Хождение в Иерусалим и Египет Василия Гагары

Лета 7142. О похождении Василия, как странника, житием казанца, родом плесенина, прозвищем Гагара, како ходил во Иерусалим, и во Египет, и во Царьград, и како Святым местом поклонихся во Иерусалиме и во Египте, и целова их честне, и паки возвратихся во царствующий град Москву, и на Москве за сие дело его велию честь получих от великаго государя царя: учинен бысть гостем.

Некто был победоносец, беды и напасти многие на него приходили, и пожары, и поклепы всякия, зовомый именем Василий, странник, родом плесенин, житием казанец бых, прозвищем Гагара. И жих от юности своея житие свое блудно и скверно препроводил, аки свиния в кале греховне пребых, блуд творяше безпрестанно: не имех бо ни среды, ни пятка, не торжественнаго божия праздника, многажды впадше в блуд и бываше с мужеским полом и з женским, с русским же и бусурманским, и скоты многими прегреших блудом. И того моего сквернаго и блуднаго жития было 40 лет, до древности лет живота своего.

Потом же на мя наведе господь наш Иисус Христос те многие скорби, и печали, и беды, и напасти. Потом же отпусти на корабли за море человека своего Гаранку в Персицкую землю, и что было имения моего многогрешнаго раба, и то все потонуло на мори судом божиим. Да в то же время у меня, многогрешнаго, жена преставися, и я обещахся в печали своей во Иерусалим ити помолитися, и у господня гроба приложитися, и во Иердане искупатися, и многим патриархом греческим о гресех своих блудных и скверных покаятися, и потом от них приняти благословение. И как я обещахся ити во Иерусалим, и по обету моему бог мне невидимо почал давати богатство: единым годом и со вторицею против того погибшаго, что на море божиим судом погибе, нажил.

И потом пойде во Иерусалим. Шел на Грузинскую землю, на город Тефлис. А в Тефлисе 4 града, а стоят на двое, а промеж их идет река, не мерзнет ни зимою, ни летом, зовомая Кура, а прошла скрозь гору каменную. А кои грады по той стороне Куры реки, и един град стоит на высоцей горе, велми высоцей и каменней, нельзя тех градов поткопом взяти. Круг того града обведен ров неделан, камень тоя горы просечинан, а глубина ему 7 сажен, и вода в него идет из горячих колодезев, а Божиим созданием тех горячих колодезев есть за 60. И над теми колодезями учинены полаты велми красны, а в тех полатах и в тех горячих колодезях мыютца за бани место христиане и бусурманы, а трутца кисеями, а не вениками, а веников и не знают.

Да тут же есть близ тех градов, с приезду реки Куры, град под землею зделан, а делал его теврейскаго царя Семиона сын. Да вверх по той же реки Куры, близ Тефлися 12 поприщ, стоит монастырь, а в нем живет митрополит да архиепископ.

А храм в нем велми чюден устроен, аспидной, разной аспид цтветов; нигде такова божия милосердия строения не видал такова чюдна.

Да против того монастыря, на другой стороне реки Куры, стоит гора велми высока, а на ней храм поставлен древних царей, а памятухов нет. Да близ же тое реки Куры есть гора, а на ней просечены 4 окна болшие, а жил в той горе людояд, а ел на всякой день по человеку. Да в той же Грузинской земле есть меж гор щели, а в тех щелях заключены дверми железными цари Гог и Магог, а заключил де их судом божиим царь Александр Македонский. Да в той же земли Грузинской изобилно пшеницею, и ячменем, и медом, и виноградом.

Потом же шел на град Родян; а близ того града Родяни 15 поприщ на ровне месте стоит монастырь арменский, а в нем 3 церкви; в одной в соборной церкве препочивает Григорей великия Армении. Да от того же града Ровяни 2 днища есть горы Араратцкие, а на них Ноев ковчег. А мимо тех гор идет река велми быстра и лето и зиму не мержет.

И потом пойде на Турскую землю в порубежной город Ардаган, а из Ардагани на Карсун город, а из Карсы на Изрум, а Изрума на Севастию, где умучены 40 мученик. Да близ того града Севастии есть езеро 15 поприщ и болши. А из Севастии шел на Кесарею. А Севастия же стоит близ горы, велми страшны и велики, а на ней снег не сходит ни летом, ни зимою. А с той горы бывала во едину пору вода, и тот град хотело потопити, и они перенеслися на иное место, 5 поприщ оттоле, а старое место запустело.

А из Кесарии шел на Галилею град, а по турски Халяп, а из Галилея в Амдонию град. И сквозь него идет река велика; а плотина зделана каменная, а на той плотине стоит мелница; а от мелницы вода возведена колесом, вышиною от воды сажен 12, а ис того колеса вода идет в желоп каменной, а ис того желоба приведена вода трубами во весь град и посад. А тот град стоит на горе высоце, велми красен, а около его ров веден каменной, и воды в него напущено, а глубины 16 сажен.

А потом шел на град Дамаск. А Дамаск же град велик велми есть, на 30 поприщах и боле. Да в нем же есть сады велми учрежены красны, и овощия велми много всякаго, что ни есть на сем свете, нигде таковаго града не обрел и таких садов.

А из Дамаску шел в Самарею. А Капернаум стоит в правой руки в стороне, а стоит на горе высоце велми, а ходу на гору к тому граду днище. А под тою горою близ же житие отца Иосифа Прекрасного Иакова. А есть тут река велми глубока, а впала в Ердан реку; а через ея есть мост, строение того же Иакова. А камение кладено в том мосту велми велико, мню, что такова мосту никако же человеку зделати возможно, разве бога.

