Оглавление
«Вижу!»
Закончив арьергардный бой с противником и подобрав раненых, рота капитана Лукова догоняла своих.
Идут солдаты по узкой тропе над самым обрывом пропасти, растянулись почти на версту.
— Не отставай, не отставай! — кричит Луков. — Раненых вперед!
Перетащили раненых.
Прошла рота версты две. Стемнело. Задул ветер. Начался снег. Взыграла, закружила метель.
Идут солдаты час, идут два, идут три. Всматривается капитан Луков вперед — не видать ли походных костров. Кругом кромешная темнота. Слепит вьюга глаза. Треплет упругий ветер солдатские сюртуки и накидки, задувает снежные иглы под воротники и рубахи, морозит руки и лица.
Идут, спотыкаются, скользят в темноте солдаты. С трудом передвигают одеревеневшие ноги. Все тише и тише солдатский шаг.
— Не отставай! Не отставай! — кричит Луков.
Прошел еще час. И вот уже кончились силы солдатские. Остановились. Хоть убей — не пойдем дальше. Повалились солдаты на камни.
— Вперед! Вперед! — надрывает голос Луков.
Да только нет такой силы, чтобы снова подняла солдатские ноги в поход. Изнемог Луков, посмотрел еще раз в темноту — не видно костров, опустился и сам на камни. И вдруг:
— Вижу! Вижу!
Встрепенулся капитан. Встрепенулись солдаты. Смотрят: с носилок привстал раненый солдат Иван Кожин и тычет рукой вперед.
— Видит! Видит! — понеслось по цепи.
И откуда только сила взялась. Повскакали солдаты с камней. Подхватили ружья — и снова в дорогу. Повеселели солдаты. Ай да Кожин. Ай да глазастый!
Прошли солдаты с версту. Только что-то огней не видно. Те, что поближе к Кожину, стали шуметь:
— Где твои костры? Соврал!
— Вижу! Вижу! — по-прежнему кричит Кожин и тычет пальцем вперед.
Всматриваются солдаты — ничего не видят. Не видят, а все же идут. Кто его знает, может, и вправду Кожин такой глазастый.
Прошли еще около версты. А все же костров не видно. И снова стали роптать солдаты:
— Не пойдем дальше!
— Не верьте ему!
— Братцы! — кричит Кожин. — Вижу. Ей-богу, вижу! Теперь уже совсем недалеко. Теперь рядом. Вон как полыхают, — и снова тычет пальцем вперед.
Бранятся, ропщут солдаты, а все же идут.
Тропа огибала какой-то выступ. Завернули солдаты за скалу и вдруг внизу, совсем рядом, сквозь метель и непогоду и впрямь заблестели огни.
Остановились солдаты, не верят своим глазам.
— Видишь? — переспрашивают друг у друга.
— Вижу!
— Ай да Кожин. Ай да молодец. Ай да глазастый! — кричат солдаты. Ура Кожину!
Сорвались солдаты с мест и рысцой вниз к кострам, к теплу. Притащили и носилки с Иваном.
— К огню его, к огню, — кричат. — Пусть отогревается. Заслужил! Всех выручил!
Осветило пламя Иваново лицо. Глянули солдаты и замерли. Лицо обожжено. Брови спалены. А на месте глаз…
— Братцы, да он же слепой! — прошептал кто-то.
Смотрят солдаты. Там, где глаза, у Кожина пусто. Выбило вчера в арьергардном бою французской гранатой глаза солдатские.
Комментировать