Статьи, доклады, беседы

(Статья написана к 30-летию Победы над фашистской Германией)

30 лет назад советский народ одержал победу над фашистской Германией.

В первый же день Великой Отечественной войны Предстоятель Русской Православной Церкви Патриарший Местоблюститель Митрополит Сергий, маститый 74-летний старец, обратился с посланием ко всем верующим нашей страны. Этот исторический документ ясно определил позицию Русской Православной Церкви: «В последние годы мы, жители России, утешали себя надеждой, что военный пожар, охвативший едва ли не весь мир, не коснется нашей страны, но фашизм, признающий законом только голую силу и привыкший глумиться над высокими требованиями чести и морали, оказался и на этот раз верным себе. Фашистские разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю... Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг». В послании Митрополит Сергий призывал верующих людей исполнить священный долг перед Родиной – всеми средствами защищать ее от врага.

Любовь русского человека к своей Родине беспредельна и беззаветна: когда Родина в опасности, он готов, пренебрегая смертью, отдать все свои силы на защиту ее. И это есть непреодолимое веление сердца, порыв любви, который он не в силах остановить, который он должен до конца исчерпать.

Бесчисленные примеры из истории нашей страны являются единой иллюстрацией этого великого патриотического чувства русского человека. Так, еще в тяжкое время татарского ига русский народ не давал покоя врагу и наносил ему ощутимые удары. И настало, наконец, время, когда он сбросил ярмо ненавистного ига.

Великий князь Димитрий Донской, горя ревностью о православной вере и свободе родной земли, прибыл к Преподобному Сергию, чтобы получить благословение на решающий бой с Мамаем.

«Подобает тебе, князь, – сказал Димитрию Преподобный Сергий, – заботиться о стаде, порученном тебе от Бога, и выступить против врагов, желающих разорить Русскую землю: иди небоязненно, Господь поможет тебе в твое правде, и победишь врага».

Преподобный Сергий, молитвенник и печальник Земли Русской, укрепив Димитрия Донского верой и молитвой, дал ему двух воинов-иноков Пересвета и Ослябю, с честью погибших на поле брани. Два инока, посланные Преподобным Сергием на Куликовскую битву, не могли решить ее исхода своим участием, но для русского войска они были олицетворением благословения Церкви на святое дело спасения Руси: видя их в своих рядах, русские воины воочию убеждались, что Церковь благословляет эту великую битву, что молитвы угодника Божия Преподобного Сергия будут сопровождать их на поле битвы. Так великая сила любви русского народа к своей Родине, его всеобщая непреодолимая воля видеть Русь свободной одолели дотоле непобедимого, сильного, жестокого врага.

Такими же чертами всенародного подъема ознаменована борьба России против польско-шведской интервенции в начале XVII века. Клич, брошенный Мининым и Пожарским, горячие патриотические призывы Патриарха Московского Гермогена, келаря Троице-Сергиевой Лавры Авраамия Палицына и архимандрита Дионисия нашли отклик в сердцах всех русских людей. И русские победили: народные ополчения изгнали иноземных захватчиков.

Славную страницу вписали в историю Русского государства русские патриоты в 1812 году. Промыслом Божиим Наполеону попущено было дойти до самой Москвы, как бы для того только, чтобы показать всему миру, на что способны русские люди, когда Отечество в опасности. Силу русского оружия и русского патриотизма не раз испытали и германские племена – достаточно вспомнить знаменитое Ледовое побоище на Чудском озере, когда святой князь Александр Невский разбил рыцарей Ливонского ордена.

Урокам истории не вняли нацистские главари, вероломно напавшие на наше Отечество. В тот грозный час наш народ, вставший на защиту Земли Русской, напомнил врагам, что воинско-патриотический дух Александра Невского, Димитрия Донского, Минина и Пожарского, Суворова и Кутузова жив и действен в их потомках. Наш народ доказал варварам XX века, что каждое оскорбление, нанесенное чести Родины нашей, постигнет грозное возмездие.

В Великой Отечественной войне народы нашей страны боролись не только за свою Родину, но и за весь мир, над которым была занесена кровавая рука фашизма. И как в годы порабощения Европы Наполеоном именно русскому народу суждено было освободить мир от тирана, так и в этой войне нашему народу выпала на долю высокая и трудная миссия избавить человечество от фашизма, вернуть порабощенным странам свободу и водворить мир.

Презрев азы воинской чести, гитлеровская армия несла смерть и опустошение всем: убийства мирных жителей, детей, стариков, надругательства над пленными, насилия и грабежи стали как бы второй профессией солдат и офицеров этой армии. Разрушение и уничтожение памятников национальной культуры, в том числе православных храмов, стали признаком немецкой «цивилизации», а виселицы на площадях и улицах оккупированных городов и сёл стали свирепым символом гитлеровского «нового порядка».

О зверствах гитлеровцев вспоминает священник Георгий Писанко, который в плену своими глазами видел, как фашисты издевались над русскими военнопленными, морили голодом, убивали, безжалостно мучили: Я видел, – пишет о. Георгий, – как, перегоняя из лагеря г. Хорола в лагерь г. Кременчуга наших военнопленных, фашисты убили по дороге более 500 человек. В селе Гусаково Звенигородского района фашисты облили бензином детский дом и сожгли его вместе с детьми. Наша Православная Церковь, свято хранящая заветы Христа и святых апостолов, всегда живущая со своим народом одной жизнью, горячо откликнулась на несчастье, обрушившееся на нашу страну, и по призыву своего Первоиерарха целиком посвятила себя служению Родине.

К защите Родины верующих звал не только священный гражданский, но и христианский долг. Христово учение требует от каждого последователя беззаветной любви к своим братьям. И эта любовь верующих русских людей нашла яркое проявление в защите родного Отечества. В годы тяжелых испытаний с особой силой возгорается дух веры в сердце православного человека. Вера влечет человека на жертвенный подвиг во имя Христовой заповеди: «Болши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин. 15, 13). Как писал Патриарший Местоблюститель Митрополит Сергий, «душу свою полагает не только тот, кто будет убит на поле сражения за свой народ и его благо, но и всякий, кто жертвует собой, своим здоровьем или выгодой ради Родины».

Если в сердце христианина горит огонь истинной любви, завещанной Христом, это сердце не требует указаний, в чем проявить свою любовь: оно само и голодного накормит, и плачущего утешит. То же можно сказать и о священном чувстве любви к Родине: если в душе и сердце христианина ярко горит пламень патриотизма, он сам найдет пути для проявления своей любви к Отечеству, будь то труды на оборону Родины, денежные пожертвования на это святое дело, неусыпные молитвы к Богу о скорейшем даровании победы, духовная поддержка тех, кому война уже принесла скорби и испытания. Народ наш твердо верил в победу над фашизмом, в то, что каждая его жертва приближает час победы. Вера эта коренилась в сознании правоты нашего дела: не мы начали войну, нас вынудили взяться за оружие, чтобы защитить Родину.

Среди членов Русской Православной Церкви, ее мирян и священнослужителей, представителей многонациональной паствы Московской Патриаршей кафедры немало непосредственных участников Великой Отечественной войны. Многие из них, например, архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ Леонид (Лобачев), архиепископ Краснодарский и Кубанский Алексий, награждены орденами и медалями за заслуги перед Родиной.

Большую материальную и моральную поддержку оказывали священнослужители Русской Православной Церкви населению временно оккупированных врагом территорий. Один из них, протоиерей Иоанн Ковальский, спас двух красноармейцев с отмороженными ногами, пробиравшихся к своим частям. О. Иоанн принял их и благодаря своей находчивости, смелости и мужеству помог спастись во время обхода гитлеровских патрулей, а на следующий день указал бойцам безопасный путь к территории фронта, и они благополучно ушли.

Другой священнослужитель, благочинный Ямпольского района Винницкой епархии, протоиерей Василий Лавров, рассказывает, как жители оккупированных территорий относились к своим, советским военнопленным и как старались облегчить их участь: «К оказанию нашим пленным помощи со стороны верующих нашего прихода были приняты все возможные меры: снабжали их хлебом, овощами, собирали по домам для них обувь, одежду, котелки. Пленные находились в крайне тяжелом положении: многие босыми шли по снегу, многие без головных уборов, некоторые получали суп в полу своего пиджака или шинели. Отстававших немцы пристреливали. По отзывам и наших, и других прихожан, и самих пленных, наша Березовка оказалась самой щедрой из других сел. Для пленных собирали и организованно, и всякий нес, что хотел, и что мог».

Неумолкавшее слово Церкви, звавшее к защите Отечества и веры православной, вселяло в сердца твердую уверенность в близкой победе. «Лук сильных изнеможе, а немощствующии препоясашася силою» (1Цар. 2, 4), – писал в Рождественском послании 1942 года Патриарший Местоблюститель Митрополит Сергий. – Будем все мужественны, как мужественна наша Красная Армия, как мужествен наш великий народ. Скажем нашим врагам: «Страха вашего не убоимся, ниже смутимся (Ис. 8, 12). Хоть бы вы и снова собрались с силами, снова побеждены будете (Ис. 8, 9–10), яко с нами Бог!»

«Бодрствуйте, будьте мужественны, тверды (1Кор. 16, 13), – повторял слова апостола Павла иерарх нашей Церкви в своем послании к украинской пастве, – еще недолго терпеть вам муки от вонзившихся в тело ваше зубов хищника. Мы знаем непреложное слово Божие о таких насильниках: «У Меня отмщение и воздаяние; близок день погибели, и скоро насупит уготованное для них» (Втор. 32, 35).

Так же убедительно и убежденно воодушевлял свою паству и митрополит Ленинградский Алексий. Оставаясь в осажденном Ленинграде, он делили с его населением все трудности 900-дневной блокады, совершал богослужения под артиллерийским огнем и поддерживал душевную стойкость и надежды верующих своими проповедями.

Большая патриотическая работа велась на страницах «Журнала Московской Патриархии». В нем из номера в номер печатались послания, проповеди, статьи и заметки, в которых прославлялся героизм нашего народа, его жертвенный подвиг, а обличения нацистских злодеяний звучали как грозный приговор истории, вскрывавший миру антихристианскую сущность фашизма.

Архипастыри и пастыри нашей Церкви неустанно утешали и ободряли народ, призывали всех на борьбу с врагом. По призыву наших иерархов во всех храмах возносилась молитва о победе. В этой молитве принимали живое участие миллионы верующих нашей  страны, с глубокой верой и любовью молившихся за родную землю, с одной думой – дал бы Бог победить коварного и злобного врага, сокрушить ненавистный фашизм, несущий горе и разорение всему человечеству.

В храмах за каждым богослужением производился сбор пожертвований на оборону и на нужды военного времени, например, на воспитание детей-сирот.

Весь советский народ в годы Отечественной войны участвовал в пожертвованиях в фонд обороны. Отдельные лица посылали свои трудовые сбережения на постройку танков и самолетов. Не остались безучастными в этом всенародном движении верующие люди нашей страны. Патриарший Местоблюститель Митрополит Сергий в дни всенародного патриотического подъема призвал верных чад Русской Православной Церкви собирать средства на сооружение танковой колонны имени Димитрия Донского. О том, как православные люди отозвались на призыв своего Первоиерарха, свидетельствуют следующие слова из послания Митрополита Сергия: «Посильное участие в таких пожертвованиях приняло и наше церковное общество. На сооружение колонны танков имени Димитрия Донского собрано более 8 миллионов рублей. Одновременно шли сборы по церквам на нужды, вызванные войной: на теплые вещи для красноармейцев, на подарки им к праздникам, на уход за инвалидами войны, на воспитание детей военных, на восстановление районов, пострадавших от немецкой оккупации.

В Ленинграде сборы дали пять с половиной миллионов рублей. Так было в Казани, Москве и других наших церковных центрах, да и везде, где есть храмы.

Во главе с пастырями наши православные верующие всегда готовы хоть чем-нибудь выразить свою любовь и благодарность нашим воинам, полагающим свою молодую жизнь за Отечество, а следовательно, и за наше благополучие».

Патриотический подъем среди духовенства и верующего народа нарастал год от года: все более значительными становились пожертвования на военные нужды; во всех храмах шли систематические сборы денежных средств и вещей, поступавших в распоряжение государства; ко второму году войны, например, московские храмы собрали на подарки для армии более 3 миллионов рублей, множество теплых вещей, а церковная община в Горьком, храня в памяти подвиг своего земляка – славного нижегородца Кузьмы Минина, собрала более миллиона рублей на подарки и до ста тысяч рублей на теплые вещи. Верующие выражали пожелания, чтобы имеющиеся в храмах запасные суммы денег были отданы на нужды фронта.

Вместе с паствой щедрые пожертвования делали и священники, например, настоятель Шубинского прихода Кунгурского района Александр Троицкий, внесший крупную сумму во всенародную казну.

Высокий патриотизм показали клирики и прихожане московских храмов в дни обороны Москвы. Воодушевленные призывом Первоиерарха нашей Церкви Митрополита Сергия, они в самые тяжелые для Москвы минуты не дрогнули; выполняя свой долг перед Родиной, были на своем посту: духовенство и паства, по примеру своих благочестивых и мужественных предков, усилили молитву к Богу о даровании победы нашему воинству над врагом, без ропота провожали сыновей, мужей и братьев на передовые линии, рыли противотанковые рвы и окопы, сооружали железобетонные надолбы, ковали оружие.

Когда враг был разгромлен под Москвой, духовенство и прихожане московских храмов с тем же неослабным энтузиазмом все думы, все чаяния направили вслед наступающей армии, туда, где славные сыны нашей Родины, не жалея жизни, защищали родные пределы. 23 февраля 1942 года, в день 24-й годовщины нашей славной Красной Армии, духовенство и миряне Москвы собрали на подарки защитникам Родины большие денежные суммы. Щедрые пожертвования сделали многие церковные общины Москвы: церковь св. Иоанна Предтечи на Красной Пресне, храм Святителя Николая в Хамовниках, церковь в честь иконы Божией Матери, именуемой «Нечаянная Радость», в Марьиной роще, Свято-Никольская церковь в Кузнецах, храм святого пророка Илии в Обыденском переулке, церковь святых Петра и Павла у Яузских ворот, Петропавловский храм на Преображенской площади.

Крупные денежные суммы внесли московские священники: старейший московский протоиерей Петр Сахаров, настоятель церкви св. Иоанна Воина в Замоскворечье, и священник той же церкви протоиерей Александр Воскресенский, впоследствии настоятель; протоиерей Николай Ренский, настоятель храма в честь Воскресения Словущего в Филипповском переулке на Арбате; протоиерей Александр Толгский, настоятель Свято-Ильинского храма в Обыденском переулке: протоиерей Павел Лепехин, настоятель Свято-Никольского храма в Хамовниках, горячо и неустанно призывавший своих прихожан к усердному труду на оборону Родины; протоиерей Сергий Даев (с 4 мая 1944 года епископ, а затем архиепископ Можайский Макарий), настоятель Ризположенской церкви, отдававший все свободное от пастырской работы время службе в качестве управляющего делами Московской Патриархии; протоиерей Петр Филонов, настоятель церкви в честь иконы «Нечаянная Радость», перенесший бомбардировку в Кишиневе в начале войны, в бытность его там в качестве секретаря епархиального управления; протоиерей Николай Бажанов, настоятель церкви Воскресения Словущего в Брюсовском переулке (ныне улица Неждановой), энергично призывавший паству к жертвам на нужды обороны.

Православные люди нашей страны всюду горячо откликались на призыв «Все для фронта, все для победы!» Протоиерей А. Архангельский из г. Горького писал: «Верующие охотно несли, по примеру своих патриотов-предков, не только деньги, облигации, но и лом серебра, меди и другие вещи: обувь, белье, полотно и так далее. Было заготовлено и сдано немало валяной и кожаной обуви, шинелей, шапок, носков, перчаток, белья; одной шерсти перевязали на носки больше трех пудов… Был организован особо сбор на подарки для бойцов в день Красной Армии, давший свыше 30 тысяч рублей; подарки были разнесены по госпиталям раненым, которые сердечно встречали такую внимательную о них заботу. Выпуск денежно-вещевой лотереи также встретил поддержку среди верующих: церковный совет внес за билеты 35 тысяч рублей с переводом их непосредственно в фонд Красной Армии. Так внешне, материально выразилось отношение верующих к переживаемым событиям, ибо нет православной семьи, члены которой прямо или косвенно не принимали бы участия в защите Родины».

Суровая опасность, тяжкие испытания, навязанные войной, еще более сплотили народы Советского Союза. Церковь наша не отделяла своей судьбы от судьбы своей паствы. Помогая стране и народу в достижении победы над врагом, она действовала не в надежде на выгоду, не из какого-либо расчета, а во исполнение лежащего на ней долга, как мать, видящая смысл жизни в спасении ее детей. Русская Православная Церковь молилась и молится об избавлении чад своих от «огня, меча и нашествия иноплеменных».

Нужно также отметить деятельность Русской Православной Церкви, способствовавшую объединению христианских антифашистских сил в других православных странах, испытавших ужас немецко-фашистской оккупации. Ободряющим и мобилизующим призывом стало пасхальное обращение Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Сергия ко всем христианам в Югославии, Чехословакии, Элладе и прочих странах, к православным народам, пребывающим в фашистских застенках.

Нападение германского фашизма на нашу страну стало глубокой личной болью русских людей за рубежом, особенно во Франции, породило подвиг и героизм Марии Скобцовой, Веры Оболенской и других участников движения Сопротивления во Франции.

Ценой неимоверных усилий и колоссальных жертв фашизм был побежден. Жуткое проявление наихудших, антихристианских сторон человеческой души, насаждавшееся нацизмом, было осуждено и заклеймено всенародным позором. Но зло осталось в других формах, и уставшее человечество не смогло долго пользоваться миром, так трудно завоеванным. Мир надо было сохранять и охранять.

Русская Православная Церковь с первых же дней после победы над фашизмом ревностно встала на защиту мира, завоеванного кровью десятков миллионов людей. 9 мая 1945 года, в день Победы, вступивший незадолго перед тем на Московский Патриарший престол Святейший Патриарх Алексий обратился к всероссийской пастве с радостным приветственным посланием, в котором писал:

«Только ли сознание радости несет победа? Она несет также сознание обязанности, сознание долга, сознание ответственности за настоящее и будущее, сознание необходимости усилить труд, чтобы закрепить победу, чтобы сделать ее плодотворной. Бог мира да продолжит благословения свои на родную землю нашу и да споспешествует вождям и правителям нашим мирным оружием государственной мудрости и правды побеждать все, что враждебно миру и благу великого отечества нашего, и совокупными трудами народов-победителей установить во всем мире такой порядок, при котором невозможно было бы повторение ужасов войны».

С такими миротворческими заявлениями и призывами Русская Православная Церковь неоднократно в течение 30 лет, минувших со дня победы советского народа над фашизмом, выступала в лице ее Первосвятителей, призывавших всех христиан «умножить свои усилия в деле защиты мира во всем мире и повседневным исполнением долга веры и совести, любви и разума сделать невозможным вторжение в нашу жизнь ада мировой войны».

Не умолкает голос в защиту мира Предстоятеля Русской Православной Церкви Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена. В Пасхальном послании 1974 года он говорит: «С чувством благодарения Господу взираем мы на добрые плоды ослабления международной напряженности и радуемся продолжающимся усилиям людей доброй воли сохранить и упрочить международный мир. Но, как бы ни были радостны для нас успехи миролюбивых сил, сердца наши исполнены глубокой скорби, ибо страдания и лишения продолжают оставаться уделом многих народов, и потребуются еще немалые усилия для торжества всеобщего мира и справедливости».

Молитва и труд во благо Родины – вот оружие, которым верующие люди должны защищать мир на земле. Усугубить свои молитвы к Спасителю мира о даровании мира всему миру и служить делу миротворчества путем самоотверженной работы каждого в своей области – такова священная патриотическая задача, о которой неустанно напоминает своим чадам Русская Православная Церковь.

Журнал Московской Патриархии», 1975, № 5

В древней Руси праздник Крещения или Богоявления Господня назывался еще «праздником светов», так как в навечерие Богоявления был обычай просвещать святым крещением оглашенных¹. Обрядовая сторона праздника сформировалась под влиянием традиций Восточных Церквей и национальных особенностей. В первые века христианства, как свидетельствует Святой Иоанн Златоуст в Беседе на Крещение (беседа 37-я), освящение воды совершалось в полночь накануне Богоявления². Однако спустя полвека после Златоуста, а именно во второй половине V века, водоосвящение стали совершать не в полночь, а в Навечерие Богоявления. Введение такой практики приписывается Конс­тантинопольскому патриарху Петру Гнафею (современнику императора Зенона Исаврянина) и Антиохийскому патриарху Петру Фулону. Подобное же сказание существует и о Иакове Эдесском (V век).

До XI века великое водоосвящение совершалось Восточными Церквами только один раз: в навечерие Богоявления – Конс­тантинопольской и Антиохийской, в полночь – Иерусалимской Церковью. Об этом сказано в кратком начертании студийского устава, в древнейших триодях³, в записках русского паломника игумена Даниила⁴.

В XI-XII веках появляется современный обычай совершать водоосвящение дважды: в навечерие праздника в храмах, а в самый день Крещения на реках и источниках, ибо Христос крестился вне храма. В литургических памятниках XIII века этот обычай возводится в правило. Так, двукратное освящение воды предписывается Севастьяновским уставом XIII века и Синодальным № 456 того же времени⁵.

В первый период существования христианства на Руси великое освящение воды в Русской Церкви совершалось только в канун праздника Крещения. Под именем «водокрещи» оно упоминается Ипатьевской летописью в 1148 году. Это объясняется тем, что на Руси до XIV века господствовал Студийский устав, а по указанию полных студийских уставов славянской отрасли освящение воды предписывалось только один раз – в навечерие Богоявления⁶.

Вероятно, двукратное освящение воды в Русской Церкви началось не ранее второй половины XIII века, когда Иерусалимский устав стал постепенно вытеснять из употребления устав Студийский. Впрочем, славянские памятники говорят как о двукратном освящении воды, так и об однократном. Первое предписывается, например, сербским требником XV века.

Но даже в XVI веке преп. Максим Грек написал особое сочинение в защиту нового обычая совершать водоосвящение на источниках в день праздника⁷. А патриарх Никон отменил двукратное освящение воды, объясняя это тем, что в начале принятия христианства на Руси воду освящали один раз. Однако это решение патриарха Никона было отменено на Московском соборе 1667 года, где окончательно был решен вопрос о двукратном освящении воды в Богоявление.

Древнейшее для Русской Церкви описание чина богоявленского водоосвящения встречается в полном Студийском уставе по рукописи XII века. По его указанию практика XII века не отличалась от современной. В одних памятниках более позднего периода (XIII-XIV веков) порядок водоосвящения почти такой же, как и теперь (служебник митрополита Киприана), в других – существенно отличается («Слово о кресте»).

Современный вид чин водоосвящения получил в основном в XVI веке. Таково изложение его состава в требнике патриарха Никона 1659 года. Но и в XVII веке были некоторые разногласия по поводу времени совершения водоосвящения. В книге «Чин священнослужения и обрядов, наблюдаемый в большом Успенском соборе» указано на совершение водоосвящения как до, так и после литургии. Лишь в 1681 году патриарх Иоаким «указал сему действу быть после литургии»⁸.

В Русской Церкви водоосвящение как в навечерие Богоявления, так и в день праздника совершалось с большой торжественностью и сопровождалось всенародным ликованием. Обрядовая сторона этого праздника на Руси приобрела сугубо национальный характер. В этот день всенародного торжества все от малого до великого шли на «Иордань», то есть на реки и озера, где, несмотря на сильные морозы и глубокие снега, совершался обряд водоосвящения. Это духовное торжество укрепляло веру Христову в сердцах людей, давало им пищу для богомыслия, вызывая творчество русской мысли. Уже в XVI и XVII веках появились точные сведения о празднествах Крещения Господня, происходивших главным образом в Москве. Торжественное предпразднество начиналось накануне Богоявления. В этот день читались царские часы, соединенные с литургией и вечерней, после чего совершалось водоосвящение. Если за богослужением присутствовал царь, то царские часы отправлялись в Успенском соборе самим патриархом.

Часы обычно читал протопоп собора, а произносил возгласы и читал Евангелие первенствующий епископ. После отпуста часов провозглашалось многолетие государю и его семейству, после чего патриарх произносил поздравительную речь с пожеланием мирного жития и благополучия и осенял всех крестом. В ответном слове государь поздравлял патриарха и всех присутствующих с праздником и, получив благословение, уходил в свои покои.

