Письмо № 31.
Конец 1858 года обогатился несколькими литературными произведениями о нашей Церкви, изданными в Париже. Сочинения эти, наполненные софизмами, искаженными фактами и даже клеветами, представляют интерес не только по их содержанию, но, в особенности, по авторам, кои все православные высшего русского общества, перешедшие в католичество. Разбирая подробно содержание этих трудов, о. Иосиф особенное внимание обратил на то, что все эти сочинения изданы на русском язык. Поняв хитрость новых иезуитов, цель которых заключалась в том, чтобы ожидаемые ими возражения были напечатаны тоже на русском языке, непонятном для иностранцев, о. Васильев издал свои возражения на французском языке, чем привел в большое смущение вышеупомянутых авторов. Строками о том, что главное внимание духовенства во Франции обращено на воспитание и образование юношества, а также о большой сенсации, произведенной брошюрой аббата Мишона «La revolution et le clergé», заканчивается настоящее письмо к гр. А.П.Толстому[85].
Во Франции стали очень много заниматься Россией, ее стремлениями и бытом политическим и гражданским. Люди, преданные Римской Церкви, со своей стороны, очень много обратили внимания на Православную Церковь. Так как между сими последними есть отступники от православия, то сочинения о Православной Церкви стали появляться на русском языке. Некоторые из сих суть переводы, как то два сочинения иезуита Гагарина «О примирении Русской Церкви с Римскою» и «Письма о непорочном зачатии Богородицы» к русской даме. Другие оригинально писаны на русском языке; сюда принадлежит прилагаемая здесь книжица «О возможном соединении Российской Церкви с Западной». Сочинитель этой книги хотел остаться неизвестным, но по слухам и соображениям можно приписать оную кн. Николаю Трубецкому, автору сочинения под заглавием: «Études Politiques et Religieuses sur la Russie». Для непросвещенного и не твердого православного опасно в этой книжице, собрание изречений, взятых из Богослужебных православных книг, и, по-видимому, содержащих верование в главенство Папы. Не в первый раз латины стараются подкопать правую вру с этой стороны; здесь испытали свое оружие де-Местр и Розаван, но нападение сие не опасно, потому что отражение очень легко. Есть весьма много подобных и даже сильнейших изречений о других Апостолах, например, о. Св. Варнаве и о других Св. Отцах, например, Св. Василии Великом; есть места не в пользу пап. Остальная часть книжицы «О возможном соединении…» весьма слаба, спутана и показывает нетвердость ума и недостаток образования сочинителя. Печатаются «Замечания на римские письма» Муравьева, произведение того же сочинителя. До меня дошли насколько корректурных листов, в коих я увидел спорь о подробностях внешности и быта Православной Церкви; спор, проникнутый сильным чувством вражды. Как скоро появится в свет это чадо бессильного гнева, буду иметь честь доставить оное Вашему С-ву. По мере моих сведений я уверен, что сим не кончится римская вражда против Православной Русской Церкви на русском языке; в иезуитском колчане еще много ядовитых стрел. Почему же иезуиты и их клевреты избрали русский язык для нападения на Православную Русскую Церковь? Потому что это безопаснее для них самих. Сыны Лойолы думают, что им будут отвечать тоже на русском языке, непонятном для западных католиков, следовательно, эти ответы не выскажут им слабости Римской Церкви и не соблазнят чад ее, а, с другой стороны, сочинения на русском языке против православия более опасны для чад нашей Церкви, ибо могут действовать на большее число их, особенно, если каким-либо незаконным путем будут провезены эти плевелы в Россию. Проникнув стратагему злейших наших врагов, необходимо им отвечать на французском языке, а потом делать перевод на русский. Не так поступает автор имеющей на днях появиться брошюры под заглавием: «Иезуиты красного петуха к нам пустили, или развратится ли Россия в латинский католицизм?». Этот памфлет есть произведение православного француза графа де-Лафита. В оном есть хорошие, живые страницы — меткое и язвительное отражение противника. Но сии качества весьма часто перерождаются в недостатки: запальчивость, спутанность, шутовство. Сочинитель не хотел принять моих советов о приведении его труда в порядок, ясность и благопристойность.