Да близ же Капернаума есть житие Петра апостола, и полаты каменные до сех мест стоят, его Петрово строение. А под тем жилищем есть озеро 30 поприщ и боле, а рыбы велми много всякой, а ловить их некому, потому что живут все арапы дикие. А Фаорская гора велми кругла и прекрасна, а древеса на ней велми прекрасны же, что нигде таких древ не мог наехати. А Назареф стоит на праве же, едучи во Иерусалим, а живут в нем арапы, християн нет; а в монастыре живут немцы, а града в Назарафе нет. А от Самарии до Иерусалима ходу пол 2 днища. А как будет близ Иерусалима и увидиш святый град Иерусалим, и горы и холмы все кровавы.

И как меня, многогрешнаго раба, бог принес во Иерусалим, и стал на патриарше дворе; а патриарха в то время дома не было, был в Волоской земли для милостыни; а приказано было Ефлиомскому митрополиту. И как я стал на том патриарше дворе, и старцы греческие писали в Ефлиом к митрополиту, чтобы он приехал к вечерне во Иерусалиме, и митрополит же Ефлиома приеде к вечерни во Иерусалим. И турки же храм отпечатали, и оттомкнуша, и пустиша нас в тое великую церкви, а взяша с меня и з человека моего 14 ефимок. Митрополит же, и все священницы, и старцы гречески пойдоша в тое великую церковь, да и аз же, многогрешный, пойде в тое великую церковь помолитися, и видети гроб господень, и к нему приложитися.

И как я, многогрешный, переступи чрез порог и увиде образ Саваофов и Деисус, велми написано страшно и чюдно, и в то время на меня, многогрешнаго раба, было послание божие в той велицей церкве: ноги у меня отнело, и состояти не мог; а того было с час бойчей. И я, многогрешный раб, в те поры нача каятися о гресех своих блудных, и призывая на помощь господа бога своего Иисуса Христа и пречистую его богоматерь, и возопи велиим гласом. А греческие же попы и мнихи, на мя, многогрешнаго раба, зря, восплакася, что ни над кем такова божия послания не бывало. И услыша господь бог молитву мою и слезное рыдание, и по мале времени господь мя исцели от того послания своего божия, и пойде о себе к Господню гробу, и у гроба господня помоляся и приложися.

И по вечернем же пении пойде прияти благословение у митрополита. И митрополит же и вси греки меня, многогрешнаго раба, воспросиша: «Коей веры и которые земли человек?» И я им сказа: «Веры христианские, Московские земли». И митрополит же о мне, многогрешном, возрадовася и вси греки, потому что опричь Трифана Коробейникова да меня, многогрешнаго раба, из такова из далнаго государства из христианские веры не хто не бывал.

И прият благословение, пойде из храму вон, и митрополит же меня позва за трапезу хлеба есть. И как прииде в трапезу, и посадиша меня у трапезы на скамье, и принесе лоханю серебреную позолочену на красно. И меня розуша диякон, и тое лохань поставиша в подножие ног моих, и принесе кунган воды теплые, и обмыша нозе мои тот же диякон, а священник чистым полотенцем ноги отираше. А человеку моему Гараски такожде ноги обмыша, и полотенцем чистым утроша.

И взяша нас за трапезу и честь велию воздаша, не по моей мере. И пил чашу про многолетное государское здравие, и про их благородные чада, и про патриарше душевное спасение. И по мале времени, как похотели ити, где мне отведена полата на покой, и митрополит же присла за мною с питием и со овощием многим.

А гроб господень каменной, а покрыт доскою аспидною белою, а гроб божий стоит в часовне каменной на земли, а мерою уже того и ниже гроба, что вывез Трифан Карабейников, лише длиною в ту меру. А среди тоя великоя церкви висит паникадило, зделан верх, как зде, на Москве, в соборе над ризою господнею, медною, позолочено на красно, велми велико, а мерою есть сажен 15. А по сторонам того паникадила у краев ломпады с маслом дровяным стеклянные горят беспрестанно, нощ и день; а по смете есть ломпад с триста. А под тем паникадилом есть пуп земный.

Да в том же храме лежит камень, велми велик, рощелился на двое; а на том камени распят бысть господь наш Иисус Христос. Да позади олтаря, где обретен крест господень, на низ ступеней 40 ступити, и тут стоят 3 кресты древяные, и к ним прикладываются вси христиане. Да в том же храме есть щель, как человеку пролесть головою, и в той щели слышать з[в]ук; а тою щелию де сходил господь наш Иисус Христос во ад, а глубина никому не ведома, разве бога. А подлинный крест, на коем был распят господь наш Иисус Христос, увезен в немцы, как был Иерусалим за немцами.

Да в той же велицей церкве предел во имя Воскресение Христово, а в нем служба греческая. А по сторонам по обоим деланы пределы, а в тех пределах службы разных языков, кои веруют во Христа; а действуют, кой хто по своей вере, всяк у себя в пределе. Да в той же церкве есть в стране кладезь, и те священницы, и дияконы, и клирики греки служат во весь год, и тою водою питаются, и емлют на всякую потребу; а выпущают для всякие нужи с пятницы на пятницу. А двери у тоя церкви одне полуденные, а другие двери зделаны для отходу, что турки не выпущают.

Да в том же Иерусалиме дом Давидов и до сих мест стоит невредим; а на углу стоит полата велика, и в ней украшено велми красно. А у ворот стоят сторожи турския. А то у них вместо Кремля города, а держат тут пороховую и свинцовую казну, а сами жити не смеют, страшно велми. Да в нем же Селуянова купель каменная.

