Посетитель Галичского Староторжского Николаевского женского монастыря не найдёт здесь какой-либо прославленной святыни, каких-либо зданий, замечательных своей древностью или архитектурою, не увидит здесь богатства, драгоценностей, предметов старины и, вообще чего-либо такого, чем славятся многие обители и чем привлекают к себе богомольцев и путешественников. Правда, храм здесь редкостный по красоте и величию, но он не богат, устроен и отделан скромно. В остальном всё – просто, скудно, бедно. Но, тем не менее, жизнь монастыря очень поучительна и полна глубокого интереса. Сёстры монастыря, почти все простые, бедные, неученые крестьянки, не имеющие никаких связей с богатым и знатным миром, своею энергиею, настойчивостью, трудом, терпением, подкрепляемые верою в Промысел Божий и надеждою на помощь Святителя Николая Чудотворца (имя Которого обитель носит), сумели не только сохранить монастырь, близкий уже к упразднению перед преобразованием его в женский, но устроить его, расширить, благоукрасить и довести да настоящего благоустройства.

В наступающий праздник Костромской губернии, 300-летний юбилей Царствующего Дома Романовых, среди учреждений губернии, имеющих принять участие в праздновании, и Галичская Староторжская Николаевская женская обитель с честью может занять подобающее ей место и сказать, что не напрасно прошла её жизнь, что, благоустраиваясь внешне, она главным образом направляла и направляет свои силы на внутреннее благоустройство, на жизнь, согласную с заветами Господа Иисуса Христа, на воспитание своих чад в смирении, преданности воле Божией, в труде, терпении и взаимной христианской любви.

К сожалению, недостаток архивного материала не позволяет очертить жизнь монастыря с достаточною полнотою даже только с внешней стороны, не говоря уже о внутренней, о тех душевных переживаниях, которые у людей, отрекшихся от мира, стоят выше всего, но которые происходят сокровенно и ведомы одному Богу.

В архиве монастыря кроме указов Св. Синода, Духовной Консистории (по которым главным образом составлен настоящий труд), Высочайших манифестов и копий исходящих бумаг (копий за последние 60–70 лет), планов и документов на владение недвижимыми имуществами, нет ничего относящегося к истории монастыря, например, исторических записок, летописей местной жизни, дневников и т. п.

Но, тем не менее, из тех немногих данных, какие хранятся в архиве, нужно вывести заключение, совершенно противное тому утверждению, будто монастыри наши бесполезны, и что поэтому их следует закрыть, имущество отобрать и т. п., какое утверждение часто слышится от «нынешних людей», но ничем серьёзным не обосновано.

Староторжский Николаевский женский монастырь расположен на северо-восточной окраине города Галича, вблизи так называемого «Городища» – участка городской земли, некогда занятого старым городом, земляные валы которого сохраняются до настоящего времени. «Староторжским» монастырь называется по своему местоположению, так как в старину здесь был торг, то есть торговая площадь. Без сомнения, это было то время, когда центром Галича было упоминаемое выше «Городище» с возвышающейся над этой местностью горою «Столбище» и княжеским на этой горе дворцом. После сожжения древнего Галича (около половины XV в.), дворец, крепость, собор были перенесены на новое место. Вместе с этим перемещением главной части города переместился и торг ближе к центру нового города, а старый торг стал уже окраиной города.

Время основания монастыря, вероятно, относится ко второй половине XV столетия, когда устраивались в новосозидаемом Галиче церкви и монастыри. Предположение это находит своё подтверждение в местном предании, считающем основателем монастыря Преподобного Иакова, ученика, сродника и современника Преп. Паисию Галичскому, умершему в конце XV века.

Биографические сведения о Препод. Иакове очень скудны. Из жизни Пепод. Паисия известно, что Препод. Иаков был священником в Успенском монастыре во время настоятельства Препод. Паисия и что раз во время пожара, истребившего монастырь, он бревном выбил церковные запертые двери, вошел в пылавшую в огне церковь, взял чудотворный образ Божией Матери, именуемый «Овиновским», и вынес его оттуда сквозь пламень, при чём золото и серебро на иконе расплавились от нестерпимого жара, а самое дерево её, а так же руки и волосы выносившего её остались целыми и нетронутыми пламенем. Из рукописной службы Препод. Иакова открывается, что Преподобный не остался в монастыре своего учителя и сродника Препод. Паисия, а после пожара удалился в убогий галичский дом, где основал обитель иноков и в ней скончался, и что погребен на кладбище странных, и что по своём преставлении прославился чудесами, бывшими при его гробе, особенно «исцелениями от лютых трясавиц». В рукописи XVII века, принадлежавшей Императорскому Обществу Истории и древностей российских, упоминается и этот угодник Божий. В ней сказано о нём так: «Преподобный Иаков Галичский, новый чудотворец, на посаде, на Староторжьи, под церковью Бориса и Глеба, под алтарем, подобием аки Зосима Соловецкий, положен на правой стороне, на гроб его образ, а в церкви другой, схима на плечах»¹.

Когда началось чествование Препод. Иакова и в каком виде оно выражалось, то есть молебнами ли, или же панихидами об этом сведений не имеется. Но уже в XVII веке, как видно из упоминаемой выше рукописи, принадлежащей Императорскому Обществу Истории и древностей российских, Преподобный Иаков считался святым, были два его образа: в церкви Бориса и Глеба на его гробе, а другой в церкви. В XVIII веке была уже его служба. Но в 1766 году Костромской Преосвященный Дамаскин, донеся в Св. Синод, что при Галичском женском монастыре, в 10 саженях от монастыря, существует ветхая деревянная церковь Бориса и Глеба, в которой по алтарем от давних лет устроена гробница с написанным на ней образом Препод. Иакова, и что по наведенным справкамцерковь эта оказалась неизвестно кем построенной и кем освященной, вместе с тем представил своё мнение, что церковь ту следует сломать и сравнять с землёй, а образ неизвестного Препод. Иакова унести и хранить в приличном месте. Св. Синод с мнением

Преосв. Дамаскина согласился, и в 1770 году церковь была разобрана. Но память о Преподобном Иакове, как у сестёр монастыря, так и окрестного населения, не умерла и чествование его продолжилось. В 1857 году обратились к Преосвящ. Платону многие галичские граждане с прошением, в котором, сообщив о том, что 30 лет тому назад пелись молебны Пр. Иакову и память его 30 мая торжественно праздновалась, и что теперь по неизвестным причинам этого не происходит, просили Преосвященного разрешить чествовать Преподобного так же, как чествовали ранее. Преосвящ. Платон на этом прошении положил такую резолюцию: «Не вижу в настоящее время возможности заняться исследованием по сему прошению. Препроводить сие прошение к Игумении Галичского монастыря для хранения при архиве. Может быть, некогда Сам Господь укажет время сему делу». С тех пор и до настоящего времени у гробницы Пр. Иакова отправляются панихиды. В архиве хранятся письма лиц, получивших по молитвам к Преподобному исцеления².

Каков был монастырь по своему внутреннему и внешнему устройству в первые два века соего существования, об этом ничего не известно. Первые сведения о нем появляются в половине XVII столетия в Галичских писцовых книгах, составленных князем Мещерским³. В этих книгах так описывается монастырь: «Монастырь Николая Чудотворца на Староторжьи, а в нём храм великого Чудотворца Николая древян, а в церкви образ местной Чудотворца Николы в киоте; у него пелена тавта ветха черна, образ Пресвятыя Богородицы Одигитрия на призелени, пелена у нея кондяк черечать; над царскими вратами Деисус, одиннадцать образов на красках; над дверьми царскими сень; на дверях северных написан благоразумный разбойник; образ Пресв. Богородицы на престоле да книга евангелие, престольное письменное да шестоднев печатный, две псалтири ветхи, да ермолог, две треиди печатные, соборник, служебник печати литовския, трефолой письменной. Другая церковь теплая св. мученика архидиакона Стефана. А в ней Божие милосердие образов: Деисус да двери царския на красках ветхи. За престолом образ Пресв. Богородицы да крест благословенной медной. Сосуды церковные оловянные ветхи, кадило медное ветхо; два колокола. Да на монастыре две кельи игуменския да две кельи братских, да около монастыря ограда ветха, да под монастырем огороды их, мелкое монастырское. В монастыре служит игумен Паисей». В этих же книгах сказано, что в то время монастырю принадлежали две пожни: одна по реке Едомке, другая по реке Средней⁴.

Как можно судить по этому описанию, монастырь был бедным, малолюдным, скудным своими средствами, одним из тех монастырей, каких в то время было множество и какие с течением времени были или упраздняемы, или преобразовываемы в женские. Эта последняя участь постигла и староторжский монастырь. В 1668 году он был передан «иным делателям», делателям иного пола, которые вот уже в продолжение 2,5 столетия возделывают вверенный им «виноград», ограждают, расширяют, преумножают с глубокою верой в Промысел Божий и спасительность несомого им подвига монашества. Проследить жизнь монастыря за этот период времени, по возможности со всех сторон и составляет цель дальнейшего очерка. Для удобнейшего обозрения очерк разделяется на следующие отделы:

Построение храмов и колокольни. Часовня. Устройство кладбища. Церковное имущество. Жилые и хозяйствеенные здания. Средства содержания. Игуменьи. Монашествующие. Жизнь монашествующих. Монастырь, как учреждение исправительное. Училище.

Храмы всегда составляли и составляют предмет особенных забот, внимания и попечения монашествующих и устраиваются с особенным великолепием и богатством. Здесь нельзя не видеть стремления людей, отрекшихся от мира, выразить вовне одушевляющую их идею – полагать всё счастье, всю отраду души своей в Боге, в служении Ему, в угождении Ему. Это положение, справедливое по отношению ко всем монастырям, в высшей степени справедливо в отношении к описываемому Галичскому женскому монастырю. Строение храмов, продолжавшееся два века, закончилось здесь 54 года тому назад созданием громадного, великолепного храма, равных которому в епархии не много. При сравнении этого храма с другими монастырскими зданиями нельзя не видеть, куда направлены сердца и мысли обитательниц этих зданий: «пусть наши кельи малы, тесны, бедны», как бы так говорят сестры монастыря своими строениями, «но за то храм наш – Божие царство, рай земной; здесь обитает Господь – наша сила, крепость, наше счастье и радость».

Во второй половине XVIII века монастырю принадлежали четыре храма: 1) Никольский и при нём колокольня, 2) Св. Апостола Первомученика и Архидиакона Стефана, 3) Свв. Мучеников Бориса и Глеба и 4) Богоявления Господня.

Храм Св. Николая чудотворца был деревянный. В 1755 году он сгорел и вместо него вскоре был построен новый, существовавший до 1811 года.

Храм Св. Архидиакона Стефана, устроенный над вратами, около 1766 гола погорел. Игуменья Агриппина просила у Епархиального Начальства разрешения построить новый, но просьба её не была уважена. В 1771 году Игуменья Нимфодора возобновила ходатайство и испросила соборную книгу на три года на устройство этой церкви. В 1775 году готовы были уже и брёвна и весь материал, но Преосвященный Симон не разрешил строить церковь по тесноте помещения.

Храм Свв. Мучеников Бориса и Глеба, о котором упоминается в рукописи XVII, в 1770 году по указу Костр. дух. Консистории (от 27 апр. За № 664) был разобран, как храм ветхий. Но память народная о Преп. Иакове, как основателе монастыря и непрерывающееся чествование его побудили Игуменью Таисию воздвигнуть на месте упокоения его новый храм. Построение начато было 1824 года и окончено 1833 года. Храм этот двухэтажный. Верхний освящен 1833 года архимандритом Паисиева монастыря Никанором во имя Божия Матери-Живоносного Источника, а нижний – в 1858 году архимандритом Порфирием во имя Св. Апост. Первомученика и Архидиакона Стефана, в честь которого храмы в монастыре существовали с давних времен. На левой стороне от входа была устроена гробница и на гробницу положен образ Преп. Иакова. В 1884 году, по резолюции преосв. Александра, престол в нижней церкви был устроен новый. Освящение совершал благочинный монастырей архимандрит Кирилл. На антиминсе к имени Св. Архидиакона Стефана присоединено имя Преп. Исаакия Далматского, память которого празднуется 30 мая (день преставления преп. Иакова).

Богоявленский храм в 1760 году был уже настолько ветх, что управлявшая в то время монастырём казначея Таисия просила разрешения построить новый. Храм был построен на том же месте и освящен в 1764 году, 23 декабря в этой церкви случился пожар, повредивший потолок, крышу, иконостас и иконы.

В 1798 году Епархиальным Начальством разрешено было построить новую каменную церковь во имя Богоявления Господня с приделами Св. Николая Чудотворца и Св. Апост. Первом и Архидиакона Стефана. Церковь строилась шесть лет. 1804 года были освящены Архиманд. Августином приделы, а в 1805 году была окончена и настоящая церковь. 1839 года настоящая церковь Богоявления Господня была разобрана для беспрепятственного возведения нового, теперь существующего, соборного храма, а приделы существовали до 1858 года и в них во всё это время отправлялось богослужение. При Богоявленской церкви была трехъярусная колокольня, строившаяся с 1810 г.–1816 и существовавшая до 1862 года.

