunick, 1814–1899), который, будучи членом русской Императорской Академии наук в Санкт-Петербурге, не только имел большие заслуги в деле изучения русской истории, но и придал сильный импульс византиноведческим исследованиям своим масштабным использованием важных для древнерусской истории византийских источников. Наряду с ним стоит упомянуть швейцарца Эдуарда фон Муральта (Muralt, 1808–1895), которому мы обязаны известным – хотя и сильно устаревшим, но все еще полезным – хронологическим трудом «Опыт византийской хронологии» (Essai de chronographie byzantine. St.-Pétersbourg, 1855–1871.2 vol.).

Основателем собственно византиноведческих исторических исследований в России является Василий Григорьевич Васильевский (1838–1899) – также, как Никодим Павлович Кондаков (1844–1925) стал основоположником исследований в области византийской археологии и истории искусств. Уверенное владение материалом источников, острый критический взгляд и способность к плодотворной постановке вопроса обеспечили трудам Васильевского непреходящую ценность: его разыскания по истории византийско-русских отношений, глубокое сочинение о Византии и печенегах и, прежде всего, новаторские исследования по внутренней истории византийского государства по-прежнему остаются незаменимыми для науки. В 1894 г. Васильевский основал журнал «Византийский временник», и тем самым русское византиноведение, вынужденное до тех пор пользоваться гостеприимством других изданий, таких как «Журнал Министерства Народного Просвещения», получило свой собственный орган, который, наряду с основанным двумя годами ранее «Byzantinische Zeitschrift», внес основной вклад в тогдашнее византиноведение. Годом позднее Ф.И. Успенский в качестве директора основанного тогда Русского археологического института в Константинополе приступил к изданию «Известий» этого Института.

Вместе с В.Г. Васильевским и после него стоит прежде всего Федор Иванович Успенский (1845–1928), деятельность которого задала направление русскому византиноведению. Успенский, правда, не обладал гениально проницательным исследовательским даром и критическим умом Васильевского, однако благодаря своей обильной научной продуктивности он внес решающий вклад в византийские исторические исследования. Пожалуй, нет ни одной более или менее важной проблемы византийской истории, которой бы пристально не занимался Успенский; некоторые основополагающие проблемы он затронул первым. Он был не только наиболее плодовитым, но и наиболее разносторонним русским историком Византии и, в отличие от Васильевского, оставил большой обобщающий исторический труд – монументальную «Историю Византийской империи», наиболее подробное современное общее изложение византийской истории, которая в силу неблагоприятных времен выходила через большие промежутки времени и до сих пор полностью не опубликована (Т. 1. СПб., 1913; Т. 2, ч. 1. Л., 1927; Т. 3. М.; Л., 1948)15.

Необычайная активность русского византиноведения в конце XIX и начале XX в. прежде всего была заслугой ученых школы Васильевского и Успенского, к числу которых наряду с другими исследователями относятся А.А. Васильев, Б.А. Панченко, П.А. Яковенко и П.В. Безобразов. Среди многочисленных проблем, которыми занимались русские византинисты, аграрная история Византии стала излюбленной темой, благодаря традиции, идущей от Васильевского и Успенского. Борис Амфианович Панченко (1872–1920) посвятил ей свою известную книгу о крестьянском землевладении16. В ней он, опираясь на своих великих предшественников – Цахариэ фон Лингенталя, Васильевского и Успенского, – стремился проложить новые пути. Так же как и Панченко, Павел Владимирович Безобразов (1859–1918) и особенно Петр Александрович Яковенко (1870–1920) прежде всего занимались проблемами внутренней истории Византийской империи и развивали начатое также Васильевским изучение византийских документов. Александр Александрович Васильев (1867–1953) издал основополагающий труд по истории византийско-арабских отношений в IX-X вв.17 Пришедший из антиковедения Юлиан Андреевич Кулаковский (1855–1919) написал историю Византийской империи, три солидных тома которой охватывают период с 395 по 717 г. (Киев, 1913–1915): это сухой, однако весьма основательный и полезный труд. Сильный подъем русского византиноведения нашел свое выражение также и в том, что в 1915 г. наряду с «Византийским временником» был основан новый профессиональный орган – «Византийское обозрение», три тома которого вышли до 1917 г.

В Англии современное византиноведение в течение долгого времени с конца XIX в. было представлено фигурой Джона Бэгнэлла Бёри (Bury, 1861–1927)18. Без сомнения, Бёри является одним из наиболее значительных историков Византии всех времен: это исследователь с большим кругозором и необыкновенной ученостью, отличающийся проницательной остротой анализа и образцовой методической строгостью. Наряду со многими важными специальными исследованиями он также оставил несколько обобщающих работ, которые охватывают большие периоды византийской истории: в 1889 г. вышел в свет его двухтомный труд «История поздней Римской империи» (A History of the Later Roman Empire), охватывающий 395–800 гг. За ней в 1912 г. последовала превосходная книга «История Восточной Римской империи» (History of the Eastern Roman Empire), которая описывает время от имперской коронации Карла Великого до восхождения на престол Василия I, а в 1923 г. Бёри предложил в качестве нового издания своей первой книги под тем же названием новый труд, который, также в двух томах, но с куда большей подробностью, описывает время от смерти Феодосия I до смерти Юстиниана I. Особенного упоминания заслуживает прекрасный комментарий Бёри к подготовленному им новому изданию «Клиторология» Филофея: «Имперская административная система в IX в.» (The Imperial Administrative System in the Ninth Century. London, 1911). Как русское византиноведение заложило основание исследованию византийской аграрной системы, так Бери дал начало систематическому изучению истории византийского управления, которое позднее самым удачным образом было продолжено Эрнстом Штайном (Stein) и Францем Дёльгером.

