Свирский Александров монастырь. Исторический очерк по документам монастырского архива

Свирский монастырь Преподобного Александра (Олонецкой губернии), основанный в конце XV столетия, принадлежит к числу тех великих обителей христианского подвижничества в России, которые привлекли к себе особенное благоговейное внимание русского народа. Судьба этого монастыря знаменательна во многих отношениях. Время основания его относится к концу монгольского ига, тем более опасного для нравственно-религиозного склада русского народа, что разлагавшееся тогда татарское царство, рассеивалось по разным областям Русской земли, повсюду внося с собою грубость азиатских нравов и магометанства. В начале ХVII столетия, во времена самозванцев, он испытал на себе бедствия от польских шаек, которые произвели страшное опустошение монастыря и умертвили многих из братии. Все эти тяжелые испытания послужили в то же время к нравственному возвеличению обители. С этих пор она обращает на себя особенное благосклонное внимание русских государей, приносивших в ее пользу щедрые дары и дававших разные привилегии. Таков, по преимуществу, был родоначальник царствующего ныне дома – Царь Михаил Федорович Романов, оказавший Свирскому монастырю неоцененные благодеяния. Император Петр Великий, основав новую столицу на берегах Невы, проездом на «Олонецкую верфь» и на «марциальные воды»; неоднократно посещал обитель Преподобного Александра и оказывал к ней особенное благорасположение; видела она в своих стенах и других русских венценосцев, в том числе Александра Благословенного и ныне благополучно царствующего Государя Императора, с августейшим семейством.

Но это внешняя сторона дела. – Не менее замечательно нравственное значение обители Преподобного Александра, особенно для пустынного и малопросвещенного Олонецкого края.

Олонецким краем, в древности, называлась длинная полоса северной территории России, простирающаяся в виде треугольника от реки Свири до Кольского полуострова, между двумя громадными озерами: с востока – Онежским и с запада – Ладожским, составлявшая тогда часть Карелии. В последствии из этой полосы образовались три уезда: Олонецкий, Петрозаводский и Повенецкий и весь край стал известен под именем Олонецкого. Местность была пустынная, покрыта дремучими, девственными лесами; население было редкое и то состояло, главным образом из Карелов и Чуди. Несмотря на то, что край этот издавна принадлежал России, до XV века его почти не знали. Изредка приезжали сюда только Новгородские и Финляндские купцы для закупки пушных зверей, да чиновники для сбора царской дани. Что же касается до религиозно-нравственного состояния здешнего населения, то хотя христианство официально существовало здесь и давно, но оно не могло быть прочно и жизненно среди невежественного карельского населения. С покорением Новгорода, при Великом Князе Иоанне III, судьба Олонецкого края несколько изменяется. Начались более близкие отношения между новгородцами и олонецкими карелами. Мало по малу установилось более или менее правильное торговое движение, а вместе с тем началось и умственное развитие края. Но сближаясь с Новгородом, для карельского населения Олонецкого края была опасность заразиться влиянием господствовавших тогда в Пскове и Новгороде ересей и духом неостывшего еще новгородского вольничанья. А что особенно волновало тогда умы народа и беспокоило религиозное его чувство, так это распространившееся мистическое убеждение о близкой кончине мира. Как сильна была эта вера, можно судить уже потому, что Московский митрополит Филипп, в виду сношений новгородцев с Литвой, о поставлении им особого митрополита, писал им, что „в последнее время стоит ли изменять Православию?» Эта вера давала еще больший простор для распространения еретических мнений, и Олонецкий край представлял для этого не неудобную почву. Нужны были особенные средства, чтобы укрепить и поддержать в народе истинную веру и повиновение Православной церкви. В числе этих средств наиболее важными и действительными были именно те высокие образцы христианского благочестия и подвижничества, какие явила собою Свирская обитель в лице Преподобного Александра.

В эпоху распространения раскола, когда Олонецкому краю угрожала особенная опасность от скитов Выгорецких, обитель Свирская служила немалою преградою к распространению лжеучений. Своим примером строгого повиновения церкви, ее уставам и постановлениям, она сдерживала невежественные массы народа от фанатического увлечения, распространяемого расколо-учителями, тем более, что в это время она имела по церковным делам надзор за духовенством всей Олонецкой области и как сама бодрствовала над нравственным поведением духовенства, так и от него требовала такого же бодрствования и наблюдения над прихожанами, по исполнению ими церковных уставов и постановлений.

Наконец, в гражданском отношении, Свирская обитель долгое время служила центром торгового движения и оживления края, чему особенно способствовала Троицкая ярмарка, существующая в монастыре со времени самого Преподобного и в последствии развившаяся до степени лучших в России ярмарок. Все это указывает на несомненное право Свирского монастыря на историческое значение.

Несмотря на то, что монастырь в XVII веке подвергся почти совершенному истреблению во время польских набегов и затем значительно пострадал от пожара, в монастырском архиве хранятся и до сих пор многочисленные исторические акты и записи, свидетельствующие о минувших судьбах монастыря и вообще Олонецкого края. К сожалению, относительно Свирского монастыря существует в печати одно лишь краткое жизнеописание Преподобного Александра, составленное, как видно из архивных документов, в 1818 году и изданное, с разрешения и благословения Св. Синода, на славянском языке, Московской Синодальной Типографией. Понятно, что это издание имело в виду не ту цель, какая предполагается историей, и если мы и встречаем в нем кой-какие сведения о судьбе монастыря, то только самые краткие.

За неимением печатных источников и пособий по настоящему предмету, предлагаемый нами исторический очерк Свирского Александрова монастыря составлен исключительно почти по письменным документам монастырского архива. Ознакомление с этими документами, по трудности и неразборчивости старинных рукописей, предоставляло значительные затруднения и требовало особенной усидчивости и навыка.¹ Понятно само собою, что при таких условиях труда, предлагаемый очерк не мог принять особенно широких размеров и литературные недостатки его были почти неизбежны. Во всяком случае, думаем, что и при своей краткости и недостатках со стороны научно-литературной, он не будет бесполезным, по крайней мере, как сборник некоторых не изданных еще исторических документов, могущих послужить материалами другого, более совершенного такого же труда, долженствующего иметь несомненное значение как в истории церкви, так и в истории государственной, особенно по отношению к Олонецкому краю. – Все собранные здесь материалы расположены в хронологическом порядке, с разделением на главы, применительно к важнейшим событиям в истории Свирского монастыря.

Я. Ивановский

В пределах древней Новгородской области, на берегу р. Ояти впадающей в р. Свирь, близ Введенского Островского монастыря, находилось небольшое селение Мандера, которое давно уже не существует и где до ныне сохранились лишь едва заметные следы его существования. – Это место было родиною основателя Свирской обители Преподобного Александра.

Родители Преподобного Стефан и Васса, как известно из жития его, были простолюдины и жили своими трудами, любили принимать странных, подавать милостыню, посещать храмы Божии, и слушать там церковные службы, – словом были люди благочестивые. Детей своих они воспитывали в том же благочестии и страхе Божием. Но рождение детей у них прекратилось преждевременно. Опечаленные этим, Стефан и Васса обратились с молитвою к Богу и по молитве их, раждается у них сын, названный при крещении Аммосом. Это было во время Княжения Василия Васильевича Темного 1448 г. июня 15 дня.

Далее, из того же жития Преподобного известно, что когда Аммос достиг тех лет, когда детей обыкновенно отдают учиться, он был отдан для обучения грамоте и божественному писанию одному благочестивому и сведущему человеку. Но несмотря на все старание учителя, Аммос учился малоуспешно. Недовольный своими успехами в книжном учении, Аммос приходит однажды в Введенский монастырь и, припав пред иконою Богоматери, со слезами молил Ее о просвещении его ума. После молитвы Аммос почувствовал в себе новые силы, стал учиться успешно и скоро превзошел своих товарищей по учению. С юных лет в Аммосе была заметна особенная любовь к аскетизму и подвижничеству. Почти в детстве еще он подвергал себя таким строгим подвигам воздержания, что родители его удивлялись и немало даже скорбели за него. «Зачем, любезный сын, так изнуряешь ты тело свое, однажды заметила ему мать; – ты еще молод; твое воздержание для нас – скорбь. Послушай нас, родителей твоих – причащайся пищи и сну, якоже и мы». Но Аммос не хотел изменять своему душевному настроению; достигнув затем совершенного возраста, когда родители приготовляли уже ему невесту, он решился совсем покинуть мир и посвятить себя монашеской жизни. Случай к этому вскоре представился. Валаамские монахи приходили иногда на реку Оять, где были кое-какие поселения, для закупки жизненных потребностей и по другим делам монастыря. Встретившись однажды с этими монахами, Аммос успел узнать от них о монастырской жизни на Валааме и, расспросив о дороге туда, решился тайно бежать из дома родителей. Под предлогом какой-то нужды посетить ближайшие деревни, он распростился с своими родителями и с небольшим запасом хлеба отправился прямо на Валаам. Вот юный подвижник приходит на реку Свирь, на то место, где впоследствии основана была им Свирская обитель. Место было глухое, лесистое и почти непроходимое; пролегала лишь одна узкая тропа, которая вела в Олонецкие селения, и оттуда на Валаам. Наступила ночь. Ночь в пустынном лесу и притом в совершенно неизвестном месте производит на одинокого путника какое-то особенное впечатление. Но у путника Аммоса в душе был Валаам, а в сердце Бог. Ночь казалась ему светлою; пустынный лес и одиночество еще более возвышали его дух. Между тем телесные силы его нуждались в отдыхе и Аммос решился здесь переночевать. Во время сна Бог открыл ему в видении, что на месте этом будет обитель, им основанная и что много людей получат чрез него спасение. На утро Аммос отправился в дальнейший путь и после долгого странствования достиг Карельских селений по северному берегу Ладожского озера и затем благополучно переправился на Валаам.

Аммосу было тогда не более 26 лет. Но прибытии в монастырь, он со слезами обратился к игумену о принятии его в число братства и о пострижении в монашество. Долго игумен не соглашался на просьбу юного искателя монашеского жития, указывая ему на трудность жизни Валаамских монахов. «Видиши ли чадо, говорил ему игумен, яко место сие зело скорбно есть и пребывающие в нем тесное и скудное житие проходят; ты же юн сый, мню, яко не можеши терпети скорбей на месте сем». Но когда Аммос выразил твердую решимость поступить в монастырь, игумен принял его и вскоре затем постриг его в монашество, с именем Александр.

Между тем родители Александра сокрушаясь безвестностью своего сына, долго искали его по окрестным селениям, но нигде не находили. Таким образом прошло уже около 3 лет, пока, наконец, пришедшие в Мандеру Карелы рассказали Стефану и Вассе, что сын их в Валаамском монастыре и что он пострижен в монашество. Обрадованный этою вестию, Стефан немедленно отправляется на Валаам для свидания с сыном и с тем, чтобы звать его возвратиться домой. Много трудов стоило ему пройти этот путь, но еще труднее было видеть своего сына. Александр долго не соглашался видеться с родителем и только уже после многих усиленных просьб отца своего и игумена он согласился на это свидание. Александр явился пред отцом в бедном рубище, изможденный от многотрудных подвигов. Напрасно Стефан умолял своего сына вернуться домой и пожить с родителями, по крайней мере, до их смерти, напрасно напоминал он Александру о скорби матери, юный отшельник не решился оставить монастырь. Напротив того, он убеждал и отца поступить в монастырь и оставить многогрешный мир. Эти убеждения так подействовали на Стефана, что он вскоре, действительно поступил в Введенский Островский монастырь, где постригся в монашество и назван был Сергием. Ему последовала и Васса, нареченная в инокинях Варварою. Сергий и Варвара, оба погребены в Введенском монастыре. Над гробами их и доныне служат панихиды усердные богомольцы.²

Узнав о кончине своих родителей, Пр. Александр усугубил свои аскетические подвиги и еще с большим рвением исполнял монастырское послушание. Днем он носил воду н дрова из лесу для братии, а ночью стоял на молитве, первым являясь к церковной службе. Но, по мере того, как возрастало уважение к нему монастырской братии, он старался скрывать свои благочестивые подвиги. Движимый этим желанием, он приходил к игумену и просил благословения на удаленное пустынножительство. Игумен, зная опасности уединенного пустынножительства, особенно для молодых людей, не отпустил Александра. Таким образом он оставался в Валаамском монастыре, доколе сам Бог не открыл ему своей воли.

Удаление Преподобного Александра из Валаамского монастыря и поселение его на берегах реки Свири относится к 1485 году. С этого-то времени, собственно, и начинается история Свирского монастыря. Обстоятельства этого переселения, как передается в «житии», были следующие: однажды ночью Пр. Александр молился Богу, чтобы Он указал ему путь спасения. Вдруг слышится голос: «выйди отсюда на место, которое было показано тебе, и там спасешься». А показанное место было именно те Свирские леса, где Александр ночевал на пути в монастырь и где ему было видение. Богу угодно было, чтобы эта пустыня сделалась вселением в него святого человека, истинного подвижника и столпа благочестия, сделавшегося потом светилом христианской жизни для всего Олонецкого края. Придя на указанное Богом место, Пр. Александр устроил для своего жилища убогую хижину в 6 верстах от р. Свири, вблизи двух озер, из коих одно называлось Рощинским, а другое впоследствии названо было Святым. Это то самое место, на котором стоит теперь Александро-Свирский монастырь.

В 9 верстах от этого места, где Пр. Александр устроил свою келью, жил в своем поместье боярин Андрей Завалишин. Отправившись однажды на охоту, Андрей увидел в лесу убогую хижину и решился зайти в нее отдохнуть. Эта хижина была келья Пр. Александра. Андрей рассказал случай, по которому он был в этой пустыне и нашел его хижину, не скрыл и того, что он боярин, присланный туда Великим Кн. Иоанном Васильевичем III. Пр. Александр с своей стороны, передал Андрею историю своей жизни на Валааме и в Свирской пустыне и просил его никому об этом не сказывать. Но Андрей не замедлил разгласить повсюду о дивном пустынножителе. Когда слух этот распространился, родной брат Пр. Александра Иоанн пришел к нему в пустыню и оба они стали подвизаться вместе. Затем, мало по малу, стали приходить сюда и другие, ищущие спасения. Пустыня стала населяться, число братии увеличиваться и явилась необходимость заниматься земледелием и прочим, необходимым для жизни; нужно было строить кельи для помещения братии, церковь и т. п.

Со времени вселения Пр. Александра в пустыне и до той поры как стал, мало по малу, устраиваться общежительный монастырь, прошло уже более 20 лет. Пока Пр. Александр был в пустыне один, потребности в церкви не было; тогда он был еще простым подвижником монахом. Но когда собралась братия, явилась необходимость в устройстве церкви и келий. Кельи для братии были устроены в некотором отдалении от кельи Пр. Александра; каждый брат сам себе устроял жилище или келью. Эти кельи первоначально не были огорожены какою-либо общею оградою и не были между собою соединены, так что монастырь походил на обыкновенное небольшое селение, состоящее из нескольких десятков маленьких скромных хижин.

На устройство общежительного монастыря и церкви Пр. Александру были неоднократные видения. Между прочим, было видение, чтобы он устроил церковь во имя Св. Троицы, близ братских келий, на указанном ему Богом месте. После этого, после неоднократных видений и указаний промысла Божия, Пр. Александр решился положить начало правильно организованной обители и стал заботиться об устройстве общего братского помещения, общей братской трапезы, а вместе с тем, согласно божественному повелению, об устройстве новой церкви во имя Св. Троицы. Вскоре за сим братия стала просить Пр. Александра принять на себя сан священства и, несмотря на то, что он, по чувству своего смирения, не соглашался на это, представила свою просьбу Новгородскому архиепископу Серапиону. Серапион вызвал Преподобного, склонил его принять сан священства и рукоположил его; вместе с тем преподал ему благословение на построение церкви во имя Св. Троицы. Первоначально Троицкая церковь построена была деревянная, но вскоре эта деревянная церковь оказалась несоответствующею тому значению, какое принимала Свирская обитель для Олонецкой страны. И вот Пр. Александр, тогда уже игумен Свирской обители, послал старцев к Великому Кн. Василию Иоанновичу III с просьбою прислать в обитель искусных мастеров, для построения каменной церкви.

Великий Князь, наслышавшись о высокоподвижнической жизни Пр. Александра и зная какое значение имела его обитель для края, послал не только искусных мастеров для построения каменной церкви, но и все для нее необходимое, а также послал щедрые дары для самой обители. Это были первые царские дары для обители Пр. Александра, а церковь во имя Св. Троицы была первая и единственная каменная церковь во всем Олонецком крае.

За несколько времени до кончины своей, Пр. Александр выстроил еще другую каменную церковь, во имя Покрова Богородицы, а при ней общую братскую трапезу. На этот раз Великий Князь также оказал свое щедрое содействие Пр. Александру, послав из Москвы не только архитектора и мастеров, но и нужные материалы, которых нельзя было достать в пустынном Олонецком крае.

