Михаил Ломоносов
Ломоносов Михаил Васильевич (1711–1765) – поэт, ученый, художник. «Наш Пиндар», «наш Цицерон», «наш Виргилий», «наш Леонардо», «наш Гете», «наш Франклин» – так называли современники и потомки сына поморского крестьянина Михайло Ломоносова. Но он был еще и «нашим Давидом», одним из первых русских псалмопевцев. В.Г. Белинский называл его «отцом русской поэзии», считал, что новая русская литература началась с ломоносовской «Оды на взятие Хотина» (1739). Так оно и было. Во время взятия русскими войсками турецкой крепости Хотин в Молдавии студент Ломоносов изучал горное дело в Германии. К этому времени он уже сделал несколько стихотворных переводов и заканчивал разработку «Правил российского стихотворства». «Оду на взятие Хотина» он приложил к этим правилам, посланным в Академию наук в качестве наглядного примера того, каким может быть это новое российское стихотворство. «Мы были очень удивлены таким еще не бывалым в русском языке размером стихов, – описывал современник впечатление ученых мужей от публичного чтения хотинской оды на Российском собрании Академии наук. Таковым был дебют Ломоносова-поэта и Ломоносова-стиховеда, положивший начало новой эры в русской поэзии.
Через четыре года то же самое произошло, но уже на примере псалмов. Предшественник Лемоносова-псалмопевца Василий Тредиаковский в 1754 году закончил полное стихотворное переложение Псалтыри, а в 1735 году, за четыре года до ломоносовских «Правил», выпустил трактат «Новый и краткий способ к сложению российских стихов». Само рождение новой русской поэзии и поэтики происходило в столкновении этих двух полюсов, одним из которых был сын поморского крестьянина-старовера, а вторым – сын астраханского священника. Тредиаковский разработал в теории и практике все основные жанры русского классицизма на примерах силлабического хорея, а Ломоносов – тонического ямба. Вот, казалось бы, и вся разница. Но для поэзии это имело не менее принципиальное значение, чем «двуперстие» и «трехперстие» – в русском «расколе». Каждый из них, как Аввакум и Никон, стоял на своем до последнего. Но в 1844 году три поэта – Ломоносов, Тредиаковский и Сумароков, ставшие вскоре «ревнивыми врагами», выпустили совместное издание, в котором, как значилось на обложке, были представлены «Три оды парафрастические псалма 143, сочиненные чрез трех стихотворцев, из которых каждый одну сложил особливо». Это был своеобразный поэтический турнир, выдержанный по всем правилам античных поэтических агонов. Имена поэтов не указывались, читателям, как говорилось в предисловии (его автором был Тредиаковский), предлагалось самим угадать – «который из них которую оду сочинил». Два псалма, переведенных ямбом, принадлежали Ломоносову и Сумарокову, третий, переведенный хореем, – Тредиаковскому.
Но псалмы Ломоносова отличались от псалмов Тредиаковского не только стихотворным размером. Тредиаковский стремился, прежде всего, к смысловой точности в передаче библейского текста, который был для него религиозным каноном. Ломоносов не всегда точен. Он, как позднее Гавриил Державин, Федор Глинка, в ряде случаев «отходит» от подлинника, нарушает канон, придает библейским сюжетам актуальность, вносит в них личные мотивы. Характерен сам выбор псалмов. Он создает свой цикл «Духовные оды», объединив псалмы, выражающие наиболее важные для того времени нравственные проблемы, противоборства злу, борьбы с врагами.
