Мудрые советы свт. Филарета, митр. Московского. Из его писем к наместнику Сергиевой Лавры архим. Антонию

Вот уже и 25 лет прошло со дня кончины приснопамятного святителя московского Филарета (†19 ноября 1867 г.). Кому не известен сей великий Учитель Церкви? Кто не увлекался его поистине вдохновенными писаниями? Но едва ли много найдется людей, которые успели не только прочитать, но даже оглянуть все доброе, оставленное нам в его благодатном слове. Говорим: «даже оглянуть», потому что многое из его творений и особенно писем рассеяно во множестве журнальных книг, не всякому доступных, не всякому и ведомых. А между тем не только в его капитальных сочинениях, но даже в его частных письмах встречается немало сокровищ назидательных, истолковательных, канонических. В письмах своих он является (смеем сказать) еще лучше, чем в своих сочинениях: проще, сердечнее. Читая их, особенно в их целом виде, словно подходишь ближе к нему самому и чувствуешь, что с тобою говорит мудрый наставник, искренний друг, благосострадательный человек, любящий отец. И как часто самые простые истины он говорит тебе как бы изваянным словом! Помянем же его в настоящую годовщину его же словом. Редакция «Троицких листков» находит приличным прежде всего остановиться на письмах его в Троицкую Лавру, к бывшему наместнику ее, Архимандриту Антонию. Писем этих вышло четыре большие части, в 1905 страниц, с двумя прекрасными портретами – Святителя и Архимандрита (М. 1877–1884 г.; 7 р. 50 к.). Мы постараемся извлечь из них наиболее достойное внимание и общеполезное.

Благослови, Святитель Божий, прочесть и воспринять в сердце твои речи о храме Божием, о молитвах в нем, о приношениях в пользу его; научи нас правилам жизни, отношениям к людям, перенесению скорбей и многому другому, что благовествуешь нам силою многою!¹

Господи, благослови; прости дерзновение, и настави нас на истину Твою (IV, 220)

1) Для чего созидается и освящается храм? Для богослужения вообще? – Оно совершается и вне храма. – Для таинств? – И большая часть таинств могут совершаться вне храма. Только одно таинство, таинство Тела и Крови Христовых непременно требуют освященного храма. Следственно храм созидается и освящается наипаче для того, чтобы в нем было священнодействуемо и хранимо Тело и Кровь Христовы. Для сей величайшей на земле святыни требовалось святое хранилище. Из сего следует, что только по крайней нужде Тело и Кровь Христовы могут быть выносимы из храма; а имеющий оныя в простом доме или келлии без нужды – оскорбляет сию святыню (III, 127).

2) Хорошо, когда вольная уст и руки приносятся Господу; о сем Он благоволит (Пс. 118:108). Не надобно с домогательством вынимать из уст и рук ближнего дары Господу (I, 58).

3) Вклад монаха по смерти – дело не великое; монаху надобно не откладывая отдавать излишнее Богу или бедным (I, 18).

4) Недостаток благоговейного внимания в пении едва ли не бывает особенно в праздники, когда, стараясь петь хорошо, сим внешним вниманием вредят внутреннему. Надобно поговаривать поющим, что пение искусное приятно людям на краткое время, а пение благоговейное Богу угодно и людям полезно, вводя в них дух, которым оно дышит (II, 79).

5) Пения по нотам я не запрещал, но пения партесного никогда в женских монастырях не находил порядочным, и потому никогда не одобрял. В нем более труда, нежели пользы, более тщеславия мнимым искусством, нежели назидания и помощи молитве. Учите и пусть учат прочих утверждать церковный порядок на благоговении и страхе Божием (II, 257).

6) Как худой век охотнее верит худому, нежели доброму, то соблазн идет скорее назидания, и надобно беречься не только зла, но и небрежности, может быть немного виновной, однако питающей соблазн (II, 75).

