Древнерусское православное надгробие – что оно может сообщить сегодня нам, людям живущим в XXI веке? Какими были древние надгробия и как они менялись? Почему так важна надпись на них? Рассказывает Леонид Андреевич Беляев, специалист в области культуры Древней Руси и Московского государства, иконографии, архитектуры, археологии, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН, заведующий Отделом археологии Московской Руси Института археологии РАН, среди его работ – книга «Русское средневековое надгробие. Белокаменные плиты Москвы и Северо-Восточной Руси XIII−XVII вв».
– Леонид Андреевич, Вы не раз писали, что сегодняшним людям древние надгробия ничего не говорят – просто белые параллелепипеды. А что они могут сообщить?
– На самом деле, надгробия – одни из самых говорящих объектов, существующих в культурной традиции человечества. Надгробия устанавливались с самыми разными функциями, причем среди главных – сохранение памяти для потомков и облегчения для человека доступа в иной мир. Второе особенно относится к дохристианским временам, христианское надгробие в гораздо меньшей степени направлено на то, чтобы сделать участь умершего более благополучной. Хотя и здесь этот момент присутствует, но по-иному: сама традиция поминать человека во время церковных богослужений говорит о возможности изменения участи человека после его смерти. В этом смысле сохранения памяти о нем через надписи на надгробиях – важно.
Но даже если не рассматривать надписи, надгробия важны. Ведь есть невербальные способы передачи информации. Даже просто камень, положенный на могилу, способствует тому, чтобы люди вспомнили, кто похоронен в конкретном месте. Скажем, они знают, что над Марком расположен камень серого цвета, а над Василием – черный и таким образом различают их, вспоминают.
Надгробия – это целая энциклопедия жизни своего времени, рассказывающая о вере, о художественных предпочтениях, способах восприятия рода, семьи, самого себя. Пожалуй, нет такого культурного явления, которое бы не отразилось в надгробии в той или иной степени.
Надгробия могут быть очень сложными, представляя собой гигантское архитектурное сооружение с многофигурными композициями. Такие мы можем встретить и в современной жизни. А есть очень скромные надгробия, сводимые к простому камню, но, тем не менее, они выполняют ту же функцию – отмечают место, где человек похоронен и указывают, что на этом месте уже не нужно делать ничего другого, не нужно по нему ходить: здесь могила.
– А про отношение к смерти людей в разные периоды времени надгробия сообщают? Например, на Руси в XI веке акценты были одни, а в XVI веке – другие, и это отразилось на надгробиях?
– Между XI и XVI веком происходят, скорее, глобальные социальные изменения, и я бы не говорил, что изменения, произошедшие с надгробиями, связаны с отношением людей к смерти.
А если говорить о переломах именно в отношении к смерти, то самый известный и глобальный связан именно с приходом христианства. В дохристианских культурах, как правило, не принято было совмещать в одном пространстве живых и мертвых. Например, традиции иудаизма и языческой античности строго запрещали такое совмещение. В освященную черту города нельзя было вносить умерших, для них создавали кладбища за приделами городских стен. Христиане в корне ломают эту традицию, воспринимая умерших, как усопших, которые по-прежнему – члены Церкви, как и живые. Христиане хотят видеть своих родственников, по крови и по духу, вместе, семьей, хотят жить с ними вместе. Поэтому они вносят кладбища внутрь города. Это начинается еще в эпоху поздней античности, продолжается в Византии и позже.
И сегодня психологического, а тем более догматического запрета на организацию кладбищ внутри города у нас нет. Никто не воспринимает осквернением посещение кладбища, или размещение его в городе. Другое дело, что в новое время появились другие санитарно-гигиенические правила, а главное – имеет место большая населенность городов, дефицит и дороговизна земли. И это приводит к тому, что кладбища начинают выводить за пределы города снова, но уже совсем по другим причинам, чем те, что были в дохристианскую эпоху. Христианская традиция победила и сохраняется до сих пор.
– Какими были первые древнерусские христианские надгробия?
– Если говорить об отдельно стоящих древнерусских надгробиях, то речь может идти о каменных крестах и валунах. Они, скорее всего, более ранние, чем надгробия в виде лежащей горизонтальной плиты.
Нужно понимать, что надгробия могут быть и опосредованными. Так, если в Древней Руси человек жертвует на строительство храма, то он может быть похоронен в нем, а место захоронения можно отметить фресками или надписями-граффити.
Традиция надгробия в виде каменного креста будет существовать на протяжении всей русской истории и доживет до настоящего времени.
Традиция надгробия-валуна сохранится в меньшей степени и в опосредованном виде, как Голгофа у подножия креста. Такой тип надгробий будет распространен в более позднее время.
