Дети и их вера
Таинство Крещения — великое Таинство. Сколько раз мы убеждались в этом! Мне доводилось видеть духовное и телесное оздоровление детей после Таинства Крещения. Хочу поделиться и с вами, дорогие читатели.
Моя внучка Сашенька в возрасте четырех месяцев попала в больницу с целым «букетом» болезней. Крестить мы ее не успели: то одно, то другое. Я сама была с ней в больнице. Пробыли там месяц, а когда выписали Сашу, то мы с ней поехали в Тверь к родным. Там есть врачи знакомые. Да и по ряду других обстоятельств там было проще. Привезла я Сашу очень слабенькую, худенькую, бледную, с грустными глазками.
В тот же день пришли сестра с мужем. Муж сестры — священник в Твери. Он сразу сказал, что срочно крестить надо, нельзя тянуть ни дня. Я еще про себя подумала: «Куда ее, такую слабенькую? Может, попозже?» Но промолчала. В восемь утра следующего дня отец Михаил уже был у нас. Мы собрались в большой комнате: мои тетя и бабушка, другая сестра (она стала крестной), двое племянников. Так хорошо было! Торжественно!
Прошло несколько дней, и врач, придя к нам, удивилась: «Как изменилась девочка! Посвежела, потяжелела, стала веселенькая!» И правда, Сашенька на глазах менялась. Наливалась силами и здоровьем, как яблочко.
Примерно через две недели после крестин приехала навестить нас младшая моя дочь, тетя Сашеньки, и мы стояли у кроватки девочки и разговаривали. И вот, дочь дала малышке иконку Спасителя: «Смотри, Саша, это — Бог». И пятимесячный ребенок, который еще не очень реагировал на игрушки или какие-то предметы, протягивает ручки и совершенно сознательно берет иконку, держит ее перед собой и улыбается! Что это была за улыбка! Радостно, счастливо улыбалась Сашенька, будто увидела кого-то очень родного. Потом она вытянула губки и положила иконку на них, а ручки опустила и стала вдыхать, будто это было благовоние какое. Мы с дочерью замерли. А потом побежали за бабушкой. Она тоже очень удивилась, потом сказала: «Чистая душа ребенка видит своего Творца». Это продолжалось минут пять-шесть.
Мы прожили в Твери три месяца. За это время крестилась моя старшая дочь, мать Саши, человек с замкнутым и тяжелым характером. Может быть, потому, что мы не крестили ее в детстве, ей пришлось пережить личные неудачи тяжелее, болезненнее, чем могло бы быть. Ведь некрещеный человек не защищен. Мы долго уговаривали ее креститься, но она никак не хотела. А тут вдруг приезжает и просит отца Михаила окрестить ее. После Крещения она очень изменилась: стала мягче, добрее к людям, и в первую очередь к своему ребенку, от которого перед этим почти отказалась.
Теперь у Сашеньки есть любящая и заботливая мама, а сама Саша в свои полтора года — крепенькая, хорошо развитая, веселая девочка.
Из книги Митрополита Вениамина (Федченкова). О вере, неверии и сомнении.
Один трехлетний ребенок долго мучается коклюшем. Перед сном говорит бабушке:
— Бабушка! Если ты во сне увидишь Ангелов, скажи им, чтобы у меня перестал кашель: я очень устал!
* * *
Другая бабушка, приехав навестить умиравшую в Париже от чахотки дочь, рассказывала мне про внучка Алешеньку:
— Дочь-то моя вышла замуж за комиссара. Он не велел даже и упоминать о Боге. А у меня на груди крест висел, Алешенька-то и увидал.
— Бабушка! Это что такое у тебя?
— Часы, — говорю, — милый мой!
Он послушал: не тикают. Не поверил. А все же в колокол-то по праздникам звонили. Уж не знаю откуда, но все же он узнал о Боге. И один раз говорит мне:
— Бабуся! Понеси меня в церковь; я один раз, только один раз посмотрю на Боженьку — и больше не буду.
* * *
Нередко в самую раннюю пору дети путают священника с Богом. В Болгарии мне встретился четырехлетний ребенок, побежал к отцу в лавочку и громко закричал: «Бог, Бог идет!» Я дал ему на гостинец.
В Нью-Йорке негритянский мальчик спросил меня по-английски:
— Ты — Бог?
— Нет.
— Кто же ты? Божия Матерь?
* * *
Совсем малое дитя привели в храм. Когда вернулись домой, спрашивают его:
— Ну, что ты видел в церкви?
— Пришел Боженька, напустил дыму нам (из кадила) и ушел.
