Г. Подскальски

Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988–1237 гг.)

Источник

Издание второе, исправленное и дополненное для русского перевода

Содержание

Вступительное слово

Предисловие к немецкому изданию

Предисловие к русскому изданию

От издателя

I. Введение II. Русская церковь: становление, организация, духовная жизнь 1. Христианизация Руси (до Владимира) 2. Крещение Владимира 3. Учреждение Русской митрополии 4. Отдельные епископии 5. Государство и церковь 6. Соборы и еретические движения 7. Монашество и монастыри 8. Славянская переводная литература а. Кирилл и Мефодий б. Позднейшие переводы в Болгарии и на Руси 9. Просвещение в Киевской Руси 10. Киев и общерусское (восточнославянское) наследие 11. Вопрос об иудейском влиянии на древнерусскую литературу 12. Последствия монгольского нашествия III. Богословская литература Киевской Руси (988–1237) 1. Гомилетика (учительная литература) 2. Агиография 3. Аскетика 4. Догматика и полемика 5. Каноническая литература (каноническое право) 6. Паломничества 7. Летописание 8. Богослужебная гимнография (Dichtung) 9. Сборники, анонимные и псевдоэпиграфические сочинения, прочее. Взгляд на последующее развитие (до 1273/1274 г.) IV. Основные черты богословия в Киевской Руси V. Приложения Епархии Киевской митрополии (Х-ХIII вв.) 1. Митрополиты и князья Киевской Руси / А. Поппэ а. Карта Киевской митрополии и список ее епархий б. Митрополиты киевские и всея Руси (988–1305 гг.) в. Киевские князья-сениоры X – середины XIII в. (с биографическими справками о князьях, упоминаемых в настоящей книге) Князья – Рюриковичи X–XIII вв. Генеалогическая схема. 2. Византийские императоры, константинопольские патриархи, римские папы а. Византийские императоры б. Константинопольские патриархи в. Римские папы (до 1280 г.) VI. Список сокращений Названия библейских произведений: Ветхий Завет: Новый Завет: Прочие сокращения:
Вступительное слово

Из памятников раннесредневековой русской литературы западноевропейскому читателю известны разве что Повесть временных лет да Слово о полку Игореве. О том, что, сверх двух названных произведений, на Руси тогда существовала богатая историческая и богословская литература, у нас известно, в общем-то, только специалистам. В самой же России эта литература служит предметом живейшего интереса вот уже около двухсот лет. Значительное число ее текстов издано и подвергнуто исследованию с филологической, исторической и историко-литературной точек зрения. Но в богословском отношении (включая сюда и историю богословия) они изучены еще мало. В знаменитой книге прот. Георгия Флоренского Пути русского богословия (Париж, 1937) древнерусской эпохе уделено не много места: автор сосредотачивает внимание на богословской мысли, как она оформилась в XVII в. и развивалась в последующее время. Там же, где автор все же пытался дать характеристику древнерусскому христианству и древнерусскому богословию, он часто ограничивался слишком поспешными обобщениями, суть которых сводилась к схематическому и лишь отчасти справедливому противопоставлению византийского и древнерусского христианства применительно как к богословию, так и ко всей духовной жизни в целом. При этом большей частью некритически повторялись расхожие предубеждения по поводу всего византийского.

Между тем уяснить и сформулировать глубинное соотношение богословия и духовной жизни Древней Руси и Византии раннего средневековья – задача чрезвычайной важности. Ведь именно здесь, без сомнения, скрываются корни того своеобразного развития русского христианства в последующие столетия, которое начиная с XV в. отчетливо проявилось во многих областях церковной жизни. От решения этой историко-религиозной и историко-богословской задачи большую пользу извлечет вся история русской культуры.

Поэтому с точки зрения изучения как русского средневековья, так и всей русской истории в целом, весьма важно и крайне желательно, чтобы профессиональные богословы обратились к письменным памятникам Древней Руси с тем же вниманием, как это уже сделали филологи, литературоведы и историки, ибо это – словесность, которая носит по преимуществу богословский характер и относится главным образом к их компетенции.

