Завет преподобного Сергия

Среди оригинальных явлений Русской религиозной жизни выдающееся и едва ли не первое место занимает отношение Русского народа к основному христианскому догмату – Св. Троице. В недельном и годовом круге церковных праздников нет ни одного дня, как нет ни одного часа в суточном богослужебном круге, в который было бы установлено особое чествование Триипостасного Божества. Церковный устав не знает храмов, которые носили бы имя Триединого Бога. Всё это потому, конечно, что православная Церковь все свои храмы и всё свое богослужение установила во славу Пресвятой Троицы, хотя и посвящает их или бесплотным небесным силам и прославленным Богом святым, или же воспоминаниям замечательных событий из Священной и Церковной истории. Между тем Русский народ, независимо от высших богословских соображений и церковных уставов, но с глубоким смыслом выбрал один день в году для нарочитого прославления Св. Троицы, именно – день Пятидесятницы. Этот праздник всюду на Руси известен под именем Троицына дня, и лишь немногие, знакомые с богослужебными книгами, знают, что св. Церковь воспоминает в этот день событие Сошествия Св. Духа на Апостолов и этому воспоминанию посвящены все службы Пятидесятницы. Собственно же для Троицына дня нет ни тропаря и кондака, ни паремий, ни канона, ни Апостола и Евангелия, и даже во всём богослужении этого дня о Троице особо напоминает лишь одна стихира «Приидите Триипостасному Божеству поклонимся». Между тем с давних пор на Руси построено и множество храмов, носящих имя Св. Троицы.

Этим созданием Троицких храмов чествование Св. Троицы уже перестаёт быть чисто народным: оно освящается авторитетом Церкви и делается церковным. Явление замечательное! Невольно подымается вопрос: как это всё произошло? Давно ли и кто именно содействовал такому переходу праздника из народного в церковный?

Всякий православный Русский человек легко и правильно ответит на эти вопросы. В нашем религиозном представлении неразрывно соединены имена Св. Троицы и Преп. Сергия. «Троице-Сергий» и «Сергие-Троица» стали для нас однозначащим собственным названием Лавры Преподобного. В ожидании Троицына дня мы невольно мыслью переносимся в эту святую обитель, вместе с нею своим чувством переживаем её торжества и этот праздник признаём собственным лаврским праздником. Эта тесная связь даёт верную нить для решения поставленных вопросов. Но чтобы показать самостоятельное Русское начало празднования Св. Троицы, необходимо заглянуть в историю. Не было ли Троицких храмов и Троицкого праздника ещё раньше на востоке или на западе, и если были, то почему должно признать Русские Троицкие храмы и Русский Троицын день независимыми от них, самостоятельными?

В первый раз¹ слово «Троица», надо думать, уже как известное, употреблено после 180-го года² Феофилом, епископом Антиохийским, во второй книге его к Автолику. В высшей степени замечательно, что ни Сам Иисус Христос, ни Апостолы, ни даже «мужи Апостольские», в сохранившихся сочинениях, ни разу не упомянули слово «Троица», показывая этим, что сущность дела заключается не в числе лиц (потому что Тримурти есть и у Индийцев), а в их отношениях, в единстве и единосущии, которое выражается в глубочайшем единодушии, в нераздельности и неслиянности, т. е. полном согласии, как начале или источнике жизни (живоначальности), ибо вражда только сокращает жизнь и порождает смерть. Объясняя значение первых трёх дней, предшествовавших сотворению светил небесных, Феофил говорит, что эти три дня суть символы Троицы: αί τρεῖς ἡμέραι τῶν φωστήρων γεγονυῖαι (qui ante luminaria fuerunt) τὐποι εἰσίν τῆς Τριἀδος (Trinitatis), τοῦ θεοῦ, ϰαὶ τοῦ Λόγου αὺτοῦ, ϰαὶ τῆς Σοφίας αὐτοὺ ³. С этого времени христианская письменность навсегда усвоила термин Троицы для краткого и точного выражения существа христианского Бога и скоро представила замечательные богословские разъяснения этого основного догмата христианства.