Таким образом, близ уединенной кельи Пр. Александра, возникла и устроилась на р. Свири общежительная Свирская обитель, послужившая центром религиозно-нравственного просвещения Олонецкого края и пережившая много столетий, чтобы свидетельствовать о великих подвигах христианского благочестия первого основателя ее – Преподобного Александра.

Нельзя с точностию определить как велико именно было число братии при Пр. Александре, так как монастырских записей об этом не сохранилось; но судя но обширности монастырской трапезы, устроенной при церкви Покрова Богородицы, нужно думать, что число монашествующих в последнее время настоятельства Пр. Александра было уже значительно. Разумеется, братия эта состояла из простых монахов, в большинстве случаев совершенно неграмотных. Потому-то, волей-неволей, она должна была неотступно упрашивать Пр. Александра, как человека книжного, принять сан священства.

Образ жизни братии Свирского монастыря в первое время, отличался особенным трудолюбием. Известно, что Пр. Александр сам пахал землю, косил сено, молол муку, и исполнял разные монастырские работы. Примеру игумена подражала и братия. Об уставе Свирского монастыря, в житии Преподобного, между прочим, говорится: «устав же бяше у Преподобнаго братии, яко да кийждо из них измеляет свою часть жита (ячменя) до утренняго пения, и потом начинают утреннее пение: и по сем исходят кийждо на заповеданное ему дело, и паки собираются к пению часов и Божественную Литургию слушают: по сем паки устремляются на делание. И тако по вся дни труждающеся, пребываху в любви и в страсе Божии, подражающе во всем духовному своему пастырю и учителю». ³

Царь Иоанн Васильевич Грозный, в последствии, не раз указывал московским боярам на Свирскую обитель, как на образец строгой подвижнической жизни. Царь упрекал бояр за то, что они, постригаясь в монашество, избегали пострижения в Свирском монастыре именно но причине строгости тамошней жизни. – «Вот, говорил царь Иоанн Васильевич, в наших глазах у Дионисия Преподобнаго на Глушицах и у великаго чудотворца Александра на Свири бояре не постригаются, а монастыри эти процветают подвигами»⁴.

Возникнув среди пустынных лесов, вдали от населения, монастырь Пр. Александра в первые годы своего существования, естественно должен был довольствоваться теми только средствами, какие представляла занятая им местность. Денежных приношений не могло быть много на первых порах, так как первые ученики Преподобного, собравшиеся из окрестных поселений, были люди бедные, способные лишь заниматься сельскими хозяйственными работами. «И тако по вся дни труждающеся, пребываху в любви и страсе Божии». Но за тем монастырь, мало по малу, стал обогащаться уже разработанными земельными участками, значительными денежными вкладами и разными угодьями, жертвованными разными частными лицами, боярами и князьями. Средства монастыря увеличивались, и как увидим ниже, в скором времени он сделался одним из богатейших монастырей на севере России.

Наконец Преподобный Александр, достигнув глубокой старости и благоукрашенный добродетелями, проразумел духом приближение своей кончины. Созвав братию, он сказал ей: «се уже, братия, конец жития моего приближается, вас же предаю в руце Бога живаго и Пречистыя Богоматери». Услышав прощальную беседу Преподобного, братия, со слезами, припала к нему: «Почто отходишь от нас сладкий наш учителю, почто оставляешь нас сирых во многобурном и страшливом море жития сего?» – Преподобный утешал свою братию, говоря: «почто печальни есте? ибо несмь аз лучший древних святых отцев. Понеже вси от земли создахомся и в землю паки возвращаемся: воскреснем же паки в воскресение праведнаго суда. И аще аз телом и отхожду от вас, но духом с вами неотступно буду». После сего Преподобный преподал братии назидание о святой жизни и христианском подвижничестве и избрал из среды ее четырех священноиноков: Исаию, Никодима, Леонтия и Иродиона, для преемства игуменства в обители, кого восхощет из них Бог и благословит архиепископ Макарий.

По поводу избрания преемника в игумены Свирской обители, Преподобный Александр писал письмо Новгородскому митрополиту Макарию и просил его с тем вместе утвердить некоторые правила общежития для обители.⁵

До самой кончины Преподобный не преставал поучать братию и завещавал «отднюдь не быти пиянственному житию в обители». Когда же настало время отшествия его ко Господу, братия, прощаясь с ним спрашивала, где погребсти тело его? он сказал им: «свяжите тело мое по ногу ужем и вовлецыте его в дебрь блата и покопавше во мху, потопчите ногами.» – «Ни, отче! отвечала братия; не можем сотворити сего и умоляла погребсти его в обители, близ церкви Св. Троицы. Преподобный же пожелал быть погребенным в отходной его пустыне. Отдав братии последнее целование, Преподобный скончался, при общем сетовании и плаче братии. Лице Преподобного было светло, как у живого; братия погребла его близ отходной кельи, в церкви Преображения Господня, по правую сторону престола в алтаре. Преподобный Александр скончался в 1533 году августа на 30 день, 85 лет от рождения.

С телесною кончиною Преподобного, не умерла память о нем среди его многочисленных учеников и подражателей святой жизни. Некоторые из ближайших учеников еще при жизни его, расселившись по пределам края Олонецкого, основали новые обители и послужили духовному просвещению края; так:

1. Боярин Андрей Завалишин, который нашел в пустыне Преподобного Александра, сделавшийся в последствии его учеником, основал обитель при Ладожском озере, известную под именем Андрусовской пустыни.

2. Никифор и Геннадий, сподвижники Преподобного, нашли место для своего подвижничества в глуши лесов Олонецких, за 90 верст от обители Свирской, при Важе-озере; поселились там н основали пустыню, еще доныне существующую под названием Задненикифоровской.

3. Афанасий, также ученик Преподобного, углубился в леса Олонецкие, в противоположную сторону от Никифора и при озере Сяндебе основал обитель, которая теперь зовется Сяндебскою.

Эти обители и по сие время существуют и посещаются благочестивыми богомольцами. Кроме этих обителей, основанных учениками Преподобного, были и другие, которые теперь уже обращены в приходы.

О первых по кончине Пр. Александра настоятелях Александро-Свирской обители не сохранилось почти никаких сведений. Из жития Преподобного видно только, что в числе первых кандидатов на игуменство самим Преподобным указаны были: Исаия, Никодим, Леонтий и Иродион. Можно полагать, что первым после Пр. Александра игуменом Свирской обители был Исаия, а за ним следовали Никодим и Иродион.⁶ Это предположение подтверждается сохранившимся древним монастырским синодиком. Иродион был один из наиболее близких и любимых учеников Пр. Александра и ему приписывается первое составление жития Преподобного.

Преемником Иродиона был Вениамин. Игуменство его совпадало с временем царствования Иоанна Грозного. При всей жестокости своей Царь Иван Васильевич известен своею щедростию и благоговением к церквам и в особенности монастырям. А Свирская обитель отличалась в это время строгою, подвижническою жизнию. Неудивительно, поэтому, что она привлекла к себе внимание Государя.

В царствование Иоанна Васильевича Грозного, при игумене Вениамине, именно в 1562 году, в Свирской обители было произведено первое генеральное обмежевание монастырских земель. Для этой цели нарочно приезжал из Москвы подьячий и производил поверку земель в присутствии старшей братии Свирского монастыря и других депутатов с духовной и светской стороны. Монастырских земель и людей оказалось к этому времени уже весьма много,⁷ так что возникали уже споры из-за земельных владений Свирского монастыря, которые разрешались особыми царскими грамотами. Так, в конце межевой записи от 1572 года замечено следующее: «да что купил Александр Чудотворец сам на Сермаксе, на приезд, треть обжи, да полосу земли и ту треть обжи и полосу земли учал у них отнимать сын боярской Афанасий Стефанов, сын Вындомской, и ныне Государь, Царь и Великий Князь Александровскаго монастыря игумена Вениамина с братиею пожаловал тое треть обжи да полосу земли на приезд, что была дана по Государеве грамоте Афанасью Вындомскому, велел игумену с братиею отказать, по старине, как прежде сего владели, и Афанасью Стефанову сыну Вындомскому впредь у них в ту деревню вступаться не велел и пр.»

Кроме того, все принадлежащие Свирскому монастырю земли и угодья были освобождены от всех казенных податей и сборов.

О благоволении к Свирской обители Царя Иоанна Грозного свидетельствуют, между прочим, следующие вклады, сохраняющиеся в монастыре и до сих пор:

От времен игуменства Вениамина в монастырской ризнице сохраняется замечательный серебряный с ковчежцами крест, в коем вложены разные священные предметы, принесенный монастырю в дар Царем Иоанном Васильевичем. Внизу этого драгоценного памятника изображена следующая надпись: «си Крест сделан во обители живоначальныя Троицы и Преподобнаго Александра Свирскаго Чудотворца при Благоверном Цари и Великом князе Иване Васильевиче всея Русии, при Митрополите Антонии, повелением раба Божия Вениамина с братиею».

На футляре, в котором хранится этот крест, написано: «7084/1576 г. построен бысть в обители Пресвятыя Троицы и Преподобнаго Александра Свирскаго Чудотворца благословящий Крест Господень серебряный, на нем же изображено распятие Господа. В нем же вложены святыя вещи: части самыя Спасителя нашего Бога пречистыя Его крове и иныя святыя вещи: камень гроба Господня, плащаница Христова, бумага, что потирали кровь во Иерусалиме, камень того места, где Христос с Апостолы молитву молвил: Отче наш: древо Тиверитскаго моря, где Христос со Апостолы рыбы ловил; камень, как Христос крестился во Иордане реке и на нем сидел, персть Иордана реки, где Христос крестился; камень горы Синайския, где Моисей видел Пречистую в купине; камень дому Иоанна Богослова; камень того места, где Иуда Христа предал. И те вложенныя вещи на святем кресте надписаны. А прислал те безценныя вещи в обитель Государь и Царь Великий Князь Иоанн Васильевич всея России и строили тот крест повелением его царским. А писали тот крест Господень мусиею мастеры Гречана; понеже они Гречана повелением царским сосланы были с Москвы в Александров монастырь в ссылку, преслушания ради, что мусиею писать русских людей не кого не учили, и строен тот крест Господень и мусиею писан теми ссыльными Греки в Александрове монастыре в царство Царя Иоанна Васильевича при митрополите Антонии и при игумене Вениамине».

В числе вкладов Иоанна Грозного значатся еще следующие:

1. Образ Спасителя нерукотворенный, с надписью на обратной стороне: «лета 7092/1584 сей образ прислал Царь и Великий Князь Иван Васильевич всея России по сыне своем Царевиче в Александрову пустыню Свирскаго Чудотворца».

2. Образ Владимирской Божией Матери с таковою же надписью и

3. Образ Боголюбской Божией Матери с таковою же надписью.

Преемниками Вениамина были: Афанасий, Исидор и Иосиф. Первые двое игуменствовали очень короткое время и в актах монастырских о деятельности их ничего не сохранилось. Игуменство же Иосифа продолжалось около 10 лет, именно с 1572 по 1582 г. В его время, между прочим, приезжала в Свирскую обитель на богомолье жена Бориса Феодоровича Годунова – Марья Григорьевна. А за тем при преемнике Иосифа Дионисии замечается какое-то особенное расположение семейства Годуновых к Свирскому монастырю. Многие из Годуновых лично посещали монастырь и почти ежегодно присылали туда щедрые подарки. По записям монастырским под 1587 годом, между прочим, значится: «прислал Государев боярин конюшей Борис Феодорович Годунов 6 золотых, в 1589 г., он же послал на молебен полтину да золотой; 1590 г. он же Борис Феодорович на корм братии дал 10 руб. с полтиною, да золотой; 1593 г. он же дал 3 руб. да Дмитрий Иванович Годунов лампаду серебряную в 15 гривенок да 5 руб. В год вступления Бориса Годунова на престол (1597 г.) в Свирский монастырь приезжал помолиться Петр Васильевич Годунов с женою своею Анною. В том же году Дмитрий Васильевич Годунов дал подсвечник серебряный в 30 гривенок, да на корм братии 5 руб., да ризы. По восшествии Бориса Годунова на престол, Свирский игумен Дионисий посылал к царю монахов с хлебом и репою печеною. «И царь пожаловал хлебы Чудотворца и репу печеную принял честно и священноинока, привозившаго те подарки жаловал и послал на молебен 5 руб., да на стол братии 5 руб., да пуд воску».

Вообще Дионисий, как видно, умел пользоваться вниманием князей и бояр московских и даже царя Феодора Иоанновича, который, так же почти ежегодно делал в монастырь богатые вклады⁸. С восшествием на престол царя Василия Ивановича Шуйского, Дионисий на первых же порах обратился к нему с челобитной, в которой ходатайствовал о закреплении жалованных монастырю грамот о том, что все оброки с монастырских, земель и угодий и с крестьян, на тех землях поселившихся, должны поступать на монастырский обиход. Царь Василий Иванович закрепил жалованные монастырю грамоты, и кроме того повелел еще, чтобы доходы и пошлины с торговых людей, приезжающих в обитель на праздник Св. Троицы торговать, поступали также на монастырское строение и на темьян и на ладан и на вино церковное. «А кто – сказано далее в грамоте – игумена, или старцев или слуг их изобидит чрез сю мою грамоту и тому от меня Царя и Великаго Князя Василия Ивановича всея России быть в великой опале»⁹. Троицкая ярмарка, о которой упоминается в грамоте, существует почти с самого основания обители и продолжает существовать до сих нор. В первое время правительство почти не обращало на нее внимание, так как размеры торговли были ничтожны. Она ограничивалась лишь торговлею окрестных жителей, приезжавших на праздник в Свирский монастырь. В последствии, когда торговое движение ее приняло более значительные размеры, правительство стало требовать в казну таможенных пошлин. Только при Царе Василии Ивановиче, в виду той пользы, какую ярмарка приносила краю, велено было все доходы и таможенные пошлины с ней отдать в пользу обители.

Помимо всех этих льгот и пожалований, на монастырь отпускалась еще из казны особая хлебная руга и денежное жалованье. Так под 1596 г. в Новгородском дворцовом приказе выписано в монастырь Живоначальной Троицы игумену Дионисию с братией, Великого Государя жалованья – хлебные руги 149 четв. ржи, 149 четв. с трешником овса, да за пшеницу – 13 четв. ржи. Денежного жалованья выдавалось 26 руб. 25 алт.

К началу XVII столетия, благодаря щедрым приношениям разных лиц, преимущественно московских бояр, и многим привилегиям и льготам, оказанным царями, Свирский монастырь сделался одним из богатейших монастырей Новгородской области. Но, по воле Божией, обители Пр. Александра вскоре пришлось испытать тяжкие невзгоды, которые послужили не только к материальному разорению монастыря, но и стоили жизни многим из братии. Мы разумеем польские набеги на монастырь в 1612 или 1613 г., известные в монастырских актах под именем Литовского разорения.

Из истории известно, что в начале XVII столетия, во времена самозванцев, шайки поляков, преследуемые и разбиваемые в более населенных центрах русского государства, бродили по окраинам России, производя над беззащитными деревнями и местечками грабежи и насилия. Шайки эти появлялись и в Олонецком крае, а именно: в Каргопольском, Пудожском и Вытегорском уездах. Одна из таких шаек в 1612 или 1613 г., сделала нападение на укрепленный Кирилло-Белозерский монастырь, но была здесь отбита. Испытав безуспешность против богатой, укрепленной стенами обители, разбойники обратились на. волости Коротецкую и Вещезерскую. Встретив на пути Феофиловской волости засеку, они разбили ее и затем дошли до Вещезера; оттуда отправились к Чаронде (Вытегорского уезда), потом на реку Свирь, где совершили разные злодейства и, между прочим, убили воеводу Константина Ртищева с сыном, а жену его и дочерей взяли в плен. Слух об этих злодействах носился повсюду в Олонецком крае. Братия Свирской обители приняла меры предосторожности для спасения церковного достояния. Наиболее драгоценные вещи были собраны и с описью препровождены в Кириллов монастырь, как место более безопасное; колокола зарыли в землю. Шайка, перешедшая с Вытегорских краев на реку Свирь, спустилась по реке вниз до самого истока, до селения Сермаксы, оставив повсюду следы разбоя и грабежей. Наконец разбойники устремились на разорение Свирского монастыря. Мирные пустынножители не могли оказать им никакого сопротивления. Многие из братии разбежались по лесам и по окрестным селениям. Злодеи вошли в монастырь и посредством истязаний и пыток стали требовать от оставшихся в монастыре монахов золота и серебра. Но никто не решился выдать разбойникам монастырской казны, которая была спрятана в церкви, под полом. В этих пытках замучено из братии 27 человек, да 32 человека из числа монастырских работников. Разграбив монастырь, что только можно было в нем разграбить, и упившись кровью, злодеи отошли от Свирской обители в Никифоровскую пустыню, за 90 верст. Никифоровскую пустынь они так же сожгли и умертвили до 95 человек братии. Но, наконец, выведенные из терпения, Олончане решились разделаться с разбойниками, и вот на обратном пути их, Олончане собрались большими толпами, встретили разбойников и разбили шайку, без всякой пощады. В некоторых селениях близ Олонца до сих пор существуют курганы, где были зарыты убитые поляки. С этими могилами в народе соединено много интересных преданий.