Автор предлагаемой книги – богослов, и этим его трудом создаются предпосылки для историко-богословского изучения домонгольской эпохи. В ходе многолетней самоотверженной работы он не только собрал все доступные науке (т.е. изданные) памятники раннесредневекового богословия и посвященную им литературу, но и, критически оценив, изложил этот материал в обозримом систематизированном виде, в хронологическом порядке, на фоне истории древнерусской церкви. Эта “древнерусская патрология”, как можно было бы назвать представляемый труд, станет, по прекрасному русскому выражению, настольной книгой для всех исследователей в данной области – руководством, которое всегда должно быть под рукой ученого, ищущего совета, и послужит отправным пунктом для всякого дальнейшего исследования, справочным пособием для филологов и литературоведов, историков и богословов.

Мы с большим удовлетворением приветствуем выход в свет такого труда и хотим по этому случаю выразить двоякую надежду:

во-первых, что работа, проделанная здесь в отношении раннесредневекового богословия, будет продолжена и в свое время охватит всю историю русского христианства;

во-вторых, что книга послужит тем в самом буквальном смысле “отправным пунктом”, от которого будущие исследователи отправятся по “путям русского богословия” (в том числе и древнерусского), чтобы очертить их с еще большей отчетливостью и полнотой, чем это было сделано 45 лет назад в чрезвычайно ценном труде о. Георгия Флоренского.

Людолъф Мюллер

Предисловие к немецкому изданию

Мысль о написании руководства (Handbuch) по богословской литературе Киевской Руси выросла из давнего желания рассмотреть влияние духовной жизни Византии на какую-нибудь иную культуру, проследить за тем, как она видоизменяется, попадая в новое культурное окружение. Еще одним стимулом для того, чтобы заполнить очевидный пробел в истории церкви и культуры, послужил приближающийся тысячелетний юбилей христианизации Руси. Предлагаемый итог шестилетних трудов, несомненно, нуждается в разнообразных дополнениях и усовершенствованиях, но он является необходимым, а потому, вероятно, и полезным началом. Книгу открывает вводная историческая часть, которая практически целиком основана на результатах, добытых другими исследователями. Она отнюдь не заменяет (и не может заменить) историю древнерусской церкви, а призвана дать очерк истории церкви в Киевской Руси преимущественно в той мере, в какой последняя отразилась в письменных источниках.

Моему коллеге проф. Анджею Поппэ (Варшава), внимание которого сопровождало эту работу на всем ее протяжении от замысла до завершения, я приношу искреннюю благодарность за кропотливый труд по созданию первого в научной литературе полного списка киевских митрополитов, а также списка древнерусских князей. Оба списка снабжены биографическими справками, которые вместе с историческим вводным разделом (хотя он и не стремится к согласованию имеющихся точек зрения по всем конкретным вопросам) должны обеспечить необходимую ясность и обозримость тому порой противоречивому многообразию имен и фактов, с которым мы сталкиваемся в письменных источниках.

Относительно технических приемов работы с громоздким материалом, большей частью на славянских языках, ограничимся лишь несколькими замечаниями. От сводной библиографии я отказался, поскольку указатель авторов и постоянные перекрестные ссылки в примечаниях, имеющие в виду тех или иных авторов или те или иные реалии, не только позволяют легко обнаружить труды соответствующего исследователя, но и помещают их в контекст конкретной проблематики. За редкими исключениями, все сокращения будут понятны читателю без дополнительных разъяснений: я хотел бы избавить его от необходимости лишний раз листать книгу. Что касается изданий памятников, то приводятся важнейшие из старых, а также издание, считающееся наилучшим и, по возможности, наиболее доступное. В историографии я старался добиться максимальной полноты (с точки зрения богословия!), но статьи в сводных трудах (энциклопедиях, общих историях литературы) указываются только в особых случаях, в остальном же предполагаются известными. Слависты из стран с кириллическим алфавитом, вероятно, сочтут неуместным, что знакомые им имена и названия книг даются в транслитерации латиницей (в настоящем издании кириллица, естественно, восстановлена. – Прим. изд.), однако, принимая во внимание круг читателей, на который рассчитано это издание, я не имел другого выбора. Старославянские названия и цитаты приводятся то в старой, то в современной орфографии – в зависимости от использованного источника. К сожалению, оказалось пока невозможным дать указатель анонимных и псевдоэпиграфических сочинений, по начальным словам, текстов (Incipit-Register), так как многообразие редакций и отсутствие критических изданий сплошь и рядом препятствовали окончательной идентификации того или иного произведения.

