Памяти высокопреосв. Сергия (Спасского), архиеп. Владимирского¹

В Ноябре истекшего 1904 года скончался один из выдающихся наших иерархов, Высокопреосвященный Сергий, Архиепископ Владимирский. Сын священника Костромской епархии, Сергий, в мире Иван Александрович Спасский (род. 26 мая 1830 г.), прошел ту обычную учебную карьеру, какая выпадает на долю каждого более или менее даровитого воспитанника духовной школы. После обучения в местном духовном училище и семинарии, он, как лучший из студентов, отправлен был на казенный счет в Киевскую духовную академию, которую и окончил в 1853 году с причислением к первому разряду, a в мае 1855 г. возведен в степень магистра богословия. До 1858 он проходил разные преподавательские должности в родной семинарии. На это время падает одно важное обстоятельство, повлекшее за собой поворот для всей его последующей жизни: он овдовел и постригся в монахи. C 1858 г. он служил в Вифанской и Московской семинариях: затем состоял ректором Вифанской семинарии, пока в 1874 году не был уволен от учебных занятий вследствие болезни по прошению, оставшись настоятелем одного из Московских монастырей. Свободным от учебной деятельности временем, Сергий поспешил воспользоваться для того, чтобы окончить и напечатать свой давно начатый труд: «Полный месяцеслов Востока“, в 2-х томах, в 1876 году представил его в качестве диссертации на степень доктора богословия в Совет Московской духовной академии и, после публичной защиты, был удостоен этого высокого звания. С 1882 года началось его епископское служение, сначала в сане епископа Ковенского, викария Литовской епархии, потом епископа, Могилевского (с 1885 г.) и, наконец (с 1892 г.) на кафедре Владимирской, на которой он и оставался до конца своей жизни. Покойный Архиепископ состоял почетным членом всех четырех духовных Академий и многих других ученых обществ².

О пастырском служении почившего Архиепископа скажут люди, ближе нас знакомые с этой областью его деятельности. Мы остановимся лишь на ученых трудах его, отличающихся крупными научными достоинствами и заслуживающими широкого распространения не только среди духовной читающей публики, но и для всех лиц, занимающихся специальным изучением прошлого церкви за средневековый и византийский период её.

Ученые занятия не были каким-либо случайным, внешним или побочным явлением в деятельности Высокопреосв. Сергия. Они составляли стихию его жизни, вытекали из потребностей его собственного пытливого ума и беспрерывно сопровождали его преподавательское и епископское служение до самых последних дней жизни. Его двухтомная докторская диссертация, заключавшая в себе 1266 стр., уже достаточно свидетельствовала о массе потраченных на нее сил и времени. Получив степень доктора, Сергий не успокоился на вполне заслуженных лаврах, как это часто бывает, но продолжал следить за новой агиологической литературой, вносить поправки в прежнее сочинение, перерабатывать целые отделы его, снова лично посещал некоторые библиотеки с целью еще раз проверить рукописные данные, и в 1901 г., будучи уже 60-летнего возраста, опубликовал второе издание своего «Полного месяцеслова Востока“, в большей своей половине, представляющее существенно новую переработку первого издания.