Есть важная группа памятников, связанная с традицией погребения в каменных саркофагах. Крышки этих саркофагов зачастую выступали над поверхностью или размещались в аркосолиях (арочных нишах для установки саркофага в раннехристианских или средневековых храмах). Саркофаг одновременно и гроб, и памятник. Впоследствии в церквях будут строить надгробницы, чем-то похожие на саркофаг, а крышки саркофагов лягут в основу традиции надгробной плиты.
Появляется традиция укладки надгробной плиты в XIII веке, возможно, и несколько раньше, во второй половине XII века. Расцвета она достигает в период Московской Руси – в конце XV–XVII веках. Два с половиной столетия этот тип надгробий господствовал, как и определенный тип саркофагов, которых не было в предыдущие эпохи в Древней Руси и не будет в последующие. Речь о так называемых антропоморфных саркофагах, напоминающих матрешку – с головой, выраженными плечами, сужением к ногам.
– Можно поподробнее об этих саркофагах?
– У них длинная история. Антропоморфный гроб восходит к древнеегипетской традиции, затем до известной степени усваивается культурами восточного эллинизма и сохраняется, по-видимому, в очень упрощенных формах, в византийский период. В XII веке, во время крестовых походов, крестоносцы приносят такой тип саркофага в Европу. Их там не очень много, но все-таки они встречаются. Возможно, Русь получила такой тип или сразу из двух источников – Византии и Европы, или только из Европы. На московской почве эта традиция вспыхивает с новой силой и горит очень ярко. В XVI–XVII веках белокаменный саркофаг часто встречается на кладбищах, это подтверждается археологическими раскопками. Буквально каждое кладбище большого города располагает ими: иногда это десятки саркофагов, иногда несколько штук. Вероятно, и деревянных саркофагов было много, но они, по понятным причинам, хуже сохранились.
В середине XVII века белокаменные антропоморфные саркофаги вдруг перестают делать. Почему – мы не знаем. При этом одновременно практически полностью отказываются от саркофага вообще, от любых его видов. Будут встречаться более поздние саркофаги, но крайне редко.
Традиция обрывается, хотя антропоморфные саркофаги никто не запрещал, насколько мы знаем, и не требовал от них отказаться.
«Важнее было знать, в честь кого крещен человек, а не день его физического рождения»
– Почему широкое распространение получила именно надгробная плита?
– Мы не можем точно ответить на этот вопрос. С одной стороны, пригодных валунов было больше, они довольно часто встречаются на поверхности земли, особенно на Русском Севере. Но они тяжелы в обработке.
Строительство из белого камня развивается со второй половины XII века во Владимиро-Суздальской земле, где в большом количестве строятся храмы. И параллельно появляется много надгробий в виде горизонтально лежащей плиты из этого же материала. Это своего рода малая архитектурная форма, как и саркофаг.
Надгробная плита не то что вытесняет, а заполняет пустоты, которые оставались после постепенного отказа от использования валунов в центре страны (хотя и их продолжат использовать к некоторых местах, на том же Русском Севере). Но во Владимиро-Суздальской земле перейдут на изделия из известняка.
Надгробные плиты станут действительно очень распространенными. Они удобны: саркофаг все-таки обычно закапывали в землю, он исчезал из глаз. Валун, как я уже сказал, тяжел в обработке, на нем трудно писать. Известняковая плита идеально подходит для того, чтобы обозначить место, где похоронен или будет похоронен человек (а памятники устанавливали и заранее – всем хотелось занять место поближе к церкви). Такую плиту проще декорировать, размещать орнамент, надписи, которые появляются в конце XV века. С этого момент надпись быстро вытесняет всю орнаментику, превращаясь и в украшение плиты (некоторые надписи очень красивы), и в источник информации, сообщающей кто погребён в данном месте.
– Какую именно информацию об умершем сообщала надпись на надгробной плите?
– Она сообщает его имя (это важно, ведь подсказывает, о ком молиться и какому святому, о заступничестве за этого человека). Также на плите указывалась дата его смерти, а это – день памяти, поминания. То есть, указываются два дня, когда его нужно вспомнить – день памяти его святого, и день его смерти. Могло быть и несколько имён – имя, данное при крещении, и иноческое, и схимническое (если речь идет о монашествующих). Всё это формирует важную систему поминовения.
В разное время у них была разная форма, надписи со временем становились все более пространными и подробными, они уже упоминали срок жизни – сколько человек прожил, позже упоминали и дату рождения. На ранних плитах такого не было никогда – важнее было знать, в честь кого крещен человек, а не день его физического рождения.
