Азбука веры Православная библиотека Андрей Николаевич Муравьёв Новый русский скит св. апостола Андрея Первозванного на Афоне

Новый русский скит св. апостола Андрея Первозванного на Афоне

Источник

Издано в пользу сего скита.

.

СЕРАЙ

Русский новый общежительный скит, Св. Апостола Андрея Первозванного и Антония Великого, на Афоне.

Земной удел Царицы Небесной, отдаленная от нас Русских Св. гора  Афонская, к которой и теперь, со всех краев нашего отечества, несутся на крыльях чистой веры, ведомые Христу молитвы к Матери Света, – с древних времен не прерывал духовного общения с Россиею. Оно заключалось и в молитвенных посещениях Св. горы Русскими поклонниками, и в теплоте молитв о своей родине наших соотчичей, подвизавшихся и подвизающихся доныне, под кровом Пресвятой Девы, на самом Афоне.

Великий первоначальник Русского монашества, Св. Антоний Печерский, для благочестивых подвигов в России, созревал там, на горе Самарской близ Есфигменской обители. Там, в недавно отстроенной во имя его церкви, досель благолепно чествуется память его. Туда, к одному из Игуменов Есфигмена, Феоктисту (около 973 г.) пришел смиренный Антоний и с его благословения поселился, на расстоянии одного поприща от сей обители, в тесной пещерке, едва вмещавшей одного человека. От Есфигменской обители его времён остается только обломок алтарной стены, а от пещерки его часть разрушенного свода; но над пыльною грудою её камней  и ныне, через девять веков, ощущается веяние особенного благовония, неувядаемое свидетельство благодатного жительства его и угодных Богу молений! И ныне чудодействует там святое имя Антония, с истинною верою призываемое. Из этой пещерки было вынесено с Афона монашеское жительство в Россию, куда Св. Антоний дважды ходил и отколь возвращался, по причине смут, колебавших тогда наше отечество. Вот первое нерушимое кольцо нашей духовной связи со Св. горою.

После сего одиночного великого подвижничества, Афон представляет свидетельства и братского жития многих Русских. Ещё во время крестовых походов, Руссами основан был на Св. горе монастырь Ксилурги, по указу Греческого Царя Алексия Комнина, отданный в исключительное владение Русских и с тех пор всегда слывший нашим. Но эта колыбель Русского иночества на Афоне, именуемая теперь скитом «Богородица», недавно перешла в собственность Болгар; она в зависимости от Руссика, в который переселилось в последствии братство Ксилурги; однако и здесь, под низкими сводами храма Успения, всё ещё раздаются звуки наречия Славянского.

В получасе расстоянием оттуда находится, зависящий от обители Пантократора, скит Пророка Илии, в котором обитал некогда знаменитый и незабвенный, важными для монашествующих заслугами, великий старец Паисий Величковский; и этот скит тоже нам близок; в храме его поныне слышатся наше пение и родной наш язык. Но как Паисий был Малороссиянин, то и скит его, ( получивший от Пантократора отдельную печать и следовательно обладающий правами скита самостоятельного), всегда населялся, большею частью Малороссиянами и, преемственно, из них же избирали почти всех своих настоятелей. Это место ещё и тем драгоценно для нас, что хранит привезенные из Афин кости достопамятного соотечественника нашего и подвижника, Князя инока Аникиты Шихматова.

В обители Ставропикиты тоже находятся Русские и являются отрадные свидетельства не безплодного сочувствия нашего. Престарелый инок Игнатий ( из Малороссиян), доброхотствуя обители сей, собрал для нее богатые дары в России; независимо от сего он устроил особый придел, в котором богослужение совершается на Славянском языке.

Язык этот раздается и в обителях Хиландаря, Зографа и Руссика, местопребывания соплеменных нам иноков на Св. горе. Наконец самый Руссик ( монастырь Св. Пантелеймона), искони так называемый Греками, представляется нам ещё более родственною обителью. В ней красуется новый храм Святителя Митрофана, благочестивым Кн. Аникитою предположенный, и мирно жительствует в иноческой тишине семья пятидесяти Русских отшельников, совместно с общиною Греков втрое многочисленнейшею, совершающих своё богослужение при стройном пении нашем. Другой древний монастырь Солунский, Св. Пантелеймона, был отдан на вершине горы, общим приговором всех настоятелей Афона, братству Ксилурги, которое за теснотою прежнего места, перешло туда ещё около 1172 года. В XVI веке обитель эта стала под прямое покровительство наших Царей и Русским обязана она своим процветанием; отстранясь от них на время, хотя и весьма не продолжительное, она начала слабеть и совершенно упала; но в начале нынешнего века возникла новая того же имени, на берегу моря, и помощью России опять устроена и поддержана.