Набег поляков был при игумене Паисии, который вступил в управление монастырем в 1608 г. Надо полагать, что Паисий погиб, вместе с прочей монастырской братией, во время разгрома. К этому предположению дает повод, между прочим, следующее обстоятельство. В 1610 г. указом царя Василия Ивановича Шуйского, вследствие челобитной крестьян Важенского погоста, якобы монастырь неправильно владеет их землею, повелено было сделать дознание. По делу оказалось, что земля принадлежала монастырю, почему и велено было отвесть ту землю игумену Паисию. Мировая запись об этой земле была сделана уже в 1613 г. и эта запись заключена была следующей пометой: «Се аз Живоначальныя Троицы Александрова монастыря старец Герасим, вместо игумена, учинил сию запись». Паисия в это время уже не было, но что он был свидетелем разгрома монастыря, – это несомненно.

Новгородский митрополит Исидор узнав о разграблении монастыря и об умерщвлении игумена и братии, избрал Свирским игуменом Феодорита, человека лично известного ему своими достоинствами и бывшего иеромонахом при митрополичьем доме в Новгороде. Прибыв в монастырь, Феодорит нашел здесь жалкую картину опустошения. Каменный храм Живоначальной Троицы – памятник высокой ревности к устроению обители Преп. Александра и усердия к Преподобному Великого Князя Василия Ивановича стоял совершенно обгорелый и растрескавшийся; другой храм во имя Покрова Богородицы – такой же памятник высокого почитания и щедрот того же Великого Князя был так же сожжен; на месте братских келий и служб лежали груды мусора и пепла. В отходной пустыне Преподобного созданного им деревянного храма не было, – он тоже был сожжен. Уцелели только деревянный храм Николая Чудотворца, да келия Преподобного. Церковное имущество, какое только оставалось в храме было или сожжено или разграблено. Монастырский скот был уведен... В таком виде представился Феодориту Александро-Свирский монастырь, куда он назначен был игуменом.

Прежде всего надобно было озаботиться о постройке братских келий и служб. Дело это было сподручное; старцы строили келии сами; лесу было много и близко. Церковь Покровская скоро была поправлена; в отходной пустыне Преподобного была поставлена новая деревянная небольшая церковь. Мало по малу монастырь обзавелся скотом и хозяйственными принадлежностями. Но все это было дело домашнее. Феодориту предстояло другое, более трудное дело о возобновлении сгоревших церквей. В этом случае требовались особенно значительные затраты, и по недостатку денег в монастыре, он решился обратиться за помощию в Москву.

Так как прежние жалованные грамоты Царей и Великих Князей, данные до разорения монастыря, во время оного были истреблены, то Феодорит послал в Москву нарочитого со списками с грамот царей Феодора Иоанновича и Василия Ивановича Шуйского и просил державного Михаила Феодоровича переписать их на его царское имя.

О состоянии монастыря Феодорит Государю ничего не объяснил; он понимал, что без личного ходатайства, никакие просьбы не могут иметь особенного успеха: притом он надеялся, по прежнему обыкновению, быть лично у Царя и познакомиться с боярами московскими. Между тем монастырь ежегодно слал к Московскому двору рыбу и другие подарки. В 1618 году путь в Москву, дотоле обеспокоиваемый поляками стал уже безопасен. И вот Феодорит, зимою, отправляется в столицу для раздачи рыбы и по делу монастырскому. На этот раз он хотя не имел возможности представиться лично к Государю, но цель поездки была достигнута. Жалованные монастырю грамоты были переписаны на имя царя Михаила Феодоровича, да кроме того, по челобитной Феодорита, где он «слезно плакался» на состояние монастыря, от 9 марта 1628 г. была дана ему Государем грамота, где помимо укрепления жалованных грамот на земельные владения монастыря, данных царями Феодором Иоанновичем и Василием Ивановичем Шуйским, монастырю даны были еще новые угодья и новые пожертвования на устроение обихода. «Живоначальныя Троицы Александровы пустыни Игумену Феодориту с братиею и хто по нем в том монастыре иной игумен и братии будут – как писалось в той грамоте, – тою вотчиною в Обонежской пятине в Кондушах, в Люговичах и в Подбережье деревнями и пустошми владети по сей нашей царской грамоте, с лесы и болоты и с рыбными ловлями и с бобровыми гони и со всякими угодьи и никаких наших доходов ямских и приметных и всяких денежных сборов и стрелецких кормов не ставити и никаких поборов не платити к губной избе... С той вотчины церкви Божии и церковное и монастырское строение ныне и впредь строити и братию и служебников покоити, и та вотчина но нашему жалованью обелена».

Отыскивая средства и прилагая старание к возобновлению монастыря и к внешнему его устройству, Феодорит, в тоже время, заботился и о нравственном устроении монастыря. В этих видах он снова обратился к Царю с челобитной: «приезжают-де к нам в монастырь, писал Феодорит, на Троицын день (на ярмарку) кабацкие откупщики с Олонца и с Сермаксы с кабацким питьем и то-де питье кабацкое продают и от тех-де кабаков чинится у нас смута и душегубство великое». Вследствие этой жалобы царь Михаил Феодорович грамотою от 11 марта того же 1618 года запретил «кабацким откупщикам с кабацким продажным питьем в монастырь ездить и продавать там то питье, чтобы в монастыре от тех кабацких откупщиков смуты ни какие и душегубства не было».

Таким образом Феодорит получил от Царя удовлетворение почти на все свои просьбы. Но он не удовольствовался этим, так как не имел возможности видеть царя лично. И вот, летом 1618 г. он снова отправился в Москву. На этот раз поездка его, как видно, увенчалась желаемым успехом. В монастырской расходной книге 1618 г. под 1 ч. августа пишется: «ездил игумен Феодорит к Москве и Государь Царь и Великий Князь Михайла Федоровичь вся Русии и Государыня Матушка его великая старица инокиня Марфа Ивановна пожаловали дали Живоначальные Троицы и Чудотворцу¹⁰ Александру на церковное суруженье 50 рублев денег».

Государыня Марфа Ивановна, бывшая в Олонецком краю в ссылке¹¹, не могла конечно не вспомнить места горестного заключения своего, при встрече с Свирским игуменом, и Феодорит в свою очередь не опустил случая испросить у царицы для монастыря новые милости. В это же время Феодорита занимала мысль о сооружении нового храма, на место разоренного во имя Св. Троицы. Первое пожертвование на устройство храма, опять таки, сделал сам Царь. Он дал Феодориту 240 рублей. Разумеется, Феодорит собрал в Москве не мало денег и у других лиц, так что смело мог приступить к сооружению нового храма. Действительно, вскоре же после возвращения из Москвы он посылает в Вологду для найма каменщиков, а в следующих годах до 1626 года значатся посылки в разные места по тому же каменному делу. В 1619 и 1620 г. перестраивались братские калии и монастырские службы, а также исправлялась Покровская церковь. По этому случаю Феодорит снова бил челом царю, чтобы он, ради нужд монастырских «пожаловал велел дати в Олонецком погосте на р. Олонке, на большом пороге, пониже д. Иммалиц, пустопорожнее место, где изстари бывала мельница государевых крестьян, и на горе над мельницею местечко под келью». И милостивый Царь пожаловал ему то место безоброчно и дал на то грамоту¹². В 1622 году здесь была уже выстроена монастырская мельница.

В книге монастырских расходов за 1628 год по 7 ч. февраля помечено: «расход игумена Аврамия митрополиту Киприану за поставление игуменское 10 руб. да собору митрополичью 3 р.». Таким образом с 1628 г. Феодорита уже не было, на место его Свирским настоятелем становится игумен Аврамий.

Игумен Аврамий между прочими заботами об обеспечении и устройстве Свирской обители имел в виду устроить церковь Преображения Господня на место сожженной во время литовского разгрома. Осуществить это задуманное предприятие удалось ему не скоро. Главное, что на постройку этой церкви требовалась значительная сумма денег и чтобы приобрести ее, он испросил разрешение на сбор добровольных подаяний и уже только в 1641 году он мог приступить к постройке церкви.

В апреле месяце начали копать ров под фундамент церкви на том месте, где был деревянный храм и где был погребен Преподобный Александр. В четверток Вербной (неделя Ваий) недели, по вечеру, во время работ, вдруг сделался необыкновенный гром и молния. Молния падала на землю и не исчезала вдруг, как обыкновенно бывает, а осиявала землю на долгое время. В пятницу явление это повторилось. В субботу, 17 апреля, когда копали ров для восточной стены церкви, где вблизи было престольное место прежней церкви, на правой стороне от оного, подле царских врат обрели гроб. Земля над ним стояла в виде пещеры, ничем неподдерживаемая. Тут случился монах Елисей; работники позвали его и показали гроб; тот пошел к игумену и объявил ему. Игумен служил в то время литургию; по окончании оной, он собрал братию и вместе с нею пошел осматривать обретенный гроб. Лишь только открыли верхнюю доску гроба, вдруг разлилось по воздуху благоухание; одежды на лежащем во гробе: мантия и схима были целы, тут же был деревянный посох. Тело оказалось не истлевшим и из-под аналафа видна была часть бороды. Увидев это, все присутствовавшие исполнились страха и благоговения. Это были мощи Преподобного Александра. Игумен тотчас же велел сделать новый гроб, потому что старый оказался уже совершенно почти истлевшим, особенно нижние доски. Новый гроб сделан был из одного дерева, выдолблен, как называют колодою. Когда гроб был изготовлен, игумен с иеромонахами, одевшись в ризы, при пении псалмов перенесли мощи Преподобного во храм св. Николая Чудотворца, который построен был самим Преподобным и уцелел от разрушения, произведенного в 1612 г. поляками.

Вслед затем игумен Аврамий послал монаха с донесением об этом обстоятельстве митрополиту Новгородскому Аффонию. Митрополит, в свою очередь, донес о сем царю Михаилу Феодоровичу. Повелено было мощи освидетельствовать. 29 августа митрополит, в сопровождении архимандрита Хутынского монастыря Пафнутия, игумена Духова монастыря Евфимия, игумена Вяжицкого монастыря Иосифа и всего Софийского духовенства, прибыл в Свирский монастырь. По утру 30 числа митрополит соборне совершил служение в церкви св. Николая, куда внесены были мощи Преподобного. По окончании службы совершен был молебен с водосвятием. Потом были вскрыты покровы на гробе. Поклонившись мощам до земли, иерарх снял схиму с головы и параман. Архимандрит Пафнутий и игумен Евфимий раскрыли перси и руки Преподобного и удостоверились в нетленности тела и в том, что это были мощи первого игумена Свирской обители Преподобного Александра. Обо всем этом митрополит подробно донес Государю.

Благочестивый Государь Михаил Феодорович радостно принял известие, что дни его царствования Бог прославил явлением св. мощей уже известного по святости жизни пустынножителя Александра Свирского, и по вере своей к новоявленному угоднику повелел сделать драгоценную раку для св. мощей его¹³.

В 1644 г. рака была изготовлена и отправлена из Москвы в Свирск на 11 лошадях, в сопровождении стольника Петра Волконского и приличного конвоя. В монастырь рака привезена была 4 декабря. К этому времени нарочно прибыл сюда для положения мощей митрополит Аффоний. Мощи были положены в присланную Государем раку и поставлены в новоустроенном Преображенском соборе, где они почивают и до сих пор. День обретения мощей преподобного Александра празднуется 17 апреля.

В 1645 г. царь Михаил Феодорович скончался. Кончина царя, оказавшего для Свирской обители столь многие благодеяния, была встречена в монастыре с неподдельною, глубокою скорбью. Вскоре к этому печальному событию присоединилась еще другая утрата для монастыря – кончина игумена Аврамия. Русская земля печалилась о кончине царя, а Свирская обитель печалилась вдвое – и по царе и по игумене, с именем которого соединяется столь важное событие в ее истории. Все приняло мрачный, траурный вид. В 1646 году, на место игумена Аврамия, настоятелем Свирского монастыря был поставлен игумен Александр. Но и его игуменство продолжалось не долго; затем по кончине его в 1649 году был избран, из числа Свирской братии (из казначеев) новый игумен Савватий. Около того же времени произошла перемена на Новгородской митрополичьей кафедре. На место Аффония митрополитом Новгородским сделан был Никон известный аскет и ревнитель строгого церковного благочиния, в последствии Патриарх Всероссийский. Началось устроение церковного благочиния в духе суровом, аскетическом. Особенно строгие наказы пошли для монастырей, подведомственных Новгородской митрополии, в том числе и для Свирской обители. Так в 1649 году Никон по всем церквам и монастырям дал наказ, чтобы «в церквах Божиих вечерницы, утрени и обедни пели и каноны говорили единогласно со всяким духовным прилежанием и псалтирь говорили, обратясь на восток лицем, – в воскресные дни ни кто никакого дела не делали и не работали, токмо бы упражнялися, приходя в церковь Божию, женского полу в белилах в церковь не пущали, а в церквах Божиих во время Божественного пения никаких шепт и басен не говорили и не глѵмилися и не смеялися; чтобы в монастырях и приходах монахи, священнослужители и причетники отнюдь хмельнаго вина не пили, не курили и в домах не держали». Настало время суровой церковной дисциплины, за нарушение которой взыскивалось строго. В 1650 году присоединились еще страшный голод и скотский падеж в Новгороде, особенно сильно развившиеся к Филиппову посту. По этому случаю Никон снова послал по церквам и монастырям строгий наказ, чтобы «все православные в Филиппов пост ходили в церковь Божию и постились и в монастырях строго бы наблюдали за монахами».

Но в то время, как Никон издавал строгие наказы по церквам и особенно монастырям, отзывавшиеся не легким бременем на подведомственном ему духовенстве и без того уже приниженном и робком, в Олонецком крае начиналась новая эпоха гражданской деятельности.

В 1647 году основан был город Олонец. Начались громадные работы по устройству города и население Олонецкого края оживилось кипучею деятельностию. Не остался безучастным к этому делу и Свирский монастырь. С 50-х годов XVII столетия встречаем непрерывный ряд царских указов, обязывавших его так или иначе послужить нуждам государственным то на работах Олонецких, то в Новгороде, то требовались деньги или хлеб на содержание войска. И вот волей-неволей монастырская жизнь должна была прийти в соприкосновение с общею государственною жизнию¹⁴.

Правительство в виду разгоравшейся уже Шведской войны как видно торопилось устройством и укреплением города Олонца и потому некогда была разбирать стародавние монастырские права н льготы. Такую же кипучую деятельность по укреплении города, и такое же заурядное обложенье денежными и натуральными повинностями все окрестное население, не исключая и монастырей видим мы и в последующее время.

В 1664 г., от 11 июня, в Свирском монастыре был получен царской указ с следующим распоряжением: «По указу Великаго Государя довелось около Олонца по обе стороны от реки для утверждения города Олонца под оби вновь обрубу рубить и тарасы насыпать землею и каменьем четыре ста сажен, а для нынешние хлебные скудости довелось городоваго дела поделать самые скудные места по полу сажении, а на ту поделку по раскладу с государевых и монастырских крестьян взять за лес деньгами по штинадцати алтын по четыре деньги с выти, да делавцев, плотников с дву выти по человеку и как к вам ся память придет и вам бы со своей монастырской вотчины с Лоянские, с Пиркинские и с Остречинские волостей собрать деньги с выти по полтине да работников с топоры с дву вытей по человеку, а сколько выдет онаго числа, и тому бы под сею памятью росписать и те деньги собрав и делавцев прислать на Олонец, не мешкая; потому что те деньги за лес даны из Государевы казны, а велено те деньги сбирать с волостей с Олонецкие около-городные все, с семи третей, работники городовую поделку делают и вам бы поспеша работников и деньги прислать на Олонец без всякаго молчания на скоро, чтоб городовая поделка нестала».

Кроме Олонецких работ, на Свирский монастырь были возложены еще обязанности по устройству Новгорода. Это для монастыря было уже на столько тяжело, что игумен Иосиф вынужден был обратиться к царю с челобитной, вследствие которой монастырским крестьянам повелено было делать «городовое дело» только в Олонце, а от Новгородских работ были освобождены. В грамоте этой писалось, между прочим, следующее: «Били челом нам Великому Государю Александровы пустыни игумен Иосиф с братиею. Нашего В. Государя жалованья вотчина их небольшая около монастыря, от г. Олонца в 30 верстах, – и как по нашему В. Государя Указу, г. Олонец строили их монастырские крестьяне, что довелось г. Олонца по разводу делали, и по се время всякую городовую поделку делают, и ныне сверх Олонецкаго городоваго дела в В. Новегороде ты Боярин наш и воевода Князь Василий Григорьевич Ромодановский велел их монастырским крестьяном города делать двадцать две сажени, а делать им задельным путем никоими меры не мочно, а наймовать нечем, от хлебнаго недороду и от податей обедняли и многие разбрелись врознь, а от монастыря де за них монастырскою казною многия подати платили и их ссужали и кормили по многие годы и тем монастырь истощили, а ныне де от Новгородскаго городскаго дела их монастырские крестьяне разбредутся врознь, – чтоб нам Великому Государю пожаловати их велеть крестьяном их в Новгороде городоваго дела не делать, чтоб им в одном г. Олонце делать, а не в двух городах городовое дело делать, и мы В. Государь пожаловали велели Свирскаго Игумена Иосифа с братиею: крестьяном их городовое дело делать на Олонце, в В. Новгороде делать не велели да и впредь всякия поделки делать на Олонце а во В. Новгороде не делать». Грамота эта дана в 1665 году.