В заключение я должен выразить большую признательность многим коллегам и учреждениям. В первую очередь – проф. Людольфу Мюллеру (Тюбинген) за компетентные советы, сопровождавшие вызревание замысла этой книги, за тщательный просмотр рукописи, в результате которого стали возможны многие исправления либо уточнения (хотя всю ответственность за окончательный текст, разумеется, несет только сам автор), равно как и за вступительное, путеводное слово. Далее, я признателен Доминиканскому семинару (Studium) в Хельсинки за гостеприимство во время моей двухмесячной работы в Славянском отделении Библиотеки Хельсинкского университета (осенью 1976 и весной 1979 гг.), которая впоследствии и заочно поддерживала меня. Я признателен, наконец, Немецкому исследовательскому обществу (Deutsche Forschungsgemeinschaft) за оказание важной материальной помощи. Приношу также благодарность сотрудникам издательства С. Н. Beck-Verlag за тщательную работу по подготовке рукописи к печати и своему коллеге Бернду Г роту, помогавшему мне держать корректуру.

Хочу надеяться, что этот труд, который я посвящаю также и памяти своих покойных родителей, и с русской стороны встретит поддержку и продолжение!

Герхард Подскалъски

Франкфурт-на-Майне, январь 1982 г.

Предисловие к русскому изданию

В связи с тысячелетним юбилеем Крещения Руси (особенно в 1987 и 1988 гг.) во многих странах вышло в свет огромное количество всевозможных изданий: юбилейных сборников, трудов конгрессов, каталогов выставок. Конечно, не все они претендуют на научность или ставят себе целью внести новый вклад в исследование проблемы. Что же касается настоящей книги, то я мог бы сослаться на неоднократно высказывавшееся многими моими коллегами мнение, что она – будь то в немецком оригинале, с момента выхода которого минуло уже десять лет, или в русском переводе, который читатель держит в руках, – будет приносить пользу исследователям еще долгое время, независимо от конкретного повода, по которому она была написана. Во всяком случае, она нашла широкий отклик во всем мире, выразившийся, в частности, в более чем полусотне положительных рецензий на десяти языках со стороны представителей различных дисциплин и конфессий. С тем большей радостью я узнал, что в результате коренных перемен, происшедших в России, стало возможным также и русское издание книги. Часть приложений, написанных А. Поппэ, уже опубликована (в исправленном виде) в исследовании Я.Н. Щапова Государство и церковь Древней Руси·. X–XIII вв. Μ.: Изд-во “Наука”, 1989. С. 191–206. Труд мой был адресован западному читателю, для которого русская дореволюционная и советская литература оставалась труднодоступной не только по причине языка. Поэтому в русское издание пришлось внести некоторые изменения: например, цитирование источников по западным изданиям заменить на цитаты по соответствующим русским изданиям. За эту трудоемкую работу я выражаю искреннюю признательность переводчику книги А.В. Назаренко (Москва), который любезно указал мне также на ряд промахов и недосмотров. Разумеется, такого рода “перестройка” имеет свои разумные пределы, если не ставить себе задачу переписать книгу заново. Это касается и библиографических дополнений в примечаниях, доведенных примерно до 1990 г. Я не собираюсь предпринимать какое бы то ни было продолжение этого труда применительно к эпохе Московской Руси, за которое ратует в своем вступительном слове Людольф Мюллер. Однако русское богословие послемонгольского времени частично нашло отражение в двух других моих работах: Богословская литература средних веков в Болгарии и Сербии (864–1459) (книга готовится к печати) и Греческое богословие в эпоху турецкого господства (1453–1821 гг.)*.