Вечерня всегда совершалась в Успенском соборе, на которой присутствие царя и патриарха было обязательным. Во время чтения паремий должностные лица ставили к бакам с водой два стола: один для сосудов с водой и других священных предметов, другой для мощей. На аналое перед ними поставлялась праздничная икона. Зажженные свечи царю и вельможам вручал сам патриарх. Во время освящения воды патриарх сам погружал крест в воду лицом к востоку, держа распятием от себя. По освящении воды патриарх прежде принятия антидора трижды причащался ею, а затем столько же раз давал испить царю, вельможам и всем людям. Эту святыню все принимали не только натощак, но даже и ранее вкушения антидора. По окончании водопричастия и отпуста совершалось омовение чудотворных икон и окропление мощей св. водой. Затем возглашалось многолетие государю, произносилось поздравление, и этим заканчивалось богослужение крещенского навечерия.

Надо сказать, что в Восточной Церкви богослужение навечерия Богоявления особенным торжеством не отличалось. Арсений Суханов, посетивший Иерусалим и присутствовавший за вечерним богослужением 5 января, пишет: «Воду (патриарх) святил в мантии и в епитрахили и в омофоре точию. И прежде крест и потом кропил (святой водой), и ту руку целуют, что под кропилом. А кто хочет пить, и тот почерпнет сосудом и пьет сам, а не так, как у нас – «причащают»⁹.

Что касается самого праздника Крещения, то это богослужение на Руси проходило более торжественно, чем в канун праздника. Особенно впечатляющим был крестный ход на Москву-реку. Он совершался при большом стечении народа, а также при участии царя и вельмож¹⁰. Количество людей, собиравшихся на это торжество не из одной только Москвы, а со всей Руси, исчислялось сотнями тысяч человек.

На реке, на месте водосвятия, устанавливался богато украшенный шатер для царя и балдахин для патриарха. Здесь же к востоку вырубалась крестообразная «Иордань». Шествие к месту водосвятия предваряли стрельцы с оружием, общей численностью от 400 до 600 человек. За ними следовало духовенство, начиная с младших, завершалось шествие патриархом. Затем открывалось «государево шествие». Впереди шли военные чиновники, за ними следовали дворяне, стряпчие и стольники в золотых кафтанах, за которыми шла «стряпня царская» из 12 человек. Они несли одежду государеву, в которую он переодевался на «Иордане». Царь во время крестного хода был облачен во все свои регалии, он был в царском венце, с крестом на груди и с посохом в руке, украшенным золотом и драгоценными камнями. Затем шли иностранные гости, приказные и народ. Все шествие охраняли стрельцы. Позади всех ехал кучер на лошади, запряженной в большие нарядные сани, которые предназначались для государя.

Достигнув «Иордани», шествие останавливалось и размещалось на льду реки в строгом порядке. Непосредственно у проруби находилось духовенство, царь со своими приближенными и воины. Остальные участники торжества пестрыми толпами заполняли окрестные берега Москвы-реки. И вот, наконец, наступает долгожданный час Великого освящения воды. Далеко разносятся в морозном воздухе возгласы и стройное пение духовенства. Все, от царя до простолюдинов, стоят без головных уборов, несмотря на лютый мороз и любую погоду. По окончании «Великой Агиасмы» окропляются водой царские знамена, после чего патриарх, почерпнув воды серебряным ведром, отсылает ее «наверх» для окропления икон. Причащается святыни патриарх, а затем и сам царь. При целовании креста первосвятитель окропляет водой царя и его приближенных. Все с верой и благоговением омывают глаза и лицо иорданской водой. В это время морозный воздух наполняется многочисленными звуками: гремят барабаны, грохочут орудия, звенят колокола московских и кремлевских церквей, слышны ликующие крики людей – русский народ возносит благодарение Богу. По окончании торжества крестный ход в прежнем порядке возвращался в Успенский собор. На протяжении всего пути патриарх кропил народ святой водой. Праздник обычно продолжался весь световой день, так что обедать садились при свечах. Надо отметить, что великолепие праздничного дня особенно удивляло иностранцев, о чем свидетельствуют их много­численные воспоминания.

Крещенские торжества, только в более скромном виде, происходили по всей русской земле. А как совершался праздник Крещения в Иерусалимской Церкви? Очевидец событий Арсений Суханов отмечает, что чин водоосвящения совершался очень скромно. В своих заметках он поясняет: «после заамвонной молитвы вышед (патриарх) собором святил воду в коливифре¹¹ освящением богоявленским и, соверша, отошел на свое место. Народу давал крест и кропил. Из купели имали воду сами, кто хочет, и пили, а патриарх не причащает, якоже у нас чин. Епископы же и прочие священники причащаются просто, не облачаючись, якоже у нас чин, облачаясь причащаются»¹².

В древнерусском чине водоосвящения XIII века встречаются любопытные особенности, возникшие, очевидно, под влиянием народного творчества, стремящегося сделать великий праздник как можно торжественнее. Некоторые священники связывали несколько крестов вместе и погружали их в воду в момент ее освящения. Эти кресты затем находились в церкви в течение недели, носились во время великого входа на литургии. Такой обряд с одними и теми же крестами продолжался в праздник Крещения не один год, а три или четыре. После чего считалось, что кресты получали особенную святость. По мнению совершавших этот обряд, именно связывание крестов и их обнесение на литургии придавало им особую святость. Крест, по их мнению, был как бы грешником и после такого обряда он якобы получал разрешение. Нет никаких данных для объяснения такого странного обряда. Этот древнерусский обычай своим новшеством не соответствовал восточному обряду, вследствие чего он впоследствии был осужден церковной властью. Но, несмотря на это, погружение связанных крестов в чине освящения воды сохранялось еще долгое время. Причем смысл этого действия стал прямо противоположным. «Неции от неведения или от неразумения, – говорится в Стоглаве, – совокупляют многие кресты, иконы с мощами и теми крестят»¹³, т. е. освящают воду. Таким образом в XVI веке появилась другая крайность, т. е. некоторые стали считать, что только большой связкой крестов и мощами могла освящаться вода, а не кресты водой, как считали до этого. Это также было неверно, поэтому собор запретил и такое новшество, предписывая совершать водосвятие только одним крестом и притом в три погружения. Относительно остальных крестов, икон и мощей собор вынес решение: держать их при освящении воды на блюде архидиакону или диакону.

Примерно в то же время существовал и другой обычай освящать воду горящей трехсоставной свечой. Появление этого обычая относится к XVI веку. На Руси он возник вопреки древним восточным уставам, согласно которым полагается благословлять воду рукою священника и притом ранее погружения креста. Этот обряд погружения зажженной трехсоставной свечи был распространен по всей Руси, причем не только среди простого духовенства, но и среди высшей церковной иерархии. К большому сожалению, этот обычай имеет место и доныне в храмах Западной Украины. Хотя собор 1667 года запретил его как «бесчинный, противный преданию и уставу восточной церкви»¹⁴. По-видимому, в связи с этим обрядом и явилась прибавка к совершительным словам молитвы в навечерие Богоявления «освяти воду сию Духом Твоим святым и огнем».

Эту приписку при патриархе Филарете справщики книг во главе с преподобным Дионисием устранили, за что были обвинены неве­жественными людьми как еретики и отправлены в ссылку. И только благодаря вмешательству восточных патриархов они были освобождены от незаслуженного наказания.

Все эти народные обычаи, по-видимому, возникали на основе нецерковного торжества «Водокрещей». В это торжество было вложено немало наивной веры, поэзии и даже своеобразного подвижничества. Так, например, на праздник Крещения многие из людей ранее церковного водосвятия отправлялись на реку, где вырубали на льду крестообразную прорубь, считая, что таким действием вода уже освятилась. Этот обычай носил неправославный характер и подрывал как авторитет Церкви, так и нарушал древневосточный чин праздника Крещения. В народе глубоко укоренилось верование в то, что якобы на этот праздник открывается небо и что в самую полночь колеблется вода и превращается в вино. Считалось также, что Бог в этот момент, не только слышит молящихся, но и исполняет все их просьбы.

Русский народ имел глубокую веру в святость крещенской воды. Поэтому по примеру Иерусалимской Церкви люди купались в проруби, несмотря на крещенский мороз. Паломники древней Руси совершали путешествия в Иерусалим не только для того, чтобы посетить святые места, но и чтобы «во Ердань реки окупаться». «В самый праздник водокрещения, – пишет игумен Даниил, – был на Иордане с всею дружиною моею, и видехом благодать Божию, приходящую на воду иерданьскую, и множество народа безчисленно тогда приходят к воде со свещами; и всю ту нощь бывает пение изрядно и свещь без числа горящь. В полунощи же бывает крещение воде; тогда бо Дух Святый исходит с небес на воды иерданьския. Человеки же достойнии добре видят, како всходит Дух Святый, а вси народи, не видят, но токмо всякому человеку радость бывает тогда в сердце. Да егда погрузят священницы крест честный и егда рекут «в Иердане крещающу Ти ся Господи», – и тогда вси людие вскачют в Иердани, крещающиеся в Иерданьстей реце, якоже бо Христос в полунощи крестился от Иоанна»¹⁵.

Этот обычай купаться в Иордане на праздник Крещения, очевидно, и перешел на Русь. Имея глубочайшую веру в святость богоявленской воды и в то, что посредством купанья в ней можно избавиться от болезней и грехов, православные люди безбоязненно совершали этот подвиг. Павел Иовий, присутствовавший при водоосвящении, свидетельствует, что «по окончании церемонии недужные и больные бросаются в реку; быв уверены, что священная вода омоет нечистоту болезни»¹⁶.

Путешественник Герберштейн в своих записках уверяет, что в «Иордане» купались не только безнадежные больные, которых в воду погружали другие, но и матери купали в ней своих младенцев и «сейчас же вытаскивали»¹⁷.

Диакон Павел Алеппский (XVII в.) в своих записках говорит, что был также обычай делать во льду не одно, а много отверстий, в которых «священники тотчас же крестят младенцев и мужчин, ибо этого дня ждут от года до года»¹⁸.

Но иногда Торжество праздника омрачалось несчастьями. У проруби из-за многолюдства создавалась сильная давка. Это иногда и являлось причиной различных бедствий. Так, в журнале «Вера и разум» описывается случай, когда одна женщина, окунув в воду свое дитя, толкаемая толпой, упустила его в прорубь, и дитя утонуло. Горе матери было настолько велико, что «без содрогания, – по свидетельству очевидца, – ее нельзя было ни видеть, ни слышать»¹⁹.

Русские люди глубоко верили в то, что крещенская вода имеет не только целительное, но и очистительное от греха действие.

Особую нужду в таком омовении имели те, кто, по народным понятиям, смертно согрешил участием в языческих торжествах в дни Рождественских святок: гаданием, переряживанием и другими бесчинствами. Совершившие эти грехи, по народному поверию, должны снова креститься в крещенской «Иордани».

Надо отметить, что на Руси многие языческие обряды исполнялись актерами, поскольку это наиболее соответствовало их профессиональным занятиям. Этих актеров называли еще «скоморохами» и даже «халдеями». Вот эти люди и должны были креститься в «Иордани» после своих представлений. К халдеям также относились «беспутные» люди, которые ежегодно получали от патриарха дозволение в течение восьми дней пред Рождеством Христовым и вплоть до праздника трех Царей (крещения) бегать по улицам города с особого рода потешным огнем, поджигать им бороды людей и в особенности потешаться над крестьянами. Халдеи эти одевались как масленичные шуты или штукари; на головах носили деревянные раскрашенные шляпы и бороды свои обмазывали медом для того, чтобы не поджечь их огнем. Во все время беганья и потех по городу халдеи считались как бы язычниками и нечистыми, так что если они умрут в это время, то их причисляют к осужденным на вечное мучение. Поэтому в день Крещения над ними совершается снова крещение, чтобы омыть их от такой безбожной нечистоты и сделать их снова причастными церкви христианской. «Халдеев погружали в «Иордань» три раза, то есть как бы совершали над ними новое крещение. После чего они делаются опять так же чисты и святы, как все другие. Иной такой молодец мог поэтому креститься раз десять и более»²⁰.

Следует отметить, что вообще обычай купаться на Крещение в проруби был распространен не только среди простого народа, но и бытовал среди класса привилегированных людей. Маржерет, упоминая о иорданском купании царя и вельмож, пишет, что видел купающегося монарха сам²¹.

Относительно крещенской воды можно сказать, что ее христиане уносили по домам и берегли в течение года с великим благоговением и осторожностью, принимая натощак как величайшую святыню. Заботливость о святыне простиралась так далеко, что даже прорубь крещенскую оберегали от осквернения. Ее огораживали, а женщинам не разрешали мыть в ней белье.

Следует отметить, что к этим благочестивым обычаям примешивались языческие обряды, которые имели враждебный христианскому учению элемент. Как известно, праздник Крещения совпадает с тем временем, когда солнце поворачивает на лето и начинается новый год. Стремясь предугадать особенности природных явлений наступающего года, русский человек прибегал к гаданиям и всякого рода приметам. Так считалось, что яркие крещенские звезды породят белых ярок-овец и если на Богоявленье день теплый, хлеб будет густой. Если в этот день будет туман или снег хлопьями, или облака в полдень синие, то в таком случае урожай должен быть обильный. Но ясный день считался нехорошим признаком.

Произносилось заклинание мороза, а на косяках домов и в хозяйственных постройках писали медом кресты. Кроме того, в навечерие Богоявления делались из лучин кресты, о чем говорится в исповедных вопросах XVII века: «Не делал ли еси в навечерие святого Богоявления лучиновых крестов и не натыкал ли еси их в храмех своих по углам и в хлеб, и по трех днех не жигал ли еси их на огни»²². Вероятно, этот обряд, по народному поверью, должен был служить средством отогнания нечистой силы, вредящей хозяйству, и благосостоянию людей.

В XVII веке существовал в Москве обычай: ночью на Крещение «кликать плуги» с пением бесовских сквернословных песен, так как плуг являлся орудием хлебопашества. Молодые люди, особенно девушки, под Крещение гадали «о суженом-ряженом», а старые люди собирали со стогов снег, который считался полезным не только для отбеливания холстов, но и целительным средством от болезней. Этому снегу придавалось значение средства, отгоняющего тоску и огненного змея от молодых женщин.

Надо сказать, что все эти суеверия нередко сопровождались языческими по содержанию празднованиями, так как проходили шумно и безнравственно.

В документах Стоглавого собора по этому поводу пишется: «Сходятся мужи и жены и девицы на нощное плипование и на безчинный говор, и на бесовские песни, и на плясание, и на богомерзкие дела; и бывает отроком осквернение и девкам растление. И егда нощь мимо ходит, тогда отходят к реце с великим кричанием, аки беснии, умываются водою. И егда начнут заутреню звонити, тогда отходят в домы своя и падают аки мертвии от великого клоптания (шума, грохота)»²³. Собор признает эти «беснования», т. е. празднования, древними эллинскими, то есть языческими по происхождению.

Из всего вышесказанного можно заключить, что праздник Крещения на Руси имел свои национальные особенности. Этот церковный праздник был поистине всенародным торжеством, которое возвышало религиозные чувства русских людей, воспитывало в них чувство благоговения к святыне, укрепляло святую православную веру. Однако языческие пережитки, глубоко укоренившиеся в быту русских людей, находили себе место на благодатной почве церковных торжеств, вредя благочестивому настрою христианских душ, возрожденных в таинствах Богооткровенной религии.

5 декабря 1988 г. Журнал Московской Патриархии», 1994, № 1

(Размышления о путях земной и загробной жизни христианина)

Быстро и незаметно протекает земное странствование человека. И хотя он постоянно находится в труде и всеми силами пытается продлить свою жизнь на земле, однако приход его смертного часа всегда неизбежен.

Жизнь и смерть в человеческом роде весьма тесно связаны между собой. Даже самые понятия жизни и смерти неотделимы друг от друга, ибо ценность жизни понятна только при наличии смерти, а ужас смерти очевиден только при наличии жизни. И это не на словах только и не в понятиях, но и в самой действительности.

Человек рождается не только для того, чтобы умереть, но и умирает для того, чтобы жить вечно. Поэтому временную земную жизнь христианин должен рассматривать как своеобразную подготовку к переходу в вечность. Время земной жизни святитель Тихон Задонский уподобляет, например, пути, по которому идет каждый человек от рождения до смерти²⁴.

Бог определил каждому человеку продолжительность его земной жизни, но эта тайна сокрыта от людей. Поэтому кончину может ожидать человек в любое время: в младенчестве, в отрочестве, в юности, в зрелом возрасте или же в старости.

Вначале Бог сотворил человека только для жизни, но человек, поддавшись влиянию злого духа, отступил от Бога, за что услышал Божий приговор: земля еси и в землю отыдеши (Быт. 3, 19). После этого Господня изречения в существо человека вошла смерть.

Грех поразил не только душу, но и тело человека, которое было бессмертным и которое после грехопадения стало подвержено смерти и тлению. Но именно через эту телесную смерть Господь снова указал человеку путь к жизни. И если жизнь человека была отдалена от Бога преградой грехопадения, то цель творения осталась прежней. Грех не мог полностью разрушить предопределение Божие. Диавол был побежден крестной смертью Спасителя мира. Крестная смерть Иисуса Христа возвратила человека снова к древу жизни. В свете всего вышесказанного становится понятной извечная тайна жизни и смерти человека, смысл его бытия на земле.

Забывая порой высокое предназначение земной жизни, смысл своего бытия на земле, человек стремится найти счастье и на земле. Светлые, радостные минуты посещают человека на всех этапах жизненного пути: в младенчестве, отрочестве, зрелом возрасте, старости, но они так коротки, так быстротечны, как лучи солнца, пробивающиеся из-за туч и снова скрывающиеся.

Представим себе первый этап жизни – рождение человека. Та кратковременная радость, которую испытали родители, члены семьи, близкие о рождении человека вскоре сменяется многочисленными заботами о здоровье, воспитании ребенка, борьбой с непредвиденными болезнями. Чем старше ребенок, тем более сложный характер приобретает проблема воспитания, особенно в тех случаях, когда в семье отсутствует религиозное воспитание в духе православного учения, в результате чего во взаимоотношениях между родителями и детьми нередко назревает или открыто проявляется конфликт. В таких семьях дети часто прибегают к лжи, которая, как известно, омрачает их жизнь, наступают душевные переживания, тревоги, печаль, уныние, а это, в свою очередь, подчас приводит к трагическим случаям.

Но вот другой жизненный этап – зрелый возраст, когда человек, казалось бы, обретает полную независимость. Он вправе обрести семью, построить своего рода счастье в жизни. И действительно, некоторую удовлетворенность на короткое время получает человек, вступая в самостоятельную жизнь, а затем начинаются всевозможные жизненные трудности, потеря близких, конфликтные ситуации. Если и встречаем порой людей, которых жизнь словно балует, то это лишь призрак благополучия. При глубоком рассмотрении этого факта совершенно очевидно становится обратное. Часто в душе такого человека возникает и томление духа, овладевающее всем существом, и страсти, ослабляющие здоровье, красоту и мучения совести. Наконец, в зрелом возрасте, в период самостоятельной жизни, увеличиваются неизбежные заботы по обеспечению себя и своей семьи. К этому присоединяются еще нередко и заботы о престарелых родителях или больных членах семьи. Нередко жизнь человека превращается в борьбу даже за само существование. Таким образом, наступает время бремяношения или ношения своего жизненного креста. На плечи слабого и еще очень неопытного человека взваливается такая ноша, которая буквально придавливает его к земле, а земля эта между тем, несмотря на его труды, произращает терния и волчцы, так что с печалью человек пользуется тем, что получает от Бога (Быт. 3, 17–19).

Не удается человеку и в более поздние годы достигнуть полного счастья, которое словно бы ускользает из-под самых его рук. Возраст старости – житие нескверно, но вместе с тем это и период различного рода болезней. Если спросить, о чем плачет страдающий человек, то он не колеблясь ответит: «Выздоровления желаю». Если же он здрав, то до последних дней продолжаются его поиски славы, богатства, власти. Предположим, что он приобрел их – будет ли он вполне удовлетворен, вполне счастлив? Нет, он будет искать большего.

Жизнь человека, по Псалмопевцу, определяется в среднем семьюдесятью годами: «Дние лет наших, в нихже седмьдесят лет, аще же в силах осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь: яко прииде кротость на ны, и накажемся» (Пс. 89, 10).

Как ни странно, но при всех тяготах и неполной удовлетворенности жизнью мы не хотим уходить из этого мира. А когда приближается смерть, то появляется неестественное ожесточение и отчаяние, иногда же и просто болезнь ума. Такое нежелание умереть при всех невзгодах земной жизни есть не что иное, как вложенная Богом потребность жить и жить, жить без конца, жить вечно. Это стремление к бесконечной жизни предопределено самим Богом. Он, как искру, возжег в человеке жизнь, которая – как искра Божия – никогда в нем не угаснет. Если же у человека столь сильно стремление жить, а жизнь между тем полна забот и печалей, то возникает вопрос: можно ли хотя в какой-то степени облегчить эту тяжелую участь человека? Ответ на этот вопрос не скрыт от нас. Тайну эту мы можем разгадать, если только будем внимательно присматриваться к жизни, а еще более – обращаться за ее разъяснениями к учению Христа, Который не только за человека испил всю чашу земных страданий, но и превознесся паче всех сынов человеческих (Флп. 2, 9).

Вот почему первая тайна земной жизни – любовь к Богу и всецелое упование на Него. «Возверзи на Господа печаль твою, – говорит Псалмопевец, – и Той тя препитает, не даст в век молвы праведнику» (Пс. 54, 23). «Бог любы есть» (1Ин. 4, 16). Вспомним из Священного Писания, почему святой Иоанн Богослов был возлюбленным учеником Господа? Да потому, что сам он пребывал в Боге и Бог был в нем. Всецелую любовь к Богу пронес он через всю свою жизнь; эта любовь помогла ему победить всякий страх и непоколебимо стоять на Голгофе при кресте Спасителя. О пребывании в любви Божией свидетельствует и св. апостол Павел: «уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 20).

Отступаем мы от любви к Богу порой по своему произволению, забвению, нерадению, но Его Отеческая любовь посылает нам бедствия, болезни, желая отвести нас от пути неправды. Следовательно, мы не должны сетовать, роптать при тяжелых жизненных испытаниях, а благодарить за них Господа. Счастлив тот, кто в находящих бедствиях усматривает наказующую и вместе с тем любящую десницу Господа. Такое отношение к скорбям позволяет человеку идти по пути нравственного совершенствования. Поднимем же очи свои от земли к небу за Божией помощью, и она незримо снизойдет на нас. Тогда-то мы получим духовную силу мужественно нести свой крест, данный Богом в нашей земной жизни. Вторая тайна земной жизни и Божией помощи связана с вопросом служения ближним. Облегчить свою жизнь мы сможем, если будем жить не только для себя, но и для других, то есть во имя Бога и ближних. Многие люди в тяжелые минуты своей жизни жестоко страдают. Именно они в этот момент, как никогда, имеют нужду в соучастии и сострадании другого человека. Важно стяжать в себе сердце, горящее огнем любви Божественной и человеческой. Нужно, по Апостолу, духом гореть, Господеви работать... в молитве пребывать, радоваться с радующимися, и плакать с плачущими (Рим. 12, 11–17). Именно служение ближним должно быть самоотверженным, бескорыстным, потому что честь и блага земной жизни проходят как сон, как пылкая мечта. Любить добро, стремиться к жизни вечной – вот наша цель и духовная красота! А те, ради которых мы будем трудиться, всегда вспомнят о нас, и если не здесь на земле, то в день пришествия Сына Человеческого. А это, в свою очередь, сделает нашу жизнь не столь уже тяжелой и безотрадной, а, наоборот, она будет легкой и радостной. Жить для других – это долг любви. А любовь пребывает вовеки. Пребывающий же в любви – в Боге пребывает. Вот это и есть та благодатная сила, которая не мыслит зла и побуждает нас, по Апостолу, друг друга тяготы носить (Гал. 6, 2). И это надо делать во имя того, что Христос возлюбил нас прежде сложения мира. Во имя Иисуса Христа и ради близких людей нам будет легче нести труды и подвиги. Это третья тайна жизни.