Вообще все время игуменства Савватия и преемников его Симона и Иосифа до 1666 г., главным образом, посвящено было удовлетворению разных государственных нужд материальными средствами. В виду этих широких требований «на дело государственное», Свирскому монастырю волей не волей приходилось стать в непосредственное соприкосновение с общественною жизнию, оказавшей сильное влияние на внутренний характер монастырской жизни. Вот почему, между прочим, здесь не встречается в последствии такого мистицизма, такой изолированности от внешней жизни и одностороннего подвижничества, каким отличался, например, близкий к нему Валаамский монастырь.

С 1666 г. настоятелем Свирского монастыря сделан был игумен Макарий. В начале своего игуменства он, но обычаю, ездил в Москву с подарками или как говорили тогда «со святынею», а в Новгород посылал особого человека¹⁵. Государь, по случаю рождения Царевича Иоанна Алексеевича, одарил игумена щедрою милостынею и дал в монастырь вклад вина церковного три ведра. Для всемирныя радости рождения Царевича Иоанна Алексеевича на милостыню дал денег 10 руб. да по Государыни Царицы жалованья на воск и на лампаду денег 20 рублев. Из бояр: боярин князь Борис Репнин дал денег сто рублев, дворянин Михайло Михайлович Плещеев дал потир и дискос серебряные, блюдо серебряное, – по рези золочено, – около каемка золотая, весом тридцать пять золотников, ложку серебряную, на ней крест резной золочен, около ложки каемка золочена. Броме того Свирского игумена одарили еще: окольничей князь Дмитрий Алексеевич Долгоруков, боярыня Бориса Ивановича Анна, да Михайла Львович Плещеев, Князья Матфей да Григорий Оболенские, Боярин князь Яков Черкаской, князь Иван Евсегниевич Мышецкой, Стольник князь Воладимер Иванович Волконской и многие другие.

С 1673 года настоятелем Свирского монастыря сделан был игумен Новгородского Лисицкого монастыря Гермоген.

В первый год управления Свирским монастырем, еще при царе Алексие Михайловиче, Гермоген получает строгий царский указ о сборе с монастырских земель «ратным людям, по переписным книгам, хлеба на сухари и овса на крупу и толокно. И велено было тот хлеб собрать с великим радением и поспешением не оплошно». Такой же указ был послан и в другие монастыри и везде строго приказано было немедленно собрать хлеб и овес ратным людям. «А буде в которых монастырях, писалось между прочим в указе, – учнут сказывать, что им даны тарханные жалованные грамоты, сказывать им, что те хлебные запасы велено сбирать без обходно со всяких чинов людей и тарханщиков, что тот хлеб неокладной собирают Великаго Государя людям на корм, а буде они Великаго Государя указу учинят ослушанье и из Великаго Новгорода пошлют многих людей и велят их взять в Великий Новгород и те хлебные запасы доправлены будут вдвое, да им же учинено будет жестокое наказанье».

Таким образом, на первых же порах Гермогену пришлось встретиться с обязательными государственными требованиями, под угрозою жестокого наказания. Свирский монастырь поспешил собрать требуемое количество хлеба «на корм ратным людям» и собрал и представил его куда следует «без недоимочно».

В том же году приезжал в Свирскую обитель на богомолье новгородский митрополит Корнилий; это было первое посещение Свирской обители митрополитом новгородским, после поездки митрополита Аффония, для открытия мощей преподобного Александра. Посещение митрополита не осталось бесследным для обители. Вскоре после того, именно в 1676 году грамотою митрополита Корнилия указано было игумену Гермогену ездить в В. Новгород на всякий год к Рождеству Христову на собор и ведать делами духовными не только в г. Олонце и Олонецком уезде, но и в Петрозаводском, Вытегорском и Лодейнопольском уездах, начиная от реки Волхова. С этих пор Свирский монастырь становится во главе местного церковного управления для всего Олонецкого края.

В тоже время Гермоген занялся разными необходимыми постройками для монастыря. Прежде всего он решился устроить около монастыря каменную ограду. В 1677 году, получив разрешение на это, он начал постройку громадной каменной монастырской ограды, имеющей в окружности до 252 саж. В ограде этой помещались двухэтажные корпуса, где устроены были особые помещения для игумена и келии для братии; над св. воротами устроена была церковь Иоанна Предтечи. На северной стороне стены – больница, на восточной и южной – келии. Постройка этой ограды, с корпусами, продолжалась 12 лет. Известь для работ изготовлялась вотчинными монастырскими крестьянами на Сяси; железо изготовлялось на монастырских заводах н кузницах в селении Лояницах; эти домницы (т. е. маленькие железоплавильные заводы и кузницы) были подарены монастырю митрополитом Макарием. Во время постройки ограды в Троицком монастыре, игумен Гермоген выстроил в Рощинском Преображенском монастыре деревянную церковь св. Николая Чудотворца, на место прежней церкви, построенной самим Преподобным, пришедшей в совершенную ветхость. В 1692 году Гермоген произведен был в архимандриты. Это был первый настоятель-архимандрит Свирского монастыря. А в 1694 году Гермоген начал новую громадную постройку по возобновлению Троицкого Собора. Своим великолепием вновь устроенный Троицкий собор поражал благочестивых посетителей Свирской обители. Да и до настоящего времени он может служить примечательным памятником древнего зодчества. На кресте этого собора изображена следующая надпись: «вторично основася храм сей в лето 7205/1695 Июня 24 дня и освятися 7266/1697 индикта в, Августа 29 дня при державе Благочестивейшего Великаго Государя Царя и Великаго Князя Петра Алексеевича Великия, Белыя и малыя России Самодержца и при Благоверном Государе Царевиче и Великом Князе Алексие Петровиче, при Святителе Адриане Архиепископе Московском и всех северных стран Патриархе и освятил Преосвященный Иов Митрополит Великаго Новаграда и Великих лук при Архимандрите Гермогене».

При всех трудах и заботах о монастырских постройках, Гермоген не переставал заботиться о восстановлении силы жалованных монастырю грамот. Хотя в тех грамотах царских на крепко, под угрозою царской опалы, было заказано «не рудить ни в чем тех грамот», но, как мы уже видели, поборы с обельных монастырских земель все-таки продолжались почти во все время царствования Алексея Михайловича и при преемнике его Феодоре Алексеевиче. Год проходил, а на другой опять налог: то деньги на государеву казну или на жалованье ратным людям, то хлеб и овес на сухари и толокно им же. При Феодоре Алексеевиче, понадобилось на содержание солдат в государеву казну очень много денег. С Свирского монастыря по этому случаю потребовано было 400 руб., что для монастыря было слишком уже обременительно, тем более, что во все предшествовавшее время были почти ежегодные требования на разные государственные нужды. В ответ на указ митрополита Новгородского Корнилия, архимандрит писал Московскому патриарху, что «в монастырской-де казне денег у них только 100 рублев и те деньги отосланы к митрополиту, а достальных-де 300 руб. взять им негде, а что было у них денег в казне, то издержали они на монастырское каменное строение (864 р.), да в долг роздали монастырским скудным крестьянам (400 р.), да они же на монастырский обиход по три годы купили хлеба на 400 р. и ныне хлеб и скотинный и всякий корм покупают и от того они оскудели и одолжались. В виду этого заявления, с монастыря приказано было взять 200 р. немедленно, а остальные 200 р. оставить за монастырем до нового указу. Со вступлением на престол царей: Иоанна и Петра Алексеевичей, Свирский архимандрит Гермоген бил государям челом о восстановлении дарованных монастырю льготных прав. Время для подобного ходатайства было самое благоприятное. В этот период времени, именно в 1695 г. зародилась в Олонецком крае духовная зараза – раскол, принявший в последствии огромное развитие. Тогда основался знаменитый в расколе поморский скит, в Повенецком уезде, под именем Данилова монастыря, который послужил рассадником поморского раскола. Более или менее надежным оплотом против распространявшихся в Олонецком крае раскольнических лжеучителей была Свирская обитель, которая, в то время, стояла во главе местного церковного управления и таким образом располагала нравственными силами всего местного духовенства. Нельзя не признать, что эти обстоятельства должны были особенно располагать правительство в пользу Свирской обители. И не удивительно после этого, что Государи не только благосклонно приняли ходатайство Гермогена, но и особенным образом заявили свое расположение к монастырю. Государи пожаловали монастырю новые жалованные грамоты, причем прибавлено было: «а впредь иным монастырям то не в образец и на пример не выписывать»¹⁶.

Отношения царей Иоанна и Петра Алексеевичей высказывались к Свирскому монастырю самые благоприятные. В 1684 году Гермоген снова бил челом Государям о том, что монастырю не стали выдавать назначенной ему доли из Новгородского приказу из четвертых доходов по 10 руб. в год. Грамотою от 17 декабря 1685 г. повелено было «в монастырь давать к Чудотворцевой раке в лампаду на воск по 10 руб. на год, и буде какие не выданы – выдать, и впредь давать по вся годы из таможенных и из кабацких доходов, без Московские волокиты». Затем грамотою 1687 г. Свирскому монастырю была дана богатая рыбная ловля на Ладожском озере на урочище, называвшемся «гамбою».

Земельные владения Свирского монастыря в это время были уже очень значительны. Кроме земель сопредельных монастырю, ему принадлежало в Пиркинском погосте, в Кондушах и в Люговичах и в Побережье более 34 деревень и около 24 пустошей. Разные угодья монастыря значились сами по себе.

По управлению церковными делами Олонецкого края Гермоген также показал себя достойным деятелем. Особенное внимание его было сосредоточено на нравственном надзоре за духовенством и прихожанами. В этих видах он рассылал ежегодные наказы о посте, исповеди и причащении, побуждая православных к исполнению христианского долга. Затем, в виду распространявшегося раскола, Гермоген делал наказы духовенству, чтобы оно следило и убеждало прихожан ходить в церкви, креститься троеперстно и избегать общения с раскольниками. Как велика была здесь, в это время, сила раскола, можно судить уже потому, что даже некоторые православные священники тайно сочувствовали ему и придерживались раскольничьих обрядов.

Имея наблюдение за благосостоянием монастыря и вверенного ему по церковному управлению Олонецкого края, Гермоген не забывал и меньших своих братий. Тайные милости его ведает один Бог; но явные были очень велики. До тысячи кабал (долговых расписок) и целые тетради сохранились о розданных в долг, преимущественно бедным крестьянам, деньгах. Ежегодно раздавалось таких денег до 400 руб. Сумма весьма почтенная по тогдашнему времени. Уплата этих долгов, разумеется была скудная, а многим и совершенно были прощены долги. По долговременности управления Свирским монастырем архимандрита Гермогена, затруднительно представить подробный список разных пожертвований в пользу Свирской обители. Дабы увековечить память, по крайней мере, наиболее щедрых и именитых жертвователей, приводим ниже¹⁷ список их, из коего можно видеть, что в числе жертвователей, во время игуменства Гермогена, числилось более 50 московских боярских фамилий. В это же время разными членами царской семьи были сделаны следующие пожертвования в Свирскую обитель:

В 1680 г. Великая Государыня Царица и Великая Княгиня Агафья Семеновна пожертвовала денег 100 руб., да 96 рублев с полтиною, да ризы, да евангелие в серебряном золоченном окладе.

В 1682 г. Государыня Царица Наталья Кириловна пожаловала на престол бархату.

– Благоверная Государыня Царевна и Великая Княжна Евдокия Алексеевна с сестрами пожаловала ризы камчатые, белые, оплечье червчатое, объярь шелковая, травы золотные.

Великие Государи и цари Иоанн и Петр Алексеевичи, кроме восстановления всех прав монастыря по дарственным грамотам прежних царей и кроме ежегодной денежной дачи и щедрых пожертвований на свечи и ладан к раке угодника Александра, засвидетельствовали свою веру к Нему особенным делом благочестия. Об этом деле в монастырском архиве сохранился следующий документ.

«Благословение Великаго Господина Преосвященного Корнилия митрополита Новаграда и Великих Лук, Александрова монастыря Свирского игумену Гермогену. По указу Великих Государей послан в вам в монастырь Церкве Верховных Апостол Петра и Павла, что у них Великих Государей на верху, священник Петр Терентиев с милостию, и как к тебе ся наша грамота придет, а он священник Петр в Александров монастырь придет, а ты б соборне освятил воду о государском многолетном здравии и в тое святую воду омочил губу и тою губою отер мощи Чудотворца Александра лице и руки и из тое губы воду выжал в сосуд и тот сосуд запечатал монастырскою казенною печатью и послал к Великим Государям с ним священником Петром и о том к ним Великим Государям писал»¹⁸.

Наконец, «в лето 1699 грамотою Преосвященного Иова, митрополита Великого Новаграда и Великих Лук, по челобитью архимандриту Ермогену велено, для его престарелых лет, „быть в келье"». Многопотрудившийся для Свирской обители и для Олонецкого края Гермоген уволен был на покой. В продолжение 25-летнего служения своего в качестве Настоятеля, он поставил Свирскую обитель на ту степень внешнего величия и внутреннего благоустройства, какой в последствии она уже никогда не достигала.¹⁹ Как настоятель монастыря, он, в тоже время, служил образцом строгой нравственной жизни.

При том внимании и почтении, какое оказывали обители Преподобного Александра Благочестивые Государи и Цари, при том расположении к ней вельмож и бояр Московских, при том внешнем ее благолепии и внутреннем устройстве и, наконец, при том влиянии на церковные дела, какое имела Свирская обитель по отношению к Олонецкому краю, можно судить вообще о ее значении. Государи оказывали ей милости не в пример другим монастырям, вельможи и бояре московские чтили ее, и несмотря на отдаленность, не переставали приезжать молиться у раки Чудотворца. Среди лесов Олонецких Свирский монастырь не уступал великолепием лучшим обителям в населенных местностях России и служил не только училищем благочестия, но и местом христианской благотворительности, особенно щедрой по отношению к местному бедному населению. – Помимо всего этого Свирский монастырь был сборным местом торговли и, следовательно, центром гражданского оживления края.

Тою же грамотою митрополита Новгородского Иова, от 7 сентября 1699 года, которою игумен Гермоген уволен был на покой, архимандриту Вяжицкого Новгородского монастыря повелено быть Настоятелем Свирского Александрова монастыря. В 1700 году началась великая северная война, которая обнаружилась и в соседственной Олонецкому краю Финляндии. Архимандрит Лаврентий, опасаясь нашествия Шведов со стороны Олонца, спрашивал митрополита, как поступить ему в случае опасности. Митрополит отвечал, чтобы св. Образа и мощи Чудотворца Александра перенесены были в Александров Троицкий монастырь с достойною честию, а если опасность будет, о том бы ему митрополиту писали. Действительно Шведы были уже вблизи границ Олонца, но к монастырю не подходили и таким образом опасность миновала.²⁰

Еще до 1700 г. были окончательно отменены все сохранившиеся привилегии монастырей и многие из оброчных монастырских статей были взяты в казну; были даже примеры отписки от монастырей самых вотчин, для раздачи разным служилым людям и самые монастыри обращены были потом в богадельни и госпитали для инвалидов. Такими распоряжениями, по отношению к монастырям, было ознаменовано начало единодержавия Петра Великого. Помимо всего этого, правительство по случаю войны постоянно обращалось к монастырям с требованиями то на литье пушек, то на содержание ратным людям, и другие подобные надобности. Вместе с прочими, такой участи подвергся и Свирской монастырь. В виду всех этих распоряжений и требований положение монастырей стало весьма трудное. В монастырях оклад монахам выдавался уже на половину, а то и вовсе не выдавался. Здания разваливались без поправки. В вотчинах, от тяжести всяких сборов, число дворов уменьшалось год от году в страшной прогрессии и недоимка на монастырях все больше и больше возрастала.

Между тем уже возникала новая столица русского государства на берегах Невы. Для устройства нового города потребовалось множество рабочих и разных строительных материалов; средства же государственные были истощены беспрерывными почти войнами. Снова явилась необходимость в чрезвычайных налогах и снова Свирскому монастырю, как и другим монастырям, пришлось послужить «делу государственному» своими силами и средствами. В 1702 году в Свирский монастырь пришел царский указ о том, чтобы монастырь «своими служебниками и на своих припасах выжег на Сяси извести для государевых дел в Петербурге». Кроме того, Свирскому монастырю пришлось еще послужить по устройству Лодейнопольской верфи.