Причины, побудившие настоятельницу с сестрами упразднить Богоявленскую церковь с приделами, недавно ещё выстроенную и просуществовавшую всего только 34 года, были следующие: церковь была построена на неудобном месте, вследствие чего нарушалась симметрия в расположении монастырских зданий, затем при постройке её не были соблюдены весьма важные архитектурные требования, отчего происходила сырость храма и явились даже трещины в алтаре, далее, малый размер храма, лишавший богомольцев возможности помолиться в нём в большие праздники, наконец, энергия и предприимчивость Игумении Таисии, начавшей коренным образом переустраивать монастырь и заменять все строения монастырские тесные, малые, ветхие новыми, прочными, каменными.

В 1838 году, 15 мая Игуменья Таисия подала прошение о разрешении строить храм во имя Св. Троицы с приделами Покрова Пресвятой Богородицы и Св. Николая Чудотворца. План и фасад храма, составленный архитектором Львовым и утверждённый Костромской Губернской Строительной Комиссией, Епархиальным Начальством был препровожден в Департамент Государственного Хозяйства, рассмотрен и изменён Комиссией Проектов и Смет при Главном Управлении Путей Сообщения и Публичных зданий. Когда измененный план был получен в монастыре и всесторонне рассмотрен, уныние и печаль овладели сестрами монастыря при представлении о тех громадных средствах, которые необходимы для предполагаемого сооружения. Но, с одной стороны, надежда на помощь Божию и уверенность в отзывчивости сердца русского народа, любящего храмы Божии и жертвующего на их построение последние свои копейки, с другой стороны заветная мечта сестёр видеть у себя величественный, великолепный храм Божий, достойный своего назначения, поддерживали их бодрость и дали им силу преодолеть все препятствия, которые встретились у них на пути к достижению ими намеченной цели.

С 1839 года и далее 1858 года, более 20 лет то 3, то 4 монахини были командируемы за сбором подаяний по разным городам, сёлам и деревням Православной Руси и не только Европейской, но и Азиатской. Ходили сборщицы по губерниям Петербургской, Московской, Нижегородской, Казанской, Вологодской, Костромской, Вятской, Владимирской, Пермской, Новгородской, Тверской, Ярославской, Тамбовской, Уфимской, Томской, Иркутской, Енисейской, по Великому Княжеству Финляндскому, обходили некоторые губернии по несколько раз и собирали доброхотные даяния на храм Божий. Сборные деньги шли на плату рабочим и на покупку строительных материалов, кроме кирпича. Кирпич же был вырабатываем на собственном монастырском заводе. Камень за камнем клался рабочими в здание. Материал расходился, деньги иссякали, но конца делу не предвиделось. Снова посылались сборщицы за подаянием, снова завод вырабатывал тысячи кирпича, но приходило строительное время и весь материал, и все средства исчезали бесследно. Несколько раз строительницы падали духом, ослабевала их энергия. Но проходили минуты слабости и сестры со своей настоятельницей снова принимались за свой великий труд, изыскивали новые средства, новых благотворителей. В 1886 году Игумения Ангелина, имея в виду помощь, оказанную казною Игумении Таисии при построении той монастырских зданий, просила Преосвященного исходатайствовать у Св. Синода пособие на окончание строения, а вместе с тем в видах уменьшения постройки и отменения построения колокольни, предполагавшейся по плану, но уже оказавшейся совершенно непосильной. План снова рассматривается в Главном Управлении Путей Сообщения и Публичных зданий, отменяется колокольня, проверяются сметы и все эти документы возвращаются при указе такого содержания: дальнейшая постройка храма может быть разрешена только в том случае, если монастырь надеется на свои, не зависимые от Казны, средства. Несколько раз после того Епархиальное начальство спрашивало Игумению, надеется ли она своими средствами окончить начатую постройку, кончилась ли постройка. Тяжело было это время для настоятельницы. К тяжести забот о построении храма и огорчениям вследствие отказа в помощи Казны, присоединились еще новые огорчения. В то время, как люди, совершенно чуждые монастырю, из далеких окраин России, делились своим достоянием для Божия храма, сои близкие, представители города Галича, заведующие городским хозяйством, стали требовать пошлины за выделываемый на монастырском заводе кирпич, по 8 коп. с тысячи. Возмущенная до глубины души таким неслыханным требованием пошлины с храма Божия, Игумения Ангелина через Преосвященного просит Костромского Гражданского губернатора освободить ее от такого беззаконного, по ее мнению, обложения. Костромской губернатор, став на сторону Игумении, предписал Галичской Городской Думе приостановиться требованием денег за выделку кирпича, но вместе с тем ходатайство Епархиального Начальства представил на благоусмотрение Г-на Министра Внутренних Дел. А этот последний, стоя на почве закона, не предусматривающего исключительные случаи, разъяснил невозможность освободить монастырь от акциза в пользу города.

Прошло 8 лет от начала работ, кладка церкви выведена была на 3 сажени и 2,5 аршина. Нужно было выводить своды и по измененному плану пристраивать притвор вместо предполагавшейся ранее колокольни. По новой смете, присланной вместе с измененным планом, предполагалось всю работу окончить в четыре года. Но тут произошли события, которые по своей необычайности и по своему случайному совпадению напоминают бедствия, выпавшие на длю Праведному Иову. Эти события надолго отвлекли и силы и средства сестер монастыря от производимой постройки. На большом пространстве обрушилась ограда монастырская. В два лета подряд были произведены большие повреждения бурею и градом и в самом монастыре и на кирпичном заводе. Леса, устроенные вокруг возводимой церкви, сгнили от времени, новые леса уронило вихрем. Размыло плотину на мельнице. В усадьбе снесло крыши. Нужен был немедленный ремонт всех повреждений. Кладка церкви была приостановлена. До 1848 года выведены были боковые своды и покрыты временно деревянною кровлею. 6 лет после того скапливались строительные суммы и строительный материал. На купол, железную крышу требовалось до 200 тысяч кирпича и до 10 тысяч денег, как доносила Епархиальному начальству Игумения Асенефа. И вот только осенью 1857 года храм был окончен вчерне. В начале 1858 года архитектор Попов освидетельствовал храм и нашел все работы произведенными с надлежащею чистотою в отделке и согласно с проектом. В конце 57-го и половине 58-го гг. были произведены внутренние работы, устроены иконостасы, приобретены новые, ремонтированы старые иконы. Явились новые благотворители, которые сделали значительные пожертвования и деньгами и предметами. Таковы: Петербургские купчихи: Марья Ильина Климова, Лесникова, Богачева, Зуева, помещица Наталья Земщинина, Макарова. Особенно щедро жертвовал московский купец Александр Фаддеич Лузин. Наконец наступило долгожданное торжество – освящение нового храма. 28 сентября 58 года освящен был Троицкий храм, 30-го – Николая Чудотворца и 1-го октября – Покрова Пресв. Богородицы. Храм освящал Преосвященный Платон. На торжестве была главная святыня Костромы – Феодоровская икона Божьей Матери (кстати сказать, это первое посещение её города Галича послужило поводом к ежегодному, доселе повторяемому, приглашению её галичанами). Торжество необычайное. Народу было множество. Радость сестер была неописуема. Преосвященный Платон произнес пространное слово, в котором упомянул о двадцатилетнем создании храма и, обращаясь к сестрам, так изобразил скорби, труды и заботы, понесенные ими при построении храма: «Можно сказать, каждый камень этого храма облит вашими слезами, иногда кровавыми. Чертеж сего огромного храма был принят сестрами обители из руки Предержащей власти только из послушания. У них не было и не предвиделось никаких средств человеческих для приведения сего в исполнение. И как часто в сей скудной обители истощалось все без остатка! Но сестры обители веровали, надеялись, молились и Господь Бог посылал часто неожиданно свою помощь».

Храм строился при трех Игуменьях: при Таисии 1 год, при Ангелине 7 лет и при Асенефе 11 лет. Шесть Костромских Преосвященных оказывали сестрам свое высокое покровительство и содействие, причем Преосвященный Владимир положил 1-й камень в основание храма, а Преосвященный Платон освятил его или, как выразился этот Владыка в своем слове, «положил последний камень». В увековечение памяти этих двух епископов Игумения Асенефа в 1862 году, переменяя антиминсы в придельных храмах, просила, чтобы придел Св. Николая Чудотворца был наименован еще в честь Св. Равноапостольного Князя Владимира, а придел Покрова Пресв. Богородицы – в честь Святого Мученика Платона.

Внутренняя отделка храма при скудости средств монастыря не могла быть богатой. Во время управления Игумении Асенефы храм оставался окрашенным простою клеевою краскою. Украшали его развешенные по колоннам художественные, на полотне написанные, картины.

1891 года назначенная Игумениею Анна, монахиня Костромского Богоявленского монастыря, видя более чем скромное убранство храма и сравнивая его с убранством храма Богоявленского монастыря, решила придать храму более благолепный вид. При ней храм был окрашен масляною краскою, украшен уборкою и живописью. При ней же были переменены иконостасы с их иконами: старые вынесены, заменены новыми. Впоследствии иконостасы были вызолочены. В таком виде храм существует в настоящее время.

Храм формою крестообразный, одноэтажный, пятиглавый, теплый. Снаружи он оштукатурен и окрашен известью.

Крыша железная, покрыта медянкою. Купол и главы крыты тоже железом и окрашены белилами, шары на них и кресты вызолочены.

Длина храма – шестнадцать сажень и один аршин, ширина – одиннадцать сажень, а вышина – двенадцать сажень. На правой стене храма – шесть окон, на левой – пять и в алтаре – два: купол имеет восемь окон. Все они ограждены железными решетками. Свод храма поддерживается четырьмя массивными колоннами, которые разделяют храм на три части, или на 3 храма: средний – во имя Св. Троицы, правый – во имя Покрова Пресв. Богородицы и левый – во имя Св. Николая Чудотворца. Придельные алтари отеляются от главного деревянными отштукатуренными стенами и соединяются с ним проделанными в этих стенах арками. В западной части каменная стена отделяет храм от притвора, а три стеклянные двери соединяют их. Весь храм отштукатурен, окрашен масляною краскою и украшен уборкою и живописью. Полы в храме деревянные, крашеные. Алтари возвышаются над полом храма на один аршин и соединяются с ним пятью ступенями. Как в главном, так и в придельных храма устроены по два клироса. Амвоны в придельных храмах ограждены деревянными решетками, а в главном – железными. По сторонам храма и пол на четверть аршина возвышен и огражден деревянными решетками, а в западной – железными. У правой задней колонны устроено место для Настоятельницы монастыря. Для помещений ризницы устроены шкафы: два в западной части храма и два в алтаре Св. Троицы. Из притвора три деревянные двери ведут на паперть, которая представляет из себя открытую каменную площадку с четырьмя круглыми колоннами и 13 ступенями.

Колокольню, по устроению соборного храма, предполагалось возвести над восточными вратами ограды, против кладбища. Но слабость грунта не позволила осуществить этот план. Тогда Игумениею Асенефою испрошено было в 1861 году позволение построить в северо-западной части ограды, где грунт тверже, ворота, чтобы над ними впоследствии устроить колокольню. Ворота и часть колокольни и были возведены Игумениею Асенефою. Преемница Игумении Асенефы Игумения Анна изменила первоначальный план колокольни в сторону приближения его к плану колокольни Богоявленского монастыря. Колокольня устроена в 1894 году и существует до настоящего времени. На колокольне – 8 колоколов. Самый большой в 299 пуд. 5 фун., 2-й в 153 пуда 29 фун., 3-й – 57 пуд. 5 фун., 4-й 29 пуд. 10 фун., 5-й – 12 пуд.. 6-й – 7 пуд. 23 фун., 7-й и 8-й малые без значения веса.

В 1908 году в усадьбе Сокорово был устроен небольшой деревянный храм во имя Препод. Серафима Саровского Чудотворца, Игуменией Анастасией. Строительница храма желала через это дело и выразить свое благоговейное почитание новоявленного Угодника Божия и вместе с тем как бы приблизить его к обители, чтобы сестры, работая в полях, лугах и лесах, окружавших этот храм, не ослабевали в своих трудах и поддерживали в себе бодрость, вспоминая этого Святого, вся жизнь Которого была молитва и труд. В этом храме был поставлен иконостас, бывший в соборном храме, в пределе Св. Николая Чудотворца и убранный при Игумении Анне. При храме – небольшая колокольня с 3 колоколами. Кругом храма раскинут садик, обнесенный деревянною оградой.

