Письмо № 45.
В сентябре 1861 года аббат Гетте обратился в Св. Синод с просьбой, в коей, между прочим, писал, что прот. Васильев уведомил его о согласии Св. Синода принять его, аббата, в общение с Православной Церковью, и что, вступая в сие общение, он желает сохранить священный сан, с тем, впрочем, что он будет священнодействовать лишь в таком случае, если Св. Синод признает это удобным и полезным. Письмо аббата Гетте настолько любопытно, что мы приводим его полностью[121]. Вслед за письмом аббата Гетте к Св. Синоду, писал графу Толстому[122] о. Васильев. Сообщая обер-прокурору биографические данные о Гетте, о. Иосиф присовокупил, что аббат Гетте примет с благодарностью и ревностью всякий труд, всякое поручение, которое заблагорассудили бы на него возложить; что, по усмотрению, можно было бы употребить его ученость в России, но что лучше оставить его во Франции. Все вышеизложенное было доложено Государю, который повелел присоединить аббата Гетте к православию и вместе с тем изволил заметить, что грамоту[123] о принятии аббата Гетте в православие, с признанием священнического сана, следует выдать только на русском языке, не прилагая к ней официального перевода.
«Ваше С-во М. Г. Граф Александр Петрович![124]
Прилагая при сем документы ищущего присоединения к Православной Церкви, аббата Гетте, имею честь дополнить оные следующими достоверными сведениями:
Аббат Рене-Франциск Гетте родился 1816 года 1-го декабря в городе Блуа (Blois) от честных граждан. Воспитанный и образованный в епархиальных Блуасских семинариях, он был посвящён 23 лет в священника, и получил место викария в городе Сент-Аньян, а потом через год переведен в той же должности в город Монришар. По прошествии двух лет отличного служения, аббат Гетте получил приход (curé) местечка Фрель близ Блуа, что дало ему возможность пользоваться архиерейской и градской библиотеками в его учено-богословских занятиях. Написав здесь пять томов своей истории Французской Церкви, и сознавая необходимость в более богатых и разнообразных источниках для продолжения своего труда, ученый аббат просил благословения своего епископа переселиться в Париж, и без замедления получил оное с добрым отзывом к Архиепископу Парижскому Сибуру: это было в 1849 году. Священноначальник Парижский не только позволил аббату Гетте богослужение в своей епархии на положении священника путешествующего, но и дал ему место, сначала в больнице Св. Людовика, а потом в подобном же учреждении Богоматери милосердия (Notre Dame de Pitié). Здесь оставался он до 1855 года несмотря на то, что восьмой том его истории Французской Церкви был вписан в реестр запрещенных книг; архиепископ Сибур следовал еще убеждениям Галликанским. К беспристрастному изложению церковной истории аббат Гетте присовокупил обличительный отзыв о новопровозглашенном догмате «Непорочного зачатия Пресвятой Девы». Архиепископ Сибур, сам подавший голос против учения о «Непорочном зачатии», был встревожен возражениями аббата Гетте: в этой поздней защите нововведения предстоятель Парижской церкви находил средство войти в милость Римского Двора, который высказывал к нему недоверие.
Вскоре после этого Арх. Сибур был убит в Церкви священником. На его место назначен, до ныне управляющий столичной епархией, кардинал Морло, человек хитрый, которого главная задача есть жить в мире со всеми. Чтоб не возмутить своего согласия с Римом, кардинал Морло решился удалить аббата Гетте; но чтоб сохранить о себе доброе мнение и у аббата, архиепископ воздержался от всякой цензуры против него, а отнял у него место под предлогом многочисленности священников, принадлежащих Парижской епархии и нуждающихся в штатных местах, тогда как он, Гетте, занимает таковое место, принадлежа к чужой Блуасской епархии. После бесполезных объяснений с архиеп. Парижским и епископом Блуасским, которые оба свидетельствовали, что не могут упрекнуть ни в чем противном нравственности аббата Гетте, он оставил их в покое и продолжал идти ученой дорогой. В это время он кончил свой труд «Историю Французской Церкви», коей все четыре последние тома подверглись Римской цензуре. После этого двенадцати томного уважаемого во Франции труда, аббат Гетто издал четыре тома записок о Боссюэте, где половина первого тома занята предисловием ученого издателя и заключает в себе взгляд на эпоху Боссюэта в историческом и религиозном отношении. Этот труд удостоился единодушного одобрительного отзыва всех просвещённых людей, исключая зараженных ультрамонтанизмом. Но что особенно озлобило сих последних против аббата Гетте, это его трехтомное сочинение «История иезуитов», а затем издание небольшого обозрения, известного под названием «Observateur Catholique», который не упускает без замечания ни одной козни, ни одного заблуждения папистов.