Кроме сих мест, ещё во многих других обителях Афонских, под покровом Владычицы небесной, спасаются соотечественники наши, и многие другие места Св. горы возсозданы, одарены, украшены богатыми пожертвованиями из земли Русской. Таковы связи древнего Русского с Афоном общения, под кровом Божественной Настоятельницы Св. горы!

Но, в последнее особенно время, Русские являлись там, как не самостоятельная часть Святогорского населения, в более или менее слитном соединении с Греками и Болгарами, нигде не имея своего отдельно Русского общежительства. Так совершались на Св. горе судьбы родного нам братства, видимо; но невидимо, по молитвам верных, предстательством Св. Антония, за щедрую Русскую милостыню, издавна устроялось сему братству водворение, с правами полными и прочными. В 1849 году, внезапно проявилось уже нерушимое на будущие времена, дарование нашему братству Серая, нового, чисто Русского на Афоне скита, во имя Св. Апостола Андрея Первозванного и Преподобного Антония Великого. С любопытством и благодарностью душевною взглянем на дивное совершение этого дара.

Вселенский Патриарх Афанасий ( Пателарий), прибыв на Афон на покой, в половине XVII века избрал место, где находится теперь Серай, для вселения своего; устроенная им келлия была основанием нынешнего скита. Афанасий поехал в Россию и на возвратном пути скончался в Лубнахе (Лубны), где почивают нетленно сидящие мощи его. Кто мог уразуметь тогда, что предвозвещали путь Патриарха со Св. горы в наше отечество и оставление в нем святых его мощей?

По истечении более нежели ста лет, другой Вселенский Патриарх, Серафим, прибыл на Афон тоже для упокоения, первоначально остановился в Пантократоре, По осмотрении Св. горы, он не мог не признать запустелого участка, избранного Патриархом Афанасием, едва ли не превосходнейшим, по удобству и красоте места, благорастворению воздуха, плодородию почвы и растительности. Особенное расположение к Патриарху Серафиму открывало ему возможность основаться на всяком месте, какое могло ему понравиться; он приобрел этот участок в собственность, а общество Афонское, во свидетельство уважения к высокому гостю, вступавшему в братство Св. горы, снабдило его всеми необходимейшими строительными материалами. Патриарх не был лишен средств; он прибыл с довольно многочисленной свитой, помещение требовалось не малое. Выписав из Царьграда мастеров, новый хозяин заложил храм, в виде ограненной башни Византийского вкуса, и дом в одной с ним связи. Три церкви вмещались в храме: нижняя ( ныне гробовая ещё не совершенно устроенная), неизвестно кому была посвящена, средняя в честь Покрова Пресвятой Богородицы, и верхняя во имя Св. Апостола Андрея Первозванного, впоследствии была переименована Греками во имя Св. Антония Великого, а ныне получила первобытное свое название. Она всех величественнее по размерам, и была самою богатой по отделке Византийских украшений. Легким шатром подымается её светлый купол; пол, выложенный мрамором, украшен доселе Патриаршим орлом, а стены были расписаны кистью трех избранных на Востоке художников того времени; с одной стороны у правого крылоса, Святейший хозяин изображен сам как строитель, по древнему обычаю, держащим в руках сооруженную им церковь. Фрески эти сохранялись долго в первобытной свежести; но многолетнее небрежение, а после повреждение и самого здания, привели все части его мало по малу в жалкое состояние. В последнее время часть живописи, как в церкви, так и в алтаре, была исправлена усердием отца Нифонта ( в схиме Нафанаила), о котором мы упомянем ниже.