– Если говорить о местных особенностях, здесь можно выделить какие-то яркие отличительные черты, характерные для того или иного региона?
– Если брать северную сторону – в Новгороде почти нет белокаменной надгробной плиты, она появляется там в достаточно позднее время. Зато в Пскове, в Псково-Печерской лавре существуют керамиды – керамические доски, которыми закрывают в пещерах погребальные ниши, и на этих досках тоже написано, кто здесь погребен.
А вот в центральной Руси белокаменные плиты распространены вплоть до Петровской эпохи, да и потом они продолжат свое бытование, но не так широко.
Изменения связаны и с художественными предпочтениями, стремлением выделить надгробие, поэтому они постепенно подрастали в высоту, надпись могла передвигаться с верхней грани на боковую или торцевую сторону. Но сути это не меняло: основную информацию несла надгробная надпись.
– Когда смотришь на старинные надгробия Нового времени – XVIII века, XIX, встречаешь на них, кроме имени и дат, – цитаты из Библии, какие-то слова от близких. Когда стала развиваться подобная традиция?
– Подобное появилось только с Петровскими преобразованиями. Эпитафии (цитатные, литературные) на Руси на надгробиях никогда не писали. Надписи были строги, очень лаконичны, буквально как заполнение некоего формуляра – такого-то числа такого-то месяца на память такого-то святого умер такой-то. Если речь о женщине, то писалось, что она была дочерью такого–то, а замужем была за таким-то человеком. Упоминается княжеское, боярское достоинство умершего, иногда, очень редко – профессия, особенно у торговцев. И совсем уже редко, почти как исключение, – обстоятельства смерти, как правило в тех случаях, когда человек умирает не дома, не своей смертью. Например, погибает на войне.
– Что касается изображений, можно ли говорить о каких-то общих изобразительных мотивах, продолжавших существовать в течение столетий?
– У всех надгробных орнаментов весьма продолжительная история. Для второй половины XVI века, для XVII века орнамент – это исключительно рамка, задача которой – обрамление текста. Текст, как правило, полностью занимает плиту, а если и не занимает, в любом случае всё внимание берет на себя, он – главный.
Но орнамент в виде рамки устойчиво сохраняется, причем рамка возникла сначала как обрамление графической композиции. Эти композиции очень интересовали археологов, историков искусства, поскольку трактовать их было довольно трудно. Сравнение с подобными предметами довольно очевидно показывает, что плита-доска произошла от крышки саркофага, на которой располагался конек – некая выступающая часть посредине. Когда это ребро ушло, сгладилось, его стали обозначать в виде орнаментальной полосы.
У древних христианских надгробий были так называемые акротерии (навершия) – очень далекие производные от украшений кровли античного храма. Казалось бы, как далека по времени античность от Владимиро-Суздальской Руси. Но акротерии на надгробиях существовали в Европе в течение всего Средневековья, их продолжали воспроизводить, скорее всего не понимая, что они значат. Крышка саркофага постепенно превратилась в плиту, акротерии исчезли, но на том месте, где они были, остались их изображения, проекция на плоскость. Также на надгробиях появились круги – это идет от античности, от изображений венков, в раннехристианской традиции изображались венки на саркофагах (возможно, раньше их просто клали).
Что касается антропоморфных саркофагов. Существовавшие до них прямоугольные саркофаги имели, соответственно, четыре угла с четырьмя акротериями и круги-венки. И потом надгробная плита стала напоминать крышку саркофага.
Когда появились антропоморфные саркофаги, то и крышка стала нести на себе некоторые антропоморфные мотивы. Постепенно крышка такого саркофага тоже стала использоваться как надгробная плита, и, соответственно, она приобрела форму человеческого тела. Она шире в «плечах», уже в «ногах». Уходят старые симметричные декоративные орнаментальные композиции и появляются антропоморфные, подобные человеку, когда чуть-чуть орнаментально намечается голова, живот, две ноги. Нельзя сказать, что это буквально изображен человек, это, скорее, знаковое изображение, напоминающее о фигуре лежащего человека.
«Христиане заботятся о каждой личности, ведь каждая личность обладает бессмертной душой»
– Некоторые считают, что отдельные орнаменты на древнерусских христианских надгробиях идут из языческих солярных символов. Что Вы думаете по этому поводу?
– Категорически не поддерживаю эту даже не гипотезу, а выдумку. У нас нет никаких оснований думать подобным образом. То, о чем говорю я, основано на подробном исследовании иконографии. Аналоги показывают, откуда взялся тот или иной элемент, как он трансформировался, под каким воздействием. Например, появляется антропоморфный саркофаг, затем – антропоморфная плита и антропоморфная резная композиция. Иконография – логична и не дает воли фантазии.
