Вымолить Святую Русь
Святую Русь нельзя учредить ни указом, ни постановлением, ни на конференции, ни на съезде. Её можно только вымолить с покаянием и смирением.
Митрополит Иоанн (Снычёв)
О традициях святости
Святая Русь… Как часто мы произносим это привычное словосочетание как нечто само собой разумеющееся, не задумываясь — а почему, собственно? Приходилось ли вам слышать, скажем, о святых Эстонии, Америки, Франции, Колумбии, Китая, Финляндии, Мадагаскара, Австралии?.. Можно продолжать этот ряд бесконечно долго, не находя убедительного разъяснения загадочному феномену. Согласитесь, нам и в голову не придёт сомневаться в глубоко органичной связке двух коротких слов, их непреходящей, какой-то глубиной, тектонической незыблемости.
Так же как став свидетелями чего-то, что сделано или сказано, на наш взгляд, не по-людски, привычно сокрушаемся: как-то это не по-русски. Согласитесь, нам и в голову не придёт сказать о чём-то схожем, что это, дескать, как-то не по-киргизски, не по-латышски, не по-уругвайски… Не без улыбки вспоминаю сцену, невольным свидетелем которой стал около тридцати лет назад: студент-африканец упрекал своего земляка, совершившего неблаговидный поступок, выговаривая ему: «Ты что, не русский ?!» А в одной аудитории получил как-то любопытную записку: «В копилку Ваших примеров русскости. На Украине говорят (в повелительном наклонении): «Я тобi руським язиком кажу…»».
…По высоким живописным берегам канала имени Москвы высятся церкви. Когда-то их было больше, но почти все они были или уничтожены, или переданы для различных, отнюдь не церковных, нужд. В лихую годину безбожной власти над сооружением этого поистине колоссального проекта трудились многие тысячи невинно осуждённых людей — политических заключенных, получивших лихое прозвище-клеймо: зэк. Среди этих людей, страдающих от непосильного труда и издевательств, было немало священнослужителей, а ещё людей, не отрекшихся от своей православной веры. Здесь они умирали сотнями, здесь же их спешно зарывали в землю. А теперь ответьте сами: какой стала эта земля, каждая горсть которой полита кровью и потом святых мучеников и в которой и поныне покоятся их останки? Вспомним, сколько таких каналов прорыто по всей нашей земле, сколько дремучих лесов повалено, сколько возведено великих строек, гидроэлектростанций, проложено дорог, добыто руды, намыто золота, нарублено угля… И разве ж только в новейшей отечественной истории?
Оговоримся: во все времена во всех государствах люди погибали за родную землю — это так естественно, так правильно. Но Россия всё равно страна особая. Почему? Потому что бесконечные сонмы полчищ, во все времена идущие на неё войной, всё это, по выражению И.С. Шмелёва, «мировое окаянство» — всегда шло против Христа, образ Которого и поныне пребывает незамутнённым в сердце каждого истинно русского человека. Без Христа русский человек не мыслил и не мыслит себе подлинной жизни. А они всё лезут и лезут на Русь, посягая не только на её землю и богатства, но и на души наши и детей наших — разномастные легионы тех, кто, так и не приняв Богочеловека, распял Его, готовя из века в век трон человекобогу, поливая его страшный путь кровью и устилая плотью лучших русских людей…
Как же тонко прочувствовал это другой наш великий поэт, Фёдор Тютчев, написавший такие строки о родной земле:
Отягчённый ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил благословляя.
Помню, как поведал об этом одному знакомому. Потом он звонит и говорит: «Представляешь, теперь не могу даже плюнуть на землю…» Рассказал-то не ему одному, а вот надо же…
Как-то, ещё во время первого знакомства со славной Рязанью, молодая женщина, мой гид, поведала о том, что город, в котором мы находились, на самом деле не тот, о котором упоминают древние рукописи; та, древняя Рязань, что мужественно сражалась с воинами Батыя, предавшими её мечу и огню (ибо сказано о земле этой после чудовищного нашествия: «…токмо дым, и земля, и пепел»), в нескольких десятках километров отсюда. И знаете, доверчиво поделилась она, там ведь на самом деле ничего нет, только поле с холмиками да буграми. Однако, странное дело, продолжала она, всякий раз, когда бываю там, хожу по этой земле, отчего-то испытываю необычное состояние, причины которого объяснить не могу: это и волнение, и смятение… Дерзнул предположить тогда, что это наверняка происходит оттого, что ходит она не просто по почве, а, по сути, по святым мощам героев. Так душа наша ведает и чувствует то, чего нам, грешным, не дано. А город Козельск, который сами татары прозвали «злым городом» за ожесточённое сопротивление его жителей иноземным захватчикам? А сотни других русских городов и сёл… Господи, сколько же их по всему лицу этой святой земли?!
Кажется, нет ни пяди русской земли, в которой не покоились бы люди — мученики, великомученики, страдальцы за Православную веру, за Богородицу, за Христа и святых Его угодников во все времена отечественной истории. А ещё сонмы и сонмы тех, кто прожил свою жизнь по-божески, по-христиански, по-русски и чья земная жизнь была успешна, но не в нынешнем значении этого слова, подразумевающего, как правило, финансовое или профессиональное преуспеяние, а в исконно русском. Ведь если согласиться с тем, что успех — это прежде успех финансовый, то такие светочи отечественной культуры, как А.С. Пушкин и Ф.М. Достоевский, наверняка люди неуспешные. Первый из них погиб, оставив после себя двести пятьдесят тысяч долга; слава Богу, что Император Николай I поступил по-христиански, погасив долги покойного и положив денежные пособия детям. Второй же всю свою жизнь, вплоть до последних дней, остро нуждался материально.
А между тем имеющий «уши слышать» не может не уловить, что слово успех сродни понятию успеть. И это очень верно. Нельзя не заметить, что чаще всего в этой жизни успевают именно организованные, дисциплинированные люди. Но что же такое главное должны успеть все мы? Наверняка не на автобус и не на званый ужин. Может, всё же успеть спастись? Кж же правильно называется враг рода человеческого по-русски — лукавый. Ведь, как известно, кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая. Нечистый же всё норовит выгнуть подобно луку, удлинить наш путь к Богу, ко спасению, авось не дойдём…
А потому — и пусть кому-то это покажется преувеличением — глубоко убеждён, что у любого — на выбор — русского человека в каком-то поколении всенепременно окажется в роду святой, и притом не один. Так, среди предков великого нашего поэта А.С. Пушкина 12 святых по прямой линии и 30 — по боковым ветвям! В числе прямых предков Александра Сергеевича значатся святые равноапостольные великие князья Владимир и Ольга, святой благоверный князь Александр Невский, святой князь Ростислав, святой князь Мстислав Великий, святой князь Михаил Черниговский и святая княгиня Анна Кашинская, святые князья Петр и Феврония (в схиме Давид и Евфросиния), а также четыре Царских Дома: Рюрика, Византийского Императорского, польских и датских королей; потомство же его войдёт в родство с Царским Домом Романовых и Английским Королевским. Вообще, известно более 3000 предков великого поэта, в числе которых князь Дмитрий Пожарский, прославленный полководец Кутузов, известный историк Татищев, поэты Кантемир и Веневитинов, древо Пушкиных переплетается с родами Гоголя и Толстого, композитора Мусоргского и Рахманинова. Просто он, в отличие от миллионов своих соотечественников более низкого происхождения, но в согласии с обычаем собственных предков, вёл свою родословную нить.
Воистину Святая Русь — это высочайшее дерево с вечнозеленой величественной кроной, корнями своими уходящее в Небо.
Так было во все времена, так совершается и поныне. И не в этой ли земле обрели наконец-то покой сотни замученных наших мальчиков: избитых, поруганных, порубленных и обезглавленных, жертв чеченской войны, подобно Евгению Родионову и его боевым товарищам отказавших потерявшим всяческий человеческий облик бандитам, казалось бы, в малом — снять с себя нательный православный крестик. Как удивительны традиции святости в Отечестве нашем: за несколько десятилетий до этой высокой трагедии в суровом Туруханске в ответ на схожее требование своих мучителей будущий святой Лука (Войно-Ясенецкий), а тогда ссыльный архиепископ и профессор медицины скажет, как отрежет: «Вы снимете с меня крест только с кожей!»
«Не давайте святыни псам…»
А ещё понятие Святая Русь, как оказывается, не только древний символ, напоённый божественной поэтикой. Земля русская свята не только мистически — её тысячелетняя святость осуществилась и на физическом уровне. Так наконец-то постигаешь сокровенный смысл древнего призыва: «Не отдадим ни пяди родной земли!» Не отдадим не потому, что жадны (нас и так всё чаще и всё более нагло стали попрекать недруги наши этими просторами, что не дают им покоя), а потому, что делать этого нельзя, следуя словам Спасителя и выполняя завет Его: «Не давайте святыни псам…» (Мф. 7:6). И если ныне сердца наши исполнены скорби от вынужденного созерцания актов глумления «культурных» европейцев над святыми останками наших героев в тех же странах Прибалтики, то следует, наверное, вернуть святыни туда, где им и надлежит пребывать, — в святую русскую землю. Те же страны, что изгоняют их, самочинно лишая землю свою святости, да пребудут в своей «цивилизованной» дикости. Издревле, поражённый каким-либо святотатством, возмущённый непотребством, русский человек восклицал: «Хоть святых выноси!» Вот и выносим мы ныне святые останки воинов своих из тех земель, где, возможно, ожидаются ещё более глумливые бесчинства. И предаём их земле русской, святой.
Следует, однако, помнить, что издевательствам подвергаются сегодня не только русские, героически покинувшие этот мир, но и живущие ныне, поруганию предаётся само имя русского. Так, учебный 2007 год начался в Эстонии со скандала, информация о котором просочилась и в Интернет (http://www.patriarchia.ru/db/text/314776.html). Связан он с тем, что ученикам одной из школ Таллинна были рекомендованы юмористические сборники под названиями «У банана насморк», «Негр загорает» и «Слон в холодильнике». В этих книгах собраны шутки на тему разных национальностей и рас. Замечу, что сама по себе постановка вопроса далека от деликатности, о которой так любят говорить эти самые европейцы. Однако при ознакомлении с содержанием названных учебников возникает чувство омерзения к их создателям. Так, в книге «Слон в шкафу» приводятся, в частности, такие, с позволения сказать, «шутки» : «Как поместить 25 китайцев в одну машину ? Бросить туда кусок хлеба». «Почему армянам всегда везёт? Потому что фортуна боится поворачиваться к ним задом». «Почему русские носят соломенные шляпы? На навоз всегда кладут солому». «Какие животные в Эстонии распространены больше всего? Русские». Наши доморощенные либералы ничего не хотят добавить по поводу всей этой гнуси?
Земля же русская и вправду свята, как и весь строй души истинно русского человека, как он был задуман Творцом. Замыслен и осуществлён именно Богом, а не большевиками, ввергнувшими Россию в катастрофу, не лукавыми либералами и не суемудрыми интеллектуалами-безбожниками. А его, русского человека, во все времена зачем-то «придумывают»: то декабристы, то народовольцы, то разночинцы с демократами всех мастей, то идеологи коммунизма, а теперь вот политтехнологи (слово-то какое!?) — словом, все эти «пиджачники» и «плохо крещённые приват-доценты», по меткому выражению историка, жившего в России около столетия назад, Василия Львовича Величко.
Между тем русский человек, вопреки их мудрствованиям, в лучших сыновьях и дочерях своих и поныне пребывает с немеркнущей иконой Христа, начертанной в самом его сердце, с неугасимым Фаворским светом, дивно озаряющим и согревающим его душу, и нетленным, не осквернённым русским языком на устах. Без таинственного сплетения этих двух начал — русского языка и Православной веры — русскому человеку, по замыслу Божию о нём, состояться просто невозможно. И ещё одна немаловажная его особенность: чтобы физически болело сердце всякий раз, когда плохо говорят о России, когда её оскорбляют и унижают.
О том же, что случается с русским человеком, когда он отлучён от этих основополагающих для него начал, куда как красноречиво свидетельствует вся наша национальная история и, не в последнюю очередь, кровавая драма прошлого столетия, отзвуки которой болью отдаются в нас и поныне. Вспомним, как с горечью и болью воскликнул когда-то Ф.М. Достоевский: «Русский человек без Бога — дрянь».
«Мой сын не мог забыть языка!»
Помню, поймал себя на мысли, что с особенной тихой радостью люблю смотреть телепередачи с участием потомков русских эмигрантов первой волны. Несмотря на некоторые особенности их произношения, они производят впечатление абсолютно русских людей. И в первую голову, по той очевидной причине, что продолжают быть живыми носителями родной речи и Православной веры, унаследованной ими от родителей. Чего, увы, не скажешь о детях новых эмигрантов.