Не так скоро выразилось и определилось внешнее почитание Св. Троицы. Много времени нужно было для того, чтобы христиане из язычников поднялись до той высоты в своих религиозных представлениях, когда три Лица христианского Бога уже не напоминали бы им их прежнего многобожия, а главное – когда они могли бы легко отделить духовное от материального и в последнем видеть лишь слабое напоминание о первом ⁴. Вот почему в первые века Церкви Христовой не было икон Св. Троицы ⁵. Первые христиане позволяли себе изображать непостижимое таинство Троицы только символически – в форме треугольника. Таких изображений до нашего времени сохранилось пять – два в Риме, один в Лионе и два в Африке ⁶. Но ни в катакомбах, ни на древних саркофагах не сохранилось ни одной иконы от первых трёх с половиною веков, на которой, в виде отдельной группы, были бы изображены вместе Три Лица Св. Троицы. Такие иконы стали появляться лишь в конце четвёртого или, быть может, в начале пятого века, как об этом можно думать на основании уцелевших памятников христианской письменности. Первою иконою Св. Троицы нужно признать мозаичное изображение Её в городе Ноле, в церкви Св. Феликса, построенной св. епископом Павлином (353–431 гг.). В 12-м письме к Северу он так описывает содержание этой иконы:

Pleno corruscat Trinitas mysterio:

Stat Christus agno, vox Patris coelo tonat,

Et per columbam Spiritus-Sanctus fluit ⁷.

Голос Отца в небесах, Христос-Агнец и Дух Святой в виде голубя, – все эти характерные особенности содержания иконы напоминают рассказ Ев. Иоанна в 1-й главе ст. 29–34, и Martigny по справедливости считает сюжетом её Крещение Господне ⁸. Этот сюжет был принят Церковью для изображения Троицы, и иконы с таким содержанием были довольно распространены. До десятого века известно их несколько ⁹, напр., в Риме в церквах свв. Козьмы и Дамиана (530 г.), Марка (774 г.), Праксея (818 г.), в Падуанском кафедральном соборе (конца VIII в.) и др.

Почти одновременно стали употреблять другой сюжет для изображения Св. Троицы, именно – явление Аврааму трёх странников. Иконы с таким содержанием известны в Римской базилике Марии Majoris (433 г.) и в церкви св. Виталия Равенского (547 г.)¹⁰.

Известна ещё одна икона Св. Троицы на саркофаге конца IV-гo века в базилике св. Павла, построенной Феодосием. Сюжетом её служит сотворение Евы. На иконе изображены три бородатых лица: Отец сидит на троне, перед Ним Сын держит Еву, а Дух святой стоит за Отцом¹¹. Этот сюжет, очевидно, не был принят Церковью, тогда как первые два, особенно второй, стали самыми употребительными для изображения Св. Троицы.

Чиампини, впрочем, говорит об иконе Св. Троицы более раннего времени. Описывая Ватиканскую базилику, построенную Константином Великим, он упоминает о большом изображении Св. Троицы, высеченном на мраморе. К сожалению, он не называет сюжета этой иконы¹². Н. Кондаков¹³, на основании показания Новгородского архиепископа Антония, называет ещё одну древнюю икону Св. Троицы, которая, по его утверждению, была в Св. Софии. Но нужно сделать большую натяжку, чтобы вывести такое заключение из собственных слов Паломника, говорящего о трёх иконах, а не об одной: «На том же месте три иконы поставлены: а на них написано три Ангелы»¹⁴.

Таким образом, необходимо признать, что в V веке уже существовали иконы Св. Троицы. С этим согласно и показание одного христианского писателя (Lupus) V века, который говорит, что он не знает, с какого времени начались изображения Св. Троицы¹⁵. В последующее время они получали всё большее и большее распространение¹⁶.

У нас на Руси иконы Св. Троицы были с первых же дней христианства. В XV веке существовал даже особый сюжет для них, взятый из стихиры Пятидесятницы «Приидите Триипостасному Божеству поклонимся». Такова икона в церковно-археологическом музее при Киевской Духовной Академии¹⁷.