А Епсимания стоит близ Иерусалима, вне града, под горою; а вниз ити в землю 60 ступеней, зделана полата велми велика с выходом, а в той полате устроено божие милосердие во имя Успение Пречистые Богородицы. А вверху, где была маковица, и туто проломана великая дира, а в то проломаное место взяты телеса Пречистые Богородицы силами небесными; и до ныне той главы греки не заделают, что проломано силою небесною. Да в том же храме стоят две гробницы Иоакима и Анны.

А повыше Епсимании гора не велми высока Елеонская, где господь на небеса вознесся. А внизу тое горы Елеонские стоит меж дву гор Вифания, где господь воскресих Лазаря; а где Лазаревы телеса погребены были, и тут в землю глубины сажени 3 и боле.

А Ефлиом от Иерусалима 8 поприщ. А в Вифлиоме создан храм во имя Рожество Христово, а тот храм создан, где родихся господь наш Иисус Христос. А придел в том храме во имя Рожество Богородицы, где господь родихся во яслех; а ясли устроены каменные, аспид камень. Настенное письмо все ослята. А тот храм поставлен на столпах, слово в слово, что во Иерусалиме Воскресение Христово и Святая Святых.

Да близ же Иерусалима за 2 поприща, где делан крест господень, на нем же распят бысть Христос бог наш, и на том месте стоит создан монастырь, а имя ему Воздвиженской, а в нем живут грузинская власть и мнихи. Да близ же Иерусалима поприщ 5 стоит монастырь Ильи пророка, а в нем мнихов человек 30. А Савы Освещеннаго монастырь от Иерусалима поприщ 8, а братии в нем человек 90. А где Иоанн Предтеча родихся и отец его Захариа жил, и то село от Иерусалима 10 поприщ. И в том месте есть ключь, а от того ключа кто изопьет воды, или умоетца, и каким недугом скорбен, и христианом всем бывает велие исцеление.

А жил во Иерусалиме 3 дни и 3 нощи, а в четвертый же день пойде во Египет. А идучи ко Египту путь истомлен, сиречь нужен, возле моря, как есть море пещаное, на лошадех и пешему человеку пройти нелзя тем путем, а ходят на тот путь, на (верблюдах)¹. А воды на том пути нет, а есть вода копаная, и той человеку пити невозможно: солона велми и горка; и на тот путь возят воду на верблюдах в кожаных тулупах.

Есь град, стоит возле моря, от Иерусалима 3 дни, зовомый град Ерихон, а по турски Казыя. А тот путь, отколе ветер потянет, оттоле волны пойдут, как есть вода.

А близ Египта за 7 поприщ есть деревня, именем Матария, а по гречески Мария. Как из Ефлиома бежала Богородица со Иисусом на осляте и со Иосифом во Египет, и носима бысть на облаце со всем от Ирода царя, и спущена бысть близ тоя деревни со облака на песку. И Пречистая Богородица, жаждущая, восхоте воды испити, и иде в тое деревню, и воспросиша воды. И они в тое деревни пити воды не даша, а сказали: «Есть де от царя Ирода заказ крепкой: велено младенца избивати; а ты у нас просиши пити». И Пречистая Богородица во гневе возвратися ко Иисусу и ко Иосифу, что оскорбили тоя деревни люди.

Иисус же стоя на песку, млад зело; видев же богородица из-под ног Иисусовых биюще ключь воды, велми свеж, и богородица жажду свою напитах и снем со Иисуса срачицу, измы ю. И после тоя срачицы вылиша воду, и в то место выросло древо, а от того древа исходило масло при греческих царех и при турском царе 1430 лет; а имя тому маслу измино и ливан, а от того древа и масла всем христианом, раслабленным, и прокаженным, и слепым, велие исцеление было. И некая жена безбожных турок пришла скверна и помазала очи, и от того часа то древо засохло и стояло сухо много лет; и немцы то древо, купя дорого, и увезли в свою землю.

А под Египет же приезжаючи, за 5 поприщ стоит камень четвероуголен, верх востр, вышина 12 сажен, а кругом 4 сажени; а называют турки Фараоновым копием, и подписано на его Фараоново имя. И как поедеш под Египет, и покажется, как есть лес темный, и то колоколни бусурманские возле их мечетей стоят. А во Египте никакова овощу не родится, опричь сахару и фиников, и садов никаких нет, потому что жар немерный.

Да во Египет же, за рекою Нилею, а по гречески Геон, зделаны полаты велми велики и страшны, аки горы сильные; а от реки Нили 6 поприщ. А стоят на горе, а деланы четвероуголны, а верхи у них, как башни. А деланы те полаты израильтяны, как были порабощены во Египте царю Фараону, и строение Фараоново.

А та река от Египта 3 поприща; а на посад привозят воду арапы и продают тое воду во Египте. А возят тое воду на верблюдах и на катырех в мешках кожаных и продают вьюками и кукшинами. А та река Геон с Волгу.

А во Египте един град на горе высоце стоит, где живет паша турской, а другой град круг всего посаду, каменной же, велми велик; а болши Египта нигде такова града велика не описует. Да за Геоном же рекою 8 поприщ есть езеро, с великой пятницы по вся год стоит кроваво до Вознесениева дни. Да близ того же езера выходят из земли кости человечьи с великой же пятницы до Вознесениева же дни; головы, и руки, и ноги, и ребра шевелятца, уподобися живым; а головы с волосами; а бывают наруже поверх земли. И нехто бысть турской паша, именем Сафер, во Египте в ненависти христианские веры, и те кости повеле в великую яму все погрести в землю, а на утрее те кости по прежнему стали наруже, вверху земли, коя где была, потому же шевелятца до урошново дни, до Вознесения.

