Александр Норов
Норов Александр Сергеевич (1798–1864) – поэт, переводчик, брат поэта и государственного деятеля Авраама Норова. Воспитанник Московского университетского Благородного пансиона, после окончания которого был зачислен в Московский архив коллегии иностранных дел, оказавшись среди тех самых «архивных юношей», которые в начале 1820-х годов создадут Общество любомудрия. К этому времени он уже входил в кружок С. Е. Раича и был представлен в 1826 году в «Северной Лире» вместе с его учениками Федором Тютчевым и Андреем Муравьевым, хотя некоторые его переводы и оригинальные стихи появлялись и ранее в «Благонамеренном», «Вестнике Европы», «Новостях литературы», в альманахе «Урания», но именно в «Северной Лире» он предстал вместе с новым поколением университетских поэтов, о которых стали говорить как о «московской школе». В эти же годы в печати появились его первые публикации, оказавшиеся и последними.
…Человек живет вдвойне:
Жизнь наяву – и жизнь во сне;
Ночь каждую он в мире новом:
Земное тело крепко спит,
А мысль его безмолвным словом
Вообразимое творит.
Что наши сны? Души творенье,
Безплотной мысли воплощенье, –
напишет он в 1826 году в фантазии «Очарованный узник», приняв решение навсегда поселиться в деревне, чтобы, по его признанию, «в тишине и уединении читать, думать, одушевляться и писать». В добровольном заточении в саратовском имении Ключи, продолжавшемся до конца жизни, он писал в основном духовные стихи, но из них в печати появилось только стихотворение «Израиль. На псалом 73 и 74» («Русская Беседа», 1842, т. 3), все остальные остались в рукописях, в том числе «Переложение Апокалипсиса», запрещенное к печати Петербургским духовным цензурным комитетом. В 1855 году он подготовил к изданию поэтический сборник «Строфы», в который вошли патриотические стихи, созданные во время Крымской войны: «Могучая», «Суворов», «Крестоносец», «Заговор нечестивых против церкви. На псалом 82», «Изба», «К детям века сего» и другие. Но его вера в спасительную миссию России, призванной «обновить жизнь», была встречена точно так же, как стихи Алексея Хомякова, публицистика Ивана Аксакова, политические статьи Федора Тютчева. Официальный Петербург прилагал все усилия, чтобы не дразнить гусей славянофильскими идеями. Не помогло и обращение к брату Аврааму Норову «защитить его неукоризненные пьесы от суеверных строгостей цензуры». На министра просвещения Авраама Норова как раз и были возложены обязанности соблюдения этих цензурных строгостей. В результате сборник «Строфы» постигла та же участь, что и «Переложение Апокалипсиса». Его мечты о «дебюте особняком» так и остались мечтами саратовского поэта-затворника.
Израиль
На псалом 73 и 74
I
О, перестань же сетовать на нас!
Доколь еще Твой будет гнев дымиться?
Своих овец, Ты охранял и нас;
Не дай врагу над нами воцариться.
Детей Своих, Создатель, помяни:
Не уступай Свою родную славу.
Ты нас купил издревле: сохрани
Свой дом, Свою наследную державу.
Отец, взгляни с небесной высоты;
Да! вот она, с поникшей красотою,
Гора Сион, где поселился Ты:
Неверный стал на ней своей пятою.
Расселины божественных палат
Твой Страшный суд векам провозгласят.
Лежат в траве их камни вековые;
Разбиты в прах, и все еще святые!
Низринули символы Божества,
Твой храм сожгли и молятся кумиру;
На юные, заветные древа,
На наших чад уж подняли секиру.
О, душу горлицы Своей,
Ужель предашь Ты этим тиграм?
Не подпускай своих детей
Служить их кровожадным играм.
Царю мой, Боже мой, внемли:
Сердцам дающий крепость в горе,
Ужасный Бог богам земли!
Кто разорвал, как свиток, море
И нас по дну провел живых
Среди чудовищей морских;
Чей гром главу сотрет гордыни
И молния расплавит медь…
Кто крокодила отдал в снедь
Голодным жителям пустыни;
Кто от скалы иссек родник
И зноем испаряет реки:
Един Ты силен и велик;
Тщета и пепел человеки!
Твой день и ночь Твоя, и Ты
Рассыпал звезды по пространству;
Рассеял по земле цветы,
И мысль дивится их убранству…
Послушай!., что за шум вдали?
Живет разбой в долинах мира,
Разбой в ущелиях земли,
И кровь людей – ее порфира.
Спаситель, отряси Свой гром
И притесненный от злодея
Уж не воротится с стыдом,
При нем молить Тебя не смея.
О, голубицу, свет очей,
Не предавай Ты этим тиграм,
Ни наших жен и дочерей,
На поруганье зверским играм…
Ответа нет. Пророка нет.
И разумейшие сокрылись.
Ужасно вспомнить сколько лет
Мы с громкой арфой не молились!..
II
«Я знаю срок; Я вижу время;
Врагов, как трость, переломлю.
И задрожит земное темя,
Когда на землю наступлю.
Скажу безбожным: знайте Бога;
И гордецам: падите ниц;
Не подымайте к небу рога;
Сойдите с пышных колесниц.
Ни от востока и заката,
Ни от пустыни и морей,
Уж нет ни ратников, ни злата:
Но есть Господь, Судья царей.
Вселенну дланию подымет
И, как гнездо, рукой обымет.
Вот чаша временного зла
В Его руке уж тяжела;
Вино кипит, вино клокочет:
Он пролиет, когда восхочет.
Весь кубок ярости, до дна
Враги испьют: и даже дрожди!
Уснув, не встанете от сна!
И праведным отдам Я вожди».
<1842>
Из стихотворения «Утро девятого мая»[93]
…Парить умом, стеснять безумные желанья:
Вот тайна, скрытая от суетной толпы!
Коль ищешь тайны сей, покорный сын судьбы,
Мой друг, доверь себя Отцу миросозданья!
В далеких замыслах ты счастья не лови:
Оно в душе твоей, и в дружбе, и в любви;
Пусть заключит его твое родное поле.
Но ум твой пусть, как дух, непокоренный воле,
Вселенной обнимает круг!
Счастлив, кто озарен светильником наук!
Но в мудрости земной – ночь печная сомнений!
Коль жаждешь истины, коль света ищешь ты,
Брось суемудрие безплодных умозрений!
В невинности сердечной простоты
Будь гордости земной свидетель.
Смиренью одному доступно Божество;
Начало мудрости есть добродетель!..
[93] Стихотворение «Утро девятого мая. К другу в день его рождения» впервые опубликовано в «Северной Лире на 1827 год» (М., 1826) и обращено к другу детства, троюродному брату и соседу по имению А.И. Кошелеву (1806–1883), ставшему впоследствии одним из крупнейших славянофилов, издателем «Московского Сборника» и «Русской Беседы», а в начале 20-х годов он, вместе с братьями Норовыми, входил в кружок Раича и был членом Общества любомудрия. Послание Александра Норова в этом отношении является своеобразным поэтическим манифестом, выразившим взгляды кружка Раича и любомудров. Но уже в начале 30-х годов тот же Александр Кошелев вернется из Европы, по его словам, «убежденным антиевропейцем», а бывшие «шеллингианцы», представители «немецкой школы» Алексей Хомяков и Степан Шевырев, станут основоположниками славянофильства и религиозными поэтами. Александр Норов, как и многие из любомудров, пришел к религии через любовь к мудрости, выбрав тот самый путь, о котором писал в послании к Кошелеву, – укрылся от всех бурь в безвестности счастливой...
Комментировать