В означенном выше году, как известно из истории, Император Петр I с 4 тысячным войском и двумя яхтами, окруженный своими вельможами, переправлялся с берегов Белого моря к Повенцу и оттуда чрез Онежское озеро на р. Свирь и к Петербургу, проходя по дикой и безлюдной местности поморья чрез леса, болота и топи. На р. Свири, в 40 верстах от впадения ее в Ладожское озеро, Государь восхищен был изобилием лесов и тогда же избрал это место для постройки военных судов. Сряду же был сделан здесь походный храм во имя Апостола Петра, а затем был устроен и дворец для Государя.

В 1703 году, в половине июля, Государь прибыл на Олонецкую верфь (ныне Лодейное поле) в 16 верстах от монастыря, и пробыл там до начала сентября. Здесь, под руководством самого царя, выстроены были Олончанами первые военные суда, вышедшие под императорским флагом на воды Балтийского моря.²¹ Хотя в актах монастырских не упоминается, что Государь посещал обитель, но нет сомнения, что он не преминул посетить ее, поклониться мощам Угодника, вблизи обители коего начинал строение флота и к которой, как известно, оказывал свое благоволение.

Чем же монастырь послужил к устроению новой верфи? – Из актов монастырских видно, между прочим, что в 1706 году Свирский монастырь доставлял для Олонецкой верфи 13 лошадей, а в 1707 году до 200 лошадей бесплатно. Без всякого сомнения, были и другие послуги монастыря для дела государева.

В 1709 году с разрешения митрополита Новгородского Иова, предпринят был сбор подаяний на украшение монастырского собора. Митрополит выдал особую на тот предмет сборную книгу. В начале книги помещалось воззвание за собственноручною подписью митрополита²². Сбор продолжался до 1718 года и собрана была очень значительная сумма. На собранные деньги Троицкий собор был расписан нарочно присланными митрополитом Иовом живописцами; живопись уцелела и доныне, хотя уже была возобновлена. В главном алтаре на сводах изображен Спаситель в облаках, сидящий на престоле, на стенах небесные лики; на иконостасной стене, но сторонам царских врат, цареградские патриархи, а над вратами картины из апокалипсиса. В приделе св. Петра и Павла, находящемся в том же алтаре, на своде изображен образ Божией Матери, а на стенах сделаны изображения из апокалипсиса. На левой стороне на своде Спаситель на кресте, а на стенах – таинства Нового Завета. В самом соборе на стенах, в верхних каймах, картины чудес Спасителя, а в нижних – картины Его страданий, крестной смерти, воскресения и вознесения на небо. На западной стороне изображение страшного суда. Па столбах картины из Ветхого Завета, в куполе Спаситель, а на своде изображение рая. Украшение монастырского собора живописью было при архимандрите Феодосие и частию при Иларионе. При последнем, кроме того, была отстроена новая каменная больничная церковь.

Настоятельство следующего затем архимандрита Александра в истории Свирского монастыря составляет печальную страницу. Александр произведен был архимандритом Свирского монастыря в 1717 году из иеромонаха Николаевского монастыря, что на Перерве. Во время своего кратковременного настоятельства Свирским монастырем он оставил по себе память как человек корыстолюбивый, жестокий в обращении с братиею, тайно сочувствовавший расколу и явно показывавший непочтение к Государю, за его разные нововведения. В это же время в Свирском монастыре хил на покое прежде бывший архимандрит сего монастыря Кирилл – старец строгой жизни и прямодушный. Кирилл обличал Александра за его корыстолюбие и крутой нрав, а Александр ненавидел его за это и даже бил бедного старца палками и плетьми. Братия, так же была недовольна Александром и не раз составляла на него жалобы, но Александр перехватывал оные и подвергал недовольных наказанию. Наконец, особенный случай послужил к погибели Александра. 19 января 1719 года Император Петр Первый, с супругою своею Императрицею Екатериною Алексеевною и супругою покойного брата своего Иоанна Алексеевича и со всем двором, предпринял путешествие к марциальным Повенецким водам.²³ 26 января он посетил Свирскую обитель со всею своею свитою; здесь Государь заболел и пробыл до 29 числа.²⁴ В приходных монастырских книгах под этим числом записано: «Принято у монаха Филарета денег вкладочных, что пожаловала царица Екатерина Алексеевна 10 руб., тогож числа у Благоверной Государыни Екатерины Алексеевны к Чудотворцу денег 200 р., того же числа принято подаяние от ней же 200 р., того же числа принято от ней же подаяния, что дано было милостынею больничникам 200 р. и из оных денег взято в казну 50 р. После того, 16 Февраля принято царскаго подаяния 50 золотых. Марта 2 принято от Благоверной Царицы Екатерины Алексеевны подаяния 100 р., и оныя деньги дала на Петровских Заводах». Архимандрит Александр из 200 р., что даны были больничным, 50 р. вычел в казну, а остальные роздал порукам еще в бытность Государя в монастыре. Но лишь только Государь уехал, деньги эти у больничных он отнял, а тех, которые пожертвованы были в пользу братии, вовсе не выдал, и когда братия требовала, то сказал: «приезд Петра в обитель – в великий убыток». Все прочие деньги остались так же у Александра. Монахи составили прошение, в котором прописали, что «он-де настоятель иеромонаха Константина и его келейную рухлядь пограбил, схимонаха Савватия бил и его келейную рухлядь ограбил, тоже сделал с схимонахом Исаиею, так же служебника Лазаря бил и пожитки пограбил, да сверх того он царским ангелам не празднует и молебнаго пения в те царские ангелы не совершает и по царским родителем и памяти о преставлении их божественной службы соборно не служит и панихид не поет». Составив такое прошение, монахи искали случаи отправить его. К этому времени Царица Парасковья Феодоровна – жена покойного брата Государя на возвратном пути с марциальных вод, опять посетила обитель. Монахи подали ей прошение лично; она велела прочитать прошение при Александре и при братии, желая тем побудить настоятеля к исправлению и братию умирить. Но лишь только Царица уехала из монастыря, Александр расправился с братиею палками и плетьми. Архимандрит Кирилл жил в это время уже в Введенском монастыре, но и там Александр не давал ему покоя и всячески преследовал старика. Не видя исхода своему тяжелому положению, Кирилл объявил на Александра, комиссару Олонецкой верфи Лупандину, «слово и дело Государево». Лупандин старался было склонить Александра к удовлетворению Кирилла, но Александр не принял советов. Лупандин отправил Кирилла в Петербург. Кирилл и там объявил свой извет. Вытребовали в Петербург и Александра. Здесь он вступил было в прения с самим Государем, но уличенный в своих винах, был лишен сана священства и затем колесован как оскорбитель и противник Царского Величества. Во время казни Александра, Кирилл в Петербурге скончался.

На место казненного Александра, в 1719 году настоятелем Свирской обители назначен был архимандрит Кирилл II. Ко времени игуменства его относится, между прочим, следующее примечательное обстоятельство. В 1721 году по указу Государя, от архиепископа Феодосия данному, Кирилл производил освидетельствование гробницы над прахом Преподобного Никифора и Геннадия в Задненикифоровской пустыни, и также гробницы Преподобного Адриана в Андрусовской обители и в Введенском монастыре над гробницею родителей преподобного Александра – Сергия и Варвары. Сняв гробницы, Кирилл нашел в них одни только покровы, а под гробницами сухие человеческие кости; только в Никифоровской пустыне обретен был гроб, в котором бока и дно оказались целыми, а в гробе голова и кости. Какая цель была этого освидетельствования неизвестно.

В 1720 году в феврале месяце Государь Петр I с супругою своею Екатериною Алексеевною и со всем двором предпринял новое путешествие к марциальным водам. Свирскому монастырю указано было «чтобы к марциальным водам отправить из монастыря десять овец живых русских, при которых были бы по два или но одному ягненку небольших, про обиход Его Величества, и отдать их там в доме Его Величества кому приказано будет». Затем Государь приезжал на марциальные воды в 1722 году и наконец в 1724 году.²⁵

В продолжение всего времени, как Государь находился на водах, монастырь доставлял туда разные жизненные продукты «про обиход Его Величества».

В 1723 году к Александро-Свирскому монастырю были приписаны следующие самостоятельные обители: Андрусовская, Сяндебская, Паданская, Юрьегорская, Сторожевская, Муромская, Петропавловская, Климецкая, Вашеостровская, Ящезерская, Вознесенская, Брусинская, Яблонская, Задненикифоровская, Соломенская, Машезерская,Кедринская, Лужандозерская, Рубежская, Сунорецкая, Высокозерская, Кенская, Ямецкая, Челмозерская, Кожеозерская, Кодлозерская и Елгомская.

В 1724 году архимандрит Кирилл сделан был закащиком Олонецкого уезда и, по указу Государеву, в 1725 году под его надзором отправлялась в С.-Петербург плита для Александро-Невского монастыря. Плита эта ломалась в Петрозаводском уезде, в Острочинском приходе. На обязанность Кирилла было возложено принимать и отправлять эту плиту, а для надзора за приготовлением ее были приставлены особые монастырские служебники.

В 1732 году Императрица Анна Иоанновна пожаловала в пользу Свирского монастыря и братии 1188 руб. Какой был случай к этой необыкновенно щедрой милости Государыни из актов не видно. Известно только, что в том же году из монастыря посылались в Петербург обычные подарки в том числе и Государыне и Царской семье. Из сохранившегося в монастыре реестра оказывается, что послано было тогда Государыне Императрице Анне Иоанновне 70 сигов и 10 лососей, Государыне Царевне Екатерине Иоанновне 30 сигов и 4 лососи, Государыне Цесаревне Елизавете Петровне 30 сигов 4 лососи. Тогда же посылались подарки боярам: Салтыкову, Головкину, Черкасскому, Нарышкиным, Шереметьеву и проч.

Архимандрит Пахомий, управлявший Свирским монастырем с 1759–1761 г., по доносу братии о самоуправстве, был вызван в Новгород и оттуда уже не возвращался. Преемник его архимандрит Варсонофий настоятельствовал также не долго. В 1763 году, за старостию и слабостию здоровья, он был уволен на покой и жил в Тихвинском монастыре. Это был последний настоятель архимандрит Троицкого монастыря. В том же году состоялось распоряжение об учреждении в Олонецком краю особой епархии викариев С.-Петербургских, которые именовались епископами Олонецкими и Каргопольскими. Троицкий монастырь обращен был в кафедральный собор; Преображенский же монастырь, по учрежденным вскоре штатам, сделан был самостоятельным второклассным монастырем с наименованием: Троицкого Александро-Свирского. Некоторые из приписанных к монастырю пустынь были упразднены, другие же обращены в приходские церкви.

Со времени учреждения в Свирском Троицком монастыре кафедры епископов Олонецких и Каргопольских, в качестве С.-Петербургских викарных, в истории этой обители начинается новый период жизни. Вместе с открытием архиерейской кафедры, здесь открыта была и консистория, а в последствии и семинария, для образования духовного юношества. Троицкий монастырь сделан был архиерейским домом, Троицкий собор кафедральным собором, а Предтеченская церковь, что над воротами, приходскою церковью. Вся соборная церковная утварь поступила во владение кафедры. Епископы помещались на западной стороне монастыря, на южной – консистория. Кроме того, монастырь должен был уступить под выгон скота и для других потребностей архиерейского дома часть своей земли. В 1765 году и отведены были для этого все пахотные поля по восточную сторону дороги и св. Озеро со всею окружною землею и с домом, исключая только мельницы. Недостающее по штату количество земли дополнено было церковною землею в Кондушах. В том же году, все приписанные к Свирскому монастырю обители, были упразднены и имущество их поступило в Свирский монастырь для хранения.

Архимандритом Свирского монастыря, при учреждении там епископской кафедры, был Александр. Во время его настоятельства с 1763–1775 г. жили в Свирском монастыре следующие епископы Олонецкие и Каргопольские: 1) Иоанн, хиротонисованный в 1764 году из архимандрита Новгородского Хутынского монастыря. В 1767 году он переведен был в Устюг; 2) Антоний тоже из Хутынских архимандритов; в 1774 г. он скончался и погребен под алтарем Троицкого собора; 3) Вениамин (Румовский) из архимандритов Троицкой Сергиевой пустыни и потом ректоров Невской Семинарии; в 1775 году он переведен был в Архангельск.

Со времени учреждения епископской кафедры и консистории значение Свирского монастыря ограничивается преимущественно церковно-административной сферой. Послужив столь немало «государеву делу», ему пришлось не менее послужить и церковному устройству Олонецкого края.

С 1775 по 1780 г. архимандритом Свирского монастыря был Иринарх. Одновременно с ним на епископскую кафедру поступил Иоанникий – бывший архимандрит Юрьева монастыря. Иринарх скончался в монастыре в 1780 году, а Иоанникий в 1782 году уволен был на покой и умер в Юрьевом монастыре в 1785 году.

В 1779 году учреждена была в Троицком монастыре Олонецкая Духовная семинария, которая состояла из следующих 5 классов: фары, инфимы, синтаксимы, пиитики и риторики. Желавшие же изучать философию, посылались в Архангельскую семинарию, которая, таким образом, составляла тогда для Олонецкой семинарии нечто в роде Академии. На обзаведение и содержание семинарии указано было отпускать по 2000 р. асс. в год.

При архимандрите Варлааме с 1780–1781 г. в Свирском монастыре было два епископа: Виктор (Онисимов) из архимандритов Юрьевских, в 1783 г. переведенный в Владимир на Клязьму и Амвросий (Серебрянников) из архимандритов Новгородского Антониева монастыря и ректоров семинарии, в 1786 г. переведенный в Екатеринославль. В 1786 г. Олонецкая епархия была закрыта и приписана к Архангельской, куда переведена была и семинария. Итак, местопребывание Олонецких епископов в Троицком монастыре продолжалось 22 года, а Олонецкая семинария помещалась здесь всего около 7-ми лет. Для истории собственно Свирского монастыря пребывание епископов осталось почти бесследным.

Епископ Иоанникий снял с Троицкого собора 4 главы и одну главу над алтарем, так как, по его мнению, главы эти отягощали своды храма; по его же приказанию срыта была мельница, на ручье, под стенами монастыря, которая первоначально построена была самим Преподобным. В 1785 году в монастыре, от неизвестной причины, был пожар, истребивший главный деревянный монастырский корпус. Императрица Екатерина Великая пожаловала на постройку нового каменного корпуса 400 руб. асс.; корпус этот окончен был постройкою в 1791 году, при архимандрите Парфении. Кроме того, Парфений построил каменную часовню над святым колодцем, вырытым преподобным Александром, а деревянный крест стоявший при колодце, сделанный тоже самим Преподобным, поставлен был в деревянной часовне, при большой дороге у Троицкого монастыря. Эта часовня существует и доныне.

В 1793 году в Архангельске был страшный пожар, истребивший почти весь город. Церкви сгорели и даже колокола растопились. Бывший тогда епископ Архангельский и Олонецкий Вениамин взял, между прочим, из Свирского монастыря один большой колокол, принадлежавший некогда Кожеозерскому упраздненному монастырю. Вениамин имел было в виду воспользоваться даже деньгами, оставшимися в Свирске от архиерейского дома, но казначей Иов денег не дал, указав на собственные нужды монастыря.

При архимандрите Иосифе (1800–1816 г.) в Свирском монастыре восстановлено вновь общежитие, утратившееся со времени учреждения штатов в 1764 г. Вследствие этого для настоятелей монастыря предстояли особенные заботы по улучшению монастырского хозяйства, тем более, что при учреждении штатов большая часть земельных владений монастыря была отписана в собственность государства, да и частные приношения стали уже не так щедры как прежде. Таким образом, как при архимандрите Иосифе, так и при преемнике его Товии главная деятельность их сосредоточивается на улучшении монастырского хозяйства. В этих видах архимандрит Иосиф, на большом пространстве производил осушение болот, для посевов хлеба. Но эти средства оказывались недостаточными для удовлетворения монастырских нужд. Нужды и потребности монастыря были особенно настоятельны в отношении монастырских зданий и церквей, требовавших постоянного ремонта и исправлений.

Но помимо всех этих прямо монастырских потребностей, Свирский монастырь не забывал и нужд общественных. По примеру устроенной при Тихвинском большом монастыре русской школы, архимандрит Иосиф в 1803 г. обратился к митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому Амвросию с просьбою дозволить и в Свирском монастыре открыть такую же школу, при чем монастырь принимал на себя содержание 2-х учителей и 5-ти бедных учеников. С разрешения митрополита училище было открыто и существовало на средства монастыря до 1809 г., когда оно было сделано штатным, под названием: Свирское приходское и уездное Олонецкое училище. На устройство и обзаведение его было отпущено из казны 1100 руб. асс.

В 1812 г. в самый разгар отечественной войны, русское духовенство и особенно монастыри спешили помочь нуждам государственным своими материальными средствами. Не отстал в этом деле и Свирский монастырь. Им пожертвовано было тогда на военные издержки 2000 руб. и 15 ф. 41 зол. серебра. Кроме того, от настоятеля лично пожертвовано было на ополчение 300 руб.