Автор не оговорился: речь идёт не просто о русскоязычии, а именно о наличии в человеке русского языка как родного — того, на котором видишь сны и кричишь в минуты сильной боли. Это очень важно, поверьте. Не подлежит никакому сомнению, что большим вкладом в русскую литературу стали замечательные художественные произведения таких выдающихся литераторов, как Чингиз Айтматов,
Рустам и Максуд Ибрагимбековы, Олжас Сулейменов, Фазиль Искандер, Чингиз Гусейнов и многих других русскоязычных писателей. Однако нам (как и им самим) и в голову не пришло бы считать их русскими. Так что совсем не случайно понятие народ в старославянском языке звучит как язык. Вот и в церкви слышим: «Разумейте и пакоряйтеся, языцы, яко с нами Бог!»
«Живя вдали от Родины, — написала мне читательница, бывшая наша соотечественница, НикаЛемке (Lemke), проживающая ныне в Германии, — отчётливее и внимательнее вслушиваешься в страну, где родился и вырос, чего раньше не замечал и не ценил. Стыдно, каюсь, скучаю и радуюсь встрече со своим добродушным и великим народом. Язык наш русский действительно священный, это хорошо заметно здесь, за границей, как и все последствия отказа от родного языка».
Поразительную историю поведал когда-то народный поэт России мудрый Расул Гамзатов в книге «Мой Дагестан». В одной из глав он рассказывает, как однажды в Париже встретил земляка-художника, который вскоре после революции уехал в Италию учиться, женился на итальянке и не вернулся домой. «Почему же вы не хотите возвратиться ?» — спросил у него поэт. Тот ответил: «Поздно. В своё время я увёз с родной земли своё молодое жаркое сердце, могу ли я возвратить ей одни старые кости?» «Приехав из Парижа, — продолжает автор, — я разыскал родственников художника. К моему удивлению, оказалась ещё жива его мать. С грустью слушали родные, собравшись в сакле, мой рассказ об их сыне, покинувшем родину, променявшем её на чужие земли. Но как будто они прощали его. Они были рады, что он всё-таки жив. Вдруг мать спросила: «Вы разговаривали по-аварски ?» — «Нет. Мы говорили через переводчика. Я по-русски, а твой сын по-французски». Мать закрыла лицо чёрной фатой, как закрывают его, когда услышат, что сын умер… После долгого молчания мать сказала: «Ты ошибся, Расул, мой сын давно умер. Это был не мой сын. Мой сын не мог забыть языка, которому его научила я, аварская мать «».
Глава завершается стихотворением «Родной язык», отрывок из которого не могу не привести здесь:
… И, смутно слыша звук родимой речи,
Я оживал, и наступил тот миг,
Когда я понял, что меня излечит
Не врач, не знахарь, а родной язык.
Кого-то исцеляет от болезней
Другой язык, но мне на нём не петь,
И если завтра мой язык исчезнет,
То я готов сегодня умереть.
Я за него всегда душой болею,
Пусть говорят, что беден мой язык,
Пусть не звучит с трибуны ассамблеи,
Но, мне родной, он для меня велик.
Всякий раз, вспоминая эту историю, не перестаю изумляться суровой мудрости этой женщины. Родившись и состарившись в высокогорном ауле, она ведала о том, чего не дано постичь иным высоколобым мудрецам века сего. А какое царственное достоинство! Как, откуда, каким духом прознала она, что язык, по Шишкову, это ещё и я зык — то есть я звучу. И если кто-то вдруг перестал звучать на родном языке, то его и в самом деле нет, ведь звучать, быть зычным может только живой. Поразительно! Только вдумайтесь, ведь речь идёт о языке очень небольшого народа. Небольшого, как выясняется, только в количественном измерении — таком неубедительном…
И как же обращаемся со своим языком мы?! Языком, на котором на протяжении столетий создавались величайшие творения духовной и художественной мысли. Как прискорбно расточительны бываем мы подчас! Безусловно, это происходит и от широты нашей, о которой уже так много сказано и написано, и от национального ощущения богатейших кладезей. Не будем же забывать о том, что неисчерпаемых кладезей не бывает, швыряться же драгоценностями — прерогатива богатого. А ну, как пробросаемся?!
С какой скрупулезностью прописаны государством всевозможные законы и положения, регламентирующие охрану и добычу полезных ископаемых — алмазов, газа, нефти. Только тронь — руку оторвут, а то и голову! А между тем язык русский давным-давно перешагнул национальные границы и занимает сегодня четвёртое место в мире (после английского, китайского и испанского) по числу говорящих на нём, свыше трёхсот миллионов людей считают его родным. Следовательно, мы вправе говорить о языке нашем, как о ценности общечеловеческого масштаба. И разве ж не настало давным-давно время на самом высшем уровне — после всенародного обсуждения — принять Закон о защите русского языка как важнейшего национального достояния?!
Мы живём по вертикали!
Прискорбно, но целые народы, считающие себя цивилизованными, да что там народы — континенты, продолжают жить так, словно нет Иисуса Христа. И, что совершенно непостижимо для сознания православного человека, — живут без святых, без такого привычного для простой деревенской русской бабушки и непонятного иному продвинутому европейцу молитвенного общения с ними. Вообразите: обращаясь мысленным взором к Небесам, мы молим о тех, кто покоится в святой земле, лучшие из которых, спасшиеся, снискавшие венцы, прославленные Богом, молят о нас, пока ещё живущих на этой святой земле. Мы живём по вертикали!
Как же мы богаты, да мы просто сказочно богаты, что там Гарун аль Рашид! Как преизобилует любовь, обращённая на нас. Поясню: родина есть у каждого — крымский татарин любовно называет её «ана вэтэн», что значит родина-мать, азербайджанец скажет «ана торпаг», что есть мать-земля. И конечно же, у каждого человека — независимо от цвета кожи и разреза глаз — есть та единственная мама, что даровала ему жизнь.
Но мы всё равно богаче — ведь у каждого из нас есть ещё и крёстная мать. Та, что призвана печься о нас не менее, а то и более собственной нашей матери, и прежде всего — о нашем духовном возрастании, о нашем спасении. Сколько русских людей могли бы поведать удивительные истории о том, как неустанными стараниями, горячей молитвой своей крёстной ко Христу и Богородице, святым угодникам Бо-жиим были отмолены и спасены.
А ещё — и это прежде — есть у нас Матерь Церковь, где рождаемся для вечной жизни в Таинстве Святого Крещения и в лоне которой благословенно пребываем до скончания дней наших. Церковь, которая нас, окаянных, всё более сознающих свое несовершенство и недостоинство, сподобляет тем не менее причащения Святых Христовых Тайн. А ещё освящает жилища и все пути наши, молится о здравии чад своих, венчает наш брак, поставляет нам духовных пастырей, а когда настаёт срок — благословляет сам уход наш в Вечность, продолжая без устали молиться об упокоении наших душ…
А ещё Матерь Небесная, Пресвятая Богородица — Та, что Присноблаженная и Пренепорочная, Честнейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим, Всецарица, Матерь Света, Невеста Неневестная, Предивная Лествица, связавшая Небо и землю, наша Небесная Заступница, к Которой взываем в своих бедах и скорбях: «…яко не имам иныя помощи разве Тебе, ни иныя предстательницы, ни благия утешительницы, токмо Тебе…»
Можно ли не памятовать о том, что мы являемся обладателями единственной веры, где Бог — только вдуматься! — есть наш Небесный Отец. И это не просто метафора, вот и святой апостол Павел свидетельствует: «…некогда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего (Единородного), Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. А как вы — сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» Посему ты уже не раб, но сын; а если сын то и наследник Божий через Иисуса Христа» (Гал. 4:4-8).
Но разве не бывает среди людей так, что отец и сын перестают быть близкими людьми, не дружат меж собой? Увы, сегодня это не редкость. Нас же, устами святого апостола Иоанна, называет Своими друзьями Сам Бог. Только вслушаемся: «Вы друзья мои, если исполняете то, что Я заповедаю вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15:14-16). Разве такое может даже присниться?! Всем нам есть за что неизбывно благодарить Христа…
Про царя — в жизни и в голове
Одно из воспоминаний детства связано с бабушкой, матерью отца, рано заменившей мне родную мать. Бывшая рабфаковка, она была учительницей начальных классов, единственная в нашей большой семье получившая высшее образование на азербайджанском языке. Вспоминая былую жизнь, старшая дочь купца первой гильдии, разорённого большевиками, и жена революционера, она вздыхала украдкой, повторяя чуть слышно: «Язых Николай! Язых Николай!» Какого такого Николая жалеет она, недоумевал я тогда, ведь «язых» по-азербайджански значит несчастный. Да не было в нашем роду и среди близких никакого Николая, это я знал точно! Оказалось — был. Так моя покойная бабушка Бадам-ханум сокрушалась, жалея казнённого русского Царя. Да и собственная моя жизнь неприметно для меня самого всегда была связана с Государем. Я родился и жил в николаевском доме (так всегда назывались здесь красивые дома, построенные до 1917 года), гонял на велике по бывшей Николаевской… Старые бакинцы по сию пору дореволюционное время называют не иначе как николаевским. Причём дословно это звучит именно как «во времена Николая»…
Былое это вспомнилось сейчас потому, что забежала как-то соседка с нижнего этажа, моя ровесница и природный русский человек, просит помочь: у вас, говорит, книг много, а внуку задали в школе написать доклад про Николашку… Молча указываю ей, укоризненно качая головой, на икону Царских Мучеников, что как раз напротив, на расстоянии вытянутой руки, в домашнем нашем иконостасе. А рядом ещё вековой давности чёрно-белая фотография всего венценосного семейства.
А ведь и правда был у всех нас ещё один отец — воистину отец всем народам, населяющим некогда великую и славную империю, любимый ими и любящий. Многое, очень многое вкладывал русский человек в это имя — Царь-батюшка. Как человек, рождённый и выросший на Востоке, пытаюсь сравнить это с тем, как в тамошних краях принято величать правителя: хан, эмир, шах… Но чтобы батюшка — это ведь тёплое, любовное обращение к дорогому тебе отцу. А ещё испокон века так обращались, да и поныне обращаются, православные русские люди к священникам. А вот у меня на родине к слову молла, при обращении к священнослужителю, неизменно добавляется слово дядя. Согласитесь, дорогие мои, положа руку на сердце, что это всё же несколько иное…
Что и говорить, многое несчастливо изменилось в Отечестве нашем и судьбах наших с его гибелью, многое померкло, а то и попросту исчезло, как и строчка в вечернем молитвенном правиле: «Императору споборствуй» перед «путешествующим спутешествуй». Только и слышим ныне сетования: «Будет ли у нас снова Царь ? Нужен он России, тяжко без него». И что ответить на это? Ну, был у нас государь. И что мы с ним сделали? Как поступили с его женой, детьми, близкими? Что сотворили со всей державою нашей? Восстановимо ли всё порушенное? О том не ведаю. Но в одном убеждён твёрдо — всем нам необходимо прежде обрести царя в голове. А там, глядишь …
В одном лишь автор не прав — когда обмолвился о том, что Царь наш был. Тут моя вина — он и не оставлял и не оставит нас, пребывая с народом своим, покуда теплится в нас вера во Христа и Богородицу, пока молим о предстательстве угодников Божиих и в их блистательном сонме святых Царственных мучеников: императора Николая, императрицу Александру, царевича Алексия, великих княжон Ольгу, Татиану, Марию и Анастасию, преподобномученицу великую княгиню Елисавету…
В своё время в Москве с большой помпой прошел антифашистский съезд, о чём не преминула сообщить либеральная пресса. Причём начался он, как было упомянуто в газетных статьях, с кинопоказа галереи «самых известных фашистов двадцатого века», где среди извергов рода человеческого, которых здесь и упоминать-то не хочется, оказался… последний русский Царь, уже прославленный к тому времени нашей Церковью. Но мы и это проглотили.
Или попросту не заметили? Как не заметили когда-то страшного злодеяния, совершённого в ночь на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге, в подвале дома инженера Н.Н. Ипатьева.
Вселенские люди, или Феномен русскости
1937 год. Лубянка. Лейтенант Лацис допрашивает профессора медицины и архиепископа Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого, будущего святого нашей Церкви. Это был не первый и, увы, не последний его допрос. Политзаключенному было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Ватикана. В ответ на это нелепое обвинение следователь услышал ещё более странный, на первый взгляд, ответ: «Я всегда был русским». И хотя формально Владыка не ответил прямо на поставленный вопрос (ведь ему не был задан вопрос о национальной принадлежности), ответ заключённого звучит для многих из нас на редкость убедительно.