Самое здание, хотя не изящное, но обширное, не лишено однако местного характера в простоте своей формы, с небольшими боковыми выступами и живописно висящими балконами; оно заключало в нижнем ярусе подвалы и кладовые; в первом над ними службы, во втором келлии и трапезу с выходом в церковь, наконец в верхнем келлии Патриаршии и библиотеку, трудами строителя собранную, довольно обширную в то время и обогащенную значительным числом редких книг, но которая сохранилась лишь частью. Ширина дома заставляет предполагать, что в нем был внутренний узкий дворик, от церкви до противоположного ей западного фаса; но его однако теперь уже нет, он заменяется во всех ярусах залой или широкой галереей, под общей всему строению крышей.

Устроив всё на месте, уже щедро одарённом от природы, не только удобно, но и так изящно, что новый монашеский скит получил от Афонцев сохраненное им поныне наименование Серая ( красивого дворца), Патриарх прожил здесь только два года, в монашеских трудах, заботясь о украшении сооруженного им скита и возделовании участка земли его, и в тесном братском общении с находившимся тогда на Св. горе старцем Паисием Величковским ( впоследствии Архимандритом Нямецкого Молдавлахийского монастыря). Политические причины побудили Патриарха, по случаю войны Турции с Россией, выехать из своего любимого приюта, где хотел он упокоиться от мирских волнений, в безмятежной пристани, до блаженного общего верных Христиан упокоения в Боге. – Господь определил иначе.

Однако внешние обстоятельства и некоторые местные неустройства, подавшие повод к временному отъезду Патриарха Серафима, не лишали его надежды вскоре возвратиться в мирное своё жилище; он выехал на Русском корабле и поручил Серай попечению любимого своего ученика старшего Архидиакона. Но, вместо желанного возвращения, окончил дни свои на чужбине в Лубнахе, где умер предшественник его Патриарх Афанасий Пателарий, и был погребён при ногах его у нетленных мощей.

Так, Промысел Божий, издали предзнаменуя сокрытое в будущем, вывел двух Патриархов Вселенских на Афон, для избрания ими одного и того же места жительства, откуда оба они были привлечены в отечество наше, в один и тот же монастырь; – земле Русской суждено было принять в себя для упокоения их тела, как бы для того, чтобы взаимно Русские находили себе на Афоне, в бывшей собственности сих Патриархов, упокоение под кровом Владычицы. Нетленно почивающий Афанасий, предстательствующий о нас у престола Всевышнего, и погребенный близ него Серафим, не вызывают ли желающих на Св. гору, указуя там место, для святой жизни устроенное и в наследие им оставленное, за

пропущены страницы 20–21

никами их иметь свою, нераздельную собственность на Св. горе и стяжать на ней права гражданства полного. Будущие владельцы Серая, основатели скита чисто-русского, уже там находились.

Около 30-х годов текущего столетия, два человека, оба по мирскому имени Василий, один Тульский 1 другой Орловский 2 уроженцы, оба принадлежавшие к Московскому купечеству, движимые любовью ко кресту Спасителя, отторгнувшись для него от попечений века сего, приняли на себя благое иго, положив начало монашеской жизни в Орловской Брянской пустыни (Белые берега). Бог соединил их там союзом тесного братства и вверил назиданию и руководству известных духовной опытностью старцев. С благословения их они пожелали предпринять посещение Афона и прибыв туда тотчас стали под крепкую руку славившегося в то время старца, Болгарина Харалампия. – Этот наставник из, прожив на Св. горе семьдесят два года неисходно, во всё время не только ни разу не был на Карее3, но почти не выходил из обиталища своего, избранного им в глубочайшей пустыне, Лаке, диком ущелье, принадлежащему обители Св. Павла, среди неприступной дебри и камней, полагающих преграду не только верной ноге мула, но и самим лучам солнца; здесь, строгостью жизни и чистотою добродетели, он стяжал высокую степень совершенства и был одарён властью над нечистыми духами; Харалампий скончался в 1845 году в Серае.