А Старой Египет от Египта 4 поприща. А в Старом Египте создан храм во имя Преплавление Пречистой Богородицы; а служат в нем копты нашея веры. А в том храме жила Богородица 7 лет з господем нашим Иисусом Христом и со Иосифом от Ирода царя, как тот Ирод изыскивал убити Христа бога нашего, превечнаго младенца. А зделана та полата во храме под престолом, а вниз ити 10 ступеней, а без свечи ити не уметь, темно. И я, многогрешный раб, ездил нарочно смотрети и видити, и помолитися в Старой Египет, где жила Богородица от Ирода царя со Иисусом и со Иосифом; а дал я от смотрения, от себя и от человека своего, 8 денег и, выменя свещю, ходил в ту полату, где Богородица жила со Иисусом. И в той палате велми хорошо устроено, лише темно. И в те седмь лет нощ и день был безпрестанно огнь, а зжено масло деревянное, и от масла стены и потолок окоптел. А Богородице было место учрежено, опроче перегорожено, а перегорода – деревянная решетка. А где сидела Богородица, как приходили на поклон архиереи, и устроено в стене место, как человеку мошно сести. А в полате той посланы рогожи камышевыя, а по рогожам сланы ковры были. А на коей доске учися господь наш Иисус Христос грамоте, и за ту доску по многа лета немцы давали казны много, и копты немцом не продали, и немцы тое доску украли и увезли к себе. А кой священник коптовской водил тех в церковь, и его копты хотели камением пребыти до смерти, и был в великом наказании; а как украдена к тому 15 лет.

Да от той же реки Геоны приведена на гору вода к паше в город стеною каменною, а по стене зделан желоб, и тем желобом идет вода ис той реки. А по конец той стены зделана башня, а в ту башню воду подымают колесом, а воротят то колесо буйволы, а тех буйволов 15.

Да в том же во Египте есть поставлена полата, а поставление Иосифа Прекраснаго. А та палата на 38 столпах, а те столпы деланы литые мудростию, а свод меж столпами, (а подошва под столпами)² свинцовая в груди человеку; да в ней же зделана подволока резная, а резь мудростию травная, и по рези писано золотом и разными красками, а верх обломился. И паши той полаты не строят и в ней не живут для тово, «та полата строение святаго мужа Иосифа Прекрасного, и нам де жити в нем не довлеет». А скрозь ея ездят велможи к паше на поклон. А немцы виницейские за ту подволоку давали турскому паше золота и сребра много, и паша продати им не смел; и называют Иосифа Прекрасного пророком. Да в коей был Иосиф в тюрме в заключение, и та тюрма стоит и доныне.

Да в том же Египте зделана полата, его же поставление, подземная; а мимо ея ходят по подземелию к паше же. А прошед ея, близ пашеина двора, прорублен камен сажен 15 длиною, а в ширину 2 сажени, а высота то же. А у полаты двери дубовые окованы железным прутьем. А как Египет достался за турок, и паши многие покушалися у той полаты двери выбиты ис пушек и досмотретися, что в той полате есть и какая казна. И не могли дверей выбити, лише себе пагубу учинили: пушкарей 40 перебило и пушки разорвало; и потом покинули в покид; и недоведомо, что в ней есть и доныне.

Да в Египте Старом стоят 12 житниц каменных, а есть житниц по дворцу, а иные есть и с Кремль, а без кровель, а в них сыплют пшеницу и ячмень. А дождя не бывает ни зимою, ни летом, а поставление те полаты царя Фараона. Ис тех житниц николи не перемежаетца пшеница и ячмень, потому что место хлебородно. По реке Ниле вверх у арапов, а с месяц и с полтора около уезд: села и деревни града Египта. Да близь Египта же Черное море, поспевают к нему 2 судки на верблюдах.

А Сионская гора от Египта 8 днищ со вьюки, а не скоро 6 днищ. И там близ горы Синайские стоит монастырь Екатерины Христовы мученицы, ограда каменная, есть с Китай град; а в нем 40 храмов, а в монастыре власть – архиепископ греческий. А на Синайскую гору до верху 14000 ступеней, а ступени вси каменныя до верху горы. А приходит трои врата железные, а у всяких врат дают с человека по 4 деньги. А на верху самом поставлен храм, а в нем служба повсядневная. А опричь тех ступеней инуды на гору взойти некуды. Да они же из монастыря кормят на всякой день арапов по 500 человек для того, чтобы не взяли монастыря и греков бы не побивали; а кормят вне града кашею пшенною с маслом з деревянным, а спускают по веревкам з горы до стены в кожаных скатертях.

Да во Египте же, близ города, стоит гора велми велика и высока, выше града, над градом надвисла; как не осыплетца и не подавит тех безбожных турок! И я про ту гору роспрашивал, ради чего под такою страшною горою град поставлен? И они сказали: была де та гора от града за 12 верст и видети была из за великих гор от града.

Во Александрии Египетстей бяше некто златокузнец, славен зело во всем граде том хитрости ради и рукоделия своего. К сему прииде жена некая и моляше его главную сотворити утварь на красоту своего телесе. Бывшу же совоспрошением беседы, и нача глаголати жена, еже ко любодеянию подобна, и блазняшеся златокузнец в помыслех на ню, яко бысть совоспрошению о гресе, и осязанию руками, и помизанию очима, и не подобный смех. Прежде даже не устремися ко греху, и помяну слово евангелское, в нем же месте глаголет: «Аще соблазняет тя рука твоя десная или нога, отсецы ю; или око, избоди е. Лутше бо ти есть клосну внити во царство небесное со единым оком, нежели, целы уды имущу, ввержену быти во езеро огненое». И воззрев на жену, и рече: «Мало ли отпусти, хощу бо сотворити повеленное нам». И ем нож свой, и удари в око свое десное, и рече: «Виждь, господи, яко сохранитель есмь твоих словес; да егда востребую помощи от тебе, не удалися от раба твоего!» И видев жена сотворенное ковачем, и отбежа со страхом, и отъиде в дом свой.