А теперь представьте, что похожее обвинение предъявляется мне самому. В шпионаже, ну, скажем, в пользу Парагвая (Китая, США, да чего угодно). И в ответ от меня слышат: «Да вы что ?!Я всегда был азербайджанцем!» По-моему, не только не убедительно, но даже и, согласитесь, отчасти нелепо. Почему же тогда не возникает такого ощущения в предыдущем случае? Ответ на это может быть только один. Для святителя Луки, как и для подавляющего большинства русского населения России того времени (какой непереносимый удар для наших нынешних либералов!), попросту не могло быть разночтений между понятиями русский и православный. И коль так, то о каком таком Ватикане вообще могла идти речь?! А потому краткий ответ Владыки так ёмок и убедителен, так органичен и правдив.
— Кто ты?
— Русский.
Из века в век, называя себя, обозначая свою национальную принадлежность, русские люди привычно отвечают не на вопрос кто, а на вопрос — какой. Тем самым даже не отдавая в этом отчёта, избирая не просто традиционно биологическую, но и некую иную качественную доминанту. Ведь в русском языке это единственная национальность, отвечающая не на вопрос кто, а именно — какой. Правда, и здесь всё не так просто, как может кому-то показаться. Так, в различных аудиториях нет-нет да и услышишь, что слово русский — это, мол, прилагательное. И всё бы ничего, если б не слышался в этом некий подтекст. Вот и хрестоматийный Митрофанушка из пьесы М. Фонвизина, помнится, предлагал считать прилагательным обычную дверь — на том основании, что она прилагается к косяку. Вспомним, на уроках русского языка, при разборе предложения если привычно подчёркиваем, скажем, подлежащее прямой чертой (что подсознательно воспринимается как некая жёсткость, конкретность), то вот прилагательное неизменно — чертой волнистой. Хотим мы этого или нет, но волнистость эта невольно воспринимается всё тем же подсознанием как нечто мягкое, неустойчивое, возможно, аморфное. И потом, прилагательное — исходя из своего же названия — должно ведь непременно к чему-то или кому-то прилагаться. Всё так. А потому свидетельствую, что истинно русский человек во все времена и при всех обстоятельствах прилагается только ко Христу. И именно русскость, как явление высшего порядка, по сей день продолжает оставаться непостижимым феноменом всех времен и народов, вызывающим различные, подчас взаимоисключающие суждения и толки. Именно об этом явлении так удивительно и прозорливо, как умел это делать только он один, писал Ф.М. Достоевский, называя русских, как я уже говорил, всечеловеками, вселенскими людьми.
Хочется по-доброму улыбнуться, встретив у мудрого Алексея Степановича Хомякова: «Русский человек, порознь взятый, не попадёт в рай, а целой деревней — нельзя не пустить». А ещё поразиться глубине мышления немецкого (!) философа Вальтера Шубарта, в 1938 году написавшего в книге «Европа и душа Востока», посвящённой предстоящей катастрофе западной цивилизации и исторической миссии России, поразительные слова: «Не европеец, а русский имеет ту душевную установку, с которой человек может оправдать своё извечное предназначение. Он руководствуется абсолютом, вселенским чувством, мессианской душой… В главных вопросах бытия европеец должен брать за образец русского, а не наоборот. Если он хочет вернуться к вечным целям человечества, ему следует признать русско-восточную оценку мира. Англичанин смотрит на мир как на фабрику, француз — как на салон, немец — как на казарму, русский — как на храм».
Личность В. Шубарта настолько неординарна, что не могу не сказать несколько слов о нём самом. В своём, всё ещё мало известном в России, труде автор последовательно проводит вдохновенную мысль о том, что спасение Европы и мира возможно только благодаря православной славянской идее. Именно из-за своих прославянских взглядов он вместе с женой, русской эмигранткой, в 1933 году был вынужден перебраться из нацистской Германии в Латвию. Здесь в 1941 году В. Шубарта арестовали, и следы философа затерялись в лагерях НКВД. Ни в каком другом труде западного автора не встретим мы такую искреннюю симпатию, да что там симпатию, именно любовь к России и русским людям. Ещё одно чрезвычайно любопытное наблюдение оригинального западноевропейского мыслителя: «Происхождение многих русских писателей и поэтов показывает, насколько силы земли влиятельнее сил крови. И как раз те из них, кто считается истинно русскими по духу, имеют в своих жилах большую примесь чужой крови. Среди ближайших предков Пушкина был негр, у Лермонтова — шотландцы, у Жуковского — турки, у Некрасова — поляки; Достоевский по линии отца был литовцем; Л. Толстой — потомок немцев переселенцев. В отличие от них, Тургенев — чистопородный русский, но как раз он из всех производит наиболее западное впечатление!» Хотите ещё? Извольте: «Какая разница между Западом и Востоком в способе чтения книг! Европеец читает книгу, чтобы узнать, о чём в ней идёт речь. Русский читает, чтобы узнать что-то о себе. Для него написанное — лишь ключевые понятия, возбуждающие его душу. То есть книга для него — это способ самопознания, а не приобретение, присоединяемое к своему имуществу».
Как же умно и изящно раскрывают слова В. Шубарта, с одной стороны, смысл широко известного высказывания о том, что «поэт в России больше, чем поэт», а с другой — нередко высказываемые в адрес России претензии в сравнительно небольшом по сравнению с Западом количестве профессиональных философов: «Человек цели (так называет он западного человека. — Авт.) настроен враждебно к жизни, человек с выразительным мышлением позволяет жизни действовать через себя и чувствует себя счастливым. Целевое мышление есть форма мысли властного человека; выразительное мышление есть форма мысли отдающей себя души. Чувство предшествует мысли. Это утверждение не может признать западный человек, не доверяющий чувственной жизни. Но в этом утверждении клятвенно убеждён русский. Жизнеощущение, то есть иррациональная часть души, — это центральная сила, диктующая человеку то, о чём и как он мыслит. О чём бы он ни думал, происходит высвобождение душевных сил. Это образ мышления поэтов. Духовно развитый русский по сути своей — поэт. Русская философия с её глубочайшими прозрениями заключена в произведениях, которые по форме относятся к жанру литературы».
И.А. Ильин одним из первых обратил внимание общественности на книгу В. Шубарта, выступив в 1940 г. с двухчасовой лекцией о ней. Правда, принял он её не целиком (и это тема для отдельного разговора), но в своей немецкой книге «Сущность и своеобразие русской культуры» (1942) отметил тем не менее, что это своеобразие русских «в западной литературе лучше всего изображено у Шубарта» и что «с тех пор, как стоит Россия, о русском народе сказаны такие слева впер вые. И это очень хорошо».
И мы добавим вслед за Иваном Александровичем — это очень, очень хорошо!
Как же обедняют собственную страну, её культуру и науку, литературу и искусство те, кто и поныне с прискорбным упорством обосновывают понятие русскости, исходя исключительно из биологической составляющей. И дело даже не в том, что сотни светочей отечественной культуры, истории, науки и религии: тот же Достоевский, Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Блок, Даль, Куприн, Мандельштам, Шостакович, Суворов, Годунов, Барклай-де-Толли, Багратион, Милорадович, Паскевич, Врангель, Каппель, Беллинсгаузен, Крузенштерн, Беринг, Маринеску, Ахмадулина, Дов-латов, Уланова, Нуриев, Ким, Окуджава, Левитан, Рихтер, Вахтангов, Симонов, Светлов, Хуциев, Данелия и многие-многие иные (этот список можно продолжать до бесконечности) — при «биологической» постановке вопроса должны быть попросту сброшены с высокого борта Русского Корабля. В этот же «чёрный список» наверняка будут вписаны многие и многие имена последней российской царствующей династии, а также — страшно даже помыслить — святитель Николай Чудотворец, великомученик и Победоносец Георгий, великомученик и целитель Пантелеймон, мученица Татиана, великомученицы Варвара и Параскева, венчающие Собор новомучеников и исповедников российских святые царственные страстотерпцы великая княгиня Елисавета Федоровна, заживо погребённая большевиками в шахте, преподобный Пафнутий Боровский, архиепископ Крымский Лука (Войно-Ясенецкий) — словом, сотни и сотни имён. И в самом деле, нелепо предположить, что уже упомянутый нами генерал Багратион был не доблестным русским офицером, а грузинским военным, состоящим на службе в русском войске…
Попробуйте стать китайцем, калмыком, поляком, бразильцем, да кем угодно, если не родились таковыми. Ничего у вас не выйдет, никакие ваши способности, никакие деньги и даже пластическая хирургия вам в этом деле не помогут. Нельзя стать китайцем, если вы не родились от китайских родителей. Или эфиопом, если не появились на свет Божий, скажем, в Аддис-Абебе и ваши папа с мамой не принадлежали к этому древнему народу, издавна проживающему на африканском континенте. Но совершенно непостижимым образом, милостью Божией, можно стать очень русским человеком, даже не родившись в России и не имея в своём роду Ивановых, Петровых или Сидоровых, без единой капельки этой крови в жилах. Это ли не великая тайна, не чудо Божие?!
В письме одной читательницы прочёл: «Я наполовину русская и гречанка по отцу, родилась в Казахстане. Когда была маленькая и взрослые спрашивали у меня национальность, то всем говорила, что я гречанка, и от этого, я помню, у меня в душе была какая-то гордость. По прошествии некоторого времени мы приехали в Россию; я стала приходить к вере, посещать православные храмы и почувствовала в себе изменения — что я русская, даже не знаю, как это объяснить. Но прежде я нервничала, если мне говорили, что я наполовину гречанка, а теперь во мне всё растворилось, и я люблю русскость моей души, эти чувства к Родине, хотя здесь даже и не родилась».
Любопытно, но в 1945 году на праздновании в Кремле Великой Победы над нацистской Германией тогдашний руководитель страны И.В. Сталин провозгласил свой знаменитый тост-здравицу во славу великого русского народа, после чего одним из зарубежных журналистов ему был задан довольно каверзный вопрос, суть которого сводилась к тому, что как это он, будучи грузином, так возвеличивает русских. На что последовал ответ: «Я-русский, но грузинского происхождения!»
Удивительно, но только здесь, в России, милостью Божией всё ещё рождаются, чтобы проживать свою неповторимую жизнь, русские немцы, русские евреи, русские корейцы, русские армяне, русские грузины, русские татары… Автору этих строк приходится всё чаще и чаще встречать даже русских азербайджанцев, и в их счастливом числе окружённых любовью и почитанием православных пастырей и иноков. Но всё чаще приходится слышать от русских людей сетования на то, что, дескать, люди многих иных национальностей, населяющих ныне наше Отечество, так держатся друг за дружку, так друг дружке помогают — не в пример нам. И неизменно вопрошают: ну, почему мы такие? И что можно на это ответить? Да, всё действительно так. А может, попытаемся взглянуть на это с несколько иной точки зрения? Посудите сами, вам не покажется безнравственным испытывать к человеку любовь на том лишь основании, что ты с ним одной крови, независимо от его личных, духовно-нравственных качеств. Ты, скажем мы ему, подлец и плут, вор и нечестивец, но всё равно буду тебя любить и во всём тебя поддерживать — ведь мы с тобой одной крови… Вот произнёс эту фразу, и из глубин памяти тотчас всплыла любимая с детства сказка Редьярда Киплинга «Маугли», где то и дело звучит это самое: «Мы с тобой одной крови — ты и я!» Господи, но ведь это же закон джунглей, животного мира, закон стаи! Так кому и в чём завидовать? Неужто тем, что продолжают жить, повинуясь этому звериному правилу? Народу ли Богоносцу печаловаться об этом?! Что правда, то правда, русские никогда не жили и — даст Бог — не будут жить по этим звериным законам, по законам стаи. Ибо есть иной, высший, достойный человека закон, сформулированный когда-то самими русскими, и звучит он по-иному. Потому как об ином, куда более высоком родстве идёт в нём речь, только вслушаемся: крови неродной, а души одной.
Ещё об одной особенности русского национального характера повествует Н.Е. Сухинина в рассказе «Чем ближе скорбь»: «Загадка русского характера: закалённое бедой сердце не черствеет, а утончается, не грубеет, не ожесточается, а полнится любовью… «Чем глубже скорбь, тем ближе Бог»». Отчего ж это, спросит, возможно, кто-то. Вероятно, оттого, что, как написал когда-то немецкий поэт P.M. Рильке: «Все страны граничат друг с другом, а Россия — с Богом».
В документальном фильме «Падение Империи», вызвавшем широкий общественный резонанс, его автор, настоятель Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов), совершенно справедливо, как мне кажется, предположил, что одной из главных причин падения Византии стал узкоэтнический национализм греков, их национальное возношение. Вот и известный деятель отечественной культуры Николай Петрович Бурляев поведал в одной из бесед: «Для меня понятие русский — это не понятие, определяемое кровью, это понятие несколько шире, чем только русская кровь. Поди её отыщи сейчас, чистую русскую кровь! У меня тоже предки цыгане были… Но когда в войну 1812 года или в Отечественную брали в плен русского, татарина, якута, еврея или грузина, то не говорили, что у нас пленный татарин, якут или грузин, а говорили — пленный русский. Для меня быть русским — это, прежде всего, быть православным. Русский — это человек любой национальности, считающий Россию Родиной, русскую культуру — родной, русский язык — родным и не мечтающий о двойном гражданстве, потому что если идти этим путём, то придётся продавать либо одну державу, либо другую. На два стула трудно сесть разом. Для меня русский человек — это человек, не мыслящий жизни вне России, отдающий все свои силы, жизнь укреплению её мощи».