На городской площади с давних пор существует принадлежащая монастырю часовня. В 1825 году при сломке городского деревянного гостиного двора была сломана и часовня. Место нее, с дозволения Костромского Гражданского Губернатора Баумгартена, на отведенной городским начальством земле выстроена была каменная часовня. В 1829 году 23 ноября Игуменьею было получено разрешение, а приделку к часовне каменных подвалов с крышею над ними. План приделок был утвержден Костомским Гражданским Губернатором. Но постройка этих подвалов не прошла без противодействия Галичского Городского Общества или лучше сказать лиц, действующих от его имени, которые, кстати сказать, своим недоброжелательством к монастырю оставили по себе печальную память. Обсудив на общем собрании разрешение городничего пристроить к часовне подвалы, Городское Общество решило, что устройство их будет убыточно для Общества и торговцев и несовместимо с назначением часовни, и противно указу 1808 года авг. 28, и постановило воспретить торговлю недозволенными в часовне предметами, а равно воспретить и устройство подвалов. Игуменья обжаловала это решение в Костромское Губернское Правление, которое указом от 14 июня 1830 ода за № 26071 подтвердило ранее данное позволение производить приделку.

В 1911 году часовня была ремонтирована. В часовне богослужение отправляется очень редко. Она устроена для продажи восковых свеч, разрешенной Епархиальным Начальством с давних времен, не в пример прочим монастырям, в виду чрезвычайной скудости монастырских доходов. Подвалы отдаются торговцам аренду.

Avt

Часть II. ЦЕРКОВНАЯ РИЗНИЦА.

Гл. 2. Облачений на престолы и жертвенники 8.

Гл. 7. Священнических облачений 46.

Гл. 8. Дьяконских облачений 34.

Гл. 12. Св. икон 38.

Часть III. Гл. 1. Богослужебных книг 275 томов.

Avt

А) Мельница и дачи

Согласно именному Высочайшему указу от 18 декабря 1797 года о разных милостях лицам и учреждениям духовного ведомства, монастырю дана была мукомольная мельница на реке Едомше (в 12 верстах от монастыря по Чухломской большой дороге). В 1823 году, по прошению Игумении Таисии, к ней отмежевано было 0,5 десятины земли. Мельница большей частью сдавалась в аренду за разную плату (от 50 рублей в год и дороже). Плата за нее в настоящее время составляет 250 рублей в год, причем все ремонты обязан производить арендатор на свои средства.

Согласно тому же указу монастырю предоставлены в пользование из пустоши Оселок (Зименки тож) 18 десятин 594 сажени да еще в пустоши Деревяницыно 12 дес. 1002 сажени. Указанные участки вследствие отдаленности от монастыря (более 30 верст), отсутствию удобных путей сообщения не представляют какой-либо значительной ценности и отдаются в аренду за ничтожную плату (10 рублей в год).

Бедность монастыря, скудость упомянутых выше оброчных статей побуждали настоятельниц монастыря не раз обращаться к Высшему Начальству с просьбой о наделении монастыря более лучшими и богатыми земельными угодьями. В 1823 году Игумения Таисия хлопотала о наделении монастыря рыбными ловлями в Галичском озере, пожнями по реке Едомше, вместо отведенных в Оселках и Деревяницыне. Казенная палата, к которой поступила ходатайство, ответила, что в ведении казны просимые монастырем оброчные статьи в указанных местах не состоят.

В 1835 году Игумения снова обращается в Св. Синод и просит о замене отведенных участков денежным казенным пособием. Св. Синод ответил, что за силою Свода Законов монастырь не вправе просить подобной замены, но вместе с тем предложил отыскивать казенные рыбные ловли, хотя бы и не близкие к монастырю.

В следующем году Игуменья просит вместо рыбных ловлей денежного пособия и нарезки 20 десятин земли около мельницы «для удобнейшего ее держания». Но и эта просьба осталась без последствий.

В 1835 году последовал из Св. Синода указ, от 8 августа за № 3863, по случаю обнародования Высочайшего повеления о наделении монастырей вместо 30-десятинной пропорции большей пропорцией, в размере от 100–150 десятин земли. Указом требовалась доставка сведений, для каких монастырей и в каком количестве признается нужным наделение землями. Этот указ возбудил в Игумении новую надежду. В 1836 году монастырь просил Преосвященного, а от этого последнего поступило ходатайство в Св. Синод. А Св. Синод отнесся в Министерство Финансов о наделении Крестовоздвиженского Костромского и Галичского Староторжского монастырей пустошами Асташевой и Клюшниковой, состоящими в Костромском уезде. Но оказалось, что пустоши уже были отданы «белопашцам» села Коробова.

Потерпев здесь неудачу, монастыри ходатайствуют о наделении землей во Владыченской даче Кинешемского уезда. 1-й Департамент Государственных Имуществ, куда восходило это ходатайство, признал ходатайство неуместным и так мотивировал свой отказ: 1) Владыченския дача составляет въезжий лес, состоящий в общем владении казаны с помещиками и до окончания рассмотрения прав на владение нельзя отводить участка. 2) Лесной Департамент не имеет определенных сведений, к какому разряду относится дача, так как Костромская палата в одних донесениях называет ее казенной, а в других въезжим лесом. Да и в том случае, если бы оказалась дача в единственном владении казны, Департамент не мог бы согласиться на наделение из нее угодьями монастырей, потому что земли находятся в разных местах, отчего затруднится охрана дачи, тем более, что монастыри, находясь в 120 верстах, не смогли бы сами пользоваться ими, а стали бы сдавать их в оброк. Кроме того, земли, находящиеся в числе лесных оброчных статей, приносят весьма значительный доход, который, с уступкой их монастырям, потерян будет для лесного ведомства безвозвратно. Это дело рассматривалось в 1-м Департаменте Государственных Имуществ в 1846 году.

Так неудачны были хлопоты монастыря, желавшего воспользоваться правами, предоставленными ему Высочайшею волей.

Самым значительным земельным имуществом, которым владеет монастырь, является усадьба Сокорово (в 12 верстах от Галича по Кинешемской дороге), состоящая из 80 десятин лесной, пахотной и сенокосной земли, пожертвованной в 1829 году вдовою из дворян, коллежскою секретаршею Марией Налетовой и с Высочайшего соизволения закрепленной за монастырем. Но и эта усадьба по отдаленности от города, по недоброкачественности земли и вследствие этого по низким урожаям хлеба, травы, не только не дает какой-либо прибыли, но не может оправдать расходов, сопряженных с обработкой ее земли – и с ремонтом жилых и хозяйственных построек. Небольшой доход дает пчеловодство. Умелый и тщательный уход за пчелами двух сестер монастыря и благоприятные условия для этой отрасли хозяйства дали возможность развить пасеку до 45 ульев и получать с них до 20 пудов меда в хорошие годы. Усадьбе устроены церковь, 4 жилых флигеля, 1 конюшенный и 2 скотных двора, амбар, рига, сенной сарай и др. службы.

Другая дача – Чемоданово – (в 12 верстах и от Галича и от Сокорова), состоящая из 60 десятин и 2095 кв. сажень лесной и сенокосной земли, пожертвованной Галичским мещанином Михаилом Николаевичем Гусевым в 1902 году с обязательством, возложенным на монастырь, выдавать ежегодно причту монастыря 15 рублей и в Паисиев монастырь 18 руб. Дача по болотистости почвы неудобна для обработки. Монастырь пользуется из этой дачи сеном и в малых размерах домами.

Б) Огороды

В 1851 году последовало Высочайшее утверждение за монастырем пожертвованной помещицей девицей Натальей Чалеевой селитебной огородной земли, в количестве 1066 квад. сажень. Эта огородная земля составилась из разных мелких участков, принадлежавших галичским мещанам и скупленных г. Чалеевой. К этим участкам впоследствии были присоединены участок госпожи Шестинской и др. Вся эта огородная земля находится в двух местах и составляет два огорода: один у озера с юго-западной, а другой с южной стороны монастыря, между Пробойной и Нагорной улицами. Огород близ озера был увеличен посредством заваливании низменного озерного берега разным мусором и землею, вынимаемой при разных постройках. В огородах разводятся разные овощи: картофель, свекла, морковь, редька и т.п., но более всего капуста, которой собирается здесь столько, что хватает ее не только для потребностей монастыря, но еще получается некоторый излишек, который идет на раздачу окружающей монастырь бедноты, а так же и на продажу.

А) Казенное жалование

В первые 100 лет по преобразовании Галичскому женскому монастырю принадлежали 95 крепостных душ. В 1759 году после присоединения к нему Зачатиевского монастыря к нему приписаны были еще 50 душ, принадлежавших Зачатиевскому монастырю. Крепостные крестьяне обязаны были, по именному Ее Императорского Величества указу 1762 года, или платить по 1 рублю с каждой души, или же исправлять все монастырские работы.

В 1764 году 26 февраля последовал новый Высочайший указ, по которому монастыри лишались права владения крестьянами, а монастырям и монашествующим назначено было жалование. По штату, Высочайше утвержденному о содержании монастырей, в Костромской губернии положено было быть двум женским: 1-му Костромскому Крестовоздвиженскому и 2-му Галичскому Николаевскому Староторжскому. Жалование было назначено следующее: Игуменьи 40 рублей, казначее 15 рублей, 15 монахиням по 10 рублей, 2 священникам по 20 рублей, 2 церковникам по 10 рублей, 3 служителям по 6 рублей 72,5 копейки, на церковные потребности, на просфоры, на содержание ризницы 50 рублей, строевой суммы 30 рублей, а всего = 365 рублей 17 копеек. В 1768 году 17 января жалование служителям было увеличено на 5 рублей 21,25 коп. каждому. В 1797 году 18 декабря была Высочайше утверждена новая роспись, по которой жалование было увеличено, а именно: Игуменьи назначено 100 рублей, казначее 30 рублей, монахиням по 20 рублей, священника по 40 рублей, церковникам по 20 рублей, служителям по 20 рублей 21 копейку, на церковные потребности 200 рублей, строевой суммы 30 рублей, а всего 840 рублей 63 копейки. На основании Высочайшего манифеста 1839 года 1 июля жалование с ассигнаций было переложено на серебро. Галичский Николаевский Староторжский монастырь в напечатанных по распоряжению Св. Синода в 1839 г. штатах мужских и женских монастырей Епархиального Ведомства по получаемому жалованию числится в 3-м классе, в VI штате, под № 41. Жалования по этим штатам ему положено 240 рублей 48 коп., которое распределяется таким образом: Игуменьи 28 рублей 59 копеек, казначее 8 рублей 58 копеек, 15 монахиням по 5 рублей 73 копейки, 2 священникам по 11 рублей 43 копейки, 2 церковникам по 5 рублей 73 копейки, 3 служителям по 5 рублей 79 копеек, на церковные потребности, на просфоры, ризницу, строевые суммы –64 рубля 99 копеек. С 868 года жалование на служителей увеличено на 96 рублей 95 копеек. С того времени жалование получается 337 рублей 43.

Б) Капиталы

Всех капиталов составившихся из разных вкладов и пожертвований, в 1912 году числилось 41230 рублей, из них 35285 рублей – принадлежали монастырю, а 5945 – церкви.

Процент с этих капиталов получается: в пользу монастыря 1362 рубля 91 копейка, в пользу церкви 185 рублей 34 копейки.

В) Продажа восковых свечей

Издавна в монастыре существовало послушание – выделывание церковных свечей. Свечи, изготовленные сестрами, были употребляемы в церкви, а так же шли в продажу. Главным местом торговли была часовня на торговой площади. Игуменья Таисия с первого года своего поступления на должность настоятельницы (с 1818 г.) старалась усовершенствовать это полезное и для церкви и для монастыря рукоделие. В виду же того, что некоторые лица оказывали противодействие в продаже свеч, Игуменья испросила разрешение на нее у Преосвященного Симона, а затем у Преосвященного Владимира. В 1840 оду 31 мая последовал указ из Консистории за № 4453, коим снова разрешено продавать в часовне свечи, изготовляемые сестрами, в количестве не более 3 пудов. Разрешение дано не в пример прочим монастырям по скудости монастырских доходов. С течением времени выработка свеч сестрами была оставлена. В 1861 году Игуменья Асенефа приняла на себя обязанности комиссионера по продаже свечей от свечного завода при Костромском Архиерейском доме. – Теперь свечи продаются от комиссионера Епархиального Свечного Завода. Доход от продажи свеч составляет 218 рублей 50 копеек.

Г) Арендная плата и др. доходы

Подвальные помещения часовни, числом 9, отдаются в аренду под склад разных товаров мелким торговцам. Плата за аренду составляла в 1912 году 112 рублей.

Из других доходных статей можно указать на доход, получаемый от печения просфор (до 1000 руб. в год), от шитья церковных облачений, от чтения псалтири по умершим (700 руб. в год).

Но все вышеупомянутые доходы не могут обеспечить монастырь достаточным содержанием. Построение новых зданий, ремонт старых, очень частый и дорого стоящий, отопление монастыря (более 1000 рублей в год), содержание сестер (например ржаной муки покупается ежегодно тоже на 1000 рублей), и прочее во много раз превышают доходы монастыря. Недостающее восполняется жертвами благотворителей и доброхотными подаяниями.

