Михаил Погодин
Погодин Михаил Петрович (1800–1875) – прозаик, драматург, публицист, историк. Его отец был крепостным, ставший управляющим московскими домами П.И. Салтыкова и в 1806 году отпущенный на волю. В 1818 году, окончив первым учеником Московскую губернскую гимназию, поступил на словесное отделение Московского университета, а с июня 1819 года – домашний учитель в семье князя И.Д. Трубецкого. Первая запись в его дневнике, озаглавленном «Моя жизнь», датирована 1820-м годом, последняя – 1875-м. Восемь изданных книг его дневника – одна из самых полных летописей 55 лет литературной жизни России, журнальных и критических баталий – от «архивных юношей» 20-х годов до «шестидесятников». Среди первых записей – проект создания тайного общества для противостояния иностранцам. Этому неосуществленному проекту он оставался верен всю жизнь. Первый критический отзыв, наряду с переводами, – рецензия на пушкинского «Кавказского пленника» в «Вестнике Европы» (1823, № 1); к этому времени окончив университет с золотой медалью, он в девятнадцать лет начал преподавать географию в Благородном пансионе и вошел в 1822 году в литературное Общество Раича, сблизившись еще студентом с его первыми воспитанниками Федором Тютчевым, Андреем Муравьевым, пансионерами и студентами Степаном Шевыревым, Михаилом Максимовичем, Владимиром Одоевским, Алексеем Хомяковым, вольнослушателем Дмитрием Веневитиновым. В 1823 году вместе почти со всеми друзьями Раича вошел в университетское литературно-философское Общество любомудрия, организованное Владимиром Одоевским и Дмитрием Веневитиновым, просуществовавшее до 1826 года. В 1825 году издает свой первый альманах «Урания», который замышлялся как «московский ответ» на петербургскую «Полярную Звезду» К.Ф. Рылеева и А.А. Бестужева, дебютирует в нем повестью «Нищий». В сентябре 1826 года Веневитинов знакомит его с возвращенным из ссылки Пушкиным. Вместе со Степаном Шевыревым с 1827 года начинает издавать журнал любомудров «Московский Вестник», приглашая Пушкина за немалый по тем временам гонорар – 10 000 рублей с 1200 подписчиков. Заявляет о себе как прозаик повестями «народного» направления «Невеста на ярмарке», «Черная немочь», язык которых, как отмечали рецензенты, подчас выходил «за рамки приличия», а в 1830 году в 17–20 номерах «Московского Вестника» появляются отрывки из его стихотворной драмы «Марфа, Посадница Новгородская», вышедшей в 1831 году отдельным изданием. «Историю всю можно представить в трагедиях», – отметил он в дневнике. Пушкин в рецензии на драму писал: «Какая верность историческая! Как угадана дипломатика русского вольного города!..»
По словам рецензента «Молвы», отмечалось, что погодинская драма, наряду с пушкинским «Борисом Годуновым», открывает новую эру «драматизирования народной истории». К этому же времени относится статья самого А.С. Пушкина «О народной драме и драме «Марфа Посадница»», в которой отмечалось: «Прежде чем станем судить «Марфу Посадницу» поблагодарим неизвестного автора за добросовестность его труда, поруку его истинного таланта. Он написал свою трагедию не по расчетам самолюбия, жаждущего минутного успеха, не в угождение общей массе читателей, не только не приуготовленных к романтической драме, но даже решительно ей препятствуют. Он писал свою трагедию вследствие сильного внутреннего убеждения, вполне предавшись независимому вдохновению, уединяясь в своем труде. Без сего самоутверждения в нынешнем состоянии нашей литературы ничего нельзя произвести истинно достойного внимания». Незаконченная статья Пушкина была впервые опубликована в 1841 году, но судя по воспоминаниям современников, он не раз высказывал свое мнение об исторических драмах Погодина, особенно отмечая народные сцены. Погодин продолжил свои «исторические хроники», записав в дневнике: «Историю всю можно представить в трагедиях». В 1831 году он создал трагедию «Петр I», 1833 году – трагедию «История в лицах о царе Борисе Федоровиче Годунове», в 1835 году – «Историю в лицах о Димитрии Самозванце», но ни одна из них не была поставлена на сцене, а постановку «Петр I» запретил император, считавший недопустимым показывать на сцене царей. По этой же причине на пять лет было задержано издание пушкинского «Бориса Годунова», а театральная премьера состоялась посмертно. Исключением не стала и историческая драма Нестора Кукольника «Рука Всевышнего отечество спасла», поставленная в январе 1834 года после замечаний Николая I, в которой Иван Сусанин спасает будущего царя. Михаил Погодин вернется к своим историческим драмам в последние годы жизни, издав «Петра I» с посвящением Пушкину и автокомментариями в 1873 году. После Михаила Погодина к образу Марфы Посадницы обращались многие писатели. В 1974 году вышел популярный исторический роман Дмитрия Балашова «Марфа Посадница», но первооткрывателем этой темы суждено было остаться Михаилу Погодину.
Литературные дебюты сочетались с историческими исследованиями и преподаванием всеобщей истории в М осковском университете, в котором с 1833 года он числится уже профессором.