Пусть этот труд в его русском варианте послужит – в нынешнее время материальной нужды и духовной переориентации – делу сближения народов!

Герхард Подскалъски

Франкфурт–на–Майне, Пасха 1992 г.

*Podskalsky G. Theologische Literatur des Mittelalters in Bulgarien und Serbien (864–1393 bzw. I459); idem. Griechische Theologie in der Zeit der Türkenherrschaft (1453–182Г). München, 1988.

От издателя

Предлагаемый читателю труд – единственное в своем роде справочное пособие или руководство (Handbuch) по древнерусской литературе, обладающее и всей необходимой полнотой, и достаточной концептуальной зрелостью, обеспечившей ясность построения и поразительную емкость изложения огромного фактического материала. Хотя за двести без малого лет своего развития древнерусская филология накопила немало фундаментальных результатов в самых различных направлениях, эта книга не имеет прецедентов в историографии, ибо здесь впервые предпринята попытка всеобъемлющего охвата и последовательной систематической классификации всей литературы Киевской Руси под, собственно, богословским углом зрения. Выделив в древнерусской литературе специфический предмет богословского анализа, автор предложил оригинальный и, думается, вполне адекватный метод его исследования и блестяще применил этот метод на практике, проявив и редкостную эрудицию, и недюжинный талант. В итоге настоящим трудом, по сути дела, заложены основы нового направления в древнерусской историографии, перспективность которого не вызывает сомнений.

Но если необходимость подобного подхода к изучению древнерусской книжной культуры сегодня, кажется, уже никем не отрицается, но осознается она далеко не всегда в полной мере и потому требует некоторых пояснений.

Поскольку древнерусская литература была литературой церковной по самому своему существу, прежде всего выполняя роль носительницы Церковного Предания, поскольку постоянное воспроизведение этой литературы, переписывание и перечитывание важнейших ее памятников, представляло собой неотъемлемую составную часть церковной жизни, богослужебной и аскетической практики, – постольку очевидно, что именно религиозная проблематика этой литературы и должна находиться в центре внимания ее исследователя. В противном случае он рискует повторить опыт посетителя Кунсткамеры, так и не приметившего в ней слона. Сравнение не случайное: невнимание к самому религиозному сознанию, воплотившемуся в этой литературе, неизбежно превращает ее в безжизненную коллекцию “текстов”, написанных на “мертвом языке”, отвлеченных филологическим анализом от их подлинного содержания и представляющих, по существу, лишь антикварный интерес, хотя и облекаемый порой в замысловатую наукообразную фразеологию. Поэтому не будет преувеличением утверждать, что необходимость богословского подхода к изучению древнерусской литературы определяется не только религиозными; но и собственно историческими соображениями и осознается историком именно в той мере, в какой он отличает себя от простого любителя древностей.

Но дело не сводится к этому. В заглавии настоящего труда богословской названа не позиция его автора, не предлагаемый им подход к изучению древнерусской литературы, а сама эта литература как таковая, взятая едва ли не во всем богатстве своих жанровых форм. Это может вызвать недоумение, если даже не подозрение в определенном насилии над предметом в пользу метода. Возникающие на этой почве вопросы автор разрешает в заключительном разделе своего труда (с. 433–435 настоящего издания), подводя его итоги и разъясняя aposteriori основания развиваемого подхода и содержание употребляемых понятий. Поэтому для удобства читателя ряд моментов, имеющих принципиальное значение для понимания этой книги, целесообразно высветить сразу, предваряя авторский текст и кое в чем дополняя авторское заключение.