Широкая распространённость иконографического почитания Св. Троицы имела не одинаковое влияние на храмоздание в Восточной и Западной Церквях. Восток почти не имел храмов Св. Троицы; лишь сравнительно позднейшие писатели говорят, что в глубокой древности существовали такие храмы. Георгий Кодин в своём сочинении «Περί ϰτισμάτων τῆς Κωνσταντινουπόλεος» приписывает Константину Великому построение храма Св. Троицы, восстановленного потом Юстинианом Великим и известного под именем храма Св. Апостолов: «Ὁ μέγας Κωνσταντίνος ἀνήγειρεν. ϰαὶ τὴν ἁγίαν Τριἀδα τὴν οὖσαν εὶς τὸ Ἐξωϰιόνιον, τὴν νῦν δἐ ἁγίους Ἀποστόλους ὀνομαζομένην»¹⁸. Чиампини к тому же времени относит существование маленького храма Троицы в Римской церкви св. Марии de febribus – erat sacellum Sanctissimae Trinitatis indigitatum ¹⁹. Неизвестный автор сочинения «Περί τῶν τἀφων τῶν βασιλέων τῶν ὄντων "εν τῷ ναῷ τῶν Ἁγίων Ἀποστόλων» говорит, что был ещё монастырь Св. Троицы, в котором погребён император Ставракий со своею супругою (царствовавший 2 месяца 6 дней в 811 году) ²⁰. Иоанн Евхаитский (XI в.) передаёт в житии св. Дорофея младшего ещё об одном монастыре Св. Троицы. Когда Дорофей подошёл к одной горе, ему явился монах и, указывая на гору, сказал: «здесь некогда был большой монастырь с храмом Св. Троицы; ты должен в лучшем виде восстановить его, потому что такова воля Троицы»²¹. Гюбш утверждает, что древняя миланская церковь Saint-Sepulcre до Крестовых походов называлась Троицкою²². Наконец, Шуази (L’ Art de bâtir chez les Bysantins, Paris, 1882, 157–167 pp.) называет ещё одну древнюю церковь Св. Троицы в Ефесе, как образец византийского стиля²³.

Но все эти храмы и монастыри Св. Троицы, если и были в действительности, имели очень непродолжительную историю. Ни Георгий Кодин, ни аноним²⁴, ни Прокопий²⁵, ни Бозио, ни Норов²⁶, ни Тексье, уже не знают Троицких храмов ни на современном им востоке (Кодин и аноним), ни в древнейшей Вселенской Церкви (последние писатели)²⁷.

Точно также Восточная Церковь не имела и не имеет и особого богослужебного празднования Св. Троицы. Вся деятельность её в этом случае выразилась в составлении песнопений и молитв Св. Троице, связанных с воскресным богослужением, как общественным по преимуществу. Митрофан, епископ Смирнский, в конце IX века, составил каноны Пресвятой Троице, расположенные по чину 8 гласов и читаемые на воскресной полунощнице ²⁸. Император Лев Мудрый (умер в 911 или 916 г.) написал замечательную стихиру Св. Троице «Приидите Триипостасному Божеству поклонимся», положенную на вечерни Пятидесятницы ²⁹. Марк, современник Льва Мудрого, монах Лавры св. Саввы, эконом Константинопольской Церкви, а потом епископ Отранта в Калабрии, написал прекрасную умилительную молитву Пресвятой Троице, читаемую после воскресного троичного канона на воскресной полунощнице³⁰. Наконец, Никон, начальник Чёрной горы в XI веке, в своём уставе положил читать на повечерии канон Св. Троице³¹.

Этим совершенно исчерпывается участие Восточной Церкви в чествовании Св. Троицы. Но ни отдельного дня, ни особого богослужения для прославления Её в Восточной Церкви не было и нет³².