А.С. Пушкин особо отметил значение языка Ломоносова-псалмопевца: «Слог его ровный, цветущий и живописный, заемлет главное достоинство от глубокого знания книжного славянского и от счастливого слияния оного с языком простонародным. Вот почему переложения псалмов и другие сильные и близкие подражания высокой поэзии священных книг суть его лучшие произведения. Они останутся вечными памятниками русской словесности; по ним долго еще должны мы будем изучаться стихотворному языку нашему». Об этой же особенности ломоносовских од и псалмов писали А.Н. Радищев, Н.В. Гоголь. Философ Владимир Ильин писал в своей книге «Арфа Царя Давида в русской поэзии», изданной в 1960 году в Брюсселе: «М.В. Ломоносов, ставший «разумным и великим по своей и Божьей воле», никогда не забывал благодарить и воспевать Господа Бога, даровавшего ему мощный разум и несокрушимую трудовую энергию; так же как не забывал он Того, чья воля вдохновляла и укрепляла его собственную, человеческую. Все его творчество было или прямым славословием, хвалою Создателю мира, или таким славословием сопровождались высказанные им мысли. Да и вообще, недлинное творчество, которым была насыщена вся жизнь М.В. Ломоносова, не может быть безбожным». Современный исследователь русской православной культуры Михаил Дунаев обратил внимание на одну чрезвычайно важную черту: «При знакомстве с его поэтическими созданиями сразу становится отчетливо ясна нелепость того противопоставления научного познания и духовных исканий («науки и религии»), какие навязываются атеистическим мировоззрением, столь распространенным в эпоху Просвещения. Ломоносов сделал научное познание формою религиозного опыта. «Правда и вера суть две сестры родные, дщери одного Всевышнего Родителя, никогда между собою распрю придти не могут, разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрствования на них вражду всклеплет», – так ясно выразил он смысл своего научного мировоззрения. Постигая законы и гармонию мироздания, Ломоносов делал единственно разумный и естественно-научный вывод: «Скажите ж, коль велик Творец?».
Оды духовные
Утреннее размышление о Божием величестве
1
Уже прекрасное светило
Простерло блеск свой по земли
И Божия дела открыло:
Мой дух, с веселием внемли;
Чудяся ясным толь лучам,
Представь, каков Зиждитель Сам!
2
Когда бы смертным толь высоко
Возможно было возлететь,
Чтоб к солнцу бренно наше око
Могло, приближившись, воззреть,
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.
3
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.
4
Сия ужасная громада
Как искра пред Тобой одна.
О коль пресветлая лампада
Тобою, Боже, возжжена
Для наших повседневных дел,
Что Ты творить нам повелел!
5
От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес
И взору нашему открылись,
Исполнены Твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
Велик Зиждитель наш Господь!
6
Светило дневное блистает
Лишь только на поверхность тел;
Но взор Твой в бездну проницает,
Не зная никаких предел.
От светлости Твоих очей
Лиется радость твари всей.
7
Творец! покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи
И что угодно пред Тобою
Всегда творити научи,
И на Твою взирая тварь,
Хвалить Тебя, безсмертный Царь.
1743 (?)
Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния
1
Лице свое скрывает день;
Поля покрыла мрачна ночь;
Взошла на горы черна тень;
Лучи от нас склонились прочь;
Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
2
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
3
Уста премудрых нам гласят:
Там разных множество светов;
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков:
Для общей славы Божества
Там равна сила естества.
4
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мешут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
5
О вы, которых быстрый зрак
Пронзает в книгу вечных прав,
Которым малый вещи знак
Являет естества устав,
Вам путь известен всех планет;
Скажите, что нас так мятет?
6
Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
Стремится от земли в зенит?
Как может быть, чтоб мерзлый пар
Среди зимы рождал пожар?
7
Там спорит жирна мгла с водой;
Иль солнечны лучи блестят,
Склонясь сквозь воздух к нам густой;
Иль тучных гор верьхи горят;
Иль в море дуть престал зефир,
И гладки волны бьют в эфир.
8
Сомнений полон ваш ответ
О том, что окрест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей ваш конец?
Скажите ж, коль велик Творец?
1743
Преложение псалма 1
Блажен, кто к злым в совет не ходит,
Не хочет грешным в след ступать
И с тем, кто в пагубу приводит,
В согласных мыслях заседать.
Но волю токмо подвергает
Закону Божию во всем
И сердцем оный наблюдает
Во всем течении своем.