Но, сказав об облегчении земной жизни, мы должны помнить, что счастье на земле бывает относительное. Оно в полной своей гармонии раскроется только для праведников на небе. Это потому, что условия земли не соответствуют полноте человеческого счастья: жизнь на земле никогда не будет раем, как и земля не станет небом. Всегда и везде будут слышаться воздыхания, томления души и слезы. И это вполне закономерно, поскольку человек, хотя и сотворен из земли, но, как имеющий залог неба и образ Бога, он предназначен не для земли. На самом деле, отклик скорбных чувств, душевных переживаний был слышан даже из уст праведных мужей, угодивших Богу.

Вот благочестивая старость жалуется и вопиет: «Дние мои яко сень уклонишася, и аз яко сено изсох» (Пс. 101, 12). А вот воздыхает и не старость: «Дние лет наших, в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь: яко прииде кротость на ны, и накажемся» (Пс. 89, 10); «разсыпашася вся кости моя, бысть сердце мое яко воск, таяй посреде чрева моего» (Пс. 21, 15); «Скорби сердца моего умножишася» (Пс.24, 17). «Яко исчезе в болезни живот мой и лета моя в воздыхании, изнеможе нищетою крепость моя и кости моя смятошася. От всех враг моих бых поношение, и соседом моим зело, и страх знаемым моим» (Пс. 30, 11–12); «скажи ми, Господи, кончину мою и число дней моих, кое есть? Да разумею, что лишаюся аз?» (Пс. 38, 5).

Вслушиваясь в эти жалобы грешника и в воздыхания праведника, невольно чувствуешь, как земля поглощает человека и он нисходит в могилу, а дух его возвращается к Богу. Однако важно помнить, что со смертью человека духовная жизнь его не прекращается. Наши слезы и скорбь об усопших не безутешны. Богодухновенный вещатель Христовой истины святой апостол Павел, имевший желание разрешиться от уз временной жизни и быть со Христом, писал: «Не хочу же оставить вас, братие, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды» (1Фес. 4, 13). Значит, и в скорбях, слезах есть для христианина утешение, и при виде гроба есть надежда на жизнеутверждающую силу. Фактически таких утешений можно найти немало. Одно представление покоя после трудов, борьбы и скорбей для усталого путника земли уже выгладит утешением. Смертный час усопшего примиряет его с ближними. Всякий злословящий язык умолкает при виде лежащего во гробе. И если при жизни окружающие люди склонны были видеть его недостатки, то у смертного одра все с ним примиряются и начинают вспоминать только доброе. Часто случается в жизни, что благочестивых людей оскорбляют, унижают, злословят, но после смерти делаются особенно явными только их добродетели. И если добродетельная жизнь возбуждала нередко завистливое со стороны других чувство, то после смерти и малое добро вызывает искреннюю благодарность. При жизни люди иногда злословили даже и святых подвижников, осуждая их по своему легкомыслию, но по смерти они со слезами на глазах начинают удивляться их мужеству и терпению. А это, в свою очередь, является большим утешением для тех, которые были близки к почившему. Это происходит потому, что прежде, при жизни почившего, веял над ним дух греховного мира, а сейчас чувствуется веяние любви Христовой. Именно в этот момент, как никогда, дает о себе знать душа. И если бы человек почаще прислушивался к своей бессмертной душе, то ему было бы легче встретить смерть, которая, согласно молитвам Церкви, должна быть безболезненной, непостыдной и мирной... Для того, чтобы умирающий имел спокойную совесть, чистое сердце и непорочную душу, необходимо благовременное размышление о смертном часе и подготовка к нему в течение всей жизни. Всякий, свято проживший свою земную жизнь и приготовивший душу свою к часу смерти, может надеяться не только на помилование, но и на приобретение нетленной жизни в обителях Отца Небесного. Вот почему, как завещание всему христианскому миру, звучат, проникнутые любовью и заботой о спасении каждого человека, слова святителя Тихона Задонского: «Ныне моли Его (Бога. – А. И.), пока время дает тебе; ныне исправляйся, пока время благоприятно и день спасения; ныне плачи, пока полезны слезы, ныне кайся, пока Он приемлет кающихся»²⁵.

Однако как бы ни старался христианин подготовиться к вечности, после смерти он нуждается в помощи Церкви, которая своими молитвами и песнопениями помогает почившему и ходатайствует за него перед Богом о помиловании. Особенно большую помощь умершему оказывает приносимая за его душу бескровная жертва. Именно посредством искупительной жертвы Христовой душа умершего обретает утешение, облегчение и успокоение. Свидетельство тому – разрешительная молитва, которую священнослужитель читает у гроба и текст которой, в знак помилования, влагает в руку умершего. И если христианин сподобится принять перед своей кончиной Святые Тайны, то его душа, по мысли св. Иоанна Златоуста, возносится горе к Престолу Всевышнего даже тогда, когда этот человек не принес плодов достойных покаяния.

Таким образом, если жизнь человека, с его радостями и печалями, славой и бесчестием, окутана таинственностью, то тем более смерть является величайшей тайной. Мы не должны этому удивляться, ибо после внимательного рассмотрения увидим, что человек представляет смешение противоположностей добра и зла, является ареной борьбы между тем и другим. С этим человек ложится в гроб и переходит в ту жизнь, где не только нет борьбы, но где нет и покаяния. За гробом вступает в силу суд Бога и совести. Там лишь развивается и растет то, что здесь посеяно. И уже не сам человек, а ближние его, оставшиеся на земле, могут содействовать развитию и укреплению в его душе добра и приближению к Богу как своими частными молитвами, так и, конечно, молитвами всей Церкви. Если воскресший Спаситель не постыдился назвать своих учеников братиею своею: «...иди же ко братии Моей» (Ин. 20, 17), то как можем мы, ежедневно обращая свои молитвенные взоры к Воскресшему Спасителю, забыть, что все люди братья, а, следовательно, с братской любовью нужно молиться за живых и усопших. Молитвы Церкви и частные молитвы христиан способны извести душу усопшего из места тьмы и терзаний, являясь истинным утешением для плачущих и болезнующих. Это – новая тайна, которая нам непостижима и которая воспринимается посредством нашего внутреннего опыта. Особенно это чувствуется явно в молитве у гроба, когда невольно отрешаешься от земли и почерпаешь облегчение гнетущей скорби. Об этой тайне нам говорит наша вера и Церковь, заповедующая совершать поминовения об умерших. Эта тайна молитвы не есть тайна только земной церкви, то есть людей, живущих на земле и за умерших молящихся, но и Церкви небесной, то есть отшедших в иную жизнь и предстоящих престолу Божию. Члены Небесной Церкви в своих молитвах не оставляют нас. Об этом свидетельствовал апостол Петр: «Потщуся же и всегда имети вас по моем исходе память о сих творити» (2Пет. 1, 15). Эти молитвы святых, несомненно, действеннее наших. В этом молитвенном взаимообщении – новое утешение, так как оно показывает, что перед Богом все живы и все составляют единое тело Церкви Христовой. Есть и еще последняя тайна смерти, тайна исключительно веры Христовой, ибо этой верой человек видит будущее, как бы настоящее. Эта тайна заключается в том, что для истинных рабов Христовых собственно и нет смерти, а есть только «отложение телесе» (2Пет. 1, 14), «время отшествия» (2Тим. 4, 6), «представление от сея привременныя жизни на упокоение», и не только на упокоение, сну подобное, но и на «радость» жизни вечной, жизни спокойной, безмятежной и счастливой. Счастлив по смерти тот, кто нес скорби в земной жизни безропотно; при всех тяжелых испытаниях не только не падал духом, не унывал, как часто случается в подобных обстоятельствах, но еще больше укреплялся в любви к Богу и ближним, становился все тверже и тверже, памятуя, что на все воля Божия. Такой человек может с дерзновением сказать: Господи, «возвеселихомся, за дни, в няже смирил ны еси, лета в няже видехом злая» (Пс. 89, 15). Счастлив по смерти тот, кто жил на земле для Бога и ближних, кто с глубоким сердечным покаянием, с молитвой на устах оканчивает земной жизненный путь. Они непременно услышат слова Господа: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вы» (Мф. 11, 28).

В один определенный час придет то время, когда находящиеся в гробах «услышат глас Сына Божия, и услышавшие оживут» (Ин. 5, 25, 28) и восстанут в том же теле, только измененном: не в немощном, а в сильном, не в бесчестном, а в славном, не в душевном, а в духовном (1Кор. 15, 43). «Подобает бо тленному сему облещися в нетление, и мертвенному сему облещися в бессмертие... тогда будет слово написанное: пожерта бысть смерть победою» (1Кор. 15, 53–54).

Когда и как это совершится, какое это будет «духовное» тело, мы узнаем об этом после второго Христова пришествия. Это тайна Божия и разум человека не может ее постигнуть. Достаточно нам знать, что Господь, сотворивший человека для жизни, уготовал верующим в Него те блага, которые находятся во свете лица Его. Но это блаженство сможет получить только тот, кто в этой жизни очистит свое сердце и будет служить Богу правдой и истиной во все дни жизни своей. Именно для таковых последователей Христовых будет открыта дверь спасительного ковчега Царствия Небесного.

8 июня 1988 г. Церковный вестник, Варшава, 1989, №№ 10–12

«Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение».

Эти благодатные слова Евангелия не стареют и никогда не могут устареть в сознании людей. И если в земной жизни есть нечто кратковременное, случайное и преходящее, то есть беспрерывная смена событий в человеческой жизни, падения и восстановления царств, племен, народов, семейной, общественной и государственной жизни, то облагодатствованный ум человека, просветленный руководством веры, видит и находит в этих евангельских словах вечные и непререкаемые законы. Это такие явления, то есть законы природы, определенные Богом, которые действовали и будут действовать до второго пришествия Христа Спасителя. О них нужно помнить всегда и особенно в такие минуты, когда, переживая, как теперь конец года и стоя перед годом новым, мы, естественно, должны испытывать самих себя: стоим ли мы в вере Христовой?

Спасительные слова, воспетые небожителями в час рождения Богочеловека о славе Богу, о мире на земле, о благоволении в человецех, звучат со времени воплощения Сына Божия и доныне. Совершилось Боговоплощение, открылась тайна Богочеловечества. Люди мало задумываются над этой тайной, мало проникают в глубокое, неизмеримое значение ее для жизни христианского мира. Мы настолько привыкли к этим словам, что не придаем большого значения этому всеспасительному событию. Наше сердце вместо благодарности Богу остается холодным и бесчувственным. Как человек привыкает к жизни природы – к круговращению земли и к мировому закону тяготения, и уже не обращает на это внимания, так и многие из нас относятся к воплощению Сына Божия бесчувственно, формально. Но стоит только на один миг представить себе прекращение действия закона всемирного тяготения, и мы ясно увидим перед собой ожидаемую вследствие этого мировую катастрофу. То же самое можно сказать и о тайне боговоплощения. Без нее нет смысла жизни на земле. Время пришествия в мир Христа явилось гранью двух миров – древнего и нового. Человечество от поворотного пункта ветхозаветного периода движется по совершенно иному руслу, от «века предуставленному». С тех пор как помнит себя человек, живя на земле, он постоянно стремился и стремится, как растение к солнцу, к Богу. Его богоподобная душа испытывает тоску по небу. Только при свете этой мысли и этого факта ему становятся понятными все проявления духовной жизни и истории человечества. Человека никогда не удовлетворяла только естественная животная жизнь. Он не только томительно искал приблизиться к Божественному началу, но и желал соединения с ним. Без этого он не смог осмыслить свое существование. Только таким внутренним чутьем можно объяснить себе, что христианство является Божественным началом. И поэтому сошедшая с неба истина, принятая людьми, предназначенными к вечной жизни, и восторжествовала, в конце концов, не только над гонениями, но и над всеми языческими культами. Образ Христа стал вечным и победоносным. Именно это и отвечало тайным запросам человеческой души, которая по природе – христианка. Водимые звездою шли к Нему цари и мудрецы, волхвы от Востока и несли Ему свои дары, тем самым положив начало тесному единению всех людей в Церкви Христовой, независимо от их социальной или национальной принадлежности. Во все века ничто не могло удовлетворить человека вне богообщения. Философское учение древних мудрецов после пришествия на землю Сына Божия оказалось несостоятельным. Внешнее устроение жизни общества в целом изменилось коренным образом. Нравственные запросы человека, основанные на Вечной Правде и Откровенной Истине, обнаружились во всей своей полноте. Языческий мир не мог удовлетворить их ни в своих религиозных культах, ни в философии, ни в культуре, ни в различных видах искусства. Нравственная потребность не могла быть заменена и правом, которого никакое государственное законодательство не могло слить с нравственным началом. В языческом мире, вследствие отсутствия истинного учения о Боге, в жизни людей ощущалась некая пустота, холодность и бесцельность. Только с воплощением Сына Божия смысл жизни людей приобрел непреходящую ценность и значение. «Свершилось чаяние языков», исполнились заветные ожидания всех людей. Бог соединился с человеком и возвел его снова на небо. Совершилась преславная тайна вочеловечивания Божества. Отныне в лице Богочеловека соединились навеки божественное начало с человеческим. И эта спасительная тайна, светоносная и животворящая, приемлется просвещенным умом и глубокой верой. Такая вера в корне преобразует жизнь людей. Жизнь общества, построенного на основах веры, представляет свободное согласование и гармонию божественного и человеческого начала. Отныне благородные усилия человеческой мысли не беспомощны, а святые искания истины не тщетны. Отныне не всуе живут в нас возвышенные запросы совести, святая жажда вечной правды. Все это находит ответ, помощь и удовлетворение в Том, Кто сказал о Себе, что Он есть Путь и Истина и Жизнь. В христианстве не подавляются запросы человеческого духа, напротив, они получают высший смысл и высшее освещение в Боге. В Церкви Христовой все обновляется в духе истины. Чем выше царит над миром Божественное начало, тем полнее самая земная жизнь. Чем выше солнце над землею, тем более оно освещает и согревает землю. Чем большая воздается слава в вышних Богу, тем не только прочнее мир на земле, но и крепче становится благоволение в человецех. Так созидается богочеловеческое общество, в задачу которого должно входить свободное вероисповедание и любовь к Богочеловеку. Потому что Христа необходимо каждому человеку принять и внешним и внутренним образом. Только принятие каждым человеком в свое сердце Христа сможет облагородить мир и дать ему правильное понятие и направление во всех сферах жизни. Именно эта истина станет способна водворить мир на земле и объединить все народы во единый и прочный союз с Богом. Свет Христов, просвещающий каждого человека, грядущего в мир, одухотворит сердца людей и, более того, сделает их способными любить друг друга и проявлять заботу о благополучии каждого человека. Христианство в этой области сделало и по сей день делает очень много. Оно облагородило мир и направляет его к спасительному началу жизни во Христе. Бесподобный и вековечный евангельский образ: царство Божие, действуя в человечестве, проникает в него, как закваска в тесто. Все это поднимает дух, пробуждает совесть и направляет все силы человека на борьбу с греховным началом. Нравственные болезни века отрицательно действуют на все стороны человеческой жизни. Чтобы избежать их, надо быть последователями великой Истины, пришедшей во плоти и воспетой Ангелами: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение».

5 мая 1988 г. Церковный вестник, Варшава, 1989, №№ 10–12

Особенно стремился святитель посеять семена христианского благочестия в сердцах детей. Видя невнимание крестьян к воспитанию своих детей и понимая, какое значение имеет правильное воспитание, святитель, по-отечески заботливо относясь к ним, старался воспитать их в духе Христова учения, развить любовь к храму и богослужению. Он давал им простые, но теплые сердечные наставления, которые невольно западали в души малолетних слушателей. По словам святого отца, «этот возраст, как незлобивый, наиболее удобен к восприятию добра и зла», и поэтому «наставление в благочестии и в страхе Божием должно быть от самого младенчества, как только дети начинают хотя мало что разуметь... Как маленькое деревце к которой стороне наклонено будет, так и до конца будет расти, так и молодой отрок чему сначала наставлен будет, к тому и до кончины жизни своей склонность будет иметь».

Замечательную картину взаимоотношений святителя и детей дают в своих воспоминаниях его келейники. Так, они рассказывают, что святитель, бывая в храме почти каждый день и следуя примеру Самого Христа, Сына Божия, не возбранял детям подходить под благословение. Дети, заметив такую его благосклонность, сначала по праздникам, а потом и каждый день начали во множестве приходить в церковь к службе с тем, чтобы получить что-либо от него. «Идет он из церкви в келлии свои, идут за ним и малые дети. Невзирая на его архиерейский сан, толпою, прямо за ним, с смелым лицем войдут в зал, где из своих рук оделит их деньгами и начнет обучать их молиться. Которые посмышленее, читали Иисусову молитву, а которые годов по три, по четыре были, те, бывало, что есть сил кричат, творя молитву с земными поклонами так: «Господи, помилуй! Господи, пощади!» Другие: «Пресвятая Богородица, спаси нас! Вси святии, молите Бога о нас!» И нередко таковых молитвенников собиралось по многу».

Следует отметить, что при раздаче детям денег или хлеба святитель Тихон наблюдал их характер, склонности и расположения. При этом он старался добрые черты характера укреплять, а дурные искоренять. Например, если ему случалось дать одному из детей больше, а другому меньше, то такое неравенство давало возможность видеть в одних скромность, кротость и незлобие, а в других – зависть, гнев и другие отрицательные проявления. Некоторые из тех, кто получал поменьше, начинали гневаться на Преосвященного, завидовать другим детям, иногда даже начинали отнимать, и дело доходило до ссоры, драки и слез. Святитель старался пристыдить виновных, возбудить в них раскаяние и расположить к братолюбию. Иные сознавали свою вину, друг другу кланялись и просили прощения, а другие по природе своей оказывались упрямыми и трудно поддающимися вразумлению.

Когда же по слабости здоровья святитель не бывал у обедни, то дети, придя в церковь, посмотрят, нет ли его Преосвященства в церкви, и уйдут. Когда же я приду к нему от обедни, то он спросит: «Были ли дети у обедни?» – Скажешь, что входили в церковь, посмотрели, что нет Преосвященного в церкви, и ушли по домам. Он улыбнется и скажет: «Это беда: они, бедные, ходят к обедне для хлеба и копеек. Что ты их не привел ко мне? Я весьма радуюсь, что они ходят к обедне». Какая отеческая любовь и нежная снисходительность к детскому возрасту слышится в этих словах! Святитель не забыл детей в своем духовном завещании: почти всю теплую одежду он завещал раздать бедным детям.

Уделяя особое внимание малым детям, святитель Тихон стремился укоренить в них христианские начала и через детей оказать влияние на остальных членов семьи.

Из книги схиархимандрита Иоанна (Маслова) «Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении», 1995.

Журнал «Глинские чтения» сентябрь-октябрь 2007 г

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Кто из людей, отцы, братия и сестры, так близко знал Спасителя, кто удостоился так полно и ясно созерцать тайны Его надмирного и земного бытия, как ублажаемый ныне всей Православной Церковью святой апостол и евангелист Иоанн?

Святой апостол был друг Христов; он слышал само биение сердца Иисусова, когда во время Тайной Вечери возлежал на персях Его.

И если этот великий богослов и тайнозритель говорит: «Всяк любяй, от Бога рожден есть, и знает Бога: а не любяй, не познал Бога, яко Бог любы есть» – значит, действительно в любви скрыт ключ и истинного боговедения христианского, и истинной христианской жизни.

Прежде чем перейти к определению слова «любовь» и того, о какой именно любви говорит апостол Иоанн, нам необходимо уточнить следующее. В русском лексиконе под рубрикой «любовь» стоит одно слово – любовь, и разъяснений никаких не дается. А в греческом словаре под этой рубрикой стоят три слова:

1. Любовь плотская, животная. Она способна любить только плотские, греховные услаждения. Имеющие эту любовь лица приносят большой вред как своей душе, так и своим ближним. Она разрушает семьи, оставляя сирот без присмотра, приносит вред не только обществу, но и государству в целом. Она эгоистична и безнравственна.

2. Филиа – это дружеская любовь. Но и она тоже несовершенна: сегодня – друг, а завтра – недруг. Эта любовь тоже имеет свои изъяны и порочные стороны. Человек, имеющий эту любовь, не заинтересован в счастье и благополучии своих ближних, но всячески старается извлечь выгоды для самого себя.

3. Пневма – дух, духовная расположенность. Это – любовь Божественная, жертвенная. Она любит Бога и человека только во Христе. Она не завидует, не гордится, она всему веру имеет (1Кор. 13, 4 – 8). Ради нее Бог Слово стал плотию, волею претерпел все страдания, Животворящий Крест, чтобы спасти человека. Ради этой любви апостолы обошли всю вселенную, чтобы спасти человека и даровать ему Царство Небесное. Эта любовь воодушевляла мучеников в их страданиях. Ради этой любви богоносные отцы и учители вселенские усердно подвизались, оберегая наследие Божие от еретических учений и диавольских козней. Ради этой любви святые отцы усердно подвизались до крови против греха, вменяя ни во что настоящую жизнь, и претерпели различные виды смерти, чтобы жить в Вечности со Христом. Эта любовь крепка, как смерть.

Но мы должны и эту любовь понимать правильно. Эта любовь выражается не только в том, чтобы жалеть человека и не обращать внимания на греховность его действий, но и в том, чтобы, по апостолу Павлу, обличать, запрещать, то есть помогать человеку отстать от греха и служить единому Богу. Как врач иногда дает успокоительные лекарства, а иногда берет в руки нож с целью исцелить больного, так и эта Божественная любовь применяет разные средства для духовного врачевания.

Святой апостол, возлюбленный ученик Господа нашего Иисуса Христа, есть глашатай и проповедник этой любви. Через все написанное им Евангелие и через все его три Послания красной нитью проходит мысль о том, что без любви к Богу и человеку невозможно достичь спасения. В основе этой мысли святого Иоанна лежит высокая заповедь Иисуса Христа: Да любите друг друга (Ин. 13, 34). В одном из своих Посланий Апостол наставляет: Чадца моя, не любим словом, ниже языком, но делом и истиною (1Ин. 3, 18).

Глубочайшая любовь ко Христу все более и более ясно открывала духовному взору Апостола сокровеннейшие тайны Личности Богочеловека, пока, наконец, не привела его к полнейшему единению с Ним. Христос для Апостола составил все – начало и конец всякого бытия (Ин. 1,3), Свет, просвещающий всякого человека (Ин. 1,9), воду живую, утоляющую духовную жажду (Ин. 4, 14), хлеб жизни (Ин. 6, 48 – 51), Путь, Истину и Жизнь (Ин. 14, 6).

В своем апостольском смирении святой Иоанн Богослов воплотил высочайшую заповедь Своего Учителя о всеобъемлющей жертвенной любви, простирающейся в вечность. И эта любовь принесла ему благо – навеки соединила его с возлюбленным Учителем. Поэтому он и говорил: Пребываяй в любви, в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает (1Ин. 4, 16). И если апостол Павел желал после смерти со Христом быти (Флп. 1, 23), то апостол Иоанн Богослов еще при жизни сподобился возлежать на персях Христовых. Любящим сердцем Апостол следовал везде за Христом. Как никто из учеников, он жизнью засвидетельствовал свою любовь и преданность Христу. Только он один был до конца верен Божественному Учителю. Только у него одного сила любви ко Христу была так велика, что, невзирая ни на какие преграды, повлекла его вслед за Христом до самой Голгофы. Что может быть выше и самоотверженнее той любви, которая заставила святого Иоанна забыть о своей возможной смерти от ожесточенных мучителей Христа, остаться у Креста Христова и разделить с Ним его крестные страдания! Он этим подвигом доказал, что может пить чашу Христову и креститься Его Крещением.

Во время распятия Христа все ученики оставили Его и бежали (Мф. 26, 56), природа подверглась смятению: земля потряслась, скалы расселись, солнце померкло, а возлюбленный ученик Христов Иоанн Богослов остался на Божественной страже, у Креста со Христом. В этот момент, как повествует Евангелие, люди уходили с Голгофы в страхе, бия себя в грудь (Лк. 23, 48), но сердце Апостола исполнилось не страха и ужаса, а благодатной таинственности. Перед его взором открылись два мира: мир Божественной Любви, умирающей за грехи людей, и мир адской злобы, особенно свирепствующей у Креста Христова.