Самый русский святой
Задавая в различных аудиториях вопрос о том, кто же из наших святых самый русский, неизменно слышишь в ответ: Николай Чудотворец. И это поразительно, потому как речь идёт о человеке, который родился и вырос вдалеке от России задолго до её Крещения и, возможно, даже не имел представления о ней. По свидетельству знатоков древнерусского православного искусства, на иконах нашего излюбленного святителя лишь с XII века появились русские черты. Но вопреки всему — он самый русский! Что стоит за таким единодушным признанием нами русскости Мирликийского Архиепископа? Неужто биологическая или, скажем, генеалогическая составляющая? Или это всё же непостижимое для холодного рационального рассудка мистическое родство святителя с общей русской душой, со всем внутренним устроением русского человека? Возможно, поэтому в одной из своих замечательных проповедей, произнесённой в 1949 году, святитель Лука (Войно-Ясенецкий) скажет: «Обратим свой взор направо — там возвышаются горы, на вершинах которых видим пророков, патриархов во главе с Авраамом, апостолов, сонмы мучеников Христовых, сияющую светом плеяду святителей и впереди них — Николая, Чудотворца Мирликийского».
Вспоминаю в этой связи, как около девяти лет назад названивал из Москвы знакомому игумену в Сергиев Посад, в гимназию, которая была к тому времени передана его заботливому попечению. И всякий раз слыша от охранника, что «батюшка у Прасковьи», приходил в немалое смущение, зная Их Высокопреподобие как человека строгих правил. Теряясь в мыслях, о какой Прасковье идёт речь, я сообразил с некоторым опозданием, что искать его надо, конечно же, в храме великомученицы Параскевы, где он был настоятелем. И хотя эта великомученица жила в III веке в Римской империи, она для народа нашего стала совершенно родной, русской — Прасковьей…
Представляю удивление простых русских людей, если бы им взялись пояснять, что многие русские святые, любимые ими с самого детства, молитвами к которым они были сохранены и спасены, родились отнюдь не в России, а в далёких от неё странах и были «нерусскими». И не только удивление, но и, возможно, обиду. Сподобился же автор этих строк когда-то, много лет назад, только-только сдав на отлично научный атеизм, обидеть бабушку своей однокурсницы, простую русскую женщину, безапелляционно заявив ей, попытавшейся робко отстоять бытие своего Бога, что на шее своей она носит (прости меня тогдашнего, Господи!)… изображение еврея. Мне она возражать не стала, а только внучка её передала мне потом полные недоумения слова покойной ныне Александры Михайловны, бабы Шуры, добрейшей души человека: «Ну, зачем он так? Он ведь умный, разве не знает, что Христос — русский?!» Каюсь, тогда — не знал.
Великий африканский поэт
«Кто имеет заповеди мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим» (Ин. 14:21). Эти слова Христа Спасителя непостижимым для нас, смертных, Промыслом Божиим наиболее полно, с детской доверчивостью были восприняты и исполнены людьми, называющими себя русскими. А теперь ответьте сами: если из превеликого множества детей наиболее похожими на Отца стали русские деты, то каковым должен называться Сам Отец их? И если кого-то продолжают смущать многие внешне непривлекательные стороны нынешнего бытования русского человека, несовместимые, по их мнению, с избранностью, всмотритесь повнимательнее в земную жизнь Самого Христа, пришедшего не во славе, а, по слову Тертуллиана, в «зраке раба», не имеющего «где приклонить главу» (Мф. 8:20), оболганного и избитого, поруганного и распятого.
Замечено, что ретивые сторонники «биологизма» чаще всего оказываются вовсе не православными людьми, а неоязычниками всех мастей. И что тогда делать, куда отнести тогда «солнце нашей поэзии», в жилах которого текло 12,5 % абиссинской крови, 6 % — немецкой, 3 % — шведской, 1,5 % — итальянской, 75 % — славянской? Невольным свидетелем поучительной истории стал автор этих строк около четверти века назад. Тогда на концерте, участниками которого были иностранные учащиеся, выступил в том числе и эфиопский студент. Помню, как, выйдя на авансцену, он объявил свой номер, а зал буквально онемел от неожиданности. Посудите сами, как бы вы повели себя, услышав из уст темнокожего чтеца: «Уважаемые зрители! Позвольте прочитать вам стихотворение великого африканского поэта Александра Сергеевича Пушкина «Памятник «…» Совсем не случайно поэтому в 2002 году памятник великому поэту — дар города Москвы — был установлен именно в столице Эфиопии Аддис-Абебе. Бережно, очень бережно, господа, надлежит нам обращаться с этой тонкой материей.
Да что там Пушкин, иногда не гнушаются посягать даже на Христа, призывая соплеменников вернуться к забытым «русским национальным богам», к нормам и нравам того далёкого времени, которое они считают благословенным (до навязывания народу, как они утверждают, иудаистской религии — так они смеют называть христианство). Наша православная вера, по их определению, есть религия рабов. Похоже, упорно не хотят внимать обличительным словам царя и пророка Давида: «…ибо все боги народов — идолы» (Пс. 95:5). Бог им и судья.
Что же до нас с вами, то предлагаю полюбоваться (именно так, иного слова не подберу) таинственной фразой, прозвучавшей некогда из уст замечательного человека, православного американца иеромонаха Серафима (Роуза), апостола Америки новых времён, как его порой называют: «Мы все принадлежим к одной национальности — к христианской расе».
Так поразимся же в очередной раз тому, как животворная энергия добра и блага, счастливо заключённая в подлинной русскости, самым непостижимым образом сподобилась очеловечить даже гнетущую мертвечину коммунистической идеи. Обнаружив свою полную нравственную несостоятельность, идеологи большевизма прибегли именно к Христовым заповедям, грубо переиначив и окрестив на свой лад «Моральным кодексом строителя коммунизма». Так, бесстыдно позаимствовав у святого апостола Павла замечательную его мысль: «… если кто не хочет трудиться, то и не ешь» (2Фес. 3:10), они ловко подменили её на «кто не работает, тот не ест», что — при внимательном рассмотрении — вовсе не одно и то же. Ведь не работают, попросту не в состоянии трудиться, согласитесь, по совершенно очевидной причине: немощные, старики, увечные. Их-то, получается, и призывает оставить без пропитания этот «кодекс». Но именно о таковых и печётся Апостол, призывая трудиться не тех, кто не может, а тех, кто не хочет. Подтверждением этому служит продолжение апостольского Послания: «Но слышим, что некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, а суетятся» (2Фес. 3:11).
«Беда, коль сапоги начнёт тачать пирожник…»
Как-то жена позвала меня на кухню, где был включён телевизор. А там М. Задорнов вовсю вещал о русском языке. Странно, ведь известный писатель-сатирик по образованию своему вроде как строитель самолётов. А тут глазам (вернее, ушам) своим не верю, он и в самом деле ничтоже сумняшеся внушает многомиллионной аудитории то, что даже не решусь повторить, — настолько всё это далеко от истины и смысла. Представьте, что учитель русского языка решится в одно прекрасное утро объявить на полном серьёзе, что отныне намерен проектировать летательные аппараты. За кого его примут окружающие?! Вот-вот, и правильно сделают! Утомился, скажут, подустал, корпя над школьными тетрадками. Так почему же позволительно, не имея специального образования, так потешаться над великим языком?! Ибо то, что мне довелось услышать, иначе как постыдным глумлением не назовёшь. И всё под эдакий смешок, под «хохмачку». Сегодня есть немало наших соотечественников, которых — увы и ах — хлебом не корми, дай только «поприкалываться» да вволю «поржать». Я оставляю на совести этого горе-филолога фантасмагорические измышления о корнях русских слов. Позволю себе остановиться на одном конкретном примере. Так, слово ура, по его «версии», своими корнями восходит к древнему Египту с его богом солнца Ра. Русские люди, вещает шоумен, рано утром просыпались, выходили из своих жилищ и, воздев руки к солнцу, радостно кричали: «У Ра!», приветствуя светило. Ну что, дорогой читатель, ты увидел эту хватающую за сердце картину? А теперь несколько слов об истинном происхождении этого замечательного русского слова. Дело в том, что слово вур в целом ряде тюркских языков есть глагол бей в повелительном наклонении, ай же — междометие. «Вур ай!» кричали иноземные воины, что терзали эту землю из века в век. И этот призыв к насилию, рвущийся из тысяч глоток, услышан был русским ухом как ур-ра-а. Да и сегодня, окажись вы на стадионе одной из восточных тюркоязычных республик во время футбольного матча, в момент атаки любимого форварда непременно услышите это самое «вур ай!». Вот такая история.
Что до меня, то давно полюбил это слово, как-то по-особенному дорожу им. И вот почему. Вдумайтесь, только непостижимая для многих иных русскость могла преобразить кровожадные выкрики, их боевой клич в наше, такое знакомое каждому, русское ура. Да-да, в то самое родное ура, которое так торжественно радостно звучит и за именинным столом, и после удачной защиты диссертации, и над стройными рядами доблестных воинов. А иной раз — что греха таить — и в школе, когда приболела «училка» в день контрольной — ур-ра-а-а!
Чего стоят эти рассуждения (разумеется, под непременный гогот зала) по поводу того, что советские люди называли лидеров своей страны вождями, как это принято, дескать, у диких племён. И тут, увы, неглубок Михаил Михайлович, неглубок, иначе ведал бы о том, как много российских революционеров, включая руководителей советского государства, имели духовное образование. А значит, всенепременно изучали Ветхий Завет и помнили, в отличие от писателя-смехача, что именно вождями в определённый период истории богоизбранного народа назывались его лидеры. Слово же вождь исконно русское, и оно сродни слову водить, то есть суть управлять. Возможно, введение в широкий обиход этого слова в начале прошлого века связано с тем, что в сознании людей, совершивших эту самую революцию, запечатлелась их некая избранность в очах Её Величества Истории…
Воистину, русский язык — это ещё и плавильный котёл из чистого серебра. Много чего попадает в его огненный замес; но вот отошли шлаки — и чистое золото слова уже брызжет в новую, вдохновенно отлитую для него народом-умельцем неповторимую форму.
Незваные гости в Русском Доме
Некогда В.Г. Белинский в известном эссе со свойственной ему неистовостью звал своих современников в театр. Мне же, нынешнему, больше по душе православный русский храм. Ибо только здесь, в этих стенах, самым непостижимым образом продолжает пребывать в первозданной своей небесной красоте Русь — не оболганная и не загаженная, Предивная и Преблагословенная, Русь преподобного Сергия, Русь Святая.
Она так нуждается в нас, в нашей любви! Кажется, только полюби её всем сердцем — а там и до Царствия Небесного недалеко. Не случайно предателей Родины испокон веков называли здесь христопродавцами. Народное сознание безошибочно соотносило это тягчайшее преступление с богоотступничеством. Вот и у Н.В. Гоголя в одном из писем дипломату и духовному писателю А.С. Стурдзе находим удивительное прозрение о России: «…Да и вообще Россия всё мне становится ближе и ближе. Кроме свойства родины, есть в ней что-то ещё выше родины, точно как бы это та земля, откуда ближе к родине небесной».
Ныне же на этой самой родине новоявленные саддукеи и фарисеи отечественного мутноватого разлива всё никак не угомонятся, всё не стихает поднятый ими вселенский шум вокруг робких попыток, предпринятых исконным населением, факультативно (!) преподать своим чадам знания об основах православной культуры, без которой просто невозможно, по меткому выражению А.С. Пушкина, «самостояние» русского человека. При каждой попытке неравнодушных представителей коренного, титульного населения страны предпринять шаги, связанные с обретением национальных корней, восстановлением утраченных исторических и культурных связей, на них сыплются обвинения чуть не во всех смертных грехах, в том числе и в национализме. Да ещё и стращают на все лады: дескать, это неминуемо приведёт к возникновению межнациональной розни.
Похожие вопросы нередко задают и автору этих строк во время лекций и бесед, радио- и телеэфиров. И тогда и сейчас ответственно заявляю, что знакомство учащихся российских школ (а также их родных и близких) с основами православной культуры может способствовать лишь стабилизации морально-психологической обстановки в нашем обществе. И вот почему.
Вспомним, когда воспитанный человек приходит в гости, он — к этому обязывают правила приличия — не должен самостоятельно усаживаться за стол, терпеливо ожидая того момента, когда хозяева усадят его по своему усмотрению, руководствуясь при этом какими-то личными мотивами. И это правильно, прилично. Нынешняя же ситуация в большом и гостеприимном Русском Доме такова, что превеликое множество непрошеных гостей не только не считают нужным дождаться соответствующего приглашения, но уже давно норовят спихнуть самого хозяина с его законного места. И — что не может не настораживать — всё чаще ставя под сомнение его исконные природные права.