Считаю излишним распространяться более об ученых трудах аббата Гетте, они вполне известны Вашему С-ву. Небезъызвестны Вам и православные убеждения этого священника, высказанные им печатно еще до знакомства со мной, и многократно, чтоб не сказать ежедневно, исповедуемые в «L’Union Chrétienne» и во многих брошюрах. Может быть для Вас, как и для всех православных, важнее и сомнительнее вопрос: не навлек ли на себя аббат Гетте строгих мер духовного начальства порочностью жизни? Но никто не упрекнул его в этом, а все не упустили бы случая сделать это, если бы имели возможность.
Из прилагаемых при сем печатных объяснений Г. Гетте с кардиналом —Архиепископом Парижским, с Папой и с Министром вероисповеданий, Вы почерпнете несомненные тому доказательства. Но вот новое обстоятельство, которое усиливает сказанные доводы. В текущем году один из религиозных журналов назвал аббата Гетте священником запрещенным; другие недоброжелательные листки поспешили повторить это оскорбительное название. Аббат Гетте подал жалобу в суд и между прочими доказательствами, что он не запрещен, представил свежий на сей случай данный аттестат Парижского Генерального викария, что аббат Гетте не состоит под запрещением. Журналы были осуждены в клевете, приговор о том напечатан во многих журналах. По сим соображениям я не вижу никакой причины отказать аббату Гетте в немедленном принятии его в Православную Церковь. Нельзя предполагать со стороны аббата Гетте никаких корыстных побуждений. Он оставляет такое религиозное общество, в котором мог дойти до высших почестей с богатыми средствами жизни; ему даже недавно это было обещано письмом Генерального викария. С другой стороны, англиканские богословы, особенно оксфордские, привлекают аббата Гетте к себе; в сем случае он мог бы, наверное, рассчитывать на довольство жизни. Церковь же Православная не только не сделала шага к встрече спешащего в ее недра сына, но хладнокровно оставляет его толкущего в ее двери. Аббату Гетте столько же известно Православие Церкви Католической Восточной, сколько равнодушие ее членов и даже ее пастырей к умножению чад ее: собственный его опыт в том удостоверяет. Начертав сия строки, я не могу не высказать скорбного стеснения с моей стороны. Если же я просил умеренные средства жизни для аббата Гетте, то считал это долгом справедливости, человеколюбия и даже расчета в пользу Православной Церкви. Вступающему в Православную Церковь похвально обрекать себя на лишение; но позволено ли православному обществу налагать лишение на новых его членов. Апостол Павел строго осуждает за это. «Дондеже время имамы», говорит он, «да делаим благое ко всем, паче же к присным в вере» (Гал. 6:10). «Аще кто о своих, паче же о присных не помышляет, веры отверглся есть, и неверного горше есть» (1Тим. 6:8).
Скромное содержание, дарованное аббату Гетте, принесет Церкви добрый плод; ибо такое сильное перо, каким владеет аббат, ищущий православного общения, есть благое и драгоценное приобретение на славу и защиту Православной Церкви среди лжеименного католического западного. Аббат Гетте примет с благодарностью и ревностью всякий труд, всякое поручение, которое заблагорассудили бы возложить на него. По усмотрению можно было бы употребить ученость его и в России, но мне кажется лучше оставить его, как он и сам этого желает, во Франции, где жатва многа, делателей же мало и где ему вполне известна почва. Я говорю не о явной, шумной и систематической пропаганде, которая бы, в настоящем положении дел, встретила значительные препятствия, но разумею всякое действие в пользу православия по указанию Промысла Божия.
Для безбедной жизни, для полного посвящения себя труду необходимо аббату Гетте 1000 руб. серебром, что составит по настоящему курсу до трех тысяч пятисот франков. Еще осмеливаюсь повторить это справедливое и, если угодно, человеколюбивое дарование, не будет потеряно для Церкви. Питаюсь доброй надеждой, что исполнил желание Вашего С-ва, высказанное в Вашем письме, и что теперь не будет причины, замедляющей принятие в Православную Церковь аббата Гетте.
Париж 19/31 декабря 1861 г.»
«Смиренный Исидор, Митрополит Новгородский и С.-Петербургский. Достопочтенному аббату Рене Франциску Гетте.
Св. Прав. Всероссийский Синод, внимательно рассмотрев представленное Вами исповедание веры и документы, относящиеся до служения Вашего в разных степенях Церковного клира, и найдя верование Ваше совершенно согласным с учением Св. Апостольской, Православной Восточной Церкви, с любовью принял Вас в общение Прав. Христовой Церкви, утвердив Вас в носимом Вами священном сане, и благословляет Вас совершать, по чину Св. Прав. Церкви, Божественную Литургию, и все святые таинства, и молитвословия. Во свидетельство сего дана Вам сия наша Архиерейская грамота, рукой нашей подписанная и печатью нашей утвержденная, в царствующем граде Св. Петра 1862 года июня 5 дня.
Смиренный Исидор, Митрополит Новгородский и С.-Петербургский.
М.П..
Комментировать