Оглавление
Экзамен с псевдонимом
Отца Стефана вызвали в епархию, и сам митрополит вручил ему направление на учебу в духовную академию. Выдавая бумагу с большой печатью, увенчанную крестом и заканчивающуюся размашистой, на весь низ страницы архиерейской подписью, владыка лишь добавил:
— Быстро собрать документы и чтобы завтра был в поезде.
Возражения о том, что колокольня не достроена, художник сбежал вместе с авансом, а Сергей Иванович продолжает создавать приходскую оппозицию, во внимание не принимались.
— Не выдумывай, — отрезал любимый владыка и, сменив строгий самодержавный взгляд на более знакомую и привычную улыбку, заключил: — Это же надо, пресс-центр епархиальный возглавляет, все про всех знает, а в академии учиться не желает… Всё. Разговор окончен. — И, размашисто перекрестив удрученного настоятеля, владыка выпроводил его из кабинета.
На следующий день хмурый отец Стефан возлежал на второй полке купейного вагона и пытался уснуть под равномерный перестук колес скорого поезда.
Не удавалось. Сначала все мысли не выходили за пределы собственного прихода. Затем ниже расположившиеся попутчики упорно приглашали разделить с ними трапезу и поговорить о Боге, Который у них есть в душе. Батюшка ласково, но наотрез отказался, за что и был наказан слушанием двухчасовой беседы о современном состоянии Церкви и моральном облике разъезжающих на мерседесах попов. Наконец, допив последние сто грамм, соседи угомонились и захрапели. Именно под этот храп отец Стефан с ужасом сообразил, что для поступления в академию надобно вообще-то экзамены сдать. Причем поступить надо без сомнений и строго обязательно. Иного варианта просто не существует. Представить себе недоумение архиерея и его стандартную характеристику, в подобных случаях всегда заканчивающуюся разочарованным взмахом руки и определением «пенек», отец Стефан еще мог, но вот реакция на приходе при подобном плачевном развитии событий будет куда страшнее.
Дело в том, что местный сельский богослов и ревнитель благочестия Сергей Иванович, которому когда-то пророчили священнический сан и настоятельство, чего он так и не удостоился по прозаической, но канонической причине первого и второго неудачного опыта семейной жизни, всегда подчеркивал, что отец Стефан к последним временам относится наплевательски, всеобщей апостасии не видит и святых отцов не знает.
Остаться в ранге провалившегося абитуриента отцу Стефану никак нельзя, ибо это станет главным аргументом Сергея Ивановича в их постоянном приходском богословском диалоге, свидетелями которого, а часто и участниками, были все прихожане, включая девяностолетнюю, плохо видевшую и практически ничего не слышавшую бабу Марфу.
Семинарию батюшка окончил давненько, да и последний год заочно учился, так что многое уже подзабыл. Хоть и говорят, что у священника целибата времени «воз с прицепом», но за приходской стройкой, воскресной школой, хозяйственными заботами и постоянными епархиальными заданиями книжки по догматике вкупе с нетленками святых отцов открывались крайне редко. Правда, пару лет назад наладил себе отец Стефан интернет, но там у православных все больше новости обсуждают, да споры спорят, кто благодатней и спасительней.
Часам к двум ночи батюшка сообразил, что он ничего не знает, как сдавать экзамены, не понимает, и вообще, что он не только «попал», но и, по всей видимости, «пропал». В голове крутились Миланский эдикт, Непорочное Зачатие, апокатастасис[5] и владычное определение «пенек». Более умных мыслей не возникало.
Документы в заочном секторе приняли быстро, хотя и посетовали, что можно было бы и раньше их принести, а не в последний день перед экзаменами. На вопрос отца Стефана, по каким предметам экзаменовать будут, последовал быстрый ответ: «По всем. Готовьтесь, батюшка. На первый курс только пятьдесят душ примем, а вы уже семьдесят шестой по счету…»
Этот «семьдесят шестой» окончательно расстроил новоявленного абитуриента, и, пребывая в состоянии полного пессимизма и уныния, отправился отец Стефан искать место, где главу преклонить в последнюю ночь перед нежданным испытанием.
Место нашлось в священнической гостинице, где в каждом номере выстроились в два ряда десять коек, разделенных тумбочками и столом с электрочайником. Батюшке показалось, что он бывал здесь раньше. По давней привычке, начал отыскивать тумбу с дневальным, но на положенном ей месте увидел киот с иконами, аналой с епитрахилью и понял, что это не знакомый кубрик во флотской казарме, в котором он провел когда-то три года, а гостиница.
К вечеру комната заполнилась иными соискателями академического места, причем каждый из них неизменно вопрошал:
— Чего сдавать будем?
И получал стандартный ответ:
— Всё!
В книжной лавке купил отец Стефан тоненькую книжицу с избранными лекциями по догматике, решив, что на больший фолиант времени все равно не хватит, да и вообще неизвестно, о чем спрашивать будут. Лекции не читались, мысли отсутствовали, да и в комнате священническая рать гоняла чаи с вечными поповскими разговорами о том, кто и где служит, кого куда перевели и где подешевле облачение приобрести.
Утром желающие получить гордое звание «академик» собрались у крыльца семинарско-академического корпуса и выслушали напутственное слово епископа-ректора, который объявил, что в трех аудиториях на втором этаже их с нетерпением ждет преподавательский состав. Именно там, в обстановке христианской любви и взаимопонимания, гранды академического богословия побеседуют с ними на темы догматики, литургики и церковной истории и определят тех, с кем им придется часто встречаться в ближайшие четыре года.