Вдумаемся, разве гость — но только если он и в самом деле гость — не заинтересован кровно в солидности, авторитете хозяина того дома, под гостеприимной кровлей которого ему довелось оказаться? Ведь если отец семейства не крепок, не хозяин в своём доме, то дети его не дадут ему и поесть спокойно, а будут то и дело приставать, да ещё и лупить по голове собственными игрушками. Того и гляди… А жена эдакого хозяина ещё и подумает — потчевать гостя разносолами или отделаться пакетиком чая без сахара? Да и вообще, у неё и без него хлопот полон рот: уборка, стирка… Словом, как ни крути, гостёк, и тут кругом твоя прямая выгода. Но это если, повторяю, ты истинный гость — законный, званый, честный. Если ж ты не таков, то так, не таясь, и скажи. А именно: что никакой ты не гость, а разбойник и тать.
Дом — будь то хоромы нувориша или лачуга бедняка — просто немыслим без хозяина. Иное дело — общежитие, или, как принято говорить ныне, общага. Там и в самом деле не хозяин, а комендант. Но это совсем другая история. А потому и хочется проживать в большом и чистом Русском Доме, а не в разношёрстной безликой общаге.
На одном из патриотических сайтов в Интернете встретил высказывание Героя России, полковника Владимира Васильевича Квачкова, которым хотел бы поделиться с вами: «Или принимай русскую культуру, язык, дух и становись русским, или живи на нашей земле как гость, оставаясь гражданином родного государства». От себя же добавлю: «И тогда веди себя так, как надлежит гостю». Согласитесь, что в данном контексте как-то по-особенному воспринимаешь слова Императора России Александра III: «Россия должна принадлежать русским, и всякий, кто живёт на этой земле, обязан уважать и ценить этот народ»? Прошу обратить ваше сугубое внимание на эти слова Российского Государя: Их Величество не говорит — только русским.
Главная цель изучения основ православной культуры видится мне в том, чтобы пробудить в русском человеке национальное достоинство. Именно достоинство, а не превосходство над кем-либо, как это пытаются порой интерпретировать. Даже на домашних животных (да простится мне такое сравнение!) принято заводить родословные, а уж человек без корней попросту перестаёт быть человеком. Чрезвычайно важно осознать сегодня, что подлинная история культуры России, её духовный рост начались не после пресловутого 1917 года, как десятилетиями вдалбливалось в общественное сознание. История России, как единый поток бытия народа, неразрывно связана с Православной верой, и только в этой нераздельности подлежит как изучению, так и научению. Поверьте, обобщённый этим новым для него знанием, качественно иным ощущением себя и своего народа в стране и мире, обновлённый русский человек и вести себя будет иначе — с невиданным доселе достоинством. Как у себя в Русском своём Доме, так и за его пределами.
Просвещённый дивным светом Христовым юноша навряд ли станет скинхедом, ведь отныне в каждом встреченном им человеке будет видеть он образ Божий. А значит, напрочь исчезнут все спекуляции с так называемым «русским фашизмом», страшным, если вдуматься, клеймом, которым нередко награждают банальных хулиганов и уголовников, которых пруд пруди в каждой стране. А может, этого преображения русского человека, как и многого иного, главным образом, и боятся наши многочисленные, скрытые и явные, недруги?!
Давным-давно настала пора всем нам ополчиться на тех, кто вот уже два с половиной десятилетия глумится над русским народом и его будущим — нашими детьми. Потоки ядовитой заразы льются в неокрепшие души малышей с экранов телевизоров (этих, по чьему-то меткому выражению, «икон дьявола»), со страниц лживых учебников, искажающих историю нации, посредством разного рода программ в детские головы вдалбливаются блудаивые мысли и чувства. И добились-таки некоторых успехов. Даже те единичные средние общеобразовательные заведения, в которых представители коренной национальности страны хотели бы воспитать своих детей в национальном духе, стыдливо называются ныне школами с русским этнокультурным компонентом. Вместо краткого и ёмкого — русская школа.
В одной чёрной-пречёрной душе…
Что касается новомодных политкорректности и толерантности (слова-то какие, невольно залюбуешься!), то наше трепетное отношение к этим чужеродным понятиям вообще заслуживает отдельного разговора. Так, первое из них заключается ныне в том, что негров, к примеру, нельзя называть неграми, а следует африканцами или афроамериканцами — в зависимости от того, откуда они родом. Неполиткорректно это, видимо, по той причине, что само слово negro в переводе с испанского (и португальского) значит чёрный. Так их наверняка назвали первые колонизаторы, сошедшие на африканский материк, среди которых — держу пари — не было ни одного русского человека. А потому русским людям, за исключением очень немногих, даже в голову не может прийти, что в слове негр может содержаться нечто обидное. Русский человек называет негров неграми так же, как называет китайцев китайцами, татар татарами, а азербайджанцев азербайджанцами. Впрочем, последних (будем честны) всё чаще называют в России азерами, что в переводе (ну, кто бы мог подумать!) означает пламень, огонь. Ведь буквально Азербайджан — это пламенная, огненная душа. То ли темперамент тут замешан, то ли щедрые запасы нефти и газа, которыми издревле наделён этот край. И как хотелось бы, чтоб огонь этот как можно чаще обогревал русских людей, освещал в меру сил их нелёгкую жизнь, не нанося им болезненных ожогов… Про армянина же можно услышать порой пренебрежительное хачик, что в переводе значит… крестик. Да-да, хач по-армянски (как, впрочем, и по-азербайджански) — это крест, отсюда и столь популярное национальное мужское имя. Так и грешим всуе.
К слову, с этой злосчастной политкорректностью носиться бесполезно — на всех не угодишь, как ни старайся. В своё время (а было это три десятилетия назад), работая ещё в Азербайджанском университете, пригласил в гости марокканского аспиранта Дрисси Раххали Раххал, которому его половина, русская бакиночка Ирина, родила очаровательного Мурадика, который в ту пору шлёпал в один детский садик с моей старшей дочерью Томочкой, именины которой и послужили поводом для встречи. Такие вот дружеские «международные» контакты. Как сейчас помню, хорошо так сидим, едим, пьём, говорим приличествующие случаю тосты. Скандалом и не пахнет… Но он всё-таки случился, правда, в одной отдельно взятой квартире.
А дело было так. Чтобы как-то занять малышей, к которым примкнули и соседские детки, дали им покрутить (ничего не подозревая!) диафильм, к которому прилагалось звуковое сопровождение в виде большого винилового диска со стихами классика советской литературы Корнея Ивановича Чуковского в авторском же исполнении. Такое вот детское «кино». Словом, всё чинно-благородно. Наш зарубежный гость как раз произносил ответный тост с пожеланиями нам посетить когда-нибудь его древнюю гостеприимную страну на севере африканского континента. И тут, как по заказу, из динамика знакомым до боли голосом Корнея Ивановича звучат хрестоматийные строки: «Маленькие дети, ни за что на свете не ходите, дети, в Африку гулять! В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы! Будут вас кусать, бить и обижать! Не ходите, дети, в Африку гулять!» …Гость оторопел, поставил бокал. «Это что, — спрашивает, — за расизм?». Смущённо пытаюсь что-то объяснить по поводу детской литературы, но, похоже, у меня это получается не слишком убедительно. «Так это и плохо, — возмущается гость, — что вы с детства их к этому приучаете! Нехорошо…» А сам обнял мою Тамарку, гладит её по курчавой головке и приговаривает: «Это неправда, доченька! Ты это не слушай, всё равно приезжай в Африку, никто тебя там кусать и бить не будет, мы всех гостей любим». Кое-как уладили тогда дело миром, благо запаслись напитками впрок…
Так что прикажете делать?! Можете со стопроцентной уверенностью гарантировать, что не настанет тот самый день, когда особо ретивые либералы не потребуют пересмотра творческого наследия этого большого поэта, «отдельные произведения которого способствуют, ввиду своей недостаточной политкорректности, унижению национального достоинства…» Продолжать? В любом случае автор не намерен отказываться от любезного моему сердцу Корнея Ивановича.
А между тем в США предпринято новое издание повестей Марка Твена «Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекльберри Финна», которыми зачитывалось не одно поколение наших детей. В них заменят слова, «которые считаются оскорбительными для читателей». Современные исследователи творчества великого американского писателя исключат, по всей видимости, слова «негр» и другие, обозначающие афроамериканцев, работавших на белых господ. И если в тексте первой повести они обнаружили всего четыре некорректных слова, то в книге о приключениях Гека Финна-219.
Но вот американские СМИ сообщают о появлении на прилавках тамошних книжных магазинов «политкорректной» версии Библии (Господи, помилуй). Естественно, что эта новинка сразу же стала предметом ожесточённых споров в религиозной среде. Их вызвало введение в тексты новых переводов, предназначенных для католиков и евангелистов, гендерно нейтральных слов. Так, в Книге Бытия «люди» заменены на «человечество». Вместо «девы» появилась «молодая женщина» и т.д. Из канонического текста исключены также некоторые слова и словосочетания, такие, как, например, «грешная природа»… Вот так. Стоит ли после всего этого удивляться тому, что нередко подвергаются гонениям, объявляются неполиткорректными слова, относящиеся именно к христианской вере. К примеру, обнаружил в Интернете (http://ann-d.livejournal.com/149291.html) небезынтересную информацию. Так, сайт Language monitor сообщает, что Oxford University Press из соображений политкорректности исключило слово saint (святой) из словаря для подростков (funiourDictionary) вслед за bishop (епископ), chapel (капелла) и Pentecost (пятидесятница, Троица). Вот так. А вы думали!
«Христианство, которое внутренне опустошено, которое лишено внутренней силы, которое отреклось от самого себя, не будет способно противостоять вызовам современности, — заявил в 2008 году тогдашний епископ Венский и Австрийский, а ныне Митрополит Илларион (Алфеев), — мы должны бояться того, чтобы под влиянием либеральных идей, под влиянием се-кулярных нравственных норм не растерять то духовно-нравственное учение, на котором на протяжении веков созидалась христианская Церковь. Когда та или иная христианская община начинает ревизию богословского или нравственного учения христианства с целью сделать его более «современным»или более «политкорректным», это прямой путь к духовной гибели». По словам Владыки, «христиане сильны только тогда, когда они следуют заветам Христа, а не когда начинают строить свою жизнь по законам секулярного мира».
Поэт В.В. Маяковский отчеканил некогда ставшие широко известными строки: «Да будь я и негром преклонных годов, и то без унынья и лени я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин». Так вот здесь, как мне кажется, некорректность, если не сказать хуже, содержится именно в конце, а не в начале фразы. Парадоксально, но «чёрными» негров в России никогда не называли и не называют по сию пору (не в пример, скажем, Баку, где наши африканские студенты очень на это обижались): ни когда их было мало, ни теперь, когда они привычно проживают во всё возрастающем количестве в спальных районах Москвы. Чего нельзя сказать о выходцах из южных и восточных просторов некогда великой державы, наводнивших ныне российские города и веси. Думается, причиной тому отнюдь не цвет волос или оттенок кожи, и даже не род занятий, который у местного населения — чего кривить душой — откровенно не в чести. Скорее всего, это происходит от того гнетущего (не светлого!) впечатления, которое неизменно производят на открытую русскую душу флюиды, исходящие от групп пришельцев, отгородившихся непроницаемым враждебным частоколом иного языка, нравов, манеры поведения. Но разве непонятно, что чёрной может быть только душа, а не цвет кожи, глаз или волос. Разве ж не знаем мы, что иной «конкретный» рыжий может посеять в России так много мрака!