И по накупу жидовскому, что была у них прение о вере с юдеи, сиречь з жиды, и призва сущаго ту епископа, всех христиан учителя, и глагола ему: «Слыши, о епископе, речет ти ся ныне во словесех Христа твоего; аще имате правую веру в себе, рцыте горе сей: «востани». И се есть гора, всеми видима у града сего, ей же имя Адар. Ныне убо, аще есть бог, ему же работаете, глаголемому Христу, и веру же держите, и лутчи всех вер мните, изыдите к горе, глаголемой Адар, и глаголете слово бога вашего; аще послушавше гора и ввержется в Нил реку, и вы во славе поживете Христа своего. Аще ли же ни, то все богатство христианское в ризницу цареву, вы же вся мотыла проходная из града сего потребити имате».

Тогда отвеща епископ: «Слово, еже еси глаголал, велми превосходит нашея немощи; обаче не нас деля, все бо недостойни есми таковаго дела, но хулы ради твоей, иже на господа бога нашего глаголеши. Отпусти убо нам дний 8, да помолимся богу, и веруем, что молитв раб своих не презрит, пишет бо ся: «Волю боящихся его сотворит, и молитву их услышит, и спасет, яко же уповаша на него»“. Сие слышав, беззаконный варвар посмеяся, глаголя: «Аз мнях, яко молитву покажете и часть имения вашего подадите в ризницу цареву. Вы же на дело се дерзаете, ему же несть мошно быти ни от Махмета, посланника божия, ему же вси аравити и варвари веруют». И отпусти со гневом, и уреченные дни написав, их же просиша.

Епископ же собра вся християны во градех и во всех пределех до 3000 мужей, разве жен и детей, и возвести им мучителево прещение, злохитрое его завещание, яко «не токмо имению нашему восхоте, но и живот наш умысли разорити». Но прочее о горе глагола, и воскорбети им повеле, и всем вкупе молитися, и всеношное стояние сотворити.

Приступи же она жена ко епископу и сказа ему о златокузнецы, исповедающи ему свое преже умышление и того твердую веру Христову, яко «не прельстися моими любодейственными словесы и яко свое десное око избоде». И сия слышав, епископ, подивися, и не обрете его в пришедшем соборе, и посла по него, в нем же пребываше дому. И пришедшу же ему и глагола ему епископ: «Брате, искушение некое прииде от бога»,– и вся сказа ему по ряду мучителево прещение. Он же рече: «Мы должны есми молитися, владыко! Невозможно суть от человек, от бога же вся возможна суть».

В третий же день изыдоша к горе, нарицаемой Адар, и обыдоша ю трижды со кресты. И ставше же им прямо горы, и призва епископ преженареченнаго златоковача и рече: «О чадо! ныне тебе показати веры своея дело, да ся посрамит мучитель, хваляся о идолех своих, и утвердятся столпы церкве Христовы, и уставит же ся сетование христианское».

Тогда поклонися златокузнец епископу, и приступи вся к горе, и помолися ко богу, глаголя: «Владыко, господи Иисусе Христе, боже наш! Послушай молитву раб своих и стада твоего не дай врагом твоим, да не порадуются ненавидящийся нас и глаголющи: «Где есть бог ваш?». Ты еси бог наш, заповедавый своим апостолом, глаголя: «Аще имате веру, аки зерно горошно, и не сумняся речете горе сей: и востани, и верзися в реку Нил, и будет вам». И ныне господи не нас ради, ни нам, но имени твоему святому даждь славу!

И се рекше ему, и потрясеся земля и место, и воздвижеся гора, и падоша ниц вси людие, и бысть вопль мног во граде, сокрушахуся полаты и падоша стены градные. И изыдоша варвары и видеша страшное чюдо, и како идяше гора от места своего в Нил реку, и вси падше и моляху христианы уставити гору от шествия своего, да прочее града и полаты не разрушатся. И отвещаша: «Ни, братие, несть се наше дело, но ваше хотение, понеже глаголасте хулу на бога жива и отяготисте нам крещением вашим. Се во смирении нашем помянул ны есть, и что сотворим, аще послет господь гнев свой и не токмо град разориться, но и всех вас умертвит?» Тогда обещашася вси креститися, уже поступающей горе в Нил реку.

Епископ же помолися богу, и ста гора, и переста трясение земли, и мнози варвары вероваша во святую троицу и крестишася. Нечестивии же вписаша и клятву оттоле и до веку не пакостити Христианом, но пребывати в вере Христове, яко верующему вся от бога подаваются прошения, благодать дающему верным во славу святыя троицы, отца и сына и святаго духа. И паша июдеи, выбрав многих лутчих людей, и казниша смертною казнию, и много казны взяша с них, и веру их прокляша.

Да во Египте же по деревням зделаны земляны полаты, а в них поделаны печи, во всякой полате по 12 печей. А на всякой печи поделаны ящики, и в те ящики на всякую печь сыплют по 6000 яиц; а просыпают толченым и сеянным коневьим калом, а печи нагревают тем же коневьим калом, и огнь бывает безпрестанно, не само бы жарко, а тепло бы, и дым бы был безпрестанно. И от того рожаются цыплята без матери, и в 12 день учнут цыплята сами проклевываютца и вываливаютця и[з] скорлуп. И как цыплята мало пооправятца, и их по дворам и по деревням розвозят и продают по 4 деньги цыпленка, а как будет близ курицы возростет, и их продают по 3 алтына но 2 деньги.