Пришельцы первоначально поместились в Ивире, но вскоре перешли в келлию Преображения, состоявшую в ведомстве сего монастыря4 и прожили в ней семь лет, с присоединившимся к ним соотечественником Белогородцем, тоже из купечества. Отсюда они перебрались в келлию Св. Троицы, ведомства Ставроникиты, где жил достопочтенный Арсений, ставший их духовным отцом, и здесь начало собираться к ним братство. Когда их вызвали в Малороссийский скит Пророка Илии, основанный, как мы уже сказали, незабвенным Паисием и где духовный их отец, Арсений, сделался Игуменом, они деятельно способствовали ему в управлении скитом; но при разделении Русских и Малороссиян, Арсений перешел в свою прежнюю келлию, а они в последнюю, которую занимали. В сердце их давно уже таился помысел устроить, собственно для соотчичей своих обитель, в которой, вместо разселения посреди других племен, они могли бы основать жилище монашества чисто-русского. Исполненные добрым чувством труженники, без всяких средств и пособий, без силы к исполнению столь трудного намерения, просили в молитвах ходотайства Св. Антония и милости Матери Божией, неведая, что она вывела их из отечества для совершения этого дела, на месте издавна назнаменованном.

Внимание их естественно обратилось к разрушавшейся келлии Серайской; Ватопед не мог возсоздать её, не мог и поддержать, но, по многим местным причинам, не согласился бы вовсе расстаться с этим прекрасным участком, а тем более уступить его отдельно Русским. Дело, людям казавшееся невозможным, направлялось свыше к благоприятному концу. С великими усилиями, после долгого времени, при многочисленных убеждениях, при пособии отдаленных в отечестве родственников и многих Русских, отцы Виссарион и Варсанофий (таковы монашеские имена двух Василиев), наконец приобрели в 1841 году, на общем основании тамошних приобретений, келлию сию, уступленную им владельцами, по неимению способов отвратить её разрушение5.

Благословение Пречистой Девы, не оставляло отцов Виссариона и Варсанофия. Они перешли с братством в новую келлию; многие Русские присоединились к ним; ревностно и трудолюбиво принялись за возобновление келлии, с терпением и смирением, которые требовали недостатки и затруднения чрезвычайные; но можно ли было ослабевать, при помощи свыше? Водители этого малого стада, первый Игумен а второй Казначей нового братства, занимались им с тою плодотворною деятельностью, которая даруется Богом, за произволение чистое, на совершение дел ему благоприятных. Многообразная заботливость их не только устраивала, возрождала запустелое место, исправляла разоренное и полуразрушенное здание, приспособляя его к потребностям новой общины, украшала храмы: но, ещё с большим по местным обстоятельствам трудом, терпением и любовью, вводила непривычные здесь, вынесенные из Белобережья, уставы общежительства, чиноположения, порядок служения, церковного пения, монашеского делания и хозяйства. – Братии было уже более двадцати, когда в пособие им присоединились новые ревностные сотрудники из отечества: почтенный иеромонах Нифонт6 и один из Игуменов Казанской Епархии (от. Антоний), много способствовавшие трудами и пожертвованиями начинавшемуся братству. – И как же было не надеяться после всего, так сказать невозможного, что уже осуществилось, и как же было не возлюбить этого места?

Яркими красками описывает его недавний посетитель Св. горы, в своих письмах с Востока, которому тоже было суждено содействовать упрочению за Русскими их нового скита. Серай расположен чрезвычайно счастливо, едва ли не на самом лучшем и удобном месте горы, близ Кареи, (некогда бывшей Лаврою келлий), центра правления внешней деятельности этой монашеской области, на склоне восточного берега, где почва славится плодородием и роскошью растительности. Воздух, составляя как бы среднее между горным и приморским, особенно благорастворен; днем он не имеет резкости и духоты, свойственной южным климатам, а ночью пронзительной сырости, под час весьма чувствительной на Афоне. До моря отсюда не более часа пути ( около четырех верст) и виды кругом безподобные; место за келлией Серайской, на западе и юго-западе, высится в гору; с балкона и особенно из тех окон, около церковной башни, перед которыми уцелел одинокий благолепный старец растительности Афонской, многовековой кипарис, глаз и душа, с истинным восхищением, могут созерцать, в каком неописанном величии восходит солнце из лона Егейского моря, золотя окраины островов Тассо, Самофраки и Лемноса. По склону разбросаны белые келлии и каливы7 отшельников, то кроющиеся, то выказывающиеся посреди виноградников или в купах орешника и смешанного леса. Преграда пучины морской не допускает сюда многомятежного шума мирского; святое спокойствие дня не развлекается, не окрадывается молвами и попечениями века; ночью когда все погрузится в безмолвие и полупрозрачный мрак, слышны только журчание воды и шелест листьев, жужжание мириад насекомых и позвонки бродячих мулов; яркие звёзды на небесном куполе, как будто соединяют свои вечные лампады с теплящимися огнями храмов, при неусыпных псалмопениях бодрствующих всю ночь иноков.

