Оглавление
Родительская шинель
В наследство от отца Суворову досталась шинель. Была она старая, местами латаная. Но Суворов гордился родительской шинелью. Брал ее с собою во все походы и, как наступали холода, никакой другой одежды не признавал.
И вот суворовская шинель попала в руки противника. Дело было летом. Хранилась шинель в армейском обозе. Как-то на обоз налетел турецкий разъезд, перебил охрану и увез ее вместе с другими вещами.
Фельдмаршал опечалился страшно. Места себе не находил. Осунулся. Лишился доброго аппетита.
— Да мы вам, ваше сиятельство, — успокаивали его армейские интенданты, — новую шинель сошьем. Лучшую.
— Нет, нет, — отвечал Суворов. — Не видать мне подобной шинели. Нет ей цены. Нет ей замены.
О пропаже суворовской шинели узнали и солдаты Фанагорийского полка. Договорились они во что бы то ни стало вернуть от турок фельдмаршальскую шинель.
Во главе с поручиком Троицким и капралом Иваном Книгой солдаты пошли в разведку. Но неудачно: шинели не нашли. Зато взяли в плен турка. Стали допытывать, но тот про шинель ничего не знал.
На следующий день снова ходили в разведку, снова взяли турка, но и этот турок нового ничего не сказал.
Две недели солдаты упорно ходили в разведку. Изловили за это время шесть турецких солдат, и лишь седьмой оказался из тех, что принимали участие в наскоке на русский обоз.
Пленник долго не мог вспомнить, была ли шинель и что с ней стало. Наконец вспомнил, что досталась она при дележе захваченного имущества старому турку по имени Осман.
— А где он? Жив тот Осман? — заволновались солдаты.
Осман оказался жив. Только вот задача — пойди излови Османа.
Тогда поручик Троицкий решил отпустить пленного турка и наказал: если тот принесет в русский лагерь суворовскую шинель, то и остальные шесть будут отпущены.
На следующий день турок вернулся, принес шинель.
Узнал Суворов, как попала к русским шинель, страшно разгневался.
— Людьми рисковать! Из-за шинелишки солдатские головы под турецкие пули! — кричал он на поручика Троицкого.
Смутился поручик.
— Так они, ваше сиятельство, сами.
— «Сами»! — пробурчал Суворов, однако уже не так строго.
Потом взял шинель в руки, глянул на потертые полы, на залатанный борт и вдруг заплакал.
— Чего это наш фельдмаршал? — спрашивали не знавшие, в чем дело, солдаты.
— Шинель, — отвечал Иван Книга.
— Ну так что?
— Родительская, — с нежностью пояснял капрал.
Комментировать