Здесь, на Кресте, Иоанн Богослов увидел неизреченную Любовь, Которая не мыслит зла. Слова Христа «Отпусти им», то есть тем, которые мучили Его, плевали в лице Его, бичевали Его и, наконец, распяли, показали Апостолу, как нужно любить людей и как дорог человек Богу. Вот эта любовь Божественного Страдальца к людям как бы перелилась в сердце Апостола, наполнила его. Для Иоанна Богослова стало ясно, что любовь к людям составляет сущность Божественной жизни и, наоборот, любовь человека к Богу служит вернейшим средством к теснейшему единению с Богом. Вот почему святой Апостол до конца своей земной жизни постоянно проповедовал о любви. И даже когда он достиг глубокой старости и уже не мог говорить поучений, в его устах постоянно звучали слова: «Дети, любите друг друга».

Если мы спросим самих себя: как же нам приобрести эту любовь, каким образом она должна проявляться по отношению к человеку? – На этот вопрос мы найдем прямой ответ в слове Божием: Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя... и Аз возлюблю его, и явлюся ему Сам (Ин. 14, 21). Любовь к Богу и жизнь, согласная с Его волей, неразлучно соединены между собой. Исполнением заповедей Божиих человек может очистить свою душу от греховной накипи, нанесенной пороками и страстями.

Реальная любовь, о которой говорит Иоанн Богослов, заключается в том, чтобы мы носили немощи друг друга, прощали обиды, нанесенные нашему самолюбию. Любовь, по Апостолу, есть пламень сожигающий и попаляющий. Она делает человека самоотверженным и дает ему силу принести всего себя в жертву Богу и людям. Любовь сильнее смерти, потому что она является благодатной силой Божией, действующей в нас. Бог есть Любовь, и эта любовь объемлет и наполняет собою все. Она дает человеку живое ощущение небесного и Божественного, роднит человека с Небом, дает ему вкусить пищи грядущего века (Евр. 6, 5).

А без любви человек, если бы и обладал всеми земными познаниями и говорил бы всеми языками не только человеческими, но и ангельскими, пред Богом не имеет никакой цены. Такой человек, по образному выражению апостола Павла, медь звенящи, или кимвал звяцаяй (1Кор. 13,1).

Одно лишь теоретическое знание богословия не дает нам реального единения с Богом. Усвоение истин веры одним умом мертво, безжизненно, бесплодно. Истинное познание о Боге приобретается добрыми делами, одухотворенными любовью. Наших знаний и рассуждений о благости Божией, Его милосердии и долготерпении еще недостаточно для спасения. Нужно эти свойства существа Божия перенести в наше сердце, и не только перенести, но и воплотить их в своей жизни, то есть сделать сердце наше проводником добра и любви. Тогда мы не упустим ни одного случая сделать добро ближнему и, более того, будем готовы пожертвовать своей жизнью ради его спасения. Только тогда мы ощутим животворную силу и духовное богатство благости, милосердия, долготерпения и любви Христовой. По мере возрастания в душе этих качеств человек будет приближаться к Богу, освящаться и уподобляться Ему. Бог есть Любовь, в Нем жизнь и свет, мир и радость. Он наш Создатель и Промыслитель, и мы должны любить Его, яко Той первее возлюбил есть нас (1Ин. 4,19).

Помня и исполняя все это, мы тем самым засвидетельствуем нашу искреннюю любовь к Богу. И ныне, в день памяти святого апостола Иоанна Богослова, будем усердно просить его, чтобы и у нас не иссякла любовь Христова, чтобы и нас всегда окрылял Божественный дух любви. Аминь.

Журнал «Глинские чтения» сентябрь-октябрь 2007 г.

Из эпистолярного наследия

Милость Божия да покроет вас, возлюбленные о Господе мои чада, от всех бед и скорбей!

Получил от вас посылочку, за которую сердечно благодарю. Спаси вас Господи за любовь и память обо мне. Сознаю себя виновным и пред старичком о. Андроником и пред вами, что никак по своей лености и беспечности не могу посетить всех вас. Но весьма бывает отрадно, когда получаю от вас весточку. Помоги нам, Господи, укрепиться духом в Твоей Истине. Весьма трудно ходить пред Лицем Божиим. Злой дух со своими полчищами предлагает нам свои злочестивые планы, мы же, в свою очередь, принявшие их, уходим на «страну далече». Единственными средствами освобождения от тиранства и распознавания злого умысла диавола являются смирение, то есть осознание своего ничтожества, и молитва. Это – два крыла, могущие вознести от земли на небо каждого христианина. Кто упражняется в этих двух добродетелях, такому Человеку бывает нетрудно возлететь, возвыситься и соединиться с Богом в любую минуту своей жизни. И даже тогда, когда нам кажется, что мы оставлены и людьми, и Богом и что ад вот-вот готов поглотить нас, то и тогда эти две добродетели, подобные обоюдоострым мечам, невидимо для нашего взора поразят и удалят от нашей души все сопротивные силы.

Дай Бог, чтобы Христово смирение и молитва постоянно пребывали в нашем сердце; только в таком состоянии мы будем способны распознавать внушения злого духа и подвизаться против него.

Да хранит всех нас Господь.

Архимандрит Иоанн 21/Х1–78 год.

* * *

Милость Божия да хранит Вас, мать Феодосия, и всех сестер Вашей святой общины во все дни жизни Вашей.

Получил Ваше письмо, в котором Вы испрашиваете благословение на молитвенный подвиг за возлюбленную нашу сестру во Христе м. Серафиму. Тот подвиг, который Вы хотите взять на себя, очень труден, и Вы можете подорвать и так уже слабое Ваше здоровье. Конечно, молиться о ней надо, но Господь часто и один вздох молитвенный принимает вместо великих подвигов. Вот и Вы, мать, обет не давайте перед Богом делать то или другое, потому что часто мы его не можем исполнить, а от этого будет тяготиться душа; лучше всего молитесь за нее на всех Ваших молитвенных правилах, а особенно тогда поминайте ее душу, когда приходит слезная молитва. Вот в этот момент и скажите Боженьке, чтобы Он Сам ее вразумил и направил на путь истинный.

Ведь у Бога все готово. Он может мгновенно Своей благодатью переродить человека и подать такой обильный источник слез, что после этого человек больше никогда не пожелает оскорблять Его своими грехами.

Господи, помоги нам исправить свою жизнь, прежде даже не отойдем в загробный мир.

Архимандрит Иоанн

1978 год.

* * *

Милость Божия да сохранит Вас от всех бед и скорбей.

Давно уже не получал от Вас письма, не знаю, как Вы живете и спасаетесь и как Ваше здоровье.

Очень желаю посетить Вас, но чувствую себя не совсем здоровым и боюсь предпринимать путешествие в такую дальнюю дорогу. Но будем надеяться на Бога, Который восставляет не только больных, но и мертвых, что Он и нам подаст Свою всещедрую милость. Желаю Вам пребывать в терпении, любви друг ко другу и взаимной снисходительности, а это поможет нам соединиться с Богом не только в будущей жизни, но еще и здесь, живя на земле.

Да хранит Вас Господь! Прошу не забывать меня в своих молитвах, в которых очень нуждаюсь.

С любовью о Господе –

архимандрит Иоанн (Маслов)

1978 год

* * *

Да сохранит вас Господь от всех бед и скорбей!

Как много вас Господь любит и всячески старается очистить ваши души в этой юдоли плачевной. Ведь только там, в вечности, нет ни болезней, ни скорбей, ни воздыханий.

Конечно, рассуждая по-человечески, и мне очень всех вас жалко, что все вы больные, но не станем спорить со Всевышним и обвинять Его в том, что Он, Всеблагий, посылает нам этот незаменимый бальзам – скорби. Ведь только ими человек очищается от всех своих греховных язв и сподобляется узреть Бога.

Возлюбленные о Христе мои чада, старайтесь все то, что посылает Господь, переносить с терпением и благодарностью к Богу. Без этого весьма трудно получить спасение.

Несите немощи друг друга без ропота, ожидая себе за это награду и утешение от Бога.

Сообщайте в дальнейшем о своем здоровье. Да хранит вас Господь и Пречистая Его Матерь.

Архимандрит Иоанн

1980 г.

* * *

Спасайтесь о Господе, чадо м. Феодосия!

Получил Вашу посылочку – спаси Господи.

Вы пишете о своей болезни, которая постигла Вас. Безусловно, трудно ее переносить, но, по-видимому, такой удел человека, т.е. в болезнях, в скорбях проходить свое земное поприще. Болезней нет только в вечности, если кто своими добрыми делами угодит Богу, а здесь они необходимы. Надо их нести с терпением и без ропота, тогда они приносят большую пользу для души.

Лечиться у врачей тоже можно, это не грешно.

Да поможет Вам Господь донести свой крест до конца.

Архимандрит Иоанн (Маслов)

1980 г.

* * *

Матерь Божия да поможет нам исправить нашу жизнь и получить от Господа помилование.

Получил Вашу посылочку – спаси Вас Господи. Множество скорбей выпало на долю греховному человечеству. Но эти скорби одним служат на пользу души, а для других являются камнем преткновения в деле спасения.

В чем же здесь дело?

На этот вопрос можно ответить так: одни люди, воспринимая скорби с покорностью воле Божией и прилагая свои усилия всячески избегать греха и мирских греховных удовольствий, спасаются, а другие, увлекшись греховными прелестями и желая в них найти успокоение и облегчение, погибают.

Вот о таковых, которые уходят на страну далече, следует усердно молиться, и Господь, видя наше молитвенное ходатайство о них, подаст вскоре Свою всесильную помощь.

За Александра нужно заказывать молебен мученику Вонифатию. Святой угодничек поможет ему. Хорошо было бы, чтобы молились еще о нем в Почаеве.

Передайте от меня моим родным и возлюбленным чадам, болящим матушкам, благословение.

Да хранит Вас Господь во все дни жизни Вашей.

Архимандрит Иоанн

10/Х-80 г.

Журнал «Русский инок» ноябрь 2007 г.

Исполняется 95 лет со дня утверждения архимандрита Нектария (Нуждина) настоятелем Глинской пустыни (1912)

Архимандрит Нектарий (в миру Николай Нуждин) родился в 1863 году в городе Рыбинске Ярославской губернии в семье мещан. Шестнадцатилетним юношей он поступил в Глинскую пустынь.

Сначала молодой послушник проходил различные общие послушания, которые назначаются новоначальным: на мойке, в кухне, в хлебопекарне, затем был записчиком в храме.

Трудясь неленостно и внимательно, он своей кротостью и благонравием скоро привлек к себе внимание настоятеля и был назначен келейником игумена Исайи (Гомолко), впоследствии схиархимандрита Иоанникия, – «строгого ревнителя правил церковных и жизни иноческой». Под руководством такого опытного наставника Николай прошел строгую школу духовного делания. Потрудившись в обители почти пятнадцать лет, он был пострижен игуменом Исайей в монашество с именем Нектарий.

В мае 1904 года он был командирован для исполнения священнических обязанностей в 271-й Льговский полк, где был награжден набедренником, и затем возвратился в обитель.

В декабре 1912 года отец Нектарий указом Святейшего Синода был утвержден настоятелем Глинской пустыни с возведением в сан игумена. Он стал достойным преемником богомудрых Глинских настоятелей. Отец Нектарий продолжил строительство новых зданий в монастыре. При нем в обители было построено четыре братских корпуса, начато строительство прачечной и гостиницы. Монастырское хозяйство, как и прежде, было образцовым. Землевладение пустыни, оставаясь самым большим в епархии, приносило наибольший доход. Но главное, чем, как и в прежние годы, славилась обитель, – это высокодуховная жизнь ее иноков. Строгий Афонский устав соблюдался при игумене Нектарии столь же ревностно, как и при его предшественниках. В духовной жизни пустыни главное место занимало старчество. По свидетельству схиархимандрита Андроника (Лукаша), при игумене Нектарии были великие старцы: иеромонахи Феоктист (Бородин), Софроний (Юденков), Йулиан (Гагарин), монах Герасим (Рунский). Старчествовал и сам отец Нектарий.

Он управлял обителью в один из самых сложных периодов истории России.

Это и первая мировая война, и революция, и гражданская война. В те годы Глинская пустынь принимала самое деятельное участие в помощи бедствующему народу, и в этом велика заслуга ее настоятеля.

При отце Нектарии благотворительная деятельность Глинской пустыни была самой разнообразной. Обитель по-прежнему содержала странноприимницы для приходящих богомольцев и странников. Ежегодно в пустыни бывало не менее 60 тысяч богомольцев. Пустынь помогала вдовам, сиротам и погорельцам дровами, лесом, мукой и прочим.

Богомольцы пользовались в Глинской пустыни бесплатным лечением, больница и аптека пустыни считались лучшими в епархии. По-видимому, до самого закрытия обители существовал и Дом трудолюбия, где обучалось от 30 до 50 мальчиков (в основном бедных сирот).

Большую помощь оказывала Глинская пустынь армии и народу во время войны с Германией в 1914–1918 годах. Для окормления воинов отец Нектарий отправлял в действующую армию иеромонахов с ризницами, богослужебными книгами, облачениями и денежными средствами. В 1915–1916 годах на защиту Отечества из Глинской пустыни было отправлено 75 послушников.

Под руководством отца Нектария в обители устроили лазарет для увечных и раненых воинов. При пустыни был санаторий для воинов, а также приют для детей погибших.

В 1915 году в Глинской пустыни побывало около 60 тысяч беженцев. Они жили в монастырской гостинице и получали бесплатно еду, одежду, обувь, лекарства.

Глинская братия посылала на фронт воинам продукты, одежду, обувь, белье.

В обители до самого закрытия неопустительно совершались все положенные богослужения, не прекращалось «непрерывное чтение Псалтири», совершались постриги в монашество и в великую схиму.

Отец Нектарий руководил всей многотрудной и многогранной деятельностью Глинской пустыни вплоть до ее закрытия в 1922 году и проявил себя рассудительным, рачительным и благочестивым настоятелем. В 1914 году он был награжден наперсным крестом, а в 1918 году – представлен к награде «по обстоятельствам военного времени»: возведен в сан архимандрита.

После закрытия обители ему удалось сохранить незначительную часть имущества монастыря. По Промыслу Божию он не был ни арестован, ни сослан, а жил в Путивле, в затворе, в подвигах строгого поста, богомыслия и молитвы. Тайно принимал духовных детей на исповедь, каждую ночь неопустительно служил Литургию.

При первой же возможности (в 1942 году) архимандрит Нектарий приехал в обитель с целью ее восстановления и уже тогда предсказал, что впоследствии Глинская пустынь опять будет закрыта. За двадцать прошедших лет монастырь был разорен, и в нем царило полное запустение. Сохранилось лишь шесть полуразрушенных строений. Колокольня была взорвана сразу же после закрытия обители, храмы – несколько позже.

При архимандрите Нектарии в ведении монастыря находилась лишь больница с домовой церковью в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, двухэтажный бывший архиерейский корпус и четыре братских корпуса, нуждавшихся в капитальном ремонте. В некоторых частях этих зданий жили колхозники села Сосновка.

Имущества никакого в пустыни не было, кроме того, что удалось сохранить архимандриту Нектарию. Монастырь содержался тогда на добровольные пожертвования прихожан; братия при поступлении в монастырь также приносила все, что у нее было (хлеб и другие продукты, привели три коровы, одну лошадь). В монастыре не хватало одежды, обуви (Литургии совершали в лаптях). По нескольку дней братия на трапезе вместо хлеба получала лишь вареную свеклу, а то и совсем голодала. Не было муки для просфор, вина для совершения Литургии. Но иноки того времени как истинные подвижники всё безропотно терпели, благодарили Бога и Матерь Божию только за возможность жить в святой обители. Ведь Глинская пустынь была единственным монастырем, открывшимся в России в то время.

Так, почти без средств, надеясь только на Бога и на помощь благотворителей, от Него посылаемую, принялся архимандрит Нектарий за восстановление пустыни. Сподвижниками его в деле возрождения обители сначала были лишь Глинские иноки: будущий настоятель Глинской пустыни иеросхимонах Серафим (Амелин), иеромонах Гордий (Тюшин), впоследствии иеросхимонах Гавриил, и два послушника. Но весть об открытии обители быстро распространялась, и братия начала собираться. К концу 1942 года в Глинской пустыни было уже не менее 12 насельников, восемь из которых – бывшие иноки Глинской пустыни.

Первой заботой архимандрита Нектария стало восстановление единственного сохранившегося больничного храма, в котором до войны молотили зерно. Стенная роспись в нем осыпалась, живопись была изуродована, иконостасы разграблены, окна выбиты. В бывшем больничном корпусе были восстановлены братская трапезная, кухня (на нижнем этаже) и кельи монахов. В архиерейском корпусе располагались просфорная и кельи.

Работы по возобновлению храма и необходимых монастырских строений проводились исключительно силами братии под руководством 79-летнего настоятеля. Не щадя сил и здоровья, отец Нектарий был первым на работах и самым усердным молитвенником в церкви при совершении богослужения. Никогда не оставлял он и келейного правила и издавна принятого им делания умной молитвы.

Среди трудностей и забот о внешнем восстановлении обители архимандрит Нектарий главное внимание уделял возрождению духовных традиций Глинской пустыни. Будучи сам ревностным хранителем обетов монашества, он прежде всего вновь ввел истинно подвижнический, составленный по образцу Афонского, устав Глинской пустыни. Внимательно следя за духовной жизнью монахов, настоятель не допускал никаких отклонений от него. При отце Нектарии соблюдались все особенности чина богослужения, установленного в обители еще в начале XIX века игуменом Филаретом (Данилевским). Положенные в церкви пение, чтение, поклоны, сидение, стояние и все прочее соблюдались в точности по уставу.

Точная дата кончины архимандрита Нектария неизвестна, но в списке монахов Глинской пустыни на 6 апреля 1944 года он уже не значится. Старец был похоронен у южной стены Крестовоздвиженской церкви.

По книгам схиархимандрита Иоанна (Маслова)

Журнал «Русский инок» декабрь 2007 г.

Исполняется 100 лет со дня пострижения в Глинской пустыни в схиму иеросхимонаха Никодима (Калиуша) († 1953)

Отец Никодим (в миру Иван Митрофанович Калиуш) родился в январе 1873 года. От юности ум его был обращен к Богу, и в 1892 году он поступил в Глинскую пустынь.

Внутренняя жизнь его всецело была сосредоточена в Боге. В Нем заключались все радости и утешения, смысл и цель жизни Ивана. Глубоко восприняв святоотеческое учение о страхе Божием, он постоянно просил Бога ниспослать ему этот дар, ибо только присутствие страха Божия в человеке свидетельствует о его духовности; имеющий в душе страх Божий силою Божией отвращается от всякого зла и направляет свою волю к деланию добра.

В июле 1900 года его перевели из любимой им Глинской пустыни в Чуркинскую Николаевскую пустынь Астраханской епархии.

Безропотно принял это назначение молодой подвижник. Теперь, когда он лишился окормления опытных Глинских старцев, страх Божий стал главной движущей силой, направляющей всю его жизнь к достижению единственно необходимой для него цели и смысла земного бытия – стяжания благодати Божией и единения с Богом здесь, на земле, и на небе, в Царстве Божием. Страх Божий стал для Ивана «душевным светом», освещающим его жизненный путь, сокровищем его души, великим дарованием Божиим.

Видя его духовное преуспеяние, настоятель обители в мае 1901 года постриг подвижника в рясофор, а в январе 1903 г. – в монашество с именем Николай. 15 декабря 1907 г. по прошению он был возвращен в обитель.

Стремясь стяжать непрестанную умно-сердечную молитву, отец Николай не ограничивался общими иноческими обетами, но пожелал угождать Богу высшими подвигами благочестия и подал прошение о пострижении его в схиму. И января 1908 года настоятель обители схиархимандрит Иоанникий (Гомолко) постриг его в схиму с именем Никодим.

Приняв великий ангельский образ, отец Никодим совершенно оставил внешние попечения и углубился в молитву. Богослужения он совершал с таким благоговением и страхом Божиим, что братия говорила: «Это – ангел, а не человек». Сам настоятель схиархимандрит Иоанникий отмечал, что отец Никодим очень усерден к священнослужению. Полученную при хиротонии благодать совершения Таинств он хранил тщательно, помня, что эта благодатная способность относит священство к ряду небесных учреждений. Пастырь совершает Божественную литургию во время которой снисходит та самая Божественная благодать, которая сходила и на святых апостолов и которая может не только очистить проказы на теле, но и попалить все прегрешения человека, сделать грешника праведником, вознести человека в обители небесные. Молитвенно, серьезно и сосредоточенно готовился он всякий раз к очередному богослужению. Это пробуждало в нем сокровенные духовные силы, создавало навык возгревания страха Божия. Священнодействуя, отец Никодим поистине предстоял пред Богом. Ему открыт был мир духовный, и в храме он воочию ощущал славу и величие Божие. Его благоговейное отношение к богослужению выразилось в прекрасном, детальном знании и тончайшем исполнении устава.

После закрытия обители отец Никодим жил в Глухове, где совершал богослужения и требы на дому. В эти годы, по Промыслу Божию, он потерял зрение и вернулся в Глинскую пустынь в 1943 году совершенно слепым, но, благодаря духовной силе и рассудительности, не скорбел, а без ропота и с покорностью благодарил Творца, считая слепоту средством к своему спасению. Строгий аскет, потрудившийся в монашеских подвигах более сорока лет, он был назначен уставщиком обители и, хотя был слепым, ревностно исполнял возложенное послушание.

Страх Божий и живое чувство Божия вездесущия были его отличительными чертами. Сама внешность отца Никодима ясно свидетельствовала о высоком благодатном устроении его души. Лицо его всегда было озарено светлой христианской радостью. Он жил в совершенном внутреннем спокойствии и тишине. Нельзя было не удивляться его постоянной духовной бодрости и даже веселости.

Всю свою жизнь старец усердно подвизался стяжать умно-сердечную молитву, и к этому времени она уже непрестанно действовала в его сердце. Господь удостоил отца Никодима и дара прозорливости. Он чувствовал присутствие человека, всегда первый отдавал почтение низким поклоном.

Послушников, которые жили с ним в одной келье, поучал не принимать никого в келье и без благословения ни от кого ничего не брать. За нарушение его слов всегда обличал, хотя и не мог этого видеть. Не принимая на себя ответственности духовного руководителя, он умел оказать другим духовную помощь молитвой, дружеским советом или просто намеком.

Опытно познав, как страх Божий очищает сердце от страстей, старец и молодых братий призывал стяжать эту чистительную добродетель. Он говорил, что страх Божий есть начало духовной мудрости, источник и основание спасения человека. Монах в течение всей своей жизни должен неотступно пребывать в страхе Божием. Только тогда душа сможет служить Богу с благоговением, ощущать в себе присутствие освящающего ее Духа Святого, так как страх Божий утверждает человека во всех христианских добродетелях, просвещает разум, ведет к благочестию, праведности, святости.

В 1953 году отец Никодим мирно почил о Господе, до последней минуты сохраняя ясное сознание. Старческое лицо его после смерти было так благообразно, чисто и светло, что братия Глинской пустыни почитала отца Никодима святым.

Журнал «Русский инок» январь 2008 г.

К 145-летию со дня поступления игумена Иассона в Глинскую пустынь и 105-летию со дня назначения его наместником Курского Знаменского монастыря

Игумен Иассон известен как составитель жизнеописаний многих глинских старцев: схиархимандрита Илиодора (Голованицкого), монаха Феодота (Левченко), монаха Мартирия (Кириченко), схимонаха Евфимия (Левченко), монаха Досифея (Колченкова). Однако о жизни самого отца Иассона сохранились лишь те краткие сведения, которые он сам о себе сообщает в связи с описанием жизни других подвижников.

Отец Иассон родился в торговой слободе Юнаковке Сумского уезда Харьковской губернии. В Глинскую пустынь поступил в 1863 году в юном возрасте. Вначале он проходил общие послушания, например, трудился на уборке сена, где впервые получил духовное наставление от старца Мартирия (Кириченко) о том, как надо избегать празднословия. Был он также и чтецом в храме. Однако вскоре его назначили прислуживать старцу Илиодору, как сам отец Иассон пишет: «Я ему (отцу Илиодору – А.И.) прислуживал и пользовался его любовью, посему я имел возможность видеть текущие достохвальные его подвиги и дела и слышать из уст его о прошедших». 16 лет (с 1863 и до кончины старца в 1879 году) прожил отец Иассон «при отце Илиодоре в самых близких к нему духовных отношениях и пользовался его доверием».