Ознакомимся хотя в общих чертах с этим интересным исследованием. Первый том (XXVI+782 стр.) имеет своею целью критически обозреть все бесчисленные источники агиологии восточной и западной в древнейшем периоде её, помочь разобраться в этом чрезвычайно сложном и запутанном комплексе сырого материала и обосновать все главные выводы касательно истории её, происхождения различных печатных и рукописных памятников и их взаимного отношения. После обстоятельного введения, рассматривающего существующую на западе, в современной Греции и России литературу по агиологии, общего перечня рукописных хранилищ у нас на Руси и подробного очерка главных периодов восточной агиологии (I–ХХ; 1–21), автор в самостоятельных отделах, из которых каждый, можно сказать, образует из себя целую диссертацию, обозревает главнейшие источники для построения истории и современного состава восточной агиологии. Первый отдел (22–48 стр.) занимается критическим разбором т. е. определением подлинности, времени написания и научной значимости древнейших западных календарей‚– так как таковые сохранились только на западе: – Бухерианского IV в., Карфагенского V в., Готского V–VI вв. и т. д., и мартирологов, где особенное внимание автора вызывает к себе недавно открытый сирский восточный мартиролог 411–412 г.г., древнейший агиологический документ востока. Во втором отделе рассматриваются: a) восточные месяцесловы при евангелиях и апостолами по 18-ти памятникам из VIII – XI в.в. (49–88); б) греческие месяцесловы XI–XII век.‚ числом 15 (89–106); в) древнейшие славянские месяцесловы при евангелиях и апостолам‚–4 экземпляра‚ – (106–114); г) греческие месяцесловы XII в. (7 экзем.‚ 114–118 стр.); д) славянские месяцесловы ХII (8 экз.), ХIII (8 экз.) и последующих веков, при чем обозрение этих памятников повсюду сопровождается сравнительным анализом упоминаемых в них дней праздников и памятен святых (118–183). Отдел третий трактует об уставах–великой константинопольской церкви, студийском, евергетидском, иерусалимском и славянских редакциях их и определяет значение их для агиологии (184–194). В четвертом отделе речь идет о минеях и других богослужебных книгах, заключающих в себе весьма богатый материал для истории агиологии, который здесь извлекается и проверяется критически (195–227). Дальнейшие три отдела посвящены обзору аналогичных памятников: четий–миней, синаксарей или прологов и святцев (237–386). Первый том заканчивается двумя прибавлениями и 21 приложениями, (20 по неизвестной причин опущено), обсуждающими различные специальные вопросы из области агиологии (342–732!!).

Второй, более обширный том ‚,Полного месяцеслова Востока (ХХХ, 398+700=1128 стр.)“ является как бы практическим применением тех результатов, какие добыты путем исследования всех многочисленных и разнообразных памятников агиологии, предложенных в первом томе. Он распадается на три больших части: первая часть и заключает в себе собственно полный месяцеслов Востока, – имена всех святых (a также и праздники), какие только можно было восстановить на основании всех имеющихся в настоящее время в распоряжении науки данных; святые расположены по времени их памяти, по месяцам и числам, в форм самого подробного календаря. Но это календарь ученый; к каждому имени святого присоединены краткие указания на рукописи, прологи, минеи, древние мартирологи и вообще на документы, свидетельствующие о праве его на внесение в лик святых или содержащие сведения о нем Отмечено также, какому святому существовала когда-либо или существует теперь служба, каноны и другие песнопения (1–398 стр.). Вторая часть, озаглавленная скромным именем заметок, опять же в порядке календаря содержит в себе биографические, географические и археологические сведения о жизни того или другого святого, или о происхождении того или другого праздника, упоминаемого в календаре, при чем особое внимание автора привлекали к себе святые, упоминаемые в рукописях, не обследованным еще другими (1–527). Третья часть наполнена тремя приложениями, 4-мя указателями и прибавлением, содержащим в себе списки римских и греческих императоров, патриархов восточных, пап римских, русских великих князей, царей, императоров, митрополитов и патриархов (524–700).