Достойного продолжателя Бери нашел в лице Нормана Хэпберна Бейнса (Baynes, (1877–1961)), который прежде всего отличился работами по ранневизантийской истории. История поздней Византийской империи в ее сношениях с латинскими государствами Востока была значительно продвинута важными работами Уильяма Миллера (Miller) по истории латинского Востока.

Рано начинается занятие византийской историей в Греции, поскольку для греческих ученых история Византии была частью истории их собственного народа. Большое место заняла византийская история уже в объемном труде ярого патриота Константина Папарригопуло (1815–1891) «История греческой нации с древнейших времен до новейших» (Παπαρρηγόπουλος K. Ίστορία τού Ἐλληνικοΰ έθνους άπό τών νεωτέρων. Aθήναι, 1860–1877. 5 т.; новое издание Каролидиса, 1925; основные результаты суммируются в кн.: Paparrigopoulo С. Histoire de la civilisation hellenique. Paris, 1878). Спиридон Ламброс (1851–1919), стяжавший в византиноведении большие заслуги благодаря изучению рукописей и многочисленным изданиям текстов, также написал популярную историю Греции с древности до 1453 г.: «История Греции с картинками с древнейших времен до взятия Константинополя» (Λάμπρος Σπ. Ίστορίά τής Ἐλλάδος μετείκόνων άπό τών άρχαιοτάτων χρόνων μέχρι τής άλώσεως τής Κωνσταντινουπόλεως. Aθήναι, 1886–1908. 6 τ.). Схожим образом позднее Андреас Андреадис (1876–1935), разрабатывая греческую финансовую и экономическую историю в своем обобщающем труде «История греческого народного хозяйства» (Aνδρεάδης A. Ίστορία τής έλληνικής δημοσίας οικονομίας. Aθήναι, 1918) и в многочисленных специальных исследованиях, очень подробно занимался византийской эпохой. В соответствии с особым интересом греков к истории Византии греческие журналы уже довольно рано уделяли византинистике повышенное внимание, как, например,»Δελτίον τής Ἐθνολογικής Ἐταιρείας« (Афины, с 1893 г.) и »Νέος Ἐλληνομνήμων«, издателем и единственным сотрудником которого с 1904 по 1917 г. был неутомимый Спиридон Ламброс19. В качестве специализированного издания по византиноведению замышлялся основанный Никосом Веисом [Βέης, 1887–1958] журнал »Βυζαντίς«, который, правда, вышел всего лишь в двух томах (1909, 1911).

На переломе двух веков началось изучение византийской истории также и во многих других странах. В Италии наряду с историческими и литературно-филологическими исследованиями заметен был прогресс в историко-правовых штудиях. В балканских странах византиноведение связывалось с изучением истории собственных народов, и эта связь оказалась весьма плодотворной как для византиноведения, так и для истории Балкан. В Болгарии на пользу византиноведению пошли, наряду с исследованиями историка Византии Петра Мутафчиева (1883–1943), также и работы историков болгарского средневековья Васила 3латарского (1866–1935) и Петра Никова (1884–1939). На югославской земле исследованию византийской истории способствовали не только труды византинистов Драгутина Анастасиевича (1877–1950) и Филарета Гранича (1883–1948), но и в равной степени исследования по средневековой сербской и хорватской истории Станое Станоевича (1874–1937), Йована Радонича (1873–1956), Николы Радойчича (1882–1964) и Фердо Шишича (1869–1940). В Румынии также еще до Первой мировой войны пережили значительный подъем византийские исследования, прежде всего благодаря необычайной активности Николае Йорги (Jorga, 1871–1940), уникальная продуктивность которого в области как византийской, так и румынской истории вообще и литературной истории в частности, а также в области истории османской и всеобщей по праву вызывала большое восхищение.

Сильно зависящие от международного сотрудничества, византиноведческие исследования весьма чувствительно пострадали от двух мировых войн. Но постепенно научный прогресс вновь возобновился, и последствия случившихся потрясений были преодолены, хотя и небезболезненно и не без тяжелых потерь. Во время затишья между двумя мировыми войнами византинистика пережила даже значительный подъем, а сегодня можно говорить уже о новом расцвете византиноведения после Второй мировой войны. Наряду с сильным расширением исследовательской и издательской деятельности этот расцвет нашел зримое выражение в проведении международных конгрессов византинистов, основании новых специализированных журналов и появлении новых исследовательских центров.