Старец рассказывал отцу Иассону не только о внешних событиях своей жизни, но приоткрывал и свои духовные состояния. Отец Илиодор по своему глубокому смирению говорил лишь о некоторых благодатных откровениях, которых он удостаивался, но при этом запрещал передавать слышанное другим.

По свидетельству отца Иассона, старец Илиодор был его духовным отцом и восприемником при постриге в монашество. Значит, отец Иассон был пострижен еще при жизни отца Илиодора, то есть до 1879 года.

В предисловии к первому изданию книги об отце Илиодоре отец Иассон пишет: «Имея к нему полное доверие и любовь, я старался напечатлеть в своей памяти все его деяния и все то, что мне довелось не раз слышать от него. Опасаясь, что с течением времени многое может изгладиться из моей памяти, я еще при жизни старца, не мудрствуя лукаво, начал записывать для себя то, что мне казалось в каком-нибудь отношении замечательным. Таким образом у меня составилось довольно материала, не подлежащего для меня никакому сомнению». Однако в первое издание вошла только часть материала, собранного отцом Иассоном. Поэтому через 17 лет отец Иассон дополнил книгу как личными сведениями, так и письменными материалами других почитателей старца, и в 1906 году было опубликовано второе, более полное издание книги о старце Илиодоре.

В то время отец Иассон находился уже не в Глинской пустыни, а в Курском Знаменском монастыре, куда его как ревностного подвижника перевели для поддержания там духовной жизни. Известно, что в 1892 г. отец Иассон был уже в сане иеромонаха. В 1903 г. он был назначен наместником Курского Знаменского монастыря, а 17 декабря 1904 г. «за отлично-усердную службу Церкви Божией» возведен в сан игумена. В 1906 г. отца Иассона наградили орденом святой Анны 3-й степени. Но и находясь вне Глинской пустыни, отец Иассон продолжал служить своей любимой обители, в которой начинал иноческие подвиги. Он продолжал собирать материалы о глинских старцах и составлял их жизнеописания.

Большой материал был собран отцом Иассоном о великом глинском старце монахе Феодоте (Левченко). Прежде всего он записал рассказы отца Илиодора о старце Феодоте, а также других учеников и почитателей старца, лично его знавших. В 1893 году жизнеописание отца Феодота, составленное отцом Иассоном, было опубликовано в «Курских епархиальных ведомостях», а в 1894 году издано отдельной книгой. В том же году было опубликовано составленное отцом Иассоном жизнеописание монаха Глинской пустыни Досифея.

В 1906 году отец Иассон написал книгу о монахе Мартирии, который в самом начале иноческого пути отца Иассона учил его молитвенному подвигу. Эта книга была издана лишь в 1910 году. В том же году была издана и написанная игуменом Иассоном книга о схимонахе Евфимии. Отец Иассон знал отца Евфимия последние три года его земной жизни и неоднократно внимал наставлениям этого старца о правилах монастырского благоговейного поведения.

В жизнеописаниях глинских подвижников отец Иассон неоднократно цитирует Священное Писание и святоотеческие творения. Становится очевидным, что он деятельно изучил Священное Писание и труды святых отцов. Стремясь раскрыть и пояснить читателям всю высоту духовной жизни и подвигов глинских старцев, он приводит соответствующие изречения преподобных: Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Иоанна Кассиана, Антония Великого, Макария Великого, святого Григория Великого, египетского подвижника Херимона, цитирует «Добротолюбие», сравнивает жизнь глинских подвижников с жизнью древних святых отцов: Иоанна Колова, Арсения Великого, аввы Сисоя, Марка, преподобного Моисея Мурина, блаженного Андрея юродивого, киево-печерских преподобных и многих других. Часто цитирует отец Иассон и святителя Феофана (Говорова), затворника Вышенского.

Книги отца Иассона написаны духовным, назидательным, строгим слогом и свидетельствуют о его ревности в деле спасения.

В какой-то мере характеристикой духовной жизни отца Иассона может служить также отзыв о нем глинской братии, помещенный во вновь составленном и изданном обителью в 1909 году жизнеописании монаха Феодота. Игумен Иассон назван здесь «почтенным составителем первоначального очерка про отца Феодота». И.М. Концевич пишет, что впоследствии отец Иассон принял схиму с именем Иоанн.

(Из книги схиархимандрита Иоанна (Маслова) «Глинский патерик»)

Журнал «Русский инок» февраль 2008 г.

С Богом моим можно все преодолеть и победить, а без Него все вменяется ни во что.

Возлюбленные мои чада, не унывайте ни при каких обстоятельствах в этой земной жизни. Все пройдет мимо и исчезнет: и красота мира сего, и земля, и небо, и наступит тот момент, когда для страждущих и любящих Бога откроется новая жизнь, в которой уже не будет ни болезней, ни воздыханий. Бог отрет всякую слезу из очей их. Вот для этой жизни будем переносить здесь все то, что посылает нам Милосердный Господь. Вот по этому пути пошли все последователи Христовы. Они также и болели, и страдали в этой юдоли плачевной, но за это получили венец неувядаемой славы. Да поможет нам Господь в наших болезнях и да подаст нам Свою всесильную помощь.

Посылочки Ваши я получил. Спаси Вас Господи за добрую память и заботу обо мне. Передайте мое благословение и большую благодарность Раисе и Иакову. Они тоже меня не забывают. Да воздаст им Господь сторицею в этой жизни и в будущей.

С любовью о Господе архимандрит Иоанн (Маслов)

10/11–82 г. 

* * *

Милосердный Господь да простит Вам, мать, и Вашим духовным чадам все грехи соделанные, тайные и явные.

Желаю Вам провести эти дни святой Четыредесятницы в духовном бодрствовании, в любви и смиренномудрии, всячески удаляться от грехов. Только находясь в таком духовном состоянии, сможем мы увидеть в своем сердце Воскресшего Христа Спасителя.

Что касается Кати, то мое благословение Вам и Божие поступать с ней построже и не покрывать ее самоволие и явное греховное житие, но запрещать и отсекать все греховное строгостью вплоть до полного удаления ее от остальных сестер. Потому что ее действиями могут соблазниться многие и погибнут, а мы с Вами дадим ответ перед Богом. Вспомните святого Иоанна Предтечу Господня, который постоянно обличал даже царя, говоря: «Недостойно иметь тебе жену Филиппа, брата твоего». И это нужно потому, что такие люди уже бывают неспособны прийти в чувство от кротких слов или проявленной к ним любви. От этого они еще хуже становятся и грешат открыто и нагло.

Вот почему мы должны поступать с такими людьми подобно врачу – применять операционный нож для удаления злокачественной болезни. Безусловно, операция без боли не проходит, но зато посредством ее сохраняется жизнь человека, а ведь здесь идет речь о бессмертной душе.

Господи Иисусе Христе, помогай нам.

С любовью о Господе архимандрит Иоанн (Маслов)

1981 г.

* * *

Без правила [молитвенного. – Примеч. составителя] человек бывает подобен птице без крыльев, а без исповеди человек вообще умирает духовно и переходит на сторону злого духа – диавола, а тот, кто не причащается, не имеет в себе вечной жизни, по слову Господа, и остается мертвым для будущей жизни.

Архимандрит Иоанн (Маслов) 16 февраля 1982 г.

Журнал «Русский инок» март 2008 г.

31 марта исполняется 45 лет со дня иерейской хиротонии магистра богословия схиархимандрита Иоанна (Маслова), автора многих фундаментальных богословских сочинений.

Отец Иоанн начал свое служение Господу в знаменитой Глинской пустыни под руководством духовно опытных Глинских старцев. В этом монастыре он принял монашеский постриг, а после закрытия пустыни в 1961 году продолжил свое образование в Московской Духовной Семинарии и Московской Духовной Академии. Долгие годы преподавал в Московских Духовных школах и воспитал целую плеяду священнослужителей. Прославился многими благодатными способностями и подвигом старчества.

Земной путь отец Иоанн закончил в Сергиевом Посаде 29 июля 1991 года.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II называет отца Иоанна выдающимся подвижником ХХ века. По словам Святейшего Патриарха, «благополучие общества, то, как будут жить у нас на Руси, зависит от усердия пастыря».

Предлагаем вниманию читателей нашего журнала одну из проповедей отца Иоанна.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Возвышенны все песнопения наших церковных служб, ибо в них мы призываем Бога, просим, благодарим и славословим Его. Но наиболее глубоко проникают в сердца молящихся песнопения Великого поста, в которых выражены воздыхания и вопли души, осознавшей всю тяжесть содеянных грехов, скорбящей об утрате чистоты и райского блаженства. Великопостные песнопения вызывают раскаяние в грехах, воодушевляют верующего на подвиги поста, к умерщвлению страстей и очищению сердца.

Особенно благотворное воздействие на душу оказывают песнопения Страстной седмицы. «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь; просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя», – молится христианское сердце Богу, милующему грешников. Вникнем в смысл этих слов. Чертог Спасов – место особенного присутствия Вездесущего Бога. Бог всюду: на небе и на земле, на всяком месте владычества Своего, но Чертог Спасов есть Небо, где Бог во свете живет «неприступнем» (1Тим. 6, 16), восседая на Престоле Славы Своей в окружении множества воинств Небесных (Дан. 7, 10; Апок. 5, 11). Из Чертога Небесного сошел на землю Христос, туда же восшел по Воскресении Своем и воссел одесную Бога, и оттуда Он вновь придет во Славе Своей судить живых и мертвых.

В Чертоге Спасове пребывают с Господом во Свете и Славе Его, сияют яко солнце (Мф. 13, 43), все праведники.

Некоторые из них еще во время своей земной жизни удостаивались видения чудного Чертога Божия. Апостол Павел был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2Кор. 12, 4). Святой Андрей, Христа ради юродивый, удостоился однажды такого видения. Прекрасный юноша, сшедший с горних обителей, держал в руке три венца. Святой Андрей, подойдя к юноше, спросил: «Продаешь ли венцы эти? Сам я хотя и не могу купить, но я пойду и скажу господину моему, и он даст тебе за них столько золота, сколько хочешь». На это юноша отвечал: «Поверь мне, что если бы ты принес золото всего мира, то и тогда я не отдал бы ни тебе, ни другому кому ни одного венца, ибо они не от мира сего суетного, но из сокровищ Небесных. Все сокровища мира сего не стоят и одного венца райского» (Четии-Минеи, 2 октября). Как свет солнца превосходит всякий земной свет, так Чертог Небесный превосходит всю красоту земную. Свою обитель Господь отдает людям и Сам призывает в нее: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25, 34). Но вот беда: не готовы мы к тому, чтобы явиться в Небесный Чертог Господень – «одежды не имам, да вниду в онь». Живя беспечно, согрешая беспрерывно, мы уклонились от благодати Божией, обнажили свою душу, а теперь не имеем одежды – чистоты души и жизни христианской, чтобы войти в святые обители Господа. Какими только греховными сквернами ни обременена душа наша: леность, сластолюбие, празднословие, осуждение, клевета, самолюбие, честолюбие, корыстолюбие, зависть, ненависть. Эти пороки совлекли с нас одежду брачную, одежду жизни вечной, и одели в одежды греховные, а в одежде беззакония – как явимся Богу нашему? Однажды, учит нас Спаситель в Своей притче, один человек – царь – устроил брачный пир для сына своего и послал рабов своих звать званных на брачный пир, но те не захотели прийти. Он послал другой раз, но те опять не пришли. Тогда царь приказал рабам идти на распутия и звать на пир всех, кого найдут. Рабы исполнили приказание своего господина, и брачный пир наполнился возлежащими. Царь, вошедши посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду. И говорит ему: друг, как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. Ибо много званных, а мало избранных (Мф. 22, 2–14). Чтобы не случилось подобного с нами, возвратимся от беззакония нашего, сотворим суд и правду (Иез. 33, 19), облечемся в светлую одежду спасения, и как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного (1Кор. 15, 49). Но где же взять эту одежду? Ее подает Спаситель наш Господь Иисус Христос. Поэтому в великопостном песнопении мы и обращаемся к Нему: «просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя». Он, Милосердный, даровал нам эту одежду в таинстве Крещения, дал залог Духа в сердца наши (2Кор. 1, 22), чтобы быть нам чадами Божиими (Ин. 1, 12), ибо все, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал. 3, 27).

Крещение сняло с нас первородный грех, сделало нас чистыми и невинными пред Богом. Но наша беда в том, что, облекшись во Христа в Таинстве Крещения, мы опять запутываемся в грехах, опять забываем Христа, живем по обычаю мира сего, по воле... духа, действующего... в сынах противления (Еф. 2, 2). И Святая Церковь, как заботливая мать, напоминает нам о высоком предназначении христианина, указывает на наше удаление от Бога, и мы сокрушенно взываем к Нему: Светодавче, спаси мя! И Милосердный Господь, зная немощь нашу, даст нам средство вновь облечься в одежду спасения. Средство это – покаяние и причащение Святых Христовых Тайн. Слезами покаяния, как вторым Крещением, мы омываем скверну души своей, а причастившись Святых Тайн, вновь облекаемся во Христа, ибо Он сказал: Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем (Ин. 6, 56). Правая вера, чистая и добродетельная жизнь во Христе – вот одежда нашей души, необходимая, чтобы войти в Чертог Спасов. Облечемся же, «якоже избраннии Божии», в смиренномудрие, кротость, долготерпение и любовь (Кол. 3, 12–14). Из глубины наших сердец возопием к Богу вместе со всей Церковью: «Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя, и введи в Твой Небесный Чертог». Аминь.

Журнал «Пастырь»: март 2008 г.

Из «Симфонии по творениям святителя Тихона Задонского» схиархимандрита Иоанна (Маслова)

«Представь себе, христианине, двух человек, обучившагося и необучившагося христианской философии: и увидишь великое между ими различие. Тот мудрствует и говорит духовная: сей плотская. У того и мысли и речи о Бозе, слове Божием и вечном животе: у сего о суете мира и роскоши. Тот думает и печется, чтобы вечный живот получить: сей, как бы богатство собрать, честь и славу в мире сем сыскать. Тому равно жить, как в богатых и красных покоях, так и в худой хижине: сему не хочется, как только в добром и красном доме жить. Тому равно как за богатою, так и за скудною трапезою сидеть: сей о лучшей всегда замышляет. Того равно как пригожее, так смиренное платье одевает: сей не хочет, как только в пригожем одеянии ходить, и с богачем евангельским в порфиру и виссон одеваться». (Святитель Тихон)

«Ежели добраго человека, от котораго и благодеяния не видим, любим и почитаем за то едино, что добр, и крайне бережемся оскорбить его: кольми паче Бога, Который наш есть Создатель, промыслитель, хранитель, питатель, защитник, помощник, и, да вкратце скажу, высочайший благодетель и человеколюбивый Отец, любить и почитать, сколько может в немощной плоти, должны, и крайне берещися Его оскорбить, яко единого благого. Поверь, возлюбленне, что лучше человек изберет умереть, нежели Бога грехом оскорбить, когда войдет о Бозе в правильное рассуждение, Которого благость столь велика, сколь велик Сам Он, и столько Его благодеяний нам показанных, сколько тварей созданных и сколько дел Его преславных, ради нас сотворенных от Него, и сколько дней, часов и минут от рождения нашего прошло. Ибо без Него и благих Его минуты жить не можем. «В Нем бо живем, движемся и есмы» (Деян. 17, 28). Видишь, что грешник недостоин жить, а что живет, то благости Божией приписать должно, которая его на покаяние ведет (Рим. 2, 4). Аще жити недостоин, кольми паче благодеяний Божиих недостоин. Большия бо благости дело есть, не токмо жити грешнику дать, но и благами его, недостойного живота, снабдевать. Как? рассуждай от следующего примера. Аще бы царь врагу своему не токмо живот даровал, но и благодеяниями своими его награждал: не всяк ли бы удивился такому делу? Воистину вси бы тому удивлялися. Тако Бог творит, Который не токмо не казнит смертию беззаконников, достойных смерти, но и благая Своя им подает, ожидая их обращения и покаяния.

Рассуждение о свойствах Божиих ведет к познанию Бога». (Святитель Тихон)

Журнал «Глинские чтения» март-апрель 2008 г.

Пасха Христова – торжество из торжеств. Об этом говорит, в частности, в своем Слове на этот праздник святой Епифаний Кипрский: «Праздник Пасхи торжественнее всех праздников: он составляет для всего мира торжество обновления и спасения. Сей-то праздник есть глава и верх всех праздников...» Церковь в священных песнопениях называет Пасху великою, двери райские нам отверзающей, Неделей святой, светлым Христовым Воскресением, призывает к ее прославлению землю и небо, мир видимый и невидимый, ибо «Христос воста, веселие вечное».

Святитель Григорий Богослов в своем 45-м Слове на Пасху говорит: «Ныне спасение миру, миру видимому и невидимому. Христос восстал из мертвых; восстаньте с Ним и вы; Христос во славе Своей, восходите и вы. Христос из гроба, освобождайтесь от уз греха, отверзаются врата ада, истребляется смерть. Она у нас праздников праздник и торжество торжеств, столько превосходит все торжества, даже Христовы и в честь Христа совершаемые, сколько солнце превосходит звезды».

Слово «Пасха» ведет свое начало от названия ветхозаветного праздника Пасхи, который, в свою очередь, был назван так от еврейского слова «пасах» («проходит мимо») – в воспоминание древнего события исхода евреев из Египта и от египетского рабства, когда Ангел, поражавший египетских первенцев, при виде крови пасхального Агнца на дверях еврейских жилищ проходил мимо.

В христианской Церкви наименование «Пасха» получило особый смысл и стало обозначать прехождение от смерти к жизни, от земли к небу, что выражается и в священных песнопениях:

«...Пасха, Господня Пасха! От смерти бо к жизни, и от земли к небеси Христос Бог нас преведе, победную поющия» ²⁶.

В домостроительстве нашего спасения Воскресение Христово есть явление Божественного всемогущества: Христос по смерти сошел во ад – «яко восхотел», ниспровергнул смерть – «яко Бог и Владыка», воскрес тридневен – и с Собою совоскресил Адама и весь человеческий род от адовых уз и тления.

Тело воскресшего Христа Спасителя восстало бессмертным и славным, имеющим жить вечно новой, духовной, небесной жизнью. Сокрушив смерти врата (твердыню), Христос проложил стезю, показал путь к истинной жизни и открыл дверь бессмертия.

Праздник Пасхи установлен еще в Апостольской Церкви и торжественно праздновался уже в те времена. Древняя Церковь именовала Пасхой две седмицы: предшествующую дню Воскресения Христова и последующую за ним. Для обозначения той и другой части праздника употреблялись особые наименования: Пасха Крестная, или Пасха Страданий, и Пасха Воскресная, или Пасха Воскресения. После Никейского Собора (325 г.) эти наименования выходят из употребления и вводятся новые названия – Страстная и Светлая седмицы, а сам день Воскресения назван Пасхой.

В первые века христианства Пасху праздновали не везде в одно и то же время. На Востоке, в Малоазийских Церквах, ее праздновали в 14-й день нисана (марта), на какой бы день седмицы ни приходилось это число. А Западная Церковь, почитая неприличным праздновать Пасху вместе с иудеями, совершала ее в первый воскресный день после весеннего полнолуния. Попытка установить согласие между Церквами по этому вопросу была сделана при святителе Поликарпе, епископе Смирнском, в середине II века, но успехом не увенчалась. Два разных обычая празднования Воскресения Христова просуществовали до Первого Вселенского Собора (325 г.), на котором было вынесено постановление праздновать Пасху (по правилам Церкви Александрийской) повсеместно в первое воскресенье после пасхального полнолуния, в пределах между 22 марта и 25 апреля, чтобы христианская Пасха всегда праздновалась после иудейской.

Пасхальное богослужение совершается особенно торжественно как в первый день Пасхи, так и во всю Светлую седмицу.

С вечера (в Великую Субботу) в храме читаются Деяния святых апостолов, содержащие непреложные свидетельства Воскресения Христова.

Со времен апостольских Церковь совершает пасхальное богослужение ночью. Подобно древнему Израилю, бодрствовавшему в ночь избавления своего от египетского рабства, и новый Израиль – христианская Церковь – бодрствует «в священную и спасительную ночь» светлого Воскресения Христова – провозвестницу светоносного дня духовного обновления и освобождения от рабства греху и диаволу.

Священник в первый день Пасхи и в течение всей Светлой седмицы совершает начало утрени, Литургии и вечерни, а также все каждения, с Крестом и пасхальным трисвечником (или свечой) в левой руке и кадилом в правой. Диакон же совершает каждение и произносит ектении со свечой (в левой руке), выходит из алтаря и входит в него через царские врата. В обычное время через царские врата диакон может проходить только тогда, когда он несет Евангелие или другую святыню, ходить же диакону через царские врата на ектении или в алтарь за Евангелием в обычные после Пасхи дни нельзя.

На пасхальной утрени и на утрени в течение всей Светлой седмицы не бывает шестопсалмия, не поется великое славословие. Полиелей в дни Светлой седмицы (но не в первый день Пасхи) бывает только в том случае, если на них приходятся праздники: Благовещения, храмовый или святого великомученика Георгия (23 апреля).

Человечество чрез Воскресение Христово призвано к новой, нетленной, небесной жизни, Христос разрушил клятву и дал благословение, разрушив смерть, отверз рай, примирил нас с Богом Отцом...

Святой праведный Иоанн Кронштадтский

Журнал «Глинские чтения» март-апрель 2008 г.

Из «Симфонии по творениям святителя Тихона Задонского» схиархимандрита Иоанна (Маслова)

«Страх Божий и ЛЮБОВЬ великия суть дарования, и от Бога происходят: сего ради надобно о том усердно молиться». (Святитель Тихон)

«Понеже истинный «страх Божий есть дар от Господа», якоже Сирах глаголет (Сир. 1, 13): того ради должно его нам усердною молитвою у Бога просить, чтобы сердце наше и вся чувства страхом Своим оградил». (Святитель Тихон)

Страх Божий есть свет душевный, а отсутствие страха – тьма.

«Без страха Божия не можно уклоняться от зла; и ничто так грешников к покаянию не приводит, яко же страх Божий». (Святитель Тихон)

Страх Божий производит смирение.

Страх до будущаго суда, как огнь смрад, всякую нечистоту сердечную очищает.

Господь помогает тем, что человек ощущает страх мучений.

«Вера имеет страх Божий и духовную радость и веселие. И сия в верной душе по переменам действуют; то есть, то страх и трепет она чувствует, то радость и веселие ощущает. Иногда бо сокрывается вера, и тогда боится и трепещет душа; иногда является, и тогда душа утешается, радуется, веселится и восклицает духом». (Святитель Тихон)

Страх Господень есть начало премудрости.

Живущий в страхе Божием грубый поселянин мудрее в деле христианском, чем мудрец века сего без страха Божия.

Боящийся Бога любит Его, отвращается мирской суеты.

Христианин должен ходить пред Богом со страхом.

Человек должен почитать Бога страхом.

«Раждается страх Божий от разсуждения Бога повелевающаго, яко Отца благоутробнаго и нас любящаго. Отцу плотскому послушание показываем и опасаемся его прогневать: как не убоимся ослушания являть Богу, небесному и вечному Отцу, Который создал нас, и в Сыне Своем единородном отродил нас, и толико благодеяний являет нам, которых и умом понять не можем? Который отец так любит сына, как любит Бог нас? Скоро человеческая любовь претворяется в гнев и ненависть, но Божия любовь не тако; она не престает никогда. Мы престаем и изменяем, оскудеваем и не храним верности и любве к Нему: а Он всегда «Тойжде есть». (Святитель Тихон)

Журнал «Глинские чтения» март-апрель 2008 г.

Из книги «Глинская пустынь. История обители и ее духовно-просветительная деятельность в XVI – XX веках». М., 1994.

Не только благотворительностью славилась Глинская пустынь. Велика была ее роль в духовно-просветительной деятельности. В конце XIX века просветительная деятельность особенно была необходима для ограждения народа от различного рода вредных лжеучений, укрепления православной веры, христианского благочестия.