Очевидно, против отдельного почитания Троицы была высокоразвитая богословская мысль Востока. Самое время, с которого началось богослужебное прославление и призывание Её в Греции, даёт право предполагать некоторые сторонние побуждения к этому. В конце IX века, когда впервые были составлены каноны Пресв. Троице, на Востоке с особою силою надвинулись грозные тучи ислама, – того ислама, который в Троице видит оскорбление Божества и всё богословское образование полагает в заучивании стихов Корана и в длиннейших опровержениях основного христианского догмата, – который свою ненависть к Троице поставил непременным стимулом всей жизни и всех отношений своих последователей к христианам³³. Не поэтому ли и началось тогда богослужебное призывание и поклонение Св. Троице, как совершеннейшему осуществлению нераздельно-единой и неслиянно-свободной жизни?

Тем не менее начавшееся уже обособление празднования Св. Троицы в песнопениях и молитвах Воскресного дня было следствием наступившего упадка богословской мысли. С эпохи иконоборства начинается переход от догматических споров к обрядовым, мистически понимаемым, но не господство обряда, который, как выражение догмата, нельзя ставить ниже последнего, (как художество нельзя ставить ниже философии).

На Западе этот процесс упадка завершился учреждением праздника Троицы. В 1198 году в Западной Церкви был основан религиозный орден, названный Троицким (ordre des Trinitaires). Одно из правил устава его требовало основания храмов, с непременным посвящением их Троице: «Omnes ecclesiae istius ordinis intitulentur nomine Sanctae Trinitatis». Верные своему уставу, орденцы по всему католическому миру построили множество Троицких храмов и монастырей ³⁴. Этим путём был упрочен так называемый на Западе культ Троицы, и к XIII веку Западная Церковь уже имела особый праздник в честь Св. Троицы и празднует его и до сих пор в 8-й день по сошествии Св. Духа, в нашу неделю всех Святых³⁵.

У нас на Руси Троицкие храмы появляются вскоре после принятия христианства, но до конца XIV-го, или даже начала XV века, не получают широкого распространения. Есть предание, что ещё св. Ольга построила во Пскове храм Св. Троицы и пророчески предсказала его будущую славную историю. Наши летописи сохранили известия только о весьма немногих таких храмах на протяжении первых почти четырёх веков истории России. Древнейшая из них была и до сих пор остаётся во Пскове. Её построение относится к первой половине XII века, к княжению Всеволода Мстиславича, внука Владимира Мономаха. Передавая о смерти его в 6646 (1138) году, летописец добавляет: «и положен бысть в церкви Святой Троице, юже бе сам создал в Пльскове»³⁶. Несколько позже храмы Св. Троицы появляются в Новгороде. Местный летописец рассказывает о построении первого в 6673 (1165) году: «Том же лете поставиша церковь Святыя Троицы Шетициници»³⁷. В дальнейшей истории Новгорода рассказывается два раза о пожаре церкви Св. Троицы, в 1194 и 1224 годах. Та же ли самая эта церковь, или другая, или даже ещё особых две церкви разумеются здесь – судить трудно. Несомненно, что в Новгороде была и другая Троицкая церковь, которая снесена была разливом Волхова в 6929 (1421) году: «Того же лета бысть вода велика в Волхове... а с Коломенец и церковь снесе Святую Троицю»³⁸. Р. Л. Марков («Русский Вестник», 1892 года, май, 201 стр.) полагает, что был ещё в Курской губернии «Троицкий монастырь, что на р. Рати», первым игуменом которого был будто-бы св. Петр, впоследствии митрополит Киевский и всея России чудотворец. Но здесь, очевидно, – географическое недоразумение, так как Ратский Спасский, а не Троицкий, монастырь, в котором был игуменом св. Петр, находился на р. Рати в Галиции³⁹. Наконец, к тому же времени надо отнести начало Троицкого монастыря в северо-восточной России около города Великого Устюга. Местный летописец весьма оригинально объясняет название этого монастыря: «В тыя прешедшия древния времена, близ начальнаго города Гледена (рекомаго последи Устюга), построена святая обитель Живоначальныя Троицы, которая и до ныне зрится. По причине двух рек, Юга и Сухоны, течение свое во едино слияние соединяющих и третию реку из себе составляющих, и тако по причине оных трех рек наречется святая обитель Живоначальныя Троицы; а в которыя лета построися, о том подлиннаго летописания обрести не возмогохом»⁴⁰.