Да во Египте же делают фирьяк: купят неволника, и купят дорого, и кормят в саду финиками. И откормя его велми тушна, и его погубят, и положат в ящик каменной, и нальют полно патокою, чтобы и тело все бо поднялося, и до десяти лет не досматривают. Й, как по десяти летех, и его досматривают, да по тому же наливают патокою до десяти лет, и того наливают до 40 лет, доколе и кости в те лета изныют в патоке. Да во Египте же арапы купят гнездами барсы, а купят гнездо 400 яфимков и в 500[...]³. И барса издаляют, и барсиха всегда восхотеша с ним пастися, а у него все уды тайные отняты, лише играет. И у нее, как приспеет время, в сосцах млеко, и то млеко доят арапы, и съсядетца на верху, как есть сметана, и тое сметану перетапливают и делают из того скус.

Да в том же Египте родится камыш, а из него делают сахар. А камыш копают близ моря, а садят его с корнем, с пядочку вышиною, и подсыпают под него голубиной назем, и коренье обливают патокою, и посадя поливают сытою, коли приметца и пустит плод. И как поспеет камыш, и есть его, (как есть)⁴ сотовой мед.

Да во Египте же устроен сад велми хорош, и воды в него напущено, и полаты украшены велми красны – пашам на приезд.

Как приезжают на воеводство на перемену, и на приезде граждане честь паше воздают: стелют от ворот до полат в подножие участки златоглавы, а тех участков будет ста за три. И по тем участкам идет паша сам, а людие же его те участки подбирают, всяк себе, что хто не подымет, а не на пашу. И всего его стояния живет в том сам 3 дни и 3 нощи; и в те 3 дни на своих служивых людей и на холопей поделают шубы собольи и рысьи; покупает паша у греков, а емлет в долг безденежно, докуд насытятца.

Да в том Египте в реки Ниле есть водяной зверь, имя тому зверю коркодил. А голова что у лягушки, а глаза человечьи, а ноги 4, длиною немного больше пяди, и естество и яйца, как человечьи; а до плеску и до естества позвонки по спине, как есть у человека, а хвост как сомовей. А рювитца на сухом берегу с самочкою, а как завидит человека, и он за человеком далече гонитца, и настиг человека, пожирает. А имают его арапы великою мудростию и привозят временем во град к паше.

А жил я, многогрешный странник, во Египте 2 года и 3 недели, уговев великаго поста 2 недели. И пришел во Иерусалим за 2 недели до Пасхи Христовы. И после Вербнаго Воскресения в понедельник великий на Страстной недели ходят на Иердан купатися обетников 1700 человек. А с ними для обережения ездит паша иерусалимской, а с ним служивых турок 370 человек для бережения от глухих арап, потому что то место живет непроходимо: и птица мало пролетает, не токмо что невеликим людем пройти. И не дошед до Иердана за 5 поприщ, стоит монастырь Иоанна Предтечи, а монастырь пуст, потому что арапы побивают христиан. И турки той нощи не спят, берегут накрепко от тех арапов. А всяких языков было разных, кои веруют во Христа, 15 языков.

И как заря учала заниматца, и паша начнет бити по литаврам, и войско все поднимаютца, идут и богомолцы. И мы пошли купатца ко Иердану. И пришед к реке Ердани, кои хто себе подобно места изыскав, мужск пол и женск, всяких чинов люди и чернцы, и черницы, и всяк по своему телу обвязывайся фатами вси тайные уды мужск пол, и женский пол купаются в рубахах, а турки в те пору стоях на конях. А християне вси мочат рубахи и холсты, пасут на тот год всяк себе, как кодо смертной час постижет, и в том кладутся.

А Ердан река велми быстра и глубока, а в ширину не широка, с Явузу или пошире немного Явузы, и круто берегами велми; а по обе стороны лес. И как вси искупаются и выйдут на чистое место, и паша повелит поставити сторожи по обе стороны, чтоб нихто не прокрался безпошлинно; а емлет паша с обедников со всякаго человека с мужского полу и с женского по 3 ефимки.

А Иердан река не пошла в Содом и Гомор: от Содому и Гомору, не дошед за 2 поприща, пошла в землю. А Содом и Гомор как погибе, и на том месте стало езеро, а вода в том езере смрадна велми, а над езером безпрестанно куритца, уподобися дыму; а езеро есть 30 верст. А хто не ведая в том езере искупается, и на том человеке ни на главе, ни на бороде волосья не станет, но и тело у того человека облезет, аки мыло, покамест в воду не пойдет. А где Лот за Иерданом рекою с дочерми своими в горах блуд сотвориша, и в том месте куритца безпрестанно и до ныне.

А по крещении же в коей горе господь постился 40 дней, и та гора велми высока, а в той пещере поставлен храм, а в том храму огнь безпрестанно бывает. А то место пусто, нихто туто христьян не живет, опричь глухих арапов бусурманов, а проходу от них мало бывает. А Иоанна Крестителя храм стоит близ же тое пещеры, где господь постихся. И как собрав паша со всех обетников денги, другую нощь против Иоанна Предтечи пустово монастыря начавали. И с Ердана реки проводя нас во Иерусалим, и прииде во Иерусалим на Страстной недели в среду.

И как приближися близ Пасхе Христовы, в пяток на Страстной недели и близ вечерни по повелению пашеву турки, божие милосердие, тое великую церковь – Святую Святых и Воскресение Христово отпечатали; и митрополит, и архиепископ, и старцы, и всяких чинов люди, верующие во Христа, обетники и тутошные, греки и арапы, войдоша в церковь и начаша вечерню пети. И доколе вечерню пели, и храм в те поры отворен был; и как вечерню (отпели)⁵, и в те поры храм затвориша и запечаташа. И пойдоша турки, кои где живут, а иные туто, во храме с нами же заперты.