Уже из этого краткого, можно сказать, оглавления «Полного месяцеслова Востока“ видно, что пред нами труд выдающейся учености и редкого трудолюбия. Научный фонд, нa который опирается он, поразителен. Автор перечитал, и изучил всю существующую литературу по агиологии‚– иностранную‚ новогреческую и русскую, – а эта литература необычайно обширна. Огромное издание Болландистов: «Acta sanctorum, quotquot tote orbe coluntur (Деяния святых, какие только ни почитаются во всем мире)“, в настоящее время достигающее 69 фолиантов, которые нужно поднимать обеими руками, обследовано им во всех частях, какие только имели какую-либо связь с предметом его исследования. Тоже нужно сказать и о другом многотомном издании (281 т.)‚– патрологии Миня – в его греческой и латинской сериях‚ и отсюда автор извлёк все, что Ценно п имеет какое-либо значение для восстановления агиологии. На стр. V–ХШ предисловия к первому тому автор сам дает длинный список исследований по агиологии, имеющихся в западной, новогреческой и русской литературе, но он не обнимает всего печатного материала, прочитанного автором. От внимания его не ускользнули не только случайные статьи, напечатанные в наших епархиальных ведомостях, но и все монографии и ценные работы, вновь появившиеся на западе по агиологии, включая сюда даже мелкие заметки в иностранных журналах. Hо этого мало. Главное научное значение его труда состоит не в том только, что он прекрасно использовал в своих целях всю существующую литературу по агиологии, a преимущественно в том, что он привлек к делу массу нового сырого материала, сохранявшегося дотоле в пыли библиотечных полок и в первый раз здесь вошедшего в ученый обиход. Книгохранилища‚ рассеянные по России, библиотеки Академий и монастырей, – каждая принесла свой вклад в сокровищницу знаний неутомимого исследователя. Наиболее богатую жатву дала ему, конечно, Московская синодальная библиотека с ее богатым собранием греческих и древне-славянских рукописей. Библиотеки Софийская из Новгорода и Белозерская из Кирилова монастыря, принадлежащие теперь С.-Петербургской дух. академии, публичная библиотека в С.-Петербурге, библиотеки московские: типографская, музейская, московских Успенского и Архангельского собора, частные рукописные собрания Хлудова и Филимонова, рукописи, хранящиеся в Троице-Сергиевой Лавре и Московской дух. Академии,– все тщательно пересмотрены им, и из каждой извлечено что-нибудь ценное и полезное. Более 1,500 одних славянских рукописей, не считая греческих, было обследовано им вновь и использовано в первый раз в применении к агиологии. Безусловная научная ценность этой части его труда ясна сама собой.

Замечательной чертой, обеспечивающей научное значение «Полного месяцеслова Востока“, является историко-критический метод‚ господствующий на всем протяжении сочинения. Автор повсюду стоит на высоте современных требований исторической критики, и это тем более дорого, что материал, подлежавший его изучению, представляет собой область, где наиболее царствует легенда. Встречаясь с подложным житием, автор спокойно отмечает его подложным, позднейшее – позднейшим и недостоверным и т. д. Во многих местах своего труда автор точно излагает те правила, каким он следовал при изучении той или другой группы памятников, и эти правила, свидетельствуя о критической остроте его ума, в то же время, для начинающих ученых могут служить прекрасным методическим руководством для подготовления к самостоятельным работам.

Трудности, предлежавшие автору, на пути к достижению своей цели, были весьма значительны и разнообразны. Правда, когда он приступал к своему сочинению, отдельные вопросы агиологии были хорошо изучены; гигантское предприятие Болландистов, жития и памятники, помещенные у Миня с предисловиями и примечаниями, специальные монографии, несомненно во многом облегчали ему черновую работу, но все это не было сведено к единству, не поставлено во взаимную связь и причинное соотношение. Центр тяжести его труда лежит, однако, не в этом, a в рукописных документах‚ в обилии, как мы видели, использованных им. Здесь автору предстояло идти вполне самостоятельным путем, прочищать дорогу среди дебрей еще никем не разработанного и крайне спутанного материала. Ему предстояла здесь работа мелкая, кропотливая, требовавшая самого усиленного внимания и большой доли самоотвержения. Нужно было изучить рукопись во всем ее объеме, с пунктуальною точностью восстановить список святых и дни их памятен, сравнить этот список с показаниями всех других документов, чтобы определить место и значение их в истории агиологии, и это в применении к каждому экземпляру из более, чем 1,500 рукописей, прочитанных автором. И весь этот огромный и скрупулезный труд автором выполнен в совершенстве! Несмотря на сложность и разнообразие обсуждаемого материала, автор повсюду является господином своего дела: его систематическая голова свободно распоряжается всей этой массой цифр, дат, имен, памятей, заставляя их спокойно укладываться по заранее определенным отделам и рубрикам. Редкие исследования, при обилии и полноте содержания, отличаются такою упорядоченностью и систематичностью своей внешней формы, как «Полный месяцеслов Востока“ Архиепископа Сергия.

