Дмитрий Хвостов
Хвостов Дмитрий Иванович, граф (1757–1835) – поэт, переводчик. «Я смотрю с умилением на графа Хвостова за его постоянную любовь к стихотворству… Это редко и потому драгоценно в моих глазах… он действует чем-то разительным на мою душу, чем-то теплым и живым. Увижу, услышу, что граф еще пишет стихи, и говорю себе с приятным чувством: «Вот любовь достойная таланта! Он заслуживает иметь его, если и не имеет»», – так писал о нем в 1824 году Н.М. Карамзин, но ни в XIX, ни в XX веке ничто не смогло изменить совсем другое представление о графе Хвостове как о «мальчике для битья» нескольких поколений своих собратьев по перу. Уж кто только не пародировал и не писал эпиграммы на его басни и притчи, ставшие «потешною книгою» как для молодых арзамасцев, так и для Гавриила Державина, Ивана Дмитриева, которые знали и другого Дмитрия Хвостова – родственника и ближайшего друга фельдмаршала Суворова. В 1789 году он женился на племяннице полководца и стал самым близким ему человеком в годы славы и в годы опалы. «Сему великому мужу, – писал он впоследствии, – обязан я счастием моим. Могу хвалиться не только чинами и отличиями, кои приобрел, может быть, не столько по заслугам моим, сколько по его благоволению: он принял меня в особливую милость свою и удостоил неограниченной доверенностию; нет тайны, которой бы он мне не вверял. Когда он командовал армиями, все отношения к императрице Екатерине II и императору Павлу I во время Италианской кампании шли через мои руки. Наконец, мне ж определено было иметь печальное преимущество принять последнее издыхание непобедимого героя». Помимо басен графа Хвостова и пародий на них сохранилось 85 писем к нему Суворова, опубликованных лишь в 1872 году. В 1798 году опальный полководец писал ему из новгородской деревни о своих дочери и сыне:
«Милостливый Государь мой Дмитрий Иванович! Должен я прибегнуть к дружбе Вашей. При выезде Наташи из Санкт-Петербурга прошу Вашего Превосходительства принять Аркадия на Ваши руки и как мой ближний содержать его так, как пред сим реченную его сестру содержали, соблюдая его благочестие благонравие и доблесть. В полной обязанности пребуду к вам до гроба моего преданным и с истинным почтением».
Современники судили о нем только по его «упражнениям в поэзии», о которых сам же он писал: «При скупости моих дарований, любя словесность и почитая высокую цель оной, то есть просвещение, благонравие и распространение вкуса, я мог, подобно другим, в считанные минуты моего, хотя недостаточного, восторга, чувствовать поразительные красоты мира телесного и духовного; мог без всякого притязания на славу Поэта, по чувству любви, долженствующей оживлять каждого человека и особенно писателя, вверял мои понятия и чувства бумаге и разделял оные с моими приятелями и современниками. Вот история моего авторства».
Ко всему этому стоит лишь добавить, что Хвостов был не только поэтом-баснописцем. Все его стихотворные сборники открывались не баснями, а псалмами. Граф Хвостов занимает более чем достойное место среди русских псалмопевцев. О том, насколько серьезно он относился к своим преложениям псалмов, можно судить по его примечаниям к изданию 1828 года: «Автор по чувству истинного удовольствия долгом себе поставляет свидетельствовать совершенную благодарность, относительно духовных стихотворений, Отцу Протоиерею Герасиму Петровичу Павловскому. Сей просвещенный и знаменитый муж в 1826 году принял на себя труд пересмотреть все духовные творения Автора и снабдить их полезными и основательными замечаниями. Автор целый год употребил на исправление недостатков и погрешностей, кои ему ясно, основательно и безпристрастно были открыты».
Этими духовными стихотворениями Дмитрий Хвостов впервые за более чем полтора столетия представлен в нашем издании.
Псалом 11
К Тебе молитву воссылаю,
Спасенье, Боже мой, пошли;
Напрасно взоры простираю, –
Не вижу правды на земли.
Все люди совесть погубили,
Друг друга уловляя в лесть;
Все жертвами корысть почтили,
В душе вражду питая, месть.
Против лжемудрия восстанет
Могущий небеси Творец,
И на главу разврата грянет,
И ропот истребит вконец.
Рекут в безумии великом:
«О Боге тщетно помышлять,
Коль велеречевым языком
Мы слабых можем уловлять».
Вещает крепкий от Сиона:
«Страдальца слез не погублю,
Не презрю преподобных стона
И мир блаженством наделю».
Как чистое, без персти злато
Не тлеет Вышнего закон;
Ученье грешников проклято
Пройдет, исчезнет будто сон.
1814
Псалом 13
Развратной покоряся воле,
Вещали буйные сердца:
«Миров пространных на престоле
Нет Жизнедателя, Творца».
В греховной бездне утопали,
Свершая беззаконья путь;
К Владыке рук не простирали,
Кичливую вздымая грудь.
Создатель взоры преклоняет
С небесной высоты на дол –
Узреть, не весь ли погибает
Род смертных в лютой бездне зол.
Увидел, – все путем разврата,
Как звери дикие, текли;
Прельщенные сияньем злата
Алтарь корысти вознесли.
Иль беззаконные не знают,
Что гневом Бог грозит Своим
Тем, кои ближних пожирают,
Как хлеб, на пищу данный им.
Стрелами страха уязвленны
В самих себе носили казнь,
Но были смертью пораженны,
Где не гнездилася боязнь.
Злодей разврату угождает,
Но сеть его расторгнет Бог.
И беззаконник стыд познает,
Когда гордыне сломят рог.
1810-е гг.
Молитвы
Царю Небесный
Преложение
Небес пространных Царь, Дух правды, утешитель,
Источник благости и бытия Строитель!
Твой всюду царствует премудрый перст и глас;
Избавя от грехов, приди, вселися в нас
И будь, могучий Бог, Ты наших душ Спаситель.
1822
Да исправится молитва моя
Преложение
Пускай огонь души к верхам небес стремится,
Как благовонный дым и аромат кадил;
Пусть жертва вечера вполне изобразится
Рукой, которую я к Богу возносил.
1827
Преложение херувимской песни
Мы херувимов сонм здесь тайно образуя,
Ключ жизни, Троицу Святую торжествуя,
Средь мира неба песнь достойно возгласим,
От сердца удаля любовь к вещам земным.
1828
Псалом 19
К тебе склоняет Бог, Россия,
В печали день небесный свод,
Помощник с высоты святыя,
Каратель зла, Отец щедрот;
Он скорбь и жертву слез помянет,
Россию благодатной канет
На сердца твоего обет,
И твой исполнится совет.
Увидя солнца помраченье,
Десницу к Богу вознеси;
Ты в сердце чувствуя крушенье,
Благих даров себе проси.
Моление услышав тайно,
Уже Помазанника явно,
Простря в громах могучий глас,
От злобы нечестивых спас.
Иной собрат желая дани,
И колесницу, и коней
Ведет на ополченье брани
Для погубления людей;
Мы – стражи здесь святынь залога,
Призвав на помощь имя Бога,
Воскликнем, ревностью горя:
«О Господи! спаси Царя!»
1817
Комментировать