Русская церковь сохранила присущее древнейшей святоотеческой традиции понимание Богопознания как непосредственного приобщения к Богу, дарованного Откровением и осуществляющегося в Церкви, Теле Христовом. Сохранила она и связанное с таким пониманием тяготение к интегральным формам духовного опыта, соединяющим мысль, чувство и поступок в одно неделимое целое и поддерживающим живую, органическую связь богословской рефлексии с богослужебной и аскетической практикой. В русле этой традиции решающая роль в процессе Богопознания отводится самой богослужебной жизни, а высшим проявлением богословия в конечном счете выступает молитва как главная, основополагающая форма этой жизни. Наглядным выражением такой взаимосвязи вещей всегда (начиная с рубежа V–VI вв.) служило чтение (или пение) Символа веры в кульминационный момент евхаристической службы, непосредственно перед причастием.

В таком богословии преобладает голос не испытующего разума, а верующего сердца, и звучит этот голос негромко, нередко давая повод (даже самым серьезным исследователям) для обвинений в “интеллектуальном безмолвии”. Реальной почвой для таких обвинений служит то обстоятельство, что в силу указанных особенностей православной традиции роль интеллектуальной составляющей богословского сознания остается в ней сугубо подчиненной и заведомо ограниченной, а выделение богословия в качестве особого жанра церковной литературы или специальной научной дисциплины, ставшей уделом узкого круга ученых богословов, как это произошло в эпоху схоластики на западе христианского мира, оказывается просто невозможным. Но именно благодаря этому православное богословие и сохраняет неразрывную связь со всеми остальными областями церковной жизни во всей ее органической цельности, остается всецело интегрировано в нее, а потому и оказывается вездесущим, пронизывает все без исключения жанры церковной литературы. Несколько утрируя, можно сказать, что по существу своему эта литература – вся целиком богословская, причем именно постольку, поскольку богословие как таковое в принципе не сводимо здесь ни к какой литературе, не говоря уже о частных ее жанрах или разновидностях.

В силу этого предметом историко-богословского исследования становится именно вся церковная литература Киевской Руси как единое целое, во всем ее жанровом многообразии, а главным направлением ее изучения выступает анализ ее жанровой структуры. Естественно, анализ этот отличается от литературоведческого: специфика и взаимосвязь жанровых форм рассматриваются под богословским углом зрения, как выражение различных и вместе с тем дополняющих и предполагающих друг друга сторон духовного опыта, осуществляющегося в многомерном смысловом пространстве человеческого существования. Соответственно главным средством такого анализа служит историко-богословская герменевтика рассматриваемых памятников, а в основу ее кладется “чуткий, вдумчивый пересказ” (с. 435) их содержания.

Такой подход позволяет выявить своеобразие древнерусской церковной литературы не только по отношению к западной традиции, но и в ряду родственных ей литератур византийского круга, догматическое содержание которых вполне идентично ее собственному, но жанровая структура глубоко отлична, ибо выражает иное соотношение форм духовного опыта, осуществлявшегося в иной исторической среде. Это приводит автора к новым подтверждениям старого вывода (Г. Флоровский, Н. Бердяев, Г. Федотов, в последние годы – Ф. Томсон), что своеобразие древнерусской рецепции византийского православия определялось в значительной, если не в решающей степени незнакомством Руси с классической традицией, всегда в той или иной мере сохранявшей свою основополагающую роль в византийской культуре. Это обстоятельство способствовало еще большему усугублению всех вышеуказанных особенностей православного вероучения, его укорененности более в сердце, чем в разуме, что и стало главной отличительной чертой русского православия.