Наименее лучший
А теперь, дорогой читатель, хочу привести наиболее удачные, на мой взгляд, выдержки из весьма своеобразного «Словаря политкорректности», обнаруженного на необозримых просторах Интернета (http://akop.ru/ personal/10707), автору которого не откажешь в чувстве юмора. Итак:
Бедный — экономически неподготовленный;
Бездомный — лицо с гибким местом жительства;
Вонючий — обогащенный запахами;
Вор — лицо с альтернативной экономической ориентацией;
Глухой — визуально ориентированный;
Длинноносый — назально одарённый;
Душевнобольной — лицо с альтернативным восприятием;
Заключённый — социально отделённое лицо;
Извращенец — лицо с неортодоксальными биологическими потребностями;
Лентяй — лицо с недостаточной мотивацией;
Ложь — альтернативная версия фактов;
Невежда — лицо, обладающее альтернативными знаниями;
Неграмотный — лицо, использующее альтернативную грамматику;
Неуклюжий — лицо с уникальной координацией движений;
Ошибка — опыт, полученный в ходе обучения;
Преступник — этически дезориентированное лицо с альтер нашивной правовой ориентацией;
Преступности уровень — индекс уличной активности;
Старая дева — лицо, добровольно практикующее гетеросексуальное воздержание;
Тупой (человек) — лицо с индивидуальной скоростью восприятия знаний;
Уродливый (человек) — косметически иной; лицо с альтернативной внешностью;
Худший — наименее лучший…
И ещё. Хочу выступить с некоей инициативой, суть которой состоит в следующем. В своё время прочёл о том, что у многих африканских народов, как выяснилось, Господь наш Иисус Христос… чернокожий. Ну, а сатана, как вы уже догадались, наверное, сильно смахивает цветом кожи на европейца. Так, может, скинемся всем миром на хорошего адвоката да и подадим в этой связи — как представители иной расы — в какой-нибудь международный суд (что ныне чрезвычайно модно) грандиозный иск о вопиющей неполиткорректности? А что?! Да и вообще, светлокожие люди вызывают в глубинке африканского материка куда больший ажиотаж, нежели негр в современной русской деревеньке. И, если задуматься, то и блондины в данном контексте не что иное, как нарушение политкорректности. Закон — он ведь для всех должен быть одинаков. Или это не так?!
Русский Дом или «Дом толерантности»?
Как ни прискорбно, но мы, нынешние, толерантные и политкорректные, боимся обидеть кого угодно: национальные и сексуальные меньшинства (этих не приведи Господь!), правых и неправых (этих особенно), чужих и своих (этих гораздо безопаснее)… Не боимся обидеть только Христа. Что же касается этой самой пресловутой толерантности, то на сей счёт запомнилась остроумная реплика, произнесённая как-то на Рождественских чтениях Ириной Яковлевной Медведевой, замечательным православным психологом и блестящим оратором. Она поведала о том, как на одной из конференций её вконец одолели требованием большей толерантности, уровень которой, как утверждали, в России ещё очень низкий. Пришлось прикинуться простушкой и поинтересоваться, а что означает это слово, как это можно сказать по-русски. Ей пояснили: терпимость. На что она, не растерявшись, ответила, что-де до революции в России были, простите великодушно, так называемые дома терпимости. Выходит, их правильнее было называть домами толерантности?
Мы же, в свою очередь, задумаемся: а не желают ли наши многочисленные радетели и впрямь превратить святой Русский Дом в один большой «дом толерантности» ?!
«Лжеца надо гнать до порога его дома», — принято говорить у меня на родине. Несколько схожую мысль высказал в прошлом веке большой русский поэт, написавший: «Во всём мне хочется дойти до самой сути». Вот и автору захотелось разузнать детально, что называется, докопаться, откуда взялось это слово, «чьих» оно будет. Удивительно, но его не оказалось в целом ряде солидных словарей. Что не могло не озадачить — ведь понятием этим вот уже не первое десятилетие усиленно манипулируют в области общественного сознания, в информационном пространстве. Оказалось, что термин этот и в самом деле происходит от латинского tolerantia, что есть терпение. Введён же в научный оборот в 1953 году (мы ровесники!) английским иммунологом (!) П. Медоваровым для обозначения, цитирую: «»терпимости» иммунной системы организма к пересаженным инородным тканям». Дальше — больше. Оказалось, что понятие толерантности используется ещё и в фармакологии, а также токсикологии, где оно обозначает — и тут особое внимание — «снижение чувствительности к токсичным и фармацевтическим препаратам (например, наркотикам)». Иначе, «привыкание к сильнодействующим ядам в результате длительного введения ничтожных доз». Ну, и как вам?! Это к чему нас с вами, господа, готовят? И, если призадуматься, то и вовсе получается, что идеально толерантен, простите, труп (!). В него что гвозди забивай, что фломастером цветочки малюй — а он, знай, лежит себе полёживает, и весь — с макушки до пят — такой толерантный-толерантный. А что — ничем не возмущается, со всем соглашается, ничем не оскорблён, ни на кого не в обиде — что бы ни творили с его родиной и народом, с его верой и традициями. Только яд этот, чтоб не возникло всенародного возмущения (и тут всё на удивление точно рассчитано), следует вводить постепенно, небольшими дозами. Какое иезуитство!
Вспоминается невесёлая байка далёких советских времён о том, как две бабушки заспорили меж собой о том, кто же этот научный коммунизм придумал: большевики или учёные? Потому как, с одной стороны, он вроде как научный, с другой — всё ж коммунизм. Сошлись на том, что, похоже, большевиков это рук дело. Потому как если бы придумали учёные, они сначала на собаках попробовали…
Предлагаю сообща поразмышлять над этим словом ещё раз. Только прислушаемся: нас с вами призывают относиться к окружающим терпимо, попросту терпеть людей. Не любовно, а именно терпимо, что совсем не одно и то же. Но разве в этом состоит вера наша? И разве к этому призывает нас Господь пречистыми устами Своими: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гоняющих вас» (Мф. 5:44-45). Да разве ж пошёл Он на Крестные муки ради того, чтобы терпеть грешный род человеческий? Прости, Господи, сама мысль эта кажется кощунственной. Нет, нет и нет. На Крест можно идти только ради любви!
Что, если вдуматься, есть само терпение людей? По сути, это утолщение стенок сердечной мышцы. Как и идеальное средство для терпения немирного соседа, живущего за стеной, конечно же, утолщение стен своей квартиры, повышение её звуконепроницаемости. В нашем же контексте, если можно так выразиться, «чувствонепроницаемости». И ещё. Только вдумаемся: кого, собственно, денно и нощно призывают ныне к тотальной толерантности? Русского человека, который из века в век именно любя, а не терпя живущих по соседству с ним людей разных национальностей и вероисповеданий и смог сотворить великую империю. Русского человека, который никогда не мыслил своего «отдельного» счастья вне мировой гармонии, вне вселенской радости и вселенской же скорби, которые он веками пропускает через своё сердце. Что и сподвигло Ф.М. Достоевского отозваться о нём именно как о «вселенском человеке».
И всё же, почему нас к этой самой толерантности так упорно призывают? Авторы и вдохновители этого «проекта», его многочисленные адепты пытаются уверить нас в том, что это необходимо в современном мире, где так высок градус жестокости, себялюбия, нетерпимого отношения друг к другу людей различной национальной, религиозной и прочей принадлежности. Простите великодушно, господа хорошие, но на наших глазах телегу настойчиво пытаются поставить впереди лошади. Так проблема в том и состоит, что совершенно очевидное очерствение человеческих душ связано, прежде, с оскудением любви в нашем с вами мире, о чём так красноречиво говорит Господь наш Иисус Христос со страниц Святого Евангелия: «…u, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24:12). Что, в свою очередь, есть прямое неотвратимое следствие тотального отпадения человека от Бога, происшедшего в последние два с небольшим столетия. И о Котором сказано устами возлюбленного ученика Его: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём» (1Ин. 4:16). Вслушаемся в эти, сквозь два тысячелетия пронзающие саму душу и сердце слова: «Возлюбленные! Если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга… Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (Ин. 4:11-12). Вы услышали — именно любовь, а не терпимость!
Как созвучны этим словам Христа строки великого азербайджанского поэта Низами Гянджеви, 800-летний юбилей которого отмечали на всесоюзной конференции, которая проходила в филармонии блокадного (!) Ленинграда в перерывах между бомбёжками:
… Когда бы без любви была душа миров,
Кого бы зрел живым сей кругосветный кров?
…Как-то довелось выступать на эту тему в одном замечательном южном русском городе. Помню, как после доклада ко мне подошёл почтенный седой архиепископ, правящий архиерей этой епархии, чтобы поблагодарить, как он выразился, «за апостольские труды». А ещё Владыка произнёс тогда слова, которые буду помнить всегда: «Толерантность в вопросах веры есть предательство Христа».
Проблема видится ещё и в том, что воистину божественное понятие любви настолько выхолощено в современном, пронизанном лукавством мире, так часто подменяется её чувственной, физической стороной, что, в лучшем случае, воспринимается многими чуть не как, простите, сюсюканье и губошлёпство. Такой, с позволения, а-ля день святого Валентина. Между тем глубоко убеждён, что любовь есть самая строгая вещь на свете. А потому даже смертная казнь по сути есть, как это ни покажется кому-то парадоксальным, проявление любви к преступнику — человеку, преступившему Божеские и человеческие законы. Ведь — и это не новость — ничто не способно так сгубить душу закоренелого убийцы и извращенца, погрязшую в тяжких нераскаянных грехах, как безнаказанность. Многовековой же опыт Церкви свидетельствует об удивительных покаянных преображениях душ даже отъявленных негодяев, что происходили на пороге неотвратимой смерти. Только вот отечественные наши либералы никак не могут (или не хотят) взять в толк, что Господу важно не количество лет нашей земной жизни, но — качество нашей бессмертной жизни.
Почему бы сильным мира сего, проявляющим такую показную озабоченность ростом насилия, не направить недюжинные свои силы и средства на преодоление этого самого беззакония: растленных, калечащих душу СМИ и школьного «секспросвета», пропаганды алчности и насилия, пьянства и наркомании, скрежета тяжёлого рока и сексуальной разнузданности… против миродержца и князя тьмы, многочисленных слуг его, имя которым легион (Мк. 5:9)?!
Как-то знакомый ветеринар поведал, к моему удивлению, о том, что немало собак умирает, оказывается, от разрыва сердечной мышцы. Спрашивается, почему? Дело, оказывается, в том, что эти «братья наши меньшие» очень привязаны к своим хозяевам, переживают за них, а вот утешить словами и деятельно помочь не могут. Отчего и страдают. Вы слышите, собаки умирают от любви к людям, а нас, созданных по образу и подобию Божию, призывают относиться к людям терпимо, а не любовно!
Господи, помилуй.
«Юноше, обдумывающему житьё…»
Свято место, как известно, пусто не бывает, как не бывает вакуума в пространстве, именуемом идеологией. И именно при нашем всеобщем попустительстве в сердечки наших же детей и подростков, мятущихся в поисках героев для подражания, не без злого умысла втискивают легионы туповатых атлетов с накачанными мышцами и пустыми глазами, жутких монстров и нагловатых агрессивных черепашек, бесцеремонно распихивающих при этом родных благородных сказочных персонажей. Увы, ребятня наша равняется сегодня на мальчика-волшебника Гарри Поттера, черепашек-ниндзя, человека-паука. А ещё на няню Вику и криминального лидера Сашу Белого из телевизионных сериалов… Разве знакомы нашим детям имена их ровесников, на которых равнялись их отцы и матери, бабушки и деды? Вспомним хотя бы немногих. Валя Котик, 14 лет, которому звание Героя Советского Союза присвоено посмертно. Зина Портнова, убившая на допросе фашиста из его же пистолета и замученная пытками. Марат Казей, юный разведчик из партизанского отряда, взорвавший себя и окруживших его фашистов. Лёня Голиков, партизан, погибший в бою, убил вражеского генерала и добыл важные документы. А ещё Зоя и Александр Космодемьянские, Александр Матросов, Олег Кошевой, Сергей Тюленин и Любовь Шевцова, все молодогвардейцы… но не нынешние «кремлёвские», а те, из военного Краснодона.
Задумаемся, совсем не случайно Алёша Попович, один из богатырей былинной троицы, был сыном священника, а её центральная фигура, Илья Муромец, святые мощи которого нетленно почивают в Киево-Печерской Лавре, стал небесным покровителем отечественных погранвойск. И разве не являются эти русские витязи воплощением гармонично — не только физически, но и духовно — развитых мужей?
Вместо этого «юноше, обдумывающему житье, думающего сделать жизнь с кого», навязываются иные «достойные внимания» примеры. Тот же Маяковский, так страшно распорядившийся своим недюжинным талантом (а ведь талант, по слову Святых Отцов, есть поручение от Бога) и жизнью, в известном своём стихотворении советовал своим юным современникам брать пример с Феликса Дзержинского, основателя и руководителя печально известной ЧК — главной цитадели, в недрах которой разрабатывались и осуществлялись изуверские планы беспримерного геноцида русского народа. Может, не случайно в анкете своей в графе «национальность» поэт-самоубийца, природный русак, ещё в молодые годы отказался называться русским, записав: «грузин».
ТОЛЬКО вдумаемся, Александр Сергеевич Пушкин, равного которому по гармоническому восприятию жизни, пожалуй, трудно сыскать (разумеется, за исключением наших святых), ни разу — представляете?! — не выезжал за пределы своей родины, Российской империи. Если не принимать во внимание известное «Путешествие в Арзрум», что, по сути, было следованием по маршруту русской армии, а вовсе не выездом за границу. И что не помешало ему стать тем, кем он стал и пребывает для всех нас во все времена. Что ж, надо признаться — усилия многих поколений западников дали-таки свои ядовитые всходы, а потому немало наших молодых людей нет-нет да и вздохнут украдкой, умильно поглядывая в заокеанские дали. Не оттого ли, что тамошние жители круглосуточно сияют «фирменными» улыбками, источая флюиды благоденствия и «уверенности в завтрашнем дне»?