Если до Первой мировой войны византиноведение опиралось на два специализированных органа – «Византийский временник» и «Byzantinische Zeitschrift», то с 20-х гг. XX в. появился целый ряд профессиональных журналов, в которых отражался прогресс византийских исследований. На первом месте следует отметить основанный в 1925 г. «Byzantion», который под руководством Анри Грегуара смог значительно подстегнуть научные изыскания. Благодаря этому журналу и достойной удивления активности его издателя Брюссель стал одним из важных центров византийских исследований. Еще большее значение приобрел для византиноведения основанный также в Брюсселе в 1932 г. «Ежегодник Института восточной и славянской филологии и истории» (Annuaire de Plnstitut de philologie et d'histoire orientales et slaves). Значительную активность в качестве органа византиноведения проявил журнал «Byzantinisch-Neugriechische Jahrbücher» под руководством Никоса Веиса. Его издание началось еще в 1920 г. в Берлине и с 1926 г. было продолжено в Афинах, однако прервалось к концу Второй мировой войны (в 1960 г. задним числом вышел том 18 за 1945–1949 гг.). Голос греческого византиноведения звучит прежде всего в основанном в 1924 г. «Ежегоднике Общества византийских исследований» (Ἐπετηρίς Ἐταιρείας Βυζαντινών Σπουδών), а с 1928 г. – в журнале «Ἐλληνικά», равным образом посвященном преимущественно византинистике. С большими временными интервалами в Риме выходит с 1924 г. возглавляемый Сильвио Джузеппе Меркати журнал «Studi bizantini e neoellenici». В Праге вызванная к жизни в 1929 г. «Byzantinoslavica» должна была прервать на время войны свой выход, однако после войны не просто возродилась, но даже расширила свое первоначальное поле деятельности. Не ограничивая себя исследованием византийско-славянских отношений, «Byzantinoslavica» представляет собой важный общий профессиональный орган для всей области византийских исследований. Напротив, умолк «Seminarium Kondakovianum» (с 1939 г. – «Annales de l’lnstitut Kondakov»), орган основанного в 1926 г. хорошо известного своей обширной издательской и иной деятельностью Института им. Н.П. Кондакова, который сначала в Праге, а с 1938 г. в Белграде представлял собой важный центр византиноведческих и археологических исследований. В 1941 г. он был разрушен во время воздушного налета, потеряв при этом двух своих наиболее преданных сотрудников.

Старым исследовательским центром, который в последнее время приобрел для византиноведения более весомое значение, является институт ученых монахов-ассумпционистов, который сначала в Кадикее близ Стамбула, затем в Бухаресте, а теперь в Париже со все возрастающей интенсивностью посвящает себя византиноведению. Его печатный орган «Échos d'Orient», который выходил с 1897 г. как «обозрение по истории, географии и литургии Востока», с течением времени все более развивался в профессиональный византиноведческий журнал, и это развитие, в котором можно усмотреть растущий интерес науки к Византии, привело в конце концов к тому, что в 1943 г. он был заменен на «Études byzantines» (с т. 4,1946 г. – «Revue des études byzantines»), благодаря чему византиноведение обогатилось новым, весьма заслуженным печатным органом. Важным пунктом византиноведческих и археологических исследований стал основанный Томасом Уиттмором (Whittemore) Византийский институт в Париже, который в 1946 г. приступил к изданию своего «Бюллетеня» (Bulletin of the Byzantine Institute), преимущественно ориентированного на археологию и историю искусства. Одним из наиболее значительных центров византиноведческих археологических исследований, а также исследований по истории искусства и культуры, является сейчас исследовательский институт в Дамбартон Оукс (Dumbarton Oaks), который посредством публикации важных и прекрасно оформленных изданий «Dumbarton Oaks Papers» (с 1941 г.) и «Dumbarton Oaks Studies» (с 1950 г.) достойно являет себя внешнему миру. Византийский институт, по преимуществу имеющий богословскую и церковно-историческую направленность, возник в Шайерне (Бавария), наряду с ним встал подобный институт в Эттале. В Вене после Второй мировой войны было основано «Австрийское византийское общество» (Österreichische Byzantinische Gesellschaft), свидетельством деятельности которого стал выходящий с 1951 г. журнал «Jahrbuch der Österreichischen Byzantinischen Gesellschaft». Учреждением послевоенного времени также является Византийский институт в Белграде. Публикации этого института и издаваемый им с 1952 г. в качестве постоянного печатного органа «Сборник трудов» (Зборник радова Византолошког института) служат исключительно изучению византийско-югославянских отношений.

Возникновение большого числа новых исследовательских центров и новых специализированных журналов является характерным признаком растущей активности молодой отрасли науки. При этом, правда, оно никоим образом не дает полной картины этой активности, ибо для растущего интереса науки к византийским исследованиям не менее показательным является и то, что наряду со специализированными византиноведческими печатными органами также и журналы, посвященные смежным научным областям, во все большем числе издают работы по византиноведческой тематике20.

В этом расцвете византийских исследований Россия, страна, которая в свое время внесла столь большой вклад в их развитие, долгое время не принимала никакого участия. После Первой мировой войны в русском византиноведении произошел большой спад, а затем, после смерти Ф.И. Успенского в 1928 г., воцарился полный застой. Даже «Византийский временник», который до 1916 г. в непрерывной последовательности выдал 22 объемистых тома, в последующее десятилетие смог издать лишь три тонких томика (в 1922,1925 и 1927 гг.), а затем надолго прекратился. Постепенно, однако, интерес к византийским исследованиям в СССР вновь стал пробуждаться (об этом позволял заключить уже вышедший в 1945 г. «Византийский сборник»), и с тех пор советская византинистика находится на подъеме. В настоящее время византиноведение в Москве, Ленинграде и некоторых других городах Советского Союза демонстрирует удивительную активность, которая все сильнее проявляется в многочисленных публикациях.