Со времени преобразования монастыря из мужского в женский, с 1668 года до 1737 года сведений никаких о монашествующих не имеется. В 1737 и 1738 гг. Игумениею была Евдокия (как видно из указов Консистории на ее имя). С 1746–1751 год указы посылались на имя Игумении Агриппины (Клишковой). После нее правила монастырем казначея Таисия (с 1752 г. – 29 июля 1764 года). Во время управления этой казначеи состоялось присоединение к Староторжскому монастырю Зачатиевского монастыря (1759 г.). Управление принадлежащими монастырю крестьянами (145 душами) поручено было архимандриту Паисиева монастыря Феофану. При этой казначее выстроен был деревянный храм во имя Богоявления Господня.

С 29 июля 1764 года по 3 февраля 1768 года настоятельницей была Игумения Агриппина. Она переведена была сюда из Нерехтского Богородицкого монастыря вместе с казначеею и другими 12 монахинями для составления комплекта монахинь согласно Высочайше утвержденным штатам. При ней состоялось освящение церкви Богоявления Господня. Игумения эта ходатайствовала о возобновлении церкви Св. Архидиакона Стефана на вратах ограды, но ей было в том отказано.

В следующие четыре года (с марта 1768–1772 г.) управляла монастырем Игумения Нимфодора. Из Галича Игумения переведена была в Костромской Крестовоздвиженский монастырь.

С марта 1772 по февраль 1774 г. была Игумениею Нектария.

С февраля 1774 г. по 27 ноября 1791 г. настоятельницей была Игумения Августа. При ней построена была вместо сгоревшей церкви Св. Николая Чудотворца и колокольни, новая церковь в то же наименование и новая колокольня. Вследствие неисправностей в отчетности и жалоб казначеи Игумения была уволена на покой 27 ноября 1791 года. После того она перешла в Ростовский Рождественский монастырь, по указу Консистории, от 2 октября 1794 г. за № 960, снова возвращена на прежнее место жительства. 1806 года, 10 декабря Епархиальным начальством разрешено было ее посхимить.

С 27 ноября 1791 года по 9 июля 1817 г. начальницей монастыря была Игумения Клавдия, родом из дворян Костромской губернии, девица, по фамилии Коломзина. Была в числе сестер Крестовоздвиженского монастыря, где и пострижена была в монашество в 1789 году кафедральным иеромонахом Ипполитом. В 1791 году возведена в сан Игумении. В 1817 году по старости лет отказалась от должности и просила постричь ее в схиму. Постригал архимандрит Паисиева монастыря Гедеон. За труды по управлению, по распоряжению Епархиальной власти, получала 50 рублей из неокладной монастырской суммы⁵.

Племянницей ее была Игумения Таисия (с 30 мая 1818 года по 28 ноября 1840 года), дочь провинциального секретаря города Петровска, Саратовской губернии, девица, по фамилии Кузнецова. В 1800 году поступила в Троицкий Пензенский монастырь. В 1802 году перешла в Нижегородский Крестовоздвиженский монастырь. Там же пострижена в монашество в 18007 году архимандритом Макарьеского Желтоводского монастыря Израилем. В 1817 году определена в число сестер Староторжского Галичского монастыря, а в следующем 1818 возведена в сан Игумении. В свое 22-летнее управление эта настоятельница сделала столько, сколько ни одна ни из предшествующих ей, ни из последующих за ней. Ею преобразован монастырь и с внешней и с внутренней стороны. Умная, энергичная, предприимчивая, она изыскала средства на переустройство всего монастыря. Она устроила кирпичный завод. Из выработанного на этом заводе кирпича устроены следующие здания: корпус для сестер, трапезная, кухня, просфорная, гостиница, хлева, каменная ограда с воротами, заложен соборный храм и выведен его фундамент. На эти постройки, по ее ходатайству, 2 раза отпускались казенные средства: в первый раз 6846 рублей, а во второй 7451 рубль. При ней же устроен храм Живоносного источника. Она исходатайствовала у города землю, составляющую часть нынешнего кладбища. Желая обеспечить монастырь в будущем хотя бы самым необходимым, она во все время своего управления неустанно, несмотря на неудачи, хлопотала перед Преосвященным и пред высшими государственными учреждениями о наделении монастыря земельными угодьями и рыбными ловлями, на что ей давали надежду два Высочайшие манифеста. С той же целью она знакомилась с дворянами, жившими недалеко от Галича и просила у них помощи на устройство обители. Одна из них, г-жа Налетова пожертвовала усадьбу Сокорово и сама пожелала остаток дней своих провести в монастыре монахиней. Затем, игуменья Таисия развила среди сестер искусство приготовления свечей и ходатайствовала перед Начальством о дозволении продавать эти свечи в часовне. Наконец ею же устроены подвалы при часовне для сдачи их в аренду.

Переустроив монастырь с внешней стороны, Игумения Таисия переустроила его и с внутренней стороны. Она ввела общежительный устав, завела строгие монастырские порядки и требовала от сестер точного их исполнения. Твердое правление и настойчивость начальницы в этом отношении не нравились некоторым из сестер, привыкших к более свободной жизни и побуждали их переходить в другие монастыри. Такой отлив монахинь был замечен Епархиальной властью и со стороны этой последней были запросы, почему многие сестры уходят из монастыря, и советы, чтобы Игумения действовала на непослушных более силой убеждения и мерами кротости, чем взысканиями. Тем не менее, Духовное Начальство высоко ценило Начальницу обители. Преосвященный Владимир в ответ на просьбу Игумении об увольнении ее на покой по преклонности лет, слабости здоровья и частым припадкам преподал ей благословение и объявил свою Архипастырскую признательность за долговременное и полезное прохождение игуменской должности, а вместе с тем приказал внушить сестрам, чтобы они оказывали ей всякое послушание и почтение, как бывшей настоятельнице. В воздаяние за ее труды Владыка исходатайствовал ей казенную пенсию, равную получаемому настоятельницами жалованию (28 рублей 57,25 копеек) и кроме того приказал выдавать из неокладной монастырской суммы 20 рублей и пользоваться от монастыря помещением, столом и пр. Скончалась Игуменья 77 лет от роду1852 года 18 ноября и погребена на кладбище против алтаря храма Живоносного Источника.

Игумения Ангелина с 28 ноября 1840 года, дочь дворянина коллежского советника Борноволокова, девица, обучалась в родительском доме Закону Божию, Русскому и иностранным языкам и другим предметам. Определена в 1818 году в Староладожский монастырь, переведена в Галичский 1823 года. 1824 года, 10 марта, еще будучи в рясофоре, назначена в должность казначеи, что представляет исключительный случай в истории монастыря. В 1830 году пострижена в монашество казначеем Паисиева монастыря иеромонахом Гавриилом. Умная, образованная, свободно владевшая пером, она была оценена Игуменьей Таисией и сделалась ее главной и незаменимой помощницей. Все письменные дела, вся переписка, очень обширная и многосложная в то время, составляли ее обязанность, от которой она не отказывалась и во время своего управления в должности игумении. В сан игуменьи возведена 3 октября 1840 года. От своей предшественницы она получила тяжелое наследство – необходимость продолжать строение соборного храма при неимении на это положительно никаких средств. В течении 7 лет своего управления она строила храм и возвела его до 3 сажень и 2 аршин высотою. Она ходатайствовала перед Св. Синодом о субсидии на эту постройку, но получила отказ. Неудачны были ее хлопоты о наделении землей монастыря из Владычинской дачи. Эти огорчения, а равно и слабое здоровье вместе с великими заботами, превышающими ее силы, побудили Игумению Ангелину в 1847 году отказаться от должности и отдать себя тому делу, в котором она видела свое призвание – делу воспитания и образования девочек-сирот. 1860 года за сою деятельность была награждена наперстным крестом, от Св. Синода выдаваемым. Но и отказавшись от должности, Игумения Ангелина была очень полезна монастырю своим знанием дел и опытностью. Ее преемница, Игумения Асенефа, во всяком деле, более или менее серьезном, советовалась с нею и относилась к ней, как к матери с почтением и любовью. Обе игуменьи жили между собой замечательно единодушно и дружно. По характеру своему Игумения Ангелина была в высшей степени добрая и благородная. Скончалась она в 1868 году апреля 9 дня и погребена под соборным храмом в усыпальнице. На могиле ее мраморная плита. На плите надпись: «Упокой Господи душу рабы Твоея Игумении Ангелины. Духовной Матери от ея духовный дщерей – Настоятельницы Игумении Асенефы с сестры ея».

Игумения Асенефа с 13 марта 1848 г. – 16 апреля 1891 года в мире Анна Абрамовна Штрокирх, родилась в городе Митаве Курляндской губернии, купеческая дочь, девица, получила домашнее образование, воспитана в лютеранском вероисповедании. 1826 году проживала в Москве в доме винного пристава Осипа Егорова Дайковского. В 1827 году отправилась с чухломской помещицей княжной Марьей Александровной Шелешпанской в Костромскую губернию. В том же году через миропомазание присоединена к православной церкви. Была гувернанткой в доме Сергея Петровича Сухонина. В 1833 году поступила в число сестер Галичского монастыря. В 1838 году пострижена в монашество иеромонахом Надеевской пустыни Тимоном. В феврале 1841 года определена казначеей, а в марте 1848 года возведена в сан Игуменьи. С самого поступления в монастырь, она выделялась из ряда других монахинь. Высокая ростом, с величественной и вместе решительной походкой, с глазами, в которых светились ум, энергия и сознание собственного достоинства, она как бы самой природой предназначалась к начальнической должности. В ее наружности, по рассказам помнящих ее монахинь, было что0то такое, что заставляло их невольно склоняться перед нею и выражать ей свое уважение еще в то время, когда она была простой монахиней. Приняв жезл правления, Игумения Асенефа проявила замечательные административные способности и житейский такт, благодаря которым приобрела у общества и начальства искреннее уважение, а у сестер монастыря любовь и полнейшее послушание. Немка по происхождению, точная, исполнительная, строгая по отношению к своим обязанностям, она неуклонна была требовательна и к другим. Но при этом всегда уважала в других человеческое достоинство и была сдержана в словах и поступках. Монахини более чем боялись ее, они трепетали перед ней. Слово ее было для них законом. В 42-летнее управление она сумела так воспитать их, привить им требующиеся самим их званием качества: смирение, почтительность, вежливость, простоту жизни, трудолюбие, терпение и безусловное послушание, что галичских монахинь многие миряне узнавали по одному внешнему виду.

По своей должности настоятельницы Игумение Асанефе приходилось руководить и строительными, и хозяйственными работами. И в этом отношении она была образцовой начальницей. Всякие работы: каменные, плотничные, столярные, малярные исполнялись под ее непосредственным руководством. Каждое дело очень обдумывалось ею со всех сторон. Всё созданное ею, даже самые мелкие вещицы свидетельствуют об её уме и характере, любящем во всем точность, аккуратность и чистоту. Она много понимала в строительном деле. Монахини её времени рассказывали, как она усмотрела неточность, допущенную каменщиками при кладке главы храма и как взошла по лесам на громадную высоту, и приказала рабочим исправить неточность.

В строении главного храма ею выполнена самая главная часть труда. Она докончила кладку храма, произвела внутреннюю и внешнюю отделку его, устроила иконостасы и приобрела необходимую церковную утварь. 10 лет она изыскивала и скапливала средства на эти затраты, несколько раз сама ездила к видным благотворителям обители в Москву и Петербург, смиренно просила у них помощи и наконец, имела счастье завершить этот грандиозный 20-летний труд освящением его, совершенным самим Преосвященным Платоном.

Училище, открытое Игуменией Ангелиной, пользовалось особенным вниманием и покровительством Игум. Асенефы и возрастало в её управление в количественном и качественном отношениях. Чтобы побудить учащих и учащихся к более ревностному исполнению их обязанностей, она часто устраивала экзамены в присутствии почетных своих гостей: или Преосвященного, или Ректора Семинарии, или директора народных училищ и др.

Высокопреосвященный Платон высоко ценил Игумению Асенефу. В 1854 году им была исходатайствована ей награда: наперстный крест, от Св. Синода выдаваемый. В 1864 году он преподал ей благословение со внесением его в её послужной список. В присланной по этому случаю бумаге было написано: «Обозрев вверенный Вашему управлению монастырь, я нашел его по всем частям самым вожделенным. И потому имею долг преподать Вам мое пастырское благословение и искреннюю благодарность за приведение монастыря – в отличное устройство через Вашу неутомимую деятельность и постоянные труды для его блага со внесением сего в Ваш послужной список». 1872 г. 31 октября указам Консистории объявлена ей глубока Архипастырская благодарность с преподанием благословения Божия за её отличное служение по управлению вверенным ей монастырем и за особенные весьма полезные труды по устройству и содержанию училища и обучению в нем девиц со внесением сего в её послужной список. 1877 года Игумения награждена была золотым наперстным крестом из кабинета Его Величества, украшенным драгоценными камнями. 1882 г. Св. Синод преподал ей благословение с грамотой. В том же году за участие в деятельности Красного Креста (по подготовке некоторых сестер к исполнению обязанностей сестер милосердия) получила знак этого общества и свидетельство за № 24335 от главного Управления Красного Креста. В 1891 году по старости и слабости сил отказалась от должности. Скончалась в 1894 году. Погребена в усыпальнице под соборным храмом. Плиту на её могилу прислал Сергей Петрович Сухонин.

