Православное учение о Церкви
На сложном пути своего спасения человек получает Божественную благодатную помощь; Господь возбуждает в нем веру, соответствующее религиозно-нравственное чувство; для руководства ко спасению человек получает слово Божие, Священное Писание. Не достаточно ли всего этого для спасения? – Нет, недостаточно.
Люди имеют не одинаковое развитие ума и различное воспитание сердца. Каждый человек, полагаясь на свое непосредственное озарение Духом Божиим, вправе считать себя самодовольным центром и свой разум вполне достаточным критерием в рассуждении истин веры и нравственности. Если люди через веру делаются детьми Божиими (1Ин.3:1–2) и человек, в таком случае, непосредственно пользуется Божией благодатью, то для человека, по-видимому, не нужны не только какие-либо внешние, приближающие к Богу, посредства, но и никакие авторитеты и никакие внешние критерии его христианского знания. Такой человек, по-видимому, сам обладает полною истиной и не нуждается, чтобы кто учил его. И в таком случае свое субъективное состояние, свои чувства и воображения этот человек может считать откровением Святого Духа, и, как такому, не может не верить. Напротив, он будет проповедовать свои измышления, как обязательную для всех богооткровенную истину. Правда, Слово Божие – самый верный критерий истины и достаточный ограничитель субъективности. Но кто же убедит человека, проникнутого чувством общения с Богом, что его личное откровение ошибается и стоит ниже того объективного откровения. Он может быть убежден, что его субъективное богооткровение истинно, так как всем открыт непосредственный доступ к Богу, и какое ему дело до того, что Слово Божие говорит иное? Поэтому появились религиозные учители, которые прямо отрицали за Словом Божиим значение необходимого источника богооткровенной истины, уча, что истинная вера возможна и без слышания Слова Божия, и Священное Писание не необходимо для спасения.
Но обратимся к христианам, которые признают необходимым Священное Писание и держатся Слова Божия. Однако и в этом случае верующий христианин не гарантирован от ошибок. Ведь каждый верующий может понимать и толковать Священное Писание по-своему, насколько это доступно его разуму. А в таком случае трудно достичь единства в понимании Слова Божия. Это мы и видим в тех христианских вероисповеданиях, где допущен этот принцип свободы в понимании Священного Писания; там мы наблюдаем возникновение большого количества разных сект, которые заявляют, что они держатся Священного Писания, пытаются подкреплять свои воззрения различными выражениями Слова Божия; но которые, вместе с тем, простирают свое учение до отрицания важнейших истин христианской веры.
Но, быть может, разногласие в понимании Священного Писания касается только отвлеченной, теоретической стороны христианского учения. Что же касается практической нравственной, то здесь будто бы невозможно разногласие. Но и это неправильно. Несомненно, что религия дает опору нравственности. И христианская жизнь всецело основывается на религиозной вере. Но когда теоретическая религиозная сторона искажена, то не может не подвергнуться искажению и сторона практическая. А искажению теоретической религиозной стороны нет никаких пределов, и оно действительно доходит до полного уничтожения христианства, религии единственно истинной и богооткровенной. А в таком случае колеблется и христианская нравственность, лишаясь своей основы. Отрешенное от всякого догматического элемента, нравственное учение само собой подчиняется критерию нашего разума и нравственного чувства. А этот критерий всегда находится в зависимости от обычной житейской морали, которая определяется не высшими соображениями, а обычаями и условиями современной жизни. Ведь, что заставляет человека искажать теоретическую сторону христианского учения? – Гордость, которая побуждает его понимать Слово Божие по-своему и не соглашаться с другими авторитетами. Эта же самая гордость руководит человеком и в практической жизни и заставляет его грешить все больше и удаляться все дальше от Бога и от спасения. Таким образом, в основе искажения истинного учения и нравственной жизни лежит одна и та же гордость.
Далее, для спасения недостаточно и воздействия Духа Божия на человека и наличия в нем соответствующего религиозно-нравственного чувства и настроения.