Эти Троицкие храмы были исключительным явлением среди тогдашних Русских храмов и не имели никакого влияния на дальнейшую судьбу нашего храмоздания, оставшись неизвестными в средней полосе России, где с началом XV века строятся в таком множестве храмы Св. Троицы. Их первоначальное появление во Пскове и Новгороде, имевших в то время частые и близкие сношения с Западом, может вызывать предположение о заимствовании. Предположение возможное, но не верное. Не может быть, чтобы на родине «бабы» св. Владимира было какое-нибудь заимствование с Запада, а тем более связанное с её святым именем. То было время, когда все просвещённые силы Руси с полною энергией стремились сохранить греческое православие в неприкосновенной целости. В то время решительно запрещалось не только «хвалить чужую веру»⁴¹, но и оставаться равнодушным свидетелем религиозного спора других⁴². При таком условии могла ли быть тогда речь о заимствованиях с Запада? А если допустить влияние Западной Церкви на посвящение Русских храмов Св. Троице, то окажется совершенно непонятным, почему же вместе с этим Русские люди ничего не заимствовали из западного «культа» Троицы и даже самый праздник Троицы усвоили совсем не тому дню, в который он празднуется на Западе. Можно думать даже, что Троицын день совсем не был известен в богослужебных книгах на Руси до XIV века. По крайней мере в «Правиле митрополита Максима» (1283–1305 гг.) о посте в среду и пятницу праздник Пятидесятницы и следующая за ним неделя не имеют такого названия: «О сем же и по пянтикостии празднуем неделю едину происхождение святаго и животворящаго Духа, и есть си вся неделя неудержанно до недели всех святых»⁴³.

Всё это даёт полное право считать самостоятельным начало даже первых Троицких храмов в России. От Греции нельзя было заимствовать их, потому что Греция сама, можно сказать, их не имела. Разбросанные по окраинам тогдашней России, в изобилии окружённой языческими племенами, они, несомненно, назначались для них быть светильниками новой живой веры в Троицу единосущную и нераздельную, как полноту, источник и образец жизни. (Не говорим «идеал жизни», потому что идеал требует созерцания недоступного, а образец – своего осуществления: будите убо вы совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть. Mф. 5:48).

Так до XIV века не могло установиться почитание Троицы. Несомненно, причиной этого было то, что вера в Троицу оставалась только необходимым членом в системе христианского вероучения, но ясно не сознавалось нравственное значение её, как активного начала в жизни христиан.

Всякое верование в любой религии есть не только отвлечённое выражение философского миросозерцания исповедующего её народа, но вместе и выражение нравственных понятий его, закон жизни этого народа, налагающий на него известные требования и обязывающий осуществить их в жизни.

Какие же обязательства налагала вера в Св. Троицу? Какое выражение получили они в жизни тогдашних христиан? Напрасно мы стали бы искать ответов на эти вопросы: ни письменность, ни жизнь Русских людей на протяжении почти пяти веков их исторической жизни нам не дают их. Мы разумеем не личную жизнь каждого человека, которая должна стоять вне суда истории, но общественную и государственную жизнь Русских людей, которая, без сомнения, была и есть у них, – (хотя они и стали христианами), а значит – так или иначе отражает на себе их христианские взгляды, или, по крайней мере, должна быть их осуществлением; потому что нельзя поставить непроницаемую стену между частной и общественной жизнью человека, живущего среди себе подобных. Внутри раздираемая усобицами, совне подавляемая невыносимым игом фанатичных последователей ислама, она скорее напоминала постепенное умирание, чем начинающуюся жизнь молодого, много обещающего народа. В ней был, но не привился ещё плодовитый черешок, который расцвёл потом роскошным деревом.