В 1815 г. Вытегорский купец Ершов отказал по духовному завещанию, находящийся в г. Петрозаводске, каменный дом Соловецкому и Александро-Свирскому монастырям. Бывший тогда ректор петрозаводского духовного училища обратился к означенным монастырям с предложением об уступке этого дома под духовное училище. Монастыри согласились и уступили дом под духовное училище за половинную, по оценке, сумму, а Свирский монастырь, из причитающейся ему части до 4 т. руб., 500 руб. пожертвовал на нужды Свирского училища. В 1816 г. арх. Иосиф, за старостию лет и слабостию здоровья, уволен был на покой. В 1818 г. он скончался и погребен под Троицким собором.

Преемник его Товия настоятельствовал только около 3 лет; он, как человек особенно энергичный, в 1819 году был перемещен из Свирского монастыря наместником Александро-Невской Лавры в С.-Петербурге. При Товии, между прочим, в Свирском монастыре установлено торжественное перенесение мощей преп. Александра Свирского из Преображенского собора в Троицкий, бывающее и до сих пор в Троицын день,²⁶ при громадном стечении народа, который относится к этой свящ. процессии с особенным благоговением. Нередко даже раскольники принимают в ней участие и вместе с православными припадают к раке св. Угодника. Глубоко трогательное и высокоумилительное впечатление производит эта торжественная процессия на сердца верующего народа!

В 1820 г., при настоятеле арх. Парфение, Свирский монастырь осчастливлен был посещением Императора Александра I. В донесении митрополиту, архимандрит описывает событие это так:

Поставляю долгом донести Вашему Высокопреосвященству о воспоследовавшем во вверенной мне обители счастливом событии. В проезд по тракту в г. Архангельск, чрез Лодейное Поле, 24 Июля в 8 часов по полуночи, Его Императорское Величество, по усердию своему к угоднику Божию Александру Свирскому, удостоил своим монаршим посещением нашу обитель. По нечаянному Монарха приезду к монастырю я один имел счастие встретить Его у святых ворот, без всякой церемонии; потом, пройдя в Преображенский собор, где почивают мощи Угодника, по повелению Его Величества, служил соборне молебен Преподобному, по окончании коего Государь изволил прикладываться ко кресту и св. мощам, где и поднесена была Ему икона чудотворца Александра. По выходе из церкви Его Величество изволил посетить настоятельские комнаты, где изволил весьма благосклонно спрашивать меня о состоянии обители, о числе монашествующей братии, о здешнем духовном училище и т. н. Затем он повелел мне представить всю братию, которую принял столь милостиво и снисходительно, что у каждаго иеромонаха, получив благословение, целовал руку... Недостает сил слабаго ума изобразить благосклонности и снисхождения, какими я и братия были осчастливлены от Его Величества! Итак, в засвидетельствование моея верно-подданническия к престолу Его преданности благоговейною обязанностию поставляю молить Царя царствующих, да благословится Его земное царствование свыше всеми милостями и щедротами к славе отечества и да ниспошлет Ему ангела мирна хранителя во всех путех Его».

По поводу этого события митрополит нарочно вызывал в С.-Петербург архимандрита Свирского монастыря и в подробностях расспрашивал его о царском посещении обители.

В последующие времена обитель Препод. Александра стала приходить к упадку. Материальные средства монастыря уменьшались и все заботы настоятелей к поддержанию благолепия храмов и монастырских строений оказывались недостаточными. Арх. Макарий сряду же по вступлении своем в настоятельство Свирского монастыря доносил своему начальству о крайне расстроенном его положении, о том, что ризница монастырская плохая, что церкви и братские кельи близки к разрушению и т. п.²⁷.

Между тем началось уже дело об учреждении самостоятельной Олонецкой епархии. Местопребывание епархиальных епископов предполагалось было в Свирском монастыре, но затем, в виду некоторых соображений, представленных Олонецким гражданским губернатором на имя генерал-губернатора Архангельского, и частию потому, что монастырь был в это время крайне неустроенным в материальном отношении, кафедра епископская учреждена была в губернском городе Петрозаводске²⁸. Это обстоятельство еще более подорвало значение Свирского монастыря, так как с этого времени, естественно, внимание духовенства и православного народа стало обращаться к епископской кафедре, к Петрозаводску.

Первым епископом Олонецким и Петрозаводским был преосвященный Игнатий, хиротонисованный в 1827 г.²⁹

В 1822 г. неизвестно с какою целию были привезены в Свирский монастырь Генатский митрополит Евфимий и Табанский архимандрит Григорий. Носились слухи, что эти лица были присланы сюда из Имеретии за какое-то политическое дело, но именно за что – неизвестно. Митрополиту отпускалось из казны на содержание 2000 р. ас., да переводчику его по 1 р. 50 к. в сутки; архимандриту назначено было 1000 р. в год. Помещение им было отведено в прежних архиерейских покоях, на исправление которых была издержана значительная сумма. Но не долго жили эти дальние гости в обители. 1 апреля того же года митрополит скончался и погребен под алтарем Троицкого собора. Архимандриту же, снисходя к просьбам Имеретинской Царицы Анны Матфеевны, Государь Император разрешил жить в С.-Петербурге. В монастыре снова началась монотонная, будничная жизнь, долго уже за тем непрерываемая более или менее крупными событиями, которыми так богата была прошедшая его история.

Немного спустя материальное положение монастыря было уже в полном расстройстве. Троицкий монастырь представлял вид развалин; южный корпус его, где, во время пребывания здесь епископов, помещалась консистория, представлял едва заметные следы, что он был некогда обитаем, – ни полов, ни дверей, ни оконных рам – ничего не было; в стенах образовались трещины и выбоины. Северный корпус был так же в развалинах. Западный, где, во время болезни, на пути к марциальным водам покоился Петр Великий и где потом жили викарные архиереи, хотя был несколько целее других, но тоже близился к разрушению. А сколько было употреблено забот, попечений и материальных средств на постройку всех этих зданий! Вид самого Троицкого собора был не менее печален. Стены собора, окрашенные простою охрою, были смыты дождями, в окнах на паперти рам не было. Внутри храма – тот же печальный вид. Внутренние стены Троицкого собора, когда-то расписанные с таким великолепием, от времени и от сырости постерлись и потемнели, иконы были ветхи и без украшений. А в Покровской церкви, можно сказать, не было ни иконостаса, ни икон. Таков был в это время Троицкий монастырь. Преображенский монастырь, где почивают мощи Преподобного был не много лучше Троицкого. Во всех храмах было только четыре местных иконы с окладами. Корпус, где помещалась братия был так ветх, что одна половина его совершенно разваливалась. Вообще, монастырское хозяйство было так расстроено, монастырь дошел до такой бедности, что даже в настоятельских покоях не было порядочной мебели, не говоря уже о братии.

Причины такого упадка монастыря, главным образом, заключались в том, что монастырь, довольно давно уже лишившись богатых вотчин, не в состоянии был собственными трудами поддерживать громадных своих построек и когда-то щедрые к Свирской обители бояре московские, с устройством новой столицы на берегах Невы, забыли о монастыре. Начиналась новая жизнь, – все заботы были устремлены на службу государственную и под влиянием этой кипучей деятельности, было уже не до монастырей, особенно таких отдаленных, как Свирский. – Впрочем «всему время, и время всякой вещи под небесем». Задачи Свирского монастыря были уже завершены. Значение его в позднейшие времена на столько скромно и не заметно, что уже едва ли может быть предметом истории.

Если теперь мы находим Свирский монастырь еще не совсем упавшим и несколько обновленным, то только благодаря тому, что он остается до сих пор хранилищем чудотворных мощей преподобного Александра, благоговейная память к которому не умрет в русском народе.

Значительное возобновление Свирского монастыря относится к настоятельству архимандрита Павла, который своею энергическою заботливостию и усиленными трудами собрал некоторые средства, чтобы сколько-нибудь возобновить совершенно было разрушавшийся монастырь. Архимандрит Павел вступил в управление монастырем в 1855 г. при нем возобновлены: Покровская церковь, первоначально устроенная самим Преподобным, придел Св. Захария и Елизаветы, Троицкий собор и Преображенский, стенная живопись в последнем, часовня на месте явления пр. Александру Св. Троицы, и придел пр. Александра на северной стороне Преображенского собора. Построен в черне корпус для братии и приема богомольцев, сделано не мало и других церковных украшений и разных исправлений в жилых монастырских зданиях. Но, что самое важное, – ему принадлежит дело по устройству часовни Свирского монастыря в С.-Петербурге. Обстоятельства этой постройки были следующие:

В 1863 г. произведена была таксация лесным монастырским дачам, с целию обратить третью часть этих лесов в продажу в пользу попечительств о бедных духовного звания. Такой таксации подверглись и леса, принадлежащие Свирскому монастырю. В виду крайних нужд монастыря, архимандрит Павел обратился к архиепископу Олонецкому Аркадию для ходатайства пред начальством об оставлении суммы, вырученной от продажи леса на монастырские потребности, и с этою целию он отправился в Петрозаводск для личных объяснений с преосвященным. В тоже время, при размышлении об изыскании средств к исправлению Свирской обители, у архимандрита возникла мысль поискать этих средств в столичном городе С.-Петербурге, именно не пожертвует ли там кто-нибудь места для построения Александро-Свирской часовни. Мысленные взоры настоятеля, прежде всего, обращаются к Благочестивейшему Государю Императору, осчастливившему обитель Своим посещением в 1858 году и оказавшему о восстановлении расстроенного ее состояния высокую заботливость. Думы свои настоятель поведал преосвященному Аркадию и получил от него одобрение только в том, чтобы отправиться в Петербург, при чем дал наставления к кому и как обратиться касательно оставления за монастырем вырученной от продажи леса суммы, и как поискать благотворителей на пожертвование для часовни места. По возвращении из Петрозаводска арх. Павел, частию по причине ненастного осеннего времени, частию по безнадежности на исполнение своих предположений, колебался нерешительностью отправиться в С.-Петербург. Но архипастырь, уведомленный о сем, как бы предвидя счастливый успех, писал ему: «гряди, гряди под небесным охранением молитв Св. Чудотворца Свирскаго; гряди благодушно, любезный архимандрит Павел! Он, св. Угодник, в столице, везде и всегда будет наставник и помощник, при каждом воззвании твоем к нему и даже при молчании твоем, при забытии твоем о нем, скажет тебе что нужно, не забудет тебя». Это письмо исполненное теплой веры в помощь и содействие Угодника, воодушевило настоятеля надеждою на успех. К тому же сделалась перемена погоды, открылся удобный путь. – Все это расположило настоятеля отравиться в Петербург.

По прибытии в столицу, арх. Павел нашел себе радушный прием и первую необходимую поддержку в липе одного высокопоставленного благотворителя (Д. С. С. Боричевского), который принял самое близкое участие в делах настоятеля. Под руководством и при пособии этого человека, настоятель успел выхлопотать, чтобы сумма от продажи монастырского леса была оставлена в распоряжении монастыря, для удовлетворения многочисленных его нужд. За тем началось дело о часовне. Как и с кого начать это дело? Имя Александра опять является как бы руководящая звезда и указывает на Александра Аркадьевича светлейшего князя Суворова, бывшего в то время С.-Петербургским генерал-губернатором. Свирский настоятель решился представиться князю и поднес ему св. икону угодника Александра Свирского. И что же, князь принял настоятеля с почтением и ласкою и обещал сделать для Свирской обители все, что только было, с его стороны возможно. И вот, благодаря участию его и заботливости, в скором времени, дело увенчалось полным успехом. Место для Свирской часовни было найдено и безмездно пожертвовано С.-Петербургским купцом П. А. Сидоровым, близ мясного рынка; в тоже время другой С.-Петербургский купец П. И. Лихачев оказал значительное денежное воспомоществование на устройство этой часовни, закладка которой происходила 10 мая 1865 года. Вообще устройство Александро-Свирской часовни в С.-Петербурге при стечении разных обстоятельств, благоприятствовавших этому делу, – составляет факт примечательный, в коем нельзя не усматривать особого покровительства Свирского Угодника пр. Александра; эта часовня, в настоящее время, служит одним из главных источников для материального обеспечения и поддержания Свирского монастыря.

Преемниками Павла – были архимандриты Антоний и Даниил. Настоятельство их обоих продолжалось около 3 ½ лет. При первом из них, но ходатайству духовенства, закрыто помещавшееся в монастыре духовное училище. Последний же, поступивший из настоятелей Задне-Никифоровской пустыни, которую он привел в отличный вид во всех отношениях, неутомимо заботился и о восстановлении Александро-Свирского монастыря, и о приобретении средств к его обеспечению. Трудами его достроен корпус для помещения братии и приема богомольцев, исправлены настоятельские и братские келии, исправлена и по местам вновь построена монастырская ограда, много сделано по исправлению и приведению в приличный вид громадного корпуса, окружающего в виде ограды монастырь Троицкий, улучшено монастырское хозяйство, достроена и в 1871 г. 11 апреля освящена при состоящей в С.-Петербурге Александро-Свирской часовне, церковь во имя Св. Благоверного Князя Александра Невского в память чудесного спасения жизни Государя Императора Александра Николаевича 4 апреля 1866 года от угрожавшей опасности, за тем учреждено при ней общежитие, увеличено братское помещение, и положено при монастыре начало иконописной школы. Сверх того архимандрит Даниил, отличавшийся строгостию жизни и духовною опытностию, весьма много содействовал восстановлению обители в духовно-нравственном отношении. К сожалению, неусыпная его деятельность на пользу обители прервана была неожиданною смертию, последовавшею от холеры. Движимая чувством благодарности к заслугам и подвигам почившего, братия монастырская испросила разрешение похоронить досточтимого своего настоятеля в приделе церкви преподобного Александра Свирского Чудотворца.

Преосвященный Аркадий, архиепископ Олонецкий, впоследствии уволенный, за старостию лет и слабостию здоровья, на покой, нашел себе последний приют, так же в стенах Свирского монастыря. Здесь в 1870 г. 8 мая он скончался и погребен под алтарем Троицкого собора преемником его преосвященным Ионафаном с окрестным духовенством и братиею монастыря.

В 1873 году, по ходатайству нынешнего преосвященного Олонецкого Ионафана, настоятельство Свирского монастыря перешло к епископам Олонецким и Петрозаводским, а ближайший надзор за монастырем поручен наместникам, коим ныне состоит архимандрит Савватий.

***

В 1857 году Свирская обитель имела счастие получить драгоценный подарок от Его Высочества Великого Князя Николая Константиновича, а именно: ковшичек для теплоты и лжицу для причащения, серебряные вызолоченные. Подарок этот был препровожден на имя Свирского архимандрита, при письме графа Строгонова следующего содержания:

Его Императорскому Высочеству Великому Князю Николаю Константиновичу благоугодно было поручить мне переслать вашему высокопреподобию, для обители, ковшичек для теплоты и лжицу для Св. Даров. Вручая мне сии священныя вещи, юный Великий Князь изволил сказать: «Проси обо мне помолиться и скажи, что приношение это Я делаю от своего усердия и собственно из своих средств».

Но еще более знаменательным и приснопамятным для Свирского монастыря был 1858 год. 27 июня этого года Свирский монастырь удостоился Высочайшего посещения Их Императорских Величеств: Государя Императора, и Государыни Императрицы, с августейшим Их семейством. Заранее извещенный об этом посещении, архиепископ Олонецкий и Петрозаводский Аркадий прибыл в монастырь для встречи Их Величеств. Вместе с тем собрались сюда многие из окрестного духовенства. С утра 27 июля около монастыря, а также на монастырской пристани на р. Свири, где должен был остановиться царский пароход, толпились массы народа, жаждавшего увидеть безгранично любимого Монарха. Монастырь приготовлялся к достойной встречи Государя. Путь к монастырю усыпан был цветами. В 8 часу вечера Их Величества прибыли на монастырскую пристань и отсюда, в приготовленных экипажах, отправились в монастырь, около 6 верст пути, частию по проселочной монастырской дороге, частию по почтовому тракту. Лишь только царские экипажи стали приближаться к монастырю, архипастырь Олонецкий, в полном священном облачении, с Св. Крестом, в сопровождении многочисленного духовенства вышел на встречу Их Величеств до св. ворот. Здесь Их Величества приложились ко Св. Кресту и затем, при пении: «Спаси Господи люди твоя», предшествуемые преосвященным Аркадием изволили отправиться в монастырь. Сначала августейшие путешественники удостоили посещением Преображенский собор; здесь было отслужено краткое молебствие, по окончании которого Их Величества и Их Высочества с благоговением преклонились до земли пред ракою преподобного Александра, при чем приняли из рук преосвященного Аркадия, в знак благословения Преподобного, по св. иконе. Их Величества обратили особенное внимание на раку Преподобного, устроенную благочестивым предком Их Царем Михаилом Феодоровичем, а также рассматривали и другие достопримечательности монастыря, а именно: фелонь препод. Александра, сделанную из канифаса и его келейный деревянный крест, крест со святынею пожертвованный Царем Иоанном Грозным, две иконы: Вседержителя и Богоматери, пожертвованные им же по душе Царевича Иоанна, сосновый гроб Преподобного, в который были положены мощи его, до устройства раки, разные покровы, пожертвованные Царицею Евдокиею Лукьяновною, супругою Царя Михаила Феодоровича. За тем августейшие путешественники осматривали Троицкий собор, построенный при Петре Великом, вместо такого же разрушившегося храма, устроенного в 1620 г. Царем Михаилом Феодоровичем. Возвратясь к воротам монастырским и приложась снова ко Св. Кресту, Их Величества простились с преосвященным Аркадием и с братиею и при восторженных криках народа оставили монастырь.