Заботясь о духовном просвещении народа и понимая, какое огромное значение имеет изучение творений святых отцов в духовной жизни христианина, игумен Исайя обратился к Курскому епископу Иустину (Охотину) с прошением разрешить Глинской пустыни издавать листки и книги религиозно-нравственного содержания. Преосвященный поручил председателю Епархиального братства, ректору Семинарии, разработать правила для издания подобных листков, рассмотреть их в совете братства и представить на утверждение архипастыря.

На основании этих правил с 1891 года Глинская пустынь стала издавать духовно-нравственную литературу. Это начинание было поддержано и благотворителями обители. Так, в 1892 году дворянкой Белгородского уезда Юлией Викторовной Суджанской была пожертвована обители тысяча рублей на издание религиозно-нравственной литературы. К середине 1893 года обитель уже издала 35 «Глинских листков» и 22 книги. Они бесплатно раздавались в благословение богомольцам.

Об издательской деятельности игумена Исайи современники писали: «Настоятель Глинской пустыни отец Исайя выделяется из многих игуменов монастырей. Для него дороги все приходящие помолиться в пустынь (а их в год перебывает у него до 50 тысяч). Он заботится о всех православных христианах, ради которых и занялся издательской деятельностью».

Литература, издаваемая Глинской пустынью при отце Исайи, имела огромное значение в деле спасения человека.

О большом нравственном воздействии «Глинских листков» свидетельствует следующий пример. Однажды к Глинскому старцу Архиппу (Шестакову) пришла девушка, оставившая должность учительницы и желавшая всецело посвятить свою жизнь богоугождению. Отец Архипп, имевший дар прозрения, не выслушав вопроса, сказал ей: «Дома лучше себя учи, а потом в монастырь» и при этом дал ей один из «Глинских листков», прочитав который девушка в восторге воскликнула: «Хорошо, что я пошла к старцу: этот листок открыл всю мою душу».

Большой популярностью среди народа пользовались издания серии «Глинские Богородицкие книжки», содержание которых было построено на материале творений святых отцов, проповеднических трудов учителей Святой Православной Церкви, житий великих подвижников Божиих. Среди них: «Солнце» – из творений святителя Тихона Задонского; «Покайтеся», «Приготовьтесь ко сретению Жениха» – из творений святого Ефрема Сирина; «Поучительные примеры из жития святого Нифонта», «Как спасся блаженный Досифей» – из книги аввы Дорофея; ряд назидательных книг благочестивым людям: о дарах Божественной благодати, об исповеди и причащении Святых Христовых Тайн, о необходимости хранения очей и много других.

«Глинские Богородицкие книжки» были неотъемлемой частью книжных фондов школьных библиотек. Дети охотно читали и перечитывали их. Информация о выходе в свет очередных изданий «Глинских Богородицких книжек» публиковалась на страницах журнала «Курские епархиальные ведомости» и других периодических изданий.

Одновременно Глинская пустынь приступила к выпуску изданий о самой обители.

В 1891 году было издано подробное историческое описание монастыря – «Глинская Рождество-Богородицкая общежительная пустынь». Эта книга получила высокую оценку на страницах печати. В 1899 году вышла книга о вновь устроенном в Глинской пустыни Спасо-Илиодоровском ските и его замечательных старцах. В 1901 году был выпущен очерк современного состояния Глинской пустыни. Он пользовался большой популярностью и переиздавался с некоторыми дополнениями в 1904 и 1912 годах.

В 1901 году обитель издала книгу об истории явления чудотворной Глинской иконы и чудесах, от нее происшедших. Эта книга также была очень популярна среди богомольцев, она переиздавалась в 1907 году.

Обитель поставила своей задачей издание жизнеописаний замечательных подвижников Глинской пустыни. И уже в 1892–1894 гг. ею были изданы три книги: об игумене Филарете (Данилевском), иеросхимонахе Макарии (Шарове) и старце Феодоте (Левченко). В журнале «Богословский библиографический листок» за 1894 год (в приложении к журналу «Руководство для сельских пастырей») появилась рецензия, в которой высокую оценку получили все три жизнеописания Глинских подвижников. Особенно выделено среди этих книг второе издание жизнеописания старца игумена Филарета, которое, как отмечено в рецензии, «и по содержанию интересно, и по изложению прекрасно; тон и слог речи древнеотеческий. Жизнеописание старца Макария в высшей степени назидательно: наставления этого старца отличаются замечательною меткостью и духовной проницательностью. Сказание о старце Феодоте, отличавшемся глубоким смирением, терпением и послушанием, заслуживает полного внимания любителей духовной жизни и может быть прочитано с великою душевною пользою».

Особенно много книг о Глинских подвижниках издала обитель в начале XX века. В 1901 году вышло второе издание книги о старце Макарии (Шарове); в 1902 году было опубликовано жизнеописание старца Архиппа (Шестакова); в 1905 году – третье, значительно дополненное и переработанное, издание книги о возобновителе Глинской пустыни игумене Филарете; в 1906 году – очерк жизни настоятеля архимандрита Иннокентия (Степанова); в 1907 году – жизнеописание старца схимонаха Луки (Швеца); в 1909 году – очерк жизни монаха Петра (Лешенко) и значительно дополненное жизнеописание старца Феодота (Левченко); наконец, в 1910 году вышли книги о Глинских подвижниках: монахе Мартирии (Кириченко) и схимонахе Евфимии (Любимченко).

Огромный вклад в составление жизнеописаний Глинских старцев внесли сами Глинские иноки. Наиболее известен среди них игумен Иассон.

Отец Иассон поступил в Глинскую пустынь в 1863 году. Шестнадцать лет он прожил под руководством высокодуховного старца схиархимандрита Илиодора (Голованицкого). «Имея к нему полное доверие и любовь, – пишет игумен Иассон, – я старался напечатлеть в своей памяти все его деяния и все то, что мне довелось не раз слышать от него. Опасаясь, что с течением времени многое может изгладиться из моей памяти, я еще при жизни старца, не мудрствуя лукаво, начал записывать для себя то, что мне казалось в каком-нибудь отношении замечательным.

Таким образом, у меня составилось довольно материала, не подлежащего для меня никакому сомнению». Так появилась книга о жизни и духовных подвигах старца Илиодора. Она вышла в 1887 году, через восемь лет после блаженной кончины старца. Второе издание этой книги (дополненное и переработанное) было опубликовано в 1906 году, когда отец Иассон стал уже наместником Курского Знаменского монастыря.

Большой материал был собран игуменом Иассоном о великом старце монахе Феодоте от его учеников и почитателей, от братии, многие из которых лично знали отца Феодота, что и послужило основанием для написания о нем книги, вышедшей в 1894 году. В том же году опубликовано составленное отцом Иассоном жизнеописание Глинского монаха Досифея (Колченкова). Перу отца Иассона принадлежат также названные выше книги о старцах монахе Мартирии и схимонахе Евфимии.

Автору данной работы удалось установить также имя составителя последнего, наиболее полного жизнеописания игумена Филарета. Им был инок Глинской пустыни Михаил (Кузьмин).

В 1905 году, обращаясь к настоятелю Оптиной пустыни архимандриту Ксенофонту, отец Михаил писал:

«Ваше Высокопреподобие, Всечестнейший и Боголюбивейший Батюшка, Отец Архимандрит! Благословите!

В житии Молдавского старца Паисия Величковского, издания Оптиной пустыни, Глинский игумен Филарет несправедливо показан учеником иеромонаха Василия Кишкина, что подтверждает посылаемое бандеролью «Жизнеописание Глинского возобновителя...» При следующем издании книги о старце Паисии благоволите приказать сделать соответствующее исправление.

С почтением и благожеланием, просящий святых молитв Вашего Высокопреподобия, автор посылаемой книги инок Глинской пустыни

Михаил Кузьмин. 14 июля 1905 г.»

Отец Михаил (Кузьмин) родился в 1852 году. Окончив юнкерское училище, он успешно проходил службу, но в 1887 году вышел в отставку в чине капитана и на 38 году жизни поступил в Глинскую пустынь. Игумен Исайя назначил его на послушание «при письмоводстве», а затем, видя усердие и ревность к жизни иноческой, перевел в библиотеку Спасо-Илиодоровского скита. Здесь Михаил занимался изучением документов архива Глинской пустыни, связанных с жизнью ее выдающихся подвижников.

Это позволило ему значительно дополнить жизнеописание игумена Филарета сведениями из дел архива Глинской пустыни, первого рукописного описания Глинской пустыни 1829 года, из других печатных и рукописных источников, а также устными рассказами Глинских старцев. Кроме подробного жизнеописания отца Филарета, эта книга содержит ценные сведения о многих подвижниках Глинской пустыни.

И. Ювачев, посетивший Глинскую пустынь в начале XX века, писал об отце Михаиле: «Этот офицер-монах занимался составлением небольших назидательных статей, которые Глинская пустынь издает в виде маленьких брошюр».

Будучи свидетелем многих чудес, происходивших от Пустынно-Глинской иконы Рождества Пресвятой Богородицы, отец Михаил записывал многие из них. Его записи были использованы при составлении очерка о явлении иконы и описания чудес, от нее происшедших. Отец Михаил в 1906 году был рукоположен во диакона, затем – во иерея. В 1908 году пострижен в монашество с именем Мартиниан. Через год по прошению, из-за болезни, он был пострижен в схиму с именем Максим. Точная дата его кончины неизвестна. Последний раз иеромонах Максим упоминается в послужных списках братии за 1911 год.

С целью духовного просвещения Глинская пустынь одновременно публиковала жизнеописания подвижников благочестия своей обители на страницах журнала «Курские епархиальные ведомости».

В этот же период в обители были составлены «Глинские записки», содержащие десятки жизнеописаний Глинских подвижников, прославившихся своей жизнью еще до периода настоятельства о. Исайи. Среди них – жизнеописания схимонаха Артемия, любимого ученика старца схиархимандрита Илиодора; послушника Прохора юродивого, с юных лет желавшего сораспяться Христу, ученика старца Феодота; духовно мудрого монаха Игнатия трудолюбивого, с кротостью и смирением проходившего общие послушания, а затем личного письмоводителя игумена Иннокентия, и многих других. Впоследствии жизнеописания из «Глинских записок» были включены в многотомное издание «Жизнеописания отечественных подвижников благочестия 18 и 19 веков».

Немалое внимание уделяла Глинская пустынь изданию церковных проповедей.

О важности церковных проповедей писал в 1904 году профессор Московской Духовной Академии Е.Е. Голубинский: «Из письменных произведений ненаучных первое место должны были бы занимать у нас церковные проповеди. Главную обязанность пастырей Церкви составляет обязанность учить пасомых или мирян истинам веры и правилам нравственности христианской, отчего именно они и называются пастырями; а церковное проповедование есть одно из обязательных средств этого учения».

В своих печатных проповедях Глинская пустынь ставила задачи просвещения народа, разъяснения основ христианской морали и в целом религиозно-нравственного воспитания. В широко известном издании «Россия: Полное географическое описание нашего отечества» о Глинской обители сказано: «Монастырь занимается книгоиздательством для народа».

Глинская пустынь стала инициатором миссионерской деятельности в Курской епархии. В 1908 году в целях укрепления устоев православной духовно-нравственной жизни в стенах этой обители открывается миссионерский кружок во имя св. апостола Иоанна Богослова. Идея создания кружка, как писал настоятель схиархимандрит Иоанникий, была соборно обсуждена со старцами обители. Из числа 60 братий, изъявивших желание участвовать в работе этого кружка, были избраны наиболее способные 30 человек, в том числе 20 человек из монастыря и 10 человек из Спасо-Илиодоровского скита. Все члены кружка освобождались от монастырских послушаний. Они занимались исключительно изучением Св. Писания в целях борьбы с сектантскими лжеучениями (в частности, штундо-баптизмом), которые появились в епархии. Был разработан устав кружка, утвержденный Курским Преосвященным Питиримом (Окновым), выделено особое помещение, организована миссионерская библиотека. Позднее в большинстве курских монастырей и пустыней из числа монашествующих были организованы проповеднические кружки, подобно Глинскому. Но кружок проповедников Глинской обители, в отличие от кружков других монастырей, был самым многочисленным, а деятельность его наиболее плодотворной.

В обязанности членов кружка входило ежедневное чтение поучений в храмах на утреннем богослужении или всенощном бдении, на ранней и поздней литургиях, а также беседы среди народа в гостиницах, столовых, на монастырских дворах.

После окончания бесед всем желающим богомольцам раздавались бесплатно в благословение от обители хромолитографированные священные изображения, крестики, образки, брошюры, «Глинские листки».

Большое нравственное значение имели крестные ходы с Глинской чудотворной иконой Богородицы. В 1891 году в с. Шалыгино была построена каменная часовня с тем, чтобы ежегодно принимать Глинскую икону Богородицы для молебствования в часовне и на полях в память чудесной помощи Ее жителям этого села. После многочисленных ходатайств шалыгинских крестьян последовало разрешение императора Николая II об установлении ежегодного крестного хода 29 апреля с чудотворной иконой Богородицы из Глинской пустыни в их село.

Невозможно описать ту повседневную кропотливую просветительную деятельность, которую осуществляли иноки Глинской пустыни среди паломников – взрослых и детей. Взрослые стремились попасть в Глинскую пустынь, известную в стране своим старчеством, чтобы здесь почерпнуть духовную силу, получить благословение, совет великих старцев-подвижников. Учащиеся земских, церковноприходских школ собирались в паломнические группы.

Так, в 1911 году пустынь приняла группу учащихся Селинской церковноприходской школы (свыше 80 человек), о чем писал священник Николай Оболенский. Он подчеркивал, что посещение Глинской пустыни оставляет неизгладимое впечатление в сердцах учащихся, облагораживает их души, обогащает светлыми воспоминаниями их детство, «а наше с ними пение священных песнопений во время этих путешествий воспитывает в детях твердость небоязненного, непоколебимого исповедования своей православной веры и подготавливает их к участию в общем массовом пении за церковным богослужением». Все дети бодро выстаивали монастырские службы, участвовали в крестном ходе, назидались чтением «Глинских листков» и духовных книг, а юным паломницам настоятель монастыря схиархимандрит Иоанникий прислал в гостиницу большой спектроскоп с непрерывно передвигающимися картинками, изображающими святые места Палестины. В память о пребывании в Глинской пустыни все дети получили от настоятеля религиозно-нравственные листки, крестики, а некоторые взрослые – иконы и картины религиозного содержания.

Многогранная просветительная деятельность Глинской пустыни имела огромное влияние на духовно-нравственное воспитание народа, развитие грамотности среди населения. Обитель пользовалась большой популярностью не только в нашей стране, но и за ее пределами. С.В. Булгаков в «Настольной книге для священно-церковнослужителей» писал: «Глинская пустынь пользуется большой известностью. Сюда стекается масса богомольцев».

В начале XX века правящие архиереи писали в Св. Синод: «Православная паства Курской епархии охотно и с усердием посещает богослужение во всякое время года. Трудно бывает найти семью в приходе, из которой не было бы одного или нескольких членов в храме в храмовой праздник. Народ массами с детьми спешит посетить в тот день храм, отстоящий на две-три версты. Ни даль расстояния храма Божия, ни суровая погода, ни домашние дела – ничто не удерживает народ от посещения храма и богослужения. С таким же усердием посещаются паствою богослужения и Св. Четыредесятницы, когда каждый считает своею священной обязанностью принести в эти дни покаяние во грехах, очистить свою совесть от них и приобщиться Св. Христовых Тайн», и несомненно, большая заслуга в этом принадлежала Глинской Богородицкой пустыни.

Журнал «Русский инок» июнь / август 2008 г.

29 июня (12 июля) – день памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла

Апостолов первопрестольницы и вселенныя учителие,

Владыку всех молите, мир вселенней даровати,

и душам нашим велию милость.

(Тропарь святым апостолам Петру и Павлу)

Так молитвенно обращаемся мы, отцы, братья и сестры, к святым великим апостолам Христовым Петру и Павлу. Из всех апостолов Святая Церковь особенно прославляет этих двух апостолов, называя их славными и первоверховными. Такая высокая честь воздается им за те великие труды и подвиги в деле Евангельского благовествования, какие они на себя подъяли. Даже святитель Иоанн Златоуст затруднялся отдать кому-либо из них более предпочтения, неоднократно называя обоих столпами Церкви. Господь наш Иисус Христос избрал их для того, чтобы они пронесли Его учение во все концы вселенной, которая в то время была погружена во тьму языческую, утопала в разврате, сластолюбии и нечестии. Вот эту тьму и надлежало ученикам Христовым прогнать и озарить землю светом слова Божия.

Сколько веры, любви к Богу и ближним, преданности воле Божией обитало в душах этих апостолов! Они пронесли слово святого благовестия во все концы вселенной, крестя все народы, терпя зной, холод, жажду, гонения, мучения ради того только, чтобы послужить великому делу спасения рода человеческого.

Неисчислимы те бедствия, которые претерпели эти апостолы. Вся их жизнь была непрестанным подвигом ради славы Христова имени. Так, святой апостол Петр за учение Христово не раз заключаем был в темницу (Деян. 5:18, 12:4), претерпевал побои и поругания (Деян. 5, 18–33) и был распят на кресте вниз головой. А святой апостол Павел говорит о себе, что он много раз «был... в ранах, ... в темницах и многократно при смерти...» (2Кор. 11, 23). И ради чего столько страданий, столько мук? – Все ради Христа, ради Его славы и спасения своей души и ближних.

Ради Христа, говорит тот же Апостол, «я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобресть Христа» (Флп. 3:8). «Для меня жизнь – Христос, – говорит апостол Павел, – и смерть – приобретение» (Флп. 1:21). Он завершил свою жизнь мученической кончиной: он был обезглавлен мечом в Риме.

Вот за эти труды и страдания Святая Церковь и почтила апостолов Петра и Павла названием «первоверховные».

Какой же урок и какое назидание извлечем мы из жизни святых апостолов Петра и Павла, этих великих тружеников на ниве Христовой?

Отцы, братья и сестры! Каждый из нас, рождаясь в жизнь земную, получает от Господа наследие – ту ниву, возделывать которую он призван. Нива – душа наша; жизнь земная – срок для ее обработки. Хозяин нашей души и жизни – Господь, Которому мы и должны будем дать ответ в своей деятельности. Отсюда наша первая и непременная обязанность – заботиться о своей ниве, о душе, о ее спасении.

У кого же мы должны учиться этому, как не у тех же святых апостолов, величайших тружеников, которые всю свою земную жизнь посвятили на возделывание нивы Христовой? Жизнь этих святых апостолов дает нам не только спасительный пример, но и указывает сам путь спасения.

Святые апостолы в своих сердцах имели твердую веру и любовь к Тому, Кто послал их на это великое дело. Подражая их житию, христианин также должен иметь крепкую веру и любовь к Тому, Чье имя проповедовали святые апостолы. Вера должна быть у нас непоколебимой, разумной и сознательной, чтобы ее не могли смутить никакие пустословия лжеименного разума (1Тим. 6, 20).

Имея такую веру, сердце истинного христианина должно гореть искренней любовью к Богу и людям, той любовью апостола Петра, которую он засвидетельствовал пред Христом: «Господи, Ты вся веси: Ты веси, яко люблю Тя» – на троекратное вопрошание: «Симоне Ионин, любиши ли Мя?» (Ин. 21, 15–17). И той любовью к людям, о которой говорит апостол Павел: «Ходите в любви, якоже и Христос возлюбил есть нас и предаде Себя за ны» (Еф. 5, 2). Плодами этой любви, по учению апостола Павла, являются совершенное незлобие, правдивость (Кол. 3, 8–9), нестяжательность, целомудрие в слове и деле (Еф. 5, 3) и особенно всепрощение. Снисходите друг другу, говорит Апостол, и прощайте взаимно, если кто на кого имеет жалобу; как Христос простил нас, так и вы (Кол. 3, 13).

Таков, отцы, братья и сестры, путь, которым можно, по учению святых апостолов, исполнить закон Христов и спасти душу свою. Труден этот путь! Но для того, чтобы приобрести Христа, чтобы на ниве нашей души возросли все добродетели, указанные святыми апостолами, каждому из нас нужно много бороться с самим собой, со своими злыми наклонностями, привычками и с соблазнами, которые встречаются на каждом шагу нашей жизни и приходят то от людей, то от врага нашего спасения – диавола. Но этим воин Христов не должен смущаться. Вспомним, что перенесли за имя Христово прославляемые ныне святые первоверховные апостолы. И мы ничем не можем лучше почтить их, как тем, если дадим твердое обещание исполнять то, чему они учили, и по мере своих сил подражать их примеру. Исполняя все это, мы с вами будем иметь в их лице теплых ходатаев и заступников за нас пред Богом. Аминь.

Журнал «Русский инок» июль 2008 г.

Епископ Игнатий (Брянчанинов) является одним из представителей знаменитых подвижников-богословов XIX века, которые не столько мыслили и философствовали о христианстве, сколько жили им.

Епископ Игнатий (родился 6 февраля 1807 г.) происходил из дворянской семьи, в которой получил и строгую религиозную настроенность, и прекрасное образование. Еще с детства он имел стремление и желание принять монашество. Сразу же после окончания главного инженерного училища, куда он поступил по настоянию отца на 16-м году жизни и которое окончил первым, он подает прошение об отставке.

В 1831 году он принял монашеский постриг и вскоре был назначен настоятелем одного из вологодских монастырей. В 1833 году он вызывается в Петербург и поставляется настоятелем Сергиевой пустыни, в которой пробыл архимандритом около 24 лет, т.е. до отъезда в Ставрополь по посвящении в сан епископа Кавказского и Черноморского. На кафедре владыка пробыл 4 года и в 1861 году удалился на покой в Николо-Бабаевский монастырь (на Волге близ Костромы), где и преставился 30 апреля 1867 года.

Всю свою жизнь епископ Игнатий непрестанно изучал творения святых отцов, никто из современников не мог сравниться с ним в знании отеческих писаний. «Это была живая библиотека отцов», – писал о нем игумен Антоний (Бочков). «Чтение отцов, – писал о себе богомудрый архипастырь, – с полной ясностью убедило меня, что спасение в недрах Православной Церкви несомненно. Оно открыло мне, что сделал Христос для человечества; в чем состоит падение человека; почему необходим Искупитель и в чем заключается спасение».

Основным психологическим импульсом духовной настроенности епископа Игнатия было чувство лично живого и непосредственного отношения к Искупителю Христу и сильная жажда спасения и искупления. Живое, опытное познание Бога-Спасителя – эта идея проникает все писания владыки.

Будучи настоятелем Сергиевой пустыни, владыка часто посещал петербургское общество. Многие тогда удивлялись, как он, подвижник и молитвенник, не чуждался вместе с тем общества, бывал приятным собеседником людям светским, умел возбуждать в них к себе доверие и действовать на них ко благу душевному. Видя в нем не столько лицо духовное, сколько доброго знакомого, равного по уму и образованию, многие, весьма не расположенные к иночеству лица любили бывать у него в обители и видеть его в своих домах, что незаметно склоняло их к благочестию. Благочестие было целью и основою всех бесед отца Игнатия, и самый светский разговор он всегда старался свести к душеназиданию своих слушателей; нередко заставлял задумываться самых беззаботных.

Отличаясь строгостью к себе, епископ Игнатий был снисходителен к немощам человеческим. Он охотно прощал недостатки своим духовным чадам, когда видел их искреннее раскаяние и начатки исправления. Эту черту милосердия доброго пастыря можно видеть во многих его письмах. Владыка не только не отвергал согрешающих, но, наоборот, старался поддержать, исправить и привести ко Христу. Епископ Игнатий умел воздействовать на людей не только примером своей высоконравственной жизни, но и даром слова. Этот талант владыка также посвящал на служение ближним. Он видел в этом свое призвание. Считая душеполезное слово милостыней, епископ Игнатий щедро раздавал его. Владыка, с присущей ему духовной мудростью, умел применять к своей жизни наставления древних подвижников, сообразовываясь с современными ему условиями; во многих своих сочинениях, проповедях и письмах он отразил учение святых отцов, примененное к требованию современности. На свои произведения святитель смотрел не как на свою собственность, но считал их даром Божиим. «Я, – писал он в своих сочинениях, – был только орудием милости Божией к современным православным христианам, крайне нуждающимся в ясном изложении душевного христианского подвига». Преисполненный великого смирения и глубокого чувства покаяния, Владыка больше всего желал быть примером для пасомых не словом, а самой жизнью, и это желание можно видеть в его творениях и письмах. «Довольно... если буду взирать на грехи свои, стремиться к покаянию и плачу, и на сию спасительную ниву изгонять вверенное мне стадо жезлом примера и учения». Из этого смиренного и покаянного источника – своего сердца – добрый архипастырь и давал наставления, заботясь о спасении душ, вверенных ему Богом.