Как древо, он распространится,
Что близ текущих вод растет,
Плодом своим обогатится,
И лист его не отпадет.
Он узрит следствия поспешны
В незлобивых своих делах;
Но пагубой смятутся грешны,
Как вихрем восхищенный прах.
И так злодеи не восстанут
Пред вышнего Творца на суд,
И праведны не воспомянут
В своем соборе их отнюд.
Господь на праведных взирает
И их в пути Своем хранит;
От грешных взор Свой отвращает
И злобный путь их погубит.
Преложение псалма 14
Господи, кто обитает
В светлом доме выше звезд?
Кто с Тобою населяет
Верьх священный горних мест?
Тот, кто ходит непорочно,
Правду завсегда хранит
И нелестным сердцем точно,
Как языком, говорит.
Кто устами льстить не знает,
Ближним не наносит бед,
Хитрых сетей не сплетает,
Чтобы в них увяз сосед.
Презирает всех лукавых,
Хвалит Вышнего рабов
И пред Ним душою правых,
Держится присяжных слов.
В лихву дать сребро стыдится,
Мзды с невинных не берет.
Кто так жить на свете тщится,
Тот вовеки не падет.
<1743–1747>
Преложение псалма 26
Господь – Спаситель мне и свет:
Кого я убоюся?
Господь Сам жизнь мою блюдет:
Кого я устрашуся?
Во злобе плоть мою пожрать
Противны устремились;
Но злой совет хотя начать,
Упадши, сокрушились.
Хоть полк против меня восстань:
Но я не ужасаюсь.
Пускай враги воздвигнут брань:
На Бога полагаюсь.
Я только от Творца прошу,
Чтоб в храм Его вселиться;
И больше в свете не ищу,
Как в оном веселиться.
В селении Своем покрыл
Меня Он в день печали
И неподвижно укрепил,
Как злые окружали.
Возвысил Он мою главу
Над всех врагов ужасных;
Я, жертву принося, зову
Ему в псалмах согласных.
Услыши, Господи, мой глас,
Когда к Тебе взываю,
И сохрани на всякой час:
К Тебе я прибегаю.
Ко свету Твоего лица
Вперяю взор душевный
И от всещедрого Творца
Приемлю луч вседневный.
От грешного меня раба,
Творец, не отвратися;
Да взыдет пред Тебя мольба,
И в гневе укротися.
Меня оставил мой отец
И мать еще в младенсгве;
Но восприял меня Творец
И дал жить в благоденстве.
Настави, Господи, на путь Святым
Твоим законом,
Чтоб враг не мог поколебнуть
Крепящегося в оном.
Меня в сей жизни не отдай
Душам людей безбожных,
Твоей десницей покрывай
От клеветаний ложных.
Я чаю видеть на земли
Всевышнего щедроты
И не лишиться николи
Владычния доброты,
Ты, сердце, духом укрепись,
О Господе мужайся,
И бедствием не колеблись,
На Бога полагайся.
< 1743–1751>
Преложение псалма 34
Суди обидящих, Зиждитель,
И от борющихся со мной
Всегдашний буди Покровитель,
Заступник и Спаситель мой.
На глас мой ныне преклонися,
Прими оружие и щит
И мне на помощь ополчися,
Когда противник мне грозит.
Сдержи стремление гонящих,
Ударив пламенным мечом.
Уверь в напастях обстоящих,
Что я в покрытии Твоем.
Гонители да постыдятся,
Что ищут зла души моей,
И с срамом вспять да возвратятся,
Смутившись в памяти своей.
Да сильный гнев Твой злых восхитит,
Как бурным вихрем легкий прах.
И ангел Твой да не защитит
Бегущих, умножая страх.
Да помрачится путь их мглою,
Да будет ползок и разрыт,
И ангел мстящею рукою
Их, вслед гоня, да устрашит.
Сие гонение ужасно
Да оскорбит за злобу их,
Что, зляся на меня напрасно,
Скрывали мрежу злоб своих.