А зря! Всё же не стоит потаённо вздыхать, наблюдая сцены демонстративного проявления любви, щедро напомаженные жизнерадостным бриолином. Не знаю, как вы, а автор этих строк неизменно испытывает за тамошних жителей чувство некоей неловкости, не покидает ощущение показушности: словно кто-то по-театральному пылко изъясняется в нежных чувствах любимому человеку в переполненном общественном транспорте. А ещё возникают навязчивые ассоциации с дежурным общенациональным оскалом, именуемым почему-то улыбкой; по меткому же выражению профессора Московской Духовной Академии А.И. Осипова — гримасой улыбки. Да и само название «флэш смайл», что буквально переводится как «вспышкаулыбки», многое объясняет.
Вовсе не ратую за угрюмость, но даже она, являясь искренним проявлением отношения к конкретному событию или человеку, всё же естественна, чего не скажешь о вымученной упражнениями со словом «сыр» мимической судороге.
Вспоминаю, как просмотр зарубежного документального фильма, посвящённого журналистскому расследованию немалого числа «тёмных» мест в трагедии 11 сентября в США, поразил жутковатым эпизодом. Нет, это были не сцены крушения огромных башен и убийственные разоблачения авторов ленты. Более всего поразило интервью, которое даёт в кадре отец одного из погибших. Рассказывая журналисту о своей личной трагедии, сомневаться в подлинности которой было бы просто кощунственно, он тем не менее во всё время своего скорбного по содержанию повествования, похоже, подсознательно повинуясь давней привычке, слегка растягивал губы. И вот это несоответствие выражения глаз мимике лица лично для меня явилось, пожалуй, одним из самых жутких впечатлений от просмотра замечательного в целом фильма.
И не потому ли на глянцевой, незамутнённой поверхности «лучшего из миров» нет-нет да и разорвётся очередной зловонный гнойничок. Это и всё нарастающие в своём пугающем количестве изощрённые убийцы усыновленных зачем-то российских малышей, и юные расстрельщики собственных однокашников. Это и всенародное, без тени застенчивости и намёка на деликатность сюжета, вовлечение нации в беспрецедентную по цинизму эпопею с домогательствами бывшего президента супердержавы к практикантке — с последующими разбирательствами на самом высоком государственном уровне неких пятен на некоем платье, позорная процедура сличения, подробный протокол которого без всякого зазрения совести был обнародован в своё время даже в нашей прессе. Да-с…
Задумаемся, а ведь речь идёт о выборном руководителе огромной нации, не только кичащейся высокой цивилизованностью, но и претендующей на мировое лидерство. Понятно, чтобы скрыть позорный конфуз, можно использовать древний как мир безотказный рецепт: поиграть накачанными мышцами, насылая с неба огонь на головы мирных жителей Сербии или Ирака, а позже и Афганистана. Между тем согласно историческому преданию именно в Месопотамии, междуречье Тигра и Евфрата, и находился в самом начале человеческой истории рай, населённый первыми людьми, нашими праотцами Адамом и Евой. Интересно, ведают ли об этом союзники звёздно-полосатых убийц и они сами?
«Хай» и «бай» — это лай!
Несколько лет назад в США разразился скандал, по понятным для вдумчивых читателей причинам не нашедший освещения в отечественных средствах массовой информации. Он затронул весьма важную и, как оказалось, щепетильную тему этногенеза заокеанской нации, ибо был обнародован новый научный взгляд на историю заселения Северной Америки. Он, если кратко, состоит в том, что первыми переселенцами с европейского материка, заложившими основы этой цивилизации, были в большинстве своём не только беглые каторжники и люди, находящиеся не в ладах с законом, но и в огромном количестве… гомосексуалисты, которых прежде всего привлекала возможность надёжно укрыться от пуританских в ту пору устоев Старого Света в бескрайних просторах нового материка. Надо отдать должное современным предприимчивым американцам, которые тотчас наладили выпуск компьютерных игр с соответствующими сюжетами и сценками, полными недвусмысленных пикантных намёков. Что, собственно, и вызвало скандал, о котором автор этих строк вычитал в… специальном компьютерном журнале. В свете изложенного становится как-то объяснимым столь популярное в американских фильмах и шокирующее русского человека пристрастие к слову (тысячу раз прошу прощения у моего дорогого читателя, но из песни, как говорится, слов не выкинешь) «задница», которое у нас во все времена считалось попросту неприличным. И если наши герои во все времена прикрывают спину друга, то здесь всё несколько иначе. Очень мягко говоря.
А чего стоит публичный восторг бывшего премьер-министра Великобритании по поводу легализации однополых браков. После же победоносного шествия по Альбиону богохульного и богомерзкого фильма «Код Да Винчи» 60 % нынешних британцев, как показали специальные опросы, поверили, что у Христа (прости нас, Господи!) и в самом деле были жена и дети. Странно всё это, словно речь идёт не о древнейшей европейской стране, бывшей некогда оплотом христианства, которую и ныне — пусть номинально — возглавляет королева, а значит помазанница Божия. Как это прикажете совместить?!
А один из американских телеканалов «порадовал» своих зрителей очередной сногсшибательной новостью. Оказалось, что по итогам традиционного предновогоднего опроса на тему «Человек года» победили двое: популярная ведущая одного из ток-шоу и… Иисус Христос. Часто, весьма часто создаётся впечатление, что речь идёт не о трёхсотмиллионной стране, претендующей на роль мирового лидера, а о пациентах некоей гиперлечебницы для тяжёлых душевнобольных. Как же прозорлив был великий Н.В. Гоголь, ещё в 1846 (!) году начертавший пророческие слова: «Государство без полномощного монарха — автомат: много-много, если оно достигнет того, до чего достигнули Соединённые Штаты. А что такое Соединённые Штаты? Мертвечина. Человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит».
Да, не всё ладно в датском королевстве…
Любопытными наблюдениями делится в своих «Записных книжках» Сергей Довлатов, эмигрировавший в США ещё в советское время: «В Америке больше религиозных людей, чем у нас. При этом здешние верующие способны рассуждать о накопительстве. Или, допустим, о биржевых махинациях. В России такого быть не может. Это потому, что наша религия всегда была облагорожена литературой. Западный верующий, причём истинный верующий, может быть атеистом, делягой. Он не читал Достоевского. А если читал, то не «жил им»».
Сравнительно недавно в США вышли в свет два новых издания романа Л.Н. Толстого «Война и мир». Один из них на 400 (!) страниц короче «канонического» варианта романа, так как из него исключены все философские рассуждения и исторические фрагменты. Словом, всё то, что снискало этому произведению величайшую славу, что делает его шедевром мировой словесности…
Отдельного разговора заслуживает тема того, что сделали с английским языком американцы, во что его превратили. Возьмём, к примеру, такое обычное ежедневное человеческое действие, как приветствие друг друга. Мы привычно говорим друг другу наше замечательное: «Здравствуйте!», что, понятно, не нуждается в особых комментариях. Мусульмане всего мира при встрече восклицают по-арабски: «Ассалам алейкум!», слыша в ответ неизменное: «Ваалейкум ассалам!», что есть пожелание ближнему мира и ответное пожелание с миром же и оставаться, упоминая при этом имя Всевышнего. Но даже и в усечённом виде краткое «салам» также наполнено для мусульманина божественным смыслом. И что же значит тогда это неизменное «штатовское» «хай!», бывшее некогда таким полновесным, таким звучным: «Ноw do you do?», и это «бай!», тусклый дребезжащий осколок традиционно исполненного добром «Good bуе»? Обратите внимание: притом что на слух обе части фразы односложны, «под сокращение», что немаловажно, попала лучшая её часть, означающая именно добро. Да ведь это — только прислушайтесь! — уже и не фразы вовсе, не скупые слова, а так, «голые» междометия. При встрече — «хай», прощаясь — «бай»… Да, не по-людски всё это, «хай» и «бай» — это ж лай!
Представьте, как-то получил по электронной почте письмо от одной нашей бывшей соотечественницы, которая вышла замуж за американца, родила пятерых детей, православная семья, недавно из северной Аляски переехали на юг страны. Так вот, она прислала мне статью иеромонаха Серафима (Роуза), где он, представьте, скорбит о том же: «Условия жизни в современном мире сильно отличаются от тех, что были в прошлом. Сам феномен апостасии, феномен отпадения от Истины заключается в том, что люди не могут свежо воспринять Благовестив. Они уже слышали о нём, и у них есть прививка против него. Поэтому очень мало кто из них, услышав проповедь Православия, обращаются к нему. Другой характерной чертой духа времени, отличной от прошлого, является атмосфера Микки-Мауса. Серьёзность — вот что отсутствует в духе времени. И это отсутствие серьёзности вошло в привычку и в быт. Поэтому люди, прощаясь друг с другом, говорят: «Take it easy» (смотри на всё проще). Это означает: расслабься, относись ко всему легко. Ведь важного ничего не происходит. Что бы ни случилось — не принимай близко к сердцу. Раньше люди, расставаясь, говорили: «God be with you » (Бог да будет с тобой). Слово «Good bye » (до свиданья) и происходит от слова «God»-Бог».
Господи, это ж надо было так исковеркать, так изуродовать свой собственный язык?!
Ощутить невидимое
Так стоит ли сокрушаться, косясь в сторону заката, что не там-де угораздило народиться на свет Божий. Научимся же мерить собственную жизнь и судьбу своим, а не чужим аршином, не уподобляясь тем, кто, вопреки изобилию умных механизмов и еды, так и не может, как ни тужится, преодолеть комплекс культурной неполноценности. Соединённые Штаты — только вдумайтесь — моложе нашего Большого театра! А театр этот — далеко не первое и не главное достижение русской нации. И как бы, начиная с 1917 года и по сей день, ни искажали историю России, нынешнему и всем последующим поколениям важно не забывать, что за плечами народа незыблемые пласты высочайшей духовности и святости предков, величественной тысячелетней традиции. Достаточно вспомнить, как уже говорилось ранее, что у того же Пушкина родословная преизобилует святыми предками. Да и не у него одного, а у многих и многих миллионов русских людей.
Есть в России небольшой и тихий, но замечательный тем не менее городок Торопец, некогда богатый купеческий город, в котором прошли детские годы святого Патриарха Московского и всея Руси Тихона (Белавина) и где некогда венчался святой благоверный князь Александр Невский. С некоторых пор здесь ежегодно собирается международная конференция «Пастырь добрый», посвя-щённая памяти святителя, на которой как-то довелось познакомиться с русской эмигранткой, более трёх десятилетий проживающей в Австралии, такой далёкой от этой благословенной тверской земли. Попросив слова, она поведала собравшимся о своей знакомой русской женщине, родившейся и состарившейся в этой стране, за тридевять земель от своей исторической родины. Из её уст и услышала наша гостья признание в том, что ещё ребёнком, мечтая о России, неизменно представляла себе Родину как сказочную страну, куда если и можно долететь, то никак не на самолёте, а лишь на… жар-птице.
А теперь предлагаю дорогому читателю ознакомиться с краткой речью известного писателя и общественного деятеля XIX века М. Погодина, произнесённой им в Московском обществе любителей российской словесности в 1863 году и произведшей когда-то на автора этих строк прямо-таки шокирующее впечатление: «Странная судьба русского племени! У нас не переводятся клики, с нелёгкой руки Белинского, находящие многих последователей и даже поклонников, которыми провозглашается во всеуслышание, что у русских нет языка, нет истории, нет предков, нет поэзии, нет литературы, нет права, нет никакого искусства — всё заимствованное, чужое, краденое. Наконец нашлись и такие, которые доказали учёной Европе, что и нас нет! А между нами нашлись удалые молодцы, которые поверили учёным доказательствам и, зажмурив глаза, воскликнули вслед за ними: так точно, нас нет, тю-тю!»
Протопресвитер Александр Киселёв, бывший настоятелем в храме преподобного Серафима в Нью-Йорке, произнёс некогда слова, преисполненные пронзительной сыновней любовью к Родине. Вслушаемся в них и мы: «Тем, кто не был ещё в России, очень советую побывать — прочувствовать, ощутить невидимое и не отвернуться от многого видимого». Как же созвучны они страстному призыву Ф.М. Достоевского: «Судите русский народ не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим и святым вещам, по которым он и в самой мерзости своей постоянно вздыхает. А ведь не все же и в народе — мерзавцы, есть прямо святые, да ещё какие: сами светят и всем путь освящают!»