Отец Стефан откровенно нервничал. Впрочем, было заметно, что и собратья его по экзаменационному испытанию тоже волновались.
В первой аудитории, куда зашел батюшка, проверяли знания по догматическому богословию, что, по мнению всех без исключения абитуриентов, было самым непредсказуемым и тяжелым испытанием. Мнение мнением, но реальность оказалась вполне приемлемой для нашего священника. Спросили у него то, что когда-то в семинарские годы ему четко и на всю жизнь втолковал старенький, переживший все церковные перипетии последних пятидесяти лет протоиерей.
Окрыленный успешным началом, батюшка без задержки перешел в следующую аудиторию, где беседовали о литургике. Для отца Стефана, который вот уже десятый год служил, часто исполняя не только обязанности священника, но и регента с псаломщиком одновременно, ответить на вопросы о расположении кондаков, порядке тропарей и последовательности литургии труда не составило. Можно сказать, что испытание на знание богослужения закончилось к взаимному удовлетворению спрашивающих и отвечающего.
Экзамен по церковной истории отца Стефана не волновал. Любил он историю как таковую вообще, а церковную особенно, да и на форумских баталиях в интернете обсуждения всех исторических тем не проходили без его участия. Более того, именно там, в историческом разделе самого крупного православного форума, был отец Стефан модератором — тем, кто за порядком в дискуссиях следил, нарушителей правил гонял, а случалось, и «банил», то есть вход на форум закрывал.
Окрыленным и уверенным предстал батюшка перед тремя преподавателями, один из которых показался ему знакомым, но, заметив на рясе экзаменатора епископскую панагию, отец Стефан решил, что видел молодого архиерея в прессе или на телевидении. С него-то, епископа этого, вся катаклизма и началась…
Внимательно посмотрев на отца Стефана, епископ открыл папку с его документами, чему-то улыбнулся и задал первый вопрос, потом второй, третий… десятый. Казалось, это испытание никогда не прекратится. Остальные члены экзаменационной комиссии недоуменно смотрели на своего коллегу, который гонял опешившего священника по всему разделу, начиная от первых апостольских времен и заканчивая современной историей африканских Церквей. Он не только гонял, но еще и сокрушенно вздыхал, победоносно констатируя: «И вот такие неподготовленные священники окормляют нашу боголюбивую паству!» Отец Стефан пытался отвечать, но когда амплитуда вопросов стала раскачиваться от альфы до омеги всех исторических знаний, растерялся, стушевался и замолчал…
Последним словам епископа о том, что надобно знать церковную историю не на уровне форумных интернет-баталий, отец Стефан не придал значения. Он просто понял, что положительной оценки, как и духовной академии, ему не видать.
В большом актовом зале академического корпуса собрались все кандидаты в студенты. В предпоследнем ряду, в углу сидел насупленный отец Стефан. Сидел и сочинял формы объяснения своего непоступления. Для владыки, для соседей-священников, для прихожан с Сергеем Ивановичем.
После вступительного слова начали зачитывать список пятидесяти зачисленных, предупредив, что все, кто не вошел в число поступивших, должны покинуть помещение.
Батюшка застегнул свою походную сумку, надел скуфейку и приготовился уйти, тем более что его фамилия была по алфавиту одной из первых.
Одной из первых она стала и в списке студентов духовной академии. Ничего не понимающий отец Стефан на автопилоте слушал информацию о консультациях, сочинениях и семинарах… В голове был ворох несогласных между собой мыслей: «Ведь я же не сдал историю! Мне ведь сказали, что такому, как я, даже опасно быть священником».
В деканате заочного отделения отцу Стефану выдали вопросы на будущие экзамены первого семестра, разъяснили, когда приезжать, где жить и кому сдавать, а затем отправили в соседнюю комнату к ректору.
Вместе с главой семинарии и академии сидел за столом и архиерей, столь «полюбивший» нашего батюшку на экзамене по церковной истории. Мирно сидел. Улыбаясь. А затем, повернувшись к отцу Стефану всей своей епископской сущностью, дружелюбно сказал:
— Позвольте представиться, отец Стефан. Участник вашего форума Глеб.
— Глеб? — Глаза батюшки не только стали круглыми, они вообще отказывались четко передавать происходящее. — Так это я вас…
— Именно, именно, — продолжил епископ. — Именно вы и закрыли мне вход на форум, то есть «забанили» по-вашему, из-за спора византийского.
Как библейский соляной столп, молча возвышался над двумя хохочущими епископами отец Стефан. Да и что он мог произнести? Лишь одни междометия.
Вместо отца Стефана владыка ректор слова последние молвил:
— Поздравляю, отче, с зачислением. Надеюсь видеть в вашем лице не только принципиального модератора форума, но и достойного студента. А вам, ваше преосвященство, — добавил с улыбкой ректор, обращаясь к епископу-историку, — все же надобно под своим именем в интернет выходить, а не псевдонимы использовать.
[5] Апокатастасис (греч. άποκατάστασις — возвращение в прежнее состояние, восстановление) — 1) преображение мира, имеющее осуществиться по Божьему предначертанию в конце времен; 2) благодатное восстановление человека, совершаемое в лоне Православной Церкви; 3) восстановление людей Божественным действием при всеобщем воскресении мертвых; 4) частное понятие, указывающее на всеобщность будущего духовно-нравственного восстановления людей (в том числе грешников), используемое в рамках не принятой Церковью концепции о конечности адовых мук. — Примеч. ред.
Комментировать