Государь Император, при посещении обители, обратил внимание на ветхость монастырских церквей и зданий и вообще на бедное положение обители и пожертвовал на ее устройство 2000 руб. Государыня Императрица, с августейшими Своими детьми, принесла в дар Свирскому Чудотворцу серебряную золоченую драгоценную лампаду, которая, тот час же после благодарственного молебствия, привешена была к раке Угодника. Сам преосвященный тогда же возжег в ней елей. Великая Княгиня Ольга Николаевна, тогда же посетившая монастырь, пожертвовала в пользу его 150 руб.

В память сего посещения в монастыре написана была икона св. Александра Свирского. По правой стороне Угодника изображены лики: св. Николая, св. Благоверного Князя Владимира и Благоверного Князя Александра Невского; – на левой благоверные Царицы Ольги и Марии Магдалины. На иконе следующая надпись:

«Изобразися сия св. икона в память всемилостивейшего посещения обители Преподобного Александра Свирскаго Благочестивейшим, Самодержавнейшим, Великим Государем нашим, Императором Александром Николаевичем, и Супругою Его Благочестивейшею Государынею Императрицею Мариею Александровною, прибывшими из царствующего града Св. Петра с детьми своими: Наследником, Благоверным Государем Цесаревичем и Великим Князем Николаем Александровичем, Благоверными Государями и Великими Князьями: Александром, Владимиром и Алексеем Александровичами, Благоверной Государыней Великой Княгиней Ольгою Николаевною, прибывшею на встречу супруга своего из царственного путешествия в город Архангельск и в Соловецкую обитель, в сопровождении Его Королевского Высочества Наследного Принца Виртембергского Карла Фридриха Александра. Высокоутешительное сие посещение было в лето от Р. X. 1858, месяца Июния 27 дня, в осьмом часу по полудни». Августейшие путешественники не забыли Свирского монастыря и по возвращении в столицу. Государь Император прислал в обитель полное церковное облачение серебряной парчи по светло-пунцовому бархату, а Великие Князья – церковное облачение серебряной позолоченной парчи по белому бархату.

***

Такова, в общих чертах, судьба обители преподобного Александра, основанной около 400 лет назад, среди пустынных Свирских лесов. Минувшие времена ее существования представляют не мало назидательных для потомства уроков. Свирский монастырь всегда будет служить высоким примером христианского подвижничества, полного жизни и деятельности, проникнутого сочувствием к нуждам общественным и государственным. Вот почему, несмотря уже на отживающую свою историческую роль, он, как мы видели, и до сих нор не забыт вниманием царским и любовию православного народа.

Свирский монастырь стоит в местности ровной не скудной дарами природы, и хотя пустынной, не представляющей каких либо особенно поэтических красот, но имеющей привлекательный вид, производящий на путешественника приятное впечатление. На открытой по всему пространству площади, представляются взору два обширные озера – а не вдалеке окрестности дремучие леса, среди которых монастырские церкви и здания красуются подобно цветущему оазису среди дикой и однообразной пустыни. Вблизи монастыря пролегает почтовый тракт, вдоль которого разбросано несколько крестьянских деревень, когда-то бывших в числе многих других таких же деревень, монастырскими. Теперь они служат для монастыря лишь памятником минувших времен, столь обильных по отношению к нему царскими щедротами.

Игумены:

1) Препод. Александр – основатель обители и первый ее игумен, с 1486–1533 год³⁰.

2) Исаия и 3) Никодим.³¹

4) Иродион – списатель жития преп. Александра – до 1545 г.

5) Вениамин.

6) Афанасий.

7) Исидор – до 1572 г.

8) Иоасаф – до 1582 г.

9) Дионисий – до 1608 г.

10) Паисий – до 1613 г.

11) Феодорит – до 1628 г.

12) Аврамий – до 1646 г.

13) Александр – до 1649 г.

14) Савватий – до 1660 г

15) Симон – в последствии архиепископ Вологодский и Белозерский, до 1665 г.

16) Иосиф – до 1666 г.

17) Макарий (Полуэхтов) до 1673 г.

Архимандриты:

18) Гермоген – до 1699 г.

19) Лаврентий – до 1702 г.

20) Иосиф – до 1703 г.

21) Кирилл I – до 1705 г.

22) Исаия – до 1708 г.

23) Феодосий – до 1715 г.

24) Иларион – до 1717 г.

25) Александр – до 1719 г.

26) Кирилл II – до 1732 г.

27) Виссарион, – впоследствии разжалованный в простые монахи за растрату церковных сумм, – до 1738 г.

28) Ефрем – до 1740 г.

29) Венедикт – до 1742 г.

30) Серафим – до 1748 г.

31) С 1748–1752 г., неизвестно почему, архимандрита не было, а монастырем управлял наместник Иннокентий.

32) Андроник – до 1759 г.

33) Пахомий – по 1761 г. По доносу братии на какие-то злоупотребления был выслан в Новгород и оттуда уже не возвращался.

34) Варсонофий – до 1763 г. При нем в Свирском монастыре была учреждена кафедра епископов Олонецких и Каргопольских.

35) Александр II – по 1775 г. При нем были епископы Олонецкие и Каргопольские: Иоанн, Антоний и Вениамин.

36) Иринарх – до 1780 г. При нем учреждена в монастыре Олонецкая семинария. Епископом Олонецким был Иоанникий.

37) Варлаам – до 1790 г. При нем были епископы: Виктор и Амвросий (Серебрянников). В 1786 г. епископская кафедра в Свирске была закрыта, а Олонецкая епархия присоединена к Архангельской.

38) Парфений I – до 1800 г. в последствии епископ Архангельский.

39) Иосиф – до 1816 г. При нем учреждено в монастыре духовное училище.

40) Товия – до 1819 г.

41) Парфений II – до 1820 г. При нем Свирский монастырь посетил Император Александр Благословенный.

42) Макарий – до 1827 г. При нем учреждена в Петрозаводске самостоятельная епископская кафедра.

43) Варсонофий (Морев) до 1853 г.

44) Иезекииль – до 1855 г.

45) Павел (Смирнов) до 1869 г.

46) Антоний – до 1870 г.

47) Даниил – до 1872 г.

Епископы:

С 1873 г. настоятельство Свирского монастыря предоставлено епископам Олонецким и Петрозаводским и учреждено наместничество. Нынешний настоятель монастыря преосвященный Ионафан. Наместник его архимандрит Савватий.

..."Монастырь Александрова пустыня: пашни под монастырем восемь четей в поле, в дву потомуж; сена нет, а к монастырю архиепископ бывший Макарий дал пожен: на Коневом острову косят тридцать копен, пожня на Великом острову, – сена косят двадцать копен, пожня на Гумбарне наволоке, – сена косят тридцать копен, да у тоеж пожни Александр сам вычистил тоню и ловят в осень лососи и сиги, да у них же поставлен двор на р. на Рудое становой монастырской и в нем живут старцы и слуги, – сена косят на Рудое двадцать копен. Да архиепископ дал Александру пожен, да под монастырем две мельницы водяных безоброчно. Да Важенские крестьяне дали Александру пожню на Великом острову, да на Сермаксе дал по своей душе земец Агафонко Лососкин полосу земли и на той земле двор монастырский поставлен на приезд которые приезжают из монастыря старцы и слуги. Да Александру ж чудотворцу дал по душе земец Алексей Семенов на Красной пожне полосу земли и у той пожни Александр густил тоню, а ловят в осень неводом лососи и сиги, а на пожне сена косят двадцать копен... Да на устье на свирском, на гамбе у Ладожскаго озера тоня. А с монастырских пожен и угодий оброку и приметных денег никоторых податей ни разрубов Царь Государь и Великий Князь имати невелел по своей царской грамоте».

Межевая запись от 1572 г. вполне сохранилась в монастырском архиве.

«Се Яз Царь и В. Князь Василий Иванович всея Русии Самодержец пожаловал есми во своей отчине в Великом Новегороде в обонежской пятине Живоначальныя Троицы Александровы пустыни что на Свери, игумена Деонисия с братиею, или кто по нем в том монастыре иный игумен и братия будут, что они нам били челом и положили грамоту, что дана им в 113 г. при ростриге за подписью дьяка Богдана Сутупова с прежних жалованных грамот блаженные памяти Государя Царя и В. Князя Ивана Васильевича всея России и Государя Царя и В. Князя Феодора Иоанновича.... деревень и пустошей земли, которые им отведены и угодья по земле и дворы по отделу и крестьяне, которые впредь учнут на той земле жити, владети и доход снимати и пашню пахати на монастырской обиход. Так же есмы Александровой пустыни игумена Деонисия с братиею пожаловал по Государеве цареве и В. Князя Федора Ивановича всея России грамоте сбирают у них в монастыре на праздник на Троицын-день со всяких торговых людей таможнюю пошлину наш сын боярской да подъячей, да к той же их таможней пошлине выбирают в Нове-городе трех или четырех целовальников по городам и тое таможнюю пошлину с проезжих и со всех людей, которые приедут к ним на праздник торговать, сбирают со всяких товаров по нашей по новгородской уставной грамоте, а что таможенных пошлин они сберут и те они деньги отдают игумену Деонисию с братиею по прежнему нашему указу и по сей нашей жалованной грамоте на монастырское строение и на темьян и на ладон и на вино церковное, а которые торговые люди без пошлины станут торговать или продовать али покупать, и тому сыну боярскому и подъячему и целовальникам на тех людех имать протаможье по нашей по новгородской по уставной грамоте, да те протаможные деньги отдавать игумену Деонисию с братиею, а кто игумена или старцев или слуг их или крестьян изобидит чрез сю Мою грамоту и тому от Меня Царя и В. Князя Василия Ивановича всея России быть в великой опале. – Дана грамота в Москве лета 7115/1607 Февраля в 4 день.»

Рака, присланная царем Михаилом Феодоровичем для мощей преп. Александра Свирского вся обложена басменным позолоченным серебром; на верху раки серебряный пояс и на нем вязью начеканено следующее:

«Отец безначален, Сын соприсносущен и Святый Дух вседетельный, от Отца исходит и на Сыне почивает, в Троице славимый Бог, Отец и Сын и Святый Дух, едино Божество вкупе, молитвами Пречистыя Богоматери и преподобнаго отца нашего Александра Благоверный и Христолюбивый царь и Великий Князь Михаил Феодорович всея Руссии самодержец, Владимирский, Московский, Ноугородский и царь Казанский царь Астраханский, Государь Псковский и Великий Князь Тверской, Югорский и Перьмский, Вятцкий и Болгарский и иных многих государств Государь и обладатель и Его Благоверная Царица и Великая Княгиня Евдокея Лукиановна и Их Благоверные чада Благоверный Царевич и Великий Князь Алексей Михайлович и Благоверная Царевна Великая Княжна Ирина Михаиловна и Благоверная Царевна и Великая Княжна Татиана Михаиловна повелели сию раку сделать серебряну и позлащену Преподобному Александру Сверскому чудотворцу при Великом Господине Святейшем Иосифе Патриархе московском и всея Руссии, лета 7151».

В кругах, по сторонам раки вычеканено краткое житие преп. Александра, в конце коего прибавлено:

... «По преставлении же Преподобнаго быша мощи его под спудом 110 лет и многа чудеса содеяшася от гроба святаго. В лето 7149, при державе Благовернаго Государя Царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича всея Руссии Самодержца и при Благоверном царевиче Алексие Михайловиче обретошася мощи его целы и нетленны и свидетельствованы Новгородским митрополитом Афонием и иже с ним священнаго собора и положены в новое раце в церкви Святаго и Боголепнаго Преображения Христова. И егда обретены быша мощи Святаго, тогда явилося на них яко миро и разыдеся по мощем его яко вода и не мала исцеления быша от того святаго мира, по сем не многим днем минувшим многое благоухание изыде от мощей Святаго». Крышка на раке серебряная литая с изображением преподобного Александра.

***

Над ракою Преподобного красуется большая серебреная лампада, с 6 позолоченными кругами, на коей написано, что лампаду ту «дал в пустыню к Александру свирскому чудотворцу в церковь Преображения Господня в 1656 г. по обещанию своему и по своих родителях и по себе дьяк Захарий прозвище Богдан Силин в вечной поминок». И далее прибавлено: «а из церкви тоя лампады от Чудотворца образа никому не отымать, а кто тое лампаду отнимет или покорыстуется ею, того в оном веце судит Бог, а дана со образом Александра Чудотворца вместе», – Сень над ракою устроена монастырем около 1726 г. при арх. Кирилле.

Чтобы иметь понятие, как велики были в это время требования от Свирского монастыря на нужды государственные, приводим некоторые выдержки по этому предмету из сохранившихся монастырских документов:

«В 1654 году, по Государеву указу на нужды новоустрояемого города Олонца, взято было с Александрова монастыря с 181 крестьянских и бобыльских двора, за хлебные запасы по 2 гривны со двора; того же года подъячий Борис Иванович взял ратным людям на жалованье с 181 двора 45 руб. 8 алт., да подможных 45 алтын. Того же года, по Государеву указу, повелено было каптенармусу Мокию Осипову ехать в Александров монастырь и сказать игумену Савватию с братиею, чтобы они Государевой казне порадели и дали бы больших якорей и те якори привесть на Олонец. Того же года, плачено в Софейскую казну за наемные подводы, что наймованы подводы под фитяли от В. Новагорода до Государевых полков до Смоленска с 181 двора 5 руб. 14 алт. 2 деньги. В том же году Свирский монастырь давал судно и людей для проезда в Заонежье полковника Томаса Крафрета с начальными людьми, по Государевой службе. Тогож года, Василий Шпилькин взял в Государеву казну за хлебные запасы на 1655 год, которые везти велено было в Смоленск 45 р. 8 алт. В 1655 г. посожные были в Литве с конми и с телегами в полку у Матфея Васильевича Шереметьева, служили под Вильнем и в полку князя Семена Андреевича Урусова, под Ковном служили да под Берестью, и дано подможных 141 руб. 20 алт. Тогоже года даточные четыре человека служили с конми в полку Матфея Васильевича Шереметьева под Велижем, да под Сурошком, да их же перевели в полк к Боярину Василию Петровичу Шереметьеву на Быстрацах, перевели их в полк ко князю Семену Андреевичу Урусову и служили под Вильном да под Ковном – дано подможных 140 руб. Тогож 1655 года Июня во 2 день на Москве дьяк Иван Иванов Банбаков взял в Государеву казну в приказ денежного сбору ратным людям на жалованье с 181 двора 45 р. 8 алт. по полу полтине с двора. По грамоте В. Государя Никона Патриарха послано к Москве с 181 двора четыре лошади добрых цена шестьдесят рублев и те лошади провожены до Смоленска и проводником дано 7 руб. 27 алт. Того же года по указу Великого Господина Преосвященного Макария Митрополита В. Новаграда и В. Лук, с Софейской вотчины и Новгородских и уездных монастырей дано 170 подвод под мушкеты и иное всякое ратное оружие, которое из зарубежа привезут, а мушкетов было 3000, – со Свирского монастыря довелось по раскладу восемь подвод без четверти и с пол-пол четвертью, которые и были поставлены, а найму дано 2 руб. 50 коп. 1657 г. дана подвода под Цысарскаго посла от В. Нова-града до Торжка и найму дано 2 руб. 15 алт., да нанято две подводы с четвертью под Сыцкого (Шведского) посла с Броницы до Торжка и дано 9 руб. 8 алт. 2 деньги. Тогож 1657 г. провожали из монастыря на Лавую хлебных запасов: сухарей ржаных пятьдесят четыре четверти с осминою с четвериком и пол-пол четверика; да муки ржаной тридцать шесть четвертей с осминою без четверика и пол-пол четверика толокна, да семь четвертей с осминою без четверика и пол-пол четверика круп овсяных, найму дано 14 руб. 25 алт. Тогоже году на Олонце были 25 человек с лошадьми и с телегами и с кирками, город крепили и ров копали и землю возили полтора месяца, – дано 50 руб.» и т. д.

Как известно уже читателям, Свирский монастырь имел обыкновение ежегодно посылать в Москву ко двору царскому и патриаршему, а так же боярам и благотворителям обители разного рода подарки, состоящие из местных продуктов. В Москву с подарками ездили обыкновенно сами игумены, а в Новгород посылали кого-либо из братии. – Это называлось «ездить со святынею». – Вот роспись игумена Макария новгородской раздачи 1672 г.

«Преосвященному Иоакиму Митрополиту Новгородскому и Великолуцкому икона со св. водою, просвира, хлеб, икры печенки полубоченок, бочка сигов, десять лососей, полубоченок сиговой икры.

Воеводе икона со св. водою, вощанка (свеча), просвира, хлеб, бочка сигов, полубочек икры печенки.

Судьи – просвира, пять сигов, икры блюдо печенки.

Сторожам Государева Приказу 4-м четыре сига.