Глубокий, мрачный ров злодею
В пути да будет сокровен;
Да будет сетию своею,
Что мне поставил, уловлен.
Душа моя возвеселится
О Покровителе своем
И радостию ободрится
О заступлении Твоем.
С Тобою кто себя сравняет?
Все кости, Боже мой, гласят:
Твоя власть сильных сокрушает,
Что бедных растерзать хотят.
Уже свидетели восстали
Неправедные на меня
И, стыд оставив, вопрошали
О том, чего не знаю я.
Наносят мне вражду и злобу,
Чтоб тем мне за добро воздать
И бедной дух мой и утробу
Досадой и тоской терзать.
Но как они ослабевали,
Тогда постом я и мольбой
Смирял себя, дабы восстали
Противники мои в покой.
Как брату своему, я тщился,
Как ближним, так им угождать,
И, сетуя об них, крушился
И слез своих не мог держать.
Они, однако, веселятся,
Как видят близ мою напасть;
И на меня согласно злятся,
Готовя ров, где мне упасть.
Смятенный дух во мне терзают,
Моим паденьем льстя себя;
Смеются, нагло укоряют,
Зубами на меня скрыпя.
Доколе, Господи, без гневу
На злость их будешь Ты взирать?
Не дай, не дай Ты Львову чреву
Живот мой до конца пожрать!
Во храме возвещу великом
Преславную хвалу Твою,
Веселым гласом и языком
При тьмах народа воспою.
Не дай врагам возвеселиться
Неправедной враждой своей,
Не дай презорством (презреньем) возгордиться
И помизанием (подмигиванием) очей.
Хоть мирные слова вещали
И ласков вид казали вне,
Но в сердце злобу умышляли
И сети соплетали мне.
Мне пагубы, конечно, чая,
Все купно стали восклицать,
Смеяться, челюсть расширяя:
«Нам радостно на то взирать!»
Ты видел, Господи, их мерзость:
Отмсти и злобным не стерпи,
Отмсти безовестную дерзость
И от меня не отступи.
Восстани, Господи Зиждитель,
Взойди на Твой святый престол
И буди нашей при решитель,
Спаси от нестерпимых зол.
Подвигнись правдою святою,
Суди нас, Господи, суди,
Не дай им поругаться мною,
Суди и мне не снисходи.
Не дай им в злобе похвалиться
И мне в ругательство сказать:
«О, как в нас сердце веселится,
Что мы могли его пожрать».
Посрамлены да возмятутся,
Что ради злым моим бедам;
И с верьх главы да облекутся
Мои противны в студ и в срам.
Но тем дай вечную награду,
Что оправдать меня хотят;
Взирая на мою отраду,
«Велик Господь наш», – говорят.
Язык мой правде поучится
И истине святой Твоей.
Тобой мой дух возвеселится
Чрез все число мне данных дней.
<1743–1751>
Преложение псалма 70
1
В Тебе надежду полагаю,
Всесильный Господи, всегда,
К Тебе и ныне прибегаю,
Да ввек спасуся от студа.
2
Святою правдою Твоею
Избавь меня от злобных рук,
Склонись молитвою моею
И сокруши коварных лук.
3
Поборник мне и Бог мой буди
Против стремящихся врагов,
И бренной сей и тленной груди
Стена, защита и покров.
4
Спаси меня от грешных власти
И преступивших Твой закон,
Не дай мне в челюсти их власти,
Зияющи со всех сторон.
5
В терпении моем, Зиждитель,
Ты был от самых юных дней
Помощник мой и Покровитель,
Пристанище души моей.
6
От чрева материя Тобою
И от утробы укреплен,
Тебя превозношу хвалою,
Усердием к Тебе возжжен.
7
Враги мои, чудясь, смеются,
Что я кругом объят бедой,
Однако мысли не мятутся,
Когда Господь – Заступник мой.
8
Превозносить Твою державу
И воспевать на всякой час
Великолепие и славу
От уст да устремится глас.