Так, новая серия возобновленного в 1947 г. «Византийского временника» успела прирасти двадцатью двумя томами. При том, что уже старое русское византиноведение проявляло особый интерес к проблемам византийской экономической и социальной истории, ныне особой характерной чертой современных византийских исследований в СССР стал основной упор именно на эти проблемы и стремление освещать их в свете материалистического восприятия истории21.

Большие успехи византийских исследований были бы невозможны, если бы доступный науке материал источников не претерпел значительного расширения. Благодаря кропотливой издательской работе увидели свет новые источники разных жанров, а неудовлетворительные старые издания во все большем масштабе заменяются новыми, критическими. Впрочем, здесь еще остается многое сделать, ибо до сих пор в отношении сочинений многих, если не сказать большинства византийских историков и хронистов мы продолжаем зависеть от неисправных старых текстов Боннского корпуса. И все же с конца XIX в. в «Тойбнеровской библиотеке» (Bibliotheca Teubneriana) и с недавнего времени в «Византийском собрании Ассоциации Гийома Бюде» (Collection byzantine de l’Association Guillaume Budé), а равно и в некоторых важных отдельных публикациях, были представлены новые, с научной точки зрения надежные тексты достаточно большого числа византийских историков и хронистов, которые делают уже ненужными соответствующие тома Боннского корпуса (подробности смотри ниже в обзорах источников к отдельным разделам).

Особенно сильное расширение исследовательской базы произвели публикации византийских документов. На первом месте стоит упомянуть содержательное, но еще совершенно некритическое издание Франца Миклошича и Йозефа Мюллера, относящееся ко второй половине XIX в., и не менее важное, а с точки зрения издательской техники уже существенно лучшее издание актов Афона в приложениях к «Византийскому временнику» начала XX в.22 Какой шаг вперед смогла совершить наука в этой области, позволяют понять новейшие издания документов, прежде всего следующие публикации: Actes de Lavra, I / Ed. G. Rouillard et P. Collomp. Paris, 1937. (Archives de l'Athos; 1); Actes de Kutlumus / Ed. P. Lemerle. Paris, 1945. (Archives de l'Athos; 2); Dölger F. Aus den Schatzkammern des Heiligen Berges. Munchen, 1948; Guillou A. Les archives de Saint-Jean-Prodrome sur le mont Мénéсéе. Paris, 1955. От старых публикаций эти отличаются в выгодную сторону не только приложением красивых альбомов с репродукциями документов и печатей, но и более критическим оформлением текстов, подробными и квалифицированными комментариями и более полными указателями.

Исследование документов занимает в византиноведении все большее место, поскольку современное изучение византийской истории более внимательно обращается к внутренней историей византийского государства, стремясь создать себе более четкий образ его административного устройства, его экономического и социального развития, для чего первой предпосылкой является систематическая обработка документального материала23. Конечно, византиноведению еще далеко до того, чтобы воплотить представленный в свое время Крумбахером Международной ассоциации академий план подготовки «Корпуса греческих документов Средневековья и Нового времени», однако уже благодаря недавним публикациям был изучен обширный и важный материал. Посредством этих публикаций, а также и посредством многочисленных специальных исследований, особенно благодаря новаторским работам Ф. Дёльгера, византийская дипломатика и палеография также сделали в последнее время весьма заметный шаг вперед24.

Особо следует указать в этой связи на работу Дёльгера «Факсимиле византийских императорских документов» (Dölger F. Facsimiles byzantinischer Kaiserurkunden. Mtinchen, 1931) и его же «Регесты императорских документов Восточно-римской империи 565–1453 гг.» (Regesten der Kaiserurkunden des ostromischen Reiches von 565–1453), которые закладывают основу запланированного корпуса греческих документов Средневековья и Нового времени. Из предусмотренных пяти выпусков к настоящему времени вышли четыре: для 565–1025, 1025–1204,1204–1282 и 1282–1341 гг. (München; Berlin, 1924,1925, 1932, I960)25. Этот труд, в котором систематически отмечены, а также критически рассмотрены все императорские документы и все известия о не дошедших до нас императорских указах, которые можно обнаружить в источниках, представляет собой чрезвычайно важное для всякого историка Византии пособие. Для времени с 311 по 476 г. в нашем распоряжении имеются «Регесты императоров и пап» О. Зеека (Seeck О. Regesten der Kaiser und Päpste. Stuttgart, 1919), для документов константинопольских патриархов – «Регесты актов Константинопольского патриархата» Венанса Грюмеля (Grumel V. Les Regestes des Actes du Patriarchat de Constantinople. Vol. Ï Les Actes des Patriarches), из которых сейчас доступны три выпуска: для 381–715,715–1043 и 1043–1206 гг. (Constantinople, 1932; Paris, 1936, 1947)26. Важнейшим на сегодня пособием для изучения византийской церковной истории, а также истории догматов является вышедший в рамках «Византийского справочника» труд Ханса-Георга Бека «Церковь и богословская литература в Византийской империи» (Beck H.-G. Kirche und theologische Literatur im byzantinischen Reich. Munchen, 1959. (Handbuch der Altertumswissenschaft, XIÏ Byzan-tinisches Handbuch; 2/1)).