Епископ Игнатий своим богопросвещенным духом постоянно ощущал суетность и кратковременность земной жизни. Вся земная жизнь христианина, по мнению владыки Игнатия, должна быть школой для приготовления к вечности. Жизнь христианина-путника, идущего в Небесный Иерусалим, должна быть теснейшим образом соединена со Христом через исполнение евангельских заповедей. Добродетельная жизнь делает христианина уже на земле причастником неба. Только тот, кто еще на земле жизнью во Христе сделал себя способным к восприятию начатков небесной радости, будет сопричтен к ней в бесконечно большей степени на небе. «Земля – страна плача; небо – страна веселия; небесное веселие вырастает из семян, посеянных на земле».

Призывая своих пасомых следовать за Христом, святитель Игнатий советует каждому взять свой крест, помня завещание Спасителя: «Аще кто хощет по Мне идти, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет». Взятие креста своего есть добровольная, благоговейная покорность воле Божией при всех скорбях, посылаемых и попускаемых Промыслом Божиим. Ропот и негодование при скорбях и напастях есть отречение от креста. Чтобы последовать Христу, надо свою жизнь направить по Его заповедям, указанным в Евангелии, и отречься от своего греховного разума и своей воли, которые противоречат разуму и воле Божией. Каждый, кто желает узнать волю Божию, должен приступить к Евангелию – этой вечной книге жизни, – и в ней найдет Истину, следуя которой, может унаследовать блаженство. Истина – Христос. «Христос, – говорит священномученик Петр Дамаскин, – сокровен в Евангелии; желающий найти Христа может найти Его в Евангелии». Епископ Игнатий считал, что святое Евангелие есть основа духовной жизни христианина. Им необходимо поверять правильность своей духовной жизни, своего шествия по лествице духовного совершенства. Читать Евангелие нужно постоянно, и не просто читать, а благоговейно изучать его. Владыка советует каждому христианину усвоить Евангелие настолько, «чтоб ум твой, так сказать, плавал в нем, жил в нем; тогда и деятельность твоя удобно соделается евангельскою. Этого можно достичь непрестанным благоговейным чтением, изучением Евангелия». Деятельное изучение Евангелия постепенно откроет человеку его греховность и то, каким должен быть новый обновленный человек; почерпая из Евангелия образ мыслей и действий, каждый христианин перерождается из человека плотского в духовного, созданного по Богу (Еф. 4, 24). По мнению святителя Игнатия, истолкование и понимание Священного Писания должно быть согласно с мнением и учением святых отцов Восточной Церкви. Иначе можно уклониться от правильного понимания его и тем самым погубить свою душу. «Как же вы хотите, – продолжает епископ Игнатий, – произвольно понимать духовное слово, которое и произнесено не произвольно, а по внушению Духа, и само запрещает произвольное толкование. Дух произнес Священное Писание, и только Дух может толковать его. Поэтому всякому, желающему стяжать истинное познание Священного Писания, необходимо чтение святых отцов». Святые отцы опытно изучили слово Божие, поэтому они и могли правильно и непогрешительно изъяснять его. На вопрос: каких отцов читать христианину, владыка отвечал: «Христианину, живущему посреди мира, не должно читать святых отцов, которые писали для монашествующих. Какая польза от чтения тех добродетелей, которых нельзя исполнить делом? Пользы никакой не может быть, а может быть только вред, состоящий в том, что в человеке возбудится мечтательность духовного состояния, ему никак не идущего». Такая мечтательность будет лишь обманчиво услаждать наше воображение высокими добродетелями, а временами вводить душу в уныние и отчаяние при виде того, что мы не можем исполнить этих добродетелей. Глубоко изучив святых отцов Восточной Церкви и на опыте убедившись в духовности и спасительности их учения, епископ Игнатий уверенно и настойчиво привлекал к этому сонму святых мужей и своих духовных детей, которые обращались к нему за душеспасительными наставлениями. Он верил, что постоянное упражнение в чтении трудов святых отцов будет для каждого христианина надлежащим компасом, указующим правильный путь ко спасению. Это истинное мнение о учении святых отцов владыка старался донести до сознания своих слушателей. Вот как об этом сказано в одном из его писем: «Вы убедились, что единственный непогрешимый путь ко спасению – неуклонное следование учению святых отцов при решительном уклонении от всякого учения постороннего, от самых своих разумений, доколе разум не исцелится от недуга своего и не соделается из плотского и душевного – духовным».

Святитель Игнатий был учителем покаяния. Главным содержанием его учения был призыв к покаянию. Покаяние он считал основой всех видов христианского подвига. По учению епископа Игнатия, покаяние есть дверь, которой мы входим в Небесное Царство. Он писал: «Милосердый Господь, уготовав нам дивное, небесное, вечное Царство, указал дверь, которою мы можем войти в спасительную пажить Духа и Истины – дверь покаяния. Если пренебрежем покаянием, без всякого сомнения окажемся вне. Добрые дела естественные, по чувствам, никак не могут заменить собой покаяния. В покаянии – вся тайна спасения». Пока христианин жив, он должен постоянно пользоваться врачевством покаяния и никогда не отчаиваться в грехопадениях. Через покаяние христианин возрастает духовно и удостаивается великих милостей Божиих. Только при посредстве покаяния можно перейти из состояния душевного в состояние духовное. В одном из писем святитель пишет, что покаяние необходимо всем последователям Христа на любой степени совершенства... Тщетны, бесплодны, часто душевредны подвиги и самые возвышенные, когда они не растворены чувством покаяния.

Этой истине богомудрый архипастырь следовал не только в творениях и письмах, но и в личном своем общении с пасомыми и, особенно, учениками. Он учил и воспитывал каждого ученика по его силам и способностям, не щадя своих сил, не жалея времени, и если его ученикам бывало нелегко принимать его учения и усваивать себе его правила, то и ему немало трудов стоило каждого отдельно воспитывать, внушать любовь к урокам и возводить в духовное состояние.

Епископ Игнатий душу свою полагал за учеников своих; он прощал всякую немощь, лишь бы человек сознавал ее с покаянием, но ненавидел лукавство и фарисейство; гордость и тщеславие обличал и искоренял ежедневно. Система воспитания новоначальных у отца Игнатия была такова: он приучал их быть откровенными с ним не только в делах, но и в помыслах. Такая откровенность и близость отношений не допускала учеников до грубых погрешностей: как-то было стыдно и жалко оскорбить своего отца и благодетеля, который старался не стеснять их, не воспрещал веселости в обращении между собой, даже в его присутствии. Отец Игнатий ненавидел несогласия и ссоры: если случалось кому поссориться, он немедленно призывал их к себе и мирил, чтобы не оставалось неприязни до другого дня. Один из духовных чад отца Игнатия так усвоил себе это правило, что бывало, вечером ходит всюду, ищет брата, с которым размолвился, и всех спрашивает: не видал ли такого-то? И на вопрос: на что тебе его? – отвечал: «Да видишь ли, давеча с ним поразмолвил, а отец говорит: «Солнце да не зайдет во гневе нашем»; надо прощенья попросить». И непременно отыщет брата и исполнит сие благое намерение.

Жизнь святителя Игнатия была исполнена многих скорбей и болезней, но, постоянно помня спасительные слова Господа нашего Иисуса Христа: В терпении вашем стяжите души ваша (Лк. 21, 19), он все великодушно претерпевал с надеждой на помощь Божию. Считая посылаемые Господом земные скорби залогом вечного спасения, епископ Игнатий отечески призывал переносить скорби с терпением. Терпение же должно быть с благодарением и славословием Спасителя. Только при этом человек скоро получает обильную благодать, укрепляющую его в подвиге терпения.

Многоразличными были слова утешения, которыми владыка подкреплял своих духовных чад. Видя души пасомых, он своим любвеобильным сердцем хорошо чувствовал, что кому сказать и как подкрепить угнетенного множеством скорбей. Постоянной целью архипастыря было как можно скорее и надежнее помочь и утешить в «беде сущего». Одних утешал он примером Христа Спасителя, претерпевшего для нашего спасения крестные страдания. Другим говорил, что скорби кратковременны и скоропреходящи. Некоторых утешал с состраданием, указывал на свои постоянные болезни, умоляя совместно безропотно переносить болезни. Одного из своих приближенных добрый попечитель ободрял надеждой вечных благ. Владыка писал: «Терпи великодушно яростные волны, терпи великодушно напор свирепых ветров, терпи силою веры – и Христос приведет тебя в свое время в покой Свой. По множеству болезней, которые тебя посещают в этой жизни, великие утешения ожидают тебя». Если скорби возникали по причине или вине самого страждущего, то таким архипастырь советовал не только терпеть, но и принимать меры к устранению самой причины, вызвавшей скорбь.

Иногда, по премудрым судьбам Божиим, Господь через скорби избирает Себе служителей. Хорошо понимая и чувствуя это, святитель писал некоторым в утешение: «Тому человеку, которого Бог избирает в служение Себе, досылаются скорби. За скорби должно благодарить и славословить Бога, моля Его, чтобы даровал покорность Ему и терпение». Скорби посылаются и тем, кто усердно занимается внутренним подвигом, но опять же, единственно, для духовной пользы последних. Только в этом случае нужна усиленная надежда на Бога, от чего подвиг увеличивается большими духовными успехами. В одном из писем владыка писал: «Подвижникам, занимающимся умственными подвигами, попускаются преимущественно пред телесными подвигами болезни и другие скорби; от действия их подвижник по необходимости должен возлагать надежду на Бога. От усиления надежды на Бога слабеет самонадеянность; с уменьшением самонадеянности уменьшается самомнение. С ослаблением этих недугов начинает зарождаться в душе истинное смирение, на котором основаны правильность и прочность всякого подвига». От благодарения во время постигшей скорби воспитывается не только смирение, необходимое для спасения, но рождается и живая вера и подается благодатное утешение.

Своим современникам, требующим у владыки душеспасительного назидания, он писал: «Милосердый Господь, дарующий путь спасения и самое спасение произволяющим спастись, да укажет вам подобающий путь. В наше время предоставлено спасаться наиболее терпением скорбей». Христианская добродетель терпения является одной из важнейших добродетелей на пути спасения. На нее указывал Христос Спаситель (см.: Лк. 21, 19). Ее имели и спасались все святые. К этой добродетели призывал и продолжает призывать в своих творениях и письмах попечитель спасения человеческих душ – епископ Игнатий. Он обращается ко всем жаждущим спасения и говорит: «Итак, благодушествуйте посреди волнения, предайте себя воле Божией...»

О молитве епископом Игнатием написано очень много. Занимаясь сам постоянной умной молитвой и получая посредством ее благодатное утешение, владыка считал своим долгом передать опыт молитвенного делания своим последователям. В письмах к духовным чадам он часто говорил о том, что необходимым условием благодатной молитвы является внимание: «Желающий заниматься богоугодной молитвой должен заботиться только о том, чтобы во время молитвы ум его сохранял внимание... От внимания дух наш приходит в смирение; от смирения рождается покаяние...»

Личную опытность святителя в молитвенном подвиге подтверждает и следующий пример. Посетил его однажды афонский иеросхимонах, бывший в России за сбором. Владыка заметил в нем что-то особенное и просил рассказать о своем делании. С первых слов афонца стало ясно, что он употребляет способ восторженной молитвы и находится в прелести. С тонким и умелым подходом владыка стал просить монаха, чтобы он, как постник и подвижник, испытал над собою преподанный святыми отцами способ, заключающийся в том, чтобы ум во время молитвы был совершенно чужд всякого мечтания, погружался весь во внимание словам молитвы, заключался и вмещался, по выражению святого Иоанна Лествичника, в словах молитвы; причем сердце обыкновенно сочувствует уму душеспасительным чувством печали о грехах, как сказал преподобный Марк Подвижник: «Ум, неразвлеченно молящийся, утесняет сердце, сердце же сокрушенно и смиренно Бог не уничижит». Через несколько дней афонский иеросхимонах пришел к епископу Игнатию, но уже без самонадеянности, и сказал, что он пробовал молиться со вниманием, заключая ум в слова молитвы, и все его видения пропали. Архимандрит Игнатий посоветовал ему не отличаться наружностью от других, потому что это ведет к «высокоумию».

Для успешности молитвы архипастырь предлагает умеренное правило. Но в молитвенном правиле мудрый святитель никогда не связывал своих пасомых внешними условиями. Больным и слабым он представлял возможность несколько увеличить или уменьшить молитвенное правило в соответствии с их силами. «Относительно правила молитвенного – знайте, что оно для вас, а не вы для него, но для Господа. Почему имей свободу с рассуждением. При немощи убавляйте, при силе прибавляйте – и то, и другое с умеренностью и осторожностью; потому что мы крайне немощны и окружены татями и убийцами отовсюду. Когда вы не бываете в Церкви, то читайте правило, предписанное вам».

Начинающим свою духовную жизнь владыка советует молиться понемногу, но часто, чтобы сохранить вкус к молитве и не произвести в уме утомление, от которого происходит оставление молитвы. «Когда находишься один, молись несколько вслух, чтобы слышать самому себя. На приходящие мысли, как бы они ни были явственны, не должно обращать никакого внимания». Молитвенный подвиг христианина приносит обильные плоды, но, прежде чем молящийся сподобится получить их, ему нередко приходится преодолеть многие внутренние трудности. «Молитвенный подвиг, батюшка мой, – говорил владыка одному из вопрошающих, – есть подвиг. Надо трудиться. Кто терпеливо молится своею оскверненною молитвою и не покидает ее, тому Бог в свое время дает истинную молитву. Внимай себе, т.е. словам молитвы, и не внимай помыслам, приходящим во время ея».

Опытный делатель молитвы епископ Игнатий предупреждает, что молитве иногда сопутствует обильное умиление, а иногда в душе наступает особая сухость. «На эти перемены должно смотреть равнодушно, как смотрит на перемены погоды опытный земледелец, зная, что после ненастья бывает вёдро, а после вёдра ненастье. Враг рода человеческого завидует христианам, занимающимся внимательной молитвой и, чтобы препятствовать им в этом добром деле, наводит на них различные искушения». Святитель Игнатий, предупреждая делателя молитвы, говорит словами святых отцов: «Помолясь, как должно, ожидай противного». Это значит, что после внимательной молитвы, когда нам даруется обильное умиление, всегда случается какое-либо смущение или искушение. От смущения следует храниться, т.е. отвергать его, когда оно придет, а тому, что оно приходит, не должно удивляться. Нападение на нас греховных помыслов попущено для нашей пользы, потому что оно приводит нас к смирению, к опытному познанию нашего падения, нашей греховности. Велико значение молитвы в духовной жизни христианина. Время, посвященное молитве, не истрачено понапрасну, а употреблено для насаждения в своей душе Царствия Небесного и приближения к Богу. Молитва помогает христианину в жизни: поселяет в его душе мир, возбуждает милость и сострадание к человеку, искореняет страсти, делает человека холодным к миру и покорным Богу, дает силы для борьбы с греховными помыслами и влечениями. Она жителя земли делает причастником небесных и вечных благ.

Посильные труды приучают христианина отсекать свою греховную волю, приучают к послушанию и способствуют укрощению страстей, гнездящихся в сердце каждого человека. Епископ Игнатий, сравнивая сердце человеческое с землей, говорил: «Телесные подвиги необходимы для того, чтобы землю сердечную соделать способною к принятию духовных семян и к принесению духовных плодов... Оставление телесных подвигов соделывает человеков подобными скотам, давая свободу и простор телесным страстям... Телесный подвиг нужен даже и для святых, соделавшихся храмами Святого Духа, чтоб тело, оставленное без обуздания, не ожило для страстных движений и не послужило причиною появления в освященном человеке скверных ощущений и помыслов, столько несвойственных для нерукотворенного духовного храма Божия». По мнению святителя Игнатия, телесный подвиг должен быть соединен с душевным; иначе, при оставлении последнего, у христианина развиваются душевные страсти. Как тело без души мертво, так и телесный подвиг без душевного бесплоден. Душа оживляет тело, а духовный подвиг оживляет телесные подвиги. Тело без души подвергается тлению и издает зловоние, так и наружное благочестие без умного делания «сперва оказывается чуждым духовного плода, потом заражается тщеславием, самомнением... и другими трудно выявляемыми страстями». Владыка считал, что «душевный подвиг может и один, без телесного, совершить очищение; телесный же, если не перейдет в душевный, – совершенно бесплоден, и более вреден, чем полезен: удовлетворяя человека, не допускает его смиряться, напротив того, приводит к высоте мнения о себе как о подвижнике, неподобном прочим немощным человекам». Душевный подвиг имеет первостепенную важность в духовной жизни, однако, по учению владыки Игнатия, «подвиг телесный, совершаемый с истинным духовным рассуждением, необходим для всех одаренных здоровьем и сильным телосложением; с него надо начинать путь спасения».

«Совершителю телесных и душевных подвигов, – говорит святитель, – необходимо также и смирение, без которого не может увенчаться ни один подвиг.

Смирение почти рядом идет с подвигом, т.е. доставляет почти тот же успех, каковый доставляется подвигом. Смирение одно, само по себе, полезно; а подвиг без смирения не приносит никакого плода, – напротив того, приносит вред, вводя в высокое о себе мнение и в осуждение ближних. Смирение состоит в том, чтоб признать себя достойным того положения, в котором мы находимся, и недостойным положения лучшего и высшего, даже и в духовном отношении, и покорно предавать себя воле Божией... В наше время Бог дарует спасение более при посредстве смирения, нежели подвига; ныне при умножившихся немощах подвиг особенно опасен, как сильно наветуемый осуждением, притом требующий опытного руководителя; а смирение – всегда непадательно. Самые немощи и грехи, когда мы сознаемся в них и раскаиваемся, способствуют смирению».

Телесный и душевный подвиг необходим не только каждому монаху, но и мирянину. Этот подвиг определяет истинного христианина и укрепляет его на спасительном пути. Вот что писал епископ Игнатий в своих письмах: «По настоящему положению монашества в России и вместе по состоянию общества в духовно-нравственном отношении ближайшее ознакомление и монашества, и общества (в духовно-нравственном отношении) с правильным образом подвижничества оказывается особенно нужным и полезным. Уважение к телесному подвигу, когда он предоставлен лишь самому себе, уважение, воздававшееся во времена простоты, миновало. Миновало оно по той весьма естественной причине, что монахи, занимающиеся исключительно телесным подвигом, не могут дать должного отчета в монашеской жизни ни себе, ни братиям своим, живущим посреди мира. Притом, занятие телесным подвигом в той степени, в какой занимались им старинные монахи, ныне очень, очень ослабело по причине общего упадка сил и здоровья в человеке. Духовный подвиг образует истинных, сознательных монахов, и его-то вызывает, так сказать, на поприще деятельности современная образованность».

Каждому новоначальному иноку для того, чтобы стать на правильный дуть духовной жизни и твердо шествовать по нему, необходим духовный руководитель-старец. В деле старческого руководства епископ Игнатий особенно большое значение придавал ежедневному откровению помыслов ученика своему старцу. Одной инокине архипастырь писал: «Понуждай себя к простоте и откровенности пред старицею; от всех же других вполне скрывай свои брани, потому что такою преступною откровенностью повредишь себе и другим, которым отнюдь не полезно слышать о твоих бранях... Ежедневное исповедание пред старцем всех своих согрешений, помыслов и недоумений приносит иноку великую душевную пользу. Ни один подвиг не может так умертвить страсти, как откровение их старцу. Страсти отступают от того, кто без пощажения исповедует их. Телесное вожделение увядает от исповедания более, нежели от поста и бдения».

Нелегко бывает новоначальному иноку открывать помыслы своему наставнику. Враг часто возбуждает в нем чувство ложного стыда и тем самым препятствует чистосердечному исповеданию своих помыслов старцу. При таком состоянии иноку необходимо приложить усилие к откровенности, после чего она постепенно станет его добрым навыком и раз от разу он будет открывать свои помыслы непринужденно. Владыка опытно знал, что иноку без частого откровения помыслов очень трудно устроять свою духовную жизнь. «Твое спасение единственно от твоей откровенности пред старцем, – писал святитель одной из своих духовных дочерей. – Без этого делания тебе не достигнуть ничего духовного и благодатного, а пребудешь плоть и кровь. Если будешь открываться, то достигнешь чистоты, которую осеняет благодать Божия». Иноки, приучившие себя к откровению помыслов, со временем бывают способны помогать ближним в их душевных смущениях. Таковы основные положения учения епископа Игнатия.

В письмах Преосвященного Игнатия имеются и ценные наставления о взаимоотношениях пастыря и пасомых. Вот одно из них. Епископ Игнатий высоко смотрел на обязанность и ответственность духовника. В одном из писем он говорил, что духовный руководитель должен при воспитании вверенных ему Богом душ преследовать не свои выгоды, а единственно искать славы Христовой и приводить пасомых ко Господу. Пасомых же он предупреждал, чтоб они не имели к своим наставникам пристрастия. «Сердце ваше да принадлежит единому Господу, а в Господе и ближнему. Без этого условия принадлежать человеку – страшно. Не бывайте рабы человекам, сказал Апостол. Всегда трогали меня до глубины сердца слова святого Иоанна Предтечи, произнесенные им относительно Господа и себя, сохраненные им в Евангелии Иоанна: Имеяй невесту, – говорил святой Предтеча, – жених есть, а друг женихов стоя и послушая его, радостию радуется за глас женихов. Сия убо радость моя исполнися. Оному подобает расти, мне же малитися (Ин. 3, 29–30). Всякий духовный наставник должен быть только слугою Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе, должен возвещать им о бесконечной, неизреченной красоте Христа, о безмерной Его благости и силе; пусть они полюбят Христа, точию достойного любви. А наставник пусть, подобно великому и смиренному Крестителю, стоит в стороне, признает себя за ничто, радуется своему умалению которое служит признаком их духовного преуспеяния. Доколе плотское чувство преобладает в учениках, велик пред ними наставник их; но когда явится в них духовное ощущение и возвеличится в них Христос, они видят в наставнике своем только благодетельное оружие Божие. Охранись от пристрастия к наставнику. Многие не остереглись и впали вместе с наставниками своими в сеть диаволу. Совет и послушание чисты и угодны Богу только до тех пор, пока они не осквернены пристрастием. Пристрастие делает любимого человека кумиром; от приносимых этому кумиру жертв с гневом отвергается Господь. И теряется напрасно жизнь, погибают добрые дела, как благовонное курение, разносимое сильным ветром или заглушаемое вонею смрадною. Не давайте в сердце вашем места никакому кумиру! И ты, наставник, охранись от начинания греховного! Не замени для души, к тебе прибегшей, Бога. Последуй примеру святого Предтечи: единственно ищи того, чтобы возвеличился Христос в учениках твоих.

Когда Он возвеличится, – ты умалишься по причине возраставшего Христа. Увидев себя умалившимся, исполнись радости. От такого поведения чудный мир будет навеваться на сердце твое; в себе увидишь исполнение слов Христовых: смиряяй себя, вознесется.

Архипастырь видел, что истинных наставников, даже в его время, было очень немного. Зная большую ответственность тех, кому христиане в руководстве вверяют свою жизнь, он предупреждал всякого принимающего на себя звание старца-духовника не по призванию: «Страшное дело – принять по самомнению и самовольно на себя обязанности, которые можно исполнять только по велению Святого Духа и действием Духа, между тем, как общение с сатаною еще не расторгнуто и сосуд не перестает оскверняться действием сатаны! Ужасно такое лицемерство и лицедейство! Гибельно оно для тебя и для ближнего, преступно пред Богом и богохульно».

Гибельность неправильного руководства состоит в том, что неискусный пастырь не может не направлять духовную жизнь пасомых по пути, на котором сам стоит. Если сам он стоит на ложном пути, то и другому будет передавать этот путь, потому что, по словам епископа Игнатия, «послушание образует того, кому он повинуется».

По причине оскудения наставников святитель считал, что лучшим руководителем в духовной жизни христиан является следование святоотеческим писаниям. В одном из писем епископ Игнатий писал: «Кто подчинится этому (святоотеческому) руководству, того можно признать уже спасенным; кто же водится собственным разумением или учением лжеучителей, того должно признать погибшим».