В частности, отмечается, с одной стороны, полное отсутствие на Руси догматической и экзегетической литературы, предполагающей достаточно высокий уровень классической образованности, а с другой – безусловное и едва ли не монопольное преобладание повествовательных и учительных жанров, вплетающих духовное наставление в занимательный рассказ, увлекающий читателя в душеполезное чтение, пробуждая его любознательность. Подчеркивается и необычайная популярность апокрифических мотивов, проникающих во все без исключения жанры включая проповедь и полемику и, вероятно, отвечавших каким-то особенно острым потребностям древнерусского читателя, интеллектуально не слишком искушенного, но зато необычайно чуткого и отзывчивого ко всему чудесному, парадоксальному, не укладывающемуся в привычные рамки мирского понимания. Наконец, особое внимание уделяется наиболее устойчивым образам и мотивам, переходящим из одного произведения в другое поверх сюжетных и жанровых границ и отражающим, надо полагать, особенно существенные элементы духовного опыта молодой древнерусской церкви.

Подлинным объектом такого исследования в конечном счете становится уже не столько церковная литература как таковая, сколько само церковное сознание, получившее в ней свое воплощение и выявляемое ее богословским анализом, выделившим в ней свой специфический предмет. Именно в этом и состоит, быть может, главное достоинство этой книги, не только предоставляющей читателю превосходный каталог богословских тем и мотивов древнерусской литературы, но и погружающей его в живой поток религиозного сознания Киевской Руси. И если у современного читателя последние слова вызовут какую-то ассоциацию с “литературой потока сознания”, то ему следует принять во внимание, что речь идет о весьма специфическом модусе человеческого сознания, о сознании церковном, поток которого разворачивается не во “внутреннем мире индивида”, а в сложном, многослойном и многоплановом, времени и пространстве церковной жизни, осознающей себя неотъемлемой составной частью мировой истории – истории Спасения человеческого рода.

Возвращаясь к традиционной терминологии, следует подчеркнуть, что речь идет о Церковном Предании в собственном смысле слова, засвидетельствованном письменными памятниками, но отнюдь не сводимом к сумме этих свидетельств, ясное понимание чего и является, еще раз подчеркнем, главным достоинством настоящего труда, полностью искупающим все его частные упущения и недостатки, неизбежные при столь широком охвате предмета. В данном же случае эти упущения тем более извинительны, что обусловлены они либо недоступностью для автора рукописных свидетельств и некоторых критических изданий рассматриваемых им памятников, либо вполне естественной и неизбежной данью ученого иезуита той традиции, в которой сам он вырос и воспитан. Читатель заметит наличие у автора некоторой инерции и даже пристрастий такого рода, прежде всего вероисповедного происхождения (в необходимых случаях издатели вносят соответствующие коррективы), но заметит он и отдаст должное, надо полагать, также и тому обстоятельству, что эти пристрастия отнюдь не переходят в предвзятость, ибо движет автором в высшей степени доброжелательное, уважительное, а порой и любовное отношение к чужому Преданию, в котором он ищет драгоценные для него зерна древнейшей святоотеческой традиции, в исторической ретроспективе общие для всего христианского мира, но утраченные западом в силу тех или иных причин. В связи с этим следует особо отметить тот факт, что в лице автора этой книги читатель имеет дело с представителем той замечательной плеяды ученых иезуитов, которая в последние десятилетия внесла решающий вклад в изучение Церковного Предания православного востока – и тем самым хоть в какой-то мере восполнила безмолвие православной науки, пережившей в России на рубеже XIX–XX вв. блистательный взлет, но затем попросту ликвидированной советской властью вместе с подавляющим большинством ее живых представителей. Но одновременно нельзя не подчеркнуть и то обстоятельство, что никакое, даже самое заинтересованное, отношение к чужой традиции не может заменить непосредственное приобщение к ней в церковной жизни, чем и объясняются наиболее существенные упущения автора. В частности, не всегда отдается должное православному пониманию внутреннего единства Св. Писания и святоотеческого Предания, и не вполне учитываются богослужебные традиции русской церкви (что и отмечается издателями в соответствующих местах в меру их собственного знакомства с предметом).