И после вечерни митрополит пойде вверх в свое уготованное место, а старцы по тому же и миряне, греки и арапы, по тому же уготованное им место; а иные язы́цы вси во своих пределах, ковры послав, спят. И в тей нощи в той великой церкви овии плачют, овии радуютца, а турки безбожные, ходя по той великой церкве, пиют табак и шарап, а по арабски скверно глаголюще женскому полу, и плююще на них, и хотяще скверно действовати.

И против великие субботы, как приспе время благаго пения, заутреню и вечерню слушали по подобию. И после пения митрополит по прежнему вверх пойде к себе на упокой, а я, многогрешный раб, с ними же бысть вместе. А греки и арапы, мерские люди, около тоя часовни, где стоит гроб господень, бегают безпрестанно и поют: «Кирие елейсом», а по нашему: «Господи помилуй», а поют велегласно, дóндеже митрополит снидет во храм. И в те поры, как бегаючи, и носят на плечах друг друга, богови тружаются.

И приспе время празднишную вечерню пети, и прииде митрополит к тому пределу, где гроб господень. А предел же в те поры запечатан, и огнь угашен; а турки митрополита всего обыскивают, чтобы у него не было ни кремени, ни огнива, ни труду, ни серы, но тот предел ему отпечатали. А митрополит у той часовни у дверей и зрит на дейсус, прямо к востоку, и вверх на небо смотрит, где проломана маковица, и хвалу богу воздающе со умилением и со слезами, ожидая милости божии; а молился 2 часа.

И как пробило 11 часов, и над маковицею тоя великия церкви с небес возгреме гром трикраты, и греки и арапы начата велегласно глаголати: «Агиос, агиос, агиос», а по нашему есть: «Свят, свят, свят господь Саваоф», и они начата креститися. По том же грому пролетели 3 голуби сизы, и сели 3 голуби те на той проломаной маковице: един сел от

востоку, а 2 сели от полудни, а третий з западу.

И митрополит перекрестяся, и пойде в тот предел, и бысть тамо много времени; а старец стоя вне том часовни у дверей и часто в тое часовню смотряше, то отворит, то затворит. Потом же над господним гробом лампада прежде затеплися от огня небеснаго. И по мале же времени изыде ис тоя часовни митрополит же, и вынес затеплены два пука свечь в обеих руках, и став па горнем месте, где же ему уготованное место. И вси христиане от митрополита возжегше свещи своя, а турки по тому же свещи возжегше. А тот небесный огнь глипность, не как земный огнь.

Да и я, многогрешный раб, от митрополита из рук возжегше в одном месте 20 свечь и браду свою теми всеми свещами жег; и ни единаго власа ни скорчило, ни припалило. И погасиша все свещи и потом возжегше у иных людей, те свещи затеплил, тако же и в третий те свещи затепли и я, и то ничем же не тронуша, единаго власа не опалило, ни скорчило. А я, окаянный, не веря, что небесный огнь и послание божие, и тако трижды возжегше свещи свои и гасиша, и перед митрополитом и перед всеми греками о том прощахся, что похулих божию силу и огнь небесный назвах, что греки соделывают чародейством, а не божие создание. И митрополит меня в том во всех простих и благослових.

А обедню празднишную поют до свету часа за три, а после обедни до свету розгавляются, едят и пиют; а как день станет, их ис тоя великой церкви выпущают всех, лише в той церкве оставляют служителей, кому пети и служити повседневную службу во весь год.

И потом пойде из Ерусалима сухим путем на град Самарию, и с Самарии на Дамаск, из Дамаска на Амидонию, из Амидонии на Едес, из Едесу на Бречюг близ Вавилона, из Бречюга в Ербикер.

А Ербикер град велми велик, стоит на горе у Ефрат реки, а воды из нея не пиют, вода тепла, а все от нея мор бывает часто; а сказывают, что идет из раю. А на всякую потребу воды приведены из гор и снежных по подземелию, велми свежи и холодны.

Да в те поры пришли под Ван персицкой Уруслан Хан, а с ним войска 1000, и я не посмел ити через Персицкую землю, что война была с турки. И я шел к Черному морю скрозь Турскую землю из Ербикуря на Ангурю. Тут делают изуфри в козьей шерсти; а те козы белы, и уподобися шелку та шерсть; а купят по 4 алтына фунт.

А из Ангури к Чермному морю, и хотел ити на Кафу, мимо Азова. И приехав в город Кастамон, и мне русски невольники сказали: «Куды де ты идеш через Крымскую землю? Быть де тебе запродану и ограблену. А крымской царь идет вашу землю воевати, уже третей гонец погнал в Крым». И я для ради царьского величества поехал скрозь Турскую землю, мимо Царьгород, близ Черного моря, где бы что проведати, какие вести.

И как переехав через Белое море в город Келеполу, и в те поры из городу прибежала каторга, и с той каторги была стрелба ис пушек. И я розпрашивал греков и руских своих неволников: «Что у вас на каторге за радость?» И они сказали: «То де стреляет старой крымской царь Шенгирей, что царь его пожаловал, велел ему быти по прежнему царем в Крыму».

И с Килипол шел на Ардино поле, скрозь Болгарскую землю на порубежной город турской, именем Мечин, а стоит тот город Мечин на берегу реки Дуная. А на другой стороне Дуная реки стоит посад велми велик, зовомый Мечин Мытиянские земли. А в древних летех писан мытиянский князь Дракула. А Мытиянской земли поперег до Волоской земли ходу неделя, а вдоль три недели.