7) Апостол (Павел) собрал милостыню и промышляет добрая не токмо пред Богом, чтобы она была верно употреблена, но и пред человеки, чтобы не сомневались в добром ее употреблении. Вот пример и наставление для людей, проходящих должности общественные (I, 110).

8) Если бы мы смотрели только на свое недостаточество, то все могли бы убежать от своих должностей; но мы должны взирать на волю и устроение Божие, и где провидением Божиим поставлены, там по возможности трудиться и действовать (III, 81).

9) Отложите помысл завидовать скитскому монаху, пользующемуся миром и свободою. Понести некоторое лишение внутреннего утешения в служении ближнему не есть утрата (III, 344).

10) Безмолвие, конечно, вещь хорошая. Но думаю, кто призван послужить в обществе, не должен уходить от сего без особенного указания от провидения Божия (I, 285).

11) Понести тяготы братии есть дело терпения, а в терпении, думаю, есть зерно безмолвия (IV, 103).

12) Благословен Бог, не оставляющий нас унывать в недостоинстве нашем, но присутствием благодати Своей утверждающий дерзновение упования. Да воздвигнемся к деланию благому при столь близкой помощи (I, 65).

13) «Я – ничто; но Ты, Господи, призываешь меня служить Тебе: влецы мя в след Тебе; твори из моего ничтожества, или хуже нежели ничтожества, что Тебе благоугодно!» Нет сомнения, что чем совершеннее человек предается Господу, тем обильнее Господь дарует ему свое общение. Дивна милость Господа, который на пути внутренней, сокровенной жизни, где нет старца наблюдателя и указателя, Сам указует, когда не довольно доброе, потому что требуется лучшее, и изрекает Свое слово: оставь себя и служи Господу. Ангел ли Господен, по воле Господней, образует слово в сердце, или иное сокровенное действие благодати Божией, пусть останется сие в Его всеведении. Но можем быть уверены, что послано слово благое: воспользуемся им внимательно (IV, 222).

14) Всякий действующий больше или меньше распространяет жизнь, какою живет, новую или ветхую. Дар распространять в других высшую жизнь есть высший: благо тому, кто употребляется благодатью в орудие сего (I, 126).

15) Если есть надежда послужить душе сколько-нибудь связанной, и случай к тому не произвольно нами изыскан, а подан провидением Божиим, не надобно отталкивать такой случай (I, 11).

16) Должно стоять на страже, где кто поставлен; но могут встретиться обстоятельства, в которых желательно уступить место более крепкому и более искусному. Господь да творит волю Свою (II, 402).

17) Некоторые оставляли место, на которое поставлены были Провидением и законною властью, а потом чувствовали более затруднения, нежели прежде (III, 359).

18) По истине, благо человеку, когда Господь Иисус Христос есть его сердце и его жизнь, – и не только ему благо, но – и через него – и приближающимся к нему. Ибо какая сила в средоточии, такая распространяется и в окружность и действует в ней. И обратно: лишающий себя сего добра, своим нерадением, лишает чего-нибудь и других (I, 121).

19) Если бы мы были более отвлечены от земного и более очищены, чтобы созерцать силу воскресения Христова, действующую на все поврежденное падением Адамовым, от духовного до телесного, сколько новых источников удивления, благоговения, благодарения и прославления нам бы открылось! Но пыль земных сует и пристрастий засыпает око ума, и, не отвращая очей от суеты, мы сами себе заграждаем созерцание истины. Однако и одна мысль в самой темноте нашей довольно видимая, что Господь предан бысть за прегрешения наша и воста за оправдание наше (Рим. 4:25), – какой уже свет проливает и на седящие во тьме! Да восстанем! Да престанем умножать грехами страдания Господа; не оставим готового для нас в Нем оправдания (I, 203, 204).

20) Душа, утвержденная в Боге, не должна колебаться, что бы не происходило вне ее, и наипаче в особенном служебном предстоянии Господу, а не окрест себя (I, 431. 348).

21) Молитесь, да будет воля Божия; вы знаете, что нет ничего лучше воли Божией (I, 86).