Все большее внимание византиноведение Новейшего времени также уделяет эпиграфическим, нумизматическим и сфрагистическим памятникам. Изучение разнообразных проблем, особенно касающихся внутренней истории Византии, подчас решающим образом продвигается вперед благодаря информации монет и печатей. Нумизматический материал является незаменимым для изучения, с одной стороны, истории денежного обращения и экономики, а с другой – символики императорской власти. Равным образом исследование византийской системы управления сегодня просто немыслимо без внимательного учета сигиллографического материала. Тем не менее освоение этих важных видов источников остается, несмотря на заметный прогресс, далеко позади требований науки. Заметный шаг вперед был сделан благодаря публикации Виталианом Лораном крупного собрания печатей (Laurent V. Documents de sigillographie byzantinë la collection C. Orghidan. Paris, 1952. (Bibliothèque byzantine, Documents; 1)). Наряду с этой образцовой публикацией одного из выдающихся знатоков византийской сигиллографии и с более старыми сигиллографическими и нумизматическими сборниками (см. ниже, с. 63) богатый и постоянно растущий материал можно найти в отдельных публикациях и рассеянных в специализированных журналах исследованиях и сообщениях о находках монет и печатей. Использование этого нелегко обозримого материала существенно облегчается содержательными аннотациями того же Лорана27. И все же публикация корпуса византийских монет и корпуса византийских печатей остается настоятельной потребностью.

Насколько большое значение придает современное византиноведение вспомогательным историческим дисциплинам, показывает и то обстоятельство, что недавно в Париже была вызвана к жизни посвященная этим наукам серия трудов (Bibliothèque byzantine. Traité d’Études byzantines). В рамках этой серии, которую возглавляет заслуженный французский историк-византинист Поль Лемерль (Lemerle, (1903–1989)), появились два важных справочника: Grumel V. La Chronologic Paris, 1958 и Bataille A. Les Papyrus. Paris, 1955.

В нашу задачу не входит давать здесь подробную характеристику византиноведению. О его результатах информируют названные выше специализированные журналы, которые все больше расширяют свои библиографические разделы и наряду с этим дают аналитические обзоры отдельных отраслей науки или ситуации с исследованиями в отдельных странах. О текущих работах особенно полно информирует «Byzantinische Zeitschrift», который со времени своего основания в 1892 г. до сего дня (с перерывом в несколько лет во время и после обеих мировых войн) систематически и с большой тщательностью регистрирует всю специализированную литературу в области византиноведения, занимая критическую позицию, будь то в рецензиях во втором разделе или библиографических заметках третьего раздела, по отношению ко всем наиболее важным работам. Подобную систематическую библиографию в настоящее время предлагает также «Byzantinoslavica». Отсылая здесь к этим важным библиографическим пособиям, а также к сообщениям прочих византиноведческих журналов, мы вынуждены ограничиться приведением новейших обзорных изложений византийской истории.

Ранневизантийская эпоха находит свое подробное рассмотрение в работах Эрнста Штайна [Stein, 1891–1945] «История поздней Римской империи» и «Истории поздней Империи»28. Наряду с упомянутым выше изложением Дж.Б. Бёри это крупное произведение большого знатока истории византийской системы управления, охватывающее в двух томах период с 284 по 565 г., предоставляет надежнейшую путеводную нить для изучения ранневизантийской истории и, в особенности, является основополагающим для истории развития ранневизантийской государственной системы.

Редактируемая Бёри известная серия «The Cambridge Medieval History» посвятила византийской истории часть первого и второго томов (1911, 1913) и весь четвертый том, который содержит подзаголовок «Восточная Римская империя (717–1453)»29. Как всякая коллективная работа, этот сборник содержит части разной ценности, однако в целом представляет собой прекрасный и надежный справочник. Большим преимуществом работы является ее подробная библиография (сейчас готовится новое издание четвертого тома под редакций Дж.М. Хасси)30.

Шарль Диль уже в 1919 г. дал краткий очерк византийской истории от Константина Великого до падения Империи в небольшой книжке под названием «История Византийской империи» (Histoire de l’Empire byzantin; новое издание вышло в 1924 г., английский перевод – в 1925 г., сербский – в 1933 г.)31. Тот же великий французский историк-византинист в рамках основанной Г. Глоцем «Всеобщей истории» (Histoire générale) дал великолепное подробное изложение византийской истории от смерти Феодосия I до восшествия на престол Алексея I Комнина, в то время как его коллега Жорж Марсе образцово описал историю арабов от Мухаммада до XII в. В следующем томе Диль смог обработать только период 1081 –1204 гг., а дальнейшие отрезки византийской истории описал Родольф Гийан; Рене Груссе дополнил работу изложением истории латинских государств на Востоке32.