В заключение приведем слова бывшего келейника святителя Игнатия, архимандрита Игнатия (Малышева), в которых хорошо раскрыто значение учения епископа Игнатия для ищущих путь к вечной жизни. «Вы отверзли небо, – писал он, – потекли воды, и жаждущие люди напоились. Вы дали пищу, которая алчущих питает. Так я разумею о ваших творениях и от избытка чувств и душевной благодарности ничего более сказать не могу. Тот лучше знает, что даст бедной душе, – кто благородно созерцается, уделяет от этой трапезы неимущему. Ваша книга – книга жизни и учение воды живой, напояющей души человеческие. Это учение в наше скудное время необходимо, как вода во время пророка».

Журнал «Пастырь»: июль / август 2008 г.

В последнее время появилось несколько публикаций, в которых рисуется искаженная картина событий, происходивших в Глинской пустыни в тот период, когда ее настоятелем был архимандрит Таврион (Батозский). Предпринимаются недостойные попытки возложить ответственность за напряженную ситуацию, возникшую тогда в монастыре, на тех, кто, следуя духу и букве устава Глинской пустыни, не принял нововведений, которые противоречили многовековым традициям обители. Цель авторов этих публикаций заключается в том, чтобы оправдать действия архимандрита Тавриона и бросить тень на защитников чистоты Православия. Непосредственным очевидцем событий того времени был великий Глинский старец схиархимандрит Иоанн (Маслов), в трудах которого убедительно показана истинная подоплека расхождений между тогдашним настоятелем и братией монастыря. Публикуем отрывок из книги отца Иоанна (Маслова) «Глинская пустынь. История обители и ее духовно-просветительная деятельность в XVI-XX веках». Знание подлинных фактов, связанных с недолгим служением архимандрита Тавриона (Батозского) в должности настоятеля Глинской пустыни, важно не только с исторической точки зрения. Современные последователи обновленческих взглядов ссылаются на его священническую практику как на образец для подражания.

В феврале 1957 года архимандрит Серафим (Амелин) обратился к епископу Евстратию с просьбой освободить его по болезненному состоянию и старости (ему было уже восемьдесят четыре года) от обязанностей настоятеля. Наряду с этими причинами, едва ли не основной было стремление старца в конце жизненного пути совершенно предаться богомыслию и безмолвию. Пребывая телом на земле, он давно уже духом был в Горнем Иерусалиме, но, несмотря на затвор, в котором он провел последние годы, заботы о многообразной жизни обители не позволяли ему полностью отрешиться от дел земных.

Братия, хотя и скорбела о решении о. Серафима уйти на покой, но по его благословению выбрала настоятелем архимандрита Тавриона (Батозского), который поступил в Глинскую пустынь еще в 1913 году и, находясь в обители до 1922 года, обучался в живописной мастерской под руководством о. Серафима (Амелина).

Надеясь, что архимандрит Таврион, помня иноческие традиции Глинской пустыни, и в должности настоятеля сохранит послушание старцам, о. Серафим (Амелин) в своем прошении епископу Сумскому и Ахтырскому указал на него как на желательного кандидата на должность настоятеля Глинской пустыни.

Для окончательного решения этого вопроса духовник обители иеросхимонах Серафим (Романцов) ездил в Москву, где «был на приеме лично у Святейшего Патриарха Алексия... Святейший спрашивал о братии, о храме, о церковных службах, о постройке и обещал назначить архимандрита Тавриона». По распоряжению Святейшего Патриарха архимандрит Таврион (в миру Тихон Данилович Батозский) был назначен настоятелем Глинской пустыни 14 марта 1957 года, а 25 апреля принял все дела от архимандрита Серафима (Амелина). Но в должности настоятеля о. Таврион пробыл менее года, так как не оправдал доверия братии. В Глинской пустыни, обители истинно православной, он стал вводить западные католические обычаи церковной жизни, что сразу заметили старцы и братия обители. Кроме того, после окончания вечернего богослужения о. Таврион зажигал свечи на св. престоле, открывал царские врата, начинал читать акафисты и «устраивал общенародное пение». Это противоречило уставу Глинской пустыни, в соответствии с которым после вечернего богослужения братия должна была безмолвно расходиться по келлиям и исполнять келейное правило в тишине.

Отец Таврион приказал вынести Голгофу из храма в соседнюю с храмом комнату, ввел при богослужении вместо строгих распевов Глинской пустыни партесное пение, никак не соответствующее всему аскетическому духу обители [кроме того, как говорится в «Глинском патерике» схиархимандрита Иоанна (Маслова), отец Таврион разрешал всем прихожанам ежедневно причащаться без исповеди, что является нарушением канонических правил].

При входе в храм о. Таврион повесил большие шторы. Икону «Царь Славы» на горнем месте без совета со старцами заменил иконой «Воскресение Христово». Что касается замены иконы, то это не запрещено каноном, но в Глинской пустыни, где без благословения старцев избегали малейших нововведений и крайне дорожили древними традициями, всегда ревностно стремились к соблюдению устава, все эти изменения возмущали братию. Они называли действия о. Тавриона благочестием не по разуму.

Особенно недовольна была братия тем, что о. Таврион ни в чем не советовался с глубоко почитаемым в монастыре, старшим его по возрасту и по духу бывшим настоятелем архимандритом Серафимом (Амелиным). Это было нарушением монашеских правил. Наконец, о. Таврион ни в чем не считался с мнением собора старцев Глинской пустыни, а поступал самовластно.

Стремясь защитить Православие в обители, насельники монастыря неоднократно обращались к епископу Евстратию и как в личной беседе, так и письменно выражали свое недовольство нововведениями настоятеля. Обострились отношения у о. Тавриона и с благочинным Шалыгинского района о. Александром Дворецким, который до этого всегда отстаивал интересы Глинской пустыни.

Преосвященный Евстратий неоднократно как при посещении обители, так и письменно пытался вразумить о. Тавриона, ссылался даже на то, что доля его болезни (осенью 1957 г. епископ был тяжело болен) «от нестроений в обители», но ничего не изменилось.

О католическом уклоне в действиях о. Тавриона стало известно Святейшему Патриарху Алексию. 14 ноября 1957 года епископ Евстратий получил телеграмму от управляющего делами Московской Патриархии протопресвитера Николая Колчицкого, в которой было сказано, что поскольку «братия Глинской пустыни не очень довольна настоятелем, который делает большие перемены без совета старцев обители, то Святейший Патриарх просит вызвать старцев обители Глинской пустыни... и внушить настоятелю, чтобы все дела в обители решались совместно со всеми старцами, а не единолично настоятелем».

В ответ на эту телеграмму 18 ноября под председательством епископа Евстратия было проведено объединенное собрание Сумского епархиального совета и собора старцев Глинской пустыни в составе настоятеля Тавриона, духовника обители иеросхимонаха Серафима, казначея иеромонаха Модеста и эконома иеромонаха Михаила, на котором участники собрания, «движимые братской любовью и послушанием», единодушно постановили отменить в Глинской пустыни нововведения о. Тавриона, а настоятелю решать все вопросы совместно со старцами. В монастыре завели даже журнал для записи решений, принятых на совещании старцев. Но жизнь в обители не нормализовалась. Западная ориентация в действиях о. Тавриона продолжала проявляться. Отец Серафим (Романцов) вынужден был опять ехать к Святейшему Патриарху и просить о смене настоятеля. 15 января 1958 года настоятелем Глинской пустыни опять назначили архимандрита Серафима (Амелина), а архимандрит Таврион (Батозский) указом Святейшего Патриарха был переведен в Почаевскую Лавру.

Журнал «Русский инок» сентябрь 2008 г.

Отец Иоанн известен как замечательный проповедник. Его проповеди имеют глубокий педагогический аспект. В предлагаемом Слове отец Иоанн раскрывает основы христианской антропологии, показывает неестественное (ветхое) состояние человека, с которым приходится работать каждому учителю, и указывает средства, как человеку прийти в состояние естественное (обновленное), как научить ученика «украшать свою душу верой, правдой, любовью и другими добродетелями», как сохранять в душе мир и спокойствие. На примере данной проповеди учитель может показать ученикам и что главная сила в мире не физическая, не материальная, а духовная. «Вера есть величайшая духовная сила, дарованная нам Господом».

Во имя Отца и Сына и Святого Духа! 

Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему (Мк. 1, 3). Эти слова Священного Писания говорят о том, как великий Пророк и Креститель Господень приуготовлял народ к принятию Христа Спасителя. Этот великий избранник Божий был предназначен для того, чтобы уготовить путь Единородному Сыну Божию, грядущему в мир, чтобы расположить и приготовить людей к принятию Иисуса Христа своею проповедью о покаянии. Всех, приходивших к нему в пустыню, приглашал к раскаянию в грехах и к перемене образа жизни. И Сам Спаситель, по вступлении в общественное служение роду человеческому, прежде всего обратился к людям со словом о покаянии. «Покайтесь, – взывал Он, – и веруйте в Евангелие» (Мк. 1,15).

Под покаянием, о котором проповедовал в пустыне святой Иоанн Предтеча и которого требовал от людей Сам Спаситель, разумеется не одно только временное исповедание грехов, а покаяние как добродетель, как постоянное расположение, постоянное старание сознавать свою греховность, очищать свое сердце сокрушением и стремлением к добродетели. На покаяние мы должны смотреть как на существенный наш долг, который должен быть постоянным и непрерывным подвигом всей нашей земной жизни. Нет человека, который бы мог избежать грехов. Такова доля падшего человека. Об этом говорит святой апостол Иоанн Богослов: «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1Ин. 1,8). Апостол Павел говорил о себе, что он есть «первый из грешников» (1Тим. 1,15) и «окаянный» (Рим. 7, 24). Что касается нас, то трудно и выразить, как велико, как тяжко бремя грехов наших.

Мы грешим каждый день, каждый час, грешим мыслями, словами и делами. Грех преследует нас на всех путях нашей жизни, сопутствует нам на всех поприщах нашей деятельности. Некоторые из нас бесстрашно продолжают предаваться грехам и коснеют в них, что может привести нас к полному духовному омерщвлению.

Человек не может быть совершенно безгрешным, но он должен очищать себя от сделанных им грехов искренним покаянием и сокрушением. Если человек впал в какой-либо грех, он должен немедленно восстать от своего падения, то есть мобилизовать все духовные силы и вступить с помощью благодати Божией в борьбу с грехом, а это требует большого подвига. И всякий, кто хочет подвигом добрым подвизаться, кому дорого спасение, не может не считать своим долгом покаяние как постоянный подвиг. Еще мы часто грешим и потому, что в нас весьма сильна наклонность ко грехам, наследованная нами от прародителей. Наклонность ко грехам, взятая со всеми ее видами, именуется в слове Божием «ветхим человеком». Ветхий наш человек так крепко, так глубоко укоренился в нас, что сами собой мы никак не можем освободиться от него, искоренить и умертвить его в себе. И только Господь наш Иисус Христос, придя на землю, указал нам все способы, даровал нам все силы, посредством которых мы бы могли освобождаться от ветхого человека, умерщвлять его в себе и облекаться в нового человека, то есть украшать свою душу верой, правдой, любовью и другими добродетелями. После этого борьба с ветхим человеком и победа над ним стали совершенно возможны. И первое оружие против ветхого человека – это покаяние. Если же мы чужды этого спасительного таинства, если, допуская грехи, не раскаиваемся в них, то ветхий человек более и более утверждается и развивается в нас, овладевая всем существом нашим, покоряя себе и ум, и сердце, и волю нашу. Тогда спасительное пришествие Иисуса Христа на землю останется бесплодным для нас. Кроме того, мы можем лишиться вечного блаженства в Царствии Отца Небесного.

Господь наш Иисус Христос в Своем учении соединяет долг веры с долгом покаяния. «Покайтесь, – взывает Он к нам, – и веруйте в Евангелие». Для получения жизни вечной одного покаяния еще недостаточно для нас, нужна еще вера в Того, Кто Сам в Себе имеет жизнь и блаженство. Вера есть величайшая духовная сила, дарованная нам Господом. Она облекает нас заслугами Иисуса Христа, соединяет нас с Ним, оправдывает нас. Кто из нас имеет истинную и крепкую веру, тот благопоспешно восходит выше и выше по лестнице христианских добродетелей. Но все эти плоды проистекают от веры только тогда, когда ей предшествует и соединяется с ней покаяние как подвиг духовной жизни. Без покаяния нет в душе нашей надлежащей почвы для веры. Без него немыслимы чудные ее действия для нас. Только покаяние, состоящее в глубоком осознании грехов наших, в сердечном сокрушении о них и старании избегать их, дает возможность семенам веры укорениться в душе нашей, произрастать и благоухать добродетелями. Если мы чужды духа покаяния, то грехи умножаются, усиливаются в нас и заглушают семена веры, как сорные травы на ниве заглушают пшеницу.

Так необходим для нас постоянный подвиг покаяния. Мы должны постоянно следить за собой, за своими мыслями, делами и пожеланиями и всячески избегать всего того, что оскорбляет Бога и удаляет Его из нашего сердца. Самолюбие наше обыкновенно шепчет нам, что мы не хуже других людей, и силится разными способами извинить, оправдать наши греховные дела. Под влиянием самолюбия иные люди, если замечают в себе какие-либо добрые расположения, уже считают себя благочестивыми и добродетельными, хотя в душе их скрываются и действуют разные похоти и страсти. По всем этим причинам многие христиане совершенно забывают о подвиге покаяния.

Нам, братья и сестры, следует помнить, что Бог, как везде присущий, всегда находится с нами, взирает на нас, видит все наши помышления и дела, что Он будет некогда судить нас на Страшном суде, где обнаружатся все наши мысли и дела, за которые мы должны будем отдать отчет. И, как говорит Священное Писание, одни пойдут в жизнь вечную, а другие – в муку вечную (Мф. 25, 46).

Постараемся, братья и сестры, всячески избегать греха, бороться с ним, а если и подпадем под его влияние, не будем отчаиваться, но поспешим снова восстать от падения и принести истинное раскаяние пред священнослужителем. И это искреннее раскаяние поможет восстановить в нашей душе мир, спокойствие и единение с Богом. Аминь.

Альманах «Глинские чтения» январь-июнь 2009 г.

(по творениям святителя Феофана Затворника)

Основы духовной внутренней жизни являются одинаковыми и обязательными как для мирянина, так и для монаха. «Цена (жизни) зависит не от того, – пишет епископ Феофан, – что делается, а от того, в каком духе делается».

По учению святителя, «спасаются не в одном (только) монастыре. И в семейном быту спасаются, и во всяком звании и состоянии». Очень часто в письмах епископа Феофана можно встретить следующее выражение: «Спастись везде можно, и спасение не от места и не от внешней обстановки, а от внутреннего настроения». «Путь спасения – не один монастырь, – пишет Владыка, – путей столько, что не перечтешь. Все в душе, а не во внешнем положении. Некто взял на себя чужую вину и был сослан. Там в рудокопиях до конца жизни смиренно трудился... По смерти оказалось, что Богу угодил. А уж что за жизнь».

«Кто в семье живет, – учит епископ Феофан, – тому и спасение – от семейных добродетелей». То есть и в обычной семейной обстановке должно ходить пред Богом. «Вы жалуетесь на хлопоты, развлекающие и не дающие помнить о Господе. Попробуйте так понять все дела свои по хозяйству и по другим отношениям, как бы они прямо от Самого Господа были вам назначаемы; не вообще только, а частно всякое дело таковым понять. Тогда, приступая к делу и совершая его, можно содержать в мысли и то, что нам следует исполнить его, как было бы приятно Господу... Через это при делании будете с Господом. Если в конце, сознав помощь Божию, возблагодарите Господа, то вот и в конце Господь. Если затем, в том же порядке исполните второе, третье дело и так до конца дня, то вот вы весь день с мыслью о Господе. А это ведь и есть то, что требуется, то есть ходить в присутствии Божием».

В другом письме, затрагивая этот вопрос, епископ Феофан раскрывает, что есть мир и мирская жизнь. «Мнение, – пишет он, – будто в мире нельзя спастись, верно, если жить по-мирски. Но если в мире не жить по-мирски, то для спасения от сего беды нет. Мир – страсти, люди, живущие исключительно по страстям, и совокупность обычаев и порядков жизни, придуманных для удовлетворения страстей... Жизнь семейная и гражданская не сама по себе есть мирская, а бывает такой, когда в порядки такой жизни втесняются страсти и удовлетворение их. На семейную и гражданскую жизнь есть заповеди. Если так завести эту жизнь, чтобы в ней господствовали заповеди с прогнанием всего страстного, тогда это будет не мирская, а святая жизнь, Богом благословенная».

Вот еще несколько выражений епископа Феофана о спасении среди семейной жизни и в миру, а также о том, в чем сущность спасения на этом пути. «Брачная жизнь, – пишет он в письме к молодым супругам, – не затворяет двери в Царство Небесное, может не мешать и в духе совершенствоваться. Не во внешних порядках дело, а во внутренних расположениях, чувствах и стремлениях. Их и поревнуйте всадить в сердце. Читайте Евангелие и Апостол, и смотрите, как следует быть христианину настроену, и позаботьтесь так настроиться. Понемножку все придет и займет свое место. Главное – молитва. Она барометр духовной жизни. Непрестанно надо с Господом быть, ибо без Него ни в чем успеха не будет».

В одном из писем святитель так наставляет замужнюю женщину: «Вы – жена, вы – мать, вы – хозяйка. Обязанности по всем этим частям изображены в посланиях Апостольских. Просмотрите их и возьмите на совесть исполнять их. Ибо сомнительно, чтобы спасение могло устроиться помимо исполнения обязанностей, которые налагаются званием и состоянием. Ибо как то и другое от Бога, то то и другое может быть обращено или на угождение Ему, если верно исполняется, или на оскорбление Его, если не исполняется».

Особенностью руководства епископом Феофаном лиц, живущих в миру, является то, что он постоянно им напоминает о необходимости созидать свое спасение именно в мелочах будничной жизни. «Извольте себе записать в памяти, что с минуты пробуждения до минуты закрытия глаз ко сну, все время должно так вести дела, чтобы весь день представлял непрерывную цепь актов самоотвержения, и все Господа ради, пред лицем Его во славу Его. Акты самоотвержения не огромное что суть, а идут среди обычных дел житейских и состоят во внутренних решениях и поворотах воли. Они могут быть под всяким словом, взглядом, движением и под всякой мелочью. Отличительная их черта есть – не допускать самоугодия ни в большом, ни в малом, а во всем идти наперекор себе... Садитесь, например, на диван; приходит желание развалиться... – откажите и приведите члены в напряжение, в струнку. Подобно этому и во всем. Мелочь это, но из полушек рубль составляется... Главное, навыкши этому в мелочах, – и на большом тем охотнее будете так же делать».

По учению епископа Феофана, не только спасения, но и «совершенства можно достигнуть среди семейнной жизни... надо только страсти погашать и искоренять».

Из книги: Схиархимандрит Иоанн (Маслов)

«Лекции по пастырскому богословию» М., 2001 с. 266,267.

Альманах «Глинские чтения» январь-июнь 2009 г.

8 (21) марта 2010 года исполняется 25 лет со дня кончины схимитрополита Серафима (Мажуги), в 2009 году причисленного к лику святых.

После закрытия Глинской пустыни в 1961 году, как старцам, так и молодым Глинским инокам много помогал митрополит Тетрицкаройский Зиновий (в миру Захарий Иоакимович Мажуга, в схиме Серафим). Он сам начинал свой иноческий подвиг в Глинской пустыни и всю жизнь был верным последователем ее духовных традиций.

Митрополит Зиновий родился 14 сентября 1896 года в городе Глухове. В 1914 году он поступил в Глинскую пустынь, где проходил послушание сначала при кучерской, затем при портной. В июне 1920 года был пострижен в рясофор, а в марте 1921 года – в монашество. После закрытия Глинской пустыни в 1922 году отец Зиновий поступил в Драндский Успенский монастырь Сухумской епархии, где в 1924 году епископом Пятигорским Никоном был рукоположен во иеродиакона, а в 1926 году – во иеромонаха.

С 1925 по 1930 гг. отец Зиновий служил в городе Сухуми, затем в Ростове-на-Дону, где был арестован. В заключении он встретился с отцом Серафимом (Романцовым), о чем писал: «Я батюшку Серафима больше... знал по ссылке, когда вместе коротали этот курорт».

С 1942 по 1945 гг. отец Зиновий служил в Тбилисском Сионском Успенском соборе и был духовником скита святой Ольги в Мцхета. В 1943 году он был награжден наперсным крестом, в 1945 году – возведен в сан игумена. С 1945 по 1947 гг. служил в селе Кирово (в Армении), в 1947–1950 гг. – в Батуми. В 1950 году отец Зиновий был назначен настоятелем храма во имя святого князя Александра Невского в Тбилиси и возведен в сан архимандрита, а в 1952 году назначен членом Святейшего Синода Грузинской Православной Церкви.

Этот подвижник духа был столь уважаем иерархами Грузинской Православной Церкви, что в 1956 году он, русский, был рукоположен во епископа, а в 1972 году возведен в сан митрополита Грузинской Православной Церкви. Владыка Зиновий духовно окормлял русские православные приходы в Грузии и Армении.

Своей богоугодной жизнью он показал высокий пример ревностного служения Церкви и самоотверженной любви к ближним. Владыка Зиновий получил все высшие награды Грузинской Православной Церкви, в том числе и право ношения креста на скуфии. Это был старец высокой духовности, его душа была озарена Божественной благодатью, обильно изливающейся на всех, притекающих к его духовному окормлению. Имея во всей полноте дар прозрения, митрополит Зиновий вопрошавшим его открывал волю Божию. Богослужения он совершал с таким благоговением, что схиархимандрит Андроник (Лукаш) писал: «Сколько мне радости, что Господь сподобляет меня помолиться в церкви со святителем нашим».

Неразрывно духовно связанный с братией Глинской пустыни, владыка Зиновий писал, что «всегда молится и призывает благословение на всех Глинских», и сам просил их молитв.

В последние годы жизни митрополит Зиновий много болел и, завершая свой земной путь, принял схиму с именем Серафим (в честь преподобного Серафима Саровского).

Скончался схимитрополит Серафим 8 марта 1985 года по старому стилю на восемьдесят девятом году жизни. Перед отпеванием Святейший и Блаженнейший Илия II, Католикос-Патриарх всея Грузии, произнес прочувственное слово. Он сказал: «Жизнь митрополита Тетрицкаройского Зиновия была полностью посвящена служению Святой Православной Церкви и ближнему. Бывают люди, имена которых надолго остаются в сердцах и молитвах верующих людей. Таким облагодатствованным человеком, человеком, который стяжал благодать Святого Духа, был Высокопреосвященнейший митрополит Зиновий...

Мы все его знаем как великого старца, как человека высокой духовной жизни, который явил пример высокого христианского служения, аскетического подвига. Все те, кто знали Высокопреосвященного митрополита Зиновия, когда-либо имели счастье приходить к нему за благословением, всегда уходили от него внутренне умиротворенными, всегда получали от него духовное утешение. Я один из тех, кто имел многое духовное утешение от митрополита Зиновия. В 1957 году... владыка Зиновий постриг меня в монашество. Митрополит Зиновий принимал участие и в моей хиротонии во епископа, и в моей интронизации на престол Патриарший...

Он всегда с особой любовью принимал каждого приходящего к нему верующего, независимо от того, был ли он русский, грузин или грек. Для него было главным то, что человек нуждался в поддержке и что этот человек был верующий.

И вот сегодня, братия и сестры, мы провожаем владыку Зиновия в Жизнь Вечную, но я верю, что он не оставит всех нас в своих молитвах.

Мы приняли решение, чтобы погребение Высокопреосвященного митрополита Зиновия состоялось здесь же, в храме, чтобы он не только молитвенно был вместе с нами, но и телесно не покидал нас.

Высокопреосвященного митрополита Зиновия знали очень многие, и о том, как его почитали, свидетельствует то множество духовенства, которое прибыло на его погребение... Мы надеемся, что духовное общение, которое было между нами и митрополитом Зиновием, еще более возрастет, потому что его душа предстала пред Престолом Всевышнего и он, мы верим, имеет высокое, великое дерзновение молиться о всех нас».

Митрополит Зиновий погребен в храме во имя святого благоверного князя Александра Невского в Тбилиси, в котором в течение тридцати пяти лет старец духовно окормлял свою паству.

Журнал «Русский инок» январь-март 2010 г.