Игумения Анна с 16 апреля 1891 года, в мире Мария Николаевна Левашова, из дворян Костромской губернии. В 1860 году поступила в Тихвинский Новгородской губернии монастырь. В 1871 году переведена в Костромской Богоявленский монастырь. В 1872 году пострижена в монашество. Здесь проходила следующие послушания: заведующей просфоропекарней, надзирательницы монастырской больницы, ризницей и благочинной поцеркви. 1888 года 18 мая награждена наперстным крестом от Св. Синода. 1891 года 16 апреля определена настоятельницей Староторжского Галичского монастыря. 1891 года 25 апреля Преосв. Епископом Августином возведена в сан Игуменьи. Вступив в управление монастырем, Игумения Анна все свое внимание обратила на храм и богослужение. Она любила чинное, неспешное богослужение. Храм при ней был окрашен масляной краской и украшен живописью. Иконостасы с их иконами были поставлены новые. Через несколько времени они были вызолочены. Церковные службы были очень продолжительны. Сама Игумения принимала участие в них: она часто читала каноны, шестоплалмия и др. Этой Игуменьей была перестроена колокольня. При Игумение Асенефе колокольня была выведена только наполовину. Игумение Анне прежний план не понравился. Она разобрала среднюю часть до основания и возвела новую, теперь существующую, своим видом напоминающую колокольню Богоявленского Костромского монастыря. При ней был приобретен на эту колокольню колокол, весом в 150 пудов.

Игумения Анна ходатайствовала перед Обер-Прокурором Св. Синода Константином Петровичем Победоносцевым (находившемся ей родственником) об увеличении причту монастыря казенного жалования до 800 рублей (священникам по 300 рублей, дьякону и псаломщику по 100 рублей). Ходатайство было препровождено в Костромскую Консисторию, которая согласилась с изложенным в прошении Игумении и со своей стороны ходатайствовала перед Св. Синодом. В 1895 году была награждена наперстным крестом из кабинета Его Величества. В 1895 году июня 8 дня переведена настоятельницей в Костромской Богоявленский монастырь, где и скончалась в 1912 году, 2 декабря.

Игумения Ангелина с 1895 года августа 14 дня по 5 января 1907 года, в мире Александра Петровна Соколова, дочь священника села Введенья-Каликина Петра Николаевича Соколова, родилась 22 октября 1852 года. Не весело было детство её: можно сказать, еще с пеленок познакомилась с сиротской долей. Годовалым ребенком лишилась она отца и вместе с трехлетним братом осталась на попечении матери, которая и сама-то едва вышла из юношеского возраста (ей было 25 лет). И вот девочка-сиротка, подрастая и присматриваясь к окружающему, видит свою мать в постоянных трудах и заботах о приобретении насущного хлеба, слышит её жалобы на сиротство и бедность, замечает, как она в молитве, часто со слезами, изливает свое горе и в горнем мире ищет утешения в своей тяжелой доле. Нет сомнения, что впечатления детства, сильные и неизгладимые, наложили особый отпечаток на духовный облик будущей Игуменьи. Кротость, послушание, необыкновенная впечатлительность были отличительными чертами её характера в младенческие годы. Она обнаруживала особую любовь к храму Божьему и посещала все церковные службы. Проходя оградою, где была могила родителя, она непременно заходила на эту могилу помолиться о нем. В храмовые праздники, когда службу совершали несколько священников, сиротка, не видя среди служащих своего отца, лила горькие слезы. Будучи пяти лет, она просила своего старшего брата научить её молитвам, знание которых требовал благочинный от детей духовенства во время своих ревизий.

Восьми лет девочка поступила в училище – приют при Галичском монастыре, основанный Игуменьей Ангелиной 1-ю и бывший под её непосредственным наблюдением и руководством. Эта настоятельница, отказавшись от управления, всю себя отдала призреваемым ею сиротам. Воспитанница Соколова по своим способностям и прилежанию была одной из лучших, а по своему характеру и складу душевных качеств как бы родною дочерью своей воспитательницы. Игумения Ангелина оценила высокие качества Соколовой, приблизила её к себе, сделала её своей помощницей по училищу и на руках у неё испустила свой последний вздох.

Не остался без влияния на Александру Петровну и весь строй монастырского быта. Знакомясь с жизнью монашествующих, особенно лучших из них, она видела здесь строгий порядок и простоту жизни, частые и продолжительные молитвы, чередовавшиеся с трудом, кротость, послушание младших, любовное снисходительное руководство старших. И эта жизнь пришлась ей по душе и она после 9-летнего пребывания в училище не только не чувствовала желания возвратиться домой, но и решила остаться здесь навсегда.

Так думала Александра Петровна, но не те мысли были у её матери. Живя в одиночестве и сиротстве, мать хотела видеть в дочери своей помощницу себе и втайне мечтала выдать дочь свою замуж за священника, к чему представлялись, действительно, случаи. По настоянию своей матери, Александра Петровна должна была покинуть монастырь. Но, уступив матери в этом, она на все уговоры её выйти замуж отвечала решительным отказом. Переселившись в село Каликино, она ревностно помогала своей матери в её сельско-хозяйственных трудах, не отказывалась ни от каких черных и тяжелых работ и удивляла всех своим трудолюбием. Она работала серпом, косою и топором, как настоящая крестьянка. Не сразу, конечно, дались ей эти разные умения, и немало было у неё огорчений и слез прежде приобретения нужного навыка. Александра Петровна прожила у матери семь лет. Образ жизни её был монашеский: она не знала увеселений и развлечений, свойственных её возрасту и не имела подруг. Жизнь мирская с её темными сторонами, злобою, своекорыстием, грубостью (в той среде, где она жила) была ей не по душе. Растение, пересаженное на несродную ему почву, вянет и сохнет. И воспитанница монастырская, не найдя удовлетворения своим духовным запросам, почувствовала тоску и одиночество. И вот после долгих слез и просьб пред своей матерью, Александра Петровна получает благословение от неё на вступление на иноческий путь, приезжает в монастырь и получает в сое руководство сирот и воспитанниц. Игуменья Асенефа считала честью для монастыря высокую постановку учебного и воспитательного дела в своем училище и строго взыскивала с заведующей им за всякий непорядок в нем, хотя бы и незначительный и не относящийся непосредственно к её послушанию. И Александра Петровна трудилась, всю душу вкладывая в порученное ей дело. Для своих воспитанниц она была всем и учительницей и воспитательницей, и нянькой, и прислугой, и врачом, и сестрой милосердия, при этом нисколько не отличалась от них в образе жизни: спала и ела вместе с ними, причем случалось нередко, что, разделяя какое-нибудь кушанье воспитанницам, себе не оставляла ничего; не позволяла себе купить к чаю булку, чтобы не вызывать завистливого чувства у девочек. Подарки, предлагаемые родителями (было несколько девочек и не сирот), отвергала, говоря, что она ни в чем не нуждается, а отношения её к воспитанницам должны быть одинаковые. Воспитанницы платили своей воспитательнице за такую заботу о них самой трогательной любовью и откровенностью. И многие из них уже по выходе из монастырского училища в своих письмах открывали ей свою душу и просили её молитв и советов в трудные минуты жизни. Время заведывания ею училищем было временем процветания училища. И питомцы ее,, занявшие места учительниц, по отзывам начальствующих лиц считались и считаются лучшими труженицами на этом поприще: не отличаясь многосторонностью образования, они заимствовали от своей наставницы необыкновенную трудоспособность и добросовестность в исполнении порученного им дела. Работы их по рисованию и разным видам вышивания вызывали восторг у образованных посетителей настоятельницы.

Под управление своей воспитательницы девочки-ученицы составляли хор, принимали участие в богослужении и за свое хорошее пение удостаивались нередко похвалы от Игумении.

Ревностные труды Александры Петровны в ее послушании были ценимы как Игум. Асенефою, так и ее преемницей Игуменией Анной. По представлению этой последней в 1893 году Александра Петровна получила высшую награду: была пострижена в монашество и названа Ангелиной в память свой второй матери Игумении Ангелины. Вместе с пострижением кончились для нее педагогические труды и с этого дня новопостриженная монахиня все свое внимание сосредоточила на выполнении монашеских обетов.

Через два года после своего пострига монахиня Ангелина была утверждена высшей церковной властью настоятельницей своего родного монастыря и возведена в сан Игумении. Не искала она власти, не желала начальства и соединенных с ним почестей, претили ей всякое ласкательство и лесть. Все окружавшие ее сестры помнили те слезы огорчения, которыми она встретила свое назначение. Двое суток непрерывно плакала она и так ослабела от рыданий, что не могла сама без посторонней помощи перейти из своей кельи в настоятельские покои. Возведение в сан Игумении было совершено в келейной архиерейской церкви Преосв. Виссарионом, а не в кафедральном соборе: это сделал Преосв. По просьбе почившей, не любившей быть на выставке предметом любопытства толпы.

На свое игуменство эта начальница смотрела, как на служение церкви Христовой, служение высокое и ответственное, которое она не достойна и которое получила только по милости Божьей и покровителя обители Святителя Николая. Она часто говорила: «Не я здесь Игумения, а Святитель Николай». И все, что сделано было ею доброго на пользу монастыря, она относила не к своей чести, а к устроению Святителя Николая. «Так Святитель устроил», говорила обыкновенно матушка Ангелина, кто указывал на её заслуги.

Кротость, истинно-христианское смирение были ее выдающимися качествами. В обращении со всеми она была проста, ко всем ласкова, приветлива. Какая-то особенная задушевность и теплота исходили от нее и согревали беседующих с нею. Не видно было и тени какого-либо высокомерия, надменности, скрытой гордости и превозношения, какие черты так свойственны людям начальствующим. Готовность служить своим ближним простиралась у нее до совершенного забвения о себе. Она не могла выносить, чтобы кто-нибудь ее дожидался. По первому известию, что кто-нибудь желает ее видеть, она оставляла все свои дела и спешила к посетителю.

Труды и заботы о благосостоянии вверенного ей монастыря были безграничны. Все свои силы и способности вложила она в это дело: во все вникала сама, всем руководила, давала распоряжения по всем частям сложного монастырского хозяйства, не только общие, но и самые подробные и мелочные, например, касающиеся разных покупок съестных припасов, расчетов с рабочими. В 11 с половиной лет своего управления Игумения Ангелина довела монастырь до состояния достатка и благоустроенности. Её заботами и трудами воздвигнут большой двухэтажный каменный корпус, каменные же амбар и служительская, произведен капитальный ремонт жилого корпуса, выстроен большой деревянный дом и громадная рига в усадьбе Сокорово, деревянные крыши на монастырских строениях заменены железными, в соборном храме позолочены два придельные иконостаса, произведена очень большая и дорого стоящая чистка стен и купола во всем храме. На все это нужны были большие денежные средства и матушка Ангелина умела найти их. Она просиживала целые ночи, когда никто её не беспокоил и писала благотворителям разные письма: то с просьбою, то с благодарностью за пожертвование, то с поздравлением. По её признанию она была очень счастлива: в просьбах ей не отказывали. Как обширную корреспонденцию, так и всю письменную отчетность она вела сама: только переписку поручала она послушнице. Можно сказать, что Игуменья была занята и днем и ночью. Часто по ночам, покончив свои письменные дела, она производила обходы монастырских строений, иногда одна, а иногда в сопровождении келейницы и по дороге все крестила и творила молитву.

На её нервную натуру сильно действовала гроза, которой она боялась ввиду могущего произойти пожара. И вот, если гроза случалась ночью, Игумения будила всех сестер и приказывала им читать акафисты и молиться об отвращении гнева Божия до тех пор, пока стихии не успокоятся.

При всех своих неусыпных трудах, Игумения Ангелина не забывала, что главное занятие монашествующих – служение Богу. Она не упускала из виду, что за ней следят руководимые ею сестры, что они видят в ней образец и пример для себя. И вот, как бы она была не утомлена делами предыдущего дня, как бы мало, или даже вовсе не спала ночью, она всегда приходила к началу богослужения и выстаивала его до конца. Исключения были редки, да и то по болезни. Храм и богослужение высоко настраивали её душу и доставляли счастье, покой и усладу. Её вера была очень сильна. С каким глубочайшим благоговением, бывало, приступала она к таинству Св. причащения, какое умиление выражалось на лице её и какие обильные слезы струились из глаз её!