Нельзя не представить читателю и самого автора этого замечательного труда. Иеромонах, член Societas Jesu, о. Герхард Подскальски родился в Саарбрюкене в 1937 г., вступил в Орден в 1956 г., изучал философию (1958–1961) и богословие (1963–1967). Докторскую диссертацию защитил в 1971 г. в Мюнхенском университете, с 1972 г. преподавал на кафедре церковной истории и византийского богословия Коллегии Св. Георгия во Франкфурте-на-Майне, в 1981 г. возглавил эту кафедру, а в 1978 г. был избран также и профессором Папского института восточных исследований в Риме. Опубликовав свою докторскую диссертацию в 1972 г. (Byzantinische Reichseschatologie. München: С.Н. Beck), сразу приобрел широкую известность в научных кругах, разделив с П. Александером честь основоположника нового направления византиноведения, ориентированного на исследование византийской эсхатологической традиции. К этой проблематике не раз возвращался и в последующих статьях, но одновременно неуклонно расширял круг своих исследовательских интересов и вскоре приступил к систематическому изучению византийского богословия как единого связного целого, в полном его объеме и всех основных разветвлениях. При этом особое внимание уделялось славянским рецепциям византийского наследия, что и получило свое отражение в фундаментальных монографиях, упомянутых в авторском предисловии к настоящему изданию (см. выше, с. XI и сл.). Помимо пяти монографий, о. Г. Подскальски опубликовал более ста статей и сообщений по различным вопросам истории и богословия православной церкви и на сегодняшний день по праву является общепризнанным авторитетом в этой области. Наконец, в 1993 г. о. Г. Подскальски был избран Почетным Членом Санкт-Петербургского Общества византино-славянских исследований, что и послужило непосредственным импульсом для подготовки настоящего издания. Укажем и на то обстоятельство, что одновременно с ним в Афинах выходит греческий перевод аналогичного руководства по греческому богословию поствизантийской эпохи, опубликованного в 1988 г. (см. выше, с. XII). Выразим надежду, что оба издания достойно отметят шестидесятилетний юбилей автора.

Для настоящего издания в авторский текст, опубликованный в 1982 г., внесены многочисленные исправления и дополнения, увеличившие его объем почти в полтора раза. Сам автор заметно расширил библиографический аппарат и довел его примерно до 1990 г. Профессор А. Поппэ (Варшава), крупнейший специалист по истории древнерусской церкви, внес ряд существенных уточнений и дополнений в составленные им биографические справки о киевских митрополитах и князьях, помещенные в конце тома в качестве приложений. Переводчик (А.В. Назаренко, Москва) взял на себя нелегкий труд выверить все ссылки автора на древнерусские источники, внес необходимые уточнения, пояснения и дополнения и воспроизвел цитируемые места в оригинальном виде, передав славянский текст в современной русской транскрипции. Кроме того, переводчик значительно дополнил авторский библиографический аппарат как новейшей литературой, так и труднодоступными на западе отечественными публикациями прежних лет, в первую очередь критическими изданиями источников, и тем самым еще более увеличил инструментальную ценность данного издания в качестве справочного пособия. Наконец, подготовленный переводчиком текст редактор (К.К. Акентьев, С.-Петербург) дополнил в свою очередь еще целым рядом уточнений, пояснений и историографических справок, необходимых для более адекватной локализации предмета в византиноведческой перспективе, отвечающей византийскому генезису древнерусской церкви. Как правило, издатели старались ограничиться предельно краткими примечаниями к авторскому тексту, но в тех случаях, когда требовался достаточно обстоятельный комментарий, они, не желая загромождать авторский текст слишком обширными вставками, вынесли свои дополнения в конец тома, поместив их вслед за приложениями А. Поппэ и хронологическими таблицами.