– Насколько в изображениях на саркофагах проявлялись те или иные изображения, которые имели место в церковном искусстве?
– В очень малой степени. На древнерусских христианских надгробных плитах никогда не изображали крестов. Существует вариант тверского надгробия, где древнее ребро посредине крышки саркофага превратилось в посох или в посохообразный, Т-образный крест. Изображение посоха имеет аналоги и в европейской традиции и указывает не на старость, а на старшинство. Но это изображение характерно для короткого периода времени, и трудно себе представить, что орнаменты на московских плитах переосмыслялись как кресты особой формы.
А вот надписи – они как раз связаны с традиционной формой церковной записи. Кстати, когда я говорю, что на надгробных плитах нет надписей, это, значит, нет резных надписей. Возможно, какие-то иные надписи были, но мы их не видим, они утрачены.
– Получается, орнамент выполнял чисто декоративно-эстетическую функцию?
– Думаю, что ранний московский орнамент из лент противопоставленных треугольников был распространен в бытовой резьбе по дереву. Мастера просто использовали его, чтобы сформировать композицию надгробной плиты. Нужно разделять два вопроса. Первый вопрос – композиция – как расположены линии на плите. Второй вопрос – из каких элементов ленты составляются. Как правило, это треугольники, а в позднее время – витой шнур, жгут, толстая такая косичка. Трудно сказать, насколько эти орнаменты символичны, но они имеют прототипы в древневизантийской традиции и даже в дохристианской – это очень устойчивый декоративный мотив.
Что касается смысловой наполненности орнаментов. В источниках об этом нет никакой информации. То есть наши предки не оставили нам по этому поводу ни слова, и я не стал бы придумывать за них. Если бы для них это играло какую-то роль, каким-то образом осмыслялось Церковью, то в церковных источниках это бы прозвучало. Но они ничего не пишут об этих надгробиях. Единственное, что есть в древнерусских текстах – некоторые завещания, в основном XVII века, в которых завещатель просит положить на своей могиле надгробную доску, «цку».
Надо сказать, что надгробные доски были и деревянными – археологические находки это доказали. То есть, как мы знаем деревянные и каменные кресты, так мы знаем и деревянные и каменные плоские надгробия.
– Как отразилось на русских надгробиях вторжение больших стилей уже в Новое время?
– Не сразу, не одномоментно, но старые традиции стираются. Появляются надгробия в виде стоящих памятников, которых Древняя Русь, кроме крестов, не знала. Правда, были довольно высокие каменные «домовины», которые сооружали внутри церквей. Чтобы представить, как это выглядело, можно сходить в Архангельский собор Московского кремля. Также они остались в церквях Владимира, Суздаля. На кладбищах Русского Севера иногда ставили деревянные домовины.
А потом, как раз под влиянием больших стилей, барокко и классицизма, появляется пьедестал, на нем – скульптура. Но саркофагообразные надгробия будут развиваться весь XVIII век и значительную часть XIX века. Это уже многоуровневая система, где встречаются ренессансные по своей форме мавзолеи, скульптуры-статуи и так далее. Но есть и более традиционные саркофаги, пусть и украшенные уже по-новому, в новой стилистике.
Надгробная плита тоже остается в XVIII веке, да и в XIX веке, но чаще над захоронениями внутри храма. Они уже другие, их часто льют из чугуна, из бронзы, режут из мрамора…
– Можно ли говорить о том, что традиция надгробной плиты продолжается и сегодня?
– Практически нет: мы постепенно перешли к традиции установки стелы, то есть вертикально стоящей плиты. У нее много преимуществ – такой памятник заметнее, в могилу, над которой он стоит, можно дозахоранивать родственников, и памятник для этого не требуется разбирать. К тому же стоящие памятники сохраннее горизонтально лежащей плиты, которой проще потеряться во времени, утонуть в культурном слое.
– Вы пишите, что «надгробная плита возникает как памятник отдельной личности». Понимание ценности человеческой личности в этом контексте связанно именно с эпохой христианства?
– Понимание ценности человеческой личности было и в дохристианское время. Но христиане оказались очень историчным народом, стремящимся запомнить, не утратить память о тех, кто был с ними в общине, и кто продолжает находится с ними в Церкви. Христиане заботятся о каждой личности, ведь каждая личность обладает бессмертной душой. Поэтому памятники возобновлялись, на место разрушенной надгробной плиты клали новую, чтобы память не была утрачена.
Оксана Головко для «Азбуки веры»
Комментировать