А.А. Васильев в 1917 г. составил на русском языке историю Византийской империи до крестовых походов, за которой в 1923–1925 гг. последовали три небольших выпуска, где излагалась эпоха крестовых походов, латинское владычество и время Палеологов33. Серьезно расширенным труд выдающегося русского византиноведа вышел на английском языке: History of the Byzantine Empire (Madison, 1928–1929. 2 vol.), после чего последовало вновь дополненное издание на французском (Histoire de l'Empire byzantin. Paris, 1932.2 vol.), затем на испанском (1948) и на греческом (1954), первый том – также и на турецком (1943). Наконец, вышло новое, местами дополненное издание на английском языке (History of the Byzantine Empire, 324–1453. Madison, 1952). Этот по праву пользующийся всеобщим уважением труд представляет собой ясное и надежное руководство для изучения византийской истории34.

Румынский полигистор Николае Йорга опубликовал великолепное, хотя и слишком беглое изложение византийской истории под названием «История византийской жизни»35. Период до 1204 г. описывает греческий историк Констандинос Амандос36. Маленькая, очень неровная (и неравномерная в распределении материала) книжка Митрофана Васильевича Левченко «История Византии» (М.; Л., 1940) представляет собой первую попытку марксистского описания византийской истории; она имеется также на болгарском (История на Византия. София, 1948) и французском (Byzance des origines à 1453. Paris, 1949) языках. Очерк византийской истории предпринял и болгарский историк-византинист Димитр Ангелов37. Ясный, хотя и совсем краткий популярный очерк предложил П. Лемерль38.

Особого признания заслуживает большой труд Луи Брейе «Византийский мир»39. В трех отдельных томах известный французский историк-византинист предложил публике подробное изложение внешнеполитической истории Византийской империи (Vie et Mort de Byzance), византийского государственного устройства (Les Institutions de PEmpire byzantin) и византийской культуры (La Civilisation byzantine). Труд отличается большой основательностью, а третий том – самобытностью подхода к истории византийской культуры; в нем предлагается наглядная картина византийской жизни, причем автор изображает быт разных слоев византийского населения с их повседневными занятиями, нравами и обычаями. Таким образом, историю культуры Брейе можно сравнить не столько с более ранними изложениями, сколько, скорее, с объемным трудом Федона Кукулеса40, в котором выдающийся греческий исследователь представил результаты своих проводившихся не один десяток лет исследований по истории частной жизни византийцев.

Большинство имеющихся изложений истории византийской культуры, напротив, представляют собственно обзоры развития Византии, нанизывая отдельные компоненты один на другой и делая основной акцент на развитии государства. Из множества таких изложений специально укажем здесь следующие:

Diehl Ch. Byzancë Grandeur et Decadence. Paris, 1919 (англ. перевод: Byzantium: Greatness and Decline. New Brunswick, 1957); Heisenberg A. Staat und Gesellschaft des byzantinischen Reiches // Die Kultur der Gegenwart. Bd. II. Abt. IV, 1–2. Leipzig; Berlin, 19232. S. 364–414; Baynes N.H. The Byzantine Empire. London, 1926 (новое изд.: 1943); Runciman St. Byzantine Civilisation. London, 1933 (фр. перевод: Paris, 1934; итал. перевод: Firenze, 1960); Hussey J.M. The Byzantine World. London, 1957; Haussig H.-W. Kulturgeschichte von Byzanz. Stuttgart, 1959. Благодаря сотрудничеству нескольких византинистов разных стран возник коллективный труд: Byzantium: An Introduction to East Roman Civilisation / Ed. by N.H. Baynes and H.St.L.B. Moss. Oxford, 1948. Книга Херберта Хунгера «Византийский культурный мир от Константина Великого до падения Константинополя» (Hunger H. Byzantinische Geisteswelt von Konstantin dem GroBen bis zum Fall Konstantinopels. Baden-Baden, 1958) иллюстрирует культурную жизнь Византии посредством отрывков из источников. Удачная подборка и прекрасный перевод текстов делают эту книжку вполне достойной чтения.

Большие услуги оказывают историкам-византинистам также изложения истории тех народов и стран, которые особенно сильно влияли на судьбы Византийской империи: итальянские города-республики, персы, арабы, турки и южные славяне. Чаще, чем некоторые работы по византийской истории, историки-византинисты привлекают такие труды, как «История болгарской державы в средние века» В. Златарского (София, 1918, 1927, 1934, 1940. Кн. 1–4), которая хотя и слишком растянута и часто строится на гипотезах, однако похвальным образом сводит воедино с большой полнотой совокупный материал по истории византийско-болгарских отношений от их начала до конца XIII в.; или же сжатый, до сухости прозаический, но именно благодаря своему сухому и критическому духу поразительно надежный труд Константина Иречека «История сербов» (Geschichte der Serben. Gotha, 1911–1918. 2 Bde; серб. перевод: Jupeuk K. Историjа Срба / Превео и допунио J. Радонић. Београд, 1922–1923. Т. 1–2; 19522).

