Александр Федоров
Федоров Александр Митрофанович (1868–1949) – поэт, прозаик, драматург, переводчик. Это к нему обращены строки одного из самых первых стихотворений Анны Ахматовой, датированного 24 июля 1904 года и никогда не публиковавшегося в ее прижизненных изданиях: «Над черною бездной с тобою я шла, // Мерцая, зарницы сверкали. // В тот вечер я клад неоценный нашла // В загадочно-трепетной дали. // И песня любви нашей чистой была, // Прозрачнее лунного света, // И черная бездна, проснувшись, ждала // В молчании страсти обета…» Так пятнадцатилетняя киевская гимназистка Анна Горенко выражала свою первую песню любви. Литературное наследие Федорова весьма обширно: более десяти романов, книги повестей, рассказов, очерков, драмы, переводы. Стихи занимают скромное место, но именно его стихотворная книга 1898 года вызвала отклик Ивана Бунина. Противопоставив стихи Федорова «новым поэтам», Бунин выразил свое поэтическое кредо: «Для того, чтобы быть истинным поэтом, для того, чтобы в той или иной мере производить облагораживающее и возвышающее душу впечатление, вовсе не нужно во что бы то ни стало разыскивать «новые слова», «новую красоту», или непременно быть поэтом-философом, поэтом-гражданином, а нужно иметь только живую, чуткую к добру и красоте душу и художественный талант. У Федорова, без сомнения, есть и то и другое».
Все эти качества проявились и в цикле его библейских сонетов «Палестина», изданных в 1911 году.
Из Екклезиаста
В дни светлой юности твоей
Не забывай Творца, доколе
Не доживешь до смутных дней
Унынья, горя и неволи.
В те дни, когда покровом туч
Твое померкшее созданье
От взора скроет солнца луч
И блеск луны, и звезд сиянье,
И дрогнет стража мощных рук,
И ноги крепкие согнутся,
И стихнет сердца бодрый стук,
Туманом очи облекутся,
Уста – безмолвие сует
И страх проснется безконечный, –
Знай, в это время отойдет
Несчастный смертный в дом свой вечный.
Вернется снова прах земле;
Душа предстанет взору Бога.
Весь мир скрывается во мгле,
Все суета сует, – тревога!..
Екклезиаст был мудр, учен
И дал народу силу знанья,
А по себе оставил он
Святые притчи и сказанья.
И мысль, и чувства оботкать
Старался он узором дивным.
На них премудрости печать,
Они горят огнем призывным.
Подобны иглам и гвоздям
Живой премудрости уроки,
И от небес всесильных нам
Даны великие пророки.
Но берегись обилья книг:
Они несут лишь утомленье.
Вся тайна правил всеблагих
В угодном Господу смиренье.
Блюди Его святой Завет.
И знай: перед Господним троном
Ты должен будешь дать ответ
В своем поступке беззаконном.
<1893>
Псалом 8
О! Праведный Творец! Как громко, величаво
Твое могущество и мощный голос
Твой Гремят по всей земле!
Немеркнущая слава,
Как тень крылатая, летает за Тобой!
Младенцев сделал Ты – твердынею оплота…
Трепещет мысль, когда взгляну на небеса:
Там солнце и луна, а звездам нет и счета!
Неизъяснимая! Нетленная краса!
Что человек средь них?! Что он Тебе, Всесильный,
За что среди других его отметил Ты,
И на него излил щедрот поток обильный,
Дал образ ангелам подобной красоты?
Над делом рук Своих, могуществом богатых,
Поставил Ты его владыкой и склонил
К его стопам зверей и вольных птиц пернатых,
И в океане путь таинственный открыл.
О праведный Творец! Как громко, величаво
Твое могущество и мощный голос Твой
Гремят по всей земле… Немеркнущая слава,
Как тень крылатая, летает за Тобой!
<1894>
Псалом 141
Господь мой! К Тебе я взываю в тиши!
Внемли моим жарким моленьям!
И с горнего Трона ко мне поспеши
С Твоим благодатным спасеньем.
Куренья заменит пред ликом Твоим
Молитва; обильные дани,
Вечернюю жертву и жертвенный дым –
Простертые к Господу длани.
О Боже! Уста мои Ты огради
От слов, ядовитых как змеи,
И сердцу не дай отозваться в груди
На злые дела и затеи!
Не дай с нечестивым пробыть мне и дня!
Вкусить его яства и дара!
Накажет ли праведник светлый меня, –
Мне – милость – правдивая кара.