Христианская жизнь не есть плод действия одного Духа Божия. Она есть плод гармонического сочетания Божественной благодати с свободной самодеятельностью человека. Дух Божий производит в человеке доброе хотение, а человек должен воспользоваться этим благодатным веянием Духа Божия и хотение должен привести в действие. Дух Божий производит в человеке покаянное чувство (недовольство собой и желание изменить себя к лучшему), а человек должен провести это чувство в самую жизнь и на самом деле показать, что он следует за Божественным призывом. Дух Божий освобождает человека от содеянных грехов, а человек должен поддерживать эту свободу в практической жизни и строго следить за собою, чтобы не попасть в прежнее рабство. Духу Божию, таким образом, принадлежит как бы инициатива, а дальнейшая духовная жизнь человека есть совместное дело Божией благодати и самого человека. Источником христианской жизнедеятельности является христианская настроенность человека, его религиозно-нравственное чувство. Чтобы жизнь была постоянно христианскою, это чувство всегда должно быть налицо у человека.
Но человек не может постоянно иметь религиозно-нравственное чувство на одинаково высокой степени. Природа чувства вообще такова, что чем оно сильнее, тем менее продолжительно. Если же оно иногда и существует долго, то благодаря тому, что предмет чувства находится перед глазами, или есть благоприятная среда, которая питает это чувство. Раз этой среды не стало, и чувство скоро исчезает. Некоторое исключение возможно для людей от природы с глубоким чувством и сильной волей, но и у них едва ли именно религиозное, а не другое чувство заправляет всею жизнью от начала до конца. Между тем, в самой природе человека, не говоря уже о соблазнах общественной жизни, имеются благоприятные условия именно для охлаждения христианского чувства. Духа Божия человек не видит и благодатного действия Его весьма часто не замечает. Поэтому предоставленный одному внутреннему действию благодати, человек легко может остаться с одним только своим субъективным настроением. Дух Божий действует в самой глубине души, в самом потайном уголке ее, в ее самосознании, в ее самооценке. А у многих эта сторона души находится в забвении и нередко всю жизнь остается в области бессознательного. Большинство живет верхушками сознания и довольствуется тем, что дают внешние чувства. Поэтому действие благодати весьма часто остается незамеченным. Таким образом, Дух Божий действует на человека изнутри и притом в мало сознательной области души. А мир действует извне и притом вливается в душу через все окна и двери души. Он действует на человека всей своей реальностью и этой реальностью поражает человека и увлекает его на свою сторону. Реальное всегда сильнее действует на человека, чем духовное и идеальное. И чем больше оно влияет на человека, тем больше заполняет и подавляет его душу. Внутренний мир души остается в забвении. Вопросы: что это такое, зачем, почему, к чему ведет, хорошо или худо? – этих вопросов большинство не задает, а некоторые считают их бесплодной метафизикой. Между тем, в этой именно области души, которая создает и решает эти вопросы, и коренится действие Божественной благодати. Поэтому она для многих незаметна.
Таким образом, при сильном, хотя и поверхностном, влиянии на человека внешней реальности и при слабом сознании им благодатного действия, христианин остается собственно при одном своем внутреннем настроении. В этом случае христианин легко может впасть в самообольщение и признать свое субъективное, иногда ложное, настроение, за действие Духа Божия. Пусть он и избежал бы этого обмана: но христианская жизнь, как мы говорили, зависит не от одного Духа Божия, а и от религиозно-нравственного чувства человека. Чтобы твердо стоять в христианской жизни, а уклонившись, возвращаться к ней, для этого у христианина всегда должно быть живо его религиозно-нравственное чувство, его вера и любовь. Когда это чувство ослабевает, тогда понижается и христианская жизнь. А среди житейской суеты и множества соблазнов оно и совсем может заглохнуть. Если Божественная благодать и подогревает это чувство, то мир с его соблазнами, своя плоть и самоугождение представляют более сильное по своей реальности противодействие и склоняют человека на свою сторону. И неизвестно, куда склонится человек, даже самый лучший, – на сторону Христа, или на сторону мира. Наблюдение показывает, что и обставленные всеми благоприятными для христианской жизни условиями люди иногда уклоняются от этой жизни и переходят на сторону мира.
Таким образом, для христианина мало одной субъективной веры и недостаточно одного внутреннего содействия Божественной благодати. Ибо в этом случае не может сохраниться единство и чистота христианской веры; не может сохраниться и святая христианская жизнь, потому что своих сил у человека слишком мало, а действие благодати для него незаметно.