Если бы автор сделал бы только то, что восстановил полный месяцеслов Востока, то и тогда его заслуга пред наукой была бы несомненна. Но он не ограничился этим: он взял на себя еще более трудную и ответственную задачу сообщить все имеющиеся в науке и открытые им в рукописях сведения о жизни святых и происхождении праздников с критико-историческими, географическими, археологическими и библиографическими замечаниями. Этой задаче он посвятил 545 стр. своего второго тома и т. е. целую и достаточно солидную диссертацию. Здесь не знаешь, чему удивляться, обширности ли познаний автора, неутомимости-ли его энергии, критическому-ли таланту его ума? Автор собрал здесь все, что он нашел в существующей печатной литературе и что он добыл посредством изучения рукописей и предложил читателям в простой и сжатой форме, не нарушающей, однако, полноты содержания. При имени всех более или менее замечательных святых приводится краткий очерк его жизни, указывается существующая литература o нем и, если ее нет, то извлекаются из рукописей необходимые сведения о нем. Вместе с тем обсуждаются и все другие вопросы, связанные с именем того или другого святого: подлинность дошедших до нас известий, время их происхождения, год установления празднования памяти их, построения храмов и т. д. В обозрении празднований священных событий или воспоминаний, установленных в память каких-либо исторических фактов, a также каких-либо особых обрядов и обычаев автор следует тому-же порядку, раскрывая поводы их, время появления и т. д. Если к этому прибавить еще упомянутые нами выше ученые цитаты в самом перечне святых и праздников, в полноте указывающие рукописные и печатные источники для восстановления их житий и историй, то мы получим здесь целую энциклопедию исторических, географических, литургических, археологических и агиологических сведений. И это не в фигуральном, но самом точном смысл слова. По богатству использованных рукописных материалов, по обширности привлеченной к делу церковно-исторической и агиологической литературы, по систематичности и упорядоченности всех указаний, «Полный месяцеслов Востока“ должен служит настольным учебным пособием для всякого, занимающегося историей древней Церкви, в особенности в византийский период ее.

Автор со своей стороны сделал все, чтобы облегчить пользование его трудом в практических целях. Он снабдил его четырьмя указателями, весьма помогающими разыскиванию в нем нужных сведений. В первом указателе помещены все святые, находящиеся в месяцеслове всех святых, празднуемых православною церковью (579 – 627 стр.). Во втором указателе перечислены памяти святых‚ поименованных в греческих стишных синаксарях и других памятниках греко-славянской литературы, не означенные в полных месяцесловах (628–657). Третий указатель содержит в себе памяти грузинских святых и праздники Божией Матери, не находящиеся в богослужебных книгах греческой и русской церквей (557–664). Большое научное значение имеет четвертый указатель – предметный: в нем помещен перечень менее известных местностей и константинопольских урочищ п лиц – жизнеописателей (666–676).

Свой месяцеслов Высокопреосвященный Сергий назвал: «Полным месяцесловом Востока“, и это название оправдывается всем его содержанием. Из западных календарей и мартирологов им заимствованы лишь те памяти, какие вошли в состав восточных месяцесловов; восточные же святые исследованы им все³: кроме греческих и русских им приняты во внимание не только святые всех славянских народов, но и святые, значащиеся в агиологичевких памятниках грузинской, армянской, коптской и абиссинской литературы⁴. Ни один народ, ни одна церковь не владеет столь упорядоченным, научно-обоснованным и полным собранием своих святых. Это – труд, которым должна гордиться русская церковь.

A. С-кий.