* * *
Вспомнил и про более взрослых кадетов Донского корпуса (в городе Билече, в Югославии). Говели по группам (две-три роты-класса).
Однажды после причащения пришли ко мне двое юношей, лет уже по шестнадцать-семнадцать… Чистые, красивые. Постучались. Впустил.
— Что вы пришли? — спрашиваю.
— Та-ак!
Сели. Молчим… Они сидят тихие…
— Ну, как себя чувствуете? — спрашиваю.
— Хорошо-о! — отвечает один. Другой добавил: — Будто под Пасху!
Еще помолчали. И мне было радостно сидеть с ними. Потом один говорит задумчиво:
— И подумать только: за что Бог дал эту радость нам!.. Только за то, что мы исповедались…
Посидели и ушли. А у меня осталось впечатление, будто у меня были настоящие Ангелы… И сейчас вспоминать о них радостно.
* * *
Другой кадет из того же корпуса, умненький юноша, «первый ученик» в роте, после причащения сказал мне, что он вдруг почувствовал себя таким физически легким — «что весу стало меньше во мне»…
* * *
В Симферополе в семье Р-х умирал трехлетний любимец. Родители плачут. А он говорит им: «Домой, домой ухожу».
* * *
Граф А-н, в присутствии членов Синода в 1920 году в Херсонском монастыре рассказал о своих девочках (Марфиньке и, кажется, Наденьке) следующее:
«Они уже были в постельках. Я по обычаю вошел к ним в спальню, чтобы на ночь перекрестить их. Двери отворились бесшумно. Слышу их разговор:
— А как ты думаешь: они ныне придут к нам? — говорит одна.
— Я думаю, придут…
О ком это они? О родителях, что ли? Спрашиваю:
— Кого вы ждете еще? Кто — придут?
— Ангелы, — просто ответили они.
— Какие Ангелы?
— Беленькие, с крылышками.
— Они к вам ходят?
— Да.
Я больше ни о чем не спрашивал. Молча перекрестил и со слезами радости вышел».
Жена у него тоже — святая, из рода князей Барятинских… Смиренница была… И чистая… И верующая душа…
Лишилась всего, но никогда не роптала не только на Бога, но даже и на большевиков… Святые были и из аристократов, а не только из простого народа…
* * *
Об Ангелах еще припоминаю рассказ епископа Тихона (тогда еще архимандрита) (Тищенко), бывшего настоятеля Берлинской русской церкви. В 1923 году я был приглашен читать лекцию на съезде христианской молодежи в городке Фалькенберге, недалеко от Берлина. Был и архимандрит Тихон. Он был очень образованным богословом, инспектором в Киевской Духовной академии, магистром. Происходил из крестьянской семьи, из города Белая Церковь. У них была большая семья: человек семь детей. Младшенькая, Мария, опасно заболела. После нескольких бессонных ночей мать, положив дитя возле себя на кровать, заснула. А мальчик — тогда еще Тимофей — сидел у окна.
— Мне было лет семь. Вдруг я увидел Ангела с Манькой на руках и закричал: «Мамо! мамо! Маньку взяли, Маньку взяли!» Мать проснулась: «Что ты кричишь?» — «Да Маньку взяли!» — «Кто взял?» — бросилась она смотреть больное дитя. «Ангел взял. Я видел». Мать взяла Марию, но она уже была мертва.
Архимандрит Тихон сообщил мне, что и он видел Ангела белым и с крыльями.
* * *
Вечером укладывают спать малютку С., а перед этим его постельку передвинули на иное место; иконочку же висевшую над ней, оставили на прежнем месте. Он заметил это и говорит бабушке: «Ты мне иконочку-то (явление Божией Матери Преподобному Сергию) дай! А то без нее, Бог знает, что может случиться!»
Малютка положил иконочку на подушку и скоро мирно заснул. Ему было около четырех лет.
* * *
Деревенские дети, в отсутствие уехавших в город родителей, взяли из погреба крынку со сметаной и решили полакомиться. Поставили на стол, нарезали хлеба. По обычаю сначала хотели помолиться, но им было стыдно: они совершили кражу (хоть и у себя, но без воли родителей). Тогда кто-то из них догадался: взяли полотенце и завесили иконы: «Чтобы Боженька не видел». Полакомились… Убрали со стола. А про полотенце и забыли. Скоро в избу вошел работник. Он сразу обратил внимание на завешенные иконы. Начал допрашивать детей, и те вынуждены были сознаться. Жива вера у детей! Недаром и нам велел Христос уподобиться детям…
Комментировать