В XIV веке Господу угодно было явить на Руси великого подвижника, святого мужа, ставшего навеки водителем исторических судеб России, – Преподобного Сергия, Радонежского чудотворца. Свою небесную миссию Российского путеводителя он исполнил указанием задач ближайшей и всей последующей истории России: свержение татарского ига и независимость государства, прекращение усобиц и свободное объединение под единодержавною властью Московского государя.

Преподобный Сергий не только благословил Донского на решительную битву с татарами, но и помог своим непосредственным участием до конца побороть нетерпимое иго ислама. И на Куликовом поле, и под Казанью, он сам чудесно являлся Русским героям и своим явлением уже заранее решал их победу. Недаром татары и после смерти Преподобного, взявши Москву, не считали ещё законченным своё дело разорения Русского государства, но шли ещё жечь и Троицкую Лавру Преподобного, как это было, напр., при Едигее в 1408 г. Они отлично знали, что там именно поднято вечно живое знамя, перед которым во прах падёт их бездушный ислам. Мы не говорим уже о других величайших посмертных чудесах Преподобного в деле освобождения Русской земли от врагов, как напр., поднятие Минина и Нижегородцев в 1612 году и т. п.

Вместе с этим Преподобный дал положительные начала внутренней жизни России. Он сам ходил к мятежным князьям Нижнего, Рязани, Твери и Ростова и всеми мерами склонил их помириться с Москвой и дружно стать на общую взаимную службу под единой державой великого князя Московского. Он сам утвердил, а может быть и внушил, духовную грамоту Димитрия Иоанновича, завещавшего престол своему старшему сыну Василию Дмитриевичу, и этим прекратил повод к усобицам, указав порядок законного наследования престола и тем навсегда укрепив самодержавную власть Московского государя. Можно сказать, великая самодержавная Россия стоит Преподобным Сергием.

Во главу своего дела освобождения, собирания и укрепления России Преподобный Сергий положил собственноручное создание в 1340 году храма Св. Троицы, около которого и основалась потом его знаменитая Троице-Сергиева Лавра, залог единства земли и независимости Московского государства от материального подчинения Востоку, а в будущем – и от умственного подчинения Западу. В Троице им было указано не только святейшее совершенство вечной жизни, но и образец для жизни человеческой, знамя, под которым должно стоять всё человечество, потому что в Троице, как нераздельной, осуждаются усобицы и требуется собирание, а в Троице неслиянной осуждается иго и требуется освобождение. И если в области, куда население удалялось от татарских и других вражеских погромов, возник и процвёл монастырь с именем св. Троицы, то несомненно, что в этом имени крылась надежда спасения всей земли и её независимости. Если Русский народ с покорностью объединился около Москвы, ничего не утратив из своего духовного богатства, если он собирал под её державу многоразличные племена и языки, если в этом множестве он сумел найти объединяющий центр в самодержавной власти Московского государя, то, очевидно, он сроднился с делом Преподобного и верно почувствовал своё кафолическое, вселенское православие, собирающее всех в одно стадо к одному пастырю, не уничтожая национальности и языки. Само собою разумеется, что вся история Московского государства может служить только началом, только далеко несовершенным выражением Образца, которому воздвиг храм Преподобный Сергий.

Как скоро почитание Св. Троицы стало внешним выражением стремления Русского народа к Святейшему Образцу жизни, Троицкие храмы явились сами собой. Вслед за первым Троицким храмом, построенным в 1340 году руками самого Преподобного Сергия, в течение одного столетия их построено так много, что нет возможности точно сосчитать их на всём пространстве России. Явились даже целые Троицкие города и сёла.

Но Русский народ не забыл того, кто научил его почитать Св. Троицу. Вскоре после смерти Преподобного, на его родине был создан монастырь Св. Троицы и при главном храме его – придел Преп. Сергия⁴⁴. Можно сказать, было даже правилом при Троицких храмах строить Сергиевские приделы. Даже в наше время они редко где разъединены. Это соединение имён Троицы и Сергия и это постоянство в храмоздании ясно свидетельствуют, кому Россия обязана и почитанием Троицы и Троицкими храмами.