Чтобы твердо стоять против соблазнов мира и не уклониться в гордое самопревозношение, для этого всем верующим надо сплотиться и составить из себя одно целое, одно религиозное общество, в котором все были бы проникнуты одним настроением, одним духом веры и любви. Только в обществе человек может жить, развиваться, осуществлять различные свои законные цели жизни, будь это цели семейные, общественные, политические, научные, экономические – везде общественость, ассоциация является оживляющим, восполняющим и усиливающим началом. Вместе с другими всегда успешнее бороться со злом и при взаимной поддержке легче устоять против соблазнов. Соблазн греха не так страшен, когда в добре меня поддерживают другие, и не так соблазнителен, когда я живу в хорошем обществе. Трудно и почти невозможно здоровому яблоку сохраниться в мешке гнилых. И свежий человек, попав в дурное общество, заражается его пороками; ассимилируясь с ним, он неизбежно воспринимает в себя его дурные стороны. Наоборот, хорошее общество не может не влиять прекрасным облагораживающим образом на своих членов.
В обществе, затем, всегда скорее и легче достигается всякая цель, чем в одиночку. Поэтому всегда, как только предпринимается какое-нибудь общее дело, люди соединяются в общества. И таких обществ с разными целями в каждом образованном государстве существует много. Самое государство здесь именно получает свое начало и основание. Поэтому и истинно верующие во Христа, призванные не только к личному нравственному совершенствованию, но и к тому, чтобы быть «солью земли» и «светом мира» (Мф.5:13–16), для успешного достижения цели должны соединяться в одно христианское религиозно-нравственное общество.
И воля Спасителя такова, чтобы верующие в Него не существовали отдельными единицами, но составляли бы одно целое общество: «есть у Меня, – говорит Спаситель, – и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привесть; и они услышат голос Мой, и будут одно стадо и один Пастырь» (Ин.10:16); «да будут все едино, – молился Отцу Иисус Христос, – как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин.17:21); «где двое или трое собраны во имя Мое, – говорил Спаситель, – там Я посреди них» (Мф.18:20).
Как во всяком обществе людей различаются невидимый дух и видимое тело, так и христианское общество составляется из духа и тела. Дух его – благодать Святого Духа, оживляющая всякую душу верующую; тело христианского общества есть благоустроенный состав немощных и сильных членов его, управляющих и управляемых. Как душа и тело в нравственном лице связаны между собою, – душа действует на тело и тело на душу; так и в христианском обществе невидимый дух животворно действует на видимый организм общества, и организм этот то более, то менее благоугодно духу отправляет свои действия.
Никакое общество не может существовать при одном чисто внутреннем духовном единении: без внешнего объединения оно распалось бы на единицы. И никакое общество не может достигать своей цели одними внутренними духовными средствами – без внешних средств и пособий. Таков закон природы, что в нашем мире ничто не существует без формы, и только в форме, как внешнем явлении, выражается всякая жизнь и деятельность. Мысль, например, выражается в слове, чувство в мускульных движениях, дух в теле, и т.д. И мы видим, что все общества, кроме идейного единства, объединяются еще и внешними формулами. Каждое из них создает себе устав, которым определяет цель и условия своего существования, указывает способы и средства достижения цели; созывает собрания, распределяет дело между своими членами, назначая каждому особый круг обязанностей и т.д.
Также и для христианского общества недостаточно одного внутреннего объединения не только духом веры и любви, но и единством благодати Божией. Как каждый, предоставленный себе, легко и скоро утрачивает то и другое, так и целое христианское общество, не имеющее никаких внешних связей, не может сохранить свое единство и высоту христианского духа, то есть не может ни существовать, ни достигать своей цели.
Природа человека, с одной стороны, психофизическая, духовно-материальная, с другой стороны, нравственно-односторонняя, не может сохранять в себе в достаточной степени религиозное чувство, если не давать ему пищи совне. Эта природа такова, что и та, и другая ее половины находятся в теснейшей связи и взаимодействии друг с другом. Вся жизнь человека определяется этим взаимоотношением и течет так, что ни душа, ни тело не совершают своих отправлений без участия друг друга. Если работает душа, то ее деятельность выражается через тело. Если работает тело, то с соизволения и под управлением души. И чем интенсивнее, напряженнее деятельность той или другой стороны, тем больше она стремится сообщиться с другой. Поэтому и чувство, например, чем глубже оно, тем сильнее стремится обнаружить себя, и совершенно не может не передать своего влияния телу. Напротив, чем слабее деятельность какой-нибудь половины, тем меньше она передается другой. А слабые впечатления, полученные в душе или теле, обыкновенно остаются в подсознательном состоянии. Поэтому впечатление, происшедшее в области одной половины человека и не перешедшее в область другой, всегда бывает слабо и остается почти без всякого влияния на человека. Так религиозно-нравственное чувство, если оно питается только внутри человека, не получая впечатлений совне и само не обнаруживаясь через тело, никогда не будет иметь достаточной энергии и силы и не может поддерживать себя в течение более или менее продолжительного времени. Так, для воспитания и сохранения христианского чувства необходима особая религиозная внешность. Это мы наблюдаем в истории Корнилия сотника. Когда, во время проповеди апостола Петра, Святой Дух явственно сошел на Корнилия с домом его, и все стали говорить иными языками, тогда Петр сказал: «Кто может запретить креститься водою тем, которые, как и мы, получили Святого Духа? И велел им креститься во имя Иисуса Христа» (Деян.10:46–48). Так для христианина недостаточно и самого очевидного непосредственного общения с Духом Божиим; и это общение должно сопровождаться известными внешними формами.