22) Молитесь за ближнего, устраняя огорчение, и просите вынимать за него часть на проскомидии. Молитва без любви не бывает услышана (I, 281).

23) Церковь молит нам Ангела мирна, верна наставника, хранителя душ и телес: молитва важная, и желательно, чтобы каждый и каждый раз прилагал к ней сердечное внимание. При священнослужении Церковь просит ангелов сослужащих нам: и в сем случае важно для служащего, чтобы он с полным вниманием и разумением приносил свою молитву (I, 172). Утешительно и прекрасно единство и союз Церкви небесной и сущей на земли (II, 70).

24) Земля празднует дни святых, и они горькую обязанность имеют быть на земли. Потому надобно с ними соединяться. Они просят наших молитв и говорят: «Мы принесем ваши молитвы, уже очищенные нашим посредством, перед престол Всевышняго». Предстательство святых есть звено, соединяющее слабое существо земных с небом… Хорошо священнику иметь сие в мыслях, когда говорит отпуст. О, если бы и все со вниманием, а не по памяти только именовали дневного святого! (I, 223–224).

25) Церковь учит нас молиться об усопших, не рассуждая, во аде ли кто из них, хотя вероятно, что есть такие между поминаемыми в Церкви. Это хорошо и смиренно, потому что не знаем жребия отшедших, не берем ни о ком осуждающей мысли, что он во аде, и не дерзновенно просим. В молитвах Пятидесятницы имеем свидетельство, что Господь сподобляет приимати молитвенныя очищения о иже во аде держимых. Но может быть, Церковь имела особенную мысль: сию, многое дерзновение заключающую, молитву отнести к особенному важному дню, а не предоставлять всякому человеку и времени (I, 171).

26) Макарий Великий молился даже о язычнике, умершем. Дерзновение чудотворца не удобно обратить в общее правило (IV, 277). Один из святых римских пап (Григорий Двоеслов), случайно вспомнив о добродетелях языческого императора Траяна, молился о нем, и имел откровение, что молитва его не отвержена, но чтобы он впредь не приносил таких дерзновенных молитв (I, 171).

27) О живом лютеранине можно петь молебен и просить ему благодати Божией, привлекающей в единство истинной Церкви; но о умершем – иное дело. Мы его не осуждаем, но его была воля остаться до конца вне пределов Православной Церкви. Зная некоторых лютеран, имевших уважение и веру к Православной Церкви, но скончавшихся вне соединения с нею: в утешение присных верных, я дозволял о них молитву, не открытую в Церкви, (с которой они открыто не соединились в жизни), а поминовение на проскомидии и панихиды в доме (IV, 278).

28) Прискорбно лишаться добрых и полезных; но если отходит добрый в добром уповании, то скажем ему: иди и молись о нас. О призываемых от нас в будущий век с благою надеждою – не скорбите много. По любви к ним скажем: идите с миром, хотя нам и жаль; а они воздадут нам молитвами (III, 197).

29) Если жалуемся на лепость и холодность, надобно поискать, не впал ли в душу какой из тех помыслов, кои тяготят долу, а не воспаряют горе; а это помыслы, в коих что-либо присвояется себе, или замечаются недостатки ближних (I, 43).

30) Надобно внимательно осмотреться, не остается ли в совести что-либо пренебреженное, что служит дорогою искупителю входить в помыслы и возмущать их (I, 66).

31) Враг злится на добро. Когда стоят в добре с силою и чистотою, стрелы младенец бывают язвы его (Пс. 62:8). Примесь несовершенства, неправости, невнимания, лености, страстного в помышлениях и побуждениях дает доступ ходящему по нечистым путям, и он становится дерзок и нагл (I, 256).

32) При нападении темных сил, человек внутренно молящийся подобен заключившемуся в твердой крепости, а обращающий речь к сопротивным подобен делающему вылазку, что можно крепкому, а слабому опасно (III, 76).