Граница Серайской земли, со стороны алтарной стены храма, весьма близка от него; желательно было бы и необходимо несколько отодвинуть её, прирезкой близлежащего участка принадлежащего Руссику, ( не более шести десятин) по природной межи, образуемой протоком, который с северной границы Серая, от мельницы его, выгибается острой дугой до того места, где оканчивается владение Руссика. От этой восточной границы идет дорога на Карею, составляя южный рубеж Серайской земли, которой овальная площадь образуется двумя дугами, и от источника вода проведена трубами к дому и церкви.

Много келлий малых и больших, числом до двух сот, разсеяно около Кареи; только Серай господствует над всеми; каждая имеет здесь своё предание, священное или историческое. Так например та, что ближе к Сераю на малом холме, принадлежит монастырю Ставрониките, и была устроена обновителем его, Патриархом Константинопольским Иеремием первым. Здесь обитал он на покое, уже в схиме, под именем Иоанна, и теперь тут поселился на покой бывший Епископ Москописийских островов, Каллиник, муж ученый и благочестивый. Одинокую келлию славного своего ученостью Святогорца Никодима, который оставил по себе столько душеполезных сочинений, показывают за глубоким оврагом Капсола, или погорелым, и в том же направлении есть келлия, служившая долгое время убежищем Св. Саввы, сыну Царя Сербского Симеона, столь славному в летописях своей церкви и на Афоне. Есть ещё одна именитая келлия по священному её воспоминанию, не далеко от Серайской мельницы, в самой глубине опаленного оврага. Келлию зовут доныне: «достойно есть» αξιον εςτιν потому что на этом месте, как гласит предание, явился некогда Архангел смиренному послушнику, который воспевал, по древнему обычаю отцов пустынных и заповеди отца своего духовного, высокий гимн в честь Пресвятой Девы: « честнейшую Херувим» без приложения: « достойно есть». Ангел повелел ему оттоль всегда прилагать сей стих к гимну, и это доселе свято соблюдается Церковью. Самая икона Богоматери, при которой совершилось знамение, находится теперь в Протате, т. е. в соборном храме бывшей лавры Карейской. Не достало бы времени разсказать все драгоценные предания о сей знаменитой пустыни келлий, которой это название столь же свойственно, как и Египетской великого Макария.

Вот беглый очерк истории и положения места, которое было приобретено, после столь долгих и пламенных желаний, отцами Виссарионом и Варсанофием для  Русского братства. Цель была достигнута; но, с благодарностью к Царице небесной, возносились новые мольбы и дальнейшие желания.

Келлия собственная для братства Русского, без смеси иных племен и такая каков Серай, была уже даром великим; однако же она не была ограждена на вечные времена, более прочными правами самостоятельного скита 8. Вот о чем заботилось сердце водителей нового стада; но эта их забота, о предмете труднейшем всего предшествовавшего, увенчалась отрадным успехом.

Царственный поклонник, Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Николаевич, прибыл на Св. гору, с участием осведомлялся о находящихся на ней отшельниках наших и оставил о себе отрадное воспоминание, не только в сердцах их, но и Греков и Болгар, возносящих теплые молитвы о благоденствии Державных Покровителей Православия.

Это посещение оживило сердца жильцов Серая и придало силу их трудам. В Август 1849 года, Афон был посещен Посланником нашим из Константинополя, с Архимандритом посольства и несколькими почетными лицами миссии; в числе их находился и автор писем с Востока, которому удалось деятельно пособить Русской Серайской семье. Посещение смиренной келлии Серайской блестящим обществом, привлечение к ней по сему случаю всех властей Св. горы, не могли не обратить особенного на Серай внимания и не быть благоприятными для взаимных отношений,  какие возникли по предположенному Русскими отшельниками предмету. По отъезду посланника А. Н. М. остался ещё до шести недель на Св. горе и довольно долго в Серае; по усердной просьбе его жителей, старался он убедить монастырские власти Ватопеда, возвести келлию Серайскую на степень скита, с собственной печатью и с правом избирать своего игумена, т. е. с той самостоятельностью, которая отвратила бы возможность передать когда либо эту завидную для многих келлию в наем другим и упрочила бы её существование.