В конце хотелось бы особо указать на важный труд Дьюлы Моравчика (Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. 1–2), первое издание которого вышло в Будапеште в 1942–1943 гг., а второе, расширенное издание, до сих пор являющееся авторитетным, было опубликовано Немецкой Академией наук в Берлине в 1958 г. Выдающийся венгерский ученый с большой полнотой сводит воедино византийские источники по истории тюркских народов. Практически это означает, что в его труде обработана вся византийская историческая литература, поскольку тюркские народы в широком смысле этого слова (как воспринимает это понятие Моравчик) упоминаются практически в каждом византийском историческом сочинении. И поскольку Моравчик к каждому рассматриваемому источнику дает отдельное компетентное разъяснение и приводит исчерпывающие данные как о рукописях и изданиях, так и о научной литературе, его книга оказывается бесценным справочником, который по значению можно сравнить с историей литературы Крумбахера. И в самом деле, труд Моравчика является весьма удачным дополнением к вышедшему уже более шестидесяти лет назад шедевру Крумбахера и представляет собой авторитетный справочник по византийской историографии.

* * *

1

К слову сказать, в научных книгах и статьях, а также в библиографических указателях в разделе истории культуры Востока иногда указывается «Справочник по науке о древности И. фон Мюллера». На это я должен заметить, что такого издания никогда не существовало, так как Иван фон Мюллер издавал «Справочник по науке о классической древности». Хотя задуманный мною «Справочник по науке о древности» и вышел из справочника Мюллера, он в своем построении, естественно, отличается от старого труда соответственно своему новому названию и во многом другом оформлен принципиально иначе. Поэтому для библиографической точности было бы весьма желательно, чтобы впредь под именем И. фон Мюллера цитировались лишь те тома, которые были изданы в рамках его собственного «Справочника по науке о классической древности».

2

Побочного (по отношению к классической древности) труда. – Прим. пер.

3

См. заметку, которую я сделал относительно этого в своей «Истории античной культуры» (Otto W. Kulturgeschichte des Altertums. München, 1925. S. 93; cp. S. 157) в связи с разделом Крумбахера в коллективном труде «Культура современности» (Krumbacher К. Die griechische Litteratur das Mittelalters // Kultur der Gegenwart. Teil I, Abt. VIIÏ Die griechische und lateinische Literatur und Sprache. Leipzig, 19223. S. 320). Впрочем, сейчас я бы иначе сформулировал некоторые моменты.

4

См. мою «Историю античной культуры» (Kulturgeschichte... S. 4–5).

5

Судьба. – Прим. пер.

6

Указанный том «Византийского справочника» так и не вышел в свет. – Прим. пер.

7

На новые основания публикация актов Вселенских Соборов была поставлена лишь благодаря масштабному труду Эдуарда Швартца (Schwartz E. Acta conciliorum oecumenicorum. Berlin etc., 1914–1940.)

8

Репринт: Paris, 1943.

9

Sophocles Е.А. Greek Lexicon of the Roman and Byzantine Periods. Cambridge, 1914. Особо следует указать на большой и очень содержательный словарь Д. Димитракоса (Δημητράκος Δ. Μέγα Λεξικόν τής έλληνικής γλώσσης. Aθήναι, 1949–1950. Т. 1–9), который включает все эпохи развития греческого языка.

10

Русский перевод: М., 1883–1884. 7 т. – Прим. пер.

11

Русский перевод: М., 1877–1878. – Прим. пер.

12

Русский перевод: История Византии. М., 1897. – Прим. пер.

13

Русский перевод: Харьков, 1911; М., 1914 (переизд. 1994). – Прим. пер.

14

Русский перевод: Очерки по истории Византии / Под ред. В.Н. Бенешевича. СПб., 1912. Вып. I. С. 1–193; Вып. II. С. 27–88. – Прим. пер.

15

См. новое переиздание, с добавлением частично восстановленной по архивным материалам 2-й части 2-го тома: М., 1996–1997. 3 т. – Прим. пер.

16

Панченко Б.А. Крестьянская собственность в Византии: Земледельческий закон и монастырские документы. София, 1903.

17

Византия и арабы. СПб., 1900–1902. 2 ч.

18

Подробная оценка личности Бёри как ученого и полный библиографический список его трудов предлагается в кн.: Baynes N.H. Bibliography of the Works of J.B. Bury. Cambridge, 1929.

19

Издание было продолжено К. Диовуниотисом, который к опубликованным Ламбросом до 1927 г. 14 томам прибавил еще 7; указатель ко всем томам был опубликован в 1930 г. Харитакисом.

20

Опубликованная Международной Ассоциацией византийских исследований (Association Internationale des Etudes byzantines) библиография работ с 1939 по 1948 г. включает 2800 названий, которые распределяются между 280 различными журналами, сериями и сборниками.

21

Среди новых византиноведческих центров следует особо выделить Сицилийcкий институт византийских и новогреческих исследований в Палермо, Греческий институт византийских и поствизантийских исследований в Венеции и Центр византийских исследований в Афинах. О деятельности последнего см.: Zakythinos D. Report of the Centre of Byzantine Research. Athens, 1962.

22

Акты афонские Actes de l'Athos / Изд. В. Регель. СПб., 1903–1915. Т. 1–6.