Однако церковное празднование в честь Св. Троицы не было установлено ни Преп. Сергием, ни после него. Такое заключение дают право сделать и печатная литература, и древние рукописные богослужебные книги. В последних праздник Пятидесятницы называется иногда Троицыным днём ⁴⁵, а неделя Пятидесятницы – Троицкою неделею⁴⁶. В старопечатном Иосифовском церковном Уставе 1641 года Пятидесятница тоже называется Троицыным днём. Встречаются и составные части особой службы Св. Троице. Так, в Часослове XVI в. (У. 55) в «Указе оставшим Апостолом и Евангелием не празднуемым святым» под «Службою Святей Троици» показаны Апостол и два Евангелия, правда те же самые, которые теперь читаются на Пятидесятницу. В Обиходнике XVII в. (М. 342) указан запев канона «Пресвятая Троице Боже наш слава Тебе». Здесь же сказано, что на вечерни недели Пятидесятницы «ставим на аналое праздник Св. Троицу». То же самое и в печатном Уставе 1641 года. В Обиходнике начала XVII в. (У. 147) на вечерни в Троицкую неделю упоминается Троицкая ектения. Какая это была ектения, легко узнать из печатной Цветной Триоди 1591 года. Эта ектения состояла из 26 прошений, из которых только два прямо относились к празднику Св. Троицы: «О поклонятися присно душевно и телесно, и пети Святую единосущную Троицу во единстве, Господу помолимся»; «О быти нам обещником осияния Божественнаго истинныя и животворящия Троицы, Господу помолимся». Остальные прошения сводятся в одном: «О услышати Господу Богу нашему нас грешных и послати на ны Дух Святый; освятити нас Господу помолимся». Эта ектения оставалась в московских изданиях до 1660 года. В Цветной Триоди киевской 1631 года эта ектения состоит только из 18 прошений, включая сюда и два вышеприведённых. Служба здесь иллюстрирована картинами, напр., стихира «Приидите Триипостасному Божеству поклонимся» украшена изображением Св. Троицы. В изданиях других юго-западных типографий (Львовской, Терговищской, Черниговской, Почаевской) состав ектении не изменяется и остаётся таким очень долго; напр., эта ектения есть в Почаевской Цветной Триоди 1786 года. Но нигде не встречается цельной службы Св. Троице. Не знают её и исследователи тогдашнего богослужения Русской Церкви Н. Одинцов и А. Дмитриевский. Очевидно, её совсем не было, как и теперь нет, в Русской Церкви. Известен лишь особый акафист Св. Троице, составленный из стихир Пятидесятницы, но и он известен по весьма поздней рукописи XVIII века (У. 108). В нынешнем столетии составлен, впрочем, совершенно самостоятельно архиепископом Херсонским Иннокентием особый акафист, напечатанный в Санкт-Петербурге в 1849 году. Были лишь попытки в XVI и XVII вв. превратить праздник Сошествия Св. Духа в праздник Троицы, но эти попытки были скоро оставлены.

Таким образом полное и отдельное празднование Св. Троицы не установилось на Руси. Мы не будем входить в рассмотрение ближайших причин этого явления. Мы позволим себе высказать только нашу надежду, что с течением времени установится на Руси и достойное празднование Св. Троицы. Установление особого праздника во славу Пресвятой Троицы, вседневно и, можно сказать, всечасно почитаемой, не будет ограничением Её славы, а послужит к более глубокому проникновению Её в души и сердца всех, потому что большинство, поражённое славою святых лиц и священных событий, совместно с Троицею ежедневно прославляемых, за временно почитаемым забывает всегда чтимую. Потому-то и нужен особый праздник, или особые дни для исключительного прославления, чтобы показать Триединое Существо, как образец для всех, притом для всех – не в их отдельности и розни, а в совокупности и единстве, не лишающих, однако, их личности и свободы и в свободе не допускающих произвола.

Уравнять внешнее выражение с внутренним содержанием, мысль с делом и обряд с догматом – вот завет Преподобного Сергия Русской Церкви и Русскому государству.