Таким образом, христианское общество, сохраняя в себе Духа Божия, Божественную благодать и имея внешнее устройство, должно сохранять чистоту истинной веры и правильное понимание Слова Божия; в этом обществе верующим должна подаваться благодать Божия для укрепления и поддержки их благочестивой жизни; это общество должно быть надлежащим и надежным руководителем своих членов в их религиозно-нравственной жизни.
Но, чтобы христианское общество могло достигать этих целей, оно само должно быть недоступно для зла, оно должно быть гарантировано от воздействия на него сатаны. И Господь Иисус Христос создал это общество, назвав его Церковью. Он сказал: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф.16:18). Так как «врата» по библейскому употреблению (Быт.24:60; Суд.5:8) означают власть, могущество; а «ад» – представитель самой крепкой и злостной силы (Песн. Песн. 8:6), то Церковь, созданная Господом, по Его же словам, не уступит никакой разрушительной враждебной силе, будет стоять непоколебимо и непрерывно. Апостол Павел говорит, что «Церковь Бога живаго есть столп и утверждение истины» (1Тим.3:5). «Столпом» на языке Священного Писания нередко называется башня, укрепленное место, крепость (Иер.31:38; Зах.14:10; 2Пар.26:9; Пс.47:13; Ис.30:25), а «утверждением» называется прочное основание, надлежащий фундамент. Таким образом, по мысли апостола Павла, Церковь есть надежная защита и твердое основание для истины.
Таким образом, Христианская Церковь есть Богом установленное, вполне соответствующее состоянию и потребности человеческой природы, совершенно необходимое средство спасения людей.
Учение о Церкви излагается в 9-м члене Символа веры так: «(верую) в единую, святую, соборную и апостольскую Церковь».
Имя «Церкви» Христовой употребляется в разных, более или менее обширных смыслах.
Самый обширный из них есть тот, по которому Церковью Христовою называется общество всех разумно-свободных существ, то есть ангелов и людей, верующих во Христа Спасителя и соединенных в Нем, как единой Главе своей. В таком смысле понимает слово Церковь апостол Павел, когда говорит, что Бог «положил в устроение полноты времени все небесное и земное соединить под Главою Христом, посадив Его одесную Себя на небесах, превыше всякого начальства, и власти, и силы, и господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем, и все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, Главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем» (Еф.1:10, 20–23; ср. также Евр.12:22–23; Кол.1:18–20).
Такое же употребление этого слова встречается иногда у древних учителей Церкви (например, у блаженного Августина «О граде Божием» 10, гл.7), и в самых песнях церковных, например, в следующей: «Тебя, Христе, неизъяснимо соединившего земное с небесным, и устроившего одну Церковь ангелов и людей, мы непрестанно величаем» (в службе Ангелов 8 ноября п.9, ст.2). И если примем во внимание, что и все небесные силы, без сомнения, веруют во Христа, как истинного Богочеловека, примирившего мир Богу, и, кроме того, служат орудиями Его для устроения Церкви земной, посылаемыми «на служение для тех, которые имеют наследовать спасение» (Евр.1:14), то изложенный смысл понятия о Христовой Церкви для нас еще более уяснится. Впрочем, должно заметить, что в таком отмеченном значении это слово употребляется редко.
По второму, менее обширному и более употребительному смыслу, Церковь Христова объемлет собою собственно людей, исповедовавших и исповедующих веру Христову, всех до единого, когда бы они ни жили, и где бы ныне ни находились, еще ли на земле живых или уже в стране умерших.