Каждую весну, вскоре после Пасхи, посещает Галич Феодоровская икона Божией Матери. И вот, когда эта святыня пребывала в монастырь, Игумения Ангелина готова была молиться перед ней непрестанно. Молитвенный подвиг ее не ограничивался чуть не пятичасовым всенощным бдением, но продолжался всю ночь до ранней обедни. И только в силу крайней усталости она позволяла себе три часа отдыха перед поздней литургией. Будучи прикована уже к болезненному одру в продолжении 8 месяцев, она в молитве и чтении Слова Божия находила себе отраду и опору своей веры. Её келейница непрестанно читали ей то акафисты, то службы церковные. То Св. Евангелие.

Образ жизни Игумении Ангелины был самый постнический. Пищу она употребляла в самом малом количестве. Все установленные церковью посты она блюла необыкновенно строго. При крайней слабости своего организма, она никогда не решалась нарушить хоть малую долю предписаний церковного устава. Особенно усиливался пост её в Св. Четыредесятницу, а в последние дни Страстной седмицы она доходила до полнейшего изнеможения.

Матушка Ангелина обладала слабым телосложением, но имела в высшей степени симпатичное и доброе лицо. К величайшему сожалению, после неё не осталось фотографического изображения. Окружавшие ее сестры много раз убедительно просили ее сняться, но она и слышать об этом не хотела. 4 января 1906 года с ней случился удар. Была поражена левая половина тела. Однако он не имел больших последствий. 31 мая был другой удар и очень сильный. На этот раз была парализована другая половина. И, несмотря на искусство и внимательное отношение врача, заботливый уход сестер, ничто уже не могло поднять больную, и ровно через год и один день после первого вестника смерти – удара, пришла и сама эта нежданная и жестокая гостья и похитила у обители главу её. Горе сестер и рыдания их были безудержны: так любили они свою добрую и кроткую матушку. Погребена она была 9 января 1907 года в усыпальнице под соборным храмом. На могиле положена плита. На плите золотыми буквами кругом креста написано: «Блажени кротции, яко тии наследуют землю». Надпись указывает на основную черту её характера.

За свою деятельность Игумения Ангелина была награждена наперстным крестом от Св. Синода 1898 года 8 июня, благословением Св. Синода с грамотою 1092 года 6 мая и наперстным Крестом из Кабинета Его Величества 1903 года 6 мая.

Игумения Анастасия с 29 апреля 1907 года, в мире Ольга Васильевна Смирнова, дочь чиновника города Ярославля. Отец её умер в молодых летах. Мать её осталась с нею и еще другой дочерью без всяких средств жизни и чтобы приобрести возможность содержать свою семью, отправилась в Петербург на курсы акушерства, детей же поручила наблюдению прислуги. Через два месяца приехала из Петербурга мать и не узнала своих детей: так истощены они были голодом. Дальнейшая жизнь сирот протекала в усадьбе, которою управляла их бабушка (со стороны матери), женщина очень строгая, взыскательная и даже жестокая, к которой они переселились со своей матерью после помянутого случая. Жизнь, полная невзгод и лишений, не могла быть привлекательной для девочек. Отрадными минутами в этот период жизни, по словам Игуменьи Анастасии, были поездки её к другой бабушке (со стороны отца), вдовы священника, женщины глубоко религиозной и доброй. Бабушка любила читать жития святых, а внучка слушать её чтение. После каждого чтения бабушка повторяла: «Вот как жили святые-то, не как мы грешные!» а внучка мечтала о том, как она будет спасаться, когда будет взрослой и долго решала трудный вопрос, где лучше достигнуть спасения: в монастыре, или же в лесу и пустыне. 9 лет девочка поступила в Ярославский «Екатерининский дом призрения ближнего», училась очень хорошо, но терпела много вследствие бедности. Решающее значение на выбор жизненного пути имело чтение жития Препод. Серафима Саровского. После этого чтения воспитанница Смирнова бесповоротно надумала уйти из мира. Осуществить же ей своё намерение суждено было не тотчас по окончании. Нужно было помочь матери и сестре в их содержании и для этого занять должность учительницы начальной земской школы. И только после устройства сестры замужеством она стала свободной и поступила в Костромской Богоявленский монастырь под руководство Игумении Марии. С 1884 – 1891 годы состояла учительницей в школе грамоты в Покровской пустынке, принадлежавшей этому монастырю. 1891 году переведена была в Галичский монастырь и была воспитательницей и учительницей девочек монастырского училища с 1893–1905 г., 1901 года 28 июня пострижена в монашество. По смерти Игумении Ангелины 1907 года 5 января сестрами монастыря была избрана начальницей. Преосвященный Тихон ходатайствовал за нее перед Св. Синодом и Св. Синод утвердил её в должности. 29 апреля того же года она была произведена в Игумении.

Чтобы призвать Божье благословение на свою деятельность, Игумения Анастасия начало своего управления ознаменовала построением храма в усадьбе Сокорово в честь Препод. Серафима, память которого она чтит особенно высоко.

По благословению и совету Преосв. Тихона она завела приют для круглых сирот. Таких сирот в 1912 году призревалось 12. Дается им хорошее помещение, обувь, одежда, стол – простой, но вместе с тем, насколько позволяют средства и условия монастырской жизни, питательный. Все сироты обучаются грамоте, Закону Божию, письму, чтению и арифметике.

Желая устранить тесноту в монашеских помещениях, Игумения Анастасия устроила особый дом для гостиницы, а прежнюю переделала для надобностей монахинь и кроме того каменный флигель для келий.

Случившаяся при ней перемена в составе монастырского причта выдвинула на очередь давно созревший вопрос об обеспечении причта казенными квартирами, в которых причт очень нуждался и которых один он только был лишен из всех причтов города Галича. По своей доброте и отзывчивости Игумения Анастасия вопрос этот разрешила в благоприятную для причта сторону, несмотря на некоторые неблагоприятные обстоятельства. В 1911 году дом был встроен на принадлежащем монастырю участке земли. Дом этот в 2 этажа, с 4-мя по числу членов причта (положенных по штату) просторными, поместительными квартирами.

Благотворители обители, желая увековечить память почившего о. Иоанна Кронштадского, приобрели колокол его имени, весом 299 пуд. 5 фун. Во главе их стал Михаил Дмитриевич Корнилов, петербургский подрядчик, пожертвовавший на это дело до 3 тысяч рублей и сам наблюдавший за отливкой колокола на Ярославском заводе Оловянишникова. Колокол поднят на колокольню 1911 года.

Во время своего 5-летнего управления Игуменией много сделано по устройству новых и ремонту стареющих монастырских зданий. Устроена чугунная лестница к соборному храму. Кладбище обнесено прочной деревянной оградой. Ремонтирована внутри и снаружи часовня на городской площади. В усадьбе кроме церкви устроена колокольня, ограда, сенной сарай, скотный двор, произведен ремонт других строений.

1909 года, 6 мая награждена золотым наперстным крестом, от Св. Синода выдаваемым.

При преобразовании монастыря из мужского в женский первыми старицами были 20 человек, переведенных из богадельни, бывшей при Богоявленской церкви. По бедности монастыря и недостатку помещений в нем число это не изменялось очень долго. При введении штатов 1764 году в Галичском монастыре указано быть одной Игумении, одной казначеи и 15 монахиням. Но наличный состав монахинь очень долго не соответствовал этим штатам. Игумения Агриппина, переведенная из Нерехтского Богородицкого монастыря, просила Епархиальное Начальство, чтобы 5 переведенным монахиням позволено было остаться на прежнем месте их жительства, так как келья в монастыре одна и наличные монахини умещаются в ней с большой нуждой. Чтобы заполнить штатное число монахинь, Начальство очень часто приписывало к Галичскому монастырю проживающих в других монастырях. В 1775 году монахинь было 7, а через два года уже только 5, но и те были престарелые. Игумения просит у Начальства назначить новых из присланных в Консисторию из Нижегородской Епархии.

С 1779–1816 г. проживало в монастыре очень много лиц дворянского звания. Некоторые из них строили свои помещения и жили на своем содержании. В то время зачисляли на штатные места не только постриженных в малый образ, но даже и не рясофорных сестер и так называемых белиц. В числе сестер в эти годы проживали следующие лица дворянского звания: Княжна Марья Михайловна Вадбольская, вдова поручика Екатерина Семёнова Елизарова, вдова УЛЬЯНА Семёновна Матчина, вдова Иустина Семёновна Полозова, вдова Евдокия Яковлевна Черевина, вдова подпоручика Анастасия Ивановна Толбузина, дочь поручика Елена Александровна Сомова, Иустина Семёнова, вдова поручика Марфа Лукьянова Радилова, дочь прапорщика девица Мария Макарова, вдова подпоручика Ксения Иванова Перелешина, вдова капитана Анна Андреева Головцева, Марфа Рудина, вдова помещица Солигаличской округи Феодосья васильевна Дурново, вдова Ульяна Григорьева Перелешина, Маргарита Радилова, Евпраксия Толбузина, Вдова поручика Александра Демьянова Белова, вдова прапорщика Ефрасинья иванова Коровина, Агриппина Иванова Брянчанинова, Марфа Иванова Софонова, Акилина Иванова Сытина, Параскева Иванова Френева с дочерью, Марина Прокопьевна Травина.

Из других сословий проживали очень немногие. Что касается крестьянского сословия, то число лиц этого сословия и не могла быть велико, так как они, как лица не свободные, не могли располагать собою и нуждались для поступления в монастырь в увольнении от своих господ, а эти последние, не желая расставаться с даровой рабочей силой, такого увольнения не давали, а особенно молодым и здоровым; слабых же и хилых, в которых помещики не нуждались и монастырь не мог принять по состоянию своих средств. Без сомнения, дворянки, проживавшие в монастыре, имели у себя для услуг лиц крестьянского сословия, но эти последние могли быть из их дворовых и не числились в монастырских списках, так монастырь без законного увольнительного акта принимать их не мог. Временами Правительство рассылало строгие указы – не держать в монастырях лиц, у которых нет надлежащих документов, а если такие лица находятся, то немедленно отсылать их по местам жительства. Так в 1815 году по указу Консистории за № 2174 из 21 белицы 5 было отослано на постоянное место их жительства.

Число проживающих в монастыре с годами увеличивалось. В 1818 году их было 26 (8 дворянок, 4 дух. зв., 11 крестьянок, 3 мещанки). В 47 году – 33 (2 дух.зв., 2 купеч.зв., 4 чиновницы, 11 мещанок и 14 крестьянок); в 61 году – 38 (2 дворянки, 6 дух.зв., 2 чиновницы, 3 купеч.зв., 13 мещанок и 12 крестьянок); в 71 году – 60 человек (1 дворянка, 7 дух.зв., чиновниц 7, мещанок 13 и крестьянок 32). Освобождение крестьян от крепостной зависимости отразилось и на количестве и на составе насельниц монастыря: вследствие полученной свободы располагать собою и вследствие разных неблагоприятных жизненных условий в крестьянском быту крестьянки стали охотно поступать в монастырь: здесь они находили искреннюю религиозность, разумную трудовую жизнь, равенство и братство, обеспечение всем необходимым, в болезни уход и помощь. При сравнении жизни мирской и монашеской выяснялось у них превосходство последней над первой и располагало их к удалению от мира. Многие сюда пришли вынужденные необходимостью вследствие материальной необеспеченности, но многие и по побуждению религиозного и нравственного характера. Последние представляют собой элемент, наиболее желательный, это – соль, которой монашество держится и процветает. Монахини из крестьянок, как прошедшие суровую жизненную школу, оказывались и оказываются более пригодными к условиям трудовой монашеской жизни, чем лица состоятельных сословий. Они легче, чем те, мирятся со многими неудобствами, связанными с общежитием. Они не требовательны в отношении одежды, пищи и помещения. Наконец, они послушны, терпеливы и выносливы. Игуменья Асенефа только таких лиц и принимала в монастырь, а лицам, более избалованным жизнью, в приеме отказывала.

В управлении Игуменьи Анны число монашествующих возросло очень на много, с 70 человек до 100 и более. В настоящем году проживает 150 человек. За самыми малыми исключениями все они крестьянки, преимущественно из Вологодской и Костромской губерний.

Цель монашества – осуществить высокие идеалы христианства в возможной полноте и совершенстве. Монашествующие по своей идее – цвет христианства, избранные лица, посвятившие себя на служение Богу и давшие обет девства, послушания и нестяжательности. Богоугождение и благочестие – главная стихия их души. Все стремления и вся энергия их сосредоточены на усилии освободиться от чувственных влечений и порывов самолюбия и дать торжество духу.

Эти начала положены в основу правил, по которым располагается жизнь в монастырях вообще и в Галичском женском в частности.