Мой перевод ответного сочинения православного грека князю Гагарину на днях поступить в типографию. Давно оконченный, он медлил появлением в свете по причинам, совершенно от моей воли независящим. При существующих законах касательно книгопечатания и при настоящем покровительств здешнего правительства римскому католицизму, типографщики и книгопродавцы чрезмерно осторожны и робки. Я поручил издание, без сомнения с уплатой с моей стороны всех издержек, смелейшему из них. Но он, увидев, что дело идет о римском католицизме, что тон сочинения смелый и резкий, что есть намеки политические, просил у меня времени на обдумывание, справки и совет с законоведцем: нет ли опасности от печатания и продажи этого сочинения, или, по крайней мере, не нужно ли подвергнуть оное штемпелю, возлагаемому на политические брошюры? После полутора месяца недоумения облака разыскиваются, и виновник медленности обещает вознаградить потерю времени возможно скорым печатанием. Осторожный издатель (Г. Франк) предлагал мне напечатать сей перевод в Лейпциге, а потом ввести во Францию на положении иностранных книг. Но меня остановило сомнение: ну а если после не позволят ввоз во Францию? Один усердный православный, желающий пока оставаться в неизвестности, перевел на французский язык сочинение Филарета М. Московского: «Разговор между испытующим и уверенным о православии» и просит меня пересмотреть труд и напечатать в Париже. Ожидая большой пользы от сего издания, я считаю долгом просить на сие разрешение Вашего С-ва. Если бы Вам благоугодно было иметь согласие на сие Высокопреосвященного сочинителя, то не признает ли Его В-во полезным пересмотреть свой труд, или не даст ли позволение написать краткое предисловие и сделать некоторые прибавления и замечания в сносках. До получения ответа от Вашего С-ва удержусь от напечатания упомянутого перевода.
На французском языке появилась книга без имени сочинителя (Г. Свечин) «Le Rascol». Прилагая оную при сем, не беру на себя судить о ней, и ограничусь кратким замечанием. Враги наши могут воспользоваться некоторыми неблагоприятными суждениями автора о главенстве над Церковью Всероссийского Императора, о недостатках Русского духовенства. К счастью, сочинитель позволил себе сравнение прежних действий Французской Церкви и Французского правительства относительно к диссидентам с действиями нашей Церкви и правительства. Сравнение, весьма, впрочем, умеренное, оказалось не в пользу католицизма.
Отступник от православия кн. Августин Голицын издал первый том «De la bibliothèque Polonaise». Описание путешествия в Россию Мейерберга давно известно, но издатель предпослал свое предисловие со слабыми, но не чуждыми желчи, суждениями о нашей Церкви. Слух о намерении совершать иногда Богослужение на французском языке очень тревожит друзей римского порядка. Гагарин в своих «Études Theologiques» не верит этому слуху, и находит, что я впал бы в противоречие с моими убеждениями и мыслями, если бы позволил себе такую несообразность; а Августин Голицын уверяет своихъ читателей, что в Парижской православной церкви уже служат на французском языке.
Более нет ничего в литературном и ученом мире французско-католическом касательно нашей Церкви. Гагарин готовит критику на Богословие Преосв. Макария, а равно ответы Хомякову и Муравьеву. Все это он поместит в свои «Études Theologiques», в издании которых он делает перемну, именно сборник будет выходить каждые три месяца.
Нападают на нас латины, а у самих дела идут неладно. Похищение сомнительно-крещенного еврейского отрока Мортара нанесло весьма большой вред католицизму. За исключением малого числа слепых приверженцев Папы все вознегодовали на поступок необычайный Римского Владыки: даже женщины, обыкновенно привязанные к Церкви, восстали против оскорбления чувства материнского.
Некоторые из священников осмелились печатно высказать свое неодобрение поступка Папы, но подверглись за то выговору со стороны Кардинала — Арх. Парижского. Все внимание и труд здешнего духовенства обращены теперь на воспитание юношества, через которое надеются обновить человечество. В своих заведениях одни усиливают науки, другие расширяют круг оных. Греческий язык входит в честь: в Орлеане воспитанники играли даже трагедии Софокла на оригинальном языке и, как уверяют очевидцы, при забвении фраз греческого трагика были способны заменять оные импровизацией. В Пуатьерской семинарии введен курс земледелия.
Аббат Мишон есть зловещая птица для французского духовенства. Прилагаемая здесь его брошюра «La Revolution et le Clergé» наделала много шуму и возбудила негодование духовенства; сочинителя считают погибшим человеком.
Париж, 15/27 генваря 1859 г.»
[85] См. письмо № 28.
Комментировать