В итоге сотрудничество двух издателей вылилось в совместный труд двух историков, русиста (переводчик) и византиниста (редактор), каждый из которых видел свою задачу под собственным углом зрения, обусловленным рамками его компетенции. Они полагали, что это положительно скажется на результатах их труда, но читателю судить о том, насколько эти надежды оправдались. Тем более что в силу указанного различия точек зрения такое сотрудничество далеко не всегда сопровождалось полным единомыслием его участников, что и сделало целесообразным сохранить за каждым его собственное лицо. В тех случаях, когда дополнения издателей ограничиваются краткими историографическими справками и сопровождают авторский текст в виде примечаний, они помещаются в квадратные скобки и заключаются инициалами соответственно переводчика (А.Н.) или редактора (К.А.). Аналогичным же образом идентифицированы и комментарии издателей в конце тома, отсылки к которым сопровождают авторский текст параллельно с нумерацией подстрочных примечаний и отличаются от нее предваряющей цифру звездочкой (*). Наконец, двумя звездочками в угловых скобках (**) отмечаются ссылки на дополнительную библиографию, добавленную переводчиком лишь в самый последний момент, когда включить ее в сверстанный текст уже не было возможности. Соответственно именной указатель не охватывает эти дополнения.

Настоящим томом Санкт-Петербургское Общество византино-славянских исследований открывает серию Subsidia Вуzantinorossica, издаваемую параллельно с ежегодником Byzantinorossica (первый том которого вышел в 1995 г., второй находится в печати). В рамках этой серии наряду с оригинальными монографическими трудами членов Общества предполагается публиковать также и русские переводы зарубежной научной классики последних лет, прежде всего трудов иностранных членов-корреспондентов и почетных членов Общества (в частности, о. Иоанна Мейендорфа, о. Фомы Шпидлика, Ж. Дагрона, В.А. Водова, А. Поппэ и др.). Все издания этой серии также будут сопровождаться новейшим справочно-библиографическим аппаратом и издательским комментарием, включающим публикацию в современный научный контекст. Тем самым Общество надеется внести посильный вклад в развитие российского книжного рынка, ныне буквально заваленного заведомо устаревшей литературой, стереотипное воспроизведение которой по силам коммерческим издательствам. Это должно способствовать если не расширению, то хотя бы сохранению, по мере возможностей, интеллектуальных горизонтов современной русской науки, прежде всего научной молодежи, профессиональное развитие которой сегодня более чем проблематично. Ведь ни для кого не секрет, что общий кризис современного российского общества в науке усугубляется кризисом информационным, последствия которого примут необратимый характер, видимо, уже через десять – двенадцать лет. Решающую роль здесь играет то обстоятельство, что в последние годы назойливая болтовня об “общеевропейском доме”, “общечеловеческих ценностях” (кажется, порой не вполне отличаемых от предметов общего пользования) и прочих замечательных вещах сопровождалась неуклонным сокращением поступлений иностранной научной литературы в российские библиотеки. В итоге “возвращение в цивилизацию”, разрекламированное нашей “демократической прессой” со столь непомерным энтузиазмом, на деле обернулось едва ли не полным разрывом научных связей России с внешним миром. И никакие поездки российских ученых за рубеж, сейчас столь популярные по понятным причинам, конечно, не восполнят пустоту отечественных книгохранилищ. Думается, что в таких условиях издания подобного рода становятся вдвойне актуальными, по крайней мере для тех, кто из России не уехал и пока не собирается этого делать. Именно таким читателям и адресована в первую очередь эта серия.

В заключение выражаю глубокую признательность Российскому гуманитарному научному фонду и Немецкому общественному фонду Inter Nationes за финансовую поддержку настоящего издания. Особая благодарность – самому о. Герхарду Подскальски, разрешившему открыть эту серию своим основополагающим трудом.

К. К. Акентьев

Санкт-Петербург, Успение 1996 г.

 

 


Источник: Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.) / Герхард Подскальски; Пер. А.В. Назаренко; Под ред. К.К. Акентьева; С.-Петерб. о-во визант.-славян. исслед. - 2-е изд., испр. и доп. для рус. пер. - СПб. : Византинороссика, 1996. - 572 с. (Subsidia Byzantinorossica; Т. 1).

Комментарии для сайта Cackle