В первом отношении, то есть в отношении ко времени, членами Церкви Христовой признаются все веровавшие и верующие во Христа, как те, которые жили до пришествия Спасителя, так и те, которые жили и живут по Его пришествии. Начало Христовой Церкви полагается еще в раю, когда Правосудный и Премилосердный Судия дал нашим согрешившим праотцам обетование, что «семя жены будет поражать змия в голову» (Быт.3:15), и когда, вслед за тем, началась вера в этого будущего Избавителя. Продолжение Церкви распространяется чрез весь ряд веков до окончания мира и она обыкновенно разделяется на Церковь Ветхозаветную (Деян.7:38 по слав.) и Церковь Новозаветную. Справедливость этого понятия о Христианской Церкви неоспорима, когда известно, что вера во Христа действительно началась не со времени только Его пришествия, а со времени первого о Нем обетования, что для сего-то собственно еще от древности и давал Господь людям обетования и пророчества, для сего дал и закон, который был «детоводителем ко Христу» (Гал.3:24) и что верующие в Него никогда не оскудевали на земле. Апостол Павел, исчисливши всех древних от начала мира, которые «были свидетельствованы в вере» (Евр.11:2) и «верою творили правду, получали обетования» и проч. (Евр.11:33), наконец, заключает, что «начальником и совершителем веры» их был Тот же самый Господь наш Иисус (Евр.12:2). Посему и Святые Отцы очень нередко замечали в своих сочинениях, что под именем Христовой Церкви должно разуметь не одних верующих по Рождестве Спасителя, но и бывших прежде. Так, блаженный Августин говорит: «под Церковью не разумейте одних тех, которые начали быть святыми по пришествии и рождении Господа; к Церкви принадлежат и все святые, какие только когда-либо были» («об Иакове и Исаве», сл.4).
Обращая внимание на состояние людей, верующих в Иисуса Христа, находятся ли они еще на земле, или уже переселились в мир иной, членами Церкви Христовой равно признают и первых, и последних; ибо эта перемена состояния ощутительна только в глазах наших, я Господь Бог «не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы» (Лк.20:38).
В рассматриваемом нами отношении общеизвестно разделение Церкви Христовой на воинствующую или странствующую и на торжествующую («Послание восточных патриархов», чл. 10). Первым именем называется Церковь земная, которая, «не имея здесь постоянного града» (Евр.13:14), и руководствуя в этой стране странствования духовных чад своих в горнее отечество, ведет непрерывную борьбу с врагами их спасения (1Пет.5:8–9; Ин.5:4; Еф.6:11–12). Последнее название обыкновенно дают Церкви небесной, заключающей в себе тех христиан, кои совершили уже свой земной путь, окончили свою борьбу со врагами спасения, и торжествуют теперь победу над ними вместе со Христом-Победителем смерти и ада и вместе со святыми ангелами (2Тим.4:7; Евр.12:22–23; Откр.3:21, 12:11–12). Очевидно, что Церковь торжествующая есть уже, так сказать, плод Церкви воинствующей; эта последняя родила, воспитала и привела, наконец, к цели всех тех, которые состоят ныне членами Церкви небесной. Церковь воинствующая называется еще Царством благодати или благодатным Царством Христовым, а торжествующая – Царством славы.
Наконец, в смысле еще более тесном, но самом общеупотребительном и обыкновенном, Церковь Христова означает собственно одну лишь Церковь Новозаветную и воинствующую или благодатное Царство Христово. «Веруем, как и научены веровать, – говорят восточные патриархи в своем Послании (чл. 10), – в так именуемую, и в самой вещи таковую, то есть, единую, святую, соборную, апостольскую Церковь, которая объемлет всех и повсюду, кто бы они ни были, верующие во Христа, которые ныне, находясь в земном странствовании, не водворились еще в отечестве небесном». Сам Христос Спаситель называл Церковью именно общество верующих, живущих на земле. Когда христианин, каким-либо образом согрешивший против брата, не раскается ни после частного обличения, наедине, ни после увещания при двух или трех свидетелях, то обиженный брат, по заповеди Спасителя, должен подвергнуть обидчика суду целого христианского общества или Церкви; «скажи Церкви, а если и Церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф.18:17). В этом смысле будем принимать Церковь и мы, при настоящем изложении учения о ней. В Священном Писании Церкви даются и другие имена: Царство Небесное (Мф.13:24, 31, 33, 47, 20:1), Царство Божие (Мк.4:26, 30; Лк.13:18, 20), Дом Божий (1Пет.4:17; 1Тим.3:15). Тело Христово (Еф.1:23).