Достойно внимания, что и сам он, по нечаянному только случаю, узнал о существовании Русского братства на Св. горе. При отъезде его из Москвы, Синодальный Ризничий привел к нему брата Виссарионова, благочестивого купца Ивана Толмачева, который просил доставить на Афон, в келлию Серайскую, малое Евангелие и ходатайствовать о устройстве в нем скита. «Спросите только Серай», говорил добрый человек, « это место всем известно и всех лучше на Св. горе, и вы верно найдете там утешение»; по сему случаю путешественник пригласил с  собой Посланника, со всей его свитой в келлию Серайскую, о которой ещё слышал на родине: так, от малого обстоятельства, происходят иногда последствия важные; это Евангелие послужило действительно доброй вестью для обители.

Не так легко было однако преобразование келлии Серайской, Антония Великого, в Русский скит. Эпитропы Ватопедские, обещавшие сперва своё согласие, при посещении их обители, стали потом отговариваться: что так как они не все в сборе, ( ибо главные их старцы разошлись по имениям в Княжествах), то не могут они сами собой решить этого дела, опасаясь будто бы Турецких властей. Отговорки эти заставляли справедливо опасаться, что после отъезда Русского путешественника, просьба его будет вовсе оставлена, и потому он решился немедленно отклонить все препятствия в Кареи.

В Протате, в общем собрании предстоятелей Св. горы, в Синоидальной зале, убеждения его встречены были многоразличными уклончивыми причинами, препятствовавшими будто бы исполнению просимого. С одной стороны все общество Афонское уважало благочестивое желание, но считало себя не вправе вмешиваться в дело частное одного монастыря; с другой предстоятели Ивира и Ватопеда представляли некоторые для последнего невыгоды от устроения скита, и трудность, при нынешних обстоятельствах, предприятия учреждать что либо подобное; однако сомнения их были постепенно отклоняемы, с легким напоминанием, что не только Св. гора представляет повсеместно множество свидетельств Русского к ней участия, но что даже в нашей первопрестольной столице Афонская Иверская обитель имеет свой монастырь, – то приведением в пример скитов, уже существующих на тех же точно правах, и наконец последовало общее согласие.

Нет слепого случая в жизни человеческой; тем менее может он двигать чем либо связанным с успехами Церкви Христовой: все движется по воле или попущению нашего Зиждителя. Кто пожелает, не расчетами мирских соображений, а чувством духовным, сблизить все подробности и уразуметь смысл всех приведенных обстоятельств этого дела, тот не удивится, что и заключение его ознаменовалось открытием, не менее всего предшествовавшего дивным.

Прощаясь с братией Серайской, посетитель Афона желал поднести им, в память своего жительства, икону Ангела своего, которую обещал прислать из Москвы. В разговоре по этому поводу, ему было нечаянно сообщено, что существует предание: будто церковь Серайская праздновала первоначально Апостолу Андрею Первозванному, но в последствии была переименована Греками в честь Антония Великого, и что есть неразобранная надпись, начертанная над церковными дверьми. Принесли лестницу и вот что было разобрано к общему изумлению:

« Я Серафим, Архиепископ нового Рима и Вселенский Патриарх, как преемник престола Св. Апостола Андрея Первозванного, который поставил первым Епископом в Византию Стахия, ученика своего, поселившись на покой, в келлии Ватопедского монастыря, посвященной великому Киновиарху Антонию, соорудил здесь, своим иждивением сей благолепный храм, во имя Первозванного Апостола, с тем чтобы, в память прежнего имени, совершалось в нем ежегодно и празднование преподобному отцу нашему Антонию.»

Едва была прочтена надпись, как прибыл из Кареи Ватопедский предстоятель, с согласием всего братства Афонского и с приглашением отца Виссариона в свой монастырь, для окончательного составления новой омологии или условия, между сею обителью и учреждаемым Русским скитом, и для выдачи по нему крепости или устава.