9
Во время старости глубокой,
О Боже мой, не отступи,
Но крепкой мышцей и высокой
Увядши члены укрепи.
10
Враги, которые всечасно
Погибели моей хотят,
Уже о мне единогласно
Между собою говорят:
11
«Погоним; Бог его оставил;
Кого он может преклонить,
От нас бы кто его избавил?
Теперь пора его губить».
12
О Боже мой, не удалися,
Покрой меня рукой Своей
И помощь ниспослать потщися
Объятой злом душе моей.
13
Да в вечном сраме погрузятся,
Которые мне ищут зла.
Да на главу их обратятся
Коварства, плевы и хула.
14
Надежду крепку несомненно
В Тебе едином положу
И, прославляя безпременно,
В псалмах и песнях возглашу.
15
От уст моих распространится
О истине Твоей хвала,
Благодеяний слух промчится
Тобой мне бывших без числа.
16
Твою я крепость, Вседержитель,
Повсюду стану прославлять;
И что Ты мой был Покровитель,
Вовеки буду поминать.
17
Тобою, Боже, я наставлен
Хвалить Тебя от юных лет
И ныне буди препрославлен
Чрез весь Тобой созданный свет.
18
Доколе дряхлость обращаться
Не возбранит моим устам,
Твоя в них крепость прославляться
Грядущим будет всем родам.
19
Твоя держава возвестится
И правда мною до небес.
О Боже, кто Тебе сравнится
Великим множеством чудес?
20
Ты к пропасти меня поставил,
Чтоб я свою погибель зрел;
Но скоро, обратясь, избавил
И от глубоких бездн возвел.
21
Среди народа велегласно
Поведаю хвалу Твою
И на струнах моих всечасно
Твои щедроты воспою.
22
Уста мои возвеселятся,
Когда возвышу голос мой,
И купно чувства насладятся
Души, спасенныя Тобой.
23
Еще язык мой поучится
Твои хвалити правоты,
Коварных сила постыдится,
Которы ищут мне беды.
<1743–1751>
Преложение псалма 103
Благослови душа моя Господа,
Господи Боже мой, возвеличился еси зело.
Да хвалит дух мой и язык
Всесильного Творца державу,
Великолепие и славу.
О Боже мой, коль Ты велик!
Одеян чудной красотой,
Зарей божественного света,
Ты звезды распростер без счета
Шатру подобно пред Тобой.
Покрыв водами высоты,
На легких облаках восходишь,
Крилами ветров шум наводишь,
Когда на них летаешь Ты.
И воли Твоея послы
Как устремления воздушны,
Всесильным маниям послушны,
Текут, горят, не зная мглы.
Ты землю твердо основал,
И для надежныя окрепы
Недвижны положил заклепы
И вечну непреклонность дал.
Ты бездною ее облек,
Ты повелел водам парами
Всходить, сгущялся над нами,
Где дождь рождается и снег.
Их воля Твой единый взгляд,
От запрещения мутятся,
И в тучи, устрашась, теснятся,
Лишь грянет гром Твой, вниз шумят.
Восходят горы в высоту;
Крутые ставишь Ты стремнины
И стелешь злачные долины,
Угрюмством множа красоту.
Предел верьхам их положил,
землю скрыть не обратились,
Ничем бы вниз не преклонились,
Опричь Твоих безмерных сил.
Из гор в долины льешь ключи
И прохлаждаешь тем от зноя;
Журчат для сладкого покоя,
Между горами текучи.
И напояют всех зверей,
Что окрест сел себя питают;
И ждут ослы, как в жажде тают,
Отрады от руки Твоей.
Слетаясь тамо птицы в тень,
Возносят пение и свисты,
Живят вертепы каменисты
И тем проводят жаркой день.
Ты свыше влагу льешь горам,
Плодами землю насаждаешь
И все народы насыщаешь,
Свидетелей Твоим делам.
Растишь в полях траву для стад;
Нам разны зелия в потребу
Обильно прилагаешь к хлебу,
Щедротою ко всем богат.