23

Сообщение о работах по византийской экономической и социальной истории содержится в: Brătianu G.I. Les études byzantines d'histoire économique et sociale // Byz 14 (1939). P. 497–511. См. также выделяющую наиболее важные моменты работу: Charanis P. On the social structure of the Later Roman Empire // Byz 17 (1944–1945). P. 39–57.0 современных историко-правовых исследованиях см. подробное сообщение в: Sinogowitz B. Die byzantinische Rechtsgeschichte im Spiegel der Neuerscheinungen// Speculum 4 (1953). S. 313–333.О новейших изданиях документов: Каждан А.П. Новые материалы по внутренней истории Византии X-XV вв. // ВВ 13 (1958). С. 302–313. См. также краткий очерк современных исследований в области права: MalafosseJ. de. Chronique du Droit byzantin // Byz 32 (1962). P. 605–619.

24

Ср. подробные сообщения об исследованиях в области византийской дипломатики: Rouillard G. La diplomatique byzantine depuis 1905 // Byz 13 (1938). P. 605–629; Dölger F. Bulletin diplomatique // REB 7 (1949). P. 69–90.

25

5-й выпуск (акты 1341–1453 гг.) вышел в 1965 г. Впоследствии отдельные выпуски «Регест» Дёльгера подверглись переработке: Вып. 2 – П. Виртом в 1995 г.; Вып. 1, ч. 2 (867–1025 гг.) – А. Мюллером в 2003 г. – Прим. пер.

26

Выпуск 4 (1206–1310) составил Виталиан Лоран (Paris, 1971). Выпуски 5 (1310–1376), 6 (1377–1410) и 7 (1410–1453), а также справочные таблицы для всех 7 выпусков составил Жан Даррузес (Paris, 1977,1979,1991). Он же подготовил 2-е, пересмотренное и исправленное издание в одном томе выпусков 2–3 (Paris, 1989). Выпуск 1 был переиздан самим В. Грюмелем (Paris, 1972). – Прим. пер.

27

Laurent V. Bulletin de sigillographie byzantine //Byz 5 (1929–1930). P.571–654; 6 (1931). P. 771–829; Idem. Bulletin de numismatique byzantine (1940–1949) // REB 9 (1951). P. 192–251.

28

Stein E. Geschichte des spatromischen Reiches. Bd. I (284–476). Wien, 1928; Histoire du Bas Empire. Vol. II. P. e.a., 1949. Посмертное французское издание первого тома: Stein E. Histoire du Bas Empire. Vol. I / Edition francaise par J.-R. Palanque. P. e.a., 1959.

29

The Eastern Roman Empire, 717–1453. Cambridge, 1923. (CMH; IV).

30

The Byzantine Empire/ Ed. J. M. Hussey. Cambridge, 1966–1967.2 parts. (CMH (2 ed.); IV). [Ср. новый кембриджский справочник по истории Византии: The Cambridge History of the Byzantine Empire, с 500–1492 / EcL J. Shepard. Cambridge, 2008. Отдельные разделы посвящены Византии в общих трудах: Cambridge Ancient History. Vol. 12 (2005), 13 (1998), 14 (2000); The New Cambridge Medieval History. Vol. 1 (2005), 2 (1995), 3 (1999), 4 (2004), 5 (1999), 6 (2000). – Прим. пер.]

31

Русский перевод: М., 1948. – Прим. пер.

32

Diehl Ch., Marcais G. Le monde oriental de 395 a 1081. Paris, 1936 (Histoire generale, 2 sect.: Histoire du Moyen Age. T. 3); Diehl Ch., Oeconomos L., Guilland R., Grousset R. L'Europe orientale de 1081 à 1453. Paris, 1945 (Ibid. T 9/1).

33

Васильев А. А. Лекции по истории Византии. Ч. Ï Время до эпохи Крестовых походов (до 1081 г.). Пг., 1917; Он же. История Византии. [Вып. 1]: Византия и Крестоносцы: Эпоха Комнинов (1081–1185) и Ангелов (1185–1204). Пб., 1923; [Вып. 2]: Латинское владычество на Востоке: Эпоха Никейской и Латинской империй (1204–1261). Пг., 1924; [Вып. 3]: Падение Византии: Эпоха Палеологов (1261–1453). Л., 1925. – Прим. пер.

34

См.: Васильев А.А. История Византийской империи / Вступ. ст., примеч., науч. ред., перевод с англ. яз. и именной указатель А.Г. Грушевого. СПб., 1998. 2 т.– Прим . ред .

35

Iorga N. Histoire de la vie byzantine. Bucarest, 1934. 3 vol.

36

Aμαντος Κ. Ίστορία τού Βυζαντινού κράτους. Aθήναι, 1939–1947; 1953–1957 (2 изд.).

37

Ангелов Д. История на Византия. София, 1948–1952. Ч. 1–3; 1959–1967 (3 изд.); 1976 (6 изд., ч. 1). – Прим. пер.

38

Lemerle P. Histoire de Byzance. Paris, 1948. («Que sais-je?»).

39

Bréhier L. Le monde Byzantin. Paris, 1947,1949,1950. (devolution de l'humanite/ Dir. par H. Berr; N 32, 32bis, 32ter).

40

Κουκουλές Φ. Βυζαντινών βίος καί πολιτισμός. Т. 1–6. Aθήναι, 1948.


Источник: История Византийского государства / Георгий Острогорский ; пер. с нем. [М. В. Грацианский]. - Москва : Сибирская Благозвонница, 2011. - 895 с. ISBN 978-5-91362-458-1

Комментарии для сайта Cackle