И так, при самом увенчании успехом этого предприятия, надлежало ещё открыться и тому: что келлия и храм Серая, как бы нерушимо завещанные Русским, двумя Вселенскими Патриархами, за землю данную в России нетленным мощам одного и костям другого, были даже основаны во имя Первозванного Апостола, который благословил Русь с высоты гор Киевских; не должно забывать, что и самое иноческое житие внесено было Преподобным Антонием, с Афона же, в сердце сих гор, из которых и разлилось оно по нашему отечеству.

Благодарное братство Серайское вознаградило путешественника, при его отъезде, за предоставленное ему попечение о устройстве скита, наименованием его ктитором этой первой, вполне Русской обители на Св. горе.

Торжественное открытие скита последовало 27 Октября 1849 года, в воскресенье. На кануне в Серай прибыли из Ватопеда, живущий там на покое Митрополит Адрианопольский Григорий, с своим клиром, с ним два Архимандрита, три Проигумена, несколько Епистатов и других священного чина лиц, при весьма значительном стечении монашествующих из разных обителей. С вечера началось всенощное бдение; литургию совершал сам Преосвященный, с двумя Архимандритами и проигумнами, четырьмя иеродиаконами и с новоизбранным Игуменом сей обители, отцом Виссарионом. – При начатии литургии два проигумена подвели его к Митрополиту, который по совершении поставления по чину, вручил ему посох. По литургии и многолетии поклонялись иконам при пении «достойно есть»: новому Игумену поднесли на блюде ключи, печать скитскую и игуменскую палицу, поставили его на игуменское место и подходили к нему за благословением, поздравляя его и братию с благим совершением, по милости Царицы Небесной, благого дела; один из проигуменов заключил церковное торжество поучением новому братству.

Звон колоколов не умолкал во весь день, а братское учреждение для всех приходящих не прекращалось в течении трех суток; не довольствуясь сим новые скитяне, желая разделить радость свою с представителями всех обителей Афонских и выразить им свою признательность: приготовили прекрасную трапезу в самом Протате, и братские празднества сии были радостны для всех, потому что каждый, соображая частности всего совершившегося, уразумевал, что благословение свыше напутствовало ход и благопоспешное окончание этого дела.

Новый игумен, тотчас по окончании празднества, поехал в Царьград, для засвидетельствования актов у Патриарха Вселенского. Здесь ожидал его самый благосклонный прием; радуясь по истине чудному совершению благого дела, Патриарх Анфим выдал, от лица Святейшего Цареградского Синода, хрисовуль или грамоту, с своей печатью, в вечное и нерушимое утверждение этого нового собственно Русского скита. Брат о Христе и сотрудник Игумена Виссариона, Варсанофий, был назначен казначеем, а отец Нифонт духовником. Бог благословил Виссариону и Варсанофию осуществление их пламенных желаний, надежд и неусыпных трудов; но последний скончался 1850 года Марта 14, тотчас по окончании всего дела. Он понес за гроб утешительную для Христианина уверенность, о не безплодии жизни своей, и благословения собранной им о Христе семьи.

Замечательно и то обстоятельство, что Виссарион, поспешавший с утверждением Патриаршим на Афон, будучи уже в виду его, дважды был относим зимними непогодами и более месяца скитался по морю, так что уже отчаивался в жизни. Между тем на Св. горе начали колебаться умы старейшин в Кареи и полагали, что новый скит не будет признан Патриархом. Это приводило в совершенное уныние братию Русскую, особенно Варсанофия, который уже был при последнем издыхании; он как будто выжидал однако возвращения друга своего и сотрудника, чтобы отойти с миром. 13-го Марта возвратился отец Виссарион, сообщил сотруднику своему о совершенном успехе поездки, показал привезенные документы; от глубины сердца возблагодарил Господа Варсанофий, за дарование ему возможности довершить возложенное на него послушание, и радостно скончался на другое утро.

И так Русские имеют наконец на Св. горе обитель собственную, Русскую, без всякой смеси других, хотя бы и единоверных с нами племен, где каждый из соотчичей наших найдет кров, в семье ему родной, услышит Богослужение совершаемое как на родине, пение ему с детства знакомое, увидит и в монашестве обычаи запечатленные близкими его сердцу чертами народности Русской. Святейший Синод наш поминается в этой обители вместе с Патриархом Вселенским, который есть Архиепископ ставропигиальный Св. горы.