Хлеб силой нашу грудь крепит,
Нам масло члены умягчает;
Вино в печали утешает
И сердце радостью живит.
Древам даешь обильный тук;
Поля венчаешь ими, Щедрый.
Насаждены в Ливане кедры Могуществом всесильных рук.
<1743–1749>
Преложение псалма 116
Хвалите Господа, всея земли языки,
Воспойте Вышняго, вы, малы и велики,
Что милость Он свою вовек поставил в нас,
И истина Его пребудет всякий час.
1747
Преложение псалма 143[2]
1
Благословен Господь мой Бог,
Мою десницу укрепивый
И персты в брани научивый
Сотреть врагов взнесенный рог.
2
Заступник и Спаситель мой,
Покров, и милость, и отрада,
Надежда в брани и ограда,
Под власть мне дал народ святой.
3
О Боже, что есть человек?
Что Ты ему Себя являешь,
И так его Ты почитаешь,
Которого толь краток век.
4
Он утро, вечер, ночь и день
Во тщетных помыслах проводит;
И так вся жизнь его проходит,
Подобно как пустая тень.
5
Склони, Зиждитель, небеса,
Коснись горам, и воздымятся,
Да паки на земли явятся
Твои ужасны чудеса.
6
И молнией Твоей блесни,
Рази от стран гремящих стрелы,
Рассыпь врагов Твоих пределы,
Как бурей плевы разжени.
7
Меня объял чужой народ,
В пучине я погряз глубокой,
Ты с тверди длань простри высокой
Спаси меня от многих вод.
8
Вещает ложь язык врагов,
Десница их сильна враждою,
Уста обильны суетою;
Скрывают в сердце злобный ков.
9
Но я, о Боже, возглашу
Тебе песнь нову повсечасно;
Я в десять струн Тебе согласно
Псалмы и песни приношу.
10
Тебе, Спасителю царей,
Что крепостью меня прославил,
От лютого меча избавил,
Что враг вознес рукой своей.
11
Избавь меня от хищных рук
И от чужих народов власти,
Их речь полна тщеты, напасти,
Рука их в нас наводит лук.
12
Подобно масличным древам
Сынов их лета процветают,
Одеждой дщери их блистают,
Как златом испещреный храм.
13
Пшеницы полны гумна их,
Несчетно овцы их плодятся,
На тучных пажитях хранятся
Стада в траве волов толстых.
14
Цела обширность крепких стен,
Везде столпами укрепленных,
Там вопля в стогнах нет стесненных,
Не знают скорбных там времен.
15
Счастлива жизнь моих врагов!
Но те светлее веселятся,
Ни бурь, ни громов не боятся,
Которым Вышний Сам Покров.
Вторая половина 1743
Преложение псалма 145
Хвалу Всевышнему Владыке
Потщися, дух мой, воссылать;
Я буду петь в гремящем лике
О Нем, пока могу дыхать.
Никто не уповай вовеки
На тщетну власть князей земных:
Их те ж родили человеки,
И нет спасения от них.
Когда с душою разлучатся
И тленна плоть их в прах падет,
Высоки мысли разрушатся,
И гордость их и власть минет.
Блажен тот, кто себя вручает
Всевышнему во всех делах
И токмо в помощь призывает
Живущего на небесах.
Несчетно многими звездами
Наполнившего высоту
И непостижными делами
Земли и моря широту,
Творящего на сильных нишу,
По истине в обидах суд,
Дающего голодным пищу,
Когда к Нему возопиют.
Господь оковы разрешает
И умудряет Он слепцов,
Господь упадших возвышает
И любит праведных рабов.
Господь пришельцев сохраняет
И вдов приемлет и сирот.
Он дерзкий грешных путь скончает,
В Сионе будет в род и род.
1747
Ода,
выбранная из Иова; главы 38, 39, 40 и 41
1
О ты, что в горести напрасно
На Бога ропщешь, человек,
Внимай, коль в ревности ужасно,
Он к Иову из тучи рек!