1.Центральное место здесь занимает богослужение, молитва общая, молитва частная, богомыслие и чтение религиозно-нравственных книг. Богослужение здесь отправляется в строгом согласии с предписанием церковного устава, без выпусков и поспешности. В будни отправляются такие службы: утром – утренние молитвы, полунощница, часы 1,3, 6 и обедня (с 5 часов – 9 часов включительно); вечером 9-й час, вечерня и повечерие (с 4 час. – 5 часов вечера во время с 14 сентября до Фоминой недели и с 5–6 часов вечера – в остальное время года). В праздничные дни – накануне совершается всенощное бдение с половины 6-го и до 8 ил 8:30 часов в осеннее и зимнее время и с 6–8:30 или 9 часов в весенне и летнее время. В храмовые и торжественные праздники всенощное бдение продолжается 4 часа. В самые дни праздников – 2 обедни: ранняя с половины 6 и до 8, а иногда до 8:30 ч. и поздняя с 9–11:15 часов. В праздники средние со всенощным бдением отправляется одна обедня с 8–10 часов. В каждый четверг – поздняя литургия (с 8:30 часов), а после нее поется молебен Святителю Николаю Чудотворцу с акафистом ему.

В великом посте службы идут в таком порядке. С 5–8:30 часов полунощница, утреня и 1-й час, с 10–12 или 12:30 часов – часы с вечерней и преждеосвященной литургией (когда положено), с 4–5 часов вечера – повечерие. Во все субботы отправляется 2 обедни.

Монашествующие, а равно и прочие, проживающие в монастыре лица должны посещать богослужение неуклонно, за исключение того времени, когда неотложные хозяйственные или другие работы отвлекают сестер от богослужения. В такое время сестры, назначенные на работы, слушают только утренние молитвы и полунощницу.

Общая молитва совершается ежедневно после вечерней трапезы: вычитываются каноны, положенные на тот или другой день и вечерние молитвы. Иногда сестры добровольно собираются в церковь во время, свободное от богослужения и молятся во время чтения одной сестрой акафиста. Кроме того, каждая сестра молится у себя в кельи, а иногда встаёт для этого по ночам.

Чтобы монашествующие видели как бы перед глазами истинно-христианскую жизнь, за дневной трапезой предлагается им чтение жития святого (или святой), память которого (или которой) в тот день празднуется. В продолжении года прочитываются все Четьи-минеи.

2.Общий порядок дневных занятий в монастыре такой. С 12–1 час. по полудни – дневная трапеза, а с 7–8:30 часов – вечерняя – с вечерним правилом (отправляемым в трапезе же). Все свободное от молитвы и трапезы время занято исполнением «послушания», которое каждой сестре начальницей назначено.

Послушания и число сестер, исполняющих каждое из них, следующие:

1)Игумения – главное ответственное за все. Происходящее в монастыре, лицо и начальница, без ведома которой ни одно дело не может быть исполнено. При ней 5 келейниц, из который одна монахиня и 4 послушницы.

2)Казначея, заведующая хозяйственными делами. При ней одна послушница.

3)Ризничая, заведующая ризницей в церкви. При ней одна послушница.

4)Благочинная, следящая за исполнением монашествующими своих обязанностей.

5)Церковница – монахиня, несущая обязанности церковного старосты. При ней 2 послушницы.

6)Певчие – 1 монахиня регентша и 34 певчих, из коих две монахини и 32 послушницы.

7)Письмоводительница – 1 монахиня, заведующая и при ней 7 помощниц, из которых 3 монахини и 4 послушницы.

8)Просфоропекарня – 1 монахиня, заведующая и при ней 7 помощниц, из которых 3 монахини и 4 послушницы.

9)Хлебопекарня – 1 монахиня и 2 послушницы.

10)Трапезная – одна монахиня экономка, 1 монахиня старшая и при ней 4 послушницы.

11)Странноприимная – 1 монахиня и 2 послушницы.

12)Заведующая часовней – 1 монахиня и 1 послушница.

13)Аптека и больница – 1 монахиня и 2 послушница.

14)Швейная – 1 монахиня и 4 послушницы.

15)Башмачная – 4 послушницы.

16)Белошвейная – вышивание бумагой, шелком и шерстью, 8 послушниц.

17)Переплетная – 2 послушницы.

18)Занимающаяся получением и отправлением почты.

19)Училище – 1 монахиня и 2 послушницы.

20)Скотный двор – 1 монахиня и две послушницы.

21)Вратницы – 1 монахиня и 1 послушница.

22)Звонариха – 1 послушница.

23)Усадьба Сокорово: 1 монахиня и 7 послушниц.

24)Огородница – 1 монахиня и 4 послушницы.

25)Заведующая конюшней послушница.

26)Пчеловодство – 2 послушницы.

27)Садоводство – 1 послушница.

Кроме этих постоянных послушаний все сестры, кроме престарелых и больных, принимают участие в сельско-хозяйственных работах: в огородах, полях, лесах и лугах. Сенокос, жатва, молотьба и другие работы исполняются самими сестрами без помощи наемных рук, за исключением самых тяжелых, превышающих женские силы, для этих работ нанимаются три работника за плату от 100–150 рублей в год каждому с готовым содержанием.

Все работы производятся с разрешения, или как обыкновенно выражаются сестры, с «благословения» старшей и во время этих работ не допускается ничего, несоответствующего монашескому званию.

3.В отношении пользования монастырским имуществом сестры руководствуются следующими правилами. Монахини, послушницы и приходящие для испытания себя в способности к монастырской жизни имеют общий стол от монастыря. Никому не дозволяется приготовить для себя что-либо особенно, тем менее тайно в своей, или чужой кельи. Для больных приготовляется особенная пища в той же общей трапезе из общественных припасов. Кушанья приготовляются самые простые, можно сказать грубые с целью выполнения основного требования монашества – смирять плоть свою и достигать наибольшей свободы духа. Все жизненные потребности сестер в одежде, в обуви, в уходе в старости, в лечении в болезни удовлетворяются на средства монастыря. Поэтому ни которой из них не положено иметь собственный материал для работы, или принимать от своего лица заказы, или работать что-либо в свою пользу. Прибыль, получаемая от рукоделий, употребляется на общую пользу.

4.Для необходимых покупок и для исполнения каких-либо уважительных поручений вне монастыря избирается благо надежнейшая по летам и опытности сестра; прочим же ни под каким предлогом из монастыря выходить не дозволяется.

5.Родственникам или посетителям, желающим видеться с которою-либо из сестер, вход в кельи, занимаемые ими,, не допускается, а принимаются они в кельях настоятельницы, где для того назначена особая приемная комната. Для лиц, прибывающих для богомоления на короткое время, устроено так же особое помещение.

6.Все сестры монастыря, равные между собою по своим обязанностям в отношении к молитве, к труду и по своим правам на пользование казенным имуществом, различаются между собою по знанию устава монашества и по опытности в монашеской жизни. Обыкновенно каждая монахиня проходит следующие степени этой жизни: несколько лет она находится на испытании в способности своей к монашеству, при чём, живя вместе со старшей монахиней, пользуется ее советами, указаниями и руководством. Выдержавшая испытание, по представлению настоятельницы, утверждается Епархиальной Властью в звании послушницы. Не ранее 40 лет, большею же частью много позднее, так же по представлении настоятельницы и по предписанию Консистории, производится пострижение в «малый образ» (мантию). Наконец таким же порядком некоторых избранных постригают в «большой образ» (схиму). Нужно, впрочем, заметить, что последнего пострижения в здешнем монастыре не было очень давно.

По прежним судебным уставам монастыри несли тяжелую государственную повинность – содержания у себя и исправления преступников. Правительство при введении этих мероприятий выходило, без сомнения, из той мысли, что преступники известного рода в атмосфере молитвы, труда и взаимной христианской любви поймут и почувствуют нравственную нечистоту и безобразие своих преступлений и пороков и, направляемые духовными руководителями, возвратятся на должный путь жизни.

Преступления, за которые лица, совершившие их, предаваемы были духовному суду, были следующих категорий: а) распутная жизнь; б) убийство без заранее обдуманного намерения; в) убийство с заранее обдуманным намерением, но достаточными фактическими данными, не установленное в смысле причастности к нему обвиняемого лица; г) распространение ложных учений относительно истинно-православной веры; д) принадлежность к хлыстовству, к расколу; е) небытие долгое время у исповеди и Св. Причастия.

Кроме того на подначальную жизнь в монастырь Епархиальное Начальство отсылало часто лиц духовного звания, ведущих жизнь, несогласную с высокими нравственными требованиями, предъявляемыми к этому званию.

Из множества дел о подначальных наибольший интерес в отношении характеристики быта и нравов разных сословий представляют нижеследующие:

1.Указ из Галичского духовного Правления, от 5 декабря 1782 года за № 325, об освобождении из монастыря на прежнее жилище лейб-гвардии капральской жены Параскевы Кафтыревой, лишенной дворянства за «приём ею беглой девки и за продажу её в замужество и за дачу отпускной от крепостных дел».

2.Указ из Костромской духовной Консистории, от 19 декабря 1795 года за № 1152 с препровождением для церковного покаяния подпоручицы Анны Рудиной «за неумеренные побои крепостной женки Афросиньи Петровой, неумышленно ей смерть на другой день приключивших и за зарытие тела её под пол». Анна Рудина должна была, по решению суда, полгода отбывать епитимию, а потом по лишении дворянского достоинства, – быть сосланной в Сибирь на поселение.

3.Указ от Консистории от 5 марта 1796 года за № 1796, из которого видно, что Игуменья рапортом доносила, что означенная выше Рудина «22 числа февраля из-за вечернего пения учинила утечку». Указ требует объяснения, как случилось это событие и кто виноват в недосмотре.

4.Указ Консистории от 29 мая 1797 года за № 836, такого содержания: Кадыевской округи экономической деревни Борку крестьянскую дочь девицу Анастасию Семенову, оказавшуюся в убийстве той же деревни крестьянина Давида Семенова отослать в монастырь для исполнения епитимии в течение 1 года. Если к оной девке во время содержания в монастыре, приищется жених ко вступлению с нею по общему согласию в супружество, то ее тогда же из монастыря освободить.

5.Рапотр Игумении в Консисторию от 22 августа 1797 года, которым Духовное Начальство уведомляется, что явился в монастырь крестьянский сын Кадыевской округи экономической деревни Хомутова Иван Власов с бывшим прежде сельским заседателем крестьянином Иваном Федоровым и пожелал вступить с подначальной Анастасией Семеновой в брак, вследствие чего та девица и освобождена.

6.Указ Костромской духовной Консистории, от 4 декабря 1809 года, за № 3290. Костромское губернское правление сообщило Консистории, что Палатою Уголовного Суда признала виновной и предана для очищения совести на публичное церковное покаяние поручица Феодосия Сипягина за необъявленное намерение дочери своей Анны Сипягиной убить мужа своего Григория Сипягина и слышанных ей от неё таких слов: «Что мой грех, ко мне пришел».

7.Указ Костромской духовной Консистории, от 21 декабря 1811 года за № 3406. Минувшего ноября 15 дня последовал на имя Костромского Преосвященного указ из Св. Синода, коим предписано княгиню Шелешпанскую «по сильному на неё подозрению в засечении людей до смерти отослать навсегда в монастырь для очищения совести церковным покаянием, где она должна быть содержима неисходно». По резолюции Его Преосвященства предписано – Шелешпанскую отослать в Галичский девичий монастырь.

8.Указ Консистории, от 13 июня 1814 года за № 915. Крестьянка экономической Костромской вотчины деревни Краснова Ульяна Петрова, «зарубившая в помешательстве ума своего мужа крестьянина Василия Игнатова», отослана в монастырь для исполнения епитимии в течение 1 года.

9.Указ Консистории от 16 марта 1817 года за № 480. Церковному покаянию предана Галичской округи вольного хлебопашца крестьянина Тимофея Трофимова жена Макрида Федосеева «по сильному подозрению в пресечении жизни мужа своего» и за безнравственную жизнь.

10.Указ Консистории от 11 июня 1817 года за № 1404. На церковное покаяние осуждена женка вотчины г-жи Параскевы Френевой Устинья Потапова «по упадаемому на неё подозрению в пресечении жизни сержантши Мирьи Дериглазовой».

11.Указ Консистории, от 6 марта 1819 года за № 660, коим предписывается отослать для церковного покаяния «женок Марью Васильеву и Настасью Григорьеву, отпадших от Св. церкви и желающих быть перекрещенными».

12.Указ Консистории, от 10 ноября 1820 года за № 3739. – «Чухломской округи деревни Меледина крестьянской женки Анне Евтихеевой за смертное убийство мужа своего, свободного хлебопашца Григория Никитина, в несовершеннолетии – для очищения совести, яко наказанной плетьми 15 ударами определить церковную епитимию через два с половиной года, которую и велеть исполнять в монастыре полгода, а 2 года под присмотром духовного отца».