33) К совету – не внимать действием лукавых, а утверждать ум в присутствии Божием и в молитве, не нужно ли присовокупить совет – испытывать внимательно себя, не удерживает ли человек добровольно какого страстного помысла, или чего темного в совести, что открывает дорогу и доступ обитателям тьмы, и тщательно хранить и восстановлять мир совести (II, 71).

34) Благословенна сила святыни, так удобно побеждающая силу вражию, и в нашей немощи совершающаяся. Но как жалок человек, уже посетившую его силу света удержать не сумеющий! И как удобно живот паки аду приближается! (III, 78).

35) До какой благовидности доходит враг душ со своим лукавством! Довольно странный опыт (был), что враг дерзал злоупотреблять и знамение креста, и святые слова, которых в других случаях боится и убегает. Небрежное и поверхностное, без внимания и внутреннего участия, употребление сих святынь рассеянными человеками, может быть, дало врагу мысль, что и он может взять на минуту святым огнем горящий уголь в свои нечистые челюсти и руки. Как же велико зло невнимание! (I, 251)².

36) При общих молитвах употреблять только то, что благословлено и принято Церковью, а не вводить нового по частному изволению, хотя и доброго, которое может отворить дорогу к нововведениям сомнительным. Мне кажется, надобно стараться не о расширении церковного правила, но о том, чтобы существующее правило совершаемо было больше и больше степенно и неспешно, чтобы больше давать места вниманию, размышлению, умилению и созерцанию (I, 261).

37) Вы говорите, только бы молился человек, какими бы то ни было словами. – Согласен, и прибавлю, что в простоте верующий иногда нестройными словами молится лучше разумеющего, чему есть пример в сказании отцов. Но иное – молиться для себя, иное – публиковать молитву для употребления другим. Церковь даст нам молитвы, взяв из уст святых, чтобы молитвы были хороши и чувством, и примером, и разумом. Неправ тот, кто предлагает другим свои бестолковые выражения молитвы (II, 423).

38) Стыдно видеть, что в соблюдении воскресного дня неправославные лучше православных. Иногда беспорядок сей становится неисправим человеческими средствами: надобно страшиться исправительных мер с Неба, более сильных, нежели какие уже испытываем (III, 244).

39) Слава Богу, что смиренные земли усердно притекают к Господу и угоднику его (Сергию). На их простых сердцах да успокоивается взор милосердия Господня, да не яростно воззрит на нас, более знающих, но не делающих (III, 94).

40) Братолюбное сближение для добрых упражнений – вещь хорошая. Желательно, чтобы сего было больше. Но надобно, чтобы особенные сближения не были многоприметны, чтобы не делать вида отделения частного из братолюбия всеобщего (I, 36).

41) Право, надобно быть осторожну. Не наша, думаю, мера успокоивать себя чистотою намерений тогда, как отступаем от правил обыкновенной осторожности (I, 94).

42) Лучше употребить осторожность, может быть, и ненужную, нежели не употребить осторожности, может быть, нужной; сим не будет нанесено вреда никакому доброму делу (II, 264).

43) Прискорбно замечать разделение там, где должно быть единство. Но поскорбим о вещи и не оскорбимся на людей. Да сотворит Господь, да все едино будут, как Он хощет (I, 39).

44) По слухам не надобно предаваться духу подозрения, а еще менее осуждения (I, 31).

45) Не допускайте внешним волнениям нарушать внутренний мир, но сим миром утишайте оныя (I, 113).

46) Если не отрекался некто и с ненавидящими мира быть мирен (Пс. 119:6), не отрекайтесь иметь мир с погрешающими, неотрекающимися от исправления. Будьте мирны с потерявшими мир ошибкою, по ухищрению врага (II, 251, 407).

47) Забудем прежние немощи брата, чтобы Бог забыл наши грехи (I, 152).

48) Старец Серафим (Саровский) учил не бранить за порок, а только раскрывать его срам и последствия. Прекрасный совет. Молитвы старца да помогут нам научиться исполнению (I, 95).