Иная страна
Преподобный Сергий Радонежский — игумен Земли Русской. Как часто приходится слышать эту фразу, и не только слышать, но и самому повторять, любуясь её звучной красотой, но едва ли задумываясь над подлинным её смыслом. Так во всяком случае было с автором этих строк. Но случилось, что, услышанная в очередной раз, она поставила его в тупик. И в самом деле, это что же получается, господа хорошие, Россия — монастырь?! И как прикажете это понимать? Для того, чтобы убедиться в обратном, следует немедленно выйти за двери храма или даже собственного дома. Ведь монастырь — монашеская обитель. Слово же это происходит от греческого числительного μονος (монос), что значит один. И монах буквально — это одинокий. Именно в такой форме слово закрепилось в своём родном языке, а позже перешло в некоторые другие, в том числе в русский.
Гораздо больше, как мне кажется, русской душе говорит другое слово, означающее этот вид подвижничества, — инок. Встречаясь с монахами, русский человек не мог не заметить, что при всей своей схожести с ним эти люди всё же иные. И дело тут вовсе не в разнице во внешнем виде и даже не в отсутствии привычного для большинства людей уклада жизни и семьи. Разве мало на земле разного рода отшельников, бобылей да закоренелых холостяков. У нас язык не повернётся назвать их монахами. Как и тех, кто не потребляет в пищу мясо, — те же вегетарианцы, кришнаиты… Наверняка, чтобы понять их отличие от всех тех, кто не монахи, следует — уже в который раз — прибегнуть за помощью к Святому Евангелию, к словам Господа из Нагорной проповеди: «…ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. б, 21). Да-да, выражаясь современным языком, главное отличие монахов во все времена состоит именно в том, что у них иная шкала ценностей. Словно они обитают рядом, но в то же время в параллельном, ином мире, где царят иные законы, где дорожат иными ценностями, где кажется иным сам воздух за высокими стенами их святой обители. И это о них скажет в своё время А.С. Пушкин: «Монахам обязаны русские своей историей и просвещением». Вот и у И.В. Киреевского читаем: «Кто хочет понять истинный дух христианства, тот должен изучить монашество».
Вот и Россия испокон века чает жить по-иному. И оттого-то мир её часто не понимает и не принимает, да и понять не может, а потому и не оставляет в покое. Кажется порой, что страна наша напоминает ребёнка, который в тихом одиночестве играет в своём уголке в свои игрушки, а чужие взрослые всё лезут и лезут к нему, пытаясь заставить его играть в свои игры и жить по собственным правилам. Дитя же устало и беззлобно твердит им: «Да не лезьте вы ко мне, оставьте меня в покое, ведь я вас не трогаю. Вам ведь всё равно непонятны и неинтересны мои игры и забавы, так оставьте меня». Нет, похоже, не оставят…
Хорошо сказано об этой русской инакости в стихотворении А.Г. Румянцева:
С какого дня, с какого лета
Простить никак не могут ей
Её особенного света,
Её особенных путей.
А нам, кому она светила,
Нам, чтоб в отчаянье не впасть, —
Её таинственная сила,
Её Божественная власть!
А потому преподобный Сергий Радонежский, как мыслится, ещё и потому игумен Земли Русской, что подлинным духовным руководителем и окормителем, молитвенником и предстателем пред Господом за страну людей, чающих жить по-иному, только и может быть, и стал, и пребудет в веках достойнейший из иноков, преподавший всем нам когда-то немеркнущий образчик подлинной русскости, а значит, инакости.
Лев Николаевич Гумилёв предположил, что «с Куликовского поля ушли русские». Православные историки не без основания полагают, что если на Куликовскую битву шли ещё не так давно разрозненные, нередко подолгу и жестоко враждующие меж собой люди, все эти кривичи, вятичи, новгородцы, владимирцы, суздальцы, то уже с поля брани возвращались русскими, сынами единой нации. Как же символично, что благословенным днём её рождения стал великий праздник Рождества Пресвятой Богородицы, отныне и на все времена Защитницы этой святой земли. Закономерно, наверное, что и на сей раз, как это часто случается в истории, великая идея становится реальностью, будучи скреплённой великой кровью, пролитой за неё. И коль так, то сама жизнь поставила вопрос о том — каков должен быть этот новый русский человек? Кого взять за образец русско-сти — жителя Ростова Великого или Чернигова, Мурома или Переславля? А потому образ преподобного драгоценен для нас ещё и тем, что он, по воле Божией, и стал, если можно так выразиться, высочайшим образцом русскости, определив на целые полтысячелетия тип русского человека и русской же святости. Поразительно, но преподобный Сергий Радонежский, как и преподобный Серафим Саровский, два дивных светоча нашей веры, будучи высокообразованными людьми своего времени, не оставили нам ни единой строчки, написанной собственноручно, ни единого письменного слова. Но почему?! Думается, что одна из разгадок удивительного феномена кроется ещё и в том, что для нарождающейся нации было и продолжает оставаться актуальным то, как они ЖИЛИ. Ведь поступки преподобного Сергия куда как красноречивее многих мудрых слов, слышанных нами в течение жизни. К примеру, братия просит инока Сергия стать их начальником, а он говорит им, что если они ещё раз обратятся к нему с этой просьбой, он уйдёт от них. Как это непонятно миру и по сей день, когда нередки случаи того, как одни люди, стремясь сделать карьеру и добыть поболее денег и жизненных благ, подсиживают друг дружку, строят козни, пакостят ближним, а ещё — и даже писать об этом страшно — заказывают других людей (нередко жён, мужей, товарищей по работе, что именуются ныне «партнёрами по бизнесу»). Причём буднично — как заказывают к свадьбе костюм портному или торт кондитеру.
А ещё, как известно, преподобный, уже будучи игуменом, носил воду для своих братьев, колол для них дрова. И, что важно, тайно. Многие ли из нас встречали в своей жизни таких начальников, или сами, став руководителями, вели себя с подчинёнными подобным образом? Потому, как мне кажется, и сегодня каждый русский человек наверняка в той мере становится таковым, в какой мере проживаемая им жизнь, слова и поступки, но прежде поступки, в той или иной мере соответствуют поступкам, образу жизни преподобного Сергия, игумена Русской Земли.
Хочу поделиться неожиданным наблюдением, сделанным мною совсем недавно. Заключается оно в том, что хорошо известная детворе моего поколения повесть А. Гайдара «Тимур и его команда», главным героям которой мы так стремились подражать, вдруг предстала для автора в некоем новом, неожиданном качестве. Тем, кто не читал эту книгу (ещё два десятилетия назад это показалось бы просто невозможным), напомню, что речь в ней идёт о самодеятельной детской тайной (!) организации, возникшей в большевистской России после гражданской войны. Так вот, соратники Тимура — организатора и командира этого отряда — совершали добрые дела: кололи дрова одиноким старикам, носили им воду, оберегали сады от налёта воров, проделывая всё это в условиях глубокой секретности. Тайно! Вам это ничего не напоминает? Нет, они наверняка не были знакомы с житием преподобного Сергия Радонежского, но выросшие пусть даже в атмосфере нарастающего безбожия — были всё же русскими. Когда же русский человек — независимо от возраста, положения и эпохи — задумывает и осуществляет воистину добрые дела, они бывают нередко так схожи с теми, что творил в своей земной жизни удивительный человек — Игумен этой Святой Земли.
«Прощай, немытая Россия…»
Долго размышлял, писать об этом или нет, и всё же, всё же… Читая лермонтовские строки «Прощай, немытая Россия…», невозможно, как мне кажется, не огорчиться. За что он так? Как мог?! Да, знаем, что у нас никакой ни Люксембург (и слава Богу!), что никогда не мыли мы свои тротуары шампунем и вряд ли когда-нибудь будем этим заниматься и что пути-дороги наши по-прежнему извилисты и ухабисты… Конечно, почему бы и не драить свои тротуары в то время, когда тебя и твою страну из века в век другая страна защищает — встав грудью — от азиатского варварства. И всё же, как он, русский, да ещё Лермонтов, посмел такое написать?! «Немытая» — это о Святой-то Руси!? Но ведь: «Люблю Отчизну я, но странною любовью… Но я люблю её, за что — не знаю сам…» — начертано той же гениальной рукой.
Бог ему только и судия. Но пришло-таки примирение — нежданно и, как водится, с негаданной стороны. Моя добрая жена, в раннем детстве в Ставрополье пережившая ужасы немецкой оккупации, поведала как-то, что в её селе красивые молодки, да и вообще привлекательные женщины, дабы отвязаться от наглых притязаний ненавистных фрицев, сознательно уродовали себя, облекая свои стройные тела в грязные, рваные одежды, обстригая пышные косы и вымазывая сажей румяные лица. Вот и хочется ответствовать всем тем, кто и поныне без устали поносит нас за неказистость нашу: да разве ж мы не в оккупации живём, да ещё в такой невиданной доселе, ползучей — как торфяной пожар — духовной оккупации, которая как по масштабам своим, так и по подлой жестокости и бесстыдству ни немцу, ни Бонапарту, ни Батыю и не снилась. Для кого наряжаться-то?! А только будет и на нашей улице праздник, как же ему не быть, придёт, придёт Светлый День — только бы ей, родимой, дожить, дотянуть — и тогда предстанет Русь во всей своей ослепительной белизне, невиданной миру красе пред Тем, Кого так долго и терпеливо ожидала, Кому так усердно со слезами молилась, для Кого хранила и умножала и сберегла-таки самую большую драгоценность, самую свою заветную святыню — великую русскую душу.
В своей книге «Битва за Россию» Владыка Иоанн (Снычёв), митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский пишет: «Русскому народу определено Богом особенное служение, составляющее смысл русской жизни во всех её проявлениях. Это служение заключается в обязанности народа хранить в чистоте и неповреждённости нравственное и догматическое вероучение, принесённое на землю Господом Иисусом Христом. Этим русский народ призван послужить и всем другим народам земли, давая им возможность вплоть до последних мгновений истории обратиться к спасительному, неискажённому христианскому вероучению».
Да, у Святой Руси — воистину иное предназначение. А потому слова о ней митрополита Вениамина (Федченкова) созвучны, надеюсь, не только душе автора, но и вашей, мой дорогой читатель. Приникнем же к ним благоговейно, вслушаемся: «Русские сказали о себе: «Мы — христиане». И были ими… какая же крестная доля была у них всегда! Русь была сплошным монастырём, тайными скитами… Труд, пот, недоедание, посты, терпение крепостного «права», всегдашнее смирение — всё это был крест Христов! И была «Русь Святая»!».
Автору этих строк предназначение это видится и слышится во многом, что окружает его каждый Божий день. И даже в том, что сказочный персонаж, знакомый с самого раннего детства и не сулящий, казалось бы, ничего нового, та самая пушкинская Золотая рыбка (здесь, мой дорогой читатель, ты вправе улыбнуться над наивностью очень взрослого мужчины), совершенно неожиданно оказывается существом верующим, потому как напутствует непутёвого старика словами, вдруг услышанными автором в сотый раз, как в первый: «Ступай себе с Богом!» А ещё в том (и здесь, мой добрый читатель, ты вправе улыбнуться ещё раз), что малыши наши, из поколения в поколение копошась в песочницах больших и малых русских городов, сёл и деревень, бережно выкладывают из разноцветных пластиковых формочек не что иное, как «куличики»]
Интересные размышления о связи русского характера с географическим положением России нашёл автор в эссе талантливого современного публициста В.Р. Анищенкова «Размышления о русском характере». «Влияние географических условий на формирование характера народов, — пишет Владимир Робертович, — отслеживают многие историки. Необъятные просторы определили «широту «русского человека. Это отмечают все. Впрочем, почему необъятные? Они были объяты и даже освоены нашими предками. На девять часовых поясов раскинулась наша страна. Девять! Чуть не половина земного шара! Значительную часть двух континентов покрывает Россия. Наименование Евразийской Державы соответствует её географическому положению. Обращая внимание на восток Европы — Восточно-Европейскую равнину, на котором первоначально протекало наше историческое развитие, отметим её открытость, непересечённость горными хребтами или иными непроходимыми препятствиями. И эта открытость тоже стала особенностью русского характера. Но это же предопределило и незащищённость нашей земли от бесконечных волн кочевников, сметавших всё живое на своём пути. Поэтому нашим предкам постоянно приходилось отрываться от орала и браться за меч, встречая непрошеных гостей. Потому слова «оратай» (пахарь) и «ратник» (воин) однокоренные».
И как же хорошо сказано о России у Максима Яковлева в его своеобразном писательском дневнике «Строки из жизни»: «Разве не радость принадлежать к народу, которому отвёл Господь такое великое пространство — чуть ли не в половину земной окружности. А ведь и не зря отвёл, как мне догадывается: должна же быть на Земле хоть одна страна, где бы начало дня на востоке начиналось с возгласа: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа»… и так, по мере движения солнца на запад — одна за другой — шла как бы единая нескончаемая Божественная Литургия! И едва затихает у нас на западном берегу, как тут же вспыхивает на восточном… В мире нет такай страны больше, только одна Россия».
Комментировать