12. «Блажен, кто крест здесь понесет в терпении»
Старец Варсонофий оставил мир уже в немолодом возрасте, по благословению о. Амвросия. Бывший штабной офицер, полковник, проводивший и в миру нравственно чистую жизнь, пришел на Рождество Христово 1891 года в Оптинский Скит и стал послушником и духовным чадом старца Анатолия. Образованный, литературно одаренный, весь устремленный к Богу, он сразу начал подвижническую жизнь. Это путь особый, путь избранных, ибо довольно скоро он стал духоносным старцем, духовником братии, скитоначальником. Не сразу, не всем в обители стал понятен его путь. Искушавшиеся доставили о. Варсонофию немало скорбей, но он принимал их как должно.
Все великие дары, которые были у старцев до него, дал Господь и ему. Этот старец не был в келейниках у своего учителя, но три года каждый вечер ходил к о. Анатолию для долгих духовных бесед и обучения умной молитве. А после кончины своего старца почти целое десятилетие провел в затворе, занимаясь изучением святоотеческой литературы. Поэтому появление его в Скиту в качестве старца произошло как бы внезапно, – но сомневающиеся быстро убедились, что перед ними великий духовный наставник и прозорливец и в то же время делатель Иисусовой молитвы и заботливый отец для иноков. Как старцам Амвросию и Иосифу, и ему Господь послал телесные недуги, так что он не один раз ожидал себе смерти. С этими загадочными недугами связаны самые значительные этапы его монашеской жизни: больным его постригали в иночество 13 декабря 1902 года; больным же в великую схиму 11 июля 1910 года. С 1903 года он иеромонах.
Старец Варсонофий в 1904–1905 годах пересек всю Россию в восточном направлении, будучи послан в качестве военного священника в армию, действовавшую против японцев, и получил за это наперсный крест от Святейшего Синода. 14 мая 1907 года он был назначен скитоначальником с возведением в сан игумена. Он как бы и сам не заметил, как вдруг оказался в постоянном окружении народа – иноков и мирян, жаждущих его благодатного слова. Одно дело – исповедь, откровение помыслов. Другое – духовная беседа…
Его беседы с духовными чадами весьма своеобразны. В них – дух святоотеческого учения, ясные и самые необходимые поучения и в то же время почти художественные словесные иллюстрации – примеры из собственной жизни, из прочитанного не только в духовных книгах, но и в мирских, более всего из русской классики. В его беседах появлялись имена Пушкина, Лермонтова, Полонского, Майкова, Гоголя… Были отрывки из стихотворений, написанных на духовные темы, таких, например, как «Молитва» Лермонтова («В минуту жизни трудную…»). Старец Варсонофий и сам слагал стихи, всегда наполненные жизнью духа. Он иногда публиковал их в церковной печати под псевдонимом «Странник». Это все были монашеские стихотворные размышления… Он следовал в этом не столько известным поэтам, сколько древним Отцам, весьма много писавшим в стихотворной форме, – Григорию Богослову и Ефрему Сирину особенно. К старцу Варсонофию охотно обращались интеллигенты, ищущие Бога, и многим из них он помог встать на путь спасения.
Он очень любил Оптинский Скит и желал окончить свою жизнь здесь. Однако был переведен из Скита. Будучи возведенным в сан архимандрита в Москве епископом Трифоном, он был назначен настоятелем Старо-Голутвинского монастыря возле города Коломны. Прожив здесь год, он поднял обитель, возродил в ней монашескую жизнь, привлек массу богомольцев, но сам постепенно угасал от болезни и на Пасху 1913 года почил, окруженный духовными чадами. Траурный поезд повез его тело в родную его Оптину, где и опущен он был с молебным пением в могилу рядом с другими старцами.
Старец Варсонофий всегда имел смертную память, и Господь попускал бесам показывать ему в тонком сне ад со всеми его потрясающими ужасами. Это было очень тяжелое искушение. Старец признавался о. Николаю (будущему старцу Никону), что иногда боится сойти с ума. Не от страха, а от видения необычайной силы, подавляющего воображение… С духовными чадами он много говорил о Страшном Суде, разбирал те или иные строки Апокалипсиса. Рассуждая о грядущих временах, высказывал такие пророчества, которые потом сбылись, – в 1917-м и последующих годах… «До ужасных времен доживете вы», – сказал он о. Николаю. Он предсказал время, когда на Руси явится сонм новомучеников. О. Николай записал: «Прочтя вслух про гонения Диоклетиана, батюшка сказал: “Все эти гонения и мучения повторятся, может быть. Теперь все это возможно… Это время не за горами”».
Священнику Василию Шустину он сказал: «Великая благодать дается старцам – это дар рассуждения. Это есть наивеличайший дар, даваемый Богом человеку. У них, кроме физических очей, имеются еще очи духовные, перед которыми открывается душа человеческая».
Он предчувствовал свою разлуку с родным Скитом. Однажды, при обычной беседе, он сказал своим чадам:
– В России около десяти скитов, но только в нашем редко бывают посторонние, и то лишь за обедней. Утреню же мы совершаем всегда только своею скитскою семьей. Сильное впечатление производит на посетителей наш храм – тихий, пустынный… От скитян требуется высокая жизнь.
И еще сказал:
– Труден путь монашеский, но зато он несет с собою такие высокие радости, о которых мирские люди не имеют понятия и ради которых можно позабыть все скорби и тесноту иноческой жизни.
И только в последний год жизни признался: «Благодарение Богу, я совсем оставил мир и стал иноком».
Комментировать