49) Обличать за себя трудно, чтобы не примешалось самооправдание. Не лучше ли помолиться только, чтобы Бог вразумил каждого смотреть на дело ближнего простым оком, без осуждения и подозрения (I, 36).

50) Упрямого – слово со властью может ожесточить больше; он лучше может увидеть правду, если ввести его в свободное рассуждение (II, 438–439).

51) Несознательность – нехороший признак; она укрепляет гнездо искушения, вместо того, чтобы разорить оное (I, 152).

52) Дар прощать выше дара исправлять наказанием; (но) успевает тот, кто берется за дело своея меры (I, 28).

53) Милость хороша, но и правды обижать не надобно (III, 246).

54) Вы желаете оказать милосердие согрешившему. Доброе дело. Но и правосудие нужно. Суд Божий есть, – сказал благочестивый царь Иосафат. То есть: суд есть такое дело, которое Бог вверяет человеку, чтобы служить правосудию Божию (IV, 415).

55) Не употребляй одной милости, где нужна и справедливость, хотя не строгая, а снисходительная… Миловать и тайно врачевать – бесспорно хорошо, когда так приемлется врачевание. Но когда явен проступок и явно неповиновение исправлению и человек стремится и дальше на стропотный путь, … надобна некоторая осторожность, чтобы своеволие и худой пример не являлись побеждающими и торжествующими (I, 388, 391).

56) Немощь брата надобно покрывать и тихо исправлять, доколе нет соблазна многим; а когда соблазн является, то надобно – или передать дело правосудию, или присоветовать брату удалиться инуды, чтобы и он меньше смущался и других менее смущал (I, 95).

57) Мне кажется, по нынешней порче людей, правило – удалить человека, опорочившего себя, без наказания – не достигает цели, которой хочет человеколюбие… Умеренная епитимия вскоре по проступке яснее говорит поползновенным: берегись! (IV, 417).

58) Нужно, чтобы человек в своих действиях вообще сохранял спокойную твердость и остерегался всякого волнения и раздражения, ибо волнение и раздражение нервов усиливает способность принимать впечатления темного невидимого (II, 71).

59) Гнев гневом не врачуется. Твердая, но спокойная истина вразумляет обманывающую саму себя страсть (II, 451).

60) Вы называете злоязычие бесоязычием. Может быть, и так. Но осмотримся, не браним ли ближнего, нас огорчившего, когда думаем усиленно жестким словом бранить беса? Вы еще изобрели выражение обесовленный человек. Это сильнее, нежели беснуемый; это значит – почти превратившийся в беса. Сделайте милость, осмотритесь, в любви ли ходит сие выражение (I, 111, 114).

61) Мне кажется, не излишне обратить внимание на то, правы ли мы, чтобы удобнее действовать на неправых с любовью и смирением… Постараемся же исправлять погрешивших с терпением, чтобы исправить опущенное, может быть, и нами (II, 404, 405).

62) Надобно терпеть искушение, когда оно найдет, а не вводить самого себя в искушение и с тем вместе других, когда нам заповедано молиться: не введи нас во искушение (II, 421).

63) Всякому подвизающемуся о своем спасении можно и должно сказать: несть ти потреба тайных (Сир. 3:22); не ищи знать сокровенное или будущее. Для спасения нужно веровать, исполнять заповеди, очищать сердце, а не любопытствовать. Желать знать сокровенное – опасно, а желать открывать оное – еще опаснее (III, 199).

64) Неполезно дорого ценить и высоко ставить самого себя. Кто не ценит себя высоко и остерегается от притязаний, тому не очень трудно и в таком месте, которое хуже обитаемого (I, 93; 33–34).

65) Послушание в простоте есть вещь, лучше которой желать не надобно. Мне кажется, простее – сказать и показать начальствующему что делается, нежели не сказать и сделать по своему разуму. А притом эта простота и осторожнее простоты, делающей по-своему (I, 213).