13.Указ Консистории от 24 сентября 1822 года. Девка Анна Миронова, жившая в доме Чухломского купца Михаила Малицына «за положение на верху дома под крышею младенца женского пола, который от сильного упаду ее с лестницы выкинут ею из чрева» – осуждена на церковное покаяние. Из сообщения Костромского Губернского Правления видно, что «оная девка» наказана плетьми 10 ударами. Епитимия преступнице назначена на два с половиной года, из которых полгода – в монастыре и 2 года – под присмотром духовного отца.

14.Указ Консистории от 22 марта 1830 года за № 947. Игуменья рапортом доносила, что присланная на покаяние Галичской округи вотчины Нелидова крестьянская женка Параскева Иванова, осужденная за злостное намерение удавить поясом мужа своего Петра Гаврилова на 6 месяцев для очищения совести покаянием и явившаяся в монастырь 18 сентября прошлого 1829 года, во всё время вела себя исправно и оказывала искреннее раскаяние в содеянном. Ныне же просит оставить её в монастыре на остальные два года. Указом предписывается – не оставлять, так как нет увольнения ни от господина, ни от мужа.

15.Указ Консистории от 21 марта 1830 года за № 389 – препроводить для отбывания в монастырь годичной епитимии дворовую девку г-жи Александры Полозовой Наталью Никифорову по решению Костромской Уголовной Палаты, «за неосторожное посажение дворового мальчика Куприяна Алексеева на шесток во время затопления печи, который, по уходе из избы, оказался мертвым, в устье печи горящим».

16.Указ из Галичского духовного правления от 20 января 1844 года за № 49 – вдовую пономарицу Никольской церкви, что на Мокром, «за нанесение ею чувствительной косою раны жене дьячка Марии Павловой послать в монастырь в черную работу на 2 месяца.

17.Указ Консистории от 31 мая 1843 года за № 3431 – крестьянская девка Ираида Егорова за самовольный выход замуж, но ничем не доказавшая событие брака, признана виновной в прелюбодеянии и приговорена к отбыванию семилетней епитимии.

18.Указ Консистории от 30 июня 1843 года за № 4420 – крестьянскую женку Александру Егорову препроводить в монастырь на церковное покаяние за небытие у исповеди и Св. Причастия более 20 лет, на пол года; если же она не раскается и останется в том же ожесточении, то немедленно донести Его Преосвященству и не выпуская из монастыря, внушать ей, что срок епитимии будет ей усугублен, и содержана будет в монастыре дотоле, доколе совершенно не придет в познание истины.

19.Указ Консистории от 25 июля 1844 года за № 3746 – Солигачскую мещанскую девицу Любовь Харзину за принятие ложной присяги и отправление на лошади мертвого вольного хлебопашца Панкратия Фомина – на покаяние на 10 лет, из коих 1 год быть в монастыре.

Число подначальных было различно: от 1-ой до 14 в год. Наибольшее число их приходится на 40-е и 50-е годы. В 1838 году подначальных было 7 человек, в 1839 году – 14 человек, в 1840 году – 12 человек. Совершенно прекратилась присылка преступниц в 80-х годах прошедшего столетия.

Меры исправления, по предписанию Епархиального начальства, были применяемые следующие. Подначальные должны неопустительно посещать все богослужения, полагать земные поклоны с произнесением мытаревой молитвы, с сердечным сокрушением о содеянных грехах своих, во все посты очищать совесть свою покаянием пред духовным отцом. Наблюдение за исполнением должным образом положенной епитимии поручалось опытной в духовной жизни монахине и кроме того самой настоятельнице.

Обязанности, возложенные на монастырь по содержанию и исправлению преступниц, были в высшей степени тяжелы для сестер и настоятельницы. Игумения Ангелина, в управление которой было большее число подначальных, в рапорте своем к Епархиальному начальству, от 31 января 1846 года за № 16, так изображает тяжесть этой обязанности и несоответствие её с целью монашества⁶: «Забота о внутреннем благоустройстве обители по сохранении нравственности вверенных мне сестер неприкосновенно от влияния примеров, чуждых провождаемой им жизни в тишине и безмолвии обители, внушают мне опасения, что всей возможной бдительности моей недостаточно будет к отвращению ожидаемых мною беспокойств для обители от жительства в оном мещанок (Рудомазиной и Шелагиной) и солдатки (Бабаевой). Осмеливаясь избавить обитель от тяжелой и несообразной ни с силами, ни с возможность моей обязанности руководствовать покаянием означенных мещанок Рудомазиной и Шелагиной и солдатки Бабаевой».

Монастырское училище обязано своим возникновением и устройством Игумение Ангелине I-й. Еще, будучи казначеей, занимаясь письмоводством, она усмотрела из указов правительственные пожелания и предположения относительно приема в монастырь и обучения малолетних, особенно сирот и бедных женского пола с обратным выпуском их, если представится к тому возможность. С этих пор она прониклась особенным участием к сиротам, живущим в монастыре, но по заведенному обычаю, не получающим никакого образования. В 1840 году, сделавшись игуменьей, она занялась обучением трех девочек, открыть же училище, несмотря на пламенное желание свое, не имела возможности по недостатку средств. Она ожидала, что явится какой-нибудь любитель просвещения, который окажет ей содействие в этом деле. Наконец, она сама в 1846 году на собственные средства обзавелась всеми необходимыми предметами и приняла 3-х малолетних сирот духовного звания и 1 дворянского звания. В одной сироте духовного звания приняла участие благотворительница монастыря, г-жа Наталья Ивановна Чалеева, содержавшая её за свой счет в продолжении 6 лет. Предметами обучения были закон Божий, чтение русское и славянское, главные события отечественной истории, география, четыре правила арифметики, чистописание и женские рукоделия. При обучении применяемы были методы не только школьного, сколько «материнского воспитания» (по выражению самой игумении Ангелины). Вскоре явились с просьбами о принятии и некоторые родители и предложили игуменьи плату за обучение их детей.

В 1840 году бесчисленные заботы, связанные с должностью настоятельницы, слабое здоровье побудили игумению Ангелину отказаться от должности и отдаться любимому делу воспитания детей. Преемница ее по управлению, игумения Асенефа, побуждаемая и Высшим и Епархиальным начальством к заведению училища, оказывала своей предшественнице и сочувствие и содействие во всём, касающемся училища. Получив свободу располагать временем, поддерживаемая настоятельницей, Игумения Ангелина теперь могла и принять большее число учениц и расширить программу преподавания, прибавив к прежним предметам языки: французский и немецкий, рисование и домашнюю экономию. Для присмотра за детьми и для помощи в занятиях Игумения Ангелина первоначально нанимала лиц, способных к этому, а потом эти обязанности возложила на одну свою воспитанницу, окончившую курс обучения.

Преосвященный Платон сообщил об училище Обер-Прокурору Св. Синода подробные и обстоятельные сведения и вместе с тем ходатайствовал пред ним об оказании денежного пособия 8-ми девочкам, в размере 500 рублей. Обер-Прокурор, граф Толстой, в письме к Преосвященному обещал довести об училище до сведения Государыни Императрицы принимавшей особенное участие в училищах девиц духовного звания и сообщал свои соображения. «Из существующих», по сообщению Обер-Прокурора, «духовных училищ 4 находятся под покровительством Государыни Императрицы; другие заведения в разных местах и разное время – попечением Епарх. Начальства или вкладами благотворителей. Во всех этих училищах стараются, чтобы образование не проникла привычка к роскоши и нею дух мира; иностранные языки, например, не преподаются нигде. Чтобы не распространяться более», писал далее Обер-Прокурор, прилагаю копию с отношения моего к теме Преосвященным, в епархиях коих состоят училища. Сверх того имею честь просить Ваше Преосвященство сообщить мне: 1) где находятся кельи игуменьи Ангелины: внутри монастырской ограды или вне ее; 2) известно ли, каковы в домашнем быту те воспитанницы Игуменьи Ангелины, которые вышли замуж, преимущественно те из них, которые состоят в замужестве за духовными лицами. Что же касается испрашиваемых 500 рублей, за воспитание 8-ми девочек, то цену эту нельзя не признать высокой, ибо из всех училищ девиц духовного звания содержание всего дороже обходится в Царско-Сельском (60 рублей в год на каждую), но это заведение многими, даже духовными лицами упрекается в некоторой роскоши». Письмо было писано 1858 г. 22 ноября и помечено № 7282.

Вместе с копией вышеизложенного письма хранится в монастырском архиве объяснительная к этому письму записка Игум. Ангелины. В записке Игумения излагает те планы, которые предначертала она при создании училища, знакомит с теми началами, которые положены ей в его основу и вместе с тем отвечает на многие вопросы, предлагаемые в письме Обер-Прокурора.

Из этой записки видно, что при воспитании внушалось детям не возноситься выше своего звания или состояния, безропотно переносить скорби и труды, какие могут встретиться на пути и строго исполнять свои обязанности в том кругу, в котором каждая из них будет поставлена Провидением.

Преподавание новых языков, против которых восставал Обер-Прокурор, введено в программу вследствие некоторой предусмотрительности и заботливости о тех сиротах, которые выйдя из училища, по своей бедности не смогут замужеством, а должны поступить в чужие дома в качестве гувернанток, присматривающих за детьми и подготавливающих их к поступлению в учебные заведения. Игуменья Ангелина согласна с тем, что знание языков не составляет существенной необходимости для детей духовного звания, но не согласна – что это знание – есть средство для привития роскоши и духа мира. По её мнению, оно послужит прекрасным средством к увеличению средств содержания. Воспитанница монастыря Анна Руфинова два года успешно подготавливала детей галичского помещика Третьякова в учебные заведения и пользовалась добрым расположением и благодарным воспоминаем этого семейства. Другая воспитанница Ольга Альбицкая, поступившая в дом родственника, инспектора Врачебной Управы Альбицкого, малолетнего сына его приготовила в гимназию.

Что касается воспитанниц, вышедших замуж, то и они вполне оправдали возлагаемые на них надежды и радуют свою воспитательницу своим поведением. Так одна из них (Альбицкая), вышедши замуж за священника, настолько радеет о выгодах семейства и сбережении доходов мужа, что отказывается от предложения иметь работницу, а исправляя сама все труды по дому и хозяйству находит ещё время помогать мужу в обучении к нему учеников и учениц.

Еще одна священническая дочь, прожив один год в супружестве за чиновником и оставшись вдовою без всякого состояния, и в доме родителя своего разделяет все труды не только домашние, но и помогает в сельских работах, а в свободное время занимается обучением братьев и сестер.

500 рублей, которые игумения желала иметь в своем распоряжении на содержание 8 девиц, она предполагала распределить таким образом: 340 рублей можно было издерживать на содержание – обувь, одежду, пищу, учебные пособия, 120 можно было бы откладывать ежегодно для составления через каждые 6 лет капитала, который при выпуске их из монастыря делился бы на равные части, а 40 рублей поступали бы на необходимый ремонт занимаемого ими помещения.

Воспитание, дававшееся Игуменией Ангелиной, нравилось лицам духовного звания. Многие из них желали отдать в монастырское училище своих детей, но ограниченность средств не позволяла Игумении увеличить комплект учащихся. Преосвященный Платон поддерживал и поощрял всеми зависящими от него способами скромную на вид, но великую и благотворную по своим последствиям деятельность Игумении Ангелины. Он приказал попечительству о бедных духовного звания выдавать сначала небольшое пособие (в размере 14 рублей в год), а потом постепенно увеличить его до 45 рублей на каждую из 7 сирот, воспитывающихся в монастыре. При обозрении монастыря в 1864 году Преосв. Платон посещал училище, производил экзамены девочкам, остался довольный всей постановкой воспитательного дела, Игумении Ангелине выразил свою «истинную душевную благодарность со внесением в её послужной список», а попечительству приказал сообщить, «чтобы оно знало и утешалось, что его пожертвования для воспитания сирот щедро вознаграждаются».

Помещением для училища служил деревянный флигель, выстроенный Игуменией Ангелиной после её отказа от настоятельства. Сначала оно было одноэтажным, но потом в 1854 году) по тесноте вследствие увеличившегося числа воспитанниц построен был в двухэтажный.

Училище с данным ему Игуменией Ангелиной направлением продолжало существовать и при последующих Игумениях: при Асенефе, Анне, Ангелине 2-й. Количество воспитанниц доходило до 15 и даже 20. Число стипендий было увеличено до 9. При Игумение Асенефе руководство в воспитании и обучении по некоторым предметам возложено было на бывшую воспитанницу Александру Петровну Соколову (впоследствии игуменью), при которой училище достигло наибольшего процветания. Училище закрыто было в 1905 году, когда с устройством Костромского Епархиального женского училища переведены были туда все стипендии попечительства, которыми пользовались воспитанницы Галичского монастыря.

1907 года вновь назначенная настоятельница Игумения Анастасия по благославлению Преосвященнейшего Тихона открыла в монастыре приют для круглых сирот. Таких сирот в последний 1912 год призревалось 12. Все они пользуются от монастыря полным содержанием и обучаются наукам в программе начальных школ.