Таковыми были самые плодотворные в его творческой жизни 20–30-е годы, когда он был одной из центральных фигур среди московских любомудров. В 40–50-е годы вместе со Степаном Шевыревым он будет издавать журнал «Москвитянин», сыгравший столь же важную роль в судьбах раннего и позднего славянофильства. В эти же годы, с самых первых номеров, в «Москвитянине» дебютируют студенты Погодина и Шевырева по Московскому университету Аполлон Григорьев, Афанасий Фет, Яков Полонский. Так что «чистое искусство» тоже зарождалось на страницах «Москвитянина», который в начале 50-х годов возглавила «молодая редакция» во главе с Аполлоном Григорьевым и А.Н. Островским.
Перед началом и во время Крымской войны он опубликовал серию своих «историко-политических писем и записок», в которых выступил таким же ярким патриотом-публицистом, как его друзья и соратники еще с университетских лет Федор Тютчев, Семен Раич, Алексей Хомяков, участники Бородинского сражения Федор Глинка, Петр Вяземский. Особой популярностью пользовалось его второе письмо «Взгляд на русскую политику в нынешнем столетии» (апрель 1854), во многом перекликавшееся с политическими статьями Федора Тютчева. В начале царствования Александра II он написал новую серию патриотических статей. В 1867 году начал издавать «политическую и литературную» газету «Русский», противостоявшую «нигилистам и прогрессистам». В 1868 году опубликовал в этой газете серию статей «Иерусалим, из дорожных записок» («Русский», №№ 3/4, 5/6, 7/8, 12, 14, 15, 18), совершив паломничество в Святую землю вслед за своими современниками Андреем Муравьевым, Авраамом Норовым, Петром Вяземским.
Его вклад в литературу и науку – пятитомное Собрание сочинений (1872–1876) и двадцатидвухтомное издание Н.П. Барсукова «Жизнь и труды М.П. Погодина» (СПб.,1888–1903).
Молитвы
К Тебе, Спаситель, притекаем!
Не брось нас в жертву злым духам,
Противоборствуй Ты страстям,
Которых в сердце обретаем.
В храм наше сердце обрати,
Чтоб свято жили мы отныне;
Во всем же прошлом нас прости!..
И буди с нами при кончине,
Чтоб дух наш в горний мир ввести!
Остави нам долги наша…
О наш всеобщий Примиритель!
Спаси, прости моих врагов;
И мне будь, грешному, Спаситель,
Не помяни моих долгов.
Никто со мной в грехах не ровен –
Безмерно, Боже, я виновен!
Из трагедии в стихах «Марфа, Посадница Новгородская»
Марфа:
…Когда князья дрались между собою,
Мы пили, ели, спали вдоволь,
Как душеньке угодно было нашей.
Когда татаре кровью поливали
Всю Русь – мы торговали, богатели,
На воле господами жили. – Ныне ж
И нам черед поплакать, побояться:
Бог посетил своею нас десницей.
Как быть! нельзя прожить век без причины.
Роптанье грех, друзья!
Женщина:
Ведь горе ропщет,
Не мы, родная!
Марфа:
Буди воля с нами
Его святая. Может быть, и мимо
Пройдет сия злокозненная чаша,
Как проходили прежние.
Овин:
Быть может,
Мы заживем еще просторней, лучше,
Назад в Москву прогнавши Иоанна.
Вот то-то будет радость, пир горою.
Марфа:
Не унывайте лишь; беду страх кличет.
На белом свете в миг единый может
Перемениться все. Надейтесь!..
Выстрел. Все невольно вскрикивают: «Ай, ай!» и падают на колени. Выстрелы чаще и не прерываются во все продолжение действия.
Марфа (на коленях):
Помилуй, Господи, помилуй грешных!
…………………………………….
Не до конца прогневайся на нас!
Молитесь, братья, все. Молитва чья-
Нибудь дойдет до неба…
Одни читают «Отче наш», другие «Свят-свят-свят» и пр. Общее смятение.
Священник:
Матерь Божья,
Заступница! потщися! погибаем!
Монах:
О, сохрани нас под святым покровом
Твоим!
Женщины:
Не отдавай врагам в неволю!
Овин:
Оставь по старине.
Старик:
Не дай Москве
Над нами посмеяться злобной!
Священники и монахи:
Велий
Никола Чудотворец, стратилаты
Димитрий, Феодор, Иоанн-воин!
Другие:
Его не кличьте – это князев ангел!
Первые:
Не тот. Он Златоуст.
Отцы святые!
Врагов и сопостатов отжените
От Новагорода.
Женщины:
Лишь нам спастись бы,
Я в Соловецкий монастырь пешком
Пойду.
Я мяса есть всю жизнь не стану.
Я постригусь совсем.
Марфа:
Молитесь, дети:
Молитвы чистые сильны у Бога.
Ребенок:
О чем же нам молиться?
Марфа:
Говорите:
Помилуй, Господи, великий Новград.
Ребенок:
Помилуй тятю, маму…
Мать:
Новград.
Ребенок:
Новград.
Встают.
Женщина:
Услышана ль молитва наша что-то?
Марфа:
Сейчас, сейчас узнаем мы, что Бог дал!
Скорей, гонец, скорее – или нет…
Пожди… услышать страшно… сердце сжалось
Народ:
Бежит.
Вот он!
Ах, ах!
Скажи нам…
Марфа:
Жить ли?
Гонец (запыхавшись):
Сраженье началось… наш князь Василий…
Приплыл по Волхову… с пехотой… к рели…
Ударил на врагов… они замялись…
А между тем и конница поспела наша,
Что берегом пошла.
Комментировать