И прииде в Волоскую землю, где живет волоской князь, имя граду Яш. А в нем монастыри многие, а в них против руского обычая выных архимандриты, а инде игумены, а храмы каменные, а звон колоколной таков же, что и у нас, и вера християнская. А от града с версту есть монастырь патриарха Иерусалимскаго, строение велми красно, а храм, божие милосердие, устроено велми чюдно. И как приезжает в Волоскую землю для милостыни, в том монастыре ставитца.

А митрополит волоской живет во граде в Сицаве, а от Яша 2 дни; а в том Сицаве мощи лежат святаго Христова мученика Иоанна Новаго. А жил в Волоской земли 3 недели, и при мне он, митрополит, на праздник Крещение приезжал и праздновал, и со кресты на водоосвящение ходили, против нашего же чину лише разнилося, что идучи перед кресты и перед царем служивые люди, идучи с ружьем и с бердышами, и биют по барабанам. А волоскому князю и сыну его зделаны 2 места, как есть немецкие стулы, а поволочены бархатом бруснишным цветом. А как пойдут с воды, и у них бывает стрелба из бо[л]шого оружия ис пушек, ис пищалей.

А граду около нет, а не велит делати турской царь, потому что от него отложатся. Лише княжий двор вмест города. По совету же патриаршестем князем и по митрополичью благословению, зача окладывати монастырь с Кремль город, а почали делать ограду каменную для того, как придет на них турской царь и крымской царь войною, и им бы где было от них отсидетца. И хощет митрополит завести учителную плату детем, где им мочно сести трем стам или четырем, и хочет учити грамоте руской.

А на завтре Крещения меня, многогрешнаго раба, звал митрополит за стол, и я у него за столом был, и он мне за совет открыл, что не делаетца в которых землях. А стрелба была в праздник тот у волоского князя до полунощи, и я за его столом допрашивал: «Для чего стрелба была и какая радость?» И он мне сказал: «То стрелял на радости, что приехал от турского царя к волоскому государю з грамотами чеуш, а пишет де в грамотах: «Не моги де от меня отложитца к тем царем и королем, кои на меня збор чинят.

А жития де тебе будет потамест, покамест и я буду на царстве: а по смерти твоей дам по тебе владети детем твоим, княжити им». А прежних волоских князей переманивал часто, и много что побудет на княжении год или два; а иных многих казнил. И ныне де вместили турскому царю, бутто де идет русской государь, а с ним государем идет с силою цысарь християнской, да король литовской, и иные многие цари и короли».

И потом шел скрозь Литовскую землю на Каменцу Подолскую, на Бар град. И в городе Виницею как пришел, и пан меня Калиновский почаял посланником государевым. А в ту пору ходил посланник к турскому царю скрозь их Литовскую землю Афонасей Буков, и королю про него донеслося, и король писал по всем городам и деревням и велел под городом стеретчи накрепко того Афонасья Букова, как поедет назад к Москве. И они чаяли меня тем Афанасьем Буковым послом. А турской царь государева посланника, и своих послов чеуша, и греченина Фому отпустил Черным морем на Азов.

А тот пан Калиновский же на меня возъярился и животы мои все отнял, а меня дал за пристава, и старцов греческих и греков, кои ехали со мною к Москве, и всех подавал за розных приставов. И в день сторожей было у меня 4 человека, а к ночи по 6 человека и по 7 с огнем. А сам Калиновский пан ездил к королю на соймище, а ездил 14 недель; и я живот свой мучил за приставом 15 недель. А кои грамоты у меня были от патриархов и от митрополитов греческих ко государю и к патриарху, и те грамоты возил тот пан с собою к королю; и в грамотах ничего винного не обрели, и король велел меня освободить, и живот мне отдал, не весь, и отпустил меня.

И я, многогрешный раб, ехал на Киев и приехал в Киев на Святой неделе в пяток. И Киевской митрополит Печерского монастыря взял меня хлеба есть в трапезу и посадил близ себя в первом столе со архиепископом Анфиногеном, и гаразд добре нашему языку; а сказывал: жил де на Москве 12 лет, а житье его было у Спаса на Новом строителем, а потом был у Николы на Угреше игуменом.

И он мне поведал, что было чюдо в Риме у цысаря християнского: в великой пост, на второй недели в понеделник, на первом часу дни, был дождь кровавой, а з дождем тем летело камение, как мочно человеку поднять, таково великое; и после того дождя и камения летели кресты каменные, столь же велики; и после того в третьем часу дни небо роступилося, и видели силы небесныя вси кровавы – ангели, и херувими, и серафими. А как мне те речи сказывал, и в те поры все плакал; а митрополит свидетельствовал: «Я де в те поры у короля был, и при мне галенку привезли того дождя кроваваго королю на показ, и я де то видел».

Да он же, архиепископ, водил меня в пещеры подземные со свещами видети мощи святых; и я, многогрешный раб, не могл нигде во всей Палестинской стране столько мощей; а те мощи вси нетлены суть.

А ис Киева шёл на Прилуку и на Пум. А выехал к Москве при державе государя царя и великого князя Михаила всеа Русии самодержце и при патриархе Иоасафе Московском и всеа Русии в 145 году. И государь царь Михаил Федорович и патриарх меня учали жаловать, корм и подачи были. И государь мне повелел служити с Москвы и быти в гостинной сотне, и в Казань государь на старину ехати не повеле.

А что есть написано в сих тетратех, и то все не ложно; видехом бо своима многогрешныма очима аз, странный; все описано в правду, или слышал у кого. А буде сие писмо лживо написати повеле, и я буду анафема в сем веце и в будущем, и не буди на меня милость божия ныне и всех святителей благословение всегда, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.