Укор – для главы моей – нежный елей,
И даже мой враг не посмеет
Сказать, что в душе благодарной моей
Лукавство постыдное зреет.
Есть комы земли, разрыхленной сохой,
Разбросаны все наши кости
Для пасти могильной… Но, Боже, укрой
Меня Ты от вражеской злости!
От их нечестивых силков сохрани!
Пускай попадут в свои сети
И в них умертвят себя сами они!
А я да продлю свои краткие дни
Для славы Господней на свете.
<1896>
Псалом 144
Благословен Господь, оплот мой и скала!
Он – мой приют, мое спасенье!
Он дух мой научил бороться против зла поэзия
И руки укрепил на грозное сраженье.
Господь мой! Что Тебе ничтожный сын земли?
Что человек Тебе? Он – ветра вздох мгновенный.
Все дни его – лишь тень, во прахе и в пыли
Мелькнувшая безследно во вселенной.
Господь мой! Небеса к земле Ты преклони!
Сойди, и гор коснись десницею могучей,
И пусть их разорвут мятежные огни,
И стрелы молнии ударят в них из тучи;
И руку мне простри с небесной вышины;
Избавь меня от вод и от сынов чужбины:
Их злобные сердца отравою полны;
Уста их – зло и ложь, и клятвы их змеины.
Торжественную песнь я воспою Тебе
И буду вторить ей на арфе многострунной.
О Господи мой! Ты Давида внял мольбе,
И был спасен Тобой певец святой и юный, –
Спаси же и меня от бешеной волны,
Избавь от хитрых рук, от рук сынов чужбины –
От злобы, от цепей врагов моей страны:
Уста их – зло и ложь, и клятвы их змеины,
Сыны страны моей всем радуют сердца.
Подобны свежестью они – весны побегам,
А наши дочери, как статуи дворца,
Блистают красотой, влекут к любви и негам.
Все житницы у нас полны и закрома.
Стада овец у нас красуются по нивам,
И тяжелы волы, и нет на них ярма,
И города цветут в спокойствии счастливом.
О, слава той стране, где ясный мир царит!
Народу – что живет так смирно и так свято!
Что сердцем и душой он Бога в небе чтит,
А на земле чтит в ближнем – брата!
<1895>
* * *
Пред образом Христа затеплил я лампаду:
Душе измученной хотелось возвратить,
Хотя на краткий миг, блаженную отраду,
Способность детскую молиться и любить;
Но с охладевших уст в отчаянье безсильном
Срывались в тишине лишь бледные слова:
Казалось, был объят я холодом могильным
И для восторга грудь была уже мертва.
Так бурный ураган старается напрасно
Сокровища достать с таинственного дна:
Поверхность темных вод взволнована им властно,
Безгласна и тиха осталась глубина.
Поэзия
Я устаю. Мне с каждым днем труднее
Борьба и жизнь… Соблазн манит меня.
Во тьме ночной для сердца все страшнее
Коварный свет болотного огня.
Я духом слаб, и нет кругом опоры.
Зло шепчет мне: «Свой факел погаси!»
Нет, нет! К тебе я обращаю взоры,
Поэзия! Спаси меня! Спаси!
Ты – вздох небес. Твой непорочный пламень
Неугасим! Ты им сердца живишь.
Ты в божество преображаешь камень,
Мгновенным снам безсмертие даришь!
Явись ко мне! От пошлости надменной
Мой шаткий дух к святыне вознеси!
Пусть он падет к стопам ее смиренный!..
Поэзия! Спаси меня! Спаси!
Спаси меня! Как мрачных дум Саула,
Коснись души могуществом крыла!
Ты в грудь мою святой огонь вдохнула,
Но силы мне для битвы не дала.
О, верю я, – хоть ум туманит горе, –
Есть правда здесь, есть Бог на небеси.
Но человек – песчинка в бурном море…
Молюсь тебе с надеждою во взоре,
Поэзия! Спаси меня! Спаси!
<1896>
Стена плача
В цветных хламидах, в шапках с лисьим мехом
И с пейсами вдоль впалых, бледных щек,
Они стоят, и скорбь библейских строк
В их голосах звучит безсильным эхом.
Стена глуха, а свод небес далек.
Снуют мальчишки, дразнят их со смехом,
И падает на камни и песок
Отрава слез. – Шалом. – Шалом алейхом!
Здесь, в этой узкой щели, между стен,
Источенных веками, ржой и плесенью,
Вся их судьба: изгнание и плен.
Пусть небеса звучат весенней песнью, –
Здесь только стон. Здесь вечный плач и стон.
О Адонай! О горе! О Сион!
Комментировать