Многое, многое ещё нужно скиту Русскому; но нельзя думать, чтобы соотечественники отказали ему в помощи, и заставили его терпеть большие нужды, и конечно не будет недостатка в милостыни из земли Русской. Тот же пред кем и чаша студеной воды, во имя его поданная, вменяется в заслугу, сторицею воздаст за каждую лепту, при предстательстве Пречистой и благословенной Девы и при молитвах о нас, Первозванного Апостола, и покровительствуемых ими братий нашего скита.

Один из трех хозяев, на имя коих, с отцами Виссарионом и Варсанофием, написан был акт первоначального приобретения Русскими келлии Серайской, Иеромонах Феодорит, с Высочайшего разрешения, находится теперь в С. Петербурге, (жительствует в Александроновской лавре) для сбора милостыни и приношений в пользу нового Русского скита.

При увеличивающемся братстве, предположено приступить к созиданию церкви, во имя Покрова Богородицы, против южного фаса дома, а по западной стороне двухэтажного здания для помещения трапезы, келарни, и больницы внизу, братских келлий и соборной залы в верху. Южная сторона будет заключать в себе Св. врата и , по обоим сторонам их, гостинные келлии; восточная сторона оградится каменной стеной. Вот первые необходимые потребности, для которых православные и благочестивые соотчичи наши, приглашаются к доброхотным пожертвованиям, ибо нет у нас других средств к существованию, кроме милостыни Русской.

Да будет же в новом ските Русском, Св. Апостола Андрея Первозванного на Св. горе, благоустроение под кровом Владычицы Небесной, искони покровительствующей Афону, а в братии его да будет мир и любовь и истинное благочестие, ко спасению души.

* * *

1

Из гор. Венёва, из фамилии Толмачевых

2

Из Дмитровска, из фамилии Вавиловых

3

Карея торжище Св. горы, с базаром, где продаются монашеские изделия, с двадцатью кунаками или подворьями всех обителей Афонских, центр всего управления и всей внешней их деятельности.

4

Келлии разсеяны по Афону около монастырей; мы ниже объясним различие владения келлией и скитом.

5

Скиты и келлии зависят от монастырей; при отдаче от монастыря келлии подписываются два или три имени, на которые она берется, и за каждое вносится сумма, на первый раз довольно значительная. Если умрет один из этих временных собственников, остальные, при новом взносе, вписывают опять третье имя; так может продолжаться если не вечно, то весьма долго; но может случиться  и противное: внезапною кончиною двух владельцев, без своевременного вписания новых имен, келлия возвращается к монастырю; иногда же он может и не согласиться на вписание новых имен, под разными благовидными предлогами. Афонский старец (Геронта), содержа келлию и двух, трех им постриженных или воспринятых в иночество учеников, есть в полном значении их отец, а они наследники его, не только по духу учения, но и в имуществе; старший по смерти его делается главой. Понятно, что это усыновление, это родство совершенно особенное, есть причина безпереходности и неоскудения Афонского иноческого семейства. Скиты отдаются на том же основании; но они несравненно прочнее, потому что пользуются самостоятельностью.

6

Иеромонах Нифонт был гробовым при мощах Святителя Митрофана в Воронеже; правил настоятельскую должность в Задонской и прибыв на Афон он, сперва поступил в Руссик, а потом в Серай, в 1848 году.

7

Различие келлий и калив заключается в том, что первые имеют в себе церковь.

8

Скиты составляют вторую после монастырей степень и зависят от них на известных правилах. Монастыри платят за свои скиты поголовную дань, а скиты платят монастырям за своих жильцов, число которых определяется произвольно при приеме скита, но впоследствии всегда бывает более.


Источник: Новый русский скит св. апостола Андрея Первозванного на Афоне / Муравьев А.Н. (Авт. установлен по изд.: Геннади Г. Справочный словарь о русских писателях и ученых... Т. 2. С. 351) - Санкт-Петербург : тип. III Отд. Соб. е. и. в. канцелярии, 1852. - 52 с.

Комментарии для сайта Cackle