Сквозь дождь, сквозь вихрь, сквозь град блистая
И гласом громы прерывая,
Словами небо колебал
И так его на распрю звал:
2
«Сбери свои все силы ныне,
Мужайся, стой и дай ответ.
Где был ты, как Я в стройном чине
Прекрасный сей устроил свет,
Когда Я твердь земли поставил
И сонм небесных сил прославил,
Величество и власть Мою?
Яви премудрость ты свою!
3
Где был ты, как передо Мною
Безчисленны тьмы новых звезд,
Моей возженных вдруг рукою,
В обширности безмерных мест
Мое Величество вещали,
Когда от солнца воссияли
Повсюду новые лучи,
Когда взошла луна в ночи?
4
Кто море удержал брегами
И бездне положил предел,
И ей свирепыми волнами
Стремиться дале не велел?
Покрытую пучину мглою
Не Я ли сильною рукою
Открыл и разогнал туман
И с суши сдвинул Океан?
5
Возмог ли ты хотя однажды
Велеть ранее утру быть
И нивы в день томящей жажды
Дождем прохладным напоить,
Пловцу способный ветр направить,
Чтоб в пристани его поставить,
И тяготу земли тряхнуть,
Дабы безбожных с ней сопхнуть?
6
Стремнинами путей ты разных
Прошел ли моря глубину?
И счел ли чуд многообразных
Стада, ходящие по дну?
Отверзлись ли перед тобою
Всегдашнею покрыты мглою
Со страхом смертные врата?
Ты спер ли адовы уста?
7
Стесняя вихрем облак мрачный,
Ты солнце можешь ли закрыть,
И воздух огустить прозрачный,
И молнию в дожде родить,
И вдруг быстротекущим блеском
И гор сердца трясущим треском
Концы вселенной колебать,
И смертным гнев свой возвещать?
8
Твоей ли хитростью взлетает
Орел, на высоту паря,
По ветру крила простирает
И смотрит в реки и моря?
От облак видит он высоких
В водах и пропастях глубоких,
Что в пищу Я ему послал.
Толь быстро око ты ли дал?
9
Воззри в леса на Бегемота,
Что Мною сотворен с тобой;
Колючий терн его охота
Безвредно попирать ногой.
Как верви, сплетены в нем жилы.
Отведай ты своей с ним силы!
В нем ребра, как литая медь;
Как может рог его сотреть?
10
Ты можешь ли Левиафана
На уде вытянуть на брег?
В самой средине Океана
Он быстрый простирает бег;
Светящимися чешуями
Покрыт, как медными щитами,
Копье, и меч, и молот твой
Считает за тростник гнилой.
11
Как жернов сердце он имеет,
И зубы – страшный ряд серпов:
Кто руку в них вложить посмеет?
Всегда к сраженью он готов;
На острых камнях возлегает
И твердость оных презирает:
Для крепости великих сил
Считает их за мягкий ил.
12
Когда ко брани устремится,
То море, как котел, кипит;
Как печь, гортань его дымит,
В пучине след его горит;
Сверкают очи раздраженны,
Как угль, в горниле раскаленный.
Всех сильных он страшит, гоня.
Кто может стать против Меня?
13
Обширного громаду света
Когда устроить Я хотел,
Просил ли твоего совета
Для множества толиких дел?
Как персть Я взял в начале века,
Дабы создати человека,
Зачем тогда ты не сказал,
Чтоб вид иной тебе Я дал?»
14
Сие, о смертный, рассуждая,
Представь Зиждителеву власть,
Святую волю почитая,
Имей свою в терпеньи часть.
Он все на пользу нашу строит,
Казнит кого или покоит.
В надежде тяготу сноси
И без роптания проси.
1751
[2] В первые: в совместном издании А.П. Сумарокова, В.К. Тредиаковского и М.В. Ломоносова «Три оды парафрастические» (СП б., 1744), под названием «Ода третия иамбическая».
Комментировать