66) Необходимо остерегаться, чтобы самолюбие не окрадывало того, что мнится делать ревность, чтобы борьба и развлечение в делах не мешали тихо входить в клеть свою и помолиться Отцу втайне… Да, не мешают: преследуют, и входящий недовольно крепко затворяет за собою дверь, или, и совсем не входит… Ты, рекий: Аз есмь дверь, введи нас во внутренняя и затвори за нами (I, 168).

67) Слава дел Божиих идет сама собою; а люди из самых благодеяний Божиих иногда делают себе искушение (I, 93).

68) Надобно остерегаться, чтобы мы нашим невниманием не повреждали того, что Бог творит своею благодатью… Болезненно, когда делается зло, и еще болезненнее, когда из добра выделывают зло (I, 70–71).

69) Страждущему самомнением попытаюсь предложить следующий рецепт: взять довольно жесткого самообличения, положить в довольно глубокую ступку смирения и довольно толочь пестом терпения; сей порошок принимать каждый раз, когда начнут бить в голову высящиеся помыслы (I, 25).

70) Полное и чистое открытие истины и совести лучше неполного и смешанного с расчетами; за то самое строгое умолчание принадлежит приемлющему открытие (I, 35).

71) Опасение, что худо напишешь, – мирское. Опасение, чтобы не написать много или мало, часто бывает того же рода. Надобно опасаться, чтобы не написать больше того, что говорит истина, или меньше того. Сия осторожность не так трудна, и она только надобна… Только на истине и правде основать можно спокойствие себе и другим (I, 16. 17).

72) Что нынешнее воспитание располагает к своеволию, это правда. Я нередко дивлюсь, с какою важностью и самостоятельностью ведут себя малолетние дети при родителях, – и сии как будто не смеют прикоснуться к ним (III, 133).

73) Чтобы не произошло вреда званию, не надо позволять себе неблаговидностей, в которых нет нравственного зла, но в которых не достает порядка, и которые дают случай неблагоприятным мнениям (III, 178).

74) Когда расположение к недоброму мнению готово, всякий случай, сколько-нибудь неблаговидный, усиливает худое мнение; при таких обстоятельствах никакая осторожность не будет достаточна, но тем не менее нужна бдительная осторожность (II, 75).

75) Игумения желает, чтобы сестры и малости не могли принести ей в подарок, что бывает обыкновенно. Это хорошо. Начальницу ничем лучше нельзя дарить, как послушанием и любовью (III, 199).

76) От уныния всегда да сохранит Бог, и человек, уповая на Бога, охранять себя должен… Возскорбим, опечалимся, да приимет сие Господь, как жертву покаяния, но да сохранит нас от уныния… Ученик пророка Иеремии Варух скорбел о своих личных несчастиях. Господь повелел Иеремии сказать Варуху: Се яже Аз насадих, Аз разорю; и ты ли взыщеши себе великих? Не ищи (Иер. 45:4–5). Вот Иерусалиму угрожает разрушение, народу Божию плен: скорби об общественном, и пред сим не почитай великими твоих личных несчастий (IV, 457).

77) Да приидут молитвою и верою к великому Утешителю и верному Помощнику Господу Иисусу обремененные лишениями и скорбями… Верен Господь бедствующему по делам благотворения усугубить воздаяние наипаче же вечное, аще верны будем Ему беспрекословным послушанием судьбам Его и неколеблющимся упованием (I, 287).

78) Ты еси прибежище мое от скорби одержащия мя. Радосте моя, избави мя (Пс. 37:7): так взываю с душою вашею к Единому избавителю от скорби и уныния. Да благословит Он ее миром, и тишиной, и ясностью, что все зависит от Его благодати. Да даст Он ей – все полагать к стопам Его – и уныние, и утешение, и желание жизни, и желание смерти, – и принимать от Него всякое даяние благое и носить в преданности воле Его. Да не попустит Он вам делать временное с пристрастным услаждением, дабы мглою временного не затмевался свет вечного! (I, 83). Аминь.