Дворецкому – просвира, хлеб, десять сигов, блюдо икры печенки.

Казначею старцу Савватию – тоже.

Дьяку Тимофею Тяпалкову – тоже.

Другому дьяку казенному – тоже.

Стряпчему – хлеб, пять сигов, блюдо икры печенки.

Подъячему казенному – 4 сига.

Племяннику митрополичью – просвира, хлеб, десять сигов, блюдо икры печенки.

Юрьевскому архимандриту – просвира, хлеб, десять сигов, блюдо икры печенки, лосось.

В том же роде шли подарки: митрополичьему духовнику, протопопу софийскому, ключнику, соборным ключарям, попам, дьяконам, дьячкам, пономарям, певчим, звонарям и т. д.

Апраксины,

Аксаковы,

Бутурлины,

Бобарыкины,

Бухвестевы,

Вяземские,

Вельяминовы,

Вязмины,

Головины,

Головкины,

Долгоруковы,

Дохтуровы,

Дуровы,

Жегловы,

Загрянские,

Зотовы,

Измайловы,

Кушелевы,

Куракины,

Коромыслевы,

Лихачевы,

Малого,

Милюковы,

Матюшкины,

Мышецкие,

Милославские,

Нарышкины,

Нащокины,

Одоевские,

Оболенские,

Опухтины,

Пушкины,

Прозоровские,

Плещеевы,

Репнины,

Стрешневы,

Силины,

Трахинетовы,

Трубецкие,

Чемодановы,

Черкасовы,

Чегликовы,

Черкасские,

Хованские,

Хилковы,

Шепелевы,

Шереметьевы,

Щербатовы,

Яхонтовы,

и м. д.

Источниками содержания Свирской обители в это время были: а) пятинный хлеб с вотчинных крестьян, которых насчитывалось более 1000 душ или до 34 деревень, б) доходы с оброчных статей (4 мельницы, несколько рыбных ловлей на р. Свири и на Ладожском озере, подворье с садами в Новгороде), в) таможенный сбор с товаров, привозимых на троицкую ярмарку, г) полавочные, д) вклады на молебны и на стол братии и е) разные пожертвования.

На троицкую ярмарку в Свирский монастырь приезжали: олончане, вытегорцы, каргопольцы, устюжане, новгородцы, старорусцы, тихвинцы, ладожане, городовцы, псковитяне, москвичи и даже иноземцы. Привозимые товары были: разные галантерейные предметы, сукна и другие ткани, меха, жемчуг, серебро, золото, медь, и т. п., посуда разная, кожи, церковное вино, деревянное масло, свечи, воск, мед, мыло и разные мелочные товары в роде крестиков, поясков, пуговиц, колец, серег и т. п. Особенно значительный был привоз чашек, ложек, солонок из карельской березы. Эти последние предметы много закупал монастырь и посылал московским боярам в подарки.

Воззвание начинается так:

«Увещание Православно-российскому Христианскому народу, собранное вкратце от Божественнаго писания, яко зело угодно есть и приятно пред Богом создати и украшати церкви Его Божественныя, паче же в честных и избранных местех, и яко хощет Господь храма своего честнейшаго и краснейшаго здания, да в нем славится честное и пресвятое и страшное имя Его. И прошение обители Пресвятыя Троицы Александрова Монастыря Свирскаго архимандрита Исаии с братиею о помощи во благолепное украшение святых икон и стеннописания в новопостроенную великую и преславную церковь Пресвятыя Троицы на месте идеже исперва повеле Ангел Господень Преподобному и Богоносному Отцу нашему Александру Свирскому и всея россии дивному чудотворцу построити церковь во имя явльшагося ему в триех лицех Господа, и ныне же преславно обновися».

После этого, так сказать, вступления, идет длинная выписка мест Св. Писания о сотворении мира, человека, о грехопадении, об изгнании из рая, о создании скинии завета, о построении храма Соломонова. За тем из Христианской истории рассказывается о построении и украшении христианских храмов Константином Великим, царем Иустином и т. п. наконец речь переходит и к России так:

«Егда же благоволи Бог призрети неизреченною Своею милостию и человеколюбием к нашей российстей земли, помраченные в ней люди от прелести бесовския отвратити и в познание истиннаго благочестия привести, тогда прикоснуся персть Божий в сердце Великаго Князя Владимира, той ибо яко же первый Константин христианский царь разгоревся Духа Святаго благодатию о благочестии и восприя святое крещение. Тогда бесовская капища возненавидев, повеле разоряти их и созидати святыя церкви, сам же зело преславну церковь созда во избранном месте во имя Пресвятыя Богородицы и украсив ю всяким украшением, златом и камением многоценным, сосуды и стены иконописаниеи и толико исполнися ревности о украшении тоя святыя церкви и о всяком изобиловании ея, яко повелевшу ему от всех сил своих на всякое лето десятину даяти и того ради и до днесь именуется сия святая церковь десятинною. Такожде по нем и прочии благоговейнии великии князи и благочестивии цари и вси благоговейнии людие, ревнующие во благочестии по Господе Боге создаша многия святыя преславныя церкви и обители во избранных местех и украсиша их всяким украшением довольно. Овии даша села своя, овии же от имений своих, киждо по силе своей в честь и славу Христа Бога нашего, Пресвятыя Его Матери Преблагословенныя Девы Марии и всех святых Его угодников, желающе от Него вечныя и нетленныя славы насладитися и небеснаго царствия сподобитися».

«Многим же святым преподобным мужем явися Господь и в нынешняя последняя времена и повелеваше им созидати во избранных местех святыя церкви и обители на спасение душам человеческим, якоже Преподобному и Богоносному Отцу нашему Александру Свирскому и всея россии дивному чудотворцу, его же избра Господь еще от чрева матери его, якоже древняго Авраама отца нашего языком, тако и сего Преподобнаго отца нашего Александра наставника многим душам ко спасению, и якоже древнему оному патриарху, благоволи явитися в триех лицех и беседуя сему: да созиждет церковь во имя явльшагося ему в триех лицех Господа, и обитель устроит и братию соберет, им же и наставник будет ко спасению. И созда церковь на месте, идеже показа ему Ангел Господень и обитель устроив и братии совокупно множество, им же ко спасению наставник бысть изрядный и предшественник в Горний Иерусалим, в Царство небесное, и тако сконча подвиг свой, преселися в жилище небесное, уготованное ему от Господа».

«И в лето от создания мира 7119, а от Рождества же Слова Божия 1611, по преставлении преподобнаго Отца нашего Александра Чудотворца 78, бывшу развращению многу зело в людех росийскаго царствия и нестроению велию в царствующем граде Москве и попущением Божиим, множества ради грехов наших, плениша тогда царствующий град Москву литовстии людие, великий же Нов-град похитивше тогда лестию лукавии немцы и бысть тогда разрушение велие росийской земли от ляхов и от схизматиков (яко же бы не было нам и в преднем будущим родом нашим, молимся Господеви Богу нашему). Села убо и веси огнем пожигающе и многи грады и святыя обители разоряюще и людей православно российских яко траву сельную мечем посекающе, тогда и сию святую обитель (Богом избранную и Богом устроенную) Святыя Троицы и Преподобнаго и Богоноснаго Отца нашего Александра Чудотворца раскопаша (тии же схизматики лукавии немцы) и братии множество мечем посекоша, инии же разбегошася. Сия же вся случишася по грехом нашим и достойну казнь по делом нашим от Праведнаго и Нелицемернаго Судии восприяхом. Но человеколюбивый Бог яви милость свою, не остави нас таковою язвою до конца погибнути, но наказав и помиловал нас молитвами Пречистыя Своея Матери, Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии и святых великих московских и новгородских и всея россии чудотворцев и Преподобнаго отца нашего Александра Свирскаго и всея россии дивнаго Чудотворца избавил нас от враг наших и сбыстся нам по словеси Псалмопевца: тии спяти быша и падоша, мы же востахом и исправихомся» (Пс. 19. ст. 9), и укротишася волны стремления лукавых немец и бысть тишина велия. Тогда паки приемлет начало святая обитель обновлятися в первое свое благолепие, яко цвет некий процветати по лютой бури. И собрашася братия во обитель, им же благоволи Господь укрытися и тако Всесильный в триех лицех славимый Бог, иже первое повеле создати обитель на месте сем, той благоволи и второе сущим тогда братиям святую свою обитель обновити и церковь каменную на том же месте во имя Его создати».

«И в лето от сотворения мира 7146, от Рождества же Господня 1641 г., а по преставлении Преподобнаго Александра Чудотворца 150, Апреля в 17 день, при державе Благочестивейшаго, Тишайшаго, Богом избраннаго Государя нашего Царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича вся России Самодержца благоизволил Господь наипаче явити славу свою на избранном от него месте сем, большею славою прославил Угодника Своего Преподобнаго Отца нашего Александра чудотворца, яко светилу великому от земных недр возсияти честным и многоцелебным мощем его и положитися в церкви благолепнаго Преображения Господня, яко на свещнице, да светит преславными чудесы своими верно притекающим к нему и просящим исцеления неоскудно подает. Тогда начася Богом избранная сия святая обитель более распространятися. И при державе Благочестивейшаго, Самодержавнейшаго, Богом хранимаго и Богом превознесеннаго, светлаго победителя и распространителя царствия российскаго, Благовернаго и Христолюбиваго Государя нашего Царя и Великаго Князя Петра Алексеевича всея великия и малыя и белыя россии и иных многих государств обладателя и повелителя, в третие надесять лето благочестивыя державы царствия его, и при Великом Государе Преосвященном Корнилии Митрополите Великаго града и Великих Лук, при настоящем тогда обители тоя архимандрите Ермогене паки украсися величайшая пространством церковь во славу Святыя Троицы... Благолепным же украшением и до ныне обретается не совершенна, за скудостию казны. И о сем мы недостойнии много трудившеся в помыслех своих, яко бы благолепно украсити превеликую сию церковь Святыя Троицы иконным украшением и стеннописанием, но ничтоже сотворити можем, по псаломнику: «аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии». Слышахом же Господа глаголюща: «просите и дастся вам» и тако укрепившеся о словеси Господни, простираем слово в прошении своем о вышеглаголанном. – О христолюбнии людие, господие наша, сынове Матере Святыя Соборныя и Апостольския Восточныя церкви, преклоняем главы своя под ноги ваша, словом же касаемся душам вашим, да внидет прошение наше в сердца ваша и отверзутся очи ваши умнии и уразумеете глаголемая нами, яко полезна суть ко спасению душ ваших, и умягчит Господь ниво сердец ваших и тако добровольно принесите плод мног Господеви Богу нашему, вемы бо яко ревнивии есте во благочестии и живота вечнаго наследницы хощете быти. И сего ради советующе молим вас, а не принуждающе, вложите ныне кийждо по силе своей в руце Бога живаго от имений ваших во благолепное украшение св. икон и стенописания преславныя Церкве Св. Троицы. Предпочтите здание Церкви сея паче зданий своих домовных, да предпочтени будете от Человеколюбца Бога во царствии небесном пред ангелы и всеми святыми. Доброхотна бо дателя любит Бог. Господие наша! поревнуйте сему, отверзите усердно с любовию сокровища своя и со тщанием принесите в дар Господу кийждо по силе своей от имений своих во благолепное украшение вышеименованныя Церкви Св. Троицы и глаголите: «Твоя от Твоих Тебе приносяще. Господи Боже Трисвятый приими сие, яже от Тебе восприяхом», и напишите подписи свои в книгах сих и тако мзда ваша написана будет на небеси... Приступи и не устыдися лица человеческаго и напиши в книгах сих, еже что имаши по силе своей, и приятны будут дары твои пред Богом и восприяти имаши мзду даров твоих от Мздоводаятеля Бога в вечном мире, в царствии небесном, и в час, понеже имате преселитися от маловременнаго, и суетнаго и многоболезненнаго и печальнаго жития сего в безконечный оный мир, тогда явится Пресвятая Богородица, исполняющи Свое обещание, еже даде преподобному отцу нашему Александру Свирскому чудотворцу, и избавит вас от всех воздушных мытарств и неизреченное прешествие дарствует ходатайством Своим и введет вас в светлый и пресветлый оный град Горний Иерусалим, и сподобит вас наследников тамо быти неизреченных того красот, светлости же Трисияннаго Троичнаго Света и сладких глас ангельских пений наслаждатися в безконечныя веки веков. Аминь».

Первое пожертвование в эту книгу было вписано Митрополитом Иовом так: «Смиренный Иов Митрополит в сущую сию святую Преподобнаго Отца Александра Чудотворца обитель, в благоукрашение Христа Бога церкви обеща пятьдесят рублев денег, да парчу в пятьдесят рублев». За тем, в ряду многочисленных подписей, встречаются, между прочим следующие имена: Командант (т. е. комендант) Иван Татищев дал 100 руб., Василей Римской Корсаков – 5 р. Князь Федор Волконской – 76 р., Князь Федор Данилевский дал 5 р., Государыня царица Марфа Матфеевна пожаловала 10 р., Благоверныя Царевны Марья да Федосья Алексеевны пожаловали 10 р., Государыня Царевна Наталья Алексеевна – 5 р., Князь Алексей Черкасской – 30 р., Царевич Иван Васильевич Касимовской – 5., Князь Михаило Оболенской 1 р., Князь Юрья Щербатов 1 р., Боярин Тихон Никитич Стрешнев 10 р., боярыня Анна Юрьевна Стрешнева 1. За тем в следующих годах значится:

1716 г. Боярин Князь Петр Иванович Прозоровский на церковное строение дал 5., по дочери своей Агрипине 2 р. и больничным монахам 2., Княгиня Анастасия Петровна Голицына 2 р., Боярин Князь Борис Иванович Прозоровский 3 р., Князь Алексей Мещерский дал полтину.

1717 г. Государыня Благородная Царевна Мария Алексеевна – 10 р., Светлейший Князь Александр Данилович – дал вина церковнаго три ведра, Князь Алексей Михайлович Черкасской дал 26 р. да он же дал вина церковнаго два ведра, Князь Иаков Феодорович Долгоруков дал 5 р. да он же дал вина церковнаго два ведра, Князь Михайло Матвеевич Оболенской дал 7 руб., Боярин Иван Алексеевич Мусин Пушкин дал 1 р , Князь Тимофей Путятин дал 1 р., Князь Иван Мещерской дал в церковное строение 3 алт. и мн. друг.

Гражданский губернатор писал, но этому предмету, на имя генерал-губернатора архангельского, вологодского и олонецкого (Клокачева), между прочим, следующее:

«Учреждение в Олонецкой епархии самостоятельной архиерейской кафедры во многих отношениях полезно и даже необходимо, но постоянное местопребывание архиерея в Свирском монастыре будет безвыгодно и неприлично. Всего лучше назначить архиереям постоянное местопребывание в губернском городе Петрозаводске сколько по тому уважению, что город сей чрез такое приращение высшей духовной власти получит более значения для губернскаго города необходимаго и увеличится население, столько и потому, что и люди духовнаго ведомства олонецкой епархии от местопребывания их начальства в Петрозаводске найдут большое для себя облегчение как в отношении переездов их по делам службы, так и в отношении содержания и помещения детей их, определяемых в духовную семинарию, если таковая здесь, как и в прочих епархиях, учреждена будет. – Свирский монастырь хотя находится и на большой дороге, но совершенно малолюден; поблизости его находится одно только Александровское селение, состоящее из 108 душ казенных поселян, да и их, как на монастырской земле поселенных, предписано уже перевесть в другое место. Ближайшие же уездные города отстоят отсюда: Олонец в 35, а Лодейное поле в 15 верстах; следовательно, не многие из жителей сих городов, не говоря уже о прочих отдаленных, могут часто бывать в монастыре, чтобы видеть архиерейское служение и чувствовать восторг и умиление от важности и благолепия онаго. Да и самые преосвященные, будучи тут в совершенном одиночестве, как бы на смирении, сколько бы далеки ни были они от светских обществ, видя всегдашнее малолюдство в церкви, скоро соскучат своим тут пребыванием и с нетерпением будут ожидать открытия вакансии в лучшей епархии…. Между тем здешнее духовенство останется в одинаковом положении и старики – раскольники не встретят ни малейшей преграды к совращению слабых в раскол, в чем они так успевают даже в самом губернском городе». Затем губернатор обращал внимание начальства на крайнюю ветхость и непригодность монастырских помещений для архиерея. «В зданиях сих, (т. е. в архиерейском помещении) писал он, исключая наружных каменных стен, ничто не может быть оставлено без совершенной переделки, в некоторых же комнатах нет ни полу ни потолков, следовательно и в экономическом отношении выгоды особенной не предвидится, а по неимению здесь рабочих людей и самыя работы и разные материалы обойдутся дорого» и т. п.

Эти соображения были представлены чрез архангельского генерал-губернатора в Св. Синод и дело решено тем, что архиерейская кафедра учреждена была в Петрозаводске.

Подлинный документ, откуда извлечены изложенные мысли, находится в рукописях монастырского архива. Мы полагаем, что документ этот не лишен значения не только в истории Свирского монастыря, но и в истории Олонецкой епархии вообще.